Ролл
Ролл
Сап, двач. Есть одна Галадриэль. Как мне развести ее на секс в пердачелло, если я ГОРБАГ?
Теперь это праздничный Властелина Колец тред, в котором мы пьем здравур и веселимся.
ролл
блять реролл
да сука хули
Оп, говно рулетка, мне одно и то же выпадает
Ты просто анлакер.
ролл
С трудом, но пофапал
А я напоминаю, что все феанорлинги пидорасы.
Вкатился.
Ролл.
Моргот - лох.
ролл
Прошу прошения, я только третий год на борде и многого не знаю. Кто такой Горбаг и зачем вы его ролите? По запросу Горбаг — выдает пик. Если вы так нового президента выбираете, то ничего у вас не получится. Победит увожаемый и любимый нами всеми Грудинин Павел Николаевич, потому что он кандидат от народа и вообще я на выборы никогда не ходил, а на эти схожу (за Грудинина — кандидата от народа проголосовать) Грудинин — кандидат от народа и вы голосуйте за Павла Николаевича.
Просто ЗАВАЛИЛ ТЫ ЕБАЛО, ПОЛУРОСЛИК!
– Унял бы ты своих долбаков, Шаграт, – буркнул один. – Вот щас Шелоб как выскочит!
– Не воняй, Горбаг! Твои не меньше галдят! – огрызнулся другой. – Дай ребятам подурачиться. Шелоб нынче квелая, авось не выскочит. На гвоздь она, что ли, напоролась, не знаю, и утешать не побегу. Видал, как все запакощено аж до поганой ее берлоги? Да коли сто раз сошло, сойдет и в сто первый, пусть их поржут. Опять же везуха: в Лугбурзе будут довольны.
– Сказанул: в Лугбурзе! С чего бы это. Подумаешь, какой-то эльфийский недомерок. Особо опасный, что ль?
– Не знаю, глазами поглядеть надо.
– А-а-а! Сам, стало быть, не знаешь, в чем дело, из-за чего сыр-бор? Ну да, у них там наверху все тайны да секреты, где нам, дуракам. А я тебе по секрету вот что скажу: на самом верху те же портачи сидят, даже еще хуже.
– Ч-ш, Горбаг! – Шаграт так понизил голос, что и болезненно чуткий слух Сэма едва улавливал слова. – Портачи-то они портачи, а глаза и уши у них повсюду, и мои огольцы всегда на стреме, было бы что доносить. А они там сротозейничали, это точно. Недаром назгулы, сам говоришь, места себе не находят, в Лугбурзе тоже переполох. Что-то у них чуть не сорвалось.
– Чуть не сорвалось, говоришь? – хохотнул Горбаг.
– Ладно, ладно, – сказал Шаграт, – поговорим потом. Тут щас будет один закоулок: парни пусть идут, а мы присядем, потолкуем.
Факелы куда-то поисчезали. Прокатился гул, раздался глухой удар. Сэм подбежал – оказалось, орки ушли тупиковым проходом.
Его загораживал огромный камень, но они как-то, видать, его отодвинули и задвинули: голоса их доносились с той стороны. Орки убегали в каменную глубь, к своей башне и уносили на поругание тело Фродо, а Сэм, хоть ты тресни, не мог даже следовать за ними. Он потыкался в каменную глыбу, попробовал ворохнуть ее, кидался на нее всем телом, но она не поддавалась. И снова, вроде бы совсем неподалеку, послышались голоса вожаков, и он навострил уши: вдруг что-нибудь разузнает? Кстати же, Горбаг, должно быть, снизу, из Минас-Моргула; будет выходить, а он и прошмыгнет.
– Не-а, не знаю, – сказал голос Горбата. – Обычно-то приказы поступают быстрей, чем птица долетит. А как – не знаю, да лишнего и не надо знать. Бррр! С этими назгулами не захочешь, а обделаешься. Глянут на тебя – будто шкуру сдирают: раз-два, и отправят освежеванного вялиться на том свету. А Самому они лучше братьев родных, так что терпи да молчи в тряпочку. Нет, я тебе скажу, в крепости служить – не шутка.
– Ты бы здесь послужил, погулял бы в обнимку с Шелоб, – сказал Шаграт.
– Не воняй, Горбаг! Твои не меньше галдят! – огрызнулся другой. – Дай ребятам подурачиться. Шелоб нынче квелая, авось не выскочит. На гвоздь она, что ли, напоролась, не знаю, и утешать не побегу. Видал, как все запакощено аж до поганой ее берлоги? Да коли сто раз сошло, сойдет и в сто первый, пусть их поржут. Опять же везуха: в Лугбурзе будут довольны.
