Видели, нет? В юбилей не выкладывали. https://www.youtube.com/watch?v=IVthWR4cR1g Все знали что интервью было, но его не публиковали. Так-то, хохлы.
Аноним
OP 29/05/16 Вск 19:42:12 #1 №16377906 OP 29/05/16 Вск 19:42:12 #1 №16377906 
И с хуя у меня в поле Тема скопировалось.
Сильный дед, был( Я про чаэс все что можно найти читал.
Алсо было еще интервью какому-то немецкому каналу, кусок из него есть в идиотском фильме ббс чтоле. Вот то бы интервью посмотреть, еще из тюрьмы.
Хотя там наверняка тоже самое, дед видно что не песдобол, что было то и говорил.
Алсо было еще интервью какому-то немецкому каналу, кусок из него есть в идиотском фильме ббс чтоле. Вот то бы интервью посмотреть, еще из тюрьмы.
Хотя там наверняка тоже самое, дед видно что не песдобол, что было то и говорил.
>видно
Что он нового сказал?
Он книгу перед смертью уже дописал.
Это не Дятлов, левый дед, сами посмотрите, не похож. Читает по книге Дятлова.
Там товарищ 390 бэр получил.
Дятлов до 500 получил, ну и да, до конца недолгой жизни страдал. В немецком интервью у него все ноги в кровавых язвах, из-за бета-ожогов. Они там в в воде измочились все и бета-активного говна набрались, страшное дело.
Посмотрим фотки Дятлова с суда и представь, что он постарел лет на 15.
Один и тот же человек, по крайней мере очень похож.
Ну может быть он. На уголовника петручо похож а не замглавного атомной станции. Ну уголовная жеж рожа.
> Дятлов
Это тот, который верещал ВРЕТИИИ РРРЯЯЯ, видя что реактора уже тупо нет и даже игнорируя собственных заместителей, который были на месте, получили смертельную дозу и сказали, что реактора нет?
Это Акимов был.
Дятлова на скорой увезли довольно быстро.
А дятлов кто?
Главный-главный хуй.
А Акимов просто главный хуй.
Вообще-то и он блок 2 раза обошел и спецы ОЯБ видели ситуацию. Все описано. Алсо у Дятлова заместителей не было, он сам был заместитель. Он что мог сделал и к утру уже окуклился, увезли.
Лаборатория маняратория отдела ЯБ посчитала топливные массы и время разотравления их от ксенона и самария. Пащитали правильно и в назначенное время начался пожар, который и дал основной выброс.
Дятлов-то уже давно в больнице отдыхал.
>Акимов просто главный хуй
Он оперативный персонал, Дятлов же нет.
Интересно еще взять интервью у Чикатилло, как на него жертвы бросались
Н.Карпан, заведующий ядерно-физической лабораторией, пишет что заказывали борную кислоту а ее подвезли только через сутки, когда все уже началось и закончилось.
Совок, сэр.
Совок, сэр.
Ты дебил прост. Больного человека, героя который грудью на амбразуру, осудили и опозорили.
Даст Б-же и с тобой так обойдутся.
Ты, вероятно, хотел сказать "бромную"?
Чтобы у срочников хуй не стоял в реакторе.
Алсо именно Дятлов 3-й блок приказал остановить и расхолаживать. Представьте что делали бы партийные лидеры - приказали бы удвоить мощность!
Illarion Fido5 дней назад
его лечение ГЕРМАНИЯ ОПЛАТИЛА, может в качестве благодарности за ДИВЕРСИЮ?
>"бромную"?
Щито. Борная кислота в растворе применяется в таких случаях, потому что бор мощно нейтроны поглощает.
А например в ВВЭРах при начальной загрузке применяют "борное регулирование" - в контуре циркулирует борная кислота, подавляя избыточную реактивность свежего ВВЭР. Постепенно по мере выгорания топлива концентрацию бора снижают.
>его лечение ГЕРМАНИЯ ОПЛАТИЛА, может в качестве благодарности за ДИВЕРСИЮ?
Да нихуя, он туда после тюрьмы попал.
Интервью у него в тюрме прост брали, когда-то опубликуют.
А есть интервью начальника АЭС, а не этого долбоёба? Кто проектировал это говно? У меня как уроженца Ветковского района к этим скотинам особый интерес. Они разрушили жизнь моей семьи и мою.
>начальника АЭС
Лолкого? Брюханова? Так он говорил что реактор не сложнее самовара а самое главное на станции турбины и тепловое оборудование.
Он же тепловик был и сам признавал. Ему до реактора дела не было, эквивалентно слабенький котел. На АЭС и действительно параметры пара слабые, далеко от ТЭС.
Проектировал НИКИЭТ, с них спроси.
А Дятлов ввел кучу активных зон по его и друзей рассказам, по версии следствия уберграмотный что наоборот сработало.
Но мы-то знаем, дед Толя не виноват.
Ничего. Найдём и убьём всех, кто эту хуйню сотворил. Самовар, блядь, охуеть. Нас выселили к ёбаной матери, а бабушка, дядька и сестра умерли от рака. В Ветке онкология зашкаливает.
Брюханов сам низачто отсидел. Сотворила система, советский союз. До чернобыля 11 лет было известно, на физпуске 3 и 4 блоков выявили - всем похуй. На физпуске реакторов Игналинской станции выявили - всем похуй.
Тем не менее есть документ за подписью того же Брюханова о положительном выбеге реактивности при пуске 4 блока, году чтоле 84. Сами ищите если интересно.
И Дятлов знал - ему ли не знать?
Так ты же муравей, тебя с твоей семьей раздавили и забыли.
Правильно сделали, что твою семью мироедов раскулачили.
>Самовар, блядь, охуеть
На самом деле пар с КМПЦ того реактора говнишный, и с современных тоже. На АЭС пар фуфел. Как его ебут, перегревают, переперегревают на на ТЭС это пиздец. Там и 500 градусов пар не предел и больше бывает. Турбины ТЭС само совершенство теплоэнэргетики, говняные с атомных там и рядом не валялись.
Поясните, если профи зайдут.
Я читал на эту тему статью другого учёного, нашего белоруса. Он сказал, что реакторы эти очень опасны и не исследованы толком, он описал подробно про аварии, которые могут произойти, он писал это в далёком 1976-м году. Его признали психически невменяемым и он с какого-то закрытого города был сплавлен в БССР в свой колхоз. Хотя он был прав. И один из его сценариев полностью сработал на ЧАЭС.
Во, нашёл про него. хотя хартия тот ещё зашквар.
https://charter97.org/ru/news/2015/5/11/151051/
https://charter97.org/ru/news/2015/5/11/151051/
>Он сказал
Был простой инженер Волков из ИАЭ который показал расчетом, но его пидорнули. Были много физпусков, где эффект выявлялся, даже Александров что-то там кукарекал.
>какой-то ученый
>с какого-то года
А я читал какого-то ученого в 1964, который писал про то, что Украину в 2014 захватят обезьяны с автоматами и он даже описал несколько сценариев. Его признали врагом народа и сослали в ГУЛАГ. А в итоге один из его сценариев сработал.
лол
-- Врешь! Не уйдешь! -- орал Фомич, накрывая снопом воды высокоактивную
ядерную труху. -- Следи время! -- гаркнул он дозику.
Тот в ответ утвердительно и очень сильно закивал головой, не отрывая
глаз от часов и радиометра.
-- Измеряй! -- орал Фомич, весь посиневший от натуги. -- Измеряй! Что
сопли жуешь?! Спадает активность?!
-- Спадает! -- крикнул дозиметрист. -- Полторы тыщи бэр в час! Все!
Все! Иван Фомич! Минута истекла! Тридцать три бэра! Бросайте шланг! В
сторону! В сторону!
-- Федя-а! -- рявкнул Пробкин, весь налитый грузной кровью и
затравленно тараща глаза.
Все тело старого мастера трясло реактивной силой струи, слегка водило
из стороны в сторону. Он напряженно упирался ногами, топчась на месте.
Федя вмиг и очень легко подхватил ствол и дернул бревно намокшего и
напрягшегося от давления шланга вперед.
Похожий со спины на большого белого медведя, вставшего на задние лапы,
он продвинулся со стволом в глубину центрального зала, стараясь как можно
ближе подтянуться к пятачку реактора, и уже не навесно, как Фомич, а в упор,
кинжальной струей, бил по скоплению радиоактивных обломков, вгоняя их под
решетку трубопроводной "лапши", а там, дальше, все уйдет в дренажи "Елены".
Конечно, изгваздает радиоактивной грязью весь тракт спецканализации,
но... это уже легче. Тракт скрыт в бетоне, и его можно будет мыть потом.
Фомич, заскочив за срез бетонной стены, отдувался. Раздраженно
посмотрев на дозика, крикнул:
-- Что стоишь?! Иди за ним! Измеряй!
Цариков беспомощно глянул на Пробкина, пулей влетел в центральный зал и
через мгновение пулей же выскочил.
-- Тысяча четыреста рентген! -- выкрикнул он, тараща водянистые голубые
глаза. И в следующее мгновение сделал отмашку рукой. -- Все! Все! Пусть он
возвращается! Скажите ему -- тридцать пять бэр! -- И вдруг, не выдержав,
вбежал в центральный зал, схватил Федю за рукав, потянул к выходу.
-- Пшел! -- рявкнул Федя.
Дозик почувствовал, что все тело ремонтника напряжено, словно отлито из
железобетона.
-- Меряй! Меряй! Пес твою мать! -- орал уже подскочивший Пробкин.
Дозиметрист таращил глаза, заполошно щелкал переключателем диапазонов.
-- Тысяча двести рентген! Все! Больше не падает!
-- Назад! -- гаркнул Фомич, и все откатились в коридор, за прикрытие
бетонной стены.
Ствол брандспойта с закрытым краном Федя бросил на пол центрального
зала.
Ревуны не унимались, яростно мурлыча, будто скопище гигантских кошек.
Так по крайней мере чудилось Фомичу и Феде, разгоряченным от работы и от
солидной дозы, уже схваченной ими.
ядерную труху. -- Следи время! -- гаркнул он дозику.
Тот в ответ утвердительно и очень сильно закивал головой, не отрывая
глаз от часов и радиометра.
-- Измеряй! -- орал Фомич, весь посиневший от натуги. -- Измеряй! Что
сопли жуешь?! Спадает активность?!
-- Спадает! -- крикнул дозиметрист. -- Полторы тыщи бэр в час! Все!
Все! Иван Фомич! Минута истекла! Тридцать три бэра! Бросайте шланг! В
сторону! В сторону!
-- Федя-а! -- рявкнул Пробкин, весь налитый грузной кровью и
затравленно тараща глаза.
