Этот тред легитимный, все сюда. Тот, другой, пусть будет срачионный организационный. Здесь давайте только играть.
Бамп новой принцессой. Заодно кидаю дайсы.
Ебать я обосрался.
Принцесса Инга-Катрин-Селестия, дочь короля Западных Лесов Джуссы. Кратко - Инга из Джуссы.
Внешность: Рыжеволосая, Волосы сплетены в две длинные косы до лопаток. Характерная примета - разноцветные глаза: левый - зелёный, правый - серый.
Характер: Весёлая, подвижная, немного резковатая девушка. Склонна к неоднозначным высказываниям. При этом умеет быть незаметной при неообходимости, хотя с трудом этого добивается.
Стражник: Джонатан, друг детства принцессы Инги, её ровесник.
Служанка: Юлия, Женщина в летах, нянька Инги. Для принцессы - практически мать. По её собственным словам, "Её [Юлии] бесконечно уважительные замечания не раз останавливали меня до того, как я что-нибудь испорчу!"
Название королевства: Великие Западные Леса Джуссы. Кратко - Джусса/Западные леса.
Цвет: Зелёный
Металл: Олово.
Камень: Изумруд
Дерево: Кедровая ель
Животное: Сова
Добродетель: Бережливость
Порок: Бестактность.
Как всегда перед любым важным мероприятием, Инга что-то мысленно напевала про себя, успокаивая мысли и снова прокручивая в голове тысячу раз отрепетированную последовательность действий. "Итак, выход увереным балетным шагом до середины, затем плавные па из 3 через 4 в 7 руками и 3-2-10 ногами. Затем кружение, потом вполне стандартный соло- набор, его я помню, а затем из 17 красивый переход в 14. Это будет эффектно..." Мысли были прерваны объявлением: Принцесса Инга-Катрин-Селестия!
"Понеслась!" - подумала она, делая первый шаг.
1d100: (8) = 8
Это было ужасно. Споткнувшись на первом шаге, Инга сбилась и так и не смогла догнать ритм. Поняв, что взяла члишком высокую планку, она дотанцевала до середины и ушла, притворившись, что так и надо.
Личные покои принцессы, час спустя.
- Ну ладно, Кат, ну не плачь. На, попей свою любимый чай. Папаня опять с океана целую банку прислал.
- Ага, только она к нему вернётся полной!
Да, Инга-Катрин-Селестия горько плакала. Ещё бы, так провалиться! Родители опять будут недовольны. Вроде старшая дочь, а такая растяпа...
В дверь постучались, и заглянл Джон.
- Эмм. Госпожа, к вам письмо?
- Кто пишет? - спросила Инга сквозь слёзы?
- Синеокий.
- Ладно...
Инга взяла письмо, вскрыла его...
Синеокий, что ты пишешь?
Достаточно стандартное извещение о начале следующего тура, но Инга-Катрин долго не могла понять, что тут не так. Наконец, она поняла, что в письме ни слова о вылете и она по прежнему учавствует.
- Юхууууу!
С этим весёлым криком Инга принялась скакать по комнате, как деревенская девочка на ярмарке мёда, и только улыбка "няньки Юли" заставила её успокоиться и вспомнить, что она принцесса и должна соблюдать правила приличия. Затем Инга уселась за свой стол и принялась вниматкльно перечитывать письмо, запоминая регламент тура. А прямо перед ней на стене висела напоминалка - разузнать о своих соперницах побольше. Ну что, план на завтра есть, можно отдохнуть. Продолжение следует...
Тем внимательным антоном, спалившим семенство, был тоже я.
Я не приглядывался бы к местоимениям, если бы ты не несколько неожиданно вольно обращался с нарративными правами, отписывая за саму Сван. Но поскольку ты не вступал в противоречие с моими намерениями и не выбился из характера, никаких претензий за это, напротив - можешь делать так и дальше, я сам поправлю неточности, если возникнут. Надеюсь, это взаимно, и я тоже могу иногда поводить Гунду за ручку, как в ту ночь когда мы чуть не поцеловались.
Раз подозрения получили подтверждение, это сильно упрощает дело - мы с Эцелль теперь можем быть несколько более свободны в нарративных правах без постоянной оглядки на реакцио ОПа. Мы тут все сами мастера лол, так что с этим проблем не должно быть - вряд ли кто-то из нас сотворит откровенную хуйню, думаю. В Ингу я верю, а вот как с шакаликом, посмотрим, может придется сделать из него нашего всеобщего ниггера, пораженного в нарративных правах.
На самом деле синеокий нам по факту-то и не сильно нужен был. Но есть одно "но" - у всех у нас тут наверняка уже сложились какие-то догадки о тайне Синеокого, и нужен кто-то аппрувящий выпадающих из шкафа скелетов, чтобы история не превратилась в труд лебедя рака и щуки. От этого, похоже, все-таки не уйти, но в этом ничего особо страшного.
У меня возникла дикая идея, кстати, которая вообще на неопределенное время решит вопрос с ОПом. А что, если победительница в турнире по традиции должна объехать соседей? Тогда текущим мастером может быть та девочка, в чьих землях проходит действие в данный момент. одна беда, чтобы этакой шумной ватагой кочевать, девочка сначала тоже нужно закорешиться. или это тоже может быть традицией - нечто вроде специально вшитого в турнир финального унижения для проигравших.
>И все-же создай нормальные правила, пожалуйста.
Автохуй, еще снова начнешь дыры искать. ОП, лучше запили ему как обещал список, чего НЕ стоит делать, чтобы не затоптали каблучками.
>Давайте так - "Принцесса" вкидывает полный лист, а потом всем тредом определяем где оупи, что выкинуть, что оставить на волю рандома.
Оставляя в стороне определение понятия "полный лист" (все же у нас не особенно все зацифрено), этот вариант меня бы устроил.
Предлагаю не плодить треды, пусть нелегитимный тонет, смысла выносить обсуждач отдельно нет - если только шакалик меня снова не выбесит.
Я не приглядывался бы к местоимениям, если бы ты не несколько неожиданно вольно обращался с нарративными правами, отписывая за саму Сван. Но поскольку ты не вступал в противоречие с моими намерениями и не выбился из характера, никаких претензий за это, напротив - можешь делать так и дальше, я сам поправлю неточности, если возникнут. Надеюсь, это взаимно, и я тоже могу иногда поводить Гунду за ручку, как в ту ночь когда мы чуть не поцеловались.
Раз подозрения получили подтверждение, это сильно упрощает дело - мы с Эцелль теперь можем быть несколько более свободны в нарративных правах без постоянной оглядки на реакцио ОПа. Мы тут все сами мастера лол, так что с этим проблем не должно быть - вряд ли кто-то из нас сотворит откровенную хуйню, думаю. В Ингу я верю, а вот как с шакаликом, посмотрим, может придется сделать из него нашего всеобщего ниггера, пораженного в нарративных правах.
На самом деле синеокий нам по факту-то и не сильно нужен был. Но есть одно "но" - у всех у нас тут наверняка уже сложились какие-то догадки о тайне Синеокого, и нужен кто-то аппрувящий выпадающих из шкафа скелетов, чтобы история не превратилась в труд лебедя рака и щуки. От этого, похоже, все-таки не уйти, но в этом ничего особо страшного.
У меня возникла дикая идея, кстати, которая вообще на неопределенное время решит вопрос с ОПом. А что, если победительница в турнире по традиции должна объехать соседей? Тогда текущим мастером может быть та девочка, в чьих землях проходит действие в данный момент. одна беда, чтобы этакой шумной ватагой кочевать, девочка сначала тоже нужно закорешиться. или это тоже может быть традицией - нечто вроде специально вшитого в турнир финального унижения для проигравших.
>И все-же создай нормальные правила, пожалуйста.
Автохуй, еще снова начнешь дыры искать. ОП, лучше запили ему как обещал список, чего НЕ стоит делать, чтобы не затоптали каблучками.
>Давайте так - "Принцесса" вкидывает полный лист, а потом всем тредом определяем где оупи, что выкинуть, что оставить на волю рандома.
Оставляя в стороне определение понятия "полный лист" (все же у нас не особенно все зацифрено), этот вариант меня бы устроил.
Предлагаю не плодить треды, пусть нелегитимный тонет, смысла выносить обсуждач отдельно нет - если только шакалик меня снова не выбесит.
Да нормально все будет. Но осадочек остался, ожидай чего угодно, вплоть до семенства
>Надеюсь, это взаимно, и я тоже могу иногда поводить Гунду за ручку, как в ту ночь когда мы чуть не поцеловались
конечно. Думаю, отписывать друг за друга не очень влияющие на сюжет действия нормально
Альзо, ОП, вкидываю свой ответ из предыдущего треда, отвечай на мой ответ.
>Почему бы и нет. Северные народы не чужды и милосердия - не все же преступникам камни к ногам привязывать и смотреть, как они опускаются в пасть к морскому дьяволу. Иногда их просто выпускают в пятидесяти милях от берега, даже показывают, куда плыть.
>Но и условие у меня будет на этот раз жестче, в плюс к тому что было раньше. Я таки опишу где-то мелькавшую выше сцену он нападении обернувшегося шакалика на Гунду перед моими дверями поутру, отпизжу его до бессознанки, получу прямо на харю пару косых ран, а потом пусть Вольфина социализируется - надо же объяснить что она не нарочно. Разумеется, Вольфина от описания сцены должна быть целиком устранена.
>Да, ты меня доебал. Это ролеплейное изнасилование, и я тебя выебу, если ты все еще хочешь играть.
Своего мнения я не изменил. Меня интересует, устраивает это тебя и шакалика.
>Почему бы и нет. Северные народы не чужды и милосердия - не все же преступникам камни к ногам привязывать и смотреть, как они опускаются в пасть к морскому дьяволу. Иногда их просто выпускают в пятидесяти милях от берега, даже показывают, куда плыть.
>Но и условие у меня будет на этот раз жестче, в плюс к тому что было раньше. Я таки опишу где-то мелькавшую выше сцену он нападении обернувшегося шакалика на Гунду перед моими дверями поутру, отпизжу его до бессознанки, получу прямо на харю пару косых ран, а потом пусть Вольфина социализируется - надо же объяснить что она не нарочно. Разумеется, Вольфина от описания сцены должна быть целиком устранена.
>Да, ты меня доебал. Это ролеплейное изнасилование, и я тебя выебу, если ты все еще хочешь играть.
Своего мнения я не изменил. Меня интересует, устраивает это тебя и шакалика.
Да он вроде уже слился, просто будет иногда досаждать в треде, но играть не будет, как я понял
Оукей, значит заменяем выведение в 0 хп простым потрошением. Девочки, промотайте уже до утра, умоляю, ведь день, когда Свангильде хуево, все еще тянется. А там и с Ингой познакомимся.
Тогда репощу сюда правила второго тура.
Напоминаю, что судить вас будет маменька короля. Тур будет состоять из двух частей.
1. Традиционное распитие вина интересно будет посмотреть, как извернется Сван, ей ведь нельзя пить, как она думает. Принцессы должны показать свое знание этикета и сдержанность в распитии спиртных напитков.
2. Пешая прогулка вдоль озера. В это время у вас будет происходить так называемый "разговор по душам", а именно - маменька будет задавать принцессам каверзные вопросы, а принцессы выкручиваться и строить из себя благовоспитанных девиц.
Всего бросать вы будете три куба - 3d100.
1. Знание придворного этикета.
2. Сдержанность при распитии вина. Алкашке Гунде штраф в 15 очков.
3. На удачное притворство. Если маменька почует, что принцесса хитрит или недоговаривает о себе что-то, она составит о ней не лучшее мнение. Смотрите, не попалитесь.
Расклад примерно такой на каждый куб.
1-10 - критфейл.
11-40 - фейл.
41-60 - норм.
61-90 - вин.
91-100 - критвин.
Напоминаю, что судить вас будет маменька короля. Тур будет состоять из двух частей.
1. Традиционное распитие вина интересно будет посмотреть, как извернется Сван, ей ведь нельзя пить, как она думает. Принцессы должны показать свое знание этикета и сдержанность в распитии спиртных напитков.
2. Пешая прогулка вдоль озера. В это время у вас будет происходить так называемый "разговор по душам", а именно - маменька будет задавать принцессам каверзные вопросы, а принцессы выкручиваться и строить из себя благовоспитанных девиц.
Всего бросать вы будете три куба - 3d100.
1. Знание придворного этикета.
2. Сдержанность при распитии вина. Алкашке Гунде штраф в 15 очков.
3. На удачное притворство. Если маменька почует, что принцесса хитрит или недоговаривает о себе что-то, она составит о ней не лучшее мнение. Смотрите, не попалитесь.
Расклад примерно такой на каждый куб.
1-10 - критфейл.
11-40 - фейл.
41-60 - норм.
61-90 - вин.
91-100 - критвин.
Кстати, меня вполне устраивает но я выпилился
Да, забыл. Вино вы будете распивать все вместе а то так маменька точно напьется, а прогулки по отдельности с каждой.
Бросил в том треде ради интереса, выпал вин
Ребят, а ведущего то я в тот тред отправил.
Пожалуйста, не бампай зря тред. Если хочется просто пообщаться, пиши в организач
ты тредом промазала.
Наконец, Инга сложила письмо на край стола и принялась наводить порядок у себя в комнате. Ну любит она это занятие, и никогда не привлекает служанок. (Ну разве только полы вымыть.)
час спустя
Наконец Инга тщательно протерла все предоставленные полочки и ,убедившись в целостности платьев, повернулась к своему любимцу. Арбалет Королевской оружейной, с узором в виде крыльев на ложе и набором превосходных болтов из лутшей стали. Инга сняла его со стены и направила на окно, гляда на великолепные наливные плоды сквозь позолоченный прицел. Затем поставила его на стол и аккуратно протерла со всех сторон, от упора для плеча до дуг и кольца. Затем она повесила арбалет обратно на стол, отложила тряпку и стала хозяйственно рыться в одном из своих сундучков. (Заметим, что таковых у Инги-Катрин-Селестии было не много, всего 5 штук: 1 с лакомствами из дому, 1 под платья, 1 под украшения и разнообразную мелочь, 1 оружейный и 1 основной - с дорожной одеждой, шатром и прочей нужной вещью. Да, приданное у неё тоже было, но его сразу отправили на склад.) Немного покопавшись, Инга извлекла свою коллекцию оружия. Ох, чего тут только не было! Болты для арбалета, складной лук, "Командирский набор" и подарочек от сводного брата-подмастерья королевского кузнеца - два очень маленьких и тонких кинжальчика, по рамеру вполне влезающих в косу. Забавная игрушка. Впрочем, ещё ни разу не использовалась. Но всё это занимало только пол- сундука. Вторую половину занял боезапас для "Любимца" - множество болтов, резко контрастировавших с оружием своей простотой и массой. Если арбалет был изящным и лёгким, то болты были короткие, толстые и походили на пальцы трактирщика.
Наконец Инга закончила с перебором своего арсенала и решила, что пора уже слегка прогуляться по замку, на который она имеет ещю некий шанс.
>ты тредом промазала.
Нет, это намеренно.
Оқ, я думал, мы решили оставить один тред все таки Сван не в себе, может ирл ему сходить к психологу?
Пожалуйста, прекратите бампать тред просто так. Ссорьтесь в треде шакала
По просьбе проматываю прогулку и кидаю тестовые.
- Ладно, поздно уже, пойду к Юле, может посоветует чего.
1d100: (1) = 1 за этикет
1d100: (35) = 35 за сдержанность
1d100: (4) = 4 за общение.
ЭТО ТЕСТОВЫЕ!
Весь этот день девушки проговорили. Болтали они обо всем на свете, перескакивая с анекдотов и на серьезные темы. За этот вечер Гунда и Эцелль успели обсудить этнические особенности разных стран, мертвую принцессу Зеррикании, до сих пор не пойманную ядовитую змею, тайну "клонированных" наследников Зеленых Холмов, экономику, политику и мужиков. Отчуждение и настороженность, бывшие между девушками на начало знакомства, почти испарилась. Конечно, Гунда пока не доверяла Эцелль, так как Сван, но отчего-то она была уверена, что Эцелль "своя". Ну или ею станет.
Пробил двенадцатый час и девушки решили возвратиться в покои, тем более что гордость и краса Небесных Врат была просто никакущая. Гунда же была как стеклышко. Ну почти.
Поэтому она подошла к горной принцессе, и помогла ей встать с кресла. Эцелль что-то бормотала и неловко обхватила Гунду за шею.
- Это...Как там тебя...Тичи! Позаботься о своей хозяйке!
Доверив пьяную принцессу в надежные руки служанки, Гунда поплелась к себе в покои. Одно из местных правил этикета гласило - девушкам высокого происхождения после того, как часы пробьют десять вечера, делать вне покоев нечего. Что обидно, мужчин это правило не касалось. Гребаная страна двойных стандартов.
"Черт, Вита, наверное, уже спит. А я ведь хотела ее побить. Ладно, завтра побью". Гунда тихонько вошла в свои покои и увидела на своей кровати две целующиеся черные фигуры. Подойдя поближе, она узнала Виту и Наато.
- Какого х..я?
Вита вскрикнула и парочка быстро распалась.
- Вы совсем охренели? Мало того, что по углам обжимаетесь, так решили на моей кровати потрахаться? А НУ ВОН ИЗ МОИХ ПОКОЕВ! - рявкнула Гунда. Она была уверена, что крик можно было услышать в соседних покоях.
Наато молча юркнул в свою коморку, Вита хотела сделать так же, но Гунда вовремя поймала служанку за шиворот.
- Сегодня я слишком устала устала, чтобы тебя отмудохать. Но завтра - завтра - на тебе живого места не останется. Не нужно мне помогать, сама разденусь! Пошла спать и чтобы до утра я тебя не видела! А с Наато я завтра поговорю, - Гунда отпустила девушку. Вита расплакалась и убежала к себе.
Гунда разделась, залезла в горячую ванну - ну хоть что-то полезное эта безмозглая девица успела сегодня сделать - и заснула под плеск воды. Проснулась она из-за того, что вода остыла. Принцесса глянула на большие песочные часы - они давно пересыпались. Значит, она пролежала так больше двух часов. Девушка выбралась из ванны и легла спать так, как была - голой и мокрой от воды.
Пробил двенадцатый час и девушки решили возвратиться в покои, тем более что гордость и краса Небесных Врат была просто никакущая. Гунда же была как стеклышко. Ну почти.
Поэтому она подошла к горной принцессе, и помогла ей встать с кресла. Эцелль что-то бормотала и неловко обхватила Гунду за шею.
- Это...Как там тебя...Тичи! Позаботься о своей хозяйке!
Доверив пьяную принцессу в надежные руки служанки, Гунда поплелась к себе в покои. Одно из местных правил этикета гласило - девушкам высокого происхождения после того, как часы пробьют десять вечера, делать вне покоев нечего. Что обидно, мужчин это правило не касалось. Гребаная страна двойных стандартов.
"Черт, Вита, наверное, уже спит. А я ведь хотела ее побить. Ладно, завтра побью". Гунда тихонько вошла в свои покои и увидела на своей кровати две целующиеся черные фигуры. Подойдя поближе, она узнала Виту и Наато.
- Какого х..я?
Вита вскрикнула и парочка быстро распалась.
- Вы совсем охренели? Мало того, что по углам обжимаетесь, так решили на моей кровати потрахаться? А НУ ВОН ИЗ МОИХ ПОКОЕВ! - рявкнула Гунда. Она была уверена, что крик можно было услышать в соседних покоях.
Наато молча юркнул в свою коморку, Вита хотела сделать так же, но Гунда вовремя поймала служанку за шиворот.
- Сегодня я слишком устала устала, чтобы тебя отмудохать. Но завтра - завтра - на тебе живого места не останется. Не нужно мне помогать, сама разденусь! Пошла спать и чтобы до утра я тебя не видела! А с Наато я завтра поговорю, - Гунда отпустила девушку. Вита расплакалась и убежала к себе.
Гунда разделась, залезла в горячую ванну - ну хоть что-то полезное эта безмозглая девица успела сегодня сделать - и заснула под плеск воды. Проснулась она из-за того, что вода остыла. Принцесса глянула на большие песочные часы - они давно пересыпались. Значит, она пролежала так больше двух часов. Девушка выбралась из ванны и легла спать так, как была - голой и мокрой от воды.
— Ой... Кажется, всё, — сказала Эцелль. — У меня больше анекдотов нет.
Эцелль улыбнулась, налила себе вина и залпом выпила. Затем закусила губу и встала.
— Что-то мне... Гунда... М-м-м...
Эцелль шатаясь поплелась к кровати, что-то неразборчиво бормочя. А затем плюхнулась на подушки и тут же заснула.
Эцелль улыбнулась, налила себе вина и залпом выпила. Затем закусила губу и встала.
— Что-то мне... Гунда... М-м-м...
Эцелль шатаясь поплелась к кровати, что-то неразборчиво бормочя. А затем плюхнулась на подушки и тут же заснула.
Это ты уже после как Гунда ушла бредишь? Или просто не прочитал мой пост, лол?
Пока писал свой пост, не заметил твой. Как обычно. Мой объявляется неканоничным.
Почему? Пусть это будет небольшой галюн в результате опьянения. А Гундой ты назвала служанку
Как обещал с одной саги ничего не случится, зато вендетта, все дела. Как камень с плеч
Можно и так.
ДЕНЬ 2, УТРО, 7.21 ПО СТОЛИЧНОМУ ВРЕМЕНИ
Комната принцессы Западных Лесов Джуссы, пол-часа после объявления результатов.
- Великий Заруста, КАК я могла так напиться, а?.. - похмельно вопрошала принцесса, сидя на кровати и выпивая долгими длинными глотками лекарство.
- Ничего, пройдёт. Вон когда я хлебнул первый раз эля в юности, то совсем стоять не мог, госпожа. - отвечал Джонатан.
- Я тоже не больно-то стою, как видишь. Ну хоть не нагрубила никому, и на том спасибо. Ладно, пойду проветрюсь. Я таки выяснила, где у них стрельбище. Ну, любимец, ты где? Ага, вот он... Я пошла!
И так, арбалет заряжен, упор в плечо, прицел на центр мишени... Выстрел!
1-4 мимо, 5-10 в край, 11-17 - несмертельная зона, 18-19 - центральный круг, 20 - мишень насквозь.
1d20: (2) = 2
- Великий Заруста, КАК я могла так напиться, а?.. - похмельно вопрошала принцесса, сидя на кровати и выпивая долгими длинными глотками лекарство.
- Ничего, пройдёт. Вон когда я хлебнул первый раз эля в юности, то совсем стоять не мог, госпожа. - отвечал Джонатан.
- Я тоже не больно-то стою, как видишь. Ну хоть не нагрубила никому, и на том спасибо. Ладно, пойду проветрюсь. Я таки выяснила, где у них стрельбище. Ну, любимец, ты где? Ага, вот он... Я пошла!
И так, арбалет заряжен, упор в плечо, прицел на центр мишени... Выстрел!
1-4 мимо, 5-10 в край, 11-17 - несмертельная зона, 18-19 - центральный круг, 20 - мишень насквозь.
1d20: (2) = 2
- Ууу, я чего-то совсем того...
Та же система
1d20: (11) = 11
Воот, уже лутше будет. Давай как 3 штуки сразу...
3d20: (20 + 12 + 7) = 39
Эцелль проснулась довольно рано, хотя из-за разницы во времени здесь и в Небесных Вратах ей положено спать до обеда.
У Эцелль немного болела голова, а лицо было болезненно бледно, но она не унывала. Бледность местные могут и не заметить на красной коже, а от головной боли Эцелль спасёт, как она надеялась, какао.
Эцелль встала, затем надела закрытое белое платье со сложным геометрическим узором и головной убор из перьев зелёного цвета.
Через пять минут Тичи накрыла стол. Эцелль быстро позавтракала, взяла чашку с какао и вышла на балкон. Внизу она заметила рыжеволосую девушку, стреляющую — не очень метко, правда, — из арбалета. Эцелль предположила, что это дочь какого-то местного вельможи и принялась наблюдать за ней, попивая какао.
У Эцелль немного болела голова, а лицо было болезненно бледно, но она не унывала. Бледность местные могут и не заметить на красной коже, а от головной боли Эцелль спасёт, как она надеялась, какао.
Эцелль встала, затем надела закрытое белое платье со сложным геометрическим узором и головной убор из перьев зелёного цвета.
Через пять минут Тичи накрыла стол. Эцелль быстро позавтракала, взяла чашку с какао и вышла на балкон. Внизу она заметила рыжеволосую девушку, стреляющую — не очень метко, правда, — из арбалета. Эцелль предположила, что это дочь какого-то местного вельможи и принялась наблюдать за ней, попивая какао.
Вставало солнце. Повинуясь привычному распорядку, Сван разогрелась и помахала мечом, но без обычного огонька – уже ранним утром она чувствовала себя уставшей, что неудивительно после такого сна. Воровато оглянувшись по сторонам (как будто кому-то вообще до этого было дело! Кроме, пожалуй, храпевшего сейчас Сигертра), Свангильда даже «срезала» упражнения в рубящих ударах, все эти утомительные махи, проделывать которые не было совершенно никакого желания.
Раздался стук в дверь. Свангильда спешно поправила волосы и обтерла рукавом пот.
- Хильда, я сама.
Оставив меч на балконе (о чем она очень скоро пожалеет), Сван подошла в двери. Вдруг снаружи раздался топот, звуки какой-то возни, и, наконец – истошный женский визг. Голос, без сомнения, принадлежал Гунде.
Сван распахнула дверь...
...и разум отключился, вытесненный рефлексами.
Гунда лежала на полу и продолжала визжать, изо всех сил отталкивая от себя склонившуюся над ней рычащую тварь, совмещающую черты шакала и человека. Хотя существо и не выглядело сверхъестественно сильным, но южанка медленно сдавала сантиметр за сантиметром. Клацающие челюсти, брызжущие слюной, приближались к ее горлу.
Надпочечники бахнули в кровоток северянки дозу адреналина, способную поднять даже мертвого и заставить его драться. Свангильда, пожалев о краткости разбега, всем весом врезалась в это существо. Они ударились в противоположную стену коридора и покатились по полу. Гунда, с визга перешедшая на рыдания, быстро-быстро отползала в сторону, подальше от этого кошмара. Где-то в концах коридора загрохотали подкованные сапоги, стали скрипеть двери, выглянули те любопытствующие, кто не спал в этот ранний час.
А клубок все катился и катился, в то время как соперники усиленно обрабатывали друг друга. Ворген рычал, щелкал челюстями и когтил северянку, пытаясь распороть ей живот. Сван работала кулаками с ритмом, мощью и целеустремленностью парового молота, вгоняя их куда придется со звонким "хэ!". Сверкнула идея – собак надо бить в нос! Идея сработала против северянки, потому что ворген, дернув головой, поймал зубами руку Свангильды. Теперь ей приходилось отражать одной правой рукой выпады двух когтистых лап. Ко многим ранам, оставлявшим за катившимся клубком след алых капелек, добавились новые, когда Вольфина хлестнула когтями Сван прямо в лицо. Теперь дернула головой та, но добилась только того, что удалось спасти глаза. Со лба на висок лицо Свангильды прочертили четыре параллельных борозды, немедленно исторгнувшие кровь, залившую левый глаз.
Сван в отчаянии сделала «козу» и сама атаковала глаза Вольфины, принуждая ту вместо атак уйти в оборону. Левая рука, застрявшая в пасти, нащупала скользкий язык воргена и стала усиленно заталкивать его тому в глотку. Это явно пришлось ему не по вкусу.
Топот сапог все приближался, но коридор был слишком длинным.
Оборотень почувствовал нехватку воздуха и начал изворачиваться, пытаясь расцепить клинч. Ворген выпустил из пасти руку Свангильды, а Свангильда было выпустила стремящуюся разорвать дистанцию и атаковать с выгодной позиции Вольфину – только затем, чтобы прыгнуть оборотню на спину, добавляя свою инерцию к движению воргена и снова заваливая его на пол.
Торопясь использовать предоставившийся шанс, оседлавшая Вольфину Сван сцепила руки в замок над головой и, хэкнув, резко опустила их. Целиться не было времени, но ей повезло – попала она в шею, после чего хрустнул выбиваемый позвонок, рвущий спинной мозг.
Сван, сидя на покрытом шерстью подергивающемся в агонии теле, пыталась отдышаться. Горели раны, исходящие капельками и веселыми струйками крови, дрожали руки и мышцы ног, кололо в боку, от платья осталась едва половина, а еще мир вращался и настоятельно советовал принцессе опорожнить желудок.
- Стража... м-мать вашу... Хильда! кто-нибудь.
Уши заложило ватой, боль стала уходить. Чернота поползла от периферии зрения, оставляя своеобразный «туннель» для взгляда, все сжимавшийся и сжимавшийся, пока не исчезла последняя точка.
Приглушенный топот сапог стражи перекрыло громогласное «бум». Судя по ощущениям, положение тела изменилось.
«О. Похоже, я упала.»
За зрением последовали и остальные чувства.
Очнулась Сван на своей кровати. На стульчике по соседству сидела заплаканная Хильда, а рядом с ней – Сигертр, в бороде которого недоставало несколько клочьев. Он и сейчас выдергивал волосок за волоском. А вот Сван было хорошо. Пожалуй, ей никогда еще не было так хорошо. Хотелось погрузиться в мечты, летать, может быть, спеть. Вот только левую руку она не чувствовала, и это начало ее беспокоить.
- Кэп, - начал Сигертр, - возвращая твой вопрос, кто из нас двоих тут страж?
Видно было, что боцман пытается играть свою обычную балагуристость, но уж очень плохо у него это выходило. Мысли лениво ворочались меж эйфорических облачков. Надо... надо что-то ответить.
- Ч... что это было?
- Как, ты не знаешь, капитан? – удивился Сигертр, - Это принцесса Темнолесья.
- О как.
Секунд десять Свангильда осмысливала услышанное.
- Но ведь это гуманоидный шакал, а Вольфина - человек.
- Она – оборотень.
Диалог так и продолжался с большими паузами, нужными Сван чтобы собрать мысли в кучку.
- Я не знала.
- Она же обращалась прямо на танцах, кэп.
Раздражение Сван тут пробилось даже сквозь дремотность.
- Стоит отойти в дамскую комнату и вернуться, как все носятся будто ошпаренные и никто ничего толком не объясняет.
Снова пауза. Сван попыталась пошевелить пальцами на левой руке, но не поняла, удалось ей или нет. Сил поднять голову и посмотреть не было.
- Насколько меня серьезно порвали?
Шмыгающая носом и время от времени утирающая глаза Хильда доложила.
- Госпожа, просто чудо, что нет ничего смертельно опасного. У вас сломаны два ребра, поэтому придется поносить тугую повязку, пока они не срастутся. На всем теле я зашила множество глубоких следов когтей. Царапин без счета, их я просто обработала антисептиком. Опять же, кровопотеря.
- Что с левой рукой? Я ее не чувствую.
Хильда очень сильно побледнела. Вынув из-за подкладки своего платья иголку, она приподняла руку Свангильды и ткнула в каждый из пальцев. Результат ее удовлетворил.
- Не пугайте меня так, пожалуйста. Рефлексы есть. Просто рука вся в следах зубов, и я перестаралась с бинтом, вот она и онемела. При перевязке я ослаблю. И... лицо.
- Что «лицо»? – испуганно спросила Свангильда, внезапно вспомнив такую близкую когтистую пятерню, едва не лишившую ее глаз.
- Останутся шрамы. Но, - вдруг повысив тон, с деланной жизнерадостностью прощебетала Хильда, - Это отлично закроется волосами, да и в Пределе в восторг придут, скажут «прямо как Хельга».
Желание залепить служанке пощечину, как и желание расплакаться, утонули в розоватом мареве, путающем мысли. "А могла бы быть Свангильда Слепая, дочь Халлбйорна Одноглазого."
- Почему я не чувствую боли?
- Опий.
Да, это объясняло несоответствие травм и ощущений. Сван показалось, что она забыла что-то важное... ах, да!
- Как Гунда?
- Ой, - округлила глаза и прижала руки к груди служанка, - я совсем забыла вам все рассказать! Ее высочество в порядке и настоятельно требовала ее к вам допустить, как только будет можно. Подходили и другие принцессы, и даже посланник самого короля – он очень сожалеет об этом инциденте, случившемся в стенах его замка, обещает уладить дипломатический скандал с Темнолесьем и надеется что произошедшее не омрачит отношений с Пределом и Железногорьем. Кроме того, он предлагает услуги своего врача, намекает на возможность личного посещения, и предлагает прервать участие в турнире из-за ран.
- А пошел он нахуй, - злобно прошипела Сван, - по всем трем пунктам.
Раздался стук в дверь. Свангильда спешно поправила волосы и обтерла рукавом пот.
- Хильда, я сама.
Оставив меч на балконе (о чем она очень скоро пожалеет), Сван подошла в двери. Вдруг снаружи раздался топот, звуки какой-то возни, и, наконец – истошный женский визг. Голос, без сомнения, принадлежал Гунде.
Сван распахнула дверь...
...и разум отключился, вытесненный рефлексами.
Гунда лежала на полу и продолжала визжать, изо всех сил отталкивая от себя склонившуюся над ней рычащую тварь, совмещающую черты шакала и человека. Хотя существо и не выглядело сверхъестественно сильным, но южанка медленно сдавала сантиметр за сантиметром. Клацающие челюсти, брызжущие слюной, приближались к ее горлу.
Надпочечники бахнули в кровоток северянки дозу адреналина, способную поднять даже мертвого и заставить его драться. Свангильда, пожалев о краткости разбега, всем весом врезалась в это существо. Они ударились в противоположную стену коридора и покатились по полу. Гунда, с визга перешедшая на рыдания, быстро-быстро отползала в сторону, подальше от этого кошмара. Где-то в концах коридора загрохотали подкованные сапоги, стали скрипеть двери, выглянули те любопытствующие, кто не спал в этот ранний час.
А клубок все катился и катился, в то время как соперники усиленно обрабатывали друг друга. Ворген рычал, щелкал челюстями и когтил северянку, пытаясь распороть ей живот. Сван работала кулаками с ритмом, мощью и целеустремленностью парового молота, вгоняя их куда придется со звонким "хэ!". Сверкнула идея – собак надо бить в нос! Идея сработала против северянки, потому что ворген, дернув головой, поймал зубами руку Свангильды. Теперь ей приходилось отражать одной правой рукой выпады двух когтистых лап. Ко многим ранам, оставлявшим за катившимся клубком след алых капелек, добавились новые, когда Вольфина хлестнула когтями Сван прямо в лицо. Теперь дернула головой та, но добилась только того, что удалось спасти глаза. Со лба на висок лицо Свангильды прочертили четыре параллельных борозды, немедленно исторгнувшие кровь, залившую левый глаз.
Сван в отчаянии сделала «козу» и сама атаковала глаза Вольфины, принуждая ту вместо атак уйти в оборону. Левая рука, застрявшая в пасти, нащупала скользкий язык воргена и стала усиленно заталкивать его тому в глотку. Это явно пришлось ему не по вкусу.
Топот сапог все приближался, но коридор был слишком длинным.
Оборотень почувствовал нехватку воздуха и начал изворачиваться, пытаясь расцепить клинч. Ворген выпустил из пасти руку Свангильды, а Свангильда было выпустила стремящуюся разорвать дистанцию и атаковать с выгодной позиции Вольфину – только затем, чтобы прыгнуть оборотню на спину, добавляя свою инерцию к движению воргена и снова заваливая его на пол.
Торопясь использовать предоставившийся шанс, оседлавшая Вольфину Сван сцепила руки в замок над головой и, хэкнув, резко опустила их. Целиться не было времени, но ей повезло – попала она в шею, после чего хрустнул выбиваемый позвонок, рвущий спинной мозг.
Сван, сидя на покрытом шерстью подергивающемся в агонии теле, пыталась отдышаться. Горели раны, исходящие капельками и веселыми струйками крови, дрожали руки и мышцы ног, кололо в боку, от платья осталась едва половина, а еще мир вращался и настоятельно советовал принцессе опорожнить желудок.
- Стража... м-мать вашу... Хильда! кто-нибудь.
Уши заложило ватой, боль стала уходить. Чернота поползла от периферии зрения, оставляя своеобразный «туннель» для взгляда, все сжимавшийся и сжимавшийся, пока не исчезла последняя точка.
Приглушенный топот сапог стражи перекрыло громогласное «бум». Судя по ощущениям, положение тела изменилось.
«О. Похоже, я упала.»
За зрением последовали и остальные чувства.
Очнулась Сван на своей кровати. На стульчике по соседству сидела заплаканная Хильда, а рядом с ней – Сигертр, в бороде которого недоставало несколько клочьев. Он и сейчас выдергивал волосок за волоском. А вот Сван было хорошо. Пожалуй, ей никогда еще не было так хорошо. Хотелось погрузиться в мечты, летать, может быть, спеть. Вот только левую руку она не чувствовала, и это начало ее беспокоить.
- Кэп, - начал Сигертр, - возвращая твой вопрос, кто из нас двоих тут страж?
Видно было, что боцман пытается играть свою обычную балагуристость, но уж очень плохо у него это выходило. Мысли лениво ворочались меж эйфорических облачков. Надо... надо что-то ответить.
- Ч... что это было?
- Как, ты не знаешь, капитан? – удивился Сигертр, - Это принцесса Темнолесья.
- О как.
Секунд десять Свангильда осмысливала услышанное.
- Но ведь это гуманоидный шакал, а Вольфина - человек.
- Она – оборотень.
Диалог так и продолжался с большими паузами, нужными Сван чтобы собрать мысли в кучку.
- Я не знала.
- Она же обращалась прямо на танцах, кэп.
Раздражение Сван тут пробилось даже сквозь дремотность.
- Стоит отойти в дамскую комнату и вернуться, как все носятся будто ошпаренные и никто ничего толком не объясняет.
Снова пауза. Сван попыталась пошевелить пальцами на левой руке, но не поняла, удалось ей или нет. Сил поднять голову и посмотреть не было.
- Насколько меня серьезно порвали?
Шмыгающая носом и время от времени утирающая глаза Хильда доложила.
- Госпожа, просто чудо, что нет ничего смертельно опасного. У вас сломаны два ребра, поэтому придется поносить тугую повязку, пока они не срастутся. На всем теле я зашила множество глубоких следов когтей. Царапин без счета, их я просто обработала антисептиком. Опять же, кровопотеря.
- Что с левой рукой? Я ее не чувствую.
Хильда очень сильно побледнела. Вынув из-за подкладки своего платья иголку, она приподняла руку Свангильды и ткнула в каждый из пальцев. Результат ее удовлетворил.
- Не пугайте меня так, пожалуйста. Рефлексы есть. Просто рука вся в следах зубов, и я перестаралась с бинтом, вот она и онемела. При перевязке я ослаблю. И... лицо.
- Что «лицо»? – испуганно спросила Свангильда, внезапно вспомнив такую близкую когтистую пятерню, едва не лишившую ее глаз.
- Останутся шрамы. Но, - вдруг повысив тон, с деланной жизнерадостностью прощебетала Хильда, - Это отлично закроется волосами, да и в Пределе в восторг придут, скажут «прямо как Хельга».
Желание залепить служанке пощечину, как и желание расплакаться, утонули в розоватом мареве, путающем мысли. "А могла бы быть Свангильда Слепая, дочь Халлбйорна Одноглазого."
- Почему я не чувствую боли?
- Опий.
Да, это объясняло несоответствие травм и ощущений. Сван показалось, что она забыла что-то важное... ах, да!
- Как Гунда?
- Ой, - округлила глаза и прижала руки к груди служанка, - я совсем забыла вам все рассказать! Ее высочество в порядке и настоятельно требовала ее к вам допустить, как только будет можно. Подходили и другие принцессы, и даже посланник самого короля – он очень сожалеет об этом инциденте, случившемся в стенах его замка, обещает уладить дипломатический скандал с Темнолесьем и надеется что произошедшее не омрачит отношений с Пределом и Железногорьем. Кроме того, он предлагает услуги своего врача, намекает на возможность личного посещения, и предлагает прервать участие в турнире из-за ран.
- А пошел он нахуй, - злобно прошипела Сван, - по всем трем пунктам.
Инге наконец надоело насиловать мишень, и она пошла собирать болты. В тот момент, когда она уже была готова повернуть в свою комнату, из выделенного под принцесс дома раздался истошный визг, а затем раздались явственные звуки борьбы.
- Опаньки... Что это там у них? - пробежало в голове Инги и она, как была, в кожаном тренировочном костюме и с арбалетом в руках побежала на звук. Бегала она быстро, и поэтому успела рассмотреть всю драку. По полу коридора катался клубок из Сван и чего-то лохматого, похожего на собаку, но имевшего и некие отличия, которые было не разобрать на таком расстоянии. Борьба была равной, и только когда стражники с другого конца коридора добежали до дерущихся, Свангильда смогла победить. Впрочем, победа ей досталась дорогой ценой.
"Да что за ё#%@?" - Инга смотрела на всё это, мысленно перебирая все те словечки лексикона сводного брата, услышав которые, её матушка явно была бы недовольна.
Только когда Свангильду унесли в свои покои, Инга сообразила, что её костюм не очень подходит для светского общения, и ушла в свою комнату - переодеваться.
- Опаньки... Что это там у них? - пробежало в голове Инги и она, как была, в кожаном тренировочном костюме и с арбалетом в руках побежала на звук. Бегала она быстро, и поэтому успела рассмотреть всю драку. По полу коридора катался клубок из Сван и чего-то лохматого, похожего на собаку, но имевшего и некие отличия, которые было не разобрать на таком расстоянии. Борьба была равной, и только когда стражники с другого конца коридора добежали до дерущихся, Свангильда смогла победить. Впрочем, победа ей досталась дорогой ценой.
"Да что за ё#%@?" - Инга смотрела на всё это, мысленно перебирая все те словечки лексикона сводного брата, услышав которые, её матушка явно была бы недовольна.
Только когда Свангильду унесли в свои покои, Инга сообразила, что её костюм не очень подходит для светского общения, и ушла в свою комнату - переодеваться.
Эцелль пила уже третью чашку какао, как вдруг в коридоре кто-то завизжал. Эцелль вздрогнула, пролила немного какао на плате и с недовольным лицом подошла к двери. К ней тут же подскочил Тальц с мечом наготове.
— Госпожа, я бы не советовал вам выходить.
— Но...
— Госпожа, — настойчиво повторил Тальц. — Там может быть опасно. К тому же, ваше платье...
Эцелль посмотрела на пятно, скривилась и пошла переодеваться.
Она надела похожее платье, без рукавов, но такой же расцветки, а затем несмело выглянула в коридор. Там уже никого не было.
— Тальц, что произошло? — обратилась она к стражнику, который стоял рядом.
— Оборотень, госпожа. Напал на госпожу Гунду. Госпожа Свангильда напала на оборотня и, кажется, убила его.
Эцелль кивнула, выскользнула в коридор и подошла к дверям Свангильды. Она робко постучала .
Через несколько секунд дверь открыла служанка. После краткого разговора Эцелль выяснила, что произошло и пообещала зайти потом.
Затем Эцелль вернулась в свои апартаменты, где выпила ещё пару чашек какао.
— Госпожа, я бы не советовал вам выходить.
— Но...
— Госпожа, — настойчиво повторил Тальц. — Там может быть опасно. К тому же, ваше платье...
Эцелль посмотрела на пятно, скривилась и пошла переодеваться.
Она надела похожее платье, без рукавов, но такой же расцветки, а затем несмело выглянула в коридор. Там уже никого не было.
— Тальц, что произошло? — обратилась она к стражнику, который стоял рядом.
— Оборотень, госпожа. Напал на госпожу Гунду. Госпожа Свангильда напала на оборотня и, кажется, убила его.
Эцелль кивнула, выскользнула в коридор и подошла к дверям Свангильды. Она робко постучала .
Через несколько секунд дверь открыла служанка. После краткого разговора Эцелль выяснила, что произошло и пообещала зайти потом.
Затем Эцелль вернулась в свои апартаменты, где выпила ещё пару чашек какао.
Бросаю на убеждение Хильды, чтобы она позволила мне увидеть Свангильду сейчас. Плюс позволю себе бонус в количестве 15 очков, ибо Гунда сейчас напугана, зла и истерична. Если меньше 50, то Гунду выпроваживают за шкирку буквально
1d100: (77) = 77
1d100: (77) = 77
Полчаса спустя после событий в коридоре
- Не, Юль, я серьёзно не представляю, как и откуда у нас тут ворген? Давай как не мучить эту загадку, оставим её королевским жандармам, это их работа.
Инга стояла перед деревянным зеркалом в полный рост, разглаживая платье и зацепляя свои серёжку на правое ухо. Платье было тёмно-синего цвета с полосками блестящей зелёной ткани в его нижней части. Смотрелось оно весьма не плохо, особенно по сравнению с самим зеркалом. Хоть оно и было сделано из Заокеанского Дерева - очень дорого сорта, на свой родине Инга такое видела только в виде сундука, где хранились символы короля - но рама была потёрта и царапана, и видно, что им очень давно и часто пользуются.
Наконец, Принцесса Западных Лесов застегнула свои серёжки и прочие многочисленные застёжки на платье, закинула на плечо небольшой кусок шерстяной ткани (день был прохладный, чего Катрин никогда не любила) и, поманив за собой стражника Джонатана (достаточно логично после утренних событий), отправилась в местный королевский сад.
Наконец, нагулявшись по дорожкам, наслушавшись птиц и насмотревшись на деревья, Инга присела на скамью возле дорожки, накинув на себя взятый с собой плед, и принялась мирно отдыхать и ждать неизвестно чего.
Ролл на комфорт 1d4: (4) = 4
- Не, Юль, я серьёзно не представляю, как и откуда у нас тут ворген? Давай как не мучить эту загадку, оставим её королевским жандармам, это их работа.
Инга стояла перед деревянным зеркалом в полный рост, разглаживая платье и зацепляя свои серёжку на правое ухо. Платье было тёмно-синего цвета с полосками блестящей зелёной ткани в его нижней части. Смотрелось оно весьма не плохо, особенно по сравнению с самим зеркалом. Хоть оно и было сделано из Заокеанского Дерева - очень дорого сорта, на свой родине Инга такое видела только в виде сундука, где хранились символы короля - но рама была потёрта и царапана, и видно, что им очень давно и часто пользуются.
Наконец, Принцесса Западных Лесов застегнула свои серёжки и прочие многочисленные застёжки на платье, закинула на плечо небольшой кусок шерстяной ткани (день был прохладный, чего Катрин никогда не любила) и, поманив за собой стражника Джонатана (достаточно логично после утренних событий), отправилась в местный королевский сад.
Наконец, нагулявшись по дорожкам, наслушавшись птиц и насмотревшись на деревья, Инга присела на скамью возле дорожки, накинув на себя взятый с собой плед, и принялась мирно отдыхать и ждать неизвестно чего.
Ролл на комфорт 1d4: (4) = 4
"А хорошо тут у них..." - машинально отметила Инга-Селестия (Своим эсклюзивным в Джуссе правом на мультиимя она пользовалась часто и с охотой, чего не скажешь о её матери) и достаточно однозначным жестом разрешила стражнику сесть на другую скамью неподалёку.
Вскоре перед своим выходом, Мероэ почувствовала себя на редкость отвратительно. Не совсем понятно, почему. Дебютанткой она не была ни в одном смысле из двух возможных. Танцы ее родины на сторонний взгляд больше походили на гимнастические упражнения - набор статических поз, плавно перетекаюших одна в другую. Минимальное чувство ритма, минимальная физподготовка - и дело в шляпе. Беспокоится совершенно не о чем. Она и не беспокоилась - и танцевала совершенно механически. А вот другая сторона ее жизни, да… Ведь искусство провидения будушего состоит не только и не столько в предвидении и предсказании, как полагают профаны. Истинная суть его - в направлении не случившихся еше событий в нужное русло. Мягкий, незаметный толчок “третьей рукой” (которую следует упражнять столь же упорно, как
как атлет в палестре упражняет бицепсы с трицепсами) - и вот уже несчастная дикарка неловко наступает на змею, а через мгновение корчится в судорогах… Правда, в последний момент Мероэ ощутила холодный укол чуждой, злой воли - в самом присутствии змей! И яд их был не просто змеиным ядом… Выходит, ее тоже кто-то “подтолкнул”?
После конкурса, не дожидаясь официального закрытия, Мероэ бросилась в свою комнату. Верная Дафна, без слов понимая юную госпожу, передала подобающие извинения церемонимейстру и поспешила следом. Даро как раз выходил из апартаментов - с довольно кислым видом, надо сказать.
Шел Даро на тренировку (ворча себе под нос всяческие инвективы в адрес местных ханжей). Как пристало воину, он ежедневно упражнялся на открытом воздухе. Не привычны они к виду голых атлетов, варвары. Подумать только - его, заслуженного ветерана, заставили обрядиться в передничек, как девицу! Какой позор! Хорошо хоть, из наших тут никого нет. А Дафна, конечно же, никому не скажет.
Даро ни за что бы не признался, что робел перед этой неграмотной теткой, как мальчишка. Она же не подавала виду, что прекрасно об этом знала. Немудрено: как всякий мужчина и воин, он отправлял простые обряды - и днем; ее же природная искушенность в мистериях ночи с лихвой искупала недостаток образования. Принцесса училась не только по книгам…
Дафна вошла в комнату и тут же накинула покрывало на голову: Мероэ уже возожгла фимиам и начала ритуал (круг она начертила сразу же по прибытии). Торопится девочка. И кажется, не зря… Душа дикарки (одна из душ, точнее) - ценнейший осведомитель! Что она расскажет, интересно... И еще те дохлые змеи могут быть небесполезны…
Шел Даро на тренировку (ворча себе под нос всяческие инвективы в адрес местных ханжей). Как пристало воину, он ежедневно упражнялся на открытом воздухе. Не привычны они к виду голых атлетов, варвары. Подумать только - его, заслуженного ветерана, заставили обрядиться в передничек, как девицу! Какой позор! Хорошо хоть, из наших тут никого нет. А Дафна, конечно же, никому не скажет.
Даро ни за что бы не признался, что робел перед этой неграмотной теткой, как мальчишка. Она же не подавала виду, что прекрасно об этом знала. Немудрено: как всякий мужчина и воин, он отправлял простые обряды - и днем; ее же природная искушенность в мистериях ночи с лихвой искупала недостаток образования. Принцесса училась не только по книгам…
Дафна вошла в комнату и тут же накинула покрывало на голову: Мероэ уже возожгла фимиам и начала ритуал (круг она начертила сразу же по прибытии). Торопится девочка. И кажется, не зря… Душа дикарки (одна из душ, точнее) - ценнейший осведомитель! Что она расскажет, интересно... И еще те дохлые змеи могут быть небесполезны…
Дикарка
Будет шпионить для нас 1d100: (86) = 86 1d4: (1) = 1 дней
Расскажет, что за некромант тут завелся помимо нас 1d100: (63) = 63
Змеи
Будут служить 1d100: (94) = 94 1d4: (3) = 3 дней
Будет шпионить для нас 1d100: (86) = 86 1d4: (1) = 1 дней
Расскажет, что за некромант тут завелся помимо нас 1d100: (63) = 63
Змеи
Будут служить 1d100: (94) = 94 1d4: (3) = 3 дней
Душа дикарки несла печать смертельного ужаса, что ей пришлось испытать перед кончиной. Того, другого некроманта она восприняла в момент перехода как беспросветно темную сферу, средоточие чернейшего зла. Слабый толчок от Мероэ она и вовсе не запомнила. Ясно было одно: маг был здесь, и он был силен. Достаточно силен, чтобы не дать себя увидеть глупой дикарке. Ну что ж, пошлем несчастную подглядывать за остальными претендентками... Змеи пока что будут нас охранять, а там посмотрим.
Мероэ ужасно устала и будет остаток дня сидеть дома как сыч. Дафна будет отшивать посетителей (согласно прошлому треду).
После последней — по крайней мере она надеялась, что последней — чашки какао Эцелль решила погулять по замку. Всё равно делать ей пока нечего, а так можно встретить кого-нибудь интересного. К тому же, неплохо бы осмотреть то место, где она, возможно, будет жить в качестве королевы.
Коридоры замка как назло были пусты, поэтому Эцелль решила выбраться наружу, в сад. Спустя пару минут бесцельного шатания среди деревьев Эцелль наткнулась на рыжеволосую девушку, которая сидела на скамейке, накинув на себя плед. Эцелль быстро узнала ту особу, которую видела утром с балкона и решила познакомиться. Она подошла к скамейке и, дружелюбно улыбаясь, спросила:
— Можно присесть?
Коридоры замка как назло были пусты, поэтому Эцелль решила выбраться наружу, в сад. Спустя пару минут бесцельного шатания среди деревьев Эцелль наткнулась на рыжеволосую девушку, которая сидела на скамейке, накинув на себя плед. Эцелль быстро узнала ту особу, которую видела утром с балкона и решила познакомиться. Она подошла к скамейке и, дружелюбно улыбаясь, спросила:
— Можно присесть?
- Можно, присаживайтесь. - с улыбкой ответила Инга, оглядывая девушку и отодвигаясь чуть вправо, к краю скамейки.
- Приветсвую, меня зовут Инга. А вас?
Приступ социофобии ирл, лол
Эцелль села, поправила платье и ответила:
— Меня зовут Эцелль. Вы местная?
- Нет, я из Западных Лесов, приехала на конкурс.
А вы откуда будете?
— Так вы тоже принцесса? Прошу простить меня за мои слова. Я из Небесных Врат, прибыла сюда с той же целью.
Небесные Врата? Хм, никогда о них не слышала. Может, расскажете?
#дашчаннелагай
Двач браузеру слава!
— Тоже на западе, очень далеко на западе и южнее, чем Зелёные Холмы. В горах. О Западных Лесах я слышала. Отец не очень хорошо о вас отзывался. Похоже, он немного приврал в своих рассказах.
Эцелль откинулась на спинку скамейки и поправила головной убор.
Сколько сумела за сутки разузнать об остальных принцессах (и их сложных взаимоотношениях) наша дикарка, %
1d100: (71) = 71
1d100: (71) = 71
Похоже, что магей ни одна из принцесс не владеет. И то ладно
Одна обладала.
Под конец все же начудила (дикарка же, что с нее взять!). Попалась на глаза воргенке в звериной фазе - а звери, как известно, видят сокрытое. Та и напала, мозгов-то как у шакала. Дикарка попыталась укрыться за спиной другой варварской принцессы. Ну, а зверь продолжил атаку. Тут подключилась еще одна варварка - силачка, сломала шакалу шею. Вспышка боли и ярости нескольких душ и смерть одной из них вышибли бедную дикарку в небытие. "Ну что ж, служила ты недолго, но верно", хмыкнула Мероэ.
Так, со флешбэками покончили. Мероэ готова присоединиться к компании. Кто у нас в наличии?
Мероэ выходит на прогулку, вооруженная знаниями о конкурентках и призрачной змеей в "третьей руке" - на всякий случай. По воздействию на живых она примерно как перцовый спрей, только холодный. Остальные джве змеи охраняют комнату
При ней несколько папирусов по истории Зелёных холмов и прочих королевств (почитать на свежем воздухе). Дафна следует в отдалении с кувшинчиком легкого вина и оливками :3
Мероэ выходит на прогулку, вооруженная знаниями о конкурентках и призрачной змеей в "третьей руке" - на всякий случай. По воздействию на живых она примерно как перцовый спрей, только холодный. Остальные джве змеи охраняют комнату
При ней несколько папирусов по истории Зелёных холмов и прочих королевств (почитать на свежем воздухе). Дафна следует в отдалении с кувшинчиком легкого вина и оливками :3
Пока никого не видно поблизости, устраиваемся на подходящей лужайке и наслаждаемся прекрасной погодой - и винишком. Так, по чуть-чуть...
Мероэ вслух зачитывает наиболее забавные отрывки о жизни и нравах в варварских землях, Дафна только юмористически хмыкает - и в ответ выдает весьма неканонические версии божественных генеалогий. Подытоживая: "Потому и дошли они до жизни такой! Не истинных богов почитают, а срань всякую! Ну, это все между нами, конечно. Варвары обидчивы и злопамятны..."
Мероэ вслух зачитывает наиболее забавные отрывки о жизни и нравах в варварских землях, Дафна только юмористически хмыкает - и в ответ выдает весьма неканонические версии божественных генеалогий. Подытоживая: "Потому и дошли они до жизни такой! Не истинных богов почитают, а срань всякую! Ну, это все между нами, конечно. Варвары обидчивы и злопамятны..."
> Отец не очень хорошо о вас отзывался.
Предсказуемо, учитывая то, что творится на окраинах государства. Папа посадил управляющим южными городами своего друга, а тот мало того что бездарность, так ещё и нашёл себе дружков в преступном мире и устроил там столицу отрёбья! Я отцу-королю всё это рассказываю, а он и слышать того не хочет! Я слегка подозреваю, что он меня сюда не сколько за Синеоким послал, сколько чтобы я ему не докучала по государственным делам.
[Пауза на коментарий Эцелль]
Так противно самой стало от этой истории, знаете ли... Может пойдём, развеемся, Свангильду проведаем? Очень ведь жаль её.
А трип то и забыла
Почему бы вам случайно не наткнуться на Мероэ?
Подбные вопросы обсуждают в организационном. А для встречи Мероэ мы должны встать со скамейки
Гунда пришла в себя не сразу. Она как в тумане видела борющийся клубок, в котором сплелись человек и зверь, словно сквозь вату слышала чьи-то крики и удары. Девушка была в паническом ступоре - никогда еще в своей жизни она не была так близка к смерти. Она любила помахать кулаками в кабаке после пары стопок водки, могла отбиться от насильника, жестоко дралась с сестрами - а иначе в этом гадюшнике было не выжить. Но она никогда еще не участвовала в реальной схватке один на один - или ты, или тебя. Никогда еще так остро не ощущала свою...телесность, свою плоть и кровь, как хрупко человеческое тело и как легко его разрушить.
Когда окружающий мир снова приобрел четкие очертания, Гунда увидела на полу лужу крови и два лежащих тела. Одно из них было волчье, а второе женское. Со светлыми волосами. Гунда почувствовала, как сердце пропустило один удар. Она быстро подползла к телу и повернула его лицом вверх.
- Сван?
...
- С ней все будет хорошо. Вот увидите, она поправится, - носилась вокруг нее Вита, радуясь, что хозяйка забыла о своем обещании побить ее. Она сварила успокаивающий отвар и пыталась заставить принцессу выпить его, но Гунде было не до того. Да и слишком дрожали у нее руки, чтобы она могла что-нибудь в них удержать.
- Вита, я ведь...Я ведь просто сидела. Она там истекала кровью, умирала, а я сидела, - Гунда повторяла это снова и снова. - Мне нужно ее увидеть.
- Но ведь служанка Ее Высочества ясно сказала...
- Насрать мне на служанку! Я должна ее увидеть, увидеть что она жива!
Гунда бросила чашку с отваром в стену, чуть не попав Вите в голову и убежала за дверь.
...
Гунда уже почти дотронулась до ручки двери, как оттуда вышла Хильда и закрыла дверь. Она скрестила руки на груди и сурово уставилась на Гунду.
- Дай мне пройти, - Гунда облизала пересохшие губы.
- Принцесса получила тяжелые ранения и недавно получила первую помощь...
- Дай мне пройти.
- Ей нужна тишина и покой!
- Дай. Мне. Пройти.
Но Хильда не уступала. Она насупилась и серьезно смотрела на железногорку своими ледяными глазами. Если у Сван глаза были льдисто-голубые, то у Хильды они были стальные серые.
Гунда понуро развернулась и пошла в направлении своих покоев. Хильда удовлетворенно усмехнулась. Но вдруг Гунда резко развернулась и побежала прямо на служанку. Она схватила ее за плечи и ловко подставила подножку, уронив Хильду на пол. Пока та пыталась подняться и вообще осмыслить произошедшее, Гунда вытащила у нее ключ от покоев и прошмыгнула внутрь.
Сван лежала на кровати вся в бинтах. Гунда подошла к кровати и прижала руку к губам. Она опустилась на колени перед постелью Сван и расплакалась, положив голову ей на живот. Говорить она не могла. Да и не надо было.
Когда окружающий мир снова приобрел четкие очертания, Гунда увидела на полу лужу крови и два лежащих тела. Одно из них было волчье, а второе женское. Со светлыми волосами. Гунда почувствовала, как сердце пропустило один удар. Она быстро подползла к телу и повернула его лицом вверх.
- Сван?
...
- С ней все будет хорошо. Вот увидите, она поправится, - носилась вокруг нее Вита, радуясь, что хозяйка забыла о своем обещании побить ее. Она сварила успокаивающий отвар и пыталась заставить принцессу выпить его, но Гунде было не до того. Да и слишком дрожали у нее руки, чтобы она могла что-нибудь в них удержать.
- Вита, я ведь...Я ведь просто сидела. Она там истекала кровью, умирала, а я сидела, - Гунда повторяла это снова и снова. - Мне нужно ее увидеть.
- Но ведь служанка Ее Высочества ясно сказала...
- Насрать мне на служанку! Я должна ее увидеть, увидеть что она жива!
Гунда бросила чашку с отваром в стену, чуть не попав Вите в голову и убежала за дверь.
...
Гунда уже почти дотронулась до ручки двери, как оттуда вышла Хильда и закрыла дверь. Она скрестила руки на груди и сурово уставилась на Гунду.
- Дай мне пройти, - Гунда облизала пересохшие губы.
- Принцесса получила тяжелые ранения и недавно получила первую помощь...
- Дай мне пройти.
- Ей нужна тишина и покой!
- Дай. Мне. Пройти.
Но Хильда не уступала. Она насупилась и серьезно смотрела на железногорку своими ледяными глазами. Если у Сван глаза были льдисто-голубые, то у Хильды они были стальные серые.
Гунда понуро развернулась и пошла в направлении своих покоев. Хильда удовлетворенно усмехнулась. Но вдруг Гунда резко развернулась и побежала прямо на служанку. Она схватила ее за плечи и ловко подставила подножку, уронив Хильду на пол. Пока та пыталась подняться и вообще осмыслить произошедшее, Гунда вытащила у нее ключ от покоев и прошмыгнула внутрь.
Сван лежала на кровати вся в бинтах. Гунда подошла к кровати и прижала руку к губам. Она опустилась на колени перед постелью Сван и расплакалась, положив голову ей на живот. Говорить она не могла. Да и не надо было.
Король нервно вышагивал по своим просторным покоям. Сенешаль только что доложил, что погибла еще одна принцесса. Вольфина из Темнолесья. Она оказалась воргеном и, по официальной версии, не сумела обуздать свою силу, превратилась в зверя и напала на принцессу Железногорья. Ее спасла принцесса Ледяного Предела, которая получила тяжелые ранения и теперь лежала вся вся в бинтах.
Черт знает что такое. Уже вторая принцесса. Вторая! До этого на турнире не было летальных случаев. Самым серьезным случаем была драка за вашего дедушку - между зерриканкой и валерийкой, в результате которой последняя лишилась глаза. И это был беспрецедентный случай, который произвел общественный резонанс и даже стал легендой турнира. Зерриканку сурово наказали и даже вмешательство ее отца не смогло смягчить наказания. Правила турнира едины для всех.
А тут два убийства за один турнир. Змеи, воргены, воинственные принцессы какие-то, охренительные истории. Зачем эта белобрысая северянка полезла в бой? Могла ведь позвать на помощь! И где, мать их, была стража?
- БЛЯДЬ!, - король выругался и ударил кулаком в стену. Удар был сильным и на деревянной панели прошла трещина. Зато король разодрал себе костяшки в кровь, правда, сейчас он не обращал на это внимания.
И как тут провести ритуал? Троих служанок уже похитили - посудомойку Лайлу, швею Агнес и помощницу кухарки Мирту. Нужно было еще шесть молодых девушек. Откуда их взять? Сейчас был разгар лета и в это время в королевство возвращались торговцы, воины, моряки... Их возлюбленные и мужья. Две недели - это был короткий срок, который эти мужчины находились в родном королевстве. Потом их снова ждали другие страны, странствия, бои и море. Поэтому почти все молодые служанки брали на этот период "перерыв от работы", чтобы свободное время провести со своими любимыми и семьей. Таков был обычай в этой стране и соблюдался он уже много веков. Одна из причин, кстати, почему в королевство шел такой большой приток иммигрантов. Насколько было известно Синеокому, больше ни в одной стране такой вещи как "отпуск" не предусматривалось. Но сейчас этот закон играл против него. Ритуал нужно было провести в ближайшее время. Синеокий это чувствовал. Но где взять молоденьких девушек?
Разве что... Да, одна из служанок принцесс будет в самый раз.
Служанка Гунды: 1d100: (37) = 37
Служанка Свангильды: 1d100: (16) = 16
Служанка Эцелль: 1d100: (74) = 74
Служанка, у которой выпадет самое меньшее число, будет похищена для ритуала Синеокого. Это никак нельзя предотвратить или изменить. Я выбрал служанок только этих троих принцесс, потому что служанки Мероэ и Инги уже в летах, как они описывали, а Синеокому нужны молоденькие.
А служанка Вольфины вообще тролль, она не подходит. Нужны только люди
Черт знает что такое. Уже вторая принцесса. Вторая! До этого на турнире не было летальных случаев. Самым серьезным случаем была драка за вашего дедушку - между зерриканкой и валерийкой, в результате которой последняя лишилась глаза. И это был беспрецедентный случай, который произвел общественный резонанс и даже стал легендой турнира. Зерриканку сурово наказали и даже вмешательство ее отца не смогло смягчить наказания. Правила турнира едины для всех.
А тут два убийства за один турнир. Змеи, воргены, воинственные принцессы какие-то, охренительные истории. Зачем эта белобрысая северянка полезла в бой? Могла ведь позвать на помощь! И где, мать их, была стража?
- БЛЯДЬ!, - король выругался и ударил кулаком в стену. Удар был сильным и на деревянной панели прошла трещина. Зато король разодрал себе костяшки в кровь, правда, сейчас он не обращал на это внимания.
И как тут провести ритуал? Троих служанок уже похитили - посудомойку Лайлу, швею Агнес и помощницу кухарки Мирту. Нужно было еще шесть молодых девушек. Откуда их взять? Сейчас был разгар лета и в это время в королевство возвращались торговцы, воины, моряки... Их возлюбленные и мужья. Две недели - это был короткий срок, который эти мужчины находились в родном королевстве. Потом их снова ждали другие страны, странствия, бои и море. Поэтому почти все молодые служанки брали на этот период "перерыв от работы", чтобы свободное время провести со своими любимыми и семьей. Таков был обычай в этой стране и соблюдался он уже много веков. Одна из причин, кстати, почему в королевство шел такой большой приток иммигрантов. Насколько было известно Синеокому, больше ни в одной стране такой вещи как "отпуск" не предусматривалось. Но сейчас этот закон играл против него. Ритуал нужно было провести в ближайшее время. Синеокий это чувствовал. Но где взять молоденьких девушек?
Разве что... Да, одна из служанок принцесс будет в самый раз.
Служанка Гунды: 1d100: (37) = 37
Служанка Свангильды: 1d100: (16) = 16
Служанка Эцелль: 1d100: (74) = 74
Служанка, у которой выпадет самое меньшее число, будет похищена для ритуала Синеокого. Это никак нельзя предотвратить или изменить. Я выбрал служанок только этих троих принцесс, потому что служанки Мероэ и Инги уже в летах, как они описывали, а Синеокому нужны молоденькие.
А служанка Вольфины вообще тролль, она не подходит. Нужны только люди
Прости, Сван
Мой день!
— Похоже, ваш отец не очень дальновидный человек, уж простите.
Эцелль провела рукой по перьям головного убора.
— Проведать Свангильду — неплохая идея, тем более я сама собиралась к ней зайти. Говорят, та драка была жуткой. Лично я её не видела, ст... Я... Немного не подобающе выглядела, чтобы выходить из комнаты.
Эцелль встала, поправила головной убор и провела рукой по платью, разглаживая несуществующие складки.
- Ну, родителей не выбирают.
Инга встала, отряхнула платье, свернула плед в клубок и, махнув рукой стражнику, отдала ему.
- Пойдёмте. - полувопросительно-полуприглашающе сказала Инга, перемещаясь на правую сторону дорожки.
трип как обычно.
Эцелль лишь кивнула и пошла в сторону замка. Всю дорогу она неловко молчала, а когда принцессы добрались до покоев Свангильды, первой подошла к двери и постучала.
Хильда на этот раз не вела себя такимм цербером - то ли на нее благотворно подействовало пробуждение Свангильды, то ли просто устала всех разворачивать. Предупредив принцесс, чтобы не утомляли Сван серьезными разговорами и обсуждением турнира, и сказав, что у Сван через час перевязка, служанка пригласила их внутрь и вышла за бинтами.
Свангильда, выглядевшая, по правде, не очень, поприветствовала гостей и с вымученной улыбкой пригласила их располагаться как удобно, посетовав, что не может оказать должного гостеприимства сама - вряд ли выйдет встать.
Поэтому отдувался за Хильду и Сван Сигертр, который несколько робел из-за перегруженности комнаты принцессами (на его взгляд).
Количество принцесс квантово-неопределенное, можно синхронизироваться.
Свангильда, выглядевшая, по правде, не очень, поприветствовала гостей и с вымученной улыбкой пригласила их располагаться как удобно, посетовав, что не может оказать должного гостеприимства сама - вряд ли выйдет встать.
Поэтому отдувался за Хильду и Сван Сигертр, который несколько робел из-за перегруженности комнаты принцессами (на его взгляд).
Количество принцесс квантово-неопределенное, можно синхронизироваться.
При виде Свангильды, закутанной в бинты, Эцелль лишь нахмурилась и покачала головой. Ей было непонятно, как вообще подобное могло произойти в самом сердце одного из сильнейших королевств. Почему-то ей казалось, что подобное не могло произойти случайно. Где была стража?
Между тем другая половина её разума, меркантильная и коварная, раздумывала над тем, примет ли участие Свангильда в следующем конкурсе.
А ещё Эцелль стало стыдно за неуместно яркие перья её головного убора. Она провела по ним рукой и неловко улыбнулась:
— Хорошенько ты отделала ту тварь, — сказала Эцелль в надежде немного приободроть Свангильду. Не то чтобы она впала в уныние, конечно, но поддержка ещё никому не мешала.
Между тем другая половина её разума, меркантильная и коварная, раздумывала над тем, примет ли участие Свангильда в следующем конкурсе.
А ещё Эцелль стало стыдно за неуместно яркие перья её головного убора. Она провела по ним рукой и неловко улыбнулась:
— Хорошенько ты отделала ту тварь, — сказала Эцелль в надежде немного приободроть Свангильду. Не то чтобы она впала в уныние, конечно, но поддержка ещё никому не мешала.
- Если бы я знала, что это не какое-то животное, а Вольфина, я постаралась бы ее оглушить. Но поймите, - сразу стала защищаться Сван, хотя ее ни в чем не обвинили, - у меня не было времени разбираться, оборотень собирался убить Гун... Ее Высочество Гунду прямо на моих глазах!
Тот жар, с которым она оправдывалась, видимо отнял у нее много сил - Сван побледнела чуть сильнее и глубже утонула в подушках.
А умненькую-благоразумненькую (пусть и слегка пьяненькую) Мероюшку цинично проигнорировали. Варвары, хули.
В парке, насколько можно было видеть, никого не было. Лишь однажды где-то за деревьями послышались голоса - но они быстро удалились по направлению к дворцу, и опять установилась блаженная тишина, которую нарушал лишь плеск ручья, шелест листьев и "согласное жужжанье насекомых" (как выразился какой-то древний поэт).
В полной мере насладившись отдыхом под сенью струй и Дафниными охуительными историями, Мероэ подумала, что неплохо бы и делом заняться. Мы здесь информацию собираем или цветочки? Хотя цветочки тоже очень миленькие :3 Наиболее естественный способ сбора информации для некроманта - опрос усопших, разумеется. В отличие от живых, мертвецы не скованы шкурными интересами, политическими и прочими соображениями - и практически неспособны лгать. Единственная проблема здесь - эмоциональный фон. Чувства на момент смерти (и непосредственно перед) оказывают сильнейшее влияние на некроформу. Оттого, собственно, некоторые духи и оказываются привязанными к месту смерти - их не-жизнь постоянно подпитывается соответствующими локальными эманациями. Ну, а доминанта некроформы со временем превращается в концентрат этой основной эмоции - ужаса, обиды, гнева и т.п. Поэтому, первейший навык некроманта - защита от эмоционального удара. Некоторые (очень немногие!) простецы им владеют от природы, но в среднем, у неподготовленного человека при встрече с призраком мало шансов сохранить присутствие духа. Гм, дурацкий какой-то каламбур...
Итак, вернувшись в апартаменты, Мероэ с Дафной занялись любимым делом :3. Кто откликнется на их зов?
1-20 старый слуга;
21-40 повар;
41-60 гвардеец;
61-80 мажордом;
81-94 придворный лекарь;
95+ придворный маг
1d100: (71) = 71
Хотелось бы оставить сообщенные духом сведения на усмотрение ДМа, а то имбовато получается...
1-20 старый слуга;
21-40 повар;
41-60 гвардеец;
61-80 мажордом;
81-94 придворный лекарь;
95+ придворный маг
1d100: (71) = 71
Хотелось бы оставить сообщенные духом сведения на усмотрение ДМа, а то имбовато получается...
