Ты купишь этот айфон.
1d100: (66) = 66
Так! Кто тебе это все сказал сейчас? Ты и так видишь что тебя окружает и что ты чувствуешь.
1d100: (75) = 75
https://www.youtube.com/watch?v=07p6GRdVWsU
Я запутался. Вы отретконили первую и вторую части?
Ладно.
Поднимаемся, берём полотенце и выходим в коридор.
1d100: (82) = 82
Поднимаемся, берём полотенце и выходим в коридор.
1d100: (82) = 82
А что будет, если завайпать тред копипастами из зеленого слоника без спойлера?
Я мылся вчера, а яйца уже пахнут.
1d100: (73) = 73
1d100: (73) = 73
Я снова не один!
Стало даже теплее, несмотря на разбушевавшийся в комнате сквозняк. Он, кажется, завывает что-то, подпевая моим друзьям.
- И нет, я не хочу покупать у вас… что бы это ни было! - вежливо киваю я лысой обезьяне в черном свитере.
Музыка, кстати, очень к месту! Я сразу вспомнил Эпплузский салун, в номерах которого мы с Сильвер как-то проводили ночь, направляясь на сафари в земли бизонов.
Моя милая Сильвер. Как бы ты ни пряталась, твой Стеди всегда тебя найдет.
Да-да, ты! Мой дорогой Эпплузский скептик. Хоть я и способен все сам рассмотреть, послушать и оценить, гораздо удобнее, когда у тебя в распоряжении есть… иные мнения.
Схватив одно из полотенец, что висели в ванной, я отворяю дверь, ведущую в коридор.
Вагон расходится вправо и влево от меня, желтовато мерцая лампами.
Поезд мчит на всех парах, однако покачивание его едва чувствуется. Откуда-то сбоку доносится еле слышная мелодия.
https://www.youtube.com/watch?v=CU2mDkZoYsc
Я на лошади. Ты на белом коне, и я на белом коне. А потом салют… в нашу честь. Салют в нашу честь. Сначала на парад, а потом в дом офицеров пойдём. Бал будет. Пиво. Салют. В мою честь салют. Я полковник и ты — на белом коне. Ты меня слышишь? Посмотри, какая у меня форма! Посмотри, какие у неё звезды! Я её ещё никому не показывал. Только тебе покажу. Посмотри! Это моя парадная. Специально сшил! Посмотри, не бойся! Погоны? Я их поменяю! Вот они, погоны. Вот! Настоящие! Видишь? Полковник. Я полковник. Я их на парад надену. Это моя форма. Самая чистая. Что ты кашляешь? Вот пойдём в дом офицеров, пива выпьем — и кашлять не будешь. Я с кортиком, на белом коне, командую парадом! Я полковник! Я командую парадом! Я в звёздах! На белом коне! Я полковник! Я командую парадом!
1d100: (14) = 14
1d100: (14) = 14
В общем, когда я насрал ему в тапку… А черпаки, они, понимаешь, суки, проспали. Так бы они должны были говно заметить моё, ну. И ему помыть тапки, всё. А я посрал и сразу лёг спать, ну так тихо. А они, значит, суки, раздели меня, ну когда поняли. У меня ещё на жопе куски говна-то остались, вот. Ну и воняло оно так же, это говно из тапки и из жопы моей. Ну, и хотели меня пидором сделать они все ребята. Но я орать стал, блядь. Глаза закатил. Ну, завизжал, так, знаешь… Не знаю, чё нашло на меня. Визжал так, блядь, выл. Они говорят: «Хуй с ним». Понимаешь, просто, ну, говно мне размазали, блядь, и заставили сожрать немножко, блядь, ну. Потом в другую часть перевели, блядь. Ну, это когда я ещё на срочной был.
1d100: (84) = 84
1d100: (84) = 84
— Ну и как говно, вкусное?
— Нууу… Так, знаешь… Как земля.
Меня твои истории просто доебали уже, я уже не могу их слушать, блядь. Одна история охуительней другой, просто. Про говно, блядь. Про какую-то хуйню, малафью. Чё ты несёшь-то вообще? Ты можешь заткнуться? Шишка, блядь, встанет — возбудимся. Чего, блядь? Про что ты несёшь? Вообще охуеть.
Ну, «Три семерки» выпил, блядь… Ну, бутылку… С одной дурой… Ну, а потом поебалися! Быстро так, мы десять минут всего ебалися-то… А у меня потом, блядь, малафья сразу полилася… Много малафьи налилось, я, ну, когда дрочил просто…
Мне отец говорил: главное, чтобы пидором тебя не обозвали, мол, если тебя первый раз так обзовут — у тебя потом будет такая кличка, ну это хуже… хуже всего.
Ничего не понимаю… И это офицеры? Говно какое-то, пидоры, блядь. Родина им дала звёздочки — носи! Носи звёздочки, блядь! Не хочу, хочу жрать говно! Что такое? Это армия?! Это армия?! Суки… Мудачьё — офицеры. Погоны нацепили, говно жрут — пидоры, блядь, ёбаные…
1d100: (97) = 97
— Нууу… Так, знаешь… Как земля.
Меня твои истории просто доебали уже, я уже не могу их слушать, блядь. Одна история охуительней другой, просто. Про говно, блядь. Про какую-то хуйню, малафью. Чё ты несёшь-то вообще? Ты можешь заткнуться? Шишка, блядь, встанет — возбудимся. Чего, блядь? Про что ты несёшь? Вообще охуеть.
Ну, «Три семерки» выпил, блядь… Ну, бутылку… С одной дурой… Ну, а потом поебалися! Быстро так, мы десять минут всего ебалися-то… А у меня потом, блядь, малафья сразу полилася… Много малафьи налилось, я, ну, когда дрочил просто…
Мне отец говорил: главное, чтобы пидором тебя не обозвали, мол, если тебя первый раз так обзовут — у тебя потом будет такая кличка, ну это хуже… хуже всего.
Ничего не понимаю… И это офицеры? Говно какое-то, пидоры, блядь. Родина им дала звёздочки — носи! Носи звёздочки, блядь! Не хочу, хочу жрать говно! Что такое? Это армия?! Это армия?! Суки… Мудачьё — офицеры. Погоны нацепили, говно жрут — пидоры, блядь, ёбаные…
1d100: (97) = 97
Радуемся тому что быть шизофреником не так уж и плохо. Зато нескучно.
Возвращаемся в купе попутно вспоминая свою биографию. Нужно снова записаться на сеанс психиатра.
1d100: (57) = 57
Возвращаемся в купе попутно вспоминая свою биографию. Нужно снова записаться на сеанс психиатра.
1d100: (57) = 57
— Братишка! Братишка!
— Заебал, блядь!
— Как поспал, братишка? Проголодался наверное, братишка?
— Ёб твою мать! Блядь! Иди отсюда на хуй, блядь!
— Что случилося-то?
— Ты что, обосрался что ли, мудак, блядь?
— Не, я не какал, я тебе покушать принёс
— Сука, блядь, пидорас, блядь!
1d100: (11) = 11
Ну что ты! Я тебе сейчас расскажу, вот смотри, Я тебе хорошую сейчас расскажу! Смотри, я… вот у нас здесь мух много… ой-ой… мух много, понимаешь? Смотри, мухи, они тебе спать мешают, мухи. А я вот, давай вот здесь насру, и они все прилетят сюда, и мы их убьем, слышишь? И тебе тогда спать, ой, спать будет хорошо. Давай? Я насру, а мухи все прилетят, сюда, к нам. Ну, куда им ещё, ихнее место-то тока здесь, и… ооой… хочешь, я насру здесь? И мухи, и мы их убьем! Ну что, срать?
Ну не надо, ну не стукай, не стукай!
Вот было время,я ещё здоровый был,вот так на турников влез...раз...и так двадцать раз...
Пошел на работу! Слезай, сказал! Слезай! Слезай, на работу, сортир чистить! Пошел, пошел на работу! На работу пошел! Говно чистить! Пошел! Чистить говно! Иди чистить говно! Пошел! Говно чистить.
— Чисти-чисти-чисти-чисти! Говно!
— Бля, у тебя получается классно, давай!
Начальник! Начальник! Этот пидорас обосрался, бля! Начальник!
Бердянск потом я вспоминаю как… Там море такое, типа черного моря такое, Азов что ли... Там я срал, блядь. Голый залез в море и насрал. "Три семерки" тоже выпил... Оно же по всему Союзу — «Три семёрки»! Понимаешь?
Не, я вроде ебался один раз, заебись было...
Да, хочу про фурункулы! У меня тоже был чирей, бля, охуенный, бля, на рычаг похож. Я, бля, в больницу пошел, а мне вместо чирея, блядь, ногу отрезали. Охуенная история?
Пидорас ты, а не лейтенант!
1d100: (4) = 4
Свиньи же жрут говно свое… а ихнее сердце даже человеку пересаживают.
1d100: (99) = 99
Мамочка ты моя хорошая, хорошая ты моя мама, мамуля ты моя хорошая! Эх ты, матюшка ты моя! Мамочка ты моя! Что ж ты натворила-то?! Холодной хочешь стать что ли?! Остывшие щи хочешь мне преподать что ли? Мам! Тюря, ты каша-малаша в лепесточки! Эх ты! Мать-то моя! Лесом пошли бы, полем пошли бы! Сели бы! Спокойно, спросил бы, покакать можно, ты бы сказала бы: иди и покакай под кустик-то! И я б покакал бы! Посрал бы там! Говно бы все вытер пальцем, вытер бы! Мамулечка, потом бы листочком бы вытер! Я бы весь листочком был бы умытый, был бы!!!
1d100: (14) = 14
Достаём спрятанный пакетик с кокаином и занюхиваем оттуда половину.
##1d100#
##1d100#
Кто «вы-то»?! К кому ты обращаешься? Я один здесь, нахуй! Кто «людьми-то», блядь? Я уже не человек, блядь, я зверь нахуй!
Караулить блядей… Спят, суки, блядь, а я? А я не спи, да? Что я, я тоже хочу! Блядь… Они спят, а я? Сейчас бы всех разъебал!
У нас, когда отжимаешься, жопу лучше не подставлять!
Ты понимаешь, что ты поехавший? Не я, блядь, поехавший, не он, блядь, а ты.
— Че ты мне покушать принёс?! Ты что — мудак, что ли, бля? Хули ты вызвал… Хули ты говном-то вымазался, мудак, блядь?!
— Я уж покушал…
— Пидорас, блядь! Сука, блядь.
— Братишка, ты что?
— Убери это говно отсюда, блядь! Ёб твою мать, блядь! И весь пол засрал! Мудак, блядь, ну ты мудак. Я тебя сейчас убью нахуй, а тебя, бля, сейчас убью, блядь!
— В деревнях ели все… Это самое… Не только…
— Чё, «ели»! Ты чё, мудак что ли? Кто ел?
— Мы хлеб ели!
— Хлеб ели! Но говно-то не жрали!
1d100: (60) = 60
Ты грязный червь, ты чего сделал?! А блядь?!
Ты живешь последний час!
Какой самый известный самолет на тихоокеанском театре военных действий?!
