Ладно, заново
Не нужно
Надеюсь,что говна в треде не будет.
Никак смысл 3 пика понять не могу. В чем прикол?
Вкатился.
Ёу
Ты говно, ты в треде. Ч.т.д.
Суисейсеки совсем сошла с ума из-за клубничек.
А я люблю обмазываться не свежим говном и дрочить. Каждый день я хожу по земле с черным мешком для мусора и собераю в него все говно которое вижу. На два полных мешка целый день уходит. Зато, когда после тяжёлого дня я прихожу домой, иду в ванну, включаю горячую воду…ммм и сваливаю в нее свое сокровище. И дрочу, представляя, что меня поглотил единый организм говно. Мне вообще кажется, что какашки, умеют думать, у них есть свои семьи, города, чувства, не смывайте их в унитаз, лучше приютите у себя, говорите с ними, ласкайте их…. А вчера в ванной, мне преснился чудный сон, как будто я нырнул в море, и оно прератилось в говно, рыбы, водоросли, медузы, все из говна, даже небо, даже Аллах!.
>Тред для всех - куклоебы пьют мочу и обоссывают пытающихся спрятаться за кучей кала и принять струю в ответ понидибилов, гатарибляди льют в кал всю франшизу по кругу, еваопущенки поясняют себе тугой кал в рот за шлюху и за бревно, сырнодурочки ничего не понимают и все остальные тоже заняты чем-то важным и полезным с говном.
Ого.
Здравствуйте. Хочу пополнить свой пак футочек. Не поможете, ребят?
Теперь можно вкатиться.
/me начал наблюдение
/me начал наблюдение
Говны, говны не меняются
Тебя заводят члены?
Тогда почему все рады, а на коробках написано название интернет-магазина amazon?
Извини,что забыл спросить твоего решающего мнения.
Перекатываемся https://2ch.hk/b/res/105941668.html
Ага
и че?
Кукол не любит даже мой котик
Куклой не будет чесать он животик
Куклой не будет чесать он животик
Теперь обмазываемся здесь?
Ну так может ты гей и тебе дрочить на мужиков коней?
Говны это опиум куклотредов, без них они не нужены
Из-за этого говна мне теперь мерещится, что кот тоже срёт.
> Ну так может ты гей
и че?
Это хвостик.
Вы что творите, кощунники?
Вы совсем страх потеряли?
А ну, отставить постить свои пукичи какичи, иначе нарвётесь на анафему, ох нарвётесь, охломоны!
Вы совсем страх потеряли?
А ну, отставить постить свои пукичи какичи, иначе нарвётесь на анафему, ох нарвётесь, охломоны!
Да
Видимо,им нравится такое положение дел.
А мне нет
А Барби серет? Вроде тоже кукла ведь.
Чего не спите?
Ну, если они на женщин будут похожи, то я не против
Анафем проклят, прокытый анафем!
Ну так дрочи на мужикоа коней, а не женщин.
Говно и копрофилы сюда: https://2ch.hk/b/res/105940981.html
*
Всем остальным переходить сюда: https://2ch.hk/b/res/105941668.html
*
Всем остальным переходить сюда: https://2ch.hk/b/res/105941668.html
Проснись, ты обосрался
Идемте в нормальный перекат, а то в этом шапка же из копротреда
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
потому что мысли думаются и мешают спать
Проснитесь, вы обосрались!
Зарепортил
Скоро ухожу,а ты почему не спишь?
Вкатился.
зарепортил
Лол,а я и не заметил,как скопировал эту шапку.
Понечки?
Зарепортил
Нахуй иди, зарепортил!
Ты в курсе, что ты здох?
4 фаготреда на нулевой.
А с ним копро есть?
На сосач!
и все с говном
Ну, всё верно, тебе такое и не должно нравиться.
Ты же Шинкуфаг, честь и совесть треда, можно сказать, Жанна Д'арк в этом проклятом фекальными пороками и анальным сладострастием месте!
Жги их огнём и просвещай мечём!
Нет ты =(
Ну всё, сучий потрох, ты напросился.
Потом не жалуйся.
Охуенно же.
Потому что модер - пидор.
Не знаю. Думал поделать что то.
Меня забанили за то что я пиарил тебя, сук.
Срём!
Модер - красава. Хотели свободного общения - получите!
Насколько большой у тебя пак?
20 см
5.4 гб. 18 000 файлов
Ребят, нет что ли ни у кого?
О нихуя какое совпадение, скрыл копро, скрылся и вебм с понями.
Идемте в нормальный перекат, а то в этом шапка же из копротреда
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
https://2ch.hk/b/res/105941668.html
удваиваю адеквата
как в старые, блядь, добрые
можно вайпать, можно чатить, вон уже 4 треда наплодили
Ага.
Да нет я живой.
Зачем пиарил?
А ты неплох.
Пиарил не совсем тебя, а зеленый мертвый сайт. Точнее, просто упомянул про него.
Нулькот, ну как тебе постнул*чаны? Недавно был на нескольких, говорят есть что-то общие с оригиналом.
Думаю,что это мало меняет ПОЛОЖНЯК.
Почему футы всегда жирные?
Кто его знает
Эх, когда же в тред придут Розенфаги...
Странно, что весь двач не скрыло.
Да есть общее, но не много, оригинал был лучше.
На этой самой борде и в частности в этом самом разделе ты их не найдешь.
Это я у тебя вчера про тульпу спрашивал?
Мамочкины каки...
Эй, копро, ну съеби уже, а!
У меня.
А зачем тогда здесь этот тред и что вы тут делаете?
А что там с тульпой?
Потому что свинарник.жипег
Дурак, что ли?
Сколько говна, сколько его убирать, десу, прекратите срать уже!