– Сказанул: в Лугбурзе! С чего бы это. Подумаешь, какой-то эльфийский недомерок. Особо опасный, что ль?
– Не знаю, глазами поглядеть надо.
– А-а-а! Сам, стало быть, не знаешь, в чем дело, из-за чего сыр-бор? Ну да, у них там наверху все тайны да секреты, где нам, дуракам. А я тебе по секрету вот что скажу: на самом верху те же портачи сидят, даже еще хуже.
– Ч-ш, Горбаг! – Шаграт так понизил голос, что и болезненно чуткий слух Сэма едва улавливал слова. – Портачи-то они портачи, а глаза и уши у них повсюду, и мои огольцы всегда на стреме, было бы что доносить. А они там сротозейничали, это точно. Недаром назгулы, сам говоришь, места себе не находят, в Лугбурзе тоже переполох. Что-то у них чуть не сорвалось.
– Чуть не сорвалось, говоришь? – хохотнул Горбаг.
– Ладно, ладно, – сказал Шаграт, – поговорим потом. Тут щас будет один закоулок: парни пусть идут, а мы присядем, потолкуем.
Факелы куда-то поисчезали. Прокатился гул, раздался глухой удар. Сэм подбежал – оказалось, орки ушли тупиковым проходом.
Его загораживал огромный камень, но они как-то, видать, его отодвинули и задвинули: голоса их доносились с той стороны. Орки убегали в каменную глубь, к своей башне и уносили на поругание тело Фродо, а Сэм, хоть ты тресни, не мог даже следовать за ними. Он потыкался в каменную глыбу, попробовал ворохнуть ее, кидался на нее всем телом, но она не поддавалась. И снова, вроде бы совсем неподалеку, послышались голоса вожаков, и он навострил уши: вдруг что-нибудь разузнает? Кстати же, Горбаг, должно быть, снизу, из Минас-Моргула; будет выходить, а он и прошмыгнет.
– Не-а, не знаю, – сказал голос Горбата. – Обычно-то приказы поступают быстрей, чем птица долетит. А как – не знаю, да лишнего и не надо знать. Бррр! С этими назгулами не захочешь, а обделаешься. Глянут на тебя – будто шкуру сдирают: раз-два, и отправят освежеванного вялиться на том свету. А Самому они лучше братьев родных, так что терпи да молчи в тряпочку. Нет, я тебе скажу, в крепости служить – не шутка.
– Ты бы здесь послужил, погулял бы в обнимку с Шелоб, – сказал Шаграт.
– Она мне тоже без надобности: податься бы куда-нибудь, где ни их, ни ее. Да куда же подашься: война, разве что после.
– Война, говорят, хорошо идет.
– Они скажут, – хмыкнул Горбат. – Поживем – увидим. Но если и правда все утрюхается, то заживем попросторнее. Как думаешь? Может, подберем с десяток лихих парней, дадим тягу да поищем, где поразжиться есть чем, а командиров нет?
– Эх! – сказал Шаграт. – А что, тряхнем стариной?
– Ну, – сказал Горбаг. – Это мы потом, а сейчас тут что-то не то, нюхом чую. Я тебе говорю, Большие Шишки, – он перешел почти на шепот, – ну, самые большие, где-то напортачили. «Чуть не сорвалось»! То-то и оно, что сорвалось! А мы – бегай поднимай. Бедняга наш брат Урукхай – только бы им дыры нашими задницами затыкать! Пользуются, что враги любят нас не больше, чем Самого, и что ежели Ему, то и нам конец. Погоди-ка, ты когда приказ-то получил?
– Да с час назад, мы почти сразу и встретились. Сказано было: «Назгул тревожится. Берегись лазутчиков на Лестницах. Стражу везде удвоить. К лестницам выставить дозор». Я скомандовал – и побежали.
– Скверное дело, – сказал Горбаг. – Видишь ли, наши Безмолвные Соглядатаи встревожились пораньше назгула, дня два назад, это я точно знаю. А с дозором меня послали только вчера и в Лугбурз не сразу доложили: то да се, гром и молния, Главный Назгул выступает с войском. Говорят, из Лугбурза вообще велели не соваться с пустяками.
– Ну да, и Око здесь не шарило, – сказал Шаграт. – Говорят, на западе большие бои.
– Это само собой, – проворчал Горбаг. – А враги тем временем пробрались по Лестницам. Ты-то, между прочим, где был? Особого распоряжения дожидался? Кто за тебя должен стеречь верхнее ущелье и переход?