Сколько истребителей, сука?! Сколько, блядь, истребителей, скотина, блядь?!
Ааа, бля, какой же ты мудак, блядь! Мы сидим тута. Вдвоём тута. Сидим. Сидим, ёпта, сидим! Ты можешь заткнуться, просто, блядь, сидеть, нихуя не говорить, вообще, блядь, молчать просто?
Ты можешь просто помолчать, всё, пиздец?!
— Я перед обедом 20 раз отжимался.
— Не пизди, сядь лучше.
«Здеся»?! Кто научил тебя так говорить, «здеся»?! А? Здесь, епта! Ты в армии служишь, бля, надо говорить правильно, ты ж военный, бля, не позорь погоны! Че ты их напялил, бля? С меня содрали — на тебя напялили!
— Ну че ты оторвал погону-то?
— Погону?! Какую погону?! ПогонЫ, нахуй, погонЫ! Их две, я их две оторвал!
Я зеленый слоник, я веселый головастик! Я зеленый слоник, я веселый головастик! Тиииик!
1d100: (99) = 99
Слушай, давай я тебе спою чего-нибудь? Ну вот, а песня такая, про цирк. Называется «Зеленый слоник». И там… Ну… Я сейчас быстро спою, ну просто когда тебя увели, я эту песню сочинил. Там, значит, аккорды первые такие: "Там! Та-тарам-тара-там! Та-тара-тара-там-трататара-тара-там, та-та! Зеленый слоник в наш в оркест пришел, зеленый слоник наш трубу принес, когда ребята уходили, зеленый слоник на трубе играл! Играл, пло то… про то! Подожди, сейчас, сейчас, подожди, сейчас я вспомню, сейчас, секунду… Значит… Та-тара-тара-тара-та-та-та-та! Играл про то, как плохо в клетке жить, как плохо есть ху… сейчас, подожди… Как плохо есть проклятую еду, как плохо всем, а хуже всего ему — зеленому слонику! Та-трай-та-та!.. Ну? Ну такая песня просто… Ну, я тебе её просто хотел, ну, исполнить, понимаешь, эту песенку…
1d100: (19) = 19
Иди под струю, сука! Мойся!
1d100: (14) = 14
Товарищ капитан, только на меня не спускайте, блядь.
1d100: (61) = 61
Будьте ж людьми, ребята. Ну все ж мы люди.
1d100: (19) = 19
А блядь на хуй! Ну, иди сюда сука, блядь! Дерьмо собачье, блядь! А блядь!
1d100: (27) = 27
— На работу!
— Чисти говно, блядь! На! Чисти!
— Чем, вилкой, что ли?
— Чисти говно! Да садись уже! Садись! Чисти!
— Блядь...
— Чтобы чисто было!
— Как я буду вилкой-то чистить?
— Чисти!
— Покажи мне!
— Чисти!
— Что чисти, епта? Как я буду вилкой-то чистить? Чё, совсем мудак, что ли? Покажи мне, как я буду чистить-то, ёпта!
1d100: (62) = 62
Попробовал.
> (хотя лучше бы нет)
Когда воскрешаешь мертвецов, ты не возвращаешь их к жизни, а лишь заставляешь трупы двигаться.
Обещаю, мой милый голос, мы запишем, мы всё это запишем и издадим! Мистер Покет говорил, что мне в портфолио не хватает чего-нибудь экстравагантного, такого, чтобы критики снова обратили внимание. А лучше - экранизацию!
Помните, в соседнем доме жил один актер? Мы с ним даже выпивали пару раз, когда Сильвер была в отъезде, а меня мучал творческий кризис.
Земнопони. Небритый, кругломордый. Дурно пахло все время ещё, помните? Как он говорил… товарищ П.? Да, так он себя называл. Очень похож на бездомного.
Но большего добряка я в жизни не встречал.
Я был взял его на первую роль! Очень уж амплуа подходящее.
Но сейчас надо найти Сильви.
Я прошёлся по коридору туда-обратно, мучительно пытаясь выбрать между двумя, внешне, одинаковыми вариантами. С одной стороны - правило левого копыта, а с другой - музыка, кажется, раздается с правой стороны. Может Сильвер тоже услышала её и решила познакомиться с обладателем граммофона?
Пол мелко потряхивает, за неплотно задёрнутыми шторами мелькает что-то… Почему-то не хочу смотреть. Словно боюсь, что увижу там…
Надо идти.
Клац-клац-клац.
Клац.
Плохо прикрытая дверь соседнего купе, откуда и доносится музыка, стучит по косяку в такт покачиванию вагона.
Клац-клац.
Как будто кто-то когтистый прохаживается с той стороны.
В спину мне дунуло холодным воздухом, обдав облаком снежинок.
Знаете, я тут вспомнил. Это уже было, что-то похожее. Кажется, в одном из моих собственных романов. Но каком..? Да нет, кажется, мне точно кажется.
Если честно, я не уверен, хочу ли я идти внутрь. А что скажете вы, голоса?
Помните, в соседнем доме жил один актер? Мы с ним даже выпивали пару раз, когда Сильвер была в отъезде, а меня мучал творческий кризис.
Земнопони. Небритый, кругломордый. Дурно пахло все время ещё, помните? Как он говорил… товарищ П.? Да, так он себя называл. Очень похож на бездомного.
Но большего добряка я в жизни не встречал.
Я был взял его на первую роль! Очень уж амплуа подходящее.
Но сейчас надо найти Сильви.
Я прошёлся по коридору туда-обратно, мучительно пытаясь выбрать между двумя, внешне, одинаковыми вариантами. С одной стороны - правило левого копыта, а с другой - музыка, кажется, раздается с правой стороны. Может Сильвер тоже услышала её и решила познакомиться с обладателем граммофона?
Пол мелко потряхивает, за неплотно задёрнутыми шторами мелькает что-то… Почему-то не хочу смотреть. Словно боюсь, что увижу там…
Надо идти.
Клац-клац-клац.
Клац.
Плохо прикрытая дверь соседнего купе, откуда и доносится музыка, стучит по косяку в такт покачиванию вагона.
Клац-клац.
Как будто кто-то когтистый прохаживается с той стороны.
В спину мне дунуло холодным воздухом, обдав облаком снежинок.
Знаете, я тут вспомнил. Это уже было, что-то похожее. Кажется, в одном из моих собственных романов. Но каком..? Да нет, кажется, мне точно кажется.
Если честно, я не уверен, хочу ли я идти внутрь. А что скажете вы, голоса?
Шевели булками, поехавший.
1d100: (36) = 36
И где сцена с кокаином?
Лечь спать на месте.
1d100: (31) = 31
Насилуем дочь и убиваем жену.
1d100: (29) = 29
1d100: (29) = 29
Срем в чашку и несем Сильви покушать.
1d100: (56) = 56
Жми Х и иди на звук вечеринки у Децла в купе.
1d100: (40) = 40
1d100: (40) = 40
1d100: (10) = 10
1d100: (71) = 71
> Я вас слышу!
Ну и дурак.
Ох, даже живот замутило.
Толкаю надоедливо цокающую дверь и вхожу.
Переносной граммофон уже замолк - кончилась пластинка.
После нашего с Сильвер насквозь промерзшего купе, здесь душно.
Чьи-то вещи разбросаны по кровати. Дверь в ванную приоткрыта, заглядываю туда.
Пусто.
Голоса, еще мгновение назад перешептывавшиеся между собой, теперь молчат - давящее пустое ощущение.
Клац!
Клац-клац!
Поезд качнуло посильнее - наверное, на стрелке.
Снова этот проклятый надоедливый звук - я оборачиваюсь к двери, чтобы её закры…
Он закрыта.
Клац-клац. БУМ!
Что-то большое и тяжелое падает в соседнем купе.
Нашем с Сильвер купе!
Я мигом вылетаю в коридор. Мигают на секунду лампы, но я успеваю заметить - серебристая грива мелькает в конце вагона - в тамбур, скорее!
Я скачу, будто позади меня тысяча разъяренных мантикор.
Поезд дергается еще раз, словно разрываемый на части ураганом, что бушует за окном.
Скорее в тамбур! Да заветной двери - и до моей любимой - осталась каких-то пара метров…
Меня швыряет в сторону, крепко приложив о дубовую обшивку вагона.
Там, где только что было окно, задернутое шторами - теперь чернеет дыра, за края которой ухватилась пара белых, косматых лап.
- Ииии-неееет! - голос Сильвер, даже искаженный животным ужасом, я не перепутаю ни с чем.
Этого не может быть. Этого не может быть потому что не может быть. Я это выдумал. Такое уже бывало. Помните, в Уайтвилле, где мы останавливались проездом? Там мне тоже привиделось, что чёрные тени заползают в окно? Но тогда и правда случилось землетрясение…но об этом мне рассказала Сильви.
Что делать?!
https://www.youtube.com/watch?v=HSnABcDg4t8
Толкаю надоедливо цокающую дверь и вхожу.
Переносной граммофон уже замолк - кончилась пластинка.
После нашего с Сильвер насквозь промерзшего купе, здесь душно.
Чьи-то вещи разбросаны по кровати. Дверь в ванную приоткрыта, заглядываю туда.
Пусто.
Голоса, еще мгновение назад перешептывавшиеся между собой, теперь молчат - давящее пустое ощущение.
Клац!
Клац-клац!
Поезд качнуло посильнее - наверное, на стрелке.
Снова этот проклятый надоедливый звук - я оборачиваюсь к двери, чтобы её закры…
Он закрыта.
Клац-клац. БУМ!
Что-то большое и тяжелое падает в соседнем купе.
Нашем с Сильвер купе!
Я мигом вылетаю в коридор. Мигают на секунду лампы, но я успеваю заметить - серебристая грива мелькает в конце вагона - в тамбур, скорее!
Я скачу, будто позади меня тысяча разъяренных мантикор.
Поезд дергается еще раз, словно разрываемый на части ураганом, что бушует за окном.
Скорее в тамбур! Да заветной двери - и до моей любимой - осталась каких-то пара метров…
Меня швыряет в сторону, крепко приложив о дубовую обшивку вагона.
Там, где только что было окно, задернутое шторами - теперь чернеет дыра, за края которой ухватилась пара белых, косматых лап.
- Ииии-неееет! - голос Сильвер, даже искаженный животным ужасом, я не перепутаю ни с чем.
Этого не может быть. Этого не может быть потому что не может быть. Я это выдумал. Такое уже бывало. Помните, в Уайтвилле, где мы останавливались проездом? Там мне тоже привиделось, что чёрные тени заползают в окно? Но тогда и правда случилось землетрясение…но об этом мне рассказала Сильви.
Что делать?!
https://www.youtube.com/watch?v=HSnABcDg4t8
Поблевать, чтобы отпустило живот.
##1d100#
##1d100#
1d100: (99) = 99
Тебе все равно не нравилась эта жена и вообще она была тебе не нужна. Мазер и клайм, кстати, тоже. Крикни ВРЕТИ вастамнет, попроси ссылочку на газету и пиздуй спать, а то как фуфел ебанутый, опять пизданулся.