Кстати, твое описание некромантии и призраков очень хорошо сочетается с поверьями железногорцев про эгей - злобных призраков, умерших не своей смертью
Древние тайны равно открыты пытливым умам. Даже варварским :3
Дух мажордома
1-20 не рассказал ничего интересного (помимо жалоб на вороватость прислуги и неотесанность некоторых высокородных гостей);
21-40 рассказал об одной древней заначке (которую, скорей всего, распотрошили лет сто назад);
41-60 поведал придворные сплетни столетней давности (из которых можно извлечь полезное зерно, но надо долго разбираться)
61-80 рассказал об обстоятельствах своей смерти (бросаюших тень на правящую династию);
81-94 поведал некие мрачные (и весьма актуальные!) тайны;
95+ прямо указал на скрытого мага
1d100: (22) = 22
1-20 не рассказал ничего интересного (помимо жалоб на вороватость прислуги и неотесанность некоторых высокородных гостей);
21-40 рассказал об одной древней заначке (которую, скорей всего, распотрошили лет сто назад);
41-60 поведал придворные сплетни столетней давности (из которых можно извлечь полезное зерно, но надо долго разбираться)
61-80 рассказал об обстоятельствах своей смерти (бросаюших тень на правящую династию);
81-94 поведал некие мрачные (и весьма актуальные!) тайны;
95+ прямо указал на скрытого мага
1d100: (22) = 22
Упокоение / подчинение:
1-20 не удалось упокоить
21-80 удалось упокоить
81-100 удалось подчинить
1d100: (98) = 98
1-20 не удалось упокоить
21-80 удалось упокоить
81-100 удалось подчинить
1d100: (98) = 98
Woohoo!
Тайник
1-60 пуст
61-90 1d100: (41) = 41 золотых
91-100 рядом обнаружилось нечто интересное...
1d100: (56) = 56
1-60 пуст
61-90 1d100: (41) = 41 золотых
91-100 рядом обнаружилось нечто интересное...
1d100: (56) = 56
Тише, тише, Свангильда, не стоит вам так напрягаться, вы и так сделали многое. А вот к королевской страже у меня претензий много. Где они вообще шастали, а?
Вопрос принцессы Западных Лесов повис в воздухе. Инга мысленно перебирала истории прошлых турниров, рассказанных ей перед отъездом, и не находила ничего подобного.
Bоодушевленная успехом, Мероэ решила обзавестись полезными связями также и в мире живых. Мгновенно созрел хитрый план: поиграть немного на флейте и заслать Дафну к соседям - мол, не беспокоит ли музыка? А там и пригласить можно, на стаканчик того-сего...
Кто у меня в соседях? И дома ли вы?
Кто у меня в соседях? И дома ли вы?
мы дома и прямо сейчас сидим у Сван.
Если следовать описаниям, наше здание не связано напрямую с дворцом, у принцесс минимум второй этаж, его можно пройти по кругу, есть длинные коридоры. Скорее всего тогда в основе формы здания вытянутый параллелепипед, принцессы живут вдоль длинных сторон. Кто бы карту ебнул, цены бы ему не было.
Еще известно что Сван соседка Гунды, и видимо Эцелль ее соседка с другой стороны, раз я говорил что они разминулись.
>говорила
Быстрофикс.
Быстрофикс.
Ладно, разберемся по ходу дела. Итак, Мероэ наигрывает простую мелодию, обладающую тем несомненным достоинством, что верхние ноты разносятся весьма далеко и без труда проникают сквозь толстые стены. С самого дальнего юга, из самой темной древности пришла эта мелодия: "Крокодил, Крокодил, погружайся в темный ил... С богом Солнца возношусь, Крокодила не боюсь!"
Дафна поскреблась в дверь соседних апартаментов. Выглянула служанка, и выслушав извинения, сообщила, что никаких, мол, проблем, хозяйка отсутствует - отправилась с визитом вооон туда. К раненой героине дня, да! "Как оно, вообще?" поинтересовалась Дафна. Та только рукой махнула.
И вернулась к примериванию хозяйских нарядов
И вернулась к примериванию хозяйских нарядов
Дафна, с подобающими дарами (вином, оливками, курагой, изюмом и пр.) отправилась в указанном направлении. Дверь открыл довольно смущенный охранник. Причина обнаружилась без труда: в комнате было просто не протолкнуться от принцесс! Они образовали весьма живописную группу вокруг ложа страждущей, причем одна даже возлежала на ее груди, рыдая от избытка чувств если я правильно понимаю диспозицию. Очень, очень мило! Дафна передала подарки и благопожелания скорейшего выздоровления от "Радости Солнца Возлюбленной Дщери Истинноживущего Сына Солнца Единственного, Ее Королевского Высочества Мероэ" и осведомилась, возможно ли будет той посетить больную лично. Принцессы переглянулись, а та, которая рыдала - перестала рыдать. "А... Пусть заходит, конечно", выдавила, наконец, одна. Рассыпавшись в благодарностях, Дафна величественно удалилась. За дверю, кажется, хохотали...
Мероэ, в сопровождении, опять же, Дафны с охапкой цветов (ибо негоже высокорожденной девице бродить по чужому дворцу в одиночестве!) явилась вскорости, сияя улыбкой и золотом украшений. И гримом. По обычаю Ковчега, щеки и скулы она присыпала драгоценной пудрой из семи самоцветов и золотой пыли, веки окрасила лазурью, опять же с золотом, а губы - золотистым кармином. Так что получилась этакая маска, наподобие жреческой церемониальной (или, гм, погребальной - что, в общем-то одно и то же). Улыбка сияла не только белизной зубов (отполированных наилучшим мелом!) но и бриллиантовой инкрустацией их же. Шик-блеск-красота! Антрацитово-черный парик выгодно оттенял сияние полубожественного лика. Обычно варварские вожди и послы просто падали ниц при виде этакого блеска, и не смели поднять лиц до конца аудиенции. Ну, принцессы, конечно, покрепче будут в этом смысле...
После взаимных представлений и заочных выражений почтения августейшим родителям присутствующих, а также пожеланий скорейшего выздоровления раненой героине Мероэ защебетала что-то в том смысле, как мол здорово, что все мы здесь сегодня собрались. И что неплохо бы как-то отметить знакомство, как вы полагаете? На свежем воздухе, в парке, куда можно вынести и ложе болящей - и чтобы прислуживал нам непременно коленопреклоненный начальник стражи в живописном рубище и с веревкой на шее, а слух чтобы услаждали вопли его полосуемых подчиненных. Не слишком ли мягкое наказание для этих паршивцев? Как принято поступать в таких случаях на родине героини?
Ну давайте уже, реагируйте :3
— Так оборотень — принцесса Темнолесья? — удивилась Эцелль.
Затем появилась Мероэ.
Эцелль при виде Мероэ поморщилась — слишком ярко, на её вкус. В Небесных Вратах столь яркий грим использовали лишь жрецы и только на некоторые праздники. "Наверняка какие-нибудь варвары, живущие в шатрах", — решила Эцелль.
Затем появилась Мероэ.
Эцелль при виде Мероэ поморщилась — слишком ярко, на её вкус. В Небесных Вратах столь яркий грим использовали лишь жрецы и только на некоторые праздники. "Наверняка какие-нибудь варвары, живущие в шатрах", — решила Эцелль.
А уж что Мероэ подумала при виде Эцелькиных перьев, так и вовсе не столу будь сказано. Но виду не подала. Ковчег - торговое государство, и не с такими дела ведем! У некоторых, кроме перьев на голове, из одежды - только кольца в носу. Но свое золото они меняют на наши бусы по весу. Отличные клиенты!
- Да... я думала, что одна этого не знала.
Комментировать наряд Мероэ Свангильда не стала - все-таки разные народы имеют разные традиции, в том числе и в одежде. Хотя и не могла подавить тягу время от времени бросать на нее любопытные взгляды.
- Если куда-то и вынести это ложе, то только на балкон, - задумалась Сван, - но, может, и носилки подойдут. Сигертр, ступай разыщи поскорее Хильду, надо посоветоваться с ней.
Бородач поклонился Свангильде, чуть менее глубоко - каждой из принцесс в отдельности, что вылилось в смешную серию поклонов, и рысцой отправился выполнять задание.
- Хильда мой ангел-хранитель, - извиняющимся тоном пояснила Сван, - если она и не лучшая из травниц, то ее чувство врачебного долга даже перевешивает пиетет перед особами королевской крови. Прошу прощения, если она кого-то из вас случайно оскорбила, охраняя мой покой.
Вопрос поставил Сван в тупик.
- Даже не знаю. Такое пренебрежение своими обязанностями - какой-то нонсенс, так не бывает. Но последнее, что я хотела бы слышать на отдыхе - это чьи-то визги.
На висках северянки появились мелкие бисеринки пота.
>наряд Мероэ
Так сам наряд довольно простой - составная льняная накидка пастельных оттенков, т.е. имитация погребальной пелены. Весь смак - в маске и блестяшках
Ололо, принцессовражда! Будете таскать друг друга за волосы?
Ну хуй знает. У Мероэ колдунства.
Да ну, вражда. Просто культурный шок. Кирнут вместе, листком коки зажуют, и будет норм
На фоне этакой красоты Инга в своём синем платье и с маленькими серёжками хоть и выглядела бедно, как дочь захудалого аристократа, но её саму это не волновало по двум причинам - во-первых, природный здоровы пофигизм, а во-вторых, принцессе по статусу положено знать множество вещей, и причины, по которым Мероэ может позволить себе такое кол-во побрякушек, в число этих вещей также входили.
Так в этом вся суть же!
- Знакомство отметь было бы хорошо но стоит делать это мение шумным способом, не находите?
1d20: (9) = 9 Ролл на психоустойчивость, 18-20 - бросок пройден, снижение порога на 2 пункта, 3 удачных броска подряд - разжигаем ссору.
подчеркиванием я подсказываю "выделяющую интонацию"
> мение
*менее
- Как угодно, - Мероэ мило улыбнулась (воссияв зубами). - Мне-то этот шум тоже, в общем, ни к чему - традиции обязывают! Честно говоря, на формальных приемах приходилось иногда, подобно древним героям, уши воском залеплять - под париком-то все равно не видно. Зато по губам читать научилась с легкостью необычайной - как, впрочем, и все наши придворные...
>листком коки
Вот это годная идея, по-индейски так.
— Кажется, один мой подданный не посчитал это важным, — Эцелль нахмурилась. — Что-то Хель... Хильда задерживается. Свангильда, может, хочешь какао? Он весьма полезен, поможет быстрее встать на ноги.
Да-да! И непременно вот этого вина попробуйте - с медом и пряностями! И толикой опиума - то, что щас надо нашей страдалице :3
Мероэ, хватит, ну что ты её спасиваешь!? - воскликнула Инга, вставая с кресла, которое стояло в каждой комнате принцесс.
ролл на психоустойчивость 1d20: (18) = 18 да, она меня бесит
Поведение Мероэ уже потихоньку начинало бесить Ингу, хотя она знакома с ней буквально немного, причём настолько, что она обратилась к ней на "ты".
Один бросок прошёл, осталось 2.
- Приношу извинения, если мое предложение почему-либо оказалось неуместно. У нас принято поить раненых именно таким вином... Я слыхала, впрочем, что в некоторых странах вина не пьют. Как бестактно с моей стороны! Дафна, убери вино и подай фрукты.
Свангильда, морщившаяся от разрывающей тело в десятке мест боли, начавшей возвращаться, и с несчастным видом кусавшая уголок одеяла, не смея просто взять и выгнать всех из своих покоев, хотя такое желание начало оформаляться, подняла глаза на Ингу и Мероэ. Которые вроде как начали ссориться.
- Прошу вас, - сказала она полным муки голосом, - перестаньте. Давайте радоваться, что настал новый день, и все мы... сссссссука, ммммммм... всем мы живы. Две не дожили.
Сван покачала головой.
- Я представляю реакцию травницы на то, что я... сссссссука, как больно!... выпила какао без ее ведома. Пусть даже это и моя служанка. Как-нибудь попозже - обязательно, слово капитана, ведь я так и не попробовала этого напитка.
Свангильда отвечала Мероэ уже на грани обморока, едва сохраняя силы сдерживать крик.
- Предложение уместно, но я не могу его принять по той же причине. ХИЛЬДА, БЛЯДЬ, ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ, Я СЕЙЧАС СДОХНУ!
- Уже здесь, Ваше Высочество!
"Бум!" - худенькая служанка с разбегу раскрыла дверь ударом плеча, так как руки ее были заняты грудой бинтов и всяческих пузырьков. Умудрившись ничего не уронить по пути, она молнией метнулась в свою каморку. Следом за ней вразвалочку зашел отдувающийся (в прямом смысле) Сигертр.
Хильда между тем уже успела ужом ввернуться между принцессами, рассыпаясь в извинениях, когда ей приходилось кого-то потеснить. Поя Сван чем-то с ложечки, она громко сетовала на безмозглость местного лекаря, на которого пришлось потратить на пятнадцать минут дольше, чем необходимо.
Вердикты Хильды:
Какао - норм, и даже приветствуется, только очень сладкий и горячий, а не традиционный.
Вино - сукаблядь категорически запрещено.
Вынести наружу - кровать выносить надорвутся и заебутся, а вот если Сван перекатить на одеяло, можно ее вынести, если найдутся желающие и если они будут нежны и аккуратны. Свежий воздух - очень хорошо.
- Прошу вас, - сказала она полным муки голосом, - перестаньте. Давайте радоваться, что настал новый день, и все мы... сссссссука, ммммммм... всем мы живы. Две не дожили.
Сван покачала головой.
- Я представляю реакцию травницы на то, что я... сссссссука, как больно!... выпила какао без ее ведома. Пусть даже это и моя служанка. Как-нибудь попозже - обязательно, слово капитана, ведь я так и не попробовала этого напитка.
Свангильда отвечала Мероэ уже на грани обморока, едва сохраняя силы сдерживать крик.
- Предложение уместно, но я не могу его принять по той же причине. ХИЛЬДА, БЛЯДЬ, ГДЕ ТЕБЯ НОСИТ, Я СЕЙЧАС СДОХНУ!
- Уже здесь, Ваше Высочество!
"Бум!" - худенькая служанка с разбегу раскрыла дверь ударом плеча, так как руки ее были заняты грудой бинтов и всяческих пузырьков. Умудрившись ничего не уронить по пути, она молнией метнулась в свою каморку. Следом за ней вразвалочку зашел отдувающийся (в прямом смысле) Сигертр.
Хильда между тем уже успела ужом ввернуться между принцессами, рассыпаясь в извинениях, когда ей приходилось кого-то потеснить. Поя Сван чем-то с ложечки, она громко сетовала на безмозглость местного лекаря, на которого пришлось потратить на пятнадцать минут дольше, чем необходимо.
Вердикты Хильды:
Какао - норм, и даже приветствуется, только очень сладкий и горячий, а не традиционный.
Вино - сукаблядь категорически запрещено.
Вынести наружу - кровать выносить надорвутся и заебутся, а вот если Сван перекатить на одеяло, можно ее вынести, если найдутся желающие и если они будут нежны и аккуратны. Свежий воздух - очень хорошо.
При словах "сладкий и горячий" Эцелль немного нахмурилась, но затем кивнула:
— Хорошо, сейчас всё будет.
Эцелль вышла в коридор и быстрым шагом добралась к своей комнате, где сказала Тичи, что нужно сделать. Служанка немного поворчала про традиции, но принялась выполнять приказ. А Эцелль вернулась обратно в комнату Свангильды и сказала:
— Через несколько минут Тичи принесёт какао.
Эцелль осмотрелась в поисках чего-нибудь, на что можно сесть.
— Хорошо, сейчас всё будет.
Эцелль вышла в коридор и быстрым шагом добралась к своей комнате, где сказала Тичи, что нужно сделать. Служанка немного поворчала про традиции, но принялась выполнять приказ. А Эцелль вернулась обратно в комнату Свангильды и сказала:
— Через несколько минут Тичи принесёт какао.
Эцелль осмотрелась в поисках чего-нибудь, на что можно сесть.
Хильда, закончив ухаживать за своей госпожой, принялась ухаживать за толпой принцесс, в то время как благодарный Сигертр предпочел "потеряться" после того как она заставила его немножко поперетаскивать мебель. Итогом манипуляций стала такая конструкция из стола и стульев, что Сван выходила на своей кровати почти участницей застолья, хотя и не ела. Откуда-то были позаимствованы еще стулья - возможно, из покоев Гунды, потому что по внешнему виду они совсем не отличались.
Когда принесли какао, Свангильда обхватила дымящуюся чашку, грея о нее чуть мерзнущие от кровопотери руки, и искренне поблагодарила Эцелль за напиток.
- А те орешки закончились? Жаль, очень похожи на лесные.
После того, как Хильда озвучила своё мнение по поводу выноса на улицу, Инга призадумалась, потирая нос, затем развернула голову на широкое окно, находившееся прямо за креслом, в котором она сидела, и пробормотала: "Ну, раз на воздух не вынести, то можно впустить воздух сюда."
Инга встала и попыталась дотянуться до ручек окна, но, поняв, что её 170 см явно недостаточно, обернулась к стоявшму посреди комнаты Сигертру.
- Эмм...0
- Сигертр, ваше величество.
- Да, спасибо. Сигертр, последнюю р Инга проглотила от непривычки к северным именам будь добр, открой окно, впустим свежий воздух. Только дверь сначала прикрой, а то продует.
Сигертр было хотел сбежать, но был пойман мной и сбежал чуть позже, прикрыв дверь.
Пока слуги двигали мебель, Мероэ молча хлопала ресницами, недоуменно переводя взгляд с одной принцессы на другую. Наконец, до нее дошло, и она захихикала, прикрывая рот ладонью.
- Воистину, скромность есть украшение благородных душ! Я, кажется, несколько двусмысленно выразилась. Переносить ложе своими силами я, конечно, не собиралась и вам не предлагала. Кстати, пороть нерадивых стражей тоже. Вот помочь им узреть Вечный Свет я бы, пожалуй, смогла (хоть и не без помощи жрецов) - но они Его пока недостойны. Для порки же есть палачи, а для переноски тяжестей - носильщики (прошу извинить такую банальность). Но вы, конечно же, правы: если здешние носильщики исполняют свои обязанности так же, как здешние стражи, ложе они бы непременно уронили. Что ж, в парке посидеть мы сможем и в другой раз, не так ли?
И она сложила ручки с видом примерной ученицы :3
- Воистину, скромность есть украшение благородных душ! Я, кажется, несколько двусмысленно выразилась. Переносить ложе своими силами я, конечно, не собиралась и вам не предлагала. Кстати, пороть нерадивых стражей тоже. Вот помочь им узреть Вечный Свет я бы, пожалуй, смогла (хоть и не без помощи жрецов) - но они Его пока недостойны. Для порки же есть палачи, а для переноски тяжестей - носильщики (прошу извинить такую банальность). Но вы, конечно же, правы: если здешние носильщики исполняют свои обязанности так же, как здешние стражи, ложе они бы непременно уронили. Что ж, в парке посидеть мы сможем и в другой раз, не так ли?
И она сложила ручки с видом примерной ученицы :3
- Конечно.
Сван отпила горячего напитка. Сладко. Тепло. Мрррр.
- Не берите в голову, Ваше Высочество, просто сейчас я плохо воспринимаю юмор. Это пройдет.
Оглядев присутствующих, Сван заговорила о другом.
- Мы все здесь в равном положении, и я не вижу особенного смысла в том чтобы друг перед другом выпячивать, кто мы есть. Я прекрасно откликнусь на имя "Сван", если оно, конечно, будет произнесено кем-нибудь из вас, а не слугами или посторонними людьми. Возможно, - улыбнулась Свангильда, - кому-то это сбережет язык от переломов. Кроме того, я не возражаю и против обращения на "ты", конечно, если оно будет взаимным.
Еще раз оглядев присутствующих, северянка задала вопрос:
- Может, стоит пригласить и Каритту? Неудобно как-то выходит. Меня бы здорово расстроило остаться выключенной из всеобщего сборища, потому что про меня забыли.
— Закончились, — невозмутимо ответила Эцелль. — Тичи съела последние сегодня утром.
"В таком состоянии ей лучше их не давать", — решила Эцелль. Затем она вспомнила, кто такая Каритта.
— Почему бы и нет, тем более я так с ней и не познакомилась.
"В таком состоянии ей лучше их не давать", — решила Эцелль. Затем она вспомнила, кто такая Каритта.
— Почему бы и нет, тем более я так с ней и не познакомилась.
- А давайте пригласим! Если никто не возражает... Дафна, дорогуша! Дафна? А, ну, она сама уже сообразила... И цветочки захватила, вот какая умничка!
Принцессы едва успели пропустить по первой, как вернулась Дафна - тихо и незаметно, как всегда. Шепотом сообщила хозяйке, что Е.К.В. Каритта подтвердила намерение присоединится к высокому собранию, и с поклоном отошла на задний план.
Предложение Сван перейти на "ты" растрогало Мерою до глубины души. В строго формальной дворцовой жизни Ковчега такое обращение означало высокую степень доверия (что в условиях Дворца совсем немаловажно. От всегдашнего официоза можно совсем зачахнуть - или просто разумом подвинуться).
Мероэ улучила момент и отвернувшись от ложа болящей, глотнула из Дафниного кувшина. Вино тут же ударило в голову - эххх, хорошо! Мероэ радостно оскалилась (точь-в-точь как мифическая птица Фиррин - сверкнули зубы), и лихо сдвинула парик на затылок.
- Ах, как же замечательно пировать не по обязанности, со скучными чиновниками, а в дружеском кругу! Это навевает такие милые воспоминания... Как славно мы веселились послушницами! Сестры-наставницы не успевали отбирать сладости у младших и вино у старших! Бывало, только погасят лампады в спальне, а девиц уже и след простыл - все курят веселую траву в кладовке! Дворцовая стража охраняла выпускниц круглосуточно - и все равно, половина ходила с пузом. Некоторых потом даже скормили священным крокодилам!
Насладившись шокированным молчанием, она искренне расхохоталась:
- Да шучу я, шучу! У нас и крокодилов-то никаких нет. Ну, где-то на юге, может, водятся...
Мероэ улучила момент и отвернувшись от ложа болящей, глотнула из Дафниного кувшина. Вино тут же ударило в голову - эххх, хорошо! Мероэ радостно оскалилась (точь-в-точь как мифическая птица Фиррин - сверкнули зубы), и лихо сдвинула парик на затылок.
- Ах, как же замечательно пировать не по обязанности, со скучными чиновниками, а в дружеском кругу! Это навевает такие милые воспоминания... Как славно мы веселились послушницами! Сестры-наставницы не успевали отбирать сладости у младших и вино у старших! Бывало, только погасят лампады в спальне, а девиц уже и след простыл - все курят веселую траву в кладовке! Дворцовая стража охраняла выпускниц круглосуточно - и все равно, половина ходила с пузом. Некоторых потом даже скормили священным крокодилам!
Насладившись шокированным молчанием, она искренне расхохоталась:
- Да шучу я, шучу! У нас и крокодилов-то никаких нет. Ну, где-то на юге, может, водятся...
- Ой, я, наверное, не очень понятно рассказываю... У нас так принято: девицы из благородных семей проходят послушание при храме Аданы. Там наставляют в вере, и все такое... Всего примерно год, но можно и меньше, экстерном. А кое-кому, - Мероэ заметно помрачнела - еще меньше. Как узнают, что принцесса, так и начинаются интриги, скандалы, расследования, обиды... Кто за отца просит, кто за брата. И плевать им, что у младшей принцессы тоже жизнь не сахар. Все свою выгоду ищут, сучки! Да ну их...
Мероэ отщипнула виноградину и бросила в рот.
- Но вообфе-то, и пвавда быво весево поначаву. Пьфу! Да у нас, вообще, неплохо - если не сидеть во дворце безвылазно. А море-то какое красивое... Даже зимой... И удобно же - всё рядом. Тут-то пока дотащишься на этих телегах - всё, извините, седалище отобьешь. Я вот люблю на других островах бывать - но не с официальным-вявявя-визитом, а так, приватно. Редко только получается. А их же столько, когда все и объедешь...
Она взвесила на ладони темно-пурпурную гроздь:
- Ковчег, он как вот этот виноград. Ягоды-острова на общей веточке. Вроде бы все отдельно, но как бы и вместе. И на вид похожи, и на вкус - а пока все не перепробуешь, не остановишься. А веточка - Большое Южное течение, и общий торговый интерес. Или же - она состроила официально-постную физиономию - непреложная воля моего богоравного отца, да правит он вечно. И вера общая, и язык. Mда. А ваши страны на какой фрукт похожи?
Мероэ отщипнула виноградину и бросила в рот.
- Но вообфе-то, и пвавда быво весево поначаву. Пьфу! Да у нас, вообще, неплохо - если не сидеть во дворце безвылазно. А море-то какое красивое... Даже зимой... И удобно же - всё рядом. Тут-то пока дотащишься на этих телегах - всё, извините, седалище отобьешь. Я вот люблю на других островах бывать - но не с официальным-вявявя-визитом, а так, приватно. Редко только получается. А их же столько, когда все и объедешь...
Она взвесила на ладони темно-пурпурную гроздь:
- Ковчег, он как вот этот виноград. Ягоды-острова на общей веточке. Вроде бы все отдельно, но как бы и вместе. И на вид похожи, и на вкус - а пока все не перепробуешь, не остановишься. А веточка - Большое Южное течение, и общий торговый интерес. Или же - она состроила официально-постную физиономию - непреложная воля моего богоравного отца, да правит он вечно. И вера общая, и язык. Mда. А ваши страны на какой фрукт похожи?
Сван в ответ печально вздохнула.
- Острова в теплом море... Хотела бы я там побывать.
Она зябко повела плечами.
- Ладно, если продолжать метафоры с фруктами...
Свангильда закрыла глаза, аккуратно поставила чашку на стоявший у кровати столик и выбрала с блюда первый попавшийся фрукт.
- Хммм... гранат. Сразу вспоминается поверье о том, что зернышко граната действует не хуже приворотного зелья. Ледяной предел холоден и неприветлив, это то впечатление, которое увозят с собой многие наши гости. Море, круглый год способное в момент вытянуть тепло из пловца, скальные обрывы на побережьях, жутковатые сосновые леса, голые пустоши - и все это восемь месяцев в году засыпает снегом. Они... они как будто кусают гранат, словно это яблоко, и их зубы вязнут в кожуре. Но есть и те, кому удается добраться до зерен, вкусить их сок - тогда моя суровая родина не отпускает их до конца дней, заставляя раз за разом возвращаться.
Есть те, кто превращается в наших условиях в нелюдь и злодеев - и они прячутся по своим темным норам от тех, кого Север преобразил обратным образом. Верность слову, следование принципам и самопожертвование во имя дружбы - не пустой для нас звук, а норма жизни. Именно наши люди и есть наше приворотное зелье, наши маленькие зернышки граната.
Свангильда положила гранат обратно на столик, и, сжав зубы, выпрямила спину, сев на кровати, что немедленно заставило тусовавшуюся в уголке Хильду сделать обеспокоенную "стойку".
"Ну, Сван, сейчас, или никогда."
- Я считаю Ее Вы... Гунду своей подругой в нашем, северном смысле этого слова.
Северянка улыбнулась оторопевшей от такого резкого перескока Гунде и пощипала мочку правого уха. За неделю совместных пьянок, прогулок и проделок у них уже появилось несколько "тайных жестов", как бы смешно это ни звучало - на самом деле, всего пара. "Здесь скучно, пойдем отсюда" и "надо пошептаться". Правое ухо означало второе - Сван ожидала, что Гунда после всех этих увеселений задержится, ведь им так и не удалось обсудить случившееся сегодня утром наедине.
Гунда улыбнулась и тоже пощипала в ответ мочку уха.
- Я рада. Эх, хотела бы я к вам в Ледяной Предел съездить, почувствовать на своей шкуре настоящий холод, поплавать в замерзшем море, увидеть грифона. Жаль, что это невозможно, - Гунда погрустнела. - Отец не отпустит. Он вообще ненавидит все остальные страны, даже Зеленые Холмы. Иностранцев у нас очень не любят, так что тебя к себе тоже не зову.
Если сравнивать страну с фруктом, то это будет кокос. Жители Железногорья такие же твердолобые, злые и упрямые, но за всей этой маской скрывается обычный человек, у которого внутри куча тревог и переживаний. Втереться такому человеку в доверие очень трудно, но если ты сделаешь это, то внутри обнаружишь невыплаканную юдоль слез.
Гунда с помощью своего кинжала сделала в кокосе небольшую дырку и положила кокос над чашой, чтобы в нее стекало кокосовое молоко. Когда молоко перестало капать, Гунда протянула полную чашу Свангильде.
- Я рада. Эх, хотела бы я к вам в Ледяной Предел съездить, почувствовать на своей шкуре настоящий холод, поплавать в замерзшем море, увидеть грифона. Жаль, что это невозможно, - Гунда погрустнела. - Отец не отпустит. Он вообще ненавидит все остальные страны, даже Зеленые Холмы. Иностранцев у нас очень не любят, так что тебя к себе тоже не зову.
Если сравнивать страну с фруктом, то это будет кокос. Жители Железногорья такие же твердолобые, злые и упрямые, но за всей этой маской скрывается обычный человек, у которого внутри куча тревог и переживаний. Втереться такому человеку в доверие очень трудно, но если ты сделаешь это, то внутри обнаружишь невыплаканную юдоль слез.
Гунда с помощью своего кинжала сделала в кокосе небольшую дырку и положила кокос над чашой, чтобы в нее стекало кокосовое молоко. Когда молоко перестало капать, Гунда протянула полную чашу Свангильде.
Сван бы покраснела после своей речи, если бы это только было возможно - а так просто чуть сменился оттенок бледности.
"Ой. Кажется, говоря о народе, я больше говорила о себе и Гунде, сверх обычного легкого хвастовства. Приворотное зелье, надо же. Но я же не виновата, что мне попался гранат? :3 Ну почти - я определенно скользнула пальцами по груше перед ним. Вышло этакое полупризнание в том, что она мне нравится не только, как подруга. Язык мой - враг мой, надеюсь, никто этого не заметил."
После же слов Гунды Сван еще раз изменила оттенок бледности.
"Ой. Что это, то же самое, только от нее? Или она ничего в виду не имела? Нет, определенно имела!"
Но спутанные мысли перебило по-детски сильное удивление, от которого Сван рассмеялась и захлопала в ладоши.
- А я-то думала, как подступиться к кокосу и не выглядеть при этом полной дурой. Спасибо, Гунда.
Приняв чашу, Сван невзначай дотронулась до пальцев Гунды, не отказав себе в удовольствии очередной раз прикоснуться к подруге.
"Ой. Кажется, говоря о народе, я больше говорила о себе и Гунде, сверх обычного легкого хвастовства. Приворотное зелье, надо же. Но я же не виновата, что мне попался гранат? :3 Ну почти - я определенно скользнула пальцами по груше перед ним. Вышло этакое полупризнание в том, что она мне нравится не только, как подруга. Язык мой - враг мой, надеюсь, никто этого не заметил."
После же слов Гунды Сван еще раз изменила оттенок бледности.
"Ой. Что это, то же самое, только от нее? Или она ничего в виду не имела? Нет, определенно имела!"
Но спутанные мысли перебило по-детски сильное удивление, от которого Сван рассмеялась и захлопала в ладоши.
- А я-то думала, как подступиться к кокосу и не выглядеть при этом полной дурой. Спасибо, Гунда.
Приняв чашу, Сван невзначай дотронулась до пальцев Гунды, не отказав себе в удовольствии очередной раз прикоснуться к подруге.
— Ну, что ж, пожалуй и я скажу пару слов о своей стране, — Эцелль взяла яблоко. — И тоже сравню с фруктом. С яблоком. Небесные Врата, подобно яблокам, которые растут там, где ни жарко, ни холодно. Сами находятся высоко, но корни — внизу. Как и яблоки, жители Небесных Врат бывают разными. И, как часто бывает, самое большое и вкусное яблоко растёт выше всех и падает позже всех. Ну, как и яблоки, Небесные Врата нравятся многим людям.
Сравнение Эцелль вышло не таким красноречивым, как у остальных, но она решила, что и так сойдёт. А затем пожалела о пропущенных уроках госпожи Куацинилль.
Сравнение Эцелль вышло не таким красноречивым, как у остальных, но она решила, что и так сойдёт. А затем пожалела о пропущенных уроках госпожи Куацинилль.
Мероэ слушала новых подруг с улыбкой, кивая и одобрительно хмыкая.
- Ах, милая Сван! Так приятно слышать от северянки доброе слово о теплом море! От ваших купцов этого не дождешься. Они только свое, холодное море хвалят. Мол, для настоящего мужика теплая водичка - прямой путь в эти, ну, которые не совсем мужики.
Она покраснела, но под гримом это было почти незаметно.
- И наших мужчин всячески поносят в этом смысле. Очень они у вас нетерпимые. А если еще увидят шествие "женихов Аданы" и "невест Адана", то могут и в драку полезть. Прямо при жрецах! Года не проходит, чтобы одного-другого не сожгли за богохульство. Родственники потом виру требуют, но платит ее ваше же землячество. Прямой ущерб торговле! А им наплевать. Как так можно, не понимаю... Ну да ладно, пусть их. А ты вот сама в гости приезжай. Летом. Корабль же у тебя есть? Вот. Приглашаю! И всех вас приглашаю! А потом и я к вам, с ответным визитом.
Она всплеснула руками и возвела очи горе:
- Искренняя дружба - это же так прекрасно! Хвала Адане, что помогла мне вас встретить! А ты, Гунда, не переживай так, правда. Было бы желание встретиться, а способы всегда найдутся. Чтобы четыре принцессы да вместе не придумали чего? Не может такого быть!
Она хитро подмигнула.
- Знаешь, как у нас поют:
"На том берегу — сестра моя,
между нами — заводь речная;
но в воду схожу я без страха,
вода для ног моих — суша!"
- Ах, милая Сван! Так приятно слышать от северянки доброе слово о теплом море! От ваших купцов этого не дождешься. Они только свое, холодное море хвалят. Мол, для настоящего мужика теплая водичка - прямой путь в эти, ну, которые не совсем мужики.
Она покраснела, но под гримом это было почти незаметно.
- И наших мужчин всячески поносят в этом смысле. Очень они у вас нетерпимые. А если еще увидят шествие "женихов Аданы" и "невест Адана", то могут и в драку полезть. Прямо при жрецах! Года не проходит, чтобы одного-другого не сожгли за богохульство. Родственники потом виру требуют, но платит ее ваше же землячество. Прямой ущерб торговле! А им наплевать. Как так можно, не понимаю... Ну да ладно, пусть их. А ты вот сама в гости приезжай. Летом. Корабль же у тебя есть? Вот. Приглашаю! И всех вас приглашаю! А потом и я к вам, с ответным визитом.
Она всплеснула руками и возвела очи горе:
- Искренняя дружба - это же так прекрасно! Хвала Адане, что помогла мне вас встретить! А ты, Гунда, не переживай так, правда. Было бы желание встретиться, а способы всегда найдутся. Чтобы четыре принцессы да вместе не придумали чего? Не может такого быть!
Она хитро подмигнула.
- Знаешь, как у нас поют:
"На том берегу — сестра моя,
между нами — заводь речная;
но в воду схожу я без страха,
вода для ног моих — суша!"
Инга довол но долго думала, затем взяла лежавший с краю блюда банан и решительно выдала следующее:
"А моя страна похожа на банан. Вот приезжаешь к нам в Джуссу, и всречают тебя неприветливые и не улыбчивые лица, словно одетые в какую-то защитную шкуру Инга красноречиво поскребла бо шкуре банана. Одноко если пожить подольше да подобрать к нам подход, то внутри наш народ оказываетс весьма приятным и гостеприимным людом. в течение речи Инга аккуратно подковыривает с одного конца и снимает кожуру. Затем с досадой: Впрочем, иногда попадаются и гнилые экземплярчики." Попавшмйся инге участок - обычный дефект хранения на воздухе, всё норм.
"А моя страна похожа на банан. Вот приезжаешь к нам в Джуссу, и всречают тебя неприветливые и не улыбчивые лица, словно одетые в какую-то защитную шкуру Инга красноречиво поскребла бо шкуре банана. Одноко если пожить подольше да подобрать к нам подход, то внутри наш народ оказываетс весьма приятным и гостеприимным людом. в течение речи Инга аккуратно подковыривает с одного конца и снимает кожуру. Затем с досадой: Впрочем, иногда попадаются и гнилые экземплярчики." Попавшмйся инге участок - обычный дефект хранения на воздухе, всё норм.
>Следующей принцессой была Каритта. У нее была молочная кожа, ярко рыжие волосы и голубые глаза, на щеках россыпь веснушек. Она разительно отличалась от других принцесс мягкостью и покорностью. В ней ощущалась какая-то воздушность - возможно дело было в худощавой фигурке и пышных завитых локонах. Для конкурса принцесса нарядилась в нежно-зеленое шелковое платье с многослойной юбкой, на голове венок из белых лилий - символ династии Миэнелл.
Каритта была, пожалуй, наименее активной и агрессивной из претенденток. Возможно, другие девушки ее даже немножко пугали своей энергией, поэтому она старалась не сильно привлекать к себе их внимание, а приглашения к совместному времяпрепровождению по возможности отклоняла под благовидными предлогами. Сейчас такого предлога не нашлось - Дафна отыскала ее, маящуюся скучнейшим из безделий, и перспектива услышать что-нибудь интересное перевесила нежелание крутиться во всеобщей компании.
Поскольку она пришла последней, да и жила дальше всех принцесс от места схватки, то о случившемся знала только в самых общих чертах, в результате чего девушки стали ей наперебой расписывать произошедшее, не жалея фантазии и красок, безбожно преувеличивая и художественно дополняя события. Сван только вздыхала, слыша такое небрежное обращение с истиной, но не решилась портить сплетницам удовольствие.
Такое живое общение с кучей принцесс одновременно вдруг, неожиданно для самой Каритты, ей понравилось. Поэтому, изменив своему первоначальному намерению, она не стала отсиживаться в уголке, а приняла участие во всеобщей игре.
Возведя очи к потолку, она зашарила по столу.
- Великая Дельта похожа на... картошку?!
Внимательно проинспектировав то, что попалось под руку, она огляделась по сторонам.
Принцессы старательно делали вид, что они тут не при чем. Откуда-то раздалось тихое "хихикс".
"Вот вы как?" - развеселилась Каритта и приняла испытание.
- Да, Великая Дельта и вправду похожа на картофель. Она, э-э-э... Да! Даже в нескольких чертах! Во-первых, приятная глазу зелень - только малая часть истинной ценности куста. Так и мы куда богаче внутренне, чем привыкли показывать - знаете ведь, даже пословица есть, "В Дельте смеются, не улыбаясь". А еще наше богатство происходит из земли, точнее, с плодородных приречных лугов.
Довольная тем, что кое-как смогла вывернуться из ситуации, Каритта поспешила переключить внимание присутствующих с себя на что-нибудь другое.
- Может, теперь поиграем во что-нибудь немножко более азартное? Чтобы были победители и проигравшие, но чтобы не было слишком обидно.
"Фух, ну за это-то они точно уцепятся. Не беда если даже мне придется за компанию поучаствовать."
Каритта была, пожалуй, наименее активной и агрессивной из претенденток. Возможно, другие девушки ее даже немножко пугали своей энергией, поэтому она старалась не сильно привлекать к себе их внимание, а приглашения к совместному времяпрепровождению по возможности отклоняла под благовидными предлогами. Сейчас такого предлога не нашлось - Дафна отыскала ее, маящуюся скучнейшим из безделий, и перспектива услышать что-нибудь интересное перевесила нежелание крутиться во всеобщей компании.
Поскольку она пришла последней, да и жила дальше всех принцесс от места схватки, то о случившемся знала только в самых общих чертах, в результате чего девушки стали ей наперебой расписывать произошедшее, не жалея фантазии и красок, безбожно преувеличивая и художественно дополняя события. Сван только вздыхала, слыша такое небрежное обращение с истиной, но не решилась портить сплетницам удовольствие.
Такое живое общение с кучей принцесс одновременно вдруг, неожиданно для самой Каритты, ей понравилось. Поэтому, изменив своему первоначальному намерению, она не стала отсиживаться в уголке, а приняла участие во всеобщей игре.
Возведя очи к потолку, она зашарила по столу.
- Великая Дельта похожа на... картошку?!
Внимательно проинспектировав то, что попалось под руку, она огляделась по сторонам.
Принцессы старательно делали вид, что они тут не при чем. Откуда-то раздалось тихое "хихикс".
"Вот вы как?" - развеселилась Каритта и приняла испытание.
- Да, Великая Дельта и вправду похожа на картофель. Она, э-э-э... Да! Даже в нескольких чертах! Во-первых, приятная глазу зелень - только малая часть истинной ценности куста. Так и мы куда богаче внутренне, чем привыкли показывать - знаете ведь, даже пословица есть, "В Дельте смеются, не улыбаясь". А еще наше богатство происходит из земли, точнее, с плодородных приречных лугов.
Довольная тем, что кое-как смогла вывернуться из ситуации, Каритта поспешила переключить внимание присутствующих с себя на что-нибудь другое.
- Может, теперь поиграем во что-нибудь немножко более азартное? Чтобы были победители и проигравшие, но чтобы не было слишком обидно.
"Фух, ну за это-то они точно уцепятся. Не беда если даже мне придется за компанию поучаствовать."
Идею подхватила Сван.
- Под предложение лучше всего подходят кости - и азартно, и победитель есть, и обижаться в самом простом случае, без перебросов и комбинаций, можно только на старушку Удачу. Осталось только найти кости и оговорить правила. Хм... может, простой выброс большего, и та, кто победила, получает по желанию против каждой проигравшей?
- Под предложение лучше всего подходят кости - и азартно, и победитель есть, и обижаться в самом простом случае, без перебросов и комбинаций, можно только на старушку Удачу. Осталось только найти кости и оговорить правила. Хм... может, простой выброс большего, и та, кто победила, получает по желанию против каждой проигравшей?
- Или же, чтобы никто не чувствовал себя уязвленным - одно желание, но на всех сразу.
Мероэ подхватила:
- Само собой, желания не могут быть использованы, прямо или непрямо, для получения преимущества в конкурсе, или другим способом повредить репутации проигравшей или государственным интересам представляемой ею страны! А... что это вы на меня так смотрите? A, понимаю. Ну, мне, видите ли, с послами приходится играть, с купцами - а с ними держи ухо востро! Иногда и в письменном виде приходится все это излагать, что б их...
- Хотя, я бы предложила попарно играть: Выигравшая в каждой паре получает желание с проигравшей и проходит на следующую ступень.
- Но это может затянуться, знаете ли. Так что поддержу, все же, Сван: одно желание на всех сразу.
Кости нашлись быстро. Чего-чего, а этого добра во дворце хватало. На поиски отправили сразу двух служанок - ну так, чтоб наверняка принесли нормальные кости, а не припасенное в багаже произведение заморской магии. Преданность госпоже - дело хорошее, но надо и меру знать (раз уж решили играть по-честному).
Сван, как хозяйке, предоставили право первого броска - одной рукой и на заботливо подставленный поднос. Шепотом призвав Отца Воинов, она выбросила "лебедей" - пятьдесят пять. Неплохо для начала! Ко всеобщему удивлению, Эцелль, а за ней и Каритта, выбросили всё тех же "лебедей". Редчайший случай! Что-то это наверняка значило, но что?
После всеобщего замешательства, вызванного этаким феноменом, бросок Инги приветствовали вздохом облегчения. Все, кроме самой Инги. "Змея ворует яйцо", тридцатка. Не так уж плохо, но совсем не блестяще. Инга насупилась и покосилась на Мероэ: "Сглазила, ведьма!" Та, впрочем, и ухом не повела. Сорок пять, "силки". Рука-то занята, ну что ты будешь делать!
Последней кости бросала Гунда. Пошептав над стаканчиком, она выкинула "жезл и посох" - королевский бросок! Ну да, он по-другому так и назывался, "королевским". Все так и замерли. Ого-го. Что-то многовато совпадений для одной игры. "Откуда эти кости, интересно", подумала Мероэ. Незримая змея в руке свилась кольцом...
Сван, как хозяйке, предоставили право первого броска - одной рукой и на заботливо подставленный поднос. Шепотом призвав Отца Воинов, она выбросила "лебедей" - пятьдесят пять. Неплохо для начала! Ко всеобщему удивлению, Эцелль, а за ней и Каритта, выбросили всё тех же "лебедей". Редчайший случай! Что-то это наверняка значило, но что?
После всеобщего замешательства, вызванного этаким феноменом, бросок Инги приветствовали вздохом облегчения. Все, кроме самой Инги. "Змея ворует яйцо", тридцатка. Не так уж плохо, но совсем не блестяще. Инга насупилась и покосилась на Мероэ: "Сглазила, ведьма!" Та, впрочем, и ухом не повела. Сорок пять, "силки". Рука-то занята, ну что ты будешь делать!
Последней кости бросала Гунда. Пошептав над стаканчиком, она выкинула "жезл и посох" - королевский бросок! Ну да, он по-другому так и назывался, "королевским". Все так и замерли. Ого-го. Что-то многовато совпадений для одной игры. "Откуда эти кости, интересно", подумала Мероэ. Незримая змея в руке свилась кольцом...
- Ух ты, - только и могла сказать Сван после того, как все откидали свои ходы, - Как будто над ними поворожили на красивые комбинации.
В комнате воцариась напряженная и немножко нервная тишина на неприлично долгое время, пока Гунда придумывала, что бы этакое ото всех пожелать, чтобы уложиться в правила. Ее буравило четыре пары глаз, искрящихся живым интересом - что-то сейчас будет?
Почему четыре пары глаз? Потому что пятая принадлежала Свангильде, которая вновь завладела прошедшими круг костями и раз за разом бросала из прямо на одеяло, озадаченно тихо бормоча.
- Змея украла яйцо, снова. Снова. Ну и ну. Сорок восемь - безо всяких смыслов. Хм. Может, мне пока... Ну оху... обалдеть, змея и посох, лекарь. Хильда? Или еще кто? Почему только значащие комбинации за одним исключением? Катнем еще разок... Ну конечно. Мужское, мать его, достоинство.
- Девочки, - немного возвысила она полный волнения голос, - быть может, кто-то у вас умеет по костям гадать, или хоть чуточку знаком с магией? Это совсем не нормально.
Почему четыре пары глаз? Потому что пятая принадлежала Свангильде, которая вновь завладела прошедшими круг костями и раз за разом бросала из прямо на одеяло, озадаченно тихо бормоча.
- Змея украла яйцо, снова. Снова. Ну и ну. Сорок восемь - безо всяких смыслов. Хм. Может, мне пока... Ну оху... обалдеть, змея и посох, лекарь. Хильда? Или еще кто? Почему только значащие комбинации за одним исключением? Катнем еще разок... Ну конечно. Мужское, мать его, достоинство.
- Девочки, - немного возвысила она полный волнения голос, - быть может, кто-то у вас умеет по костям гадать, или хоть чуточку знаком с магией? Это совсем не нормально.
- Милая Сван, - сладко улыбнулась Мероэ (грим-маска, все-таки, отличная штука!) - Гадание на костях - это же какой-то, извини за выражение, оксюморон. Масло масляное, как у вас на Севере говорят. Ведь любая игра со случайностью есть обращение к судьбе. Зачем, ты думаешь, перед броском принято призывать некое божество? Мы уже погадали, собственно. Остается ждать результатов. Другое дело, что ждать-то их можно по-разному...
Повинуясь взмаху ресниц, Дафна подобралась поближе. Вид у нее был не то, чтобы виноватый, но несколько озадаченный. Мероэ ободряюще улыбнулась:
- Нянюшка, так откуда, ты говоришь, взялись эти кости?
- У мажордома позаимствовали, Ваше Высочество. Там у них особая кладовочка с играми для придворных увеселений. Кости я сама выбирала. Как положено, случайным перебором, с третьего раза. Ничего необычного не заметила, Ваше Высочество.
Мероэ перевела доброжелательный взгляд на Свангильду:
- Ну, вот видишь, милая Сван. Не о чем беспокоиться. Дафне в этих делах я доверяю, как себе. От вас я не могу ожидать того же, конечно - но процедура однозначно соблюдена. Свидетель тоже есть (она кивнула в направлении другой служанки). И Третий Свидетель при том несомненно присутстсвовал, раз уж все сделано по правилам. А значит, гадание вступило в законную силу.
По комнате как бы повеяло прохладным сквознячком...
Повинуясь взмаху ресниц, Дафна подобралась поближе. Вид у нее был не то, чтобы виноватый, но несколько озадаченный. Мероэ ободряюще улыбнулась:
- Нянюшка, так откуда, ты говоришь, взялись эти кости?
- У мажордома позаимствовали, Ваше Высочество. Там у них особая кладовочка с играми для придворных увеселений. Кости я сама выбирала. Как положено, случайным перебором, с третьего раза. Ничего необычного не заметила, Ваше Высочество.
Мероэ перевела доброжелательный взгляд на Свангильду:
- Ну, вот видишь, милая Сван. Не о чем беспокоиться. Дафне в этих делах я доверяю, как себе. От вас я не могу ожидать того же, конечно - но процедура однозначно соблюдена. Свидетель тоже есть (она кивнула в направлении другой служанки). И Третий Свидетель при том несомненно присутстсвовал, раз уж все сделано по правилам. А значит, гадание вступило в законную силу.
По комнате как бы повеяло прохладным сквознячком...
"А кости, значит, у мажордома позаимствовали... У мажордома. Гм... А это мысль..." - подумала Мероэ. Интересно, что дух прежнего мажордома скажет по этому поводу?
1-30: не удалось установить астральную связь
31-60: не сказал ничего интересного
61-80: поведал некую легенду (насколько релевантную нынешней ситуации - отдельный вопрос)
81-90: прямо обвинил нынешнего коллегу в приверженности запретной магии и всяческой содомии
91-100: всех сдал и в ужасе развоплотился нахуй
1d100: (26) = 26
1-30: не удалось установить астральную связь
31-60: не сказал ничего интересного
61-80: поведал некую легенду (насколько релевантную нынешней ситуации - отдельный вопрос)
81-90: прямо обвинил нынешнего коллегу в приверженности запретной магии и всяческой содомии
91-100: всех сдал и в ужасе развоплотился нахуй
1d100: (26) = 26
"Молчит старичок. Это неспроста. Ох уж мне эти варварские тайны!" - подумала Мероэ. "Вернемся к себе - расспрошу его как следует."
Сван была не в том положении, чтобы озадаченно подпереть щеку кулачком, поэтому просто откинулась на подушки.
- "Милая Сван" звучит музыкой для моих ушей, никто и никогда меня так не называл. Спасибо.
Сделав такой "реверанс" в сторону Мероэ, Свангильда заговорила о том, что ее интересовало - Сигертр мог бы и не напоминать ей впитывать знания, все же она была девушкой, полной живого любопытства, особенно в таком предмете, с которым до этого не пересекалась вообще никак.
- Это все, наверное, жутко интересно - все эти тонкие материи мира. Особость игр на случайность, свидетели - я, признаться, ни о чем таком не слышала. Можно ли будет через недельку-другую напроситься к тебе, узнать хотя бы о простейших азах взаимосвязей, выходящих за рамки физики, дабы не попадать в дальнейшем таким же образом впросак? Я могла бы... могла бы...
Свангильда отчаянно ломала мозги, что бы предложить в обмен со своей стороны, но наркотический туман сильно это осложнял.
- Могла бы показать тебе мой фамильный меч и рассказать о нем несколько историй, - сдалась северянка, выбрав вариант, вопиюще несопоставимый своей ценностью, по ее мнению.
- Или это, мм, знание сокрытое, и я прошу невозможного?
- "Милая Сван" звучит музыкой для моих ушей, никто и никогда меня так не называл. Спасибо.
Сделав такой "реверанс" в сторону Мероэ, Свангильда заговорила о том, что ее интересовало - Сигертр мог бы и не напоминать ей впитывать знания, все же она была девушкой, полной живого любопытства, особенно в таком предмете, с которым до этого не пересекалась вообще никак.
- Это все, наверное, жутко интересно - все эти тонкие материи мира. Особость игр на случайность, свидетели - я, признаться, ни о чем таком не слышала. Можно ли будет через недельку-другую напроситься к тебе, узнать хотя бы о простейших азах взаимосвязей, выходящих за рамки физики, дабы не попадать в дальнейшем таким же образом впросак? Я могла бы... могла бы...
Свангильда отчаянно ломала мозги, что бы предложить в обмен со своей стороны, но наркотический туман сильно это осложнял.
- Могла бы показать тебе мой фамильный меч и рассказать о нем несколько историй, - сдалась северянка, выбрав вариант, вопиюще несопоставимый своей ценностью, по ее мнению.
- Или это, мм, знание сокрытое, и я прошу невозможного?
- Ну что ты, милая Сван, - ласково улыбнулась Мероэ. Зубы просияли таинственным светом. - Разве стала бы я подвергать бессмысленному риску всех вас - и себя - делясь сокровенным? (У Инги при этих словах глаза несколько сузились, а Эцелль тихонько фыркнула в чашку с какао). Да и неизвестно мне ничего истинно тайного. Даже платежный баланс Ковчега, мда... Мы ведь здесь в чужой стране, мало ли что может случиться. Кто бы нам что тайное доверил? Как мудро замечают в таких случаях ваши купцы, "Меньше знаешь - крепче спишь". Tо знание, о котором ты говоришь - вполне общедоступно, просто большинству живущих оно ни к чему. Они просто не задумываются о таких вещах, и в жизни им это никак не мешает. Но и не помогает, если уж на то пошло. Вот и выходит в итоге так на так... Конечно же, я с большим удовольствием поболтаю с тобой об этом всем, когда захочешь.
- А фамильный меч и его история, - она томно приопустила ресницы, чтобы не выдать себя жадным блеском глаз, - это очень-очень интересно! Я просто обожаю древние истории!
- А фамильный меч и его история, - она томно приопустила ресницы, чтобы не выдать себя жадным блеском глаз, - это очень-очень интересно! Я просто обожаю древние истории!
У Свангильды возникла было мысль воспользоваться заблуждением Мероэ, но после короткой внутренней борьбы честность победила. Не годится столь обманывать ожидания, когда к тебе так хорошо относятся.
- С древностью... неувязочка. Этот меч верно служил мне, мой отец с ним в руках подавлял восстание своего двоюродного брата, моя бабка упрямо выбирала его для каждого абордажа, пока ее из-за этого не убили... и, собственно, все.
Мероэ пожала плечиком:
- За три поколения тоже много чего может произойти. Абордажи, восстания... У нас, конечно, тоже иногда случаются абордажи - но как-то, знаете ли, без выдумки, без задора. Без огонька - какой огонёк, что вы! Одним главное товар сохранить, другим - захватить, да и всё на том. Песни об этом слагать не принято. Природные торговцы, что поделаешь. А ваши купцы - ведь они поэты через одного. И неплохие поэты - я их слушала не раз. И поют очень красиво. Ну, может грубовато немного, но очень энергично и складно. Мне нравится! А про твой меч тоже песня есть?
Сван покачала головой.
- У него даже имени своего пока нет. Но он уже достаточно стар. Быть может, после наших с тобой разговоров я и подберу что-нибудь подходящее.
- Но история-то есть! Это, в данном случае, главное.
Мероэ вдруг хихикнула:
- Помню, мы в детстве играли с младшей сестрой - наслушавшись ваших северных песен на приёмах. Ну, слов-то мы почти не понимали, но ритм и настроение вполне себе улавливали. Да и смысл нам тоже объясняли - не всё подряд, конечно - дети же; но в общих чертах - что поинтереснее, посмешнее. Очень ваши купцы умилялись такому интересу, и всё норовили нас наперебой угощать всякими вкусностями - тянучками сливочными, пряниками медовыми... Ну, они же все довольно пожилые, многие уже и дедушки, у всех дома семьи, дети, внуки... Вот и старались нам угодить. С тех пор у меня дома целая куча янтаря лежит в сундуке. Мушки там всякие, да... А, так про игру-то. Вот, играли мы: вроде как она прекрасная дева, а я, значит - могучий воин, хихикс. Ну, и я ее, значит, спасаю всячески. И из замка злодейского, и с корабля пиратского. Hа абордаж!
Она взмахнула десертным ножом с самым свирепым видом.
- Да, так а про подвиги положено же песню сочинить, ведь так? Ну я и сочинила, как сумела. И спела потом, на очередном приеме. Очень все смеялись, да...
Дафна слушала принцессу с материнской улыбкой. Не удержавшись, вставила:
- Ваше Высочество поразили иноземных купцов в самое сердце. Ваш богоравный отец, да правит он вечно, изволил быть очень доволен. Эффект для торговли был самый благоприятный!
- Ну да, - Мероэ капризно надула губки, - А хохотал-то вместе со всеми. И в храм отправил на неделю, "манерам поучиться". А там эти крокодилы. В смысле, сестры-наставницы. Так не ходи, так не сиди... Песен не пой! Эх... Не ценят у нас скальдическое искусство, что поделать...
Да что ж такое, опять отклеилось! Это я, конечно.
Слова об игре в рыцаря и даму сердца вдруг заставили Сван немного переосмыслить уже происходившее.
Ведь она и сама в детстве играла в такую, и тоже в роли рыцаря, потому что дочка фрейлины была младше ее. Оруженосцем ли она представляла Гунду, или в глубине души предоставляла ей другую роль? А легенда об убийстве чудовища, нечаянно воплощенная в жизнь?
"Что же это получается? Я старалась ничего сильно не показывать и вообще вести себя по-дружески, а на самом деле все попытки бесполезны, и меня видят насквозь? Как бы узнать у Гунды? Или не стоит? А Мероэ? Да бред, она же не знает, что я таскала Гунду на руках."
От всех этих мыслей у Сван чуть не разболелась голова.
- Вот как? Я тоже играла в подобные игры, и, представь себе, тоже в мужской роли.
Хихикнув, Сван продолжила.
- Мне кажется, между нами куда больше общего, чем кажется на первый взгляд.
А Гунда все шептала что-то с отсутствующим взглядом, чуть нахмурившись. Видимо, прикидывала варианты.
Пока Е.К.В. Гунда прикидывала варианты желаний, Инга успела допить свой бокал винца, сходить в уборную, уловить немного разговоров служанок и отпустить Джонатана восвояси. Вернувшись, она уселась обратнов кресло, вытащила чётки два деревянных кубика на верёвке и, поигрывая ими, стала слушать весёлую трескотню Мероэ и Сван. Очевидно, они нашли общий язык и прямо сейчас обсуждали меч Сван. Скосив взгляд в сторону вышеупомянутого мяча, Инга попыталась оценит его состояние. Впрочем, в мечах она разбиралась явно хуже, чем в другом оружии, и решила, что это не так уж и важно, и повернула голову обратно к Гунде, сверля её своим левым зелёным глазом. (Правый она закрыла, поскольку светильник бил прямо в него, а встать и переставить Инге было конкретно лень.) В такой вот позе - сидя в кресле, с чётками в правой руке, прикрыв один глаз и глядя на Гунду, Инга стала ждать.
- Девочки, я загадала желание, - подняла голову Гунда. - Не волнуйтесь, оно не потребует от вас никаких физических или умственных усилий, но потребует немного храбрости. Слушая ваши разговоры про мистику и детские воспоминания, я вспомнила популярное в наших краях гадание. На то, сколько лет тебе отпущено жить. В эту...гм...игру в свое время успели поиграть моя мать, все мои сестры, тетки. Я не играла. Отнекивалась, что это все глупости, но на самом деле мне было страшно. Ведь иногда нагаданное действительно сбывалось. Как в случае с моей матерью, например. Она умерла ровно в отпущенный гаданием срок - в 24 года. Мне тогда было семь, а моей старшей сестре восемь. Моя сводная сестра Абра должна умереть в следующем году. Впрочем, я не буду особо горевать. Она была редкостной сучкой - таскала меня и других младших сестер за косы, иногда подпаливала волосы, била, орала, плевалась. А однажды вылила на мою родную сестру содержимое ночного горшка...Что-то я не в ту степь, простите. В общем, чтобы провести гадание, нужно сто свечей, окно и сквозняк. Сейчас как раз штормит и если откроем дверь и окно, то сквозняк будет что надо. В общем, нужно зажечь все сто свечей, открыть дверь и спросить шепотом "Сколько лет мне осталось бродить на земле, пророк Маара?" и открыть окно. Сколько свечей останется не погашенными, сколько лет вам и отпущено.
Что скажете? Погадаем?
Что скажете? Погадаем?
- А это сработает, если я верю в Тове и его Молот?
- Э... Гунда, душенька... Ты как себя чувствуешь? Всё в порядке?
Мероэ улыбалась уже не так широко, как прежде. Довольно криво она улыбалась, если честно. Она осторожно взяла Гунду за руку и внимательно посмотрела ей в глаза:
- Ты ведь слышала, что я тут болтала насчет гаданий? То, о чём ты говоришь - не просто девичья забава. Ты ведь сама сказала, что всё исполнялось в точности. А почему, как ты думаеш? Это, знаешь, как стрелять в цель из арбалета, и потом удивляться, как это так точно стрела каждый раз попадает в дырочку. Она же сама эту дырочку и проделывает! Понимаешь меня? Твои родные сами себе определили срок жизни. Неважно, как это работает. Там всё довольно просто, на самом деле. Но! В этот терновый куст лазить совершенно незачем. Прости, но это желание слишком опасно. То есть, не подходит под наши условия, верно? Будь добра, придумай какое-нибудь другое. В конце концов, это как раз игра - в отличие от собcтвенно, гадания.
Мероэ улыбалась уже не так широко, как прежде. Довольно криво она улыбалась, если честно. Она осторожно взяла Гунду за руку и внимательно посмотрела ей в глаза:
- Ты ведь слышала, что я тут болтала насчет гаданий? То, о чём ты говоришь - не просто девичья забава. Ты ведь сама сказала, что всё исполнялось в точности. А почему, как ты думаеш? Это, знаешь, как стрелять в цель из арбалета, и потом удивляться, как это так точно стрела каждый раз попадает в дырочку. Она же сама эту дырочку и проделывает! Понимаешь меня? Твои родные сами себе определили срок жизни. Неважно, как это работает. Там всё довольно просто, на самом деле. Но! В этот терновый куст лазить совершенно незачем. Прости, но это желание слишком опасно. То есть, не подходит под наши условия, верно? Будь добра, придумай какое-нибудь другое. В конце концов, это как раз игра - в отличие от собcтвенно, гадания.
Гунда спокойно посмотрела в глаза Мероэ.
- Справедливо. Я не имею права вас заставлять. Погадаю сегодня себе в одиночестве, когда пойду к себе в покои.
"Но все-таки ты не права насчет гадания, - подумала про себя Гунда. - Ты можешь думать, что ты всеведающая и относиться снисходительно к этим железногорцам с их примитивными верованиями. Но как ты объяснишь то, Мероэ, что креститель тоже знал, что моя мама умрет в 24? Ведь у нас все знают, что тот человек, который крестил тебя, знает дату твоей смерти. В момент, когда он капает на ребенка горячим воском, перед его глазами проносится вся жизнь только что крещенного младенца. Нелегко было найти шамана,что крестил мою мать. Еще сложнее выпытать у него правду. Пришлось изрядно напоить его сивухой, чтобы он признался мне. Старый хрыч, а стойкий, два бурдюка выхлестал".
- Что ж, тогда предлагаю вот что - пусть каждая из вас расскажет про самый свой стыдный поступок.
- Справедливо. Я не имею права вас заставлять. Погадаю сегодня себе в одиночестве, когда пойду к себе в покои.
"Но все-таки ты не права насчет гадания, - подумала про себя Гунда. - Ты можешь думать, что ты всеведающая и относиться снисходительно к этим железногорцам с их примитивными верованиями. Но как ты объяснишь то, Мероэ, что креститель тоже знал, что моя мама умрет в 24? Ведь у нас все знают, что тот человек, который крестил тебя, знает дату твоей смерти. В момент, когда он капает на ребенка горячим воском, перед его глазами проносится вся жизнь только что крещенного младенца. Нелегко было найти шамана,что крестил мою мать. Еще сложнее выпытать у него правду. Пришлось изрядно напоить его сивухой, чтобы он признался мне. Старый хрыч, а стойкий, два бурдюка выхлестал".
- Что ж, тогда предлагаю вот что - пусть каждая из вас расскажет про самый свой стыдный поступок.
- Я, пожалуй, не хочу знать дату своей смерти, пусть даже не слишком верю в успех гадания, - пробормотала Сван.
- Значит, самый постыдный поступок? Дай-ка подумать... Ох, наверное вот это, даже сейчас хочется на месте провалиться. Поймала я как-то (еще до того как получила корабль) в одном из уголков замка пажа, посулила ему поцелуй, если он посодействует, и пригрозила, что его выкинут на улицу - если нет. Я заставила его поменяться со мной одеждой... хихихи, он был такой уморительный в платье... и пошла прямиком в мужскую баню, смотреть на голых мужиков, жрущих пиво бочками. Чуть не спалилась тогда.
Мероэ всплеснула руками.
- А я не имею права тебя заставить, но прошу этого не делать. Ну, а если не пройдёт эта блажь, и решишь-таки погадать, то никому не говори, что там у тебя выпало. По крайней мере, до окончания конкурса.
Мероэ заинтересованно переспросила:
- А в чем именно заключается постыдность? В обращении с пажем? Или в переодевании? Или в подглядывании за голыми мужиками? Или всём сразу? Как интересно! Ведь у нас всё в точности наоборот! Я не говорю про пажа, конечно - он просто обязан выполнить приказ вышестоящего. Любой. А переодевание - обычное дело при церемониях. Отчего ваши купцы и бесятся иногда - вплоть до пены изо рта, хихикс. Ну, а голые мужики... Ну, вы Даро моего видели? Во время тренировки? Ага, покраснели, покраснели!
Она расхохоталась.
- Так вот, у себя на родине он упражнялся бы без передничка - так сказать, в естественном виде. Как и любой атлет.
- А насчёт постыдного поступка... Ох, да. Ну, я маленькая была, глупая. У нас, видите ли, во дворце живут священные попугаи - птицы такие, очень красивые и умные. Даже по-человечески умеют говорить, вот какие. Ну, на самом деле, повторяют одно и то же - хоть и не без понимания. Очень кстати иногда... Ну вот, и научила я одного попугая - самого большого и красивого! - ругаться по-всякому. Не так уж трудно, на самом деле - повторяй нужные слова и угощай его вкусненьким. Ну, и стал он всех придворных поносить на чём свет стоит. Даже моего богоравного отца, да правит он вечно. Сначала жрецы подумали было, что дурной знак, стали расследовать, ну и... Очень мне было стыдно. Попугая того из дворца в храм перевели - ругает теперь кающихся грешников...
- Осторожнее, Мероэ. Мы все-таки не такие близкие подруги. Не советую тебе называть Испытание Храбрости блажью.
Мероэ захлопала ресницами в притворном удивлении:
- А ты разве говорила про Испытание Храбрости? Ты же рассказывала про "популярное в ваших краях гадание"! Да и "блажью" я назвала не само гадание (напротив, я постаралась, в меру моих скромных способностей донести до тебя, насколько серьезные последствия оно может иметь), а твое желание непременно это гадание устроить. Устраивать его, или нет - твое дело, конечно. Единственное, о чем я прошу - не говори никому из нас о результатах. Ну, по крайней мере, мне.
А про себя подумала: "Поучи меня протоколу, поучи. Это тебе не ножиком махать!"
Отвалилось
Сван насупилась.
- Девочки, безотносительно правил турнира, драться в моих покоях запрещаю.
- Девочки, безотносительно правил турнира, драться в моих покоях запрещаю.
Пытаясь сгладить возникшую неловкость, стала рассказывать свою историю Каритта.
- Однажды папа приказал меня выпороть за плохое поведение. Конечно, я на него обиделась - что такого чтобы показать язык послу Небесных Врат? Тем более что он мне совсем не понравился. А на следующий день был назначен пир, как раз с этим послом. Ну я и зашла в зал за пятнадцать минут до начала, высыпала весь сахар из сахарниц в перечницы, а на его место насыпала крупно молотой соли, по виду почти неотличимой. Ну... Вот.
Под общими взглядами Каритта начала ураганно краснеть и прижала ладони к лицу, оставив открытыми только глаза.
- Однажды папа приказал меня выпороть за плохое поведение. Конечно, я на него обиделась - что такого чтобы показать язык послу Небесных Врат? Тем более что он мне совсем не понравился. А на следующий день был назначен пир, как раз с этим послом. Ну я и зашла в зал за пятнадцать минут до начала, высыпала весь сахар из сахарниц в перечницы, а на его место насыпала крупно молотой соли, по виду почти неотличимой. Ну... Вот.
Под общими взглядами Каритта начала ураганно краснеть и прижала ладони к лицу, оставив открытыми только глаза.
Самый стыдный поступок? Нууу, это было лет в 10. Я как-то умудрилась стащить ключи от сокровищницы и проникнуть туда с какого-то служебного входа. Иду я значит по этой роскоши, осматриваю, щупаю. А там стояла такая красивая фигура, изображавшая двух рыцарей во время поединка. Самой заметной вещю была, её важным гостям регулярно показывали. Ну я представила, будто эти рацыраи за меня сражаются. Бегала вокруг них, глупости всякие болтала, ну как актёры в театре делают. И одного из них случайно свалила. Не знаю, как мне это удалось, но статуя разлетелась в дребезги. Но! Я, конечно, испугалась, и когда пришёл отец, спрашивая, кто это натворил, я подставила своего младшего братца. Стыдно до сих пор.
Гунда улыбаясь, слушала все эти рассказы, но про себя она думала, что настоящей постыдной историей никто из присутствующих не поделился. Застеснялись. Кроме, пожалуй, Эцелль. Вот уж у кого, а у нее действительно стыдная история. Гунда снова вспомнила рассказ красы и гордости Небесных Врат и захихикала, зажав рот рукой.
Потом посмотрела на большие песочные часы и удивилась - как много они просидели у Сван. А ведь их ждал еще важный разговор. Гунда поймала взгляд Сван, а потом указала взглядом на песочные часы.
Потом посмотрела на большие песочные часы и удивилась - как много они просидели у Сван. А ведь их ждал еще важный разговор. Гунда поймала взгляд Сван, а потом указала взглядом на песочные часы.
Сван, уловив жест, едва заметно кивнула.
- Простите, девочки. Сегодня было все замечательно, надо еще как нибудь собраться... да, на улице. Устроим через недельку пикник, может быть. Не сочтите за грубость, но я хотела бы завершить вечер.
Сван очень старалась никого не обидеть, и, кажется, у нее это вышло. Принцессы, попрощались, одна за одной стали выходить. Гунда осталась.
Сван строго посмотрела на маячащую Хильду, после чего та мышкой проскользнула в свою комнату.
Лицо Сван осветила слабая улыбка.
- Я рада, что эта дрянь тебя не порвала.
Улыбка сменилась обеспокоенностью, Сван вгляделась в Гунду внимательнее.
- Ведь все в порядке? Я не опоздала?
- Простите, девочки. Сегодня было все замечательно, надо еще как нибудь собраться... да, на улице. Устроим через недельку пикник, может быть. Не сочтите за грубость, но я хотела бы завершить вечер.
Сван очень старалась никого не обидеть, и, кажется, у нее это вышло. Принцессы, попрощались, одна за одной стали выходить. Гунда осталась.
Сван строго посмотрела на маячащую Хильду, после чего та мышкой проскользнула в свою комнату.
Лицо Сван осветила слабая улыбка.
- Я рада, что эта дрянь тебя не порвала.
Улыбка сменилась обеспокоенностью, Сван вгляделась в Гунду внимательнее.
- Ведь все в порядке? Я не опоздала?
- Конечно нет. Меня просто немного помяли и поцарапали, но это пустяки. Ты спасла мне жизнь, Сван.
- А мне показалось... ладно.
Услышав про спасение жизни, Сван покачала головой.
- Я не могла поступить иначе. Не думаю, что стоит за это благодарить.
Она стала накручивать на указательный палец правой, здоровой руки один из своих светлых локонов.
- У нас на Севере действительно все так серьезно с дружбой, как я говорила. Это совсем не кружева словес. Но...
Локон закончился, и Сван стала его разматывать.
- ...Но, мне кажется, дело тут не только в дружбе. Я подумала об этом, когда мы тут делились историями из детства. Я вспомнила, как любила играть в рыцаря и принцессу. Скажи, Гунда, вы играли во что-то подобное с сестрами?
- Да, играла. С младшими сестрами. Но у меня никогда не было какой- то одной роли. Я была и воином, и принцессой, и охотником, и служанкой, и даже драконом как-то раз, - Гунда улыбнулась воспоминаниям. - Но ты права, Сван. Не буду скрывать - да я и не умею, мы, железногорцы, просты как два пятака, - дело не только в дружбе. И я не знаю... Я никогда еще не влюблялась, поэтому не могу ни с чем сравнить это чувство. То чувство, которое я чувствую к тебе. Боже, да я даже еще не...Скажи что-нибудь, Сван. Скажи, я тебя пугаю? Потому что я и сама себя пугаю.
Сван после небольшой паузы стала медленно, тщательно подбирая слова, говорить.
- Это сложно объяснить. Для меня обычно было брать роль рыцаря. С тобой, прежде чем я успела что-то сообразить, я тоже вошла в эту роль - только с полной серьезностью. Но поняла я это только полчаса назад. Веришь или нет, у нас есть даже легенда о рыцаре, которому пришлось убить чудовище для того лишь чтобы принцесса позволила поцеловать ему свою руку. И ношение на руках...
Сван устало потерла одной рукой глаза.
- Меня и в самом деле пугает, что мне не хочется ограничиваться одной только дружбой. У нас о таком вообще никто и никогда не рассказывал, будто такого и вовсе не бывает, хотя, если верить Мероэ, что-то подобное в иных землях может быть нормой. Или, полагаю, смертным приговором, там где священники помракобесистей и боги поебанутей. Поэтому я не знаю, как себя вести. Но это не тот род страха, что мог бы меня остановить. Я с первого дня думала, как ты отнесешься, если я тебе все-все расскажу, и не отвернешься ли от меня. Вот это меня очень сильно пугает.
Сван выжидательно посмотрела на Гунду.
- Меня...это тоже все пугает. Священники-мракобесы и ебанутые боги это прям про меня, - Гунда улыбнулась. - Но еще больше я боюсь, что больше никогда такого не почувствую. Ведь мне уже семнадцать лет, а в моих краях это самый подходящий возраст чтобы стать чьей-то женой. Если...если я не выиграю конкурс, меня выдадут за Хер-Пойми-Кого, лишь бы отцу был выгоден союз. А если выиграю...это будет лишь немногим лучше. Все таки мужчины из этой страны не совсем мужчины и с ними легче мириться.Но все равно, что это будет за жизнь... Но я уже все придумала, Сван, - глаза Гунды лихорадочно заблестели, - Если я не выиграю я собираюсь бежать. Не знаю, куда. Может, в Дикие Земли. Но не домой. Даже Гассах и все его пророки не вернут меня домой! Я лучше сдохну, чем еще раз появлюсь в отцовском дворце!