– Заткнись ты! Ишь, командир нашелся, не учи ученого. Мы и так всю ночь глаз не смыкали. Тут чудные дела творились.
– Что за чудные дела?
– Да уж чудные: свет мелькал, крики слышались. Но Шелоб-то тоже не дремала. Парни видели ее с Мозгляком.
– Война, говорят, хорошо идет.
– Они скажут, – хмыкнул Горбат. – Поживем – увидим. Но если и правда все утрюхается, то заживем попросторнее. Как думаешь? Может, подберем с десяток лихих парней, дадим тягу да поищем, где поразжиться есть чем, а командиров нет?
– Эх! – сказал Шаграт. – А что, тряхнем стариной?
– Ну, – сказал Горбаг. – Это мы потом, а сейчас тут что-то не то, нюхом чую. Я тебе говорю, Большие Шишки, – он перешел почти на шепот, – ну, самые большие, где-то напортачили. «Чуть не сорвалось»! То-то и оно, что сорвалось! А мы – бегай поднимай. Бедняга наш брат Урукхай – только бы им дыры нашими задницами затыкать! Пользуются, что враги любят нас не больше, чем Самого, и что ежели Ему, то и нам конец. Погоди-ка, ты когда приказ-то получил?
– Да с час назад, мы почти сразу и встретились. Сказано было: «Назгул тревожится. Берегись лазутчиков на Лестницах. Стражу везде удвоить. К лестницам выставить дозор». Я скомандовал – и побежали.
– Скверное дело, – сказал Горбаг. – Видишь ли, наши Безмолвные Соглядатаи встревожились пораньше назгула, дня два назад, это я точно знаю. А с дозором меня послали только вчера и в Лугбурз не сразу доложили: то да се, гром и молния, Главный Назгул выступает с войском. Говорят, из Лугбурза вообще велели не соваться с пустяками.
– Ну да, и Око здесь не шарило, – сказал Шаграт. – Говорят, на западе большие бои.
– Это само собой, – проворчал Горбаг. – А враги тем временем пробрались по Лестницам. Ты-то, между прочим, где был? Особого распоряжения дожидался? Кто за тебя должен стеречь верхнее ущелье и переход?
– Заткнись ты! Ишь, командир нашелся, не учи ученого. Мы и так всю ночь глаз не смыкали. Тут чудные дела творились.
– Что за чудные дела?
– Да уж чудные: свет мелькал, крики слышались. Но Шелоб-то тоже не дремала. Парни видели ее с Мозгляком.
– Какой еще Мозгляк?
– Поглядел бы ты на него: черненький такой вшиварь, сам как паучок или заморенный лягушонок. Он здесь и раньше бывал. Первый раз явился не откуда-нибудь, а из Лугбурза, понял, несколько лет назад, и нам велено было задержек ему не чинить. И с тех пор разок-другой вскарабкался по Лестницам, но мы его не трогали, будто и не замечаем: он как-то поладил с ее милостью. Видать, она просто на тощий кус не позарилась – на приказы-то сверху ей сто раз плевать ядовитой слюной. Ну, вы там в долине хороши сторожа: он сюда уж сутки как пробрался. Вчера под вечер его видели. А потом докладывают мне, что ее милость забавляется, я думаю – ну и на здоровье, другое дело – когда приказ вышел. Верно, думаю, Мозгляк ей какую-нибудь живую кровянку притащил, а может, от вас доставили подарочек – пленного или кого там. Я ей забавляться никогда не мешаю – ей помешаешь, как же! – а мимо нее все равно никому ходу нет.
– «Ходу нет, ходу нет»! Ты гляделки-то разуй! Говорю тебе: что-то стряслось, нюхом чую. Кто уж там пожаловал по Лестницам, не знаю, только он протырился, понял? Раскромсал ее паутинку и вылез из Логова. Это тебе не хухры-мухры!
– Ну он же от нее не ушел, верно?
– Не ушел? Кто не ушел? Этот замухрышка? Да если б он был один, давно уж вылеживался бы в ее кладовочке на верхней полочке, а ты бы его у нее выпрашивал, потому как в Лугбурзе шутить не любят. Считай, тебе повезло. Только он не один был!
Тут Сэм стал слушать внимательнее и прижался ухом к камню.
– Кто его освободил-то, а, Шаграт? Да тот же самый, что раскромсал паутину. Сам, что ль, не понимаешь? А кто подколол ее милость? Опять же он. А где он? Ну где он, Шаграт?