Все тело старого мастера трясло реактивной силой струи, слегка водило
из стороны в сторону. Он напряженно упирался ногами, топчась на месте.
Федя вмиг и очень легко подхватил ствол и дернул бревно намокшего и
напрягшегося от давления шланга вперед.
Похожий со спины на большого белого медведя, вставшего на задние лапы,
он продвинулся со стволом в глубину центрального зала, стараясь как можно
ближе подтянуться к пятачку реактора, и уже не навесно, как Фомич, а в упор,
кинжальной струей, бил по скоплению радиоактивных обломков, вгоняя их под
решетку трубопроводной "лапши", а там, дальше, все уйдет в дренажи "Елены".
Конечно, изгваздает радиоактивной грязью весь тракт спецканализации,
но... это уже легче. Тракт скрыт в бетоне, и его можно будет мыть потом.
Фомич, заскочив за срез бетонной стены, отдувался. Раздраженно
посмотрев на дозика, крикнул:
-- Что стоишь?! Иди за ним! Измеряй!
Цариков беспомощно глянул на Пробкина, пулей влетел в центральный зал и
через мгновение пулей же выскочил.
-- Тысяча четыреста рентген! -- выкрикнул он, тараща водянистые голубые
глаза. И в следующее мгновение сделал отмашку рукой. -- Все! Все! Пусть он
возвращается! Скажите ему -- тридцать пять бэр! -- И вдруг, не выдержав,
вбежал в центральный зал, схватил Федю за рукав, потянул к выходу.
-- Пшел! -- рявкнул Федя.
Дозик почувствовал, что все тело ремонтника напряжено, словно отлито из
железобетона.
-- Меряй! Меряй! Пес твою мать! -- орал уже подскочивший Пробкин.
Дозиметрист таращил глаза, заполошно щелкал переключателем диапазонов.
-- Тысяча двести рентген! Все! Больше не падает!
-- Назад! -- гаркнул Фомич, и все откатились в коридор, за прикрытие
бетонной стены.
Ствол брандспойта с закрытым краном Федя бросил на пол центрального
зала.
Ревуны не унимались, яростно мурлыча, будто скопище гигантских кошек.
Так по крайней мере чудилось Фомичу и Феде, разгоряченным от работы и от
солидной дозы, уже схваченной ими.
Оценил.
Медведев круто.
Напомним как Карпан его обоссал, а он-то на станции был 26 и не сюжет выдумывал. Как зам ядерно-физической лаборатории.
Дятлов про него тоже пояснял. Это ебанько короч.
О, напомни фамилию автора. Алсо, когда читал его био, то наешл информацию ,мол, он, хоть и работал реально на АЭС, но многие специалисты его хуесосили, мол, выдумывает много.
Морган Дятлов. "Пол жизни"
>хоть и работал реально на АЭС
Ни.
Медведев.
Почему вы слушаете какую-то хуету типа медведева, но не читаете Карпана или Дятлова которые реально там были и бесценные сведения вынесли?
>КМПЦ
Лол, я загуглил, думал рандомпурга. Оказывается есть такое понятие, извиняюсь.
https://www.google.ru/search?q=%D0%9A%D0%9C%D0%9F%D0%A6&oq=%D0%9A%D0%9C%D0%9F%D0%A6&aqs=chrome..69i57&sourceid=chrome&ie=UTF-8
Лол, я загуглил, думал рандомпурга. Оказывается есть такое понятие, извиняюсь.
https://www.google.ru/search?q=%D0%9A%D0%9C%D0%9F%D0%A6&oq=%D0%9A%D0%9C%D0%9F%D0%A6&aqs=chrome..69i57&sourceid=chrome&ie=UTF-8
Потому что вместо того, чтобы создать тред с годной литературой по теме в Б или в Бу, ты сидишь в По.
Не, тот анон вроде грамотный.
В /б/редятне бестолку создавать.
Есть, почему пурга.
>реакторы эти очень опасны
Было.
На гуля он похож из фоллача
Хохлы орут - им взорвали.
>Пароводяная смесь из реактора направляется в барабан сепаратор, который в тепловом контуре, выполняет роль потребителя тепловой энергии.
С чего барабан-сепаратор является потребителем? Мне прост дико это читать, барабан-сепараторы могут быть потребителями, на минуту или меньше. Потом пар мимо турбины сбрасывают на БРУ-К или БРУ-А. Или ГПК открывают.
С чего барабан-сепаратор является потребителем? Мне прост дико это читать, барабан-сепараторы могут быть потребителями, на минуту или меньше. Потом пар мимо турбины сбрасывают на БРУ-К или БРУ-А. Или ГПК открывают.
Графит не горел
Вернемся к «горению» графита в первые дни после взрыва и остаткам ядерного топлива. Графита в реакторе было 1760 тонн, ядерного топлива – 190 тонн двуокиси урана. Сколько топлива и графита нашли на ЧАЭС после взрыва?
Позиция представителей науки в вопросе о горении графита несколько странная. Вот что сказал академик Спартак Беляев – «Многие недоумевают, почему загорелся графит — ведь температура его воспламенения значительно выше тех 2000° С, до которых, по официальным сведениям, нагрелась активная зона. Некоторые говорят, что роль катализатора сыграл цирконий и что в графитовом реакторе не стоило использовать циркониевые трубы. Я немного интересовался этим, хотя и не химик по образованию. В действительности у графита даже нет определенной температуры воспламенения — все зависит от среды, в которой он находится. Однозначно сказать, почему он загорелся, трудно. Я не исключаю, что в некоторых точках активной зоны были очень высокие температуры и возникли условия, при которых графит мог загореться. Быть может, как-то повлиял и цирконий. Полной картины процессов после взрыва у нас пока нет. Честно говоря, это направление анализа чернобыльской аварии несколько отстает от других. Хотя много экспериментов с графитом уже проведено и множество идей обсуждалось, восстановить происшедшее в деталях еще не удалось» (журнал «Природа» №11, 1990 г., Ликвидация последствий чернобыльской катастрофы).
Графита нашли 700-800 тонн, т.е. его потеря составила более половины. Он испарился и диспергировался, как и топливо. Вопреки известному всем с 1986 года заблуждению о сгоревшем графите, специалистам известно, что при температуре 3600 Со и выше графит не горит, не плавится, а испаряется (возгоняется ). Это подтверждается видом графитовых блоков, выброшенных из реактора. На ЧАЭС были найдены аблированные блоки графита с потерей массы до 50%, а также огромное количество графитовой пыли, устилавшей промплощадку ЧАЭС. Графитовая пыль была обнаружена на расстояниях до 200 км от ЧАЭС , в том числе под городом Канев (Экспериментальное изучение разрушенного реактора, К. Чечеров,
Стержни СУЗ в результате взрыва также практически все испарились, т.е. разделили участь топлива и графита.
Вернемся к «горению» графита в первые дни после взрыва и остаткам ядерного топлива. Графита в реакторе было 1760 тонн, ядерного топлива – 190 тонн двуокиси урана. Сколько топлива и графита нашли на ЧАЭС после взрыва?
Позиция представителей науки в вопросе о горении графита несколько странная. Вот что сказал академик Спартак Беляев – «Многие недоумевают, почему загорелся графит — ведь температура его воспламенения значительно выше тех 2000° С, до которых, по официальным сведениям, нагрелась активная зона. Некоторые говорят, что роль катализатора сыграл цирконий и что в графитовом реакторе не стоило использовать циркониевые трубы. Я немного интересовался этим, хотя и не химик по образованию. В действительности у графита даже нет определенной температуры воспламенения — все зависит от среды, в которой он находится. Однозначно сказать, почему он загорелся, трудно. Я не исключаю, что в некоторых точках активной зоны были очень высокие температуры и возникли условия, при которых графит мог загореться. Быть может, как-то повлиял и цирконий. Полной картины процессов после взрыва у нас пока нет. Честно говоря, это направление анализа чернобыльской аварии несколько отстает от других. Хотя много экспериментов с графитом уже проведено и множество идей обсуждалось, восстановить происшедшее в деталях еще не удалось» (журнал «Природа» №11, 1990 г., Ликвидация последствий чернобыльской катастрофы).
Графита нашли 700-800 тонн, т.е. его потеря составила более половины. Он испарился и диспергировался, как и топливо. Вопреки известному всем с 1986 года заблуждению о сгоревшем графите, специалистам известно, что при температуре 3600 Со и выше графит не горит, не плавится, а испаряется (возгоняется ). Это подтверждается видом графитовых блоков, выброшенных из реактора. На ЧАЭС были найдены аблированные блоки графита с потерей массы до 50%, а также огромное количество графитовой пыли, устилавшей промплощадку ЧАЭС. Графитовая пыль была обнаружена на расстояниях до 200 км от ЧАЭС , в том числе под городом Канев (Экспериментальное изучение разрушенного реактора, К. Чечеров,
Стержни СУЗ в результате взрыва также практически все испарились, т.е. разделили участь топлива и графита.
Сколько ядерного топлива хранит Саркофаг Аноним ID: Маркел Ульянович 30/05/16 Пнд 00:23:49 #56 №16382638
30/05/16 Пнд 00:23:49 #56 №16382638
Подведем итог: взрыв испарил и частично сильно диспергировал топливо и графит, пары и субмикронные частицы которых были разнесены потом по всему земному шару. В пределах ЧАЭС осталось после аварии: графита – примерно 800 тонн, топлива – примерно 50 тонн. Центральный зал блока был заполнен, в основном, обломками конструкций и материалами, сброшенными в него с вертолетов. Решения, построенные на неверных представлениях физических и химических процессов в разрушенном энергоблоке окзались неэффективными, и даже вредными. Они привели к дополнительным разрушениям строительных конструкций четвертого блока, к росту величины и длительности радиоактивных выбросов и дополнительному переоблучению людей.
Мои расчеты, выполненные по методике Института главного конструктора РБМК, показали, что лить воду в активную зону уже нет смысла. Если она вскрыта, то воздушного охлаждения (спустя 6 часов после взрыва) достаточно для предотвращения разрушения тепловыделяющих элементов остаточным теплом от ядерных реакций.
Расчеты по степени подкритичности реактора выявили, что к 19 часам ядерное топливо 4-го блока разотравится от йода и ксенона настолько, что следует ожидать возникновения в нём неуправляемой цепной реакции. Возможно также возобновления пожара на блоке. Поскольку стержни системы управления и защиты (по данным приборов на блочном щите управления) опустились в реактор, в среднем, только наполовину, а загрузка реактора составляла не менее 50 критических масс (50 локальных ядерных реакторов), вероятность возникновения неконтролируемой цепной реакции в ядерном топливе была 100%.
