Каблуки – дело, как говорится, тонкое, и малейшая невнимательность может привести к грандиозному падению. Взяв свёрток из рук директора карнавала, Левиаан, очевидно, взволнованная и полная восторженного предвкушения, случайно оступается, оступается особенно неудачно: серокожая актриса пошатывается и случайно сбрасывает с зеркала скрывающий его плащ, причём отражающая гладь оказывается повёрнута прямо к пораженному мужчине. Мгновение тишины – и ничего не происходит. Директор Азомбруа уверенным жестом вырывает из рук девушки проклятый предмет, прижимает его к собственной груди, после чего с такой же бескомпромиссной силой забирает обратно и плащ.
– Одно из самых раздражающих бытовых неудобств моего рода, – хищно усмехается усач. – Зеркала неспособны нас увидеть, и сохранение аккуратного, респектабельного вида требует некоторых ухищрений. Надеюсь, я достаточно хорошо справляюсь с данной задачей.
[Успех представления: без изменений]
Мужчина заворачивает зеркало обратно в алую ткань, аккуратно, чтобы не поймать в нём никого другого, после чего направляется обратно в шатёр, видимо, вернуть проклятый предмет на место. Остальные сотрудники карнавала молчат, не демонстрируя никакой реакции на произошедшее, только иссохшийся старик заходится в очередном приступе хриплого кашля, на этот раз, впрочем, куда более глухом и безжизненном. На лице «одноглазого» парня мелькает что-то, отдалённо похожее на облегчение, Р'Зат же по-прежнему загадочно ухмыляется. Странная девочка, ты определенно с ней поболтаешь, – чуть позже, ведь настал момент последнего выступления, после которого вы и узнаете об успешности всей хитрой стратегии. Выступления девочки, чья любовь покушать, абсолютно уверен ты, не даст и шанса голоду провозглашенного бога странствующего карнавала. Пришло время выступления Белруаз!
(Чуть ранее.)
– Одну минуту! – поднимаешь руку ты в останавливающем жесте, глядя прямо в глаза директора. – Я надеюсь, что вам понравилось моё выступление; могу ли я в память о нём оставить голову той девушки?
Казалось бы, тебе будет больно и неприятно вспоминать о ней; но мысль об этих закатившихся в агонии глазах вызывает лишь чисто физическое отвращение, сильное, но лишенное чувства вины. Тебе удалось успешно убедить себя, что девушка была мертва изначально, до выступления, и этот самообман оказался на удивление лёгким... пока что. Интересно, что, совершив что-либо неправильное, ты поддавался угрызениям совести далеко не сразу, предпочитая сперва наслаждаться некоей дерзкой бравадой. Увы, чудесная безбожная эйфория слишком часто оказывалась не очень долговечной; сейчас же, нет и её, одно только простое стремление не думать лишний раз о неприятных вещах.
Кукла, услышав твой голос, останавливается, опускает тело на землю, становится рядом на колено и поднимает над головой лезвием гильотины ребро металлической ладони, целящееся прямо в шею трупа. Она что, намеревается рассечь кость ударом руки?
– Я вынужден отказать в этой просьбе, – ровным голосом, не моргая, сообщает директор Азомбруа. – Данное тело является собственностью карнавала и, более того, подношением Голодному Богу. Никакая его часть не может теперь быть отдана кому-либо ещё; сожалею об этом.
Ответ, не подразумевающий никаких возражений. Плохо. Судя по всему, возвращение тел может потребовать силового решения проблемы... непроизвольно ты смотришь на спину металлической куклы, одетой, зачем-то, в изящный белый пуховик. Белруаз дёргает тебя за локоть.
– Не уверена, стоит ли возвращать это тело, – шепчет тебе на ухо красноволоска. – Легко заметить, что оно подверглось воздействию тока.
Ты отвечаешь кивком согласия; в самом деле, пусть даже сейчас Сумиё и не знают о твоей способности, но вполне могут узнать впоследствии, и возникнет неловкая ситуация. Возможно, вернуть одно из двух пропавших тел будет достаточно? Ну, второе сперва нужно найти. Возможно, удастся отболтаться историей про неожиданно встреченного некроманта?
Это, конечно, ещё без учёта сущности подношений этих фанатиков своему богу. Они сжигают тела? Делают с ними что-то ещё? Звучит, на первый взгляд, неприятно, но останки все равно сохранятся, быть может, утратив к тому же следы твоего энтузиазма. Да и Сумиё будут не в силах что-либо возразить, тем более, что грязная игра с мелкими шрифтами не совсем в их вкусе; чернила предпочитают сотрудничество, удовлетворяющее обе стороны, ведь это лучший задел на партнёрство в дальнейшем.
– Одно из самых раздражающих бытовых неудобств моего рода, – хищно усмехается усач. – Зеркала неспособны нас увидеть, и сохранение аккуратного, респектабельного вида требует некоторых ухищрений. Надеюсь, я достаточно хорошо справляюсь с данной задачей.
[Успех представления: без изменений]
Мужчина заворачивает зеркало обратно в алую ткань, аккуратно, чтобы не поймать в нём никого другого, после чего направляется обратно в шатёр, видимо, вернуть проклятый предмет на место. Остальные сотрудники карнавала молчат, не демонстрируя никакой реакции на произошедшее, только иссохшийся старик заходится в очередном приступе хриплого кашля, на этот раз, впрочем, куда более глухом и безжизненном. На лице «одноглазого» парня мелькает что-то, отдалённо похожее на облегчение, Р'Зат же по-прежнему загадочно ухмыляется. Странная девочка, ты определенно с ней поболтаешь, – чуть позже, ведь настал момент последнего выступления, после которого вы и узнаете об успешности всей хитрой стратегии. Выступления девочки, чья любовь покушать, абсолютно уверен ты, не даст и шанса голоду провозглашенного бога странствующего карнавала. Пришло время выступления Белруаз!
(Чуть ранее.)
– Одну минуту! – поднимаешь руку ты в останавливающем жесте, глядя прямо в глаза директора. – Я надеюсь, что вам понравилось моё выступление; могу ли я в память о нём оставить голову той девушки?
Казалось бы, тебе будет больно и неприятно вспоминать о ней; но мысль об этих закатившихся в агонии глазах вызывает лишь чисто физическое отвращение, сильное, но лишенное чувства вины. Тебе удалось успешно убедить себя, что девушка была мертва изначально, до выступления, и этот самообман оказался на удивление лёгким... пока что. Интересно, что, совершив что-либо неправильное, ты поддавался угрызениям совести далеко не сразу, предпочитая сперва наслаждаться некоей дерзкой бравадой. Увы, чудесная безбожная эйфория слишком часто оказывалась не очень долговечной; сейчас же, нет и её, одно только простое стремление не думать лишний раз о неприятных вещах.
Кукла, услышав твой голос, останавливается, опускает тело на землю, становится рядом на колено и поднимает над головой лезвием гильотины ребро металлической ладони, целящееся прямо в шею трупа. Она что, намеревается рассечь кость ударом руки?
– Я вынужден отказать в этой просьбе, – ровным голосом, не моргая, сообщает директор Азомбруа. – Данное тело является собственностью карнавала и, более того, подношением Голодному Богу. Никакая его часть не может теперь быть отдана кому-либо ещё; сожалею об этом.
Ответ, не подразумевающий никаких возражений. Плохо. Судя по всему, возвращение тел может потребовать силового решения проблемы... непроизвольно ты смотришь на спину металлической куклы, одетой, зачем-то, в изящный белый пуховик. Белруаз дёргает тебя за локоть.
– Не уверена, стоит ли возвращать это тело, – шепчет тебе на ухо красноволоска. – Легко заметить, что оно подверглось воздействию тока.
Ты отвечаешь кивком согласия; в самом деле, пусть даже сейчас Сумиё и не знают о твоей способности, но вполне могут узнать впоследствии, и возникнет неловкая ситуация. Возможно, вернуть одно из двух пропавших тел будет достаточно? Ну, второе сперва нужно найти. Возможно, удастся отболтаться историей про неожиданно встреченного некроманта?
Это, конечно, ещё без учёта сущности подношений этих фанатиков своему богу. Они сжигают тела? Делают с ними что-то ещё? Звучит, на первый взгляд, неприятно, но останки все равно сохранятся, быть может, утратив к тому же следы твоего энтузиазма. Да и Сумиё будут не в силах что-либо возразить, тем более, что грязная игра с мелкими шрифтами не совсем в их вкусе; чернила предпочитают сотрудничество, удовлетворяющее обе стороны, ведь это лучший задел на партнёрство в дальнейшем.
– Что есть жизнь, господа? – вопрошает Белруаз со сцены; девочка такая милая, такая маленькая, особенно в сравнении с водруженным перед ней столом, набитым различными яствами, от фиолетовых ягод, напоминающих странный сорт винограда, до водорослей причудливого цвета, до тёмного мяса неизвестного происхождения, прожаренного с кровью. Стол напоминает тот, знаменитый, с картины Тайной Вечери, вот только красноволоска восседает за ним одна, как раз в самом центре, и слишком уж много еды, и вся – для неё одной. Голубые глаза сияют искренней радостью... ты в этом уверен, хотя и не можешь сказать точно: они скрыты плотной чёрной повязкой, пробуждающей в тебе странные желания. Обещанные правила просты: Белруаз съест много, съест очень много, угадывая каждое блюдо на вкус, находя еду на столе по запаху, и всё это – с безупречными, аккуратными манерами. Девочка определенно уверена в своих силах, с улыбкой отмечаешь ты.
– Что есть жизнь, господа? – повторяют свой вопрос красные локоны. – Жизнь есть путешествие, процесс открытия новых и новых вкусов. Давайте же восхвалим этот мир, – в нём есть столько всего, что можно попробовать!
И девочка приступает! Признаться, в тебе был небольшой червячок сомнения, последний голос рациональности: Белруаз не сможет столько съесть. В неё всё это просто не поместится. Но она смогла! И, в соответствии с обещаниями, сделав всё невероятно изящно, не ошибившись ни в одном блюде, ничего не уронив, ничем не запачкавшись. Несмотря на закрытые глаза!
– Потому что неаккуратность за столом приводит к потере еды, – гордо объясняет красноволоска, стягивая с глаз повязку, внимательно осматривая стол. Нет, чутьё не подводит тебя, девочка, там уже ничего нет.
– Восхитительно! Вы, случаем, не связаны с нашим Богом? – хмыкает директор Азомбруа, явно шутливо. – Неважно. Ваше представление – прекрасное доказательство тому, что самое простое и незамысловатое может оказаться необычайно увлекательным для наблюдения.
– Особенно если это «девочка стримит видеоигры», – ехидно вставляет своё слово Левиаан.
– Не обязательно видеоигры, – хмыкает парень с закрывающей половину лица чёлкой.
– Не обязательно девочка, – заливается хриплым хохотом старик.
– Не обязательно стримит, – добавляет Р'Зат, поигрывая зонтиком, очевидно, не желая оставаться в стороне от развлечения.
– Что ты хочешь этим сказать? – уточняешь у девочки-стрекозы ты, позволяя насмешливой ухмылке отразиться на лице – на самую малость.
– Было бы грустно завершать шутку комментарием старика про любовь к мальчикам, ве~ерно? – моментально находится кукла, умывая тебя в лучах настолько же едкой самодовольной улыбки. Хорошо, чуточку игривой.
Старик ударяется в ещё более громкий рокот.
– Признаться, эта аппетитная церемония пробудила во мне искру голода, – хлопая, очевидно, чтобы привлечь внимание остальных, заявляет директор карнавала. – Уважаемая актриса, умеете ли вы готовить?
– Актриса? Я? – смущённо икает Белруаз. – Да, безусловно!
– В таком случае, – продолжает усач. – Как насчёт продемонстрировать зрителям свой собственный кулинарный талант? Р'Зат, покажи гостье кухню.
– Эм, как-то у вас маловато ингредиентов, – отмечает Белруаз, оглядывая холодильник и небольшой кухонный шкаф.
– Всё ушло на твоё выступление, – хмыкает Р'Зат, вынужденная оставить свой любимый зонтик на улице: кухонный шатёр невысок и тесен. – Мы иногда заказываем много всего разнообразного, на случай особых банкетов. Нет, представь, находятся люди, проводящие на карнавале корпоративы. Корпоративы! Раньше было ещё веселей, когда, например, мы содержали тигров. Особый сорт экзотики для белых воротничков, чего ты хочешь.
– Для сотрудников же еды требуется немного, – добавляет кукла. – У Измаэля, старика, от всего хоть каплю острого или горького разрывает живот, Моруока, наш создатель, расценивает еду как надоедливую трату времени и не приемлет никаких экспериментов, ну а нам, куклам, сама понимаешь. Цветок просто съест что угодно. Поэтому и кухня такая.
– Думаю, Азомбруа имеет в виду одно конкретное блюдо, – мрачно вздыхает Р'Зат, протягивая красноволосой милашке хрустальный бокал и небольшой нож. – С одним конкретным ингредиентом. Поступай, как знаешь.
Действия Белруаз?
1) Предложить директору карнавала собственную кровь.
2) Предложить директору карнавала кровь ГГ.
3) Предложить директору карнавала кровь Левиаан.
4) Незаметно предложить Моруоке пожертвовать немного крови во имя всеобщего блага.
5) Проигнорировать намёк куклы и приготовить что-нибудь простенькое из обычных ингредиентов.
6) Что-либо ещё?
– Что есть жизнь, господа? – повторяют свой вопрос красные локоны. – Жизнь есть путешествие, процесс открытия новых и новых вкусов. Давайте же восхвалим этот мир, – в нём есть столько всего, что можно попробовать!
И девочка приступает! Признаться, в тебе был небольшой червячок сомнения, последний голос рациональности: Белруаз не сможет столько съесть. В неё всё это просто не поместится. Но она смогла! И, в соответствии с обещаниями, сделав всё невероятно изящно, не ошибившись ни в одном блюде, ничего не уронив, ничем не запачкавшись. Несмотря на закрытые глаза!
– Потому что неаккуратность за столом приводит к потере еды, – гордо объясняет красноволоска, стягивая с глаз повязку, внимательно осматривая стол. Нет, чутьё не подводит тебя, девочка, там уже ничего нет.
– Восхитительно! Вы, случаем, не связаны с нашим Богом? – хмыкает директор Азомбруа, явно шутливо. – Неважно. Ваше представление – прекрасное доказательство тому, что самое простое и незамысловатое может оказаться необычайно увлекательным для наблюдения.
– Особенно если это «девочка стримит видеоигры», – ехидно вставляет своё слово Левиаан.
– Не обязательно видеоигры, – хмыкает парень с закрывающей половину лица чёлкой.
– Не обязательно девочка, – заливается хриплым хохотом старик.
– Не обязательно стримит, – добавляет Р'Зат, поигрывая зонтиком, очевидно, не желая оставаться в стороне от развлечения.
– Что ты хочешь этим сказать? – уточняешь у девочки-стрекозы ты, позволяя насмешливой ухмылке отразиться на лице – на самую малость.
– Было бы грустно завершать шутку комментарием старика про любовь к мальчикам, ве~ерно? – моментально находится кукла, умывая тебя в лучах настолько же едкой самодовольной улыбки. Хорошо, чуточку игривой.
Старик ударяется в ещё более громкий рокот.
– Признаться, эта аппетитная церемония пробудила во мне искру голода, – хлопая, очевидно, чтобы привлечь внимание остальных, заявляет директор карнавала. – Уважаемая актриса, умеете ли вы готовить?
– Актриса? Я? – смущённо икает Белруаз. – Да, безусловно!
– В таком случае, – продолжает усач. – Как насчёт продемонстрировать зрителям свой собственный кулинарный талант? Р'Зат, покажи гостье кухню.
– Эм, как-то у вас маловато ингредиентов, – отмечает Белруаз, оглядывая холодильник и небольшой кухонный шкаф.
– Всё ушло на твоё выступление, – хмыкает Р'Зат, вынужденная оставить свой любимый зонтик на улице: кухонный шатёр невысок и тесен. – Мы иногда заказываем много всего разнообразного, на случай особых банкетов. Нет, представь, находятся люди, проводящие на карнавале корпоративы. Корпоративы! Раньше было ещё веселей, когда, например, мы содержали тигров. Особый сорт экзотики для белых воротничков, чего ты хочешь.
– Для сотрудников же еды требуется немного, – добавляет кукла. – У Измаэля, старика, от всего хоть каплю острого или горького разрывает живот, Моруока, наш создатель, расценивает еду как надоедливую трату времени и не приемлет никаких экспериментов, ну а нам, куклам, сама понимаешь. Цветок просто съест что угодно. Поэтому и кухня такая.
– Думаю, Азомбруа имеет в виду одно конкретное блюдо, – мрачно вздыхает Р'Зат, протягивая красноволосой милашке хрустальный бокал и небольшой нож. – С одним конкретным ингредиентом. Поступай, как знаешь.
Действия Белруаз?
1) Предложить директору карнавала собственную кровь.
2) Предложить директору карнавала кровь ГГ.
3) Предложить директору карнавала кровь Левиаан.
4) Незаметно предложить Моруоке пожертвовать немного крови во имя всеобщего блага.
5) Проигнорировать намёк куклы и приготовить что-нибудь простенькое из обычных ингредиентов.
6) Что-либо ещё?
Вариант 4.
Пятый. Хуй их знает, что у этих поехавших с кровью связано. Не хотелось бы подхватить спидорак или еще что.
Нассать в бокал. всё равно ведь не выпадет
Смотрим, что вкусненького можно сообразить из продуктов. Почему не кровь? Да потому что
>умеете ли вы готовить?
>Как насчёт продемонстрировать зрителям свой собственный кулинарный талант?
Выжать из себя крови это такая же готовка, как заварка бичпакета. Как Бел продемонстрирует свой кулинарный талант? Ей, разумеется, захочется поразить зрителей, а для этого нужно достойное блюдо! И она не забудет обмолвиться директору, что кукла говорила про какое-то блюдо из одного ингредиента и совсем без готовки. Но какая же тут кулинария, правильно?
Азомбруа очевидный вампир по многим признакам, так что скорее всего он просто хочет испить чьей-нибудь вкусной кровушки, вряд ли в этом есть что-то еще. С едой из простых ингридиентов возиться точно бессмысленно.
Короче, я передумал. Отменяю вот эту хуйню. Вместо этого пусть Белруаз порадует Азомбруа самой вкусной кровью в нашей пати, кровью Левиаан конечно же. Думаю, что такой он точно никогда не пробовал, так что скорее всего ему понравится. Только пусть заранее предупредит его, что это блюдо не для всех, и если он в себе неуверен, то будет лучше воздержаться (чтобы если что не было никаких претензий).
>Азомбруа очевидный вампир по многим признакам, так что скорее всего он просто хочет испить чьей-нибудь вкусной кровушки, вряд ли в этом есть что-то еще.
Это понятно. Я предлагаю поймать его на слове, чтобы никому не пускать кровь.
Хуйню выдумываешь. Играть по их правилам - хуевая затея. Это-то мне и подожгло жопу, когда мы убили кого-то в бочке. Скорей всего эта кровь его как-нибудь усилит. НЕЛЬЗЯ давать ему нашей крови (кого угодно из пати), НЕЛЬЗЯ.
Это понятно, но это скорее всего окажется нейтральным вариантом, который ни на что не повлияет.
Естественно усилит, он ж вампир. Но он вроде няша же. Ведь он даже не сагрился, когда мы попытались поймать его в зеркало, да и после этого он не стал продолжать просить Левиаан посмотреться. И может быть зеркало даже и не сделало бы чего-то такого совсем уж зловещего. И вообще, они могли бы запросто направить зеркало на кого угодно, если бы захотели. Но ничего такого не сделали.
И да, нейтральные варианты полная хуйня. Тут надо либо попытаться по максимуму угодить директору, либо нассать в бокал.
Он - наш босс. Это очевидно. Нам с ним драться ещё.
Кстати об этом. Если сейчас лизнём зад директору, это даст ещё один успех, тогда в среднем получится 4 успеха (9 + 2 = 11. 11 / 3 = 3,(6) ~ 4). От четырёх успехов можно покинуть карнавал без боссфайта.
Вообще-то, это только 5 успехов дает такое. На 4 - нет.
Думаю, ты перепутал с лёгким боссфайтом. Смотри:
>4: Грандиозное выступление, 3 + возможность под конец покинуть карнавал без пролития лишней крови.
Так ГМ же сказал - боссфайт будет в любом случае.
Ты про это?
>Всё ок, боссфайт изначально подразумевается возможным для всех исходов как один из двух способов покинуть карнавал, при пяти успехах он просто был бы намного легче.
Не вижу безальтернативности, он говорит, что это один из двух вариантов. ОП, разъясни?
Покинуть карнавал можно двумя способами: либо через уничтожение босса, мешающего выходу (вариант 1), либо через "кооперацию" с боссом (вариант 2). Сотрудники карнавала по-разному отреагируют на попытку его уничтожить, кто-то может броситься на его защиту, кто-то останется в стороне, кто-то может даже поддержать пати.
Мне вот интересно, зачем ОП вообще говорит такое. Теперь вот все боятся боссфайта с усиленным директором и никто не хочет дружить с ним.
Двачну в том смысле, что не стоит говорить, какие решения есть у головоломки. Тем более, говорить, что их n штук. А дружить с ним никто не хочет, потому что он злюка! И клюшки не моет.
двачую этого.
Только не просто кровушки Леви в бокале, а пусть Белруаз ее там на свой вкус приправит может чем, лимончик там подвесит. - кулинарный (хотя скорее барменский?) шедевр от Белруаз из кровяки Леви
Да, я увлёкся.
Итак! По прошествии времени, фигуры меняют свои ходы, и вчерашний санэпидеминспектор обращается сегодня поваром. Какое же блюдо приготовит красноволосая девочка?
1d5: (3) = 3
1) Сок из крови застенчивого юноши.
2,3) Диетическое блюдо! Для тех, кто не любит излишнего железа.
4,5) Кровь морского ужаса, с лимонами и приправами!
– Мне так интересно, что приготовит Белруаз! – заявляет Левиаан; ты и девочка в мейдоодёжке присели на землю позади обгорелых подмосток, надеясь найти укрытие от продолжающего падать волшебного снега. Он, конечно, тёплый, но слишком уж мокрый и липкий, и не намеревается прекращаться. Здесь бы пригодился зонтик Р'Зат! Или солнечные плохо защищают от влаги? Остаётся надеяться, что тающий снег не смоет с шариков, всё так же спокойно висящих под ограждающим куполом неба, следы маркера.
– Что-то очень вкусное, – хмыкаешь ты, вспоминая увлечённый рассказ девочки о тонкостях хитрых рецептов чуть ранее. Отсюда, позади сцены, не видно никого из персонала карнавала, и вы вдвоём можете насладиться спокойным ожиданием, не взволнованным присутствием рядом ничьих наблюдательных глаз. О, из-за угла как раз высовывается пара робких светящихся изумрудов.
– Привет? – настороженно спрашиваешь ты девочку, пропавшую куда-то сразу после твоего выступления.
– Почему с вопросительным знаком? – тыкает тебя локтём Левиаан, видимо, заинтересованная твоей интонацией. Ты не отвечаешь, и жёлтоглазка вынуждена достичь ответа сама. После чего также и самостоятельно его озвучить во имя какой-то особой цели.
– Во имя эффекта недосказанности и загадочности! – предполагает дочь морей, радостно потягиваясь и зевая, очевидно, довольная собой и своей прозорливостью.
– Привет! – улыбается кукла и, поняв что не нарушает никакой важный момент, смело приближается. В вытянутых перед собой руках она держит нечто вроде накидки на плечи с единственным, непривычно широким рукавом (правым); какой причудливый дизайн! Края накидки со груди, кажется, не доходят друг до друга и будут оставлять по центру полоску оголённой кожи, сама же ткань режущего кислотно-жёлтого цвета. С предплечья каштановых хвостиков свисает нечто такого же острого ядовитого оттенка, но с чёрным узором листа папоротника, похожее на длинную юбку.
– Что это? – уточняешь ты, чувствуя некое вполне конкретное подозрение.
– Хакама! – пожимает плечами девочка. – Оно же называется именно так, да? Первая буква написана немного странно, я не уверена, «Н» это, или «Х»!
– Ты подглядела моё желание? – настороженные вопросы, настороженные вопросы, молчаливые сомнения. Как реагировать? С одной стороны, девочка совершает явно невежливые действия, нарушающие чужую личную свободу, с другой, она вроде бы предлагает именно то, что тебе и хочется. Но как она подглядела? Вокруг никого не было. Даже теней! Изнутри шатра?
– Ммм, но оно же написано на том шарике! – из-за занятых рук, девочка указывает объект перемещением линии взгляда. Ну, просто прекрасно, но
– Шарик же высоко! – поражённо замечает Левиаан, упреждая тебя, тщательно обдумывающего, как бы сообщить этот факт как можно более вежливо, но и не показываясь приторно-снисходительным. – У тебя настолько хорошие глаза?
Да, шарики висят на приличной высоте. Разобрать надпись, сделанную чёрным маркером, на фоне чёрного неба? Если эта кукла говорит правду (пусть её ответ и немного уклоняется от заданного вопроса),
– Я сконструирована как лучник и снайпер, – девочка совершает аккуратный поклон, достаточно высокий, чтобы не уронить ничего из одежды. – Приятно познакомиться, П'Гор.
– Это одеяние оставил один посетитель ранее, – сообщает П'Гор, присаживаясь на корточки рядом с вами. – Красивое, не правда ли? Мистер Азомбруа, правда, хотел его уничтожить, из-за этого цветка.
Фарфоровый палец пробегает по чёрному папоротнику. Похожему на рыбий скелет.
– Это лист! – возмущается Левиаан. – Лист, а не цветок.
– Все равно святотатство, – пожимает плечами кукла. – Это же папоротник.
Какая странная логика, молча хмыкаешь ты. Впрочем, твоя жёлтоглазая спутница может и найти в ней некий смысл.
– Так что мистер Азомбруа против того, чтобы эта одёжка оставалась на территории карнавала. Значит, её нужно кому-нибудь отдать!
Кукла замирает.
– Тем более, что мне понравилось твоё выступление, – смущённо добавляет она. – Розовый шарик же твой, да?
Ты киваешь, рассматривая одеяние. Яркое, вызывающее, кричащее, самое то для главного героя. Девочка даже не намеревается попросить ничего взамен? Хм...
– У него правда, есть одна особенность, – сообщает кукла, передавая тебя накидку. – Оно зачаровано духом какой-то школы боевых искуств, не приемлющей использования оружия. Никакого. Магу, думаю, должно подойти.
О! Тебя только что возвысили до мага. Неплохо, неплохо.
– Я постаралась чуть подшить его, ну, на глаз, – заявляет П'Гор. – Вроде получилось хорошо. Посмотри сам.
[Получен предмет]: Одеяние Мастера Рукопашных Искусств:
[Ловкость + 2], пока носитель безоружен.
[Ловкость – 2], если носитель имеет при себе какое-либо оружие.
Жёлтое, кислотное, привлекает внимание.
Примерив юбку поверх джинс, ты умудрился сразу наступить на её полу и зрелищно упасть, потеряв при этом правую руку где-то в ткани накидки; в результате, твой лоб познакомился с землёй, влажной от снега. Забавное зачарование, да.
– Спасибо за подарок, – благодаришь ты с трепетом ожидающие вердикт изумрудные глаза. Девочка, кажется, немного взволнована. Как мило. – Немного, правда, непривычно, сперва мне придётся с ним свыкнуться. Мистер директор не возразит против публичного ношения?
Кто их знает, этих странных фанатиков. Изображение листка папоротника есть святотатство? Уф.
– Не думаю! – заверяет тебя кукла. – Если б костюм ему настолько не нравился, он бы не позволил мне его хранить.
Возможно, стоит потом показать это милое одеяние Руан. В её общине состоят настоящие маги, способные точно удостовериться в отсутствии, скажем так, дополнительных свойств костюма, не прописанных в документации. Пока же ты хитроумно завязываешь накидку на своём поясе, затыкая за неё и юбку, сложив ту на всякий случай так, чтобы снаружи не был виден чёрный лист. Просто на всякий случай. Если вдруг захочется пощеголять в новой стильной одёжке, что ж, ты всегда успеешь её надеть.
– Эм, ещё вот, – девочка протягивает тебе какую-то красную ленту. – Волосы подвязывать, – добавляет затем, поймав твой вопрошающий взгляд.
Точно! Ты действительно был очень подробен в надписи на шарике.
– Что-то очень вкусное, – хмыкаешь ты, вспоминая увлечённый рассказ девочки о тонкостях хитрых рецептов чуть ранее. Отсюда, позади сцены, не видно никого из персонала карнавала, и вы вдвоём можете насладиться спокойным ожиданием, не взволнованным присутствием рядом ничьих наблюдательных глаз. О, из-за угла как раз высовывается пара робких светящихся изумрудов.
– Привет? – настороженно спрашиваешь ты девочку, пропавшую куда-то сразу после твоего выступления.
– Почему с вопросительным знаком? – тыкает тебя локтём Левиаан, видимо, заинтересованная твоей интонацией. Ты не отвечаешь, и жёлтоглазка вынуждена достичь ответа сама. После чего также и самостоятельно его озвучить во имя какой-то особой цели.
– Во имя эффекта недосказанности и загадочности! – предполагает дочь морей, радостно потягиваясь и зевая, очевидно, довольная собой и своей прозорливостью.
– Привет! – улыбается кукла и, поняв что не нарушает никакой важный момент, смело приближается. В вытянутых перед собой руках она держит нечто вроде накидки на плечи с единственным, непривычно широким рукавом (правым); какой причудливый дизайн! Края накидки со груди, кажется, не доходят друг до друга и будут оставлять по центру полоску оголённой кожи, сама же ткань режущего кислотно-жёлтого цвета. С предплечья каштановых хвостиков свисает нечто такого же острого ядовитого оттенка, но с чёрным узором листа папоротника, похожее на длинную юбку.
– Что это? – уточняешь ты, чувствуя некое вполне конкретное подозрение.
– Хакама! – пожимает плечами девочка. – Оно же называется именно так, да? Первая буква написана немного странно, я не уверена, «Н» это, или «Х»!
– Ты подглядела моё желание? – настороженные вопросы, настороженные вопросы, молчаливые сомнения. Как реагировать? С одной стороны, девочка совершает явно невежливые действия, нарушающие чужую личную свободу, с другой, она вроде бы предлагает именно то, что тебе и хочется. Но как она подглядела? Вокруг никого не было. Даже теней! Изнутри шатра?
– Ммм, но оно же написано на том шарике! – из-за занятых рук, девочка указывает объект перемещением линии взгляда. Ну, просто прекрасно, но
– Шарик же высоко! – поражённо замечает Левиаан, упреждая тебя, тщательно обдумывающего, как бы сообщить этот факт как можно более вежливо, но и не показываясь приторно-снисходительным. – У тебя настолько хорошие глаза?
Да, шарики висят на приличной высоте. Разобрать надпись, сделанную чёрным маркером, на фоне чёрного неба? Если эта кукла говорит правду (пусть её ответ и немного уклоняется от заданного вопроса),
– Я сконструирована как лучник и снайпер, – девочка совершает аккуратный поклон, достаточно высокий, чтобы не уронить ничего из одежды. – Приятно познакомиться, П'Гор.
– Это одеяние оставил один посетитель ранее, – сообщает П'Гор, присаживаясь на корточки рядом с вами. – Красивое, не правда ли? Мистер Азомбруа, правда, хотел его уничтожить, из-за этого цветка.
Фарфоровый палец пробегает по чёрному папоротнику. Похожему на рыбий скелет.
– Это лист! – возмущается Левиаан. – Лист, а не цветок.
– Все равно святотатство, – пожимает плечами кукла. – Это же папоротник.
Какая странная логика, молча хмыкаешь ты. Впрочем, твоя жёлтоглазая спутница может и найти в ней некий смысл.
– Так что мистер Азомбруа против того, чтобы эта одёжка оставалась на территории карнавала. Значит, её нужно кому-нибудь отдать!
Кукла замирает.
– Тем более, что мне понравилось твоё выступление, – смущённо добавляет она. – Розовый шарик же твой, да?
Ты киваешь, рассматривая одеяние. Яркое, вызывающее, кричащее, самое то для главного героя. Девочка даже не намеревается попросить ничего взамен? Хм...
– У него правда, есть одна особенность, – сообщает кукла, передавая тебя накидку. – Оно зачаровано духом какой-то школы боевых искуств, не приемлющей использования оружия. Никакого. Магу, думаю, должно подойти.
О! Тебя только что возвысили до мага. Неплохо, неплохо.
– Я постаралась чуть подшить его, ну, на глаз, – заявляет П'Гор. – Вроде получилось хорошо. Посмотри сам.
[Получен предмет]: Одеяние Мастера Рукопашных Искусств:
[Ловкость + 2], пока носитель безоружен.
[Ловкость – 2], если носитель имеет при себе какое-либо оружие.
Жёлтое, кислотное, привлекает внимание.
Примерив юбку поверх джинс, ты умудрился сразу наступить на её полу и зрелищно упасть, потеряв при этом правую руку где-то в ткани накидки; в результате, твой лоб познакомился с землёй, влажной от снега. Забавное зачарование, да.
– Спасибо за подарок, – благодаришь ты с трепетом ожидающие вердикт изумрудные глаза. Девочка, кажется, немного взволнована. Как мило. – Немного, правда, непривычно, сперва мне придётся с ним свыкнуться. Мистер директор не возразит против публичного ношения?
Кто их знает, этих странных фанатиков. Изображение листка папоротника есть святотатство? Уф.
– Не думаю! – заверяет тебя кукла. – Если б костюм ему настолько не нравился, он бы не позволил мне его хранить.
Возможно, стоит потом показать это милое одеяние Руан. В её общине состоят настоящие маги, способные точно удостовериться в отсутствии, скажем так, дополнительных свойств костюма, не прописанных в документации. Пока же ты хитроумно завязываешь накидку на своём поясе, затыкая за неё и юбку, сложив ту на всякий случай так, чтобы снаружи не был виден чёрный лист. Просто на всякий случай. Если вдруг захочется пощеголять в новой стильной одёжке, что ж, ты всегда успеешь её надеть.
– Эм, ещё вот, – девочка протягивает тебе какую-то красную ленту. – Волосы подвязывать, – добавляет затем, поймав твой вопрошающий взгляд.
Точно! Ты действительно был очень подробен в надписи на шарике.
Тем временем, молодой и многообещающий кулинар Белруаз закончила приготовления скромного банкета! В сопровождении Р'Зат сияющая радостью девочка выносит на суд аудитории продукт своего молодого гения: на перевернутом зонтике, обратная сторона шляпки которого хитро приспособлена как поднос, покоится блюдо, изящное в своей незамысловатой красоте: салат. Свежие, сочные зелёные листья, дольки помидоров и аккуратно, кубиками нарезанная морковка. Никакого лишнего майонеза, – и за это ты особенно благодарен!
Директор карнавала пробурчал обещание скоро вернуться и быстро ушёл, одарив, однако, цепким взглядом ядовито-жёлтую ткань твоего импровизированного пояса.
Выступление: [Успех – 1]
– Восхитительно! – заходится в одобрительном кашле старик, водруженный вместе с коляской девочкой-големом прямо на сцену. Ему удобнее всех: можно сесть у поставленного ещё для Белруаз стола и наслаждаться едой в полном комфорте. – Кажется, вы сумели разочаровать малыша Азомбруа!
– Директор терпелив, – пожимает плечами Моруока, точно также увлёкшись салатом. Ну, не считая того, что парень отмёл подальше со своей тарелки помидоры. Какая привередливость. – И слишком алчен, чтобы сопротивляться желанию что-то заполучить.
Звучит несколько зловеще.
– Впрочем, ваше представление было восхитительным! – радостно улыбается парень. – Оно помогло мне осознать кое-что важное о сущности искусства.
– Не каждый день нам доводится быть зрителями! – охотно вторит ему П'Гор. – Наблюдение со стороны действительно полезно.
Отряд: [Самоуверенность + 1]
Старик склоняет голову на плечо и разражается хриплым храпом. Он так и уснул? Нет, испещрённое морщинами лицо вновь наливается слабой тенью жизни, а маленькие чрные глаза внимательно бегают по вашим лицам.
– Что скажу я, кхах? Заходите на наши представления! Особенно ко мне, кхех. Спешить некуда, и конец все равно один.
– Давайте насладимся этим днём до конца! – хлопает в ладоши П'Гор. Металлическая кукла всё также молчалива и предпочла расположиться позади Моруоки, в отличие от двух своих сестёр, окруживших стол вместе с вами. К слову, о Р'Зат,
Девочка очень внимательно смотрит на тебя. И даже не размахивает зонтиком. Кажется, она очень хочет что-то обсудить? Прелестно. Ты тоже планировал с ней поболтать. Но прежде,
– Твой салат просто чудесен! – хвалишь ты Белруаз. Сегодня ты впервые попробовал готовку своей подруги, и она действительно хороша. Красноволоска отвечает сияющей улыбкой.
Ты: [ХП + 2]
– Чего? – фыркает стрекоза. Остальные ушли, и теперь, точь-в-точь как час назад, вы вчетвером стоите у сцены. Какая милая девочка. Можно подумать, это не она так внимательно пялилась на тебя во время обеда.
– Расскажи о себе, – прямо, с искренним интересов, без излишней запутанности слов просишь ты.
– Мы впервые видим такую совершенную куклу! – поддерживает тебя восторженная Левиаан. – Кто твой создатель?
– Моруока, – коротко отвечает девочка. Как хорошо, что снег перестал идти.
– Он, должно быть, необычайно талантлив, – замечает Белруаз, помогая вам разговорить собеседницу. Информация – самый важный ресурс, ведь так, мисс стратег?
– Безусловно! – энергично, неожиданно энергично для самой себя, кивает Р'Зат. – И в обмен на этот талант он и привязан к карнавалу.
– Привязан к карнвалу?
Твой голос вкрадчив и тих, словно колыбельная. Усыпить бдительность девочки? Именно так.