Шаграт промолчал.
– Ты шевели, шевели мозгами – нет своих, займи на время, дело-то нешуточное! Никогда и никто еще до Шел об иголкой не дотянулся, не хуже меня ты это знаешь. Старушку-то жалеть не будем, хрен с ней; но ты сообрази сам: тут у тебя шастает всем мятежникам мятежник, с недобрых времен Великой Осады таких и в заводе не было. В общем, что-то сорвалось.
– Поглядел бы ты на него: черненький такой вшиварь, сам как паучок или заморенный лягушонок. Он здесь и раньше бывал. Первый раз явился не откуда-нибудь, а из Лугбурза, понял, несколько лет назад, и нам велено было задержек ему не чинить. И с тех пор разок-другой вскарабкался по Лестницам, но мы его не трогали, будто и не замечаем: он как-то поладил с ее милостью. Видать, она просто на тощий кус не позарилась – на приказы-то сверху ей сто раз плевать ядовитой слюной. Ну, вы там в долине хороши сторожа: он сюда уж сутки как пробрался. Вчера под вечер его видели. А потом докладывают мне, что ее милость забавляется, я думаю – ну и на здоровье, другое дело – когда приказ вышел. Верно, думаю, Мозгляк ей какую-нибудь живую кровянку притащил, а может, от вас доставили подарочек – пленного или кого там. Я ей забавляться никогда не мешаю – ей помешаешь, как же! – а мимо нее все равно никому ходу нет.
– «Ходу нет, ходу нет»! Ты гляделки-то разуй! Говорю тебе: что-то стряслось, нюхом чую. Кто уж там пожаловал по Лестницам, не знаю, только он протырился, понял? Раскромсал ее паутинку и вылез из Логова. Это тебе не хухры-мухры!
– Ну он же от нее не ушел, верно?
– Не ушел? Кто не ушел? Этот замухрышка? Да если б он был один, давно уж вылеживался бы в ее кладовочке на верхней полочке, а ты бы его у нее выпрашивал, потому как в Лугбурзе шутить не любят. Считай, тебе повезло. Только он не один был!
Тут Сэм стал слушать внимательнее и прижался ухом к камню.
– Кто его освободил-то, а, Шаграт? Да тот же самый, что раскромсал паутину. Сам, что ль, не понимаешь? А кто подколол ее милость? Опять же он. А где он? Ну где он, Шаграт?
Шаграт промолчал.
– Ты шевели, шевели мозгами – нет своих, займи на время, дело-то нешуточное! Никогда и никто еще до Шел об иголкой не дотянулся, не хуже меня ты это знаешь. Старушку-то жалеть не будем, хрен с ней; но ты сообрази сам: тут у тебя шастает всем мятежникам мятежник, с недобрых времен Великой Осады таких и в заводе не было. В общем, что-то сорвалось.
– Ну и что это за мятежник, по-твоему?
– Да по всему видать, мил друг Шаграт, что это огромный богатырь, наверняка эльф, с эльфийским мечом – это точно, да и секира небось при нем; он тут орудует у тебя под боком, а ты хайлом мух ловишь! Что говорить, чудные дела! – Горбаг сплюнул. Сэм мрачно усмехнулся, узнав себя в описании.
– Да ну тебя в Моргул, вечно ты тоску нагоняешь, – сказал Шаграт. – Охота тебе выдумывать, а может, все гораздо проще объясняется. Короче, дозорных я всюду выставил, и, если их даже двое, разбираться будем по одному. Погляжу как следует на того, который нам попался, а там и подумаю, что дальше делать.
– А я тебе говорю, что на замухрышку можешь заранее плюнуть, – сказал Горбаг. – Он тут вообще сбоку припека. Да тот великан с острым мечом и возиться-то с ним не стал, бросил подыхать: эльфы, они такие.
– Посмотрим. Айда, а то заговорились. Пошли разбираться с пленным.
– Чего ты с ним делать-то собираешься? Ты не забудь – это мои молодцы нашли его. Если потрошить, то чур мы первые.
– Легче, легче, – заворчал Шаграт. – Нечего тут, у меня приказ, и нарушать его никому не позволено – наши с тобой головы первые полетят. Всякого пойманного нарушителя заточить в башню. Раздеть донага. Составить полную опись одежды, оружия и всего, что при нем найдено, – письма, кольца, любые безделушки, опись немедля переправить в Лугбурз, и только в Лугбурз. Пленника под страхом смертной казни для всех и каждого пальцем не трогать и беречь пуще глаза, покамест Сам за ним не пришлет или не явится. Инструкции ясные, мое дело их выполнять от точки до точки.