Реальность оказалась гораздо хуже наших предположений. О том, что все стержни управления вместе с ядерным топливом были выброшены из реактора, мы тогда не знали. Как не знали и того, что несколько сотен топливных кассет вместе с графитовыми блоками образовали в реакторном зале завалы, содержащие до десяти критических масс (десять неуправляемых реакторов). Для образования СЦР в этих завалах были все условия (наличие ядерного топлива, замедлителя – графит и вода), оставалось только дождаться распада веществ-отравителей, которые поглощают нейтроны (йод, ксенон). И этот час неумолимо приближался.
Мой доклад главному инженеру Николаю Фомину и его заму по науке Михаилу Лютову был кратким:
-подачу воды в реактор нужно прекратить, т.к. через 6 часов после заглушения реактора, при вскрытой активной зоне топливу достаточно воздушного охлаждения;
-примерно в 19 часов реактор разотравится, поэтому нужно принять срочные меры к его “дозаглушению”. Это можно сделать бором, являющимся хорошим поглотителем нейтронов, нужно только найти и растворить в воде хотя бы тонну борной кислоты. Потом, с помощью пожарных гидрантов, подать ее в область реактора (или гидромонитором пожарной машины, с земли, навесом, или с помощью вертолета);
-заказать вертолет, вызвать станционного фотографа и сделать снимки блока и реактора, чтобы иметь представление о масштабах его разрушения;
-предоставить в мое распоряжение бронетранспортер, для организации подвижного дозиметрического пункта, с которого можно регистрировать мощности доз гамма, бета и нейтронного излучения в нескольких показательных точках на промплощадке и возле 4-го блока. Это дало бы возможность увидеть динамику развития аварийного процесса на блоке в момент разотравления топлива, регистрировать скорость и направление распространения радиоактивности во времени и получить объективные данные для принятия решения об эвакуации города Припять.
Расчеты по степени подкритичности реактора выявили, что к 19 часам ядерное топливо 4-го блока разотравится от йода и ксенона настолько, что следует ожидать возникновения в нём неуправляемой цепной реакции. Возможно также возобновления пожара на блоке. Поскольку стержни системы управления и защиты (по данным приборов на блочном щите управления) опустились в реактор, в среднем, только наполовину, а загрузка реактора составляла не менее 50 критических масс (50 локальных ядерных реакторов), вероятность возникновения неконтролируемой цепной реакции в ядерном топливе была 100%.
Реальность оказалась гораздо хуже наших предположений. О том, что все стержни управления вместе с ядерным топливом были выброшены из реактора, мы тогда не знали. Как не знали и того, что несколько сотен топливных кассет вместе с графитовыми блоками образовали в реакторном зале завалы, содержащие до десяти критических масс (десять неуправляемых реакторов). Для образования СЦР в этих завалах были все условия (наличие ядерного топлива, замедлителя – графит и вода), оставалось только дождаться распада веществ-отравителей, которые поглощают нейтроны (йод, ксенон). И этот час неумолимо приближался.
Мой доклад главному инженеру Николаю Фомину и его заму по науке Михаилу Лютову был кратким:
-подачу воды в реактор нужно прекратить, т.к. через 6 часов после заглушения реактора, при вскрытой активной зоне топливу достаточно воздушного охлаждения;
-примерно в 19 часов реактор разотравится, поэтому нужно принять срочные меры к его “дозаглушению”. Это можно сделать бором, являющимся хорошим поглотителем нейтронов, нужно только найти и растворить в воде хотя бы тонну борной кислоты. Потом, с помощью пожарных гидрантов, подать ее в область реактора (или гидромонитором пожарной машины, с земли, навесом, или с помощью вертолета);
-заказать вертолет, вызвать станционного фотографа и сделать снимки блока и реактора, чтобы иметь представление о масштабах его разрушения;
-предоставить в мое распоряжение бронетранспортер, для организации подвижного дозиметрического пункта, с которого можно регистрировать мощности доз гамма, бета и нейтронного излучения в нескольких показательных точках на промплощадке и возле 4-го блока. Это дало бы возможность увидеть динамику развития аварийного процесса на блоке в момент разотравления топлива, регистрировать скорость и направление распространения радиоактивности во времени и получить объективные данные для принятия решения об эвакуации города Припять.
Из нашего отдела (Ядерной безопасности) в бункере был начальник лаборатории спектрометрии Виталий Перминов, которого вызвали на работу с утренней сменой. Он взял анализы воды и мазки выпадений в районе 4-го блока и попытался обработать их на спектрометре. Это ему не удалось, потому что внешний фон был слишком высок. Вызванных на работу лаборанток (Истомину Александру и Валентину Умнову) пришлось отпустить домой. К сожалению, они успели в значительной степени загрязниться радиоактивностью на работе, что привело к многим неприятным моментам в их жизни. После эвакуации из Припяти, на пути следования к родственникам, их вместе с детьми задерживали все дозиметрические посты в аэропортах и на вокзалах (из-за повышенной радиоактивности) и заставляли переодеваться в чистую одежду, которой у них не было…
Измерения все же провели. После сооружения «домика» из свинцовых кирпичиков, и помещения в него детектора, удалось отсечь фон и спектрометр заработал правильно. От Перминова, после 12 часов дня, мне и удалось узнать конкретные факты о масштабах разрушения реактора. Спектрометрия мазков показала, что в выпадениях есть продукты деления топлива, а 17% общей гамма-активности дает нептуний, что однозначно свидетельствовало о разрушении активной зоны и выносе пылевидных частиц ядерного топлива в атмосферу. Во всех пробах (воздушной, пылеобразной, в воде) были частицы ядерного топлива. Активность воды, попадавшей в помещения блока №4 и растекавшейся от него по нижним отметкам станции, составляла 10 –3 кюри на литр. Нас эти данные убедили в том, что реактор 4-го блока сильно разрушен. Результаты спектрометрии сразу были доложены руководству ЧАЭС - Лютову, потом Брюханову и Парашину.
Загрязненная радионуклидами вода принесла огромную беду тем, кто в ней вымок. Персонал, который не имел достоверной дозиметрической информации в первые часы аварии, и не был своевременно направлен дозиметристами в санпропускник для мытья и переодевания в чистые комбинезоны, впоследствии был обречен на лучевые ожоги и острую лучевую болезнь. Облучение на уровне 100-200 р/час шло от загрязненной одежды даже после того, как персонал покидал опасные места работы и возвращался на свои рабочие места. По этой причине пострадали многие, особенно показателен пример переоблучения СИМа (старший инженер-механик) реакторного цеха №1 Александра Нехаева. Начальник смены станции Борис Рогожкин направил его после взрыва на блок №4, в распоряжение начальника смены блока Александра Акимова. Вместе с Акимовым и старшим инженером управления реактором №4 Леонидом Топтуновым ему пришлось вручную крутить задвижки в помещении узла питательной воды, частично разрушенном взрывом, где на них сверху постоянно текла радиоактивная вода (последующие измерения показали, что ее активность превышала 100 р/ч). Вернувшись после этого на свое рабочее место, он не успел уйти в санпропускник для мытья и переодевания в чистую и сухую спецодежду, как вновь был призван начальником реакторного цеха №1 Владимиром Чугуновым для повторного похода на 4-й блок. Объяснить Чугунову, что он только что вернулся с 4-го блока, и нуждается в отмывке радиоактивной грязи и замене одежды, Нехаеву не удалось. Резким, не терпящим возражений тоном ему было приказано немедленно присоединиться к группе Чугунова. Даже в звонке домой, жене, Нехаеву было отказано…
Измерения все же провели. После сооружения «домика» из свинцовых кирпичиков, и помещения в него детектора, удалось отсечь фон и спектрометр заработал правильно. От Перминова, после 12 часов дня, мне и удалось узнать конкретные факты о масштабах разрушения реактора. Спектрометрия мазков показала, что в выпадениях есть продукты деления топлива, а 17% общей гамма-активности дает нептуний, что однозначно свидетельствовало о разрушении активной зоны и выносе пылевидных частиц ядерного топлива в атмосферу. Во всех пробах (воздушной, пылеобразной, в воде) были частицы ядерного топлива. Активность воды, попадавшей в помещения блока №4 и растекавшейся от него по нижним отметкам станции, составляла 10 –3 кюри на литр. Нас эти данные убедили в том, что реактор 4-го блока сильно разрушен. Результаты спектрометрии сразу были доложены руководству ЧАЭС - Лютову, потом Брюханову и Парашину.
Загрязненная радионуклидами вода принесла огромную беду тем, кто в ней вымок. Персонал, который не имел достоверной дозиметрической информации в первые часы аварии, и не был своевременно направлен дозиметристами в санпропускник для мытья и переодевания в чистые комбинезоны, впоследствии был обречен на лучевые ожоги и острую лучевую болезнь. Облучение на уровне 100-200 р/час шло от загрязненной одежды даже после того, как персонал покидал опасные места работы и возвращался на свои рабочие места. По этой причине пострадали многие, особенно показателен пример переоблучения СИМа (старший инженер-механик) реакторного цеха №1 Александра Нехаева. Начальник смены станции Борис Рогожкин направил его после взрыва на блок №4, в распоряжение начальника смены блока Александра Акимова. Вместе с Акимовым и старшим инженером управления реактором №4 Леонидом Топтуновым ему пришлось вручную крутить задвижки в помещении узла питательной воды, частично разрушенном взрывом, где на них сверху постоянно текла радиоактивная вода (последующие измерения показали, что ее активность превышала 100 р/ч). Вернувшись после этого на свое рабочее место, он не успел уйти в санпропускник для мытья и переодевания в чистую и сухую спецодежду, как вновь был призван начальником реакторного цеха №1 Владимиром Чугуновым для повторного похода на 4-й блок. Объяснить Чугунову, что он только что вернулся с 4-го блока, и нуждается в отмывке радиоактивной грязи и замене одежды, Нехаеву не удалось. Резким, не терпящим возражений тоном ему было приказано немедленно присоединиться к группе Чугунова. Даже в звонке домой, жене, Нехаеву было отказано…
я читал этого одного ученого, но он писал про Крым же
Ядерное топливо разотравилось в расчетное время, и примерно в 20 часов мы уже фиксировали на блоке пожар, перемежающийся звуками взрывов. Вначале верхняя часть блока изнутри освещалась рубиновым светом, а потом вспышки света и пламени (цвет до ослепительно белого, такой бывает при горении урана) стали бить с неравными промежутками на высоту от основания вентиляционной трубы почти до ее верха (150 м), как бы подпитываясь чем-то (как вода в гейзере). Мы отметили неравномерность высоты пламени в разных частях развалин реакторного зала, значит, было несколько очагов с разной интенсивностью горения; звук горения был тоже неравномерным по силе и тону, от громкого гула до взрывов, как на вулкане. Пожар был настолько мощным, что потушить его человеческими силами было нельзя. К нему невозможно было подступиться, да его никто и не пытался тушить. Пожарных на станции уже не было, и было бы чистым безумием посылать людей в этот ад.