Она лихорадочно сжала руку Сван.
Она лихорадочно сжала руку Сван.
Сван улыбнулась.
- А мне двадцать один, и я уже считаюсь в некоторых странах перестарком. Страна не требует от меня детей, отец спихнул меня в море, и я свободна, как птица - нет, даже больше, как может быть свободен только капитан. Хочешь, я увезу тебя, куда скажешь?
На секунду перед глазами Гунды пронеслись все ее страхи и тревоги - как они убегут? Куда? Что скажет отец? А если ее будут искать? А если она больше никогда не сможет вернуться в родную страну? Каково это - любить женщину, быть с женщиной? Что если она когда-нибудь захочет завести ребенка? Как ее примет команда корабля? И примет ли?
Но голубые глаза Свангильды и ее грубоватая, но теплая и надежная ладонь перевесили все сомнения, просто смели их в пыль.
- Хочу, - просто ответила Гунда.
Но голубые глаза Свангильды и ее грубоватая, но теплая и надежная ладонь перевесили все сомнения, просто смели их в пыль.
- Хочу, - просто ответила Гунда.
- Ну вот и хорошо.
Сван еще раз пожала ладонь Гунды.
- И не думай об этом, все образуется. Эм...
Сван в очередной раз замялась. Такое у нее бывало только в разговорах с Гундой - она постоянно ощущала нужду выбирать слова, тщательно обдумывать их, или просто не могла сразу высказать прямо то что думала, что было для нее непривычно и раздражающе.
- А на сколько я, по-твоему выгляжу? Не начинаю стареть? А, черт, теперь это, наверное, неважно, коготки все равно мне накинули на лицо сразу лишний десяток, буду как морской волк. Ну и морские черти с этим.
Внезапно она заволновалась.
- Гунда, только умоляю тебя, ты точно уверена, что это именно то чувство? Я не хочу бесстыдно пользоваться твоим отношением, если тебя толкает чувство долга или вины за то, что я сделала или со мной произошло. Я тогда буду чувствовать себя последней мразью.
Гунда удивленно посмотрела Сван.
- Это именно то чувство. Сейчас я тебе докажу.
Она наклонилась над Свангильдой и поцеловала ее в губы.
- Это именно то чувство. Сейчас я тебе докажу.
Она наклонилась над Свангильдой и поцеловала ее в губы.
Сван прикрыла глаза, молча наслаждаясь атаками Гунды, превосходно умевшей целоваться, на ее губы.
Наконец Свангильда высвободила свою руку из ее хватки. Сван аккуратно нажала Гунде на затылок и чуть в сторону, расцепляя поцелуй и одновременно приподнимаясь так, что ее губы оказались напротив уха южанки.
- Ты мне запала в душу в тот момент, когда стояла у двери с бутылкой, а я оценивала тебя. Когда же ты задремала на полу коридора, я поняла, что пропала. С того дня я каждый день мучилась, не зная, что делать.
Сван слегка прикусила зубками мочку уха Гунды, прежде чем продолжить.
- Я ощущаю тебя дамой сердца и в высоком, и в низменном смысле. Я хочу быть твоим щитом и мечом.
Вновь прервавшись, Свангильда запустила язычок Гунде в ухо, очерчивая каждый хрящик любовным поглаживанием. Наигравшись, она завершила свою мысль, жарким дыханием высушивая влажные следы.
- А еще я немного слукавила. До недавних пор самым постыдным - и в то же время самым приятным - было то, что я воображала по ночам, думая о тебе.
Гунда усмехнулась.
- Не ты одна ублажала себя фантазиями о другой девушке. Ты мне приглянулась еще когда упражнялась на балконе, моя грозная северянка.
С этими словами Гунда медленно расстегнула рубашку Сван, обнажив небольшие, но упругие и мягкие груди. Она положила свою руку на левую грудь и легонько сжала ее.
- Ты хочешь сегодня пойти до конца?
Не знаю, стоит ли подробно описывать первый секс? Я когда про груди писал уже чувствовал себя как-то глупо
- Не ты одна ублажала себя фантазиями о другой девушке. Ты мне приглянулась еще когда упражнялась на балконе, моя грозная северянка.
С этими словами Гунда медленно расстегнула рубашку Сван, обнажив небольшие, но упругие и мягкие груди. Она положила свою руку на левую грудь и легонько сжала ее.
- Ты хочешь сегодня пойти до конца?
Не знаю, стоит ли подробно описывать первый секс? Я когда про груди писал уже чувствовал себя как-то глупо
Сван растерялась.
- Н-не знаю... Я хочу, но раны...
Гунда ощутила на плече чью-то твердую руку. Оглянувшись, она увидела Хильду, стоящую со смешанным выражением на лице. Сообразив, что ее поймали "на горячем", Гунда демонстративно не стала убирать руку с груди Свангильды, видневшейся среди скрытых до сих пор рубашкой повязок про которые ты совсем забыл :3.
- Ваше Высочества, мне крайне необходимо поговорить с вами о здоровье ее высочества Свангильды.
Похоже, Хильда избрала ту же тактику - никак не указывать на странность сцены.
>Я когда про груди писал уже чувствовал себя как-то глупо
А ты не чувствуй, а пробуй, эта игра тоже мой первый опыт. Или ты хочешь поебушки с Хизер скинуть на графоман-куна?
>Или ты хочешь поебушки с Хизер скинуть на графоман-куна?
Не знаю, дойдет ли вообще до поебушек. Игроки уже около недели решают куда пойти, активность значительно снизилась. Может это просто временной спад, который всегда так или иначе бывает в играх, но я боюсь, что у игроков уже начинает пропадать интерес к игре. Короче, что-то мне ссыкотно. Вдруг это будет первый случай в истории раздела, когда не мастер дропнул игру, а игроки?
А в общем, не бери в голову. Сейчас напишу ответку
Гунда вздохнула, но все же убрала руку. Ладно, не стоит злить Хильду. Южанка и так ее сегодня сшибла с ног, чем сильно рассердила. Если сейчас она не отступит, ей точно надерут задницу и не посмотрят на то принцесса она там или не принцесса.
- Хорошо. Говори. Лучше выйти или можно поговорить тут?
- Хорошо. Говори. Лучше выйти или можно поговорить тут?
Хильда, казалось, была удивлена такой покладистостью.
- Лучше отойдем.
Дальнейший разговор продолжился в комнатке служанки. Хильда была очень серьезна.
- Ваше Высочество, не буду лгать, я кое-что услышала из вашего разговора с госпожой. К счастью, услышанное мной сильно упрощает дело.
Она чуть запнулась, подбирая слова.
- Дело в наших традициях... нет, не в традициях даже, а в проверенной практике. Есть достоверные свидетельства, что живое тепло не только согревает замерзшего человека намного лучше кип одежды и бочонков выпивки, но и ускоряет в какой-то мере заживление у раненых. Я не знаю, как это объяснить - возможно, организм начинает тратить часть энергии вместо самообогрева на регенерации.
Хильда посмотрела прямо в глаза Гунде.
- Чтобы не было недопонимания, живое тепло - это тепло другого человека. Причем, кажется, для максимального эффекта необходима сильная воля этим теплом делиться. То есть, жизнь раненого должна быть важна донору.
Еще одна пауза, короче.
- Я собиралась сама преподнести мое тепло в дар госпоже, но сейчас мне кажется, что есть лучший вариант.
Лицо Хильды начало постепенно наливаться краской.
- Если вы не считаете все это дикарством, оскорблением или чем-то постыдным, я униженно прошу вас помочь моей госпоже.
Она рухнула на колени и схватила руку Гунды.
- Я расскажу вам все, что вам нужно знать, только помогите!
Гунда сама покраснела как рак. Она ожидала выволочки, ссоры, строгого взгляда колючих серых глаз, холодного и сухого голоса, скрещенных на груди на рук. Но никак не этого. Гунда взяла Хильду за руку и решительно подняла служанку с колен.
- Слушай, больше никогда так не делай. В смысле, не падай передо мной на колени. Да и вообще, знаешь что? Можешь звать меня просто Гундой. Без всяких там Ваших высочеств. Ну, если рядом никого кроме меня и Сван нет, конечно. Ну вот, с этим разобрались, - Гунда вытерла вспотевшие ладони о штаны, - Я...я...это...пойду к Сван хорошо? А ты...ты иди в свою комнату. Наверное у тебя еще куча дел.
- Слушай, больше никогда так не делай. В смысле, не падай передо мной на колени. Да и вообще, знаешь что? Можешь звать меня просто Гундой. Без всяких там Ваших высочеств. Ну, если рядом никого кроме меня и Сван нет, конечно. Ну вот, с этим разобрались, - Гунда вытерла вспотевшие ладони о штаны, - Я...я...это...пойду к Сван хорошо? А ты...ты иди в свою комнату. Наверное у тебя еще куча дел.
- C-cпасибо... Ваше Вы... Гунда, у ее высочества больше ран с левой стороны, я прошу вас лечь справа, чтобы не навредить. Будьте осторожны с повязками, особенно той, что под грудью - у нее сломаны два левых ребра. И еще...
Хильду ощутимо потряхивало от возмутительности и невероятности ситуации, да и то, как она сегодня сама перенервничала, тоже сказывалось.
- И-и... и еще я прошу вас... ох... прошу вас... не пытаться... черт...
Покраснение Хильды приняло очень насыщенный оттенок.
- ...не трогать ее между... Тове, помоги мне! Не касаться ее сокровенного, потому что сладострастные... мамочка! сокращения во всем теле могут вскрыть то, что начинает сращиваться... фух.
Хильду бросило в пот от такого усилия, она промокнула лоб рукавом.
- Умоляю, хотя бы несколько дней. Пожалуйста, найдите другие способы поделиться с ней любовью. Я-ааа... У меня есть какие-то дела!
Хильда, не имея больше сил переносить такую пытку, буквально втолкнула Гунду в покои Сван и убежала к себе.
Сван смотрела на это в немом удивлении.
"Интересно, о чем они там говорили? Ох, устрою я ей выволочку за такое обращение с Гундой."
Гунда бодро тряхнула головой, улыбнулась Сван, быстро разделась до рубашки и бесцеремонно залезла к той под одеяло. С правильного бока. Она прижала принцессу к себе как можно ближе, стараясь не касаться больных мест и перекинула ее голову через свою руку.
Сван, подняв одну бровь посмотрела на нее, а потом потянулась губами к Гунде. Та вздохнула и мягко положила ей на губы ладонь:
- Хильда сказала, что ты еще не готова к...физическим...усилиям. Эту ночь мы просто побудем рядом друг с другом. Мы будем друга согревать. А черт, забыла волосы расплести.
Она приподнялась и дернула за кожаные ленты, освобождая волосы, просто бросив их на пол. Умелыми движениями расплела косы и снова бухнулась на подушку, прижавшись к северянке.
- Давай уже спать?
Сван, подняв одну бровь посмотрела на нее, а потом потянулась губами к Гунде. Та вздохнула и мягко положила ей на губы ладонь:
- Хильда сказала, что ты еще не готова к...физическим...усилиям. Эту ночь мы просто побудем рядом друг с другом. Мы будем друга согревать. А черт, забыла волосы расплести.
Она приподнялась и дернула за кожаные ленты, освобождая волосы, просто бросив их на пол. Умелыми движениями расплела косы и снова бухнулась на подушку, прижавшись к северянке.
- Давай уже спать?
>дернула за кожаные ленты, освобождая волосы, просто бросив их на пол
Ленты, в смысле. Не волосы.
Сван с хитринкой в глазах посмотрела на Гунду.
- Как ты собираешься согревать меня, если на нас рубашки?
Вопрос был справедлив, да Гунда и сама не сильно возражала. Сван пришлось помочь освободиться от рубашки, обнажив паутину повязок совсем - действо, хотя и не планируемое Гундой как что-то эротическое, вышло немного затянутым по двум причинам - все еще под впечатлением от напутствия Хильды она старалась быть очень аккуратной, и, кроме того, возможность в процессе погладить, слегка приобнять и вообще всяческим образом приласкать Сван сама себя предоставила. Дыхание Сван стало чуть тяжелее, она блаженно прикрыла глаза, и Гунда, заметив это, постаралась закончить побыстрее - не хватало еще спровоцировать взрывоопасную северянку на необдуманные поступки. Окончание процедуры вызвало у Сван непроизвольный вздох разочарования.
У Гунды мелькнула мысль превратить снятие своей рубашки в маленький спектакль, но, здраво рассудив, что это может воздействовать не хуже, чем могло бы нежное разоблачение Сван, Гунда просто скинула остатки одежды и прильнула своим горячим телом к израненному телу Сван, не дав той возможности даже рассмотреть грудь южанки. Нащупав одеяло, Гунда одним размашистым движением накрыла обеих принцесс.
"Ну, так нечестно, я тоже хочу посмотреть", - подумала усталая Сван, проваливаясь в сон.
У Гунды мелькнула мысль превратить снятие своей рубашки в маленький спектакль, но, здраво рассудив, что это может воздействовать не хуже, чем могло бы нежное разоблачение Сван, Гунда просто скинула остатки одежды и прильнула своим горячим телом к израненному телу Сван, не дав той возможности даже рассмотреть грудь южанки. Нащупав одеяло, Гунда одним размашистым движением накрыла обеих принцесс.
"Ну, так нечестно, я тоже хочу посмотреть", - подумала усталая Сван, проваливаясь в сон.
Где-то незадолго до полуночи Гунда проснулась (у нее с детства было это умение - просыпаться когда нужно) и осторожно выскользнула из постели, шепнув спящей северянке:
- Я скоро вернусь.
Она не стала одеваться полностью, надела только рубаху - достаточно длинную, чтобы сойти за ночнушку, и тихо пробралась в свои покои.
Вита уже успела все подготовить - столик был отодвинут к стене, а посреди комнаты из свечек был составлен почти идеальный круг. Гунда бегло подсчитала свечки. Ровно сто.
Зажгла от камина одну свечку и с ее помощью подожгла остальные.
Гунда дождалась полуночи, распахнула окно и дверь, села в центр круга, произнесла заветные слова и принялась ждать сквозняка.
Ждать пришлось недолго. Сквозняк был такой мощный, что захлопнул входную дверь и оставил гореть всего две свечи. Две. Свечи. Гунда выдохнула. Руки у нее задрожали и она торопливо сжала их в кулаки. Вскочила на ноги, затушила две горящие свечи, остальные пинком раскидала по полу и выбежала в коридор.
Она вбежала в покои Сван, рывком сдернула с себя рубашку и быстро залезла под одеяло, как можно сильнее прижавшись к Сван. Ее била крупная дрожь.
Два года. Всего два года. Она даже Посвящение пройти не успеет.
А в это время в покоях через стенку завопила от ужаса пятнадцатилетняя служанка Вита. В небольшом, запыленном настенном зеркальце вместо своего отражения она увидела высохшее стариковское лицо с глубоко запавшими глазами. Лицо недобро усмехнулось и Вита метнулась к выходу, но дверь была заперта. Чей-то глухой и нездешний голос (неужели он идет прямо из зеркала?) сказал:
- Стой, смертная. Хочешь я тебе погадаю?
- Я скоро вернусь.
Она не стала одеваться полностью, надела только рубаху - достаточно длинную, чтобы сойти за ночнушку, и тихо пробралась в свои покои.
Вита уже успела все подготовить - столик был отодвинут к стене, а посреди комнаты из свечек был составлен почти идеальный круг. Гунда бегло подсчитала свечки. Ровно сто.
Зажгла от камина одну свечку и с ее помощью подожгла остальные.
Гунда дождалась полуночи, распахнула окно и дверь, села в центр круга, произнесла заветные слова и принялась ждать сквозняка.
Ждать пришлось недолго. Сквозняк был такой мощный, что захлопнул входную дверь и оставил гореть всего две свечи. Две. Свечи. Гунда выдохнула. Руки у нее задрожали и она торопливо сжала их в кулаки. Вскочила на ноги, затушила две горящие свечи, остальные пинком раскидала по полу и выбежала в коридор.
Она вбежала в покои Сван, рывком сдернула с себя рубашку и быстро залезла под одеяло, как можно сильнее прижавшись к Сван. Ее била крупная дрожь.
Два года. Всего два года. Она даже Посвящение пройти не успеет.
А в это время в покоях через стенку завопила от ужаса пятнадцатилетняя служанка Вита. В небольшом, запыленном настенном зеркальце вместо своего отражения она увидела высохшее стариковское лицо с глубоко запавшими глазами. Лицо недобро усмехнулось и Вита метнулась к выходу, но дверь была заперта. Чей-то глухой и нездешний голос (неужели он идет прямо из зеркала?) сказал:
- Стой, смертная. Хочешь я тебе погадаю?
Дух мажордома был довольно-таки бестолковым. Эмоциональной доминантой посмертия у него была обида, помноженная на прижизненную жадность. Мероэ только носом крутила от этакого букета, а Дафна пыхтела, что твоя ежиха. Сегодня дух был сильно искажен общим психополем дворцовой нежити (можно сказать, “взволнован”) и все повторял, что близится час ритуала. Кажется, здесь регулярно творили запретное колдовство… Чертовски интересно - и чертовски же некстати!
Духи крайне одномерны. Если уж им что втемяшилось, ни о чем другом с ними не поговоришь. Ничего внятного насчет костей из мажордома вытянуть не удалось. “Ну что, кости и кости… Шашки, фишки…”, бубнил он себе под нос. Мероэ собиралась уже наподдать ему хорошенько, чтобы привести в чувство, как вдруг эфир резко содрогнулся. Мгновением спустя, откуда-то из-за стены донесся женский визг и грохот мебели.
Вот именно поэтому некроманты и предпочитают творить свою волшбу в зловещих одиноких башнях посреди мертвых пустошей (ну, или во дворце тирана Ковчега) - чтобы какие-нибудь грязные крестьяне не вздумали проводить свои дурацкие обряды где-то поблизости. Всегда есть немаленький шанс, что магический круг притянет какую-нито бешеную кикимору - или кому они там поклоняются… И тогда держись!
Унылая мордочка мажордома вдруг вспучилась изнутри, превращаясь в страшенную мохнатую харю; тельце, облаченное в старомодный камзол, раздулось втрое и обросло какими-то дикими лохмотьями - а скромный гульфик пророс нечеловеческих размеров вздыбленным фаллосом. Когтистые лапищи напряглись, пытаясь разорвать магические узы. Призрачный поводок, обвивающий шею и торс, натянулся до предела.
Харя выпучила глазищи и разинула пасть - дескать, ам! Чисто инстинктивно, Мероэ метнула в раззявленное хайло призрачную змею. Пасть захлопнулась. Через мгновение, в рожу монстру полетели еще две змеи - Дафна пришла на помощь. Пока чучело мотало башкой, пытаясь освободиться от впившихся змей, Мероэ успела-таки затереть глиф Призыва - и припадочно дергающийся призрак усвистал, наконец, восвояси.
- Сссука… - только и смогла выдавить Мероэ.
- Это мужчина был, по-моему, - пробормотала Дафна.
Мероэ в сердцах шваркнула гримуар на туалетный столик, который сегодня исполнял роль алтаря. Столик крякнул, но выдержал.
- Я заметила, нахуй, что это был мужчина! Трудно было не заметить! Я в том смысле, что какого хуя?! Тьфу! Что это за ёбаный зверинец?! За два дня всех духов проебали нахуй!
Она перевела дыхание и продолжила уже спокойнее:
- И что это за уёбище к нам пожаловало, кстати? А! Да это ж, никак, пресловутый пророк Маара? Интересная личность, ебать его в ноздри! Значит, эта пизда тупая решила-таки погадать? Сука, надо было ей, всё-таки, змею в жопу засунуть... Да и я тоже дура набитая, - самокритично признала она, - не могла подождать, пока эта сучка наиграется. Ведь знала же! Эх...
- Он там у них, кажется, напугал кого-то... - напомнила Дафна.
- Да и хрен бы с ними, - заключила Мероэ, - Если будут ломиться, скажи Даро, чтобы отсылал всех... куда подальше. Её Высочество почивать изволят, и всё тут. А если там кто в безумие впадёт, так пусть он того отпиздит нещадно - отличный же повод, нахуй! Потом подумаем, что с тем сраным ритуалом делать. Всё, я спать. Где там моё пойло?
Извиняюсь за мат. Мероэ расстроена
Духи крайне одномерны. Если уж им что втемяшилось, ни о чем другом с ними не поговоришь. Ничего внятного насчет костей из мажордома вытянуть не удалось. “Ну что, кости и кости… Шашки, фишки…”, бубнил он себе под нос. Мероэ собиралась уже наподдать ему хорошенько, чтобы привести в чувство, как вдруг эфир резко содрогнулся. Мгновением спустя, откуда-то из-за стены донесся женский визг и грохот мебели.
Вот именно поэтому некроманты и предпочитают творить свою волшбу в зловещих одиноких башнях посреди мертвых пустошей (ну, или во дворце тирана Ковчега) - чтобы какие-нибудь грязные крестьяне не вздумали проводить свои дурацкие обряды где-то поблизости. Всегда есть немаленький шанс, что магический круг притянет какую-нито бешеную кикимору - или кому они там поклоняются… И тогда держись!
Унылая мордочка мажордома вдруг вспучилась изнутри, превращаясь в страшенную мохнатую харю; тельце, облаченное в старомодный камзол, раздулось втрое и обросло какими-то дикими лохмотьями - а скромный гульфик пророс нечеловеческих размеров вздыбленным фаллосом. Когтистые лапищи напряглись, пытаясь разорвать магические узы. Призрачный поводок, обвивающий шею и торс, натянулся до предела.
Харя выпучила глазищи и разинула пасть - дескать, ам! Чисто инстинктивно, Мероэ метнула в раззявленное хайло призрачную змею. Пасть захлопнулась. Через мгновение, в рожу монстру полетели еще две змеи - Дафна пришла на помощь. Пока чучело мотало башкой, пытаясь освободиться от впившихся змей, Мероэ успела-таки затереть глиф Призыва - и припадочно дергающийся призрак усвистал, наконец, восвояси.
- Сссука… - только и смогла выдавить Мероэ.
- Это мужчина был, по-моему, - пробормотала Дафна.
Мероэ в сердцах шваркнула гримуар на туалетный столик, который сегодня исполнял роль алтаря. Столик крякнул, но выдержал.
- Я заметила, нахуй, что это был мужчина! Трудно было не заметить! Я в том смысле, что какого хуя?! Тьфу! Что это за ёбаный зверинец?! За два дня всех духов проебали нахуй!
Она перевела дыхание и продолжила уже спокойнее:
- И что это за уёбище к нам пожаловало, кстати? А! Да это ж, никак, пресловутый пророк Маара? Интересная личность, ебать его в ноздри! Значит, эта пизда тупая решила-таки погадать? Сука, надо было ей, всё-таки, змею в жопу засунуть... Да и я тоже дура набитая, - самокритично признала она, - не могла подождать, пока эта сучка наиграется. Ведь знала же! Эх...
- Он там у них, кажется, напугал кого-то... - напомнила Дафна.
- Да и хрен бы с ними, - заключила Мероэ, - Если будут ломиться, скажи Даро, чтобы отсылал всех... куда подальше. Её Высочество почивать изволят, и всё тут. А если там кто в безумие впадёт, так пусть он того отпиздит нещадно - отличный же повод, нахуй! Потом подумаем, что с тем сраным ритуалом делать. Всё, я спать. Где там моё пойло?
Извиняюсь за мат. Мероэ расстроена
Не знаю, кого вы там вызвали, но это был не Маара. Маара почтенный старец, Последний Пророк и облик зверья с поднятым хуем не принимает. Никогда. Считай, что Мероэ ошиблась.
Я пааааапрашу уважать мою религию и не нести отсебятины, дамы!
Я пааааапрашу уважать мою религию и не нести отсебятины, дамы!
Ну да, это именно что "твоя религия": для вас он будет почтенным старцем, а для врагов веры - чудовищем. По-моему, все логично.
Это я
>для вас он будет почтенным старцем, а для врагов веры - чудовищем
То есть, если я опишу встречу Гунды с каким-нибудь божком из твоего пантеона, описав его, к примеру, как обезьяну с тремя членами, ты не обидишься?
23:34-0:20, покои принцессы Западных Лесов
Когда Инга вернулась в свою комнату, она поняла, что спать ей совершенно не хочется. Затем она вспомнила, какой именно конкурс предстоит через несколько дней, и со вздохом стащила с прикроватной тумбы большую книгу в красивом переплёте и плюхнулась на кровать. Книга озаглавливалась "Пособие по придворному и дипломатическому этикету для дворян и членов королевской семьи." Книга была толстая и довольно скучная, но совершенно необходимая.
Когда Катрин-Селестия примерно ##2d2# главы из 30, представленных в книге, раздался грохот захлопываемой двери и одновременно - истошный девичий визг. Инга выглянула за дверь, но обнаружила только ночную стражу, которая стояла возле покоев одной из принцесс и переговаривалась с чьим-то личным стражем, и столик с чем-то, смахивающим на игральные карты. Выглянув же на балкон, Инга-Катринт заметила только открытое окно. Строить догадки Инге было явно лень, и она, заметив, что часы имеются ввиду "Свечные часы" - свечка с нанесёнными на неё делениями так, что от одной метки до другой свеча сгорает за один промежуток времени - обычно час. почти догорели, затушила их пошла спать.
Когда Инга вернулась в свою комнату, она поняла, что спать ей совершенно не хочется. Затем она вспомнила, какой именно конкурс предстоит через несколько дней, и со вздохом стащила с прикроватной тумбы большую книгу в красивом переплёте и плюхнулась на кровать. Книга озаглавливалась "Пособие по придворному и дипломатическому этикету для дворян и членов королевской семьи." Книга была толстая и довольно скучная, но совершенно необходимая.
Когда Катрин-Селестия примерно ##2d2# главы из 30, представленных в книге, раздался грохот захлопываемой двери и одновременно - истошный девичий визг. Инга выглянула за дверь, но обнаружила только ночную стражу, которая стояла возле покоев одной из принцесс и переговаривалась с чьим-то личным стражем, и столик с чем-то, смахивающим на игральные карты. Выглянув же на балкон, Инга-Катринт заметила только открытое окно. Строить догадки Инге было явно лень, и она, заметив, что часы имеются ввиду "Свечные часы" - свечка с нанесёнными на неё делениями так, что от одной метки до другой свеча сгорает за один промежуток времени - обычно час. почти догорели, затушила их пошла спать.
Неделя пролетела для Сван как один день. Северянка просто купалась во внимании и нежности Гунды, и сама старалась отвечать ей тем же. Хильда больше не препятствовала южанке, разве только следила бдительным оком за выполнением той предписаний. Впрочем, Гунда восприняла слова травницы с полной серьезностью.
Трое суток Гунда практически не вылезала из постели Сван, лишь убегая в свои покои на время обходов. Это время в памяти Сван было покрыто блаженным розовым туманом - прикосновения, тепло, шепот южанки сливались, переплавлялись, обволакивали Свангильду.
Когда Хильда ей разрешила вставать, такая близость контакта чуть разорвалась, но свободное время Гунды все равно почти монопольно принадлежало выздоравливающей Сван.
На шестой день северянка взяла в руки меч. И к этому моменту она уже была уверена, что отчаянная любвеобильность Гунды связана с гаданием, о котором та совсем не рассказывала. В этом северянку убедили и те выражения на лице Гунды, которые показывались лишь наедине с собой, когда она считала Сван спящей. Что-то явно случилось. Неужели задуло все свечи?
Девушки договорились перед конкурсом выспаться отдельно. Свангильда решила все выяснить после.
Трое суток Гунда практически не вылезала из постели Сван, лишь убегая в свои покои на время обходов. Это время в памяти Сван было покрыто блаженным розовым туманом - прикосновения, тепло, шепот южанки сливались, переплавлялись, обволакивали Свангильду.
Когда Хильда ей разрешила вставать, такая близость контакта чуть разорвалась, но свободное время Гунды все равно почти монопольно принадлежало выздоравливающей Сван.
На шестой день северянка взяла в руки меч. И к этому моменту она уже была уверена, что отчаянная любвеобильность Гунды связана с гаданием, о котором та совсем не рассказывала. В этом северянку убедили и те выражения на лице Гунды, которые показывались лишь наедине с собой, когда она считала Сван спящей. Что-то явно случилось. Неужели задуло все свечи?
Девушки договорились перед конкурсом выспаться отдельно. Свангильда решила все выяснить после.
Как и подозревала Мероэ, инцидент с "пророком Маарой" вымел ближнюю астральную округу начисто. Если какие-то духи и обретались в этой части дворца, от столь мощной эфирной встряски они либо окончательно развоплотились, либо улетучились куда подальше. Человеческие духи, привязанные к месту смерти - сущности довольно нежные (несмотря на весь ужас, что они внушают живым). Так ведь и ядовитая медуза - это просто комок слизи, а попробуй тронь!
Но то духи человеческие. Видимый духовным зрением, ликантроп представляет собой довольно забавное зрелище. В зависимости от телесной фазы, активна либо душа человеческая, либо душа звериная (хотя и обратная точка зрения столь же правомерна: бодрствующая душа формирует соответствующее физическое тело). "Спящая" душа, свернувшись в позе зародыша, болтается сверху, как воздушный шарик на ниточке. Любые приключения тела в это время воспринимаются ею, как сон.
В момент смерти связка душ разрывается. Одна или обе могут остаться привязанными к месту, но никакой особой связи между ними не остается. Они и не помнят обычно о своей двойной жизни. Так что дух шакала, который явился на призыв Мерои, был просто животным духом, которого привязали к месту обстоятельства смерти. Делать все равно было особо нечего, кроме как пьянствовать с другими принцессами (раз уж все духи пока разбежались); а Дафна пыталась завести полезные знакомства среди дворцовой прислуги. Вот Мероэ и занялась дрессировкой на досуге.
Проще всего было бы, конечно, посадить шакалика на обычный "поводок" и оставить охранять комнату. Но ведь он станет намного полезнее, если будет повиноваться мысленным командам! С человеческими духами, даже после подчинения, такого добиться очень непросто - с ними можно мысленно общаться, но повелевать ими мысленно же могут лишь сильнейшие из некромантов. Мерое, например, для прямого воздействия на человеческого духа необходим магический круг. Но шакал - это же почти собака; а значит, должен поддаваться дрессировке.
Шакалик обучился выполнять команды, да / нет:
"Ко мне" 1d2: (2) = 2 - радиус действия 1d100: (2) = 2 шагов
"Сидеть" (т.е. ожидать в указанном месте) 1d2: (1) = 1
"Фас!" (атака) 1d2: (2) = 2
"Фу!" (прекратить действие) 1d2: (1) = 1
Но то духи человеческие. Видимый духовным зрением, ликантроп представляет собой довольно забавное зрелище. В зависимости от телесной фазы, активна либо душа человеческая, либо душа звериная (хотя и обратная точка зрения столь же правомерна: бодрствующая душа формирует соответствующее физическое тело). "Спящая" душа, свернувшись в позе зародыша, болтается сверху, как воздушный шарик на ниточке. Любые приключения тела в это время воспринимаются ею, как сон.
В момент смерти связка душ разрывается. Одна или обе могут остаться привязанными к месту, но никакой особой связи между ними не остается. Они и не помнят обычно о своей двойной жизни. Так что дух шакала, который явился на призыв Мерои, был просто животным духом, которого привязали к месту обстоятельства смерти. Делать все равно было особо нечего, кроме как пьянствовать с другими принцессами (раз уж все духи пока разбежались); а Дафна пыталась завести полезные знакомства среди дворцовой прислуги. Вот Мероэ и занялась дрессировкой на досуге.
Проще всего было бы, конечно, посадить шакалика на обычный "поводок" и оставить охранять комнату. Но ведь он станет намного полезнее, если будет повиноваться мысленным командам! С человеческими духами, даже после подчинения, такого добиться очень непросто - с ними можно мысленно общаться, но повелевать ими мысленно же могут лишь сильнейшие из некромантов. Мерое, например, для прямого воздействия на человеческого духа необходим магический круг. Но шакал - это же почти собака; а значит, должен поддаваться дрессировке.
Шакалик обучился выполнять команды, да / нет:
"Ко мне" 1d2: (2) = 2 - радиус действия 1d100: (2) = 2 шагов
"Сидеть" (т.е. ожидать в указанном месте) 1d2: (1) = 1
"Фас!" (атака) 1d2: (2) = 2
"Фу!" (прекратить действие) 1d2: (1) = 1
Эта неделя была бы столь же приятна для Гунды, если бы не два обстоятельства.
Первое – вид бледной Сван, покрытой повязками и несущей несколько свежих шрамов, портящих хорошенькое личико, заставлял болезненно сжиматься и холодеть сердце при мысли, что все могло быть и еще хуже. А следом сердце начинало трепетать и колотиться в грудной клетке – при следующей за этой мысли: Сван ради нее подставилась под зубы и когти, и, спасая ее, в ярости убила голыми руками вервольфа – пусть и хиленького, но все же! Такие эмоциональные качели, колебание между сочувствием, страхом и радостью, выматывали ничуть не меньше, чем могли бы тяжелые физические нагрузки.
Второе – любое приятное ощущение могло быть отравлено некстати всплывшей мыслью, оставлявшей на губах пепельный привкус. Всего два слова. «Два года».
О, как проклинала Гунда свою упертость, заставившую ее в пику этой выскочке Мероэ все же погадать! Какой вселенской несправедливостью представала в свете столь недолгого отпущенного ей срока эта волшебная, невозможная встреча с белокурой красавицей, ответившей ей взаимностью!
Гунда, улыбаясь, кормила Сван виноградом с рук, а сама в это время едва сдерживала злые слезы – это она-то, которая не плакала с раннего детства, в отличие от Свангильды, которая в первый же день разрыдалась у нее на груди и вообще прослыла бы большой плаксой, если бы не была капитаном с железной хваткой. Южанка тянула ей шепотом на ухо ползабытые колыбельные, а хотелось кричать от беспомощности и крепко-крепко прижимать северянку к себе. От этого Гунду удерживало только воспоминание о глазах Хильды цвета пасмрного неба – о ее колючем взгляде стража, об утонвшем в слезах взоре смиренной просительницы.
И железногорка, закусив губу, выдерживала настойчивое желание большей близости, решив для себя, что одну неделю для блага Сван она потерпит.
Подруги говорили мало, слова были не нужны.
Когда Хильда разрешила Свангильде вставать, первое, что та сделала – немедленно после слов Хильды оседлала Гунду, придавив ее талию к кровати всем своим весом с самодовольным видом – «ну все, сейчас я сделаю с тобой все, что захочу». Гунда испытала большой соблазн поддаться напору и даже поощрить его, но нашла в себе силы высказать вялый протест, которым несказанно удивила северянку. Рассказав, что лишь волнуется за нее, Гунда откупилась от Свангильды одним из своих поцелуев, на которые она была большой мастерицей – долгие тренировки на сестрах не прошли даром. Девушки уговорились удерживаться от всяческих поползновений до конкурса, а там – там уже будет другой разговор. Гунде вдруг подумалось, что для Сван теперь победа Гунды будет трагедией чуть ли не большей, чем была бы собственная – но северянка то ли не понимала сама пока этого, то ли, наоборот, понимала слишком хорошо, и, в надежде, что южанка это еще не обдумывала, тактично старалась не поднимать сей вопрос.
С этого дня к ежедневной пытке Гунды добавился новый аспект. Ее терзало само тело Сван, столько раз виденное ею в ночных мечтаниях, такое близкое, и такое недоступное, что совершенно выводило ее из себя. Когда Свангильда лежала безвылазно в постели и была еще слишком слаба, это почти не проявлялось, но сейчас...
В ночь с шестого на седьмой день Гунда едва не сорвалась. Это был первый день, когда Хильда разрешила северянке упражняться с мечом, пусть пока и по сокращенной программе. Уткнувшись тихо сопящей Сван в шевелюру, Гунда вдруг открыла для себя запах ее волос. Раз за разом глубоко вдыхая и едва не мурча от бури эмоций, она смаковала этот букет – легчайший запах мокрой псины, ржаного хлеба и хвои, оставшийся с последнего омовения. Чуть нахмурившись, южанка ощутила под этими запахами что-то еще, едва уловимое и ускользающее, но очень и очень притягательное. Чуть повертев и подвигав головой, следуя скорее интуиции чем указаниям носа, Гунда спустилась чуть ниже и ткнулась Сван в шею. Вдохнув раз, другой, Гунда «поплыла». Здесь ничто не забивало собственный аромат Сван – причудливо переплетшиеся мускусные нотки и слабый остро-пряный запах пота, совсем не казавшийся неприятным. Южанка, раздувая ноздри, упивалась этим коктейлем, ароматом сильной, любимой, бешеной и нежной, ее женщины. В мире не осталось ничего, кроме этого аромата и ноюще-тянущего узелка вожделения, медленно набухавшего внизу живота.
Почувствовав, что увлажнилась между ног, Гунда запустила туда руку, чтобы проверить на ощупь – да так и оставила ее там, плотно прижав к лону. Она даже не стала двигать ладонью – просто сильно прижала ее, и продолжила дышать Свангильдой, заново переживая все свои ночные фантазии – но теперь, с такой атакой на органы чувств, возникающие картинки казались ярче в десятки раз. Тот час, который Гунда провела в этой не самой удобной позе, сполна вознаградил ее за все недельные мучения. Ее словно качало на волнах, и едва она чувствовала, что приближается к кульминации – давление руки ослабевало, а вдохи становились реже, лишь бы только тянуть и тянуть это нескончаемое наслаждение. В какой-то момент, обессилев от переживаемого и чувствуя, что вот-вот или кончит, или уступит настойчивому зову феромонов и набросится на спящую Сван, Гунда выползла из-под одеяла и тенью прошмыгнула в уборную, где закусила кисть руки, чтобы не кричать, и в два-три намеренно грубых движения довела дело до конца. Предосторожность оказалась нелишней, послышалось сдавленное мычание. Южанку выгнуло – и резко согнуло. Ноги задрожали и подломились, она тяжело оперлась на стену, пережидая волны экстаза и зажмурив глаза. Когда ее перестало колотить, Гунда, отдышавшись, тщательно вытерлась, уничтожая «следы преступения», и на ватных ногах поплелась обратно в кровать.
Предложение Сван провести следующую ночь раздельно Гунда восприняла почти с радостью: и срыва до конкурса не получится, и отыграется после конкурса она сразу вдвойне.
«Ох, Сван, держись. Я слишком долго ждала. Я сделаю так, что эту ночь мы никогда не забудем».
Забавно, но почти слово в слово то же самое думала о ночи после конкурса сама Свагнильда, которую близость Гунды и крайняя ограниченность возможности «спустить пар» (не при ней же? Неудобно!) довела за это время почти до исступления.
Первое – вид бледной Сван, покрытой повязками и несущей несколько свежих шрамов, портящих хорошенькое личико, заставлял болезненно сжиматься и холодеть сердце при мысли, что все могло быть и еще хуже. А следом сердце начинало трепетать и колотиться в грудной клетке – при следующей за этой мысли: Сван ради нее подставилась под зубы и когти, и, спасая ее, в ярости убила голыми руками вервольфа – пусть и хиленького, но все же! Такие эмоциональные качели, колебание между сочувствием, страхом и радостью, выматывали ничуть не меньше, чем могли бы тяжелые физические нагрузки.
Второе – любое приятное ощущение могло быть отравлено некстати всплывшей мыслью, оставлявшей на губах пепельный привкус. Всего два слова. «Два года».
О, как проклинала Гунда свою упертость, заставившую ее в пику этой выскочке Мероэ все же погадать! Какой вселенской несправедливостью представала в свете столь недолгого отпущенного ей срока эта волшебная, невозможная встреча с белокурой красавицей, ответившей ей взаимностью!
Гунда, улыбаясь, кормила Сван виноградом с рук, а сама в это время едва сдерживала злые слезы – это она-то, которая не плакала с раннего детства, в отличие от Свангильды, которая в первый же день разрыдалась у нее на груди и вообще прослыла бы большой плаксой, если бы не была капитаном с железной хваткой. Южанка тянула ей шепотом на ухо ползабытые колыбельные, а хотелось кричать от беспомощности и крепко-крепко прижимать северянку к себе. От этого Гунду удерживало только воспоминание о глазах Хильды цвета пасмрного неба – о ее колючем взгляде стража, об утонвшем в слезах взоре смиренной просительницы.
И железногорка, закусив губу, выдерживала настойчивое желание большей близости, решив для себя, что одну неделю для блага Сван она потерпит.
Подруги говорили мало, слова были не нужны.
Когда Хильда разрешила Свангильде вставать, первое, что та сделала – немедленно после слов Хильды оседлала Гунду, придавив ее талию к кровати всем своим весом с самодовольным видом – «ну все, сейчас я сделаю с тобой все, что захочу». Гунда испытала большой соблазн поддаться напору и даже поощрить его, но нашла в себе силы высказать вялый протест, которым несказанно удивила северянку. Рассказав, что лишь волнуется за нее, Гунда откупилась от Свангильды одним из своих поцелуев, на которые она была большой мастерицей – долгие тренировки на сестрах не прошли даром. Девушки уговорились удерживаться от всяческих поползновений до конкурса, а там – там уже будет другой разговор. Гунде вдруг подумалось, что для Сван теперь победа Гунды будет трагедией чуть ли не большей, чем была бы собственная – но северянка то ли не понимала сама пока этого, то ли, наоборот, понимала слишком хорошо, и, в надежде, что южанка это еще не обдумывала, тактично старалась не поднимать сей вопрос.
С этого дня к ежедневной пытке Гунды добавился новый аспект. Ее терзало само тело Сван, столько раз виденное ею в ночных мечтаниях, такое близкое, и такое недоступное, что совершенно выводило ее из себя. Когда Свангильда лежала безвылазно в постели и была еще слишком слаба, это почти не проявлялось, но сейчас...
В ночь с шестого на седьмой день Гунда едва не сорвалась. Это был первый день, когда Хильда разрешила северянке упражняться с мечом, пусть пока и по сокращенной программе. Уткнувшись тихо сопящей Сван в шевелюру, Гунда вдруг открыла для себя запах ее волос. Раз за разом глубоко вдыхая и едва не мурча от бури эмоций, она смаковала этот букет – легчайший запах мокрой псины, ржаного хлеба и хвои, оставшийся с последнего омовения. Чуть нахмурившись, южанка ощутила под этими запахами что-то еще, едва уловимое и ускользающее, но очень и очень притягательное. Чуть повертев и подвигав головой, следуя скорее интуиции чем указаниям носа, Гунда спустилась чуть ниже и ткнулась Сван в шею. Вдохнув раз, другой, Гунда «поплыла». Здесь ничто не забивало собственный аромат Сван – причудливо переплетшиеся мускусные нотки и слабый остро-пряный запах пота, совсем не казавшийся неприятным. Южанка, раздувая ноздри, упивалась этим коктейлем, ароматом сильной, любимой, бешеной и нежной, ее женщины. В мире не осталось ничего, кроме этого аромата и ноюще-тянущего узелка вожделения, медленно набухавшего внизу живота.
Почувствовав, что увлажнилась между ног, Гунда запустила туда руку, чтобы проверить на ощупь – да так и оставила ее там, плотно прижав к лону. Она даже не стала двигать ладонью – просто сильно прижала ее, и продолжила дышать Свангильдой, заново переживая все свои ночные фантазии – но теперь, с такой атакой на органы чувств, возникающие картинки казались ярче в десятки раз. Тот час, который Гунда провела в этой не самой удобной позе, сполна вознаградил ее за все недельные мучения. Ее словно качало на волнах, и едва она чувствовала, что приближается к кульминации – давление руки ослабевало, а вдохи становились реже, лишь бы только тянуть и тянуть это нескончаемое наслаждение. В какой-то момент, обессилев от переживаемого и чувствуя, что вот-вот или кончит, или уступит настойчивому зову феромонов и набросится на спящую Сван, Гунда выползла из-под одеяла и тенью прошмыгнула в уборную, где закусила кисть руки, чтобы не кричать, и в два-три намеренно грубых движения довела дело до конца. Предосторожность оказалась нелишней, послышалось сдавленное мычание. Южанку выгнуло – и резко согнуло. Ноги задрожали и подломились, она тяжело оперлась на стену, пережидая волны экстаза и зажмурив глаза. Когда ее перестало колотить, Гунда, отдышавшись, тщательно вытерлась, уничтожая «следы преступения», и на ватных ногах поплелась обратно в кровать.
Предложение Сван провести следующую ночь раздельно Гунда восприняла почти с радостью: и срыва до конкурса не получится, и отыграется после конкурса она сразу вдвойне.
«Ох, Сван, держись. Я слишком долго ждала. Я сделаю так, что эту ночь мы никогда не забудем».
Забавно, но почти слово в слово то же самое думала о ночи после конкурса сама Свагнильда, которую близость Гунды и крайняя ограниченность возможности «спустить пар» (не при ней же? Неудобно!) довела за это время почти до исступления.
День перед соревнованием.
- "Иди нахуй, я не буду на это отвечать."
- М-м-м... "Это сложный вопрос, я не могу ответить на него сейчас однозначно."
- "Наберут, понимаешь, долбоебов в стражу, а потом принцессы дохнут".
- "Печально, что покой синеокого короля хранят столь небрежные стражи."
Этот день Свангильда была занята тем, что пыталась заранее подготовиться к разговору с матерью Синеокого и не ляпнуть что-нибудь по своей привычке говорить прямо. Тренировалась она на Сигертре, подкидывавшем ей требующие перефразирования в куртуазном стиле выражения, перемежая их рассказами о своих библиотечных похождениях, результатом которых стало достаточно полное описание всех прошедших турниров и ворох рассказов, начинающихся одинаково - "заваливаю я ее, значит, на стол/пол/подоконник..."
За этикет Свангильда не беспокоилась - с этикетом ситуация была вполне определенная, то есть - совсем швах, большая часть выученного давным-давно повыветрилась.
При мысли же об испытании на умеренность... в общем, мыслей этих Сван пыталась избегать.
- "Иди нахуй, я не буду на это отвечать."
- М-м-м... "Это сложный вопрос, я не могу ответить на него сейчас однозначно."
- "Наберут, понимаешь, долбоебов в стражу, а потом принцессы дохнут".
- "Печально, что покой синеокого короля хранят столь небрежные стражи."
Этот день Свангильда была занята тем, что пыталась заранее подготовиться к разговору с матерью Синеокого и не ляпнуть что-нибудь по своей привычке говорить прямо. Тренировалась она на Сигертре, подкидывавшем ей требующие перефразирования в куртуазном стиле выражения, перемежая их рассказами о своих библиотечных похождениях, результатом которых стало достаточно полное описание всех прошедших турниров и ворох рассказов, начинающихся одинаково - "заваливаю я ее, значит, на стол/пол/подоконник..."
За этикет Свангильда не беспокоилась - с этикетом ситуация была вполне определенная, то есть - совсем швах, большая часть выученного давным-давно повыветрилась.
При мысли же об испытании на умеренность... в общем, мыслей этих Сван пыталась избегать.
Погода на улице стояла хорошая – было тепло и солнечно, дул легкий летний ветерок, по небу неспешно проплывали белые облака, поэтому распитие вина перенесли в беседку недалеко от озера. По приказу королевы, Ее Величества Тиацинн в беседку перенесли круглый низенький столик яшмового дерева, пуфики (в Зеленых Холмах давно уже стульям предпочитали пуфики – сказалась интеграция культур с одной восточной страной), пол покрыли мягким шелковым покрывалом зеленого цвета. Королева отобрала несколько вин наивысшего сорта – сухое белое и сухое красное, полусухое красное, полусладкое розовое и сладкое красное. Каждая принцесса могла выбрать себе вино по вкусу к каждому блюду. Но на самом деле, здесь крылся подвох. По правилам этикета сухое белое вино в этой стране пили только когда ели рыбу и другие морепродукты, сухое красное - когда закуски и десерт (здесь предпочитали очень сладкие десерты и вино должно было быть сухим, иначе получался перебор), полусухое – когда мясо, а сладкое и полусладкое только с фруктами. Смешивать вина считалось грубой ошибкой.
Что касается еды, то в качестве закуски Тиацинн отобрала обжаренные в собственном соку мидии и тушеные артишоки. Главное блюдо состояло из трех блюд на выбор – жаренный говяжий язык, буйябес и суп из шампиньонов. К ним подавались салаты, душистый белый хлеб и всевозможные подливки и соусы. На десерт предлагались крохотные пирожные с марципаном, сваренный в сахарном сиропе имбирь с медом и цедрой, и корзиночки из крохотных дынек с ягодами и взбитыми сливками. Под пристальным взглядом королевы слуги разложили салфетки и столовые приборы, поставили плошки со специями и украсили стол цветами.
Сама королева Тиацинн сегодня оделась скромно, но с достоинством. Она вообще не любила слишком броскую одежду и перебор с украшениями. Она была одета в шелковое белоснежное платье-тунику, перехваченное в поясе, полы которого ниспадали до земли и белые же туфли на невысоком каблучке. На запястьях поблескивали серебряные браслеты, а в прическу – строгий пучок, из которого не выбивалось ни прядки, - было воткнуто несколько белоснежных перьев, в напоминание о родине. Что касается внешности, то королева была довольно высокой и стройной, даже немного худощавой. Бледная кожа с красноватым оттенком, зеленые глаза цвета весенней травы и черные как смоль волосы выдавали в ней уроженку Небесных Врат. Чертами лица она была похожа на Эцелль, но у королевы были более тонкие губы и острый подбородок, а в уголках глаз и у основания рта уже успели образоваться морщинки, хотя и малозаметные. Туаккайя вообще старели медленно и незаметно. При взгляде на Ее Величество Тиацинн в голове всплывали два слова: строгость и чистота.
Королева присела в плетеное кресло и принялась ждать претенденток на сердце и руку ее сына. Она даже толком их не видела – только на отборочном конкурсе, но они уже успели оставить о себе первое впечатление. Тиацинн прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли. Принцесса Железногорья. Смуглая южанка. Чересчур самоуверенная и грубая, да еще и любительница выпить. Принцесса Ледяного Предела – недалеко ушла от первой. Да еще и штаны носит, а это уж вообще нонсенс. Что ж, зато храбрости у нее не занимать, это уж точно. Да и еще королева слышала какой-то слушок насчет того, что эти две принцессы якобы женолюбки. Хотя королева была на 90% уверена, что это слухи. Надо будет поинтересоваться у Эцелль… В своей племяннице Тиацин была уверена на все сто процентов и с нетерпением ожидала встречи с ней. Она никогда не видела свою племянницу, но сестра писала ей, что Эцелль невероятно на нее похожа. Что ж, увидим. Принцесса Инга-Катрин Селестия из Лесов Джуссы. Юная и неуверенная в себе девчонка. Пожалуй, очень наивная, совсем еще дитя. Принцесса Мероэ из Ковчега. Королеве она показалась довольно скрытной особой. Да еще этот парик… В общем, посмотрим, посмотрим.
Тиацинн закачалась в кресле и задремала.
Что касается еды, то в качестве закуски Тиацинн отобрала обжаренные в собственном соку мидии и тушеные артишоки. Главное блюдо состояло из трех блюд на выбор – жаренный говяжий язык, буйябес и суп из шампиньонов. К ним подавались салаты, душистый белый хлеб и всевозможные подливки и соусы. На десерт предлагались крохотные пирожные с марципаном, сваренный в сахарном сиропе имбирь с медом и цедрой, и корзиночки из крохотных дынек с ягодами и взбитыми сливками. Под пристальным взглядом королевы слуги разложили салфетки и столовые приборы, поставили плошки со специями и украсили стол цветами.
Сама королева Тиацинн сегодня оделась скромно, но с достоинством. Она вообще не любила слишком броскую одежду и перебор с украшениями. Она была одета в шелковое белоснежное платье-тунику, перехваченное в поясе, полы которого ниспадали до земли и белые же туфли на невысоком каблучке. На запястьях поблескивали серебряные браслеты, а в прическу – строгий пучок, из которого не выбивалось ни прядки, - было воткнуто несколько белоснежных перьев, в напоминание о родине. Что касается внешности, то королева была довольно высокой и стройной, даже немного худощавой. Бледная кожа с красноватым оттенком, зеленые глаза цвета весенней травы и черные как смоль волосы выдавали в ней уроженку Небесных Врат. Чертами лица она была похожа на Эцелль, но у королевы были более тонкие губы и острый подбородок, а в уголках глаз и у основания рта уже успели образоваться морщинки, хотя и малозаметные. Туаккайя вообще старели медленно и незаметно. При взгляде на Ее Величество Тиацинн в голове всплывали два слова: строгость и чистота.
Королева присела в плетеное кресло и принялась ждать претенденток на сердце и руку ее сына. Она даже толком их не видела – только на отборочном конкурсе, но они уже успели оставить о себе первое впечатление. Тиацинн прикрыла глаза и погрузилась в свои мысли. Принцесса Железногорья. Смуглая южанка. Чересчур самоуверенная и грубая, да еще и любительница выпить. Принцесса Ледяного Предела – недалеко ушла от первой. Да еще и штаны носит, а это уж вообще нонсенс. Что ж, зато храбрости у нее не занимать, это уж точно. Да и еще королева слышала какой-то слушок насчет того, что эти две принцессы якобы женолюбки. Хотя королева была на 90% уверена, что это слухи. Надо будет поинтересоваться у Эцелль… В своей племяннице Тиацин была уверена на все сто процентов и с нетерпением ожидала встречи с ней. Она никогда не видела свою племянницу, но сестра писала ей, что Эцелль невероятно на нее похожа. Что ж, увидим. Принцесса Инга-Катрин Селестия из Лесов Джуссы. Юная и неуверенная в себе девчонка. Пожалуй, очень наивная, совсем еще дитя. Принцесса Мероэ из Ковчега. Королеве она показалась довольно скрытной особой. Да еще этот парик… В общем, посмотрим, посмотрим.
Тиацинн закачалась в кресле и задремала.
На этот раз Гунда решила запихнуть свою задиристость и грубость куда подальше и следовать правилам. Всю эту неделю они с Витой кропотливо изучали этикет Зеленых Холмов – три здоровенных, мать их, тома! Иногда при чтении она скрежетала зубами – ну до чего ж тупые у них есть правила! Например – почему у них нельзя носить штаны? Что за тупость, бля? На кой хрен все эти ложечки-вилочки-ножички? Почему нельзя сделать все одинаковым? Почему дама должна смеяться над каждой тупой шуткой какого-нибудь графа? Почему девушка не может пригласить кавалера на танец первая? Почему есть надо сдержанно и как бы с неохотой? Почему нельзя доедать все, что на тарелке? А если еда вкусная? Почему нельзя пить больше трех бокалов вина за вечер? А если она стойкая и не опьянеет? В общем, все эти правила дико бесили Гунду. Но следовать им придется. Ничего не поделаешь. Должна же она хоть что-то выиграть!
В качестве наряда Гунда выбрала тот же черный корсаж и черную шелковую юбку, но вот вместо блузы взяла тот грубо отороченный волчьим мехом кожух без рукавов. Ленты в волосы вплела черные. Если уж ей придется весь обед корячиться и строить из себя эфемерное созданьице, то пусть хоть ленты в волосах будут черными, как положено железногорке. Глаза и брови она слегка подкрасила сурьмой, а губы подвела красным – стандартный макияж железногорской девушки. На шею она надела цепочку из литого железа с кулоном из оникса в форме ворона, а на предплечья – толстые железные браслеты. Гунда посмотрелась в зеркало и осталась довольна – она выглядела немного грубовато – «по варварски», как сказала бы, наверное, Эцелль, но в то же время правил не нарушала: свои любимые шаровары она не надела, а кожухи этикетом не воспрещались. «Интересно, а что сегодня наденет Сван?» - Гунда хихикнула. Принцесса Ледяного Предела успела поправиться за эту неделю и чувствовала себя уже намного лучше,так что на конкурс она явится, о чем та безапелляционно заявила пытавшейся возражать Хильде, которую все еще волновало состояние северянки. Попрощавшись со служанкой, принцесса вышла из покоев.
При виде королевы Зеленых Холмов все ее бравурность вдруг куда-то улетучилась. Королева выглядела настолько просто и строго - но вместе с тем роскошно, так величественно сияла белизной наряда, что Гунда со всем своим ярким макияжем и черной одеждой почувствовала себя чуханкой. Она сделала книксен и выпрямилась. Тиацинн внимательно наблюдала за ней. Южанка заметила, что они с Эцелль очень похожи.
- Гунда, принцесса Железногорья, Ваше Высочество.
- Дитя Аргарры Железного, я полагаю. Я Вас узнала, дитя. Ступайте в беседку, отдохните в тени. Очень уж сегодня жарко. А мне нужно дождаться остальных принцесс.
В качестве наряда Гунда выбрала тот же черный корсаж и черную шелковую юбку, но вот вместо блузы взяла тот грубо отороченный волчьим мехом кожух без рукавов. Ленты в волосы вплела черные. Если уж ей придется весь обед корячиться и строить из себя эфемерное созданьице, то пусть хоть ленты в волосах будут черными, как положено железногорке. Глаза и брови она слегка подкрасила сурьмой, а губы подвела красным – стандартный макияж железногорской девушки. На шею она надела цепочку из литого железа с кулоном из оникса в форме ворона, а на предплечья – толстые железные браслеты. Гунда посмотрелась в зеркало и осталась довольна – она выглядела немного грубовато – «по варварски», как сказала бы, наверное, Эцелль, но в то же время правил не нарушала: свои любимые шаровары она не надела, а кожухи этикетом не воспрещались. «Интересно, а что сегодня наденет Сван?» - Гунда хихикнула. Принцесса Ледяного Предела успела поправиться за эту неделю и чувствовала себя уже намного лучше,так что на конкурс она явится, о чем та безапелляционно заявила пытавшейся возражать Хильде, которую все еще волновало состояние северянки. Попрощавшись со служанкой, принцесса вышла из покоев.
При виде королевы Зеленых Холмов все ее бравурность вдруг куда-то улетучилась. Королева выглядела настолько просто и строго - но вместе с тем роскошно, так величественно сияла белизной наряда, что Гунда со всем своим ярким макияжем и черной одеждой почувствовала себя чуханкой. Она сделала книксен и выпрямилась. Тиацинн внимательно наблюдала за ней. Южанка заметила, что они с Эцелль очень похожи.
- Гунда, принцесса Железногорья, Ваше Высочество.
- Дитя Аргарры Железного, я полагаю. Я Вас узнала, дитя. Ступайте в беседку, отдохните в тени. Очень уж сегодня жарко. А мне нужно дождаться остальных принцесс.
Сван решила не одевать во второй раз "геральдическое" платье на испытание. "Фехтовальное" же было безнадежно испорчено, Хильда обещала с ним что-то сделать, но была слишком занята здоровьем самой Свангильды.
Оставшийся гардероб, за исключением капитанского мундира, был довольно простым - но полностью во вкусе северянки. Со вздохом она решила отказаться от слишком "мужского" наряда со штанами и ботфортами - вряд ли от принцессы ожидается именно это, и можно проиграть, даже не начав.
Остановилась она на простом голубом платье с небольшим вырезом. Украшений было всего ничего - серый поясок с хрустальной пряжкой, внутри которой перетекала при движениях отливающая металлом жидкость (неказистое на первый взгляд истинное произведение искусства мастера, заточившего ртуть в прозрачную тюрьму без единого отверстия), кольцо с опалом, оформленное в виде каплевидного щита, и искусно запрятанное среди свежезаплетенных золотых с рыжим отливом косичек белое перо.
Руки до локтей покрывали легкие шелковые перчатки того же голубого цвета - потому что левая бугрилась недельной давности следами укусов и была не слишком приятна на вид. Но что касается лица, Свангильда непоследовательно несмотря на все советы и увещевания Хильды приказала той максимально при создании прически открыть лоб - так, чтобы глубокие параллельные царапины выставлялись напоказ. Возможно, она хотела продемонстрировать зримое подтверждение своей доблести, возможно - пыталась очень тонко оскорбить королеву. Дескать, посмотри, что сделали со мной в твоем доме.
"Макияж? Пфффф." Презирала его Хельга Расколотый Череп, негоже и дочери Халлбйорна Одноглазого прятать черты своего черта под штукатуркой. Разве только...
Стрельнув глазами по сторонам, Сван несколькими легкими движениями нанесла едва заметные тени, выделяющие ее голубые глаза.
- Свангильда, принцессая Железногорья... Ваше Величество.
"Хоть она и королева-мать, она все еще королева."
Исподтишка оглядев королеву, Сван тихонько порадовалась, что простая одежда оказалась правильным выбором... хотя особого выбора у нее и не было.
В беседке чуть поодаль Свангильда заметила Гунду, которая пришла раньше нее.
Сван вина не путает как пьяница со стажем, но держится несколько вызывающе, из-за чего имеет те -15. Кроме того, она несколько более резко, чем необходимо, откажется от подливания вина. Но это я еще похоже опишу.
Оставшийся гардероб, за исключением капитанского мундира, был довольно простым - но полностью во вкусе северянки. Со вздохом она решила отказаться от слишком "мужского" наряда со штанами и ботфортами - вряд ли от принцессы ожидается именно это, и можно проиграть, даже не начав.
Остановилась она на простом голубом платье с небольшим вырезом. Украшений было всего ничего - серый поясок с хрустальной пряжкой, внутри которой перетекала при движениях отливающая металлом жидкость (неказистое на первый взгляд истинное произведение искусства мастера, заточившего ртуть в прозрачную тюрьму без единого отверстия), кольцо с опалом, оформленное в виде каплевидного щита, и искусно запрятанное среди свежезаплетенных золотых с рыжим отливом косичек белое перо.
Руки до локтей покрывали легкие шелковые перчатки того же голубого цвета - потому что левая бугрилась недельной давности следами укусов и была не слишком приятна на вид. Но что касается лица, Свангильда непоследовательно несмотря на все советы и увещевания Хильды приказала той максимально при создании прически открыть лоб - так, чтобы глубокие параллельные царапины выставлялись напоказ. Возможно, она хотела продемонстрировать зримое подтверждение своей доблести, возможно - пыталась очень тонко оскорбить королеву. Дескать, посмотри, что сделали со мной в твоем доме.
"Макияж? Пфффф." Презирала его Хельга Расколотый Череп, негоже и дочери Халлбйорна Одноглазого прятать черты своего черта под штукатуркой. Разве только...
Стрельнув глазами по сторонам, Сван несколькими легкими движениями нанесла едва заметные тени, выделяющие ее голубые глаза.
- Свангильда, принцессая Железногорья... Ваше Величество.
"Хоть она и королева-мать, она все еще королева."
Исподтишка оглядев королеву, Сван тихонько порадовалась, что простая одежда оказалась правильным выбором... хотя особого выбора у нее и не было.
В беседке чуть поодаль Свангильда заметила Гунду, которая пришла раньше нее.
Сван вина не путает как пьяница со стажем, но держится несколько вызывающе, из-за чего имеет те -15. Кроме того, она несколько более резко, чем необходимо, откажется от подливания вина. Но это я еще похоже опишу.
>Свангильда, принцессая Железногорья
>Железногорья
Лол
Мероэ не слишком беспокоилась по поводу конкурса. Всё же, основной целью её визита ко двору Синеокого короля был сбор сведений о любопытном (и потенциально небезопасном) феномене. Жрецы Адана проявляли растущее беспокойство с рождением в Зелёных Холмах очередного синеглазого младенца; и с некоторых пор каждая принцесса, выставленная на конкурс от Ковчега, получала подробные инструкции - в дополнение к магической подготовке и защите. Мероэ была первой некроманткой, не не первой магичкой, участвующей в конкурсе невест. Предыдущие участницы (адептки Природы и Света) ничего внятного сообщить не смогли. Заброска некромантов была логичным следующим шагом. Купцов же, или там миссионеров, к особам королевской крови не допускали (в отличие от Ковчега, где властители встречались с иностранцами, полагаясь на мощную магозащиту), так что приходилось рассчитывать на умненьких принцесс.
Беспокойство жрецов разделяли все посвященные - и отнюдь не только магики. Собственно, по официальной версии, Ковчег назывался так потому, что служил ковчегом истинного знания и высокой культуры для остального мира, погрязшего в варварстве - что было не так уж далеко от истины, насколько можно судить по сохранившимся записям. Четыреста лет назад дикари в звериных шкурах, восхищенно таращась на торговые суда Ковчега, меняли янтарь и моржовый клык на бронзовые наконечники и медную проволоку, двести лет назад они уже вовсю разбойничали на морях, а нынче, пожалуйста, у них уже и принцессы завелись. Ковчег наследовал великой империи древности, Двуцарству Красной Земли (кстати, павшей под натиском жадных варваров), а эти кому? Разве что тем волкам (или горным пумам, в случае пернатой принцесски), которые срали на месте их нынешних столиц, когда в Городе-Дворце Двуострой Секиры сменялись поколения понтификов.
То же и с Зелёными Холмами. Что поначалу выглядело безвкусной шуткой деревенской колдуньи, со временем обретало всё более угрожающие черты. Культурно-экономическая экспансия Ковчега сперва наткнулась на труднопреодолимую преграду, а потом и вовсе стала откатываться назад. Ученые-книжники из Ковчега (по совместительству, соглядатаи и агенты влияния), традиционно подвизавшиеся при дворах варварских королей в качестве миссионеров и советников, вдруг стали массово отправляться в почетную отставку. На смену им приходили недоучки из этих самых Холмов. Соответственно менялись законы, урезались торговые преференции, отзывались лицензии и аннулировались контракты. Казначейство Ковчега в ужасе теребило коллегию понтификов, а те знай натаскивали очередную принцессу в тайнознании, готовя на роль шпионки. Истинная цель подготовки, разумеется держалась в строгой тайне, и сообщалась принцессе непосредственно перед отправкой.
Мероэ отнеслась к своей миссии вполне стоически, как и подобает некроманту. Обидно, конечно, осознавать, что вся учёба придворной и магической премудрости была изначально направлена на шпионство, но кто же есть, по сути своей, некромант, как не шпион живых в мире мёртвых? Краток день жизни, ночь смерти длинна. Заглянем и в эту бездну, раз уж такова воля нашего отца и повелителя, да правит он вечно. Этикет? Так он мало чем отличается от привычного - просто потому, что его занес в эти края лет триста назад миссионер-просветитель из родного Ковчега. Поэтому, Мероэ (как и ее предшественницы) собиралась твёрдо следовать исходному варианту. Ну, просто, чтобы напомнить варварам, кому они обязаны своей "культурой". Варварам такое обычно не очень-то нравилось, но это, в данном случае, роли не играло. При любом дворе, даже самом малоцивилизованном, высокородному гостю прощали любое нарушение этикета, кроме глумления над местными богами.
С помощью Дафны, Мероя облачилась в парадную накидку, которая отличалась от повседневной широкой полосой золотистой вышивки по краю. Вправленные меж золотых нитей кристаллики хризолита добавляли блеска, окружая тонкую фигуру принцессы сияющим ореолом. Обычное бисерное оплечье дополнили официальные регалии младшей принцессы Ковчега, вертикально расположенные на широкой полосе плотной белой ткани, ниспадающей по груди и животу до колен. По странному совпадению (хихикс), каждый из священных символов прикрывал одно из средоточий жизненной силы, таким образом, защищая носительницу от магической атаки. На груди расположился золотой символ Двуострой Секиры, вписанный в раскинувший радужные крылья солнечный круг - практически непробиваемый древний оберег.
Как ни странно, парадное одеяние не было изготовлено специально для нынешней небезопасной миссии - это был вполне обычный придворный костюм, который Мероэ, как и любая принцесса Ковчега за последние полторы тысячи лет, надевала для торжественного выхода на публику. Жизнь, как говорится, научила - а паче смерть от враждебных чар. Парик же, из плотно сплетенных волос на войлочной основе, мало того, что вполне защищал от сильного удара по голове, так еще и заключал толику защитной магии, не позволявшей читать мысли носителя - или, что ещё важнее, внушать ему несвойственные и возможно, опасные. Среди купцов и послов (да и родных придворных) тоже разные искусники попадаются, знаете ли... Золотисто-радужная грим-маска, карминово-золотая помада и темно-лазурные тени дополнили ансамбль. Хоть на пьедестал в храм Аданы, да-с!
Дафна одобрительно поцокала языком и вручила Мерое церемониальный веер из пушистых белоснежных перьев, похожий на симпатичное облачко. Веером полагалось прикрывать сияние полубожественного лика, дабы не смущать слабые умы непросвещённых варваров. Кроме того, полукруглым основанием из твердейшего дерева можно было, при должной сноровке, отразить удар ножа; а рукоятью выбить глаз или раздавить кадык - но до этого обычно не доходило, слава Адану. Когда Мероэ, во всем блеске, предстала пред очи королевы-матери, та недовольно поджала губы. Ха! "Ваше величество..." - внутренне торжествуя, Мерое присела в глубоком реверансе. Королева холодно кивнула и предложила подождать в беседке, где уже томилась сладкая парочка варварских принцесс. Мероэ вошла в павильончик, озарив его золотистым сиянием лика и радостным блеском зубов. Всё-таки эти девчонки ей искренне нравились, несмотря на варварское происхождение...
Беспокойство жрецов разделяли все посвященные - и отнюдь не только магики. Собственно, по официальной версии, Ковчег назывался так потому, что служил ковчегом истинного знания и высокой культуры для остального мира, погрязшего в варварстве - что было не так уж далеко от истины, насколько можно судить по сохранившимся записям. Четыреста лет назад дикари в звериных шкурах, восхищенно таращась на торговые суда Ковчега, меняли янтарь и моржовый клык на бронзовые наконечники и медную проволоку, двести лет назад они уже вовсю разбойничали на морях, а нынче, пожалуйста, у них уже и принцессы завелись. Ковчег наследовал великой империи древности, Двуцарству Красной Земли (кстати, павшей под натиском жадных варваров), а эти кому? Разве что тем волкам (или горным пумам, в случае пернатой принцесски), которые срали на месте их нынешних столиц, когда в Городе-Дворце Двуострой Секиры сменялись поколения понтификов.
То же и с Зелёными Холмами. Что поначалу выглядело безвкусной шуткой деревенской колдуньи, со временем обретало всё более угрожающие черты. Культурно-экономическая экспансия Ковчега сперва наткнулась на труднопреодолимую преграду, а потом и вовсе стала откатываться назад. Ученые-книжники из Ковчега (по совместительству, соглядатаи и агенты влияния), традиционно подвизавшиеся при дворах варварских королей в качестве миссионеров и советников, вдруг стали массово отправляться в почетную отставку. На смену им приходили недоучки из этих самых Холмов. Соответственно менялись законы, урезались торговые преференции, отзывались лицензии и аннулировались контракты. Казначейство Ковчега в ужасе теребило коллегию понтификов, а те знай натаскивали очередную принцессу в тайнознании, готовя на роль шпионки. Истинная цель подготовки, разумеется держалась в строгой тайне, и сообщалась принцессе непосредственно перед отправкой.
Мероэ отнеслась к своей миссии вполне стоически, как и подобает некроманту. Обидно, конечно, осознавать, что вся учёба придворной и магической премудрости была изначально направлена на шпионство, но кто же есть, по сути своей, некромант, как не шпион живых в мире мёртвых? Краток день жизни, ночь смерти длинна. Заглянем и в эту бездну, раз уж такова воля нашего отца и повелителя, да правит он вечно. Этикет? Так он мало чем отличается от привычного - просто потому, что его занес в эти края лет триста назад миссионер-просветитель из родного Ковчега. Поэтому, Мероэ (как и ее предшественницы) собиралась твёрдо следовать исходному варианту. Ну, просто, чтобы напомнить варварам, кому они обязаны своей "культурой". Варварам такое обычно не очень-то нравилось, но это, в данном случае, роли не играло. При любом дворе, даже самом малоцивилизованном, высокородному гостю прощали любое нарушение этикета, кроме глумления над местными богами.
С помощью Дафны, Мероя облачилась в парадную накидку, которая отличалась от повседневной широкой полосой золотистой вышивки по краю. Вправленные меж золотых нитей кристаллики хризолита добавляли блеска, окружая тонкую фигуру принцессы сияющим ореолом. Обычное бисерное оплечье дополнили официальные регалии младшей принцессы Ковчега, вертикально расположенные на широкой полосе плотной белой ткани, ниспадающей по груди и животу до колен. По странному совпадению (хихикс), каждый из священных символов прикрывал одно из средоточий жизненной силы, таким образом, защищая носительницу от магической атаки. На груди расположился золотой символ Двуострой Секиры, вписанный в раскинувший радужные крылья солнечный круг - практически непробиваемый древний оберег.
Как ни странно, парадное одеяние не было изготовлено специально для нынешней небезопасной миссии - это был вполне обычный придворный костюм, который Мероэ, как и любая принцесса Ковчега за последние полторы тысячи лет, надевала для торжественного выхода на публику. Жизнь, как говорится, научила - а паче смерть от враждебных чар. Парик же, из плотно сплетенных волос на войлочной основе, мало того, что вполне защищал от сильного удара по голове, так еще и заключал толику защитной магии, не позволявшей читать мысли носителя - или, что ещё важнее, внушать ему несвойственные и возможно, опасные. Среди купцов и послов (да и родных придворных) тоже разные искусники попадаются, знаете ли... Золотисто-радужная грим-маска, карминово-золотая помада и темно-лазурные тени дополнили ансамбль. Хоть на пьедестал в храм Аданы, да-с!
Дафна одобрительно поцокала языком и вручила Мерое церемониальный веер из пушистых белоснежных перьев, похожий на симпатичное облачко. Веером полагалось прикрывать сияние полубожественного лика, дабы не смущать слабые умы непросвещённых варваров. Кроме того, полукруглым основанием из твердейшего дерева можно было, при должной сноровке, отразить удар ножа; а рукоятью выбить глаз или раздавить кадык - но до этого обычно не доходило, слава Адану. Когда Мероэ, во всем блеске, предстала пред очи королевы-матери, та недовольно поджала губы. Ха! "Ваше величество..." - внутренне торжествуя, Мерое присела в глубоком реверансе. Королева холодно кивнула и предложила подождать в беседке, где уже томилась сладкая парочка варварских принцесс. Мероэ вошла в павильончик, озарив его золотистым сиянием лика и радостным блеском зубов. Всё-таки эти девчонки ей искренне нравились, несмотря на варварское происхождение...