– А донага раздеть – это как? – спросил Горбаг. – Уж заодно-то, может, зубки повыдергать, ноготки, волосики, а?
– Ни-ни, и не мечтай. В Лугбурз без никаких, целого и невредимого.
– Ну, это дудки, – расхохотался Горбаг. – Чего дохлятину-то беречь? Жмуриков у них, что ли, в Лугбурзе не хватает? Сварить бы его на ужин, и дело с концом.
– Болван! – рявкнул Шаграт. – Язык у тебя без костей, а ты бы лучше послушал тех, кто смыслит побольше твоего. Смотри, вот сам попадешь на ужин к Шелоб. Дохлятина! Много ты понимаешь про ее милость! Если она пеленает – значит, мясцо заготавливает, а дохлятины она не жрет и тухлой кровянки не пьет. Не мертвый он вовсе!
– Да по всему видать, мил друг Шаграт, что это огромный богатырь, наверняка эльф, с эльфийским мечом – это точно, да и секира небось при нем; он тут орудует у тебя под боком, а ты хайлом мух ловишь! Что говорить, чудные дела! – Горбаг сплюнул. Сэм мрачно усмехнулся, узнав себя в описании.
– Да ну тебя в Моргул, вечно ты тоску нагоняешь, – сказал Шаграт. – Охота тебе выдумывать, а может, все гораздо проще объясняется. Короче, дозорных я всюду выставил, и, если их даже двое, разбираться будем по одному. Погляжу как следует на того, который нам попался, а там и подумаю, что дальше делать.
– А я тебе говорю, что на замухрышку можешь заранее плюнуть, – сказал Горбаг. – Он тут вообще сбоку припека. Да тот великан с острым мечом и возиться-то с ним не стал, бросил подыхать: эльфы, они такие.
– Посмотрим. Айда, а то заговорились. Пошли разбираться с пленным.
– Чего ты с ним делать-то собираешься? Ты не забудь – это мои молодцы нашли его. Если потрошить, то чур мы первые.
– Легче, легче, – заворчал Шаграт. – Нечего тут, у меня приказ, и нарушать его никому не позволено – наши с тобой головы первые полетят. Всякого пойманного нарушителя заточить в башню. Раздеть донага. Составить полную опись одежды, оружия и всего, что при нем найдено, – письма, кольца, любые безделушки, опись немедля переправить в Лугбурз, и только в Лугбурз. Пленника под страхом смертной казни для всех и каждого пальцем не трогать и беречь пуще глаза, покамест Сам за ним не пришлет или не явится. Инструкции ясные, мое дело их выполнять от точки до точки.
– А донага раздеть – это как? – спросил Горбаг. – Уж заодно-то, может, зубки повыдергать, ноготки, волосики, а?
– Ни-ни, и не мечтай. В Лугбурз без никаких, целого и невредимого.
– Ну, это дудки, – расхохотался Горбаг. – Чего дохлятину-то беречь? Жмуриков у них, что ли, в Лугбурзе не хватает? Сварить бы его на ужин, и дело с концом.
– Болван! – рявкнул Шаграт. – Язык у тебя без костей, а ты бы лучше послушал тех, кто смыслит побольше твоего. Смотри, вот сам попадешь на ужин к Шелоб. Дохлятина! Много ты понимаешь про ее милость! Если она пеленает – значит, мясцо заготавливает, а дохлятины она не жрет и тухлой кровянки не пьет. Не мертвый он вовсе!
– Эх ты, тютя! – сказал Шаграт. – У нее же разные яды на разные случаи. Когда она охотится, то ужалит в шею, упакует мягонькое мясцо в кокон, а уж потом лакомится помаленьку. Помнишь старину Уфтхака? Он вдруг запропал: день его нет, два нет, на третий идем – а он висит в уголочке живехонек и пялит зенки. Ну, мы и хохотали! Может, она его подвесила и забыла, но мы его так висеть и оставили – охота была с нею связываться! Нет, этот вшиваречек через часик-другой очухается. Ну, потошнит его, а так хоть бы что, это уж в Лугбурзе его на части разберут. Память у него, конечно, малость отшибет: невдомек ему будет, где он да что такое с ним приключилось.
– И чего дальше будет! – захохотал Горбаг. – Ладно, это мы ему порасскажем, раз больше ничего нельзя. В лугбурзских хоромах он вряд ли бывал, надо его подготовить, а то испугается с непривычки. А что, забава не хуже другой. Пошли!