Сразу увеличился вынос радиоактивности из блока, и в измеряемых точках мы стали фиксировать рост мощности радиации. Последний наш выезд был в 24 часа 26-го апреля, к этому времени (за четыре часа пожара) мощность гамма-излучения увеличилась более чем в 10 раз и Юрий Абрамов впервые зарегистрировал нейтроны в рабочем диапазоне шкалы дозиметрического прибора РУП-1. В первые наши выезды прибор давал значения 3 нейтр/сек/см2, потом 5 и 7. А в последнем выезде напротив северной стороны 4-го блока было уже 20 нейтронов в секунду на квадратный сантиметр. Честно говоря, я ожидал еще более кошмарной картины, представляя себе нечто похожее на взрыв нейтронной бомбы. И даже сказал об этом Анатолию Кряту, вернувшись в бункер, что мои худшие опасения, к счастью, не сбылись.
В последней точке нашего маршрута (напротив северной стороны 4-го блока) при первоначальной МЭД 20 рентген/час (утром и днем), к 24 часам 26 апреля МЭД достигла 200 р/час. Все это убедительно говорит о том, что в разотравившемся топливе после 19 часов 26 апреля началась самоподдерживающаяся цепная реакция. В ядерном топливе (как выяснилось позднее, из объема активной зоны было выброшено все топливо, но часть его оказалась в пределах разрушенного реакторного зала) образовался импульсный реактор, дающий импульсы мощности при достижении критических условий. Определяющими условиями этих импульсов мощности послужили непрекращающаяся подача воды в разрушенный КМПЦ (контур многократной принудительной циркуляции) и отсутствие поглотителей нейтронов в местах расположения топливных масс. Мы могли бы избежать этого катастрофического усиления последствий аварии, если бы на станцию вовремя привезли поглотитель нейтронов - бор. Но его не привезли… Поэтому нарождающийся день 27 апреля не сулил нам ничего хорошего, настала пора срочно останавливать работу ЧАЭС. Третий блок был уже заглушен, теперь пришла очередь 1-го и 2-го. Они были остановлены почти сразу, в 1 час 13 минут (первый) и в 2 часа 13 минут (второй).
Неуправляемая, импульсная ядерная реакция в разрушенном блоке закончилась сама собой примерно в 4 часа утра 27 апреля. К этому времени локальная критическая масса свой "ресурс" отработала. Но еще в течение почти двух недель, особенно сразу после засыпки завалов песком, глиной, свинцом и бором, там регистрировалось выделение огромного количества тепла и радиоактивных газов.
После выездов мы возвращались в бункер, где докладывали результаты измерений Брюханову и Фомину, а те звонили в Припять членам Правительственной комиссии.
В первом часу ночи наша работа была закончена, и мы уехали ночевать в Припять. Мы валились с ног, нас качало как траву под ветром, но нервное возбуждение не отпускало никого. Мы понимали, что город обречен.
Сразу увеличился вынос радиоактивности из блока, и в измеряемых точках мы стали фиксировать рост мощности радиации. Последний наш выезд был в 24 часа 26-го апреля, к этому времени (за четыре часа пожара) мощность гамма-излучения увеличилась более чем в 10 раз и Юрий Абрамов впервые зарегистрировал нейтроны в рабочем диапазоне шкалы дозиметрического прибора РУП-1. В первые наши выезды прибор давал значения 3 нейтр/сек/см2, потом 5 и 7. А в последнем выезде напротив северной стороны 4-го блока было уже 20 нейтронов в секунду на квадратный сантиметр. Честно говоря, я ожидал еще более кошмарной картины, представляя себе нечто похожее на взрыв нейтронной бомбы. И даже сказал об этом Анатолию Кряту, вернувшись в бункер, что мои худшие опасения, к счастью, не сбылись.
В последней точке нашего маршрута (напротив северной стороны 4-го блока) при первоначальной МЭД 20 рентген/час (утром и днем), к 24 часам 26 апреля МЭД достигла 200 р/час. Все это убедительно говорит о том, что в разотравившемся топливе после 19 часов 26 апреля началась самоподдерживающаяся цепная реакция. В ядерном топливе (как выяснилось позднее, из объема активной зоны было выброшено все топливо, но часть его оказалась в пределах разрушенного реакторного зала) образовался импульсный реактор, дающий импульсы мощности при достижении критических условий. Определяющими условиями этих импульсов мощности послужили непрекращающаяся подача воды в разрушенный КМПЦ (контур многократной принудительной циркуляции) и отсутствие поглотителей нейтронов в местах расположения топливных масс. Мы могли бы избежать этого катастрофического усиления последствий аварии, если бы на станцию вовремя привезли поглотитель нейтронов - бор. Но его не привезли… Поэтому нарождающийся день 27 апреля не сулил нам ничего хорошего, настала пора срочно останавливать работу ЧАЭС. Третий блок был уже заглушен, теперь пришла очередь 1-го и 2-го. Они были остановлены почти сразу, в 1 час 13 минут (первый) и в 2 часа 13 минут (второй).
Неуправляемая, импульсная ядерная реакция в разрушенном блоке закончилась сама собой примерно в 4 часа утра 27 апреля. К этому времени локальная критическая масса свой "ресурс" отработала. Но еще в течение почти двух недель, особенно сразу после засыпки завалов песком, глиной, свинцом и бором, там регистрировалось выделение огромного количества тепла и радиоактивных газов.
После выездов мы возвращались в бункер, где докладывали результаты измерений Брюханову и Фомину, а те звонили в Припять членам Правительственной комиссии.
В первом часу ночи наша работа была закончена, и мы уехали ночевать в Припять. Мы валились с ног, нас качало как траву под ветром, но нервное возбуждение не отпускало никого. Мы понимали, что город обречен.
Почему на видео человеку лет 80-85, а Дятлову должно было быть около 60?
Ты получи под 500 бэр и в тюрьме пятеру отсиди, и посмотрим как будешь выглядеть.
в чем его героизм?
Напомню - Карпан там не был поссать зашел Аноним ID: Маркел Ульянович 30/05/16 Пнд 00:45:47 #64 №16383011
30/05/16 Пнд 00:45:47 #64 №16383011
Город, осыпаемый радиацией, продолжал жить обычной жизнью. В гостинице работала приехавшая из Москвы Правительственная комиссия. Официальной информации об опасности для населения власть не дала, йодная профилактика населению проведена не была. Это была вторая преступная ошибка руководителей работ по локализации последствий аварии, не принявших мер к защите населения города (первой ошибкой я считаю недооценку ими важности своевременного внесения поглотителя нейтронов бора в завалы с топливом и реакторную шахту, что катастрофически усугубило последствия аварии для всего мира).
Почему власти бездействовали? Во первых, они были не готовы к аварии такого масштаба, хотя регулярно участвовали в учениях по программе Гражданской обороны. Во вторых – боялись принять решения, за которые им потом пришлось бы отвечать. И в третьих – им была безразлична судьба населения. Такие неутешительные выводы я сделал для себя не сразу, много времени ушло на анализ действий властных структур (партийных и хозяйственных; от местного уровня, до самого высокого). И теперь, спустя четверть века после взрыва в Чернобыле, я в этом убежден. И не я один. Вот как на этот вопрос ответил начальник штаба ГО ЧАЭС Серафим Воробьев: «уже через несколько часов после взрыва - в Припять прибыл второй секретарь обкома партии Владимир Григорьевич Маломуж. Он-то и взял на себя руководство. С моей точки зрения - толковый партийный работник, искренне переживал тогда за все происходящее, но ведь ГО - не его участок работы. В этом деле множество тонкостей. Пока не вникаешь - все вроде просто, а коснешься конкретных вопросов... Вот тогда и получилось: надо принимать решения, а уверенности в правильности своих действий нет - стали ждать распоряжений сверху, перекладывать ответственность на плечи все более старших начальников. Позже их столько в Припять наехало! Были среди них и начальник штаба ГО Украины генерал Бондарчук, и заместитель начальника ГО СССР генерал Иванов. Я когда узнал об их приезде, думаю: «Ну уж теперь все станет на свои места! Но... Почему оповещение так и не было проведено - для меня и сегодня загадка».
От себя добавлю, что к вечеру 26 апреля всю полноту власти взяла на себя Правительственная комиссия под председательством заместителя Председателя Совета министров СССР Б.Е. Щербины. Насколько эта комиссия владела обстановкой видно из того, что одним из вопросов, которые комиссия пыталась (но быстро отказалась) рассматривать в этот день, был график ремонта и включения в работу взорвавшегося блока №4. А вопросы предупреждения населения о радиоактивном загрязнении города, вопросы внесения бора в реактор, вопросы защиты и своевременной эвакуации людей 26 апреля так и не были решены. Город эвакуировали только через 36 часов после взрыва блока.
Радиационная обстановка в г. Припять
Почему власти бездействовали? Во первых, они были не готовы к аварии такого масштаба, хотя регулярно участвовали в учениях по программе Гражданской обороны. Во вторых – боялись принять решения, за которые им потом пришлось бы отвечать. И в третьих – им была безразлична судьба населения. Такие неутешительные выводы я сделал для себя не сразу, много времени ушло на анализ действий властных структур (партийных и хозяйственных; от местного уровня, до самого высокого). И теперь, спустя четверть века после взрыва в Чернобыле, я в этом убежден. И не я один. Вот как на этот вопрос ответил начальник штаба ГО ЧАЭС Серафим Воробьев: «уже через несколько часов после взрыва - в Припять прибыл второй секретарь обкома партии Владимир Григорьевич Маломуж. Он-то и взял на себя руководство. С моей точки зрения - толковый партийный работник, искренне переживал тогда за все происходящее, но ведь ГО - не его участок работы. В этом деле множество тонкостей. Пока не вникаешь - все вроде просто, а коснешься конкретных вопросов... Вот тогда и получилось: надо принимать решения, а уверенности в правильности своих действий нет - стали ждать распоряжений сверху, перекладывать ответственность на плечи все более старших начальников. Позже их столько в Припять наехало! Были среди них и начальник штаба ГО Украины генерал Бондарчук, и заместитель начальника ГО СССР генерал Иванов. Я когда узнал об их приезде, думаю: «Ну уж теперь все станет на свои места! Но... Почему оповещение так и не было проведено - для меня и сегодня загадка».