>Мероэ была первой некроманткой, не не первой магичкой
но не первой магичкой
быстрофикс
>Четыреста лет назад дикари в звериных шкурах, восхищенно таращась на торговые суда Ковчега, меняли янтарь и моржовый клык на бронзовые наконечники и медную проволоку, двести лет назад они уже вовсю разбойничали на морях, а нынче, пожалуйста, у них уже и принцессы завелись
Эмм, Мероэ? Давай ты не будешь писать историю развития других народов? Например, моему народу явно больше 400 лет и государственность существует явно больше двухсот.
У тебя же мы практически обезьяны, только недавно обнаружившие, что пальцем можно не только в жопе ковыряться.
Алсо, ты можешь считать наши народы варварскими и примитивными, но все же историю за нас писать не надо, ок? Ограничься своей страной.
Одежду Эцелль выбирала не больше пары минут: белое пышное платье, похожее на то, в котором она танцевала, головной убор из зелёных и белых перьев и ожерелье из золота и сидерита. На правую руку Эцелль надела тонкий золотой браслет. Волосы были собраны в тукой пучок и спрятаны под головным убором. Тичи нанесла Эцелль почти незаметный макияж. Эцелль хорошо знала местный этикет и верила а победу, но всё же немного боялась, что знания перепутаются в самый ответственный момент.
Перед уходом Тичи прочитала короткую молитву Иш-Чель и пожелала своей госпоже удачи. Эцелль благодарно кивнула и отправилась к месту проведения испытания. Окинув других принцесс холодным и надменным взглядом, Эцелль посмотрела на королеву и сказала:
— Эцелль, принцесса Небесных Врат, Ваше Величество.
Одного взгляда на Тиацинн для Эцелль было достаточно, чтобы понять, что они действительно родственники. В её голове мелькнула мысль о близкородственных браках.
Перед уходом Тичи прочитала короткую молитву Иш-Чель и пожелала своей госпоже удачи. Эцелль благодарно кивнула и отправилась к месту проведения испытания. Окинув других принцесс холодным и надменным взглядом, Эцелль посмотрела на королеву и сказала:
— Эцелль, принцесса Небесных Врат, Ваше Величество.
Одного взгляда на Тиацинн для Эцелль было достаточно, чтобы понять, что они действительно родственники. В её голове мелькнула мысль о близкородственных браках.
Мифы и устное предание. Для внимательного слушателя они могут многое рассказать о временах, записей о которых не сохранилось. Внутри хитросплетений божественных интриг, среди историй о героических деяниях и великих свершениях прячутся маленькие песчинки истины. Каждый рассказчик добавляет свое – и вот слой за слоем нарастает этакий «перламутр».
Но внутри каждой жемчужины есть та крупица, что положила ей начало.
Среди необъятного эпоса Предела особое место занимает миф о Тове, боге-молотобойце, считающемся покровителем северной страны. Его имя тесно связано с так называемым «Обретением Предела».
«И видел Тове, что народ его страдает среди кровавых распрей материка, и узнал он, что от тысяч остались только сотни. Был он в печали вселенской, ибо любил людей, и не мог их истребить – даже поклоняющихся чужим богам. Обратил тогда Тове взор на север – и предстала перед ним белая пустыня, где ведьмы холода и ледяные демоны кружились в бесконечных шабашах, совокупляясь и порождая новых тварей. Обуяло Молотобойца отвращение, и пошел он на Север, и вершил свой суд над отродьями. Был столь быстр его молот, что лишь искры-молнии можно было увидеть, да раскатистый гром от ударов услышать. Вой и вопль великий стоял надо льдом, но не нашлось бога, что заступился бы за созданий холода – и рассеялись они, и спрятались по глубочайшим из логовищ. Вновь взмахнул своим молотом Тове – и раскололся вековечный лед, и проступила из-под него тысяча островов, которые он подарил своему народу – с растениями и животными, что на них, с металлами и драгоценными камнями, что под ними, и с серым холодным морем между ними. »
Среди наиболее просвещенных предельцев принято считать, что это аллегория отступления ледников на север, и поднятия морского дна, создавшего острова для заселения людьми.
Предел пережил несколько волн заселения – неоднократно какой-нибудь из народов, прижатых к морю, предпочитал бегство героической, но поголовной гибели от мечей врагов. Места хватало всем, прибывшие смешивались с местными и растворялись в двух самых больших ветвях северян – «рыжей», к которой принадлежат Сигертр и Хильда, и «золотой», к которой принадлежит Свангильда. «Золотые» принесли с собой веру в громовержца-молотобойца, а уже тут, на месте, она обросла соответствующей мифологией, вобрав в себя устное предание и местные обычаи - переродившись в легенду о сотворении.
«Рыжие» же были здесь первыми, и почти все морские жрецы происходят из них. В этом нет ничего удивительного, учитывая найденные первопроходцами на нескольких островах циклопические города, чью геометрию и изображения на стенах можно с полным правом назвать порожденными иным, нечеловеческим разумом. Теги: Лавкрафт, Гигер. Но тех, кто владеет знанием о сокрытом в глухих уголках и на дне морском, всего лишь единицы в верхушке жреческой иерархии, да пара десятков по всем островам. Свангильда, конечно, в их число не входит.
Религия Предела по сути двуедина. Есть условно-доброе начало, Тове, которому противопоставляются злые создания льда, и есть море – которое не столько злое, сколько нечто совершенно непостижимое, а «морской дьявол» и «морские черти» - лишь удобные для человеческого разума персонификации, позволяющие надеяться, что океан примет дары и не будет топить корабли и смывать прибрежные деревушки.
Долгое время острова были друг от друга независимы, торговали, ходили войной, собирали ватаги для грабежа южных побережий. Конец такой вольнице положила Хельга Расколотый Череп, начавшая с трех кораблей и двух сотен человек, и всего за десять лет подчинившая где железом, где искусной дипломатией одиннадцать самых крупных островов. Мелочь потянулась к возникшему центру, а ту, что не тянулась, насильно прибрали к рукам наследники воительницы – и сейчас руку Халлбйорна признают все мало-мальски значимые поселения. Это не значит, что вся «тысяча островов» в его руках – есть много мест, где живут одни отбросы общества, или оберегаемых от посетителей стеной суеверий. Но фактически нет в Пределе человека с большим количеством власти, чем хозяин Черной Гавани на острове Хельги.
Как же предельцы видят окржающий мир?
Если северяне многим иностранцам кажутся хмурыми и неприветливыми, то для этого есть объяснение. Память мигрировавших народов, бежавших на север от верной гибели, вместе с удивлением от той легкомысленности, с которой многие южане относятся к дружбе, клятвам, взаимопомощи, честности и прочим очень важным для уважающего себя северянина вещам. Конечно, с таким сочетанием в мыслях не будешь раздавать улыбки каждому встречному.
Тем больше удивление тех, кого наконец «принимают» в качестве «своих» - мало кто может забыть свою первую дружескую попойку по-предельски в шумной компании, когда тебе раскроют душу, сосватают сразу десяток девиц, набьют морду, обнимут и попросят прощения – и все это не прекращая методичного уничтожения кабаньей туши и бочки северного горлодера.
Предел в основном культурно замкнут на себя, но есть небольшая прослойка людей, занимающихся торговлей. Увы, но большинство добродетелей здесь работало бы только во вред, поэтому предельские торговцы напоминают разбойников и пиратов не только по внешнему виду, но и ухватками, что весьма вредит тому, как видят Ледяной Предел остальные государства – ведь мало кто сам побывал на севере. Последние лет эдак пятдесят, осознав проблему, властители Предела стали отсылать с крупными торговыми экспедициями дипломатов, чьей задачей является держать своевольных торгашей в узде и разрешать недоразумения, однако по оку к каждой посудине не приставить.
У тех отчаянных ребят, что обменивают северные богатства на дары юга, есть одно важнейшее преимущество перед остальными северянами. Они, не меняясь в лице, откушают похлебку из человечины с людоедами тропических островов; сдержатся, чтобы не ввязаться в драку с шествием ряженых педиков; будут с одобрением улюлюкать на традиционной охоте вервольфов, если вожак красиво перегрызет глотку человеку; спрячут всех женщин в трюме, подплывая к Железногорью – что угодно, если дело пахнет прибылью размером больше чем десять процентов. Разве только они не продадут сам Предел - и то лишь потому что пока никто не смог предложить подходящей цены.
Но внутри каждой жемчужины есть та крупица, что положила ей начало.
Среди необъятного эпоса Предела особое место занимает миф о Тове, боге-молотобойце, считающемся покровителем северной страны. Его имя тесно связано с так называемым «Обретением Предела».
«И видел Тове, что народ его страдает среди кровавых распрей материка, и узнал он, что от тысяч остались только сотни. Был он в печали вселенской, ибо любил людей, и не мог их истребить – даже поклоняющихся чужим богам. Обратил тогда Тове взор на север – и предстала перед ним белая пустыня, где ведьмы холода и ледяные демоны кружились в бесконечных шабашах, совокупляясь и порождая новых тварей. Обуяло Молотобойца отвращение, и пошел он на Север, и вершил свой суд над отродьями. Был столь быстр его молот, что лишь искры-молнии можно было увидеть, да раскатистый гром от ударов услышать. Вой и вопль великий стоял надо льдом, но не нашлось бога, что заступился бы за созданий холода – и рассеялись они, и спрятались по глубочайшим из логовищ. Вновь взмахнул своим молотом Тове – и раскололся вековечный лед, и проступила из-под него тысяча островов, которые он подарил своему народу – с растениями и животными, что на них, с металлами и драгоценными камнями, что под ними, и с серым холодным морем между ними. »
Среди наиболее просвещенных предельцев принято считать, что это аллегория отступления ледников на север, и поднятия морского дна, создавшего острова для заселения людьми.
Предел пережил несколько волн заселения – неоднократно какой-нибудь из народов, прижатых к морю, предпочитал бегство героической, но поголовной гибели от мечей врагов. Места хватало всем, прибывшие смешивались с местными и растворялись в двух самых больших ветвях северян – «рыжей», к которой принадлежат Сигертр и Хильда, и «золотой», к которой принадлежит Свангильда. «Золотые» принесли с собой веру в громовержца-молотобойца, а уже тут, на месте, она обросла соответствующей мифологией, вобрав в себя устное предание и местные обычаи - переродившись в легенду о сотворении.
«Рыжие» же были здесь первыми, и почти все морские жрецы происходят из них. В этом нет ничего удивительного, учитывая найденные первопроходцами на нескольких островах циклопические города, чью геометрию и изображения на стенах можно с полным правом назвать порожденными иным, нечеловеческим разумом. Теги: Лавкрафт, Гигер. Но тех, кто владеет знанием о сокрытом в глухих уголках и на дне морском, всего лишь единицы в верхушке жреческой иерархии, да пара десятков по всем островам. Свангильда, конечно, в их число не входит.
Религия Предела по сути двуедина. Есть условно-доброе начало, Тове, которому противопоставляются злые создания льда, и есть море – которое не столько злое, сколько нечто совершенно непостижимое, а «морской дьявол» и «морские черти» - лишь удобные для человеческого разума персонификации, позволяющие надеяться, что океан примет дары и не будет топить корабли и смывать прибрежные деревушки.
Долгое время острова были друг от друга независимы, торговали, ходили войной, собирали ватаги для грабежа южных побережий. Конец такой вольнице положила Хельга Расколотый Череп, начавшая с трех кораблей и двух сотен человек, и всего за десять лет подчинившая где железом, где искусной дипломатией одиннадцать самых крупных островов. Мелочь потянулась к возникшему центру, а ту, что не тянулась, насильно прибрали к рукам наследники воительницы – и сейчас руку Халлбйорна признают все мало-мальски значимые поселения. Это не значит, что вся «тысяча островов» в его руках – есть много мест, где живут одни отбросы общества, или оберегаемых от посетителей стеной суеверий. Но фактически нет в Пределе человека с большим количеством власти, чем хозяин Черной Гавани на острове Хельги.
Как же предельцы видят окржающий мир?
Если северяне многим иностранцам кажутся хмурыми и неприветливыми, то для этого есть объяснение. Память мигрировавших народов, бежавших на север от верной гибели, вместе с удивлением от той легкомысленности, с которой многие южане относятся к дружбе, клятвам, взаимопомощи, честности и прочим очень важным для уважающего себя северянина вещам. Конечно, с таким сочетанием в мыслях не будешь раздавать улыбки каждому встречному.
Тем больше удивление тех, кого наконец «принимают» в качестве «своих» - мало кто может забыть свою первую дружескую попойку по-предельски в шумной компании, когда тебе раскроют душу, сосватают сразу десяток девиц, набьют морду, обнимут и попросят прощения – и все это не прекращая методичного уничтожения кабаньей туши и бочки северного горлодера.
Предел в основном культурно замкнут на себя, но есть небольшая прослойка людей, занимающихся торговлей. Увы, но большинство добродетелей здесь работало бы только во вред, поэтому предельские торговцы напоминают разбойников и пиратов не только по внешнему виду, но и ухватками, что весьма вредит тому, как видят Ледяной Предел остальные государства – ведь мало кто сам побывал на севере. Последние лет эдак пятдесят, осознав проблему, властители Предела стали отсылать с крупными торговыми экспедициями дипломатов, чьей задачей является держать своевольных торгашей в узде и разрешать недоразумения, однако по оку к каждой посудине не приставить.
У тех отчаянных ребят, что обменивают северные богатства на дары юга, есть одно важнейшее преимущество перед остальными северянами. Они, не меняясь в лице, откушают похлебку из человечины с людоедами тропических островов; сдержатся, чтобы не ввязаться в драку с шествием ряженых педиков; будут с одобрением улюлюкать на традиционной охоте вервольфов, если вожак красиво перегрызет глотку человеку; спрячут всех женщин в трюме, подплывая к Железногорью – что угодно, если дело пахнет прибылью размером больше чем десять процентов. Разве только они не продадут сам Предел - и то лишь потому что пока никто не смог предложить подходящей цены.
Солнечный час (так в этой стране называли первый час дня) уже прошел, а это значит, что в Зеленых Холмах наступило время обеда. Последняя принцесса – Инга Катрин Селестия, - так и не появилась. Что ж, возможно, она придет позже. По всей видимости, легкомысленной принцесске не сообщили, что опаздывать в этой стране принято только на встречу с кавалером, но никак не на встречу с особами королевской крови. Она, Тиацинн, учтет эту ошибку при выборе победительницы. С такими мыслями королева вошла в беседку. Все принцессы встали. Королева подошла к своему месту за столом и обвела девушек взглядом.
Одетая во все черное железногорка стояла прямо, но слегка наклонив голову и глядя в пол - как положено по этикету. Тиацинн поджала губы – ей не нравилось, что южанка надела свой уродливый кожух. Ну спасибо, что не в шароварах, в которых та любила разгуливать по замку. Королева вспомнила про себя, какое у дикарки сделалось лицо при виде наряда Тиацинн. Наверное, она ожидала увидеть ее разодетой в голубой шелк и золотую парчу, с замысловатой прической и кучей украшений и была удивлена, увидев столь скромный наряд. Тиацинн доставило удовольствие наблюдать, как понизилась самоуверенность южанки.
Ее племянница, Эцелль, тоже приняла приличествующую случаю позу. А как же иначе – выходцы из Небесных Врат всегда все делают безупречно. Тиацинн бы удивилась, если бы девушка, у которой с ней есть общая кровь, ошиблась в этикете. Пусть даже таком сложном и местами нелепом, как этикет Зеленых Холмов. Девушка в самом деле была на нее похожа. Странно было видеть ту, о которой она знала так много – сестра постоянно присылала Тиацинн письма о своей дочери, так что королева Зеленых Холмов знала, как росла девочка и какие надежды на нее возлагает Королевство Небесных Врат и может быть, даже сама Иш-Чель.
У принцессы из джунглей (еще одна дикарка) взгляд был любопытствующий. Королеве это не понравилось и она стрельнула глазами в молодую нахалку. Та отвела взгляд, уставившись в пол. Красивое платье у нее – немного вычурное, правда, со всеми этими узорами и браслетами, но красивое. Но этот парик… Королева подавила желание сорвать его и выбросить на пол. Она знала, что выходцы из Ковчега очень старая цивилизация и насчитывает много столетий истории, и поэтому относятся со снисходительным презрением к другим, «молодым» народам (хотя они и думают, что хорошо это скрывают – на самом деле это довольно быстро понимаешь). К тому же, среди знати ходили какие-то шепотки о их шпионстве за королевством Зеленых Холмов – да и за другими тоже. Наверное, это полная чепуха, но…Ладно. Пусть политикой занимается сын.
А вот северянка стояла приподняв голову и гордо глядя на королеву, практически выпячивая на обозрение свои шрамы на лбу. Все ясно, припоминает тот случай с оборотнем. Что ж, справедливо. Но к победе это ее не приблизит, а приблизит соблюдение этикета и пора бы принцессе это понять. Впрочем, что с них, северян взять – им лишь бы надраться да мечом помахать. В этом плане они очень похожи на железногорцев. Правда, те более мрачные и злые.
- Что ж, мои дорогие гостьи из других стран. Я рада приветствовать вас здесь, в нашем королевстве. Некоторых из вас я видела на балу, некоторых вижу впервые. Но не волнуйтесь, мои дорогие, сегодня я уделю время каждой из вас. Мы замечательно проведем время за интересными беседами. Не буду утомлять вас длинными речами – прошу к столу! В качестве закуски у нас сегодня изумительные мидии и не менее изумительные артишоки! А какие потрясающие вина!
Королева села и тогда уже сели остальные принцессы. Незаметно подошли слуги, чтобы выполнить пожелания принцесс. Наблюдая за тем, какое вино к какой закуске выбирают принцессы, она подумала «А Инга Катрин Селестия так и не пришла».
Одетая во все черное железногорка стояла прямо, но слегка наклонив голову и глядя в пол - как положено по этикету. Тиацинн поджала губы – ей не нравилось, что южанка надела свой уродливый кожух. Ну спасибо, что не в шароварах, в которых та любила разгуливать по замку. Королева вспомнила про себя, какое у дикарки сделалось лицо при виде наряда Тиацинн. Наверное, она ожидала увидеть ее разодетой в голубой шелк и золотую парчу, с замысловатой прической и кучей украшений и была удивлена, увидев столь скромный наряд. Тиацинн доставило удовольствие наблюдать, как понизилась самоуверенность южанки.
Ее племянница, Эцелль, тоже приняла приличествующую случаю позу. А как же иначе – выходцы из Небесных Врат всегда все делают безупречно. Тиацинн бы удивилась, если бы девушка, у которой с ней есть общая кровь, ошиблась в этикете. Пусть даже таком сложном и местами нелепом, как этикет Зеленых Холмов. Девушка в самом деле была на нее похожа. Странно было видеть ту, о которой она знала так много – сестра постоянно присылала Тиацинн письма о своей дочери, так что королева Зеленых Холмов знала, как росла девочка и какие надежды на нее возлагает Королевство Небесных Врат и может быть, даже сама Иш-Чель.
У принцессы из джунглей (еще одна дикарка) взгляд был любопытствующий. Королеве это не понравилось и она стрельнула глазами в молодую нахалку. Та отвела взгляд, уставившись в пол. Красивое платье у нее – немного вычурное, правда, со всеми этими узорами и браслетами, но красивое. Но этот парик… Королева подавила желание сорвать его и выбросить на пол. Она знала, что выходцы из Ковчега очень старая цивилизация и насчитывает много столетий истории, и поэтому относятся со снисходительным презрением к другим, «молодым» народам (хотя они и думают, что хорошо это скрывают – на самом деле это довольно быстро понимаешь). К тому же, среди знати ходили какие-то шепотки о их шпионстве за королевством Зеленых Холмов – да и за другими тоже. Наверное, это полная чепуха, но…Ладно. Пусть политикой занимается сын.
А вот северянка стояла приподняв голову и гордо глядя на королеву, практически выпячивая на обозрение свои шрамы на лбу. Все ясно, припоминает тот случай с оборотнем. Что ж, справедливо. Но к победе это ее не приблизит, а приблизит соблюдение этикета и пора бы принцессе это понять. Впрочем, что с них, северян взять – им лишь бы надраться да мечом помахать. В этом плане они очень похожи на железногорцев. Правда, те более мрачные и злые.
- Что ж, мои дорогие гостьи из других стран. Я рада приветствовать вас здесь, в нашем королевстве. Некоторых из вас я видела на балу, некоторых вижу впервые. Но не волнуйтесь, мои дорогие, сегодня я уделю время каждой из вас. Мы замечательно проведем время за интересными беседами. Не буду утомлять вас длинными речами – прошу к столу! В качестве закуски у нас сегодня изумительные мидии и не менее изумительные артишоки! А какие потрясающие вина!
Королева села и тогда уже сели остальные принцессы. Незаметно подошли слуги, чтобы выполнить пожелания принцесс. Наблюдая за тем, какое вино к какой закуске выбирают принцессы, она подумала «А Инга Катрин Селестия так и не пришла».
Как всегда куча ошибок, которые обнаруживаю только после отправки. Ничего не меняется
Гунда просто не могла дождаться, когда же закончится эта чертова вступительная речь - она была очень голодна. Наконец, королева дала добро и южанка подозвала к себе слугу с подносом.
Она выбрала мидии и взяла к ним сухое белое вино - так было положено по этикету. На самом деле железногорке было плевать каким вином запивать этих слизняков. Одно чуть послаще, другое покрепче, третье покислее - какая разница? Все равно это разбавленная водица, а не алкоголь. Да еще и сдерживаться надо. Пффф. Это кем надо быть, чтобы надраться с трех бокалов этого виноградного сока? А, ну да. Уроженкой Зеленых Холмов.
Южанка довольно изящно разделывалась со своей едой с помощью вилки и серебряных щипцов. Секрет изящества состоял в длительных и упорных тренировках. Вита с раннего утра перлась на рынок и покупала там свежие мидии, которые Гунда пыталась грациозно раскрыть. Самое сложное было в том, чтобы сдерживать гнев, когда какая-нибудь створка летела в противоположную сторону комнаты или сок брызгал прямо ей в лицо. Когда это происходило, у южанки краснело лицо и раздувались ноздри. Изысканности облику это никак не добавляло. В конце концов, Гунда люто возненавидела эти мидии и в конце тренировок Вита просто их выбрасывала. Почему Гунда взяла мидии на закуску? Потому что, во первых - она не пасует перед трудностями, а во вторых - ну не зря же она столько времени угрохала, пытаясь научиться их правильно открывать? У нее на родине их ели сырыми - просто открывали руками и одним глотком выпивали соленую морскую воду и проглатывали несчастного моллюска. Хорошо хоть эти жареные и сока тут никакого нет.
Тем временем, в перерывах между жеванием и глотками необходимо было уделять внимание и беседе. Сначала разговор шел о самых банальных вещах - погоде,
нарядах, последних событиях в королевстве. Все выражали сочувствие погибшей принцессе Зеррикании и судачили о том, что где-то по замку еще ползает одна ядовитая змея, которую так и не поймали. Честно признать, последнее Гунду действительно волновало, поэтому несколько раз в день они со служанкой внимательно осматривали покои, комнатенки Виты и Наато и уборную. Потом тема разговора перескочила на Вольфину и Сван, которой все пели дифирамбы, а королева лично поблагодарила ее за то, что она спасла замок от чудовища.
"Да уж, тебе лучше сказать спасибо. Из-за ваших вечно отсутствующих стражников она чуть не погибла".
В качестве основного блюда Гунда выбрала говяжий язык и полусухое красное в качестве напитка. На десерт она взяла имбирь и сухое красное вино.
Теперь все обсуждали различные народные стереотипы. В частности - каждая принцесса развенчивала (или подтверждала) мифы про свою страну. Не миновала эта чаша и Гунду. Нет, они не едят волчье мясо. И мозги тоже не едят. Нет, они не всегда носят только черную ткань. Иногда носят темно-серую (бородатая шутка, которую к тому же придумали зерриканцы, чтоб их черт подрал). Да, они правда делают макияж углем. Да, море и правда такое соленое, что там нет даже водорослей. Нет, оно не настолько соленое, чтобы по нему можно было ходить. Нет, зимой у них тоже холодно.
И все-таки с вином она переборщила. Нет, она не выпила больше трех бокалов - это было бы нарушением этикета, но выпила их слишком быстро. Все-таки вино было не такое уж слабое. По крайней мере, десертное. Гунда почувствовала, что оно слегка развязало ей язык, а значит она на первой ступени - "Приятельница". В такой стадии опьянения Гунда начинала испытывать к собутыльникам порывы доверия. Так, по мелочам, конечно, но иногда все же болтала того, чего не следовало.
А это было уже плохо. Очень, очень плохо, учитывая, что скоро у нее пешая прогулка с королевой.
Она выбрала мидии и взяла к ним сухое белое вино - так было положено по этикету. На самом деле железногорке было плевать каким вином запивать этих слизняков. Одно чуть послаще, другое покрепче, третье покислее - какая разница? Все равно это разбавленная водица, а не алкоголь. Да еще и сдерживаться надо. Пффф. Это кем надо быть, чтобы надраться с трех бокалов этого виноградного сока? А, ну да. Уроженкой Зеленых Холмов.
Южанка довольно изящно разделывалась со своей едой с помощью вилки и серебряных щипцов. Секрет изящества состоял в длительных и упорных тренировках. Вита с раннего утра перлась на рынок и покупала там свежие мидии, которые Гунда пыталась грациозно раскрыть. Самое сложное было в том, чтобы сдерживать гнев, когда какая-нибудь створка летела в противоположную сторону комнаты или сок брызгал прямо ей в лицо. Когда это происходило, у южанки краснело лицо и раздувались ноздри. Изысканности облику это никак не добавляло. В конце концов, Гунда люто возненавидела эти мидии и в конце тренировок Вита просто их выбрасывала. Почему Гунда взяла мидии на закуску? Потому что, во первых - она не пасует перед трудностями, а во вторых - ну не зря же она столько времени угрохала, пытаясь научиться их правильно открывать? У нее на родине их ели сырыми - просто открывали руками и одним глотком выпивали соленую морскую воду и проглатывали несчастного моллюска. Хорошо хоть эти жареные и сока тут никакого нет.
Тем временем, в перерывах между жеванием и глотками необходимо было уделять внимание и беседе. Сначала разговор шел о самых банальных вещах - погоде,
нарядах, последних событиях в королевстве. Все выражали сочувствие погибшей принцессе Зеррикании и судачили о том, что где-то по замку еще ползает одна ядовитая змея, которую так и не поймали. Честно признать, последнее Гунду действительно волновало, поэтому несколько раз в день они со служанкой внимательно осматривали покои, комнатенки Виты и Наато и уборную. Потом тема разговора перескочила на Вольфину и Сван, которой все пели дифирамбы, а королева лично поблагодарила ее за то, что она спасла замок от чудовища.
"Да уж, тебе лучше сказать спасибо. Из-за ваших вечно отсутствующих стражников она чуть не погибла".
В качестве основного блюда Гунда выбрала говяжий язык и полусухое красное в качестве напитка. На десерт она взяла имбирь и сухое красное вино.
Теперь все обсуждали различные народные стереотипы. В частности - каждая принцесса развенчивала (или подтверждала) мифы про свою страну. Не миновала эта чаша и Гунду. Нет, они не едят волчье мясо. И мозги тоже не едят. Нет, они не всегда носят только черную ткань. Иногда носят темно-серую (бородатая шутка, которую к тому же придумали зерриканцы, чтоб их черт подрал). Да, они правда делают макияж углем. Да, море и правда такое соленое, что там нет даже водорослей. Нет, оно не настолько соленое, чтобы по нему можно было ходить. Нет, зимой у них тоже холодно.
И все-таки с вином она переборщила. Нет, она не выпила больше трех бокалов - это было бы нарушением этикета, но выпила их слишком быстро. Все-таки вино было не такое уж слабое. По крайней мере, десертное. Гунда почувствовала, что оно слегка развязало ей язык, а значит она на первой ступени - "Приятельница". В такой стадии опьянения Гунда начинала испытывать к собутыльникам порывы доверия. Так, по мелочам, конечно, но иногда все же болтала того, чего не следовало.
А это было уже плохо. Очень, очень плохо, учитывая, что скоро у нее пешая прогулка с королевой.
Мероэ начала, как и полагается, с вина. Окинув взглядом стол, указала на красное полусухое - ближе всего к привычному букету. Окунув кончики пальцев в бокал, стряхнула несколько капель на пол - дань предкам. Потом велела подать воды с ледника - сами они не догадаются, конечно. В Ковчеге вино разбавляли водой, а пить его неразбавленным считалось признаком варварства. Ну, так мы в гостях у самых что ни на есть варваров, да-с. Вон королева-то как надулась, прямо лягушка пернатая. Дуйся-дуйся, авось тебе и соломинку в жопу вставят...
Что королеву (или тех, кто через нее следил за пиром) так бесил Мерошин парик, было вполне понятно. Голову отчетливо покалывала отдача защитного артефакта, но это больше радовало, чем раздражало, поскольку явственно подтверждало, что работал он пока штатно. Из озорства, Мероэ сформировала мыслеобраз Аданы Под Покрывалом и спроецировала вовне, сопроводив подобающим изречением мстительной богини: "Кто подымет покров лица моего - умрет". Покалывание почти сразу же и прекратилось. Намек поняли, значит. Вот и думайте теперь, что бы это значило...
Регалии-амулеты приятно грели грудь и живот, и это тоже было привычно и понятно. Собственно, они начинали греться при любом более-менее значительном скоплении народа, а уж тут-то, при самой королеве и неизвестном количестве соглядатаев... Все, значит, идет как и должно, и слава Адану. Артишоки, просто замечательно. Это что? Говяжий язык? Гм, как-то немножко святотатственно, ну да ладно - не дома. Как там менады-то безумные воют-поют: "Иу-Ада, Иу-Ада! Бык, бык, бык!" На вкус ничего так. Но баранина все же лучше, да-с.
Под десерт из фруктов со сливками (вполне приличный, на удивление), Ее Величество соизволили сочувственно поинтересоваться, как Мерое и ее соплеменникам живется в джунглях. Хорошо, что под десерт - давиться особо нечем. Мероэ начала вдохновенно фонтанировать насчет захватывающе опасной жизни среди лиан, обезьян, и крокодилов (старательно избегая удивленного взгляда Свангильды - уж она-то была, конечно, в курсе насчет природы Ковчега. Остальные принцессы уже успели поднабраться, и только хихикали, реагируя скорее на интонации, чем на содержание речи).
Наконец, ей наскучило дурачиться, и она заключила, почтительно склонив голову: "Вашему Величеству было благоугодно пошутить, и ваша покорная слуга не могла не поддержать августейшую шутку. Несомненно, Вашему Величеству известно истинное положение дел в той стране, которую ваша покорная слуга имеет удовольствие представлять. Если же, паче чаяния, возымело место недоразумение геополитическое, почту за честь распорядиться о доставке ко двору Вашего Величества описания Круга Земного, включая также и Древлеславно Осиянный Ковчег." Королеву от таких слов несколько даже перекосило. Ха!
На каноничность не претендую - просто как вариант объяснения для внезапного исчезновения Инги:
О причинах отсутствия Е.К.В. Инги Мероэ знала, но предпочитала помалкивать. Королеву, надо полагать, вскорости известят, а там и нас, грешных. Все просто: проводив Мерою на пир, Дафна отошла припудрить носик, дура старая. Шакалик заскучал в одиночестве - и сорвался с поводка, бывает же такое! Ну, и ломанулся куда глаза глядят. Инга, которая как раз готовилась к выходу, не оценила заигрывания призрачной псины, приняв за дурной знак (ну, еще бы!) и сбежала из дворца без предупреждения. Ничего, отправит письмо с извинениями с дороги, большое дело...
Что королеву (или тех, кто через нее следил за пиром) так бесил Мерошин парик, было вполне понятно. Голову отчетливо покалывала отдача защитного артефакта, но это больше радовало, чем раздражало, поскольку явственно подтверждало, что работал он пока штатно. Из озорства, Мероэ сформировала мыслеобраз Аданы Под Покрывалом и спроецировала вовне, сопроводив подобающим изречением мстительной богини: "Кто подымет покров лица моего - умрет". Покалывание почти сразу же и прекратилось. Намек поняли, значит. Вот и думайте теперь, что бы это значило...
Регалии-амулеты приятно грели грудь и живот, и это тоже было привычно и понятно. Собственно, они начинали греться при любом более-менее значительном скоплении народа, а уж тут-то, при самой королеве и неизвестном количестве соглядатаев... Все, значит, идет как и должно, и слава Адану. Артишоки, просто замечательно. Это что? Говяжий язык? Гм, как-то немножко святотатственно, ну да ладно - не дома. Как там менады-то безумные воют-поют: "Иу-Ада, Иу-Ада! Бык, бык, бык!" На вкус ничего так. Но баранина все же лучше, да-с.
Под десерт из фруктов со сливками (вполне приличный, на удивление), Ее Величество соизволили сочувственно поинтересоваться, как Мерое и ее соплеменникам живется в джунглях. Хорошо, что под десерт - давиться особо нечем. Мероэ начала вдохновенно фонтанировать насчет захватывающе опасной жизни среди лиан, обезьян, и крокодилов (старательно избегая удивленного взгляда Свангильды - уж она-то была, конечно, в курсе насчет природы Ковчега. Остальные принцессы уже успели поднабраться, и только хихикали, реагируя скорее на интонации, чем на содержание речи).
Наконец, ей наскучило дурачиться, и она заключила, почтительно склонив голову: "Вашему Величеству было благоугодно пошутить, и ваша покорная слуга не могла не поддержать августейшую шутку. Несомненно, Вашему Величеству известно истинное положение дел в той стране, которую ваша покорная слуга имеет удовольствие представлять. Если же, паче чаяния, возымело место недоразумение геополитическое, почту за честь распорядиться о доставке ко двору Вашего Величества описания Круга Земного, включая также и Древлеславно Осиянный Ковчег." Королеву от таких слов несколько даже перекосило. Ха!
На каноничность не претендую - просто как вариант объяснения для внезапного исчезновения Инги:
О причинах отсутствия Е.К.В. Инги Мероэ знала, но предпочитала помалкивать. Королеву, надо полагать, вскорости известят, а там и нас, грешных. Все просто: проводив Мерою на пир, Дафна отошла припудрить носик, дура старая. Шакалик заскучал в одиночестве - и сорвался с поводка, бывает же такое! Ну, и ломанулся куда глаза глядят. Инга, которая как раз готовилась к выходу, не оценила заигрывания призрачной псины, приняв за дурной знак (ну, еще бы!) и сбежала из дворца без предупреждения. Ничего, отправит письмо с извинениями с дороги, большое дело...
Каритта лихорадочно бегала по комнате, пытаясь решить, что сделать сначала. Нанести макияж? Привести в порядок причёску? Поискать подходящую обувь? Каритта понимала, что уже опаздывает, но заставить себя успокоиться и сделать всё по очереди заставить себя не могла. Велла же тихо стояла в углу, иногда злорадно улыбаясь. Она своё дело сделала — подготовила платье. Кто же знал, что Каритта, растяпа, обернёт на себя чашу с ритуальным вином и тем самым приведёт платье из очень нежной клайнаквийской ткани в негодность. На то, чтобы привести второе платье в приличный вид ушло не мало времени. А на остальное времени практически не осталось.
Атирр, некоторое время наблюдавший за суетой принцессы стоя в дверной проёме, нахмурился и своим громким голосом призвал Каритту успокоиться. Подействовало. Каритта на пару секунд застыла на месте, села перед зеркалом и принялась за макияж. Несколько аккуратных движений — и лицо принцессы еле заметно преобразилось. Все следы утренних беспокойств исчезли, на щёки вернулся румянец.
Затем настала очередь Веллы заняться причёской. В этом деле, в отличии от макияжа, Каритта полностью доверяла служанке. Велла зачесала чёлку принцессы назад, чуть поправила спадающие на плечи рыжие локоны и парой заколок, украшенных камнями и панцирями изумрудных жуков, придала причёске необходимую форму.
Каритта надела на нос пенсне, встала в полный рост и осмотрела себя. Одета она была в пышное платье салатового цвета, без рукавов и множеством полупрозрачных юбок. На левой полусогнутой руке свисает покрывало с изображением аиста. На шее серебряное колье, на указательном пальце правой руки перстень, обозначающий принадлежность к правящим слоям Клайнаквии.
Такие наряды Каритте не очень нравились — она предпочла бы юбку до колен, рубаху и пышный жилет, который она обычно носит. Но на приёме ей положено выглядеть официально.
Каритта чуть подправила пенсне, засунула ноги в туфли, которые ей подала Велла, и так быстро, насколько вообще можно в такой одежде, побежала к беседке.
Когда Каритта добралась к нужному месту, все принцессы уже были на месте. И королева тоже там была. Каритта подошла к беседке и смущённо произнесла:
— Здравствуйте, Ваше Величество. Я Каритта, принцесса Клайнаквии. Прошу прощения за опоздание.
Тиацинн смерило Каритту взглядом, как учитель Зала Царств, отчего принцесса густо пркраснела и молча поплелась к столу.
Каритта села чуть поодаль от остальных принцесс. Несмотря на проведённый с ними вечер, Каритта всё ещё немного смущалась при виде их. В ожидании подачи еды Каритта бегло осмотрела остальных девушек.
Принцесса Свангильда. Каритта слышала, что она была капитаном корабля, но догадалась, что вряд ли это проявление равноправия, которым известна Клайнаквия. Шрамы на лбу Свангильды заставили Каритту вздрогнуть от неприятных воспоминаний.
Принцесса Гунда. Если смотреть поверх стёкол пенсне, различать детали её наряда было трудновато. О ней она знала не очень много, и не всё это было хорошим, но личный опыт показал, что не вся информация от Веллы достоверна. Наверняка и слухи о слишком близких отношениях с принцессой Свангильдой были преувеличены.
Принцесса Эцелль. Выглядит необычно, но не настолько, как Атирр или Мероэ. В глаза, помимо экзотичного головного убора, бросалась её сходство с королевой. Наверняка они родственники, решила Каритта. Как бы не было кумовства.
Принцесса Мероэ. Почему-то она вызывала у Каритты большую симпатию, чем остальные. Может, потому что она считала, что представитель столь древнего народа должен быть чуточку мудрее остальных. Хотя то, что говорили о их обычаях заставляло в этом сомневаться. Или это просто досужие слухи, которых полно в Клайнаквии — ведь полисы Великой Дельты считали себя самыми цивилизованными из всех известных народов, а такие слухи помогают поддерживать эти убеждения.
Каритта положила покрывало на колени, освободив тем самым левую руку и принялась за еду. На закуску мидии и сухое белое вено. Ела она их неумело, мысленно проклиная всех известных богов — в которых не верила, — природу и каждого великого Предка поименно за то, что таких созданий вообще можно есть. "Лучше бы раков подали", — думала Каритта. Первый же бокал вена подействовал на Каритту слишком быстро — видимо, ритуальное вино Предка Далшейнатакау не очень сочиталось с сухим белым.
В качестве основного блюда Каритта выбрала суп из шампиньонов. И тут же поняла, что это была плохая идея. Какое вино пологается к супу? И нужно ли оно в таком случае вообще? Каритта решила не брать вино и лишь отломила кусок белого хлеба.
На десерт она взяла пирожные и красное полусухое вино.
В разговоре Каритта участвовала не слишком активно — лишь поддакивала и давала односложные ответы на вопросы. Когда разговор зашёл о мифах и стереотипах, Каритта осмелела, зада несколько вопросов и дала несколько развёрнутых ответах. Между тем она поражалась, как люди могут верить в такие глупые, с точки зрения Каритты, сказки. Клайнаквианцы не купаются голышом в Великой Реке на праздники, не употребляют дурманящие травы так же часто, как пьют вино (хотя такие травы не были запрещены и даже сама Каритта раз в месяц поддавалась соблазну). Но клайнаквианцы действительно едят жуков и используют некоторые их части как украшения (Каритта продемонстрировала заколки). Когда Мероэ начала рассказывать про опасную жизнь в джунглях, Каритта немного испугалась за свои познания в географии, но затем поняла, что она просто вздумала пошутить с королевой.
От вина Каритта немного захмелела и вдруг захотела отведать чего-нибудь из кухни Клайнаквии, чтобы избавиться от вкуса мидий, который остался во рту несмотря на вино и два других блюда. Каритта сдержала позыв заявить об этом и спрятала руки под покрывало, давая понять, что окончила трапезу.
Атирр, некоторое время наблюдавший за суетой принцессы стоя в дверной проёме, нахмурился и своим громким голосом призвал Каритту успокоиться. Подействовало. Каритта на пару секунд застыла на месте, села перед зеркалом и принялась за макияж. Несколько аккуратных движений — и лицо принцессы еле заметно преобразилось. Все следы утренних беспокойств исчезли, на щёки вернулся румянец.
Затем настала очередь Веллы заняться причёской. В этом деле, в отличии от макияжа, Каритта полностью доверяла служанке. Велла зачесала чёлку принцессы назад, чуть поправила спадающие на плечи рыжие локоны и парой заколок, украшенных камнями и панцирями изумрудных жуков, придала причёске необходимую форму.
Каритта надела на нос пенсне, встала в полный рост и осмотрела себя. Одета она была в пышное платье салатового цвета, без рукавов и множеством полупрозрачных юбок. На левой полусогнутой руке свисает покрывало с изображением аиста. На шее серебряное колье, на указательном пальце правой руки перстень, обозначающий принадлежность к правящим слоям Клайнаквии.
Такие наряды Каритте не очень нравились — она предпочла бы юбку до колен, рубаху и пышный жилет, который она обычно носит. Но на приёме ей положено выглядеть официально.
Каритта чуть подправила пенсне, засунула ноги в туфли, которые ей подала Велла, и так быстро, насколько вообще можно в такой одежде, побежала к беседке.
Когда Каритта добралась к нужному месту, все принцессы уже были на месте. И королева тоже там была. Каритта подошла к беседке и смущённо произнесла:
— Здравствуйте, Ваше Величество. Я Каритта, принцесса Клайнаквии. Прошу прощения за опоздание.
Тиацинн смерило Каритту взглядом, как учитель Зала Царств, отчего принцесса густо пркраснела и молча поплелась к столу.
Каритта села чуть поодаль от остальных принцесс. Несмотря на проведённый с ними вечер, Каритта всё ещё немного смущалась при виде их. В ожидании подачи еды Каритта бегло осмотрела остальных девушек.
Принцесса Свангильда. Каритта слышала, что она была капитаном корабля, но догадалась, что вряд ли это проявление равноправия, которым известна Клайнаквия. Шрамы на лбу Свангильды заставили Каритту вздрогнуть от неприятных воспоминаний.
Принцесса Гунда. Если смотреть поверх стёкол пенсне, различать детали её наряда было трудновато. О ней она знала не очень много, и не всё это было хорошим, но личный опыт показал, что не вся информация от Веллы достоверна. Наверняка и слухи о слишком близких отношениях с принцессой Свангильдой были преувеличены.
Принцесса Эцелль. Выглядит необычно, но не настолько, как Атирр или Мероэ. В глаза, помимо экзотичного головного убора, бросалась её сходство с королевой. Наверняка они родственники, решила Каритта. Как бы не было кумовства.
Принцесса Мероэ. Почему-то она вызывала у Каритты большую симпатию, чем остальные. Может, потому что она считала, что представитель столь древнего народа должен быть чуточку мудрее остальных. Хотя то, что говорили о их обычаях заставляло в этом сомневаться. Или это просто досужие слухи, которых полно в Клайнаквии — ведь полисы Великой Дельты считали себя самыми цивилизованными из всех известных народов, а такие слухи помогают поддерживать эти убеждения.
Каритта положила покрывало на колени, освободив тем самым левую руку и принялась за еду. На закуску мидии и сухое белое вено. Ела она их неумело, мысленно проклиная всех известных богов — в которых не верила, — природу и каждого великого Предка поименно за то, что таких созданий вообще можно есть. "Лучше бы раков подали", — думала Каритта. Первый же бокал вена подействовал на Каритту слишком быстро — видимо, ритуальное вино Предка Далшейнатакау не очень сочиталось с сухим белым.
В качестве основного блюда Каритта выбрала суп из шампиньонов. И тут же поняла, что это была плохая идея. Какое вино пологается к супу? И нужно ли оно в таком случае вообще? Каритта решила не брать вино и лишь отломила кусок белого хлеба.
На десерт она взяла пирожные и красное полусухое вино.
В разговоре Каритта участвовала не слишком активно — лишь поддакивала и давала односложные ответы на вопросы. Когда разговор зашёл о мифах и стереотипах, Каритта осмелела, зада несколько вопросов и дала несколько развёрнутых ответах. Между тем она поражалась, как люди могут верить в такие глупые, с точки зрения Каритты, сказки. Клайнаквианцы не купаются голышом в Великой Реке на праздники, не употребляют дурманящие травы так же часто, как пьют вино (хотя такие травы не были запрещены и даже сама Каритта раз в месяц поддавалась соблазну). Но клайнаквианцы действительно едят жуков и используют некоторые их части как украшения (Каритта продемонстрировала заколки). Когда Мероэ начала рассказывать про опасную жизнь в джунглях, Каритта немного испугалась за свои познания в географии, но затем поняла, что она просто вздумала пошутить с королевой.
От вина Каритта немного захмелела и вдруг захотела отведать чего-нибудь из кухни Клайнаквии, чтобы избавиться от вкуса мидий, который остался во рту несмотря на вино и два других блюда. Каритта сдержала позыв заявить об этом и спрятала руки под покрывало, давая понять, что окончила трапезу.
О-о-о-о, Свангильда всю жизнь дружила с алкоголем. Даже с учетом того, что на Севере не принято собираться кучкой незнакомцев вокруг мутной бутыли, у нее было достаточно знакомых, с кем она могла бы разделить чарку. Пожалуй, самый длительный период, когда она не брала в рот ни капли спиртного - те кошмарные месяцы, когда команда подвергала ее своеобразному бойкоту.
Но это то, что касается крепкого спиртного. К винам в Пределе не такое отношение. И, тем не менее, Сван вполне разбиралась, что с чем надо пить.
Хуже было с самим фактом: сегодня нужно было пить. Конечно, можно вообще отказаться от вина - но это одновременно поражение и в выборе, и в умеренности.
Первый бокал проскочил незамеченным.
На втором ей удалось убедить себя, что это просто забродивший виноградный сок - слабое утешение, учитывая некстати вспомнившийся рассказ Сигертра о кефире.
От третьего принцессу на время спас разговор о стереотипах.
Да, каждому младенцу дарят при рождении оружие, независимо от пола. Но только в благородных семьях. Нет, предельцев не вскармливают молоком пополам со спиртом. Нет, многие бреют бороды. Да, наши мужчины иногда решают споры, доставая естество и измеряя, у кого длиннее. Нет, капитаны так не избираются... ну, обычно. Нет, рога на шлеме это такая хохма для иностранцев. Нет, медведи по нашим улицам не ходят! Ну, только иногда, весной, но это с голодухи после спячки.
Держалась Свангильда весь обед гордо и холодно, чем заслужила несколько пристальных взглядов королевы-матери. Сван прекрасно осознавала, что это не пойдет ей в плюс, но совершенно не могла сосредоточиться ни на чем, кроме необходимости выпить третий бокал.
К ее собственному удивлению, на деле это оказалось не так страшно, просто стало самую малость труднее дышать... Сван в панике накрыла пустой бокал ладонью, так что не нее немного капнуло вином, которое собирались подлить.
"Разом и успех, и ошибка в этикете. Ну да насрать."
Но это то, что касается крепкого спиртного. К винам в Пределе не такое отношение. И, тем не менее, Сван вполне разбиралась, что с чем надо пить.
Хуже было с самим фактом: сегодня нужно было пить. Конечно, можно вообще отказаться от вина - но это одновременно поражение и в выборе, и в умеренности.
Первый бокал проскочил незамеченным.
На втором ей удалось убедить себя, что это просто забродивший виноградный сок - слабое утешение, учитывая некстати вспомнившийся рассказ Сигертра о кефире.
От третьего принцессу на время спас разговор о стереотипах.
Да, каждому младенцу дарят при рождении оружие, независимо от пола. Но только в благородных семьях. Нет, предельцев не вскармливают молоком пополам со спиртом. Нет, многие бреют бороды. Да, наши мужчины иногда решают споры, доставая естество и измеряя, у кого длиннее. Нет, капитаны так не избираются... ну, обычно. Нет, рога на шлеме это такая хохма для иностранцев. Нет, медведи по нашим улицам не ходят! Ну, только иногда, весной, но это с голодухи после спячки.
Держалась Свангильда весь обед гордо и холодно, чем заслужила несколько пристальных взглядов королевы-матери. Сван прекрасно осознавала, что это не пойдет ей в плюс, но совершенно не могла сосредоточиться ни на чем, кроме необходимости выпить третий бокал.
К ее собственному удивлению, на деле это оказалось не так страшно, просто стало самую малость труднее дышать... Сван в панике накрыла пустой бокал ладонью, так что не нее немного капнуло вином, которое собирались подлить.
"Разом и успех, и ошибка в этикете. Ну да насрать."
>Беседа: 62
Беседка, где королева-мать проводила испытание, была Свангильде уже знакома, как и бывший рядом пруд, вокруг которого шла дорожка с восхитительными розовыми кустами. Здесь она уже занималась с Гундой всякими веселыми глупостями вроде салочек, здесь же и собиралась сообщить той то немногое, что смогли выяснить слуги.
Сван не доверяла стенам замка.
>1. Подробности драки с оборотнем.
Первой на прогулку королева пригласила именно Сван. Не было вполне ясно, было ли это из-за ее несколько вызывающего поведения, или же королеву просто интересовали подробности о произошедшем вблизи покоев Свангильды. Так или иначе, первый вопрос королева задала об этом.
Удивительно, но, кажется, королева была весьма удивлена, что северянка убила воргена не мечом. Она даже соизволила пошутить - мол, раз такое дело, нет никакого смысла разоружать Сван на приемах. Свангильда, конечно, вежливо посмеялась
>2. Сможет ли Сван отказаться от оружия, кораблей и ношения штанов, если станет королевой этой страны?
Сван заметила, что королева, способная защитить себя от убийц, имеет больше шансов дожить до рождения наследника. А ее интерес к флоту поможет Холмам обзавестись наконец достойными силами на море. Ну а штаны... Почему бы и нет.
Конечно, замуж Сван не собиралась, поэтому могла себе позволить такое легкое нахальство.
>3. Шпилится ли она с Гундой.
Намеки застали Сван врасплох и девушка стала ураганно краснеть. Спеша спасти ситуацию, она начала лепетать что-то вроде "Н-н-но... нам же... было бы нечем...", что заставило королеву-мать очень быстро обратить намеки в шутку и уйти от темы. Так и не прояснилось, была ли это искренняя реакция шокированной северянки, выражение подспудного желания, или спешно натянутая маска. Королева решила, что нужно прозондировать Гунду.
>4. Как насчет засунуть свою гордость себе в задницу и вести себя поскромнее?
Сван приняла детски-наивный вид и вопросительно посмотрела на королеву, на что та только раздравженно махнула рукой.
Беседа со Сван оставила неоднозначное впечатление. Видна была некоторая неопытность в словесных играх, но северянка вовсю пыталась компенсировать ее жестикуляцией, мимикой и интонацией. В итоге вроде бы проскакивающие интересности никак не удавалось ухватить - то ли Сван действительно иногда жутко тупила, то ли, наоборот, начинала дьявольски хитро изворачиваться, оставляя королеву-мать ни с чем.
Не самый сложный человек из тех, с кем общалась королева, но и раскусить ее сходу кажется не удалось.
Женщины обошли в ходе беседы озеро по кругу и вернулись к беседке. Настало время следующей.
Беседка, где королева-мать проводила испытание, была Свангильде уже знакома, как и бывший рядом пруд, вокруг которого шла дорожка с восхитительными розовыми кустами. Здесь она уже занималась с Гундой всякими веселыми глупостями вроде салочек, здесь же и собиралась сообщить той то немногое, что смогли выяснить слуги.
Сван не доверяла стенам замка.
>1. Подробности драки с оборотнем.
Первой на прогулку королева пригласила именно Сван. Не было вполне ясно, было ли это из-за ее несколько вызывающего поведения, или же королеву просто интересовали подробности о произошедшем вблизи покоев Свангильды. Так или иначе, первый вопрос королева задала об этом.
Удивительно, но, кажется, королева была весьма удивлена, что северянка убила воргена не мечом. Она даже соизволила пошутить - мол, раз такое дело, нет никакого смысла разоружать Сван на приемах. Свангильда, конечно, вежливо посмеялась
>2. Сможет ли Сван отказаться от оружия, кораблей и ношения штанов, если станет королевой этой страны?
Сван заметила, что королева, способная защитить себя от убийц, имеет больше шансов дожить до рождения наследника. А ее интерес к флоту поможет Холмам обзавестись наконец достойными силами на море. Ну а штаны... Почему бы и нет.
Конечно, замуж Сван не собиралась, поэтому могла себе позволить такое легкое нахальство.
>3. Шпилится ли она с Гундой.
Намеки застали Сван врасплох и девушка стала ураганно краснеть. Спеша спасти ситуацию, она начала лепетать что-то вроде "Н-н-но... нам же... было бы нечем...", что заставило королеву-мать очень быстро обратить намеки в шутку и уйти от темы. Так и не прояснилось, была ли это искренняя реакция шокированной северянки, выражение подспудного желания, или спешно натянутая маска. Королева решила, что нужно прозондировать Гунду.
>4. Как насчет засунуть свою гордость себе в задницу и вести себя поскромнее?
Сван приняла детски-наивный вид и вопросительно посмотрела на королеву, на что та только раздравженно махнула рукой.
Беседа со Сван оставила неоднозначное впечатление. Видна была некоторая неопытность в словесных играх, но северянка вовсю пыталась компенсировать ее жестикуляцией, мимикой и интонацией. В итоге вроде бы проскакивающие интересности никак не удавалось ухватить - то ли Сван действительно иногда жутко тупила, то ли, наоборот, начинала дьявольски хитро изворачиваться, оставляя королеву-мать ни с чем.
Не самый сложный человек из тех, с кем общалась королева, но и раскусить ее сходу кажется не удалось.
Женщины обошли в ходе беседы озеро по кругу и вернулись к беседке. Настало время следующей.
>- Твоя очередь, Мероэ.
Мероэ картинно закатила глаза и сделала сложное движение веером (долженствующее обозначать нечто вроде “Прощайте и не поминайте лихом!”), потом изящно подхватила расшитый подол и шагнула из полутемной беседки под яркое полуденное солнце. Тонкая фигурка полыхнула золотым сиянием, подобно драгоценному жертвенному ножу с рукоятью черного агата (как самодовольно заметила принцесса). Сейчас и обмакнем, значит. Ну, где вы там, варвары, так вас и не так… Я иду!
Королева ждала снаружи с приторной протокольной улыбкой. Мероэ механически присела в полуреверансе - королева ласково подняла ее за локоток. Так и пошли вокруг озера, под ручку, как послушницы на прогулке. Принцесса изящно помахивала веером, королева благосклонно покачивала перьями хихикс. Последовали стандартные вопросы о здоровье родителей и благосостоянии страны - на которые были даны столь же стандартные ответы, сопровожденные приличествующими благопожеланиями Зеленым Холмам и членам правящей династии.
После обмена дипломатическими любезностями (который Мероэ за годы при дворе наловчилась вести в любом состоянии сознания - и даже, практически, при отсутствии оного), королева перешла к более личным вопросам. В частности, она не преминула заметить некоторое пренебрежение застольным этикетом Холмов в части винопития. Просияв зубами, Мероэ охотно изложила историческое и теологическое обоснование. Земля родит лозу; надлежит выразить ей благодарность. Делать вино начали наши божественные предки; благодарим также их, сбирающих ныне мед смерти, вечную жизнь.
“А что водой вино разбавляем, так исторически сложилось, с позволения Вашего Величества. Благоволите простить эту маленькую слабость Вашей недостойной гостье.” Королева на это поджала губы - видать, не по вкусу пришлось напоминание о том, чьи именно предки начали делать вино. Мероэ невольно отметила сходство царственной физиономии в обрамлении перьев с куриной гузкой. Да уж, гнали бы вы тут и дальше свою вонючую брагу, если бы не наши миссионеры… Впрочем, сама королева, кажется, предпочитает какао с перцем - до них вино так и не дошло, да. Всех миссионеров съели на дальних подступах…
Тем временем, королева завела разговор насчет магии. Мол, практикуешь, дитя мое? В глаза смотреть! Мероэ в ответ только невинно хлопала ресницами. Врать она не собиралась - себе дороже. Понятно, что придворные маги сразу же по прибытии считали ауру зашитных амулетов; но из них никто тайны и не делал. О свойствах ее регалий все, кому надо, были осведомлены. А вот побочный эффект, искажение собственной ауры носителя, не давал с точностью установить род магических занятий Мерои. Тянуло от нее посильнее, чем от средне-суеверной принцессы, приверженной гаданиям и гороскопам, но ничего прямо из ряда вон.
Собственно, не было тайной традиционно храмовое воспитание принцесс Ковчега. Все они поголовно были аколитами того или иного аспекта Адана-Аданы;так что ауру Мерои, с учетом амулетов, вполне можно было принять за жреческую. Магический круг и некромантические ритуалы фонили более ощутимо - но с Дафниным прикрытием, недостаточно для привлечения ненужного внимания. Вообще, в такие тонкости придворные маги обычно даже не вдавались. Их дело - непосредственная зашита династии, а постоянно сканировать весь дворец никакого здоровья не хватит. Опасности гость не представляет, и ладно.
Впрочем, королева вряд ли рассчитывала на откровенность. Выслушав покаянную исповедь Мерои по поводу гадания в компании других принцесс, она вздохнула и (без особой, впрочем убежденности) выразилась в том смысле, что лучше бы ей оставить всякую магию вообще - тем более, если она станет супругой ее сыну. Мероэ горячо заверила ее, что только о том и мечтает - и гадать, конечно же, больше не будет ни в коем случае! Королева опять вздохнула и выразилась - уже несколько более энергично - насчет ее, гм, экстерьера. Парик, мол, будет здесь не ко двору! А лысая королева - это вообше нонсенс.
Мероэ несколько даже опешила от такого неожиданного внимания к ее вполне обычному, для принцессы Ковчега, наряду - о чем королева не могла не знать, по опыту встреч с прежними кандидатками; но тут же сообразила, что это просто очередная провокация. “Из уважения к желанию Вашего Величества, я готова отказаться от парика и отрастить волосы тем более, что защитный артефакт вполне можно спрятать и в пышной прическе хихикс. Вполне допускаю, однако, что новой королеве захотят подражать многие благородные дамы, и парики войдут в моду также и в Холмах.” И снова присела в полуреверансе.
При этом она мысленно (но громко) процитировала известные строки, нелестно описывающие обитателей преисподней - и вероятно, навеянные древнему поэту смутными слухами о полудиких жителях невообразимо далекой горной страны:
“… землю едят, насыщаются прахом,
Одеты, как птицы, в одежды из перьев.”
Словно в ответ на эту шпильку, королева пробормотала, как бы про себя, что-то совсем уж маловразумительное. Мероэ выпрямилась и заинтересованно переспросила:
- Прошу прошения, Ваше Величество, у Вас найдется что с винтом?
- Ничего, дитя мое - так, мысли вслух…
Воспользовавшись тем, что королева отошла с Мероэ подальше, Свангильда стряхнула под столом одну из туфелек. Она пошевелила пальчиками на ноге, проверяя подвижность, и осторожно потянулась ногой к Гунде. Ощутив под стопой шелк ее юбки, Сван медленно огладила через одежду южанку от колена вниз, к подолу. Нырнув под него, нога северянки двинулась обратно вверх, теперь уже касаясь кожи железногорки напрямую. Как последний штрих, Сван медленно опустила ногу, чертя по голени южанки лишь большим пальцем. Чуть поерзав на месте от вызванного касаниями едва оформленного вожделения, она поспешила надеть туфельку, словно только сейчас вспомнив, насколько такие проявления любви и нежности сейчас ни к месту. Но Свангильда ничего не могла с собой поделать - ей все казалось, что она переигрывает с напускной холодностью, и Гунду это может ранить.
"Потерпи, моя черноволосая, вечером я все искуплю", - подумала северянка, отчего по ее губам против воли пробежала едва заметная светлая улыбка.
"Потерпи, моя черноволосая, вечером я все искуплю", - подумала северянка, отчего по ее губам против воли пробежала едва заметная светлая улыбка.
Вот и настала очередь Каритты прогуляться с королевой. Она, дико волнуясь встала, покосилась на бутылку с вином — не выпить ли немного для храбрости? — обхватила локти руками под покрывалом и вышла навстречу Тиацинн. При виде королевы у Каритты от волнения задрожали колени. Тиацинн взяла робеющую Каритту под ручку и повела по тропинке вдоль озера.
Когда они немного отошли от беседки, королева начала задавать вопросы. Они казались вполне безобидными — здоровье батюшки и всё такое, — но у Каритты хватило ума понять, что таким способом королева пытается разузнать обстановку в Клайнаквии из первых уст. Тем не менее, Каритта честно отвечала на вопросы. И вполне внятно, несмотря на некоторое опьянение.
Затем Тиацинн спросила, нравится ли принцессе в Зелёных Холмах и как ей король.
— Зелёные Холмы? Ну... Здесь весьма неплохо, — не совсем правдиво ответила королеве Каритта. Было несколько незначительных вещей, которые вызывали у неё раздражение, а виды бескрайних лугов, холмов и покрытых лугами холмов вызывали лишь скуку.
— А король, — Каритта смущённо улыбнулась. — Он умен, красив и обонятелен. Нужно ли что-то добавлять?
Каритта почти не соврала. Она терпеть не могла блондинов. Но в целом король, безусловно, был хорош.
После этого принцесса и королева поболтали ещё немного на отвлечённые темы, а затем Тиацинн поинтересовалась, почему Каритта так плохо знакома с местным этикетом. Каритта в ответ промямлила что-то о волнении и плохом сне. Ну не смогла она запомнить все эти тонкости и всё тут. Ей и так уже было стыдно до невозможности.
Следующий вопрос, на взгляд Каритты, был довольно странным. Королева спросила, почему Каритта столь тиха и не замышляет она что-нибудь. Если бы Тиацинн не вела её под руку, принцесса точно замерла бы на месте, а будь она посмелее — выдала что-нибудь гневное и резкое. Но Каритта лишь покосилась на королеву и помотала головой.
Последним вопросом, который задала королева перед возвращением в беседку, было что-то вроде "Зачем тебе эти круглые стекляшки на носу. Каритта запинаясь объяснила, что в детстве она слишком много сидела за книгами в плохо освещенной библиотеке и тем самым испортила зрение. Отвечая на этот вопрос Каритта ощущала себя неимоверно глупо. Неужели её, Тиацинн, королеве Зелёных Холмов, не было известно о дефектах зрения и способах с ними справиться? Неужели те слова придворных о просвещённости клайнаквийской нации по сравнению с остальными народами оказались не таким уж и пустым бахвальством?
Наконец они с королевой расстались и Каритта вернулась в беседку. После разговора Каритта в королеве разочаровалась, но молила Предков, что Тиацинн не ощущает то же самое по отношению к принцессе.
Когда они немного отошли от беседки, королева начала задавать вопросы. Они казались вполне безобидными — здоровье батюшки и всё такое, — но у Каритты хватило ума понять, что таким способом королева пытается разузнать обстановку в Клайнаквии из первых уст. Тем не менее, Каритта честно отвечала на вопросы. И вполне внятно, несмотря на некоторое опьянение.
Затем Тиацинн спросила, нравится ли принцессе в Зелёных Холмах и как ей король.
— Зелёные Холмы? Ну... Здесь весьма неплохо, — не совсем правдиво ответила королеве Каритта. Было несколько незначительных вещей, которые вызывали у неё раздражение, а виды бескрайних лугов, холмов и покрытых лугами холмов вызывали лишь скуку.
— А король, — Каритта смущённо улыбнулась. — Он умен, красив и обонятелен. Нужно ли что-то добавлять?
Каритта почти не соврала. Она терпеть не могла блондинов. Но в целом король, безусловно, был хорош.
После этого принцесса и королева поболтали ещё немного на отвлечённые темы, а затем Тиацинн поинтересовалась, почему Каритта так плохо знакома с местным этикетом. Каритта в ответ промямлила что-то о волнении и плохом сне. Ну не смогла она запомнить все эти тонкости и всё тут. Ей и так уже было стыдно до невозможности.
Следующий вопрос, на взгляд Каритты, был довольно странным. Королева спросила, почему Каритта столь тиха и не замышляет она что-нибудь. Если бы Тиацинн не вела её под руку, принцесса точно замерла бы на месте, а будь она посмелее — выдала что-нибудь гневное и резкое. Но Каритта лишь покосилась на королеву и помотала головой.
Последним вопросом, который задала королева перед возвращением в беседку, было что-то вроде "Зачем тебе эти круглые стекляшки на носу. Каритта запинаясь объяснила, что в детстве она слишком много сидела за книгами в плохо освещенной библиотеке и тем самым испортила зрение. Отвечая на этот вопрос Каритта ощущала себя неимоверно глупо. Неужели её, Тиацинн, королеве Зелёных Холмов, не было известно о дефектах зрения и способах с ними справиться? Неужели те слова придворных о просвещённости клайнаквийской нации по сравнению с остальными народами оказались не таким уж и пустым бахвальством?
Наконец они с королевой расстались и Каритта вернулась в беседку. После разговора Каритта в королеве разочаровалась, но молила Предков, что Тиацинн не ощущает то же самое по отношению к принцессе.
Эцелль прошла за стол и села на один из пуфиков, но торопиться с едой не стала и решила немного понаблюдать. То, как ловко Гунда справляется с мидиями, заставило Эцелль повторить выбор железногорки. К закуска она взяла сухое белое вино. С мидиями Эцелль справилась не так ловко, но всё же вполне неплохо. В качестве главного блюда — говяжий язык, салат и красное полусухое. Десерт — корзинки из дынек с ягодами и взбитыми сливками и красное сухое. Десерт был особенно хорош, но голова Эцелль была занята соблюдением этикета. "Кажется, всё более-менее правильно", — решила она.
Говорила Эцелль мало, в основном лишь задавая вопросы. Тему стереотипов о Небесных Вратах в разговоре не трогали — видимо, боясь оскорбить королеву. Мероэ, тем не менее, сделала такую попытку, но обе уроженки Врат проигнорировали её. "Не терпится ей показать свою "цивилизованность" и похвалиться сомнительными достижениями своего Ковчега",— думала Эцелль, поедая десерт. "Нужно доставать орешки".
Наконец обед закончился и принцессы одна за одной отправлялись на беседу с королевой. Своей очереди она ждала с нетерпением, но тем не менее довольно дружеская атмосфера, которая появилась после ухода королевы, подействовала и на неё.
Но вот пришла очередь Эцелль. Она встала и грациозно вышла на встречу Тиацинн и они пошли по дорожке у озера. Первым делом Тиацинн начала расспрашивать о доме и родне, которая осталась во Вратах. Затем разговор переместился на последние новости их родного королевства. Разговаривали королева и принцесса так, словно были знакомы очень давно и каждый совершали вот такие прогулки.
Затем Тиацинн поинтересовалась о том, как прошёл ужин с королём. Эцелль призналась, что было довольно скучно.
Следующая реплика королевы удивила Эцелль. Тиацинн призналась, что быть королевой далеко не так хорошо, как все думают, особенно когда все сыновья все как один голубоглазы и светловолосы и практически не похожи на мать. Тиацинн попыталась отговорить Эцелль от участия в турнире, но Эцелль ответила, что будущее Небесных Врат важнее её личного счастья. Затем добавила, что приятные стороны все же должны быть. Они хихикнули и продолжили разговор.
Перед тем, как вернуться обратно в беседку, королева задала Эцелль последний, весьма неприятный вопрос. Не смущает ли Эцелль столь близкородственный брак — ведь король, выходит, её двоюродный брат. Эцелль в ответ пожала плечами. Раз король не очень похож на мать — значит в нём мало от неё и вряд ли этот брак сильно повредит роду. В конце концов, в некоторых странах братьев женят на сестрах поколениями — и практически ничего.
Говорила Эцелль мало, в основном лишь задавая вопросы. Тему стереотипов о Небесных Вратах в разговоре не трогали — видимо, боясь оскорбить королеву. Мероэ, тем не менее, сделала такую попытку, но обе уроженки Врат проигнорировали её. "Не терпится ей показать свою "цивилизованность" и похвалиться сомнительными достижениями своего Ковчега",— думала Эцелль, поедая десерт. "Нужно доставать орешки".
Наконец обед закончился и принцессы одна за одной отправлялись на беседу с королевой. Своей очереди она ждала с нетерпением, но тем не менее довольно дружеская атмосфера, которая появилась после ухода королевы, подействовала и на неё.
Но вот пришла очередь Эцелль. Она встала и грациозно вышла на встречу Тиацинн и они пошли по дорожке у озера. Первым делом Тиацинн начала расспрашивать о доме и родне, которая осталась во Вратах. Затем разговор переместился на последние новости их родного королевства. Разговаривали королева и принцесса так, словно были знакомы очень давно и каждый совершали вот такие прогулки.
Затем Тиацинн поинтересовалась о том, как прошёл ужин с королём. Эцелль призналась, что было довольно скучно.
Следующая реплика королевы удивила Эцелль. Тиацинн призналась, что быть королевой далеко не так хорошо, как все думают, особенно когда все сыновья все как один голубоглазы и светловолосы и практически не похожи на мать. Тиацинн попыталась отговорить Эцелль от участия в турнире, но Эцелль ответила, что будущее Небесных Врат важнее её личного счастья. Затем добавила, что приятные стороны все же должны быть. Они хихикнули и продолжили разговор.
Перед тем, как вернуться обратно в беседку, королева задала Эцелль последний, весьма неприятный вопрос. Не смущает ли Эцелль столь близкородственный брак — ведь король, выходит, её двоюродный брат. Эцелль в ответ пожала плечами. Раз король не очень похож на мать — значит в нём мало от неё и вряд ли этот брак сильно повредит роду. В конце концов, в некоторых странах братьев женят на сестрах поколениями — и практически ничего.
Ладно, вот вам. А теперь я снова возвращаюсь к делам, которые мне нужно разгрести, так что развлекайтесь сами
Время обеда подошло к концу, поэтому королева и принцесса вернулись в беседку. Королева пожалела, что на прогулку было отпущено так мало времени – она бы с радостью провела с племянницей хоть целый день. И даже не потому что Эцелль – дочь ее сестры, а потому что она тоже тауккайя. Тиацинн скучала по своему народу, хотя с детства не была особо общительным ребенком. Она всегда предпочитала людям книги. Но когда находишься так далеко от близких тебе по крови людей, ты все равно скучаешь по ним.
В завершение королева толкнула маленькую напутственную речь, произнесла тост, пригубила вино, пожелала каждой принцессе удачи и распустила их по покоям. Сама она прямым шагом направилась в покои к сыну.
Она постучалась в массивную дубовую дверь и ей отворили. Тиацинн вошла, выразительно посмотрела на слуг и те ушли, оставив ее и короля наедине. Сын в это время подписывал какие-то бумаги, разбросанные по всей его огромной постели. Вообще-то это полагалась делать в кабинете, сидя за столом и макая перо в заботливо подставленную слугой чернильницу, но король не особо любил бывать в своем кабинете. Впрочем, Тиацинн его понимала – стены кабинета были украшены мертвыми головами животных, убитых на охоте королями династии. Некоторым из этих голов было больше ста лет и они уже знатно… попахивали, несмотря на то, что были тщательно выпотрошены и набиты опилками. Да и вообще, что это за варварство – украшать стены головами мертвых животных? А еще самый цивилизованный народ. Якобы.
Королева сложила руки на груди и уселась в кресло.
- Инга-Катрин-Селестия не явилась на званый обед.
- Знаю. Ее забрали два часа назад, - ответил сын, не отрываясь от письма.
- Кто забрал?
- Ее брат и его свита. По словам стражников, подошли к воротам и начали орать, требуя, чтобы их впустили и позволили забрать принцессу домой.
- И ты впустил? – Тиацинн подняла брови.
- Ну а что я еще мог сделать? – Эйленойль вздохнул и отодвинул от себя документы. – Удержать принцессу силой?
- Ты знаешь, почему он решил ее забрать?
- Из-за гибели двух принцесс. Из-за до сих пор ползающей по замку змеи. Я полагаю, этого достаточно, чтобы захотеть забрать дочь с турнира. Удивлен, что остальные правители не послали за своими дочерями, - Синеокий устало потер глаза. – Ну да и ладно. Не такая уж и ценная добыча эта принцесска. Наверное она все равно бы вылетела. Танцевать ни черта не умеет, да еще и гиперактивная какая-то. Похожа на маленького ребенка.
Королева кончиками пальцев погладила обивку. Она любила своего сына, хоть он нисколько не был похож на нее. Но иногда… иногда он был ей словно совсем чужой. Например, когда говорил подобные вещи. Тогда ее любовь к сыну немного меркла, бледнела.
- «Добыча»? Вот как ты относишься к своей потенциальной жене?
- Ты же сама прекрасно знаешь, что женятся не по любви. А что жена? Ну будет появляться со мной на всяких праздниках и пиршествах да родит мне наследника. А зачем она еще нужна?
- Вот как, - королева подняла глаза на сына. – Значит, я тоже только для этого нужна? Ты хоть понимаешь, как многим принцессы жертвуют, когда становятся чьей-то женой?
- Ну и чем же?
