— А почему он говорит, будто все эти прекрасные вещи не годятся Мондриану?
— Он хочет сказать, что понимать такую живопись, как у Клее, можно, только имея диплом ès lettres, а то и ès poésie, в то время как для понимания Мондриана достаточно омондрианиться — и готово дело.
— Вовсе не так, — сказал Этьен.
— Нет, так, — сказал Оливейра. — По твоим словам, для понимания полотна Мондриана нужно само полотно, и ничего больше. А следовательно, Мондриану нужно твое девственное неведение больше, чем твой жизненный опыт. Я говорю о райском неведении и невинности, а не о глупости. Обрати внимание, что даже метафора насчет голого перед его картиной отдает допотопными временами. Как ни парадоксально, Клее гораздо скромнее, потому что ему требуется соучастие тех, кто смотрит на его полотна, он не довольствуется только собою. По сути дела, Клее — это история, между тем как Мондриан — вне времени. А тебе до смерти хочется абсолютного.