От себя добавлю, что к вечеру 26 апреля всю полноту власти взяла на себя Правительственная комиссия под председательством заместителя Председателя Совета министров СССР Б.Е. Щербины. Насколько эта комиссия владела обстановкой видно из того, что одним из вопросов, которые комиссия пыталась (но быстро отказалась) рассматривать в этот день, был график ремонта и включения в работу взорвавшегося блока №4. А вопросы предупреждения населения о радиоактивном загрязнении города, вопросы внесения бора в реактор, вопросы защиты и своевременной эвакуации людей 26 апреля так и не были решены. Город эвакуировали только через 36 часов после взрыва блока.
Радиационная обстановка в г. Припять
Радиационная обстановка в г. Припять
В течение 26 апреля погодные условия в городе можно охарактеризовать как штиль. Реактор постоянно выбрасывал радионуклиды, поэтому радиационная обстановка в близкорасположенном (три километра) к ЧАЭС городе Припяти постепенно ухудшалась.
Привожу отсканированную страничку из тетради, в которой дозиметристами отдела внешней дозиметрии ЧАЭС было записано изменение радиоактивности в г. Припять 26, 27 и 28 апреля 1986 г.
В течение 26 апреля погодные условия в городе можно охарактеризовать как штиль. Реактор постоянно выбрасывал радионуклиды, поэтому радиационная обстановка в близкорасположенном (три километра) к ЧАЭС городе Припяти постепенно ухудшалась.
Привожу отсканированную страничку из тетради, в которой дозиметристами отдела внешней дозиметрии ЧАЭС было записано изменение радиоактивности в г. Припять 26, 27 и 28 апреля 1986 г.
Киев
По всем советским официальным информационным сообщениям радиация Киева не коснулась. Город считался чистым, на его улицах власть провела многолюдную Первомайскую демонстрацию и разрешила проведение 6-9 мая международного велопробега. Получалось, что каким-то неизвестным науке образом радиация перепрыгнула этот древний город и упала на землю далеко за ним, в южных районах Украины. Я в это не верил, и позднее получил подтверждение своим догадкам о значительном радиационном загрязнении Киева. Вот только два факта из длинного информационного ряда. В июне 1986 года Николай Тараканов, ныне - генерал-майор запаса химических войск, работавших на дезактивации ЧАЭС, занимался в том числе и этой проблемой. Как он потом рассказывал, началось все с того, что «один пытливый полковник, доктор наук Кауров, когда мы уже заканчивали операцию (дезактивация территории ЧАЭС, очистка кровель зданий от источников ионизирующих излучений – К.Н.), привозит с Крещатика (центральная улица Киева – К.Н.) несколько каштановых листов и кладет их в сейф, в абсолютную темноту. Через несколько дней он вынимает эти листы: листки - зеленые, но они изъедены, как будто их моль съела. Мы собрали 1400 офицеров, помимо ученых, и ночью, чтобы не беспокоить народ, выехали в Киев и взяли десятки тысяч проб. Все это мы погрузили в самолеты и отправили на Семипалатинский полигон. Через неделю получили результаты, что зараженность в городе Киеве в десятки раз выше, чем было официально нам объявлено» (Чернобыль. Рассказы очевидцев и прогнозы ученых.
По всем советским официальным информационным сообщениям радиация Киева не коснулась. Город считался чистым, на его улицах власть провела многолюдную Первомайскую демонстрацию и разрешила проведение 6-9 мая международного велопробега. Получалось, что каким-то неизвестным науке образом радиация перепрыгнула этот древний город и упала на землю далеко за ним, в южных районах Украины. Я в это не верил, и позднее получил подтверждение своим догадкам о значительном радиационном загрязнении Киева. Вот только два факта из длинного информационного ряда. В июне 1986 года Николай Тараканов, ныне - генерал-майор запаса химических войск, работавших на дезактивации ЧАЭС, занимался в том числе и этой проблемой. Как он потом рассказывал, началось все с того, что «один пытливый полковник, доктор наук Кауров, когда мы уже заканчивали операцию (дезактивация территории ЧАЭС, очистка кровель зданий от источников ионизирующих излучений – К.Н.), привозит с Крещатика (центральная улица Киева – К.Н.) несколько каштановых листов и кладет их в сейф, в абсолютную темноту. Через несколько дней он вынимает эти листы: листки - зеленые, но они изъедены, как будто их моль съела. Мы собрали 1400 офицеров, помимо ученых, и ночью, чтобы не беспокоить народ, выехали в Киев и взяли десятки тысяч проб. Все это мы погрузили в самолеты и отправили на Семипалатинский полигон. Через неделю получили результаты, что зараженность в городе Киеве в десятки раз выше, чем было официально нам объявлено» (Чернобыль. Рассказы очевидцев и прогнозы ученых.
Кстати, есть что про генерала Тараканова? Героический же генерал, он кровли зданий чистил вилкой, лично готовил солдат и сам облучился несовместимо с жизнью.
Такие вот кацапы хохлам жить мешали.
Такие вот кацапы хохлам жить мешали.
Дед завидовал срочникам. Скидывал в реактор бром.
>бром
Иди в песду, у брома сечение поглощения маленькое для нейтронов. Бором глушат и регулируют реакторы, гугли "борное регулирование".
шелдон, ты?
Представляется что под Sabaton - Primo Victoria он работал, выходил на кровлю и умер уже. Генерал всю жизнь свою отдал на ЧАЭС.
Не.
Моторист-кун
Любой долбоеб который обосрался потом придумывает охуенную историю, что это не он виноват.
Более того, через некоторое время он начинает в нее верить.
Что-то никто не выдумал историю и не поверил. Александров и НИКИЭТ например.
Поясни, чего ты хочешь сказать.
Что не Дятлов один обосрался, а еще и создатели и вся система обосралась. Конечно это так.
Понятно, что сажают исполнителей - а люди, которые создают такую сложную технику слишком ценны, чтобы их сажать.
Но если ты на своей ладе калина въебался в остановку и убил людей, потому что машина управляется как кусок говна - это твоя вина. Не целиком, конечно, но твоя.
>люди, которые создают такую сложную технику слишком ценны, чтобы их сажать
Дятлов вобщет не оперативный персонал - раз.
Джва - приводили много раз регламент и нарушений не было.
Три - за 10 лет до Чернобыля была ЛАЭС 75, тоже реактивностная авария. Там чудом обошлись.
И после были выбеги на физпусках и в эксплуатации. На приборы списывали?
Совок.
В /po был тред про реактор, а потом про взрыв на ЧАЭС. И вот я прочитал снова про Чернобыльскую аварию. Сейчас, после начала войны России с Украиной, описание аварии выглядит уже совсем по-другому, и многие вещи, которые раньше казались случайными и непонятными, сейчас обрели смысл и систему.
Сначала попутно опровергну утверждения пидорах о том, что ЧАЭС взорвали хохлы, которые были высказаны несколько раз во вчерашних тредах. ЧАЭС, несмотря на то что находилась на территории Украины, управлялась из Москвы. Руководителем эксперимента, который привел к аварии, был русский - Анатолий Дятлов, родившийся в Красноярском Крае России, позже признан одним из виновников аварии и осужден на 10 лет, из которых отсидел 5 и умер в 1995 от сердечного приступа. Начальником ночной смены 4-го энергоблока, которая проводила эксперимент, и который подчинялся Дятлову и был непосредственно ответственен за эксперимент, был Александр Акимов - русский, родился в Новосибирске, умер 11 мая 1986 от лучевой болезни в 6-й Московской клинической больнице.
Все мы теперь знаем что пидорахам свойственно жить в манямирке и отрицать реальность. ВРЁТИ, PROOOOFFFS!!, ВАШИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, от санкций только выиграли, искандеры смеются, русские изобрели радио, ядерный реактор и водородную бомбу, их там нет, НЕ БУДЕТ, боинг сбили хохлы - всё это примеры манямирка и отрицания реальности пидорахами. Можно подумать что это является следствием путинской пропаганды, но новые научные данные, полученные мной сегодня при изучении аварии на ЧАЭС, явно указывают на генетическую, врожденную природу этого явления.
На 25 апреля 1986 года был назначен эксперимент на ЧАЭС. Эксперимент был отложен на несколько часов и был начат 1:23:04 26 апреля, после чего примерно в 1:23:40 привел сначала к паровому взрыву, а потом, примерно через 3 секунды, к взрыву ядерного топлива эквивалентом в 10 тонн тротила (0.01 килотонн) и выбросом радиоактивных веществ на территорию и в атмосферу. Взрыв полностью разрушил сам реактор и, в частности, все системы снабжения его водой.
То что предшествовало аварии представляет интерес (отключения систем безопасности, непонимание персоналом устройства реактора, угрозы Дятлова уволить Акимова за его отказ от проведения эксперимента (он отказывался потому что условия для эксперимента не были созданы правильно, но потом подчинился Дятлову), и так далее), но в нашем случае более интересно не то как шел эксперимент и что привело к взрыву, а то что происходило сразу после аварии. Примерно через час после взрыва, Акимов (начальник ночной смены 4-го энергоблока) или Дятлов (заместитель главного инженера, начальник Акимова, во время эксперимента Дятлов и Акимов работали в паре) посылают Перевозченко (начальник реакторного цеха, умрет 13 июня 1986), Кудрявцева (стажер, старший инженер управления реактором реакторного цеха №2, умрет 14 мая) и Проскурякова (стажер, старший инженер-механик реакторного цеха №2, умрет 17 мая получив 100% радиоактивных ожогов) вручную опустить заклинившие стержни управления (по данным панели управления, стержни не опустились до конца после нажатия на кнопку "АЗ-5" (кнопка Аварийной Защиты - полное глушение реактора всеми стержнями) и застряли на уровне 2-2.5 метров глубины ядра, - одной трети погружения, вместо 7 метров, после чего произошел первый взрыв, который сорвал крышку биологической защиты, удерживающую эти стержи). По пути они встречают Александра Ювченко (умрет в 2008 в возрасте 47 лет, на момент аварии ему 25+-1) и Юрия Трегуба (начальник дневной смены 4-го блока, смена которого закончилась, но он остался на рабочем месте), которые говорят им что стержней управления больше нет, а реактор разрушен (перед этим они видели что части здания больше не существует, а над ним синее свечение). Тем не менее они вместе с Ювченко поднимаются по лестнице на отметку +35 чтобы осмотреть повреждения. Ювченко держал массивную дверь в реакторную комнату, в то время как те трое прошли в неё в поисках механизма управления стержнями (пожарные уже частично потушили пожар к тому времени, поэтому они могли находиться в реакторном зале, до этого пар не давал там ничего рассмотреть). Они смотрели на обломки реактора, крышку верхней биологической защиты, застрявшую в шахте реактора, и на открытое ядро не более минуты и получили смертельные дозы облучения, а на их лицах образовался "радиационный загар" (радиационный ожог, приводящий к изменению цвета кожи из-за интенсивного облучения, на вид подобный сильному облучению ультрафиолетом, как при сгорании на солнце), после чего они вернулись к Дятлову и доложили ему об увиденном. Дятлов (заместитель главного инженера), прослушав их доклад и увидев их ядерный загар, сказал ВРЁТИ!!! и что реактор целый, а взрыв, по его мнению, был взрывом смеси водорода и кислорода из 110-кубометрового аварийного бака. Несмотря на то что Дятлов видел обломки графитовых блоков разбросанные по территории и синее свечение над реактором (ионизация воздуха из-за ионизирующего излучения, такое явление происходит в частности при электрическом разряде, в том числе при молнии), он был уверен что реактор цел. Дятлов доложил о своем манямирке (что реактор цел) вышестоящим начальникам Фомину (главный инженер) и Брюханову (директор ЧАЭС, жив до сих пор), после чего приказал Акимову закачивать воду в реактор, а сам вышел вместе с Горбаченко (техник радиационного мониторинга, aka дежурный службы дозиметрии) со станции чтобы осмотреть её снаружи, и, несмотря на увиденные разбросанные вокруг куски графитового замедлителя, когда-то содержащего управляющие стержни, и ядерного топлива, сохранил свою уверенность в целостности реактора. В 3:30 Телятников (начальник пожарной охраны, умрет в 2004) обратился к Акимову с вопросом что происходит с его пожарными (у них были симптомы острой лучевой болезни - тошнота, рвота, слабость, температура, головная боль), Акимов направил ему дозиметриста. Потом Дятлов вернулся в комнату управления, в 5:00 ему стало плохо и он уехал вместе с Горбаченко, которого рвало, в больницу.
