Прошлые домены больше не функционируют, используйте адрес
ARHIVACH.HK.
24 декабря 2023 г. Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна.
Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных
помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Прежде чем описывать общий стратегический итог военного вмешательства РФ в Сирии по данным на сегодняшний день, поговорим о предыстории 2015 года, ознаменовавшегося этим вмешательством. Официальная Москва сыграла немалую роль в дестабилизации режима Асада ещё на стартовом этапе «арабской весны»: памятное голосование представителя РФ в СБ ООН по Ливии в 2011 году, открывшее ворота для западной интервенции и свержения режима Каддафи, радикально расширило рамки возможного воздействия со стороны внешних манипуляторов на арабские страны Ближнего Востока; усиленное продавливание дипломатией РФ «плана Аннана по Сирии» (местного «Хасавюрта») спасло «революционеров» от поражения и позволило наладить стабильное снабжение через ослабленные последовавшей волной восстания внешние границы; помощь РФ в лишении Сирии химического оружия радикально упростила прямую иностранную агрессию или шантажирование ею. Всё это помогло подтолкнуть страну к гражданской войне с участием множества противоборствующих сил и диспозиции 2015 года, безнадёжной для восстановления контроля национального правительства над территорией страны и возвращения к мирному развитию.
С учётом сегодняшних знаний стоит предостеречь от выгораживания самого режима Асада, снятия с него ответственности за доведение страны до поражения. Как минимум, целый ряд решений, на которые пошёл Асад, вполне очевидно вёл к поражению Сирии – на тот момент было вполне достаточно данных для такого прогноза, предостерегающих от таких решений. В первую очередь, это согласие на «план Аннана» (2012 год), при том что опыт аналогичных согласий сербской стороны в ходе расчленения СФРЮ, к обеспечению которых тоже подключали РФ в роли «доброго полицейского», позволял уверенно спрогнозировать, что пауза будет использована для новой серии «восстания». Во вторую – приглашение в Сирию «защитников» из Ирана и РФ и следование в фарватере навязанной ими стратегии проливания крови за отсутствие фиксирующего результата, например, несение огромных жертв для отвоёвывания Алеппо на фоне оставления открытой границы с Турцией, которая в любой момент могла снова атаковать город без официального пересечения границы своими войсками. Ещё автору этих строк запомнилось одно из выступлений Асада, быть может, 2013 года, в котором тот объяснял народу, что с наскоку победить террористов не получается, но вот если их перемалывать долго-долго, то в итоге сирийцы их победят. Это было сказано уже в тот момент, когда сирийская армия в принципе не контролировала большую часть внешних границ и было понятно, что сирийские лоялисты «закончатся» раньше, чем «перемалываемые» террористы. Ведь заграничный резерв последних, по сравнению с сирийцами, был бесконечен, поскольку кураторы твёрдо вознамерились добить Сирию, не жалея собираемых по всей умме отморозков. Вряд ли показной оптимизм сирийского президента был искренним: уже тогда нельзя было не задуматься над тем, чтобы оставить надежды на полное восстановление статус-кво и свести войну к такому исходу, который минимизирует потери для сирийских лоялистов, прежде всего, этнорелигиозных меньшинств, на которые опирался режим. Тем не менее, Асад выбрал обращение за внешней помощью Ирана и РФ в попытке или якобы попытке вернуть контроль над всей Сирией, с большими потерями лоялистов, и мы должны понять, как эта попытка и сопряжённое с нею вмешательство «союзников» повлияли на исход сирийской войны.
Очевидной альтернативной линией в условиях 2014-2015 годов для Асада было не пытаться восстановить контроль над всей Сирией, а укрепиться в основных зонах проживания меньшинств (прибрежные и приграничные с Ливаном территории, включая Дамаск) с передачей курдам каких-то районов на севере и сохранением хороших отношений с ними, столкнуть остальных исламских террористов между собой и лавировать между ними, помогая против наиболее опасных для режима группировок. Парадоксальным образом, очень малую угрозу для официального Дамаска тогда представлял устрашающий всё цивилизованное человечество ИГИЛ – именно в силу абсолютно хтонической репутации: при приближении игиловцев к Дамаску и Латакии многие враги Асада были бы вынуждены ему помогать. Основную угрозу представляли те группировки, которые были достаточно приемлемы для Запада даже официально, чтобы сдать им Дамаск.
В результате обсуждаемой альтернативы Сирия превратилась бы в некое подобие Ливии 2011-2024 годов и была бы разделена между враждующими группировками, финансируемыми из-за рубежа и ведущими между собой вялотекущую войну, однако во внутренних районах контролируемых официальным режимом территорий сохранился бы достаточный правопорядок, не допускающий геноцида меньшинств. Дальнейшее переустройство Евразии ещё долгое время обходилось бы без участия разделённой и парализованной Сирии (что было бы безусловным плюсом для её народа), а после стабилизации ситуации через десятки лет страна, быть может, была бы восстановлена.