1d100: (100) = 100
1d100: (100) = 100
Я тебя сейчас в ухо выебу, псина, дай адрес лэээ
Я ж писал что все нормальные игроки дропнули Особенно, после декабря 2013. А вы мне не верили.
Ну я нормальный игрок. А что тут нормально роллить?
> Особенно, после декабря 2013.
А что было тогда?
Перестань быть ньюфагом.
Ну да, я ньюфаг, в ПРПГ не играл, а присоединился к движухе сразу после окончания во время спама постобсуждениями. Но тем не менее напоминай давай хули было тжри года назад.
Зайди на еверипони и прочитай.
Мне лень мотать 15 страниц, напоминай мне, ньюфаг.
Но это ты ньюфаг, ньюфаг.
Шо, ты играл в ПРПГ, алтфант?
В декабре 2013-го выебали мамку -куна, вот у него и осталась психологическая травма на всю жизнь.
Алсо, привет Шлюхе.
мимогарцевал
- Ты не настоящий! - взвивзгнув, я бросаюсь прочь от разбитого окна, обратно в наше купе.
Ужасно мутит, а от крика голосов кружится голова.
- Да какая - “эта жена”?! Почему “не нравилась”?! Я не хочу блевать! Я вас выдумал! Выдумал! Не настоящие! Не хочу спать! Сильвер! Сильвер! Сильвер! Сильвер! Сильвер! Сильвер!
Я кричу в пустоту срывающимся голосом. Они меня не слышат… нет, не слышат.
- Слушайте меня! Я тут живой! Я настоящий! Я! Слышите?!
Меня бьет дрожь. Не могу даже на ноги встать.
Ну хоть тошнота прошла.
Пригоршня колючей снежной крупы попадает мне в глаза.
Опомнившись, я мигом бросаюсь к окну и закрываю его.
Уф. Кажется, я чуть не словил инфаркт.
Спокойнее. Как говорил мистер Ииууннг: ”в случаях панической атаки дышите глубоко и носом”.
Вот и дышу. Носом.
Итак. Я в купе. С той стороны - возможно выдуманная (но возможно, что нет) тварь, пытающаяся забраться в окно. Где-то в поезде - Сильвер и…
Почему так тихо?
Я же вопил, бился об стены, тварь разбила стекло и… Почему никто не пришел? Как будто поезд пуст.
Может это и правда дурной сон? Может, мне это действительно видится? И если лечь и уснуть, я…
Дверная ручка медленно, словно в дурном сне (словно?) опустилась. Дернулась дверь, сначала слабенько, затем сильнее, ещё сильнее, послышался треск.
Куда бежать?! Попробовать вылезти в окно? Или лучше затаиться в ванной, там меня точно не найдут. А ещё можно попробовать позвать кого-нибудь.
Их точно не убили. Ну конечно, не могли же жуткие белые твари из ледяных глубин моей больной фантазии сожрать целый гребанный поезд!
Не могли же, правда?
Ужасно мутит, а от крика голосов кружится голова.
- Да какая - “эта жена”?! Почему “не нравилась”?! Я не хочу блевать! Я вас выдумал! Выдумал! Не настоящие! Не хочу спать! Сильвер! Сильвер! Сильвер! Сильвер! Сильвер! Сильвер!
Я кричу в пустоту срывающимся голосом. Они меня не слышат… нет, не слышат.
- Слушайте меня! Я тут живой! Я настоящий! Я! Слышите?!
Меня бьет дрожь. Не могу даже на ноги встать.
Ну хоть тошнота прошла.
Пригоршня колючей снежной крупы попадает мне в глаза.
Опомнившись, я мигом бросаюсь к окну и закрываю его.
Уф. Кажется, я чуть не словил инфаркт.
Спокойнее. Как говорил мистер Ииууннг: ”в случаях панической атаки дышите глубоко и носом”.
Вот и дышу. Носом.
Итак. Я в купе. С той стороны - возможно выдуманная (но возможно, что нет) тварь, пытающаяся забраться в окно. Где-то в поезде - Сильвер и…
Почему так тихо?
Я же вопил, бился об стены, тварь разбила стекло и… Почему никто не пришел? Как будто поезд пуст.
Может это и правда дурной сон? Может, мне это действительно видится? И если лечь и уснуть, я…
Дверная ручка медленно, словно в дурном сне (словно?) опустилась. Дернулась дверь, сначала слабенько, затем сильнее, ещё сильнее, послышался треск.
Куда бежать?! Попробовать вылезти в окно? Или лучше затаиться в ванной, там меня точно не найдут. А ещё можно попробовать позвать кого-нибудь.
Их точно не убили. Ну конечно, не могли же жуткие белые твари из ледяных глубин моей больной фантазии сожрать целый гребанный поезд!
Не могли же, правда?
Прекратить панику. Чтобы успокоиться вспоминаем свою Сильвер Спун. Ну и заклинание оглушения, заодно.
1d100: (82) = 82
1d100: (82) = 82
Шлюха какая-то.
мамк твая0
Ты просто ненавидишь Ложечку.
Из хорошей ложечки гвозди не вывалятся.
Отретконили.
Поздно, уже записано. И хоть бы причесалася.
1d20: (20) = 20
> 20
У тебя говно к аватаре прилипло.
То чувство, когда уже забыл, о чём был первый Холод, но тебе лень перечитывать. Ток запомнилось, как у дочери кишки вывалились, после зашивания фигурки.
Дочь вывалилась, чейнжлинг затек.
Ты просто ненавидишь Вьендюшечку.
Двигатель корабля поломался, жена - Шпион, Стеди поехал.
Дешевая шлюха.
Два чаю, для нищебродов.
Мажоры выбирают Эквюшу.
А это не шлюха. Это просто блядь.
Ты просто ненавидишь Эквюшечку.
Как что-то необоснованное.
Ты прав, голос. Лучшая защита - это нападение. А лучший способ успокоиться - вспомнить, ради кого я здесь. Ради моей милой Сильви, моей Ложечки.
Только она важна.
Темнота купе озаряется мягким белым светом - чувствую покалывание в роге, нет, не покалывание, почти огонь, словно у меня во лбу раскаленный прут!
Чтобы там не ждало меня за дверью - хоть фантазм, хоть реальное чудище - я смогу дать ему отпор.
Распахиваю дверь - готовлюсь атаковать и…
Резко выдыхаю. Сияние гаснет.
Окно цело. Коридор пуст.
Привиделось. Просто привиделось.
Спасибо, спасибо тебе. Хорошо, когда в голове сидит не только толпа писателей дешевых бульварных романов, но и кто-то, способный помочь, когда мир начинает рассыпаться на части.
Нужно двигаться дальше.
Дохожу до тамбура, куда сбежала моя Сильви. По ту сторону шумного перехода (не смотреть под ноги, не смотреть под ноги!) оказывается роскошный сигарный салон. Свет здесь совсем не яркий, а убаюкивающий перестук колес так и манит забраться в одно из больших бархатных кресел.
Сам того на заметив, я подобрал телекинезом газету, лежавшую раскрытой на полу.
Какие-то заметки. Статьи. Пара черно-белых фотографий.
Текст и изображения все никак не складывались в связный рассказ, бессмысленно маяча перед глазами.
Отбросив газету в сторону, я пробираюсь дальше, лавируя между креслами и столиками, хаотично разбросанными по вагону.
Еще один тамбур. Становится прохладнее и стук колес оказался вдруг ближе.
Передо мной узкий коридор из ящиков и сундуков, доверху забивших все пространство по бокам. Темно - лампа над моей головой едва светит, конец же коридора полностью теряется в темноте.
Качка такая, словно за окном разыгрался самый настоящий шторм.
Хорошо все-таки, что у меня нет морской болезни.
Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на сыром стальном полу, я пробираюсь дальше.
Дверь. На этот раз глухая. Толкаю ее…
-Ааа!
Я чудом успел отшатнуться, уцепившись копытом за ручку плотно стиснутого другим багажом сундука. Чудовищной силы порыв ветра подхватил было меня, оторвав от земли и норовя выкинуть со мчащегося на всех парах состава.
Прямо за дверью бесновалась метель.
-Стееееди!
-Стееееди!
На минутку мне почудилось, будто из этой ревущей и тянущей ко мне свои белые щупальца тьмы, донесся голос моей любимой.
Я, воспользовавшись секундной передышкой между порывами ветра, покрепче уцепился за этот сундук.
https://www.youtube.com/watch?v=P7CyAcDyv24
Только она важна.
Темнота купе озаряется мягким белым светом - чувствую покалывание в роге, нет, не покалывание, почти огонь, словно у меня во лбу раскаленный прут!
Чтобы там не ждало меня за дверью - хоть фантазм, хоть реальное чудище - я смогу дать ему отпор.
Распахиваю дверь - готовлюсь атаковать и…
Резко выдыхаю. Сияние гаснет.
Окно цело. Коридор пуст.
Привиделось. Просто привиделось.
Спасибо, спасибо тебе. Хорошо, когда в голове сидит не только толпа писателей дешевых бульварных романов, но и кто-то, способный помочь, когда мир начинает рассыпаться на части.
Нужно двигаться дальше.
Дохожу до тамбура, куда сбежала моя Сильви. По ту сторону шумного перехода (не смотреть под ноги, не смотреть под ноги!) оказывается роскошный сигарный салон. Свет здесь совсем не яркий, а убаюкивающий перестук колес так и манит забраться в одно из больших бархатных кресел.
Сам того на заметив, я подобрал телекинезом газету, лежавшую раскрытой на полу.
Какие-то заметки. Статьи. Пара черно-белых фотографий.
Текст и изображения все никак не складывались в связный рассказ, бессмысленно маяча перед глазами.
Отбросив газету в сторону, я пробираюсь дальше, лавируя между креслами и столиками, хаотично разбросанными по вагону.
Еще один тамбур. Становится прохладнее и стук колес оказался вдруг ближе.
Передо мной узкий коридор из ящиков и сундуков, доверху забивших все пространство по бокам. Темно - лампа над моей головой едва светит, конец же коридора полностью теряется в темноте.
Качка такая, словно за окном разыгрался самый настоящий шторм.
Хорошо все-таки, что у меня нет морской болезни.
Осторожно ступая, чтобы не поскользнуться на сыром стальном полу, я пробираюсь дальше.
Дверь. На этот раз глухая. Толкаю ее…
-Ааа!
Я чудом успел отшатнуться, уцепившись копытом за ручку плотно стиснутого другим багажом сундука. Чудовищной силы порыв ветра подхватил было меня, оторвав от земли и норовя выкинуть со мчащегося на всех парах состава.
Прямо за дверью бесновалась метель.
-Стееееди!
-Стееееди!
На минутку мне почудилось, будто из этой ревущей и тянущей ко мне свои белые щупальца тьмы, донесся голос моей любимой.
Я, воспользовавшись секундной передышкой между порывами ветра, покрепче уцепился за этот сундук.
https://www.youtube.com/watch?v=P7CyAcDyv24
Проснуться в своей кровати. Ничего не произошло.
1d100: (48) = 48
1d100: (48) = 48
Валимся на пол и ползём по направлению к голосу.
1d100: (16) = 16
1d100: (16) = 16
Жмем Х и пиздуем на голос с твердым намерением развестись и выебать одну из молоденьких фанаток нашей хуевой писанины.