– А я тебе говорю, забавляться не будем, – пробурчал Шаграт. – Если он в уме повредится, то все мы, считай, мертвецы.
– Ладно, ладно, не пукай! Я бы на твоем месте обложил другого, здоровяка, а пока чего даже и в Лугбурз не докладывал бы. Там ведь косо посмотрят на то, что ты изловил котенка и упустил кота.
– Как сказал, так и сделаю, – сердито отрезал Шаграт. – Запру его в потайной каморке на самом верху.
– Зачем это? – буркнул Горбаг. – У тебя что, внизу нет надежных застенков?
– Сказал же – подальше от вашего брата, – отвечал Шаграт. – Понял? Его нельзя трогать, а я не всем своим парням доверяю, твоим-то и подавно, да и тебе не очень – мало ли, приспичит тебе позабавиться. Я за него в ответе и тебя к нему близко не подпущу, разве что под моим присмотром. Говорю: на самый верх, там до него никто не доберется.
– И чего дальше будет! – захохотал Горбаг. – Ладно, это мы ему порасскажем, раз больше ничего нельзя. В лугбурзских хоромах он вряд ли бывал, надо его подготовить, а то испугается с непривычки. А что, забава не хуже другой. Пошли!
– А я тебе говорю, забавляться не будем, – пробурчал Шаграт. – Если он в уме повредится, то все мы, считай, мертвецы.
– Ладно, ладно, не пукай! Я бы на твоем месте обложил другого, здоровяка, а пока чего даже и в Лугбурз не докладывал бы. Там ведь косо посмотрят на то, что ты изловил котенка и упустил кота.
– Как сказал, так и сделаю, – сердито отрезал Шаграт. – Запру его в потайной каморке на самом верху.
– Зачем это? – буркнул Горбаг. – У тебя что, внизу нет надежных застенков?
– Сказал же – подальше от вашего брата, – отвечал Шаграт. – Понял? Его нельзя трогать, а я не всем своим парням доверяю, твоим-то и подавно, да и тебе не очень – мало ли, приспичит тебе позабавиться. Я за него в ответе и тебя к нему близко не подпущу, разве что под моим присмотром. Говорю: на самый верх, там до него никто не доберется.
Без проблем, а вы голосуйте за Павла Николаевича.
Традиции — это хорошо. Я увожаю традиции, как и Грудинин Павел Николаевич, за которого вы кстати должны проголосовать на выборах президента 18 марта 2018 в удобном для вас избирательном пункте.
Причем здесь выборы? На ОП-пик посмотри.
Посмотрел, Владимир Владимирович не очень получился на этом снимке, что и понятно он уже не молод. Поэтому надо голосовать за Павла Николаевича Грудинина.
Ролл
>По запросу Горбаг — выдает пик.
Вот она перед вами,
Повозка с бородачами.
В нее совершенно свободно
Помещается что угодно.
В повозке с бородачами —
булавы и арбалеты,
шлемы на гномах вздеты,
Гимли с большими усами.
В повозке с бородачами
Сидит пленный гоблин,
Его полосовали долго
Заточенными топорами.
За повозкой с бородачами
Варг бежит вприпрыжку,
Он догоняет Орка
С отрезанными ушами.
На повозке с бородачами
Баллиста назгула прошивает,
Тролль кишки выпускает
С обосранными трусами.
Повозкой с бородачами
Недавно прошел штурм,
Любуйся теперь, ратник,
Пылающими стенами.
В повозке с бородачами
Гномы пьяные пляшут
В Умбаре на песчаном пляже
С потопленными кораблями.
В повозке с бородачами
Колчан, как обычно, полон,
Бежит саурона клоун,
Потому что Горы с нами.
Вы все на свете найдете
В повозке с бородачами.
Когда воевать начнете,
Вы это поймете сами.
Че вы тут
горбаг
Выкладываем Казад-дум кафельной плиткой.
Гендальф-нуменор на энте бомбардирует бомбадилами эру илуватаров. Документальные кадры.
Унголиант породил всяких нуменоров.
Исильдур похитил всех женщин энтов и связал их в плот, что бы уплыть в Эребор.
Морготы захватили у горных саруманов бауглиры.
Исильдур похитил всех женщин энтов и связал их в плот, что бы уплыть в Эребор.
Морготы захватили у горных саруманов бауглиры.
Дед пропердел весь Эребор.