– Сотрудники карнавала... мистер Азомбруа, старик и Моруока физически не могут покинуть его, – вздыхает Р'Зат. – Таковы условия их сделки с Голодным Богом; взамен же, они получили его благословение. Это грустно. Я не очень хочу расставаться с мастером Моруокой, но карнавал мне просто наскучил.
--Тем более, что ты можешь покинуть его в любой момент, да! – угадывает жёлтоглазка. Р'Зат отвечает странной ухмылкой.
– В этом плане я даже более свободна, чем вы. Голодный Бог не любит фарфор. Слушайте. По вашему представлению, я поняла... вы же много путешествуете, да? Кто ещё может догадаться выступить с собственными фокусами, посетив странствующий карнавал?
Чудный вопрос, просто великолепный вопрос. Между вами и куклой, порождением Чуждого Пространства, есть безусловная пропасть, о которой девочка и не подозревает. Интересно, а можно ли преодолеть эту пропасть – и забрать Р'Зат на вашу сторону?
– Да. Ты и не подозреваешь, насколько права, – хмыкаешь ты, мгновенно получая тычок локтём в бок от Левиаан.
– Видишь! – словно только что убедившись в собственной правоте, энергично шепчет девушка. Белруаз удивлённо поглядывает на вас. – Я же говорила, ты хочешь казаться загадочным!
Пусть бигоны додумывают любые теории, говоришь сам себе ты. И нет, ты не помнишь, кто такие бигоны и с чем их едят.
Р'Зат слабо улыбается.
– Вам не удастся покинуть карнавал, – неожиданно сообщает девочка. – Голодный Бог этого не позволит. Голодный Бог, который пленил моего создателя. Как интересно. Я хочу повидать мир за карнавалом, и путешествовать с вами было бы интересно: вы кажетесь интересными. А ещё, я хочу освободить Моруоку.
– Возможно, мы сможем путешествовать все вместе! – радостно предлагает Левиаан, неожиданно, однако, омрачаясь. – Эх, ограничение на размер пати, да.
– Какое ограничение? – переспрашивает Р'Зат. – В любом случае, Моруока очень не любит путешествовать... быть привязанным к Странствующему Карнавалу для него страдание.
– Значит, на нашем пути стоит Голодный Бог, – подытоживаешь ты.
Кукла кивает.
– Именно на нашем. Если вы хотите покинуть карнавал все вместе, понадобится уничтожить его. Другого пути нет.
– Уничтожить Бога? – задумчиво бормочет себе под нос Белруаз.
– У этого есть чудное имя! – заверяет демонодевочку дочь морских ужасов. – Теодицея!
– Деицид, – поправляешь девушку ты. Она имеет в виду это слово, или что-то ещё?
– Я могу помочь вам с этим... если вы так пожелаете. Под одним условием. Ни в коем случае не причиняйте вреда Моруоке и, по возможности, моим сестрам.
Вот оно, предложение Р'Зат.
– И что же ты умеешь? – сладко, вкрадчиво спрашиваешь ты. О, тебе так нравится звук собственного голоса, особенно этой интонации. Как мило. Жаль, что самого немного начинает клонить в сон. О! Это лучшее свидетельство его красоты и эффективности!
Девочка гордо расправляет плечи.
– Позвольте же рассказать о моих способностях.
---------------------------------------------------------------------------
Р'Зат – продавец сахарной ваты. И шариков. Шарики тоже важны!
Фарфоровая кукла в человеческий рост (хорошо, ниже Белруаз, худая, и очень лёгкая; закидывай на плечо и спокойно носи целый день!)
Пылкость: 2
Выносливость: 4
Харизма: 4
Собранность: 6
Ловкость: 7
Интеллект: 5
Уникальные навыки:
1) Прикосновение Болезни.
Солнечный зонтик, с которым девочка так не любит расставаться – на самом деле гриб! Волшебный гриб и часть её самой. С помощью зонтика-гриба, Р'Зат способна выпускать облако ядовитых спор, вызывающих (на выбор):
1.1) Рассеянность и дезориентацию (– 1 к результатам всех бросков цели на 1d4 раунда);
1.2) Общую слабость (– 2 к наносимому целью урону на 1d4 раунда);
1.3) Усталость и сонливость (– 2 к ловкости на 1d4 раунда);
1.4) Боль и угасание (– 1 ХП в раунд на 1d4 раунда, стакается).
---------------------------------------------------------------------------
О наложении дебаффов: расценивается как обычная атака, т. е. Стандартные правила на успешность попадания.
...Ваши действия?
1) Р'Зат?
а) Согласиться на (временное) сотрудничество.
б) На всякий случай отказаться в кооперации.
в) Заодно расспросить о чём-то поподробнее?
2) ГГ — направится в исповедальню?
3) Остальные девочки отряда
а) Дождутся его возвращения?
б) Посетят какой-либо из аттракционов?
в) Проверят на практике упомянутую невозможность покинуть карнавал?
4) Что-либо ещё?
Директор карнавала пробурчал обещание скоро вернуться и быстро ушёл, одарив, однако, цепким взглядом ядовито-жёлтую ткань твоего импровизированного пояса.
Выступление: [Успех – 1]
– Восхитительно! – заходится в одобрительном кашле старик, водруженный вместе с коляской девочкой-големом прямо на сцену. Ему удобнее всех: можно сесть у поставленного ещё для Белруаз стола и наслаждаться едой в полном комфорте. – Кажется, вы сумели разочаровать малыша Азомбруа!
– Директор терпелив, – пожимает плечами Моруока, точно также увлёкшись салатом. Ну, не считая того, что парень отмёл подальше со своей тарелки помидоры. Какая привередливость. – И слишком алчен, чтобы сопротивляться желанию что-то заполучить.
Звучит несколько зловеще.
– Впрочем, ваше представление было восхитительным! – радостно улыбается парень. – Оно помогло мне осознать кое-что важное о сущности искусства.
– Не каждый день нам доводится быть зрителями! – охотно вторит ему П'Гор. – Наблюдение со стороны действительно полезно.
Отряд: [Самоуверенность + 1]
Старик склоняет голову на плечо и разражается хриплым храпом. Он так и уснул? Нет, испещрённое морщинами лицо вновь наливается слабой тенью жизни, а маленькие чрные глаза внимательно бегают по вашим лицам.
– Что скажу я, кхах? Заходите на наши представления! Особенно ко мне, кхех. Спешить некуда, и конец все равно один.
– Давайте насладимся этим днём до конца! – хлопает в ладоши П'Гор. Металлическая кукла всё также молчалива и предпочла расположиться позади Моруоки, в отличие от двух своих сестёр, окруживших стол вместе с вами. К слову, о Р'Зат,
Девочка очень внимательно смотрит на тебя. И даже не размахивает зонтиком. Кажется, она очень хочет что-то обсудить? Прелестно. Ты тоже планировал с ней поболтать. Но прежде,
– Твой салат просто чудесен! – хвалишь ты Белруаз. Сегодня ты впервые попробовал готовку своей подруги, и она действительно хороша. Красноволоска отвечает сияющей улыбкой.
Ты: [ХП + 2]
– Чего? – фыркает стрекоза. Остальные ушли, и теперь, точь-в-точь как час назад, вы вчетвером стоите у сцены. Какая милая девочка. Можно подумать, это не она так внимательно пялилась на тебя во время обеда.
– Расскажи о себе, – прямо, с искренним интересов, без излишней запутанности слов просишь ты.
– Мы впервые видим такую совершенную куклу! – поддерживает тебя восторженная Левиаан. – Кто твой создатель?
– Моруока, – коротко отвечает девочка. Как хорошо, что снег перестал идти.
– Он, должно быть, необычайно талантлив, – замечает Белруаз, помогая вам разговорить собеседницу. Информация – самый важный ресурс, ведь так, мисс стратег?
– Безусловно! – энергично, неожиданно энергично для самой себя, кивает Р'Зат. – И в обмен на этот талант он и привязан к карнавалу.
– Привязан к карнвалу?
Твой голос вкрадчив и тих, словно колыбельная. Усыпить бдительность девочки? Именно так.
– Сотрудники карнавала... мистер Азомбруа, старик и Моруока физически не могут покинуть его, – вздыхает Р'Зат. – Таковы условия их сделки с Голодным Богом; взамен же, они получили его благословение. Это грустно. Я не очень хочу расставаться с мастером Моруокой, но карнавал мне просто наскучил.
--Тем более, что ты можешь покинуть его в любой момент, да! – угадывает жёлтоглазка. Р'Зат отвечает странной ухмылкой.
– В этом плане я даже более свободна, чем вы. Голодный Бог не любит фарфор. Слушайте. По вашему представлению, я поняла... вы же много путешествуете, да? Кто ещё может догадаться выступить с собственными фокусами, посетив странствующий карнавал?
Чудный вопрос, просто великолепный вопрос. Между вами и куклой, порождением Чуждого Пространства, есть безусловная пропасть, о которой девочка и не подозревает. Интересно, а можно ли преодолеть эту пропасть – и забрать Р'Зат на вашу сторону?
– Да. Ты и не подозреваешь, насколько права, – хмыкаешь ты, мгновенно получая тычок локтём в бок от Левиаан.
– Видишь! – словно только что убедившись в собственной правоте, энергично шепчет девушка. Белруаз удивлённо поглядывает на вас. – Я же говорила, ты хочешь казаться загадочным!
Пусть бигоны додумывают любые теории, говоришь сам себе ты. И нет, ты не помнишь, кто такие бигоны и с чем их едят.
Р'Зат слабо улыбается.
– Вам не удастся покинуть карнавал, – неожиданно сообщает девочка. – Голодный Бог этого не позволит. Голодный Бог, который пленил моего создателя. Как интересно. Я хочу повидать мир за карнавалом, и путешествовать с вами было бы интересно: вы кажетесь интересными. А ещё, я хочу освободить Моруоку.
– Возможно, мы сможем путешествовать все вместе! – радостно предлагает Левиаан, неожиданно, однако, омрачаясь. – Эх, ограничение на размер пати, да.
– Какое ограничение? – переспрашивает Р'Зат. – В любом случае, Моруока очень не любит путешествовать... быть привязанным к Странствующему Карнавалу для него страдание.
– Значит, на нашем пути стоит Голодный Бог, – подытоживаешь ты.
Кукла кивает.
– Именно на нашем. Если вы хотите покинуть карнавал все вместе, понадобится уничтожить его. Другого пути нет.
– Уничтожить Бога? – задумчиво бормочет себе под нос Белруаз.
– У этого есть чудное имя! – заверяет демонодевочку дочь морских ужасов. – Теодицея!
– Деицид, – поправляешь девушку ты. Она имеет в виду это слово, или что-то ещё?
– Я могу помочь вам с этим... если вы так пожелаете. Под одним условием. Ни в коем случае не причиняйте вреда Моруоке и, по возможности, моим сестрам.
Вот оно, предложение Р'Зат.
– И что же ты умеешь? – сладко, вкрадчиво спрашиваешь ты. О, тебе так нравится звук собственного голоса, особенно этой интонации. Как мило. Жаль, что самого немного начинает клонить в сон. О! Это лучшее свидетельство его красоты и эффективности!
Девочка гордо расправляет плечи.
– Позвольте же рассказать о моих способностях.
---------------------------------------------------------------------------
Р'Зат – продавец сахарной ваты. И шариков. Шарики тоже важны!
Фарфоровая кукла в человеческий рост (хорошо, ниже Белруаз, худая, и очень лёгкая; закидывай на плечо и спокойно носи целый день!)
Пылкость: 2
Выносливость: 4
Харизма: 4
Собранность: 6
Ловкость: 7
Интеллект: 5
Уникальные навыки:
1) Прикосновение Болезни.
Солнечный зонтик, с которым девочка так не любит расставаться – на самом деле гриб! Волшебный гриб и часть её самой. С помощью зонтика-гриба, Р'Зат способна выпускать облако ядовитых спор, вызывающих (на выбор):
1.1) Рассеянность и дезориентацию (– 1 к результатам всех бросков цели на 1d4 раунда);
1.2) Общую слабость (– 2 к наносимому целью урону на 1d4 раунда);
1.3) Усталость и сонливость (– 2 к ловкости на 1d4 раунда);
1.4) Боль и угасание (– 1 ХП в раунд на 1d4 раунда, стакается).
---------------------------------------------------------------------------
О наложении дебаффов: расценивается как обычная атака, т. е. Стандартные правила на успешность попадания.
...Ваши действия?
1) Р'Зат?
а) Согласиться на (временное) сотрудничество.
б) На всякий случай отказаться в кооперации.
в) Заодно расспросить о чём-то поподробнее?
2) ГГ — направится в исповедальню?
3) Остальные девочки отряда
а) Дождутся его возвращения?
б) Посетят какой-либо из аттракционов?
в) Проверят на практике упомянутую невозможность покинуть карнавал?
4) Что-либо ещё?
1) берем в пати, заодно расспрашиваем о чем-то полезном. Например, не хочет ли няша П`гор нам помочь?
2) - ну да, мы вроде бы так решили
3) - если есть возмонжость привлечь еще союзников, может Рзат с ними поговорит, вместе с няшами?
Успехов у нас так и осталось 3, как и было изначально, так?
1) Пока вопросы. В чем провинилась девушка, находившаяся в бочке во время нашего представления? Как удалось покинуть карнавал третьему из их группы? Что произошло с номером два? Моруока — куклоеб?
2) Вообще, было бы неплохо сходить, но что-то добровольно разделяться пока не хочется. Тем более, когда над головой висит какая-то малопонятная угроза как-то не до развлечений. Хотелось бы немного прояснить ситуацию прежде чем куда-то идти.
3,4) Спрашиваем у Р'Зат где тут можно переодеться. Там переодеваемся в подаренные шмотки, а яндерный кухонный нож передаем Белруаз (чтобы не падать на ровном месте). Кроме того, спрашиваем Леви, куда она дела свое стандартное боевое облачение, и не хочет ли она тоже переодеться перед возможной предстоящей дракой. Алсо, лично я бы вообще переодел мейдоформу на Белруаз. По-моему ей бы больше подошло, да и раз она специалист по еде, то ей и бонус к готовке был бы кстати.
>Директор карнавала пробурчал обещание скоро вернуться и быстро ушёл, одарив, однако, цепким взглядом ядовито-жёлтую ткань твоего импровизированного пояса.
>И слишком алчен, чтобы сопротивляться желанию что-то заполучить.
Сейчас сидит в своём шатре и дуется, что ему не дали вкусняшку. Вангую, первый ребёнок в семье, терпел младшего брата два месяца, после чего психанул и скормил Голодному Богу в обмен на бафы и шляпу.
>Фарфоровая кукла в человеческий рост (хорошо, ниже Белруаз, худая, и очень лёгкая; закидывай на плечо и спокойно носи целый день!)
Разве такая может полностью занять слот пати? Уверен, мы могли бы взять ещё лолю или таксу. Я хочу сказать, если бы вместимость пати измерялась в килограммах или хотя бы кубометрах, а не человекоместах, наш гарем был бы эффективнее.
1) Попасть в нашу пати не так-то просто, существует собеседование. И пока большинство его завалило: Руан (не прошла тест на дух путешественника, родная хата присутствует и никем не сожжена), Пиэ (не прошла тест взаимодействие с отрядом, симуляция в Перфект Соул Онлайн), Сумиё (не прошла тест на социальное взаимодействие с мальчиками, неадекватная реакция на комплимент касательно пяточек), Винфорд (не прошёл тест на дружескую поддержку, не дал себя избить на глазах у девушки лидера отряда). Р'Зат должна почувствовать, что быть в нашей пати это элитарно. У нас есть монстродевки, мы генерируем десятки очков любви ежетредно, мы взаимодействуем с секретными службами. Достаточно ли она хороша? Её испытанием будет придумать себе крутое прозвище без апострофов! Это пока мы посещаем исповедальню. Леви, как бывалая во всём крутом, экзаменует куклу.
2) Пускай развлекаются, нас скормят Голодному богу после развлечений, а не во время!
4) Спрашиваем у старика, как директора занесло в этот бизнес, сильно ли его любят другие аборигены, и, конечно же, как он относится к осинам и острым изделиям из осины. Про лук спрашивать смысла нет, в аниме у вампиров крутые слабости, а не переносить чеснок это как если бы единственной слабостью Супермена была брюссельская капуста.
У меня есть теория, что для успешной эвакуации желающих из Чуждого Пространства, нужно сделать доминирующее настроение эвакуируемого противоположным доминируемому настроению мира.
Ну и оставлю свой ход, пожалуй.
На желание путешествовать Р'зат с нами, высказать предположение. Помощь принять (куда деваться то с подводной лодки?). Выведать слабости противников.
На желание путешествовать Р'зат с нами, высказать предположение. Помощь принять (куда деваться то с подводной лодки?). Выведать слабости противников.
Так, я просто двачну этого, нормально расписал. С одной поправкой - в исповедальню все-таки идем. Между прочим, на неё выпал в прошлый раз куб, так зачем ещё раз спрашивать?
А так - да, Рзат расспрашиваем, нож - Белруаз, мейдофуку - Белруаз, сами нормально одеваемся в Хакаму.
Вроде логично. Получается, что эмарю сейчас достаточно увеличить на единичку доброжелательность, и он сможет попасть в наш город? Но с куклами будет чуть посложнее, да и Голодный бог пока еще стоит на пути у всех, вне зависимости от настроения.
Алсо, Голодный бог это же цветок получается? Так что босс в конце уровня это не директор. Может быть стоило его все же усилить кровякой, а заодно подружиться? Вдруг он к нам тоже бы присоединился. И кстати, там Моруока недавно намекал, что Азомбруа не сможет так просто успокоиться, и скорее всего попытается высосать кровь насильно, и между прочим неизвестно как это отразится на здоровье девочек (вероятно, ему хочется крови кого-то из них, если конечно он не пидор). Может быть нам стоит все-таки с ним все мирно обсудить пока не стало поздно?
>С одной поправкой - в исповедальню все-таки идем
Окей я что-то вчера просто засомневался, но вообще – думаю да, заглянуть в исповедально нужно обязательно, узнаем там что-нибудь новое, а если повезет, то может и какой артефакт перепадет. Так что я все-таки тоже за исповедальню.
Не увидел, где написано настроение Моруокки.
Дальнейший путь зависит от того, нужны ли нам тела первопроходцев. Пока ГГ будет в исповедальне, вампир может навредить девочкам. Уладить вряд ли удастся, но дождаться его стоит.
Если он действительно скоро вернётся. Возможно, бой неизбежен.
>Не увидел, где написано настроение Моруокки
ОП давал ссылку в первом треде:
Статус сотрудников карнавала: http://pastebin.com/99e24T3S
>Успехов у нас так и осталось 3, как и было изначально, так?
Да, три.
>Между прочим, на неё выпал в прошлый раз куб, так зачем ещё раз спрашивать?
Для надёжности; кидать заранее куб на действие в отдалённом будущем было не совсем корректно.
>4)
Старик после трапезы поспешил вернуться в свой шатёр (тот, что с зеркалами), можно посетить его и поговорить там, либо просто перенаправить эти вопросы Р'Зат.
Обобщая намеченные действия:
1) ГГ:
1.1) Расспрашивает Р'Зат о прошлых посетителях карнавала и отношении Моруоки к его созданиям, перераспределяет инвентарь (, ),
2) Узнаёт насчёт возможности скооперироваться с кем-то ещё () и слабостей потенциальных противников (),
3) Просит девочку быть добрее () и придумать себе новое имя без апострофа (), в заключение соглашаясь на (минимум временную, там видно будет) кооперацию и направляясь знакомиться с загадочным сторонним сотрудником.
2) Девочки: ищут ещё временных союзников (, с кого именно начнут?) (совместится с посещением соответствующего аттракциона, ) либо из соображений безопасности дожидаются ГГ ().
>с кого именно начнут?
Зависит от рассказа Р`зат. Яб предположил П`гор, она вроде дружелюбная + парень, которому понравилось выступление Леви
-кун
По вопросу девочек пожалуй двачну
У старика неизвестно что на уме, а Азомбруа обижен и хочет кровушки, так что лучше всего будет, если девочки дождутся возвращения ГГ в компании эмаря, он вроде норм.
Заодно пусть попытаются разузнать у него, как именно он попал в рабство к Голодному богу и насколько вообще добровольно.
– Небольшое уточнение, – нарушаешь ты задумчивую тишину, молчаливо обернувшуюся незримым туманом, воцарившуюся после рассказа Р'Зат, отнюдь не бедного на выражение гордости девочки. – Насчёт той девушки ранее, в бочке... Кто она и чем провинилась?
На бледных губах куклы медленно расцветает ухмылка. Интересно, а из чего сделаны её губы? Явно не из фарфора, на вид нечто эластичное, словно резина, но куда мягче и нежнее.
– О. Жертва обстоятельств, уголёк в пламени человеческой злости, выражаясь поэтично.
– «Обстоятельств»? – раздаётся тихий, серьёзный, полный молчаливого неприятия голос. Ты не узнаёшь его и в удивлении оглядываешься, осознавая, наконец, что говорит Левиаан. Жёлтые глаза словно покрылись пеленой льда, кажется, твою спутницу возмутил выбор слов Р'Зат. Та, однако, остаётся невозмутимой.
– Под обстоятельствами я подразумеваю не «неудачу попасть в проклятое место, желающее твоей смерти». Её погубило кое-что ещё, кое-что куда более приземлённое, более глупое. Хотите, я расскажу вам сказку?
– Сказку, – заинтересованно кивает Белруаз в согласии; девочке приходится по душе странная нотка в голосе стрекозы. Странная, но притягательная и завораживающая; лёд исчезает и из жёлтых глаз Чёрных Веснушек. Ты сглатываешь в облегчении; даже не ожидал, что Левиаан способна выглядеть настолько серьёзной.
– Конечно же, я знаю лишь небольшую часть, увиденную собственными глазами, – но в этой части и кроется самая ягодка истории.
Р'Зат изящно откашливается в худой кулачок; стоп, она же кукла? Видимо, девочка делает так для завлечения ещё большего внимания, для воцарения желаемой атмосферы. Как мило! Точь-в-точь человек.
– Их было трое: прекрасная принцесса, чья красота тогда ещё жива и ярка, как и полагается для её лет, без малейшей тени угасания; её рыцарь, эталон мужественности и молчаливой силы, воин широких плеч и густой бороды, высокого роста и изящной шпаги, странно сочетающейся с его образом, подошедшей, скорее бы, обаятельному плуту, впрочем, обаятельный плут предпочитал куда более грязное оружие: кривой зазубренный нож, словно для потрошения рыбы. Да, этим плутом был третий из дружного отряда, широко улыбающийся рыжик, худой, со смазливым лицом, обаятельными, полными неизменной радости глазами, одетый в эксцентричную грубоватую рубашку из шкуры тигра. Втроём, они решили насладиться чудесами бродячего карнавала, и чудеса эти приходились им по вкусу... до тех пор, пока один болтливый старик случайно не проболтался об ожидающей гостей судьбе. Все трое будут развлекаться и праздновать сколько угодно, а когда устанут, их пожрёт Голодный Бог. «Вздор!» – прокричал широкоплечий рыцарь с чудным лиловым узором на его плече. «Попробуйте только встать у нас на пути!» «Ха-ха!» – засмеялся затем рыжик, похлопывая друга по спине. «Всё, что нам нужно – наслаждаться праздником вечно!» Девушка же не сказала ничего, полная странной бледности, и ей было нехорошо, нехорошо ещё с момента посещения какого-то из аттракционов... Не припомню, какого, увы. Доблестный рыцарь взял её за руку и повёл к выходу из карнавала, а рыжик смеялся и смеялся, оставшись позади. «Бросьте, друзья!» – кричал издалека он. «Когда ещё выпадет такая прекрасная возможность повеселиться?» Спутники отвечали молчанием, погружённые в свои мысли, ведь даже широкоплечему рыцарю было в душе неприятно от одного из фокусов. Вдвоём, они легко достигли калитки, не остановленные никем, но калитка отказывалась и шелохнуться, а над забором до самого неба простиралась стена непроницаемой черноты. Принцесса и рыцарь обернулись: с ехидством, за ними наблюдали множество глаз. «О, я же сказал,» – учтиво поклонился вышедший вперёд директор карнавала, «ничто не может покинуть карнавал, не заплатив дань. Ничто.»
Р'Зат делает короткую паузу.
– Без лишних сомнений, любовники бросились в бой, и чувства их придали им сил. Сперва, погиб факир, затем, мим, вскоре, настал черёд запоздало спущенных тигров, – и рыжик, спокойно наблюдая за картиной издалека, наслаждаясь кофе, поданным вашей верной рассказчицей, возмущался: как так? Зачем его друзья причиняют боль этим чудным животным? Вскоре, полегли все работники карнавала, лишь незаметный старик сумел где-то спрятаться, да металлическая дева еле успела унести прочь своего хозяина, да девочка-снайпер зависла на воздушных шариках под ограждающим куполом, где её не могли достать. Посреди побоища, посреди груд тел лежал последний фокусник, последний из защитников Голодного Бога. Мистер Азомбруа. Директор был ранен, истекал кровью, брошенный оземь, и в его душе вспыхнуло понимание: даже сила, скрытая в его цилиндре, бесполезна против этих врагов. «Прошу!» – взмолился мистер Азомбруа, отбрасывая прочь оружие, безобидную клюшку для гольфа. «Прошу! Пощадите меня! Я не ваш враг! Во всём виноват Голодный Бог, это из-за него вы не можете покинуть карнавал! Прошу! Умоляю! Пощады! Спасения! Я... Я... исполню любую вашу просьбу!»
Вновь пауза выжидания. Убедившись, что все трое слушателей внимательно смотрят именно на неё, позабыв про всё вокруг, девочка, самодовольно улыбнувшись, продолжает.
– Рыцарь и принцесса в разделённом отвращении смотрели на фокусника, залитого кровью, в изорванном костюме, бьющегося дрожью отчаяния в грязи. «Пощады? Никогда!» – гордо ответила девушка, чья магия доказала себя сегодня поистине убийственной. Рыцарь, усталый, принявший на себя все удары врагов, кивнул, молча и решительно. «Любую просьбу?!» – захохотал рыжик, вонзая кривой нож под ребро друга. Этого было недостаточно! Обречённый на скорую смерть, разбрызгивая фонтаном кровь, рыцарь сильным ударом оттолкнул плута, занёс шпагу... и в этот момент, тень фокусника, устроившего настоящее шоу из собственной притворной ничтожности, выигрывавшего время и успешно его выигравшего, опустила подобранную клюшку на голову бородача, орошая землю дождём из осколков костей и ошмётков мозгов. Недостаточно, всё ещё недостаточно! Рыцарь был жив, и он продолжал быть живым до тех пор, пока в чёрном небе не просвистел рой ядовитых стрел, пока не попал в его лёгкие поражающий мицелий, пока не рассёк его висок брошенный металлической рукой булыжник, пока кривой нож не вспорол его плоть от паха до самого кадыка.
– Всё это время, принцесса заморожена в оцепенении, ибо её взгляд был пойман проклятым зеркалом, а руки перехвачены мастером марионеток, она не могла пошевелиться, но, каким-то чудом, осознавала, что происходит. «Рюн!» – вскричала девушка, вырвавшись наконец из пространства зеркала. «Почему?». Плут, на удивление спокойный, лишь вытер об её щеку нож и нежно погладил её по голове. «Моя просьба,» – улыбнулся он мистеру Азомбруа, словно не обеспокоенный целящейся прямо в его чёрной сердце стрелой. «Расправьтесь с этой красоткой как можно более жестоко, сам я бессилен придумать подходящую казнь. А теперь, я могу идти?»
– «Не желаете остаться на представление?» – усмехнулся директор карнавала, позабавленный этим чудным гостем. «Увы,» – ответил тот и указал ножом на трупы убитых тигров. «Меня удручает вид мертвых котят». Голодный Бог не препятствовал уходу единственного человека, радостно переваривая мускулистый труп рыцаря и мясо своих павших почитателей.
– Из меня выйдет чудесный бард, – неожиданно хихикает Р'Зат, закончив свой рассказ. Ещё бы; интересно, как много она приукрасила?
Р'Зат: [Самоуверенность + 1]
– Голодный Бог съел рыцаря? – сразу же спрашиваешь ты. Кукла ухмыляется.
– Ни косточки не оставил.
На бледных губах куклы медленно расцветает ухмылка. Интересно, а из чего сделаны её губы? Явно не из фарфора, на вид нечто эластичное, словно резина, но куда мягче и нежнее.
– О. Жертва обстоятельств, уголёк в пламени человеческой злости, выражаясь поэтично.
– «Обстоятельств»? – раздаётся тихий, серьёзный, полный молчаливого неприятия голос. Ты не узнаёшь его и в удивлении оглядываешься, осознавая, наконец, что говорит Левиаан. Жёлтые глаза словно покрылись пеленой льда, кажется, твою спутницу возмутил выбор слов Р'Зат. Та, однако, остаётся невозмутимой.
– Под обстоятельствами я подразумеваю не «неудачу попасть в проклятое место, желающее твоей смерти». Её погубило кое-что ещё, кое-что куда более приземлённое, более глупое. Хотите, я расскажу вам сказку?
– Сказку, – заинтересованно кивает Белруаз в согласии; девочке приходится по душе странная нотка в голосе стрекозы. Странная, но притягательная и завораживающая; лёд исчезает и из жёлтых глаз Чёрных Веснушек. Ты сглатываешь в облегчении; даже не ожидал, что Левиаан способна выглядеть настолько серьёзной.
– Конечно же, я знаю лишь небольшую часть, увиденную собственными глазами, – но в этой части и кроется самая ягодка истории.
Р'Зат изящно откашливается в худой кулачок; стоп, она же кукла? Видимо, девочка делает так для завлечения ещё большего внимания, для воцарения желаемой атмосферы. Как мило! Точь-в-точь человек.
– Их было трое: прекрасная принцесса, чья красота тогда ещё жива и ярка, как и полагается для её лет, без малейшей тени угасания; её рыцарь, эталон мужественности и молчаливой силы, воин широких плеч и густой бороды, высокого роста и изящной шпаги, странно сочетающейся с его образом, подошедшей, скорее бы, обаятельному плуту, впрочем, обаятельный плут предпочитал куда более грязное оружие: кривой зазубренный нож, словно для потрошения рыбы. Да, этим плутом был третий из дружного отряда, широко улыбающийся рыжик, худой, со смазливым лицом, обаятельными, полными неизменной радости глазами, одетый в эксцентричную грубоватую рубашку из шкуры тигра. Втроём, они решили насладиться чудесами бродячего карнавала, и чудеса эти приходились им по вкусу... до тех пор, пока один болтливый старик случайно не проболтался об ожидающей гостей судьбе. Все трое будут развлекаться и праздновать сколько угодно, а когда устанут, их пожрёт Голодный Бог. «Вздор!» – прокричал широкоплечий рыцарь с чудным лиловым узором на его плече. «Попробуйте только встать у нас на пути!» «Ха-ха!» – засмеялся затем рыжик, похлопывая друга по спине. «Всё, что нам нужно – наслаждаться праздником вечно!» Девушка же не сказала ничего, полная странной бледности, и ей было нехорошо, нехорошо ещё с момента посещения какого-то из аттракционов... Не припомню, какого, увы. Доблестный рыцарь взял её за руку и повёл к выходу из карнавала, а рыжик смеялся и смеялся, оставшись позади. «Бросьте, друзья!» – кричал издалека он. «Когда ещё выпадет такая прекрасная возможность повеселиться?» Спутники отвечали молчанием, погружённые в свои мысли, ведь даже широкоплечему рыцарю было в душе неприятно от одного из фокусов. Вдвоём, они легко достигли калитки, не остановленные никем, но калитка отказывалась и шелохнуться, а над забором до самого неба простиралась стена непроницаемой черноты. Принцесса и рыцарь обернулись: с ехидством, за ними наблюдали множество глаз. «О, я же сказал,» – учтиво поклонился вышедший вперёд директор карнавала, «ничто не может покинуть карнавал, не заплатив дань. Ничто.»
Р'Зат делает короткую паузу.
– Без лишних сомнений, любовники бросились в бой, и чувства их придали им сил. Сперва, погиб факир, затем, мим, вскоре, настал черёд запоздало спущенных тигров, – и рыжик, спокойно наблюдая за картиной издалека, наслаждаясь кофе, поданным вашей верной рассказчицей, возмущался: как так? Зачем его друзья причиняют боль этим чудным животным? Вскоре, полегли все работники карнавала, лишь незаметный старик сумел где-то спрятаться, да металлическая дева еле успела унести прочь своего хозяина, да девочка-снайпер зависла на воздушных шариках под ограждающим куполом, где её не могли достать. Посреди побоища, посреди груд тел лежал последний фокусник, последний из защитников Голодного Бога. Мистер Азомбруа. Директор был ранен, истекал кровью, брошенный оземь, и в его душе вспыхнуло понимание: даже сила, скрытая в его цилиндре, бесполезна против этих врагов. «Прошу!» – взмолился мистер Азомбруа, отбрасывая прочь оружие, безобидную клюшку для гольфа. «Прошу! Пощадите меня! Я не ваш враг! Во всём виноват Голодный Бог, это из-за него вы не можете покинуть карнавал! Прошу! Умоляю! Пощады! Спасения! Я... Я... исполню любую вашу просьбу!»
Вновь пауза выжидания. Убедившись, что все трое слушателей внимательно смотрят именно на неё, позабыв про всё вокруг, девочка, самодовольно улыбнувшись, продолжает.
– Рыцарь и принцесса в разделённом отвращении смотрели на фокусника, залитого кровью, в изорванном костюме, бьющегося дрожью отчаяния в грязи. «Пощады? Никогда!» – гордо ответила девушка, чья магия доказала себя сегодня поистине убийственной. Рыцарь, усталый, принявший на себя все удары врагов, кивнул, молча и решительно. «Любую просьбу?!» – захохотал рыжик, вонзая кривой нож под ребро друга. Этого было недостаточно! Обречённый на скорую смерть, разбрызгивая фонтаном кровь, рыцарь сильным ударом оттолкнул плута, занёс шпагу... и в этот момент, тень фокусника, устроившего настоящее шоу из собственной притворной ничтожности, выигрывавшего время и успешно его выигравшего, опустила подобранную клюшку на голову бородача, орошая землю дождём из осколков костей и ошмётков мозгов. Недостаточно, всё ещё недостаточно! Рыцарь был жив, и он продолжал быть живым до тех пор, пока в чёрном небе не просвистел рой ядовитых стрел, пока не попал в его лёгкие поражающий мицелий, пока не рассёк его висок брошенный металлической рукой булыжник, пока кривой нож не вспорол его плоть от паха до самого кадыка.
– Всё это время, принцесса заморожена в оцепенении, ибо её взгляд был пойман проклятым зеркалом, а руки перехвачены мастером марионеток, она не могла пошевелиться, но, каким-то чудом, осознавала, что происходит. «Рюн!» – вскричала девушка, вырвавшись наконец из пространства зеркала. «Почему?». Плут, на удивление спокойный, лишь вытер об её щеку нож и нежно погладил её по голове. «Моя просьба,» – улыбнулся он мистеру Азомбруа, словно не обеспокоенный целящейся прямо в его чёрной сердце стрелой. «Расправьтесь с этой красоткой как можно более жестоко, сам я бессилен придумать подходящую казнь. А теперь, я могу идти?»
– «Не желаете остаться на представление?» – усмехнулся директор карнавала, позабавленный этим чудным гостем. «Увы,» – ответил тот и указал ножом на трупы убитых тигров. «Меня удручает вид мертвых котят». Голодный Бог не препятствовал уходу единственного человека, радостно переваривая мускулистый труп рыцаря и мясо своих павших почитателей.
– Из меня выйдет чудесный бард, – неожиданно хихикает Р'Зат, закончив свой рассказ. Ещё бы; интересно, как много она приукрасила?
Р'Зат: [Самоуверенность + 1]
– Голодный Бог съел рыцаря? – сразу же спрашиваешь ты. Кукла ухмыляется.
– Ни косточки не оставил.
– Так что директор был очень рад, узнав о прибытии желающего устроить представление электромага, – заключает девочка. – Возможность выполнить просьбу себя представила, и так быстро!
– Тело девушки теперь тоже отнесли Голодному Богу? – спрашивает Белруаз; Р'Зат же, игриво и чуточку фамильярно, хлопает красноволоску зонтиком по голове.
– Ага. Можно сказать, она скоро воссоединится со своим рыцарем в смерти... так, вы хотели забрать часть её как сувенир? Должны успеть, мистер цветок любит есть всё большими порциями, а не мелкими кусками, выжидая от тарелки к тарелке.
– Это только дразнит аппетит! – демонодевочка находит подход плотоядного бога достаточно разумным.
– А он знает о нашем присутствии? – осторожно спрашиваешь ты. Отвечает Левиаан, отвечает немного восторженным хмыканьем.
– Конечно! Он же Голодный Бог. Бог! Не зря же его так называют!
– Всегда восторгалась большими и грозными созданиями, – добавляет девушка, улыбаясь тебе. – Побеждать их особенно приятно!
– Да, Голодный Бог чувствует появление гостей, – кивает кукла.
– Возможно ли покинуть карнавал так, как его покинул рыжик? – наконец, задаёшь ты вопрос первостепенной важности. Р'Зат вздыхает.
– Не думаю. Потребуются обильные подношения плотью, чтобы «усыпить» Голодного Бога. Вот только чьей? Кроме вас, из живых, хорошо, условно живых, только старик и директор. Моруоку, само собой, не считаем.
– Каковы ваши отношения с создателем, Р'Зат? – пользуясь случаем, интересуешься ты. – Ваши – я подразумеваю и твоих сестёр.
– Охарактеризуем их дружелюбно-нейтральными, – пожимает плечами кукла. – Я воспринимаю Моруоку как старшего брата, не как отца: мы, я и П'Гор, для него суть эксперименты с обретённой силой, тестовые образцы перед созданием чего-то особого. Романтической подоплеки нет никакой, если тебя интересует именно это.
На этот раз белый зонтик шлёпает по голове тебя. Да, девочка явно наслаждается общением с вами!
– Если зонтик есть гриб, значит ли это, что его можно съесть? – неожиданная идея осеняет Белруаз.