1d100: (27) = 27
1d100: (27) = 27
1d100: (47) = 47
1d100: (72) = 72
Выталкивай сундуки из поезда, для того, чтобы был готов к выживачу, а потом прыгай сам.
1d100: (63) = 63
1d100: (36) = 36
1d100: (56) = 56
1d100: (18) = 18
1d100: (61) = 61
Говорим дочери, чтобы не пила меда, а не то чейнжлингом станет.
1d100: (98) = 98
1d100: (98) = 98
Пойдёмте спать.
Ты идешь спать, а мог бы изнасиловать няшу.
Троечка не выпадет.
Прыгать! Туда? Да вы с ума сошли! Чертова метель хватает меня за гриву, словно котенка, пытаясь вышвырнуть в ледяную пустоту наружного мира.
А знаете что? Я согласен.
Уперевшись копытами в багажную стойку, я выбираю пару чемоданов повместительней и кидаю их в пасть проклятой бури.
Та, будто даже не стараясь удивить меня, сжирает их без всякого промедления.
А как ты справишься со мной, а?!
Я делаю несколько шагов назад, пригибаю шею, разбегаюсь, прыжок…
Ох нет!
Поскользнувшись на пороге, я стремительно влетаю лицом в ледяную стену бурана.
Мои глаза тут же забиты снегом, я ничего не вижу, но… что-то оказывается у меня под ногами, я чувствую землю! Я… я скольжу?
Пытаюсь перенести вес на задние копыта, устоять на этом… нет, это не лед, но оно скользкое. И липкое.
Пара неловких движений и я плюхаюсь в эту жижу.
К счастью, чем бы это ни было, удар оно смягчило - я все еще в сознании, и даже готов попытаться встать.
Наверно лучше всего это и сделать. С трудом поднявшись на ноги, я пытаюсь стереть с лица грязь. Копытом это сделать крайне неудобно, я больше размазываю её, словно пену для бритья, нежели стряхиваю на землю. Наверное, это из-за того, что мое копыто тоже вымазано по колено.
Спустя минуту я все же умудряюсь открыть глаза.
Где я?
Вокруг меня какой-то пустырь, залитый грязью, словно только что прошел дождь. Какой к найтмер дождь, тут же только что буран был? Я сижу на шпале рельс, обрывающихся в тупик в десятке метров от меня.
Обернувшись, я вижу вагон, из которого я спрыгнул. Точнее того, каким бы он стал, если бы его бросили лет на сто. Ржавый металлический корпус, на котором уже почти не видно надписей, без сомнения когда-то его украшавших, выбитые стекла, лужицы непонятной маслянистой жидкости в разъеденных выбоинах некогда роскошного паркета.
Что произошло, откуда? Я пытаюсь отползти назад, но дрожащие копыта подводят меня, заставляя снова плюхнуться в осеннюю грязь.
Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
Приподнявшись, я оглядываюсь по сторонам. Пожелтевшие, такие же ржавые как и вагон редкие деревья, несколько таких же тупиков с развалившимися вагонами, паровозами, какими-то машинами, назначение которых я бы не назвал, даже когда они еще не были руинами.
Чуть поодаль, за небольшим забором, испещренным дырами, словно улыбка бродяги, видно полуосыпавшееся, но все еще величественное здание.
Вокзал! Я на вокзале, на стоянке, в отстойнике!
Значит сразу за ним начинается город. Мейнхеттен.
Я смотрю под ноги, но не вижу ничего, кроме полусгнившей ручки от того самого сундука, который спасал меня от бурана минутой ранее.
А спасал ли? Нет, нет. Что-то не так. Не сходится. Я еще раз смотрю вдаль. Нужно вспомнить.
Где-то неподалеку включился злосчастный громкоговоритель.
Голос, словно ласковое летнее солнце. Голос любящей матери. Голос, обволакивал и убаюкивал.
Искаженный, изорванный помехам, он снова просил, умолял.
Такой же как тогда, на корабле, когда я впервые услышал свою Принцессу такой испуганной.
Уже потом - много времени спустя голос Селестии превратился для меня в еще один назойливый звук. Я методично оборвал каждый и всякий репродуктор, попавшийся на улице.
Голос умолк на долгие… месяцы? Годы?
И вот теперь - он снова зазвучал - горькое напоминание того, что произошло на корабле.
А знаете что? Я согласен.
Уперевшись копытами в багажную стойку, я выбираю пару чемоданов повместительней и кидаю их в пасть проклятой бури.
Та, будто даже не стараясь удивить меня, сжирает их без всякого промедления.
А как ты справишься со мной, а?!
Я делаю несколько шагов назад, пригибаю шею, разбегаюсь, прыжок…
Ох нет!
Поскользнувшись на пороге, я стремительно влетаю лицом в ледяную стену бурана.
Мои глаза тут же забиты снегом, я ничего не вижу, но… что-то оказывается у меня под ногами, я чувствую землю! Я… я скольжу?
Пытаюсь перенести вес на задние копыта, устоять на этом… нет, это не лед, но оно скользкое. И липкое.
Пара неловких движений и я плюхаюсь в эту жижу.
К счастью, чем бы это ни было, удар оно смягчило - я все еще в сознании, и даже готов попытаться встать.
Наверно лучше всего это и сделать. С трудом поднявшись на ноги, я пытаюсь стереть с лица грязь. Копытом это сделать крайне неудобно, я больше размазываю её, словно пену для бритья, нежели стряхиваю на землю. Наверное, это из-за того, что мое копыто тоже вымазано по колено.
Спустя минуту я все же умудряюсь открыть глаза.
Где я?
Вокруг меня какой-то пустырь, залитый грязью, словно только что прошел дождь. Какой к найтмер дождь, тут же только что буран был? Я сижу на шпале рельс, обрывающихся в тупик в десятке метров от меня.
Обернувшись, я вижу вагон, из которого я спрыгнул. Точнее того, каким бы он стал, если бы его бросили лет на сто. Ржавый металлический корпус, на котором уже почти не видно надписей, без сомнения когда-то его украшавших, выбитые стекла, лужицы непонятной маслянистой жидкости в разъеденных выбоинах некогда роскошного паркета.
Что произошло, откуда? Я пытаюсь отползти назад, но дрожащие копыта подводят меня, заставляя снова плюхнуться в осеннюю грязь.
Вдох, выдох.
Вдох, выдох.
Приподнявшись, я оглядываюсь по сторонам. Пожелтевшие, такие же ржавые как и вагон редкие деревья, несколько таких же тупиков с развалившимися вагонами, паровозами, какими-то машинами, назначение которых я бы не назвал, даже когда они еще не были руинами.
Чуть поодаль, за небольшим забором, испещренным дырами, словно улыбка бродяги, видно полуосыпавшееся, но все еще величественное здание.
Вокзал! Я на вокзале, на стоянке, в отстойнике!
Значит сразу за ним начинается город. Мейнхеттен.
Я смотрю под ноги, но не вижу ничего, кроме полусгнившей ручки от того самого сундука, который спасал меня от бурана минутой ранее.
А спасал ли? Нет, нет. Что-то не так. Не сходится. Я еще раз смотрю вдаль. Нужно вспомнить.
Где-то неподалеку включился злосчастный громкоговоритель.
Голос, словно ласковое летнее солнце. Голос любящей матери. Голос, обволакивал и убаюкивал.
Искаженный, изорванный помехам, он снова просил, умолял.
Такой же как тогда, на корабле, когда я впервые услышал свою Принцессу такой испуганной.
Уже потом - много времени спустя голос Селестии превратился для меня в еще один назойливый звук. Я методично оборвал каждый и всякий репродуктор, попавшийся на улице.
Голос умолк на долгие… месяцы? Годы?
И вот теперь - он снова зазвучал - горькое напоминание того, что произошло на корабле.
Я - Стеди Куилл.
И, возможно, я - последний житель Эквестрии.
Я помню, как очнулся на пароходе - этот первый, страшный, такой страшный и долгий день. Не помню, как долго я бродил по пароходу.
Память бережно упаковала воспоминания тех дней, уложив их в самые глубокие уголки моего сознания. Лишь бы не вспоминать.
Моя дочь.
Убитая моими же копытами.
Добрая милая пони, доведенная до самоубийства вашим покорным слугой.
Мантикора. Всего лишь детеныш. Ему тоже было страшно, вот он и привязался ко мне.
Я убил их всех. Неважно, пусть даже они оказались наваждениями.
Я никогда не узнаю этого.
Я, Стеди, Куилл, убийца.
Наверное, это мой персональный Тартар. Я вполне его заслужил.
Я-Я-Я.
Ведь мы были вместе. Все это время. Сперва я думал, что Сильвер бросилась в волны и сгинула там.
Но она нашлась! Нашлась! В той комнате с фотографиями я впервые увидел зацепку. Тонкую серебряную ниточку.
Она привела меня к Сильви.
Мы снова оказались вместе.
А потом…
Корабль прибило к берегу Эквестрии где-то к северу отсюда. Я обрадовался, наверное, если бы только оставались силы.
Еды было вдоволь, но вот вода - вода кончилась уже через неделю.
Еще неделю мы перебивались, тухлой жижей, найденной в бачках унитазов и в лужах, вездесущих лужах.
А затем мое тело попросту отказалось умирать.
Нас мучила жажда, а потом и голод. Я даже терял сознание от усталости и недостатка сна. Но - не умирал.
Кое-как я спустился на берег, помог Сильвер. Была осень. Теплее, чем сейчас. Потом лишь холодало. Холодало, и холодало, и холодало. Осень застыла на месте.
Нам “повезло” - буквально в сотне метров в море впадала крохотная речушка. Напившись, мы пожевали немного сухой травы и отправился в путь. Искать кого-нибудь, кто смог бы помочь мне.
Я искал долго, звал, кричал, бил окна.
И каким-то вывернутым наизнанку чудом очутился на пороге собственного дома.
Поначалу было даже спокойнее - находиться в родных стенах.
Пусто.
Пустота и холод.
Мой дом.
Я озираюсь по сторонам, понимая, что не могу заставить себя испугаться или даже подивиться увиденному.
Нет-нет. Нет! Зачем? Почему я проснулся? Я не хочу - не хочу возвращаться сюда.
Только не сюда, не в мою Эквестрию.
Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. По-жа-луй-ста. Ум-м-моля-я-я-ю-ю-ю!
И, возможно, я - последний житель Эквестрии.
Я помню, как очнулся на пароходе - этот первый, страшный, такой страшный и долгий день. Не помню, как долго я бродил по пароходу.
Память бережно упаковала воспоминания тех дней, уложив их в самые глубокие уголки моего сознания. Лишь бы не вспоминать.
Моя дочь.
Убитая моими же копытами.
Добрая милая пони, доведенная до самоубийства вашим покорным слугой.
Мантикора. Всего лишь детеныш. Ему тоже было страшно, вот он и привязался ко мне.
Я убил их всех. Неважно, пусть даже они оказались наваждениями.
Я никогда не узнаю этого.
Я, Стеди, Куилл, убийца.
Наверное, это мой персональный Тартар. Я вполне его заслужил.