Он пропердел уже всю Одинокую Гору. Он жрет это жареное мясо с пивом и потом садится в тронном зале и начинает пердеть прям почти без остановки или наоборот сначала копит прям сидит и кряхтит и видно чо его уже разрывает а потом кааааак взорвет ядерную бомбу чо ажна уши закладывает! он пердит и ему нравится когда все проперженое. бабушка чтобы не воняло когда он в своих чертогах с окороком и бочонком пива садится, бабушка закрывает дверь и затыкает все щели тряпками чтобы не шла вонь но это мало помогает. концентрация его пердежей в горе особенно в зале становится запредельной. один раз зимой когда окна были замазаны он обперделся так чо сам начал задыхаться но по скольку ему было лень вставать он кинул в оконное стекло кубок и выбил его и так сидел и пил пиво в свое бездонное пузо. бабушка каждый месяц покупает ему в Дейле по 10 трусов и зашивает старые, потому что они прогорают и разрываются от его пердежей. может быть есть какое-нибудь зелье чтобы пердежи перестали вырабатываться.
А сегодня он вспомнил свою старую фишечку: он ложится на кровать прижимается жёппой к стене и пердит в стену. в стене уже трещина а куда пердит там коричневое пятно и обсыпалась штукатурка!!!. Он прям лежит минут 20 и начинает уже материться от того что ему разрывает давлением пузо а потом вот так орет "Барук казад!" и делает очень мощный залп в стену. и слышно как по стене идет вибрация!!
Он пропердел уже всю Одинокую Гору. Он жрет это жареное мясо с пивом и потом садится в тронном зале и начинает пердеть прям почти без остановки или наоборот сначала копит прям сидит и кряхтит и видно чо его уже разрывает а потом кааааак взорвет ядерную бомбу чо ажна уши закладывает! он пердит и ему нравится когда все проперженое. бабушка чтобы не воняло когда он в своих чертогах с окороком и бочонком пива садится, бабушка закрывает дверь и затыкает все щели тряпками чтобы не шла вонь но это мало помогает. концентрация его пердежей в горе особенно в зале становится запредельной. один раз зимой когда окна были замазаны он обперделся так чо сам начал задыхаться но по скольку ему было лень вставать он кинул в оконное стекло кубок и выбил его и так сидел и пил пиво в свое бездонное пузо. бабушка каждый месяц покупает ему в Дейле по 10 трусов и зашивает старые, потому что они прогорают и разрываются от его пердежей. может быть есть какое-нибудь зелье чтобы пердежи перестали вырабатываться.
А сегодня он вспомнил свою старую фишечку: он ложится на кровать прижимается жёппой к стене и пердит в стену. в стене уже трещина а куда пердит там коричневое пятно и обсыпалась штукатурка!!!. Он прям лежит минут 20 и начинает уже материться от того что ему разрывает давлением пузо а потом вот так орет "Барук казад!" и делает очень мощный залп в стену. и слышно как по стене идет вибрация!!
Не взлетит, гориславы, перекатываемся из /b/урятья обратно в Минас-Фентезяч.
Могу украсть твое кольцо в твоей же пещере. А что ты мне сделаешь, Голлум? Ты опустишь свои заплаканые глазки в пол и не заметишь как потерял кольцо и я его подобрал. А оно и не против. Потому что я хитрый хоббит из Шира и носитель кольца. Я буду шлепать тебя ногой по лицу, а ты даже не заметишь, так как я надел кольцо, которое ты не защитишь.
Ты знаешь сколько у меня друганов? Я просто толкну твоё дряхлое тельце и проскочу мимо тебя из пещеры. Ты знаешь что у меня целый отряд гномов и маг? Знаешь какой у меня меч? Я просто стукну им об твою маленькую черепушку и она расколется как орех.
Знай, Голлум, если ты будешь гулять по подземелью и у тебя будет кольцо - я до тебя доебусь. Потому что такой биомусор не имеет права иметь кольцо. Я всегда буду унижать тебя. Я уничтожу твое кольцо в Роковой горе. Я отберу у тебя все. Главное помни, задохлик, твои загадки о ветрах, горах и времени окажутся в твоем очке еще до того кпк ты их загадаешь.
Ты знаешь сколько у меня друганов? Я просто толкну твоё дряхлое тельце и проскочу мимо тебя из пещеры. Ты знаешь что у меня целый отряд гномов и маг? Знаешь какой у меня меч? Я просто стукну им об твою маленькую черепушку и она расколется как орех.
Знай, Голлум, если ты будешь гулять по подземелью и у тебя будет кольцо - я до тебя доебусь. Потому что такой биомусор не имеет права иметь кольцо. Я всегда буду унижать тебя. Я уничтожу твое кольцо в Роковой горе. Я отберу у тебя все. Главное помни, задохлик, твои загадки о ветрах, горах и времени окажутся в твоем очке еще до того кпк ты их загадаешь.