– Ни в коем случае! – поспешно возражает Р'Зат, пряча зонтик за спину.
– К вопросу о союзниках: удастся ли нам заручиться помощью Моруоки?
Кукла отвечает не сразу, замешкавшись.
– Не уверена, – вздыхает она. – Не думаю, что мастер или директор выступят против Голодного Бога – всё-таки, с его смертью может рассеяться и его благословение.
– Эм, – поднимает руку Левиаан. – Тогда Моруока не сможет создать девочку своей мечты. Ты уверена, что хочешь помочь нам, Р'Зат?
Кукла кивает, даря жёлтоглазке особый внимательный взгляд, полный насмешливой снисходительности, не произнося ни слова.
– Думаю, впрочем, мы можем убедить П'Гор помочь нам. В конечном счету, разве может мечта одного человека быть ценнее жизней множества других?
Глаза дочери морей вспыхивают восторгом безраздельного согласия; Левиаан обнимает Р'Зат, тронутая её словами. Кукла, кажущаяся ещё более маленькой и хрупкой в объятиях твоей спутницы, робко улыбается, а на её лице нет ни малейшего оттенка дискомфорта; кажется, девочке неожиданно для самой себя приятно, и в её улыбке таится слабая тень неловкого смущения.
Р'Зат: [Радость + 1]
Чудесно! Только вот ты не уверен в искренности слов стрекозы, звучащих точно насмешливая и прямолинейная ирония.
– О тех, с кем договориться явно не удастся, и кто выступит на защиту Голодного Бога, – покашливаешь ты, возвращая Р'Зат в серьёзность военного сбора. – Что можешь сказать об их слабостях?
Время очередной лекции от Р'Зат-сенсея! Определенно, девочке для полноты образа нужны стильные очки. Главное – суметь подобрать хорошую оправу; меганекко должна быть в любом гареме, верно же?
– О директоре: да, он вампир, и стал таковым благодаря благословению цветка. Что от отсюда получается? Ничего хорошего. Немёртвое тело сложно повредить, и обычное оружие не так эффективно. Электрическое воздействие? Восхитительный козырь! Ножи? Удары щупалец? Эм, не очень. Зубы? Эм... Ещё одна неприятность: дитя ночи способно управлять собственной тенью, и тем она сильнее, чем ближе к хозяину, достигая его собственного могущества в непосредственной близости. По сути, мы можем оказаться одновременно против двух противников, один из которых немного неуязвим. Я о тени. Нет, ну а как вы собираетесь ей повредить? Серебряным оружием? Без проблем, сперва попадите. Вроде бы она должна исчезнуть вместе с кончиной хозяина... надеюсь на это.
– Возможно ли отогнать тень с помощью освещения? – спрашивает Белруаз. Кукла качает головой.
– Не думаю. Ну, можно попробовать, но как бы это не оказалось тратой времени. В худшем случае, Азомбруа успеет воспользоваться своей козырной картой, маленькой девочкой-вампиром. Да, именно так, вы всё правильно услышали: директор может извлекать из цилиндра самые разные предметы, от огнестрельного оружия до взрывчатки; фокус объясняется крайне просто, через карманное измерение внутри цилиндра, где и обитает дочка директора, или не дочка, не важно, маленькая девочка, такой же вампир, способная, например, призывать стаи летучих мышей. Заразных летучих мышей.
– Просто в любом аниме с вампирами обязательно должна быть лоливампирша, – подытоживает от лица отряда Левиаан, высказываясь за ваше с Белруаз недоумение. – Увы, далеко не везде её можно любить.
– Какими вообще из вампирских слабостей мы можем воспользоваться? – наклоняешь голову ты. Кукла пожимает плечами.
– Азомбруа предусмотрительный. На территории карнавала нет ни серебра, ни осины, ни каких-либо святых символов (такие вообще работают?). Всё, что нам остаётся, это старый простой метод честного грубого избиения.
– Что скажешь о старике? – звенит любопытный голос Белруаз. – Он какой-то странный.
– Именно! – щелкает пальцами Р'Зат. – Странный, зловещий и неприятный со своими зеркалами. И загадочный. Если в начале всего Голодный Бог, то откуда взялся карнавал? Старик его здесь заточил.
– Заточил?! – не в силах сдержать восклицания, вскрикиваешь ты.
– Так Измаэль и утверждает. Что если б не его желание Голодному Богу, желание превращения Бога в аттракцион на бродячем карнавале, то эта сущность бы рисовала хаос и смерть на куда большем холсте. По словам старика, мы просто обязаны защищать цветок: если он погибнет, то Голодный Бог вернётся в свою настоящую форму и всё будет очень плохо. Ух. Не знаю, насколько этому можно верить, но Измаэль неспособен самостоятельно передвигаться, и его единственная угроза – эти самые зеркала. Очень неприятны, но реальной эффективности от них нет, максимум заморозят на какое-то время душу глянувшего в них человека. Или не заморозят душу, а вызовут злого двойника. Или заморозят и вызовут злого двойника. Возможно, имеет смысл воспользоваться беспомощностью Измаэля и сразу его убить, попутно погромив все зеркала, пока теми не воспользовался директор.
– А что до самого Голодного Бога?
– Понятия не имею, ещё никто из гостей не бросал цветку вызов. Моруока упоминал, что директор говорил что-то про способность цветка призывать на свою защиту души им пожранных... Ух.
– Звучит любопытно! – жёлтые глаза твоей веснушчатой подруги блестят восторгом предвкушения увлекательного сражения. Кому ты недавно говорил не увлекаться и не медлить с отступлением при необходимости? ...Точно, отступать же некуда.
– Цветок разумен? Как остальные загадывали ему желания? – на всякий случай, из научного интереса, спрашиваешь ты. Кукла отвечает хмыканьем.
– Разумен как голодный зверь. Насчёт второго не знаю, вроде бы требуется особый ритуал, тонкости которого знает один Измаэль, для всех его и проводящий.
– Тело девушки теперь тоже отнесли Голодному Богу? – спрашивает Белруаз; Р'Зат же, игриво и чуточку фамильярно, хлопает красноволоску зонтиком по голове.
– Ага. Можно сказать, она скоро воссоединится со своим рыцарем в смерти... так, вы хотели забрать часть её как сувенир? Должны успеть, мистер цветок любит есть всё большими порциями, а не мелкими кусками, выжидая от тарелки к тарелке.
– Это только дразнит аппетит! – демонодевочка находит подход плотоядного бога достаточно разумным.
– А он знает о нашем присутствии? – осторожно спрашиваешь ты. Отвечает Левиаан, отвечает немного восторженным хмыканьем.
– Конечно! Он же Голодный Бог. Бог! Не зря же его так называют!
– Всегда восторгалась большими и грозными созданиями, – добавляет девушка, улыбаясь тебе. – Побеждать их особенно приятно!
– Да, Голодный Бог чувствует появление гостей, – кивает кукла.
– Возможно ли покинуть карнавал так, как его покинул рыжик? – наконец, задаёшь ты вопрос первостепенной важности. Р'Зат вздыхает.
– Не думаю. Потребуются обильные подношения плотью, чтобы «усыпить» Голодного Бога. Вот только чьей? Кроме вас, из живых, хорошо, условно живых, только старик и директор. Моруоку, само собой, не считаем.
– Каковы ваши отношения с создателем, Р'Зат? – пользуясь случаем, интересуешься ты. – Ваши – я подразумеваю и твоих сестёр.
– Охарактеризуем их дружелюбно-нейтральными, – пожимает плечами кукла. – Я воспринимаю Моруоку как старшего брата, не как отца: мы, я и П'Гор, для него суть эксперименты с обретённой силой, тестовые образцы перед созданием чего-то особого. Романтической подоплеки нет никакой, если тебя интересует именно это.
На этот раз белый зонтик шлёпает по голове тебя. Да, девочка явно наслаждается общением с вами!
– Если зонтик есть гриб, значит ли это, что его можно съесть? – неожиданная идея осеняет Белруаз.
– Ни в коем случае! – поспешно возражает Р'Зат, пряча зонтик за спину.
– К вопросу о союзниках: удастся ли нам заручиться помощью Моруоки?
Кукла отвечает не сразу, замешкавшись.
– Не уверена, – вздыхает она. – Не думаю, что мастер или директор выступят против Голодного Бога – всё-таки, с его смертью может рассеяться и его благословение.
– Эм, – поднимает руку Левиаан. – Тогда Моруока не сможет создать девочку своей мечты. Ты уверена, что хочешь помочь нам, Р'Зат?
Кукла кивает, даря жёлтоглазке особый внимательный взгляд, полный насмешливой снисходительности, не произнося ни слова.
– Думаю, впрочем, мы можем убедить П'Гор помочь нам. В конечном счету, разве может мечта одного человека быть ценнее жизней множества других?
Глаза дочери морей вспыхивают восторгом безраздельного согласия; Левиаан обнимает Р'Зат, тронутая её словами. Кукла, кажущаяся ещё более маленькой и хрупкой в объятиях твоей спутницы, робко улыбается, а на её лице нет ни малейшего оттенка дискомфорта; кажется, девочке неожиданно для самой себя приятно, и в её улыбке таится слабая тень неловкого смущения.
Р'Зат: [Радость + 1]
Чудесно! Только вот ты не уверен в искренности слов стрекозы, звучащих точно насмешливая и прямолинейная ирония.
– О тех, с кем договориться явно не удастся, и кто выступит на защиту Голодного Бога, – покашливаешь ты, возвращая Р'Зат в серьёзность военного сбора. – Что можешь сказать об их слабостях?
Время очередной лекции от Р'Зат-сенсея! Определенно, девочке для полноты образа нужны стильные очки. Главное – суметь подобрать хорошую оправу; меганекко должна быть в любом гареме, верно же?
– О директоре: да, он вампир, и стал таковым благодаря благословению цветка. Что от отсюда получается? Ничего хорошего. Немёртвое тело сложно повредить, и обычное оружие не так эффективно. Электрическое воздействие? Восхитительный козырь! Ножи? Удары щупалец? Эм, не очень. Зубы? Эм... Ещё одна неприятность: дитя ночи способно управлять собственной тенью, и тем она сильнее, чем ближе к хозяину, достигая его собственного могущества в непосредственной близости. По сути, мы можем оказаться одновременно против двух противников, один из которых немного неуязвим. Я о тени. Нет, ну а как вы собираетесь ей повредить? Серебряным оружием? Без проблем, сперва попадите. Вроде бы она должна исчезнуть вместе с кончиной хозяина... надеюсь на это.
– Возможно ли отогнать тень с помощью освещения? – спрашивает Белруаз. Кукла качает головой.
– Не думаю. Ну, можно попробовать, но как бы это не оказалось тратой времени. В худшем случае, Азомбруа успеет воспользоваться своей козырной картой, маленькой девочкой-вампиром. Да, именно так, вы всё правильно услышали: директор может извлекать из цилиндра самые разные предметы, от огнестрельного оружия до взрывчатки; фокус объясняется крайне просто, через карманное измерение внутри цилиндра, где и обитает дочка директора, или не дочка, не важно, маленькая девочка, такой же вампир, способная, например, призывать стаи летучих мышей. Заразных летучих мышей.
– Просто в любом аниме с вампирами обязательно должна быть лоливампирша, – подытоживает от лица отряда Левиаан, высказываясь за ваше с Белруаз недоумение. – Увы, далеко не везде её можно любить.
– Какими вообще из вампирских слабостей мы можем воспользоваться? – наклоняешь голову ты. Кукла пожимает плечами.
– Азомбруа предусмотрительный. На территории карнавала нет ни серебра, ни осины, ни каких-либо святых символов (такие вообще работают?). Всё, что нам остаётся, это старый простой метод честного грубого избиения.
– Что скажешь о старике? – звенит любопытный голос Белруаз. – Он какой-то странный.
– Именно! – щелкает пальцами Р'Зат. – Странный, зловещий и неприятный со своими зеркалами. И загадочный. Если в начале всего Голодный Бог, то откуда взялся карнавал? Старик его здесь заточил.
– Заточил?! – не в силах сдержать восклицания, вскрикиваешь ты.
– Так Измаэль и утверждает. Что если б не его желание Голодному Богу, желание превращения Бога в аттракцион на бродячем карнавале, то эта сущность бы рисовала хаос и смерть на куда большем холсте. По словам старика, мы просто обязаны защищать цветок: если он погибнет, то Голодный Бог вернётся в свою настоящую форму и всё будет очень плохо. Ух. Не знаю, насколько этому можно верить, но Измаэль неспособен самостоятельно передвигаться, и его единственная угроза – эти самые зеркала. Очень неприятны, но реальной эффективности от них нет, максимум заморозят на какое-то время душу глянувшего в них человека. Или не заморозят душу, а вызовут злого двойника. Или заморозят и вызовут злого двойника. Возможно, имеет смысл воспользоваться беспомощностью Измаэля и сразу его убить, попутно погромив все зеркала, пока теми не воспользовался директор.
– А что до самого Голодного Бога?
– Понятия не имею, ещё никто из гостей не бросал цветку вызов. Моруока упоминал, что директор говорил что-то про способность цветка призывать на свою защиту души им пожранных... Ух.
– Звучит любопытно! – жёлтые глаза твоей веснушчатой подруги блестят восторгом предвкушения увлекательного сражения. Кому ты недавно говорил не увлекаться и не медлить с отступлением при необходимости? ...Точно, отступать же некуда.
– Цветок разумен? Как остальные загадывали ему желания? – на всякий случай, из научного интереса, спрашиваешь ты. Кукла отвечает хмыканьем.
– Разумен как голодный зверь. Насчёт второго не знаю, вроде бы требуется особый ритуал, тонкости которого знает один Измаэль, для всех его и проводящий.
– В завершение нашего военного совета! – гордо поднимаешь палец ты. Пришло время самого важного процесса: примеривания экипировки! – Я придумал одну хитрую хитрость. Левиаан! Как ты считаешь, из-за чего наш отряд кажется таким разношёрстным?
Жёлтые глаза впиваются в тебя в недоуменном удивлении.
– Мы кажемся разношерстными?
– Да, – заверяешь ты девушку. – И из-за этого падает уровень нашей синхронизации! Ослабляется наше духовное единение! Слабеет наш единый порыв!
– Так в чём дело?! – не понимает взволнованная Левиаан. Ещё бы! Вам предстоит опасный бой, и только сейчас выяснилось о существовании помехи, не позволяющей сражаться в полную силу!
– Проблема в росте, – щёлкаешь пальцами ты, ладонью отмеряя рост Белруаз (попутно погладив девочку по голове), собственный рост (попутно погладив себя по голове) и рост Левиаан (на каблуках она достаточно высока, чтобы попытка погладить требовала некоторого усилия, так что дочь морей ты не гладишь. Нет, это несправедливо. Засомневавшись, ты гладишь девочку по плечу). – Представь! Враг использует дымовую завесу, и наши силуэты покрыты пеленой тумана... но кто угодно скажет, кто есть кто! Абсолютный провал в маскировке!
– Это действительно опасно! – осознаёт жёлтоглазка. – Что же делать?
– Нам понадобятся твои волшебные каблуки! Мы оденем их на Белруа... Л-леви?!
Без какого-либо смущения девочка молниеносно стягивает с себя одеяние мейды. Её серая кожа гордо сверкает обнажённой красотой, покрытая лишь знакомыми синими шортиками и спортивным топиком. Эм, ну, это ещё можно счесть более-менее приличным видом.
– Ты сняла его так быстро! – Белруаз тоже поражена, но, как выясняется, по немного другому поводу. – А как же корсет? Он выглядит таким страшным!
– Он и есть страшный, – заверяет красноволоску Левиаан. – Страшный, грозный и подавляющий. Опрессирующий. Но ничего! Около часа тренировок, и я сумела подчинить его своей воле! Тебе помочь его надеть?
Часа тренировок? Много посетителей, ага. Так и запомним: Пиэ – лгунишка.
– Ну, не здесь, – розовеет Белруаз, кажется, не собирающаяся спорить с твоим безрассудным предложением: девочке очень хочется примерить эту чудную одёжку! – Слушай, ты точно не против отдать его пока мне?
– Пока? Глупости! – хлопает в ладони щедрая дочь морей. – Нисколько не против! Носи сколько хочешь! Эффективность отряда важнее моих интересов!
Р'Зат прыскает в кулачок. Ай-яй.
– Я бы тоже хотела каблуки... – мечтательно произносит она. – Но никто из сотрудников не может выбраться за покупками, а одна я стесняюсь. И никто из посетителей не приходил в каблуках под мой размер ноги.
Ты переводишь взгляд вниз; у Р'Зат очень маленькая ступня. Маленькая и миленькая. Да-а, найти шпильки на такую будет сложно.
– Вот ещё кое-что, – передаёшь ты Белруаз нож; девочка охотно его принимает с любопытством рассекает им воздух, пытаясь приноровиться к его весу. – Р'Зат, а где у вас можно переодеться?
Это не только вопрос нетерпения красноволоски, жаждущей примерить новый костюм. Ты сам решил нарядиться в костюм, полученный от П'Гор. В бою не бывает лишним ничего!
И, конечно же, тебе тоже хочется как можно скорее увидеть Белруаз в форме мейды!
– Насчёт нашего возможного путешествия, – сообщаешь ты Р'Зат; вдвоём, вы стоите у входа в её шатёр, внутри которого Левиаан помогает Белруаз справиться с корсетом; судя по доносящемуся возмущённому шёпоту (хорошо, шепчет только демонодевочка, дочь морей куда честнее и громче, что только учащает всё менее и менее разборчивую речь Алых Локонов), девочки повстречали некое затруднение. Хе-хе. – Надо быть добрее. Это не попытка приспособить твой характер под мои предпочтения, у меня есть предчувствие, что злой человек не сумеет покинуть карнавал.
Кукла одаривает тебя настороженным взглядом и странной усмешкой.
– Напоминает изречения Измаэля. Старик как-то в красках доказывал, что хорошие люди не попадут на карнавал, и нет нужды оплакивать погибающих.
– Измаэль не прав, – хмыкаешь ты, чтобы расслабить атмосферу. – Я же здесь.
Как и ожидалось, шутка приходится девочке по вкусу, стрекоза заливается звонким смехом.
– Но, доброта важна. Просто поверь мне, – с такой же лёгкой, непосредственной улыбкой (намеренно, чтобы не спугнуть девочку), шепчешь ты.
– Я подумаю, – отвечает она серьёзным голосом, без былой насмешливости. Кажется, кому-то очень хочется путешествовать с вами. Кажется, кому-то понравились обнимашки.
Р'Зат: [Злость – 1]
– И обязательно смени имя, это как особый обряд инициации. Специально для тебя. Р'Зат? Зачем этот апостр...? Ещё раз, ещё раз, как ты своё имя произносишь? Как его надо произносить?!
– Р'Зат, – отвечает недоумевающая девочка. Так. Неясно. Подозрения подтвердились. Её «Р'Зат» звучит совершенно иначе, нежели «Р'Зат» кого-то из отряда.
– Так вы почему-то не произносите гортанную смычку, – объясняет кукла. А, гортанную смычку. Ясно, понятно. Это вообще что такое?
– Придумай новое имя, – вот твоё первое ответственное задание. Отчитаешься об успехах Левиаан! Она мастер номинации.
– Номинации кого куда?
– Номинации, – повторяешь ты, слегка покраснев.
Девочка кивает.
– Тем временем, я направлюсь на знакомство с загадочным сторонним сотрудником, – указываешь ты на шатёр Исповедальни. – Если карнавал существует благодаря желанию старика и магии Голодного Бога, то он вполне может исчезнуть с их кончиной. Будет грустно, если мы не посетим никакой из аттракционов. Что, если там нас ожидают сокровища? Они же пропадут!
– Почему ты? Я тоже хочу туда сходить! – возмущается Левиаан.
– После меня. В общем, я не помню деталей, один голос подсказал мне, как правильно тебе всё объяснить, чтобы пойти первым и при этом продемонстрировать своё мужество, но я не помню деталей.
– Это как «мужество сказать неправду»? – перебивает тебя девочка.
– Сама ты неправда! Этот голос реален, и правда всё чудесно описал, куда реальнее нас двоих!
Ты не совсем уверен в последней фразе, а добавил её просто ради эффектности звучания. Сойдёт!
– В общем, ты мне всё заспойлеришь, а я тебе нет. Вот так-то, – хлопаешь ты Левиаан по плечу.
– Мне кажется, было ещё что-то про китайские документы, – задумчиво добавляет Белруаз, которой благодаря ауре тоже приоткрылась завеса всего странного.
– Не понимаю вас, – мотает головой жёлтоглазка. Так, кто бы говорил? – Но ладно. Хорошо, я подожду!
Жёлтые глаза впиваются в тебя в недоуменном удивлении.
– Мы кажемся разношерстными?
– Да, – заверяешь ты девушку. – И из-за этого падает уровень нашей синхронизации! Ослабляется наше духовное единение! Слабеет наш единый порыв!
– Так в чём дело?! – не понимает взволнованная Левиаан. Ещё бы! Вам предстоит опасный бой, и только сейчас выяснилось о существовании помехи, не позволяющей сражаться в полную силу!
– Проблема в росте, – щёлкаешь пальцами ты, ладонью отмеряя рост Белруаз (попутно погладив девочку по голове), собственный рост (попутно погладив себя по голове) и рост Левиаан (на каблуках она достаточно высока, чтобы попытка погладить требовала некоторого усилия, так что дочь морей ты не гладишь. Нет, это несправедливо. Засомневавшись, ты гладишь девочку по плечу). – Представь! Враг использует дымовую завесу, и наши силуэты покрыты пеленой тумана... но кто угодно скажет, кто есть кто! Абсолютный провал в маскировке!
– Это действительно опасно! – осознаёт жёлтоглазка. – Что же делать?
– Нам понадобятся твои волшебные каблуки! Мы оденем их на Белруа... Л-леви?!
Без какого-либо смущения девочка молниеносно стягивает с себя одеяние мейды. Её серая кожа гордо сверкает обнажённой красотой, покрытая лишь знакомыми синими шортиками и спортивным топиком. Эм, ну, это ещё можно счесть более-менее приличным видом.
– Ты сняла его так быстро! – Белруаз тоже поражена, но, как выясняется, по немного другому поводу. – А как же корсет? Он выглядит таким страшным!
– Он и есть страшный, – заверяет красноволоску Левиаан. – Страшный, грозный и подавляющий. Опрессирующий. Но ничего! Около часа тренировок, и я сумела подчинить его своей воле! Тебе помочь его надеть?
Часа тренировок? Много посетителей, ага. Так и запомним: Пиэ – лгунишка.
– Ну, не здесь, – розовеет Белруаз, кажется, не собирающаяся спорить с твоим безрассудным предложением: девочке очень хочется примерить эту чудную одёжку! – Слушай, ты точно не против отдать его пока мне?
– Пока? Глупости! – хлопает в ладони щедрая дочь морей. – Нисколько не против! Носи сколько хочешь! Эффективность отряда важнее моих интересов!
Р'Зат прыскает в кулачок. Ай-яй.
– Я бы тоже хотела каблуки... – мечтательно произносит она. – Но никто из сотрудников не может выбраться за покупками, а одна я стесняюсь. И никто из посетителей не приходил в каблуках под мой размер ноги.
Ты переводишь взгляд вниз; у Р'Зат очень маленькая ступня. Маленькая и миленькая. Да-а, найти шпильки на такую будет сложно.
– Вот ещё кое-что, – передаёшь ты Белруаз нож; девочка охотно его принимает с любопытством рассекает им воздух, пытаясь приноровиться к его весу. – Р'Зат, а где у вас можно переодеться?
Это не только вопрос нетерпения красноволоски, жаждущей примерить новый костюм. Ты сам решил нарядиться в костюм, полученный от П'Гор. В бою не бывает лишним ничего!
И, конечно же, тебе тоже хочется как можно скорее увидеть Белруаз в форме мейды!
– Насчёт нашего возможного путешествия, – сообщаешь ты Р'Зат; вдвоём, вы стоите у входа в её шатёр, внутри которого Левиаан помогает Белруаз справиться с корсетом; судя по доносящемуся возмущённому шёпоту (хорошо, шепчет только демонодевочка, дочь морей куда честнее и громче, что только учащает всё менее и менее разборчивую речь Алых Локонов), девочки повстречали некое затруднение. Хе-хе. – Надо быть добрее. Это не попытка приспособить твой характер под мои предпочтения, у меня есть предчувствие, что злой человек не сумеет покинуть карнавал.
Кукла одаривает тебя настороженным взглядом и странной усмешкой.
– Напоминает изречения Измаэля. Старик как-то в красках доказывал, что хорошие люди не попадут на карнавал, и нет нужды оплакивать погибающих.
– Измаэль не прав, – хмыкаешь ты, чтобы расслабить атмосферу. – Я же здесь.
Как и ожидалось, шутка приходится девочке по вкусу, стрекоза заливается звонким смехом.
– Но, доброта важна. Просто поверь мне, – с такой же лёгкой, непосредственной улыбкой (намеренно, чтобы не спугнуть девочку), шепчешь ты.
– Я подумаю, – отвечает она серьёзным голосом, без былой насмешливости. Кажется, кому-то очень хочется путешествовать с вами. Кажется, кому-то понравились обнимашки.
Р'Зат: [Злость – 1]
– И обязательно смени имя, это как особый обряд инициации. Специально для тебя. Р'Зат? Зачем этот апостр...? Ещё раз, ещё раз, как ты своё имя произносишь? Как его надо произносить?!
– Р'Зат, – отвечает недоумевающая девочка. Так. Неясно. Подозрения подтвердились. Её «Р'Зат» звучит совершенно иначе, нежели «Р'Зат» кого-то из отряда.
– Так вы почему-то не произносите гортанную смычку, – объясняет кукла. А, гортанную смычку. Ясно, понятно. Это вообще что такое?
– Придумай новое имя, – вот твоё первое ответственное задание. Отчитаешься об успехах Левиаан! Она мастер номинации.
– Номинации кого куда?
– Номинации, – повторяешь ты, слегка покраснев.
Девочка кивает.
– Тем временем, я направлюсь на знакомство с загадочным сторонним сотрудником, – указываешь ты на шатёр Исповедальни. – Если карнавал существует благодаря желанию старика и магии Голодного Бога, то он вполне может исчезнуть с их кончиной. Будет грустно, если мы не посетим никакой из аттракционов. Что, если там нас ожидают сокровища? Они же пропадут!
– Почему ты? Я тоже хочу туда сходить! – возмущается Левиаан.
– После меня. В общем, я не помню деталей, один голос подсказал мне, как правильно тебе всё объяснить, чтобы пойти первым и при этом продемонстрировать своё мужество, но я не помню деталей.
– Это как «мужество сказать неправду»? – перебивает тебя девочка.
– Сама ты неправда! Этот голос реален, и правда всё чудесно описал, куда реальнее нас двоих!
Ты не совсем уверен в последней фразе, а добавил её просто ради эффектности звучания. Сойдёт!
– В общем, ты мне всё заспойлеришь, а я тебе нет. Вот так-то, – хлопаешь ты Левиаан по плечу.
– Мне кажется, было ещё что-то про китайские документы, – задумчиво добавляет Белруаз, которой благодаря ауре тоже приоткрылась завеса всего странного.
– Не понимаю вас, – мотает головой жёлтоглазка. Так, кто бы говорил? – Но ладно. Хорошо, я подожду!
В полном одиночестве, как и предписывают правила аттракциона, ты входишь в шатёр, небольшой и незаметный, внутри которого ещё снаружи угадывалось нечто прямоугольное точно телефонная будка. Неужели они просто разбили шатёр вокруг позаимствованной из церкви исповедальни? А что, было бы аутентично. На деле же, загадочная телефонная будка оказывается лифтом с единственным стулом по центру и небольшим окошком на противоположной дверям стене. На окошке пламенем высвечивается ноль, а стенки лифта лишены каких-либо надписей. Даже немного непривычно, ведь он напоминает не лифт богатого торгового центра или высокого офисного здания, а лифт бетонной девятиэтажной коробки, вызывая далеко не самые приятные ассоциации.
Пожав плечами, ты заходишь внутрь лифта и усаживаешься на стул; стул поставлен спинкой к дверям, и ты наблюдаешь за медленно уезжающим вверх окошком. Лифт поскрипывает и даже покачивается, точно его поддерживает не самый надёжный трос. Ты зеваешь. Страха падения и смертельного разбивания у тебя никогда не было, страха же застрять... Так, где здесь кнопка связи с оператором?!
Снизу неспешно вырисовывается ещё одно окошко, в котором постепенно угадывается цифра «один». Кажется, что лифт замедляется (хотя куда ещё медленней?), наконец, полностью останавливаясь, стоит окошку оказаться прямо напротив твоего лица. Двери за спиной бесшумно открываются.
Ты даже не сразу сообразил, что они открылись. Обернувшись, ты узнал, что двери ведут в небольшой серый тупик, точь-в-точь по размеру кабина лифта. В центре замер бледный, почти невидимый, бесформенный призрак, тихо напевающий некую знакомую мелодию. Мелодию грусти из вчерашнего ресторана? Комок уныния подкатывает к твоему горлу, твои ноги слабеют и наливаются ленью, а разум захватывают мысли о собственной ничтожности. Ты всегда был таким обычным. Без какой-либо изюминки. Искры. Лишенный индивидуальности. Почему-то ты даже не можешь вспомнить собственное имя, словно оно упорно выскальзывает прочь. И всё, на что ты способен ради самовыражения, это нарядиться в вызывающе кислотный костюмчик...?
Печаль подступает.
Ты: [Печаль + 1]
Твои действия?
1) Сжечь призрака вихрем молний.
2) Вспомнить что-либо радостное из произошедшего за прошедший день (назовите любую сцену, одну конкретную, которая придёт на ум главному герою первой, выбранная сцена определит результат).
3) Вспомнить что-либо радостное из чуть более давнего.
4) Отбросить сопротивление и поддаться унынию.
5) Заговорить с призраком.
6) Заглушить его пение собственным.
7) Что-либо ещё?
Пожав плечами, ты заходишь внутрь лифта и усаживаешься на стул; стул поставлен спинкой к дверям, и ты наблюдаешь за медленно уезжающим вверх окошком. Лифт поскрипывает и даже покачивается, точно его поддерживает не самый надёжный трос. Ты зеваешь. Страха падения и смертельного разбивания у тебя никогда не было, страха же застрять... Так, где здесь кнопка связи с оператором?!
Снизу неспешно вырисовывается ещё одно окошко, в котором постепенно угадывается цифра «один». Кажется, что лифт замедляется (хотя куда ещё медленней?), наконец, полностью останавливаясь, стоит окошку оказаться прямо напротив твоего лица. Двери за спиной бесшумно открываются.
Ты даже не сразу сообразил, что они открылись. Обернувшись, ты узнал, что двери ведут в небольшой серый тупик, точь-в-точь по размеру кабина лифта. В центре замер бледный, почти невидимый, бесформенный призрак, тихо напевающий некую знакомую мелодию. Мелодию грусти из вчерашнего ресторана? Комок уныния подкатывает к твоему горлу, твои ноги слабеют и наливаются ленью, а разум захватывают мысли о собственной ничтожности. Ты всегда был таким обычным. Без какой-либо изюминки. Искры. Лишенный индивидуальности. Почему-то ты даже не можешь вспомнить собственное имя, словно оно упорно выскальзывает прочь. И всё, на что ты способен ради самовыражения, это нарядиться в вызывающе кислотный костюмчик...?
Печаль подступает.
Ты: [Печаль + 1]
Твои действия?
1) Сжечь призрака вихрем молний.
2) Вспомнить что-либо радостное из произошедшего за прошедший день (назовите любую сцену, одну конкретную, которая придёт на ум главному герою первой, выбранная сцена определит результат).
3) Вспомнить что-либо радостное из чуть более давнего.
4) Отбросить сопротивление и поддаться унынию.
5) Заговорить с призраком.
6) Заглушить его пение собственным.
7) Что-либо ещё?
>Ты: [Печаль + 1]
Дайс под стол укатился. Проверка собранности, сложность 1 (тогда этого изменения не будет), 2 куба (один дефолтный + один от навыка за счёт линз).
2d10: (10 + 2) = 12
Дайс под стол укатился. Проверка собранности, сложность 1 (тогда этого изменения не будет), 2 куба (один дефолтный + один от навыка за счёт линз).
2d10: (10 + 2) = 12
Какой хороший пост, да и вообще игра. Ты просто няша, ОП.
Судя по роллу, ГГ явно не собирается поддаваться печали. Так что пусть думает о приятном (вариант 2). Вспоминаем первый поцелуй с Белруаз, это был замечательный и очень эмоциональный момент.
>Заговорить с призраком.
Это. Спрашиваем, чем можем помочь. Например, упокоить его.
ПОЁМ!
Yami o kirisaku Oh Desire kobamu nakare itoshii hito yo
Ikeru basho naki Oh My Prayers saigo no utage yo~~
>Без какой-либо изюминки. Искры.
Резко вспоминаем, что у нас есть искра, вернее, ливни искр. Мы их высекаем из пальцев!
Серьёзно? Исповедальня пытается обвинить нас в обычности и безызюмчитости? Это прозвучит избито, но: как что-то, чёрт возьми, плохое! Особенность склоняет людей к какой-нибудь из крайностей. Музыканту сложнее проникнуться красотой кода, лоликонщику не даётся привлекательность больших девочек, а вампиры не понимают салата (без майонеза!). Мы же, как выразилось наше презрение к себе, "обычные". Что это значит? Мы стоим на пересечении всего! Только мы, обычный парень, можем в равной степени насладиться всем и понять всё, с чем будем иметь дело. А это значит, что мы обладаем Великой Силой Гарема. Эти "особенные" парни не способны собрать несколько разношёрстных девочек и любить их одинаково, любить их как людей, а не как игрушки. Нам же это под силу. Быть обычным это не стыдно. Быть обычным это дар, нам нет причин печалиться.
Это реквест. Нам не нужно вспоминать что-то хорошее, чтобы что-то себе доказать. Мы и без того хороши. Если Исповедальня этого не понимает, нам её жаль.
Вот так я себе представляю няшу Левиаан.
Рисунок не мой конечно же, и я всего лишь чуть перерисовал его в паинте, но может кому понравится…
Рисунок не мой конечно же, и я всего лишь чуть перерисовал его в паинте, но может кому понравится…
Поддвачну это, если будет выбор, вместо моего скучного
няша!
правда Леви вроде более серая, но все равно няша
Выходит, мы жестоко убили ни в чем не повинную принцессу. Нормально.
Теперь можно всем говорить, что мы настоящие рыцари.
Жарим принцесс, захватываем корованы.
а предательство одного из людей Сумиё тебя не смущает, значит?
Долбоебы мы, а не рыцари.
Смущает. И еще больше смущает, что при наших йоба-силах мы пошли на поводу у очевидных мерзавцев, руководящих карнавалом.
Двачну. Рака яиц уебану, зафорсившему убийство.
Двачну этого, кстати.
Вообще давайте уже думать над планом боссбатла. Мы передали нож Белруаз? В общем, у нас тут намечается 3 vs 5 (и это если повезет), а потом ещё и цветок. Надо подумать, как облегчить себе бой.
Самое забавное, что кто-то из вас скорее всего сам проголосовал за казнь, потому что против был всего один голос. А вообще, судя по рассказу Р'Зат, принцесса была отнюдь не няшей: как-то сразу же она кинулась в драку, убила половину сотрудников карнавала, а когда директор попросил о пощаде – даже не моргнула. Так что так ей и надо я считаю.
Но если очень хочется, то можете дождаться, когда Цветок призовет к себе на защиту ее душу, после чего сделать что-нибудь, чтобы заселить ее в тело металлической куклы (она вроде еще незакончена, так что может быть там как раз для души есть место).
Из сотрудников карнавала самый сильный директор, но если убить Цветка первым, то он по идее потеряет свои вампирские силы. Вот только если убийство Цветка и правда освободит истинного Голодного бога, тогда я уже не знаю что делать.
Я ориентировался на самое первое описание, где она "чуточку сероватая", и ориджинал арт от одного из анонов. Вообще, у нее вроде еще должны отсутствовать веки с ресницами, но это упоминается только один раз, ну и короче я почему-то решил ей их оставить.
>Самое забавное, что кто-то из вас скорее всего сам проголосовал за казнь, потому что против был всего один голос
Не проецируй. Я как раз был за маскулинный фабулус, а этот анон, второй, пришёл просто позднее и пропустил это.
>принцесса была отнюдь не няшей: как-то сразу же она кинулась в драку, убила половину сотрудников карнавала
Нам это тоже предстоит.
>Нам это тоже предстоит
Мы по крайней мере пытались расплатиться представлением. Да и сейчас все еще пытаемся договариваться и обходиться минимумом насилия. Принцесса же с легкостью и весьма жестоко убивала (кого бы то ни было), а значит вполне заслужила хотя бы разок испытать то же самое. А вообще, ОП дал намек, что ее душа еще где-то там, в Цветке – можно попытаться это использовать. И вообще, мы же ее получается освободили от воздействия чернил, может она нам еще и благодарна будет.
Зажаренный подчинённый Сумиё это минус запас чернил Сумиё, а он ограничен. Стоило того.
Алсо, в дополнение вот к этому
>заселить ее в тело металлической куклы
Моруока может такое, инфа 100%. Надо только уломать его.
Если можно реквестировать действия девочек на время пока ГГ находится в исповедальне, то пусть они (например Леви, ей вроде бы не все равно) разузнают у Р'Зат о том, есть ли у кукол души, и есть ли уже душа у металлической куклы. Если нет, и если эмарь где-то поблизости, то можно с ним попробовать поговорить на эту тему и попытаться убедить его, что душа принцессы – гордая, сильная, магически одаренная – идеально подойдет для завершения его величайшего творения (а ради такого ведь можно и против Цветка выступить!). А меня тогда быть может простят за убийство принцессы.
Я рад, что вам тоже нравится.
Конкретно тот пост написать оказалось несколько сложнее в сравнении с остальными, потому что нужно было задать динамику сцене из одних серьёзных переговоров.
Чудесно же!
Я даже не задумывался, что она чем-то напоминает Суругу.