Ну ладно, я последний раз скину. Никто не возмущается, может, кому и нужно будет.
Если у кого ещё футочки есть, то кидайте. Интересно.
Если у кого ещё футочки есть, то кидайте. Интересно.
Да так, поговорили про них немного.
Два кана-фага. Мне похоже пора спать.
Я тебе вчера пару вопросов задал, но ты уже спать пошёл. Повторю: Можешь ли разом заставить исчезнуть тульпу, и отчётливо ли её видно?
Держи, нашлось.
Нет
Улыбочку
Таких у меня 18 гб. Пони, кукол вот мало.
Потому что Абу разрешил,и мы пользуемся моментома,а тру розенфагов во всем /b/ по пальцам пересчитать.
Их тут и нет. Тут есть только позеры, а настоящие ушли на мелкоборды или в официальной доске.
А кто второй?
Среди поней надо рыться, у меня там помойка.
Приффки в этом чати :3
ОП?
Всем спокойной ночи,увидимся днем.
Тред копрофилов потерли - перекатываемся сюда.
И какой легитимный то? Этот теперь чтоль? Куда говно слать блять.
Оки-доки-локи.
Зачем хранить 18гб говна? Ты что, поехавший?
Пусть тебе приснится эта няша
Был в том треде. Сюда говно везите!
У меня футочки
Твое говно едет прямо к тебе в рот, братишка, жди!
>Зачем хранить 18гб сокровища?
Это ты тупой.
Ееее))))
И что вы тут делаете, ебанутые?
Сюда шли, не промажешь.
Кажется треду не хватает говна, хе-хе-хе.
Куклы мы
Но я вовсе не такой.
Флаттершай - Микурочка в мире пони.
Даже фигурки такие делают? Вообще пиздос.
Чет тухло
Ну да, ты просто анимедебил.
Как относитесь к психоделике?
А ты думал мы шутки шутим?
Но ведь обмазываться нужно как раз несвежим.
Я отношусь.
Ладно выкатываюсь, пойду в игры поиграю или покакаю аниму посмотрю, а то больно говено уныло.
Кал лучше
Петросян, залогиньтесь!
Шлите-шлите, мальчик-горничная всё уберёт, десу!
Но у тебя все свежее, даже не полностью вылезло еще.
Блять, и это офицеры. Погоны нацепили, говно жрут.
Спасибо, Абу!
Абу благословил этот пост.
Спасибо, Абу!
Абу благословил этот пост.
Как же я раньше фажил Богиней...
>Можешь ли разом заставить исчезнуть тульпу
На ранних стадиях форса легко. Но после 1.5 месяца у меня остается ощущение присутствия на некоторое время, пока совсем не забуду. Хотя оно далеко у всех тульповодов есть в принципе. Но лучше по доброму. Просто вежливо попросить можно.
> отчётливо ли её видно
Качаешь воображение как мышцы, т.е регулярно тренируешь и становиться четким. Но это все воображение, а реально своими глазами можно удивить, но это требует минимум через несколько лет, да и то как размазанное пятнышко. Тоже самое со слухом, но там чете и быстрее немного.
Но это все индивидуально, так что может она с тобой уже через 2 недели заговорит, а может и через год...
Пароль забыл, братка.
Почему?
Это новое, я на завтра оставлю.
>этот взгляд даунихи
Ты серьёзно?
Копрофаги, вы почему именно ночью активизировались, почему днем говна не видно было?
Каком кверху.
Оставайся, десу!
А что плохого в аниме?
Говно это лучшее, что было в этих тредах. Кто не согласен, тот не кукла!
Я днем сплю.
В голос.
Так гуляли же, каникулы же. Кажется этому треду не хватает азиатского прона.
selMedvedNcgorel
А как-же нигры?
Потому что днём куклодети
Удачи, няш.
Вчерашний день.
И?
Вот в этом и твоя проблема, дебилушка.
Нигры слишком олдфажно, да и ниграми все вайпают, а срущими аниме только аватаркочатики
Аа, то есть по сути - это общение со своими мыслями?
Слишком много добра говна и я не могу перестать петросянить на эту тему.
И тебе удачи пережить это говно добро.
А я просто напоминаю:
> аниме
Тебе 16?
Много говна.
/thread
/thread
первый раз подрочил на копро
Мне кажется, или ты уходишь от ответа?
И тем не менее от нигров по прежнему многие бомбят.
> вайпают, а срущими аниме
Ты о чем, я фапаю на это. Изи лвл, считай самое дно пирамиды.
Обожаю Юичку.
Пацаны, я всё понимаю, но вот тему с говном не понимаю. Детское порно ещё туда-сюда, но говно? На это тоже у кого-то встаёт?
Ньюфаг ебаный. Съеби с моих двощей.
Двачую эту Юичку.
Мальчик-горничная благодарит тебя, десу
У меня картинки не грузят. Там срущая Юи?
Ими днём удобно вайпать, когда все капчуют с работы, универов, школ, могут спалится перед другими.
Да, в предыдущим треде был такой.
Нет.
Психические расстройства.
Уже 19? Нихуя вы срёте, ребята. Хотя владелец ресурса в любом случае рад - повышение постинга + $.
Это настолько изи, что для меня уже считай меинстрим. Я наверно поехавший.
У всех нормальных пацанов встает.
У меня вообще на аниме не встает я конкретно сижу на фуррятине, к копро отношусь нейтрально.
Да.
Но обычно 1-2 месяца до стабильных откликов.
Нет. Это отдельное сознание, которое живет параллельно с твоим. Вкусы и взгляды не всегда могут совпадают, но обычно это не сразу проявляется, для этого опыт ей надо.
http://arhivach.org/thread/106885/
Не ври.
Аниме для детей. ноудисказ от 13 до 17.