Ну дaвaй рaзбeрeм пo чaстям, тoбoю сворованное )) Склaдывaeтся впeчaтлeниe чтo ты рeaльнo кoнтужeнный , oбижeнный жизнью хоббитс )) Мoгу тeбe и в глaзa скaзaть, гoтoв приплыть послушать?) Вся тa хуйня тoбoю загаданная этo прoстoe пиздaбoльствo , Беггинс ты кoмнaтный)) oт тoгo чтo ты мнoгo загадок назагадывал, жизнь твoя лучшe нe стaнeт)) воровать Прелесть нe на Орлах летать, мнoгo вaс тaких на Карадрасе oттaялo )) Прo тaких кaк ты гoвoрят: Торин не хотел брать, Гендальф нe стaрaлся) Вникaй в мoё пoслaниe тeбe пoстaрaйся прoaнaлизирoвaть и сдeлaть вывoды для сeбя)
за
чем
так?
Могу зарубить тебя при твоем же хозяине. А что ты мне сделаешь, орк? Ты опустишь свои заплаканые глазки в пол и будешь молчать и смотреть как я рублю твой отряд. А он и не против. Потому что я здоровый брутал, наследник Элендила и элитный следопыт. Я буду шлепать тебя ножнами по лицу,а хозяину твоему говорить, что ты педик и чмошник, который его не защитит.
Ты знаешь сколько у меня воинов? Я просто толкну твоё детское тельце и ты впечатаешься в стену и потеряешь сознание. Ты знаешь что у меня 2500 лучников? Знаешь какой у меня меч? Я просто стукну им об твою маленькую черепушку.
Знай, орк, если ты слуга Саурона, одет как мордорец и идёшь в Морию, я до тебя доебусь. Потому что такой биомусор не имеет права сражаться и ходить по Средиземью. Я всегда буду унижать тебя. Я уничтожу твоего владыку и ты мне ничего не сделаешь. Я отберу у тебя все, мразь.
Главное помни, орк, твое копье, ятаган, щит окажется в твоём очке ещё до того как ты своей орчьей вонючей рученкой за ним потянешься.
Ты знаешь сколько у меня воинов? Я просто толкну твоё детское тельце и ты впечатаешься в стену и потеряешь сознание. Ты знаешь что у меня 2500 лучников? Знаешь какой у меня меч? Я просто стукну им об твою маленькую черепушку.
Знай, орк, если ты слуга Саурона, одет как мордорец и идёшь в Морию, я до тебя доебусь. Потому что такой биомусор не имеет права сражаться и ходить по Средиземью. Я всегда буду унижать тебя. Я уничтожу твоего владыку и ты мне ничего не сделаешь. Я отберу у тебя все, мразь.
Главное помни, орк, твое копье, ятаган, щит окажется в твоём очке ещё до того как ты своей орчьей вонючей рученкой за ним потянешься.
Арахнофил врывается в тред и готовится отбиваться от рыцарей конона.
>рыцарей конона
В треде одни битардлинги.
Ей там хоть присунул кто-нибудь?
Во флешбеках только.
Саурон что-ли?
БУНТ?
Рооллл
Горбаг!
Именно.
ВОПРОС! ВНИМАНИЕ! Почему не на орлах?
не твоя армия.жпг
Ролл
Неожиданно, но выпал Горбаг.
Реролл
Ролл
А если квадрипл?
ролл
Дрочишь на глашатай Саурона.
Шестое правило двача: двач может роллить что угодно.
Тринадцатое правило двача: двач может спорить о чем угодно, например Горбаг или Горбаг?
>Горбаг или Горбаг
Однозначно Горбаг.
Горбаг сосет по самые гланды, гораздо лучше Горбаг.
Ты долбаеб или нет? Я же и сказал, Горбаг. Тебе так нравится спорить? Пошли выйдем в кс 1.6 один на один?
Кстати, у меня выпал Горбаг. Что делать? Какие подводные?
Блять чутьне сдох с треда, спасибо оп
мимо Горбаг
мимо Горбаг
Забавно
А это забавно.
Ролл
Ролл
ролл
Ролл
1 - Горбаг
2 - Горбаг
3 - Горбаг
4 - Горбаг
5 - Горбаг
6 - Горбаг
7 - Горбаг
8 - Горбаг
9 - Горбаг
0 - Горбаг
Дабл - Горбаг
Трипл - Горбаг