24 декабря 2023 г. Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна.
Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных
помочь нам с восстановлением утраченного контента!
— Гейдар Джахидович, почему именно Франция из всех европейских стран стала объектом мощной террористической атаки?
— Все просто: Франция — это один самых активных, если не самый активный после США участник боевых действий против мусульманского мира. Французская авиация бомбила Ливию, а в конце сентября начала бомбить Сирию. Буквально две недели назад французы присоединились к американцам: уже можно вести счет жертвам среди мирного населения, о которых никто не говорит и на которые никто не обращает внимания. Никто не вспоминает, что куча народа уже перебита французскими истребителями. Все говорят про ущерб, нанесенный Россией, но при этом почему-то молчат про Францию. Если брать Ливию, то там счет мирных жителей, убитых французами, шел на тысячи.
Но интереснее другое: удары во Франции наносились не вслепую, не так просто, а были адресованы трем символическим целям. Это рестораны, концертный холл Bataclan и стадион StadedeFrance. То есть еда, развлечения и спорт — три кита современного либерального общества — общества досуга. Это совершенно силлабическая акция. Еще более усиливает этот символический ряд то обстоятельство, что на стадионе во время теракта присутствовал президент Франции Франсуа Оланд. Таким образом продемонстрирована возможность дотянуться до «верхушки», до европейской элиты, которая обыкновенно считала себя неуязвимой.
— То есть Европе продемонстрировали, что под ударом теперь могут оказаться не только обычные люди, у которых, как известно, нет охраны, но и лидеры европейских наций?
— Это демонстрация того, что тыла больше нет. Дескать, вы бьете бомбами по нашим мирным жителям, а мы, раз у нас нет авиации, будем отвечать немного другими методами, но не менее эффективными. На самом деле это война, и Запад в ней уже проиграл. Перефразируя известную фразу из лексикона шахматистов, можно сказать, что белые начинают и проигрывают.
— Почему белые проигрывают?
— Потому что понятно, что Франция и кто бы то ни было из союзников США не могут наращивать свои военные потенциалы больше, чем им позволяют собственные возможности. Эти усилия европейских армий все равно не действуют на ближневосточное пространство, а, наоборот, его мобилизуют. Сами подумайте: они бомбили Сирию, они бомбили Ливию. Что изменилось? Эти народы только крепнут от этого, и крепнет их ненависть. При этом тотально ничего на Ближнем Востоке не разрушается, потому что здешняя инфраструктура имеет свои законы восстановления.
— Да и разрушать, наверное, практически нечего?
— Нет, там другой принцип: вот разрушат базу, а на ее место завезут новую. Всегда будут источники для этого и те, кто заинтересован, чтобы все это продолжалось. Там, конечно, нет властной вертикали, но там есть гигантское море людей. Вот я несколько дней назад прочел информацию, что два индонезийца, ехавшие в Сирию, арестованы в Сингапуре. А что такое Индонезия? Это более 200 миллионов человек в Тихом океане. И вот представьте, что будет, если все эти люди захотят поддержать Сирию? Куда влезла Франция? Неужели она будет бомбить все полтора миллиарда мусульман-суннитов? Если даже один процент этих из этих полутора миллиардов примет участие в борьбе против нее, то это больше чем вермахт и советская армия в 1942 году вместе взятые. Если каждый из них взорвет и унесет с собой сотни европейцев, то Европы не будет. Поэтому я и говорю: белые начинают и проигрывают.
«МИРОВАЯ ГРАЖДАНСКАЯ ВОЙНА УЖЕ НАЧАЛАСЬ»
— Есть ли у белых хоть какой-то шанс выиграть?
— Это зависит от избранной тактики. Вот сейчас сторонники ИГИЛ (группировка запрещена в РФ — прим. ред.) нанесли удар. Чем отвечает Франция? Она вводит чрезвычайное положение — с правом врываться в дома, контролировать все сверху донизу. Политическое пространство разрушается, карьеры бюрократов претерпевают стремительные изменения: одни идут вверх, другие вниз. Карьера Оланда, например, стремится вниз. Примерно на 90 процентов отменяется международное авиасообщение в аэропорту Шарля де Голля. То есть эффект от удара террористов гораздо сильнее, чем от всех бомбежек Франции по Сирии. В Сирии политическая ситуация пока никак не меняется, только укрепляется решимость бороться, и в Европу продолжают ехать суровые люди. А во Франции прежняя жизнь кончилась.
Я сам себе задавал вопрос: а почему удар нанесен по гражданским точкам, а не по Генштабу Франции? А потому, что не надо по Генштабу Франции. Следуя логике ИГИЛ, это неверная цель. Оттого, что по французскому Генштабу будет нанесен удар, ничего не изменится. А вот три главных точки приложения силы: еда, развлечения и спорт — это три кита потребительского общества. А что такое киты в символическом понимании? Это фундамент. Удары пришлись именно по фундаменту современной Европы.