- Ты никогда не задумывался, как это тяжело – покинуть родную землю? Полностью изменить жизнь? Вверить ее в руки чужой семьи, чужой страны, где ты никого не знаешь? Где за тебя никто не заступится? Ну конечно, где тебе понять – все корольки только освобождают другу трон для следующей царственной жопы. А девочек отправляют замуж за какого-нибудь жирного идиота из другой страны, которого они видели только один раз в двенадцать лет на помолвке! – Тиацинн выдохлась. Она что, сказала «жопа»? Кажется и правда сказала. – Ладно. Неважно. Все равно ты не поймешь. Поговорим о принцессах.
Еще не дойдя до покоев сына, королева знала, кого она объявит победительницей. Конечно, эта девчонка не годится сыну в жены, но остальные не годятся еще больше. Свангильда слишком гордая и непокорная – она не сможет следовать правилам и быть на вторых ролях. К тому же каждая королева привносит что-то свое в общественную и культурную жизнь дворянства. Например, когда королевой была Йерисса из Зеррикании – а это был тот самый период, когда королева проходила конкурс, - самым модным цветом в королевстве был красный. Все придворные дамы носили платья красных оттенков. Была мода и на украшения в форме змей – браслеты, ожерелья, серьги, диадемы. Музыку слушали зерриканскую, разучивали зерриканские танцы, пили зерриканское вино – атору. В общем, были помешаны на всем зерриканском. Даже покои для принцесс были обставлены в восточном стиле. Тиацинн это тогда неприятно удивило, поэтому когда она стала королевой, она быстро положила всему этому безумию конец.
И что же привнесет Свангильда в придворную культуру Зеленых Холмов? Дворянки начнут пить водку, носить штаны и матюгаться? Нет уж. Хотя, одна северянка из ее страны была королевой Зеленых Холмов. В каком веке это было? Тиацинн не могла вспомнить. Но интересно было бы посмотреть на ее правление. То же с другими принцессами. Мероэ слишком загадочна, совершенно непонятно, о чем она думает. Если другие принцессы производили вполне однозначное впечатление и за их притворными улыбочками вполне можно было прочитать их мысли, то эта принцесса была темной лошадкой. В ее жестах и улыбках была притворность, но какая-то особая притворность, не просто искусственная вежливость. Создавалось впечатление, что Мероэ знает какую-то тайну. Ну и насчет магии она соврала. Видит Иш-Чель, соврала. А ну и их культура, конечно… Тиацинн брезгливо поджала губы. Каритта из Клайнаквии. Тихое, милое дитя. Она легко сможет подстроиться под этикет, царивший в Зеленых Холмах. Каритта немного напоминала королеве себя в детстве. Только королева не была такой робкой и мягкой. Ведь вопреки тому, что сказал Синеокий, на плечах королевы лежит множество обязанностей. А еще королева должна быть мудрой и иногда жесткой. Вряд ли хрупкие плечи рыжеволосой принцессы выдержат такое бремя. Судя по ее виду, она даже собаку прогнать боится. Эцелль, ее племянница. Умная, выдержанная, спокойная, образованная, справедливая. Несомненно, лучший вариант. Лучший вариант для королевства, но не для нее самой. Королева прикрыла глаза. О, пусть Эцелль простит ее за это, но она не могла выбрать ее. Она не собиралась рушить жизнь племянницы. Даже если племянница сама этого хотела.
- Победила Гунда, принцесса Железногорья.
- Это которая смуглая, всегда во всем черном?
- Да. Неужели ты до сих пор не запомнил всех принцесс по именам?
Король ничего на это не ответил, поэтому Тиацинн продолжила.
- Принцесса показала, что в точности знает этикет Зеленых Холмов и не допустила ни одной ошибки. Также она показала чудеса сдержанности, несмотря на все мои провокации. А ты ведь знаешь какой вспыльчивый народ эти железногорцы.
- Знаю. Ну что ж, ладно. Пошлю ей вечером письмо, пусть подготовится к завтрашнему дню.
-Я устала и пойду в свои покои. Наверное, к ужину не выйду, так что спокойной ночи,сын, - она поцеловала сына в щеку.
- Спокойной ночи, матушка.
Королева вышла из покоев и за дверь сразу шмыгнули стражники. Она вздохнула. И как только их постоянное присутствие не смущает сына? Сама королева всегда выдворяла всех слуг за пределы покоев. Она любила тишину и одиночество.
Время обеда подошло к концу, поэтому королева и принцесса вернулись в беседку. Королева пожалела, что на прогулку было отпущено так мало времени – она бы с радостью провела с племянницей хоть целый день. И даже не потому что Эцелль – дочь ее сестры, а потому что она тоже тауккайя. Тиацинн скучала по своему народу, хотя с детства не была особо общительным ребенком. Она всегда предпочитала людям книги. Но когда находишься так далеко от близких тебе по крови людей, ты все равно скучаешь по ним.
В завершение королева толкнула маленькую напутственную речь, произнесла тост, пригубила вино, пожелала каждой принцессе удачи и распустила их по покоям. Сама она прямым шагом направилась в покои к сыну.
Она постучалась в массивную дубовую дверь и ей отворили. Тиацинн вошла, выразительно посмотрела на слуг и те ушли, оставив ее и короля наедине. Сын в это время подписывал какие-то бумаги, разбросанные по всей его огромной постели. Вообще-то это полагалась делать в кабинете, сидя за столом и макая перо в заботливо подставленную слугой чернильницу, но король не особо любил бывать в своем кабинете. Впрочем, Тиацинн его понимала – стены кабинета были украшены мертвыми головами животных, убитых на охоте королями династии. Некоторым из этих голов было больше ста лет и они уже знатно… попахивали, несмотря на то, что были тщательно выпотрошены и набиты опилками. Да и вообще, что это за варварство – украшать стены головами мертвых животных? А еще самый цивилизованный народ. Якобы.
Королева сложила руки на груди и уселась в кресло.
- Инга-Катрин-Селестия не явилась на званый обед.
- Знаю. Ее забрали два часа назад, - ответил сын, не отрываясь от письма.
- Кто забрал?
- Ее брат и его свита. По словам стражников, подошли к воротам и начали орать, требуя, чтобы их впустили и позволили забрать принцессу домой.
- И ты впустил? – Тиацинн подняла брови.
- Ну а что я еще мог сделать? – Эйленойль вздохнул и отодвинул от себя документы. – Удержать принцессу силой?
- Ты знаешь, почему он решил ее забрать?
- Из-за гибели двух принцесс. Из-за до сих пор ползающей по замку змеи. Я полагаю, этого достаточно, чтобы захотеть забрать дочь с турнира. Удивлен, что остальные правители не послали за своими дочерями, - Синеокий устало потер глаза. – Ну да и ладно. Не такая уж и ценная добыча эта принцесска. Наверное она все равно бы вылетела. Танцевать ни черта не умеет, да еще и гиперактивная какая-то. Похожа на маленького ребенка.
Королева кончиками пальцев погладила обивку. Она любила своего сына, хоть он нисколько не был похож на нее. Но иногда… иногда он был ей словно совсем чужой. Например, когда говорил подобные вещи. Тогда ее любовь к сыну немного меркла, бледнела.
- «Добыча»? Вот как ты относишься к своей потенциальной жене?
- Ты же сама прекрасно знаешь, что женятся не по любви. А что жена? Ну будет появляться со мной на всяких праздниках и пиршествах да родит мне наследника. А зачем она еще нужна?
- Вот как, - королева подняла глаза на сына. – Значит, я тоже только для этого нужна? Ты хоть понимаешь, как многим принцессы жертвуют, когда становятся чьей-то женой?
- Ну и чем же?
- Ты никогда не задумывался, как это тяжело – покинуть родную землю? Полностью изменить жизнь? Вверить ее в руки чужой семьи, чужой страны, где ты никого не знаешь? Где за тебя никто не заступится? Ну конечно, где тебе понять – все корольки только освобождают другу трон для следующей царственной жопы. А девочек отправляют замуж за какого-нибудь жирного идиота из другой страны, которого они видели только один раз в двенадцать лет на помолвке! – Тиацинн выдохлась. Она что, сказала «жопа»? Кажется и правда сказала. – Ладно. Неважно. Все равно ты не поймешь. Поговорим о принцессах.
Еще не дойдя до покоев сына, королева знала, кого она объявит победительницей. Конечно, эта девчонка не годится сыну в жены, но остальные не годятся еще больше. Свангильда слишком гордая и непокорная – она не сможет следовать правилам и быть на вторых ролях. К тому же каждая королева привносит что-то свое в общественную и культурную жизнь дворянства. Например, когда королевой была Йерисса из Зеррикании – а это был тот самый период, когда королева проходила конкурс, - самым модным цветом в королевстве был красный. Все придворные дамы носили платья красных оттенков. Была мода и на украшения в форме змей – браслеты, ожерелья, серьги, диадемы. Музыку слушали зерриканскую, разучивали зерриканские танцы, пили зерриканское вино – атору. В общем, были помешаны на всем зерриканском. Даже покои для принцесс были обставлены в восточном стиле. Тиацинн это тогда неприятно удивило, поэтому когда она стала королевой, она быстро положила всему этому безумию конец.
И что же привнесет Свангильда в придворную культуру Зеленых Холмов? Дворянки начнут пить водку, носить штаны и матюгаться? Нет уж. Хотя, одна северянка из ее страны была королевой Зеленых Холмов. В каком веке это было? Тиацинн не могла вспомнить. Но интересно было бы посмотреть на ее правление. То же с другими принцессами. Мероэ слишком загадочна, совершенно непонятно, о чем она думает. Если другие принцессы производили вполне однозначное впечатление и за их притворными улыбочками вполне можно было прочитать их мысли, то эта принцесса была темной лошадкой. В ее жестах и улыбках была притворность, но какая-то особая притворность, не просто искусственная вежливость. Создавалось впечатление, что Мероэ знает какую-то тайну. Ну и насчет магии она соврала. Видит Иш-Чель, соврала. А ну и их культура, конечно… Тиацинн брезгливо поджала губы. Каритта из Клайнаквии. Тихое, милое дитя. Она легко сможет подстроиться под этикет, царивший в Зеленых Холмах. Каритта немного напоминала королеве себя в детстве. Только королева не была такой робкой и мягкой. Ведь вопреки тому, что сказал Синеокий, на плечах королевы лежит множество обязанностей. А еще королева должна быть мудрой и иногда жесткой. Вряд ли хрупкие плечи рыжеволосой принцессы выдержат такое бремя. Судя по ее виду, она даже собаку прогнать боится. Эцелль, ее племянница. Умная, выдержанная, спокойная, образованная, справедливая. Несомненно, лучший вариант. Лучший вариант для королевства, но не для нее самой. Королева прикрыла глаза. О, пусть Эцелль простит ее за это, но она не могла выбрать ее. Она не собиралась рушить жизнь племянницы. Даже если племянница сама этого хотела.
- Победила Гунда, принцесса Железногорья.
- Это которая смуглая, всегда во всем черном?
- Да. Неужели ты до сих пор не запомнил всех принцесс по именам?
Король ничего на это не ответил, поэтому Тиацинн продолжила.
- Принцесса показала, что в точности знает этикет Зеленых Холмов и не допустила ни одной ошибки. Также она показала чудеса сдержанности, несмотря на все мои провокации. А ты ведь знаешь какой вспыльчивый народ эти железногорцы.
- Знаю. Ну что ж, ладно. Пошлю ей вечером письмо, пусть подготовится к завтрашнему дню.
-Я устала и пойду в свои покои. Наверное, к ужину не выйду, так что спокойной ночи,сын, - она поцеловала сына в щеку.
- Спокойной ночи, матушка.
Королева вышла из покоев и за дверь сразу шмыгнули стражники. Она вздохнула. И как только их постоянное присутствие не смущает сына? Сама королева всегда выдворяла всех слуг за пределы покоев. Она любила тишину и одиночество.
Испытание вышло неожиданно утомительным для Сван. Она даже не могла сказать, что ее вымотало больше - страх перед спиртным или разговор с королевой. К тому же довольно трудно было соблюсти баланс - не выходить на первый план, но и не слишком проваливаться, чтобы всегда быть среди претенденток. В конце концов, Сван приехала сюда в основном развлечься, а веселья в том, чтобы быть последней, очень мало.
Зайдя к себе, Свангильда немного удивилась отсутствию Хильды, но Сигертр сказал, что она ненадолго вышла.
Подождав немного Гунду, северянка сама пошла к ней.
Южанка в это время сидела за столиком и читала какое-то письмо. Приобняв Гунду за талию, Сван нагнулась, и положила голову той на плечо.
- Из дома пишут?
Вместо ответа Гунда, не оборачиваясь, чтобы Сван не увидела выражение ее лица, подняла письмо со стола и поднесла поближе к глазам Сван.
"Железногорья... добродетели... остров."
Вскрикнув от внезапного осознания, Сван стрелой вылетела из покоев Гунды, и ворвалась в свои. Она не стала не плакать, не крушить обстановку - шок оказался настолько силен, что она только и могла что обнять свой меч и приложить горящую щеку к холодной рукояти.
Свои чувства анализировать не хотелось.
Хотелось надраться, что категорически нельзя.
Хотелось отговорить Гунду идти, что вообще ни в какие ворота, даже более немыслимо чем похищение железногорки Свангильдой.
А еще Сван уяснила теперь для себя полностью: короля она ненавидит.
Неясные обрывки мыслей крутились в голове всего несколько минут - когда рукоять потеряла свою приятную прохладу, Сван уже знала, куда пойдет, чтобы убить вечер.
- Э-э-э... у нас с оружием, э-э-э, нель...
Сван зыркнула на посмевшего к ней приблизиться стражника так, что тот даже немного отшатнулся и шагнул к своему товарищу в поисках моральной поддержки. Выглядела Сван сейчас и правда страшновато - волосы ее были растрепаны, на лице с прилившей кровью и царапинами воргена смесь выражений гнева и отчаяния, а самое главное то, что она несла в руке клинком вниз свой длинный меч, стискивая рукоять так, что побелели пальцы.
- Когда стража начнет ловить мышей, - прошипела северянка, - Честная девушка сможет ходить по замку без оружия.
Сван тремя резкимии четкими ударами постучала в дверь покоев Мероэ. Когда дверь приоткрылась, она отрекомендовалась:
- Свангильда, принцесса Предела, и ее меч.
Зайдя к себе, Свангильда немного удивилась отсутствию Хильды, но Сигертр сказал, что она ненадолго вышла.
Подождав немного Гунду, северянка сама пошла к ней.
Южанка в это время сидела за столиком и читала какое-то письмо. Приобняв Гунду за талию, Сван нагнулась, и положила голову той на плечо.
- Из дома пишут?
Вместо ответа Гунда, не оборачиваясь, чтобы Сван не увидела выражение ее лица, подняла письмо со стола и поднесла поближе к глазам Сван.
"Железногорья... добродетели... остров."
Вскрикнув от внезапного осознания, Сван стрелой вылетела из покоев Гунды, и ворвалась в свои. Она не стала не плакать, не крушить обстановку - шок оказался настолько силен, что она только и могла что обнять свой меч и приложить горящую щеку к холодной рукояти.
Свои чувства анализировать не хотелось.
Хотелось надраться, что категорически нельзя.
Хотелось отговорить Гунду идти, что вообще ни в какие ворота, даже более немыслимо чем похищение железногорки Свангильдой.
А еще Сван уяснила теперь для себя полностью: короля она ненавидит.
Неясные обрывки мыслей крутились в голове всего несколько минут - когда рукоять потеряла свою приятную прохладу, Сван уже знала, куда пойдет, чтобы убить вечер.
- Э-э-э... у нас с оружием, э-э-э, нель...
Сван зыркнула на посмевшего к ней приблизиться стражника так, что тот даже немного отшатнулся и шагнул к своему товарищу в поисках моральной поддержки. Выглядела Сван сейчас и правда страшновато - волосы ее были растрепаны, на лице с прилившей кровью и царапинами воргена смесь выражений гнева и отчаяния, а самое главное то, что она несла в руке клинком вниз свой длинный меч, стискивая рукоять так, что побелели пальцы.
- Когда стража начнет ловить мышей, - прошипела северянка, - Честная девушка сможет ходить по замку без оружия.
Сван тремя резкимии четкими ударами постучала в дверь покоев Мероэ. Когда дверь приоткрылась, она отрекомендовалась:
- Свангильда, принцесса Предела, и ее меч.
>ни плакать, ни крушить обстановку
Йопт.
В курильнице дотлевало зерно фимиама. Ну так, для порядка и вящего успокоения. Нельзя сказать, что королеве удалось-таки вывести Мероэ из себя; но она, по крайней мере, честно постаралась. Вот ведь работа у нее, не позавидуешь. Остальные принцессы тоже не слишком порадовали: за обедом вели себя протокольно, на провокации не поддавались, и сразу же после “дружеской прогулки” разбежались по будуарам. Ну хоть бы тебе крошечный скандальчик! Не, скукота, как в храмовой школе во время общего поста. Ну, и ладно. Что я вам шут, что ли? Самим надо уметь развлекаться!
Шакалик всячески выразил свою радость по поводу прихода хозяйки. Жаловался на Дафну, мол, она с ним играть не хочет (та только руками махала - делать ей больше нечего!). Потом, наконец, песик угомонился и забрался под гостевой диванчик (призрачный хвост торчал, впрочем, наружу). Мероэ успела частично разоблачиться (сняла оплечье и регалии) и собиралась было заняться грим-маской, уже несколько смазанной, когда в дверь постучали. Дафна оторвалась от туалетного столика, где она готовила очередной целебный состав для полубожественного лика, и пошла открывать.
- Свангильда, принцесса Предела, и ее меч.
Обе некромантки невольно вздрогнули, когда в проеме показалась Свангильда - с мечом в судорожно сжатом кулаке. Волна обиды и ярости, исходящая от северной принцессы ощущалась почти физически. Призрачному зрению она виделась наподобие пылающего факела (шакалик так даже хвост поджал и зарычал потихоньку из-под дивана). Физически тоже кое-что ощущалось, не без того. Феромонами от Свангильды перло вполне конкретно. “Ых, никакой тебе интриги”, подумала Мероэ, поднимаясь навстречу с приветственной улыбкой. Дафна промелькнула на заднем плане, подкинув горючего в курильницу, и уже суетилась в кладовке, выбирая фрукты и вино. Это мысль, да. А то может и не хватить…
“Сван, Сван, очень рада тебя видеть”, замурлыкала Мероэ, нежно пожимая запястья высокой северянки (та продолжала стискивать меч). “Проходи, присаживайся, угощайся”. Сван позволила себя усадить, но меч из рук не выпустила. Шакалик тихонько пополз из-под диванчика, подальше от такой опасной гостьи. “Вина тебе не предлагаю, помню, но вот есть прекрасный свежевыжатый сок наших южных фруктов - уверена, ты такого не пробовала!” Дафна, умничка. Прямо, как знала - смешала коктейль заранее. Видимо, на тот случай, если королева пернатая меня конкретно доебет. Ха!
Коктейль безалкогольный (но слегка наркотический). Эффект на Сван:
1d6: (2) = 2
1 - нет заметного эффекта
2-3 - легкое расслабление
4-5 - расслабление, легкая эйфория
6 - эйфория, усиление либидо хихикс
Это я
Удержавшись от желания выпить коктейль в три глотка, Сван перевела несколько сбитое после забега дыхание и стала пить помаленьку. Заняло это некоторое время, за которое Сван стала постепенно успокаиваться.
"В сущности, почему я так разнервничалась? Ее еще не выбирают в жены, да и вряд ли он полезет к ней под юбку."
При всей переменчивости настроения северянки, коктейль все-таки быстрее стал "гасить" девушку, чем это произошло бы само.
Заметив, что все еще стискивает рукоять, Сван ослабила хватку, после чего пальцы немедленно заболели.
- Извини, - "Надо как-то оправдаться за свой вид, что ли", - Я просто расстроилась, что выбрали не меня.
"Да, это, в сущности, почти правда".
Сван повернула меч горизонтально и поддержала его второй ладонью почти у самого острия.
- Как я и говорила, у него еще нет имени. С ним ходила по морям моя бабка, а потом меч запутался в такелаже и ее убили. Отец убил им своего брата, когда подавлял мятеж. Ну, и несколько десятков всякого отребья он тоже попробовал на вкус.
Свангильда наклонилась в сторону Мероэ и протянула той меч на вытянутых руках.
- Это совсем секретно, или можно посмотреть?
"В сущности, почему я так разнервничалась? Ее еще не выбирают в жены, да и вряд ли он полезет к ней под юбку."
При всей переменчивости настроения северянки, коктейль все-таки быстрее стал "гасить" девушку, чем это произошло бы само.
Заметив, что все еще стискивает рукоять, Сван ослабила хватку, после чего пальцы немедленно заболели.
- Извини, - "Надо как-то оправдаться за свой вид, что ли", - Я просто расстроилась, что выбрали не меня.
"Да, это, в сущности, почти правда".
Сван повернула меч горизонтально и поддержала его второй ладонью почти у самого острия.
- Как я и говорила, у него еще нет имени. С ним ходила по морям моя бабка, а потом меч запутался в такелаже и ее убили. Отец убил им своего брата, когда подавлял мятеж. Ну, и несколько десятков всякого отребья он тоже попробовал на вкус.
Свангильда наклонилась в сторону Мероэ и протянула той меч на вытянутых руках.
- Это совсем секретно, или можно посмотреть?
Мероэ потягивала легчайшее вино (скорее, сок с толикой алкоголя), всасывая фруктовые дольки, - и с интересом наблюдала за реакцией Сван на коктейль. Похоже, для крепкой духом и телом северянки он был в самый раз: приятное расслабление без побочных эффектов. Хотя эффекты бывают забавные, да… Сван допила бокал и ритуально перевернула его вверх дном. Багровый факел гнева пригас, скукожился; на бледных скулах гостьи, вместо желваков, выступил нежный румянец. Мероэ одобрительно улыбнулась: “Хороший сок, правда? Мне тоже очень нравится!”
Теперь, когда гудение адского пламени вокруг Свангильды стихло, стала слышна Песня Меча. Тихая-тихая, на грани восприятия, как комариный звон, но несомненная - ни с чем не спутаешь. Видно пока и вовсе ничего не было - так, отблеск какой-то. Ножны, надо сказать, сделаны с пониманием. Неведомый мастер постарался максимально оградить ценный клинок от любопытных глаз и ушей. Да и то, опыта им на Севере на занимать. Как говорится, сильный колдун только глянет, а молоко уже скисло. И если бы только молоко… Были, видимо, и у них прецеденты.
Сван, жуя банан, распутывала кожаные завязки, заклинивающие рукоять в ножнах, согласно закону Зеленых Холмов (да и любой другой страны, где в ходу личное оружие). Мероэ прислушивалась к тихой мелодии и в ней потихоньку разгорался охотничий азарт. А ведь их там не меньше дюжины! Может, и какая-нито интересная личность затесалась - а то и не одна! Дафна вернулась с нагруженным подносом и тоже стояла, прислушиваясь к мечу. Наконец, Сван извлекла оружие из ножен и подняла его на уровень глаз, давая рассмотреть получше.
Призрачному взгляду Мерои предстало нечто вроде пучка шевелящихся радужных змей. Собственная “душа” оружия складывается как производная от поглощенных (и правильно закрепленных) душ убитых врагов. Понятно, что отдельные души в значительной мере абсорбируются обшим психополем, так что наружу торчат одни хоботки. Но извлечь что-то всегда можно - если не сам дух, то хоть полезную информацию. Или просто удовольствие от редкого зрелища. Опять же, концерт бесплатный. Даже шакалик навострил уши и подобрался поближе.
Хор душ выводил мелодию довольно заунывную, но не лишенную некоторой дикой прелести. Мероэ медленно провела “третьей рукой” над клинком, зачарованно следя за радужными переливами ауры и прислушиваясь к изменениям тональности в мелодии. Да, интересно было бы покопаться… Гм… “Красивый меч, правда. Благодарю, что нашла время показать его мне! Сван, а ты не могла бы рассказать - вкратце! - о каких-нибудь примечательных историях, связанных с ним или с его прежними владельцами? А я пока пощупаю его за вымя - глядишь, чего полезного и извлеку…
Теперь, когда гудение адского пламени вокруг Свангильды стихло, стала слышна Песня Меча. Тихая-тихая, на грани восприятия, как комариный звон, но несомненная - ни с чем не спутаешь. Видно пока и вовсе ничего не было - так, отблеск какой-то. Ножны, надо сказать, сделаны с пониманием. Неведомый мастер постарался максимально оградить ценный клинок от любопытных глаз и ушей. Да и то, опыта им на Севере на занимать. Как говорится, сильный колдун только глянет, а молоко уже скисло. И если бы только молоко… Были, видимо, и у них прецеденты.
Сван, жуя банан, распутывала кожаные завязки, заклинивающие рукоять в ножнах, согласно закону Зеленых Холмов (да и любой другой страны, где в ходу личное оружие). Мероэ прислушивалась к тихой мелодии и в ней потихоньку разгорался охотничий азарт. А ведь их там не меньше дюжины! Может, и какая-нито интересная личность затесалась - а то и не одна! Дафна вернулась с нагруженным подносом и тоже стояла, прислушиваясь к мечу. Наконец, Сван извлекла оружие из ножен и подняла его на уровень глаз, давая рассмотреть получше.
Призрачному взгляду Мерои предстало нечто вроде пучка шевелящихся радужных змей. Собственная “душа” оружия складывается как производная от поглощенных (и правильно закрепленных) душ убитых врагов. Понятно, что отдельные души в значительной мере абсорбируются обшим психополем, так что наружу торчат одни хоботки. Но извлечь что-то всегда можно - если не сам дух, то хоть полезную информацию. Или просто удовольствие от редкого зрелища. Опять же, концерт бесплатный. Даже шакалик навострил уши и подобрался поближе.
Хор душ выводил мелодию довольно заунывную, но не лишенную некоторой дикой прелести. Мероэ медленно провела “третьей рукой” над клинком, зачарованно следя за радужными переливами ауры и прислушиваясь к изменениям тональности в мелодии. Да, интересно было бы покопаться… Гм… “Красивый меч, правда. Благодарю, что нашла время показать его мне! Сван, а ты не могла бы рассказать - вкратце! - о каких-нибудь примечательных историях, связанных с ним или с его прежними владельцами? А я пока пощупаю его за вымя - глядишь, чего полезного и извлеку…
Упс, пересеклись. Давайте считать, что это ответ на . Точнее, начало ответа. Если можно, Сван, разверни истории чуток.
- Дай-ка подумать, - чуть нахмурилась, напрягая память, Свангильда.
Три истории она знала лучше всего, две касались ее бабки, а одна - отца.
Бабушка девицы не слишком на ту походила - Гельда была женщиной коренастой и мощной, хотя язык не поворачивался назвать ее "толстой". Рассказывали, что она могла с легкостью смахнуть этим мечом человеку голову с плеч.
Первая история, к которой Сван относилась довольно скептически - рассказ о том, как Гельда смогла убить капитана пиратов, бросив в него меч, когда корабли проходили борт о борт. Звали того пирата Бел Воронье Гнездо, и на его счету были не только корабли, но и три сожженных дотла городка, что и заставило деда Сван отпустить Гельду на охоту.
Вторая - история гибели Гельды. В очередной битве с пиратами, срубив уже троих, она на размахе запуталась в оснастке корабля то ли мечом, то ли самой рукой - после чего ее и настиг абордажный топорик.
Говорят, что она прожила еще несколько часов, и потребовала принести и положить рядом с ней меч, погубивший ее.
Говорят, что на корабле пиратов был шаман, заклявший меч на гибедь Гельды, прежде чем самому отправиться на тот свет.
Мало ли что говорят.
А казнь дяди... Маленькая Сван видела ее своими глазами. Хедда-Предателя ввели в цепях в тронный зал и опустили на колени. Халлбйорн сам обезглавил своего брата, потому что это было справедливо, и потому что владыки Предела не держат палачей.
Кровь забрызгала передние ряды приглашенных - тех, кто участвовал в мятеже, но кого Халлбйорн решил простить.
До сих пор многие из них выказывают куда большее рвение в защите короны, чем те, кто остался в мятеже верен хозяину острова Хельги.
Хедд, хоть и близкая родня, а все же, предатель; вряд ли он будет склонен к сотрудничеству с дочерью врага. Если же просто выпустить его во дворце, толку от него будет, примерно как от случайного пирата (притом, навредить он может кому попало, а Свангильде так и вдвойне). А вот за Гельду Мероэ просто не могла не уцепиться. Одобрительно хмыкая в нужных местах бесхитростного рассказа северянки, она начала прощупывать ауру меча. Дафна, потихоньку приблизившись на расстояние касания, подпитывала ее энергией и уверенностью.
В определенном смысле, задача сильно облегчалась тем, что сама Гельда присутствовала не в виде плененного мечом духа, а в виде эмоционального оттиска, поддерживаемого коллективным псевдосознанием этих самых духов. Капли ее крови, что когда-то упали на клинок, очень помогли этот оттиск закрепить. Поэтому, образ и имя героини, транслируемые Мероей, произвели заметный эффект на змееподобных пленников меча. Особенно возбудились убитые ею лично, но и остальные тоже зашевелились. Всплыла и черная клякса старого шаманского проклятия.
Мероэ слегка нахмурилась. Проклятия, в отличие от профанного представления о них, обычно направлены не столько на конкретную жертву, сколько на всех носителей родственных аур; во времени их действие ограничено лишь силой колдуна. Сильный колдун может во всеуслышание проклясть, например, весь род “до седьмого колена”, и об этом станет известно, как о родовом проклятии. Фокус в том, что такова природа любого проклятия - и любое же проклятие требует материальной привязки. Например, к угловому камню семейного замка, в классическом случае.
Свангильде повезло. Шаман был средний по силе, и проклятие успело подзаветриться. Проблема была в том, что само по себе оно так и не развеется, поскольку отпечаток Гельды на мече подпитывает и его тоже. Выходит, милая Сван проклята, как и все ее потомство, пока в семье хранится этот меч. Ну и дела. Как бы ей об этом намекнуть поделикатнее… Ведь меч для варвара - крайне важный атрибут, одна из “душ воина”. Странно, что никто не озаботился прощупать его, как следует, за все эти годы. Так-то проклятие и незаметно совсем, за этими зарослями.
Или, все же, прощупали, а может, даже и обряд очистительный провели, но не с целью отменить проклятие, а с целью скрыть? Не совсем же они дураки, в самом-то деле. Да уж, придворные маги, они такие. Им палец в рот не клади. А может, сама Сван об этом что знает? “Очень интересная история, очень! Обожаю такие! А скажи-ка, милая Сван, то шаманское проклятие на смерть, о котором ты упоминала, кто-нибудь пытался снять с меча? Или после смерти Гельды все решили, что проклятие исполнилось, и беспокоится не о чем? Суеверие, конечно, но просто интересно.”
- Ну, - ответила Сван, немного подумав, - Ее довольно долго предупреждали, что это не самое удобное оружие для палубы, так что такое стало большим горем, но никак не большим сюрпризом. Впрочем, морской жрец ее корабля отнесся к шепоткам команды серьезно, и перед тем, как доставить тело бабки и меч моему деду, взял оружие и провел над ним обряд очищения. Ничего не хочу сказать о поклоняющихся морю - но со стороны этот обряд выглядит как выход на глубокое место, привязывание меча к канату и спускание на глубину, насколько хватит. Утверждается, что холод, давление и вид морского черта способны смыть любое проклятие... почти любое. Если канат рвется, говорят, морской дьявол нашел своим подданным еще один достаточно проклятый меч.
Сван чуть склонилась к Мероэ.
- Чушь, как по мне, я не слишком сильно верю в эти морские дела. Но - дух команды значит очень много. К тому же... это я тут я могу так говорить, а когда под ногами через тонкую доску миля холодной воды, думаешь уже по-другому.
- Ну, я не великий знаток очистительных обрядов, но наблюдать-то довелось - храмовое воспитание! Обычно они занимают довольно много времени и отнимают много сил у жрецов. Поэтому, в одиночку, насколько я понимаю, их практически не проводят. Да - и в море при мне ничего не бросали. Может, конечно, ваше холодное море намного сильнее нашего теплого в этом смысле. Хотя первостихия одна и та же, так что не должно бы… Или ваш обряд включает какие-то другие части, в которые не всех посвящают. Даже принцесс! - хихикнула Мероэ. Сван тоже улыбнулась.
Сван, кажется, избыла уже свою вспышку гнева (старинные предания - отличный способ отвлечься; и чем стариннее, тем лучше. Жаль, история ее меча не слишком протяженна во времени). Пугать ее родовым проклятием прямо сейчас - не самая лучшая идея. Не поверит - может опять разозлиться; поверит - может испугаться по-настоящему. Варварка же, дитя природы. Пытаться снять проклятие в одиночку (даже с Дафниной помощью), да еще в чужой стране - и вовсе глупо. Ладно, отставим это пока. Продолжим терапию, раз начало положено. А там, глядишь, и хитроплан созреет…
Мероэ ощутила прилив искренней симпатии к северянке. Однако же, до чего болезненно она реагирует на размолвку с этой своей чернушкой (а на что же еще?). Ужас просто. Как можно так себя изводить? Даже если она во всем подобна гранатовому дереву, и круглость плодов - груди ее… Ой, куда-то меня заносит не туда. Ну, от чрезмерной нервной возбудимости, помимо химических средств (как она коктейль-то высосала!), отлично помогают и физические. Например, качественный массаж. Дафна - отличный специалист! Попробуем помочь, чем сможем, значит.
- Дааа, очень все это интересно и таинственно. Тайнознание, как говорится, паче меда сладчайше. Буду рада, если смогу прояснить для тебя те моменты, которые тебя заинтересовали во время нашего “гадания”. Меня учили, правда, что передача оккультных знаний требует особо ясного и бесстрастного состояния ума - а ты, не во гнев тебе будь сказано, все еще напряжена. Так что, не откажи мне в маленькой любезности. Дафна моя отлично делает расслабляющий массаж. Даро, старичок, просто не мыслит жизни без ее волшебных ручек. Да-да, милая Дафна, нечего так смущаться. Для воина и атлета массаж вообще незаменим.
Раздеваться не нужно пока, она просто плечи тебе разомнет, для начала. А я, с твоего разрешения, помузицирую. Тоже помогает, знаешь ли. [Напевает примерно такую мелодию, но более минорно, наподобие колыбельной: https://www.youtube.com/watch?v=upKf6ZxtCro
При этом ласково смотрит в глаза и прямо-таки лучится симпатией и искренним желанием помочь :3
Сван, кажется, избыла уже свою вспышку гнева (старинные предания - отличный способ отвлечься; и чем стариннее, тем лучше. Жаль, история ее меча не слишком протяженна во времени). Пугать ее родовым проклятием прямо сейчас - не самая лучшая идея. Не поверит - может опять разозлиться; поверит - может испугаться по-настоящему. Варварка же, дитя природы. Пытаться снять проклятие в одиночку (даже с Дафниной помощью), да еще в чужой стране - и вовсе глупо. Ладно, отставим это пока. Продолжим терапию, раз начало положено. А там, глядишь, и хитроплан созреет…
Мероэ ощутила прилив искренней симпатии к северянке. Однако же, до чего болезненно она реагирует на размолвку с этой своей чернушкой (а на что же еще?). Ужас просто. Как можно так себя изводить? Даже если она во всем подобна гранатовому дереву, и круглость плодов - груди ее… Ой, куда-то меня заносит не туда. Ну, от чрезмерной нервной возбудимости, помимо химических средств (как она коктейль-то высосала!), отлично помогают и физические. Например, качественный массаж. Дафна - отличный специалист! Попробуем помочь, чем сможем, значит.
- Дааа, очень все это интересно и таинственно. Тайнознание, как говорится, паче меда сладчайше. Буду рада, если смогу прояснить для тебя те моменты, которые тебя заинтересовали во время нашего “гадания”. Меня учили, правда, что передача оккультных знаний требует особо ясного и бесстрастного состояния ума - а ты, не во гнев тебе будь сказано, все еще напряжена. Так что, не откажи мне в маленькой любезности. Дафна моя отлично делает расслабляющий массаж. Даро, старичок, просто не мыслит жизни без ее волшебных ручек. Да-да, милая Дафна, нечего так смущаться. Для воина и атлета массаж вообще незаменим.
Раздеваться не нужно пока, она просто плечи тебе разомнет, для начала. А я, с твоего разрешения, помузицирую. Тоже помогает, знаешь ли. [Напевает примерно такую мелодию, но более минорно, наподобие колыбельной: https://www.youtube.com/watch?v=upKf6ZxtCro
При этом ласково смотрит в глаза и прямо-таки лучится симпатией и искренним желанием помочь :3
В покоях Каритту ждали несколько писем из дома. Принцесса быстро переоделась в одежду попроще, попросила Веллу сделать чаю и принялась за чтение. Писем из Дома Дождей, королевского дворца Клайнаквии, не проходило с самого её приезда.
Первое письмо оказалось не самым приятным. Дигефт, старший и нелюбимый брат Каритты, рассказывал о своих успехах в военном деле и пускал разные шуточки. Каритта отложила его в сторону, даже не дочитывая его до конца, и взяла следующее письмо. Оно было от двух её младших сестёр, Микелли и Танилии. Они писали по очереди, абзац за абзацем. В письме рассказывалось о последних новостях местечкового значения, вроде женитьбы одного из дворянских детей, близкого друга Каритты, и просвещения в рыцари знакомого оруженосца. В конце письма девочки обещали попробовать приехать как-нибудь в Холмы и поддержать Каритту. Это письмо сильно подняло Каритте настроение и все насущные проблемы временно забылись. Было ещё несколько писем от разных знакомых и одно — от отца. Его Каритта прочла самым последним. Король Клайнаквии, правитель Великой Дельты, Глимтенн Миэнелл Третий интересовался здоровьем дочери, всем ли она обеспечена и в безопасности ли она. Смерть двух принцесс обеспокоила его, но уговорить Каритту вернуться домой он не пытался.
Каритта потянулась за бумагой на дальнем краю стола. Одно неловкое движение — и чернильница опрокидывается. Чернила тут залили стол, письма, а так же одежду Каритты.
Она вскочила со стула, быстро убрала со стола письма в бессмысленной попытке спасти их. Затем она отбросила их на кровать, не заботясь о чистоте постельного белья, и принялась стаскивать с себя одежду, негромко ругаясь.
В этот момент, наверное, все великие Предки, не в силах выдержать такой неуклюжести своего потомка, закрыли бы глаза.
В дверь ВНЕЗАПНО постучали.
Ну ты поняла, Эцелль.
Первое письмо оказалось не самым приятным. Дигефт, старший и нелюбимый брат Каритты, рассказывал о своих успехах в военном деле и пускал разные шуточки. Каритта отложила его в сторону, даже не дочитывая его до конца, и взяла следующее письмо. Оно было от двух её младших сестёр, Микелли и Танилии. Они писали по очереди, абзац за абзацем. В письме рассказывалось о последних новостях местечкового значения, вроде женитьбы одного из дворянских детей, близкого друга Каритты, и просвещения в рыцари знакомого оруженосца. В конце письма девочки обещали попробовать приехать как-нибудь в Холмы и поддержать Каритту. Это письмо сильно подняло Каритте настроение и все насущные проблемы временно забылись. Было ещё несколько писем от разных знакомых и одно — от отца. Его Каритта прочла самым последним. Король Клайнаквии, правитель Великой Дельты, Глимтенн Миэнелл Третий интересовался здоровьем дочери, всем ли она обеспечена и в безопасности ли она. Смерть двух принцесс обеспокоила его, но уговорить Каритту вернуться домой он не пытался.
Каритта потянулась за бумагой на дальнем краю стола. Одно неловкое движение — и чернильница опрокидывается. Чернила тут залили стол, письма, а так же одежду Каритты.
Она вскочила со стула, быстро убрала со стола письма в бессмысленной попытке спасти их. Затем она отбросила их на кровать, не заботясь о чистоте постельного белья, и принялась стаскивать с себя одежду, негромко ругаясь.
В этот момент, наверное, все великие Предки, не в силах выдержать такой неуклюжести своего потомка, закрыли бы глаза.
В дверь ВНЕЗАПНО постучали.
Ну ты поняла, Эцелль.
>Ну ты поняла, Эцелль
У кого-то будет секс?
Эцелль сидела у себя с нетерпением ожидала, когда огласят результаты конкурса. Поскольку заняться Эцелль было нечем, мысли становились всё тревожнее. Вдруг Тиацинн попросит Синеокого отослать её домой? Она пыталась отговорить Эцелль от участия в турнире, несомненно, для её же пользы.
Эцелль отшвырнула эти мысли и попыталась отвлечься. Тут ей в голову пришла одна идея. С Кариттой Эцелль знакомого очень мало, несмотря на тот вечер у Свангильды — клайнаквийская принцесса плохо шла на контакт. Вдруг Каритта победила? Конечно, по ней не скажешь, что она способна хоть как-то впечатлить королеву, да и с этикетом у неё не очень. Но Эцелль не может рисковать. Небольшая горсть орешков или бутыль тошнотворного "целебного" отвара Тичи — и соперница наверняка не явиться на какую-нибудь встречу с королём. Конечно, Каритта могла и проиграть. Но ведь нужно как-то развеять скуку.
Эцелль нашла в комнате служанки бутыль с тем самым отваром и направилась в покои Каритты.
Эцелль сначала постучала. Но спустя пятнадцать секунд ей никто не открыл — а ведь кто-нибудь из слуг всё время настороже, по крайней мере, у Эцелль — и принцесса вошла в покои Каритты.
Та стояла посреди комнаты, вся растрёпаная. Залитая чернилами рубашка была уже почти снята — осталось только вынять руки из рукавов, но принцесса, похоже, запуталась в собственной одежде. Юбка, в таком же состоянии, была чуть приспущена. Наверное, Каритта не сразу определилась с тем, что снимать первым.
— Ваша служанка отсутствует, — ничуть не смутившись, сказала Эцелль. — Помочь?
Пока вы там отношаетесь, у кого-то будет секс! Молчать, Каритта, тебя не спрашивают.
Эцелль отшвырнула эти мысли и попыталась отвлечься. Тут ей в голову пришла одна идея. С Кариттой Эцелль знакомого очень мало, несмотря на тот вечер у Свангильды — клайнаквийская принцесса плохо шла на контакт. Вдруг Каритта победила? Конечно, по ней не скажешь, что она способна хоть как-то впечатлить королеву, да и с этикетом у неё не очень. Но Эцелль не может рисковать. Небольшая горсть орешков или бутыль тошнотворного "целебного" отвара Тичи — и соперница наверняка не явиться на какую-нибудь встречу с королём. Конечно, Каритта могла и проиграть. Но ведь нужно как-то развеять скуку.
Эцелль нашла в комнате служанки бутыль с тем самым отваром и направилась в покои Каритты.
Эцелль сначала постучала. Но спустя пятнадцать секунд ей никто не открыл — а ведь кто-нибудь из слуг всё время настороже, по крайней мере, у Эцелль — и принцесса вошла в покои Каритты.
Та стояла посреди комнаты, вся растрёпаная. Залитая чернилами рубашка была уже почти снята — осталось только вынять руки из рукавов, но принцесса, похоже, запуталась в собственной одежде. Юбка, в таком же состоянии, была чуть приспущена. Наверное, Каритта не сразу определилась с тем, что снимать первым.
— Ваша служанка отсутствует, — ничуть не смутившись, сказала Эцелль. — Помочь?
Пока вы там отношаетесь, у кого-то будет секс! Молчать, Каритта, тебя не спрашивают.
Несмотря на всю свою симпатию к Свангильде (и даже толику чисто животного влечения - ах, эти сильные руки, эти плечи, этот гордый взляд!), Мероэ головы не теряла. Сегодня Сван трясется от обиды и злости, и вполне способна отомстить “гадкой девчонке” в меру своей невеликой фантазии, а завтра отойдет от коктейля и побежит к ней мириться. И тогда уж они вдвоем будут третировать бедную Мерошу как “мерзкую соблазнительницу”. И ладно бы, если только вдвоем. Принцессы же. Интриганство, в том числе политическое - в крови.
Не хватало еще дипломатических осложнений с Пределом (а то и с Железногорьем, если особенно повезет). В случае чего, Свангильде явно достанет вредности убедить отца, старого пирата, в крайней необходимости для предельской экономики регулярных рейдов на наши фактории. А то и сама организует - корабль с командой у нее есть, да и друзья, наверняка, найдутся. А железногорцы и вовсе того… Мероэ поежилась, припомнив слова древнего пророчества: “Придут из ночи Железные — и наступит железная ночь — конец всему!”
Ну, и нафига мне эти перья, как говорят Эцелькины соотечественники. В смысле, эти проблемы. Кажется, у них все вполне серьезно. Вот пусть дальше и воркуют себе на здоровье. Не буду мешать чужому счастью (хоть и завидно, конечно). А так, может еще вспомнят добрым словом впоследствии. И Мероэ принялась таинственным полушепотом рассказывать тихо балдеющей от массажа и АСМР Сван всякие глупости про неслучайность случайностей, про летунов и тайных соглядатаев, про узлы судьбы и прочее в том же духе.
При этом, легчайшими прикосновениями “третьей руки”, она нежно поглаживала плечи и руки Сван, и ее покрасневшие ушки (ах!). Сама Мероэ при этом находилась хоть и достаточно близко для интимной беседы, но все же на приличном случаю расстоянии, чтобы ее нельзя было заподозрить в попытке физически овладеть гостьей. Сван уже достаточно надышалась фимиамом, чтобы легче воспринимать сокрытое, поэтому шакалика приходилось время от времени одергивать, чтобы не особо лез на глаза. Гостья уже клевала носом, и похоже, вполне могла уснуть прямо на диванчике…
Когда Эцелль вошла в комнату, Каритта пыталась справиться с рубашкой. От злости на себя и свою неуклюжесть, руки Каритты не слушались, а найти пуговицы среди декоративных складок оказалось крайне трудно.
Увидев Эцелль, Каритта замерла. "Сейчас она поймёт, что пришла не вовремя, и уйдёт", — думала Каритта. Эцелль не уходила. Каритта попыталась запахнуть рубашку, но она слишком сильно запуталась в ней и лишь размазала чернила по телу.
Затем Эцелль предложила помочь. Веллы не будет ещё довольно долго, ведь заварить чай так, как любит принцесса — дело не простое, а ещё нужно успеть отмыть то, что проникло сквозь ткань, пока это ещё просто. Каритта что промямлила в ответ, покраснела, кивнула и опустила руки. В конце концов, чего здесь такого? Она ведь не мужчине даёт себя раздеть, а всего лишь другой принцессе, которая хочет помочь.
Для южанки победа была неожиданной. Ошарашенная, она тупо сжимала письмо в руках, когда Свангильда в расстроенных чувствах выбежала из ее покоев.
Она победила? Серьезно? Матюгающаяся "варварка" со склонностью к алкоголизму понравилась королеве, выходцу Небесных Врат? Гунда еще тупо перечитала письмо: "спешим уведомить Ваше Высочество", "на Вас пал выбор Ее Величества Тиацинн, королевы Зеленых Холмов", "целый день на Лебедином острове", "наслаждайтесь приятным отдыхом" бла-бла-бла. Гунда смяла письмо и выбросила его в камин. Жадный огонь тут же поглотил бумагу.
Она не хотела ехать с королем ни на какой остров. Она просто хотела утереть королеве нос.
И другим принцессам. Доказать, что она не примитивная варварка, которая только недавно научилась ходить на двух ногах. Молодец. Доказала. Дальше что?
И Сван почему-то обиделась. Не думает же она, что ей нравится этот белобрысый губошлеп? Ладно, нужно пойти поговорить с ней. Куда она там могла ломануться?
Наводку на покои Мероэ дал Наато - он видел, как Сван в растрепанных чувствах бежала по тому крылу этажа. Написал это ей на дощечке, которую всегда носил с собой - говорить он не мог из-за обета молчания. Дурацкие железногорские правила. Только когда Гунда шла по коридору в ее голову закралась мысль - а какого хрена там вообще делал Наато? Разве он не должен охранять ее покои? Ладно, не до того сейчас.
Южанка ворвалась в покои аккурат в тот момент, когда служанка Мероэ своими крепкими руками массировала
Сван плечи, а Мероэ что-то нежно шептала той на ухо...
- ЭТО ЧТО, БЛЯДЬ, ТАКОЕ? - взревела Гунда.
Она победила? Серьезно? Матюгающаяся "варварка" со склонностью к алкоголизму понравилась королеве, выходцу Небесных Врат? Гунда еще тупо перечитала письмо: "спешим уведомить Ваше Высочество", "на Вас пал выбор Ее Величества Тиацинн, королевы Зеленых Холмов", "целый день на Лебедином острове", "наслаждайтесь приятным отдыхом" бла-бла-бла. Гунда смяла письмо и выбросила его в камин. Жадный огонь тут же поглотил бумагу.
Она не хотела ехать с королем ни на какой остров. Она просто хотела утереть королеве нос.
И другим принцессам. Доказать, что она не примитивная варварка, которая только недавно научилась ходить на двух ногах. Молодец. Доказала. Дальше что?
И Сван почему-то обиделась. Не думает же она, что ей нравится этот белобрысый губошлеп? Ладно, нужно пойти поговорить с ней. Куда она там могла ломануться?
Наводку на покои Мероэ дал Наато - он видел, как Сван в растрепанных чувствах бежала по тому крылу этажа. Написал это ей на дощечке, которую всегда носил с собой - говорить он не мог из-за обета молчания. Дурацкие железногорские правила. Только когда Гунда шла по коридору в ее голову закралась мысль - а какого хрена там вообще делал Наато? Разве он не должен охранять ее покои? Ладно, не до того сейчас.
Южанка ворвалась в покои аккурат в тот момент, когда служанка Мероэ своими крепкими руками массировала
Сван плечи, а Мероэ что-то нежно шептала той на ухо...
- ЭТО ЧТО, БЛЯДЬ, ТАКОЕ? - взревела Гунда.
В глазах у нее будто все потемнело, руки до хруста сжались в кулаки и Гунда "отпустила поводья" самоконтроля. Она стремительно ринулась к обидчице и прежде чем кто-либо успел что-то сделать или сказать, повалила ее на пол и хорошенько залепила служанке кулаком в глаз, потом в щеку. Когда она схватила женщину за волосы, намереваясь хорошенько приложить ее затылком об пол, кто-то перехватил ее руку и резко оттащил от распростертой на полу Дафны.
Следующий ход за вами, дамы
Следующий ход за вами, дамы
Гунда почувствовала, как кто-то стиснул ее кольцом, прижимая руки к бокам. Над ухом послышался голос Сван, безмятежно-спокойный.
- Гунда, постой. Дафна ни в чем не виновата. Я, должно быть, ужасно выглядела - поэтому мне намешали коктейль и помогли успокоиться. Гунда, прости меня, дуру, я не должна была сбегать.
- Гунда, постой. Дафна ни в чем не виновата. Я, должно быть, ужасно выглядела - поэтому мне намешали коктейль и помогли успокоиться. Гунда, прости меня, дуру, я не должна была сбегать.
Как только Гунда услышала голос Сван, она сразу обмякла и перестала вырываться. Она повернулась к девушке лицом.
- И ты меня прости. Мы обе ревнивые дуры.
Гунда легонько поцеловала Сван в губы.
- И ты меня прости. Мы обе ревнивые дуры.
Гунда легонько поцеловала Сван в губы.
Эцелль поставила бутыль на стол, подошла к Каритте, быстро осмотрела её, поняла, как именно Каритта умудрились запутаться в собственной одежде и стянула с неё рубашку. При этом она случайно провела пальцем по её спине. Прикосновение к столь нежной бархатной коже заставило Эцелль вздрогнуть.
Эцелль отбросила пропитанную чернилами рубашку в сторону. Каритта, красная, словно эти их клайнаквийские варёные раки, принялась снимать юбку. Эцелль неотрывно на неё смотрел, а затем, следуя непонятному порыву, взяла её за подбородок и поцеловала.
Прежде, чем Каритта поняла, что происходит, Эцелль взяла бутыль и быстро ушла.
Вернувшись в свои покои, Эцелль ощутила жгучий стыд и попросила Тичи принести вина. Результаты конкурса, наверное, уже стали известны, но Эцелль было не до того: она пыталась понять, почему она вдруг поцеловала Каритту. Если об этом узнают, Эцелль ожидают большие проблемы.
Вид горящей гневом Сван шакалика напугал - и напомнил давнишний смертный ужас (сильно приглушенный общением с добрыми некромантками). Он совсем впал в отчаяние и захотел “не быть”. Поводок, впрочем, держал крепко, и шакалику пришлось смириться с жестокостью судьбы. Он тихо лежал в уголке и чувствовал себя очень несчастным. Но потом, увидев, как ловко хозяйка управилась с болезненно пылающим факелом, он осмелел и подобрался поближе - послушать Хор душ, выводящий заунывную, но приятную мелодию. И даже начал подвывать.
Эту идиллию грубо нарушил еще один факел гнева - правда, другого цвета и запаха (почему-то странно знакомого). Горящая гневом личность накинулась на добрую (хоть и вечно занятую) тетеньку и опрокинула ее на пол. Хотела убить! Убить. Загрызть. И тут шакалик вспомнил. И мгновенно “переключился”, как это обычно и бывает у низших духов. Последнее целостное прижизненное воспоминание (сохраненное сознанием, пока его не заволокло предсмертной пеленой) было связано именно с этим человеком. Убить. Загрызть.
Шакалик рванулся вперед, метя в горло уже почти “остывшей” девушки. Ее обнимала другая, страшная, но это ему было безразлично. Его вела Сила, куда более могучая. Та, которую питают (и одновременно сдерживают) ручейки и реки жертвенной крови. Та, которая вечно жаждет. Крошечной своей частичкой, она прорвалась сквозь колдовской заслон в здесь и сейчас, чтобы мгновенно, по вселенским меркам, угаснуть - но прежде обратить некоторую часть упорядоченной материи в единственно правильное, мертвое состояние. Убить.
Продолжая обнимать Гунду, Сван шепнула ей:
"На нас же смотрят!"
И сразу после этого:
"Пожалуйста, будь хорошей девочкой и извинись. Я знаю, что вы немножко повздорили у меня, но она же из лучших побуждений тебя отговаривала."
Сказав это, Сван расцепила объятие и подошла к Дафне, помогая той подняться. С вымученной улыбкой северянка проговорила.
- Это недоразумение. Я надеюсь, что никто не затаит обиды.
"На нас же смотрят!"
И сразу после этого:
"Пожалуйста, будь хорошей девочкой и извинись. Я знаю, что вы немножко повздорили у меня, но она же из лучших побуждений тебя отговаривала."
Сказав это, Сван расцепила объятие и подошла к Дафне, помогая той подняться. С вымученной улыбкой северянка проговорила.
- Это недоразумение. Я надеюсь, что никто не затаит обиды.
Дафна молча поклонилась. Чего еще ожидать от варваров! За непрошеную или не вовремя оказанную помощь - даже спасение жизни! - они могут и вовсе прибить. У них это называется “спорить с судьбой”, вроде бы. Еще дешево отделались…
Мероэ тоже покивала (с крайне обалдевшим видом). Потом встала и помогла Дафне перебраться на диванчик. Отцепила от пояса серебряное зеркальце и осторожно приложила ей к разбитой скуле. Повздыхала. Потом обернулась к Сван.
- Если бы я сейчас была склонна шутить, - тихо проговорила она, - то несомненно, потребовала бы виру серебром, согласно вашей Северной Правде. Но не буду. Просто скажу, что с моей стороны претензий нет. Надеюсь, на этом инцидент исчерпан?
Когда Эцелль ушла, Каритта ещё несколько минут продолжала стоять на месте, ошарашеная произошедшим. Последнее, чего она ожидала от Эцелль — это поцелуя.
"Это неправильно", — думала Каритта. Она с детства так считала. Но, тем не менее, этот поцелуй был для неё отнюдь не неприятным.
Каритта встряхнула головой, отгоняя мысли об этом, и побежала отмывать пятна, пока чернила не засохли.
Кое-как отмыв пятна — правда, позже все равно придётся принять горячую ванну — Каритта одела халат и упала на кровать, сбросив испорченные письма на пол. Каритта до сих пор ощущала вкус губ Эцелль.
Вскоре вернулась Велла и принесла чай. Увидев такой беспорядок, она пришла в ужас. Каритта рассеяно попросила её прибраться и наполнить ванну. Во время уборки Велла как бы невзначай сказала, что победила Гунда. Не думай сейчас Каритта об Эцелль, она бы удивилась. Гунда, по мнению Каритты, не была похожа на ту, кто может понравится такой, как Тиацинн.
Когда Велла вновь ушла, на этот раз найти кого-нибудь, кто натаскает воды, Каритта выпила остывший чай и решила написать письмо домой. Помимо письма сестрам, отцу и даже противному брату, она написала и матери. Это письмо должны доставить лично ей, в отдельном конверте. В нём Каритта рассказывала о случившемся с Эцелль и просила совета. Она не была уверена, что это правильный шаг. Может, стоило забыть об этом? Но поцелуй Эцелль не давал ей покоя. Вряд ли она смогла бы так просто это забыть.
Гунда неровно улыбнулась и повинилась перед Мероэ:
- Я прошу прощения за свою вспышку. Ну вы знаете, эти железногорцы, ха-ха. Этого больше не повторится.
"...если ты и твоя служанка больше не будете дотрагиваться до Свангильды. А иначе вас обеих так отмудохаю, что сегодняшнее покажется вам цветочками" - пронеслось в голове в Гунды.
- Может быть по чарочке за примирение?
- Я прошу прощения за свою вспышку. Ну вы знаете, эти железногорцы, ха-ха. Этого больше не повторится.
"...если ты и твоя служанка больше не будете дотрагиваться до Свангильды. А иначе вас обеих так отмудохаю, что сегодняшнее покажется вам цветочками" - пронеслось в голове в Гунды.
- Может быть по чарочке за примирение?
- Можно и по чарочке, почему нет, - кивнула Мероэ, - Дафна, голубушка, отправляйся к себе, приляг, отдохни. Пластырь наложи. Я потом загляну. Мы тут сами управимся, не беспокойся.
Дафна послушно освободила диванчик, поклонилась хозяйке (“Ваше Высочество…”), потом отдельно - варварским принцессам, и ушаркала к себе в каморку, прижимая зеркальце к скуле.
Мероэ подтянула свой пуфик поближе и широким жестом указала гостьям на диванчик - и столик перед ним, уставленный сосудами с разнообразными напитками и чашами фруктов.
- Располагайтесь поудобнее, ночь впереди длинная, выбирайте, что больше по вкусу. С этой стороны вина (тут покрепче, наливки и ликеры), с этой соки. Лед в ведерке.
Мне вот это нравится, например. Очень легкое, даже разбавлять не надо. Вот фруктовые дольки, обычно мы их добавляем к такому. Можно и сок добавить. Но это дело вкуса…
Она налила в стеклянный бокал темно-красной жидкости из кувшина, зачерпнула ложечкой фруктовых долек из вазочки, плеснула сока, и подняла бокал повыше: “За примирение!”
Сван решила не рисковать и выбрала сок. Апельсиновый. К цитрусовым северянка открыла в себе маленькую слабость.
- За примирение.
Гунда налила себе самую крепкую наливку.
- За примирение, - торжественно сказала Сван и все дружно чокнулись. Дзынь!
Гунда одним глотком выпила половину. Было приятно выпить что-то покрепче противной зеленохолмской водички, которую они называют "вином". Вкус ее удивил - она не ожидала, что ей понравится алкоголь из закромов Ковчега. Надо же. Может себе выклянчить бутылочку? Нее. Она ж гордая дщерь Железногорья. Ей просить не пристало. Разве что потом послать Виту, чтобы та тайком украла пару бутылочек... Ну а если попадется, то все можно будет свалить на нее.
У этой девушки такие загребущие руки. Она даже ее белье своровала так, что Гунда обнаружила пропажу только когда увидела свое белье на одной шлюхе из кабака. Ох и отделала она тогда эту дуреху... Точнее, двоих дурех. И шлюху и Виту. Гунда ж не бессердечная тварь, она ж понимает, что Вите денежки нужны, тем более, что Гунда такое белье все равно не носит. Ну продала бы этот чертов пеньюар какой-нибудь приличной девушке, или иностранке, в конце-то концов. Но шлюхе-то зачем?
- Так что... Чем займемся, дамы?
- За примирение, - торжественно сказала Сван и все дружно чокнулись. Дзынь!
Гунда одним глотком выпила половину. Было приятно выпить что-то покрепче противной зеленохолмской водички, которую они называют "вином". Вкус ее удивил - она не ожидала, что ей понравится алкоголь из закромов Ковчега. Надо же. Может себе выклянчить бутылочку? Нее. Она ж гордая дщерь Железногорья. Ей просить не пристало. Разве что потом послать Виту, чтобы та тайком украла пару бутылочек... Ну а если попадется, то все можно будет свалить на нее.
У этой девушки такие загребущие руки. Она даже ее белье своровала так, что Гунда обнаружила пропажу только когда увидела свое белье на одной шлюхе из кабака. Ох и отделала она тогда эту дуреху... Точнее, двоих дурех. И шлюху и Виту. Гунда ж не бессердечная тварь, она ж понимает, что Вите денежки нужны, тем более, что Гунда такое белье все равно не носит. Ну продала бы этот чертов пеньюар какой-нибудь приличной девушке, или иностранке, в конце-то концов. Но шлюхе-то зачем?
- Так что... Чем займемся, дамы?
Это судьба, дорогая Каритта, это судьба.
Эцелль выпила пару бокалов вина и успокоилась. А затем выпила ещё немного и снова вспомнила тот поцелуй. На этот раз он показался не таким противоестественным, а то, что об этом могут узнать — не таким уж и страшным.
Эцелль закрыла глаза и представила обнажённую Каритту, как тогда, в её покоях. Её беззащитность и робость, её прекрасную кожу и мягкие губы, пробуждали чувства, которые Эцелль ещё ни разу не испытывала.
После ещё парочки бокалов, Эцелль поняла, что этот поцелуй был не последним. Она не хочет, чтобы он был последним. И поэтому она должна действовать прямо сейчас.
Эцелль встала и направилась к Каритте. Тальц было увязался за ней, но Эцелль отослала его, сославшись на серьёзный личный разговор с принцессой.
Подойдя к двери покоев Каритты, Эцелль поправила головной убор, рукой разгладила платье и постучала.
Эцелль выпила пару бокалов вина и успокоилась. А затем выпила ещё немного и снова вспомнила тот поцелуй. На этот раз он показался не таким противоестественным, а то, что об этом могут узнать — не таким уж и страшным.
Эцелль закрыла глаза и представила обнажённую Каритту, как тогда, в её покоях. Её беззащитность и робость, её прекрасную кожу и мягкие губы, пробуждали чувства, которые Эцелль ещё ни разу не испытывала.
После ещё парочки бокалов, Эцелль поняла, что этот поцелуй был не последним. Она не хочет, чтобы он был последним. И поэтому она должна действовать прямо сейчас.
Эцелль встала и направилась к Каритте. Тальц было увязался за ней, но Эцелль отослала его, сославшись на серьёзный личный разговор с принцессой.
Подойдя к двери покоев Каритты, Эцелль поправила головной убор, рукой разгладила платье и постучала.
Каритта закончила с письмами, а Велла как раз разобралась с ванной. Каритта отложила перо, встала и отправилась мыться. Вокруг ванной стояли вазочки с благовониями, горящими успокоивающими травами и свечи, а в воду Велла налила множество клайнаквийских душистых масел. Всё для того, чтобы принцесса расслабилась.
Каритта попросила служанку далеко не уходить, отделила ванну от остальной комнаты ширмой, сбросила халат и залелезла в воду. Велла села у входа и принялась потихоньку есть конфеты и считать птиц за окном. Каритта старательно отмывала несуществующую грязь, стараясь отвлечься от мыслей об Эцелль, которые вернулись сразу же, как принцесса поставила последнюю точку в письме матери. Благовония и дым трав совсем в этом не помогал, а напоминал Каритте запах духов Эцелль.
Стараясь хоть как-то отвлечься, Каритта погрузилась в воду с головой. В этот момент в дверь постучали. Велла встала, тяжело вздохнула и открыла. Увидев Эцелль, она поклонилась и почтительно сказала:
— Принцесса сейчас занята. Нл подождите немного, сейчас я её позову. Думаю, она найдёт минуту для вас.
Велла выпустила Эцелль и подошла к ванной.
Каритта вынырнула и увидела Веллу, пристально смотрящую на неё. Каритта несколько раз глубоко вдохнула и спросила:
— Чего тебе?
— К вам принцесса Эцелль, — терпеливо ответила служанка.
— Эцелль? Подай халат... — Каритта закусила губу. Что ей нужно? Может, пришла объясниться?
Каритта выбралась из ванной, оделась и вышла к Эцелль.
— Эм... Садись, — сказала Каритта и указала на один из пуфиков у стены. При этом она осталась стоять.
При виде Эцелль лицо Каритты налилось краской, а мысли начали путаться так, что она даже не заметила запах вина. Что-то подсказывало Каритте, что сейчас будет весьма личный разговор, поэтому она попросила Веллу выйти.
Каритта попросила служанку далеко не уходить, отделила ванну от остальной комнаты ширмой, сбросила халат и залелезла в воду. Велла села у входа и принялась потихоньку есть конфеты и считать птиц за окном. Каритта старательно отмывала несуществующую грязь, стараясь отвлечься от мыслей об Эцелль, которые вернулись сразу же, как принцесса поставила последнюю точку в письме матери. Благовония и дым трав совсем в этом не помогал, а напоминал Каритте запах духов Эцелль.
Стараясь хоть как-то отвлечься, Каритта погрузилась в воду с головой. В этот момент в дверь постучали. Велла встала, тяжело вздохнула и открыла. Увидев Эцелль, она поклонилась и почтительно сказала:
— Принцесса сейчас занята. Нл подождите немного, сейчас я её позову. Думаю, она найдёт минуту для вас.
Велла выпустила Эцелль и подошла к ванной.
Каритта вынырнула и увидела Веллу, пристально смотрящую на неё. Каритта несколько раз глубоко вдохнула и спросила:
— Чего тебе?
— К вам принцесса Эцелль, — терпеливо ответила служанка.
— Эцелль? Подай халат... — Каритта закусила губу. Что ей нужно? Может, пришла объясниться?
Каритта выбралась из ванной, оделась и вышла к Эцелль.
— Эм... Садись, — сказала Каритта и указала на один из пуфиков у стены. При этом она осталась стоять.
При виде Эцелль лицо Каритты налилось краской, а мысли начали путаться так, что она даже не заметила запах вина. Что-то подсказывало Каритте, что сейчас будет весьма личный разговор, поэтому она попросила Веллу выйти.
Сван про себя с облегчением выдохнула. Неудобная ситуация, вроде бы, разрешилась.
- Мероэ, меч я наверное оставлю тебе на ночь, сейчас вряд ли подходящая для таинств обстановка. Только, - улыбнулась Сван, - не потеряй его, и не сломай.
Чуть склонившись вперед, она поставила локти на стол, переплела пальцы и опустилась подбородком на импровизированную подставку. Гендо.жпг
- Что возвращает нас к стереотипам о народах, разговор о которых столь развлек нас днем. Королева была неподражаема, не находите? Итак, собрал как-то очередной синеокий король уроженку Ковчега, железногорку и северянку. Заданием было развлечь короля при помощи двух стальных шариков, и сроку на подготовку были сутки. Принцесса Ковчега решила поразить его своей магией, и заставила шары на следующее утро выписывать в воздухе монограмму синеокого, оставляя за собой медленно гаснущий след. Железногорка была "на ты" с металлом, и на следующее утро преподнесла королю тонкой работы кинжал - разумеется, должным образом упакованный на всякий случай же. Когда же синеокий спросил, чем повеселит его северянка, та печально вздохнула и поведала - один шарик она сломала, когда готовилась к испытанию, а другой потеряла.
Мероэ похихикала, прикрывая рот ладошкой.
- Да, интересно, кто же в итоге выиграл… Задание ведь было развеселить короля, а не показать свое искусство; то есть, формально, условие конкурса выполнили все. Надо будет подкинуть эту задачку нашим схоластам. Уверена, обсасывать они ее будут не один год, или я не знаю книжников! Диспуты публичные будут проводить, и все такое…
А вот у нас что рассказывают. Поехал один купец из Ковчега в гости к торговому партнеру, в Ледяной Предел. Они постоянно туда-сюда мотаются, Сван не даст соврать (Сван кивнула с важным видом). Сперва неделю пили беспробудно, как полагается (Сван снова кивнула), а потом северянин предложил приобщиться к местной экзотике - прогуляться по тундре, по свежему снегу. Зима, все же. Если повезет, говорит, может и медведя встретим!
Ну, гость обрадовался, конечно. Мало кому выпадает этакое приключение! Стал готовиться. (Мероэ негромко напела): “Омыл он одежды, оружие вычистил. Распустил по плечам свои кудри прекрасные…”, ну и так далее. И встали они на эти ваши лыжи, чтобы по снегу бегать. Гость, конечно, еле ползет, а северянин радуется. “Как удачно у нас выходит”, говорит, “Если встретим-таки медведя, мне быстро бежать не придется. Только чуток быстрее, чем ты!”
Эцелль тоже осталась стоять. Она глубоко вздохнула и заговорила:
— Каритта, я хочу извиниться и объяснить свой поступок. Я...
Эцелль замолчала, не найдя нужных слов. Как она могла объяснить свой поступок? Она знала лишь то, что хочет его повторить.
Поэтому она подошла к Каритте, крепко её обняла и поцеловала.
Гунда нахмурила лоб, стараясь вспомнить какой-нибудь забавный этнический анекдот, но все они были пошлые или слишком грубые - у железногорцев было довольно жесткое чувство юмора, щедро приправленное ксенофобией. Например, что в Зеленых Холмах жопу подтирают шелковыми платочками, а потом опрыскивают надушенной водичкой. Или что у зерриканских мужчин член татуирован под змею. И подобные гадости - про каждый народ.
Поэтому Гунда допила чарку и промолчала.
Поэтому Гунда допила чарку и промолчала.
После замиреня девушки еще некоторое время поговорили о всяких мелочах. В конце концов Сван, оставив у Мероэ меч, улыбнулась и распрощалась за себя и за покачивавшуюся от выпитого железногорку.
На этот раз тащить ее на руках не пришось, хотя Сван и страховала Гунду на случай падения, приобнимая за талию - когда стражи в обозримой видимости не было.
До покоев Гунды было ближе. Решив, что просто втолкнуть Гунду будет неправильно, Сван зашла следом за ней.
Тем более, что им надо было о многом поговорить - о победе в конкурсе главным образом, и, конечно, о гадании.
Сван стрельнула глазами по сторонам. Где бы слуги ни были, в главной комнате покоев их не было видно. Восприняв это, как знак, Сван неожиданно прижала железногорку к стене своим телом. Энергично двинув бедром, она вдавила его между штанин шаровар Гунды и поднажала вверх, отчего ноги южанки едва не оторвались от пола. Руки железногорки Сван пригвоздила к стене своими, а плотно прижатое тело не оставляло Гунде никаких шансов не побег - если она только не решила бы Сван укусить.
Глаза-льдинки, казалось, готовы были просверлить Гунду насквозь.
- А теперь ты скажешь мне, сколько свечей погасло.
На этот раз тащить ее на руках не пришось, хотя Сван и страховала Гунду на случай падения, приобнимая за талию - когда стражи в обозримой видимости не было.
До покоев Гунды было ближе. Решив, что просто втолкнуть Гунду будет неправильно, Сван зашла следом за ней.
Тем более, что им надо было о многом поговорить - о победе в конкурсе главным образом, и, конечно, о гадании.
Сван стрельнула глазами по сторонам. Где бы слуги ни были, в главной комнате покоев их не было видно. Восприняв это, как знак, Сван неожиданно прижала железногорку к стене своим телом. Энергично двинув бедром, она вдавила его между штанин шаровар Гунды и поднажала вверх, отчего ноги южанки едва не оторвались от пола. Руки железногорки Сван пригвоздила к стене своими, а плотно прижатое тело не оставляло Гунде никаких шансов не побег - если она только не решила бы Сван укусить.
Глаза-льдинки, казалось, готовы были просверлить Гунду насквозь.
- А теперь ты скажешь мне, сколько свечей погасло.
Гунда прямо посмотрела светловолосой в глаза.
- Девяносто восемь, - ответила Гунда, стараясь выглядеть надменной и спокойной, но это никогда ей не удавалось. Губы у нее задрожали, и, разрыдавшись, она уткнулась лицом северянке в грудь.
- Девяносто восемь, - ответила Гунда, стараясь выглядеть надменной и спокойной, но это никогда ей не удавалось. Губы у нее задрожали, и, разрыдавшись, она уткнулась лицом северянке в грудь.
- Девяносто восемь, - прошептала пораженная Свангильда, - Два года.
Она даже не сразу сообразила, что Гунда орошает ее грудь слезами, все еще распятая и лишенная опоры из-за рук и бедра Сван.
Бедро выскользнуло из-под Гунды, а руки, прижимавшие ее запястья к стене, обвили железногорку, легли на ее талию и затылок. Северянка начала шептать постепенно крепнущим голосом.
- Я верю в Тове - потому что видела молнии. Я верю в морского дьявола, потому что море жестоко. Я поверю в единорога - ибо он не удивительнее грифона. Я даже в магию начинаю верить. Но...
Сван чуть потянула Гунду назад за волосы, открывая обезображенное горем и слезами лицо железногорки - и в то же время, прекраснейшее из лиц для Сван.
- Но никто и никогда не заставит меня поверить, что нельзя вершить судьбу собственными руками, сколько бы примеров ни пытались убедить меня в обратном. Годика через три мы с тобой будем хохотать, вспоминая это... А если вдруг я окажусь не права, - сказала Сван со внезапным ожесточением, - Мы урвем у судьбы наше время, и никто не станет между нами.
Сказав это, Свангильда поцеловала Гунду - не столь умело, как способна та, но со страстью, силой и жадностью, легонько покусывая губы южанки от переполнявшей ее нежности. Не останавливаясь на губах, Сван стала покрывать поцелуями лицо Гунды, словно стараясь осушить той слезы - досталось и глазам, и щекам, и подбородку.