>если бы вместимость пати измерялась в килограммах или хотя бы кубометрах, а не человекоместах, наш гарем был бы эффективнее.
Это идея. Ограничение на килограммы, правда, не очень удобное, ибо как тогда добавлять в гарем девочек из сверхтяжелых элементов? А вдруг к нам захочет присоединиться мимопролетающая нейтронная звезда?
Так что с килограммами много тонкостей, увы.
>Если можно реквестировать действия девочек на время пока ГГ находится в исповедальне
Можно, это чуть позже.
Между тем, отсечка!
О методах экзорцизма в замкнутом пространстве лифта: чтобы отразить призрака, нужно
1d5: (3) = 3
1, 2) Заново пережить мгновения чувственных наслаждений?
3) Спеть эпопею о божественной трагедии любви?
4, 5) Произнести слово похвалы универсальности, способности в равной мере оценить всё существующее?
>Это идея. Ограничение на килограммы, правда, не очень удобное, ибо как тогда добавлять в гарем девочек из сверхтяжелых элементов? А вдруг к нам захочет присоединиться мимопролетающая нейтронная звезда?
Тогда остаются кубометры. Согласись, если к нам присоединиться слонодевочка, её будет затруднительно обнимать Я уж не говорю о позе лихой наездницы.
Но как удобно подсчитать кубометры? Методом Архимеда с позолоченной короной?
Точно, тогда у нас будет восхитительная возможность перед добавлением в отряд водить каждую девочку в бассейн!
Назовём это обрядом посвящения, как крещение в пруду. Сим наш гарем становится большим, чем просто зимний онгоинг. Отныне мы орден со своим кодексом. В кодексе пока только про обязательные купания, но все с чего-то начинали.
Пусть лучше ограничением будет охуенность и харизма ГГ. Например, пусть очки любви периодически уменьшаются (как сами при недостаточном проявлении внимания, так и из-за неугодных рассматриваемой барышне действий ГГ), при достижении определенного лимита сопартиец понимает, что с таким ГГ ему ловить нечего и покидает пати, но в то же время, пока ГГ может и успевает угодить всем – ограничений нет.
Но купания, тем не менее, можно нужно оставить!
>Например, пусть очки любви периодически уменьшаются (как сами при недостаточном проявлении внимания, так и из-за неугодных рассматриваемой барышне действий ГГ
За неугодные действия они действительно уменьшаются пяточки_Сумиё.жпг, хотя иногда девочка может включить отрицание и списать провал на что-нибудь ещё.
Насчёт постепенного понижения с течением времени за недостаток внимания: допустим, главное определить "недостаток внимания". Он, кажется, будет восприниматься по-разному разными девочками.
>Пусть лучше ограничением будет охуенность и харизма ГГ
Таки да! Если добавлять привязку размера отряда к харизме, то её можно установить в духе "4 +- модификатор харизмы". Падение навыка не приведёт к выходу из отряда уже набранных девочек, по крайней мере, не сразу.
>пока ГГ может и успевает угодить всем – ограничений нет
Гарем же не равно текущий отряд! У них отношения особенно милые: все девочки в отряде суть гарем просто некоторые могут пока не знать, но не все девочки в гареме суть отряд.
Ограничение больше для удобства совместного приключенствования: можно, конечно, направиться в поход в двадцать лиц, но зачем? Можно же сходить со всеми в разное время небольшими группами, уделяя каждой девочке желаемое внимание!
вуи, второй раз прокнуло ^^
Про отряд - объем будет норм, наверное?
Боюсь, ограничение по объёму даст преимущество шакалодевочкам.
>Можно же сходить со всеми в разное время небольшими группами, уделяя каждой девочке желаемое внимание!
Конечно! Мне в принципе и двух девочек в отряде вполне достаточно, но просто чтобы не получалось так, что мы путешествуем втроем, и тут встретили еще двух героинь, но пойти с ними вместе никуда не можем, потому что ограничение. Например вот сейчас Р'Зат вроде как присоединилась к отряду, но если ограничение 4, то уже получается что ее сестру брать некуда. Если ограничение не будет распространяться на только что встреченных героинь, тогда меня все более чем устраивает.
>ограничение не будет распространяться на только что встреченных героинь
Логично. Да, запишем так, определяя "только что встреченных" как "присоединившихся в ходе этой прогулки".
Что есть лучший способ утвердить свою уверенность и несомненную мужественность? Громкий, решительный голос! Никто и никогда не мог переспорить твоего деда, по крайней мере, до того, как он умер, и причина тому – его восхитительная способность прерывать любого на полуслове, разрушая тем самый любой логический аргумент, каким бы стройным и изящным он не был. Самому же старику не нужно было нисколько обдумывать изрекаемые слова, ведь он мог просто изрыгать самый отъявленный бред: про послеобеденный сон в форме кроликов, про секреты победы в пачинко, про умывание ног в вине, про украденных садовых гномиков, отправившихся в кругосветное путешествие! Главное – громко, со всей душой!
– YAMI WO KIRISAKU OH DESIRE! – без какой-либо прелюдии, без какого-либо предупреждения ты переходишь сразу к середине, резко запуская кулак в стенку лифта. Так, что было дальше? Неважно! Лишние мысли только помешают творческому порыву, а потому SACRIFICING TO GOD! Или SACRIFICE SHEEP TO GOD? Неважно! То есть, очень важно, конечно же, одних овец мало для пожертвований! Из овец получаются плохие подношения!
– Ikeru basho naki OH MY PRAYERS! – твой голос, напряжённый криком, слабеет в надламывающейся усталости, но ещё есть силы, силы поставить нужный акцент! Вот оно, настоящее превозмогание, не во имя достижения превосходства над кем-либо ещё, но ради одержания победы над самим собой. Песнь призрака уже давно погасла за твоей выразительной громкостью, надрывающейся от груза истории трагической тысячелетней любви, а сам он словно расстроился и превратился в расплывчатое дрожащее пятно, подобное мерцающим бликам перед глазами, заблудившимся в безграничном полотне сияющего белого снега.
Ты: [Увлечённость + 1]
– Saigo no uta~age yo, – задумчиво заключаешь ты, с интересом созерцая, как дрожащее пятно осыпается белесой дымкой. Двери лифта, бесшумно и быстро, сдвигаются вместе, и кабина продолжает своё путешествие вниз, на этот раз намного быстрее, словно не видя нужды опускаться так же медленно. Первый этаж оказался довольно лёгким; это просто потому, что он первый?
Кабина, двигающаяся до непривычного быстро (тебе уже кажется, что это не просто впечатление от игры контрастов), практически моментально достигает второго этажа – ну, второго, потому что именно эта цифра высвечивается на знакомом окошке. То есть, не высвечивается, ты искренне ожидал её увидеть, а обернувшись же, обнаружил окошко мертвенно черным и разбитым, словно от удара молотка. Двери почему-то не спешат открываться, застывшие, не намеревающиеся выпускать. Ты впиваешься в них взглядом, всё ещё напряжённый их бесшумностью. Обернуться к ним спиной? Глупости. Как-то не хочется. Просто на всякий случай. Воцаряется тишина настороженного выжидания – и, мгновение спустя, нарушается чем-то неуловимым и непонятным. Неуловимым чем-то, что ты не можешь сразу воспринять и осознать, с задержкой определяя услышанный стук как шлепок глухого удара металла о плоть.
~second_floor.webm
Стены кабины оживают, звеня неразборчивым шёпотом угрозы, позади тебя, из разбитого окошка резвым потоком источается густая чёрная жижа, выливающаяся на пол, сковывающая ступни, стремительно прибывающая, угрожающая полностью затопить кабину! Вскрикнув, ты инстинктивно пытаешься заслонить пробоину тканью рукава, но напор маслянистой, неожиданно горячей жидкости слишком силён, чтобы с ним справиться. Бормотание стен учащается, уподобляясь полубезумной мантре, разбиваясь волнами эха о тесноту кабины, из-за дверей доносится всё тот же глухой шлепок, теперь повторяющийся и методичный, становящийся всё более и более чётким, словно медленно приближающийся. Ты замираешь в оцепенении посреди лужи чёрной жижи, доходящей уже до колена, раздираемый взывающим чувством опасности, кричащим сразу о двух угрозах, о вытекающем масле, о странном шуме на этаже. Прикосновение чего-то твёрдого и острого к ступне пробуждает тебя от забвения растерянности, и, прежде чем ты успеваешь отреагировать, загадочный объект сам всплывает сам на поверхность, прямо под руку, знакомый нож, снятый недавно со столба с картой карнавала. Почему он здесь? Ты же отдал его Белруаз? Озаренный мгновенной, словно не своей идеей, подсказанной хором бормочущих стен, ты бросаешься к дверям, вбивая нож в щель между ними, нож заходит словно в масло, и ты хмыкаешь, оценив ироничность этого выражения в данной ситуации, с силой напирая на его рукоятку с одной стороны, с поразительной лёгкостью открывая проход, и чёрная жижа, издав пронзительный визг радости, устремляется в новое помещение.
2d10: (3 + 7) = 10
Серый закуток, такой же, что и на этаж выше, но с единственным стулом по центру, пустым, к дальней стене отброшено нечто, напоминающее твой собственный труп, с пробитой головой, неестественно вывернутой в локте левой рукой, стремительно краснеющими ушибами по всему телу, быстро скрывающийся под голодной волной нахлынувшего масла. Между тобой и твоим собственным телом, у самых дверей с той стороны этажа, искривившись в злой ухмылкой, стоит Винфорд, впившивийся взглядом безграничной ненависти прямо в тебя. В его руке зажат молоток, и к железной головке оружия прилипли увлажнённые кровью волосы, твои волосы. Усмехаясь, злой двойник твоего друга заносит руку с оружием для удара.
Твои действия?
1) Вспороть призрака ножом.
2) Попытаться столкнуть призрака в чёрное масло и задержать его в нем до утопления.
3) Поджечь масло молниями.
4) Обороняться, не пытаясь пока атаковать.
5) Обнять призрака.
6) Напомнить не-Винфорду о всех неудачах и провалах Винфорда.
7) Что-либо ещё?
– YAMI WO KIRISAKU OH DESIRE! – без какой-либо прелюдии, без какого-либо предупреждения ты переходишь сразу к середине, резко запуская кулак в стенку лифта. Так, что было дальше? Неважно! Лишние мысли только помешают творческому порыву, а потому SACRIFICING TO GOD! Или SACRIFICE SHEEP TO GOD? Неважно! То есть, очень важно, конечно же, одних овец мало для пожертвований! Из овец получаются плохие подношения!
– Ikeru basho naki OH MY PRAYERS! – твой голос, напряжённый криком, слабеет в надламывающейся усталости, но ещё есть силы, силы поставить нужный акцент! Вот оно, настоящее превозмогание, не во имя достижения превосходства над кем-либо ещё, но ради одержания победы над самим собой. Песнь призрака уже давно погасла за твоей выразительной громкостью, надрывающейся от груза истории трагической тысячелетней любви, а сам он словно расстроился и превратился в расплывчатое дрожащее пятно, подобное мерцающим бликам перед глазами, заблудившимся в безграничном полотне сияющего белого снега.
Ты: [Увлечённость + 1]
– Saigo no uta~age yo, – задумчиво заключаешь ты, с интересом созерцая, как дрожащее пятно осыпается белесой дымкой. Двери лифта, бесшумно и быстро, сдвигаются вместе, и кабина продолжает своё путешествие вниз, на этот раз намного быстрее, словно не видя нужды опускаться так же медленно. Первый этаж оказался довольно лёгким; это просто потому, что он первый?
Кабина, двигающаяся до непривычного быстро (тебе уже кажется, что это не просто впечатление от игры контрастов), практически моментально достигает второго этажа – ну, второго, потому что именно эта цифра высвечивается на знакомом окошке. То есть, не высвечивается, ты искренне ожидал её увидеть, а обернувшись же, обнаружил окошко мертвенно черным и разбитым, словно от удара молотка. Двери почему-то не спешат открываться, застывшие, не намеревающиеся выпускать. Ты впиваешься в них взглядом, всё ещё напряжённый их бесшумностью. Обернуться к ним спиной? Глупости. Как-то не хочется. Просто на всякий случай. Воцаряется тишина настороженного выжидания – и, мгновение спустя, нарушается чем-то неуловимым и непонятным. Неуловимым чем-то, что ты не можешь сразу воспринять и осознать, с задержкой определяя услышанный стук как шлепок глухого удара металла о плоть.
~second_floor.webm
Стены кабины оживают, звеня неразборчивым шёпотом угрозы, позади тебя, из разбитого окошка резвым потоком источается густая чёрная жижа, выливающаяся на пол, сковывающая ступни, стремительно прибывающая, угрожающая полностью затопить кабину! Вскрикнув, ты инстинктивно пытаешься заслонить пробоину тканью рукава, но напор маслянистой, неожиданно горячей жидкости слишком силён, чтобы с ним справиться. Бормотание стен учащается, уподобляясь полубезумной мантре, разбиваясь волнами эха о тесноту кабины, из-за дверей доносится всё тот же глухой шлепок, теперь повторяющийся и методичный, становящийся всё более и более чётким, словно медленно приближающийся. Ты замираешь в оцепенении посреди лужи чёрной жижи, доходящей уже до колена, раздираемый взывающим чувством опасности, кричащим сразу о двух угрозах, о вытекающем масле, о странном шуме на этаже. Прикосновение чего-то твёрдого и острого к ступне пробуждает тебя от забвения растерянности, и, прежде чем ты успеваешь отреагировать, загадочный объект сам всплывает сам на поверхность, прямо под руку, знакомый нож, снятый недавно со столба с картой карнавала. Почему он здесь? Ты же отдал его Белруаз? Озаренный мгновенной, словно не своей идеей, подсказанной хором бормочущих стен, ты бросаешься к дверям, вбивая нож в щель между ними, нож заходит словно в масло, и ты хмыкаешь, оценив ироничность этого выражения в данной ситуации, с силой напирая на его рукоятку с одной стороны, с поразительной лёгкостью открывая проход, и чёрная жижа, издав пронзительный визг радости, устремляется в новое помещение.
2d10: (3 + 7) = 10
Серый закуток, такой же, что и на этаж выше, но с единственным стулом по центру, пустым, к дальней стене отброшено нечто, напоминающее твой собственный труп, с пробитой головой, неестественно вывернутой в локте левой рукой, стремительно краснеющими ушибами по всему телу, быстро скрывающийся под голодной волной нахлынувшего масла. Между тобой и твоим собственным телом, у самых дверей с той стороны этажа, искривившись в злой ухмылкой, стоит Винфорд, впившивийся взглядом безграничной ненависти прямо в тебя. В его руке зажат молоток, и к железной головке оружия прилипли увлажнённые кровью волосы, твои волосы. Усмехаясь, злой двойник твоего друга заносит руку с оружием для удара.
Твои действия?
1) Вспороть призрака ножом.
2) Попытаться столкнуть призрака в чёрное масло и задержать его в нем до утопления.
3) Поджечь масло молниями.
4) Обороняться, не пытаясь пока атаковать.
5) Обнять призрака.
6) Напомнить не-Винфорду о всех неудачах и провалах Винфорда.
7) Что-либо ещё?
Это же наш лучший дружбан, наш бро, наш потенциальный яойный интерес! как можно с ним воевать? Он еще и хикка, как типичный двощер. Реквестирую пятый вариант. Добрее надо быть, пидоры, и так на нас кровь невинных.
6! И вообще, выбрасываем нож, у нас же хакама! Да это же...МАТЧ РЕВАНШ!
Откидываем нож в сторону и встаем в боевую стойку, напоминая Винфорду все его фейлы и былинные фейлы. Так же отмечаем, что времени для сожалений у него не будет, потому что..."тебя уже к тому времени разорвет на части"!
После этого кричим ОРАОРАОРАОРАОРА и наносим удар с разворота, а потом ебашим молнией.
----->to be continued
Двачую выбросить нож. Мы с Винфордом братаны, он бы никогда не набросился на нас с молотком. Если мы, конечно, не оскорбили его актуальную богиню. А мы её, надо заметить, не оскорбили! Обвиняем Лжевинфорда в том, что он экзистирует неаутентично, и отказываемся играть с Исповедальней и её неправильными игрушками.
Выбросить нож, ведь нам понадобится вся наша ловкость.
Обнять Винфорда, а потом неожидано засосать в страстном поцелуе, обмазываясь вместе с ним черным маслом и сливаясь в экстазе. Любые попытки сопротивления пресекать виртуозно дозированными ударами тока. Молоток при случае аккуратно забрать и выбросить/уронить от греха подальше. С настоящим Винфордом мы вряд ли когда-то на такое решимся, а тут у нас есть копия Винфорда, созданная специально для нашего развлечения, так почему бы не попробовать что-нибудь новое?
Категорически против засоса.
А я - категорически "за". Хватит уже быть такими серьезными. это фантомный мираж, давайте уже проведем эксперимент just for lulz!
У тебя супербитард есть, иди туда несерьезничай.
Чего так гореть от наэлектризованной принцесы? Есть время над мейдами шутить, есть время устраивать представления. Есть время целоваться, а есть время кушать руки эльфиек. Есть время самоутверждаться, и есть время виниться. Этот контраст и делает игру прекрасной. Не превращайте её в чистый слайсик, это будет уныло.
>4) Обороняться, не пытаясь пока атаковать.
Пускай это.
>4) Обороняться, не пытаясь пока атаковать.
Пускай это.
Потому что медленно умирать от электричества, когда обугливается плоть и закипает кровь в теле - больно.
А некоторым приятно.
С чего бы это медленно?
Электричество не огонь - оно выжигает нервные клетки нахуй. Больно становится, если ты выживаешь после удара.
> Электричество не огонь - оно выжигает нервные клетки нахуй. Больно становится, если ты выживаешь после удара.
Проиграл. Электрик-врач в треде, все в трансформаторную будку.
двачну этого
Что делать, если на тебя набрасывается иллюзия лучшего друга? Правильно,
1d6: (5) = 5
1, 2, 3) Встретить иллюзию добром и обнимашками! При этом
1d3: (2) = 2
1-3.1) Не позволять себе никакого разврата.
1-3.2, 3) Carpere diem.
4) Вызвать иллюзию на честный поединок, обязательно зачитав боевой клич и кэтчфрейз!
5) Объяснить создателям иллюзии, что у них неправильные игрушки, с которыми неинтересно играть.
6) Не предпринимать ничего рискованного и быть готовым защищаться.
1d6: (5) = 5
1, 2, 3) Встретить иллюзию добром и обнимашками! При этом
1d3: (2) = 2
1-3.1) Не позволять себе никакого разврата.
1-3.2, 3) Carpere diem.
4) Вызвать иллюзию на честный поединок, обязательно зачитав боевой клич и кэтчфрейз!
5) Объяснить создателям иллюзии, что у них неправильные игрушки, с которыми неинтересно играть.
6) Не предпринимать ничего рискованного и быть готовым защищаться.
Проверка харизмы: 3 куба, что-то там 1 + 3 (от увлечённости) - 1 от Исповедальни (и у шатров бывает плохое настроение).
3d10: (5 + 10 + 6) = 21
Исповедальня:
0 успехов - обижается на критику.
1 успех - понимает свою неправоту, но все равно немного обижается.
2 и больше - соглашается.
3d10: (5 + 10 + 6) = 21
Исповедальня:
0 успехов - обижается на критику.
1 успех - понимает свою неправоту, но все равно немного обижается.
2 и больше - соглашается.
Главное, что она умеет воспринимать критику. Да, обидно, когда твои творения критикуют, но через это и происходит рост. Когда-нибудь из неё вырастит настоящее подземелье инквизиции, и тогда мы пожмём ей дверную ручку на дне рождения и скажем "Я горжусь тобой!"
Ты приветствуешь готовую нанести удар иллюзии недоверчивым, насмешливым хмыканьем.
– Какие глупости, – разводишь в стороны руки ты, отмечая, что чёрное масло перестало прибывать и успокоилось, прекратив неистовое биение о стены. – Винфорд – мой братан, и никогда не бросится на меня с молотком.
Вспомнив про оружие в руке, ты аккуратно опускаешь его обратно в лужу, из которой нож и появился; стоит лезвию прикоснуться к маслу, как оно оборачивается чёрной змейкой и резво утекает прочь. Не-Винфорд замирает, наблюдающий за твоими действиями, и рука с молотком медленно опускается.
– Разве что если я оскорблю его актуальную богиню, – поправляешь себя ты. – А это если и произойдёт, то явно нескоро: дева сердца Винфорда сегодняшнего дня милая и хорошая, про неё просто нельзя сказать ничего плохого.
Иллюзия не пытается как-либо поддержать разговор, неподвижно стоя в дверях, глядя на тебя исподлобья. Злость исчезла из её глаз, и теперь в них мерцает сдержанная скука. Это задевает тебя!
– Особенно иронично, мисс... Исповедальня, – ты решаешь обратиться сразу ко всему шатру. Он оформлен как сторонний работник, значит, обладает разумом и должен тебя услышать и понять. – Что мой друг Винфорд, чью форму вы соизволили принять, буквально сегодня выводил всё сущее из его обуславливающего, или мотивирующего. Как я уже сказал, у него нет никаких причин нападать на меня, и, значит, никакого нападения не происходит.
Само собой, этого тебе мало! Не-Винфорд задумчиво отступает, развернув стул, усаживается на него и продолжает внимательно смотреть на тебя. Молоток призрак всё ещё не выпускает.
– Любую реалию можно представить как воздушный шарик, – продолжаешь свою речь ты. – Та часть объекта, что существует в настоящем времени и что обыденное сознание принимает за объект-в-его-независимости-и-завершённости, как же хорошо, что я говорю не на немецком, ибо мне самому бы стало страшно от звучания этого выражения, есть сам шарик. В чём проблема? В том, что шарик неотделим от ниточки, за которую его можно держать или к чему-нибудь привязать, без которой он безвозвратно улетит в небо. Принятый иллюзией облик есть шарик, а ниточку как понимание принципов работы Винфорда ему не завезли. Вот так-то. Так что ваши игрушки, мисс Исповедальня, неправильные, и играть с ними неинтересно. А сейчас, отдайте молоток.
Иллюзия рефлективно пожимает плечами, опуская взгляд в пол. Кажется, ей неловко. Милое же зрелище, хмыкаешь ты, стесняющийся виноватый Винфорд: реальному парню очень сложно признавать свою неправоту. Такой скромняша. Он скорее будет огрызаться, высокомерно ухмыляться, забалтывать тебя чем-то непонятным... Так, что это за огонёк в глазах иллюзии?
Не-Винфорд опускает молоток в лужу, приближается к тебе, сияя знакомой, привычной ухмылкой, точь-в-точь той, какую ты только что представил. Парень подходит почти вплотную и, прежде чем ты успеваешь отреагировать, щёлкает тебя по лбу. Да-да, отвешивает щелбан. Внезапен жест, непредсказуемый в своей простоте, и ты, не успевая собраться с мыслями, не успевая придумать достойного ответа, сумев только отметить, что да, иллюзия делает прогресс, падаешь вперёд, проваливаешься в неожиданно заслонившую взор черноту, струйками густого дыма выпорхнувшую из глаз Не-Винфорда.
– Какие глупости, – разводишь в стороны руки ты, отмечая, что чёрное масло перестало прибывать и успокоилось, прекратив неистовое биение о стены. – Винфорд – мой братан, и никогда не бросится на меня с молотком.
Вспомнив про оружие в руке, ты аккуратно опускаешь его обратно в лужу, из которой нож и появился; стоит лезвию прикоснуться к маслу, как оно оборачивается чёрной змейкой и резво утекает прочь. Не-Винфорд замирает, наблюдающий за твоими действиями, и рука с молотком медленно опускается.
– Разве что если я оскорблю его актуальную богиню, – поправляешь себя ты. – А это если и произойдёт, то явно нескоро: дева сердца Винфорда сегодняшнего дня милая и хорошая, про неё просто нельзя сказать ничего плохого.
Иллюзия не пытается как-либо поддержать разговор, неподвижно стоя в дверях, глядя на тебя исподлобья. Злость исчезла из её глаз, и теперь в них мерцает сдержанная скука. Это задевает тебя!
– Особенно иронично, мисс... Исповедальня, – ты решаешь обратиться сразу ко всему шатру. Он оформлен как сторонний работник, значит, обладает разумом и должен тебя услышать и понять. – Что мой друг Винфорд, чью форму вы соизволили принять, буквально сегодня выводил всё сущее из его обуславливающего, или мотивирующего. Как я уже сказал, у него нет никаких причин нападать на меня, и, значит, никакого нападения не происходит.
Само собой, этого тебе мало! Не-Винфорд задумчиво отступает, развернув стул, усаживается на него и продолжает внимательно смотреть на тебя. Молоток призрак всё ещё не выпускает.
– Любую реалию можно представить как воздушный шарик, – продолжаешь свою речь ты. – Та часть объекта, что существует в настоящем времени и что обыденное сознание принимает за объект-в-его-независимости-и-завершённости, как же хорошо, что я говорю не на немецком, ибо мне самому бы стало страшно от звучания этого выражения, есть сам шарик. В чём проблема? В том, что шарик неотделим от ниточки, за которую его можно держать или к чему-нибудь привязать, без которой он безвозвратно улетит в небо. Принятый иллюзией облик есть шарик, а ниточку как понимание принципов работы Винфорда ему не завезли. Вот так-то. Так что ваши игрушки, мисс Исповедальня, неправильные, и играть с ними неинтересно. А сейчас, отдайте молоток.
Иллюзия рефлективно пожимает плечами, опуская взгляд в пол. Кажется, ей неловко. Милое же зрелище, хмыкаешь ты, стесняющийся виноватый Винфорд: реальному парню очень сложно признавать свою неправоту. Такой скромняша. Он скорее будет огрызаться, высокомерно ухмыляться, забалтывать тебя чем-то непонятным... Так, что это за огонёк в глазах иллюзии?
Не-Винфорд опускает молоток в лужу, приближается к тебе, сияя знакомой, привычной ухмылкой, точь-в-точь той, какую ты только что представил. Парень подходит почти вплотную и, прежде чем ты успеваешь отреагировать, щёлкает тебя по лбу. Да-да, отвешивает щелбан. Внезапен жест, непредсказуемый в своей простоте, и ты, не успевая собраться с мыслями, не успевая придумать достойного ответа, сумев только отметить, что да, иллюзия делает прогресс, падаешь вперёд, проваливаешься в неожиданно заслонившую взор черноту, струйками густого дыма выпорхнувшую из глаз Не-Винфорда.
Лучи теплого солнца пробуждают тебя, ласково и нежно поглаживая по щекам; нехотя, немножко лениво, ты размыкаешь глаза, которым открывается вид безграничного светлого неба. Ты лежишь на скамейке у зеленого газона, переливающегося каплями свежей влаги, а где-то позади высится здание нового, недавно достроенного корпуса, триумфа щедрого финансирования, восхитительного миража из пластика и цветного стекла. Дорога к университету пустует, нет ни души ни на других скамейках, ни на зелёном газоне, ни в окнах, нигде. Все они, все, кого ты ждал, кого должен был встретить, уже ушли, и ты наконец-то остался в полном свободы одиночестве, неспешно дожидаясь начала следующей пары с книгой на коленях, постепенно сползшей и упавшей на траву. Наручные часы, серебряной змейкой обнимающие твоё запястье, высвечивают мигающее красное «21:37», а экран старомодного терминала неподалёку меланхолично моргает белым глазом, и звенит тихое методичное жужжание невидимых охранных дронов.
Торопиться некуда; ты продолжаешь наслаждаться медитативной красотой окружения, закрывая глаза и словно вновь проваливаясь в тихий, лишённый картинок, сон, по пробуждению обнаруживая всё те же цифры на пластиковом глазе серебряной змеи. Сквозь лишённый протяженности, точно отсутствие тортика, промежуток времени, ты поднимаешься со скамейки, но не потому, что затекли конечности, или надоело лежать, нет, ничего такого не произошло и никогда не произойдёт в этой мечте, твоё действие есть лишь мимолётный каприз любопытства. Зелёные лианы оплетают здание, а у входа в главный блок, на ступенях гранитной лестницы, сидит незнакомая девушка, на вид чуть старше тебя, с русыми волосами, заплетёнными в две косички до середины лопаток. Какой милый контраст, отмечаешь ты, любуясь девушкой, одетой в туго обнимающую кожу розовую юбку, короткую, примерно полторы ладони в длину, и подобие белой маечки, оголяющей подмышки и плечи, из-под которой на правом плече робко выбивается узкая лямка чего-то бежевого; на ступнях незнакомки, розовых и мокрых, нет ничего.
– Привет! – радостно приветствует тебя девушка, подняв руку в доброжелательном жесте, заметив, что ты проснулся и пялишься на неё. – Я Хеми, а ты?
– Где мы? – спрашиваешь ты, несколько напряжённый присутствием рядом девушки в такой странный час. Хеми, конечно, милая, но что она делает в мире застывшего времени, почему она здесь, где нет и не может быть кого-либо ещё?
– Не знаю, – честно признаётся пара косичек, смущенно хихикая затем. – Терминал утверждает, что мы на суде.
Терминал? Тот, с глазом?
– На суде? – эхом отзываешься ты. – И кого мы судим?
Твоя шутка явно приходится по духу Хеми, та звонко смеётся.
– Не мы судим, а нас, – сообщает она голосом с небольшой капелькой сомнения, словно допуская, что ты можешь не поверить ей. – Нам предложат небольшую загадку, и наши ответы определят нашу судьбу. Так сказал терминал.
Ты подходишь к старомодному устройству из экрана и клавиатуры непривычного дизайна, с большими, желтоватыми клавишами. Белый глаз внимательно смотрит прямо на тебя, после чего рассыпается веером букв.
«Каждому из вас уготовано решить судьбу другого, и допускаются всего два возможных голоса. Виновен? Безгрешен? Если вы оба признаете друг друга безгрешными, то пред вами откроются врата рая и вы переродитесь где-то в этом мире и сумеете продолжить свой земной путь. Если вы оба признаете друг друга виновными, то будете вдвоём направлены в Чистилище. Тот же, кто сочтёт виновным признавшего его безгрешным, будет одарён свободой и взойдёт на землю истинного мира, а преданный им сотрётся из существования и обернётся ничем, и пропадут из памяти мира все следы его.»
Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, ты прижимаешь ладонь ко лбу. Сильно. Вдавливая ладонь глубже и глубже, натирая ей кость лба.
– Восхитительная загадка, – угрюмо произносишь ты.
«Выбор надлежит сделать единовременно, и вам предоставлена полная свобода взаимодействия до того момента; голосование начнётся тогда, когда себя сочтёт готовым любой из вас. Нажмите любую кнопку на клавиатуре для начала голосования.»
– Ну, я решила подождать тебя, – робко улыбается Хеми. – Иначе это было бы нечестно, да?
– Уже готова? – хмыкаешь ты. Девушка опускает взгляд и не отвечает.
«Детали обвинения содержатся в конвертах, которые можно найти у входа в башню.»
– Под башней, видимо, подразумевается административный корпус, – сообщает девушка. – Там как раз лежали два конверта, подписанный на моё имя («для Хеми») и абсолютно чистый. Наверное, твой?
Русые косички протягивают тебя запечатанный конверт, ты отступаешь на шаг и разрываешь бумагу; внутри, находится небольшая записка, выполненная изящным, кажущимся знакомым почерком, который, вроде бы, ты и вправду недавно где-то видел. Хм?
«...обвиняется в умышленной порче чужого имущества, жестоком обращении с животными, превышении допустимых пределов, убийстве (список незнакомых имён, всего четыре). Подписываюсь, Азомбруа.»
Твои действия?
1) Начать голосование:
а) И избрать вердикт «виновна».
б) И избрать вердикт «безгрешна».
2) Сконцентрироваться и попытаться вырваться из иллюзии Исповедальни.
3) Поговорить о чём-либо с Хеми.
4) Не спешить с голосованием и прогуляться вдвоём, наслаждаясь красотой окружения, обсуждая отвлечённые темы.
5) Попытаться сорвать голосование:
а) Уничтожив терминал.
б) Атаковав Хеми.
6) Что-либо ещё?
Торопиться некуда; ты продолжаешь наслаждаться медитативной красотой окружения, закрывая глаза и словно вновь проваливаясь в тихий, лишённый картинок, сон, по пробуждению обнаруживая всё те же цифры на пластиковом глазе серебряной змеи. Сквозь лишённый протяженности, точно отсутствие тортика, промежуток времени, ты поднимаешься со скамейки, но не потому, что затекли конечности, или надоело лежать, нет, ничего такого не произошло и никогда не произойдёт в этой мечте, твоё действие есть лишь мимолётный каприз любопытства. Зелёные лианы оплетают здание, а у входа в главный блок, на ступенях гранитной лестницы, сидит незнакомая девушка, на вид чуть старше тебя, с русыми волосами, заплетёнными в две косички до середины лопаток. Какой милый контраст, отмечаешь ты, любуясь девушкой, одетой в туго обнимающую кожу розовую юбку, короткую, примерно полторы ладони в длину, и подобие белой маечки, оголяющей подмышки и плечи, из-под которой на правом плече робко выбивается узкая лямка чего-то бежевого; на ступнях незнакомки, розовых и мокрых, нет ничего.
– Привет! – радостно приветствует тебя девушка, подняв руку в доброжелательном жесте, заметив, что ты проснулся и пялишься на неё. – Я Хеми, а ты?
– Где мы? – спрашиваешь ты, несколько напряжённый присутствием рядом девушки в такой странный час. Хеми, конечно, милая, но что она делает в мире застывшего времени, почему она здесь, где нет и не может быть кого-либо ещё?
– Не знаю, – честно признаётся пара косичек, смущенно хихикая затем. – Терминал утверждает, что мы на суде.
Терминал? Тот, с глазом?
– На суде? – эхом отзываешься ты. – И кого мы судим?
Твоя шутка явно приходится по духу Хеми, та звонко смеётся.
– Не мы судим, а нас, – сообщает она голосом с небольшой капелькой сомнения, словно допуская, что ты можешь не поверить ей. – Нам предложат небольшую загадку, и наши ответы определят нашу судьбу. Так сказал терминал.
Ты подходишь к старомодному устройству из экрана и клавиатуры непривычного дизайна, с большими, желтоватыми клавишами. Белый глаз внимательно смотрит прямо на тебя, после чего рассыпается веером букв.
«Каждому из вас уготовано решить судьбу другого, и допускаются всего два возможных голоса. Виновен? Безгрешен? Если вы оба признаете друг друга безгрешными, то пред вами откроются врата рая и вы переродитесь где-то в этом мире и сумеете продолжить свой земной путь. Если вы оба признаете друг друга виновными, то будете вдвоём направлены в Чистилище. Тот же, кто сочтёт виновным признавшего его безгрешным, будет одарён свободой и взойдёт на землю истинного мира, а преданный им сотрётся из существования и обернётся ничем, и пропадут из памяти мира все следы его.»
Не в силах справиться с нахлынувшими чувствами, ты прижимаешь ладонь ко лбу. Сильно. Вдавливая ладонь глубже и глубже, натирая ей кость лба.
– Восхитительная загадка, – угрюмо произносишь ты.
«Выбор надлежит сделать единовременно, и вам предоставлена полная свобода взаимодействия до того момента; голосование начнётся тогда, когда себя сочтёт готовым любой из вас. Нажмите любую кнопку на клавиатуре для начала голосования.»
– Ну, я решила подождать тебя, – робко улыбается Хеми. – Иначе это было бы нечестно, да?
– Уже готова? – хмыкаешь ты. Девушка опускает взгляд и не отвечает.
«Детали обвинения содержатся в конвертах, которые можно найти у входа в башню.»
– Под башней, видимо, подразумевается административный корпус, – сообщает девушка. – Там как раз лежали два конверта, подписанный на моё имя («для Хеми») и абсолютно чистый. Наверное, твой?
Русые косички протягивают тебя запечатанный конверт, ты отступаешь на шаг и разрываешь бумагу; внутри, находится небольшая записка, выполненная изящным, кажущимся знакомым почерком, который, вроде бы, ты и вправду недавно где-то видел. Хм?
«...обвиняется в умышленной порче чужого имущества, жестоком обращении с животными, превышении допустимых пределов, убийстве (список незнакомых имён, всего четыре). Подписываюсь, Азомбруа.»
Твои действия?
1) Начать голосование:
а) И избрать вердикт «виновна».
б) И избрать вердикт «безгрешна».
2) Сконцентрироваться и попытаться вырваться из иллюзии Исповедальни.
3) Поговорить о чём-либо с Хеми.
4) Не спешить с голосованием и прогуляться вдвоём, наслаждаясь красотой окружения, обсуждая отвлечённые темы.
5) Попытаться сорвать голосование:
а) Уничтожив терминал.
б) Атаковав Хеми.
6) Что-либо ещё?
Так это наша принцесса! Пацаны, это наш шанс искупить вину! Давайте прогуляемся с ней, поболтаем, в общем произведем благоприятное впечатление, чтобы она за нас проголосовала как "невиновен". Ну и сами, ясное дело, проголосуем так же! В итоге +1 девочка к гарему, збс же!
>4) Не спешить с голосованием и прогуляться вдвоём, наслаждаясь красотой окружения, обсуждая отвлечённые темы.
Сказать терминалу и Хеми, что в приличном обществе за столь небрежную диллему узника бьют ебальники. Ну и всячески понасмехаться над тупейшей загадкой в нашей жизни.
Для начала можно немного пообщаться. Спрашиваем у Хеми: "Хеми, вот как ты считаешь, почему я убил тебя?".
А разве мы убили ее? Когда успели?
1. Нас, скорее всего, обвинили в её убийстве. Почему мы это сделали? Потому что считали, что Хеми Разве правильно не "Химе"? маньяк-убийца и вообще плохая. Что мы узнали об этом позже, неважно. К данному энкаунтеру мы имели нужную информацию, просто в начале свернули не туда, а скрипты не рассчитаны на это. Так, если мы считаем её виновной в убийствах, порче и жестокости, то мы невиновны, ибо исполняли приговор. Если же мы не считаем её виновной, то мы убили невинную девушку, мы виновны.