Я-Я-Я.
Ведь мы были вместе. Все это время. Сперва я думал, что Сильвер бросилась в волны и сгинула там.
Но она нашлась! Нашлась! В той комнате с фотографиями я впервые увидел зацепку. Тонкую серебряную ниточку.
Она привела меня к Сильви.
Мы снова оказались вместе.
А потом…
Корабль прибило к берегу Эквестрии где-то к северу отсюда. Я обрадовался, наверное, если бы только оставались силы.
Еды было вдоволь, но вот вода - вода кончилась уже через неделю.
Еще неделю мы перебивались, тухлой жижей, найденной в бачках унитазов и в лужах, вездесущих лужах.
А затем мое тело попросту отказалось умирать.
Нас мучила жажда, а потом и голод. Я даже терял сознание от усталости и недостатка сна. Но - не умирал.
Кое-как я спустился на берег, помог Сильвер. Была осень. Теплее, чем сейчас. Потом лишь холодало. Холодало, и холодало, и холодало. Осень застыла на месте.
Нам “повезло” - буквально в сотне метров в море впадала крохотная речушка. Напившись, мы пожевали немного сухой травы и отправился в путь. Искать кого-нибудь, кто смог бы помочь мне.
Я искал долго, звал, кричал, бил окна.
И каким-то вывернутым наизнанку чудом очутился на пороге собственного дома.
Поначалу было даже спокойнее - находиться в родных стенах.
Пусто.
Пустота и холод.
Мой дом.
Я озираюсь по сторонам, понимая, что не могу заставить себя испугаться или даже подивиться увиденному.
Нет-нет. Нет! Зачем? Почему я проснулся? Я не хочу - не хочу возвращаться сюда.
Только не сюда, не в мою Эквестрию.
Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. Пожалуйста, помогите. Кто-нибудь. По-жа-луй-ста. Ум-м-моля-я-я-ю-ю-ю!
Теперь помню, что забыл в этом приюте ржавчины и обители сквозняков.
Наш дом… Я сбежал из него. Сбежал от голых стен, от прогнивших перекрытий и точно истыканных громадным ножом трухлявых перегородок.
Мертвый дом со слепыми окнами и лишь одной обитаемой комнатой из нескольких десятков.
Нашей с Сильви комнате.
Я оставил её. Решил, что будет лучше, если я уйду. Скроюсь в своём мире, сотканном из фантазий. Мире, где не случались эти чудовищные события. Мире, где я не угрожаю своей любимой, мире, где я обласкан поклонниками и славой, мире, где добряк Покет даёт мне бесплатные билеты в турне на поезде…
...но почему?
Почему я сбежал?
Там было ещё что-то. В этом доме. В этих стенах. Не постоянный голод, изредка забиваемый подгнившим сеном и сухой травой, не холод пустых комнат, мебель которых мы пустили на растопку.
Нет.
Было что-то ещё. Что-то столь важное, столь опасное, столь значимое и чудовищное одновременно, что я бежал от него прочь, в мир грёз.
Паника скручивает живот в узел. То самое чувство, когда ты забыл, забыл нечто столь важное, что может стоить тебе жизни.
Я должен вспомнить. Я обязан вспомнить.
Надо вернуться. Вновь на засыпанные пылью и снегом улицы, сквозь руины обвалившихся домов, по потрескавшемуся асфальту и разбитой брущатке.
К дому, в котором ютился Стеди Куилл со своей жена. И где похоронил свой главный секрет.
...утираю слёзы, стараюсь дышать глубже. Вы ещё здесь, голоса? Кажется, слегка расклеился, хех.
Нужно вернуться обратно. Вернутся к Сильвер. Вернутся к чему бы там ни было, от чего я трусливо сбежал. В конце концов, ведь когда я сделал это со мной не было вас, голоса. А сейчас мы снова вместе. Теперь мы со всем справимся, я уверен!
https://www.youtube.com/watch?v=9NRw84uZvz0
Наш дом… Я сбежал из него. Сбежал от голых стен, от прогнивших перекрытий и точно истыканных громадным ножом трухлявых перегородок.
Мертвый дом со слепыми окнами и лишь одной обитаемой комнатой из нескольких десятков.
Нашей с Сильви комнате.
Я оставил её. Решил, что будет лучше, если я уйду. Скроюсь в своём мире, сотканном из фантазий. Мире, где не случались эти чудовищные события. Мире, где я не угрожаю своей любимой, мире, где я обласкан поклонниками и славой, мире, где добряк Покет даёт мне бесплатные билеты в турне на поезде…
...но почему?
Почему я сбежал?
Там было ещё что-то. В этом доме. В этих стенах. Не постоянный голод, изредка забиваемый подгнившим сеном и сухой травой, не холод пустых комнат, мебель которых мы пустили на растопку.
Нет.
Было что-то ещё. Что-то столь важное, столь опасное, столь значимое и чудовищное одновременно, что я бежал от него прочь, в мир грёз.
Паника скручивает живот в узел. То самое чувство, когда ты забыл, забыл нечто столь важное, что может стоить тебе жизни.
Я должен вспомнить. Я обязан вспомнить.
Надо вернуться. Вновь на засыпанные пылью и снегом улицы, сквозь руины обвалившихся домов, по потрескавшемуся асфальту и разбитой брущатке.
К дому, в котором ютился Стеди Куилл со своей жена. И где похоронил свой главный секрет.
...утираю слёзы, стараюсь дышать глубже. Вы ещё здесь, голоса? Кажется, слегка расклеился, хех.
Нужно вернуться обратно. Вернутся к Сильвер. Вернутся к чему бы там ни было, от чего я трусливо сбежал. В конце концов, ведь когда я сделал это со мной не было вас, голоса. А сейчас мы снова вместе. Теперь мы со всем справимся, я уверен!
https://www.youtube.com/watch?v=9NRw84uZvz0
Пришла пора напомнить кое-кому что он окончательно рехнулся прямо на глазах жены с дочерью, и сейчас, наверное, лежит в психбольнице. Такие дела, мисс Лидел мистер Куилл.
1d100: (62) = 62
1d100: (62) = 62
1d100: (55) = 55
Мутируем в перевертыша.
1d100: (75) = 75
1d100: (71) = 71
Спать.
В перевертыша? Хех! Знаешь, у меня мир каждый час переворачивается, так что я, похоже, уже.
А Пин… Пинни-Пин. Гвоздик. Хорошая идея - слабый персонаж. Увы, мой милый голос, но наша с Сильвер дочь - выдумка, от начала и до конца. Хотел бы, чтобы это было иначе, но увы. Так что если я и сошел с ума - то лишь на глазах жены. Вот она - реальная. И мир вокруг - реальный.
И он куда хуже, чем любое безумие.
Я ещё раз оглядываюсь на вагон позади - с тоской и грустью. Сколько я пролежал здесь, пуская слюни, пока Сильвер скиталась по опустевшей Эквестрии?
Собрав остатки сил, направляюсь к зданию вокзала. Прогнившие шпалы и ржавые рельсы под ногами бегут вереницей - и на секунду кажется, что не свернуть и не уйти с них. Да и не скажу, что хочется. Куда-то же они да ведут?
Взбираюсь на перрон, ступаю ко входу внутрь. Распахнутые настежь двери - и представляется, как обезумевшая от ужаса разноцветная волна развевающихся на ветру грив вырывается через них наружу, бегущая прочь от незримой угрозы.
Что же случилось здесь? Не ясно. Мы не смогли выяснить.
Прохожу сквозь пустой вокзал. Два ряда могучих минотавров держат его своды на своих плечах. Их надутые от напряжения мускулы кое где уже облупились, обнажив металлическую основу. Голова одного из чудищ отвалилась и лежит теперь посреди зала, вылупившись в пустоту. На полу пыль и нанесенная вечноосенним ветром грязь; порывы волочат листы бумаги. Отмечаю беглым взглядом страницы газет, желтые билетные листики - гладкие, без единого надрыва на них. Мы узнали лишь дату - 19 мая. 19 мая Эквестрия была еще жива. А потом время остановилось. Солнце садится теперь само, но день ото дня оно греет все слабее и слабее.
Сквозь вторую дверь покидаю вокзал и выхожу на улицу.
Привокзальная площадь Мейнхеттенна разбегается тремя дорогами. Первое, что бросается в глаза - дым, стелящийся вдоль дороги со стороны 18-й улицы. Пожары в городе я видел и раньше, но было это давно. Странно. Чему тут осталось гореть?
Но мне не по ней: к нашему дому ведёт 47-я. Сперва по ней, потом - через центральный парк, оттуда вдоль набережной, пока не выйдешь к Пышногривому тупику. Там, в самой глубине бывшего центра скопления модных бутиков - неприметный дом.
Сильвер собрала себе целую коллекцию самых дорогих платьев и шляп в первый месяц. Но не надела и трёх.
Уже почти спускаюсь по каменной лестнице, но невольно бросаю взгляд на зарево. А может…
Нет, глупости. Не может. Больше в Эквестрии живых нет.
https://www.youtube.com/watch?v=N7MjPTVK_AI
А Пин… Пинни-Пин. Гвоздик. Хорошая идея - слабый персонаж. Увы, мой милый голос, но наша с Сильвер дочь - выдумка, от начала и до конца. Хотел бы, чтобы это было иначе, но увы. Так что если я и сошел с ума - то лишь на глазах жены. Вот она - реальная. И мир вокруг - реальный.
И он куда хуже, чем любое безумие.
Я ещё раз оглядываюсь на вагон позади - с тоской и грустью. Сколько я пролежал здесь, пуская слюни, пока Сильвер скиталась по опустевшей Эквестрии?
Собрав остатки сил, направляюсь к зданию вокзала. Прогнившие шпалы и ржавые рельсы под ногами бегут вереницей - и на секунду кажется, что не свернуть и не уйти с них. Да и не скажу, что хочется. Куда-то же они да ведут?
Взбираюсь на перрон, ступаю ко входу внутрь. Распахнутые настежь двери - и представляется, как обезумевшая от ужаса разноцветная волна развевающихся на ветру грив вырывается через них наружу, бегущая прочь от незримой угрозы.
Что же случилось здесь? Не ясно. Мы не смогли выяснить.
Прохожу сквозь пустой вокзал. Два ряда могучих минотавров держат его своды на своих плечах. Их надутые от напряжения мускулы кое где уже облупились, обнажив металлическую основу. Голова одного из чудищ отвалилась и лежит теперь посреди зала, вылупившись в пустоту. На полу пыль и нанесенная вечноосенним ветром грязь; порывы волочат листы бумаги. Отмечаю беглым взглядом страницы газет, желтые билетные листики - гладкие, без единого надрыва на них. Мы узнали лишь дату - 19 мая. 19 мая Эквестрия была еще жива. А потом время остановилось. Солнце садится теперь само, но день ото дня оно греет все слабее и слабее.
Сквозь вторую дверь покидаю вокзал и выхожу на улицу.
Привокзальная площадь Мейнхеттенна разбегается тремя дорогами. Первое, что бросается в глаза - дым, стелящийся вдоль дороги со стороны 18-й улицы. Пожары в городе я видел и раньше, но было это давно. Странно. Чему тут осталось гореть?