Гунда никогда не умела испытывать два чувства одновременно. Она всегда отдавалась только одному ощущению, но отдавалась целиком, страстно, почти как животное. Как и сейчас - горе из-за своей скорой смерти полностью вытеснилось возбуждением, когда Сван начала покрывать ее лицо поцелуями. Она потянулась руками к рубашке Сван и начала быстро расстегивать ее, путаясь в застежках и одновременно отвечая на ласки светловолосой. Руки у нее дрожали от нетерпения, и когда она слишком резко рванула ткань несколько застежек лопнуло и Гунда наконец полностью распахнула рубашку.
Свангильда чуть вздрогнула, когда прохладный воздух коснулся ее кожи - и задрожала, когда железногорка, отдавшаяся желанию, принялась терзать грудь северянки грубыми, но такими приятными ласками. Северянка прикрыла глаза и глубоко задышала, по мере нараставшего возбуждения ее кожа медленно краснела от приливающей крови. Параллельные отметины на лице стали выделяться еще больше - вокруг них кожа оставалась бледной.
Тем временем Гунда, крепко схватив правую грудь Сван, что заставило девушку тихо вскрикнуть, приподняла ее. Немного помедлив, железногорка опустиласть ртом на каменно-твердый розовый сосок и стала ласкать его, всасывая, проводя по нему языком, покусывая.
Один из укусов словно спустил в Сван какую-то пружину. Гунда сначала на вполне поняла, что происходит: сосок вырвался изо рта, одежды железногорки затрещала, а сама она вдруг очутилась в воздухе - и была мягко опущена на перину.
Гунда лежала на своей собственной кровати, а Сван оседлала ее талию, как тогда, когда железногорка ей мягко отказала. Грудь Гунды была открыта - треск принадлежал одежде, жалобно протестовавшей против такого грубого обращения северянки.
Свангильда склонилась над Гундой, а ее распущенные сегодня золотистые с легкой рыжиной волосы накрыли голову железногорки, отсекая весь остальной мир.
- Я люблю тебя.
Сказав это, Сван вновь слилась с Гундой в поцелуе - она никак не могла насытиться губами железногорки. Руки северянки, и здоровая, и испещренная следами зубов, зашарили по телу Гунды, словно ища что-то... впрочем, найти ее грудь труда не составило. "У нее все-таки больше", - подумала мимоходом Сван, прежде чем сжать прелести железногорки, погружая пальцы в ее плоть.
Гунда замычала, но не смогла протестовать, заглушенная поцелуем Сван. Та, осознав, что сделала любовнице больно, забывшись от желания, ослабила хватку и перешла к поглаживаниям, уделяя особое внимание соскам. Поцелуй все длился и длился, и никто не хотел его разрывать. Возбуждение девушек, и так казавшееся непереносимым, только разгоралось, и вымывало последние остатки разума, оставляя в голове только животную страсть... и тоненький голосок, предупреждающий о недопустимости непоправимого - хотя, если Сван не собирается замуж за короля, нужна ли ей девственность?
Где-то на северном берегу Холмов, в неделе пути от замка.
Команда "Шквала" откровенно скучала.
Нет, конечно, старпом всегда находил для скучающих работу - и палуба по цвету напоминала свежераспиленное дерево, а в медь и железо можно было смотреться, как в зеркало. Все швы были два раза переконопачены, припасы в трюме постоянно кантовались с места на место в поисках несуществующей идеальной центровки, отсутствие которой старпом каждый раз демонстрировал на палубе, капая водой на блюдечко.
Но корабль не должен месяц стоять на приколе, особенно с такой буйной командой.
Однажды, проснувшись ночью и выйдя к борту по нужде, старпом обнаружил, что обе палубы превратились в бордель - кто-то на шлюпках привез из города два десятка шлюх, будто никого не отпускали на берег и в этом вообще была какая-то нужда - и сейчас они вовсю пользовались щедростью моряков.
Старпом только вздохнул. Это от безделья, надо найти им занятие.
Найдя выглядевшую поприличнее девушку, он задавил авторитетом бравшего ее северянина (Офицер на палубе! Полундррра!), и, вложив ей в руку золотой, повел ее в свою каюту, чтобы не слушать раздававшееся кругом пыхтение вперемешку со стонами.
Чем занять разболтавшуюся команду, он придумал, когда выгнувшаяся под ним шлюха прошептала "мой тигр".
Так и вышло, что несколько дней вся команда помимо обычных дел еще и занималась покраской бортов и паруса в черно-красные полоски. А потом сдирала краску и красила вновь, когда оторвавшемуся от продажной женщины старпому казалось, что команда халтурит.
Конечно, такое лишенное смысла времяпрепровождение не было приятным, но старпом обещал разрешить "повторить", если они сделают так, что понравится даже придирчивой маме Сван.
Команда "Шквала" откровенно скучала.
Нет, конечно, старпом всегда находил для скучающих работу - и палуба по цвету напоминала свежераспиленное дерево, а в медь и железо можно было смотреться, как в зеркало. Все швы были два раза переконопачены, припасы в трюме постоянно кантовались с места на место в поисках несуществующей идеальной центровки, отсутствие которой старпом каждый раз демонстрировал на палубе, капая водой на блюдечко.
Но корабль не должен месяц стоять на приколе, особенно с такой буйной командой.
Однажды, проснувшись ночью и выйдя к борту по нужде, старпом обнаружил, что обе палубы превратились в бордель - кто-то на шлюпках привез из города два десятка шлюх, будто никого не отпускали на берег и в этом вообще была какая-то нужда - и сейчас они вовсю пользовались щедростью моряков.
Старпом только вздохнул. Это от безделья, надо найти им занятие.
Найдя выглядевшую поприличнее девушку, он задавил авторитетом бравшего ее северянина (Офицер на палубе! Полундррра!), и, вложив ей в руку золотой, повел ее в свою каюту, чтобы не слушать раздававшееся кругом пыхтение вперемешку со стонами.
Чем занять разболтавшуюся команду, он придумал, когда выгнувшаяся под ним шлюха прошептала "мой тигр".
Так и вышло, что несколько дней вся команда помимо обычных дел еще и занималась покраской бортов и паруса в черно-красные полоски. А потом сдирала краску и красила вновь, когда оторвавшемуся от продажной женщины старпому казалось, что команда халтурит.
Конечно, такое лишенное смысла времяпрепровождение не было приятным, но старпом обещал разрешить "повторить", если они сделают так, что понравится даже придирчивой маме Сван.
Мероэ (со смытым, наконец, макияжем) и Дафна (с обширным пластырем на физиономии) в четыре руки быстренько прибрали в гостиной, скатали ковер и подновили магический круг на полу. Что делать с мечом, было, в общем, понятно. Тупо дергать дохлых пиратов за хоботки хихикс и надеяться выдернуть некую скрытую жемчужину смысла явно не было. Жемчужин там не ожидалось и близко (даже шаман, проклявший меч, умудрился пасть от другого оружия). Кроме того, за прошедшие годы души убитых не только спелись, но и спаялись. Дергать их было бы не просто трудно, но и небезопасно для псевдоразума самого меча - и для его носителя.
Проклятие когда-нибудь да снимут, это дело времени; но если до того благородный носитель меча каким-либо образом пострадает от случайного взбрыка того самого псевдоразума, поврежденного некромантским вмешательством, это будет достаточно легко установлено квалифицированным магом (а что таковые в Ледяном Пределе имеются, сомнений быть не могло - кто-то же сумел запрятать проклятие от любопытных глаз! Мероэ обнаружила его, в общем-то, случайно, по наитию. Просто местным холодным прагматикам, в отличие от романтичной Мерои, не пришло бы в голову заклинать меч именем Гельды - “умерла, так умерла”, как у них говорят).
И вот тогда, по должном магическом расследовании, воспоследуют такие осложнения, что куда там ревнивой принцессе с ее корабликом. Самые кровопролитные войны древности случались именно по таким поводам. Ну, уж нет. Значит, будем призывать саму Гельду - она ведь тоже частично привязана к мечу. Хотя присутствие ее непосредственно и не ощущалось во время рассказа Сван о ее жизни (и смерти), однако, вследствие своей привязки, она должна быть в курсе последних событий - а значит, в драку не полезет. Более того, она должна быть признательна за предоставленную возможность донести до внучки правду о родовом проклятии…
Проклятие когда-нибудь да снимут, это дело времени; но если до того благородный носитель меча каким-либо образом пострадает от случайного взбрыка того самого псевдоразума, поврежденного некромантским вмешательством, это будет достаточно легко установлено квалифицированным магом (а что таковые в Ледяном Пределе имеются, сомнений быть не могло - кто-то же сумел запрятать проклятие от любопытных глаз! Мероэ обнаружила его, в общем-то, случайно, по наитию. Просто местным холодным прагматикам, в отличие от романтичной Мерои, не пришло бы в голову заклинать меч именем Гельды - “умерла, так умерла”, как у них говорят).
И вот тогда, по должном магическом расследовании, воспоследуют такие осложнения, что куда там ревнивой принцессе с ее корабликом. Самые кровопролитные войны древности случались именно по таким поводам. Ну, уж нет. Значит, будем призывать саму Гельду - она ведь тоже частично привязана к мечу. Хотя присутствие ее непосредственно и не ощущалось во время рассказа Сван о ее жизни (и смерти), однако, вследствие своей привязки, она должна быть в курсе последних событий - а значит, в драку не полезет. Более того, она должна быть признательна за предоставленную возможность донести до внучки правду о родовом проклятии…
Когда бледный дух Гельды замаячил в зоне призыва, Дафна сердобольно вздохнула, а Мероэ слегка нахмурилась и закусила губу. Проклятие проявилось в виде туманной черной петли на толстой шее северной воительницы. Сам дух, уже истонченный временем, очевидно, был связан проклятием, как бедный шакалик поводком - и им же подпитывался. Если проклятие не снять, Гельда так и будет болтаться меж двух миров бесприютной тенью, до скончания веков. И вместе с ней будут незримо болтаться все кровные родственники, включая милую Сван! Вот ужас-то…
Дух почуял настрой юной некромантки и согласно заколыхался. Произошел обмен мысленными мнениями, и вскоре стороны пришли к согласию насчет возможного плана действий. Дух был слишком слаб, чтобы более-менее чувствительно воздействовать на вещный мир; однако Гельда могла иногда являться внучке во снах (насколько ей хватило бы силы) и давать полезные советы, например. А главное, открыть ей правду о родовом проклятии! Общение будет вынужденно ограничено фазой луны (новолунием, вследствие слабости духа) - и конечно, восприимчивостью внучки.
Дух почуял настрой юной некромантки и согласно заколыхался. Произошел обмен мысленными мнениями, и вскоре стороны пришли к согласию насчет возможного плана действий. Дух был слишком слаб, чтобы более-менее чувствительно воздействовать на вещный мир; однако Гельда могла иногда являться внучке во снах (насколько ей хватило бы силы) и давать полезные советы, например. А главное, открыть ей правду о родовом проклятии! Общение будет вынужденно ограничено фазой луны (новолунием, вследствие слабости духа) - и конечно, восприимчивостью внучки.
spoiler]Чувствую себя ущербным по сравнению с вами.[/spoiler]
Для Каритты второй поцелуй оказался таким же неожиданным, как и первый. Сопротивляться не имело смысла: руки Эцелль крепко её держали. Лучше позволить этой маньячьке закончить, чем пытаться сопротивляться, решила Каритта.
Когда Эцелль наконец разорвала поцелуй, Каритта вырвалась из объятий и сказала, стараясь не сорваться на крик:
— Пошла прочь, сумасшедшая! Ты... Я... Пошла прочь, пока я не позвала Атирра!
Каритта гневно топнула ногой и указала на дверь. Лицо её пылало, но на этот раз от гнева, а не от смущения.
Для Каритты второй поцелуй оказался таким же неожиданным, как и первый. Сопротивляться не имело смысла: руки Эцелль крепко её держали. Лучше позволить этой маньячьке закончить, чем пытаться сопротивляться, решила Каритта.
Когда Эцелль наконец разорвала поцелуй, Каритта вырвалась из объятий и сказала, стараясь не сорваться на крик:
— Пошла прочь, сумасшедшая! Ты... Я... Пошла прочь, пока я не позвала Атирра!
Каритта гневно топнула ногой и указала на дверь. Лицо её пылало, но на этот раз от гнева, а не от смущения.
Эцелль грустно посмотрела на Каритту:
— Хорошо, Каритта, я ухожу.
Эцелль развернулась на пятке, вышла из покоев Каритты и пошла к себе, где продолжила пить, желая напиться до безпамятства. Сначала она хотела послать за кем-нибудь знакомым, Гундой например, но вспомнила, что та победила в конкурсе, да и может её не понять.
Тичи по просьбе Эцелль принесла ещё бутылку и куда-то убежала, оставив принцессу в одиночестве.
А Эцелль продолжала пить, удивляясь, что ещё не отключилась.
А после ещё одного бокала наконец отключилась.
— Хорошо, Каритта, я ухожу.
Эцелль развернулась на пятке, вышла из покоев Каритты и пошла к себе, где продолжила пить, желая напиться до безпамятства. Сначала она хотела послать за кем-нибудь знакомым, Гундой например, но вспомнила, что та победила в конкурсе, да и может её не понять.
Тичи по просьбе Эцелль принесла ещё бутылку и куда-то убежала, оставив принцессу в одиночестве.
А Эцелль продолжала пить, удивляясь, что ещё не отключилась.
А после ещё одного бокала наконец отключилась.
Гунда, лежа под северянкой, выгнулась ей навстречу, прижавшись животом и промежностью к телу Сван, одновременно с этим ловко приспуская свои шаровары вниз, оголяя бедра. Сван, увидев, что ей в такой позе не справиться, одним движением стянула с железногорки штаны, с удивлением отметив, что белья на на Гунде нет. Та только улыбнулась и вздела руку с широким кожаным ремнем Сван вверх, словно победный флаг. Капитанский ремень полетел на пол, звякнув металлической пряжкой об пол, следом полетели капитанские штаны, а за ними капитанское белье.
Гунда нежно и ласково положила одну руку на промежность Сван, другую положила ей на шею и внимательно посмотрела той в глаза, как бы спрашивая "Ты точно хочешь? Потому что пути назад не будет".
Гунда нежно и ласково положила одну руку на промежность Сван, другую положила ей на шею и внимательно посмотрела той в глаза, как бы спрашивая "Ты точно хочешь? Потому что пути назад не будет".
Вместо ответа Сван, дрожа от теплоты ладони Гунды на своем сокровенном и от предвкушения грядущих удовольствий, поднесла руку ко рту и один за другим облизала пальцы. Огладив курчавую поросль южанки, Свангильда поступила зеркально - вгоняя в дрожь уже саму Гунду.
"Надо... просто делать, как для себя, ведь так?"
Следующей мыслью было вдруг возникшее паническое:
"Это безумие. Так нельзя. Это неправильно."
Но... черт возьми, она так этого хотела, так этого ждала! Есть ли способ выразить доверие и любовь более сильный, чем это? Пусть ханжи засунут свое ханжество себе же в задницу!
Отринув последние колебания, Сван заскользила рукой между ног Гунды. И это было куда восхитительнее той, самой первой, фантазии.
"Надо... просто делать, как для себя, ведь так?"
Следующей мыслью было вдруг возникшее паническое:
"Это безумие. Так нельзя. Это неправильно."
Но... черт возьми, она так этого хотела, так этого ждала! Есть ли способ выразить доверие и любовь более сильный, чем это? Пусть ханжи засунут свое ханжество себе же в задницу!
Отринув последние колебания, Сван заскользила рукой между ног Гунды. И это было куда восхитительнее той, самой первой, фантазии.
Это действительно не было ни на что похоже. Все эти жалкие ублажения себя ночью, зажатые между ног руки, стоны в подушку, так что она пропитывалась слюной, мокрые простыни - ни шли ни в какое сравнение с тем, что южанка испытала сегодня. Когда ее с головой накрыл оргазм - она прочувствовала это всем своим телом, будто электрическую волну. Ноги свело судорогой, уши будто забило ватой, даже зрение на несколько мгновений исчезло - глаза застила дымка. И все это потому что она была с ней, со Сван. Чувствовать ее губы на себе, пальцы внутри себя... Трогать ее тело - такое горячее и крепкое, как раскаленные камни в полдень, но такое гибкое и мягкое, словно струящийся шелк... Ох, это было невероятное ощущение. Будто бы ВСЯ Сван была в ней, а она была в Сван. А может, так оно и было. Может, если бы кто-нибудь видел увидел их в это мгновение полного физического и душевного слияния, он увидел бы не двух разных человек, а мифическое двухголовое божество - саккху.
Гунда в изнеможении упала рядом со Сван, разметав свои густые черные волосы по подушкам. От тяжелого дыхания ее грудь вздымалась и опадала.
- О Гассах и его пророки... Это было... Ох. Я никогда не испытывала ничего подобного, - она посмотрела на распростертую рядом северянку и счастливо улыбнулась. - Знаешь, даже если мне отпущено жить всего два года...Это будет того стоить. И кстати... - добавила она уже тише и спокойней. - Я тоже тебя люблю. Давно. Может даже с первой встречи, только тогда я этого не поняла...
Гунда в изнеможении упала рядом со Сван, разметав свои густые черные волосы по подушкам. От тяжелого дыхания ее грудь вздымалась и опадала.
- О Гассах и его пророки... Это было... Ох. Я никогда не испытывала ничего подобного, - она посмотрела на распростертую рядом северянку и счастливо улыбнулась. - Знаешь, даже если мне отпущено жить всего два года...Это будет того стоить. И кстати... - добавила она уже тише и спокойней. - Я тоже тебя люблю. Давно. Может даже с первой встречи, только тогда я этого не поняла...
Мероэ с Дафной вышли из служанкиной подсобки (где в особо заговоренном ларце хранили магический инвентарь), оживленно обсуждая удачный призыв Гельды и ее незавидное посмертие. И нос к носу столкнулись со смуглянкой, сжимающей в руках графин с крепкой наливкой. “Таааак…”, протянула Мероэ; а Дафна, предупреждая попытку к бегству, перекрыла единственный путь к отступлению - дверь в коридор. Взгляд незваной гостьи заметался по комнате, но балконная дверь была крепко заперта, а окна закрыты ставнями о ночной поре. “Чем обязаны визиту?”, поинтересовалась радушная хозяйка.
“А впрочем, догадываюсь. Твоей госпоже понравился напиток, но просто попросить ей гордость не позволила, видимо? Гм… А сама-то ты, небось, этой наливки и не пробовала?” Вита отрицательно помотала головой, внутренне проклиная собственную неосторожность. Мероэ театрально всплеснула руками “Ну, что ж ты так! Зря, зря. Давай-ка, выпей-ка с нами. Мы как раз и собирались. Попросту, без чинов.” Она снова оседлала пуфик и жестом указала служанке на диванчик. “Госпоже твоей все равно не до тебя сейчас, так что давай, присаживайся. Дафна, душенька, запри-ка дверь и присоединяйся”.
Дафна только хмыкнула и без напоминания добавила фимиама в курильницу. Потом присела рядом с Витой и отобрала у нее графин. “Вот именно с этой и начнем, да”, подтвердила Мероэ. “За знакомство, значит. А ты, милочка, по обычаю, пьешь дважды.” Пока служанка с трудом глотала крепкое питье, Мероэ успела шепнуть пару слов Дафне, и та снова нырнула в подсобку. “Вот, молодец”, одобрительно покивала Мероэ быстро хмелеющей служанке. “А теперь вот этой попробуй. Да не боись ты, я с тобой выпью. Делать больше нечего, травить тебя…” И она разлила по кубкам принесенный Дафной напиток.
Бутылочка, кстати, выглядела очень мило - в виде, кажется, кошачьей фигурки из темного стекла. Вита, впрочем, особо не присматривалась: в голове уже порядочно шумело, а перед глазами плыли разноцветные круги. Новый напиток имел мятный аромат и сильный травяной привкус. Довольно даже приятный. “Вооот…”, протянула Мероэ. И перешла на волнующий, мурлычущий полушепот: “Киса, тебя как зовут? Мррр… Киса, ты с какова горррада? Мррр…” Дафна куда-то пропала - кажется, вышла в коридор. Чего это она? Хорошо же сидели, мррр.
А Мероэ продолжала тихонько мурлыкать. “Мррр… Мррр… ”. Глаза у ней светились нездешним светом, как у взаправдашней кошки, и зрачки, кажется, тоже приобрели кошачий разрез. Вита помотала головой, пытаясь подавить рвущееся из горла ответное мурлыканье. И так не слишком сообразительная от природы, она совсем обалдела от заходов иноземной принцессы, и похоже, готова была поверить в собственную неожиданно проявившуюся кошачесть. “Киса, у тебя есть парррень?”, осведомилась котопринцесса. Потом она раздвинула полы своей накидки и задала последний вопрос: “Киса, ты умеешь сасать?”
Вита с облегчением провалилась в блаженное забытье. Ранним утром, задолго до рассвета, она обнаружила себя, слегка дрожащую с похмелья, в коридоре, под дверью Гундиного будуара. В руках у нее была корзинка с напитками и фруктами, а в голове - совершенная пустота. Волосы на висках были собраны в подобие кошачьих ушек, а во рту как будто кошки насрали…
“А впрочем, догадываюсь. Твоей госпоже понравился напиток, но просто попросить ей гордость не позволила, видимо? Гм… А сама-то ты, небось, этой наливки и не пробовала?” Вита отрицательно помотала головой, внутренне проклиная собственную неосторожность. Мероэ театрально всплеснула руками “Ну, что ж ты так! Зря, зря. Давай-ка, выпей-ка с нами. Мы как раз и собирались. Попросту, без чинов.” Она снова оседлала пуфик и жестом указала служанке на диванчик. “Госпоже твоей все равно не до тебя сейчас, так что давай, присаживайся. Дафна, душенька, запри-ка дверь и присоединяйся”.
Дафна только хмыкнула и без напоминания добавила фимиама в курильницу. Потом присела рядом с Витой и отобрала у нее графин. “Вот именно с этой и начнем, да”, подтвердила Мероэ. “За знакомство, значит. А ты, милочка, по обычаю, пьешь дважды.” Пока служанка с трудом глотала крепкое питье, Мероэ успела шепнуть пару слов Дафне, и та снова нырнула в подсобку. “Вот, молодец”, одобрительно покивала Мероэ быстро хмелеющей служанке. “А теперь вот этой попробуй. Да не боись ты, я с тобой выпью. Делать больше нечего, травить тебя…” И она разлила по кубкам принесенный Дафной напиток.
Бутылочка, кстати, выглядела очень мило - в виде, кажется, кошачьей фигурки из темного стекла. Вита, впрочем, особо не присматривалась: в голове уже порядочно шумело, а перед глазами плыли разноцветные круги. Новый напиток имел мятный аромат и сильный травяной привкус. Довольно даже приятный. “Вооот…”, протянула Мероэ. И перешла на волнующий, мурлычущий полушепот: “Киса, тебя как зовут? Мррр… Киса, ты с какова горррада? Мррр…” Дафна куда-то пропала - кажется, вышла в коридор. Чего это она? Хорошо же сидели, мррр.
А Мероэ продолжала тихонько мурлыкать. “Мррр… Мррр… ”. Глаза у ней светились нездешним светом, как у взаправдашней кошки, и зрачки, кажется, тоже приобрели кошачий разрез. Вита помотала головой, пытаясь подавить рвущееся из горла ответное мурлыканье. И так не слишком сообразительная от природы, она совсем обалдела от заходов иноземной принцессы, и похоже, готова была поверить в собственную неожиданно проявившуюся кошачесть. “Киса, у тебя есть парррень?”, осведомилась котопринцесса. Потом она раздвинула полы своей накидки и задала последний вопрос: “Киса, ты умеешь сасать?”
Вита с облегчением провалилась в блаженное забытье. Ранним утром, задолго до рассвета, она обнаружила себя, слегка дрожащую с похмелья, в коридоре, под дверью Гундиного будуара. В руках у нее была корзинка с напитками и фруктами, а в голове - совершенная пустота. Волосы на висках были собраны в подобие кошачьих ушек, а во рту как будто кошки насрали…
Свангильда ничего не ответила ей - только чуть придвинулась к теплой железногорке.
Она совсем не ожидала, что их соитие окажется настолько изматывающе-приятным - хотя неожиданность эта была из хороших. Начали девушки с поглаживаний и поцелуев, но очень скоро плавные движения сорвались в неистовую пляску вожделения и любви, закончившиеся ослепляюще мощной кульминацией, подобную которой Сван никогда еще не ощущала. Особенно подействовали пальцы Гунды в сокровенном - Сван сама никогда не решалась делать этого, опасаясь повредить своему девичеству, но выросшая в окружении сестер железногорка отлично знала, где надо остановиться. Сван, ощутив в себе движение, робко попыталась проделать то же самое с любовницей - и была вознаграждена ее более чем одобрительной реакцией.
Финал они разделили на двоих, слившись в объятиях и ощущая все вздрагивания и спазматические вздохи друг друга, стерев расстояние и растворив барьеры.
Свангильда повернула голову к Гунде. Это испытание после недели лечения все еще было немножко чрезмерным, - и руки-ноги от приятной томящей усталости еле шевелились. Взгляд Сван приобрел легкуб расфокусированность и остекленность.
- Если ты победишь... мне придется его убить. Сейчас бы я уже не смогла тебе предложить ту... "сделку".
Услышав это, Гунда сглотнула и вдруг резко приподнялась на локте. Ее лицо нависло над лицом северянки.
- Хочешь, я завтра не поеду на этот Куриный остров? Вообще никуда не поеду! Запремся тут и останемся на целый день - нет, на целую неделю! Вита будет носить нам еду и вино, а мы будем только вдвоем... Ты только скажи! - Гунда лихорадочно сжала руку девушки.
- Хочешь, я завтра не поеду на этот Куриный остров? Вообще никуда не поеду! Запремся тут и останемся на целый день - нет, на целую неделю! Вита будет носить нам еду и вино, а мы будем только вдвоем... Ты только скажи! - Гунда лихорадочно сжала руку девушки.
Сван нежно пожала руку южанки в ответ.
- Довольно того скандала, который случится, когда я тебя увезу - даже если мне удастся провернуть сие в секрете. Я постараюсь не ревновать, только не пускай его под юбку, и поменьше строй ему глазки.
Свангильда взяла ладонь Гунды в свои руки и тихо поцеловала ее, прежде чем продолжить.
- Не могу тебя отдать ему. Он мне сразу не понравился, а еще все эти происшествия... и, потом, ты - моя, и я никому не позволю отбирать мое.
Закончив с поцелуем, северянка прижала руку Гунды к своей груди напротив сердца. Южанка вновь ощутила податливую плоть, которую столько раз сжимала за последние часы - и мерные, мощные толчки крови, перекачиваемой сильным сердцем.
- А я - твоя, и ничья больше.
Вита со стоном поднялась с пола - с каждым движением ей в голову будто вбивали гвозди.
- Оу. Оу. Оу, - тихонько проскулила она.
Что вчера случилось? Почему ей так плохо? Вита ничего не помнила. На языке был какой-то мерзкий вкус. Служанка по привычке сплюнула на пол, но потом вспомнила, что она в чужом королевстве и вытерла плевок подолом платья.
Между тем светало. Солнце уже почти встала, а она все еще не приготовилась к завтрашнему дню. Вита подняла с пола корзинку с гостинцами... Стоп. Что это за корзинка? Откуда она тут взялась? Наверное, подарила одна из принцесс?
Взгляд незадачливой девчонки остановился на одной из бутылей. Что-то знакомое... Служанка напряглась, пытаясь вспомнить что же произошло вчера.
Кажется, госпожа отправила ее украсть пару бутылочек наливки? Так? Но что же случилось дальше? Почему она стоит тут с диким похмельем, корзинкой и с отвратительным вкусом во рту?
Ладно, нужно торопится. Привести себя в порядок, прежде чем госпожа увидит ее. Вита открыла дверь и замерла с открытым ртом, увидев двоих принцесс. В одной кровати. Голых.
Ее госпожа Гунда и Ее Высочество Свангильда.
Рука внезапно ослабела и корзинка легко выскользнула из пальцев. Бутылки с наливкой разбились вдребезги, драгоценная зеленая жидкость быстро растекалась по начищенному дубовому паркету, весело поскакали по полу персики и апельсины, рассыпался виноград и вишни.
Принцессы от дикого грохота проснулись и теперь на Виту в ужасе смотрела пара глаз.
- Оу. Оу. Оу, - тихонько проскулила она.
Что вчера случилось? Почему ей так плохо? Вита ничего не помнила. На языке был какой-то мерзкий вкус. Служанка по привычке сплюнула на пол, но потом вспомнила, что она в чужом королевстве и вытерла плевок подолом платья.
Между тем светало. Солнце уже почти встала, а она все еще не приготовилась к завтрашнему дню. Вита подняла с пола корзинку с гостинцами... Стоп. Что это за корзинка? Откуда она тут взялась? Наверное, подарила одна из принцесс?
Взгляд незадачливой девчонки остановился на одной из бутылей. Что-то знакомое... Служанка напряглась, пытаясь вспомнить что же произошло вчера.
Кажется, госпожа отправила ее украсть пару бутылочек наливки? Так? Но что же случилось дальше? Почему она стоит тут с диким похмельем, корзинкой и с отвратительным вкусом во рту?
Ладно, нужно торопится. Привести себя в порядок, прежде чем госпожа увидит ее. Вита открыла дверь и замерла с открытым ртом, увидев двоих принцесс. В одной кровати. Голых.
Ее госпожа Гунда и Ее Высочество Свангильда.
Рука внезапно ослабела и корзинка легко выскользнула из пальцев. Бутылки с наливкой разбились вдребезги, драгоценная зеленая жидкость быстро растекалась по начищенному дубовому паркету, весело поскакали по полу персики и апельсины, рассыпался виноград и вишни.
Принцессы от дикого грохота проснулись и теперь на Виту в ужасе смотрела пара глаз.
Сван спешно укрылась. Первым порывом было вскочить, сбить служанку с ног и втащить в покои, пока она не начала визжать - но ведь северянка была в гостях! Да и далековато. И одежды нет.
В нерешительности она посмотрела на Гунду. Может, южанка возьмет дело в свои руки? Вроде бы она служанку и охранника держит в ежовых рукавицах - не то что Сван.
В нерешительности она посмотрела на Гунду. Может, южанка возьмет дело в свои руки? Вроде бы она служанку и охранника держит в ежовых рукавицах - не то что Сван.
Гунда и служанка некоторое время молча смотрели друг на друга. Потом Гунда рявкнула.
- Чего вылупилась? А ну пошла в свою комнату! Выйдешь, когда позовем.
Служанка непонимающе захлопала ресницами и Гунда метнула в нее подушку, попав той прямо в голову. Вита поспешно убежала в свои покои, закрыв рукой лицо, чтобы не смотреть на этот срам.
Когда за ней захлопнулась дверь ее небольшой каморки, принцессы как по команде вскочили и принялись торопливо одеваться. Все это время Гунда тихо бубнила железногорские проклятья себе под под нос и от злости случайно порвала ремешок на сандалиях. Взбесившись окончательно, она махнула ногой и сандалия ударилась о противоположную стену, оставив на светлой деревянной панели грязный фиолетовый след - Гунда где-то наступила на виноград. За ее спиной сыпала проклятьями Сван - по вине Гунды на рубашке не было нескольких застежек. В конце концов, она просто перевязала концы рубашки на груди, на манер молоденьких крестьянок. Ей это очень шло.
- Ну, есть идеи, как мы ей это объясним?
- Чего вылупилась? А ну пошла в свою комнату! Выйдешь, когда позовем.
Служанка непонимающе захлопала ресницами и Гунда метнула в нее подушку, попав той прямо в голову. Вита поспешно убежала в свои покои, закрыв рукой лицо, чтобы не смотреть на этот срам.
Когда за ней захлопнулась дверь ее небольшой каморки, принцессы как по команде вскочили и принялись торопливо одеваться. Все это время Гунда тихо бубнила железногорские проклятья себе под под нос и от злости случайно порвала ремешок на сандалиях. Взбесившись окончательно, она махнула ногой и сандалия ударилась о противоположную стену, оставив на светлой деревянной панели грязный фиолетовый след - Гунда где-то наступила на виноград. За ее спиной сыпала проклятьями Сван - по вине Гунды на рубашке не было нескольких застежек. В конце концов, она просто перевязала концы рубашки на груди, на манер молоденьких крестьянок. Ей это очень шло.
- Ну, есть идеи, как мы ей это объясним?
Сван раздраженно сдула прядь распущенных волос со лба.
- Если это была бы Хильда или Сиг, я просто взяла бы с них слово молчать. Твою... надо как-то мотивировать. И не побоями. Знаешь за ней каких-нибудь делишки, за которые не сносить голову? Или, может, есть что-то желаемое ею, зависящее от твоего участия и содействия - и что ты можешь в случае неповиновения отобрать? Главное, не скакать вокруг темы - от излишнего акцента на ней цена молчания начнет ползти вверх. По крайней мере, так дело обстоит у пиратов, с которыми я вынуждена довольно тесно общаться.
Гунда устало закрыла лицо руками.
Да уж, эта девчонка за просто так молчать не станет. Она своего не упустит - с детства шустрая и ловкая. А иначе ей бы давно отрубили руки - именно так в Железногорье принято поступать с ворами.
Вита попалась на краже апельсинов. Ей тогда едва исполнилось двенадцать, а Гунде было четырнадцать и это был тот возраст, когда у принцессы должна была появиться личная служанка, взамен нянюшки, которая присматривала за всеми младшенькими сестрами до их четырнадцатилетия.
Гунда встретила ее совершенно случайно, когда под бдительным оком стражи прогуливалась по рынку - ее внимание привлекло большое скопление народа около какой-то лавки. Некоторые люди кричали "Давай уже, руби ей руку", "Пусть воровка заплатит за свой грех", некоторые требовали пощадить "совсем еще дитя". Люди яростно спорили.
Гунде стало интересно, что там происходит и толпа пропустила ее вперед. Она увидела тощую испуганную девчонку с чумазым лицом и толстого сердитого мужчину. Одной рукой он крепко прижимал руки девочки к поверхности деревянного стола (они были такие тоненькие, что такой детина без труда мог обхватить их одной рукой), а в другой держал занесенный тесак.
Гунда разогнала толпу, заплатила детине за украденные апельсины и забрала девочку себе. Вымыла, покормила и стала учить уму-разуму. Гунда боялась, что отец будет возражать, но Аргарре Железному не было дела до того, что там за служанка у одной из его многочисленных дочерей.
Что касается воспитания Виты... Ну, скажем так. Она научилась обращаться к Гунде двумя вариантами: "Ваше Высочество" и "госпожа". Когда про это не забывала, разумеется. Научилась застилать постель, готовить ванну, чинить одежду и выносить горшок. Еще она стала реже плевать на пол. В принципе, это все, что она смогла усвоить. А может, Гунда просто была плохим учителем. Скорее всего.
Вита не была красавицей - у нее были довольно простенькие черты лица. Большие черные глаза с хитрым прищуром, по детски еще пухлые губы и щечки. Она являла собой удивительно странную смесь хитрости и тупости. Вита феноменально умела пригребать к рукам вещи, одурачивать стражу и показывала неплохие актерские способности. Но она почти не обладала пространственным и логическим мышлением. Разговаривать с ней о чем-то помимо еды, шмоток и дворцовых сплетен было невозможно - да ее ничего кроме этого и не интересовало. Поэтому собеседница из нее была никакая.
У Гунды и Виты сложились странные отношения... Гунда была резкой, требовательной, часто капризной. Она постоянно вымещала на служанке свою злость побоями. Но зато закрывала глаза на ее постоянное воровство и притворство, не наказывала за несоблюдение этикета, позволяла выпить чарку вина - хотя служанкам вообще-то запрещалось пить, иногда дарила ненужные ей вещи и украшения. У Виты были настоящие золотые серьги, хотя на людях та говорила, что они поддельные (все-таки девчонка была не совсем тупая).
И все-таки подругами они не были. Гунда была принцессой, а Вита - служанкой, и каждая из них знала свое место и роль.
- Не знаю, не могу ничего припомнить, - ну не станет же она в конце концов составлять список украденных Витой вещей? - Давай лучше позовем ее и узнаем, чего она сама хочет.
Вита вошла. Теперь она выглядела более уверенно - она явно использовала это время чтобы хорошенько пораскинуть мозгами. В покоях повисла неловкая пауза.
- Ладно, чего ты хочешь?
- Ваше Высочество, я хотела бы, чтобы вы дали...э...бумажку, чтобы Наато больше не был вашим стражником и чтобы он мог говорить.
- А это тебе еще зачем? - Гунда удивленно подняла брови.
- Видите ли, госпожа... Мы с Наато любим друг друга и хотим пожениться.
- ЧЕГО? Гассах и его пророки, Вита! Тебе же всего пятнадцать, а ему уже тридцать шесть!
- Но мы любим друг друга! И я хочу стать его женой! А еще... я не уверенна, но думаю, что я могу быть... ну вы понимаете... Красная вода не приходила уже...
- Блядь. Блядь-блядь-блядь. Блядь. Я его убью. Я его убью.
Где он? ГДЕ ЭТОТ БЛЯДУН? Ах, маэровец гребаный. Клятву он дал. Воздержания и молчания, ага. Ах ты сукин сын. Поцелуйчики и обнимашки я еще могу допустить, ну ладно, мужику тридцать шесть, хочется же пожмякать женское тельце, но чтобы пятнадцатилетнюю девчонку трахнуть... ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ДУРА, ЧТО ТЕБЯ ТЕПЕРЬ НИКТО ПОРЯДОЧНЫЙ ЗАМУЖ НЕ ВОЗЬМЕТ? А Я МЕЖДУ ПРОЧИМ, ХОТЕЛА ТЕБЯ ПОЖЕНИТЬ ЗА МОЛОДОГО СИМПАТИЧНОГО ЛЕКАРЯ! РАСХВАЛИВАЛА ТЕБЯ ЕМУ! ВОЛНОВАЛАСЬ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ХОРОШО УСТРОИТЬ, ЕСЛИ Я ВДРУГ ВЫИГРАЮ!
Вита уже в голос рыдала, а у Гунды лицо было густо красное от крика. Она схватила Сван за руку:
- Пошли к этому говнюку, Наато. Я ему хрен отрежу.
Да уж, эта девчонка за просто так молчать не станет. Она своего не упустит - с детства шустрая и ловкая. А иначе ей бы давно отрубили руки - именно так в Железногорье принято поступать с ворами.
Вита попалась на краже апельсинов. Ей тогда едва исполнилось двенадцать, а Гунде было четырнадцать и это был тот возраст, когда у принцессы должна была появиться личная служанка, взамен нянюшки, которая присматривала за всеми младшенькими сестрами до их четырнадцатилетия.
Гунда встретила ее совершенно случайно, когда под бдительным оком стражи прогуливалась по рынку - ее внимание привлекло большое скопление народа около какой-то лавки. Некоторые люди кричали "Давай уже, руби ей руку", "Пусть воровка заплатит за свой грех", некоторые требовали пощадить "совсем еще дитя". Люди яростно спорили.
Гунде стало интересно, что там происходит и толпа пропустила ее вперед. Она увидела тощую испуганную девчонку с чумазым лицом и толстого сердитого мужчину. Одной рукой он крепко прижимал руки девочки к поверхности деревянного стола (они были такие тоненькие, что такой детина без труда мог обхватить их одной рукой), а в другой держал занесенный тесак.
Гунда разогнала толпу, заплатила детине за украденные апельсины и забрала девочку себе. Вымыла, покормила и стала учить уму-разуму. Гунда боялась, что отец будет возражать, но Аргарре Железному не было дела до того, что там за служанка у одной из его многочисленных дочерей.
Что касается воспитания Виты... Ну, скажем так. Она научилась обращаться к Гунде двумя вариантами: "Ваше Высочество" и "госпожа". Когда про это не забывала, разумеется. Научилась застилать постель, готовить ванну, чинить одежду и выносить горшок. Еще она стала реже плевать на пол. В принципе, это все, что она смогла усвоить. А может, Гунда просто была плохим учителем. Скорее всего.
Вита не была красавицей - у нее были довольно простенькие черты лица. Большие черные глаза с хитрым прищуром, по детски еще пухлые губы и щечки. Она являла собой удивительно странную смесь хитрости и тупости. Вита феноменально умела пригребать к рукам вещи, одурачивать стражу и показывала неплохие актерские способности. Но она почти не обладала пространственным и логическим мышлением. Разговаривать с ней о чем-то помимо еды, шмоток и дворцовых сплетен было невозможно - да ее ничего кроме этого и не интересовало. Поэтому собеседница из нее была никакая.
У Гунды и Виты сложились странные отношения... Гунда была резкой, требовательной, часто капризной. Она постоянно вымещала на служанке свою злость побоями. Но зато закрывала глаза на ее постоянное воровство и притворство, не наказывала за несоблюдение этикета, позволяла выпить чарку вина - хотя служанкам вообще-то запрещалось пить, иногда дарила ненужные ей вещи и украшения. У Виты были настоящие золотые серьги, хотя на людях та говорила, что они поддельные (все-таки девчонка была не совсем тупая).
И все-таки подругами они не были. Гунда была принцессой, а Вита - служанкой, и каждая из них знала свое место и роль.
- Не знаю, не могу ничего припомнить, - ну не станет же она в конце концов составлять список украденных Витой вещей? - Давай лучше позовем ее и узнаем, чего она сама хочет.
Вита вошла. Теперь она выглядела более уверенно - она явно использовала это время чтобы хорошенько пораскинуть мозгами. В покоях повисла неловкая пауза.
- Ладно, чего ты хочешь?
- Ваше Высочество, я хотела бы, чтобы вы дали...э...бумажку, чтобы Наато больше не был вашим стражником и чтобы он мог говорить.
- А это тебе еще зачем? - Гунда удивленно подняла брови.
- Видите ли, госпожа... Мы с Наато любим друг друга и хотим пожениться.
- ЧЕГО? Гассах и его пророки, Вита! Тебе же всего пятнадцать, а ему уже тридцать шесть!
- Но мы любим друг друга! И я хочу стать его женой! А еще... я не уверенна, но думаю, что я могу быть... ну вы понимаете... Красная вода не приходила уже...
- Блядь. Блядь-блядь-блядь. Блядь. Я его убью. Я его убью.
Где он? ГДЕ ЭТОТ БЛЯДУН? Ах, маэровец гребаный. Клятву он дал. Воздержания и молчания, ага. Ах ты сукин сын. Поцелуйчики и обнимашки я еще могу допустить, ну ладно, мужику тридцать шесть, хочется же пожмякать женское тельце, но чтобы пятнадцатилетнюю девчонку трахнуть... ТЫ ПОНИМАЕШЬ, ДУРА, ЧТО ТЕБЯ ТЕПЕРЬ НИКТО ПОРЯДОЧНЫЙ ЗАМУЖ НЕ ВОЗЬМЕТ? А Я МЕЖДУ ПРОЧИМ, ХОТЕЛА ТЕБЯ ПОЖЕНИТЬ ЗА МОЛОДОГО СИМПАТИЧНОГО ЛЕКАРЯ! РАСХВАЛИВАЛА ТЕБЯ ЕМУ! ВОЛНОВАЛАСЬ, ЧТОБЫ ТЕБЯ ХОРОШО УСТРОИТЬ, ЕСЛИ Я ВДРУГ ВЫИГРАЮ!
Вита уже в голос рыдала, а у Гунды лицо было густо красное от крика. Она схватила Сван за руку:
- Пошли к этому говнюку, Наато. Я ему хрен отрежу.
Гунда подтащила Сван к двери в каморку Наато. Не сбавляя хода, желехногорка треснула ногой по ней, отчего дверь распахнулась и оглушительно трахнула о стену.
Свангильда в кои-то веки не была движущей силой, а только плыла по течению событий.
Утро. Раздается стук в покои Мероэ.
Открывает Даро, в своеобычном белом хитоне, с папирусным свитком в руках (опять, видимо, поэзией баловался при свете ночника).
Бородач с зачехленной секирой вежливо кивнул Даро, как коллеге. Сам Сиг был при полном параде - в шлеме, в кольчуге, и, конечно, в паре сапог с окованными железом носами, которыми так удобно пинаться. В руках он держал скатанный бинт.
- Мое почтение принцессе Ковчега. Если она соблаговолит меня принять по делу касательно некоторых... странностей... сего замка, я займу немного ее драгоценного времени.
- Проси, Даро, - послышался нежный голосок из глубины будуара. Мероэ сидела за письменным столом и занималась разбором дипломатической корреспонденции (заканчивая, заодно, и легкий завтрак). Дафна хлопотала над закусками и напитками. В комнате вкусно пахло корицей и лимонной корочкой.
- Как здоровье Ее Высочества Свангильды? Все в порядке, я надеюсь? Меч ее, кстати, все еще здесь. Ты не за ним ли пришел, уважаемый?
Сигертр сдержанно поклонился.
- Ее высочество уже способна более-менее управляться с мечом. Полагаю, ее здоровье значительно поправилось. Между тем, я пришел не за мечом. Я некоторым образом нарушаю субординацию и профессиональные обязанности, однако, - тут на лице моряка появилась легкая гримаса неодобрения, - Сейчас капитан занята, а дело не терпит отлагательств. Служанка моей госпожи, Хильда Гередотр, вчера во время испытания отправилась к королевскому лекарю за новыми бинтами, и по сию пору не вернулась. Зная ее приверженность лекарскому долгу, я должен был обеспокоиться еще вчера, однако не сделал этого, о чем сейчас крайне сожалею. Лекарь показал, что Хильда заходила к нему, а вчерашний караул - что она не выходила за пределы замка. Где-то посередине пути между лекарской и комнатой моей госпожи я обнаружил вот это, - продемонстрировал Сигертр Мероэ бинт, - Правда ли, что вы занимаетесь колдовством? Зная моего капитана - она не потерпит второго такого нарушения неприкосновенности, и последствия могут быть самые неприятные как в ближайшей перспективе, так и долгосрочные. Вы можете определить, что произошло, используя этот бинт, и, возможно, указанное мною место находки? Возможно, оказанная вами помощь будет оценена не только властителем Предела и самой принцессой Свангильдой, но и синеоким королем, которому не захочется поднимать шум из-за еще одного инцидента. Ему довольно Зеррикании и Темнолесья.
По коридору, сквозь протяжженную цепь ярко-алых тюльпанов на обоях и позолоченных подсвечников, освещающих практически все как один портреты златокудрых и синеоких королей, которые различались лишь одеждами разных эпох, шла чернокожая, в черно-белом платье служанки, девушка... Нет, не так, даже девочка-несмотря на достаточной взрослый для своей страны возраст в тринадцать лет, здесь, вдали от диких обычаев родины она считалась девочкой. Лишь скованные в корсет из китового уса маленькие груди выдавали в ней то, что ей немного осталось расти до возраста на выданье.
В руках она несла серебряный поднос с кофейником, в котором бурлил и пузырился кофе цвета ее кожи, сосусд с молоком да пиалочка с сахаром и щипцами.
Платье служанки после легкого ситцевого платья казались Тише очень тяжелым, пошатнувшись, она чуть не уронила поднос, но к счастью ее, пронесло
роллю кому несу кофе
1-Гунда
2-Мероэ
3-Свангильда
4-Эцелль
5-Каррита
1d5: (5) = 5
В руках она несла серебряный поднос с кофейником, в котором бурлил и пузырился кофе цвета ее кожи, сосусд с молоком да пиалочка с сахаром и щипцами.
Платье служанки после легкого ситцевого платья казались Тише очень тяжелым, пошатнувшись, она чуть не уронила поднос, но к счастью ее, пронесло
роллю кому несу кофе
1-Гунда
2-Мероэ
3-Свангильда
4-Эцелль
5-Каррита
1d5: (5) = 5
Мероэ с Дафной молча переглянулись. Принцесса смешно сморщила носик, а нянька начала потихоньку темнеть лицом и раздуваться - ни дать ни взять, морское диво, рыба-ёж. Сигертру даже показалось на мгновение, что у нее пошел дымок из ноздрей… Но это, несомненно, был обман зрения - курильница как раз смердела неподалеку. Даро убрал, наконец, свой драгоценный папирус и подобрался поближе. Сигертр механически отметил (боковым зрением и просто обостренным чутьем бывалого бойца), что из этой позиции южанин вполне мог бы сковать его на пару мгновений, потребных толстухе для хорошего удара подносом по “наглой рыжей морде”. Мог попытаться, по крайней мере.
Принцесса неожиданно улыбнулась, сверкнув зубами:
- Похвальное рвение в службе и примерная преданность госпоже! Однако же, эта ваша северная прямота в сочетании с неискушенностью… - она покачала головой. - Колдовство, надо же! Кто другой мог бы от твоих слов и всерьез… оскорбиться - но я, слава Адану, не абы кто. Запомни, милейший, и другим передай: никаким колдовством я не занимаюсь и никогда не занималась. А что знаю много чего интересного, так это все из книг - видал, сколько их у меня?
Она демонстративно поворошила груду папирусов, сваленных как попало на столе.
Слуги, ощутив дружелюбный настрой госпожи, тоже заметно расслабились. Даро переместился поближе к двери, а Дафна снова завозилась с подносом (напоследок одарив Сигга уничтожающим взглядом). Принцесса же наставительным тоном продолжила:
- Глубокие познания в предметах непривычных часто кажутся простецам сродни колдовству. Особенно в сочетании со служением чуждым, непривычным богам. Я же служу Адане, чего и не скрываю. Ну, так вот, исходя, опять-таки, из моих чисто книжных познаний во всякого рода науках, позволю себе усомниться в правильности твоих рассуждений. Тебе, милейший, не колдун нужен, а ищейка-ампутантка. Тут уж я тебе помочь ничем не могу.
- Однако! - она повелительно вскинула руку, предупреждая готовый вырваться вопрос. - Ты, несомненно, прав в том, что касается возможных осложнений. Редкая проницательность для простолюдина! Твоей госпоже можно только позавидовать…
(От этакой похвалы Сигертра слегка перекосило, но он сообразил, что Мероэ просто мерит его привычной меркой, исходя из ее обычных понятий об отношениях слуг и господ. Ковчег, туда его и сюда. Теперь надлежало, по идее, нижайше поблагодарить Ее Высочество за добрые слова о таком ничтожестве, как Ее покорный слуга… Но Сигг не стал, хоть и робел пред иноземной ведьмой. Еще чего не хватало! Перебъется как-нибудь. А то нашла простеца-простолюдина, понимаешь).
Выдержав паузу и поняв, что он не собирается рассыпаться в благодарностях, принцесса улыбнулась еще зубастее и поднялась из кресла:
- Так вот, испытывая искренне дружеские чувства к твоей госпоже (Дафна поджала губы и отвернулась), я приму посильное участие в поиске пропавшей служанки. Начиная с осмотра того места, где, как ты полагаешь, это произошло. Без всякого колдовства, конечно - но не забывай, я ведь служу Адане Под Покрывалом, в чьих силах направить свою верную дщерь в постижении сокрытого. Ибо Она есть Властительница как всяческих тайн, так и их разгадок. И если Ей будет угодно…
Мероэ молитвенно сложила руки и возвела очи к потолку, застыв на мгновение, и мысленно пропела-проплакала: “Брат мой, сестра моя, месяц двурогий, секира двуострая, любимый, любимая! Любовь укрепляет мне сердце, любовь — чара могучая!” Потом перевела потемневший взор обратно на Сигертра:
- Веди, навигатор!
Сиг отвел Мероэ к ничем особенно не примечательному коридору. Принцесса, не имевшая до этого особой возможности понаблюдать за ним кроме сборища в покоях Сван, где тот трудился в поте лица, обратила внимание на его походку - имея некоторую свойственную профессиональным морякам расхлябанность, она в то же время была довольно мягкой и плавной, пусть и далеко не такой как у зерриканской делегации. Рыжая борода, спускавшаяся почти до середины груди стража, очевидно, была объектом большой любви и беспрестанного ухода.
- Вот здесь, - указал Сигертр точку на полу.
- Вот здесь, - указал Сигертр точку на полу.
Мероэ кивнула и уставилась в указанную точку на полу - уже “призрачным взором”. Аура была свежей и четкой - настолько четкой, что у принцессы на мгновение помутилось в глазах и перехватило дыхание. Она непроизвольно отпрянула и чуть не упала. Дафна, бесшумно семенившая следом, ловко поймала принцессу за плечи - и скорчила грозную рожу Сигертру, который взирал на них в некотором обалдении - нишкни, мол.
Видимая призрачным зрением часть дворца представлялась хитросплетением разноцветно светящихся полос и пятен - но след Хильды (ярость, испуг, растерянность) выделялся на этом фоне вполне отчетливо. Не составило бы труда проследить его до самого конца - того места, где ныне и пребывала похищенная служанка. Адана помогла, не иначе. Ну, и любовь, конечно, куда без нее. “Ритуал!” - вдруг вспомнила Мероэ. Тааак, час от часу не легче…
Халтура-халтурочка. Каритта, ты же ещё здесь, надеюсь? Выйди в коридор, пожалуйста.
Эцелль проснулась в ужасном настроении и жуткой головной болью. Она встала, кое-как оделась и послала Тичи за завтраком и какао. Прежде чем та ушла, Эцелль попросила принести ещё и немного вина. Тичи попыталась её отговорить, но Эцелль была непреклонна. Тичи предупредила, что это плохая идея и пошла выполнять приказ.
Эцелль тем временем погрузилась в невесёлые мысли о вчерашнем. Эцелль хотелось извиниться перед Кариттой, но прошлая попытка кончилась не очень хорошо.
Тичи принесла еду и вино. Эцелль отослала служанку к себе, быстро позавтракала, отставила какао в сторону и выпила бокал вина. Алкоголь подействовал практически сразу. Эцелль снова подумала о Каритте. Но на этот раз ей не хотелось извиниться.
Ей стало обидно.
Как Каритта посмела отвергнуть Эцелль, даже не смотря на всю противоестественность её действий? Сегодня надменность Эцелль взяла верх над всеми остальными её чувствами.
Эцелль решила немного напакостить Каритте. Просто потому что может. Да и вчерашняя попытка не удалась.
Эцелль взяла чашку с какао и вышла в коридор.
Эцелль проснулась в ужасном настроении и жуткой головной болью. Она встала, кое-как оделась и послала Тичи за завтраком и какао. Прежде чем та ушла, Эцелль попросила принести ещё и немного вина. Тичи попыталась её отговорить, но Эцелль была непреклонна. Тичи предупредила, что это плохая идея и пошла выполнять приказ.
Эцелль тем временем погрузилась в невесёлые мысли о вчерашнем. Эцелль хотелось извиниться перед Кариттой, но прошлая попытка кончилась не очень хорошо.
Тичи принесла еду и вино. Эцелль отослала служанку к себе, быстро позавтракала, отставила какао в сторону и выпила бокал вина. Алкоголь подействовал практически сразу. Эцелль снова подумала о Каритте. Но на этот раз ей не хотелось извиниться.
Ей стало обидно.
Как Каритта посмела отвергнуть Эцелль, даже не смотря на всю противоестественность её действий? Сегодня надменность Эцелль взяла верх над всеми остальными её чувствами.
Эцелль решила немного напакостить Каритте. Просто потому что может. Да и вчерашняя попытка не удалась.
Эцелль взяла чашку с какао и вышла в коридор.
Наато как раз исполнял свою утреннюю молитву, когда принцессы ворвались к нему в покои.
- Ах ты сукин сын! А ну вставай! Молитва тебе не поможет! Вставай и сымай портки! Быстро! Сымай, кому говорят! Сван, дай мне какой-нибудь ножик. Да, вот этот подойдет.
Наато в замешательстве смотрел на свою госпожу. Штаны все еще были на нем.
- Чего смотришь? Молоденьких девчонок захотелось, а? Хараб (клятвопреступник на железногорском*), распутник! Трахать пятнадцатилетнюю девчонку! Тебе же 36, постыдился бы!
Далее посыпались ругательства на железногорском. Ругалась южанка долго, минут пятнадцать. Сван вслушивалась в поток этой тарабарщины, интуитивно пытаясь понять значение некоторых слов. После этого последовала кульминация - Гунда двумя руками воткнула ножик в стол и проткнула его насквозь. Сван чуть-чуть вздрогнула, а у Наато вид был спокойный и непроницаемый.
Гунда отдышалась и отфыркалась, краснота постепенно сходила с ее лица. Она сдула с глаз волосы и уселась прямо на пол.
- Ну и что же мне с вами делать, а? Наато, ты хоть понимаешь, в какую беду попал? Тебя же не то что из маэровцев выгонят, тебя повесить могут! А Вита? Кто ее теперь замуж возьмет? Кому она нужна будет с чужим ребенком? Блядь, блядь, бляяяядь.
Короче, придется тебе на ней жениться. Другого выхода нет. Подпишу я вам эту сраную бумажку. И не улыбайся мне, Наато. То что ты сделал, это просто омерзительно. Скажи, ты хотя бы ее любишь?
Наато кивнул.
- Ах ты сукин сын! А ну вставай! Молитва тебе не поможет! Вставай и сымай портки! Быстро! Сымай, кому говорят! Сван, дай мне какой-нибудь ножик. Да, вот этот подойдет.
Наато в замешательстве смотрел на свою госпожу. Штаны все еще были на нем.
- Чего смотришь? Молоденьких девчонок захотелось, а? Хараб (клятвопреступник на железногорском*), распутник! Трахать пятнадцатилетнюю девчонку! Тебе же 36, постыдился бы!
Далее посыпались ругательства на железногорском. Ругалась южанка долго, минут пятнадцать. Сван вслушивалась в поток этой тарабарщины, интуитивно пытаясь понять значение некоторых слов. После этого последовала кульминация - Гунда двумя руками воткнула ножик в стол и проткнула его насквозь. Сван чуть-чуть вздрогнула, а у Наато вид был спокойный и непроницаемый.
Гунда отдышалась и отфыркалась, краснота постепенно сходила с ее лица. Она сдула с глаз волосы и уселась прямо на пол.
- Ну и что же мне с вами делать, а? Наато, ты хоть понимаешь, в какую беду попал? Тебя же не то что из маэровцев выгонят, тебя повесить могут! А Вита? Кто ее теперь замуж возьмет? Кому она нужна будет с чужим ребенком? Блядь, блядь, бляяяядь.
Короче, придется тебе на ней жениться. Другого выхода нет. Подпишу я вам эту сраную бумажку. И не улыбайся мне, Наато. То что ты сделал, это просто омерзительно. Скажи, ты хотя бы ее любишь?
Наато кивнул.
- Тааак, - повторила она вслух. Дафна по-прежнему стояла у нее за спиной, придерживая за плечи (и потихоньку подпитывая энергией). Сигертр смотрел со смесью страха и надежды. Принцесса явно что-то такое увидела, но вот что? Эххх, говорила мне мама, учись на шамана! Ну, если по правде, не говорила, конечно, еще чего не хватало. Кто же своему дитяте такой судьбы пожелает! Не в битву живых бросаться с честным оружием, как пристало мужчине, кабаном моря в метель мечей, а красться с самострелом в мире духов, сражаться хитростью, добывать тайнознание обманом…
- Присяду-ка я, пожалуй, - вдруг сказала принцесса. Толстуха-служанка не выказала ни малейшего удивления, а просто уселась на пол, как бы превратившись в живое кресло (скрещенные ноги - сиденье, полный живот и грудь - удобная спинка с подголовником, руки - подлокотники). Миниатюрная принцесса устроилась в этаком кресле вполне удобно. И бросила взгляд искоса на Сигертра. Что, дескать? Тот принял невозмутимый вид. “Вашей милости лучше знать”, как бы говорила смиренная рыжая морда. “То-то же!”, как бы хмыкнула принцесса.
Она снова настроилась на след Хильды и осторожно потянула “третьей рукой” за призрачную ленту, наощупь похожую на грубую пряжу. После мельтешения радужно-прозрачных дворцовых коридоров, путь вывел на открытое пространство под багровым небом. Вскоре перед внутренним взором сгустился мрачный лес (Мероэ внутренне поежилась) - а потом еще более мрачная пешера. “Откуда вошедший уже не выходит… дом тьмы, где живущие света не видят”, пробормотала она вслух. Дафнокресло несколько напряглось. Кроме Хильды, там было заключено еще несколько живых пока тел, но кто это такие, было уже не разобрать. Впрочем, воля сотворившего сие читалась вполне отчетливо. Не сам король, конечно, этим занимался, но отсвет его ауры осенял буквально всех и вся.
Сигертр таращился во все глаза. Ну, еще бы, не каждый день такое увидишь. Заморская сейдкона творила свою волшбу прямо у него перед носом! Уж на что толстокожим был рыжий боцман, а и он ощутил на мгновение, как разверзлась холодная бездна - не под ногами даже, а везде; узрел на миг мертвящее сияние нездешних радуг. У него даже волосы на руках дыбом встали, как во время шторма, и щеки онемели. Воистину, если таков мир духов, то нечего там добрым людям делать! Не зря, видно, на родине у него шаманы избегали общества непосвященных.
Мероэ, наконец, обратила взгляд из мира духов в мир живых - и сразу же уставилась на Сигертра. Тот внутренне содрогнулся под взглядом темных глаз - будто две черные ледышки скользнули по лицу - но сохранил приличную случаю почтительную мину.
- Повезло тебе, уважаемый, - принцесса говорила, слегка задыхаясь, - Владычица Тайн открыла мне, где твою девицу держат, и зачем. Боюсь, правда, тебе это знание ни к чему, да и не по чину. Госпоже твоей я сейчас записку набросаю, а ты уж доставь поскорее. Проведешь ее потом ко мне, или вот к Дафне, если я буду, э, не в форме…
Сигертр молча поклонился, а принцесса уже чиркала в крошечной папирусной книжечке. “Змея украла яйцо.” Простой рисунок рядом изображал геральдическую, т.е. коронованную змею и яйцо, на котором красовалась руна Х. “Не медли. Прочее на словах. Жду” Вырвала листок; привычным, почти неуловимым со стороны движением свернула в хитрый конвертик; дохнула на перстень и крепко прижала (книжечка на полубожественной коленке была ей вместо конторки). Конвертик оказался насквозь продавлен печаткой - незаметно вскрыть его было бы весьма затруднительно. Мероэ щелчком отправила его Сигертру - и сразу же принялась чиркать в книжечке снова - карту. Потом запечатала и сунула Дафне в подставленную руку.
- Ну-ка, уважаемый… - принцесса протянула изящную ручку, и Сигертр почтительно помог ей подняться на ноги. Рука у нее была холоднющая, как с мороза! Дафна тоже перетекла в вертикальное положение, готовая снова подхватить принцессу при необходимости.
Мероэ помотала головой, разгоняя навалившуюся усталость. Остаточные ощущения после удаленного сканирования были крайне малоприятными, как и всякая магическая “отдача”. Кто попроще, мог бы сравнить это с разгрузкой телеги ячменя, например. Но принцессам подобные сравнения неведомы. На ум приходило разве что многодневное бдение в храме во время поста. Со стороны Мероэ тоже смотрелась не ахти - Дафна озабоченно нахмурилась и пошарила в поясной сумочке в поисках укрепляющего. Пузырек был на месте, но в случае чего, принцессу, пожалуй, придется тащить назад до будуара.
Мероэ заметила ее беспокойство и улыбнулась ободряюще:
- Ничего, нянюшка, не волнуйся. У нас же есть мужчина. Легко донесет, если надо.
Осушила пузырек одним глотком и тут же свалилась прямо в объятия Сигертра.
Быстрая, и, главное, точная реакция на обстановку - одно из качеств хорошего бойца. Сигертр не дал Мероэ упасть, и, следуя ее словам, подхватил ее, чтобы доставить в собственные покои.
В пути он то и дело перестреливался взглядами с Дафной. Не был вполне ясно, то ли та просто следит, чтобы рыжий бородач не позволял себе с бессознательной принцессой лишнего, то ли как-то прощупывает его самого.
Сигертр мысленно сплюнул.
"Ведьма."
Сван была скептична насчет магии лишь потому, что никогда с ней не встречалась вживую. Да и редки были в Пределе даже шаманы, не говоря уже о чем-то более оформленном, о школе магии. Просто иногда рождались дети, которые тоньше чувствовали мир - и их находили. Если родителям младенца везло, ребенка забирали жрецы Тове. Какой-нибудь шаман... тоже не самый, в общем-то, плохой вариант. Но, бывало, являлись жутковатые морские жрецы с по-рыбьи бесчувственными глазами и прозеленью в бороде. Это могли забрать и неодаренного - если считали, что море надо задобрить.
Платили они, как и остальные, щедрую цену серебром, как за убитого воина - но для вновь обрученного с морем родители умирают. Жрецы Тове и шаманы все-таки остаются обычными людьми, а эти... все-таки, они жуткие, просто никто об этом не задумывается. Холодное, непознаваемое, необъятное море не терпит веселых и легкомысленных.
Кстати, о холоде. Сиг отметил, что Мероэ жутко холодная наощупь, и потому сильно торопился, не имея даже возможности прочувствовать, что держит в руках оцененную им на твердую четверку с плюсом девушку. Его вел долг, а, значит, осознание придется отложить.
Доставив Мероэ до ее покоев, он перепоручил ее заботам Дафны, а сам рысцой добежал до покоев Гунды.
Сиг вкратце сообщает Гунде и Сван о пропаже Хильды и розысках Меро. Гунда, наверное, отправляется к принцу попутешествовать, а Сван - к Мероше. Или они обе сначала набигают на Мерошу. Гундочка, закрой позязя сцену и реши.
В пути он то и дело перестреливался взглядами с Дафной. Не был вполне ясно, то ли та просто следит, чтобы рыжий бородач не позволял себе с бессознательной принцессой лишнего, то ли как-то прощупывает его самого.
Сигертр мысленно сплюнул.
"Ведьма."
Сван была скептична насчет магии лишь потому, что никогда с ней не встречалась вживую. Да и редки были в Пределе даже шаманы, не говоря уже о чем-то более оформленном, о школе магии. Просто иногда рождались дети, которые тоньше чувствовали мир - и их находили. Если родителям младенца везло, ребенка забирали жрецы Тове. Какой-нибудь шаман... тоже не самый, в общем-то, плохой вариант. Но, бывало, являлись жутковатые морские жрецы с по-рыбьи бесчувственными глазами и прозеленью в бороде. Это могли забрать и неодаренного - если считали, что море надо задобрить.
Платили они, как и остальные, щедрую цену серебром, как за убитого воина - но для вновь обрученного с морем родители умирают. Жрецы Тове и шаманы все-таки остаются обычными людьми, а эти... все-таки, они жуткие, просто никто об этом не задумывается. Холодное, непознаваемое, необъятное море не терпит веселых и легкомысленных.
Кстати, о холоде. Сиг отметил, что Мероэ жутко холодная наощупь, и потому сильно торопился, не имея даже возможности прочувствовать, что держит в руках оцененную им на твердую четверку с плюсом девушку. Его вел долг, а, значит, осознание придется отложить.
Доставив Мероэ до ее покоев, он перепоручил ее заботам Дафны, а сам рысцой добежал до покоев Гунды.
Сиг вкратце сообщает Гунде и Сван о пропаже Хильды и розысках Меро. Гунда, наверное, отправляется к принцу попутешествовать, а Сван - к Мероше. Или они обе сначала набигают на Мерошу. Гундочка, закрой позязя сцену и реши.
Услышав новости о пропаже Хильды, Гунда позабыла всю свою беду с бестолковой служанкой и непутевым стражником. Она уцепилась за эту возможность отменить романтическую поездку с королем, но Сван настояла на том, что Гунда должна появиться на острове, или у них могут быть неприятности - о девушках и так уже ползли слухи.
Так что Сван отправилась в покои к Мероэ, оставив Гунду в компании Виты. Девушка теперь шугалась при каждом резком движении принцессы.
"Блин, она же беременна. Ее теперь нельзя бить. И как же мне учить ее уму-разуму?"
- Ладно, доставай шмотки из сундуков, будем наряжаться для короля, етить его мать.
Так что Сван отправилась в покои к Мероэ, оставив Гунду в компании Виты. Девушка теперь шугалась при каждом резком движении принцессы.
"Блин, она же беременна. Ее теперь нельзя бить. И как же мне учить ее уму-разуму?"
- Ладно, доставай шмотки из сундуков, будем наряжаться для короля, етить его мать.
Сван вновь была в покоях Мероэ - открыла ей Дафна, получившая соответствующие инструкции. Принцесса выглядела не очень - видимо, влияние использованной магии.
Пока Сван обустраивалась для разговора, Сигертр успел куда-то сбегать (в караулку?) и принести дымящуюся чашку чая, не иначе, отобранную у кого-нибудь посредством предъявления перед носом огромного волосатого кулака. И вообще он, на взгляд Сван, был необычно суетлив и хлопотал вокруг Мероэ, что вызывало у Сван легкий укол раздражения - Сиг и так нарушил субординацию, не обратившись сначала к ней. Хотя, его инициатива все-таки окупилась.
Но Сван терпеливо молчала, в ожидании пока Мероэ не закончит с чашкой и не придет как следует в себя, не торопя ее. Магия - дело тонкое и непонятное.
Пока Сван обустраивалась для разговора, Сигертр успел куда-то сбегать (в караулку?) и принести дымящуюся чашку чая, не иначе, отобранную у кого-нибудь посредством предъявления перед носом огромного волосатого кулака. И вообще он, на взгляд Сван, был необычно суетлив и хлопотал вокруг Мероэ, что вызывало у Сван легкий укол раздражения - Сиг и так нарушил субординацию, не обратившись сначала к ней. Хотя, его инициатива все-таки окупилась.
Но Сван терпеливо молчала, в ожидании пока Мероэ не закончит с чашкой и не придет как следует в себя, не торопя ее. Магия - дело тонкое и непонятное.
Уловив, как обычно, невысказанное пожелание Мерои, Дафна вежливо выпроводила Сигертра в коридор (не за другой ли чашкой?) и притворила дверь снаружи, давая принцессам время посекретничать. Когда слуги вернулись (с судочками, источающими аппетитные ароматы), Мероэ как раз закончила излагать все важные обстоятельства.
“Разумеется, твое дело, кого и насколько подробно в это все посвящать. Со своей стороны, обещаю помочь, чем буду в силах. Которых, как видишь, у меня не то, чтоб так уж много.” Она бледно улыбнулась и приняла от Дафны очередную дымящуюся чашку. “И кстати, хочу напомнить - ну так, на всякий случай (она повела носиком в сторону Сигертра) - что мое видение вовсе никакое не колдовство, а ниспослано мне свыше как жрице Аданы, Властительницы тайн.”
Мероэ с хлюпаньем втянула горячий напиток и шумно выдохнула: “Хорошо… Так что делать-то будем? Да ты ешь, ешь, не стесняйся. За едой и думается лучше!” Она подмигнула и подвинула поближе корзинку с горячими булочками, а Дафна сняла крышку с супницы.
“Разумеется, твое дело, кого и насколько подробно в это все посвящать. Со своей стороны, обещаю помочь, чем буду в силах. Которых, как видишь, у меня не то, чтоб так уж много.” Она бледно улыбнулась и приняла от Дафны очередную дымящуюся чашку. “И кстати, хочу напомнить - ну так, на всякий случай (она повела носиком в сторону Сигертра) - что мое видение вовсе никакое не колдовство, а ниспослано мне свыше как жрице Аданы, Властительницы тайн.”
Мероэ с хлюпаньем втянула горячий напиток и шумно выдохнула: “Хорошо… Так что делать-то будем? Да ты ешь, ешь, не стесняйся. За едой и думается лучше!” Она подмигнула и подвинула поближе корзинку с горячими булочками, а Дафна сняла крышку с супницы.
Нарядилась Гунда в то, в чем была на конкурсе, разве что ленточки отцепила. Она взяла с собой не очень много вещей - больше всего места в ее багаже занимала выпивка.
Принцессу злило, что она должна потратить целый день на общение с этим белобрысым маменькиным сынком, когда она могла помочь в поисках Хильды. Но против аргументов не попрешь - неявка на остров будет приравнена к личному оскорблению короля, а тут уже и до скандала недалеко. Ее начнут искать, поднимется шумиха. А шумиха им сейчас ой как не нужна.
Гунда надеялась, что Синеокий не очень болтлив. Иначе она перережет себе горло прямо за едой. Наверное, перед встречей лучше выпить. Гунда откупорила пробку сандалового дерева и вдохнула острый бодрящий запах мятной водки, которую ей купила на рынке Вита. На черном, между прочим, рынке. Принцесса почувствовала укол совести. Ну она же не знала тогда, что Вита беременна. Теперь-то уж не будет ее посылать...во всякие опасные места, по крайней мере.
Железногорка уже почти сделала глоток, когда вспомнила о запахе. Ну блядь! Она досадливо стукнула донышком бутылки об стол.
- Ваше Высочество, хотите я приготовлю вам успокаивающий отвар? - елейным голосом пропела девчонка.
- Не. Не надо. Справлюсь. К тому же твои отвары ни хрена не работают. К моему возвращению уберись, в покоях жуткий срач. Все, я пошла.
- Удачи, госпожа.
Принцессу злило, что она должна потратить целый день на общение с этим белобрысым маменькиным сынком, когда она могла помочь в поисках Хильды. Но против аргументов не попрешь - неявка на остров будет приравнена к личному оскорблению короля, а тут уже и до скандала недалеко. Ее начнут искать, поднимется шумиха. А шумиха им сейчас ой как не нужна.
Гунда надеялась, что Синеокий не очень болтлив. Иначе она перережет себе горло прямо за едой. Наверное, перед встречей лучше выпить. Гунда откупорила пробку сандалового дерева и вдохнула острый бодрящий запах мятной водки, которую ей купила на рынке Вита. На черном, между прочим, рынке. Принцесса почувствовала укол совести. Ну она же не знала тогда, что Вита беременна. Теперь-то уж не будет ее посылать...во всякие опасные места, по крайней мере.
Железногорка уже почти сделала глоток, когда вспомнила о запахе. Ну блядь! Она досадливо стукнула донышком бутылки об стол.