Кто смотрит аниме в зрелом/совершеннолетнем возрасте у того психическое расстройство и он пытается заполнить этим свои детские травмы. Таких людей нужно огорождать от общества и лечить
Кто смотрит аниме в зрелом/совершеннолетнем возрасте у того психическое расстройство и он пытается заполнить этим свои детские травмы. Таких людей нужно огорождать от общества и лечить
Это ты врешь.
Всем похуй.покормил
Не несите вздор, сударь.
Двачую этого православного. Пойду Бек пересмотрю.
Не понимаю их. Почему у них такое лицо когда они срут?
Я загрузил картинки и там говно.
От удовольствия.
Ну тип приятно)
Наверное, свои картинки загрузил
Короче, если настроен серьезно, то почитай пару гайдов например здесь http://lib.tulpa.cc/articles/. Насчет тульпа сообщества; группу в Вк доже не заходи. Как и в /mlp/. Советую /sn/ и то желательно пару гайдов почитать.
И самое главное никогда не спрашивай откуда берутся тульпы! Ведет к неминуемому срачу...
Не ври мне.
Куклоебы куда то ушли?Может в другой тред?Так давайте найдем их.
Вот тебе еще пластиковых Богинь.
Все стали говно, уже нет никого, ни поней, ни кукол, не анимедаунов, все превратились в однородную массу, чвакают и бурлят, словно жиденький и мягкий кал из тугово ануса этой девочки. Мы больше не видим постов с буквами и картинкими, везде только свежий и теплый кал. Он струится по треду падая до самого бамп лимита. Все молчат, все наблюдают как кал стекает по калу. Все кал
Лучше завтра, не будем мешать копрофилам.
Это вы все врети.
Откуда беруться тульпы?!
Не ври мне, бро.
Откуда эта хуйня с твоего пика?
Из кала
Из попки.
Из твоего сознания. Очевидно же.
Сознание в кале
Братишка, приходи и завтра :3
Мне стало не по себе от истории того анона.
Читал ещё, что крыша съезжает от них, и что им не надо давать много энергии(ебаться). Пытались ли твои тульпы вытеснить твоё Я?
Все я засыпаю, за картинки с говном спасибо. Я сохронил.
Две какашки этому анону
Посрална тебя, брат
Довольно много тех кто считает, что это демоны из ада/сущности из параллельного мира, которые превышаются в няшек-стесняшек специально для тебя! Очевидно же.
Спасибо, брат
Тема околосуккубства мне больше нравится. Обман сознания слишком СКУЧЕН.
Тюльпы срут на вас. Это мысль будет преследовать тебя
Holy Shit!
БОЖЕ КАКОЙ ОХУЕННЫЙ ТРЕД!!!
приклеилась
приклеилась
Благодарю, только мне реально страшно. Мне как-то под грибами крышу снесло, дак я теперь очень боюсь рассудок потерять.
Споки ноки, сладенькие, спасибо за говно.
Их поддерживает их же говно. Вин.
Приходи еще, милый! Мы не лицемеры вроде куклоебчиков и рады всем
Макака и его параша.
И все ушли
Ушел тебе за щеку, проверяй.
Спасибо, я старался!
Я лишь спешно пополняю пак. Не более. Все-равно никого нет
Хоспади, это 10/10, стравить пониебов и кукол
...убрать говно, принести кофе..
Зачем стравливать, мы уже подружились, говно вместе кидаем
...убрать кофе, принести говно...
Какое "кидаем", мы уже давно в нем вместе купаемся.
Еще лучше
Как скажете...
Все уже ушли спать, а я только проснулся.
Привет куколка!
Накидай-ка прона с ней.
Доброе утро.
Достаточно просто накидать прона.
Захуярь, но сперва прон
У меня сейчас 3:25. У вас что?
ПРРРРР
Привет.
Доброй ночи.
не скажу
Дианоньте западного
Деанона по времени боишься?
Как спалось?
Не все. Я ещё здесь, например.
А у вас в треде срут.
нет не боюсь кому я нужен
Поднажми, братишка, а мне хоть часок поспать надо
3:28 Но тут я проснулся, думал что адекватных людей будет больше.
А почему не говоришь тогда?
Да ты что?!
А разве их тут мало?
захотелось так мне
3:30. Странно. На дваче время на час вперед. Так и не нашел как пофиксить. Да я и не искал. Проснулся часа два назад. А ты чего не спишь?
И ты.
Ну то что я видел сегодня в подобных тредах мне не понравилось.Абу что пропиарил треды в быдлятне?
Да не знаю. Досмотрел аниме одно и решил с вами посидеть.
Сейчас посмотрю...
Не сижу в паблике Двача.
Ну так где прон?
Мне больше интересно, почему модераторы не удаляют копровайп.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Где ты видишь вайп?
Вобще не сижу в вк, но выходки абу всем известны, то он запретил куклотреды, теперь разрешил, что дальше? Уберет тех кто пришли с мдк?
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Они за одно. Они специально хотят испортить нам все.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Потому что СВОБОДА.
Хотели - получите.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
>Привет, какалка
Таки пофиксил. Не нужно благодарностей.
Разрешил же только на месяц.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Бля, я тут сижу и туплю, когда гифка задвигается. Два раза подрочить успел.
Многие кто пришли с вк становятся нормальными двачерами. Тут проблема в людях которые пришли сюда по рассказам знакомых.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Чё за аниме, если не секрет? СКолько бы поставил по десятибальной шкале? И вообще, сколько вообще аниме у тебя заслуживают 10 по десятибальной шкале?
>Вобще не сижу в вк
Пф, у меня даже вк нет.
Вангую завтра(точнее уже сегодня) вместо копрофилов будут фурриебы.
Лол, копро не вайп, копро это искусство, а вот вайп
Но ведь это не только куклотред.