Но мне не по ней: к нашему дому ведёт 47-я. Сперва по ней, потом - через центральный парк, оттуда вдоль набережной, пока не выйдешь к Пышногривому тупику. Там, в самой глубине бывшего центра скопления модных бутиков - неприметный дом.
Сильвер собрала себе целую коллекцию самых дорогих платьев и шляп в первый месяц. Но не надела и трёх.
Уже почти спускаюсь по каменной лестнице, но невольно бросаю взгляд на зарево. А может…
Нет, глупости. Не может. Больше в Эквестрии живых нет.
https://www.youtube.com/watch?v=N7MjPTVK_AI
Вспомни как ты оказался здесь еще детальнее, как оказался на корабле, приплывшем обратно в новую Эквестрию и что ты делал до этого и как до кучи познакомился с женой.
1d100: (18) = 18
1d100: (97) = 97
Да, копытчую этот голос, нихуя не понятно. А пока иди к пожару. Мало ли, что там.
1d100: (25) = 25
Зачем ты меня терзаешь, Голос? За что просишь вспомнить свою жизнь до… всего этого.
Вас ведь не было тогда. Вы появились позже. Гораздо позже.
А может я просто не слышал ваши перешептывания.
И поэтому вы решили перейти на крик.
НАСИЛУЕМ ЕЕ
Я ведь хорошо помню это. И кровавый туман, что застлал мне глаза.
Но вернемся к твоему вопросу.
Я мало что помню. Ты ведь внутри моей головы. А я, словно выселенный на задворки нежеланный сосед. Мы познакомились на приеме. В Кантерлоте. Кажется, мы были во дворце принцесс, Сильвер слушала мои россказни о военном прошлом.
О, Селестия, как же я был тогда смешон! Но вот именно тогда мы и полюбили друг друга.
А потом этот проклятый пароход. Мы ведь плыли за море. Посмотреть на новый мир.
Или это был не простой круиз?
Когда я понял, что остался один. Ну, почти один. Мантикора и та уборщица… Циска, я назвал ее Циской - он не в счет. Они молчали.
И белая тварь, преследовавшая меня. Так и не знаю, куда он делся и был ли он на в самом деле, а если был, то один или целая стая.
Они просто испарились.
Как и все здесь.
Я закашлялся от едкого, ядовитого дыма. Ноги сами принесли меня к месту пожара.
В конце-концов, я ведь журналист и должен спешить туда, где что-то происходит.
Кроме пожаров в этом проклятом месте давно не случается ничего.
Здание своей старой редакции я не сразу узнал - часть корпусов уже обвалилась и догорала, но центральный небоскреб в двадцать пять этажей все еще пылал. Источником удушающего дыма были, наверное, подвалы, где хранилась краска для печатных станков.
Что-то очень горячее опустилось мне на круп, заставив дернуться.
Из окон верхнего этажа рванулся клуб дыма и пламени, выплюнув целое облако горящих страниц.
Оно-то и опускалось сейчас на улицу, грозя поджечь все вокруг.
Я развернулся, бросившись бежать, но взгляд мой привлекла почерневшая с краев, но каким-то чудом сохранившаяся в относительной целости обложка книги.
“... - это магия” - гласил уцелевший текст.
https://www.youtube.com/watch?v=fh8QtCO-wQ4
Вас ведь не было тогда. Вы появились позже. Гораздо позже.
А может я просто не слышал ваши перешептывания.
И поэтому вы решили перейти на крик.
НАСИЛУЕМ ЕЕ
Я ведь хорошо помню это. И кровавый туман, что застлал мне глаза.
Но вернемся к твоему вопросу.
Я мало что помню. Ты ведь внутри моей головы. А я, словно выселенный на задворки нежеланный сосед. Мы познакомились на приеме. В Кантерлоте. Кажется, мы были во дворце принцесс, Сильвер слушала мои россказни о военном прошлом.
О, Селестия, как же я был тогда смешон! Но вот именно тогда мы и полюбили друг друга.
А потом этот проклятый пароход. Мы ведь плыли за море. Посмотреть на новый мир.
Или это был не простой круиз?
Когда я понял, что остался один. Ну, почти один. Мантикора и та уборщица… Циска, я назвал ее Циской - он не в счет. Они молчали.
И белая тварь, преследовавшая меня. Так и не знаю, куда он делся и был ли он на в самом деле, а если был, то один или целая стая.
Они просто испарились.
Как и все здесь.
Я закашлялся от едкого, ядовитого дыма. Ноги сами принесли меня к месту пожара.
В конце-концов, я ведь журналист и должен спешить туда, где что-то происходит.
Кроме пожаров в этом проклятом месте давно не случается ничего.
Здание своей старой редакции я не сразу узнал - часть корпусов уже обвалилась и догорала, но центральный небоскреб в двадцать пять этажей все еще пылал. Источником удушающего дыма были, наверное, подвалы, где хранилась краска для печатных станков.
Что-то очень горячее опустилось мне на круп, заставив дернуться.
Из окон верхнего этажа рванулся клуб дыма и пламени, выплюнув целое облако горящих страниц.
Оно-то и опускалось сейчас на улицу, грозя поджечь все вокруг.
Я развернулся, бросившись бежать, но взгляд мой привлекла почерневшая с краев, но каким-то чудом сохранившаяся в относительной целости обложка книги.
“... - это магия” - гласил уцелевший текст.
https://www.youtube.com/watch?v=fh8QtCO-wQ4
Дружба? Бери книжку и пиздуй домой уже. Вскрывать будоражущую саму глубину сознания правду. Кстати, нахуя тебе голоса? Сам что ли не можешь функционировать?
1d100: (62) = 62
Пишем финальную стенку
Я пару раз пинаю обложку копытом, сбивая с неё тлеющий пепел. Теперь не сгорит, хоть и немного вымазана в грязи.
“...-это ма...”.
Что же это могло быть, не припомню такой книги, хотя… Когда-то давно мне вроде бы подарили такую же. Жаль, что так и не нашел времени её открыть. Возьму с собой, может быть, когда нибудь...
Я, уже более спокойным шагом, отхожу от здания редакции.
Пора домой. Это путешествие и так слегка затянулось, да и неплохо бы узнать, наконец, что же произошло. Будто это что-то изменит.
Переулок за переулком, пустые, где-то пыльные, где-то грязные. Где-то рухнувшие здания погребли под собой некогда любимые мной места.
Город умирал.
Не знаю, может быть правильнее сказать что он уже мертв. Но пока есть места, куда можно вернуться - он еще жив. Пока есть, кому возвращаться. Пока есть я.
Вот и дом. Почти не изменился. Даже стекла целы.
Непонятно зачем поправляю урну у самого выхода. Как будто кто-то придет выбросить туда мусор, или неизвестно откуда взявшийся дворник опрокинет её содержимое в мешок.
Не важно. Мне так спокойней.
Аккуратно открываю калитку. Скрипит. А ведь обещали смазать еще на прошлой неделе.
Смешно. Сколько уже этих прошлых недель осталось позади?
Вот здесь, в лючке сбоку от почтового ящика мы хранили запасной ключ. Интересно, он все еще там?
Небольшую дверцу как назло заклинило, я не рассчитав силы телекинеза дергаю её на себя. Сломал.
Заглянув внутрь, обнаруживаю связку с обточившимся кусочком ржавого железа. Хорошо, что ключ на месте.
Останавливаюсь около своей двери. Как и боялся, она сломана. Лежит здесь, в углу, больше не защищая мой небольшой, но такой домашний уют.
Жаль, я так хотел снова услышать звук ключа, поворачивающегося в замке. Хотя, тем что осталось от ключа я все равно бы ничего не добился.
Наша прихожая.
Не знаю, почему Сильвер никогда не любила хранить тут свои вещи. Только в своей комнате, и никак иначе. Не знавший меня пони мог бы подумать что я живу один.
Несколько раскиданных пар ботинок. Все в этой вечной, всепроникающей пыли. Смотрю на свои копыта. Корка из засохшей грязи кое-где уже осыпалась, оставив на память потрескавшийся панцирь.
Сбиваю его на коврик несколькими ударами копыт друг о друга.
“Добро пожаловать!”
По привычке иду на кухню, открываю кран. Результат предсказуемо разочаровывает, никакого эффекта.
Когда я в последний раз пил?
Иду по коридору, смотря по сторонам. Несколько картин, купленных по дешевке у подающих надежды художников, фотографии. Мои родственники, мое детство. Багет разошелся в паре мест, не уверен смогу ли починить сам. Да и то что осталось от обоев уже надо полностью менять.
Закрываю глаза. Я помню, как подняться по лестнице без всякого зрения. Там мой кабинет, наша с Сильвер комната. Под копытами пару раз неприятно хрустят доски. Все же время, несмотря на все надежды, беспощадно. Или, на другой взгляд, справедливо в своем равнодушии.
Прохожу мимо одной из спален, она просто напросто заколочена. Странно, зачем же тогда мы покупали целый дом.
Вот и мой кабинет. Тоже покрылся пылью. Захожу, открываю окно, пусть проветрится.
У меня есть место, которое я должен посетить в первую очередь.
Комната встретила меня такой, какой я её запомнил: полуобжитая, с облезлыми стенами, окном и полом, заваленными горами тряпья и ткани - отчаянная попытка сохранить остатки тепла.
Из обстановки - двухместная кровать с подломившейся ножкой, а в углу - матрас со скомканным тряпьем,кресло с торчащей из спинки пружиной, низкий письменный стол и табурет о трёх ножках.
Дом, милый дом…
Что я искал здесь? Зачем я шёл сюда?
Тугой узел в животе лишь ширился и креп. Я чувствовал близящийся прилив паники, точно бы я - арахнофоб, готовящийся прыгнуть в бассейн с пауками.
Я начал перерывать свои вещи.
Сердце йокнуло, на секунду в глазах потемнело.
Старая по виду книжица - фирменный журналистский блокнот, который презентовала своим сотрудникам сгоревшая редакция.
Статусная вещь. Плотная обложка, бумага из той же кантерлотской мастерской, что делала гербовые бумаги для принцесс. Произведение искусства, а не блокнот.
И я ничего, решительно ничего не помню о нём.
В свете рога поднимаются страницы. Я начинаю читать.
https://www.youtube.com/watch?v=cdiY6kijYHE
“...-это ма...”.
Что же это могло быть, не припомню такой книги, хотя… Когда-то давно мне вроде бы подарили такую же. Жаль, что так и не нашел времени её открыть. Возьму с собой, может быть, когда нибудь...
Я, уже более спокойным шагом, отхожу от здания редакции.
Пора домой. Это путешествие и так слегка затянулось, да и неплохо бы узнать, наконец, что же произошло. Будто это что-то изменит.
Переулок за переулком, пустые, где-то пыльные, где-то грязные. Где-то рухнувшие здания погребли под собой некогда любимые мной места.
Город умирал.
Не знаю, может быть правильнее сказать что он уже мертв. Но пока есть места, куда можно вернуться - он еще жив. Пока есть, кому возвращаться. Пока есть я.
Вот и дом. Почти не изменился. Даже стекла целы.