- Ваше Высочество, хотите я приготовлю вам успокаивающий отвар? - елейным голосом пропела девчонка.
- Не. Не надо. Справлюсь. К тому же твои отвары ни хрена не работают. К моему возвращению уберись, в покоях жуткий срач. Все, я пошла.
- Удачи, госпожа.
Сван внимательно слушала южную принцессу, не перебивая. Рассказываемое ею немедленно находило отклик в лице Свангильды, девушки весьма вспыльчивой и непосредственной. Если взглянуть на нее незримым оком, можно было бы увидеть медленно затягивающийся пульсирующий ярко-алым узелок ярости, все набухавший и набухавший...
- Ясно, - сказала Сван, когда Мероэ закончила свой рассказ предупреждением, что магический след пересек механический затвор - и, кажется, открываемый только изнутри.
- Теперь, думаю, нет никаких сомнений, что король замешан в кровавых ритуалах, связанных с продолжением цепочки белобрысых пидорков.
Вокруг незримого узла ярости возникла паутинка сербристых нитей. Они, словно сетью, обволокли алый пучок и вжались в него, формируя структуру, напоминающую кристаллическую.
- Этот ублюдок умудрился натянуть отношения с Зерриканией, Темнолесьем и Железногорьем, а мне, как представителю Предела, нанес повторное страшное оскорбление, похитив мою служанку с целью проведения ритуала. В качестве официального представителя Короля и Вольного Флота Тысячи Островов Ледяного Предела я желала бы знать, как отреагирует Ковчег в случае... больших внешнеполитических проблем у Холмов. В частности, если их король вдруг станет... недееспособен, а некие государства решат устранить многовековую несправедливость.
Ярость может прорываться по-разному - и не всегда это означает немедленное выхватывание меча и попытку кого-нибудь зарезать.
- Сиг!, - крикнула Сван охраннику, после чего тот заглянул в дверь покоев Мероэ - Добудь мне несколько надежных людей.
<...>
- Вот, видишь?
Мужчина лет сорока в зеленой одежде и с пятнистым плащом продемонстрировал Сигертру правую руку, на которой недоставало безымянного пальца и мизинца.
Дело происходило в таверне, и бородач неторопливо осушаю свою кружку, внимательно слушая. Он вообще больше слушал, чем говорил, и опытным глазом бывалого боцмана оценивал людей. Этот, кажется, подходил.
- Мизинец мне отрубили в десять лет, за то что я поймал кролика в силки в королевском лесу. Безымянный - в пятнадцать, за подстреленного оленя. С тех пор ни одна падла не смогла меня поймать, а некоторые из леса не вернулись.
Охотник нагнулся поближе к Сигу и заговорщически подмигнул.
- Я по глазам вижу, что вам требуются услуги меня и моих подмастерьев, северянин. Вам нужен живой единорог? Это будет стоить дорого.
Сиг обмакнул палец в пиво и начертил на столе корону.
- Нет. Меня интересует другая дичь.
Охотник замолчал, а потом продолжил куда более серьезным тоном.
- А если я сейчас пойду и сдам вас страже?
- Тогда у тебя не получится отплатить за увечье и получить золото как за двух единорогов, - буркнул в ответ Сиг, на всякий случай нашаривая рукоять топора.
- По рукам.
<...>
- Вот, видишь?
Мужчина лет сорока в зеленой одежде и с пятнистым плащом продемонстрировал Сигертру правую руку, на которой недоставало безымянного пальца и мизинца.
Дело происходило в таверне, и бородач неторопливо осушаю свою кружку, внимательно слушая. Он вообще больше слушал, чем говорил, и опытным глазом бывалого боцмана оценивал людей. Этот, кажется, подходил.
- Мизинец мне отрубили в десять лет, за то что я поймал кролика в силки в королевском лесу. Безымянный - в пятнадцать, за подстреленного оленя. С тех пор ни одна падла не смогла меня поймать, а некоторые из леса не вернулись.
Охотник нагнулся поближе к Сигу и заговорщически подмигнул.
- Я по глазам вижу, что вам требуются услуги меня и моих подмастерьев, северянин. Вам нужен живой единорог? Это будет стоить дорого.
Сиг обмакнул палец в пиво и начертил на столе корону.
- Нет. Меня интересует другая дичь.
Охотник замолчал, а потом продолжил куда более серьезным тоном.
- А если я сейчас пойду и сдам вас страже?
- Тогда у тебя не получится отплатить за увечье и получить золото как за двух единорогов, - буркнул в ответ Сиг, на всякий случай нашаривая рукоять топора.
- По рукам.
- Как отреагирует Ковчег? - Мероэ приподняла бровь, - В подобных обстоятельствах, грех не присоединиться к этим самым, гм, стремящимся к справедливости государствам. Ибо сказано: “малые пожрут великого, все - одного”. Тем более, причина и повод налицо. В случае Ковчега, повод еще и религиозный. Когда дело приобретет огласку, мой божественный отец, да правит он вечно, не сможет и не захочет противится воле Конклава. Который, поручусь, единогласно призовет его развернуть Знамя Всех Скорбей и объявить священную войну демонопоклонникам. Были когда-то и y нас такие, что, в безумии своем, крепили связь с ложными божествами, жертвуя им собственных первенцев. Чужих, впрочем, тоже… И мало было просто уничтожить богопротивный культ! Потребовалось огромное напряжение сил, чтобы очистить оскверненную землю от незримого, но крайне вредоносного присутствия кровавых божеств. Поэтому, нетерпимость к демонопоклонникам - неотъемлемая часть доктрины. В данном случае, оскорбление величества состоит в тайном характере здешних ритуалов: если бы Ковчегу было известно о предосудительной вере властителей Зеленых Холмов, никаких отношений с ними просто не было бы в принципе. Теперь же, сам факт сношений с тайными демонопоклонниками бросает тень на вечноосиянный Солнцем лик моего божественного отца. Но тень порока бежит живого огня - который и принесут сифонофорные галеры Ковчега. Сказано: “Суд мира и всего, что в мире - через огонь”. Кому и вершить такой суд, как не Сыну Солнца Единственному! - Мероэ молитвенно сложила руки.
- Впрочем, - закончила она уже обычным тоном, - До этого нам еще дожить надо. И передать весточку домой, что тоже нетривиально.
Это я, конечно.
Гунда прибыла на пристань и жестом отпустила Наато. разговаривать она с ним не хотела. Тот поклонился и поплелся обратно в замок.
На воде качалась легкая лодочка, выкрашенная в светло-голубой цвет и украшенная золотыми лентами. В лодке ее уже дожидался переправщик, который галантно подал ей руку и помог усесться. "И вот эта вот хлипкая лодчонка должна доставить через озеро здорового молодца и не тощую принцессу?" Но лодочка на удивление хорошо справлялась. Да и вокруг было хорошо.
Голубое небо отражается в прозрачной воде - иногда даже можно было увидеть стаи мальков, то тут, то там пестрят зеленые островки... Красивые барышни в пышных платьях под ручку с кавалерами прогуливаются по берегу, набережная усеяна лавками с цветами, выпечкой и сладостями. Что ни говори, а природа и город здесь красивые. Хоть и чужие.
Гунда даже могла бы насладиться поездкой, если бы не мысль о предстоящем... отдыхе.
Наконец лодочка мягко уткнулась в берег и прежде чем Гунда успела что-то сделать или сказать, переправщик подхватил ее на руки, перепрыгнул через воду и поставил принцессу на землю. Потом залез обратно в лодку, отсалютовал ей и начал отчаливать.
Южанка растерянно повернулась к лесу - через него пролегла узкая тропинка. На деревьях вдоль нее были повязаны вездесущие голубые и золотые ленточки. Под деревьями стояли замаскированные стеклянные банки со свечами. На ближайшем дереве надпись - "Иди по тропинке".
Гунда пошла.
Через пятнадцать минут она вышла к противоположному берегу острова. Отсюда вид открывался не на город, а на бескрайний лес. Звуки из города сюда не долетали. Казалось, что она попала в какой-то другой мир.
На берегу был расстелено зеленое шелковое покрывало, валялись пуфики, стоял красивый стол яшмового дерева - такой же, за которым прошел обед с королевой, но размером для двоих. На столе уже были разложены тарелки, бокалы и столовые приборы. За одним концом стола сидел король. При появлении Гунды он встал, подошел и поцеловал ей руку. Гунда внимательно рассмотрела его.
Сегодня король обрядился во все светлое - ослепительно белая сорочка, белые брюки, сапоги из светло-бежевой кожи. Сегодня он был одет проще, чем когда-либо.В сочетании с его светлыми волосами и голубыми лазами складывалось впечатление, что он какой-то божий посланник. Впрочем, Гунда быстренько отрезвила себя воспоминаниями о том, что этот "божий посланник" натворил и мог натворить.
Гунда присела за столик, следом присел и король. И понеслась нелегкая... Диалоги у них не шли. Король спрашивал скучные вопросы, Гунда односложно на них отвечала и налегала на вино. Так прошел завтрак.
После завтрака они неспешно обошли остров - на это ушло полтора часа. Король, который наедине просил называть его "просто Эйленойлем" и к которому Гунда упорно обращалась "Ваше Величество", рассказывал ей легенды этого острова. Еще два часа они убили на игру домино, при которой Гунда чуть не заснула. Она не любила занудные игры, где нужно было напрягать мозги - домино, шахматы, карты (если только в игре не было ставок, разумеется. Тогда Гунду было просто не оттащить от стола). Вдобавок, на нее начало давить выпитое вино, создавая ощущение сонливости. Это было такой замечательный день. Как хорошо было бы провести его со Сван... Они могли бы до полудня нежиться в постели, а потом пойти погулять в город, или отправиться в лес на охоту. А вечером искупаться в горячей ванне с душистыми маслами... Локоть Гунды соскользнул и она чуть не ударилась подбородком о стол. Она бросила быстрый взгляд на короля - тот ничего не заметил. Фух.
Затем настала очередь обеда. Он прошел так же уныло, как и завтрак, хотя блюда были великолепные. Да уж, чего у зеленохолмцев не отнять, так это умения готовить. И вино. Южанка все больше налегала на вино, несмотря на то, что действие выпитого утром алкоголя еще не прошло. "Либо я пью, либо я помру со скуки".
После этого они катались на лошадях. Гунда ускакала далеко вперед и целых полчаса провела в полном одиночестве, прежде чем свита короля (вот говнюк, кговрил, что они на острове будут одни! Ну, не считая прислужников за столом) нашла ее. Железногорка притворилась, что потерялась на острове. Судя по выражению лица Синеокого, он в это не поверил. Остаток конной прогулки пришлось провести в его обществе.
Затем был ужин. Тоже великолепный. И вино, не такое великолепное. У Гунды начал немножечко заплетаться язык, но это не страшно - все равно она общалась только односложными фразами.
Незаметно вечерело. Небопотемнело, солнце неспешно заходило за горизонт, пуская по воде огненные блики. Они оба задумчиво сморели на закат, когда король накрыл ладонь Гунды своей ладонью. Девушка резко дернулась и чуть не пролила на себя вино.
- Все в порядке, Гунда?
"Схуяли он мне тыкает? Какая ему нахуй "Гунда"?"
- Все хорошо, Сине...Ваше Величество. Просто это было неожиданно.
Вдруг из леса донеслась музыка. Сначала едва-едва слышная, затем она становилась все громче и отчетливей. Король улыбнулся и подал руку Гунде:
- Потанцуем?
"Черт, не хочу. Но что мне сказать? Какую придумать отговорку?" Гунда растерянно подошла к королю. Он взял ее правую руку в свою левую, а свою правую положил ей на талию. Они начали танцевать. Король пытался смотреть той в глаза, Гунда же упорно смотрела поверх его плеча. Ее тело было напряжено как струна, а зрачки сужены, как у кошки. Король прошептал:
- А мы красиво выглядим вместе. Белое и черное, день ночь, лед и огонь...
И тут железногорка почувствовала, что его рука на спине спускается все ниже и ниже.... Она взревела и оттолкнула королька от себя.
- СЛЫШЬ, ТЫ ЧЕ, СОВСЕМ ОХУЕЛ?
Король растерянно смотрел на нее.
- Ты понимаешь, кого за жопу лапал? Я тебе не какая-нибудь принцесска-тихоня с языком в жопе, я молчать не буду, падаль! Я могу одно слово черкнуть и сюда уже через неделю припрется все войско моего папаши и надерет тебе зад! Да бля, оно мне даже не понадобится, я могу сказать сван и она тебя и все твое войско одной левой уделает, сученок ебучий! Принцесс он за жопы хватает, совсем что ль берега попутал, Маара тебя забери? Гарема своего не хватает, кобелина ссаная? Да-да, че глазенки вылупил, думаешь не знаем мы про бордель твой цивильный? Это туда ты Хильду уволок, извращенец сраный? Она в твоем борделе, да? Не отпирайся, пидора кусок, я знаю, что Хильду ты украл! Все...ик!..принцессы знают! Готовь туза, маня, к тебе скоро придут. Жди. Недолго тебе осталось, король...липовый!
Гунда плюнула в сторону короля и попала на манишку.
- Все, бля, я ухожу. Конец свиданию, надеюсь, вам понравилось. Я сейчас пойду к лодке и менчя довезу в мои покои. И если я услышу, что за мной кто-то идет, я его, сука, прирежу.
С этими словами Гунда достала из корсажа нож. Она бросила на королька последний взгляд и слегка пошатываясь, побрела по тропинке к берегу. Иногда она оборачивалась, но никто за ней не шел.
Лодки на берегу не было. Видимо, принцессу не ждали так рано с ужина.
- Хули, придется плыть.
И Гунда поплыла. Доплыла до берега она за полчаса, делая короткие передышки. Подтянулась, села на бортик, выжала волосы и пошла в замок. В голове крутилась одна мысль "Нужно найти Сван. Кажется, я что-то натворила".
На воде качалась легкая лодочка, выкрашенная в светло-голубой цвет и украшенная золотыми лентами. В лодке ее уже дожидался переправщик, который галантно подал ей руку и помог усесться. "И вот эта вот хлипкая лодчонка должна доставить через озеро здорового молодца и не тощую принцессу?" Но лодочка на удивление хорошо справлялась. Да и вокруг было хорошо.
Голубое небо отражается в прозрачной воде - иногда даже можно было увидеть стаи мальков, то тут, то там пестрят зеленые островки... Красивые барышни в пышных платьях под ручку с кавалерами прогуливаются по берегу, набережная усеяна лавками с цветами, выпечкой и сладостями. Что ни говори, а природа и город здесь красивые. Хоть и чужие.
Гунда даже могла бы насладиться поездкой, если бы не мысль о предстоящем... отдыхе.
Наконец лодочка мягко уткнулась в берег и прежде чем Гунда успела что-то сделать или сказать, переправщик подхватил ее на руки, перепрыгнул через воду и поставил принцессу на землю. Потом залез обратно в лодку, отсалютовал ей и начал отчаливать.
Южанка растерянно повернулась к лесу - через него пролегла узкая тропинка. На деревьях вдоль нее были повязаны вездесущие голубые и золотые ленточки. Под деревьями стояли замаскированные стеклянные банки со свечами. На ближайшем дереве надпись - "Иди по тропинке".
Гунда пошла.
Через пятнадцать минут она вышла к противоположному берегу острова. Отсюда вид открывался не на город, а на бескрайний лес. Звуки из города сюда не долетали. Казалось, что она попала в какой-то другой мир.
На берегу был расстелено зеленое шелковое покрывало, валялись пуфики, стоял красивый стол яшмового дерева - такой же, за которым прошел обед с королевой, но размером для двоих. На столе уже были разложены тарелки, бокалы и столовые приборы. За одним концом стола сидел король. При появлении Гунды он встал, подошел и поцеловал ей руку. Гунда внимательно рассмотрела его.
Сегодня король обрядился во все светлое - ослепительно белая сорочка, белые брюки, сапоги из светло-бежевой кожи. Сегодня он был одет проще, чем когда-либо.В сочетании с его светлыми волосами и голубыми лазами складывалось впечатление, что он какой-то божий посланник. Впрочем, Гунда быстренько отрезвила себя воспоминаниями о том, что этот "божий посланник" натворил и мог натворить.
Гунда присела за столик, следом присел и король. И понеслась нелегкая... Диалоги у них не шли. Король спрашивал скучные вопросы, Гунда односложно на них отвечала и налегала на вино. Так прошел завтрак.
После завтрака они неспешно обошли остров - на это ушло полтора часа. Король, который наедине просил называть его "просто Эйленойлем" и к которому Гунда упорно обращалась "Ваше Величество", рассказывал ей легенды этого острова. Еще два часа они убили на игру домино, при которой Гунда чуть не заснула. Она не любила занудные игры, где нужно было напрягать мозги - домино, шахматы, карты (если только в игре не было ставок, разумеется. Тогда Гунду было просто не оттащить от стола). Вдобавок, на нее начало давить выпитое вино, создавая ощущение сонливости. Это было такой замечательный день. Как хорошо было бы провести его со Сван... Они могли бы до полудня нежиться в постели, а потом пойти погулять в город, или отправиться в лес на охоту. А вечером искупаться в горячей ванне с душистыми маслами... Локоть Гунды соскользнул и она чуть не ударилась подбородком о стол. Она бросила быстрый взгляд на короля - тот ничего не заметил. Фух.
Затем настала очередь обеда. Он прошел так же уныло, как и завтрак, хотя блюда были великолепные. Да уж, чего у зеленохолмцев не отнять, так это умения готовить. И вино. Южанка все больше налегала на вино, несмотря на то, что действие выпитого утром алкоголя еще не прошло. "Либо я пью, либо я помру со скуки".
После этого они катались на лошадях. Гунда ускакала далеко вперед и целых полчаса провела в полном одиночестве, прежде чем свита короля (вот говнюк, кговрил, что они на острове будут одни! Ну, не считая прислужников за столом) нашла ее. Железногорка притворилась, что потерялась на острове. Судя по выражению лица Синеокого, он в это не поверил. Остаток конной прогулки пришлось провести в его обществе.
Затем был ужин. Тоже великолепный. И вино, не такое великолепное. У Гунды начал немножечко заплетаться язык, но это не страшно - все равно она общалась только односложными фразами.
Незаметно вечерело. Небопотемнело, солнце неспешно заходило за горизонт, пуская по воде огненные блики. Они оба задумчиво сморели на закат, когда король накрыл ладонь Гунды своей ладонью. Девушка резко дернулась и чуть не пролила на себя вино.
- Все в порядке, Гунда?
"Схуяли он мне тыкает? Какая ему нахуй "Гунда"?"
- Все хорошо, Сине...Ваше Величество. Просто это было неожиданно.
Вдруг из леса донеслась музыка. Сначала едва-едва слышная, затем она становилась все громче и отчетливей. Король улыбнулся и подал руку Гунде:
- Потанцуем?
"Черт, не хочу. Но что мне сказать? Какую придумать отговорку?" Гунда растерянно подошла к королю. Он взял ее правую руку в свою левую, а свою правую положил ей на талию. Они начали танцевать. Король пытался смотреть той в глаза, Гунда же упорно смотрела поверх его плеча. Ее тело было напряжено как струна, а зрачки сужены, как у кошки. Король прошептал:
- А мы красиво выглядим вместе. Белое и черное, день ночь, лед и огонь...
И тут железногорка почувствовала, что его рука на спине спускается все ниже и ниже.... Она взревела и оттолкнула королька от себя.
- СЛЫШЬ, ТЫ ЧЕ, СОВСЕМ ОХУЕЛ?
Король растерянно смотрел на нее.
- Ты понимаешь, кого за жопу лапал? Я тебе не какая-нибудь принцесска-тихоня с языком в жопе, я молчать не буду, падаль! Я могу одно слово черкнуть и сюда уже через неделю припрется все войско моего папаши и надерет тебе зад! Да бля, оно мне даже не понадобится, я могу сказать сван и она тебя и все твое войско одной левой уделает, сученок ебучий! Принцесс он за жопы хватает, совсем что ль берега попутал, Маара тебя забери? Гарема своего не хватает, кобелина ссаная? Да-да, че глазенки вылупил, думаешь не знаем мы про бордель твой цивильный? Это туда ты Хильду уволок, извращенец сраный? Она в твоем борделе, да? Не отпирайся, пидора кусок, я знаю, что Хильду ты украл! Все...ик!..принцессы знают! Готовь туза, маня, к тебе скоро придут. Жди. Недолго тебе осталось, король...липовый!
Гунда плюнула в сторону короля и попала на манишку.
- Все, бля, я ухожу. Конец свиданию, надеюсь, вам понравилось. Я сейчас пойду к лодке и менчя довезу в мои покои. И если я услышу, что за мной кто-то идет, я его, сука, прирежу.
С этими словами Гунда достала из корсажа нож. Она бросила на королька последний взгляд и слегка пошатываясь, побрела по тропинке к берегу. Иногда она оборачивалась, но никто за ней не шел.
Лодки на берегу не было. Видимо, принцессу не ждали так рано с ужина.
- Хули, придется плыть.
И Гунда поплыла. Доплыла до берега она за полчаса, делая короткие передышки. Подтянулась, села на бортик, выжала волосы и пошла в замок. В голове крутилась одна мысль "Нужно найти Сван. Кажется, я что-то натворила".
Сван и Мероэ договорились о некоторых мерах безопасности, представляющих собой по сути незаметную подготовку к побегу - если королек настолько долбанулся, что ворует для ритуала служанок, может попытаться сделать что-то и с самими их хозяйками. Да и оформлявшийся постепенно у Сван план силовой акции по разоблачению, и, если до этого дойдет, устранению королька нес в себе неприятную, но вполне вероятную возможность провала и нужды в немедленном бегстве. Стоило бы посоветовать проделать то же самое и Гунде, да она уже уплыла на встречу с белобрысым пидором.
Сван скрипнула зубами.
"Говнюк чертов, если она мне только на тебя пожалуется...!"
Следовало официально дать ход делу с похищением - конечно, не называя это "похищением", а "пропажей", ведь Сван узнала то, что узнать никак не могла в нормальной ситуации. Забрав у Меро свой меч, Сван удалилась на некоторое время в свои покои - сотворять послание на имя королька, наполненное достаточно тонкими оскорблениями и угрозами. Критически перечитав результат своего труда, Сван осталась в принципе довольна результатом... Однако, можно было бы и улучшить написанное... с кем бы посоветоваться?
Гунды не было, снова лезть к Мероэ было бы уже свинством, а с Кариттой, хотя и явно книжной девушкой, Сван не чувствовала пока себя достаточно на короткой ноге.
Так Сван оказалась напротив покоев Эцелль, однако тут северянку ждало разочарование - Тичи безо всяких объяснений не пустила Свангильду. Немножко обозлившись от такого приема, северянка постучала в дверь Каритты. Дальнейшее оказалось довольно-таки удивительным - сначала за дверью послышалась беготня, которая заняла пару минут, а потом дверь открыла... Эцелль.
- Э-э-э... Я не помешала? - бездумно брякнула северянка первое, что пришло в голову, и только потом ее взгляд зацепился за детали - небольшой беспорядок в одежде самой Эцелль, "читающая" за столиком вверх ногами книгу Каритта, ее быстро заливающееся густой краской лицо, торчащий ключ в замке двери в комнаты слуг... и особого рода растрепанность видной от входа постели, слишком буйная как для сна в одиночестве, так и для простой ночевки у подруги.
"Ну нихуя себе" - подумала Сван.
Стараясь не акцентировать внимания на своих предположениях ("Тове, да мы же сами с Гундой этой ночью... Разве имею я право удивляться или осуждать? Их дело."), северянка сообщила девушкам о пропаже своей служанки, не углубляясь в проведенное расследование.
Примерно полчаса они втроем выдумывали обороты позаковыристей, но дело никак не ладилось, атмосфера в комнате явно выталкивала северянку. В конце концов она откланялась, извинившись за вторжение, и понесла в канцелярию свой первоначальный вариант послания.
Сван скрипнула зубами.
"Говнюк чертов, если она мне только на тебя пожалуется...!"
Следовало официально дать ход делу с похищением - конечно, не называя это "похищением", а "пропажей", ведь Сван узнала то, что узнать никак не могла в нормальной ситуации. Забрав у Меро свой меч, Сван удалилась на некоторое время в свои покои - сотворять послание на имя королька, наполненное достаточно тонкими оскорблениями и угрозами. Критически перечитав результат своего труда, Сван осталась в принципе довольна результатом... Однако, можно было бы и улучшить написанное... с кем бы посоветоваться?
Гунды не было, снова лезть к Мероэ было бы уже свинством, а с Кариттой, хотя и явно книжной девушкой, Сван не чувствовала пока себя достаточно на короткой ноге.
Так Сван оказалась напротив покоев Эцелль, однако тут северянку ждало разочарование - Тичи безо всяких объяснений не пустила Свангильду. Немножко обозлившись от такого приема, северянка постучала в дверь Каритты. Дальнейшее оказалось довольно-таки удивительным - сначала за дверью послышалась беготня, которая заняла пару минут, а потом дверь открыла... Эцелль.
- Э-э-э... Я не помешала? - бездумно брякнула северянка первое, что пришло в голову, и только потом ее взгляд зацепился за детали - небольшой беспорядок в одежде самой Эцелль, "читающая" за столиком вверх ногами книгу Каритта, ее быстро заливающееся густой краской лицо, торчащий ключ в замке двери в комнаты слуг... и особого рода растрепанность видной от входа постели, слишком буйная как для сна в одиночестве, так и для простой ночевки у подруги.
"Ну нихуя себе" - подумала Сван.
Стараясь не акцентировать внимания на своих предположениях ("Тове, да мы же сами с Гундой этой ночью... Разве имею я право удивляться или осуждать? Их дело."), северянка сообщила девушкам о пропаже своей служанки, не углубляясь в проведенное расследование.
Примерно полчаса они втроем выдумывали обороты позаковыристей, но дело никак не ладилось, атмосфера в комнате явно выталкивала северянку. В конце концов она откланялась, извинившись за вторжение, и понесла в канцелярию свой первоначальный вариант послания.
В тот же день, позже.
Ожидание Свангильду тихо выбешивало - как ожидание результатов работы Сигертра, так и ожидание возвращения Гунды. Способ отвлечься и убить время был северянке хорошо известен - распустив завязки, она извлекла меч из ножен, и отправилась на балкон.
Помня предупреждения Хильды, что от некоторых упражнений надо пока воздержаться, Сван сделала упор на широкие махи, более подходящие, скажем, топору. С неудовольствием она отметила, что после кровопотери и недели в постели несколько растеряла свою форму, и даже простые упражнения ее понемногу утомляли.
Закончить она решила "ветряком". Выставив меч перед собой вертикально, Сван позволила ему завалиться набок, и, перехватив рукоять, продолжила круг. Один круг, второй, третий... Пощелкивало и ныло запястье, проносился перед глазами клинок, с каждым разом ускоряясь. Накапливалась усталость, а однообразность движений выметала все мысли. В какой-то момент умерли звуки, а весь мир сузился до блеска пролетающей мимо лица хорошей северной стали.
Впрочем...
От неожиданности Сван вздрогнула. За тем столиком, где она отщипывала виноградинки, когда Сигертр указал ей на Гунду, кто-то сидел, и внимательно смотрел на северянку. Кто-то очень объемный, по виду смахивавший бы на бегемота в кольчуге, если бы не две озорные рыжие косички.
- Не отвлекайся, внучка.
Это было странно... но правильным показалось не акцентировать на голосе и говорившем внимание, продолжать крутить меч. Ощущение опасности молчало, а интуиция что-то шептала о тенях на краю зрения, исчезающих от пристального взгляда. Шаманские бредни, но...
И северянка продолжала крутить меч.
- О твоих шашнях мы еще поговорим. Сейчас тебе надо знать, что меч проклят.
Что?
- Он опасен, но в то же время он служит связью.
...что?
- Носи его с собой, но дерись другим. Потому что может выйти... так.
Фигура растворилась, и, словно откинули темную вуаль, мир вокруг резко проступил, обретая реальность и устойчивость.
Рукоять меча, словно живая, воспротивилась хватке Сван и выскользнула из ладони, будто не едва омоченная потом, а полностью покрытая маслом. Шокированная таким предательством Сван увидела, как меч исчез в покоях, откуда раздался металлический и стеклянный звон, аккомпанируемый почему-то северными ругательствами.
На балкон выглянул Сигертр.
- Кэп, вы мне чуть голову не снесли.
От осознания, что произошло за последнюю минуту, Сван бросило в пот и слегка замутило. Может ли быть, что дело в колдовстве Мероэ? Надо спросить. Но это потом... потом.
Зачем же она посылала Сигертра? Ах, да.
- Как успехи?
- Не очень, капитан. Нашел одного очень не любящего кое-кого охотника с подмастерьями. Сейчас они сидят в указанном месте и наблюдают.
- Хорошо... у меня для тебя будет еще одно задание. Обмерь мой меч, и купи у кузнеца самый похожий.
Сигертр приподнял в удивлении брови, но ничего не сказал.
Ожидание Свангильду тихо выбешивало - как ожидание результатов работы Сигертра, так и ожидание возвращения Гунды. Способ отвлечься и убить время был северянке хорошо известен - распустив завязки, она извлекла меч из ножен, и отправилась на балкон.
Помня предупреждения Хильды, что от некоторых упражнений надо пока воздержаться, Сван сделала упор на широкие махи, более подходящие, скажем, топору. С неудовольствием она отметила, что после кровопотери и недели в постели несколько растеряла свою форму, и даже простые упражнения ее понемногу утомляли.
Закончить она решила "ветряком". Выставив меч перед собой вертикально, Сван позволила ему завалиться набок, и, перехватив рукоять, продолжила круг. Один круг, второй, третий... Пощелкивало и ныло запястье, проносился перед глазами клинок, с каждым разом ускоряясь. Накапливалась усталость, а однообразность движений выметала все мысли. В какой-то момент умерли звуки, а весь мир сузился до блеска пролетающей мимо лица хорошей северной стали.
Впрочем...
От неожиданности Сван вздрогнула. За тем столиком, где она отщипывала виноградинки, когда Сигертр указал ей на Гунду, кто-то сидел, и внимательно смотрел на северянку. Кто-то очень объемный, по виду смахивавший бы на бегемота в кольчуге, если бы не две озорные рыжие косички.
- Не отвлекайся, внучка.
Это было странно... но правильным показалось не акцентировать на голосе и говорившем внимание, продолжать крутить меч. Ощущение опасности молчало, а интуиция что-то шептала о тенях на краю зрения, исчезающих от пристального взгляда. Шаманские бредни, но...
И северянка продолжала крутить меч.
- О твоих шашнях мы еще поговорим. Сейчас тебе надо знать, что меч проклят.
Что?
- Он опасен, но в то же время он служит связью.
...что?
- Носи его с собой, но дерись другим. Потому что может выйти... так.
Фигура растворилась, и, словно откинули темную вуаль, мир вокруг резко проступил, обретая реальность и устойчивость.
Рукоять меча, словно живая, воспротивилась хватке Сван и выскользнула из ладони, будто не едва омоченная потом, а полностью покрытая маслом. Шокированная таким предательством Сван увидела, как меч исчез в покоях, откуда раздался металлический и стеклянный звон, аккомпанируемый почему-то северными ругательствами.
На балкон выглянул Сигертр.
- Кэп, вы мне чуть голову не снесли.
От осознания, что произошло за последнюю минуту, Сван бросило в пот и слегка замутило. Может ли быть, что дело в колдовстве Мероэ? Надо спросить. Но это потом... потом.
Зачем же она посылала Сигертра? Ах, да.
- Как успехи?
- Не очень, капитан. Нашел одного очень не любящего кое-кого охотника с подмастерьями. Сейчас они сидят в указанном месте и наблюдают.
- Хорошо... у меня для тебя будет еще одно задание. Обмерь мой меч, и купи у кузнеца самый похожий.
Сигертр приподнял в удивлении брови, но ничего не сказал.
До возвращения Гунды Свангильда успела сделать еще одну вещь - написать письмо домой.
Ушло на это дело целый час, поскольку задача была нетривиальна.
Начиналось оно "Дорогой папа, как и обещала, пишу перед последним конкурсом." Такое начало должно было бы предохранить письмо от "пропажи" после прочтения королевским цензором, к которому оно, конечно, рано или поздно попадет - не стоит слишком полагаться на неприкосновенность почты. При определенном содержании письмо не будет доставлено в любом случае даже ценой последующего скандала - но такая "страховка" нелишняя, так как несколько повышает планку терпимого.
Конечно, Сван лукавила - ничего она такого не обещала.
Северянка, ожесточенно покусывая кончик пера, прилежно перенесла на бумагу предшествующие события, с большой долей самоиронии описав свой танец, самую малость повозмущавшись по следам беседы с королевой и откровенно бахвалясь своим подвигом - убийством шакалика голыми руками. Было беспокойство о Хильде, и предложена версия о том, что девушка нашла себе любовника, с которым сбежала.
Как и ожидается от глупой и грубой варварши.
Не было в письме места ни подозрениям насчет короля, ни рассказу о запретной любви. Зато было место упоминанию эпоса "Девица и дракон".
И упомянут он был неспроста, ибо он давал ключ к чтению второго слоя письма - возможность зашифровать положение букв, если знать, как сочетание слогов и ударений переводится в линейную координату.
"Продолжение династии замешано на кровавых ритуалах. Хильда похищена королем с целью ее использования в ритуале. Источник заслуживает доверия. Ритуал через неделю, к моменту прибытия письма уже все решится - либо "рей", либо "черное". Флот должен быть готов подняться по рекам, если начнется "долевой сход". Отправь сразу один экипаж вверх по Белому Потоку, если мне придется бежать, я направлюсь вдоль него."
Письмо ушло в королевскую почту - глядишь, дойдет до места назначения аккурат в день последнего испытания. Ни шифров, ни симпатических чернил - просто правило выборки букв, известное лишь четверым на этом свете, и парочка ассоциативных рядов, разворачивающих одно слово в целый образ.
А ближе к вечеру Свангильду нашла Гунда, вернувшаяся с острова несколько раньше времени. Нашла она северянку по наитию у уже знакомомой беседки, где та под наблюдением Сига пыталась привыкнуть к чуть смещенному балансу нового меча. Старый был тут же, но перевешен на другую сторону. Сван подумывала о том, чтобы приторочить его на спину - и контакт постоянный, и не мешается.
Увидев зримо пострадавшую от воды Гунду, Сван, передумавшая за день всякое, вспыхнула, подобно алхимическому порошку.
- Он что, столкнул тебя с лодки?
Сигертр, уловив нужду девушек в уединении, переглянулся с Наато. Кивнув друг другу, стражи отошли чуть подальше от пары в противоположные стороны.
Ушло на это дело целый час, поскольку задача была нетривиальна.
Начиналось оно "Дорогой папа, как и обещала, пишу перед последним конкурсом." Такое начало должно было бы предохранить письмо от "пропажи" после прочтения королевским цензором, к которому оно, конечно, рано или поздно попадет - не стоит слишком полагаться на неприкосновенность почты. При определенном содержании письмо не будет доставлено в любом случае даже ценой последующего скандала - но такая "страховка" нелишняя, так как несколько повышает планку терпимого.
Конечно, Сван лукавила - ничего она такого не обещала.
Северянка, ожесточенно покусывая кончик пера, прилежно перенесла на бумагу предшествующие события, с большой долей самоиронии описав свой танец, самую малость повозмущавшись по следам беседы с королевой и откровенно бахвалясь своим подвигом - убийством шакалика голыми руками. Было беспокойство о Хильде, и предложена версия о том, что девушка нашла себе любовника, с которым сбежала.
Как и ожидается от глупой и грубой варварши.
Не было в письме места ни подозрениям насчет короля, ни рассказу о запретной любви. Зато было место упоминанию эпоса "Девица и дракон".
И упомянут он был неспроста, ибо он давал ключ к чтению второго слоя письма - возможность зашифровать положение букв, если знать, как сочетание слогов и ударений переводится в линейную координату.
"Продолжение династии замешано на кровавых ритуалах. Хильда похищена королем с целью ее использования в ритуале. Источник заслуживает доверия. Ритуал через неделю, к моменту прибытия письма уже все решится - либо "рей", либо "черное". Флот должен быть готов подняться по рекам, если начнется "долевой сход". Отправь сразу один экипаж вверх по Белому Потоку, если мне придется бежать, я направлюсь вдоль него."
Письмо ушло в королевскую почту - глядишь, дойдет до места назначения аккурат в день последнего испытания. Ни шифров, ни симпатических чернил - просто правило выборки букв, известное лишь четверым на этом свете, и парочка ассоциативных рядов, разворачивающих одно слово в целый образ.
А ближе к вечеру Свангильду нашла Гунда, вернувшаяся с острова несколько раньше времени. Нашла она северянку по наитию у уже знакомомой беседки, где та под наблюдением Сига пыталась привыкнуть к чуть смещенному балансу нового меча. Старый был тут же, но перевешен на другую сторону. Сван подумывала о том, чтобы приторочить его на спину - и контакт постоянный, и не мешается.
Увидев зримо пострадавшую от воды Гунду, Сван, передумавшая за день всякое, вспыхнула, подобно алхимическому порошку.
- Он что, столкнул тебя с лодки?
Сигертр, уловив нужду девушек в уединении, переглянулся с Наато. Кивнув друг другу, стражи отошли чуть подальше от пары в противоположные стороны.
Мероэ, конечно, немножко преувеличила. Никакой особенной сложности не было в том, чтобы сообщить на родину о результатах предварительного расследования. Сложность представляла лишь своевременная доставка сообщения. Королевская цензура могла надолго задержать дипломатическую почту, на вполне законных основаниях. Хотя, с другой стороны, пока суд да дело… В смысле, полноценное расследование уполномоченными Конклава, с последующими выводами и рекомендациями. Священная война - дело небыстрое.
Подробное описание последнего конкурса (а также одеяний и украшений участниц и хозяйки), сдобренное толикой придворных сплетен, включало несколько невинных внешне фраз, которые и составляли суть тайного сообщения: “Возможно, демонический культ с участием королевской семьи, продолжаю наблюдение. Предел и Железногорье в курсе, готовы поддержать интервенцию.” Прочие подробности передавались через взаимное расположение кодовых фраз на странице, начальные и заключительные буквы в каждой строке (а равно и количество слов на строку и прочие математические фокусы), и наконец, витиеватую подпись самой принцессы.
Сама по себе, подпись под документом в Ковчеге юридической силы, строго говоря, не имела, и всегда скреплялась личной и должностной печатью. Постольку поскольку подпись содержала имя подписавшего, она вполне могла быть каждый раз раз разной и сколь угодно орнаментальной - чем и пользовались влюбленные (и шифровальщики) с незапамятных времен. Количество и форма завитушек могли скрывать как милые глупости, так и государственные тайны.
Полностью, сообщение сводилось к перечислению возможных признаков демонического культа: первое упоминание ритуала призраком, видение пещеры с похищенной девушкой, явственный отпечаток королевской ауры. Присутствие скрытого психократа, связанное со смертью дикарской принцессы было упомянуто отдельно. Мероэ с большим трудом поборола искушение присовокупить свое нелестное мнение о пернатой королеве, перечитала и перепроверила написанное, и запечатала конверт.
Подробное описание последнего конкурса (а также одеяний и украшений участниц и хозяйки), сдобренное толикой придворных сплетен, включало несколько невинных внешне фраз, которые и составляли суть тайного сообщения: “Возможно, демонический культ с участием королевской семьи, продолжаю наблюдение. Предел и Железногорье в курсе, готовы поддержать интервенцию.” Прочие подробности передавались через взаимное расположение кодовых фраз на странице, начальные и заключительные буквы в каждой строке (а равно и количество слов на строку и прочие математические фокусы), и наконец, витиеватую подпись самой принцессы.
Сама по себе, подпись под документом в Ковчеге юридической силы, строго говоря, не имела, и всегда скреплялась личной и должностной печатью. Постольку поскольку подпись содержала имя подписавшего, она вполне могла быть каждый раз раз разной и сколь угодно орнаментальной - чем и пользовались влюбленные (и шифровальщики) с незапамятных времен. Количество и форма завитушек могли скрывать как милые глупости, так и государственные тайны.
Полностью, сообщение сводилось к перечислению возможных признаков демонического культа: первое упоминание ритуала призраком, видение пещеры с похищенной девушкой, явственный отпечаток королевской ауры. Присутствие скрытого психократа, связанное со смертью дикарской принцессы было упомянуто отдельно. Мероэ с большим трудом поборола искушение присовокупить свое нелестное мнение о пернатой королеве, перечитала и перепроверила написанное, и запечатала конверт.
Сегодня-завтра напишу пост.
Только попробуйте бросить игру, принцессы.
Только попробуйте бросить игру, принцессы.
Иначе я нас всех убью и Синеокий победит
Ну не стукай. Я не могу играть пока.
Шакал в треде, все под шконарь
Сам себя выебет шоль?
Пока Сван обтирала южанку полотенцем, Гунда рассказывала той о ее ужасном свидании с королем. Сван ее не перебивала.
- Ну, короч, схожу я с лодки, а там лес. И никто не встречает, представляешь? Только надпись какая-то "Иди по тропинке". Ну я пошла. Шла, наверное, час! И вышла на накрытую поляну. Король уже там был, весь в белом, как пророк Маара. Че ты удивляешься? У нас траур белого цвета. Ну, поприветствовал меня: король - не Маара, сели, значит, завтракать. И тут начался вынос мозгов. У Синеокого варежка вообще не закрывается. Мне так скучно не было даже когда батя послов из Клайнаквии принимал. Под конец там даже весело было - один посол напился, а моя сестра...
- Не отвлекайся.
- А, ну да. Потом мы по острову гуляли, Синеокий мне всякие истории задвигал, а еще просил, чтобы я его по имени называла, но я не стала. У него имя такое, язык сломать можно. "Эйнемоль" что ли. Что-то вроде того. Потом в домино играли, а я эту игру ненавижу. Потом сели обедать. Обед был очень вкусный - мы ели печеного гуся с фасолью. Потом на лошадях катались. Мне дали вороную лошадь - типа я же железногорка, у меня все должно быть черное, и лошадь тоже, ха-ха. Урод сраный. Он меня доебал и я ускакала. Правда, меня быстро нашли, но я соврала, что заблудилась.
Потом мы поужинали, сидим, молчим, наблюдаем за закатом и тут он берет меня за руку и говорит "Гунда!" - ты прикинь? - Гунда! Я аж чуть вино на себя не пролила. Гунда, блядь. И тут из ниоткуда музыка заиграла, оказывается, он в лесу спрятал целый оркестр. Наверное, специально момент поджидал, гад. В общем, пригласил он меня на танец, а отмазку я не придумала. В общем, танцуем мы и тут он мне задвигает какую-то телегу "Я день, ты ночь, я белый, ты черная, я лед, ты огонь". Метафоры, типа. Я ничо даже ответить не успела, как почувствовала на своей жопе руку!
- ЧЕ? - взревела северянка.
- ...тут я его отталкиваю и выдаю все как на духу - что он де-засранец, что я молчать не буду, что ты и мой папка его на куски порубите. Что знаю, что Хильду он украл и засунул в свой гарем...
- ЧЕ?
- Еще я сказала, что ему скоро хана, а потом достала нож и пригрозила, что его зарежу. Я дошла до озера и поплыла домой. В общем, свидание вышло не очень. Мне понравилась только еда.
Принцесса Гунда
- Ну, короч, схожу я с лодки, а там лес. И никто не встречает, представляешь? Только надпись какая-то "Иди по тропинке". Ну я пошла. Шла, наверное, час! И вышла на накрытую поляну. Король уже там был, весь в белом, как пророк Маара. Че ты удивляешься? У нас траур белого цвета. Ну, поприветствовал меня: король - не Маара, сели, значит, завтракать. И тут начался вынос мозгов. У Синеокого варежка вообще не закрывается. Мне так скучно не было даже когда батя послов из Клайнаквии принимал. Под конец там даже весело было - один посол напился, а моя сестра...
- Не отвлекайся.
- А, ну да. Потом мы по острову гуляли, Синеокий мне всякие истории задвигал, а еще просил, чтобы я его по имени называла, но я не стала. У него имя такое, язык сломать можно. "Эйнемоль" что ли. Что-то вроде того. Потом в домино играли, а я эту игру ненавижу. Потом сели обедать. Обед был очень вкусный - мы ели печеного гуся с фасолью. Потом на лошадях катались. Мне дали вороную лошадь - типа я же железногорка, у меня все должно быть черное, и лошадь тоже, ха-ха. Урод сраный. Он меня доебал и я ускакала. Правда, меня быстро нашли, но я соврала, что заблудилась.
Потом мы поужинали, сидим, молчим, наблюдаем за закатом и тут он берет меня за руку и говорит "Гунда!" - ты прикинь? - Гунда! Я аж чуть вино на себя не пролила. Гунда, блядь. И тут из ниоткуда музыка заиграла, оказывается, он в лесу спрятал целый оркестр. Наверное, специально момент поджидал, гад. В общем, пригласил он меня на танец, а отмазку я не придумала. В общем, танцуем мы и тут он мне задвигает какую-то телегу "Я день, ты ночь, я белый, ты черная, я лед, ты огонь". Метафоры, типа. Я ничо даже ответить не успела, как почувствовала на своей жопе руку!
- ЧЕ? - взревела северянка.
- ...тут я его отталкиваю и выдаю все как на духу - что он де-засранец, что я молчать не буду, что ты и мой папка его на куски порубите. Что знаю, что Хильду он украл и засунул в свой гарем...
- ЧЕ?
- Еще я сказала, что ему скоро хана, а потом достала нож и пригрозила, что его зарежу. Я дошла до озера и поплыла домой. В общем, свидание вышло не очень. Мне понравилась только еда.
Принцесса Гунда
Заходит однажды железногорец в ресторан на окраине Темного леса. Язык не знает, решил все за темнолесцем, который за соседним столиком сидит повторять.
Темнолесец:
- Официант, щавель с яйцами, рака ко мне на стол, и сосисок на 15 тугриков.
Железногорец:
- Офисант, щавели яйцами, раком ко мне под стол, и соси за 15 тугриков...
Темнолесец:
- Официант, щавель с яйцами, рака ко мне на стол, и сосисок на 15 тугриков.
Железногорец:
- Офисант, щавели яйцами, раком ко мне под стол, и соси за 15 тугриков...
Карритта там померла, что ли?
Сван не может в нормальное общение
Сван в изнеможении вздохнула.
- Кто из нас дочь северных варваров, склонных становиться берсерками - ты, или все-таки я?
Северянка несильно шлепнула ладонью по лбу Гунды.
- Значит, так. У Сига есть веревочная лестница на крючьях, как раз для таких случаев. Убедись, чтобы Наато приготовил что-нибудь, что можно быстро перебросить между балконами, и если что - дернем отсюда.
Мостиком между балконами послужила длинная прочная доска, которую Наато каким-то образом спер из одной поленницы.
Решив, что доску нужно протестировать, обе девушки по очереди прошлись по доске, после чего та была спрятана под кроватью Гунды.
Последние дни южанке не давало покоя мысль - что делать со слулгами? С ней-то все ясно - она убежит со Сван и ноги ее больше не будет в отцовском дворце. Но что будет с Наато и Витой? Ведь если она убежит, во всем обвинят этих двоих. Виту пощадят, потому что она беременна - хотя и снизят ее ранг от личной прислуги до посудомойки или выгребательницы уборных. Но даже это не так ужасно, как казнь, которая светила Наато за исчезновение принцессы. Как бы железногорка не злилась на него, но он был ей дорог. Он охранял ее с самого ее рождения.
Получается, своим побегом она перечеркивает две человеческие жизни сразу? Промаявшись в нерешительности целый вечер, она наконец-то поделилась проблемой со Сван.
Решив, что доску нужно протестировать, обе девушки по очереди прошлись по доске, после чего та была спрятана под кроватью Гунды.
Последние дни южанке не давало покоя мысль - что делать со слулгами? С ней-то все ясно - она убежит со Сван и ноги ее больше не будет в отцовском дворце. Но что будет с Наато и Витой? Ведь если она убежит, во всем обвинят этих двоих. Виту пощадят, потому что она беременна - хотя и снизят ее ранг от личной прислуги до посудомойки или выгребательницы уборных. Но даже это не так ужасно, как казнь, которая светила Наато за исчезновение принцессы. Как бы железногорка не злилась на него, но он был ей дорог. Он охранял ее с самого ее рождения.
Получается, своим побегом она перечеркивает две человеческие жизни сразу? Промаявшись в нерешительности целый вечер, она наконец-то поделилась проблемой со Сван.
Свангильда вопросу очень удивилась.
- Ты что, собираешься при побеге оставить стража здесь? Я такое понимаю, если придется рвать когти, не имея возможности с ним связаться. Но поскольку сегодня ему придется бдеть при твоей особе, вопрос решается сам собой. Четыре человека заметнее двоих, но три меча лучше одного.
- Четыре человека заметнее двоих, но три меча лучше одного.
- Да, но что ему делать ПОТОМ? Ему придется бежать из страны! А если он вернется в Железногорье, то всю жизнь скрываться! Но не могу же я взять его с собой! Да и не хочу! Я хочу быть только с тобой! Новая жизнь с чистого листа!
- Да, но что ему делать ПОТОМ? Ему придется бежать из страны! А если он вернется в Железногорье, то всю жизнь скрываться! Но не могу же я взять его с собой! Да и не хочу! Я хочу быть только с тобой! Новая жизнь с чистого листа!
ивве
- Он давал клятву тебя защищать - а, значит, вывести тебя за пределы досягаемости принца, в случае если тот окончательно ебнется, является для Наато первоочередной задачей. Жизнь стража уже давно не принадлежит ему. Ты можешь взять его с собой, и должна это сделать, если не хочешь, чтобы ему пришлось объясняться с последующей декапитацией. Оставить их с Витой при себе, чтобы было легче переносить иные порядки в иных землях, или же отпустить их и дать тихо где-нибудь поселиться - уже на твое усмотрение.
Свангильда усадила Гунду к себе на колени и приобняла ее.
- Я тоже хочу быть только с тобой. Но все-таки я капитан, и не могу отказаться от тех, кто согласился встать под мою руку и доверился моему командованию. Рассматривай ситуацию со своими слугами и с этой стороны.
Прижавшись щекой к южанке, принцесса Предела добавила:
- Вот увидишь, ты с ними отлично поладишь. Боюсь только, что ты будешь в море умирать со скуки, если мы не придумаем тебе занятие - нельзя же целыми неделями заниматься любовью в капитанской каюте. С другой стороны, - шепнула она, запуская руки Гунде под одежду, - В таком времяпрепровождении есть своя прелесть.
Вволю наигравшись с грудью южанки, Свангильда вдруг сильно сжала ее и притянула к себе принцессу Железногорья еще ближе.
- Пусть этот белобрысый пидорок только попробует еще хоть раз тронуть твою задницу. МОЮ, принадлежащую МНЕ!
Дыхание, щекотавшее шею и ухо Гунды, было лихорадочно-горячим, а ненависть и бешенство, которыми сочился вдруг обернувшийся глухим рычанием голос Сван, были чуть ли не физически ощутимы. Что уж точно было физически ощутимо, так это глубоко погрузившиеся в мягкую грудь южанки пальцы Свангильды.
.
бамп
Короче
После многократных плотских утех девушки отдыхали в большой, наполненной водой купели. В ароматной розоватой воде плавали лепестки цветов и красиво расплывались черные и белые ленты волос, лениво переплетаясь между собой. Принцессы решили, что могут позволить себе отдых после тяжелого дня, тем более все равно Вита уже все знает. На столике рядом стояла та самая бутылочка мятной водки, пара чарок, всевозможные фрукты и сладости. Снаружи вход в покои охранял Наато, так что никто не мог войти и увидеть принцесс в нежеланном виде.
Это был почти изумительный вечер... Почти, потому что Гунда не могла не заметить отголоски волнения на лице любимой. Очевидно, что Сван очень переживала за Хильду.
Гунда задумалась - переживала бы так она сама, если бы потерялась Вита? Наверное...нет. Девушки не были даже приятельницами, не то что подругами. Уж слишком разные характеры. Но искать в любом случае бы ее пришлось. В конце концов, она за нее отвечает. А вот у Сван и Хильды, по всей видимости, не только отношения госпожи и подданной, но и настоящая дружба. Гунда осторожно отвела мокрые волосы северянки с ее лица и посмотрела той в глаза:
- Слушай, если мы хотим ее спасти, нужно уже что-то делать. Не знаю, ты действительно так полагаешься на ее магические способности? Я имею ввиду - у короля тоже есть сильные маги. Должны быть. Войска наших королевств будут добираться сюда больше недели - войско моего отца так уж точно. Мероэ и ее магия... За это время с Хильдой может случиться все что угодно.
Сван вздохнула:
- Думаешь, я не знаю? Я целый день только об этом и думаю.
- Так...Что ты думаешь делать?
После многократных плотских утех девушки отдыхали в большой, наполненной водой купели. В ароматной розоватой воде плавали лепестки цветов и красиво расплывались черные и белые ленты волос, лениво переплетаясь между собой. Принцессы решили, что могут позволить себе отдых после тяжелого дня, тем более все равно Вита уже все знает. На столике рядом стояла та самая бутылочка мятной водки, пара чарок, всевозможные фрукты и сладости. Снаружи вход в покои охранял Наато, так что никто не мог войти и увидеть принцесс в нежеланном виде.
Это был почти изумительный вечер... Почти, потому что Гунда не могла не заметить отголоски волнения на лице любимой. Очевидно, что Сван очень переживала за Хильду.
Гунда задумалась - переживала бы так она сама, если бы потерялась Вита? Наверное...нет. Девушки не были даже приятельницами, не то что подругами. Уж слишком разные характеры. Но искать в любом случае бы ее пришлось. В конце концов, она за нее отвечает. А вот у Сван и Хильды, по всей видимости, не только отношения госпожи и подданной, но и настоящая дружба. Гунда осторожно отвела мокрые волосы северянки с ее лица и посмотрела той в глаза:
- Слушай, если мы хотим ее спасти, нужно уже что-то делать. Не знаю, ты действительно так полагаешься на ее магические способности? Я имею ввиду - у короля тоже есть сильные маги. Должны быть. Войска наших королевств будут добираться сюда больше недели - войско моего отца так уж точно. Мероэ и ее магия... За это время с Хильдой может случиться все что угодно.
Сван вздохнула:
- Думаешь, я не знаю? Я целый день только об этом и думаю.
- Так...Что ты думаешь делать?
- Перво-наперво, необходимо провести подготовку на случай внезапного бегства. Это уже сделано. Во-вторых, необходимо посадить "глаза" у пещеры. Здесь тоже можешь не волноваться. И у нас, собственно, остается только два варианта: или силовое освобождение с возможностью все замять либо навсегда решить проблему с синеокими пидорками, или бегство и война в обратном случае. Мы можем в плане магии полагаться только на Меро, поэтому, пожалуйста, будь осторожна, не давай новых поводов для подозрений и привлечения к себе внимания. Есть довольно-таки большой шанс, что он спишет это на твою пьяную болтовню, без обид, Гунда.
Свангильда, чтобы смягчить прорвавшееся было раздражение от невоздержанности на язык южанки, поцеловала ту в ключицу.
- Не волнуйся, я прослежу, чтобы ты умерла от старости в моих объятьях, нигде более и ни минутой раньше.
Свангильда, чтобы смягчить прорвавшееся было раздражение от невоздержанности на язык южанки, поцеловала ту в ключицу.
- Не волнуйся, я прослежу, чтобы ты умерла от старости в моих объятьях, нигде более и ни минутой раньше.
Этой ночью Каритте спалось неспокойно. Было душно и жарко и даже распахнутый настежь балкон не спасал от жары. Луна висела точнехонько посередине окна и следила за Кариттой, словно чей-то недобрый глаз. Оглушающе громко стрекотали сверчки.
Каритта лежала на своей кровати, уставившись в потолок и пыталась заснуть. Она то и дело жадно прикладывалась губами к бокалу с водой, но вода не охлаждала. Она вздохнула, отодвинула бокал, закрыла глаза и стала всматриваться в яркие точки и пятна, которые возникали из темноты внутри ее глаз. Это был ее давно проверенный способ заснуть. Если он не сработает - не сработает ничего. Каритта с детства страдала бессонницей и в способах засыпания имела богатый опыт.
Она была на балу в честь Дня Равноденствия. Танцевала с отцом вальс. Первый танец всегда танцевали дети и родители - дочери танцевали со своими отцами, а сыновья - с матерями. Это символизировало первого мужчину и первую женщину в жизни детей, и последнего мужчину и последнюю женщину в жизни родителей. Сильные руки отца кружили Каритту в танце, вокруг порхали платья других девушек.
Каритта взглянула в лицо отцу и осеклась - это был не он. Ее крепко обнимал за талию Синеокий. Лицо у него было сосредоточенное и отстраненное - он будто бы смотрел сквозь нее. Вдруг танец резко прервался - скрипка издала неожиданный визгливый звук и затихла. Синеокий резко отпустил ее талию, развернулся и ушел. Между тем, молодые люди готовились к другому танцу, но очень странно выбирали себе пару - становились с кем ни попадя. Девушки с девушками, парни с парнями, пожилые с молодыми. Рыжеволосая девушка оказалась прямо посреди зала. И тут грянула музыка. Не их, не Дельтийская, но знакомая. Где же она ее слышала? Пары начали отплясывать и Каритта оказалась в самом центре зала. Она пыталась сбежать с танцевальной площадки, но танцующие, словно угадывая каждое ее движение, блокировали каждый ее шаг, не прерывая танца. Это было бы даже красиво, если бы не было жутко. В толпе танцующих они видела других девушек - смутно знакомых, но сознание так и не подсказало ей нужных имен и не придало очертания их лицам. Внезапно она вновь почувствовала на своей талии чьи-то руки - легкие, нежные, тонкие. Не руки мужчины. Она резко повернула голову и увидела перед собой улыбающуюся молодую черноволосую женщину с тонкими чертами лица. Глаза у нее были такие... зеленые. Женщина - нет, девушка, загадочно улыбалась принцессе и не делала ни единой ошибки в танце. Ее движения были так грациозны и исполнены такой изящной строгости, что она казалась ожившей мраморной статуей. Когда танец закончился, все партнеры вдруг из ниоткуда достали чашу чернил. Эцелль (!!!) тоже. Прежде чем в мозгу Каритты забрезжил какой-то предупреждающий огонек, те выплеснули чернила прямо своих несчастных партнеров по танцу. Эцелль тоже.
Потом вдруг крепко прижала ее к себе и Каритта почувствовала - нет, она не статуя, она живая! Она теплая и у нее бьется сердце, и дыхание пахнет чем-то дивным, ароматным. Но объятие длилось всего секунду. Что-то длинное и белое отбросило Эцелль от нее. Это были ее руки? Он в недоумении посмотрела на свои ладони - под ее взглядом они начали приобретать немыслимые формы. Эцелль грустно смотрела на Каритту, после чего развернулась и тихо побрела в конец зала, намереваясь раствориться в толпе.
- Но я не хотела! Это все руки, это все они виноваты! - вы кричали ей вслед, но она не оборачивалась. Рыжеволосая принцесса чувствовала себя предательницей. Ей необходимо было сесть и паж услужливо пододвинул стопку книг. Она наугад выудила из стопки книгу и села импровизированный стул. Книга называлась "История Дружественного Союза Принцесс, или Почему Король никому не нравится". Каритта привычным движением подоткнула пенсне и открыла книгу, но строчки вдруг запрыгали у нее перед глазами, а потом превратились в дергающихся козявок, а из дергающихся козявок стали танцующими фигурами. Каритта захлопнула книгу и бросила ее прямо в танцующих, попав какой-то смуглой беловолосой девушке прямо по голове, от чего ее волосы слетели на пол, обнажая бритую голову. Впрочем, девушка этого даже не заметила и спокойно продолжила танцевать.
Ладно. Нужно снять платье, пока пятна не пропитали кожу.
...
Очнулась она на балконе. Почему-то нагая, сжимая в руках
ту самую грязную рубашку. Ее затуманенный сном мозг не осознавал, какой снизу и с других балконов открывается вид. Вид на голую девушку. ПРИНЦЕССУ.
Она уронила рубашку вниз и та, порхая, приземлилась на розовые кусты. Впрочем, этого Каритта уже не видела - она спокойно вернулась к себе в постель. С детства у нее была не только бессонница. Она ходила во сне. Но если бы она была не так и наивна и умела управлять снами, она бы заметила, что в этом сне был кое-кто еще. Кое-кто чужой.
Но она БЫЛА наивна и НЕ умела контролировать сны.
Каритта лежала на своей кровати, уставившись в потолок и пыталась заснуть. Она то и дело жадно прикладывалась губами к бокалу с водой, но вода не охлаждала. Она вздохнула, отодвинула бокал, закрыла глаза и стала всматриваться в яркие точки и пятна, которые возникали из темноты внутри ее глаз. Это был ее давно проверенный способ заснуть. Если он не сработает - не сработает ничего. Каритта с детства страдала бессонницей и в способах засыпания имела богатый опыт.
Она была на балу в честь Дня Равноденствия. Танцевала с отцом вальс. Первый танец всегда танцевали дети и родители - дочери танцевали со своими отцами, а сыновья - с матерями. Это символизировало первого мужчину и первую женщину в жизни детей, и последнего мужчину и последнюю женщину в жизни родителей. Сильные руки отца кружили Каритту в танце, вокруг порхали платья других девушек.
Каритта взглянула в лицо отцу и осеклась - это был не он. Ее крепко обнимал за талию Синеокий. Лицо у него было сосредоточенное и отстраненное - он будто бы смотрел сквозь нее. Вдруг танец резко прервался - скрипка издала неожиданный визгливый звук и затихла. Синеокий резко отпустил ее талию, развернулся и ушел. Между тем, молодые люди готовились к другому танцу, но очень странно выбирали себе пару - становились с кем ни попадя. Девушки с девушками, парни с парнями, пожилые с молодыми. Рыжеволосая девушка оказалась прямо посреди зала. И тут грянула музыка. Не их, не Дельтийская, но знакомая. Где же она ее слышала? Пары начали отплясывать и Каритта оказалась в самом центре зала. Она пыталась сбежать с танцевальной площадки, но танцующие, словно угадывая каждое ее движение, блокировали каждый ее шаг, не прерывая танца. Это было бы даже красиво, если бы не было жутко. В толпе танцующих они видела других девушек - смутно знакомых, но сознание так и не подсказало ей нужных имен и не придало очертания их лицам. Внезапно она вновь почувствовала на своей талии чьи-то руки - легкие, нежные, тонкие. Не руки мужчины. Она резко повернула голову и увидела перед собой улыбающуюся молодую черноволосую женщину с тонкими чертами лица. Глаза у нее были такие... зеленые. Женщина - нет, девушка, загадочно улыбалась принцессе и не делала ни единой ошибки в танце. Ее движения были так грациозны и исполнены такой изящной строгости, что она казалась ожившей мраморной статуей. Когда танец закончился, все партнеры вдруг из ниоткуда достали чашу чернил. Эцелль (!!!) тоже. Прежде чем в мозгу Каритты забрезжил какой-то предупреждающий огонек, те выплеснули чернила прямо своих несчастных партнеров по танцу. Эцелль тоже.
Потом вдруг крепко прижала ее к себе и Каритта почувствовала - нет, она не статуя, она живая! Она теплая и у нее бьется сердце, и дыхание пахнет чем-то дивным, ароматным. Но объятие длилось всего секунду. Что-то длинное и белое отбросило Эцелль от нее. Это были ее руки? Он в недоумении посмотрела на свои ладони - под ее взглядом они начали приобретать немыслимые формы. Эцелль грустно смотрела на Каритту, после чего развернулась и тихо побрела в конец зала, намереваясь раствориться в толпе.
- Но я не хотела! Это все руки, это все они виноваты! - вы кричали ей вслед, но она не оборачивалась. Рыжеволосая принцесса чувствовала себя предательницей. Ей необходимо было сесть и паж услужливо пододвинул стопку книг. Она наугад выудила из стопки книгу и села импровизированный стул. Книга называлась "История Дружественного Союза Принцесс, или Почему Король никому не нравится". Каритта привычным движением подоткнула пенсне и открыла книгу, но строчки вдруг запрыгали у нее перед глазами, а потом превратились в дергающихся козявок, а из дергающихся козявок стали танцующими фигурами. Каритта захлопнула книгу и бросила ее прямо в танцующих, попав какой-то смуглой беловолосой девушке прямо по голове, от чего ее волосы слетели на пол, обнажая бритую голову. Впрочем, девушка этого даже не заметила и спокойно продолжила танцевать.
Ладно. Нужно снять платье, пока пятна не пропитали кожу.
...
Очнулась она на балконе. Почему-то нагая, сжимая в руках
ту самую грязную рубашку. Ее затуманенный сном мозг не осознавал, какой снизу и с других балконов открывается вид. Вид на голую девушку. ПРИНЦЕССУ.
Она уронила рубашку вниз и та, порхая, приземлилась на розовые кусты. Впрочем, этого Каритта уже не видела - она спокойно вернулась к себе в постель. С детства у нее была не только бессонница. Она ходила во сне. Но если бы она была не так и наивна и умела управлять снами, она бы заметила, что в этом сне был кое-кто еще. Кое-кто чужой.
Но она БЫЛА наивна и НЕ умела контролировать сны.
Будем считать, что для Солы утро уже наступило.
Сола разбудили ранним утром. Сегодня она должна будет отправиться в сам королевский дворец, чтобы обсудить поставки некоторых экзотических продуктов к какому-то пиршеству. Значительную часть товара доставили уже довольно давно и егл следовало скорее продать, чтобы избежать убытков. Сола не хотела расстраивать отца вестью о провалившейся сделке.
Она долго прихорашивалась, надела своё самое дорогое, самое роскошное платье, надеясь произвести впечатление на знать, легко позавтракала и на наёмном экипаже поехала во дворец.
Дорога заняла около часа. На месте её никто не встречал. Кучер помог Соле выбраться из экипажа и остался ждать, пока она закончит с делами. Сола поправила сумку с бумагами, глубоко вдохнула и пошла искать того, с кем нужно говорить насчёт поставок.
Она поймала какого-то слугу и спросила у него, кто может ей помочь. Затем она долго плутала по коридорам, и каждый новый человек, у которго она спрашивала дорогу, делал ещё хуже, отправляя её то в другое крыло, то совсем к другому человеку. Вскоре она совсем заблудилась и оказалась, кажется, у спален местной знати, судя по расшитым золотом гобеленам на стенах, дорогих коврах, дверях из редких пород дерева и полной тишине вокруг.
Сола отчаянно озиралась по сторонам, надеясь встретить того, кто за руку отведёт её к нужному человеку, чтобы она поскорей отправилась домой.
Кого она встретит? 1d100: (6) = 6
1 — злого стража, который прогонит её прочь.
2-25 — рандомного лакея.
26-50 — того, кто подскажет ей правильный путь.
51-70 — слугу или стражника какой-нибудь принцессы.
71-90 — принцессу.
91-100 — кого-нибудь из приближенных Синеокого.
Сола разбудили ранним утром. Сегодня она должна будет отправиться в сам королевский дворец, чтобы обсудить поставки некоторых экзотических продуктов к какому-то пиршеству. Значительную часть товара доставили уже довольно давно и егл следовало скорее продать, чтобы избежать убытков. Сола не хотела расстраивать отца вестью о провалившейся сделке.
Она долго прихорашивалась, надела своё самое дорогое, самое роскошное платье, надеясь произвести впечатление на знать, легко позавтракала и на наёмном экипаже поехала во дворец.
Дорога заняла около часа. На месте её никто не встречал. Кучер помог Соле выбраться из экипажа и остался ждать, пока она закончит с делами. Сола поправила сумку с бумагами, глубоко вдохнула и пошла искать того, с кем нужно говорить насчёт поставок.
Она поймала какого-то слугу и спросила у него, кто может ей помочь. Затем она долго плутала по коридорам, и каждый новый человек, у которго она спрашивала дорогу, делал ещё хуже, отправляя её то в другое крыло, то совсем к другому человеку. Вскоре она совсем заблудилась и оказалась, кажется, у спален местной знати, судя по расшитым золотом гобеленам на стенах, дорогих коврах, дверях из редких пород дерева и полной тишине вокруг.
Сола отчаянно озиралась по сторонам, надеясь встретить того, кто за руку отведёт её к нужному человеку, чтобы она поскорей отправилась домой.
Кого она встретит? 1d100: (6) = 6
1 — злого стража, который прогонит её прочь.
2-25 — рандомного лакея.
26-50 — того, кто подскажет ей правильный путь.
51-70 — слугу или стражника какой-нибудь принцессы.
71-90 — принцессу.
91-100 — кого-нибудь из приближенных Синеокого.
- Сван.
Шум моря, палуба качается под ногами... почему она из металла? И до чего смешной у корабля нос, скошен назад!
- Сван, ау.
Да нет же, все-таки дерево. Но парусов что-то многовато. Постойте, их же только что не было?
- Полундрррра!
Показалось. Это же "Шквал". Только почему он покрашен в тигровые полосы?
А кто это такой круглый и излучающий тепло облокотился на борт?
Сван подошла к Гельде и облокотилась по соседству.
- Какая замедленная у тебя реакция. Я вижу, ты заменила меч: это хорошо.
- Так мне не показалось, я действительно тебя видела.
- Угу. Я хотела сегодня разобрать твое поведение, но следует соблюдать приоритеты.
В этом была вся бабушка: никогда ничего не забывала и всегда разбиралась сначала с самым важным.
- Смотри.
Вокруг "Шквала" ветер носил клочья тумана. На несколько секунд между ними открылся островок с циклопическими развалинами.
- Запомни хорошенько. Никогда, подчеркиваю, никогда не недооценивай морских жрецов. Их главные иерархи знают древние тайны Предела. До того, как Молотобоец поднял земли со дна, и до того, как океан сковали льды.
Среди развалин, полных странных форм и углов, началось неясное шевеление, бывшее столь мерзостным, что ветер, словно живой, задул весь вид туманом.
- Морской дьявол - не метафора. Он существует, и горе миру людей, если сон его будет прерван. Я не знаю, призван ли жертвы умиротворить его или наоборот - разбудить. Это случайно узнала я; это теперь знаешь ты; иди же и найди того, кто сможет разобраться в том, что происходит.
Со стороны скрывшегося в тумане острова потянуло могильным холодом...
...и Сван проснулась. У нее банальнейшим образом сползло на пол одеяло, из-за чего дело было открыто прохладному утреннему воздуху.
Шум моря, палуба качается под ногами... почему она из металла? И до чего смешной у корабля нос, скошен назад!
- Сван, ау.
Да нет же, все-таки дерево. Но парусов что-то многовато. Постойте, их же только что не было?
- Полундрррра!
Показалось. Это же "Шквал". Только почему он покрашен в тигровые полосы?
А кто это такой круглый и излучающий тепло облокотился на борт?
Сван подошла к Гельде и облокотилась по соседству.
- Какая замедленная у тебя реакция. Я вижу, ты заменила меч: это хорошо.
- Так мне не показалось, я действительно тебя видела.
- Угу. Я хотела сегодня разобрать твое поведение, но следует соблюдать приоритеты.
В этом была вся бабушка: никогда ничего не забывала и всегда разбиралась сначала с самым важным.
- Смотри.
Вокруг "Шквала" ветер носил клочья тумана. На несколько секунд между ними открылся островок с циклопическими развалинами.
- Запомни хорошенько. Никогда, подчеркиваю, никогда не недооценивай морских жрецов. Их главные иерархи знают древние тайны Предела. До того, как Молотобоец поднял земли со дна, и до того, как океан сковали льды.
Среди развалин, полных странных форм и углов, началось неясное шевеление, бывшее столь мерзостным, что ветер, словно живой, задул весь вид туманом.
- Морской дьявол - не метафора. Он существует, и горе миру людей, если сон его будет прерван. Я не знаю, призван ли жертвы умиротворить его или наоборот - разбудить. Это случайно узнала я; это теперь знаешь ты; иди же и найди того, кто сможет разобраться в том, что происходит.
Со стороны скрывшегося в тумане острова потянуло могильным холодом...
...и Сван проснулась. У нее банальнейшим образом сползло на пол одеяло, из-за чего дело было открыто прохладному утреннему воздуху.
Мероэ неторопливо погружается в тёмные воды сна - как осторожный купальщик входит в море с раскалённого солнцем пляжа. Бросишься очертя голову - может и судорогой свести; наткнешься на ядовитую колючку ската или спинной гребень скорпены; влетишь сослепу в прозрачно-жгучую бахрому медузы. Обнесёт голову, будто обручем схватит; затуманит глаза, забьёт дыхание. Тёмно-зелёные и пурпурные ленты водорослей опутают тело, вечный придонный сумрак покроет саваном - и пойдёт беспечный ныряльщик на корм цветным рыбкам, играющим в прибое. Дети благословенного Ковчега входят в море степенно, с почтением к первостихии и с надлежащей молитвой. Примерно так поступают и маги, входя в воды сна.
Сон для мага - не просто отдохновение от дел земных. Видения чарующие, ужасные, вещие (или кажущиеся таковыми) - сны простецов - суть просто возмущения, производимые астральными ветрами-потоками в тонкой структуре душ. Случайная, малоосмысленная рябь. Во снах же мага случайностей нет. С детства послушники видят сны предписанные, учатся обустраивать сонный чертог сообразно древним канонам. Не войти туда злонамеренному чужаку и не проникнуть астральным паразитам, обессиливающим душу и тело. И дело не только в личной защите. Сон адепта, как и бодрствование, как и вся жизнь - и смерть - служит топливом солнцу любви, Сердцу Мира. Угаснет оно - и в сердце людском наступит вечная ночь. Кончится Свет - кончится Мир.
Привычным путём вошла Мероэ в свой Чертог и окинула его хозяйским оком. Хрустальная твердь, подобная куполу неба, вся в змеящихся молниях заклятий, отражена, опрокинута в плоскости Бытия. Сияние Солнца в зените - и непроглядная темень в надире, внизу. И малая искра души меж двух предвечных начал, разделяющая их и объединяющая. И мерцающие повсюду паутинки астральных связей с событиями, мыслями, дýхами и душами человеческими, животными, вещными - с Миром вовне. Сильные маги способны повелевать из сонного чертога душами живых и мёртвых, но на овладением этим искусством уходит вся жизнь - или множество чужих жизней. Накорми демонов жертвенной кровью, и они потянут за нити вместе с тобой. Мерзостен пред Солнцем творящий такое!