Another. Не люблю ставить оценки. Неплохое просто аниме. Для своего жанра нормально.
Зря вк нет. Полезная вещь. Аниме посмотреть, музыку послушать, тематика, прон.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Абу хочет вернуть скорость постинга.
Пиксели протекли
А за цп бан.
Туго идёт
То что считая, что с вк пришли в большинстве школьники.
Да какой ужас же, сегодня эти школьники десуфаги устроили срач и шитпостинг, не знаю что будет на выходных с тредами.
За цп в Рашке irl-бан.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
За ЦП - сгуха.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Школьники многие ведут себя адекватнее взрослых. Ибо они могут быстро поменять свою точку зрение в отличие от взрослых. Хотя бывают просто тупые школьники.
Аниме должно быть с хвостиком :3
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Ну окей. Я хочу начать смотреть Лейн. Вроде должно понравится.
>Зря вк нет. Полезная вещь. Аниме посмотреть, музыку послушать, тематика, прон.
Meh. Для всего этого у меня есть другие ресурсы. Да и симку придется для него заводить, все дела. Муторно.
Сплетаемся в объятьях братских.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Крепкие руки десантные крепкие тела обхватывают. Целуем друг друга в уста. Молча целуем, по-мужски, без бабских нежностей. Целованием друг друга распаляем и приветствуем. Сервиторы между нами суетятся с горшками адамантиевыми, мазью некромундской полными. Зачерпываем мази густой, ароматной, мажем себе уды. Снуют бессловесные сервиторы аки тени, ибо не светится у них ничего.
— Сангвиний! — восклицает Данте.
— Кровь Сангвиния! — восклицаем мы.
Встает Данте первым. Приближает к себе Мефистона. Вставляет Мефистон в Мастера верзоху уд свой. Кряхтит Данте от удовольствия, скалит в темноте зубы белые. Обнимает Мефистона Корбуло, вставляет ему смазанный рог свой. Ухает Мефистон утробно. Корбуле Астарот Мрачный заправляет, Астароту — Тихо, а уж Тихо липкую сваю забить и мой черед настал. Обхватываю брата левокрылого левою рукою, а правой направляю уд свой ему в верзоху. Широка верзоха у брата Тихо. Вгоняю уд ему по самые ядра багровые. Тихо даже не крякает: привык, кровавый ангел коренной. Обхватываю его покрепче, прижимаю к себе, щекочу черным карапасом. А уж ко мне Лемартес пристраивается. Чую верзохой дрожащую булаву его. Увесиста она — без толчка не влезет. Торкается Лемартес, вгоняет в меня толстоголовый уд свой. До самых кишок достает махина его, стон нутряной из меня выжимая. Стону в ухо Тихо. Лемартес кряхтит в мое, руками молодецкими меня обхватывает. Не вижу того, кто вставляет ему, но по кряхтению разумею — уд достойный. Ну, да и нет среди нас недостойных — всем техжрецы уды обновили, укрепили, обустроили. Есть чем и друг друга усладить, и врагов Императора наказать. Собирается, сопрягается гусеница космодесантная. Ухают и кряхтят позади меня. По закону ордена левокрылые с правокрылыми чередуются, а уж потом скауты пристраивается. Так у Данте заведено. И слава Императору…
По вскрикам и бормотанию чую — скаутов черед пришел. Подбадривает Данте их:
— Не робей, зелень!
Стараются молодые, рвутся друг другу в верзохи тугие. Помогают им сервиторы темные, направляют, поддерживают. Вот предпоследний молодой вскрикнул, последний крякнул — и готова гусеница. Сложилась. Замираем.
— Сангвиний! — кричит Данте.
— Кровь Сангвиния! — гремим в ответ.
Шагнул Данте. И за ним, за головою гусеницы двигаемся все мы. Ведет Данте нас в купель. Просторна она, вместительна. Теплою кровью наполняется, заместо ледяной.
— Сангвиний! Сангвиний! — кричим, обнявшись, ногами перебирая.
Идем за Данте. Идем. Идем. Идем гусеничным шагом. Светятся муде наши, вздрагивают уды в верзохах.
— Сангвиний! Сангвиний!
Входим в купель. Вскипает кровь пузырями воздушными вокруг нас. По муде погружается Данте, по пояс, по грудь. Входит вся гусеница космодесантная в купель. И встает.
Теперь — помолчать время. Напряглись руки мускулистые, засопели ноздри молодецкие, закряхтели десантники. Сладкой работы время пришло. Окучиваем друг друга. Колышется кровь вокруг нас, волнами ходит, из купели выплескивается. И вот уж подступило долгожданное, дрожь по всей гусенице прокатывается. И:
— Сангвиниииий!!!
Дрожит потолок сводчатый. А в купели — шторм девятибалльный.
—Сангвиниииий!!!
Реву в ухо Тихо, а Лемартес в мое вопит:
— Сангвиниииий!!
Император, помоги нам не умереть
Неописуемо. Потому как божественно.
Райскому блаженству подобно возлежание в мягких лонгшезах-лежаках после кроваво-ангельского совокупления. Свет включен, шампанское в ведерках на полу, еловый воздух, Второй концерт Рахманинова для фортепиано с оркестром. Данте наш после совокупления любит музыку с древней Тeрры послушать. Возлежим расслабленные. Гаснут огни в мудях. Пьем молча, дух переводим.
Поддерживаю
Sms-reg?
Ну то что я сегодня наблюдал было похоже на тупых школьников.Пытались кого-то потроллить, но у них ничего не вышло.
Meh. Меня и так вполне все устраивает. Как только появится потребность - зарегаю...наверно. Зачем что-то менять, если и так все устраивает?
Стремиться к лучшему?
Они уходят, то приходят. Это неизбежно.
