Ебать, охота же кому-то копаться в окаменевшем говне окаменевших дегенератов
Грибной - это тот герой раливицкого фольклора, который свинью на спор выебал или который зонт в жопу запихнул?
Типичное поведение под грибами.
У них было много других интересных историй
>возрождение
Эх, анончик, зайчик мой, солнышко моё, лучше бы ты что-нибудь хорошее возродил. Даже если это будет твой первый модуль или расписка пунпуна по Advanced Dungeons and Dragons 2.
А треш - смысл? Зачем? Я сам в те времена напивался и творил дичь, зачем всё это вспоминать, кринж он и есть кринж.
>А треш - смысл? Зачем? Я сам в те времена напивался и творил дичь, зачем всё это вспоминать, кринж он и есть кринж.
Завербованные таким образом еще долго работали на органы так-то.
В "Сказках Темного Леса" давно было все верно написано про Гущина, например эпизод, где друг грибных сорвал его типичное изнасилование-вербовку
Так вот, Юра Орк сообщил, что на самой заре коллективных посиделок в Доме Природы вышел вот какой случай. Один из гостей «Заповедника» напился до отрубона и уснул на банкетке в коридоре. Тогда Гущин подхватил его к себе на руки и понес в свой кабинет — якобы укладывать спать. Через минуту из кабинета послышался приглушенный шум, и тогда Юра и еще несколько человек решили глянуть — что там творится? Юра шел первым и так и застыл на пороге. Пьяный гость слабо ворочался животом на столе со спущенными штанами, а заголившийся Гущин пробовал пристроиться к нему сзади. Скинув оторопь, Юра и остальные набросились на Гущина и как следует ему наваляли. Били, ясное дело, по чему ни попадя.
— Он даже не пробовал защититься, — рассказывал Орк. — Просто сжался в углу и закрыл голову руками. А потом прибежал Лустберг и давай его отмазывать. Дескать — вы не так поняли, Вова просто пошутил. А я-то еще не верил, что Гущин — пидор! Думал, пиздят все, наговаривают на мужика!
Выяснилось, что у Гущина на тот момент уже сложился стойкий имидж растлителя-гомосексуалиста. И про других членов «Гринхипп», Призрака и Федю-Цыгана в тусовке ходили слухи, что они гомики. В свете чего мы начали совсем по-другому смотреть не только на Гущина, но и на всю «Дружину Гринхипп». Одной из последних капель стала публикация в газете «Смена». Там один из чиновников Комитета прямо указывал на «Гринхипп» и клеймил их полными пидорами.
Или вот например
Руководство кампании осуществлялось с Витебского вокзала, где оперативными дежурными сидели люди Батова и Жука. Они рассылали по другим участкам своих проверяющих, а особенно часто посылали их на Финбан. К Гущину и Лустбергу у них вечно были какие-то претензии. Те платили им той же монетой, и обе организации бомбардировали Комитет кипами жалоб и уведомлений. Но у руля тогда стоял Жук, так что его люди имели право проверки пикетов и складов на других участках кампании. Ночью двадцать девятого декабря в штаб на Финляндском прибыл один из таких проверяющих — молодой парень около двадцати двух лет. — Надо срочно его слить, — начал подзуживать нас Лустберг. — Он нам весь процесс поломает. Блин, придумайте что-нибудь, а?
Мы подумали-подумали, а потом взяли бутылку бренди и пошли поить проверяющего. Поначалу он отказывался пить, но на стопку бренди в честь нового года согласился. В бренди мы добавили нитразепам. Через полчаса проверяющий, обессмыслившийся и без документов, отдыхал на груде елок в помещении бывшего туалета.
— Че с ним делать? — спросили мы у Лустберга.
— Мы сами с ним разберемся, — ответил Тони, и они с Гущиным отправились разбираться, захватив в штабе наручники и ключи от туалета.
Минут через пятнадцать мы решили проведать их и посмотреть, чего там у них происходит. Отворив двери, мы поначалу не поверили своим глазам. Проверяющий стоял на коленях, прикованный к батарее наручниками — а Гущин уже снял с него штаны и теперь принялся за трусы.
— Вы не охуели, часом? — спросили мы. — Для чего это все?
— Ну… — замялся Лустберг. — Мы подумали, что…
— Выпороть его хотели, — ответил Гущин. — Вы идите, мы сами управимся!
— Идите-ка вы на хуй! — предложили им мы. — Если хотите кого-нибудь так «пороть», травите людей сами!
Отцепив проверяющего от стены, мы оттащили его в отдел и сдали от греха подальше, выдав за наркомана.