Непонятно зачем поправляю урну у самого выхода. Как будто кто-то придет выбросить туда мусор, или неизвестно откуда взявшийся дворник опрокинет её содержимое в мешок.
Не важно. Мне так спокойней.
Аккуратно открываю калитку. Скрипит. А ведь обещали смазать еще на прошлой неделе.
Смешно. Сколько уже этих прошлых недель осталось позади?
Вот здесь, в лючке сбоку от почтового ящика мы хранили запасной ключ. Интересно, он все еще там?
Небольшую дверцу как назло заклинило, я не рассчитав силы телекинеза дергаю её на себя. Сломал.
Заглянув внутрь, обнаруживаю связку с обточившимся кусочком ржавого железа. Хорошо, что ключ на месте.
Останавливаюсь около своей двери. Как и боялся, она сломана. Лежит здесь, в углу, больше не защищая мой небольшой, но такой домашний уют.
Жаль, я так хотел снова услышать звук ключа, поворачивающегося в замке. Хотя, тем что осталось от ключа я все равно бы ничего не добился.
Наша прихожая.
Не знаю, почему Сильвер никогда не любила хранить тут свои вещи. Только в своей комнате, и никак иначе. Не знавший меня пони мог бы подумать что я живу один.
Несколько раскиданных пар ботинок. Все в этой вечной, всепроникающей пыли. Смотрю на свои копыта. Корка из засохшей грязи кое-где уже осыпалась, оставив на память потрескавшийся панцирь.
Сбиваю его на коврик несколькими ударами копыт друг о друга.
“Добро пожаловать!”
По привычке иду на кухню, открываю кран. Результат предсказуемо разочаровывает, никакого эффекта.
Когда я в последний раз пил?
Иду по коридору, смотря по сторонам. Несколько картин, купленных по дешевке у подающих надежды художников, фотографии. Мои родственники, мое детство. Багет разошелся в паре мест, не уверен смогу ли починить сам. Да и то что осталось от обоев уже надо полностью менять.
Закрываю глаза. Я помню, как подняться по лестнице без всякого зрения. Там мой кабинет, наша с Сильвер комната. Под копытами пару раз неприятно хрустят доски. Все же время, несмотря на все надежды, беспощадно. Или, на другой взгляд, справедливо в своем равнодушии.
Прохожу мимо одной из спален, она просто напросто заколочена. Странно, зачем же тогда мы покупали целый дом.
Вот и мой кабинет. Тоже покрылся пылью. Захожу, открываю окно, пусть проветрится.
У меня есть место, которое я должен посетить в первую очередь.
Комната встретила меня такой, какой я её запомнил: полуобжитая, с облезлыми стенами, окном и полом, заваленными горами тряпья и ткани - отчаянная попытка сохранить остатки тепла.
Из обстановки - двухместная кровать с подломившейся ножкой, а в углу - матрас со скомканным тряпьем,кресло с торчащей из спинки пружиной, низкий письменный стол и табурет о трёх ножках.
Дом, милый дом…
Что я искал здесь? Зачем я шёл сюда?
Тугой узел в животе лишь ширился и креп. Я чувствовал близящийся прилив паники, точно бы я - арахнофоб, готовящийся прыгнуть в бассейн с пауками.
Я начал перерывать свои вещи.
Сердце йокнуло, на секунду в глазах потемнело.
Старая по виду книжица - фирменный журналистский блокнот, который презентовала своим сотрудникам сгоревшая редакция.
Статусная вещь. Плотная обложка, бумага из той же кантерлотской мастерской, что делала гербовые бумаги для принцесс. Произведение искусства, а не блокнот.
И я ничего, решительно ничего не помню о нём.
В свете рога поднимаются страницы. Я начинаю читать.
https://www.youtube.com/watch?v=cdiY6kijYHE
(все даты тщательно вымараны)
...я точно отправную точку, тот поворот к бездонной яме, куда покатился мой мир. Первое посещение машинного отделения “Принцессы Селестии”, ещё когда она стояла в доках. Чудовищное порождение проекта “Новое Солнце” - узнав о нём, я решил, что мне следует любой ценой если не предотвратить эксперимент.
Но под “любой” ценой я имел ввиду определенно не это.
Не знаю, с чего я решил, что идея слить всю эту информацию фон Йоху, а затем использовать поглотителей для уничтожения “Принцессы” - это здоровая идея.
Увы, эффект от вмешательства Поглотителей я не предвидел - и оно оказалось фатальным.
Может быть, совершенное оказалось столь чудовищным, что не оставило даже возможности существования для какой бы то ни было “магии дружбы”, а может усиленный конструкцией “Селестии” белый монстр и правда смог выпить волшебство целиком. В любом случае, выжить на плавучей лаборатории смог лишь я один. Хотя жизнью я это назвать не рискну - трансцендентное состояние между бытием и небытием - вот, что мне досталось. Возможно смерть была бы действительно лучшим исходом…
...я посетил Сталлионград, Кантерлот и иные крупные города материка. Везде меня встречала одна и та же картина - пожары, разрушения. С каждым днём пути всё холодеет и холодеет, а солнце на небе всё тусклее и тусклее. Думаю без магии Принцесс мир застыл в одном бесконечном дне затянувшейся осени. Но до зимы осталось недолго: ночью то и дело начинает сыпать снег…
...голоса, сперва лишь изредка тревожившие меня, день ото дня крепнут. Ко мне приходит понимание: это не их “не было”, а я научился их различать слишком поздно. Есть странная уверенность, что их существование как-то связано со случившимся на корабле…
...всё чаще разговариваю с ними и самим собой. Мир вокруг столь чудовищен и неприветлив, что единственное место, где я могу найти покой - это глубокие сны. Кажется, голоса влияют и на них: картинка всё ярче и ярче с каждым днём, сюжеты - длиннее и глубже…
...я почти научился отключаться от реальности. Голоса в этом очень помогают. Но я начинаю слышать в них что-то зловещее. Паранойя?..
Нет. Я больше… нет, дальше я не буду читать. Прочитайте вы, голоса, если хотите. А я… я...
...Твайлайт предложила мне начать вести дневник. Я сказал, что и так веду его, на что она спросила - делаю ли я это регулярно? Я ответил честно, что в последнее время почти перестал это делать, слишком много работы. Какой? О, нет, Тваечка, пожалуйста, давай не будем о работе…
Дорогой дневник!
Сегодня я…
Нет, глупость какая-то.
Не такой уж он и дорогой. Конечно, гербовая бумага из Кантерлота - это не последняя бумага в Эквестрии, но я же отказалась от напыления прозрачной пылью: Стеди после рабочего дня даже текст на квитанциях видеть не может - куда уж ему в мой дневник подглядывать!
...я точно отправную точку, тот поворот к бездонной яме, куда покатился мой мир. Первое посещение машинного отделения “Принцессы Селестии”, ещё когда она стояла в доках. Чудовищное порождение проекта “Новое Солнце” - узнав о нём, я решил, что мне следует любой ценой если не предотвратить эксперимент.
Но под “любой” ценой я имел ввиду определенно не это.
Не знаю, с чего я решил, что идея слить всю эту информацию фон Йоху, а затем использовать поглотителей для уничтожения “Принцессы” - это здоровая идея.
Увы, эффект от вмешательства Поглотителей я не предвидел - и оно оказалось фатальным.
Может быть, совершенное оказалось столь чудовищным, что не оставило даже возможности существования для какой бы то ни было “магии дружбы”, а может усиленный конструкцией “Селестии” белый монстр и правда смог выпить волшебство целиком. В любом случае, выжить на плавучей лаборатории смог лишь я один. Хотя жизнью я это назвать не рискну - трансцендентное состояние между бытием и небытием - вот, что мне досталось. Возможно смерть была бы действительно лучшим исходом…
...я посетил Сталлионград, Кантерлот и иные крупные города материка. Везде меня встречала одна и та же картина - пожары, разрушения. С каждым днём пути всё холодеет и холодеет, а солнце на небе всё тусклее и тусклее. Думаю без магии Принцесс мир застыл в одном бесконечном дне затянувшейся осени. Но до зимы осталось недолго: ночью то и дело начинает сыпать снег…
...голоса, сперва лишь изредка тревожившие меня, день ото дня крепнут. Ко мне приходит понимание: это не их “не было”, а я научился их различать слишком поздно. Есть странная уверенность, что их существование как-то связано со случившимся на корабле…
...всё чаще разговариваю с ними и самим собой. Мир вокруг столь чудовищен и неприветлив, что единственное место, где я могу найти покой - это глубокие сны. Кажется, голоса влияют и на них: картинка всё ярче и ярче с каждым днём, сюжеты - длиннее и глубже…
...я почти научился отключаться от реальности. Голоса в этом очень помогают. Но я начинаю слышать в них что-то зловещее. Паранойя?..
Нет. Я больше… нет, дальше я не буду читать. Прочитайте вы, голоса, если хотите. А я… я...
...Твайлайт предложила мне начать вести дневник. Я сказал, что и так веду его, на что она спросила - делаю ли я это регулярно? Я ответил честно, что в последнее время почти перестал это делать, слишком много работы. Какой? О, нет, Тваечка, пожалуйста, давай не будем о работе…
Дорогой дневник!
Сегодня я…
Нет, глупость какая-то.
Не такой уж он и дорогой. Конечно, гербовая бумага из Кантерлота - это не последняя бумага в Эквестрии, но я же отказалась от напыления прозрачной пылью: Стеди после рабочего дня даже текст на квитанциях видеть не может - куда уж ему в мой дневник подглядывать!
Вот, что изменилось.
Именно тогда, едва я очнулся на опустевшем корабле. На корабле, опустошенном моими копытами. На корабле, где смешалась чудовищная Пустая Эквестрия и бредни обезумевшего пони.
Что-то новое появилось. Что-то ушло.
- Тихо, не подска… - я осекся на полуслове, уставившись в пол.
Новое.
То, чего не было раньше.
- ТИХО, Я СКАЗАЛ!
Это были вы.
Вы! Голоса.
Меня мутит и жутко болит голова. Ноги ходят ходуном. Плюхнувшись на пол, я трясу гривой, пытаясь придти в себя.
Мои друзья.
Мои родные.
Мои голоса.
Я всегда доверял вам как самому себе. Я всегда старался слушать всех и каждого из вас в отдельности.
УБЕЙ
НАСИЛУЙ
За что? За что вы меня так? Перекрикивая друг-друга, еще тогда, на корабле, вы завладели мной.
Только я не слышал. Не замечал. Я считал все эти ужасы своими мыслями - да они и были моими собственными мыслями и действиями.
Это я, слышите, я виноват во всем? Я все сделал?
Ведь правда?
Снова смотрю на измятый дневник. На разбросанные обрывки копытописей.
Это ведь я сам писал, да?
Мы ведь одно целое. У меня просто шизофрения.
Уж лучше это, пожалуйста, пожалуйста, пусть лучше так.
Хоть маленький шанс. Хоть крохотный.
Помоги мне Селестия.
Я, кажется, плачу?