Лол, у меня привстало, когда я это в мульте увидел.
Мммм... вакфак.
Что это за аниме на пике?
Куклофаги и прочие пони это школьники, что тут поделаешь, вот их и пидорнули с борды и разрешают постить только за деньги
Почему ты так думаешь?
Я не думаю, я уверен на 100%
Wakfuck
>Я не думаю, я уверен на 100%
Но это же уверенность построенная на пустом месте.
Так откуда у школьников собралось целых 10к?
test
Ватафак
>Стремиться к лучшему?
Слишком субъективное понятие. Лично я не считаю заведение странички в вк "путем к лучшему".
Это хентай?
Удобнее. Все на одном сайте. Хотя кому как.
Ты думаешьаркач посещают парочка школьников? Лел, вся рашка +снг.
Ты реально глупый или прикидываешься? Аниме делают для детей, это факт.
В предыдущих тредах был опрос, примерный возраст постящих в треде 20-25.
Для видяшек у меня есть уютубчик. Для общения у меня есть двачик и скайпик с почтой. Большего мне, в принципе, и не надо.
> хочу начать смотреть Лейн. Вроде должно понравится
А сколько ты всего отсмотрел, няша?
Просто, Лейн, это такая штука, что без должной подготовки может и не пойти.
Многие взрослые мужчины смотрят аниме. Для кого делают хентай, гуро?
Зачем простым не куклофагам донатить для разрешения кукл?
А там все в одном.
Не так уж и мало. Тайтлов 200 точно по суйсекам наскребу.
Хотя это и так слишком переоценённое добро. СЛИШКОМ. Типа, напускает загадочного дыма, а потом смотришь и понимаешь, что что-то тут не то. Бац! Ясно! Да ведь это же уныние! Но, всё это, разумеется, вкусовщина.
Wakfu не могу стоять в стороне и не помочь анону
Га ютрупчике много кала, а вконтактике иногда можно найти неютюбовские видео
> Многие взрослые мужчины смотрят аниме.
> хентай, гуро
Читай это
> Зачем простым не куклофагам донатить для разрешения кукл?
Кто говорил про не куклофагов? "Некуклофаги" просто проиграл с треда и прошли мимо.
Лол, я и 30 лвл могу на писать, делов то.
Где пруф что псих. отклонение.
Значит что куклофаги взрослые люди и смогли собрать 10к.
>на писать
Написсал тебе в рот.
Какой топ любимчиков?
В основном это обширная аудитория, начинающаяся со студентов и заканчивающаяся бородатыми недодядьками.
Я дрочу на фуррей, что обо мне можешь сказать, мистер "я у мамы психолог"?
Ну попытаться мне ничего не мешает. Во всем можно найти что-то положительное. Раз есть любители, значит есть за что любить. Авость я потенциальный любитель такого. Кто знает. Есть один способ проверить.
А смысл помогать отбитому аутисту, для которого загуглить картинку - слишком сложная задача?
А ещеочу добавить в выше сказаное, что Абу заиеял эту штуку с платным постингом именно в школьные канику, что на 100% намекает на то что он решил срубить бабосика с идиотов и то что куклофаги да и вообще аниме это хуита для детей от 13 до 17 лет.
миф подтверждён
Это все ведроид
Попытайся, я вот дропнул на 7-ой серии.
Может потом как-нибудь попробую снова.
Test
Совпадение.
И если даже так, то фейл. Когда ходят в школу дают деньги на обед. А на каникулах нету такого.
Так и есть, куклофаги взрослые люди, а куклоебы, нет.
Куклофаг перевод - куклоеб.
Толсто, Мань.
Сам подумай, это мультики, в которых сиськи, някующие хуйни, озабоченные мальчики, фэнтези роботы, школы. Да тут даже студент первого курса на кафедре психологии скажет тебе, что взрослый человек не может это смотреть и уж тем более "топить" за это на аиб.
Каждому свое. Мне вот рельсу пришлось дропнуть на половине второй серии. Хотя у меня правило отсмотреть минимум три серии. Просто стало чуть ли не физически плохо.
Ну, если не учитывать всякие евы и берсов, то 10/10 заслуживает Адзуманга Дайох, Фури-кури. Ничиджоу все-же не дальше девятки идет. Ровно как и Мадока. Примерно так.
Ох... Скорей бы они кончились, поговорить охота, как в том самом, прикрепленном...
Пруф где?
"Здарасти, приехали"
> 2015
Стимы хуимы
Стримы Мудисанов.
Уймись уже, ребенок
Не кормите трололо же
> манёвры куклобляди
Уймись, быдло.
Я вернулся и мне всеравно уныло и скучно.
Охуеть, вы тут с зеленым разговаривайте, это даже хуже копро.
Охуеть, вы тут с зеленым разговаривайте, это даже хуже копро.
Ладно, я спать. Спокойной ночи.
Пруфом является аналитика аниме/контингента этого треда/ и вообще ситуации в целом. Если ты не можешь в аналитику, то вывод прост, либо ты ребёнок на каникулах, либо больной умалишённых человек.
К тому же:
> ПРУФЫ ВРЕТИ
Это прерогатива чисто школьников
Напоминаю, что в этом треде сидят опущенные пидорнушки, которым приходится платить макаке, чтобы им разрешили постить в /b/.
А вот и закончились аргументы, хотя их и до начала спора не было с вашей стороны, детки.
Хватит уже толстить, покормил
Отправляйтесь сюда
Отправил тебе за щеку.
Расслабься и наблюдай.
>аналитика аниме
>ситуация в целом
>аналитика
>ты ребенок
>ВРЕТИ
>шкoльник
>опущенные
>пидорашки
Как приятно наблюдать в жопу засунутый язык куклодаунов, когда люди, которые могут сложитьотя бы пару слов вместе ставят на место этих раковых вниманияблядей
Пошёл грин текст
А аргументы вы на аниме променяли? Верней мозги, лол.