Акимов присутствовал вместе со своим начальником Дятловым при докладе Кудрявцева и Проскурякова о разрушении реактора и так же вместе с ним сказал ВРЁТИ!!!, после чего приказал Столярчуку (старший инженер 4-го блока, жив до сих пор) и Бусыгину (умрет в 1993 от последствий лучевой болезни) включить запасные насосы для подачи воды в реактор. Потом пришел Перевозченко (начальник реакторного цеха) и доложил Акимову о разрушении реактора, но Акимов опять предсказуемо сказал ВРЁТИ!!! Акимова стало тошнить к 6:00, после чего он был заменен и позже отправлен в больницу в Москву, где скончался от лучевой болезни 11 мая до последнего повторяя что он всё сделал правильно и не совершил никаких ошибок.
Брюханов (директор ЧАЭС) повелся на троллинг Акимова (начальник ночной смены 4-го энергоблока) что реактор цел и доложил об этом в Москву. Москва в 4:00 ответила приказом снабжать реактор водой.
Фомин (главный инженер) так же принял версию Акимову о том что реактор цел и приказал постоянно закачивать воду в реактор, при этом периодически осуществлял ротацию персонала который выходил из строя по причине облучения. После того как Дятлова увезли в больницу, Фомин приказал своему заместителю Ситникову (заместитель главного инженера), который пришел на замену Дятлову, подняться на крышу блока В и осмотреть реактор. Ситников подчинился и получил там смертельную дозу радиации (умрет 30 мая), в 10:00 он вернулся и доложил Фомину что реактор уничтожен. В ответ на это управляющие Фомин (главный инженер) и Брюханов (директор ЧАЭС) сказали ВРЁТИ!!! и приказали продолжать закачивать воду в реактор.
Напомню, что после взрыва все системы управления реактором и снабжения его водой полностью вышли из строя и у персонала не было никаких средств управления реактором.
Сначала попутно опровергну утверждения пидорах о том, что ЧАЭС взорвали хохлы, которые были высказаны несколько раз во вчерашних тредах. ЧАЭС, несмотря на то что находилась на территории Украины, управлялась из Москвы. Руководителем эксперимента, который привел к аварии, был русский - Анатолий Дятлов, родившийся в Красноярском Крае России, позже признан одним из виновников аварии и осужден на 10 лет, из которых отсидел 5 и умер в 1995 от сердечного приступа. Начальником ночной смены 4-го энергоблока, которая проводила эксперимент, и который подчинялся Дятлову и был непосредственно ответственен за эксперимент, был Александр Акимов - русский, родился в Новосибирске, умер 11 мая 1986 от лучевой болезни в 6-й Московской клинической больнице.
Все мы теперь знаем что пидорахам свойственно жить в манямирке и отрицать реальность. ВРЁТИ, PROOOOFFFS!!, ВАШИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, от санкций только выиграли, искандеры смеются, русские изобрели радио, ядерный реактор и водородную бомбу, их там нет, НЕ БУДЕТ, боинг сбили хохлы - всё это примеры манямирка и отрицания реальности пидорахами. Можно подумать что это является следствием путинской пропаганды, но новые научные данные, полученные мной сегодня при изучении аварии на ЧАЭС, явно указывают на генетическую, врожденную природу этого явления.
На 25 апреля 1986 года был назначен эксперимент на ЧАЭС. Эксперимент был отложен на несколько часов и был начат 1:23:04 26 апреля, после чего примерно в 1:23:40 привел сначала к паровому взрыву, а потом, примерно через 3 секунды, к взрыву ядерного топлива эквивалентом в 10 тонн тротила (0.01 килотонн) и выбросом радиоактивных веществ на территорию и в атмосферу. Взрыв полностью разрушил сам реактор и, в частности, все системы снабжения его водой.
То что предшествовало аварии представляет интерес (отключения систем безопасности, непонимание персоналом устройства реактора, угрозы Дятлова уволить Акимова за его отказ от проведения эксперимента (он отказывался потому что условия для эксперимента не были созданы правильно, но потом подчинился Дятлову), и так далее), но в нашем случае более интересно не то как шел эксперимент и что привело к взрыву, а то что происходило сразу после аварии. Примерно через час после взрыва, Акимов (начальник ночной смены 4-го энергоблока) или Дятлов (заместитель главного инженера, начальник Акимова, во время эксперимента Дятлов и Акимов работали в паре) посылают Перевозченко (начальник реакторного цеха, умрет 13 июня 1986), Кудрявцева (стажер, старший инженер управления реактором реакторного цеха №2, умрет 14 мая) и Проскурякова (стажер, старший инженер-механик реакторного цеха №2, умрет 17 мая получив 100% радиоактивных ожогов) вручную опустить заклинившие стержни управления (по данным панели управления, стержни не опустились до конца после нажатия на кнопку "АЗ-5" (кнопка Аварийной Защиты - полное глушение реактора всеми стержнями) и застряли на уровне 2-2.5 метров глубины ядра, - одной трети погружения, вместо 7 метров, после чего произошел первый взрыв, который сорвал крышку биологической защиты, удерживающую эти стержи). По пути они встречают Александра Ювченко (умрет в 2008 в возрасте 47 лет, на момент аварии ему 25+-1) и Юрия Трегуба (начальник дневной смены 4-го блока, смена которого закончилась, но он остался на рабочем месте), которые говорят им что стержней управления больше нет, а реактор разрушен (перед этим они видели что части здания больше не существует, а над ним синее свечение). Тем не менее они вместе с Ювченко поднимаются по лестнице на отметку +35 чтобы осмотреть повреждения. Ювченко держал массивную дверь в реакторную комнату, в то время как те трое прошли в неё в поисках механизма управления стержнями (пожарные уже частично потушили пожар к тому времени, поэтому они могли находиться в реакторном зале, до этого пар не давал там ничего рассмотреть). Они смотрели на обломки реактора, крышку верхней биологической защиты, застрявшую в шахте реактора, и на открытое ядро не более минуты и получили смертельные дозы облучения, а на их лицах образовался "радиационный загар" (радиационный ожог, приводящий к изменению цвета кожи из-за интенсивного облучения, на вид подобный сильному облучению ультрафиолетом, как при сгорании на солнце), после чего они вернулись к Дятлову и доложили ему об увиденном. Дятлов (заместитель главного инженера), прослушав их доклад и увидев их ядерный загар, сказал ВРЁТИ!!! и что реактор целый, а взрыв, по его мнению, был взрывом смеси водорода и кислорода из 110-кубометрового аварийного бака. Несмотря на то что Дятлов видел обломки графитовых блоков разбросанные по территории и синее свечение над реактором (ионизация воздуха из-за ионизирующего излучения, такое явление происходит в частности при электрическом разряде, в том числе при молнии), он был уверен что реактор цел. Дятлов доложил о своем манямирке (что реактор цел) вышестоящим начальникам Фомину (главный инженер) и Брюханову (директор ЧАЭС, жив до сих пор), после чего приказал Акимову закачивать воду в реактор, а сам вышел вместе с Горбаченко (техник радиационного мониторинга, aka дежурный службы дозиметрии) со станции чтобы осмотреть её снаружи, и, несмотря на увиденные разбросанные вокруг куски графитового замедлителя, когда-то содержащего управляющие стержни, и ядерного топлива, сохранил свою уверенность в целостности реактора. В 3:30 Телятников (начальник пожарной охраны, умрет в 2004) обратился к Акимову с вопросом что происходит с его пожарными (у них были симптомы острой лучевой болезни - тошнота, рвота, слабость, температура, головная боль), Акимов направил ему дозиметриста. Потом Дятлов вернулся в комнату управления, в 5:00 ему стало плохо и он уехал вместе с Горбаченко, которого рвало, в больницу.
Акимов присутствовал вместе со своим начальником Дятловым при докладе Кудрявцева и Проскурякова о разрушении реактора и так же вместе с ним сказал ВРЁТИ!!!, после чего приказал Столярчуку (старший инженер 4-го блока, жив до сих пор) и Бусыгину (умрет в 1993 от последствий лучевой болезни) включить запасные насосы для подачи воды в реактор. Потом пришел Перевозченко (начальник реакторного цеха) и доложил Акимову о разрушении реактора, но Акимов опять предсказуемо сказал ВРЁТИ!!! Акимова стало тошнить к 6:00, после чего он был заменен и позже отправлен в больницу в Москву, где скончался от лучевой болезни 11 мая до последнего повторяя что он всё сделал правильно и не совершил никаких ошибок.
Брюханов (директор ЧАЭС) повелся на троллинг Акимова (начальник ночной смены 4-го энергоблока) что реактор цел и доложил об этом в Москву. Москва в 4:00 ответила приказом снабжать реактор водой.
