бамп
Да иди ты нахуй
бамп
Психически больная тварь.
Абуговнобота забыли спросить.
Двачую.
И Иванушки всегда были калом для тупых шлюх. Руки Вверх еще вспомни, дебил блядь.
бамп
И Сибирская корона говном была. В те времена пиво вообще было говном, да и водка. Сейчас хоть бухло получше.
пидорский пидор, спок
Хули бампаешь-то? Что сказать-то хотел вообще?
Соси, жирный облысевший импотент.
бамп
Молодость, алкоголь. Будущее еще не пугает. Лето! Надежды!
бамп
>пук
>я пидорская шлюха
Лол
бамп
бамп
бамп
>ты пидорская шлюха я тебя затралел азаза
Ору с дебса. Бампани давай еще раз свой замечательный тред с тухлой пастой.
бамп
>говношлюха лопнула
Кек
бамп
Поссал в дебилотред.
Ты себе монитор обоссал и только, дегенерат.
>кек как азаза
Давай, затраль меня полностью, тухляк.
>шлюха обоссалась
Лол
Ух, как ты его!
бамп
бамп
бамп
бамп
>Ему хорошо. Лето пасмурно. Небо голубое, стремящееся к белому, словно чистая гладь неба вот-вот превратится в облака и тучи.
>тучи
>тучи
>тучи
>а тучи как люди
>Он пойдет одновременно во все квартиры, чьи бледные окна за его стеной, квартиры, в которых уютно и спокойно, и есть стол, и есть кухня, кухонный гарнитур, из которого достают бокалы для пива, ну или не достают, если пьют из горла.
"Молчат дома" напомнило.
Посоны ну зайдите в мой тред позязя, тут же аполлонов, пиво, 2007, вот это всё, ну интересно же, давайте обсудим.
Пиздец, нормисы вконтачеры неофиты платиновую пасту засирают и пытаюца шутиц, до чего мы дожили, детка
>Пасмурно
>небо голубое
Долбаеб? Боты не могут в погоду?
Фотография крайне малоинформативная, но чем-то она меня цепляет. Я смотрю на нее снова и снова.
Какой это год? Какой век?
Безвременье.
Наверное, вторник или среда, скорее, вторник, вторник, в котором забываешь, что это вторник. Вторник без признаков вторника. Свободный день.
Стрелка часов навечно застыла где-то около трех или может чуть-чуть за тремя, совсем немного. Следующий раз она сделает скачок только к вечеру, когда Сибирская корона будет выпита, а разговоры с неизвестным собутыльником уже примут градус и накал смеха вперемешку со светлой тоской.
- А вот еще прикол, а вот еще, да-да все так… А давай это послушаем? Рубанем в фифу?
Будет вечер - и значит надо куда-то ехать, ставить точку на календаре монотонной вечности, запомнить бар, запомнить обрывки действий, поселить на карте памяти эти первые числа июля или середину августа, испортить безвременье.
Впрочем, долгая линия грядущего, в котором будут все новые и новые события, отшлифует и его. Сделает эти первые числа июля - каким-то летом.
Спрячет в зеленые двери гаража.
Пиво, конечно, куплено не в ретейлере, в душном и похожем на склад хач-магазе, пиво вынуто из перегруженного холодильника с характерным звоном, с перезвоном, я бы даже сказал, может быть, в этот момент из телевизора играют Иванушки, Григорьев-Апполонов смеется - хорошая группа.
Нигде, никогда, но где-то в Москве, где-то, конечно, в Москве, на бесконечном, бескрайнем полотне этого неописуемого города, эта точка в сущности неуловима как в квантовой физике, Андрей Григорьев-Апполонов стоит с пивом - в Медведково 2007-го, в Алтуфьево 2012, он стоит с пивом в Западном Бирюлево, в Восточном Чертаново, стоит на Полежаевской, в прошлом, в будущем, в настоящем. Всегда. Где-то летом. Около мерцающих зеленых гаражей.
Он часть той силы, которая вечно в клочьях памяти, которую царапаешь как бортики спасательного круга, чтобы выйти из омута раздражающего настоящего, за которые цепляешься в минуты раздражения на реальность, за то что регулярно свербит, и не расслабиться, не выбраться туда, не сжимать в руках Сибирскую корону в неизведанном лете.
Он пойдет одновременно во все квартиры, чьи бледные окна за его стеной, квартиры, в которых уютно и спокойно, и есть стол, и есть кухня, кухонный гарнитур, из которого достают бокалы для пива, ну или не достают, если пьют из горла.
Как получится.
Как получится, куда приведет вечер.
Вторник будет похож на субботу, в памяти уже и не отличим.
Ах да, это ведь ты - ты пел в группе Иванушки, ну как сказать - пел, был танцором, скорее, и читал какие-то речитативы, но все равно твой голос все знают.
Хорошее предназначение в жизни не самое лучшее, но и не самое худшее.
Где-то метро, не очень далеко и не очень близко.
Где-то воспоминания, девушки, личная жизнь, шуршание пакетов из магазина, жвачка на кассе, чей-то голос в ухо из динамика, ожидание маршрутки, случайные прохожие..
Надо бы все это засунуть в пакет.
Но Андрей Григорьев-Апполонов на этой фотографии, сказал: «Пакет не надо», и он несет эти четыре пива в руках.
Две себе - две тому, кто его фотографирует.
Но там, конечно, тоже никто.
По ту сторону объектива ты, тоже квантовый и неуловимый, тоже нигде и никогда, во все времена, каждым летом, в каждом спальном районе Москвы.
И ничего не существует, кроме этой фотографии, кроме зеленых дверей гаражей, и готовящегося стать тучами голубого неба, и его в оранжевой тениске, и Ауди с госномерами, и обшарпанного кирпича случайной стены.
Вселенная фотографии предельно замкнута.
Лишь царапины, бесконечные царапины -
это ты цепляешься за нее.