2. Мы, как сказала сама Исповедальня, обычно-кун, для нас свойственной пойти на поводу у более инициативных. То есть, если Хеми сочтёт нас виновным, мы сочтём виновной её. И наоборот.
3. Сговариваемся с девочкой о следующем. Она говорит: "Если я невиновна, то он виновен. Если я виновна, то он невиновен". Мы говорим: "Если я невиновен, то она невиновна. Если я виновен, то она виновна".
4. Суд зависает в бесконечном цикле и аварийно завершается.
Ну а разве она не принцесса? Кого еще мог иметь ввиду Азомбруа в этой записке?
>Разве правильно не "Химе"?
Вряд ли наш ОП мог так ошибиться, скорее всего специально переставил местами гласные.
Ну и наверное одного вопроса будет маловато, так что еще спросить: "Алсо, Хеми-химе, где твои туфли?".
> у а разве она не принцесса? Кого еще мог иметь ввиду Азомбруа в этой записке?
Доказательств нет. Надо уточнить у нее.
И вообще, откуда список из 4 имен-фамилий, блядь? Мы никого не убивали! Ну, кроме несчастной девушки в бочке.
>Доказательств нет. Надо уточнить у нее
Ну вот если по ее ответу и поймем: если не поймет о чем мы и не скажет ничего внятного, значит не угадали.
>И вообще, откуда список из 4 имен-фамилий, блядь? Мы никого не убивали!
Очевидные сотрудники карнавала, убитые принцессой и рыцарем. Жестокое обращение с тиграми туда же.
Это, кстати, не противоречит реквестам поболтать сначала с девочкой, так что дополню:
4) Берём у Хеми автограф, спрашиваем про горошины под пириной, секреты производства лебедей из косточек, хороши ли гномы в хозяйстве. Поговорить с настоящей принцессой удаётся нечасто. Заявляем, что она была неотразима в том фильме про клыкастого льва в костюме и говорящие канделябры. Со своей стороны, рассказываем про нелёгкую жизнь простых смертных. Приходится подрабатывать клоуном у клоунов, а чтобы увидеть новый сезон любимого аниме, нужно набегать на анимумагазины из других измерений.
>И вообще, откуда список из 4 имен-фамилий, блядь?
Это не мы, это гражданка Хеми Химеова.
двачую этих
>где-то в этом мире
Вот где собака зарыта. Требуем у Исповедальни информации, как далеко это от наших союзников (тобишь Белруаз и Леви).
– Чем займёмся сейчас? – хмыкает Р'Зат, стоит ярко-жёлтой спине лидера отряда скрыться в шатре с аттракционом. Кажется, девочка не хочет расставаться ни на миг с новообретёнными друзьями и немного беспокоится, что те молчаливо уйдут прочь.
– Это же очевидно! – хлопает в ладони Левиаан, интуитивно догадываясь, что пост временного руководителя следует занять ей. Почему? Потому что у неё самый звонкий голос! И самое пламенное сердце! – Доблестное дело божественной революции должно продолжаться.
Эти слова девочка произнесла не так громко – что ж, нужно соблюдать секретность. Конспирацию! Никакому лидеру не следует подавать подчинённым неправильный пример, потому и сокрытие собственной восторженности есть теперь прямая обязанность девочки.
– Предполагаю, что следует попытаться найти ещё союзников, – замечает Белруаз, с одной стороны, очень довольная своим новым платьем (особенно тем, что они наконец-то сумели совладать со шнуровкой), с другой, взволнованная неожиданным осознанием: в отсутствие лидера, кто-то должен взять на себя право управлением отряда, и на этот важный пост не подходят ни Левиаан, слишком легкомысленная и иррациональная, ни Р'Зат, присоединившаяся буквально только что. Что же! Путь власти тяжел, неблагодарен и, порой, требует жестоких решений, но, Белруаз верит, подруги сумеют понять настоящую важность её труда. Кроме того, нужно думать о будущем: разве будет рад настоящий лидер, обнаружив по своему возвращению бардак и отсутствие каких-либо вменяемых результатов? Нет! Но его встретят прекрасные новости, новости успеха и торжества, и сообщит их милый заместитель, с красными волосами и в форме горничной.
– Главное правило революции, – улыбается Р'Зат, вонзив ножку зонтика в землю и положив руки на белую шляпку подобно королю Артуру, опирающемуся на рукоять Эскалибура. – Мало взывать к народу, нужно и искусно прятаться от власти. Восстание погибает не тогда, когда заканчивается доступный людской ресурс, но когда свергаемая сторона ловит руководство движения.
– Позвольте с вами не согласиться, – Левиаан поправляет воображаемые очки. – Роль отдельного человека в истории несущественна, ведь её творят глубинные, неподвластные человеческому рассудку силы.
– Слепые массы? – с интересом спрашивает красноволоска.
– Спящие боги, – пожимает плечами дочь морей, внезапно обнаруживая ещё один аргумент в поддержку своего естественного права на власть, параллельно прикидывая, кого из известных богов можно отнести к слепым массам. Определяющий критерий – большой вес, отсутствие глаз и, конечно же, поразительная сонливость.
Кукла лишь усмехается, слушая разговор новых подруг: они не восприняли её слова, и им неведома нависшая угроза; в таком случае, Р'Зат станет их проводником по карнавалу, их проводником и спасителем, а кто такой проводник? Идущий впереди. Кто идёт впереди? Лидер. Что лидер делает с обществом? Спасает, спасает от неминуемого краха анархии. Всё сходится, абсолютно всё! Как говорится, умные всегда прислушиваются к шёпоту власти, а Р'Зат умна. Нет большего преступления, чем предательство, и нет предательства страшнее, чем предательство самой себя; если все пожертвуют своими интересами ради интересов общины, то что произойдёт? Они уедут в Техас! О, дорогая черепашка на небесах, если, конечно, ты до них уже доползла, я, Р'Зат, сделала сегодня ещё один шаг ко всеобщему счастью, приблизив день моего мирового господства; пусть моих подчинённых пока только двое, они прекрасные люди и определенно окажутся полезны в привлечении больших масс!
От розовых мечтаний маленькую продавщицу сахарной ваты пробуждает внимательный, настороженный, подозрительный взгляд Левиаан, взгляд жёлтых глаз, возмущённый взгляд девочки, неожиданно осознавшей, что письмо в ящик для обуви положил вот тот невидимка с парты спереди.
– Ты же должна придумать новое имя, – тихим, сдержанным голосом сообщает Левиаан, бурля волнами холодного кипения. Такое вообще существует? Неважно, ведь точно должен быть холодный синтез, обещающий получение захватывающих дух количеств энергии, которая, конечно же, порой весьма разрушительна, прямо как серокожая девочка, ухватившая куклу за щёки и пытающаяся растянуть фарфор в разные стороны.
– Ай! Ай! Отпусти! – возмущается Р'Зат, осознавая беспомощность перед лицом этой силы, неприятную, омерзительную и возбуждающую. Что делать? Как ответить, когда подруга дёргает тебя за щёки? Реагировать агрессивно непродуктивно, ведь тогда вы поссоритесь, но и ответить таким же потягиванием невозможно, ведь Левиаан такая высокая! Остаётся только терпеть и взывать к милосердию, вот оно, проклятие девочки-моэ (которой, вне всякого сомнения, себя Р'Зат и считает), её проклятие и сила, и, всё-таки, проклятие. О, моя милая и любимая черепашка на небесах, которую я всё время забывала кормить, пожалуйста, спрыгни с облака и упади метеоритом на эту грешную землю, отвлеки эту суровую девушку, захватит с собой подруг, чтобы ей точно стало интересно! Не каждый день видишь черепашек, бомбардирующих планету, ведь так?
– Имя! Просто скажи имя! – неистовствует Левиаан. – Это просьба нашего лидера, и я, Левиаан Слеер, никогда не подведу его надежд!
– Как я должна придумать имя, когда меня дёргают за щёки?! – возмущается кукла, медленно соображая, что черепашка не спешит прыгать с небес: видимо, всё-таки не доползла.
– Отставить пререкания, солдат! – Левиаан ухватила девочку одной рукой за челюсть и поочередно нажимает на её щёки большим и указательным пальцами. Так намного удобнее! – Белруаз, притворись добрым полицейским!
– Не желаете ли кофейку? – улыбается красноволоска, гладя куклу по плечу в знак доброты своих намерений. – Знаете, а в некоторых странах приговорённым к смертной казни дают право последней трапезы, любых блюд на выбор! Разве это не чудесно?
Р'Зат замирает, прекращая на мгновение попытки сопротивления.
– Кто из вас тут добрый полицейский? – ехидно спрашивает одна. Точнее, пытается, ведь говорит с зажатой чужой рукой челюстью довольно тяжело, и получающиеся звуки выходят немного неразборчивыми.
– Нет, это плохое имя! – решительно возражает Левиаан. – И вообще, что ты только что произнесла? Похоже на язык древней расы!
– Мамка твоя язык древней расы!! – пытается возмутиться кукла, но с точно таким же успехом; девочке не доведётся узнать, как же иронично близка она к правде.
– Я верю в тебя! – вдохновленно сообщает жёлтоглазка, вспомнив про самую главную обязанность лидера отряда: произнесение пламенных речей. – Я верю в тебя, а Белруаз верит в мою веру в тебя, так что верь в Белруаз, дева, которую собрал Моруока!
– Верь в мою веру в Левиаан! – увлечённо вторит подруге красноволоска, сверкая треугольными зубами.
– Вы знаете, что вы не звучите хоть сколько-то убедительно? – ухмыляется Р'Зат, всё так же неудачно.
– Леви, – демонодевочка хлопает желтоглазку по плечу. – Убери руку с её лица, наша подруга, кажется, хочет что-то сказать.
– Давайте просто уберём апостроф, если вам он так не нравится, – вздыхает РЗат, чувствуя усталость и потерю всякого желания громко возмущаться. Серокожая красавица показывает ей большой палец.
– Молодец! Теперь нам не придётся экранировать твоё имя при записи в переменную. Знаешь, почему это так важно?
– Почему? – хмыкает кукла, потирая подбородок, который Левиаан сжимала капельку слишком сильно.
– Потому что экранирование подразумевает вставку в тебя слэша, длинной кривой палочки. Порой меня саму поражает, насколько же программисты пошлые и изобретательные!
Так Р'Зат и осознала, что запас её способности возмущаться далеко, далеко, далеко не исчерпан. И ку~уда больше, чем она сама представляла.
– Это же очевидно! – хлопает в ладони Левиаан, интуитивно догадываясь, что пост временного руководителя следует занять ей. Почему? Потому что у неё самый звонкий голос! И самое пламенное сердце! – Доблестное дело божественной революции должно продолжаться.
Эти слова девочка произнесла не так громко – что ж, нужно соблюдать секретность. Конспирацию! Никакому лидеру не следует подавать подчинённым неправильный пример, потому и сокрытие собственной восторженности есть теперь прямая обязанность девочки.
– Предполагаю, что следует попытаться найти ещё союзников, – замечает Белруаз, с одной стороны, очень довольная своим новым платьем (особенно тем, что они наконец-то сумели совладать со шнуровкой), с другой, взволнованная неожиданным осознанием: в отсутствие лидера, кто-то должен взять на себя право управлением отряда, и на этот важный пост не подходят ни Левиаан, слишком легкомысленная и иррациональная, ни Р'Зат, присоединившаяся буквально только что. Что же! Путь власти тяжел, неблагодарен и, порой, требует жестоких решений, но, Белруаз верит, подруги сумеют понять настоящую важность её труда. Кроме того, нужно думать о будущем: разве будет рад настоящий лидер, обнаружив по своему возвращению бардак и отсутствие каких-либо вменяемых результатов? Нет! Но его встретят прекрасные новости, новости успеха и торжества, и сообщит их милый заместитель, с красными волосами и в форме горничной.
– Главное правило революции, – улыбается Р'Зат, вонзив ножку зонтика в землю и положив руки на белую шляпку подобно королю Артуру, опирающемуся на рукоять Эскалибура. – Мало взывать к народу, нужно и искусно прятаться от власти. Восстание погибает не тогда, когда заканчивается доступный людской ресурс, но когда свергаемая сторона ловит руководство движения.
– Позвольте с вами не согласиться, – Левиаан поправляет воображаемые очки. – Роль отдельного человека в истории несущественна, ведь её творят глубинные, неподвластные человеческому рассудку силы.
– Слепые массы? – с интересом спрашивает красноволоска.
– Спящие боги, – пожимает плечами дочь морей, внезапно обнаруживая ещё один аргумент в поддержку своего естественного права на власть, параллельно прикидывая, кого из известных богов можно отнести к слепым массам. Определяющий критерий – большой вес, отсутствие глаз и, конечно же, поразительная сонливость.
Кукла лишь усмехается, слушая разговор новых подруг: они не восприняли её слова, и им неведома нависшая угроза; в таком случае, Р'Зат станет их проводником по карнавалу, их проводником и спасителем, а кто такой проводник? Идущий впереди. Кто идёт впереди? Лидер. Что лидер делает с обществом? Спасает, спасает от неминуемого краха анархии. Всё сходится, абсолютно всё! Как говорится, умные всегда прислушиваются к шёпоту власти, а Р'Зат умна. Нет большего преступления, чем предательство, и нет предательства страшнее, чем предательство самой себя; если все пожертвуют своими интересами ради интересов общины, то что произойдёт? Они уедут в Техас! О, дорогая черепашка на небесах, если, конечно, ты до них уже доползла, я, Р'Зат, сделала сегодня ещё один шаг ко всеобщему счастью, приблизив день моего мирового господства; пусть моих подчинённых пока только двое, они прекрасные люди и определенно окажутся полезны в привлечении больших масс!
От розовых мечтаний маленькую продавщицу сахарной ваты пробуждает внимательный, настороженный, подозрительный взгляд Левиаан, взгляд жёлтых глаз, возмущённый взгляд девочки, неожиданно осознавшей, что письмо в ящик для обуви положил вот тот невидимка с парты спереди.
– Ты же должна придумать новое имя, – тихим, сдержанным голосом сообщает Левиаан, бурля волнами холодного кипения. Такое вообще существует? Неважно, ведь точно должен быть холодный синтез, обещающий получение захватывающих дух количеств энергии, которая, конечно же, порой весьма разрушительна, прямо как серокожая девочка, ухватившая куклу за щёки и пытающаяся растянуть фарфор в разные стороны.
– Ай! Ай! Отпусти! – возмущается Р'Зат, осознавая беспомощность перед лицом этой силы, неприятную, омерзительную и возбуждающую. Что делать? Как ответить, когда подруга дёргает тебя за щёки? Реагировать агрессивно непродуктивно, ведь тогда вы поссоритесь, но и ответить таким же потягиванием невозможно, ведь Левиаан такая высокая! Остаётся только терпеть и взывать к милосердию, вот оно, проклятие девочки-моэ (которой, вне всякого сомнения, себя Р'Зат и считает), её проклятие и сила, и, всё-таки, проклятие. О, моя милая и любимая черепашка на небесах, которую я всё время забывала кормить, пожалуйста, спрыгни с облака и упади метеоритом на эту грешную землю, отвлеки эту суровую девушку, захватит с собой подруг, чтобы ей точно стало интересно! Не каждый день видишь черепашек, бомбардирующих планету, ведь так?
– Имя! Просто скажи имя! – неистовствует Левиаан. – Это просьба нашего лидера, и я, Левиаан Слеер, никогда не подведу его надежд!
– Как я должна придумать имя, когда меня дёргают за щёки?! – возмущается кукла, медленно соображая, что черепашка не спешит прыгать с небес: видимо, всё-таки не доползла.
– Отставить пререкания, солдат! – Левиаан ухватила девочку одной рукой за челюсть и поочередно нажимает на её щёки большим и указательным пальцами. Так намного удобнее! – Белруаз, притворись добрым полицейским!
– Не желаете ли кофейку? – улыбается красноволоска, гладя куклу по плечу в знак доброты своих намерений. – Знаете, а в некоторых странах приговорённым к смертной казни дают право последней трапезы, любых блюд на выбор! Разве это не чудесно?
Р'Зат замирает, прекращая на мгновение попытки сопротивления.
– Кто из вас тут добрый полицейский? – ехидно спрашивает одна. Точнее, пытается, ведь говорит с зажатой чужой рукой челюстью довольно тяжело, и получающиеся звуки выходят немного неразборчивыми.
– Нет, это плохое имя! – решительно возражает Левиаан. – И вообще, что ты только что произнесла? Похоже на язык древней расы!
– Мамка твоя язык древней расы!! – пытается возмутиться кукла, но с точно таким же успехом; девочке не доведётся узнать, как же иронично близка она к правде.
– Я верю в тебя! – вдохновленно сообщает жёлтоглазка, вспомнив про самую главную обязанность лидера отряда: произнесение пламенных речей. – Я верю в тебя, а Белруаз верит в мою веру в тебя, так что верь в Белруаз, дева, которую собрал Моруока!
– Верь в мою веру в Левиаан! – увлечённо вторит подруге красноволоска, сверкая треугольными зубами.
– Вы знаете, что вы не звучите хоть сколько-то убедительно? – ухмыляется Р'Зат, всё так же неудачно.
– Леви, – демонодевочка хлопает желтоглазку по плечу. – Убери руку с её лица, наша подруга, кажется, хочет что-то сказать.
– Давайте просто уберём апостроф, если вам он так не нравится, – вздыхает РЗат, чувствуя усталость и потерю всякого желания громко возмущаться. Серокожая красавица показывает ей большой палец.
– Молодец! Теперь нам не придётся экранировать твоё имя при записи в переменную. Знаешь, почему это так важно?
– Почему? – хмыкает кукла, потирая подбородок, который Левиаан сжимала капельку слишком сильно.
– Потому что экранирование подразумевает вставку в тебя слэша, длинной кривой палочки. Порой меня саму поражает, насколько же программисты пошлые и изобретательные!
Так Р'Зат и осознала, что запас её способности возмущаться далеко, далеко, далеко не исчерпан. И ку~уда больше, чем она сама представляла.
– Я про директора, – бурчит кукла, возобновляя попытки предупредить подруг о нависшей угрозе. Что ж, власть захватить не так легко, и порой глупый народ к тебе не прислушивается, но никогда нельзя обвинять в этом его самого. Плох тот руководитель, которому мешает его инструмент; надо продолжать пытаться! Продолжать бой, невзирая на неудачи, стремясь прямо к звёздам и мировому господству!
– Он может захотеть вашей крови, и захотеть сильно прямо сейчас. Конфронтация неизбежна, но хорошо бы дождаться электромага в безопасной обстановке, – сообщает РЗат.
– Предлагаешь где-то спрятаться? – уточняет Белруаз.
– Да, совмещая с привлечением новых сторонников. Направимся к Моруоке?
– Сперва зайдём к той девочке с каштановыми хвостиками! Твоя же сестра? – улыбается Левиаан. – Она подарила такой чудный костюм нашему лидеру, я определенно хочу узнать, нет ли у неё ещё чего!
Кукла неспешным взглядом проходится по серой коже девушки, одетой в короткие шортики и небольшой топик. Без чего-либо ещё. Да, её можно понять, симпатизировать её желанию. Бедняжка, ей наверняка холодно, а она ничего и не говорит; РЗат преисполняется особой теплотой благодарности к любимому фиолетовому платьицу, такому скромному, длинному и удобному. Как же грустно девочкам, носящим юбки до колен или, хуже того, мини; но это их выбор, их благородная жертва во имя красоты, и куклу укалывает чувство благоговения. Как же хорошо быть свободной. Можно ходить по магазинам. Можно ходить по магазинам с подругами!
– Твоя сестра заведует каким-то из аттракционов? – спрашивает Белруаз. РЗат передёргивает.
– Аттракционом? Когда я продаю шарики и вату? Нет, она точно так же, продаёт сувениры и хотдоги.
– Хотдоги – это хорошо, – замечает красноволоска.
Шатёр П'Гор, «Ларёк Сувениров и Закусок», освещается причудливой зеленоватой лампой, изящно сочетающейся с изумрудами глаз хозяйки, и разделён на две части деревянным столом, своеобразным прилавком, над которым витают клочья сиреневого дыма. По центру прилавка расположен внушительный хрустальный шар с плотным туманом внутри, окруженный всевозможными сверкающими безделушками. Точь-в-точь лавка волшебника! Сама хозяйка, до этого скучающая, едва завидев входящих девочек, моментально схватывает со стола позолоченную трубку и принимается пускать из неё сиреневый дым. Всё ради образа, однако.
– Есть новость, – приветствует сестру РЗат, вошедшая последней, – Сегодня я покидаю карнавал и отправляюсь путешествовать!
– Эх? Уже? – с небольшой грустью в голосе отвечает П'Гор, откладывая трубку в сторону, поняв, что гости не намереваются покупаться на это представление. Левиаан с интересом рассматривает выставленные товары, особенно заинтересовавшись дорогим кинжалом для торжественных церемоний с закрученным спиралью лезвием, Белруаз же выискивает взглядом обещанные хотдоги; обнаружив их, а точнее, всё необходимое для их приготовления в скромном углу, девочка облизывается и присоединяется к Левиаан. Точнее, нет, моментально передумав, вспомнив, что настоящий лидер просто обязан присутствовать на важных переговорах.
– Да. Отправляюсь сегодня вечером, вместе с моими новыми друзьями, – хвастается кукла. – Сразу после победы над Голодным Богом. Не желаешь присоединиться? К торжественной революции, я имею в виду.
П'Гор медлит с ответом, явно неуверенная.
– А Моруока?
– Мы не причиним ему вреда.
– О Моруоке! – присоединяется к переговорам Левиаан, сияя радостью человека, придумавшего хитрый план. – Есть ли у кукол души?
– Почему ты спрашиваешь? – с подозрением переспрашивает РЗат. П'Гор улыбается.
– Да. Но не подумай, это не чьи-то ещё, похищенные! Наш создатель, Моруока, получил возможность призывать души и сооружать вокруг них тела. Так мы и появились.
– То есть, души получаются из-за магии Голодного Бога, и мы не знаем, откуда Бог их берёт. Это довольно неприятный вопрос: противно думать, что на самом деле меня определяет эссенция чьего-то чужого существования.
– Не переживай, у нас так же! – заверяет куклу желтоглазка. – Это называется «генетика». Насчёт той металлической девочки, которую никто почему-то не называл по имени,
– Имени у неё пока нет, – хмыкает РЗат с той ревностью, которую средний ребенок испытывает ко младшему.
– Нет имени? – вкрадчиво улыбается Левиаан, словно услышанное подтверждает её ожидания.
– И нет души. Она скорее голем, чем кукла.
– А в чём разница? – интересуется Белруаз.
– Всё просто, – объясняет П'Гор, пока немного задетая постановкой вопроса стрекоза не успела сказать ничего нехорошего. – Големы не осознают себя как самостоятельный организм и не могут существовать без исполнения приказов. Без указаний, что делать, они неспособны совершить какое-либо действие.
– Моруоку этот небольшой момент тоже смущает, – вздыхает Р'Зат. – Мне порой кажется, что он видит нас чужими из-за неясности происхождения душ. Душа у последнего творения поэтому и отсутствует. Имя? Он пока не придумал.
– Я думаю, ты ошибаешься, – П'Гор останавливает поток сомнений сестры. – Моруока любит нас, и никогда не подумает о нас как о чужих. Я думаю, если мы узнаем, кем были раньше,
Мисс пастельно-зелёные волосы передёргивает.
– Ни в коем случае. Этот вопрос бессмыслен, нас не существовало до нашего рождения и точка. Общность души, чем бы душа не была, ничего не подразумевает, просто посмотри на восхитительный пример этой девочки. Про генетику. Он мне очень нравится.
РЗат поглаживает Левиаан по руке. Жёлтоглазка в долгу не остаётся и треплет волосы кукле.
– Я не пытаюсь отрицать наше существование, – мягко сообщает сестре П'Гор. – Я просто говорю, что было бы любопытно узнать.
– Есть вещи важнее знания, – возражает стрекоза, чувствующая себя немного беззащитно без зонтика, который опять пришлось оставить на улице. Кажется, обсуждаемая тема для неё болезненная, – и П'Гор, как мудрая старшая сестра, спокойно вздыхает, готовая пожертвовать победой в споре.
– Он может захотеть вашей крови, и захотеть сильно прямо сейчас. Конфронтация неизбежна, но хорошо бы дождаться электромага в безопасной обстановке, – сообщает РЗат.
– Предлагаешь где-то спрятаться? – уточняет Белруаз.
– Да, совмещая с привлечением новых сторонников. Направимся к Моруоке?
– Сперва зайдём к той девочке с каштановыми хвостиками! Твоя же сестра? – улыбается Левиаан. – Она подарила такой чудный костюм нашему лидеру, я определенно хочу узнать, нет ли у неё ещё чего!
Кукла неспешным взглядом проходится по серой коже девушки, одетой в короткие шортики и небольшой топик. Без чего-либо ещё. Да, её можно понять, симпатизировать её желанию. Бедняжка, ей наверняка холодно, а она ничего и не говорит; РЗат преисполняется особой теплотой благодарности к любимому фиолетовому платьицу, такому скромному, длинному и удобному. Как же грустно девочкам, носящим юбки до колен или, хуже того, мини; но это их выбор, их благородная жертва во имя красоты, и куклу укалывает чувство благоговения. Как же хорошо быть свободной. Можно ходить по магазинам. Можно ходить по магазинам с подругами!
– Твоя сестра заведует каким-то из аттракционов? – спрашивает Белруаз. РЗат передёргивает.
– Аттракционом? Когда я продаю шарики и вату? Нет, она точно так же, продаёт сувениры и хотдоги.
– Хотдоги – это хорошо, – замечает красноволоска.
Шатёр П'Гор, «Ларёк Сувениров и Закусок», освещается причудливой зеленоватой лампой, изящно сочетающейся с изумрудами глаз хозяйки, и разделён на две части деревянным столом, своеобразным прилавком, над которым витают клочья сиреневого дыма. По центру прилавка расположен внушительный хрустальный шар с плотным туманом внутри, окруженный всевозможными сверкающими безделушками. Точь-в-точь лавка волшебника! Сама хозяйка, до этого скучающая, едва завидев входящих девочек, моментально схватывает со стола позолоченную трубку и принимается пускать из неё сиреневый дым. Всё ради образа, однако.
– Есть новость, – приветствует сестру РЗат, вошедшая последней, – Сегодня я покидаю карнавал и отправляюсь путешествовать!
– Эх? Уже? – с небольшой грустью в голосе отвечает П'Гор, откладывая трубку в сторону, поняв, что гости не намереваются покупаться на это представление. Левиаан с интересом рассматривает выставленные товары, особенно заинтересовавшись дорогим кинжалом для торжественных церемоний с закрученным спиралью лезвием, Белруаз же выискивает взглядом обещанные хотдоги; обнаружив их, а точнее, всё необходимое для их приготовления в скромном углу, девочка облизывается и присоединяется к Левиаан. Точнее, нет, моментально передумав, вспомнив, что настоящий лидер просто обязан присутствовать на важных переговорах.
– Да. Отправляюсь сегодня вечером, вместе с моими новыми друзьями, – хвастается кукла. – Сразу после победы над Голодным Богом. Не желаешь присоединиться? К торжественной революции, я имею в виду.
П'Гор медлит с ответом, явно неуверенная.
– А Моруока?
– Мы не причиним ему вреда.
– О Моруоке! – присоединяется к переговорам Левиаан, сияя радостью человека, придумавшего хитрый план. – Есть ли у кукол души?
– Почему ты спрашиваешь? – с подозрением переспрашивает РЗат. П'Гор улыбается.
– Да. Но не подумай, это не чьи-то ещё, похищенные! Наш создатель, Моруока, получил возможность призывать души и сооружать вокруг них тела. Так мы и появились.
– То есть, души получаются из-за магии Голодного Бога, и мы не знаем, откуда Бог их берёт. Это довольно неприятный вопрос: противно думать, что на самом деле меня определяет эссенция чьего-то чужого существования.
– Не переживай, у нас так же! – заверяет куклу желтоглазка. – Это называется «генетика». Насчёт той металлической девочки, которую никто почему-то не называл по имени,
– Имени у неё пока нет, – хмыкает РЗат с той ревностью, которую средний ребенок испытывает ко младшему.
– Нет имени? – вкрадчиво улыбается Левиаан, словно услышанное подтверждает её ожидания.
– И нет души. Она скорее голем, чем кукла.
– А в чём разница? – интересуется Белруаз.
– Всё просто, – объясняет П'Гор, пока немного задетая постановкой вопроса стрекоза не успела сказать ничего нехорошего. – Големы не осознают себя как самостоятельный организм и не могут существовать без исполнения приказов. Без указаний, что делать, они неспособны совершить какое-либо действие.
– Моруоку этот небольшой момент тоже смущает, – вздыхает Р'Зат. – Мне порой кажется, что он видит нас чужими из-за неясности происхождения душ. Душа у последнего творения поэтому и отсутствует. Имя? Он пока не придумал.
– Я думаю, ты ошибаешься, – П'Гор останавливает поток сомнений сестры. – Моруока любит нас, и никогда не подумает о нас как о чужих. Я думаю, если мы узнаем, кем были раньше,
Мисс пастельно-зелёные волосы передёргивает.
– Ни в коем случае. Этот вопрос бессмыслен, нас не существовало до нашего рождения и точка. Общность души, чем бы душа не была, ничего не подразумевает, просто посмотри на восхитительный пример этой девочки. Про генетику. Он мне очень нравится.
РЗат поглаживает Левиаан по руке. Жёлтоглазка в долгу не остаётся и треплет волосы кукле.
– Я не пытаюсь отрицать наше существование, – мягко сообщает сестре П'Гор. – Я просто говорю, что было бы любопытно узнать.
– Есть вещи важнее знания, – возражает стрекоза, чувствующая себя немного беззащитно без зонтика, который опять пришлось оставить на улице. Кажется, обсуждаемая тема для неё болезненная, – и П'Гор, как мудрая старшая сестра, спокойно вздыхает, готовая пожертвовать победой в споре.
– К слову, а почему ты спрашиваешь? – любопытство, однако, перевешивает, и каштановые хвостики обращается к Левиаан, вспомнив, что породило дискуссию.
– Голодный Бог, говорят, содержит в себе души им пожранных?
– Это просто слух, неясно, как оно работает на самом деле! – поспешно оправдывается продавец сахарной ваты.
– А раз так, его уничтожение освободит душу принцессы, и Моруока сможет поместить её в тело металлической девочки! – вдохновенно заявляет желтоглазка, гордая, радостная, наконец добравшаяся до самой изюминки хитрого плана. – Просто представьте! Душа принцессы, с сильной волей, магически одарённая, благородной крови! Достойное завершение величайшего творения, не так ли?
Слова девочки встречены молчанием размышлений.
– Я думаю, попробовать стоит, – заявляет Белруаз, неуверенная в хитром плане, но понимающая: подругу надо поддержать! Вовремя сказанный голос «за» позволит заручиться помощью возможных союзников; что с того, что афера с душами не получится? Голодный Бог к тому моменту уже будет побеждён.
– Вне всяких сомнений, – соглашается РЗат. Девочка понимает: план безумен! И не просто безумен, но ещё и наверняка окончится провалом. Со смертью цветка, допустим, души освободятся: а как их тогда запечатать в металле? Магия Моруоки ведь скорее всего пропадёт. Но и что? Ничего ценного не будет потеряно! Или Голодный Бог сам призовёт призрак девушки на свою защиту? Хм. Может, и сработает? Р'Зат даже рада такой возможности: она умная девочка и не ревнует младшую сестру к создателю. То есть, если и ревнует, то не настолько, чтобы пожертвовать собственным счастьем ради причинения ей вреда. Если стрекозе удастся покинуть карнавал с новыми друзьями, то пусть другие тоже будут счастливы!
– Не могу ничего сказать, – П'Гор успешно сопротивляется давлению общественного мнения. – Мне понравилось ваше выступление, бесспорно, но я не могу выступать против моей семьи.
– Семьи? – улыбается РЗат.
– Мистер Азомбруа, Кармина и дедушка Измаэль – наша семья, Р'Зат. Не только Моруока, – одарив сестру немигающим, внимательным взглядом, сообщает лучница. – Они – наша семья, всё, что от неё осталось. И они будут до последнего защищать Голодного Бога. Я не хочу причинять страданий никому из новых гостей, но я не выступлю против моей семьи. Я не хочу смерти карнавала: каким бы злом он не был, это мой дом.
Девочка вздыхает.
– И я не хочу, чтобы ты уходила, Р'Зат.
– Один вопрос, – на губах зеленоволосой девочки, нисколько не удивлённой этим признанием, сияет всё та же непонятная улыбка. – А если к нам присоединится сам Моруока?
– Это не изменит ничего, – моментально отвечает П'Гор. – Я не намерена принимать участие в трагедии этого вечера.
Действия девочек?
1) Кукла, кажется, настроена решительно. Пытаться её переубедить – пустая трата времени, да и справиться со врагом удастся без неё. Девочка заявила о своём нейтралитете, и этого достаточно.
2) П'Гор может говорить что угодно, но перед лицом создателя её мнение может измениться. Сейчас уйти, направиться к Моруоке, если удастся убедить его – вернуться к девочке.
3) Стоит проявить настойчивость и повторить предложение; присутствие П'Гор поможет в переговорах с самим Моруокой. В попытке присоединения девочки сделать акцент на том, что:
а) Если отряд потерпит неудачу, то погибнет его лидер, и прекрасный жёлтый костюм пропадёт зря.
б) Её позиция нейтралитета – всего лишь трусость, неспособность или нежелание выбрать какую-либо из сторон.
в) Моруока на деле разочаровался в даре Голодного Бога, раз пытается создать куклу без души, и смерть цветка ему не повредит.
г) Отряд не повредит никому из сотрудников, если те не предпримут самостоятельной агрессии, а смерть цветка не означает смерть карнавала.
д) Пути карнавала ошибочны, а сама П'Гор – лишь инструмент в руках зла. Она очерняет свою душу преступлениями, совершаемыми во имя чужих интересов.
е) Что-либо ещё?
При попытке убеждения возможно высказать и все пункты из приведённых примером, но, скорее всего, получится размыто и менее убедительно, чем если сконцентрировать всю харизму на одном-двух тезисах.
– Голодный Бог, говорят, содержит в себе души им пожранных?
– Это просто слух, неясно, как оно работает на самом деле! – поспешно оправдывается продавец сахарной ваты.
– А раз так, его уничтожение освободит душу принцессы, и Моруока сможет поместить её в тело металлической девочки! – вдохновенно заявляет желтоглазка, гордая, радостная, наконец добравшаяся до самой изюминки хитрого плана. – Просто представьте! Душа принцессы, с сильной волей, магически одарённая, благородной крови! Достойное завершение величайшего творения, не так ли?
Слова девочки встречены молчанием размышлений.
– Я думаю, попробовать стоит, – заявляет Белруаз, неуверенная в хитром плане, но понимающая: подругу надо поддержать! Вовремя сказанный голос «за» позволит заручиться помощью возможных союзников; что с того, что афера с душами не получится? Голодный Бог к тому моменту уже будет побеждён.
– Вне всяких сомнений, – соглашается РЗат. Девочка понимает: план безумен! И не просто безумен, но ещё и наверняка окончится провалом. Со смертью цветка, допустим, души освободятся: а как их тогда запечатать в металле? Магия Моруоки ведь скорее всего пропадёт. Но и что? Ничего ценного не будет потеряно! Или Голодный Бог сам призовёт призрак девушки на свою защиту? Хм. Может, и сработает? Р'Зат даже рада такой возможности: она умная девочка и не ревнует младшую сестру к создателю. То есть, если и ревнует, то не настолько, чтобы пожертвовать собственным счастьем ради причинения ей вреда. Если стрекозе удастся покинуть карнавал с новыми друзьями, то пусть другие тоже будут счастливы!
– Не могу ничего сказать, – П'Гор успешно сопротивляется давлению общественного мнения. – Мне понравилось ваше выступление, бесспорно, но я не могу выступать против моей семьи.
– Семьи? – улыбается РЗат.
– Мистер Азомбруа, Кармина и дедушка Измаэль – наша семья, Р'Зат. Не только Моруока, – одарив сестру немигающим, внимательным взглядом, сообщает лучница. – Они – наша семья, всё, что от неё осталось. И они будут до последнего защищать Голодного Бога. Я не хочу причинять страданий никому из новых гостей, но я не выступлю против моей семьи. Я не хочу смерти карнавала: каким бы злом он не был, это мой дом.
Девочка вздыхает.
– И я не хочу, чтобы ты уходила, Р'Зат.
– Один вопрос, – на губах зеленоволосой девочки, нисколько не удивлённой этим признанием, сияет всё та же непонятная улыбка. – А если к нам присоединится сам Моруока?
– Это не изменит ничего, – моментально отвечает П'Гор. – Я не намерена принимать участие в трагедии этого вечера.
Действия девочек?
1) Кукла, кажется, настроена решительно. Пытаться её переубедить – пустая трата времени, да и справиться со врагом удастся без неё. Девочка заявила о своём нейтралитете, и этого достаточно.
2) П'Гор может говорить что угодно, но перед лицом создателя её мнение может измениться. Сейчас уйти, направиться к Моруоке, если удастся убедить его – вернуться к девочке.
3) Стоит проявить настойчивость и повторить предложение; присутствие П'Гор поможет в переговорах с самим Моруокой. В попытке присоединения девочки сделать акцент на том, что:
а) Если отряд потерпит неудачу, то погибнет его лидер, и прекрасный жёлтый костюм пропадёт зря.
б) Её позиция нейтралитета – всего лишь трусость, неспособность или нежелание выбрать какую-либо из сторон.
в) Моруока на деле разочаровался в даре Голодного Бога, раз пытается создать куклу без души, и смерть цветка ему не повредит.
г) Отряд не повредит никому из сотрудников, если те не предпримут самостоятельной агрессии, а смерть цветка не означает смерть карнавала.
д) Пути карнавала ошибочны, а сама П'Гор – лишь инструмент в руках зла. Она очерняет свою душу преступлениями, совершаемыми во имя чужих интересов.
е) Что-либо ещё?