Фомин (главный инженер) так же принял версию Акимову о том что реактор цел и приказал постоянно закачивать воду в реактор, при этом периодически осуществлял ротацию персонала который выходил из строя по причине облучения. После того как Дятлова увезли в больницу, Фомин приказал своему заместителю Ситникову (заместитель главного инженера), который пришел на замену Дятлову, подняться на крышу блока В и осмотреть реактор. Ситников подчинился и получил там смертельную дозу радиации (умрет 30 мая), в 10:00 он вернулся и доложил Фомину что реактор уничтожен. В ответ на это управляющие Фомин (главный инженер) и Брюханов (директор ЧАЭС) сказали ВРЁТИ!!! и приказали продолжать закачивать воду в реактор.
Напомню, что после взрыва все системы управления реактором и снабжения его водой полностью вышли из строя и у персонала не было никаких средств управления реактором.
Что мы можем заключить из этих данных? А то, что русским свойственна крайне сильная степень тотального отрицания, которая способствует их автоматическому погружению в перманентный манямирок. Опыт Акимова, который в том числе от собственных действий получил смертельное облучение и до самой своей скорой смерти продолжал верить что всё сделал правильно, говорит о том что он еще и необучаемый. Напоминаю, что никакого Путина еще никто не знает, и никакого Киселева, никакого телевизора, который бы убеждал руководителей станции в том что реактор цел, - не было. Даже советские пропагандисты еще не знают что произошла авария. Но пидорахи уже в манямирке. Превентивно. И навсегда. Стадия отрицания не кончается у них никогда - ни взрыв, ни радиационные ожоги персонала, ни тошнота, ни разбросанные части реактора, ни свечение над ним, ни зашкаливающие показания дозиметров, ни разрушенное здание не являются для них достаточными доказательствами разрушения реактора. Это какие-то пруфстеры и тролли, по сравнению с которыми даже современные кремлеботы и пидорахи просто дети. Возможно им могла бы помочь ссылка на RT, но этот канал появится только спустя 19 лет, в 2005 году.
Таким образом я пришел к заключению что манямирок и отрицание реальности пидорахами является их врожденной особенностью и не вызваны пропагандой. Пропаганда - следствие манямирка, а не наоборот.
Пост написан по материалам Википедии.
Ссылки:
https://en.wikipedia.org/wiki/Individual_involvement_in_the_Chernobyl_disaster
https://en.wikipedia.org/wiki/Chernobyl_disaster
http://www.mn.ru/newspaper/zoom/68777
http://coolschool1.at.ua/index/kniga_pamjati_quot_zhivy_poka_pomnim_quot_posvjashhaetsja_tem_kto_pogib_v_chernobylskom_pekle_sitnikov_a/0-418
Конкретные цитаты, на языке того времени по смыслу эквивалентные современным ВРЁТИ!!!, PROOOFFFS!, ВАШИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, ССЫЛОЧКУ НА RT ПОЖАЛУЙСТА : (с переводом)
>Other employees went to the control room, reporting damage. Dyatlov went to the backup control room, pressing the AZ-5 button there and disconnecting power to the control rod servodrives; despite seeing the graphite blocks scattered on the ground outside the plant, he still believed the reactor was intact. Kudryavtsev and Proskuryakov returned to report the reactor damage they had seen, but Dyatlov insisted what they had seen was the results of an explosion of the emergency tank, claiming the explosion of the 110 m³ tank at Level +71 was sufficient to destroy the central hall roof. Dyatlov reported his assumptions as reality to Bryukhanov and Fomin, the higher-level managers.
>Другие работники вошли в комнату управления и доложили о повреждениях. Дятлов ушел в запасную комнату управления, нажал кнопку АЗ-5 и отключил питание сервоприводов управляюших стержней; несмотря на то что видел графитовые блоки разбросанные по земле вне станции, он всё еще верил что реактор цел. Кудрявцев и Проскуряков вернулись чтобы доложить о повреждениях реактора которые они видели, но Дятлов настоял, что то, что они видели было результатом взрыва аварийного бака, утверждая что взрыв 110-кубометрового бака на отметке +71 был достаточен для разрушения крыши центрального зала. Дятлов доложил свои предположения как реальность Брюханову и Фомину, - управляющим более высокого уровня.
>At 2:00, Dyatlov ordered Akimov to feed water to the reactor, and together with Gorbachenko went to survey the plant from the outside. Despite seeing the fuel and graphite scattered around, he still believed the reactor was intact.
>В 2:00 Дятлов приказал Акимову запитать реактор водой, и вместе с Горбаченко пошел осмотреть станцию снаружи. Несмотря на то что видел топливо и графит разбросанный вокруг, он всё еще верил что реактор был цел.
>Kudryavtsev and Proskuryakov returned from the reactor and reported its state to Akimov and Dyatlov. Insisting the reactor was intact, Akimov ordered Stolyarchuk and Busygin to turn on the emergency feedwater pumps.
>Кудрявцев и Проскуряков вернулись из реакторного зала и доложили его состояние Акимову и Дятлову. Настаивая на том что реактор цел, Акимов приказал Столярчуку и Бусыгину включить запасные насосы водяного питания.
>Perevozchenko returned and reported that the reactor was destroyed, but Akimov insisted it was intact.
>Перевозченко вернулся и доложил что реактор уничтожен, но Акимов настоял что он цел.
>Akimov reported a serious radiation accident but intact reactor
>Акимов доложил о серьезном радиационном инциденте, но при целом реакторе.
>At 3:00 am, Bryukhanov called Maryin, the deputy secretary for the nuclear power industry, reporting Akimov's version of the situation.
>В 3:00 Брюханов позвонил Марьину, заместителю секретаря по ядерной энергетике, доложив версию Акимова о ситуации.
>After Dyatlov left, Fomin ordered Sitnikov, his replacement, to climb to the roof of Unit C and survey the reactor; Sitnikov obeyed and received a fatal radiation dose there; at 10:00 am he returned and reported to Fomin and Bryukhanov that the reactor was destroyed. The managers refused to believe him and ordered continued feeding of water into the reactor;
>После того как Дятлов уехал, Фомин приказал Ситникову, своему заместителю, подняться на крышу блока В и осмотреть реактор; Ситников подчинился и получил смертельную дозу радиации там; в 10:00 он вернулся и доложил Фомину и Брюханову что реактор уничтожен. Управляющие отказались поверить ему и приказали дальнейшую подачу воды в реактор.
>Because of the inaccurate low readings, the reactor crew chief Alexander Akimov assumed that the reactor was intact. The evidence of pieces of graphite and reactor fuel lying around the building was ignored, and the readings of another dosimeter brought in by 04:30 were dismissed under the assumption that the new dosimeter must have been defective.[25]:42–50
>Из-за неточных низких показаний, начальник реакторной команды Александр Акимов предположил что реактор цел. Наличие кусков графита и реакторного топлива лежащего вокруг здания было проигнорировано, а показания другого дозиметра принесенного в 4:30 были отклонены в предположении что новый дозиметр видимо был неисправен.
Слова Фомина (главный инженер) своему заместителю Ситникову:
>– Ты опытный физик. Определи, в каком состоянии реактор. Ты будешь как бы человек со стороны, не заинтересованный во вранье. Прошу тебя. Лучше взобраться на крышу блока «В» и заглянуть сверху в центральный зал. А? <...> В десять утра Ситников доложил Фомину и Брюханову, что реактор, по его мнению, разрушен. Но доклад Анатолия Андреевича Ситникова вызвал только раздражение и к сведению принят не был. Подача воды в «реактор» продолжалась…
>Одно из первых сообщений Брюханова [в Москву]: «Реактор цел, продолжаем подавать воду в аппарат, уровень радиации в пределах нормы. Погиб Валерий Ходемчук, а Владимир Шашенок получил стопроцентный ожог поверхности кожи и находится в тяжелом состоянии». Около четырех утра Брюханов сообщил в Минэнерго СССР: произошло два взрыва, реактор четвертого энергоблока заглушен и контролируется, третий энергоблок остановлен, отклонений в радиационной обстановке нет.
ПИКРИЛЕЙТЕДЫ
Первый пост:
- Анатолий Дятлов, заместитель главного инженера, пруфстер 80-го уровня, который лично видел фрагменты внутренних элементов реактора на территории и считал что это не доказательства. Осужден на 10 лет, вышел по УДО, умер в 1995.
- Александр Акимов, начальник ночной смены 4-го энергоблока (в подчинении у Дятлова), пруфстер и тролль 80-го уровня, видел части реактора и топлива, осматривал станцию снаружи, считал всё это не доказательствами, троллил всех что реактор цел. Уголовное дело прекращено в связи с его смертью 11 мая 1986.
- Николай Фомин, главный инженер и пруфстер, не поверивший многочисленным сообщениям персонала о разрушении реактора. Находясь в тюрьме пытался покончить с собой, разбив очки и вскрыв вены, позже признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу, а после выздоровления какой-то тролль позволил ему устроиться на работу на Калининскую АЭС. Жив до сих пор.
- Виктор Брюханов, директор ЧАЭС, пруфстер не поверивший многочисленным сообщениям о разрушении реактора, в том числе сообщению Ситникова за которое тот заплатил жизнью. Затроллил Москву сообщением о целостности реактора и нормальном уровне радиации, при зашкаливающих дозиметрах и симптомах острой лучевой болезни у персонала и пожарных. Осужден на 10 лет. Жив до сих пор.
Присмотритесь внимательнее к этим фамилиям. Это русские фамилии. На станции работали и украинцы, но пруфстерами и троллями оказались только русские. Совпадение? После всего пруфстерства и троллинга русских с 2014, - не думаю.
Второй пост:
- Могила Ситникова, заместителя главного инженера.
- Валерий Перевозченко, доложивший о разрушенном реакторе Акимову. Умер 13 июня 1986.
- Кнопка АЗ-5 на панели управления (посередине в верхнем ряду) - кнопка аварийной защиты (кнопка полной остановки реактора), нажатие которой должно было привести к опусканию всех стержней на полную глубину примерно за 18-20 секунд, для полного заглушения реактора. Её нажатие было последним эффективным действием персонала над реактором, после чего система управления перестала оказывать какое-либо влияние на реактор из-за его разрушения. Стержни успели опуститься только на 2-2.5 метра из семи, перед тем как произошел первый взрыв.
Таким образом я пришел к заключению что манямирок и отрицание реальности пидорахами является их врожденной особенностью и не вызваны пропагандой. Пропаганда - следствие манямирка, а не наоборот.
Пост написан по материалам Википедии.