Вон, кстати, и демоны - точнее, их проекции на защитной сфере. Зрелище, способное свести с ума самого твердолобого мирянина, у мага вызовет разве что снисходительную усмешку. Впрочем, природные маги и реальный мир, и проявления в нём странного воспринимают очень по-своему. Помнится, в глубоком детстве “Няня Дафа” по настоянию жрецов показалась крошечке-Мерошечке в своём “теневом” обличье, эдаким тюлене-медведем. Обычный младенец обгадился бы и заикой стал, а малышка Мероша только радостно засмеялась и протянула ручонки - все три. Сейчас Дафна-медведица мирно похрапывает на конце самой толстой паутинки - и снится ей такой же примерно Чертог.
Мероэ перебирает нити, рассеянно улыбаясь. Еженощно (или когда удаётся прикорнуть), маг обновляет свою паутину связей с Миром. От этого во многом зависит успешность ритуалов и заклинаний в бодрствующем состоянии (хотя бодрствование для мага - такая же условность, как и сон; оба равно непохожи на то, что под этими словами подразумевают миряне). Кроме того, тонкие изменения в ткани мира легче улавливать именно из сонных чертогов - меньше отвлекают цветастые нагромождения чужих аур, от которых сновидца отделяет защитная сфера. Внутри неё - только абстрактные паутинки. Беспримесная суть Мира и природа вещей.
Как и прежде, часть Мира, в которой Мероэ пребывает телесно, омрачена присутствием тёмной магии. Средоточие тёмного влияния по-прежнему недосягаемо для теневого зрения; а истинная суть его - невразумительна, даже после обнаружения признаков демонического культа. Тёмная “сфера зла”, причина гибели бедной варварки, очевидно, была отражением в астрале не отдельного мага, а культа в целом - или его движущей силы. Наверняка, один из тех, что “заперты, связаны, стиснуты, скручены”. Подобно пружине, стремясь раскрутиться, приводят они в действие механизм тёмного культа. А значит, великий демон - в процессе воплощения.
Нет, не зря вспомнилась ей крокодилья песенка. Тот самый Крокодил, покрытый тёмным илом небытия, Тифон, хаос предвечный, незримый и безвидный, извечно же рвётся в мир живых. Хочет быть. Но нет ему хода, пока светит Солнце, ибо лишь Оно единое и есть в Мире; ничему другому же не бывать. Не в силах разом одолеть закон бытия, запускает Тифон мелкие частички свои в мир живых - “щупальца”, “когти” и “клешни”. Рано или поздно адепты хаоса, мнящие себя хозяевами таких сущностей, целиком подпадают под власть начала, их породившего. И тогда они начинают выкармливать великого демона. Который снова будет заперт и связан, ибо так было и будет вовеки, - но в краткий миг свободы успеет понатворить бед…
Сон для мага - не просто отдохновение от дел земных. Видения чарующие, ужасные, вещие (или кажущиеся таковыми) - сны простецов - суть просто возмущения, производимые астральными ветрами-потоками в тонкой структуре душ. Случайная, малоосмысленная рябь. Во снах же мага случайностей нет. С детства послушники видят сны предписанные, учатся обустраивать сонный чертог сообразно древним канонам. Не войти туда злонамеренному чужаку и не проникнуть астральным паразитам, обессиливающим душу и тело. И дело не только в личной защите. Сон адепта, как и бодрствование, как и вся жизнь - и смерть - служит топливом солнцу любви, Сердцу Мира. Угаснет оно - и в сердце людском наступит вечная ночь. Кончится Свет - кончится Мир.
Привычным путём вошла Мероэ в свой Чертог и окинула его хозяйским оком. Хрустальная твердь, подобная куполу неба, вся в змеящихся молниях заклятий, отражена, опрокинута в плоскости Бытия. Сияние Солнца в зените - и непроглядная темень в надире, внизу. И малая искра души меж двух предвечных начал, разделяющая их и объединяющая. И мерцающие повсюду паутинки астральных связей с событиями, мыслями, дýхами и душами человеческими, животными, вещными - с Миром вовне. Сильные маги способны повелевать из сонного чертога душами живых и мёртвых, но на овладением этим искусством уходит вся жизнь - или множество чужих жизней. Накорми демонов жертвенной кровью, и они потянут за нити вместе с тобой. Мерзостен пред Солнцем творящий такое!
Вон, кстати, и демоны - точнее, их проекции на защитной сфере. Зрелище, способное свести с ума самого твердолобого мирянина, у мага вызовет разве что снисходительную усмешку. Впрочем, природные маги и реальный мир, и проявления в нём странного воспринимают очень по-своему. Помнится, в глубоком детстве “Няня Дафа” по настоянию жрецов показалась крошечке-Мерошечке в своём “теневом” обличье, эдаким тюлене-медведем. Обычный младенец обгадился бы и заикой стал, а малышка Мероша только радостно засмеялась и протянула ручонки - все три. Сейчас Дафна-медведица мирно похрапывает на конце самой толстой паутинки - и снится ей такой же примерно Чертог.
Мероэ перебирает нити, рассеянно улыбаясь. Еженощно (или когда удаётся прикорнуть), маг обновляет свою паутину связей с Миром. От этого во многом зависит успешность ритуалов и заклинаний в бодрствующем состоянии (хотя бодрствование для мага - такая же условность, как и сон; оба равно непохожи на то, что под этими словами подразумевают миряне). Кроме того, тонкие изменения в ткани мира легче улавливать именно из сонных чертогов - меньше отвлекают цветастые нагромождения чужих аур, от которых сновидца отделяет защитная сфера. Внутри неё - только абстрактные паутинки. Беспримесная суть Мира и природа вещей.
Как и прежде, часть Мира, в которой Мероэ пребывает телесно, омрачена присутствием тёмной магии. Средоточие тёмного влияния по-прежнему недосягаемо для теневого зрения; а истинная суть его - невразумительна, даже после обнаружения признаков демонического культа. Тёмная “сфера зла”, причина гибели бедной варварки, очевидно, была отражением в астрале не отдельного мага, а культа в целом - или его движущей силы. Наверняка, один из тех, что “заперты, связаны, стиснуты, скручены”. Подобно пружине, стремясь раскрутиться, приводят они в действие механизм тёмного культа. А значит, великий демон - в процессе воплощения.
Нет, не зря вспомнилась ей крокодилья песенка. Тот самый Крокодил, покрытый тёмным илом небытия, Тифон, хаос предвечный, незримый и безвидный, извечно же рвётся в мир живых. Хочет быть. Но нет ему хода, пока светит Солнце, ибо лишь Оно единое и есть в Мире; ничему другому же не бывать. Не в силах разом одолеть закон бытия, запускает Тифон мелкие частички свои в мир живых - “щупальца”, “когти” и “клешни”. Рано или поздно адепты хаоса, мнящие себя хозяевами таких сущностей, целиком подпадают под власть начала, их породившего. И тогда они начинают выкармливать великого демона. Который снова будет заперт и связан, ибо так было и будет вовеки, - но в краткий миг свободы успеет понатворить бед…
Этой ночью луна светила так сильно, что было почти что светло. Почти. Она плыла между деревьями, превращая их тени в фантазийные существа. Стрекотали сверчки. Порхали ночницы. Сквозь чащу леса пробиралась старуха.
Старуха эта была очень дряхла - казалось, дотронешься до нее и она рассыпется в прах. И все же никто не мог даже близко угадать ее реальный возраст. Из-под капюшона поблескивали бельма, но слепота нисколько не мешала старухе пробираться через лес. Она шла медленно, но решительно, обходя все препятствия - камни, ручей, острые ветки. Она спокойно прошла мимо оленя, который даже не повернул в ее сторону свою изящную голову. Ведь она не издавала шагов.
Старуха подошла к огромному валуну в подножье горы. Подошла к нему, смочила палец слюной и начертала на нем какие-то знаки. Или обвела? Прямо посреди камня возникла пустота, ведущая в черноту. Старуха вошла в камень и проход исчез.
Старуха эта была очень дряхла - казалось, дотронешься до нее и она рассыпется в прах. И все же никто не мог даже близко угадать ее реальный возраст. Из-под капюшона поблескивали бельма, но слепота нисколько не мешала старухе пробираться через лес. Она шла медленно, но решительно, обходя все препятствия - камни, ручей, острые ветки. Она спокойно прошла мимо оленя, который даже не повернул в ее сторону свою изящную голову. Ведь она не издавала шагов.
Старуха подошла к огромному валуну в подножье горы. Подошла к нему, смочила палец слюной и начертала на нем какие-то знаки. Или обвела? Прямо посреди камня возникла пустота, ведущая в черноту. Старуха вошла в камень и проход исчез.
Увы, это все прошло мимо засевшего на дереве подмастерья охотника. Тот, устав наблюдать за неподвижным камнем, просто уснул, обняв толстую ветку. Хорошо хоть не захрапел.
Поздним утром в дверь Мэроэ постучал не спавший вторые сутки Сигертр и вежливо поинтересовался, не примет ли хозяйка покоев его госпожу.
Сама же Сван с утра прежде всего направилась к Гунде, постаравшись не попадаться лишний раз на глаза страже.
Причем направилась даже раньше утренней разминки. Убедившись, что с южанкой все в порядке, она еще минут пятнадцать никак не могла уйти - слишком приятно было обниматься, целоваться и лапать друг друга шаловливыми ручками - уже не стесняясь наличия служанки и стража, которые, впрочем, в свободную минуту довольно часто занимались тем же самым.
В покоях южной принцессы крепко пахло ароматическими курениями. Из смежной комнатки доносился плеск воды и обрывки духовных гимнов вперемешку с хихиканьем. Очевидно, хозяйка покоев занималась водными процедурами. Протокольно улыбающаяся Дафна заверила Сигга, что “Е.К.В. Свангильда - всегда желанная гостья для Радости Солнца (и прочая, и прочая), Е.К.В. Мероэ”. Снова оказавшись в коридоре, Сигг даже сплюнул - то ли опасаясь сглаза, то ли от навязчивого ощущения приторной сладости, возникшего после краткой беседы с толстухой. “Ышш ты, котик рыженький… Я б тебя покормила рыбкой-то…” - бурчала себе под нос Дафна, возвращаясь на своё место у принцессиной ванны.
Дафна запала на Сигга 1d6: (2) = 2
Ну так, совсем чучуть запала...
Свангильда перед встречей с Мероэ переоделась в одежду, отражавшую статус не принцессы, а капитана. С одной стороны, случай не был официальным, с другой - Хильда по очевидной причине так и не смогла починить "фехтовальное" платье, а ходить без меча после нападения шакалика северянка старалась избегать. К сожалению, в некоторых случаях, вроде испытаний короля, приходилось меч оставлять дома.
Конечно, можно было бы надеть пафосное "геральдическое" или простое голубое платье, но все-таки лучше выглядеть немного возмутительно в штанах, ботфортах, капитанском камзоле и берете, чем комично - в платье и с двумя мечами.
Ибо теперь Сван носила два меча: один, ее бабушкин, крепко примотанный к ножнам - за спиной, и второй, почти копия фамильного, на поясе. Этот зв\аменил собой парадную шпажку и был привязан к ножнам сложным морским узлом, непобедимым и на вид, и при попытке развязать - если не знать одной тонкости, превращающий его для сведущего человека не более чем в бантик, распускаемый одним движением.
Поговорить с Мероэ было о чем: после вчерашних манипуляций с мечом была сначала галлюцинация с Гельдой, а потом та явилась во сне. И были связанные вещи - поведение меча, выскользнувшего из руки, и культ верхушки морских жрецов. Если второе не было всего лишь незначащим сном.
Сван постучала в дверь покоев "колдуньи", как она для себя определила Мероэ.
Конечно, можно было бы надеть пафосное "геральдическое" или простое голубое платье, но все-таки лучше выглядеть немного возмутительно в штанах, ботфортах, капитанском камзоле и берете, чем комично - в платье и с двумя мечами.
Ибо теперь Сван носила два меча: один, ее бабушкин, крепко примотанный к ножнам - за спиной, и второй, почти копия фамильного, на поясе. Этот зв\аменил собой парадную шпажку и был привязан к ножнам сложным морским узлом, непобедимым и на вид, и при попытке развязать - если не знать одной тонкости, превращающий его для сведущего человека не более чем в бантик, распускаемый одним движением.
Поговорить с Мероэ было о чем: после вчерашних манипуляций с мечом была сначала галлюцинация с Гельдой, а потом та явилась во сне. И были связанные вещи - поведение меча, выскользнувшего из руки, и культ верхушки морских жрецов. Если второе не было всего лишь незначащим сном.
Сван постучала в дверь покоев "колдуньи", как она для себя определила Мероэ.
Мероэ успела после ванны схрумкать парочку Дафниных печенек, поэтому настроение у неё было прекрасное (эйфория 1d6: (3) = 3 ). Рассудив, что с соратницей-заговорщицей незачем особенно этикетничать, ограничилась в смысле макияжа чисто символической полоской лазури на веках, в дополнение к простой утренней накидке тёплых персиковых оттенков. Парик тоже выбрала самый простой, вроде круглой шапочки с короткими косичками на висках и затылке. Встретила дорогую гостью как положено, в дверях, пожала обе руки и повела к диванчику, дружески-участливо расспрашивая о самочувствии и пищеварении, как это принято между подругами в Городе-Дворце. Дафна как раз закончила расставлять закуски и напитки (учитывая ранний час, все очень лёгкое), поставила на столик вазочку с печеньками, поклонилась высокородной гостье - и отдельно хозяйке - и удалилась, бесшумно притворив за собой дверь.
Милая Сван, судя по уверенному выражению лица и здоровому румянцу во всю щёку, была по обыкновению собрана, целеустремленна и решительна. Смотрелась она весьма недурно (и местами провокативно), в облегающем формы камзоле и с двумя фаллическими мечами. С которыми сразу же и завозилась, отцепляя от перевязей и укладывая на пол у диванчика. Мероэ невольно залюбовалась её экономно-грациозными движениями. Грубоватый наряд Свангильды лишь оттенял и подчёркивал естественную красоту носительницы. Истинно, гранатовое дерево: круглость плодов - груди её, зерна плодов - зубы её, сердце плодов - губы её. В грубости - нежность лилейная. Ах! Повезло чернушке, ничего не скажешь. Будем надеяться, что она не ворвётся опять со своей дурацкой ревностью. А то ни Дафны рядом, ни шакалика - к кому она драться полезет?
Впрочем, показная бодрость Свангильды не могла скрыть (по крайней мере, от тех, кто привычен видеть чужие эмоции), что северянка чем-то изрядно напугана. Как бы в ответ на вопрос о самочувствии, милая Сван поведала о некоторых странностях, возникших на удивление единовременно, а именно вскоре после приснопамятного визита с сеансом лечебно-расслабляющего массажа (а также последующим мордобоем Дафны и развоплощением шакалика, мда-с). Неподобающее поведение родового меча, видения, галлюцинации с участием покойной бабушки, сны вещие и зловещие, культ тёмного бога - Сван пребывала в растерянности. Бравый капитан пасовал перед неведомыми доселе глубинами потустороннего мира. Князь с надеждой глядел на жреца - как и было от века.
Впору было возгордиться собственной значимостью. Но почтение сильных мира сего преходяще - вечно лишь Солнце над нами и в нас. Мерою несколько озадачивала перспектива импровизированной лекции о сути магии а равно и началах веры вообще - мало того, что перед непосвящённым, так ещё иноверцем. И варваром, к тому же. Если милой Сван напрямую изложить принятую в Ковчеге экуменическую теорию, интуитивно понятную всякому жрецу (любого культа вплоть до самых тёмных - в обоих смыслах), она, пожалуй, и в морду заедет - у них это мигом. Как это так: наш храброславный Тове, по сути - лишь малый аспект вечного Солнца, которого славят всякие эти, не к столу будь помянуты?
Мероэ вздохнула и приступила к катехизации северной красотки - осторожненько:
- Я тебе, кажется, уже все уши прожужжала - мол, жрица я, а никакая не колдунья. Это так - но, как говорится, есть нюанс. Жрецы ведь называются жрецами не потому, что жрать любят (хотя пожрать мы тоже не дураки - кстати, угощайся!), а потому, что жертвуют. Жертвы, значит, приносят богам - а те уж их жрут, да. И ничего не грубо - мне можно, по-свойски. Боги не обидятся, не бойсь. Ну хорошо, хорошо - конкретно Тове не “жрёт”, а “вкушáет”. Лады? Поехали дальше. Жрец приносит жертву и молит бога о ниспослании неких благ, а колдун? Ага, призадумалась. Колдун, по большому счёту, творит то же самое; разница - в подходе к делу и конкретных приёмах. Примерно как между гоплитом в фалаге и пельтастом вне строя.
Однако же, на поле боя оба они - воины, так? Так и жрецы с колдунами: и те, и другие на бранном поле нашего Мира, в свете вечного Солнца - посвящённые в таинства. Просто те из них, что воюют в фаланге, то бишь, колдуют в храме, называются жрецами. А те, кто вне строя, в курной избушке приносят жертвы богам (или местным божкам, или предкам) - те называются колдунами, шаманами. Всякий жрец - в известной мере колдун, если угодно. А равно и всякий колдун - жрец. Другое дело - и важнейшее между ними отличие! оттого и нестроение в мире, и самые жуткие войны - что и кого некоторые из богов (да и самих жрецов, кстати) жрут. Но об этом - чуть погодя.
Как ты полагаешь, что происходит, когда ты молишься славному Тове об успехе очередного своего предприятия? На краткий миг ты возжигаешь малую искру, частичку огня предвечного. “Здесь я, Боже, прислушайся ко мне и приглядись!” Маааленький такой огонёк, совсем крохотный. И дымок такой, как вон от той курильницы. Против света и не разглядишь толком. А от меня дымит, как от погребального костра, да и огонёк мой куда как побольше - вроде маяка. Вот и слетаются на этот огонёк… многие. И мне, как жрице Аданы Под Покрывалом, Стоящей у Порога, дана власть решать, кого из них впустить в наш, человеческий мир. Ибо сладко и мёртвым видеть солнце живых, а любовь нисходит и в смерть.
Бабушка твоя достойной женщиной была при жизни и такой же осталась по смерти, поклон ей и уважуха. Радостно ей видеть тебя, любимую внучку. Радостно предкам взирать на дела потомков своих (на добрые дела, заметь!) и направлять их по мере сил - ибо постигли замысел Божий непосредственно, после кончины телесной. Так род и длится из вечности в вечность; а если прервётся - значит, предки недоглядели. Это тебе любой шаман расскажет. Но не всякий шаман сможет помочь твоей бабушке приходить к тебе во сне и общаться с тобой напрямую - а не через собственное, не всегда бескорыстное посредство. Ты ведь уверена, что это именно бабушка была, а не какой-нибудь, гм, инкуб? Ну и замечательно. Цени столь редкую возможность.
Проклятие… Да, есть - хоть и не всякому видно. Нет, не сняли. И я не смогу, к сожалению. Оттого и меч лучше пока не трогать. Правильно бабушка говорит! Как это всё понимать и как оно работает? Ну, это очень глубокий вопрос, с наскоку понять не выйдет. Ты сколько часов в день с мечом упражняешься? Вот и я так же - только не с мечом. И если я тебя попрошу по-дружески научить меня… Ага. Ну вот. А насчёт культа… Ох, это старые дела. Настолько старые, что уже толком никто ничего и не помнит (кроме самих культистов, понятное дело). Остались разве только сказки да песенки. Вот есть у вас на Севере такая считалка (Мероэ состроила умильно-глуповатую рожицу и пропищала детским голоском, тыкая пальцем в воображаемых подружек):
Море, ветер, колотун.
Пáла дверь, вошёл колдун.
Что это за дверь, по-твоему, и куда ведёт она? Ну так подумай. Ммм, нет. Мертвецы - они все чьи-то родичи. Разве пожелают они дурного потомкам? Есть силы, равно противоположные и живым, и мёртвым, и нерождённым. Противоположные самому Миру в целом. Покуда заперты они накрепко, и “пылью покрыты замки на воротах”. Всей своей тяжестью навалился наш мир на эти ворота, чтоб не открылись вовеки. Но есть и такие среди нас, что бездумно стремятся открыть их - и не жалеют ради того ни себя, ни других. Не просто людей, а народы приносят в жертву безумию - внушённому теми, кто безмерно сильнее. Теми, кто заперт. Пока. Как там дальше в считалочке, помнишь? Вот именно, “Дайте хлеба мне и нож”. Вот и думай.
Впрочем, показная бодрость Свангильды не могла скрыть (по крайней мере, от тех, кто привычен видеть чужие эмоции), что северянка чем-то изрядно напугана. Как бы в ответ на вопрос о самочувствии, милая Сван поведала о некоторых странностях, возникших на удивление единовременно, а именно вскоре после приснопамятного визита с сеансом лечебно-расслабляющего массажа (а также последующим мордобоем Дафны и развоплощением шакалика, мда-с). Неподобающее поведение родового меча, видения, галлюцинации с участием покойной бабушки, сны вещие и зловещие, культ тёмного бога - Сван пребывала в растерянности. Бравый капитан пасовал перед неведомыми доселе глубинами потустороннего мира. Князь с надеждой глядел на жреца - как и было от века.
Впору было возгордиться собственной значимостью. Но почтение сильных мира сего преходяще - вечно лишь Солнце над нами и в нас. Мерою несколько озадачивала перспектива импровизированной лекции о сути магии а равно и началах веры вообще - мало того, что перед непосвящённым, так ещё иноверцем. И варваром, к тому же. Если милой Сван напрямую изложить принятую в Ковчеге экуменическую теорию, интуитивно понятную всякому жрецу (любого культа вплоть до самых тёмных - в обоих смыслах), она, пожалуй, и в морду заедет - у них это мигом. Как это так: наш храброславный Тове, по сути - лишь малый аспект вечного Солнца, которого славят всякие эти, не к столу будь помянуты?
Мероэ вздохнула и приступила к катехизации северной красотки - осторожненько:
- Я тебе, кажется, уже все уши прожужжала - мол, жрица я, а никакая не колдунья. Это так - но, как говорится, есть нюанс. Жрецы ведь называются жрецами не потому, что жрать любят (хотя пожрать мы тоже не дураки - кстати, угощайся!), а потому, что жертвуют. Жертвы, значит, приносят богам - а те уж их жрут, да. И ничего не грубо - мне можно, по-свойски. Боги не обидятся, не бойсь. Ну хорошо, хорошо - конкретно Тове не “жрёт”, а “вкушáет”. Лады? Поехали дальше. Жрец приносит жертву и молит бога о ниспослании неких благ, а колдун? Ага, призадумалась. Колдун, по большому счёту, творит то же самое; разница - в подходе к делу и конкретных приёмах. Примерно как между гоплитом в фалаге и пельтастом вне строя.
Однако же, на поле боя оба они - воины, так? Так и жрецы с колдунами: и те, и другие на бранном поле нашего Мира, в свете вечного Солнца - посвящённые в таинства. Просто те из них, что воюют в фаланге, то бишь, колдуют в храме, называются жрецами. А те, кто вне строя, в курной избушке приносят жертвы богам (или местным божкам, или предкам) - те называются колдунами, шаманами. Всякий жрец - в известной мере колдун, если угодно. А равно и всякий колдун - жрец. Другое дело - и важнейшее между ними отличие! оттого и нестроение в мире, и самые жуткие войны - что и кого некоторые из богов (да и самих жрецов, кстати) жрут. Но об этом - чуть погодя.
Как ты полагаешь, что происходит, когда ты молишься славному Тове об успехе очередного своего предприятия? На краткий миг ты возжигаешь малую искру, частичку огня предвечного. “Здесь я, Боже, прислушайся ко мне и приглядись!” Маааленький такой огонёк, совсем крохотный. И дымок такой, как вон от той курильницы. Против света и не разглядишь толком. А от меня дымит, как от погребального костра, да и огонёк мой куда как побольше - вроде маяка. Вот и слетаются на этот огонёк… многие. И мне, как жрице Аданы Под Покрывалом, Стоящей у Порога, дана власть решать, кого из них впустить в наш, человеческий мир. Ибо сладко и мёртвым видеть солнце живых, а любовь нисходит и в смерть.
Бабушка твоя достойной женщиной была при жизни и такой же осталась по смерти, поклон ей и уважуха. Радостно ей видеть тебя, любимую внучку. Радостно предкам взирать на дела потомков своих (на добрые дела, заметь!) и направлять их по мере сил - ибо постигли замысел Божий непосредственно, после кончины телесной. Так род и длится из вечности в вечность; а если прервётся - значит, предки недоглядели. Это тебе любой шаман расскажет. Но не всякий шаман сможет помочь твоей бабушке приходить к тебе во сне и общаться с тобой напрямую - а не через собственное, не всегда бескорыстное посредство. Ты ведь уверена, что это именно бабушка была, а не какой-нибудь, гм, инкуб? Ну и замечательно. Цени столь редкую возможность.
Проклятие… Да, есть - хоть и не всякому видно. Нет, не сняли. И я не смогу, к сожалению. Оттого и меч лучше пока не трогать. Правильно бабушка говорит! Как это всё понимать и как оно работает? Ну, это очень глубокий вопрос, с наскоку понять не выйдет. Ты сколько часов в день с мечом упражняешься? Вот и я так же - только не с мечом. И если я тебя попрошу по-дружески научить меня… Ага. Ну вот. А насчёт культа… Ох, это старые дела. Настолько старые, что уже толком никто ничего и не помнит (кроме самих культистов, понятное дело). Остались разве только сказки да песенки. Вот есть у вас на Севере такая считалка (Мероэ состроила умильно-глуповатую рожицу и пропищала детским голоском, тыкая пальцем в воображаемых подружек):
Море, ветер, колотун.
Пáла дверь, вошёл колдун.
Что это за дверь, по-твоему, и куда ведёт она? Ну так подумай. Ммм, нет. Мертвецы - они все чьи-то родичи. Разве пожелают они дурного потомкам? Есть силы, равно противоположные и живым, и мёртвым, и нерождённым. Противоположные самому Миру в целом. Покуда заперты они накрепко, и “пылью покрыты замки на воротах”. Всей своей тяжестью навалился наш мир на эти ворота, чтоб не открылись вовеки. Но есть и такие среди нас, что бездумно стремятся открыть их - и не жалеют ради того ни себя, ни других. Не просто людей, а народы приносят в жертву безумию - внушённому теми, кто безмерно сильнее. Теми, кто заперт. Пока. Как там дальше в считалочке, помнишь? Вот именно, “Дайте хлеба мне и нож”. Вот и думай.
Король задумчиво расхаживал по кабинету, раздумывая, что делать с принцессами. Если прочесть шпионские хроники магов, то практически на каждом турнире среди некоторых принцесс возникали любовные связи. Но, как правило, они не шли дальше ночных прогулок под луной и слез в подушку перед расставанием. Иногда доходило до поцелуев. Он припомнил роман между принцессами Зеррикании и Ковчега. Ярчайший пример любви, начавшейся с взаимной ненависти. Обе темнокожие южанки, обе интриганки, обе коварны и обе высокомерны. Но полюбили ведь друг друга. Действительно полюбили. Насколько он знал, зерриканка даже чуть не покончила с собой, но в последний момент ее отговорила ворвавшаяся в покои островитянка. Кое-как это дело удалось замять - родители принцесс ни о чем не узнали. Потом их пути разошлись и жизни девушек поплыли своим чередом - каждая вернулась в свое королевство, потому что конкурс выиграла его мать, Тиацинн.
Были и другие влюбленности на других турнирах, но последний случай оставался самим запоминающимся.
Если не считать этого турнира. Здесь же любовь была такой сильной, такой яростной, что Синеокий постоянно чувствовал любовные эманации и иногда даже просыпался от этого посреди ночи, весь в поту, глотая воздух. Иногда это происходило посреди завтрака, иногда во время конной прогулки, иногда во время подписывания важных бумаг или принятия послов. Синеокий, как и все короли до него, с рождения чувствовал сильные эмоции других людей и подпитывался ими. Но иногда блюда были слишком... калорийными. Как сейчас. Слишком большой кусок, чтобы его проглотить.
Что он и дворцовые маги никак не могли понять, это почему турнир так сближает принцесс. Даже если они не влюблялись друг в друга, то часто дружили. Конечно, не обходилось и без ненависти и драк. Здесь все зависело от характера и менталитета принцессы. Какие-то девушки поддавались странному благотворному влиянию этого места, а какие-то были крепким орешком и до конца турнира оставались особняком. Например, Тиацинн.
Одно несомненно - это влечение девушек друг к другу (в первую очередь в духовном плане) имело магическую природу. Но что являлось источником этой магии? Как она возникла? И главное - зачем? На это никто не знал ответ.
Были и другие влюбленности на других турнирах, но последний случай оставался самим запоминающимся.
Если не считать этого турнира. Здесь же любовь была такой сильной, такой яростной, что Синеокий постоянно чувствовал любовные эманации и иногда даже просыпался от этого посреди ночи, весь в поту, глотая воздух. Иногда это происходило посреди завтрака, иногда во время конной прогулки, иногда во время подписывания важных бумаг или принятия послов. Синеокий, как и все короли до него, с рождения чувствовал сильные эмоции других людей и подпитывался ими. Но иногда блюда были слишком... калорийными. Как сейчас. Слишком большой кусок, чтобы его проглотить.
Что он и дворцовые маги никак не могли понять, это почему турнир так сближает принцесс. Даже если они не влюблялись друг в друга, то часто дружили. Конечно, не обходилось и без ненависти и драк. Здесь все зависело от характера и менталитета принцессы. Какие-то девушки поддавались странному благотворному влиянию этого места, а какие-то были крепким орешком и до конца турнира оставались особняком. Например, Тиацинн.
Одно несомненно - это влечение девушек друг к другу (в первую очередь в духовном плане) имело магическую природу. Но что являлось источником этой магии? Как она возникла? И главное - зачем? На это никто не знал ответ.
Гунда скучала. Сван постоянно пропадала с Мероэ и они что-то обсуждали за плотно закрытой дверью их покоев. Однажды южанка пыталась подслушивать, что же они там обсуждают, и успела услышать что-то про какой-то меч, про магию, про проклятие. Гунда вплотную приложила ухо к двери и внезапно получила щелбан прямо через массивную дверь. Щелбан был магический и Гунда не сомневалась ни секунды в том, кто ей его отвесил.
- Ну ладно, смотри у меня, - пригрозила она двери кулаком.
С этими словами краса и гордость Железногорья отправилась в свои покои. "Напиться, что ли, с горя" - привычно подумала южанка. Повод-то есть. Только вот какой?
Принцесса сама достала остатки мятной водки, разложила закусь, поставила чарку. Потом подумала и убрала чарку обратно. В одиночестве можно и из горла, все равно никто
не увидит.
Сделав пару глотков, она подумала, что в одиночестве нажираться, конечно, можно, но как-то неинтересно. Да и хотелось поделиться с кем-нибудь своей обидой. Гунда сама толком не знала, на что обижена - на щелбан, на то, что Сван и Мероэ не посвящают ее в свои тайны, или на то, что Сван может нравится эта островитянка? Ну, уж точно не последнее, подумала Гунда. Что эта Мероэ? Один парик и ужимки. Пфе.
Ну подумаешь, у нее красивое лицо. Тут все красивые, иначе бы вас всех тут не было.
И фигура у нее стройная.
Ну и что? У нее, у Гунды, тоже стройная. А у кого не стройная?
Зато у той платья красивые. Яркие, цветные. А она все время как чуханка в черном.
Черный - самый сексуальный цвет, убеждала себя южанка.
И магией она владеет. Может, даже умеет создавать любовные зелья. Вот напоит Свангильду...
- Шайтааан! - взвыла железногорка, схватила бутылку и выбежала из покоев. В голове как-то сам собою сложился план, куда идти. Она обогнула крыло и постучалась в покои... Эцелль.
Открыла ей ее тихая служанка Тичи.
- Эцелль тут? - не давая сказать служанке слова выпалила Гунда.
- Извините, госпожа, Ее Высочество Эцелль сегодня никого не принимает.
- Передай своей госпоже, что я к ней с дипломатической миссией.
Тичи вздохнула, но принцессу позвала. Эцелль выглядела какой-то... нет, не уставшей, но будто погаснувшей. Безжизненной. Вялой. Она утомленными глазами молча уставилась на гостью.
- Я бухло принесла! - шепотом сказала Гунда и потрясла бутылкой. - Если хандрить, то уж вместе. Ну?
- Ну ладно, смотри у меня, - пригрозила она двери кулаком.
С этими словами краса и гордость Железногорья отправилась в свои покои. "Напиться, что ли, с горя" - привычно подумала южанка. Повод-то есть. Только вот какой?
Принцесса сама достала остатки мятной водки, разложила закусь, поставила чарку. Потом подумала и убрала чарку обратно. В одиночестве можно и из горла, все равно никто
не увидит.
Сделав пару глотков, она подумала, что в одиночестве нажираться, конечно, можно, но как-то неинтересно. Да и хотелось поделиться с кем-нибудь своей обидой. Гунда сама толком не знала, на что обижена - на щелбан, на то, что Сван и Мероэ не посвящают ее в свои тайны, или на то, что Сван может нравится эта островитянка? Ну, уж точно не последнее, подумала Гунда. Что эта Мероэ? Один парик и ужимки. Пфе.
Ну подумаешь, у нее красивое лицо. Тут все красивые, иначе бы вас всех тут не было.
И фигура у нее стройная.
Ну и что? У нее, у Гунды, тоже стройная. А у кого не стройная?
Зато у той платья красивые. Яркие, цветные. А она все время как чуханка в черном.
Черный - самый сексуальный цвет, убеждала себя южанка.
И магией она владеет. Может, даже умеет создавать любовные зелья. Вот напоит Свангильду...
- Шайтааан! - взвыла железногорка, схватила бутылку и выбежала из покоев. В голове как-то сам собою сложился план, куда идти. Она обогнула крыло и постучалась в покои... Эцелль.
Открыла ей ее тихая служанка Тичи.
- Эцелль тут? - не давая сказать служанке слова выпалила Гунда.
- Извините, госпожа, Ее Высочество Эцелль сегодня никого не принимает.
- Передай своей госпоже, что я к ней с дипломатической миссией.
Тичи вздохнула, но принцессу позвала. Эцелль выглядела какой-то... нет, не уставшей, но будто погаснувшей. Безжизненной. Вялой. Она утомленными глазами молча уставилась на гостью.
- Я бухло принесла! - шепотом сказала Гунда и потрясла бутылкой. - Если хандрить, то уж вместе. Ну?
Несмотря на то, что рассказываемое Мероэ было довольно жутковато само по себе, даже не учитывая общую смесь настороженности, недоверия и любопытства, которые северянка испытывала к магии - так вот, несмотря на это, Свангильда не погрузилась в черную меланхолию. То ли то, что она поделилась рассказанным, облегчило ей душу, то ли дело было в "магии" Мероэ, которую принцесса про себя упорно называла колдуньей. А может, просто печеньки были хорошие.
Так или иначе, войдя в расстроенных чувствах, через некоторое время Сван уже весело щебетала обо всякой всячине, как со старой подругой, совершенно отойдя от первоначальной сугубо практической цели визита.
Где-то среди историй из детства Сван на острове Хельги, бывшего очень бурным, полным приключений, драк и первой романтики, не зашедшей дальше поцелуев и объятий, Мероэ удалось выяснить один немаловажный факт.
Северные купцы, так похожие на разбойников как внешностью, так и своими ухватками, время от времени завозили в Ковчег, пройдя половину круга Ойкумены, всякоразные диковины, как предельские, так и купленные по пути, например, в Великой Дельте. И мало было столь ценного товара, как благородная сосна - благовония из нее были востребованы и дороги, дорого было и необработанное дерево, которое завозили в Ковчег. И никакие ухищрения не позволяли сбить цену - ибо купцы отговаривались тем, что деревьев таких всего несколько сотен, и рубят их лишь по мере созревания.
Но Сван со своими товарищами по играм устраивала "лесное королевств" в, конечно же, лесу. И каком?
В. Целом. Лесу. Благородной сосны. На острове Хельги есть целый лес благородных сосен, о котором просто "забыли" рассказать покупателям товара! И, может быть, он есть не только на этом острове.
Можно только поразиться тому, как купцы умудрились сговориться не опускать цену и продавать при этом ценный материал в час по чайной ложечке, имея его в таких количествах. И до сих пор ни один не сорвал джентльменское соглашение!
Расчет прост, меньше товара за ту же цену - больше трюма для других товаров.
Теперь-то можно будет настоять на увеличении поставок и снижении цены. Двоякая выгода для Ковчега, и конец бесчестной торговой схемы северян. Хотя... где вы видели честного торговца?
Так или иначе, войдя в расстроенных чувствах, через некоторое время Сван уже весело щебетала обо всякой всячине, как со старой подругой, совершенно отойдя от первоначальной сугубо практической цели визита.
Где-то среди историй из детства Сван на острове Хельги, бывшего очень бурным, полным приключений, драк и первой романтики, не зашедшей дальше поцелуев и объятий, Мероэ удалось выяснить один немаловажный факт.
Северные купцы, так похожие на разбойников как внешностью, так и своими ухватками, время от времени завозили в Ковчег, пройдя половину круга Ойкумены, всякоразные диковины, как предельские, так и купленные по пути, например, в Великой Дельте. И мало было столь ценного товара, как благородная сосна - благовония из нее были востребованы и дороги, дорого было и необработанное дерево, которое завозили в Ковчег. И никакие ухищрения не позволяли сбить цену - ибо купцы отговаривались тем, что деревьев таких всего несколько сотен, и рубят их лишь по мере созревания.
Но Сван со своими товарищами по играм устраивала "лесное королевств" в, конечно же, лесу. И каком?
В. Целом. Лесу. Благородной сосны. На острове Хельги есть целый лес благородных сосен, о котором просто "забыли" рассказать покупателям товара! И, может быть, он есть не только на этом острове.
Можно только поразиться тому, как купцы умудрились сговориться не опускать цену и продавать при этом ценный материал в час по чайной ложечке, имея его в таких количествах. И до сих пор ни один не сорвал джентльменское соглашение!
Расчет прост, меньше товара за ту же цену - больше трюма для других товаров.
Теперь-то можно будет настоять на увеличении поставок и снижении цены. Двоякая выгода для Ковчега, и конец бесчестной торговой схемы северян. Хотя... где вы видели честного торговца?
В ходе беседы милая Сван заметно повеселела - то ли от примитивной психотерапии с излиянием подавленных страхов, то ли от Дафниных печенек, то ли от нежно-невесомых прикосновений “третьей руки” (пришлось разок отвлечься от поглаживания соблазнительных выпуклостей, чтобы дать лёгкого щелбана подкравшейся послушать чернушке - отчего та оскорблённо ускакала вдаль по коридору. Надо полагать, наливаться в одиночестве ковчежскими напитками, подаренными чернушкиной служанке за ночь любви). Увлёкшись воспоминаниями детства, Сван проболталась насчёт важнейшей предельской монополии - благородной сосны. Уж сколько лет, скрипя зубами, храмы Ковчега задорого покупали благовония и древесину с дальнего севера - и в отчаяньи от заоблачных цен, снаряжали торговые миссии, отправляли тайных эмиссаров (да и, что греха таить, корсаров); и всё бестолку. Предельские купцы цену никак не снижали, а свои возвращались ни с чем. В конце концов храмы смирились с таким положением вещей, но по-прежнему рычали в бессильной ярости, когда приходилось отвешивать золото и специи северянам. А теперь выходит, этой самой сосны целые леса, руби не хочу. Информация весьма ценная - но в нынешних условиях, на пороге большой войны, малоприменимая. Вот одолеем синеглазиков - эх, и заживём! Мероэ осторожно высказалась в том смысле, что если милая Сван сочтёт возможным применить своё влияние, пересмотр оптовых цен перестанет быть необсуждаемым вопросом и получение соответствующей привилегии не заставит себя долго ждать. Впрочем, если планам принцесс суждено сбыться, таковая привилегия вполне может стать одним из знаков признательности Ковчегу за поддержку в борьбе с общим врагом…
Сван запоздало корила себя за то, что проговорилась так по-глупому, подобного по масштабу прокола в разговоре с Тиацинн та не допустила.
Конечно же, отец Свангильды был в курсе насчет махинаций купцов, и имел свою долю - и немаленькую - за то, что отваживал излишне пронырливых эмиссаров и санкционировал рубку рук излишне самонадеянным вольным лесорубам. Поскольку Предел рассматривался его морскими королями как собственное земельное владение, а казна Предела - как личные деньги, то с тем же успехом можно было сказать, что Халлбйорн не клал деньги себе в карман, а пополнял казну. Да так оно и было, по факту.
Оставалось пытаться как-то обернуть ситуацию хоть к какой-то выгоде. Сван столь же осторожно заверила, что объемы и цены вполне могут быть пересмотрены - если при этом не упадет доход в пересчете на год. В частности, будет полезно, если Ковчег будет сдавать во фрахт для перевозки дерева собственные суда, дабы купцы не решили перейти на другой товар от падения соотношения объема груза и прибыли. И, конечно же, не может идти и речи о полном выключении предельских купцов прямой закупкой сосны в Пределе. И, сверх того, для мотивации оных купцов на упрочение торговых связей было бы неплохо договориться о неких преференциях - увязав их размер в каждом конкретном случае, скажем, с объемом завезенной благородной сосны.
Разумеется, торговый вес Зеленых Холмов был таким радужным планам совершеннейшей помехой, и нуждался... в укороте. Этого, конечно, не было произнесено вслух, но было довольно громко подумано с обеих сторон.
В этот день Эцелль чувствовала себя отвратительно. Ей не было плохо физически. Она просто не вынесла напряжения последних дней — слишком много переживаний выпало на её долю, от неудачного обеда с королевой до неожиданной любви.
Сегодня Эцелль отказалась от еды и собиралась весь день провести в кровати, пока кто-то не постучал в дверь. Тичи робко попыталась выпроводить гостью — Гунду, судя по голосу, решила Эцелль — но решила не испытавать настойчивость принцессы и вытащила госпожу из-под покрывал.
Эцелль подошла к двери и уставилась на гостью. Воспитание твердило ей, что нужно поприветствовать подругу, но сил на это просто не было.
Решив, что живость Гунды и немного выпивки пойдут только на пользу, Эцелль приглашающе взмахнула рукой, пропустила гостью и парой слов на родном языке отослала Тичи за какой-нибудь закуской.
Эцелль захотела что-нибудь сказать Гунде, чтобы не производить впечатление негостеприимной госпожи, но подходящих слов так и не нашлось. Эцелль прикрыла дверь и пошла к столу.
Еле-как, в попыхах, к вам прискакала дочь кузнеца Эльвира Руки-золото. Она помогала своему отцу в кузне и кое-чему научилась за годы правления Синеокого. Она примчалась во дворец в синем платье с фиолетовыми лилиями и самыми, что ни есть обычными, коричневыми башмаками (хотел бы я посмотреть как она в этом скакала на лошади). какое испытание предстоит Эльвире?
Пройти в тред-обсуждач. У меня нет для тебя подходящего слоупока.
Усевшись поудобнее и налив себе мятной водки, Гунда предложила тост:
- За конец хандры и одиночества.
Принцессы выпили. Хандра и одиночество, однако, от этого не исчезли.
- Ну так... ты последние дни из покоев носа не кажешь. Да и сейчас - уж прости - выглядишь не ахти. Не расскажешь, что случилось?
- За конец хандры и одиночества.
Принцессы выпили. Хандра и одиночество, однако, от этого не исчезли.
- Ну так... ты последние дни из покоев носа не кажешь. Да и сейчас - уж прости - выглядишь не ахти. Не расскажешь, что случилось?
Водка, как обычно, быстро ударила в голову Эцелль. Но проблемы, что мучили принцессу, были настолько для неё серьёзно, что одной рюмки тут недостаточно.
— Да так, проблемы дома, — решила соврать Эцелль и быстрее перевести тему. — А у тебя что? Ты же победила в последнем конкурсе, понравилась королеве? Как всё прошло, кстати?
Тут подала голос некоторая зависть Эцелль Гунде.
- Да... Ну... В общем, запорола я свидание с Синеоким. Думаю, после того, что я натворила победы мне 100% не видать, - ухмыльнулась южанка.
- Ты не выглядишь особо расстроенной, - подняла брови Эцелль.
- Нууу... Наверное, я с самого начала была уверена, что не выиграю. Главное, я попыталась. Надеюсь, теперь отец оставит меня в покое.
Гунда не знала, насколько можно быть откровенной с горной принцессой, поэтому решила осторожничать. Ей в голову пришла запоздалая мысль, что Эцелль-то ведь даже не входит в их со Сван и Мероэ заговор против короля. А выходит, что и против королевы.
- Ты не выглядишь особо расстроенной, - подняла брови Эцелль.
- Нууу... Наверное, я с самого начала была уверена, что не выиграю. Главное, я попыталась. Надеюсь, теперь отец оставит меня в покое.
Гунда не знала, насколько можно быть откровенной с горной принцессой, поэтому решила осторожничать. Ей в голову пришла запоздалая мысль, что Эцелль-то ведь даже не входит в их со Сван и Мероэ заговор против короля. А выходит, что и против королевы.
— Я бы не была так уверена, — сказал Эцелль, наливая ещё водки. — Кто знает, что у Синеокого на уме.
Эцелль выпила. И вскоре она достаточно опьянела, чтобы перевести разговор в более откровенное русло. Эцелль беспокоили слова Тиацинн о некоторых странностях королевской семьи, поэтому принцесса решила обсудить это с Гундой, чтобы немного уменьшить тревогу.
— Гунда... — Эцелль замолчала, обдумывая слова, и нервно погладила перья своего головного убора. — Королева рассказала мне, что с королевской семьёй что-то... не так. Она посоветовала мне отказаться от участия в турнире. Последние дни всё пошло кувырком и я всерьёз думаю уехать. Как думаешь, стоит ли?
- О. Даже так, - Гунда помолчала. - Ну что же, это меняет дело. А что, если я скажу тебе, что есть другая возможность? Что можно... победить, но выходить замуж за короля не придется?
- Ты о чем? - нахмурилась Эцелль.
Гунда вздохнула и решила все той рассказать. В конце концов, если Эцелль откажется вступить в их сговор, можно будет притвориться, что это всего лишь бредни опьяневшей железногорки. На самом деле Гунда была трезва как стеклышко.
- Слушай, в одном ты абсолютно права. С королевской семьей что-то ЧЕРТОВСКИ серьезно не так. Смотри, даже среди воронов и змей порой появляются светлокожие и светлоглазые дети - из-за смешанной крови. Редко, но такое бывает. Олени же все одинаковые, как на подбор! Как? Ведь темное сильнее, светлое слабее? А ведь у них вообще не кровь, а каша! Они, наверное, собрали в себе всю кровь Альтаринского континента! Как такое может получится, что кровь оленей осталась чистой и незамутненнной чужой кровью? Вопрос еще интереснее - какого хрена у них рождаются только мальчики? Мой отец уже 25 лет не может получить наследника - рождаются одни дочери, среди простого народа уже свято верят в проклятье семени Железного Аргарры!
И самое странное - почему, как произошла полная смена облика оленей? Ведь если посмотреть на самые ранние портреты, то волосы у них были темные, а глаза карие или серые. Каким образом они могли... стать голубоглазыми блондинами?
Гунда выдохлась и отпила большой глоток водки.
- Слушай, ты ведь умнее, чем я. Начитаннее, по крайней мере, точно. Зуб даю, ты сама об этом задумывалась и не раз. Тут не обошлось без магии, говорю тебе. Весь этот род - ненастоящий. Настоящие олени вымерли давно, сотни лет назад. Те, кто правит сейчас - самозванцы. Какая разница, что правят давно? Сути это не меняет. У нас в Железногорье с самозванцами жестоко расправляются.
А как к ним относятся в Поднебесье?
- Ты о чем? - нахмурилась Эцелль.
Гунда вздохнула и решила все той рассказать. В конце концов, если Эцелль откажется вступить в их сговор, можно будет притвориться, что это всего лишь бредни опьяневшей железногорки. На самом деле Гунда была трезва как стеклышко.
- Слушай, в одном ты абсолютно права. С королевской семьей что-то ЧЕРТОВСКИ серьезно не так. Смотри, даже среди воронов и змей порой появляются светлокожие и светлоглазые дети - из-за смешанной крови. Редко, но такое бывает. Олени же все одинаковые, как на подбор! Как? Ведь темное сильнее, светлое слабее? А ведь у них вообще не кровь, а каша! Они, наверное, собрали в себе всю кровь Альтаринского континента! Как такое может получится, что кровь оленей осталась чистой и незамутненнной чужой кровью? Вопрос еще интереснее - какого хрена у них рождаются только мальчики? Мой отец уже 25 лет не может получить наследника - рождаются одни дочери, среди простого народа уже свято верят в проклятье семени Железного Аргарры!
И самое странное - почему, как произошла полная смена облика оленей? Ведь если посмотреть на самые ранние портреты, то волосы у них были темные, а глаза карие или серые. Каким образом они могли... стать голубоглазыми блондинами?
Гунда выдохлась и отпила большой глоток водки.
- Слушай, ты ведь умнее, чем я. Начитаннее, по крайней мере, точно. Зуб даю, ты сама об этом задумывалась и не раз. Тут не обошлось без магии, говорю тебе. Весь этот род - ненастоящий. Настоящие олени вымерли давно, сотни лет назад. Те, кто правит сейчас - самозванцы. Какая разница, что правят давно? Сути это не меняет. У нас в Железногорье с самозванцами жестоко расправляются.
А как к ним относятся в Поднебесье?
Эцелль не ожидала подобного откровения от Гунды. Тем не менее, ей приятно было узнать, что не она одна считает весь этот род Синеоких подозрительным. Но связать всё это с магией Эцелль даже не думала. Если предположить, что здесь действительно замешано колдовство, всё становится предельно ясно и одновременно крайне пугающе.
— Самозванцы, — ответила Эцелль, немного помолчав, — это не всегда плохо. Холмы процветают. В отличии от их вассалов.
Если Синеокий действительно самозванец, то перед его врагами открываются потрясающие перспективы. Если вдруг кто-нибудь решит свергнуть короля, имея на руках доказательства того, что Синеокий совсем не законный правитель, успех ему обеспечен. Если же свергнуть Синеокого, Небесные Врата наконец-то смогут стать свободными, что укрепит влияние «слабой» династии отца Эцелль...
Открывающиеся возможности мгновенно отрезвили Эцелль.
Она отодвинула рюмку в сторону.
— Что ты хочешь предложить?
— Самозванцы, — ответила Эцелль, немного помолчав, — это не всегда плохо. Холмы процветают. В отличии от их вассалов.
Если Синеокий действительно самозванец, то перед его врагами открываются потрясающие перспективы. Если вдруг кто-нибудь решит свергнуть короля, имея на руках доказательства того, что Синеокий совсем не законный правитель, успех ему обеспечен. Если же свергнуть Синеокого, Небесные Врата наконец-то смогут стать свободными, что укрепит влияние «слабой» династии отца Эцелль...
Открывающиеся возможности мгновенно отрезвили Эцелль.
Она отодвинула рюмку в сторону.
— Что ты хочешь предложить?
Вроде бы, все было сказано и сделано, оставалось только наслаждаться обществом друг друга. Соглашения торговые и соглашения политические - их можно обсуждать часами и днями, кружным путем подбираясь к компромиссу, равно неудовлетворительному для обеих сторон. Весьма утомительно, если не делать перерывы.
Разговор между Сван и Мероэ свернул на совершенно малозначащие темы... малозначащие, конечно, только в масштабах государств. (- Как-как, меховое белье? Прямо на меху?) (- Ну да, иначе можно все застудить.)
Среди прочего Сван вспомнила одну вещь, краем уха слышанный разговор.
- Меро, а ты не в курсе, чем занимаются икчоведы? Тут при дворе вроде бы есть один, но у меня даже догадок нет.
Разговор между Сван и Мероэ свернул на совершенно малозначащие темы... малозначащие, конечно, только в масштабах государств. (- Как-как, меховое белье? Прямо на меху?) (- Ну да, иначе можно все застудить.)
Среди прочего Сван вспомнила одну вещь, краем уха слышанный разговор.
- Меро, а ты не в курсе, чем занимаются икчоведы? Тут при дворе вроде бы есть один, но у меня даже догадок нет.
- Икчовеееды? - задумчиво протянула Мероэ. - Гм… Погоди минутку… Да ты угощайся пока, не скучай.
Она встала из-за столика и направилась к полкам, занятым свитками в футлярах и без. Покопалась там немного, но искомого, очевидно, не обнаружила. Продолжая хмыкать себе под нос, Мероэ открыла стоявший там же сундук и погрузилась в него до половины. На сколько Сван оценила Мерошину корму? 1d100: (58) = 58
Наконец, она вернулась к столу, на ходу разворачивая папирусный свиток - судя по виду, довольно старый. Пошуршав немного, Мероэ уставилась на лениво жующую Свангильду.
- Икчоведы, значит. Нам везёт…
- А фто такое?
- Ну, как тебе сказать. Я тут рассказывала про тех, кто заперт и тех, кто готов отпереть засовы - или ослабить, преследуя какие-то свои цели. Чаще всего такое происходит нечаянно. Но это ладно. На корабле тоже за каждым древоточцем не уследишь, да и незачем - знай себе кренгуй да смоли время от времени. Храмы этим и занимаются, собственно, на свой манер. Изредка случается и натуральное вредительство. На то особые жрецы и маги есть - чтобы вовремя обнаружить очередную дырку и заделать течь (а виновника, если отыщется, вздёрнуть на рее). А есть ещё странные пассажиры. Которые прямо не вредят, но активно интересуются способами саботажа и прочими подозрительными штуками. Мда. В данном случае, мы имеем дело именно с таким персонажем. Что прямо скажем, сильно не красит местную династию. “Икчовед” - это условное название, одно из. Если совсем просто, это такой маг, который собирает сведения о прошлых пробоях. О драконах слыхала? Сказки, да. Сказка ложь, да в ней намёк. Были драконы, были. Это не секрет, в общем-то. Только сражались с ними не рыцари. И не копьями, конечно. Что ему копьё, даже с колокольню размером - так, заноза. Зелёные Холмы, собственно, и образовались благодаря последнему из драконов - тут его захомутали, он и взрыл землю немножко. Так вот, дракон - это физическое воплощение Предвечного Хаоса. Малой его части. Не буду утомлять тебя подробностями; главное, что сведения о конкретных ритуалах, связанных с противодействием пробоям, в том числе собственно драконам, составляют строжайшую тайну. Понятно, почему? Ага. Ох, ты мне льстишь, я и понятия не имею. Не знаю даже, кто знает. Что очень правильно, конечно же. А вот икчоведы так не думают. Хоть и не посягают на храмовые тайны, но в гордыне своей пренебрегают установлениями. О методах их исследований и вовсе промолчу. Очень всё это неприятно. Если при местном дворе терпят присутствие такого мага, то либо они его просто боятся (что вполне объяснимо), либо он им нужен для каких-то своих целей. Каких-то. Мда.
>58
Эх...
Свангильда передернула плечами, (но Мероэ прокинула спасбросок на гипноз грудью!)% прежде чем ответить.
- Вроде бы, рассказывают о том, что драконы могут обращаться в людей. В сказках, конечно... Но мы знаем, что много самых настоящих кошмариков со временем переходит в разряд страшилок для детишек. Ну так вот - в нашем варианте легенды о драконе, помимо того, что принц должен принести принцессе его голову, а еще может съесть драконье сердце и искупаться в его крови, чтобы стать неуязвимым... кроме глаз... куда он в конце сказки и схлопочет по стреле... б-р-р, мерзость какая, никогда не любила это место. Ой, отвлеклась. В нашем варианте он мог обращаться в человека, красавца мужчину, с нехарактерными ни для старых, ни для новых предельцев черными волосами и черными глазами. Я не хочу сказать, что это наш случай... ну а если та ведьма смогла таким образом поставить себе на службу что-то из области этого твоего Изначального Хаоса? Тогда то, что королёк держит при дворе икчоведа, может иметь прямое касательство к источнику беспокойства... или не иметь...
Сван запустила руки в волосы.
- Чтобы мои весла погрызли морские черти, если я хочу копать глубже во всех этих тонких материях, любопытство удовлетворит и поверхностное знание. Вытащу Хильду... выжжем заразу здесь... может, подговорю папу разобраться с вредом или пользой демонопоклонников из верхушки морских жрецов... возможно, с помощью кого-нибудь из Ковчега...
Северянка, не вынимая пальцы из шевелюры, сжала их. Вид ее был совершенно несчастный - похоже, легкая эйфория была слишком легкой и лишь ненадолго позволила принцессе Предела забыть о творящемся вокруг.
- Если бы я была еще и наследницей при этом, осталось бы только лечь и умереть от невыносимой отвратительности бытия.
- Вроде бы, рассказывают о том, что драконы могут обращаться в людей. В сказках, конечно... Но мы знаем, что много самых настоящих кошмариков со временем переходит в разряд страшилок для детишек. Ну так вот - в нашем варианте легенды о драконе, помимо того, что принц должен принести принцессе его голову, а еще может съесть драконье сердце и искупаться в его крови, чтобы стать неуязвимым... кроме глаз... куда он в конце сказки и схлопочет по стреле... б-р-р, мерзость какая, никогда не любила это место. Ой, отвлеклась. В нашем варианте он мог обращаться в человека, красавца мужчину, с нехарактерными ни для старых, ни для новых предельцев черными волосами и черными глазами. Я не хочу сказать, что это наш случай... ну а если та ведьма смогла таким образом поставить себе на службу что-то из области этого твоего Изначального Хаоса? Тогда то, что королёк держит при дворе икчоведа, может иметь прямое касательство к источнику беспокойства... или не иметь...
Сван запустила руки в волосы.
- Чтобы мои весла погрызли морские черти, если я хочу копать глубже во всех этих тонких материях, любопытство удовлетворит и поверхностное знание. Вытащу Хильду... выжжем заразу здесь... может, подговорю папу разобраться с вредом или пользой демонопоклонников из верхушки морских жрецов... возможно, с помощью кого-нибудь из Ковчега...
Северянка, не вынимая пальцы из шевелюры, сжала их. Вид ее был совершенно несчастный - похоже, легкая эйфория была слишком легкой и лишь ненадолго позволила принцессе Предела забыть о творящемся вокруг.
- Если бы я была еще и наследницей при этом, осталось бы только лечь и умереть от невыносимой отвратительности бытия.
Пока милая Сван рассуждала о тёмных (во всех смыслах) материях, Мероэ успела прикончить графинчик лёгкого вина и основательно приложиться к следующему. Закалённая придворными пирами печень упорно сопротивлялась слишком слабому яду. Надо бы пошарить у Дафны на предмет более действенных средств… Чтобы отвлечь подругу от мрачных мыслей, Мероэ налила той полный кубок сладкого вина и приглашающе пододвинула поближе. Похлопала северянку по… плечу? Ну, куда дотянулась, в общем. Да какая разница - у неё везде МЫШЦЫ!
- Подозреваю, тебе это не раз говорили всякие подхалимы, вроде наших послов: “Что особенно подкупает в характере Вашего Высочества - помимо прочих замечательных качеств - так это неизменная способность видеть во всём светлую сторону”. - Мероэ сверкнула зубами и отхлебнула из кубка - Королёк держит при дворе икчоведа, ага. Да это всё равно, что держать смерч за хвостик. Икчовед сам решает, куда идти и что делать. Его можно убедить остаться, если очень нужно - и тогда вопрос, зачем? Вполне резонный вопрос; но в нашем случае, куда важнее другой вопрос - жизненно важнее, я бы сказала: как его присутствие может повлиять на наши планы?
Милая Сван безмолвствовала, но физиономия у ней была довольно кислая. Мероэ перевела вопросительный взгляд на графинчик полынной настойки. Потом решительно налила ядовито-зелёной жидкости в хрустальную рюмку; понюхала, приподняв брови; и махнула единым духом. Содрогнулась и выдохнула. Хух. Опьянение 1d100: (73) = 73 Сван поддержала, добив вино и тоже плеснув себе настоечки. Напьюсь сегодня, и пошлó оно всё, решила Мероэ. Очень уж страшно!
- Твоё здоровье. Что касается целей королька… Не в обиду, но это примерно, как рассуждать, стоя на мостике: “Интересно, и зачем бы этому пирату абордажный багор? А! Им же можно ковыряться в зубах! А можно и не ковыряться…”. Понятно же, что багор - это прежде всего багор, уж извини такую банальность. Однако, с выводами не могу не согласиться. Выжечь всё нахуй, и потом пусть храмы разбираются, кому конкретно тут поклонялись. Надеюсь, как грится, дожить и увидеть своими глазами. Да…
Сван с извинениями выкарабкалась из-за низкого столика и заходила туда-сюда, разминая затёкшие ноги и мотая отяжелевшей головой. Глаза Мерои невольно скользнули по мощным бёдрам северянки, обтянутым тесными штанами. В животе заметно потеплело. То ли от настойки, то ли от давно сдерживаемой страсти.
- Черноглазые красавцы… Ик! А это, как у вас на Севере говорят, “лес рубят (хехе), щепки летят”. Красавцы (и прочие твари, хех) - это же просто щепки, ну, осколки дракона. Повер… поверженного. А уж кого там ведьма обротала (или хто там ею овладел), мы с тобой всё равно никогда не узнаем. Уж хоть какие мы умные и красивые! Ыть!
Она промахнулась пустой рюмкой мимо столика, потеряла равновесие, - и свалившись вперёд с предательского пуфика, уткнулась лицом прямо меж бёдер остолбеневшей Свангильды. Там было тепло, мягко, и вкусно пахло ванильной пиздятинкой. Вот так бы и сидеть всю жизнь, пронеслось в голове.
- Брптр, - пробормотала Мероэ прямо в лоно северянке. - Тойсть это, извиняюсь, - она оторвала, наконец, покрасневшее лицо от мускулистых бёдер Свангильды и смущённо взглянула вверх. Полусогнутые ноги дрожали - Мероэ уселась прямо на пол (уронив рюмку - та укатилась куда-то под диван). Провела ладонью по лицу.
- Что-то я совсем того…
Сван была бледна и тяжело дышала... и не от эротических переживаний. Через несколько секунд она симметричным образом повторила приземление Мероэ.
- Хххх.... ххххааа.
Склонившись к подлокотнику стоявшего по соседству кресла, Свангильда стукнулась о него головой. Намеренно.
- (Бум!) Надо... хххх... ...ххаааа.. (бум!) ...отвыкать (бум!) пить! Хххааа.
- Хххх.... ххххааа.
Склонившись к подлокотнику стоявшего по соседству кресла, Свангильда стукнулась о него головой. Намеренно.
- (Бум!) Надо... хххх... ...ххаааа.. (бум!) ...отвыкать (бум!) пить! Хххааа.
Мероэ оторопело вытаращилась на сидящую напротив Свангильду. В глазах двоилось, в голове шумело. У Сван, похоже, с головой тоже начались проблемы, но несколько иного плана. Сообразив, наконец, что происходит, Мероэ испугалась по-настоящему. Не в силах подняться на ноги, она довольно резво засеменила к двери на четвереньках, причитая на ходу:
- Ыыыы… Сердце матери моей, сердце земное мое… ДАФНА!!! ДАААФНААА!!!
Дафна, дежурившая за углом в коридоре, не заставила себя ждать. Картину в гостиной восприняла спокойно - и не такое видали при дворе. С полуслова поняв заикающуюся принцессу, она подхватила размякшую Свангильду под мышки и потащила в ванную. Устроив её там поудобнее, метнулась к себе в каморку за неким средством, и спустя минуту вливала его в глотку мычащей северянке. Действенность 1d6: (1) = 1 Мероэ по-прежнему сидела на полу - в голове ворочались тупые пьяные мысли: “Напиться хотела, дура, вот и напилась. Что ж за наказание такое…”
Пиздец. Она умрёт теперь?
Поняв, что хитрое средство не сработало, Дафна решила поступить просто, по-крестьянски. Два пальца в рот (но чисто вымытых - принцесса, всё-таки!) с последующим промыванием желудка. Оно и для психосоматики полезно, мда. 1d6: (1) = 1
Теперь точно помрёт... Ваши предложения?
Милая Сван совсем расклеилась. Попеременно рыдала и блевала. Мероэ, равно несчастная, борясь с подступающей тошнотой, держала подругу за руку и нежно гладила по голове, заодно придерживая волосы, чтобы не забрызгались. Бормотала успокоительно:
- Ну, ну, миленькая, ну, ничего, всё будет хорошо… Сейчас умоемся и пойдём спатиньки, да? Какавочки горяченькой попьём… И будем опять как огурчик, да?
При упоминании какао Сван совсем позеленела и блеванула особенно смачно. Дафна, тем временем, оснастила обоих принцесс холодными компрессами на голову и занялась травяным чаем.
- Ну, ну, миленькая, ну, ничего, всё будет хорошо… Сейчас умоемся и пойдём спатиньки, да? Какавочки горяченькой попьём… И будем опять как огурчик, да?
При упоминании какао Сван совсем позеленела и блеванула особенно смачно. Дафна, тем временем, оснастила обоих принцесс холодными компрессами на голову и занялась травяным чаем.
Когда Сван, наконец, основательно проблевалась и уже только перхала, Дафна раздела её (не догола!), уложила в постель, и напоила травяным отваром. Мероэ, протрезвевшая от потрясения, сидела рядом, по-прежнему держа милую Сван за руку, и мурлыкала колыбельную про двух котиков. Сван успокоилась 1d6: (5) = 5 и задремала 1d6: (1) = 1
Нашла и привязала воздушный шарик с гелием.
Колыбельная на языке Ковчега звучала странно похоже по ритму и общей атмосферности на пространную и кошмарненькую балладу на предельском о жизни в ледяном аду среди ледяных же демонов и ведьм, о чем Сван, и так не слишком одаренная тактом и совершенно его лишившаяся после последних потрясений, прямо и обвинительно заявила вслух. Впрочем, от общей слабости ее голос звучал скорее обиженно-капризным.
Гунда перегнулась через столик и крепко сжала ладонь Эцелль.
- Узнать тайну короля и свергнуть его. Поделить территории Зеленых Холмов. Наладить торговые отношения между всеми странами, без посредников. Поднять экономику своих стран. Но самое главное сейчас - найти служанку Сван. Не знаю, слышала ли ты, но она исчезла. И я, Сван и Мероэ думаем, что Синеокий в этом замешан.
Эцелль немного помолчала, задумчиво поджав губу.
- И что потребуется от меня, если я захочу вступить?
- От твоего государства - военная поддержка. Группировка армий на границах с Зелеными Холмами, чтобы захватить Синеокого в кольцо. От тебя лично - посильная помощь в поисках Хильды, служанки Сван. И Эцелль... - Гунда уставилась своими черными глазами в ее зеленые. - Если ты не хочешь помогать нам - хорошо. Но в таком случае я надеюсь, что твой язык останется за зубами. Я рискнула рассказать тебе все это потому что верю в твое благоразумие. Пожалуйста, не дай мне пожалеть об этом.
- Узнать тайну короля и свергнуть его. Поделить территории Зеленых Холмов. Наладить торговые отношения между всеми странами, без посредников. Поднять экономику своих стран. Но самое главное сейчас - найти служанку Сван. Не знаю, слышала ли ты, но она исчезла. И я, Сван и Мероэ думаем, что Синеокий в этом замешан.
Эцелль немного помолчала, задумчиво поджав губу.
- И что потребуется от меня, если я захочу вступить?
- От твоего государства - военная поддержка. Группировка армий на границах с Зелеными Холмами, чтобы захватить Синеокого в кольцо. От тебя лично - посильная помощь в поисках Хильды, служанки Сван. И Эцелль... - Гунда уставилась своими черными глазами в ее зеленые. - Если ты не хочешь помогать нам - хорошо. Но в таком случае я надеюсь, что твой язык останется за зубами. Я рискнула рассказать тебе все это потому что верю в твое благоразумие. Пожалуйста, не дай мне пожалеть об этом.
Эцелль выслушала Гунду, но отвечать не спешила. Она была пьяна, её разум метался между разными варианты, от немедленного побега до помощи этим сумасшедшим, что идут против самого короля Холмов. Ввязавшись в эту авантюру, Эцелль могла как выиграть, так и лишиться всего.
Наконец она выбрала наиболее разумный вариант.
Эцелль облизала губы и заговорила, отводя взгляд:
— Это... очень смелая просьба. Я могу послать вам Тальца, но вот военная поддержка, это очень сложно. Мне нужно подумать. Дайте мне пару дней, хорошо? Я сейчас пьяна и...
Эцелль запнулась и поёрзала на месте.
— Подождём пару дней. Я пошлю вам своего телохранителя, только скажи куда.
- Не знаю, есть ли у нас эти пару дней, - вздохнула Гунда. - И есть ли они у Хильды. Ну ладно. В любом случае, лучше поздно, чем никогда. Если надумаешь... Пусть твой страж "случайно" встретится утром с моей служанкой, когда она будет нести завтрак мне в покои и спрячет записку под одно из блюд. Я предупрежу Виту.
После этих слов Гунда допила свой напиток и стукнула пустым бокалом о столик.
- Ладно. Знаешь что я вдруг вспомнила? Давно я не видела Каритту. Может сходим, навестим ее?
После этих слов Гунда допила свой напиток и стукнула пустым бокалом о столик.
- Ладно. Знаешь что я вдруг вспомнила? Давно я не видела Каритту. Может сходим, навестим ее?
Предложение навестить Каритту застало Эцелль врасплох. Какая-то ловкая провокация, или просто совпадение? В любом случае, Эцелль не хотелось видеть Каритту в таком состоянии, да ещё и при Гунде. Взгляд Эцелль забегал, но она быстро взяла себя в руки и немного сбивчиво заговорила:
— М-может, не стоит? Не будем раздражать её своим, гм, пьяным бредом.
— М-может, не стоит? Не будем раздражать её своим, гм, пьяным бредом.
Гунда удивленно приподняла бровь.
- Мы ее и раньше смущали и нас это не волновало. Ну ладно, как хочешь. Тогда... эээ... чем займемся?
Гунде вдруг стало тоскливо и ей захотелось быстрее убежать к себе в покои и нажраться в одиночестве. Все веселее, чем быть здесь с этой усталой принцессой. Из Эцелль сегодня словно выжали все соки.
- Мы ее и раньше смущали и нас это не волновало. Ну ладно, как хочешь. Тогда... эээ... чем займемся?
Гунде вдруг стало тоскливо и ей захотелось быстрее убежать к себе в покои и нажраться в одиночестве. Все веселее, чем быть здесь с этой усталой принцессой. Из Эцелль сегодня словно выжали все соки.
Эцелль протёрла кулаками глаза и сказала:
— Если ты не против, я бы хотела остаться одна. За последние дни я сильно устала, к тому же скоро очередной конкурс... Тебе наверняка тоже нелегко.
Эцелль встала и, пошатываясь, сделала несколько шагов в сторону от стола. Она выглядела так, будто прямо сейчас упадёт на пол и заснёт, не то от выпитого, не то от усталости.
Дайте угадаю, в конце могучий умом король решит, что его в край заебал этот цирк, введёт закон, запрещающий делать приближенными родственников принцессы, вообще отменит им какие-то привилегии и положит хуй на результаты конкурса очумелых ручек, ведь ебать он может любую - всегда родится оптимальный наследник.
Это будет жестковато по отношению к игрокам, но зато ВОТЭТАПОВОРОТНО и довольно реалистично. Я бы голосовал за такой вариант. А то как-то обидно за короля, которого обводят вокругпальца.
- Ох ты ж… Надо же. Ну да, с колыбельными у меня как-то не очень. Я всё ж таки больше по духовным песнопениям - что есть, то есть. И балладам, и застольным всяким песенкам, да. - Мероэ устало улыбнулась. - Ну, давай я тебе сказку расскажу, что ли…
Она с трудом подавила желание поделиться одной из Дафниных дурацких историй, слышанных в детстве: “А вот жила на болоте жаба - большая была дура, прямо даже никто не верил…”. Это было бы, гм, неуместно ввиду некоторых очевидных аналогий.
Поэтому, нежно подоткнув покрывало и снова взяв Сван за руку, Мероэ пустилась перевирать хитрозакрученный клайнаквийский миф о тамошнем мелком божке, который в союзе с другими такими же одолел великого дракона…
Сван, наконец, zasnoola 1d6: (4) = 4
Ну, задремала, типа.
Бамп.
Все вассалы королевства стремились сосватать одну из своих дочурок Синеокому королю. Огромная конкуренция привела к простому и весёлому решению - турнир за право разделить с Синеоким ложе и быт. Жаждавших руки Синеокого ждали разнообразные испытания, призванные решить, кто же останется в королевстве Зелёных холмов навсегда.
Добро пожаловать во дворец Синеокого короля, правителя королевства Зелёных холмов. Вы опоздали к началу представления, но не беспокойтесь, турнир только начался!
За прошлый тред мы успели:
- понять, что простая женская любовь лучше Синеокого короля
- станцевать для Синеокого, тем самым пережив первый этап турнира, хоть это и стоило нам принцессы Зерикании - Зериты.
- посочувствовать бедняжке Эцелль, пережившей самый скучный романтический ужин за всю историю турниров.
- отучить Свангильду он алкоголя
- затеять триумвират (только с женщинами вместо мужей), потому что все женщины коварны
- смешно пошутить на этническую тему и выжить
- засрать тред шакаликом
Итак, наши прекрасные дамы:
Принцесса Гунда, сильная и прекрасная уроженка Железногорья, которая оказалась здесь потому, что так сказал её отец.
Принцесса Свангильда, бравый капитан собственных корабля и команды, получившая прозвище "Мама Сван" на борту. Тоже не понимает, что здесь забыла.
Принцесса Эцелль - ближе прочих к понятию "принцесса", последняя надежда Синеокого на этом турнире.
Предыдущий тред: http://2ch.pm/wr/res/296045.html