При попытке убеждения возможно высказать и все пункты из приведённых примером, но, скорее всего, получится размыто и менее убедительно, чем если сконцентрировать всю харизму на одном-двух тезисах.
Предлагаю, 3) с добавкой а) и в), они выглядят наиболее убедительными и экспрессивными.
Вариант 3), используя аргументы г) и д).
Пытаемся убедить П'Гор, что мы не намерены вредить никому из сотрудников, и лишь хотим освободить карнавал от проклятия Голодного Бога. Ведь вряд ли сама П'Гор или Моруока хотят совершать ужасные, бессмысленные преступления, слепо повинуясь воле этого вечно голодного, злого и отвратительного создания. Ведь разве не грустно это все? Разве не грустно продавать хотдоги или показывать представления людям, осознавая, что ты должен будешь скоро собственноручно забрать их жизни, так и не дав никому их них поделиться с друзьями приятными впечатлениями от представлений? Разве не хотела бы П'Гор однажды улыбаться посетителям искренне, твердо зная, что делает что-то хорошее, то, что по-настоящему хочет она сама, а не какой-то там Голодный Бог?
Обещаем П'Гор, что в первую очередь постараемся как можно быстрее устранить Цветок, не навредив никому из сотрудников, даже если они будут против наших действий. Но, к сожалению, если бой затянется, то неизвестно, что может произойти, и возможно, что тогда мы уже не сможем сдержать наше обещание в полной мере, как бы ни хотели. Чтобы план удался, мы должны действовать слаженно и максимально быстро, а атаковать максимально больно. А для этого нам нужна вся-вся помощь, которую мы только сможем получить, и поэтому мы очень хотели бы, чтобы и она, П'Гор, и Моруока поддержали нас.
3). Пускай Леви расскажет какую-нибудь грустную историю про гибель мира, который не хотел изменяться, как бы намекая, что карнавалу и так скоро придёт конец.
+1
– Пройдёмся? – лаконично предлагаешь ты девушке, помещая конверт с письмом за пояс, скрывая его за тканью накидки; намёк прост: обсудить судопроизводство можно и потом. Территория университета велика, и совсем близко располагается зелёный парк. Лишённый, скорее всего, людей. Случайная мысль закрадывается в голову: почему же Исповедальня выбрала как место суда для вас двоих твою альма матер? Неужели в ней училась самая настоящая принцесса? Вряд ли, Город помнит университеты куда выше рангом.
– Что ты видишь вокруг? – пришло время небольшого уточнения. Возможно, девушке представлены другие декорации?
– Ну, какой-то университет? – удивлённая вопросом, переспрашивает Хеми, с интересом созерцая окружение; вместе вы идете по тропинке, прочь от терминала, который, однако, послушно возникает заново где-то на периферии зрения, стоит вам сделать новый шаг, как бы ненавязчиво, а на деле весьма настойчиво напонимая о необходимости вынести вердикт. Полная свобода взаимодействия, ага. А вдруг тебе захочется поцеловать девочку? Или спросить у неё что-то пошлое? Под внимательным надзором белого глаза? Никогда!
– Он тебе знаком?
– Не-а.
Странно.
– Ты же вроде назвала ту башню административным корпусом? – напоминаешь ты.
– Так сказала табличка, – спустя мгновение растерянной неуверенности, сообщает девушка. – У самого входа.
Ты оборачиваешься к башне: вправду, у самых дверей к стене прикреплена небольшая металлическая дощечка с выгравированными блестящими буквами. Никогда такую не замечал! Или её повесили недавно?
– Слушай, ты же принцесса?
Игривая ухмылка появляется на губах девушки, и она выбегает чуть вперед, замкнув руки в замочке за спиной, чуть наклонившись и хитро на тебя поглядывая.
– Возможно.
– И как спится на горошинах? Правда, что завистливые служанки их туда подкладывают? – нисколько не смутившись, продолжаешь расспросы ты. Искусственный блеск стен зданий уже успел потеряться за густой листвой. Интересно, что это за деревья? Ты никогда не прогуливался по парку сам, ведь он такой запутанный и полон на неожиданные встречи. Умные люди ходят по тротуару вдоль проезжей части, а потому приходят вовремя и никогда не теряются. Всё-таки хорошо, что терминал следует за вами: иначе пришлось бы запоминать путь и направления на многочисленных поворотах.
Так, отлично. Терминал куда-то исчез.
– Просто ужасно! – глаза девушки, серовато-голубые, мгновенно наполняются слезами, чистыми и прозрачными, без капли какого-либо гноя или грязи. – Одна из моих сестёр всю ночь так ворочалась, страдала, а на утро её нашли истекающей кровью! С раной, словно от кинжала. И служанками дело не ограничивается! Только представь, всякий странствующий бард или рыцарь считает своим долгом вручить подарок – не в руки, конечно, это же недостаточно романтично и вообще не по этикету. Подкладывают в кровать! Всякие вкусности. Вроде приятно. Но горошинки – это для самых бедных. Вишни? Пожалуйста. Томаты? С особой радостью! Один знатный вельможа как-то подсунул самый настоящий арбуз. Мы с моей гиноид радостно по нему прыгали, пока не превратили в кашу! Но ты погоди, самый ужас ещё впереди. Конечно же, у меня не одна спальня, а несколько, под настроение. И ночую в них с разной частотой, в некоторых так вообще раз в год. Ушлые служанки хитрят и не убирают такие спальни. Но! Путешественники-то об этом не подозревают. И не знают, где оставлять подарки.
Хеми грустно вздыхает, изящно протирая глаза белым платочком. Откуда она его достала?
– Ложусь я на кровать, а там покрывшийся тремя сантиметрами плесени апельсин.
– Хотя бы не слайм, – подбадриваешь готовую разрыдаться принцессу ты.
– Мой ручной слайм отказался его есть, – жалуется Хеми. – Слышал о великой войне слизи и плесени?
– Которая за мировое господство?
– Которая за рыбу.
– Почему за рыбу?
– Потому что я и рыбу в постели однажды нашла. Тунца. Живого и болтливого.
– Нет, в придворных интригах я не так хорошо осведомлён, – спустя паузу ошеломления признаёшься ты. – А у вас при дворе есть гномы? Хороши ли они в хозяйстве?
– Пьянствуют, – лаконично отвечает девушка.
– Удобно ли носить маечку, одежду без рукавов? Куда при случае прятать лебединые косточки?
– О, собирать обратно в лебедей. Некромагия, конечно, не очень поощряется, но лебеди красивые, их можно. Врановые тоже чудные, без проблем. Голубей нельзя, с тех пор как придворный повар решил пристрелить залетевшего на кухню голубя и заодно задел дробью садовника. Птица же успела долететь до супа. Поэтому голуби вне закона, как живые, так и мертвые, так и не живые и не мертвые. Указ короля, не ищи в нём логики. Здравый смысл в другом замке, в котором подают прошутто на завтрак, обед и ужин.
– Хеми-химе, пропаже твоих туфлей наверняка посвящена отдельная история?
Девушка растерянно треплет косы, отчасти из-за твоего обращения, отчасти из-за самого вопроса.
– Эм, нет, я их сбросила в фонтан. Никогда не любила хрустальные туфли, жмут же. Но приходится носить, чтобы всякие крестьянки с претензиями на трон не возникали. А тут я никаких крестьянок не вижу.
Прогуливаясь по парку (точнее, окончательно заблудившись, ведь например у этого фонтана вы уже были раза три), вы продолжаете обсудить тонкости быта особ благородной крови. Автограф, к сожалению, Хеми давать отнекивается, ссылаясь на отсутствие ручки. Платком, однако, она тоже не хочет делиться, ведь чем тогда вытирать слёзы? Ты рассказываешь девушке трагические истории из жизни обычных людей, причём её особый интерес вызывают слова про посещения других измерений.
– Так и думала, – бормочет Хеми себе под нос. – Вот чем объясняется чужеродность их воспоминаний.
– Что, прости? – ты одариваешь спутницу удивлённым взглядом. Та мило улыбается и пожимает плечами, звеня колокольчиком смеха, ссылаясь на разговоры с самой собой.
– Что ты видишь вокруг? – пришло время небольшого уточнения. Возможно, девушке представлены другие декорации?
– Ну, какой-то университет? – удивлённая вопросом, переспрашивает Хеми, с интересом созерцая окружение; вместе вы идете по тропинке, прочь от терминала, который, однако, послушно возникает заново где-то на периферии зрения, стоит вам сделать новый шаг, как бы ненавязчиво, а на деле весьма настойчиво напонимая о необходимости вынести вердикт. Полная свобода взаимодействия, ага. А вдруг тебе захочется поцеловать девочку? Или спросить у неё что-то пошлое? Под внимательным надзором белого глаза? Никогда!
– Он тебе знаком?
– Не-а.
Странно.
– Ты же вроде назвала ту башню административным корпусом? – напоминаешь ты.
– Так сказала табличка, – спустя мгновение растерянной неуверенности, сообщает девушка. – У самого входа.
Ты оборачиваешься к башне: вправду, у самых дверей к стене прикреплена небольшая металлическая дощечка с выгравированными блестящими буквами. Никогда такую не замечал! Или её повесили недавно?
– Слушай, ты же принцесса?
Игривая ухмылка появляется на губах девушки, и она выбегает чуть вперед, замкнув руки в замочке за спиной, чуть наклонившись и хитро на тебя поглядывая.
– Возможно.
– И как спится на горошинах? Правда, что завистливые служанки их туда подкладывают? – нисколько не смутившись, продолжаешь расспросы ты. Искусственный блеск стен зданий уже успел потеряться за густой листвой. Интересно, что это за деревья? Ты никогда не прогуливался по парку сам, ведь он такой запутанный и полон на неожиданные встречи. Умные люди ходят по тротуару вдоль проезжей части, а потому приходят вовремя и никогда не теряются. Всё-таки хорошо, что терминал следует за вами: иначе пришлось бы запоминать путь и направления на многочисленных поворотах.
Так, отлично. Терминал куда-то исчез.
– Просто ужасно! – глаза девушки, серовато-голубые, мгновенно наполняются слезами, чистыми и прозрачными, без капли какого-либо гноя или грязи. – Одна из моих сестёр всю ночь так ворочалась, страдала, а на утро её нашли истекающей кровью! С раной, словно от кинжала. И служанками дело не ограничивается! Только представь, всякий странствующий бард или рыцарь считает своим долгом вручить подарок – не в руки, конечно, это же недостаточно романтично и вообще не по этикету. Подкладывают в кровать! Всякие вкусности. Вроде приятно. Но горошинки – это для самых бедных. Вишни? Пожалуйста. Томаты? С особой радостью! Один знатный вельможа как-то подсунул самый настоящий арбуз. Мы с моей гиноид радостно по нему прыгали, пока не превратили в кашу! Но ты погоди, самый ужас ещё впереди. Конечно же, у меня не одна спальня, а несколько, под настроение. И ночую в них с разной частотой, в некоторых так вообще раз в год. Ушлые служанки хитрят и не убирают такие спальни. Но! Путешественники-то об этом не подозревают. И не знают, где оставлять подарки.
Хеми грустно вздыхает, изящно протирая глаза белым платочком. Откуда она его достала?
– Ложусь я на кровать, а там покрывшийся тремя сантиметрами плесени апельсин.
– Хотя бы не слайм, – подбадриваешь готовую разрыдаться принцессу ты.
– Мой ручной слайм отказался его есть, – жалуется Хеми. – Слышал о великой войне слизи и плесени?
– Которая за мировое господство?
– Которая за рыбу.
– Почему за рыбу?
– Потому что я и рыбу в постели однажды нашла. Тунца. Живого и болтливого.
– Нет, в придворных интригах я не так хорошо осведомлён, – спустя паузу ошеломления признаёшься ты. – А у вас при дворе есть гномы? Хороши ли они в хозяйстве?
– Пьянствуют, – лаконично отвечает девушка.
– Удобно ли носить маечку, одежду без рукавов? Куда при случае прятать лебединые косточки?
– О, собирать обратно в лебедей. Некромагия, конечно, не очень поощряется, но лебеди красивые, их можно. Врановые тоже чудные, без проблем. Голубей нельзя, с тех пор как придворный повар решил пристрелить залетевшего на кухню голубя и заодно задел дробью садовника. Птица же успела долететь до супа. Поэтому голуби вне закона, как живые, так и мертвые, так и не живые и не мертвые. Указ короля, не ищи в нём логики. Здравый смысл в другом замке, в котором подают прошутто на завтрак, обед и ужин.
– Хеми-химе, пропаже твоих туфлей наверняка посвящена отдельная история?
Девушка растерянно треплет косы, отчасти из-за твоего обращения, отчасти из-за самого вопроса.
– Эм, нет, я их сбросила в фонтан. Никогда не любила хрустальные туфли, жмут же. Но приходится носить, чтобы всякие крестьянки с претензиями на трон не возникали. А тут я никаких крестьянок не вижу.
Прогуливаясь по парку (точнее, окончательно заблудившись, ведь например у этого фонтана вы уже были раза три), вы продолжаете обсудить тонкости быта особ благородной крови. Автограф, к сожалению, Хеми давать отнекивается, ссылаясь на отсутствие ручки. Платком, однако, она тоже не хочет делиться, ведь чем тогда вытирать слёзы? Ты рассказываешь девушке трагические истории из жизни обычных людей, причём её особый интерес вызывают слова про посещения других измерений.
– Так и думала, – бормочет Хеми себе под нос. – Вот чем объясняется чужеродность их воспоминаний.
– Что, прости? – ты одариваешь спутницу удивлённым взглядом. Та мило улыбается и пожимает плечами, звеня колокольчиком смеха, ссылаясь на разговоры с самой собой.
– К вопросу о суде, – осознавая, что вы безнадежно заблудились, произносишь ты. – Какую же омерзительную загадку нам задали. Не встречал в жизни ничего в тупее и бессмысленнее.
Принцесса смотрит на тебя, склонив голову, кажется, немного задетая, словно желающая возразить.
– Нам ведь нужно просто признать друг друга невиновными, ведь так?
– Угу. Вот скажи, какое обвинение выдвинуто мне? И почему я совершил указанное преступление?
Девушка задумчиво прижимает палец к уголку губ.
– Ну, ты убил какую-то девушку, – несмело признаётся она. – Я не могу сказать, почему.
«Какую-то», значит?
– И как её звали?
– Не знаю, в письме не сказано. А в чём обвиняют меня?
– В убийстве, жестоком обращении с животными, порче чужого имущества и переходе дороги в неположенном месте.
– Бред! – челюсть Хеми медленно отвисает. – Какой переход в неположенном месте? И ничего я не портила, и никого не убивала!
– Значит, выдвинутое обвинение несправедливо, – вкрадчиво произносишь ты. – А значит, нет смысла слепо доверять судьбу этим пропавшим терминалам. Есть один хитрый способ сломать всю систему: если вкратце, без незначительных деталей, нужно просто связать наши совместные голоса и предложить ответом такую связь. С твоей стороны, это будет «он невиновен, если он считает меня виновной. Он виновен, если считает меня невиновной».
– Что за странное условие? – нахмуривается принцесса, утыкая руки в бока.
– Просто дослушай, так надо. Я же проголосую как «она виновна, если считает меня виновным, невиновна, если считает меня невиновным». Справедливо?
– Справедливо! – спустя минуту раздумий, соглашается Хеми. – Но, вроде как, мы должны назвать вердиктом какой-то из двух предложенных вариантов?
– Не обязательно, – гордо улыбаешься ты. – Нет и слова о том, что одно исключает другое. И голоса, которые используем мы, составлены по всем правилам предоставленного алфавита, просто с навешиванием логических связок. Всё просто! Сломать систему – легче лёгкого. Главное, проголосуй именно так.
За вашими спинами раздаётся пронзительный писк; обернувшись, ты обнаруживаешь у фонтана знакомый терминал.
– Сперва, правда, я хотел бы уточнить кое-что, – твёрдым, решительным голосом заявляешь ты. – Если мы оба признаем невиновными, то будем перерождены где-то в этом мире. Где именно? Что подразумевается под «этим миром»? Как далеко это от моих спутниц?
Белый глаз на экране рассыпается порошком, из которого спешно собираются новые буквы.
«В этом мире – мире Исповедальни. Попросту говоря, тебя переведёт на четвертый этаж. Последний».
– А Хеми? – спрашиваешь ты.
«Она же мертва. Не напомнишь, кто её убил? Да и правила аттракциона запрещают проходить его единовременно двум людям.»
«Что скажешь? На этот раз у меня вышло лучше?»
Чудесно, Исповедальня, кажется, ехидничает. И иронизирует. Ты неспешно оборачиваешься: девушка стоит чуть поодаль и даже не смотрит на экран. Нет, она глядит прямо на тебя, и глядела так всё это время.
В таком случае,
Твои действия:
1) Вынести оправдательный приговор.
2) Вынести обвинительный приговор.
3) Вынести решение, завязанное на решение Хеми, чтобы сломать Исповедальню бесконечным циклом.
Принцесса смотрит на тебя, склонив голову, кажется, немного задетая, словно желающая возразить.
– Нам ведь нужно просто признать друг друга невиновными, ведь так?
– Угу. Вот скажи, какое обвинение выдвинуто мне? И почему я совершил указанное преступление?
Девушка задумчиво прижимает палец к уголку губ.
– Ну, ты убил какую-то девушку, – несмело признаётся она. – Я не могу сказать, почему.
«Какую-то», значит?
– И как её звали?
– Не знаю, в письме не сказано. А в чём обвиняют меня?
– В убийстве, жестоком обращении с животными, порче чужого имущества и переходе дороги в неположенном месте.
– Бред! – челюсть Хеми медленно отвисает. – Какой переход в неположенном месте? И ничего я не портила, и никого не убивала!
– Значит, выдвинутое обвинение несправедливо, – вкрадчиво произносишь ты. – А значит, нет смысла слепо доверять судьбу этим пропавшим терминалам. Есть один хитрый способ сломать всю систему: если вкратце, без незначительных деталей, нужно просто связать наши совместные голоса и предложить ответом такую связь. С твоей стороны, это будет «он невиновен, если он считает меня виновной. Он виновен, если считает меня невиновной».
– Что за странное условие? – нахмуривается принцесса, утыкая руки в бока.
– Просто дослушай, так надо. Я же проголосую как «она виновна, если считает меня виновным, невиновна, если считает меня невиновным». Справедливо?
– Справедливо! – спустя минуту раздумий, соглашается Хеми. – Но, вроде как, мы должны назвать вердиктом какой-то из двух предложенных вариантов?
– Не обязательно, – гордо улыбаешься ты. – Нет и слова о том, что одно исключает другое. И голоса, которые используем мы, составлены по всем правилам предоставленного алфавита, просто с навешиванием логических связок. Всё просто! Сломать систему – легче лёгкого. Главное, проголосуй именно так.
За вашими спинами раздаётся пронзительный писк; обернувшись, ты обнаруживаешь у фонтана знакомый терминал.
– Сперва, правда, я хотел бы уточнить кое-что, – твёрдым, решительным голосом заявляешь ты. – Если мы оба признаем невиновными, то будем перерождены где-то в этом мире. Где именно? Что подразумевается под «этим миром»? Как далеко это от моих спутниц?
Белый глаз на экране рассыпается порошком, из которого спешно собираются новые буквы.
«В этом мире – мире Исповедальни. Попросту говоря, тебя переведёт на четвертый этаж. Последний».
– А Хеми? – спрашиваешь ты.
«Она же мертва. Не напомнишь, кто её убил? Да и правила аттракциона запрещают проходить его единовременно двум людям.»
«Что скажешь? На этот раз у меня вышло лучше?»
Чудесно, Исповедальня, кажется, ехидничает. И иронизирует. Ты неспешно оборачиваешься: девушка стоит чуть поодаль и даже не смотрит на экран. Нет, она глядит прямо на тебя, и глядела так всё это время.
В таком случае,
Твои действия:
1) Вынести оправдательный приговор.
2) Вынести обвинительный приговор.
3) Вынести решение, завязанное на решение Хеми, чтобы сломать Исповедальню бесконечным циклом.
Оправдательный
В чем смысл играть по правилам исповедальни? Над попробовать сломать логику этой шайтан-машины. Третий вариант.
>Мамка твоя язык древней расы!!
А-я-яй, теперь у нас две претендентки на звание обладательницы прекрасного чувства юмора!
>Что скажешь? На этот раз у меня вышло лучше?
Нельзя игнорировать этот вопрос, мы должны показать, что желаем помочь Исповедальне в её деле. Говорим, что она движется в верном направлении, создавая справедливо неудобные ситуации. Однако реализация не лишена огрехов. Дилемма не работает, если оба игрока могут общаться. Мы бы могли посоветовать в следующий раз собрать двух негодников в суде, где они должны были бы рассмотреть дела друг друга, однако, не зная, что их сосед - тот самый преступник. В конце же предложить выбрать достойное наказание по данному делу и проследить за исполнением.
Двачну, если голоса с прошлого раза, где я это и предложил, сгорели.
Но ведь, учитывая то, о чем ГГ попросил иллюзорную принцессу ранее, такой ответ будет значить, что ГГ считает себя виноватым и хочет "исчезнуть". Вдруг тогда исповедальня правда его убьет? Ну или подарит [виноватость +5].
Исповедальня вполне себе личность же, а не машина (где-то там вроде даже имя ее проскакивало). Мне кажется, что так она только обидится, ведь видно же, что в этот раз она старалась.
Голосуем "виновна". Правда тогда получится, что ГГ полная сволочь, и пытался наебать принцессу даже внутри иллюзии, ну да и похуй. Мы уже сделали свой выбор: взяли на себя роль палача, прекрасно понимая, что нам потом с этим жить. Одним нажатием кнопки признать свою вину и "исчезнуть", заслужить какое-то мнимое искупление — слишком легкая судьба для нас. Оправдать и быть оправданным в ответ — того хуже, ебаная дружбомагия. Чтобы когда-нибудь искупить свою вину по-настоящему, мы должны сначала принять свою темную сторону. И поэтому мы предадим принцессу снова. И будем продолжать жить с этим.
И реквестирую напоследок похвалить исповедальню и чмокнуть ее в щечку (в лице принцессы).
Ты - уебок и предлагаешь хуйню. Очень надеюсь, что кубы тебя не выберут.
Поясни свою точку зрения, пожалуйста.
А вот и мамкин школоивел
Не удивлюсь, если ты голосовал за прожарку бочки на полную, ИНАЧИ ВИДЬ СКУЧНА ((
Соглашусь с Аноном выше, и вот, почему:
>Исповедальня вполне себе личность же, а не машина (где-то там вроде даже имя ее проскакивало). Мне кажется, что так она только обидится, ведь видно же, что в этот раз она старалась.
>Голосуем "виновна". Правда тогда получится, что ГГ полная сволочь, и пытался наебать принцессу даже внутри иллюзии, ну да и похуй.
Кроме того, я не вижу связи здесь:
>Чтобы когда-нибудь искупить свою вину по-настоящему, мы должны сначала принять свою темную сторону.
>Соглашусь с Аноном выше, и вот, почему:
Забыл дописать. Я имею ввиду, что ты лицемер. Фу-фу-фу.
>Я имею ввиду, что ты лицемер.
Вообще не понял, что ты хотел этим сказать. Я написал, что исповедальня в этот раз вполне заслужила, чтобы мы проявили к ней капельку уважения и поиграли по ее правилам, что в свою очередь означает выбрать какой-то один конкретный вариант. Поэтому третий вариант мне решительно не нравится.
>Кроме того, я не вижу связи здесь
Связь в том, что если ГГ оправдает фэйковую принцессу, а она проголосует так, как они договорились, то ГГ должен будет как бы быть стерт из существования. Неважно, произойдет это на самом деле, или нет — совесть ГГ не должна очищаться так скоро, ведь он еще даже толком не осознал свое преступление. Мне кажется логичным, что если ГГ подойдет к вопросу серьезно, то он вряд ли захочет сейчас облегчить себе совесть за счет иллюзий.
А вообще, я проголосовал за этот вариант просто потому, что он
а) наиболее сейфовый (ГГ не грозит исчезновение)
б) наименее популярный
И да, я ни в коем случае не школоивел, просто считаю, что умеренное количество драмы никогда не повредит.
Просто ИДИ НАХУЙ, благодаря вашей ДРАМЕ мы сейчас и стоим перед этим выбором, блядь. И если мы вынесем оправдательный приговор, то это как раз наиболее сейфовый вариант, жопочтец ебаный.
>Вообще не понял, что ты хотел этим сказать.
Я хотел сказать, что ты предлагаешь, с одной стороны, сделать немного хорошее дело, а с другой - очень плохое дело. Исповедальня старалась, но зачем играть в поддавки? Лучше помочь ей, указывая на ошибки и недочёты.
>совесть ГГ не должна очищаться так скоро
А что плохого он сделал? Убил принцессу? Или избавил химе от майндконтроля чернил? Ситуация как минимум спорная, и винить себя в этом рановато. Тем более, рефлексировать.
>И если мы вынесем оправдательный приговор, то это как раз наиболее сейфовый вариант, жопочтец ебаный.
Каким образом? ГГ попросил принцессу проголосовать "он виновен, если считает меня невиновной". Если ГГ вынесет оправдательный приговор, то принцесса автоматически вынесет обвинительный, что по условию означает стирание ГГ.
>Лучше помочь ей, указывая на ошибки и недочёты.
Да тут нет каких-то совсем уж явных недочетов по-моему. Это все выглядит какими-то придирками ради придирок. Исповедальня сделала целый университет и клевую принцессу, заставила ГГ немного задуматься над своими деяниями — мне кажется, что можно и похвалить. Не перехвалить только, конечно.
>А что плохого он сделал? Убил принцессу? Или избавил химе от майндконтроля чернил? Ситуация как минимум спорная, и винить себя в этом рановато. Тем более, рефлексировать.
Тут я как раз согласен, но пусть ГГ хотя бы задумается над тем, что и КАК он сделал. А его действия тут (обман и предательство фэйковой принцессы), как раз и будут его признанием самому себе в том, что он время от времени способен на довольно сомнительные поступки. И вообще, как можно спасать иллюзорную принцессу, если ты несколько часов назад зверски убил настоящую? Вот это вот было бы настоящим лицемерием, я считаю.
>мне кажется, что можно и похвалить.
Если похвалим, то она решит, что это достойный уровень исполнения. Но нельзя останавливаться на достигнутом. Если не мы укажем, что она, например, сделала значимый просчёт в конструкции дилеммы, то это сделает кто-то другой, заметь, не такой благорасположенный, как мы. Он может злорадствовать и унижать Исповедальню. Мы же желаем ей только хорошего!
>обман и предательство фэйковой принцессы
Но где он её обманул и предал? Между ними не было никаких уговоров, они даже не знали о существовании драг драгу.
>И вообще, как можно спасать иллюзорную принцессу, если ты несколько часов назад зверски убил настоящую?
А это называется "Загладить вину". Мы не знали, что делаем, убивая принцессу, так что нельзя сказать, что мы злые. Мы пошли на поводу у одного из голосов в нашей голове, да. Но мы не злые.
То есть подлянку ты готов замутить, и действительно получить кару за свое деяние ты не готов, а вот типа немного ПОМУЧИТЬ совесть ГГ ты готов. Какая же ты двуличная мразь, рака яиц тебе. Да, у меня горит. ненавижу синглплееры из-за таких, как ты.
>Но где он её обманул и предал? Между ними не было никаких уговоров, они даже не знали о существовании драг драгу.
Ну тип договорился что она проголосует "как он, только наоборот", а потом вынес обвинительный приговор, обрекая ее на исчезновение.
>Мы не знали, что делаем, убивая принцессу
Мы точно знали, что делаем что-то сомнительное, и что в бочке находится что-то живое.
>Мы пошли на поводу у одного из голосов в нашей голове, да. Но мы не злые
Да, мы просто немножко хаотик. Тем не менее, мы должны иногда задумываться о правильности своих поступков. Ничего страшного не будет, если ГГ на несколько часов почувствует себя не совсем хорошим человеком.
Лол, подлянка просто сама вытекает из содержимого поста и уговора ГГ с принцессой, который не я придумал. А принцесса фэйковая (и даже не скрывает этого бтв), так что ей похуй на подлянки. А вот кара от исповедальни может оказаться и реальной, а ГГ не может себе позволить рисковать своим существованием, ведь у него есть дела еще.
>Ну тип договорился что она проголосует "как он, только наоборот", а потом вынес обвинительный приговор, обрекая ее на исчезновение.
А, ты про действия, которые ты ещё не успел, но хочешь пропихнуть.Но ведь это какая-то обратная логика,ты идёшь от следствия к причине. Если ты так хочешь, чтобы Мы показали себе, какой Мы уёбок, то давай хотя бы сделаем это с выгодой для нас, а то это действительно похоже на хаотикивельство.
>Мы точно знали, что делаем что-то сомнительное, и что в бочке находится что-то живое.
Но мы не знали, что это она.
>Тем не менее, мы должны иногда задумываться о правильности своих поступков. Ничего страшного не будет, если ГГ на несколько часов почувствует себя не совсем хорошим человеком.
Страшно, когда Мы делаем плохие вещи, чтобы делать плохие вещи. Ладно, будь Мы садистом, но это не так, плохие поступки, как ты сам предлагаешь, должны делать Нам плохо. Так зачем это?
Мне лень читать ваши споры про какаую-то хуйню, так что я просто голосую за 3 вариант по причине поднасрать сраному агрегату на сраном ебанутом карнавале. Надеюсь, агрегат сломается к хуям, а потом мы вырежем весь карнавал начисто и закроем измерение. чтобы никто больше не попадал в эту ловушку.
>Но ведь это какая-то обратная логика,ты идёшь от следствия к причине. Если ты так хочешь, чтобы Мы показали себе, какой Мы уёбок, то давай хотя бы сделаем это с выгодой для нас, а то это действительно похоже на хаотикивельство
Просто представь себя на месте ГГ сейчас, перед терминалом. Перед тобой две (три) кнопки, которые могут решить судьбу виртуальной принцессы. Ты хочешь спасти ее пожертвовав собой? Но ведь она всего лишь иллюзия. Или хочешь попытаться наебать систему и спасти вас обоих? И что это изменит? Покажешь себе или исповедальне, что типа герой, да? А теперь подумай о настоящей принцессе и о том, что ты с ней сделал. По-настоящему. Еще не чувствуешь себя лицемером? ГГ знает, что он поступил с настоящей принцессой сомнительным образом. Ему нет смысла сейчас притворяться героем перед иллюзией.
>Но мы не знали, что это она
Но сомнительность поступка от этого не меняется. (Хотя он и не являлся однозначно плохим тоже: все-таки ГГ пытался произвести впечатление на сотрудников карнавала, чтобы защитить себя с пати и выиграть время.)
+1
>Перед тобой две (три) кнопки, которые могут решить судьбу виртуальной принцессы. Ты хочешь спасти ее пожертвовав собой? Но ведь она всего лишь иллюзия.
Анон, просто вспомни, что мы сейчас дискутируем о судьба виртуального ГГ.
>Покажешь себе или исповедальне, что типа герой, да?
Что я борцун с системой, прошу заметить!
>Еще не чувствуешь себя лицемером? ГГ знает, что он поступил с настоящей принцессой сомнительным образом. Ему нет смысла сейчас притворяться героем перед иллюзией.
Что мы пытаемся предстать героем, сказал ты, я раньше я таких фраз не встречал. При чём здесь геройство? Я за правильные поступки, оправданные. У нас нет повода вредить принцессе, почему бы не помочь ей, гуманизма ради?
>Но сомнительность поступка от этого не меняется.
Ты не можешь подвести человека к рубильнику электростула, попросить дёрнуть рубильник и обвинить его после этого в убийстве. Это манипуляция, а человек тот - жертва манипуляции.
>Что мы пытаемся предстать героем, сказал ты, я раньше я таких фраз не встречал. При чём здесь геройство? Я за правильные поступки, оправданные. У нас нет повода вредить принцессе, почему бы не помочь ей, гуманизма ради?
Она — иллюзия. Помочь ей или навредить мы не можем в принципе. Тем не менее, "помочь" ей — значит пытаться убежать от реальности, в которой ГГ в похожей ситуации жестоко убил настоящую принцессу, в выдуманный мирок, где ГГ принцесс спасает. Это просто ложь самому себе и побег от реальности, не более того.
>Ты не можешь подвести человека к рубильнику электростула, попросить дёрнуть рубильник и обвинить его после этого в убийстве.
Но и сказать, что тот человек поступил правильно, подчинившись сомнительному приказу, я тоже не могу.
Отнюдь, коли она, как ты говоришь, иллюзия, то наши действия не ложь. Насколько она иллюзорна, настолько применимы к ней наши "попытки убежать".
>Но и сказать, что тот человек поступил правильно, подчинившись сомнительному приказу, я тоже не могу.
А этого и не нужно. Достаточно, что мы не плохой.
>Отнюдь, коли она, как ты говоришь, иллюзия, то наши действия не ложь. Насколько она иллюзорна, настолько применимы к ней наши "попытки убежать".
Ничего не понял, честно говоря, ну да и ладно. Алсо, не понимаю, чего все так разозлились, все равно мой вариант не выролляется.
Ебать вы тут наисповедовались. Жаль, исповедальня стационарна, и её нельзя взять в пати.
Спросить у Хеми насчёт того трейтора в тигриной рубашке.
Спросить у Хеми насчёт того трейтора в тигриной рубашке.
Как вести себя с шайтан-машиной?
1d6: (5) = 5
1) Продемонстрировать доброту и способность к самопожертвованию?
2, 3, 4, 5) Загнать её в бесконечный цикл, попутно оставив пару предложений об улучшении аттракциона?
6) Принять предложенную тёмную сторону во имя настоящего искупления когда-то потом?
1d6: (5) = 5
1) Продемонстрировать доброту и способность к самопожертвованию?
2, 3, 4, 5) Загнать её в бесконечный цикл, попутно оставив пару предложений об улучшении аттракциона?
6) Принять предложенную тёмную сторону во имя настоящего искупления когда-то потом?
О выборе девочек: что есть самый убедительный аргумент?
1d4: (4) = 4
1) Мимолётность красоты чудных одеяний и бесполезность даров сомнительных божков?
2, 3) Чужеродность зла в человеческой душе и право свободной воли на добро?
4) Грустная история о гибели отказывающихся изменяться миров?
1d4: (4) = 4
1) Мимолётность красоты чудных одеяний и бесполезность даров сомнительных божков?
2, 3) Чужеродность зла в человеческой душе и право свободной воли на добро?
4) Грустная история о гибели отказывающихся изменяться миров?
Проверка на красочность рассказа, сложность два: 1 + 1 + 4 = 6. (харизма Левиаан и её увлечённость)
6d10: (5 + 9 + 1 + 1 + 7 + 5) = 28
0 успехов - П'Гор воспринимает историю как попытку устрашения, встаёт на пути отряда и отказывается пропускать к своему создателю.
1 успех - П'Гор отказывается понимать, как рассказ относится к делу.
2 и более - Кукла поражена многословным описанием конца и понимает, что перед лицом катастрофы нужно пытаться сохранить самое важное.
6d10: (5 + 9 + 1 + 1 + 7 + 5) = 28
0 успехов - П'Гор воспринимает историю как попытку устрашения, встаёт на пути отряда и отказывается пропускать к своему создателю.
1 успех - П'Гор отказывается понимать, как рассказ относится к делу.
2 и более - Кукла поражена многословным описанием конца и понимает, что перед лицом катастрофы нужно пытаться сохранить самое важное.
>самое важное
Любимую сестрёнку?
Улыбка сестрёнки сама себя не защитит!
Но для этого есть боевые солнцезащитные грибы...
ОП, можешь потом написать в двух словах, что бы произошло, если бы ГГ выбрал предательство виртуальной принцессы? Я вчера столько хейта получил за эту хуйню, было бы интересно узнать, насколько заслуженно.
Один рак двух яиц не считается столькой хейта.
– Не знаешь никаких рыжиков в тигровых рубашках? – перед тем, как начать голосование, задаёшь ты последний вопрос Хеми. Девушка моментально оживает, и её сероватые глаза исполняются искренней радостью.
– Ты о Рюне?
Знакомое имя; точно, маленькая стрекоза упоминала его в своём рассказе!
– О нём, – мрачно отвечаешь ты; принцесса, видимо, даже не подозревает о свершившемся грустном конце своей истории.
– Рюн восхитителен! – от переполняющих её чувств девушка неожиданно хватает тебя за руки и глядит прямо в глаза, сияя вспыхнувшей восторженностью. – Принц моего детства, настоящий, сказочный принц!
Ты отвечаешь настороженной, скептической и растерянной улыбкой, которую Хеми даже не замечает.
– Я повстречала Рюна в дворцовом саду, в том самом, запретном для всех кроме королевской семьи. Знаешь, что он пытался сделать? Посмотреть на синюю птицу! Не похитить её ради денег, не ради исполнения желания, но просто из искреннего интереса! Я спросила его тогда, не счастья ли он ищет, – и Рюн ответил, что счастье не нужно искать, что оно всегда вокруг нас, в каждой нитке на ковре мира! Да, так и сказал, помню слово в слово. Затем, Рюн улыбнулся и показал на своё запястье, истекающее кровью, порезанное об забор. Я была ошеломлена: парень передо мной, обычный бедняк, искренне восхищался красотой собственной крови.
– Затем, я потеряла сознание, – со стеснительной улыбкой, отпустив твои руки, застенчиво переминаясь с ноги на ногу, признаётся принцесса. – От вида кровоточащей раны, и очнулась лишь вечером. Рюн же сумел сбежать невзирая на рану, и никто даже не узнал личности загадочного преступника, каким-то чудом пробравшегося сквозь стены замка в строжайше охраняемый королевский сад, оставившего на память лужицу крови, не укравшего ни яблока, исчезнувшего также незаметно. Многие, особенно капитан охраны, рьяно спорили, что никакого пришельца и не было, но я, – девушка лукаво улыбается. – Я знала лучше!