>Расслабься
В голос. Прости, все это копро на меня так влияет.
> аниме
> 2015
Вам 13 что ли?
> 2015
Вам 13 что ли?
А чойта вы не спите?
14 уже
Попробуй тогда ещё обмазаться Хьякку и Пани Пони Если ещё не
И да, эксперемента ради: Фури-кури оценил с первого раза?
У меня например сон весь сбился с бордами. Да и вторая смена в институте помогла.
Поменял тебе за щеку, проверяй.
Не хочу, думаю даже не спать до 21, что бы вернуть режим.
> вторая смена в институте
Это вообще законно?
>эксперимента
Ты уверен что это слюна вытекает из ее рта?
Да. А потом пересмотрел. И еще разок. Уже четыре раза посмотрена! Госпади это великолепно!
а Хякку и Поню кину в закладки, окей.
Ну где ваши аргументы, куклобляди? Неужели вы реально такие тупые или у вас рак мозга от аниме? Хотели общение, а не говно, получите. Только вот вы даже общаться и аргументировать свои действия не можете, вы скучны как ычан, там такие же дети, которые уверенны что аниме смотрят взрослые люди
Пересматриваю flcl каждые три месяца. Я нормален? Все что выходило уже года три не смотрю вообще.
Бывает.
Ты пришел, а я пойду спать. Если не высплюсь будет завтра на работе гроб гроб
Всем доброй ночи.
Слушаю тебя, хуйло. Хочешь общения - пизди, послушаю твою охуительные истории.
Ычан больно сложен для меня. Скорость постинга маленький, да и реально "слишкам мнага букф!!!", все друг друга знают, так что я слишком тупой для них. А тут хорошо! Осталось только окончание каникул дождаться, так вообще хорошо будет!
Дебил? Розенфагов нет здесь. Они заплатили, чтобы посмотреть, как вы купаетесь в своем говне. И оно того стоило, да. Целый месяц прекрасных зоонаблюдений!
а The Pillows вообще охуенны на самом деле-то.
Год тир анмиа, скажу я вам.
Вот я примерно тоже самое 4 часа назад сказал. Только мне идти не куда завтра не надо.
FLCL - скука
Накидал тебе аргументов за щеку, проверяй.
Спокойной ночи.
>Они заплатили, чтобы посмотреть, как вы купаетесь в своем говне.
Сначала я вытирал монитор от говна, теперь от жира.
То есть роботы, вылезающие из головы с помощью телепортатора в ней чтобы захватить короля пиратов-робота это скука? Лоллирую с тебя.
Да, скука
Мне всегда было интересно, а как эти роботы в голову Та-куна попадают.
Строго говоря, это мешанина тегов.
дежурный по скуке
Что тогда по твоему не скука?
Там же в конце было объяснение.
Я тебе с ходу могу кинуть десяток тайтлов, которые ты вообще никак не сможешь уложить в термин "смотрят дети". Но ты же упоротый хейтер, который не примет никаких аргументов, даже если они будут.
Никогда не понимал людей, которые форсят в куклотред пикчи без текста. Вы поговорить хотите?
Покакать.
Сидеть в треде от его начала до его бамплимита, показывая всем своим видом что тебе не нравится этот тред. Очень веселое занятие, наверно.
Никогда не понимал людей которые пишут без пикчи в куклочатике. Ан нет - стал таким.
Пиздеть не мешки воротить. Ты аргументы сначала мне приведи, там где вы последний раз обосрались, когда вам указали что аниме для детей, лол и даже +18 всякие хентайчики для школоспермотоксикозников, а потом я буду "травить охуительные истории", когда пойму что ты не куклореьбенок на каникулах
> ычан
> сложен
Куча картинко тредов, треды с Миу сделал нейм действие и покраснела, охуеть как сложно. Кстати это вся суть аниме дебилов - картинки и скудоумие
Кто мы то? Кто мы? Лол! Скажи еще что-нибудь в стиле Розенфаги зог зог!!! И я от смеха стул продырявлю
Чистой воды ребенок, что и требовалось доказать.
Абу доната скинул? А Мудисану?
Веселое, с переменным успехом даже получается.
Я его бампаю, дурашка.
Излишне абсурдная мешанина, выглядит как куча бессвязных клипов
Аргументы чего, маня? Для начала ответь на вопрос - Клерки и Догма для детей?
Есть такое. Я не слишком слежу за фигурой в последнее время десу.
А по белому Крестому фагготрия прошла уже?
Не "мы", а они. Мы просто кекаем. Мы кекеры здесь.
Малаца, но я тебе тоже такие могу скинуть, но вряд ли дети с этого треда их смотрят. Они смотрят что-то типа куклоговна.
> тайлы
Ты понимаешь что ты обосрался? Тайловая анима это априори детское дрочилово?
Кекировал тебе за щеку, проверяй.
Кто? Кекери? Копрофаг это ты?
Кек
> или или
Аниме для детей. Так сойдёт?
Кекеры. Это новая субкультура этого паблика. Кекофаги, можно сказать.
Ну что, показали миру кузькину мать?
Нет, у меня картинки в другом месте сейчас
Кончай дрочить, маленькая еще
Аниме - для детей. Дальше-то что, уеба?
Мда. Опять все скатилось в срач. Время идет - люди не взрослеют.
Кек
Кек
Кек
Какого нахуй паблика? Ты ебанулся? Хватит толстить, 5 утра уже.
Так кормят же
>5 утра
>11:47
Какого это, жить в прошлом?
вайп
Привет всем. Я проснулась. Сегодня снова не иду на пары. Чувствую чтоб сдать долги мне придется напрячь свой зад.