Смутно, сквозь слезы, вижу, как меня обступили длинные темные силуэты - много выше любого пони. Я слышу их перешептывание. Постоянно перешептывание. Они бродят по комнате, собираясь в группы, иногда они сидят по углам. Могут и пропасть на день или два. Или на месяц.
Но всегда. Всегда! Возвращаются. И шепчут-шепчут.
Я не спутаю этот шепот ни с чем. Ведь когда требуется, он может заставить меня сделать что угодно. Он может превратиться в крик, в вой, в полуденный гомон рынка.
И никогда-никогда не уйдет он до конца.
Я не могу не повиноваться ему.
Могу убежать на время. На год. На два. Но они находят меня. Нашли и в этот раз.
Моя Эквестрия, моя любимая Сильвер. Мои друзья, вся моя жизнь разлетается на крохотные осколки, стоит им завести свой размеренный тихий распев.
Убей-иди-насилуй-вперед-вперед-вперед!
- Вы снова нашли меня.
- А теперь, умоляю, отпустите. Прошу. Это все, что я прошу. Я устал. Я больше так не-мо-гу.
Если вы не сделаете этого, то мои страдания никогда не закончатся.
Именно тогда, едва я очнулся на опустевшем корабле. На корабле, опустошенном моими копытами. На корабле, где смешалась чудовищная Пустая Эквестрия и бредни обезумевшего пони.
Что-то новое появилось. Что-то ушло.
- Тихо, не подска… - я осекся на полуслове, уставившись в пол.
Новое.
То, чего не было раньше.
- ТИХО, Я СКАЗАЛ!
Это были вы.
Вы! Голоса.
Меня мутит и жутко болит голова. Ноги ходят ходуном. Плюхнувшись на пол, я трясу гривой, пытаясь придти в себя.
Мои друзья.
Мои родные.
Мои голоса.
Я всегда доверял вам как самому себе. Я всегда старался слушать всех и каждого из вас в отдельности.
УБЕЙ
НАСИЛУЙ
За что? За что вы меня так? Перекрикивая друг-друга, еще тогда, на корабле, вы завладели мной.
Только я не слышал. Не замечал. Я считал все эти ужасы своими мыслями - да они и были моими собственными мыслями и действиями.
Это я, слышите, я виноват во всем? Я все сделал?
Ведь правда?
Снова смотрю на измятый дневник. На разбросанные обрывки копытописей.
Это ведь я сам писал, да?
Мы ведь одно целое. У меня просто шизофрения.
Уж лучше это, пожалуйста, пожалуйста, пусть лучше так.
Хоть маленький шанс. Хоть крохотный.
Помоги мне Селестия.
Я, кажется, плачу?
Смутно, сквозь слезы, вижу, как меня обступили длинные темные силуэты - много выше любого пони. Я слышу их перешептывание. Постоянно перешептывание. Они бродят по комнате, собираясь в группы, иногда они сидят по углам. Могут и пропасть на день или два. Или на месяц.
Но всегда. Всегда! Возвращаются. И шепчут-шепчут.
Я не спутаю этот шепот ни с чем. Ведь когда требуется, он может заставить меня сделать что угодно. Он может превратиться в крик, в вой, в полуденный гомон рынка.
И никогда-никогда не уйдет он до конца.
Я не могу не повиноваться ему.
Могу убежать на время. На год. На два. Но они находят меня. Нашли и в этот раз.
Моя Эквестрия, моя любимая Сильвер. Мои друзья, вся моя жизнь разлетается на крохотные осколки, стоит им завести свой размеренный тихий распев.
Убей-иди-насилуй-вперед-вперед-вперед!
- Вы снова нашли меня.
- А теперь, умоляю, отпустите. Прошу. Это все, что я прошу. Я устал. Я больше так не-мо-гу.
Если вы не сделаете этого, то мои страдания никогда не закончатся.
Перед вами стоит, опустив голову, единорог. Когда-то его шерсть была снежно-белого цвета, а рыжей гриве могли бы позавидовать первейшие Кантерлотские кокетки.
Он грязен. В нескольких местах его шкура опалена, а передние ноги усеяны шрамами.
- Простите, что сбежал. - он говорит, не меняя позы, не поднимая даже головы. - мы теперь снова вместе, видите?
Единорога передергивает судорогой.
- Зачем? - он впервые поднимает глаза на вас. Два зеленых, изумрудных глаза. - почему вы до сих пор здесь? Разве не видите? Вот - он обводит копытом остатки комнаты - все, что осталось. Редакция сгорела сегодня…
Он снова опускает голову, тело его снова сотрясается. Вы понимаете, что единорог плачет.
- Почем-у-у-у вы выбрали меня-а-а? З-за что-оо вы так? Что я вам сделал? Я в-ведь просто хочу домой. К Сильвер. Отпустите меня к ней...
Он подался было вперед, вам на встречу, но остановился, осекшись на полуслове
-... пожалуйста. Я так устал…
Единорог ложится в углу, словно больше не замечая вас. Подвернув под себя ноги, он прячет голову в куче тряпья, что служит ему подушкой.
Через минуту он вскакивает, нервно озираясь по сторонам.
- А? Что?
Близоруко щурится на вас.
- Вы молчите? Почему же вы молчите? Я обидел вас? Пожалуйста, не надо меня заставлять… пожалуйста! - он глядит на вас исподлобья, испуганно вжавшись в угол, где лежит его матрас.
Так и не дождавшись ответа, единорог наклоняет голову набок, всматриваясь, словно не может что-то разглядеть.
- Вы сегодня какие-то прозрачные. Что-то случилось? Вы куда?
Он выходит на середину комнаты, глядя вверх…
Странно, голоса замолчали. Я не ощущаю даже их присутствия. В голове словно шаром покати, но это пройдет, надеюсь.
Удивительно, но сегодня я впервые почувствовал тепло.
Все время до этого, с тех пор, как я сошел на берег - с тех самых пор день ото дня становилось все холодней и холодней.
А тут вдруг солнышко чувствоваться стало.
Как же хорошо, когда тишина.
Я впервые за дискорд знает, сколько времени чувствую себя по-настоящему одним.
Пойду посплю.
Сон расставит всё по местам.
Может быть, мне даже приснится Сильвер.
Моя любимая Сильвер.
https://www.youtube.com/watch?v=z9WNyVDxq2M
Он грязен. В нескольких местах его шкура опалена, а передние ноги усеяны шрамами.
- Простите, что сбежал. - он говорит, не меняя позы, не поднимая даже головы. - мы теперь снова вместе, видите?
Единорога передергивает судорогой.
- Зачем? - он впервые поднимает глаза на вас. Два зеленых, изумрудных глаза. - почему вы до сих пор здесь? Разве не видите? Вот - он обводит копытом остатки комнаты - все, что осталось. Редакция сгорела сегодня…
Он снова опускает голову, тело его снова сотрясается. Вы понимаете, что единорог плачет.
- Почем-у-у-у вы выбрали меня-а-а? З-за что-оо вы так? Что я вам сделал? Я в-ведь просто хочу домой. К Сильвер. Отпустите меня к ней...
Он подался было вперед, вам на встречу, но остановился, осекшись на полуслове
-... пожалуйста. Я так устал…
Единорог ложится в углу, словно больше не замечая вас. Подвернув под себя ноги, он прячет голову в куче тряпья, что служит ему подушкой.
Через минуту он вскакивает, нервно озираясь по сторонам.
- А? Что?
Близоруко щурится на вас.
- Вы молчите? Почему же вы молчите? Я обидел вас? Пожалуйста, не надо меня заставлять… пожалуйста! - он глядит на вас исподлобья, испуганно вжавшись в угол, где лежит его матрас.
Так и не дождавшись ответа, единорог наклоняет голову набок, всматриваясь, словно не может что-то разглядеть.
- Вы сегодня какие-то прозрачные. Что-то случилось? Вы куда?
Он выходит на середину комнаты, глядя вверх…
Странно, голоса замолчали. Я не ощущаю даже их присутствия. В голове словно шаром покати, но это пройдет, надеюсь.
Удивительно, но сегодня я впервые почувствовал тепло.
Все время до этого, с тех пор, как я сошел на берег - с тех самых пор день ото дня становилось все холодней и холодней.
А тут вдруг солнышко чувствоваться стало.
Как же хорошо, когда тишина.
Я впервые за дискорд знает, сколько времени чувствую себя по-настоящему одним.
Пойду посплю.
Сон расставит всё по местам.
Может быть, мне даже приснится Сильвер.
Моя любимая Сильвер.
https://www.youtube.com/watch?v=z9WNyVDxq2M
Спасибо за игру
Спасибо за игру
Спасибо за игру
Спасибо за игру
Спасибо за игру
Спасибо.
бамп
/1d100
Царство Небесное!
Я лежал на ковре. По полу купе разгулявшийся сквозняк крутил хороводы снежинок.
Разбудил меня холод - окно оказалось открыто настежь.
- Дискорд подери, какой идиот открыл..! - я осекся, оглядываясь по сторонам.
Сильвер куда-то пропала. Наваждение, от которого я едва оправился, казалось, не желало отпускать меня.
Я попытался припомнить, когда в последний раз видел свою благоверную…
Кажется, мы вместе садились на поезд.
Еще раз оглядываюсь по сторонам.
В самом деле, мистер Куилл, способностей к дедукции вам не занимать.
Наш необъятный багаж, слава Селестии, погрузили без нашего участия.
Проводник, приставленный к купе, отдал нам ключи…
Сильвер встретила кого-то!
Точно-точно!
Я помню, как она шепнула мне имя одного единорога, важно расхаживавшего по перрону. Какой-то принц. Или граф.
Одним словом, голубая кровь. Особо приближенные к принцессам.
Она хотела представить нас ему, что-то о заказах, о продажах.
Сильвер может быть практичной и никогда не забывает о делах, даже находясь в отпуске.
Но не посреди же ночи? Не пошла же она к этому графу посреди ночи? Она же любит меня! Она бы никогда… даже ради работы… она же моя Сильви...
Спокойнее Стеди, думай.
Может просто пошла в туалет?
Бросаюсь к двери цвета черного дерева, бью по ней копытом.
- Сильви? Ты там? Сильви?
Дверь распахивается под ударом - за ней темнота и крепкий запах чистящего средства. И ни одной пони.
Куда же она…
Чудовищной силы писк пронзил череп - словно лопнула барабанная перепонка. К счастью, удар о пол купе я почти не ощутил - треск в голове перекрыл всё.
Как сладкое, пронзительное, волнующее ощущение! То самое, то самое, то самое! Оно!
ВЫ ВЕРНУЛИСЬ!
ВЫ СНОВА СО МНОЙ!
Мои милые, Голоса!
Я.
Вас.
Слышу!
Механика: бросок 1d100 на громкость голоса. Один пост - одна реплика. Стеди слышит всё сказанное в треде (исключая текст под спойлером), но не ко всему прислушивается. Выбор происходит между самыми громкими фразами. Если разница от самого громкого - больше 20, то скорее всего Стеди вас не услышит. Остальное - как повезёт. Отсечка каждые 20 минут или через 5 минут после выпадения первого >90.
Спасибо, что вы с нами этим вечером.
https://www.youtube.com/watch?v=AFk7gK59hP0