Ссылки:
https://en.wikipedia.org/wiki/Individual_involvement_in_the_Chernobyl_disaster
https://en.wikipedia.org/wiki/Chernobyl_disaster
http://www.mn.ru/newspaper/zoom/68777
http://coolschool1.at.ua/index/kniga_pamjati_quot_zhivy_poka_pomnim_quot_posvjashhaetsja_tem_kto_pogib_v_chernobylskom_pekle_sitnikov_a/0-418
Конкретные цитаты, на языке того времени по смыслу эквивалентные современным ВРЁТИ!!!, PROOOFFFS!, ВАШИ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА НЕ ДОКАЗАТЕЛЬСТВА, ССЫЛОЧКУ НА RT ПОЖАЛУЙСТА : (с переводом)
>Other employees went to the control room, reporting damage. Dyatlov went to the backup control room, pressing the AZ-5 button there and disconnecting power to the control rod servodrives; despite seeing the graphite blocks scattered on the ground outside the plant, he still believed the reactor was intact. Kudryavtsev and Proskuryakov returned to report the reactor damage they had seen, but Dyatlov insisted what they had seen was the results of an explosion of the emergency tank, claiming the explosion of the 110 m³ tank at Level +71 was sufficient to destroy the central hall roof. Dyatlov reported his assumptions as reality to Bryukhanov and Fomin, the higher-level managers.
>Другие работники вошли в комнату управления и доложили о повреждениях. Дятлов ушел в запасную комнату управления, нажал кнопку АЗ-5 и отключил питание сервоприводов управляюших стержней; несмотря на то что видел графитовые блоки разбросанные по земле вне станции, он всё еще верил что реактор цел. Кудрявцев и Проскуряков вернулись чтобы доложить о повреждениях реактора которые они видели, но Дятлов настоял, что то, что они видели было результатом взрыва аварийного бака, утверждая что взрыв 110-кубометрового бака на отметке +71 был достаточен для разрушения крыши центрального зала. Дятлов доложил свои предположения как реальность Брюханову и Фомину, - управляющим более высокого уровня.
>At 2:00, Dyatlov ordered Akimov to feed water to the reactor, and together with Gorbachenko went to survey the plant from the outside. Despite seeing the fuel and graphite scattered around, he still believed the reactor was intact.
>В 2:00 Дятлов приказал Акимову запитать реактор водой, и вместе с Горбаченко пошел осмотреть станцию снаружи. Несмотря на то что видел топливо и графит разбросанный вокруг, он всё еще верил что реактор был цел.
>Kudryavtsev and Proskuryakov returned from the reactor and reported its state to Akimov and Dyatlov. Insisting the reactor was intact, Akimov ordered Stolyarchuk and Busygin to turn on the emergency feedwater pumps.
>Кудрявцев и Проскуряков вернулись из реакторного зала и доложили его состояние Акимову и Дятлову. Настаивая на том что реактор цел, Акимов приказал Столярчуку и Бусыгину включить запасные насосы водяного питания.
>Perevozchenko returned and reported that the reactor was destroyed, but Akimov insisted it was intact.
>Перевозченко вернулся и доложил что реактор уничтожен, но Акимов настоял что он цел.
>Akimov reported a serious radiation accident but intact reactor
>Акимов доложил о серьезном радиационном инциденте, но при целом реакторе.
>At 3:00 am, Bryukhanov called Maryin, the deputy secretary for the nuclear power industry, reporting Akimov's version of the situation.
>В 3:00 Брюханов позвонил Марьину, заместителю секретаря по ядерной энергетике, доложив версию Акимова о ситуации.
>After Dyatlov left, Fomin ordered Sitnikov, his replacement, to climb to the roof of Unit C and survey the reactor; Sitnikov obeyed and received a fatal radiation dose there; at 10:00 am he returned and reported to Fomin and Bryukhanov that the reactor was destroyed. The managers refused to believe him and ordered continued feeding of water into the reactor;
>После того как Дятлов уехал, Фомин приказал Ситникову, своему заместителю, подняться на крышу блока В и осмотреть реактор; Ситников подчинился и получил смертельную дозу радиации там; в 10:00 он вернулся и доложил Фомину и Брюханову что реактор уничтожен. Управляющие отказались поверить ему и приказали дальнейшую подачу воды в реактор.
>Because of the inaccurate low readings, the reactor crew chief Alexander Akimov assumed that the reactor was intact. The evidence of pieces of graphite and reactor fuel lying around the building was ignored, and the readings of another dosimeter brought in by 04:30 were dismissed under the assumption that the new dosimeter must have been defective.[25]:42–50
>Из-за неточных низких показаний, начальник реакторной команды Александр Акимов предположил что реактор цел. Наличие кусков графита и реакторного топлива лежащего вокруг здания было проигнорировано, а показания другого дозиметра принесенного в 4:30 были отклонены в предположении что новый дозиметр видимо был неисправен.
Слова Фомина (главный инженер) своему заместителю Ситникову:
>– Ты опытный физик. Определи, в каком состоянии реактор. Ты будешь как бы человек со стороны, не заинтересованный во вранье. Прошу тебя. Лучше взобраться на крышу блока «В» и заглянуть сверху в центральный зал. А? <...> В десять утра Ситников доложил Фомину и Брюханову, что реактор, по его мнению, разрушен. Но доклад Анатолия Андреевича Ситникова вызвал только раздражение и к сведению принят не был. Подача воды в «реактор» продолжалась…
>Одно из первых сообщений Брюханова [в Москву]: «Реактор цел, продолжаем подавать воду в аппарат, уровень радиации в пределах нормы. Погиб Валерий Ходемчук, а Владимир Шашенок получил стопроцентный ожог поверхности кожи и находится в тяжелом состоянии». Около четырех утра Брюханов сообщил в Минэнерго СССР: произошло два взрыва, реактор четвертого энергоблока заглушен и контролируется, третий энергоблок остановлен, отклонений в радиационной обстановке нет.
ПИКРИЛЕЙТЕДЫ
Первый пост:
- Анатолий Дятлов, заместитель главного инженера, пруфстер 80-го уровня, который лично видел фрагменты внутренних элементов реактора на территории и считал что это не доказательства. Осужден на 10 лет, вышел по УДО, умер в 1995.
- Александр Акимов, начальник ночной смены 4-го энергоблока (в подчинении у Дятлова), пруфстер и тролль 80-го уровня, видел части реактора и топлива, осматривал станцию снаружи, считал всё это не доказательствами, троллил всех что реактор цел. Уголовное дело прекращено в связи с его смертью 11 мая 1986.
- Николай Фомин, главный инженер и пруфстер, не поверивший многочисленным сообщениям персонала о разрушении реактора. Находясь в тюрьме пытался покончить с собой, разбив очки и вскрыв вены, позже признан невменяемым и помещен в психиатрическую больницу, а после выздоровления какой-то тролль позволил ему устроиться на работу на Калининскую АЭС. Жив до сих пор.
- Виктор Брюханов, директор ЧАЭС, пруфстер не поверивший многочисленным сообщениям о разрушении реактора, в том числе сообщению Ситникова за которое тот заплатил жизнью. Затроллил Москву сообщением о целостности реактора и нормальном уровне радиации, при зашкаливающих дозиметрах и симптомах острой лучевой болезни у персонала и пожарных. Осужден на 10 лет. Жив до сих пор.
Присмотритесь внимательнее к этим фамилиям. Это русские фамилии. На станции работали и украинцы, но пруфстерами и троллями оказались только русские. Совпадение? После всего пруфстерства и троллинга русских с 2014, - не думаю.
Второй пост:
- Могила Ситникова, заместителя главного инженера.
- Валерий Перевозченко, доложивший о разрушенном реакторе Акимову. Умер 13 июня 1986.
- Кнопка АЗ-5 на панели управления (посередине в верхнем ряду) - кнопка аварийной защиты (кнопка полной остановки реактора), нажатие которой должно было привести к опусканию всех стержней на полную глубину примерно за 18-20 секунд, для полного заглушения реактора. Её нажатие было последним эффективным действием персонала над реактором, после чего система управления перестала оказывать какое-либо влияние на реактор из-за его разрушения. Стержни успели опуститься только на 2-2.5 метра из семи, перед тем как произошел первый взрыв.
>Дятлов вобщет не оперативный персонал - раз.
Эта мразь там был главный.
>Джва - приводили много раз регламент и нарушений не было.
Я тебе скажу больше и сейчас есть куча ситуаций, когда можно ебнуть реактор не нарушив регламент. Поэтому там не обезьяны сидят, а физики-ядерщики.
Совок - это писдец, никто не спорит.
Но есть позиция, я виноват, но виноваты и эти. А есть позиция - я все делал по инструкции, виноваты все кроме меня.
Стенограмма:
Рогожкин
-Раз произошла авария, значит и я виноват.
Дятлов:
- Нарушения мною были допущены не преднамеренно
Как бы вся суть.
Ты хоть видео смотрел?
посмотрел 3/4 потом дропнул, он на суде даже другое говорил
Реактор был говняный в общем.
>Эта мразь там был главный
Читай книгу @ смотри интервью. Там всё в рамках регламента.
>физики-ядерщики
Им вообще похуй было, кроме Дятлова и не было никого. Ни с ОЯБ ни с лаборатории. Алсо инспектора за что осудили?
>Дятлов:
>- Нарушения мною были допущены не преднамеренно
Нехуя. Он всегда говорил что все по регламенту и проверить это можно. И осциллограф писал и скала.
Вот я смотрю, а ничего не изменилось. Хуже советского инженера только червь пидор. И я один из них к сожалению.
Ну понятно короче, его слова не его слова.
Если мразь нашла в себе силы накалякать книжку и пописдеть на камеру - то Рафик не у чем не уноват.
все верно.
Немец бы послал нахуй с такими экспериментами. И , если бы последовало увольнение, профсоюз потом отжарил бы в очко всех причастных.
Ну конечно, человек при смерти будет писдеть и выгораживать себя?
Ему-то можно поверить.
Алсо как быть с данными контроля и осциллографом? Хуй на них?
>такими экспериментами
Проектное испытание.
Вот даже по этой схеме - не предусмотрено резервирование одного циркуляционного насоса другим, уже понятно, что реактор говнище.
Там 8 гцн, хуле еще резервировать?
А по схеме 4, и резервированы только насосы от деаэратора.
от деаэратора это питательные насосы. На реакторе только два ГЦН, и они не резервируются .
Я не ядерщик, но дохуя вижу в этой схеме говна. Нет возможности закрыть дефектные каналы в реакторе например, про отсутствие второго контура уж молчу.
бамп
https://www.youtube.com/watch?v=IVthWR4cR1g
Все знали что интервью было, но его не публиковали.
Так-то, хохлы.