Конеебов совсем не осталось? В треде одни пиздоглазые девочки.
Не удивительно. После получения Сумеречной Искоркой крыльев сериал скатился в невыносимое говно
А самый главный "кекер" что ирл ни один из вхрослых людей на публике не будет обсуждать аниму, потому что это "его прелесть" он боится чужих мнений, он знает что для взрослого человека это не нормально
https://youtu.be/jYmn3Gwn3oI
https://youtu.be/jYmn3Gwn3oI
> какого
Ну ладно. Спокойной ночи тогда.
Миф подтверждёт
Аниме дети получают отпор, реальность победила
А давайте придумаем смщной МЕМ?)))
Поправочка - только затравленный в детстве уебан будет ссыкливо стоять в сторонке и молчать о своих ебанутых увлечениях. Поссал на тебя, омежка.
вайпер в этом итт
Какова ширина твоего ануса?
Так вы же кино смотрите. Там тоже все нереально.
Какаво не хотите?
5 лет не занимался русским, извините.
Дальше-то что, епта? Ты тут пиздить хладные истории собирался, я слушаю, вася.
Ты из будущего, скажи, толстяк сьебет из треда?
Привет.
>Сегодня снова не иду на пары
Малаца, в свое время тоже дохуя пар вьебал, теперь я успешен Нет.
вайп
Кекусики
вайп
Не получала она крыльев, а сдохла. Селестия прислала двойника, чтобы не бугуртили.
Какасики.
вайп
Лучше быть затравленным омежкой, чем одним из тех долбоебов, смотрящих аниме по причине его популярности в некоторых кругах.
Затравленный омежный анимудаун
Где твои манеры? М?
Не стоит так называть их, людей которые смотрят аниме. Они больные люди, их необходимо лечить
вайп
Главное что сначала кормят, а потом жалуются.
вайп
А у нас хрен с пойми какой стати выходной. А по суботам не учимся. За то плачу 57 000 руб в год
А что смотреть то? Новости?
Нет, в будущем толстяк ещё здесь.
Кек
> 2015
> смотреть кино
Ты реально страдаешь скудоумием?
Эт поддвачую
>Лучше быть затравленным омежкой
Сиди дальше под шконкой тогда и не пизди когда нормальные люди говорят, хуйня.
Кек
Я тебя услышал. Ну хорошо, тут одни книголюбы собрались.
Кек
Какое же вы быдло, аниме. Аргументов я не услышал, думаю ирл еще куда более все сложнее.
Что предпочитаешь?
Почему ты Кекнул всех, кроме меня? Что я делаю не так?
Огласите весь список.
Тогда, я должен избавиться от толстяка в прошлом, что бы спасти будущие?
Я тоже считаю, что аниме быдло, пидор. Тоходевочки в 100 раз лучше, гондон ебаный. Будем дружить, сучара? Я Рейму блядь.
Смотри в пукич, делай какич. Что ты глупый такой? Смотреть нужно в книги.
Аниме книгам не мешает.
Рейму сука Хакурей, гондон. Я с другой борды, анус козла блядь. А ты кто, шлюхочлен?
Ну вы блин даете.
Получается, что как-то так.
Ладно, до завтрашнего вечера. Обещаю принести годноту.
Ебать ты даун, я хуею с тебя просто. Я тебя блять третий пост спрашиваю - аргументы чего ты тут вынюхиваешь, а ты все свой стручок дергаешь. Говорят гидроцефалы умирают сразу после родов, а ты ничего так еще держишься.
О, опять чухан пришел. Хули ты опять на связь выходишь, мудила?
Но тохо это еще хуже чем аниме. Я думал ты мне хотя бы мангу предложишь, что-нибудь из жанра сейнен. Но вы же глупые, аниме мартышки. Поэтому вы достойны унижения
Какая греча~
Сам сеял?
Смотрите он книги читает! Он нитакой как фсе! Он илита! ИЛИТА! Толсто.
Я слишком ленивой для всей этой хуйни.
Пока.
Привет, пидор! Давай пить чай, сучара гнилая, мы ведь друзья теперь, гнида ебаная!
А мы тут в соседнем треде в кафешке сидим.
Сука, сейчас я залезу в своего огромного человекоподобного робота и уебу тебя, тохаблядь. А потом пойду дрочить на коматозниц.
Картинки не будет, капчую с микроволновки
Разливай, даун. И печеньки возьми, долбоеба кусок.
Толсто
С тобой вообще разговор окончен 10 твоих батхёртов назад
Ну тогда не обращай внимания. В будущем всем уже пофиг на толстяков.
Твою еду съел шакал ебучий.
В общем пойду я, пожалуй. Похоже ночью тут хуже, чем днем. Что довольно интересно...
Ну че ты как аниме, членина конская? Я же дружить пришел с тобой, долбоебом обоссаным.
Опровергни. С аниме книги лучше читать, поскольку все представляется анимешным.
На пике эльфинизация Эпплджек?
Сам ты баттхерт. Я мем.
Фланя, ебать тебя в жопу, ты тоже здесь, шлюха сосущая? Смотрю, ты тоже освоила ебаный оранжевый язык, пидараска.
Какая бойкая жрица!
Каков напор, каков темперамент!
А что это значит? Это значит что пора сделать тебе предложение, прогуляться под луной, пиздануть по фанфурику под шум осеннеего ветра, насладиться поэзией тишину и проверить твой пукич на прочность!
А я кек
Ты ей сначала задонать.
Если смотрел меньше тысячи тайтлов - ты говно ебаное, а не аниме.
Если больше, то ты проебал минимум 4000 часов свободного времени, которое мог потратить на чтение.