– Я тогда впала в долгую странную тоску, мечтая повстречать Рюна ещё раз. Но как? Правильно, уповая на чудо! А окружающие думали, что меня настолько перепугал таинственный вторженец. Прошёл год, и, в общем-то, воспоминания о чудной встрече стали отпускать меня. На самом деле нет. Я желала повстречать широко улыбающегося парня ещё сильнее, и он уже перестал быть просто приятным воспоминанием: он стал идеалом. Уф, какой же смешной я была! Приятно, что могу рассказывать об этом сейчас так просто.
– Впервые, я поделилась этой историей с кошкой придворной волшебницы, – продолжает Хеми. – Добавив, как же была бы я рада повстречать Рюна ещё раз. Кошка лишь мяукнула и ответила, что чудес не бывает. А чудо произошло. Спустя пять лет, когда я уже практически забыла про ту случайную встречу. Полностью я не забуду её никогда! Это произошло на королевском конкурсе творцов, где я была главным жюри.
О, наконец-то что-то знакомое! Ты, может, и не осведомлён в тонкостях дворцовой жизни, но ежегодные празднества, посвященные загадочной Музе Творчества, припоминаешь. На протяжении целой недели музеи открывали бесплатный проход на самые разные выставки, а улицы наводняли толпы неожиданно узнавших о своём таланте певцов, переполненных чувствами (благо, что апрель) поэтов и прочих интересных личностей, чей пыл, к счастью, спадал к воскресенью с запуском фейерверков. Этот праздник особенно любил Винфорд: тогда же в Городе проводился и фестиваль порочных историй. Не только порочных, конечно же, и не только историй; ты с особой любовью вспоминаешь тот день, когда друг, хитро улыбаясь, ушёл за фигурками милых девочек, а вернулся с парой револьверов, на которые и спустил все деньги, ухмыляясь столь же ехидно, готовый поделиться рассуждениями о подобии огнестрела мечу.
– Я была судьёй только на финальном этапе, конечно же, и ожидала увидеть только лучшее из лучшего. Куда там! Каким-то чудом до финала дошла совершенная мерзость, нечто вроде светильника на хэллоуин, человеческая голова с сохранённым позвоночником для удобства ношения, переливающимися мутным багровым набухшими гландами, источающими этот неприятный свет, вставленными в глазницы циферблатами часов, а передвижение минутной стрелки ритмично отстукивала нижняя челюсть. Бррр! Даже сейчас вспоминать неприятно. Я, едва отойдя от ужаса, сразу же объявила о дисквалификации этой работы и её немедленном уничтожении.
– Автором работы оказался Рюн? – догадываешься ты. Девушка кивает.
– Ага. Не знаю, спор с кем он проиграл, чтобы выставить такую бяку. И кто её ему только подсказал? Неважно! Я была поражена, увидев в восторженной толпе героя моего детства, немного, правда, удручённого дисквалификацией своей работы. Рюн потом как-то в шутку заявил, что до сих пор не может простить меня, ведь принцесса не может не понимать тонкой природы настоящего искусства! Но ничего. Вскоре, мы вместе отобедали; оказалось, что Рюн полностью посвятил себя искусству и не стремится ни к карьере, ни к семье, предпочитая наслаждаться настоящим днём. И нисколько не изменился, точь-в-точь такой, каким я его и помнила: весёлый, шутливый, радующийся всему, излучающий приятные эмоции. Быть рядом с ним просто приятно!
– Поэтому я очень рада, что Рюн пережил смерть Города, – тихо добавляет девушка. – Он в итоге присоединился к какой-то странной девушке, выполняя для неё (или для них? Она почему-то говорит о себе во множественном числе) различные поручения, и я, вместе с ещё одним другом, направилась за ним.
– И какому искусству посвятил себя Рюн? – спрашиваешь ты, мысленно готовясь опустить руку на клавиатуру и начать голосование. Девушка же выполнит твою просьбу, да? Все эти дружелюбные истории ведь не попытка ослабить твою бдительность?
– Не знаю, он мне не показывает, – надувает губы Хеми. – Упорно улыбается и отвечает, что я не оценю. Бе. Я так просто не сдамся!
– Ты о Рюне?
Знакомое имя; точно, маленькая стрекоза упоминала его в своём рассказе!
– О нём, – мрачно отвечаешь ты; принцесса, видимо, даже не подозревает о свершившемся грустном конце своей истории.
– Рюн восхитителен! – от переполняющих её чувств девушка неожиданно хватает тебя за руки и глядит прямо в глаза, сияя вспыхнувшей восторженностью. – Принц моего детства, настоящий, сказочный принц!
Ты отвечаешь настороженной, скептической и растерянной улыбкой, которую Хеми даже не замечает.
– Я повстречала Рюна в дворцовом саду, в том самом, запретном для всех кроме королевской семьи. Знаешь, что он пытался сделать? Посмотреть на синюю птицу! Не похитить её ради денег, не ради исполнения желания, но просто из искреннего интереса! Я спросила его тогда, не счастья ли он ищет, – и Рюн ответил, что счастье не нужно искать, что оно всегда вокруг нас, в каждой нитке на ковре мира! Да, так и сказал, помню слово в слово. Затем, Рюн улыбнулся и показал на своё запястье, истекающее кровью, порезанное об забор. Я была ошеломлена: парень передо мной, обычный бедняк, искренне восхищался красотой собственной крови.
– Затем, я потеряла сознание, – со стеснительной улыбкой, отпустив твои руки, застенчиво переминаясь с ноги на ногу, признаётся принцесса. – От вида кровоточащей раны, и очнулась лишь вечером. Рюн же сумел сбежать невзирая на рану, и никто даже не узнал личности загадочного преступника, каким-то чудом пробравшегося сквозь стены замка в строжайше охраняемый королевский сад, оставившего на память лужицу крови, не укравшего ни яблока, исчезнувшего также незаметно. Многие, особенно капитан охраны, рьяно спорили, что никакого пришельца и не было, но я, – девушка лукаво улыбается. – Я знала лучше!
– Я тогда впала в долгую странную тоску, мечтая повстречать Рюна ещё раз. Но как? Правильно, уповая на чудо! А окружающие думали, что меня настолько перепугал таинственный вторженец. Прошёл год, и, в общем-то, воспоминания о чудной встрече стали отпускать меня. На самом деле нет. Я желала повстречать широко улыбающегося парня ещё сильнее, и он уже перестал быть просто приятным воспоминанием: он стал идеалом. Уф, какой же смешной я была! Приятно, что могу рассказывать об этом сейчас так просто.
– Впервые, я поделилась этой историей с кошкой придворной волшебницы, – продолжает Хеми. – Добавив, как же была бы я рада повстречать Рюна ещё раз. Кошка лишь мяукнула и ответила, что чудес не бывает. А чудо произошло. Спустя пять лет, когда я уже практически забыла про ту случайную встречу. Полностью я не забуду её никогда! Это произошло на королевском конкурсе творцов, где я была главным жюри.
О, наконец-то что-то знакомое! Ты, может, и не осведомлён в тонкостях дворцовой жизни, но ежегодные празднества, посвященные загадочной Музе Творчества, припоминаешь. На протяжении целой недели музеи открывали бесплатный проход на самые разные выставки, а улицы наводняли толпы неожиданно узнавших о своём таланте певцов, переполненных чувствами (благо, что апрель) поэтов и прочих интересных личностей, чей пыл, к счастью, спадал к воскресенью с запуском фейерверков. Этот праздник особенно любил Винфорд: тогда же в Городе проводился и фестиваль порочных историй. Не только порочных, конечно же, и не только историй; ты с особой любовью вспоминаешь тот день, когда друг, хитро улыбаясь, ушёл за фигурками милых девочек, а вернулся с парой револьверов, на которые и спустил все деньги, ухмыляясь столь же ехидно, готовый поделиться рассуждениями о подобии огнестрела мечу.
– Я была судьёй только на финальном этапе, конечно же, и ожидала увидеть только лучшее из лучшего. Куда там! Каким-то чудом до финала дошла совершенная мерзость, нечто вроде светильника на хэллоуин, человеческая голова с сохранённым позвоночником для удобства ношения, переливающимися мутным багровым набухшими гландами, источающими этот неприятный свет, вставленными в глазницы циферблатами часов, а передвижение минутной стрелки ритмично отстукивала нижняя челюсть. Бррр! Даже сейчас вспоминать неприятно. Я, едва отойдя от ужаса, сразу же объявила о дисквалификации этой работы и её немедленном уничтожении.
– Автором работы оказался Рюн? – догадываешься ты. Девушка кивает.
– Ага. Не знаю, спор с кем он проиграл, чтобы выставить такую бяку. И кто её ему только подсказал? Неважно! Я была поражена, увидев в восторженной толпе героя моего детства, немного, правда, удручённого дисквалификацией своей работы. Рюн потом как-то в шутку заявил, что до сих пор не может простить меня, ведь принцесса не может не понимать тонкой природы настоящего искусства! Но ничего. Вскоре, мы вместе отобедали; оказалось, что Рюн полностью посвятил себя искусству и не стремится ни к карьере, ни к семье, предпочитая наслаждаться настоящим днём. И нисколько не изменился, точь-в-точь такой, каким я его и помнила: весёлый, шутливый, радующийся всему, излучающий приятные эмоции. Быть рядом с ним просто приятно!
– Поэтому я очень рада, что Рюн пережил смерть Города, – тихо добавляет девушка. – Он в итоге присоединился к какой-то странной девушке, выполняя для неё (или для них? Она почему-то говорит о себе во множественном числе) различные поручения, и я, вместе с ещё одним другом, направилась за ним.
– И какому искусству посвятил себя Рюн? – спрашиваешь ты, мысленно готовясь опустить руку на клавиатуру и начать голосование. Девушка же выполнит твою просьбу, да? Все эти дружелюбные истории ведь не попытка ослабить твою бдительность?
– Не знаю, он мне не показывает, – надувает губы Хеми. – Упорно улыбается и отвечает, что я не оценю. Бе. Я так просто не сдамся!
«Если я невиновен, то она невиновна. Если я виновен, то она виновна.»
Ты мысленно произносишь заветные слова, для большей надёжности плотно зажмурив глаза. Терминал считает ваши ответы именно так, напрямую с сознания: как удобно! Великолепная технология. С такой Исповедальня могла бы провести что-нибудь утончённое, например, ту загадку про флакон с ядом и тонкую грань между намерением совершить действие и самим действием. Главное, чтобы Хеми проголосовала так, как и было уговорено.
Голоса считываются единовременно, верно? Значит, итог должен быть уже подведён и станет ясно, увенчался ли успехом хитрый план. Ничего не происходит, только как будто стал тише неслышимый ветер, и замедлилось журчание воды, точно аудиофайл поставили на 0.25 скорости. 0.25? Пожалуй, даже, 0.20. Ты открываешь глаза: листья деревьев особенно неспешные в своём движении, Хеми пытается что-то сказать, но её губы размыкаются на удивление медленно, словно что-то произошло с твоим восприятием. Нет, с ним не произошло ничего: хитрый план осуществлён удачно, и оперативные мощности аттракциона сжираются бесконечным циклом, обречённые на зависание. Окружение содрогается, расплывается, жужжание охранных дронов сливается в дрожащий, режущий мотив заевшей пластинки, иллюзия разламывается, рассыпаясь цветными обломками мозаики. Как прекрасен в своей обречённости конец мира, хотя бы и иллюзорного; не то, чтобы тебе довелось созерцать такую сцену раньше. Возможно, следует расспросить о деталях процесса Винфорда; болтливый парень наверняка многое приукрасит, но и что с того?
– Ты движешься в вернем направлении! – говоришь ты Исповедальне, обращаясь ко всему сущему вокруг. – Неудобные ситуации должны создаваться, но реализовывать их можно и лучше. Рассмотрим эту дилемму: наше общение с принцессой и привело к критической ошибке; в следующий раз, попробуй встретить двух злодеев в суде и предложить им рассмотреть дела друг друга, не сообщая, конечно же, одной маленькой детали.
Вместе с рушащимся окружением, точно также застыла и фигура Хеми; возбуждённый неожиданным желанием, ты даришь порождению Исповедальни краткий поцелуй в щёчку. В знак обычной похвалы, не более, но девушка действительно прекрасна, и целовать её необычайно приятно. Неужели это открытое достижение?
Поздравляю, ты поцеловал выключенную принцессу! Прямо как в сказке про спящую красавицу.
За гранью осыпающегося осколками мира вырисовываются очертания знакомого карнавала с его чёрным небом и рядами рыжих шатров, переливающихся в багровом свете. Вскоре, ты обнаруживаешь себя уверенно стоящим на тёмной земле у входа в Исповедальню, в полном одиночестве, с незнакомым предметом в руке. Нечто вроде обруча? Нет, настоящая диадема, с тремя камнями тёмных цветов, названия которых сами всплывают в твоём рассудке: обсидиан, гематит, оникс. Есть слот и для четвёртого камня, однако, пустующий.
[Получен предмет]: Нимб Владыки Иллюзий (заряд печали, заряд злости, заряд виноватости).
[Собранность + 1], пока доминирующее носителя соответствует какому-либо из украшающих диадему камней.
[Активное действие]: потратить заряд любого камня, чтобы манифестировать в сознании выбранной цели иллюзию по соответствующему настроению. Жертва осуществляет спас-бросок по собранности со сложностью два, при провале она получает [соответствующее настроение + 2] и пропускает следующие 1d3 раунда боя.
Ты гордо надеваешь украшение на голову: настоящая корона для лидера отряда! Кстати, об отряде: и куда пропали твои друзья?
Время воссоединиться с ними!
Ты мысленно произносишь заветные слова, для большей надёжности плотно зажмурив глаза. Терминал считает ваши ответы именно так, напрямую с сознания: как удобно! Великолепная технология. С такой Исповедальня могла бы провести что-нибудь утончённое, например, ту загадку про флакон с ядом и тонкую грань между намерением совершить действие и самим действием. Главное, чтобы Хеми проголосовала так, как и было уговорено.
Голоса считываются единовременно, верно? Значит, итог должен быть уже подведён и станет ясно, увенчался ли успехом хитрый план. Ничего не происходит, только как будто стал тише неслышимый ветер, и замедлилось журчание воды, точно аудиофайл поставили на 0.25 скорости. 0.25? Пожалуй, даже, 0.20. Ты открываешь глаза: листья деревьев особенно неспешные в своём движении, Хеми пытается что-то сказать, но её губы размыкаются на удивление медленно, словно что-то произошло с твоим восприятием. Нет, с ним не произошло ничего: хитрый план осуществлён удачно, и оперативные мощности аттракциона сжираются бесконечным циклом, обречённые на зависание. Окружение содрогается, расплывается, жужжание охранных дронов сливается в дрожащий, режущий мотив заевшей пластинки, иллюзия разламывается, рассыпаясь цветными обломками мозаики. Как прекрасен в своей обречённости конец мира, хотя бы и иллюзорного; не то, чтобы тебе довелось созерцать такую сцену раньше. Возможно, следует расспросить о деталях процесса Винфорда; болтливый парень наверняка многое приукрасит, но и что с того?
– Ты движешься в вернем направлении! – говоришь ты Исповедальне, обращаясь ко всему сущему вокруг. – Неудобные ситуации должны создаваться, но реализовывать их можно и лучше. Рассмотрим эту дилемму: наше общение с принцессой и привело к критической ошибке; в следующий раз, попробуй встретить двух злодеев в суде и предложить им рассмотреть дела друг друга, не сообщая, конечно же, одной маленькой детали.
Вместе с рушащимся окружением, точно также застыла и фигура Хеми; возбуждённый неожиданным желанием, ты даришь порождению Исповедальни краткий поцелуй в щёчку. В знак обычной похвалы, не более, но девушка действительно прекрасна, и целовать её необычайно приятно. Неужели это открытое достижение?
Поздравляю, ты поцеловал выключенную принцессу! Прямо как в сказке про спящую красавицу.
За гранью осыпающегося осколками мира вырисовываются очертания знакомого карнавала с его чёрным небом и рядами рыжих шатров, переливающихся в багровом свете. Вскоре, ты обнаруживаешь себя уверенно стоящим на тёмной земле у входа в Исповедальню, в полном одиночестве, с незнакомым предметом в руке. Нечто вроде обруча? Нет, настоящая диадема, с тремя камнями тёмных цветов, названия которых сами всплывают в твоём рассудке: обсидиан, гематит, оникс. Есть слот и для четвёртого камня, однако, пустующий.
[Получен предмет]: Нимб Владыки Иллюзий (заряд печали, заряд злости, заряд виноватости).
[Собранность + 1], пока доминирующее носителя соответствует какому-либо из украшающих диадему камней.
[Активное действие]: потратить заряд любого камня, чтобы манифестировать в сознании выбранной цели иллюзию по соответствующему настроению. Жертва осуществляет спас-бросок по собранности со сложностью два, при провале она получает [соответствующее настроение + 2] и пропускает следующие 1d3 раунда боя.
Ты гордо надеваешь украшение на голову: настоящая корона для лидера отряда! Кстати, об отряде: и куда пропали твои друзья?
Время воссоединиться с ними!
– Погляжу, ваш карнавал окутан вечной темнотой, – подбирая трубку со стола, Левиаан подносит её к губам и с важным видом затягивается; что магический дым для девушки, которую не пробрал даже поданный настоящей горничной кальян? – Предположу, что дело в какой-то магии,
– В ограничивающем куполе, да, – подсказывает словоохотливая РЗат. – Он не пропускает свет.
– Неважно, – с небольшой задержкой, запрыгивая попой на столешницу, сообщает жёлтоглазка. Ей понравилась сказка стрекозы ранее, и, конечно же, самопровозглашённый (в собственных мыслях) лидер отряда не намерен в чём-либо без боя уступать своим подчинённым! Настоящий руководитель есть абсолют, воплощение всех крайностей, объект одновременных зависти и почитания, чем и определяется его естественное право на власть. Пришло время чудной истории от Левиаан, поражающей, захватывающей дух, присоединяющей к отряду новое лицо, милое, с изумрудными глазками, уже готовое внимательно слушать!
– Знаете ли вы, почему и куда ночью уходит солнце?
Серая рука словно между делом опускается к лицу охотно желающей поделиться знанием зеленоволосой девочки, нежно сжимая её губы.
– Его пожирает страшное морское чудовище, чья обитель – всё подводное царство, лишённое света; и в стремлении сокрушить своего заклятого врага, расширить границы своих владений, порождение глубин каждую ночь взмывает со дна и, вдохновляемое слепой яростью, которую никогда не постигнуть человеческому разуму, поднимается на поверхность где-то на далеком западе, раскрывая пасть и протягивая в небеса длинный язык, превосходящий самого большого морского змея из древних сказаний, обнимая им и затягивая беспомощно светящийся шарик, точно лягушка мошку, в своё торжествующее чрево. Но солнце не так просто: оно очень, очень горячо, а от его света волнуются многочисленные маленькие паразиты, поедающие монстра изнутри, и их дрожь выворачивает чудовище в приступе тошноты. Так, каждое утро, не в силах больше терпеть, королева глубин изрыгает солнце обратно, с такой силой, что оно улетает обратно на небо.
– Так было всегда, с начала времен, но, как сказал Ясперс, у всякой цикличности есть конец, и всякое кольцо когда-нибудь разомкнётся. Где-то высоко в горах, если я правильно помню, в Тибете, монахи при помощи пары учёных собрали загадочную и странную машину, то ли брутфорсящую какой-то особенно хорошо защищённый сайт, то ли майнящую криптовалюту; так или иначе, машина успешно завершила свою работу одной неудачной ночью, в тот самый момент, когда язык монстра наконец-то схватил солнце. Монахи возликовали, и на радостях запустили в небо тысячи заготовленных заранее фейерверков, а монастырь, как я уже сказала, находился высоко-высоко в горах. Огни ударили в протянутый к небесам язык морского чудища, изрядно напугав монстра; и так получилось, что пылающий огнём шарик попал не в то горло. Чудище подавилось! В бессильной попытке унять жар, неспособное выплюнуть солнце обратно, оно принялось в панике пожирать всё, до чего могло дотянуться, слизывая с небосвода одну звезду за другой; сожрав, наконец, их все! Для обитателей земли наступила беспросветная ночь, который не было суждено уже закончиться никогда, и, в тщетных попытках вернуть свет, взволнованные люди, чей разум был поражен эхом охватившего королеву глубин панического безумия, принялись сжигать всё попадающееся под руку, не заботясь ни о последствиях, ни о безопасности,
– Всё верно. Пироманты, они такие! – подтверждает знакомый новоприбывший, в кислотно-жёлтом одеянии, с причудливой диадемой на голове, тихо вошедший в шатёр, не замеченный увлечёнными рассказом девочками. На лице Белруаз моментально вспыхивает радостная улыбка, и красноволосая милашка устремляется к своему другу.
– Принялись сжигать всё попадающееся под руку, – невозмутимо продолжает Левиаан, ритмично постукивая по столешнице, на которой и сидит, флегматично раскачивая обнажёнными ногами. – Даже если бы солнце и вернулось на небо, оно теперь светило бы безвозвратно исчезнувшим в огне цивилизациям. Ну, оно и не вернулось, навсегда оставшись в горле королевы глубин. Кто же тогда мы, и что есть солнце над нами, спросите вы?
– О, это забавный вопрос. Помните пророка, проглоченного китом? Так вот, на деле кит его никогда и не выплюнул, а сам был пожран нашим любящим солнце на ужин монстром. Пророк, стремясь спастись от кислоты в желудке королевы глубин, перебрался в её примитивные, не использующиеся лёгкие, где познакомился с некоей рыбодевочкой, моим, между делом, прямым предком, и взял её в жёны. Пророк до конца своих дней мечтал о спасении и возвращении на сушу, а его дети отказывались принимать, что живут в чреве какого-то монстра. Пользуясь прожорливостью королевы глубин, поедающей всё подряд, в том числе и таких же всеядных существ, дети пророка спасали из её желудка и переносили в лёгкие самые разные предметы: плодородную почву, чистую воду, семена растений, живых телят, маленькие города, нимб съеденной ангелодевочки... Они повесили нимб высоко-высоко, и назвали его солнцем, а из других материалов отстроили известный мир в полном соответствии рассказам отца. Нимб, к сожалению, подвесился немного криво, ритмично болтается, из-за чего и наступает ночь для нас с вами. Откуда, думаете, берутся приливы? Королева глубин, в которой мы и находимся, сама плывёт по бескрайнему чёрному океану, продолжая биться в конвульсиях от застрявшего в горле солнца. Иногда ей становится особенно плохо, и тогда происходят землетрясения. Так-то.
Рассказ Левиаан встречен ошеломлённым молчанием непонимания. Нет, истории девочки невозможно понять здоровому разуму, и она изрекает их со спокойным, лишённым самого слабого огонька игривой шутливости, видом, словно абсолютно уверенная в их правдивости.
– Тебе это приснилось во сне, да? – несмело переспрашивает Белруаз, вспомнив трагедию минувшей ночи.
– Да, – кивает жёлтоглазка. – Мне это открылось во сне.
– В ограничивающем куполе, да, – подсказывает словоохотливая РЗат. – Он не пропускает свет.
– Неважно, – с небольшой задержкой, запрыгивая попой на столешницу, сообщает жёлтоглазка. Ей понравилась сказка стрекозы ранее, и, конечно же, самопровозглашённый (в собственных мыслях) лидер отряда не намерен в чём-либо без боя уступать своим подчинённым! Настоящий руководитель есть абсолют, воплощение всех крайностей, объект одновременных зависти и почитания, чем и определяется его естественное право на власть. Пришло время чудной истории от Левиаан, поражающей, захватывающей дух, присоединяющей к отряду новое лицо, милое, с изумрудными глазками, уже готовое внимательно слушать!
– Знаете ли вы, почему и куда ночью уходит солнце?
Серая рука словно между делом опускается к лицу охотно желающей поделиться знанием зеленоволосой девочки, нежно сжимая её губы.
– Его пожирает страшное морское чудовище, чья обитель – всё подводное царство, лишённое света; и в стремлении сокрушить своего заклятого врага, расширить границы своих владений, порождение глубин каждую ночь взмывает со дна и, вдохновляемое слепой яростью, которую никогда не постигнуть человеческому разуму, поднимается на поверхность где-то на далеком западе, раскрывая пасть и протягивая в небеса длинный язык, превосходящий самого большого морского змея из древних сказаний, обнимая им и затягивая беспомощно светящийся шарик, точно лягушка мошку, в своё торжествующее чрево. Но солнце не так просто: оно очень, очень горячо, а от его света волнуются многочисленные маленькие паразиты, поедающие монстра изнутри, и их дрожь выворачивает чудовище в приступе тошноты. Так, каждое утро, не в силах больше терпеть, королева глубин изрыгает солнце обратно, с такой силой, что оно улетает обратно на небо.
– Так было всегда, с начала времен, но, как сказал Ясперс, у всякой цикличности есть конец, и всякое кольцо когда-нибудь разомкнётся. Где-то высоко в горах, если я правильно помню, в Тибете, монахи при помощи пары учёных собрали загадочную и странную машину, то ли брутфорсящую какой-то особенно хорошо защищённый сайт, то ли майнящую криптовалюту; так или иначе, машина успешно завершила свою работу одной неудачной ночью, в тот самый момент, когда язык монстра наконец-то схватил солнце. Монахи возликовали, и на радостях запустили в небо тысячи заготовленных заранее фейерверков, а монастырь, как я уже сказала, находился высоко-высоко в горах. Огни ударили в протянутый к небесам язык морского чудища, изрядно напугав монстра; и так получилось, что пылающий огнём шарик попал не в то горло. Чудище подавилось! В бессильной попытке унять жар, неспособное выплюнуть солнце обратно, оно принялось в панике пожирать всё, до чего могло дотянуться, слизывая с небосвода одну звезду за другой; сожрав, наконец, их все! Для обитателей земли наступила беспросветная ночь, который не было суждено уже закончиться никогда, и, в тщетных попытках вернуть свет, взволнованные люди, чей разум был поражен эхом охватившего королеву глубин панического безумия, принялись сжигать всё попадающееся под руку, не заботясь ни о последствиях, ни о безопасности,
– Всё верно. Пироманты, они такие! – подтверждает знакомый новоприбывший, в кислотно-жёлтом одеянии, с причудливой диадемой на голове, тихо вошедший в шатёр, не замеченный увлечёнными рассказом девочками. На лице Белруаз моментально вспыхивает радостная улыбка, и красноволосая милашка устремляется к своему другу.
– Принялись сжигать всё попадающееся под руку, – невозмутимо продолжает Левиаан, ритмично постукивая по столешнице, на которой и сидит, флегматично раскачивая обнажёнными ногами. – Даже если бы солнце и вернулось на небо, оно теперь светило бы безвозвратно исчезнувшим в огне цивилизациям. Ну, оно и не вернулось, навсегда оставшись в горле королевы глубин. Кто же тогда мы, и что есть солнце над нами, спросите вы?
– О, это забавный вопрос. Помните пророка, проглоченного китом? Так вот, на деле кит его никогда и не выплюнул, а сам был пожран нашим любящим солнце на ужин монстром. Пророк, стремясь спастись от кислоты в желудке королевы глубин, перебрался в её примитивные, не использующиеся лёгкие, где познакомился с некоей рыбодевочкой, моим, между делом, прямым предком, и взял её в жёны. Пророк до конца своих дней мечтал о спасении и возвращении на сушу, а его дети отказывались принимать, что живут в чреве какого-то монстра. Пользуясь прожорливостью королевы глубин, поедающей всё подряд, в том числе и таких же всеядных существ, дети пророка спасали из её желудка и переносили в лёгкие самые разные предметы: плодородную почву, чистую воду, семена растений, живых телят, маленькие города, нимб съеденной ангелодевочки... Они повесили нимб высоко-высоко, и назвали его солнцем, а из других материалов отстроили известный мир в полном соответствии рассказам отца. Нимб, к сожалению, подвесился немного криво, ритмично болтается, из-за чего и наступает ночь для нас с вами. Откуда, думаете, берутся приливы? Королева глубин, в которой мы и находимся, сама плывёт по бескрайнему чёрному океану, продолжая биться в конвульсиях от застрявшего в горле солнца. Иногда ей становится особенно плохо, и тогда происходят землетрясения. Так-то.
Рассказ Левиаан встречен ошеломлённым молчанием непонимания. Нет, истории девочки невозможно понять здоровому разуму, и она изрекает их со спокойным, лишённым самого слабого огонька игривой шутливости, видом, словно абсолютно уверенная в их правдивости.
– Тебе это приснилось во сне, да? – несмело переспрашивает Белруаз, вспомнив трагедию минувшей ночи.
– Да, – кивает жёлтоглазка. – Мне это открылось во сне.
[Ты: Увлечённость + 1]
[Левиаан: Увлечённость + 1]
[Рзат: Увлечённость + 1]
[П'Гор: Увлечённость + 1]
– Мораль сказки, вы желаете узнать? – Левиаан вновь подносит к губам позолоченную трубку. – Печален конец мира, что не желает меняться. Если бы королева глубин отказалась от своих безуспешных попыток съесть солнце, она бы им не подавилась и не была бы обречена на вечные мучения. Если бы буддийские монахи не запустили в тот злополучный час фейерверки, их мир не погрузился бы в вечную ночь.
– Буддийские монахи не запускают фейерверки, – напоминаешь ты девочке.
– Эти запускали. При каждой возможности, я же сказала, – возражает она. – И потом, если они не запускают фейерверки,откуда берутся маленькие монахи?
– Если ты про признания в ночь фейерверков, то это детская сказка, – хмыкаешь ты. – Их не существует. Кто-нибудь что-нибудь обязательно услышит не так.
– И то верно, – желтоглазка, подумав, соглашается. – Сюжетные клише – это святое.
– Слушай, – РЗат треплет сестру за рукав футболки. – А наш Голодный Бог никак не связан с этой королевой глубин? Мне немного страшно.
П'Гор отвечает пустых взволнованным взглядом, явно впечатлённая рассказом куда сильнее остальных; её руки неожиданно сжимают плечи младшей сестры, словно в отчаянном стремлении найти поддержку.
– Если так, – странным, паникующим голосом шепчет П'Гор. – Если это возможно, то я не отпущу тебя к Голодному Богу одной. Я была неправа. Р'Зат, я пойду с тобой. И защищу тебя.
Стрекоза смущённо улыбается, с одной стороны, чувствуя некоторую неловкость от слов сестры, с другой, довольная, что сумела привлечь союзника одним удачным вопросом. Какая она молодец! Настоящий лидер.
[Новый союзник!]
----------------------------------------------------------------------------
П'Гор – само воплощение идеальной старшей сестры! Скромная, ответственная, кроткая, мастер шитья и уборки; фарфоровая кукла, искренне заботящаяся о всех своих друзьях! По совместительству, хороший стрелок из лука.
Пылкость: 5
Выносливость: 4
Харизма: 5
Собранность: 5
Ловкость: 5
Интеллект: 4
Уникальные навыки:
1) Выстрел Утренней Зари.
При стрельбе из лука П'Гор способна сделать нацеленный в самое уязвимое место врага выстрел особенной силы. Для этого, девочка пропускает один раунд, получая временные [Ловкость - 2], [Собранность + 2]; если к следующему раунду П'Гор не получает повреждений, то она производит выстрел, наносящий в полтора раза больше урона и имеющий шанс оглушить цель на один раунд (при провале ею спас-броска со сложностью 2 на выносливость).
(Хорошее имя! И почему же директору не нравится?
~Примечание П'Гор.)
Инвентарь:
1) Лук Столетней Войны.
На самом деле, вполне современный, но стилизованный размером и формой под грозное оружие прошлого. Грозное и грузное. Из-за неспособности к хитрым манёврам держатель получает [Ловкость - 2]. Наносит 2d3 урона на огромной дистанции.
----------------------------------------------------------------------------
На выходе из шатра пополнившийся отряд встречает знакомое лицо. Худое, с порослью усов, резвыми чёрными глазами под алыми полами цилиндра. Глазами, переливающимися непонятным, завораживающим и погружающим в некое оцепенение голодом.
Азомбруа: [Злость + 1]
– Мой дорогой электромаг! – хрипло, торопливым голосом, охваченный странным возбуждением, произносит Азомбруа. – Меня поразило ваше выступление и я хотел бы обсудить перспективы сотрудничества; кроме того, вы упоминали возможность продажи патента на тот причудливый способ казни. Не желаете ли прогуляться до моего офиса... наедине со мной?
– Насколько наедине? – не в силах сдержать ехидную ухмылку, спрашиваешь ты.
– Признаться, я предпочёл бы компанию нас троих: меня, вас и моего дитя, но готов принять и весь ваш отряд... Правда, без кукол: им, конечно же, стоит оставаться в рабочее время на своих местах, на случай появления новых гостей.
– Это приказ? – хмыкает РЗат, полная безграничной смелости благодаря присутствию рядом сестры, присутствию рядом друзей и любимому зонтику в руках.
– Это приказ, – широко улыбается директор карнавала, всё с той же нездоровой улыбкой под усами. Алый цилиндр дрожит в хаотическом танце, и Азомбруа не предпринимает ни попытки успокоить его.
Ваши действия?
1) Это очевидная ловушка изголодавшего вампира. Переговоры с ним бесполезны, бой неминуем. Почему бы не начать его сейчас, на относительно безопасной территории?
2) Направиться в офис, не предпринимая ничего лишнего. С Азомбруа следовало бы кое-что ещё обсудить, и незачем без необходимости волновать его.
3) Направиться в офис, перед этим шепнув кому-то из отряда:
а) Незаметно направиться вслед за вами и затаиться у входа в офис с готовностью ворваться внутрь?
б) Сопроводить тебя? Азомбруа, вроде бы, не сильно против Левиаан или Белруаз.
в) Направиться с просьбами о помощи к Моруоке?
г) Атаковать в это время шатёр старика / Голодного Бога?
4) Вежливо отказаться, ожидая реакции директора.
5) Сослаться на то, что Азомбруа не в себе, и предложить ему кровь кого-либо из отряда. Для успокоения. Никуда с ним пока не уходя.
6) Что-либо ещё?
Если выбираете 3), указывайте, кто из отряда какое действие выполняет.
Хеми бы проголосовала за невиновность и благополучно направилась бы на стирание из реальности, в значении «Исповедальня честно удаляет из своей базы данных все забранные воспоминания принцессы». ГГ же, как и было заявлено терминалом, одаряется свободой и направляется восходить на землю истинного мира, то есть, обнаруживает себя у входа в исповедальню с двумя камнями в диадеме.
Возможность слететь с аттракциона была как минимум одна на каждом этаже Исповедальни.
[Левиаан: Увлечённость + 1]
[Рзат: Увлечённость + 1]
[П'Гор: Увлечённость + 1]
– Мораль сказки, вы желаете узнать? – Левиаан вновь подносит к губам позолоченную трубку. – Печален конец мира, что не желает меняться. Если бы королева глубин отказалась от своих безуспешных попыток съесть солнце, она бы им не подавилась и не была бы обречена на вечные мучения. Если бы буддийские монахи не запустили в тот злополучный час фейерверки, их мир не погрузился бы в вечную ночь.
– Буддийские монахи не запускают фейерверки, – напоминаешь ты девочке.
– Эти запускали. При каждой возможности, я же сказала, – возражает она. – И потом, если они не запускают фейерверки,откуда берутся маленькие монахи?
– Если ты про признания в ночь фейерверков, то это детская сказка, – хмыкаешь ты. – Их не существует. Кто-нибудь что-нибудь обязательно услышит не так.
– И то верно, – желтоглазка, подумав, соглашается. – Сюжетные клише – это святое.
– Слушай, – РЗат треплет сестру за рукав футболки. – А наш Голодный Бог никак не связан с этой королевой глубин? Мне немного страшно.
П'Гор отвечает пустых взволнованным взглядом, явно впечатлённая рассказом куда сильнее остальных; её руки неожиданно сжимают плечи младшей сестры, словно в отчаянном стремлении найти поддержку.
– Если так, – странным, паникующим голосом шепчет П'Гор. – Если это возможно, то я не отпущу тебя к Голодному Богу одной. Я была неправа. Р'Зат, я пойду с тобой. И защищу тебя.
Стрекоза смущённо улыбается, с одной стороны, чувствуя некоторую неловкость от слов сестры, с другой, довольная, что сумела привлечь союзника одним удачным вопросом. Какая она молодец! Настоящий лидер.
[Новый союзник!]
----------------------------------------------------------------------------
П'Гор – само воплощение идеальной старшей сестры! Скромная, ответственная, кроткая, мастер шитья и уборки; фарфоровая кукла, искренне заботящаяся о всех своих друзьях! По совместительству, хороший стрелок из лука.
Пылкость: 5
Выносливость: 4
Харизма: 5
Собранность: 5
Ловкость: 5
Интеллект: 4
Уникальные навыки:
1) Выстрел Утренней Зари.
При стрельбе из лука П'Гор способна сделать нацеленный в самое уязвимое место врага выстрел особенной силы. Для этого, девочка пропускает один раунд, получая временные [Ловкость - 2], [Собранность + 2]; если к следующему раунду П'Гор не получает повреждений, то она производит выстрел, наносящий в полтора раза больше урона и имеющий шанс оглушить цель на один раунд (при провале ею спас-броска со сложностью 2 на выносливость).
(Хорошее имя! И почему же директору не нравится?
~Примечание П'Гор.)
Инвентарь:
1) Лук Столетней Войны.
На самом деле, вполне современный, но стилизованный размером и формой под грозное оружие прошлого. Грозное и грузное. Из-за неспособности к хитрым манёврам держатель получает [Ловкость - 2]. Наносит 2d3 урона на огромной дистанции.
----------------------------------------------------------------------------
На выходе из шатра пополнившийся отряд встречает знакомое лицо. Худое, с порослью усов, резвыми чёрными глазами под алыми полами цилиндра. Глазами, переливающимися непонятным, завораживающим и погружающим в некое оцепенение голодом.
Азомбруа: [Злость + 1]
– Мой дорогой электромаг! – хрипло, торопливым голосом, охваченный странным возбуждением, произносит Азомбруа. – Меня поразило ваше выступление и я хотел бы обсудить перспективы сотрудничества; кроме того, вы упоминали возможность продажи патента на тот причудливый способ казни. Не желаете ли прогуляться до моего офиса... наедине со мной?