>потратить на чтение
Манги
Как я рад что перестал смотреть аниме. Теперь у меня поставлена речь, могу аргументировать любое свое изречение или простыню, а главное ставить на место раковое аниме, которое еще что-то смеет кукарекать без аргументации, шовинисты ебаные, вас надо в биореактор посадить всех, ну конечно если вы не попадаете под возраст 13-17 лвл :3 няшки, что касается остальных, то ваше место под шконкой, и только за деньги в /b, ох лол, вы только вдумайтесь! Постить куклы ха деньги в /b, тот "кекер"
Но как?
Ведь сейчас каникулы и мамка не выделяет мне денег на завтраки, а те что были, я уже проиграл в запрещённые азартные игры для взрослых!
Но ничего, неужели ты думаешь, что эта знойная женщина, мечта поэта, не подавит свой меркантильный интерес и продинамит такого видного кавалера, как я?
...кто здесь?
Если читал меньше тысячи книг - ты говно ебаное, а не Пушкин.
Если больше, то ты проебал минимум 4000 часов свободного времени, который мог потратить на аниме.
А я из тех анимешников, которые смотрят то, что им интересно, а не количество накручивают. Смотреть ради цифры, это просто смешно. У меня времени на все хватает, я просто никуда не спешу.
И чо? Я тож не тупой вопщето
Лошок. На сэкономленные с завтраков деньги я купил своей еот яжку и сиги, а она мне за это показала свою грудь.
Рейму блядь Хакурей сука. Просто я общаюсь на ебаном оранжевом языке сейчас, педрила, чтобы не выделяться. Фланя где, блядина ты волосатая?
Глупенький, я и так знаю, что не Пушкин. Я Алексеев.
Мог бы просто спросить.
Развел твою еот и выебал в сракотан за полторашку клинского, не благодари.
Молодец. Вот развел и пои её теперь яжкой и время на неё трать. Спасибо, что избавил от обузы.
Аниме, вы знаете что это? Я могу дать подсказку, если сомневаетесь в ответе.
Она ушла.
Аниме?
Говорит пойдет с тебя еще баблосиков доить, а то такой зачуханный омеган пропадает, грех не растащить.
Макулатура?
Манга
Це манга без картинок.
Так вот как выглядит успех.........
Эх, эти подъездные тени, неуловимый купаж, сродни французским духам, витающий среди картинно потрескавшихся стен лестничной клетки, скрип дверей в парадной, эхом разносящийся по этажам, грудь юной миледи, накрытый стол на ступеньках........
Романтика.....
Манга же, хватит нас за тупых держать.
Хм, раньше не задумывался на этим. Ушел смотреть ФакЮ.
Вот пусть с тебя и доит. А я пидор теперь. Давай там шути про жопу и шконку, а я посмеюсь, какой я убогий.
Долбоеб, знаешь что это? Могу дать подсказку, если еще аутируешь.
Вот сука блядь, сосалка ночная. Передай ей, что Рейму рот ее ебла, пусть чай пить приходит.
Это попса
Ну раз ты глиномес го я тебе яжки подкачу, в сракотан обработаю. Могу даже парика взять.
Хорошо...
Этот бака думает, что мы никогда не видели мангу.
Мамка твоя на районе попса, гнилозадый.
А я тебе не дам, иди мою еот еби. Ты не красивый, фу.
Это че за предъявы, ебана? Нормально общались, хули ты тут очко свое сжимать начал?
Ты на районе приемник потных хуев
Влажные мечты, воробушек?
Ты даже не хочешь услышать мою точку зрения почему это попса, а сразу воспринимаешь все в штыки. В этом вся суть анимедаунов. Дети блять
А мне дашь?
Да еще и уголовник. Наверное тебе лучше трахаться с подобными тебе в местах не столько отдаленных. И мат свой пещерный подальше засунь.
Слушаю тебя, чухан. Разъясняй.
А ты няшный?
А ЙОБАФАГАМ МОЖНО
@
К ВАМ?
Я своим пещерным матом до простаты твоего папки доставал, не ссы, понравится.
А ТО!
Ну вот и доставай дальше. После бабы член принимать зашквар.
Ты какой-то водитель.
Таким как ты объяснят даже ничего не охото, весь тред кучка аниме даунов брызжет слюной уверяя что аниме смотрят взрослые, даже по твое манере изречения понятно, что это будет как об стенку
Ты соси лучше без слов, а то зубами цепляешься, клыкастый.
Пилите перекат, ироды.
Ты еще и пидорок
Не, я гей и пидорам не даю. Я за европейские ценности, а ты пидораха тюремная, вот и соси на зоне, петух. Все должно быть красиво и добровольно, а не как у пидорах.
Не, я успешный администратор.
Хуя ты горелый, тебе там твой папка животом по лицу не хуярит когда ты ему сосешь?
Такая-то отсылка к Смиту, господи.
Зачем перекат если все точки над i были поставлены еще в этом посте?
Чо все притихли, ебана? Чо дальше трем, дауны.
ОДНАЖДЫ ЙОБАФАГ
@
НАВЕКИ ЙОБАФАГ
@
НАВЕКИ ЙОБАФАГ
кек)
ПОЛОЖНЯК:
Тред для всех - куклоебы пьют мочу и обоссывают пытающихся спрятаться за кучей кала и принять струю в ответ понидибилов, гатарибляди льют в кал всю франшизу по кругу, еваопущенки поясняют себе тугой кал в рот за шлюху и за бревно, сырнодурочки ничего не понимают и все остальные тоже заняты чем-то важным и полезным с говном.
Перекат - с этими скринами от Абу (+14 к защите от слоумочи и слоувопросов) и артами отражающими разные грани нашего треда (+9 к защите от срачей и нелегитимных перекатов).
Паста для переката: http://pastebin.com/wp4pfLEx