– Насколько наедине? – не в силах сдержать ехидную ухмылку, спрашиваешь ты.
– Признаться, я предпочёл бы компанию нас троих: меня, вас и моего дитя, но готов принять и весь ваш отряд... Правда, без кукол: им, конечно же, стоит оставаться в рабочее время на своих местах, на случай появления новых гостей.
– Это приказ? – хмыкает РЗат, полная безграничной смелости благодаря присутствию рядом сестры, присутствию рядом друзей и любимому зонтику в руках.
– Это приказ, – широко улыбается директор карнавала, всё с той же нездоровой улыбкой под усами. Алый цилиндр дрожит в хаотическом танце, и Азомбруа не предпринимает ни попытки успокоить его.
Ваши действия?
1) Это очевидная ловушка изголодавшего вампира. Переговоры с ним бесполезны, бой неминуем. Почему бы не начать его сейчас, на относительно безопасной территории?
2) Направиться в офис, не предпринимая ничего лишнего. С Азомбруа следовало бы кое-что ещё обсудить, и незачем без необходимости волновать его.
3) Направиться в офис, перед этим шепнув кому-то из отряда:
а) Незаметно направиться вслед за вами и затаиться у входа в офис с готовностью ворваться внутрь?
б) Сопроводить тебя? Азомбруа, вроде бы, не сильно против Левиаан или Белруаз.
в) Направиться с просьбами о помощи к Моруоке?
г) Атаковать в это время шатёр старика / Голодного Бога?
4) Вежливо отказаться, ожидая реакции директора.
5) Сослаться на то, что Азомбруа не в себе, и предложить ему кровь кого-либо из отряда. Для успокоения. Никуда с ним пока не уходя.
6) Что-либо ещё?
Если выбираете 3), указывайте, кто из отряда какое действие выполняет.
Хеми бы проголосовала за невиновность и благополучно направилась бы на стирание из реальности, в значении «Исповедальня честно удаляет из своей базы данных все забранные воспоминания принцессы». ГГ же, как и было заявлено терминалом, одаряется свободой и направляется восходить на землю истинного мира, то есть, обнаруживает себя у входа в исповедальню с двумя камнями в диадеме.
Возможность слететь с аттракциона была как минимум одна на каждом этаже Исповедальни.
Однозначно, один.
Спасибо, тебе, ОП, твои чудесные посты хоть немного потушили мой пукан, и теперь я не настолько [Расстроен]. Жаль только, что принцесса так и не реснулась. Или она была совсем-совсем иллюзия?
Совсем-совсем, почти как Винфорд на втором этаже. С той небольшой разницей, что настоящая Хеми была-таки в Исповедальне и оставила на память разные истории.
а была ли возможность собрать все 4 камня?
Угу, и мы её убили чудовищным образом, заживо изжарив молниями.
Да, если бы сроллялся вариант с дружбомагией, ГГ "переродился бы" на четвёртом этаже.
>Нимб Владыки Иллюзий
Отлично, найдём и вставим камни положительных настроений и будем стрелять лучами добра!
>Ловкость: 5
>девочка пропускает один раунд, получая временные [Ловкость - 2]
>Из-за неспособности к хитрым манёврам держатель получает [Ловкость - 2]
Реквестирую дать П'Гор скилл "Грация нуля степеней свободы", при желании понижающий ловкость на 1, что, при использовании Выстрела Утренней Зари и Лука Столетней Войны, даст девочке фирменный резист Левиаан, правда, на ловкость.
А с Директором нет нужды беседовать в его офисе. Видно же, что человеку нехорошо, ему нужен свежих воздух. Лучше обсудить всё здесь. Мы же не собираемся обсуждать что-то секретное? Наши навыки не есть тайна и вполне объяснимы ITSMAGIC-аксиомой. Однако, нам дороги дороги двери, причём любые. Потому мы не можем остаться. А что до патента, мы готовы подарить его столь чудному заведению. Что-либо просить взамен смысла нет. Деньги локальны, шмот скоррапчен плохим настроением, а найти у них диски с аниме, должно быть, довольно сложно. Да и всё равно нас сейчас скормят богоподобной росянке, зачем жадничать.
А тень рядом с ним? Голодный вампир это не шутки.
Правда в последнем выборе вроде не было такого варианта: если Хеми честно проголосовала как мы просили (что видно по зависанию исповедальни), то получилось бы "стирание" ГГ, что тоже, если я правильно понимаю, соответствовало бы вылету. Ну да и ладно, подумаешь одного камня не хватает, зато конец красивый. И даже часть про поцелуй из моего нехорошего реквеста пришлась довольно кстати. Вроде.
Я считаю, надо дать ему шанс. Разговариваем по возможности прямолинейно и по делу. Если он серьезно хочет что-то обсудить — пусть обсуждает, здесь все свои. В офис не идем, все намеки на это игнорим. Если не получится поговорить с ним у шатра и он нападет — ну, будем тогда защищаться, зато все вместе. Если же он откажется разговаривать на месте и уйдет в офис — то просто игнорируем эту встречу и предложение.
Говорим мистеру Азомбруа, что у него очень клевая тень, и что нам такую тоже очень хотелось бы. Мы пока не уверены насчет долгосрочных перспектив, но вполне готовы обсудить возможность взаимовыгодного обмена магическим опытом. Узнаем у Азомбруа о его тени и других способностях (и их ограничениях), а также о возможности передать эти способности другим людям. Также интересуемся его самочувствием (излучая серьезную доброжелательность), и спрашиваем, можем ли мы чем-нибудь помочь. Вообще, пытаемся расположить его к себе, но при этом показать, что мы не идиоты и умирать здесь мы не собираемся абсолютно точно, но в то же время готовы к нормальному диалогу и не видим ничего плохого в том, если каждый извлечет из этой встречи для себя какую-то пользу.
Как убили, так и отремонтируем. Станет даже еще лучше, чем была.
А у директора злость уже на четверке.
Рядом-рядом. И клюшка у неё!
>Реквестирую дать П'Гор скилл "Грация нуля степеней свободы", при желании понижающий ловкость на 1, что, при использовании Выстрела Утренней Зари и Лука Столетней Войны, даст девочке фирменный резист Левиаан, правда, на ловкость.
Почему бы и нет! Правда, от этого навык девочки просто обратится значением в ноль, а не исчезнет вовсе. Чтобы получить фирменный резист, надо, наверное, придумать что-то ещё.
>Правда в последнем выборе вроде не было такого варианта: если Хеми честно проголосовала как мы просили (что видно по зависанию исповедальни), то получилось бы "стирание" ГГ
Изначально, после первого поста про третий этаж, был голос за хитрый план и голос за прощение, причём отсечки я не сделал. Голос за прощение повторился, я предположил, что в этой ветке логичней для ГГ отменить уговор с принцессой. Уже потом до меня дошло, что это могла быть попытка оркестрованного самопожертвования во имя попытки вернуть Хеми в реальный мир. Хм. В этом плюс детально расписанных реквестов, мне сложнее понять их неправильно, и это хорошо!
К вопросу о предпочтительном взаимодействии с голодным вампиром?
1d3: (3) = 3
1) Атаковать на месте, как настоящие охотники на нежить.
2, 3) Вежливо обсудить интересующие его темы, доброжелательно справиться о самочувствии, разузнать о границах его способностей и возможностях их приобретения. Никуда не удаляясь, ведь свежий воздух очень полезен.
Желание покушать - очень сильная мотивация, это подтвердят и Белруаз, и Голодный Бог. Владычица Глубин, увы, не подтвердит, ей сложно говорить из-за застрявшего солнца.
Проверка Азомбруа на сопротивление жажде крови, сложность один: 1 + 0 + 0 - 4 (за увлечённость Левиаан, минус к сопротивляемости чужеродным воздействиям, ага), < 1 -> = 1.
1d10: (8) = 8
Проверка Азомбруа на сопротивление жажде крови, сложность один: 1 + 0 + 0 - 4 (за увлечённость Левиаан, минус к сопротивляемости чужеродным воздействиям, ага), < 1 -> = 1.
1d10: (8) = 8
>Правда, от этого навык девочки просто обратится значением в ноль, а не исчезнет вовсе. Чтобы получить фирменный резист, надо, наверное, придумать что-то ещё.
Характеристики могут быть ниже нуля? Значит, Леви на самом деле не дурочка, а ВЫШЕ ПОНЯТИЯ "ИНТЕЛЛЕКТ"? КИДАЙТЕ СВОИ ЖАЛКИЕ МАЙНДКОНТРОЛИ И ИЛЛЮЗИИ, НАСЛАЖДАЙТЕСЬ УСПЕХОМ! ВЫ НЕ УСПЕЕТЕ ПОНЯТЬ, ЧТО МОРСКОЙ УЖАС СЛУЧАЙНО ПЕРЕХИТРИЛА ВАС!
Реквестирую вопрос, не думал ли он перейти на гематоген.
>Реквестирую вопрос, не думал ли он перейти на гематоген.
Если и спрашивать, то только очень серьезным тоном. Незачем издеваться над человеком. Он и так с трудом держится, наверное. Но в то же время он настолько няша-стесняша, что не только нас не атакует, но и даже прямо попросить стесняется (максимум – маленький намек Белруаз, да и то переданный через РЗат, а не лично).
>Если и спрашивать, то только очень серьезным тоном.
Разумеется, серьёзным тоном. Он может быть не знаком с таким явлением, как вкусные гематогенки. Вдруг он всё это делает, чтобы свыкнуться с судьбой кровопийцы? Ещё и пытается сделать процесс приятнее, выдумывая всякие бокалы и "кулинарию". А на самом деле всё, что ему нужно, это велосипед вегетарианство гематогенка.
– Думаю, переговорить можно и здесь, – вежливым, но твёрдым голосом, выражающим решительность не допускать никаких уступок, отвечаешь ты. – Или предполагается обсуждение чего-то секретного?
Лицо директора карнавала стремительно белеет, рот раскрывается в голодной ухмылке, глаза же сквозь становящуюся всё более плотной дымку внимательно разглядывают ваш отряд. Один против пяти – не самый выгодный расклад; осознание этой простой истины позволяет Азомбруа успокоиться, взять себя в руки. Про цилиндр этого не скажешь: спрятанное под ним нечто, словно в протест против сдержанности хозяина, только ускоряется в своём яростном танце, и фокусник отвечает настойчивыми, сильными шлепками, угрожающими опрокинуть шляпу.
– О, никаких тайн с моей стороны, – наконец отвечает он. – Никаких тайн, которые можно доверить кому-то одному, и не доверить остальным.
– Чудесно, – улыбаешься ты, протягивая руки в стороны в доброжелательной манере. – В наших навыках тоже не таится никакого секрета: они элегантно объясняются через золотую аксиому волшебства!
– И ваше волшебство поразительно, – усмехается вампир. – Как можно заметить, число работников нашего карнавала невелико, и это обусловено одним недавним трагическим происшествием. Но любой кризис скрывает в себе возможности извлечения выгоды и, смею сказать, ваше присутствие здесь неслучайно! Неслучайно и представление, с которым вы выступили по собственной инициативе; поэтому, от лица всего карнавала позвольте же пригласить вас присоединиться к нашей труппе!
Голос Азомбруа приобрел ещё большую торжественность; кажется, он настолько взволнован моментом, что и не услышит твоего ответа.
– Благодарю за предложение, но мы вынуждены отказаться, – без каких-либо сомнений отвечаешь ты. Это не вопрос личного нежелания, а следствие проблем взаимодействия с Чуждыми Пространствами: стоит взойти луне на небе за чёрным куполом, как мир обернётся покровом непредсказуемых изменений. Хм. А не поспешил ли ты? Можно принять предложение директора и спокойно прождать до ночи; с преображением карнавала наверняка исчезнет и Голодный Бог, преграждающий выход, и не придётся с ним сражаться.
– Просто подумайте! Нам покровительствует сам Голодный Бог, и, в обмен на вечную верность, он исполнит любое ваше желание!
– Наше не исполнит, – мрачно буркает под нос РЗат, явно опечаленная неожиданной перспективой развития событий. Новые друзья – это прекрасно, но девочке в первую очередь хочется прогуляться по внешнему миру.
– Вечная верность звучит немного угрожающе, – пожимает плечами Белруаз.
– Любое желание? Насколько любое? – сразу уточняет Левиаан. – Он может сотворить на территории карнавала океан и призвать сюда грозного морского монстра?
Азомбруа ошеломлён.
– Боюсь, нет. Сила Голодного Бога ограничена территорией карнавала, а ни на какой бассейн для громадной живности места у нас не намечается. Позвольте принести соболезнования.
– Думаю, нам следует тщательно обдумать этот вопрос, – осторожно отвечаешь ты. Пришедшую в голову идею не следует сбрасывать со счетов.
– Безусловно! – директор карнавала отвечает глубоким поклоном. – С течением времени вы сами поймёте всю неотразимость этого предложения.
Это он, кажется, про скармливание гостей Голодному Богу. Спасибо РЗат, что заранее предупредила. Хм, Рюна-то он приглашал? По описаниям что куклы, что воспоминаний принцессы, этому отморозку только тут и место.
– Так или иначе, патент на электрическую бочку мы будем рады вам подарить, – улыбаешься ты. – Вне всяких сомнений, ваше заведение сможет извлечь из него куда большую пользу.
Это не то, чтобы намеревалось насмешкой, но вампир её искренне не замечает. Вроде бы. Улыбается всё также благодарно.
– Нужных бумаг, к сожалению, с собой нет, – вздыхаешь ты. Азомбруа поспешно сообщает, что это нисколько не проблема, а вопросы интеллектуальной собственности уважаемые господа решают на словах, честно соблюдая уговор в дальнейшем.
– При этом, мы были бы рады обсудить возможности взаимовыгодного обмена магическим опытом. Позвольте сказать хвалебное слово вашей изящной тени – она такая удобная, признаться, хотел бы себе такую же.
– Управление тенями принадлежит крови нашей благородной семьи, – серьёзным голосом сообщает Азомбруа. – Это не тот навык, который я постиг через обучение, а потому я и не смогу на словах раскрыть кому-либо его тонкости. Если вас настолько интересует магия теней, что ж, можно рассмотреть вопрос вашего породнения с детьми ночи. В случае согласия присоединиться к числу работников карнавала, конечно же. Более этого, это следует обсуждать не столько со мной (я уже достиг предела обращения других за это десятилетие), сколько с моей дочерью, Карминой... Кармина? Кармина?
Азомбруа настойчиво постукивает по цилиндру. Левиаан с довольной ухмылкой подмигивает тебе, намекая на таинство тук-тука, которые ты только недавно раскрыл девочке. Нет, Леви, это немного другое. Но похожее. Цилиндр, тем временем, нисколько не реагирует; вампир снимает его и засовывает внутрь руку, упорно пытаясь что-то нашарить.
– Приношу извинения, но Кармина не расположена на данный момент к общению. Боюсь, она опять дуется на меня.
– Что я потеряю, если стану вампиром? – перехватываешь инициативу ты. Идеальная возможность, чтобы разузнать о слабостях Азомбруа! – Будут ли пределы у моего могущества?
– Одни только преимущества, – усмехается фокусник. – Само собой, это лишь часть правды. Ограничения действительно существуют, в том числе достаточно серьёзные: к примеру, инстинктивный страх перед огнём.
Краем глаза ты замечаешь, как РЗат наливается напряжением: девочка еле сдерживается, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Она забыла самое главное, то, чем действительно можно воспользоваться! Её милый фарфоровый готов броситься в холодный пот: что, если друзья подумают, что она умолчала об известнейшей вампирской слабости намеренно, заподозрят в ней двойного агента?!
– И пока закончим на этом. Мы не сумеем обратить в нашу семью более чем одного человека, если вообще кого-либо обратим, а тайны детей ночи должны оставаться тайнами.
Лицо директора карнавала стремительно белеет, рот раскрывается в голодной ухмылке, глаза же сквозь становящуюся всё более плотной дымку внимательно разглядывают ваш отряд. Один против пяти – не самый выгодный расклад; осознание этой простой истины позволяет Азомбруа успокоиться, взять себя в руки. Про цилиндр этого не скажешь: спрятанное под ним нечто, словно в протест против сдержанности хозяина, только ускоряется в своём яростном танце, и фокусник отвечает настойчивыми, сильными шлепками, угрожающими опрокинуть шляпу.
– О, никаких тайн с моей стороны, – наконец отвечает он. – Никаких тайн, которые можно доверить кому-то одному, и не доверить остальным.
– Чудесно, – улыбаешься ты, протягивая руки в стороны в доброжелательной манере. – В наших навыках тоже не таится никакого секрета: они элегантно объясняются через золотую аксиому волшебства!
– И ваше волшебство поразительно, – усмехается вампир. – Как можно заметить, число работников нашего карнавала невелико, и это обусловено одним недавним трагическим происшествием. Но любой кризис скрывает в себе возможности извлечения выгоды и, смею сказать, ваше присутствие здесь неслучайно! Неслучайно и представление, с которым вы выступили по собственной инициативе; поэтому, от лица всего карнавала позвольте же пригласить вас присоединиться к нашей труппе!
Голос Азомбруа приобрел ещё большую торжественность; кажется, он настолько взволнован моментом, что и не услышит твоего ответа.
– Благодарю за предложение, но мы вынуждены отказаться, – без каких-либо сомнений отвечаешь ты. Это не вопрос личного нежелания, а следствие проблем взаимодействия с Чуждыми Пространствами: стоит взойти луне на небе за чёрным куполом, как мир обернётся покровом непредсказуемых изменений. Хм. А не поспешил ли ты? Можно принять предложение директора и спокойно прождать до ночи; с преображением карнавала наверняка исчезнет и Голодный Бог, преграждающий выход, и не придётся с ним сражаться.
– Просто подумайте! Нам покровительствует сам Голодный Бог, и, в обмен на вечную верность, он исполнит любое ваше желание!
– Наше не исполнит, – мрачно буркает под нос РЗат, явно опечаленная неожиданной перспективой развития событий. Новые друзья – это прекрасно, но девочке в первую очередь хочется прогуляться по внешнему миру.
– Вечная верность звучит немного угрожающе, – пожимает плечами Белруаз.
– Любое желание? Насколько любое? – сразу уточняет Левиаан. – Он может сотворить на территории карнавала океан и призвать сюда грозного морского монстра?
Азомбруа ошеломлён.
– Боюсь, нет. Сила Голодного Бога ограничена территорией карнавала, а ни на какой бассейн для громадной живности места у нас не намечается. Позвольте принести соболезнования.
– Думаю, нам следует тщательно обдумать этот вопрос, – осторожно отвечаешь ты. Пришедшую в голову идею не следует сбрасывать со счетов.
– Безусловно! – директор карнавала отвечает глубоким поклоном. – С течением времени вы сами поймёте всю неотразимость этого предложения.
Это он, кажется, про скармливание гостей Голодному Богу. Спасибо РЗат, что заранее предупредила. Хм, Рюна-то он приглашал? По описаниям что куклы, что воспоминаний принцессы, этому отморозку только тут и место.
– Так или иначе, патент на электрическую бочку мы будем рады вам подарить, – улыбаешься ты. – Вне всяких сомнений, ваше заведение сможет извлечь из него куда большую пользу.
Это не то, чтобы намеревалось насмешкой, но вампир её искренне не замечает. Вроде бы. Улыбается всё также благодарно.
– Нужных бумаг, к сожалению, с собой нет, – вздыхаешь ты. Азомбруа поспешно сообщает, что это нисколько не проблема, а вопросы интеллектуальной собственности уважаемые господа решают на словах, честно соблюдая уговор в дальнейшем.
– При этом, мы были бы рады обсудить возможности взаимовыгодного обмена магическим опытом. Позвольте сказать хвалебное слово вашей изящной тени – она такая удобная, признаться, хотел бы себе такую же.
– Управление тенями принадлежит крови нашей благородной семьи, – серьёзным голосом сообщает Азомбруа. – Это не тот навык, который я постиг через обучение, а потому я и не смогу на словах раскрыть кому-либо его тонкости. Если вас настолько интересует магия теней, что ж, можно рассмотреть вопрос вашего породнения с детьми ночи. В случае согласия присоединиться к числу работников карнавала, конечно же. Более этого, это следует обсуждать не столько со мной (я уже достиг предела обращения других за это десятилетие), сколько с моей дочерью, Карминой... Кармина? Кармина?
Азомбруа настойчиво постукивает по цилиндру. Левиаан с довольной ухмылкой подмигивает тебе, намекая на таинство тук-тука, которые ты только недавно раскрыл девочке. Нет, Леви, это немного другое. Но похожее. Цилиндр, тем временем, нисколько не реагирует; вампир снимает его и засовывает внутрь руку, упорно пытаясь что-то нашарить.
– Приношу извинения, но Кармина не расположена на данный момент к общению. Боюсь, она опять дуется на меня.
– Что я потеряю, если стану вампиром? – перехватываешь инициативу ты. Идеальная возможность, чтобы разузнать о слабостях Азомбруа! – Будут ли пределы у моего могущества?
– Одни только преимущества, – усмехается фокусник. – Само собой, это лишь часть правды. Ограничения действительно существуют, в том числе достаточно серьёзные: к примеру, инстинктивный страх перед огнём.
Краем глаза ты замечаешь, как РЗат наливается напряжением: девочка еле сдерживается, чтобы не хлопнуть себя по лбу. Она забыла самое главное, то, чем действительно можно воспользоваться! Её милый фарфоровый готов броситься в холодный пот: что, если друзья подумают, что она умолчала об известнейшей вампирской слабости намеренно, заподозрят в ней двойного агента?!
– И пока закончим на этом. Мы не сумеем обратить в нашу семью более чем одного человека, если вообще кого-либо обратим, а тайны детей ночи должны оставаться тайнами.
– К слову, вы выглядите несколько бледно... не могу ли я как-либо помочь?
Забавно, но одна только близость вампира значительно изменяет твою речь, делая её куда более замысловатой. Тем временем, твоё предложение ввергает Азомбруа в муки сомнения, очевидные и заметные самому ненаблюдательному человеку. Как мило: величественный директор карнавала в торжественном одеянии и с суровыми усами брошен в трепет такими простыми словами.
– Благодарю, но я отклоню ваше предложение, – откашливается Азомбруа, хлопая сдавшуюся и затихшую шляпу. Для профилактики.
– Не пробовали ли вы поедать гематоген? – учтиво спрашиваешь ты. Как бы ты не хотел оставить весь мировой запас этой вкусности себе, директору нужно помочь. В этом и кроется секрет человечности: в понимании горя и радости ближнего своего.
– Гематоген? – переспрашивает вампир.
– Такие шоколадки, с телячьей кровью.
– Ещё туда добавляют аскорбинки, сгущённое молоко и мёд! – делится радостным знанием Берлуаз. – Вот вы когда-нибудь пробовали заваривать чай с аскорбинкой?
Азомбруа полон недоумения.
– Но для чего?
– Чай должен быть кислым. Вот для чего! – маленькая красноволоска, хорошо, не такая маленькая благодаря шпилькам, хлопает руками в знак пущей убедительности, мгновенно вызывая возражения прочих членов отряда.
– Горьким! – на удивление лаконично заявляет Левиаан. Подумав, девушка поддаётся своей привычной словоохотливости. – Горьким, как полынь. Ни капли сахара! Для этого в торговых центрах и висят таблички «порошок не входи»: под порошком подразумевается именно сахар.
– Бросьте, – лениво машет рукой РЗат. – Сахар, лимон, корица... всё это вторично. В чае обязательно присутствие лишь одного ингридиента.
– Чая? – хмыкает директор.
– Молока! – улыбается стрекоза. Левиаан, несогласная, скрещивает руки на груди.
– Куклы тоже пьют чай? – несколько удивленно переспрашивает Белруаз.
– Это наше любимое занятие, – гордо сообщает девочка, полуприкрыв глаза от сияния собственного великолепия, бегло разглядывая сквозь ресницы окружающих. Кого бы послать за чаем?
– Все сорта чая одинаково хороши, – утверждает П'Гор. – Не настолько хороши, как кофе.
Ай-яй, хмыкаешь самому себе ты. Как мило: возьми некоторое количество девочек, помести их в гарем, и пожалуйста – они больше не придут к согласию ни по одному вопросу! Кто-то скажет, что это отличная возможность для хозяина гарема утвердить свою мудрую власть и показать подчинённым будоражущую правду, но такое поведение есть верх недальновидности. Что есть спор? Тщета суеты или суета тщеты? Или даже тщета тщеты? А может, суета суеты? Как-то раз вам с Винфордом довелось обсуждать этот вопрос, без сомнения, первостепенной важности, но к ответу вы не сумели прийти, и все свелось в абсолютно безвкусный спор, а затем и вовсе поросло мхами бесконечной рекурсии. Так или иначе, учебник по теоретическому гаремоведению сообщает одну простую истину: ни одна девушка не может быть важнее тебя самого, ведь тогда гарем сводится к наибанальнейшой привязанности. Из этого же положения, к слову, выводится и принципиальная бессмысленность понятия лучшей девочки: все девочки хороши по своему, а от приятных рассуждений тебя ненавязчиво пробуждает сам Азомбруа.
Азомбруа: [Доброжелательность + 2]
– Господин электромаг, – хитро улыбаясь, похлопывает тебя по плечу владелец карнавала. – Не поделитесь ли своим мнением по данному вопросу?
Ну вот. Какая жалость, притвориться кустарником не получилось. Что ж, целых пять пар глаз внимательно смотрят на тебя: голубые – со светящейся надеждой, жёлтые – с безграничной уверенностью, непоколебимой и невозмутимой, оранжевые – со снисходительностью плоскогрудой одзё-самы, уже готовой оказать высшую добродетель своему избраннику и нанять его дворецким, изумрудные – со спокойной, выжидающей полуулыбкой, наконец, чёрные – с по-детски лукавым, игривым ехидством. Ай-яй, мистер Азомбруа. Кажется, уважаемого директора карнавала позабавила непринужденная, лёгкая беседа.
Ты устало вздыхаешь, не забыв перед этим бросить быстрый, отрешённый взгляд в четыре разные стороны, прошептав одними губами песнь своего отчаяния. Пришло время сложного и даже жестокого выбора, такого важного, такого значимого, наверняка готового поднять скрытый флаг, использующийся исключительно на финальной развилке твоей линии метро, разграничивающий одну чудесную концовку от другой, не менее прекрасной. Выбора, определяющего саму судьбу мира, и ты не будешь удивлён, если за спиной возникнет попаданец из будущего, горящий желанием всё решительно переделать. Конечно же, это будет милая девочка, но витания в облаках бессильны отстрочить момент истины, момент принятия решения, дамоклов меч, чей кончик уже упёрся в твой язык, обещая превратить его в змеиный.
Твоё решение?
1) Нет ничего вкуснее правильно настоянного каркаде, а аскорбинка в чёрный чай – достойных выход за неимением нужных ингридиентов или времени!
2) Все излишества от лукавого, то есть, от Королевы Глубин, а горечь чая есть свет маяка в неистовом море фальши!
3) Что лучше молока? Нет ничего лучше молока. Молоко можно пить и без чая, но чай без молока – никогда!
4) Чай есть лишь бледная тень амброзии, настоящего напитка богов. Кофе куда вкуснее и разнообразнее, туда, например, можно подливать чудные сиропы. Например, полуалкогольные. И спаивать девочек, например, младших сестрёнок!
5) Самое главное – незамысловатый и очевидный сахар. Те, кто пьют чай без сахара, потенциальные убийцы. Так-то!
6) В приготовление любого напитка нужно вложить душу. Как бы ни была прекрасна пустота несуществования, у земной суеты есть свой особый шарм, так что просто добавляйте в чай тщету тщеты и не переживайте!
7) Кому нужны сладкие ароматы райских садов? Все мы – вороньё, истории движет кровь, так растворим же в крови чай!
8) (хранить молчание) (само собой, с восклицательным знаком, во имя единообразия)
9) Свой вариант?
Забавно, но одна только близость вампира значительно изменяет твою речь, делая её куда более замысловатой. Тем временем, твоё предложение ввергает Азомбруа в муки сомнения, очевидные и заметные самому ненаблюдательному человеку. Как мило: величественный директор карнавала в торжественном одеянии и с суровыми усами брошен в трепет такими простыми словами.
– Благодарю, но я отклоню ваше предложение, – откашливается Азомбруа, хлопая сдавшуюся и затихшую шляпу. Для профилактики.
– Не пробовали ли вы поедать гематоген? – учтиво спрашиваешь ты. Как бы ты не хотел оставить весь мировой запас этой вкусности себе, директору нужно помочь. В этом и кроется секрет человечности: в понимании горя и радости ближнего своего.
– Гематоген? – переспрашивает вампир.
– Такие шоколадки, с телячьей кровью.
– Ещё туда добавляют аскорбинки, сгущённое молоко и мёд! – делится радостным знанием Берлуаз. – Вот вы когда-нибудь пробовали заваривать чай с аскорбинкой?
Азомбруа полон недоумения.
– Но для чего?
– Чай должен быть кислым. Вот для чего! – маленькая красноволоска, хорошо, не такая маленькая благодаря шпилькам, хлопает руками в знак пущей убедительности, мгновенно вызывая возражения прочих членов отряда.
– Горьким! – на удивление лаконично заявляет Левиаан. Подумав, девушка поддаётся своей привычной словоохотливости. – Горьким, как полынь. Ни капли сахара! Для этого в торговых центрах и висят таблички «порошок не входи»: под порошком подразумевается именно сахар.
– Бросьте, – лениво машет рукой РЗат. – Сахар, лимон, корица... всё это вторично. В чае обязательно присутствие лишь одного ингридиента.
– Чая? – хмыкает директор.
– Молока! – улыбается стрекоза. Левиаан, несогласная, скрещивает руки на груди.
– Куклы тоже пьют чай? – несколько удивленно переспрашивает Белруаз.
– Это наше любимое занятие, – гордо сообщает девочка, полуприкрыв глаза от сияния собственного великолепия, бегло разглядывая сквозь ресницы окружающих. Кого бы послать за чаем?
– Все сорта чая одинаково хороши, – утверждает П'Гор. – Не настолько хороши, как кофе.
Ай-яй, хмыкаешь самому себе ты. Как мило: возьми некоторое количество девочек, помести их в гарем, и пожалуйста – они больше не придут к согласию ни по одному вопросу! Кто-то скажет, что это отличная возможность для хозяина гарема утвердить свою мудрую власть и показать подчинённым будоражущую правду, но такое поведение есть верх недальновидности. Что есть спор? Тщета суеты или суета тщеты? Или даже тщета тщеты? А может, суета суеты? Как-то раз вам с Винфордом довелось обсуждать этот вопрос, без сомнения, первостепенной важности, но к ответу вы не сумели прийти, и все свелось в абсолютно безвкусный спор, а затем и вовсе поросло мхами бесконечной рекурсии. Так или иначе, учебник по теоретическому гаремоведению сообщает одну простую истину: ни одна девушка не может быть важнее тебя самого, ведь тогда гарем сводится к наибанальнейшой привязанности. Из этого же положения, к слову, выводится и принципиальная бессмысленность понятия лучшей девочки: все девочки хороши по своему, а от приятных рассуждений тебя ненавязчиво пробуждает сам Азомбруа.
Азомбруа: [Доброжелательность + 2]
– Господин электромаг, – хитро улыбаясь, похлопывает тебя по плечу владелец карнавала. – Не поделитесь ли своим мнением по данному вопросу?
Ну вот. Какая жалость, притвориться кустарником не получилось. Что ж, целых пять пар глаз внимательно смотрят на тебя: голубые – со светящейся надеждой, жёлтые – с безграничной уверенностью, непоколебимой и невозмутимой, оранжевые – со снисходительностью плоскогрудой одзё-самы, уже готовой оказать высшую добродетель своему избраннику и нанять его дворецким, изумрудные – со спокойной, выжидающей полуулыбкой, наконец, чёрные – с по-детски лукавым, игривым ехидством. Ай-яй, мистер Азомбруа. Кажется, уважаемого директора карнавала позабавила непринужденная, лёгкая беседа.
Ты устало вздыхаешь, не забыв перед этим бросить быстрый, отрешённый взгляд в четыре разные стороны, прошептав одними губами песнь своего отчаяния. Пришло время сложного и даже жестокого выбора, такого важного, такого значимого, наверняка готового поднять скрытый флаг, использующийся исключительно на финальной развилке твоей линии метро, разграничивающий одну чудесную концовку от другой, не менее прекрасной. Выбора, определяющего саму судьбу мира, и ты не будешь удивлён, если за спиной возникнет попаданец из будущего, горящий желанием всё решительно переделать. Конечно же, это будет милая девочка, но витания в облаках бессильны отстрочить момент истины, момент принятия решения, дамоклов меч, чей кончик уже упёрся в твой язык, обещая превратить его в змеиный.
Твоё решение?
1) Нет ничего вкуснее правильно настоянного каркаде, а аскорбинка в чёрный чай – достойных выход за неимением нужных ингридиентов или времени!
2) Все излишества от лукавого, то есть, от Королевы Глубин, а горечь чая есть свет маяка в неистовом море фальши!
3) Что лучше молока? Нет ничего лучше молока. Молоко можно пить и без чая, но чай без молока – никогда!
4) Чай есть лишь бледная тень амброзии, настоящего напитка богов. Кофе куда вкуснее и разнообразнее, туда, например, можно подливать чудные сиропы. Например, полуалкогольные. И спаивать девочек, например, младших сестрёнок!
5) Самое главное – незамысловатый и очевидный сахар. Те, кто пьют чай без сахара, потенциальные убийцы. Так-то!
6) В приготовление любого напитка нужно вложить душу. Как бы ни была прекрасна пустота несуществования, у земной суеты есть свой особый шарм, так что просто добавляйте в чай тщету тщеты и не переживайте!
7) Кому нужны сладкие ароматы райских садов? Все мы – вороньё, истории движет кровь, так растворим же в крови чай!
8) (хранить молчание) (само собой, с восклицательным знаком, во имя единообразия)
9) Свой вариант?
>Характеристики могут быть ниже нуля?
Да, но считаться будут за ноль. Это важно для последующего навешивания положительных модификаторов: если использующая свой особый навык П'Гор будет стрелять утренней зарёй из длинного лука, будучи сильно раненой (пять и меньше единиц здоровья), то её ловкость улетит в -1. Как бы 0, но повышение на один ничего не изменит. Повышение же на два и более девочке поможет.
С Левиаан иначе, на её интеллекте никакие положительные модификаторы не отразятся. До излечения проклятия, по крайней мере.
- Яре-яре! - восклицаем совсей серьезностью и поправляем повязку - Кто сказал, что вкус так важен для настоящего мужчины? Это только женщинам позволено любить сорта и добавки, ведь их жизнь крутится вокруг того, чтобы усластить быт мужчины! Но я - сжать руку в кулак и встать полубоком, согнув колени, - ОТКАЗЫВАЮСЬ подчиняться этим законам! Для мужчины главное не то, КАКОЙ чай ты пьешь, а С КЕМ ты его пьешь! И чем БОЛЬШЕ друзей и девушек тебя окружает, тем слаще напиток, который подадут тебе! Ведь именно СИЛА ЕДИНЕНИЯ С КОМАНДОЙ делает чаепитие таким привлекательным и чудесным! Ха!
>Хм, Рюна-то он приглашал? По описаниям что куклы, что воспоминаний принцессы, этому отморозку только тут и место.
Вот не надо, Рюн просто ранимый.
Мы за разнообразие. Будь то разновидности чая, кофе или других напитков (да и не только напитков!) — мы любим их всех одинаково сильно, ведь все они прекрасны по-своему, прямо как присутствующие здесь девочки! Как можно выбирать (да и зачем?), если все они достойны восхищения?
А какие ждут изменения настроения у фаворитки выбранного напитка?
Заранее не скажешь, девочки, всё-таки, непредсказуемые. С другой стороны, главная цундера нас услышать не должна, а остальные просто порадуются и забьются чаще сердечком. Или преисполнятся осознания собственного великолепия, тут от девочки зависит, но сердечко все равно ускорят.
Давайте еще спросим у мистера Азомбруа, нет ли у него случайно оборудования для переливания крови? Он ж вампир, любит кровь. Вдруг завалялось.
Как насчёт сделать карнавал бродячим, взяв с собой цветочек? Дед должен знать способ. Дискач.
зачем, так ведь удобно периодически туда скидывать неприятных личностей
проорал, двачую.
попробовать найти гематогенку в карманах (?) и скормить вомперу будет нагло?
>зачем, так ведь удобно периодически туда скидывать неприятных личностей
Боюсь, нам придётся довольно активно искать неприятных личностей, дабы цветок не голодал.
Можно под предлогом обращения в слуг Голодного Бога выпытать у деда его слабости.
1d3: (3) = 3
1, 2) Вкус напитка - в единении с командой!
3) Все напитки одинаково вкусны, все одинаково достойны восхищения, прямо как окружающие нас девочки!
Проверка на пламенность речи: по харизме, 1 + 0 + (0 - 1, < 0 -> = 0) + 4 + 5 (увлечённость ГГ и Левиаан) = 10:
10d10: (10 + 5 + 1 + 2 + 8 + 9 + 10 + 2 + 4 + 5) = 56
0 успехов: девочки дружно решают, что кто-то пытается уклониться от ответа, а у самого ГГ стремительно падает самоуверенность, ведь шанс такого исхода этак половина процента. Не так уж и мало, кстати.
1 успех: удача, девочки впечатлены! Изменения в зависимости от выбранного выше варианта действия.
2 и более успехов: ты показал себя настоящим владыкой гарема, тем, кто выше незначительных преходящих споров! Если выбран путь мужественности и командного духа, [Очки Любви + 2] для всех девочек, если выбран путь комплиментов - [Очки Любви + 1] и плюсы к настроению.
>попробовать найти гематогенку в карманах (?) и скормить вомперу будет нагло?
Нисколько! Правда, в кармане может найтись кое-что ещё.
1d10: (5) = 5: 10 - в кармане и вправду находится кровавая шоколадка, 1 - обнаруживается плюшевый антиворовской крокодил, про которого ты совсем забыл и которого давно не кормил.
1, 2) Вкус напитка - в единении с командой!
3) Все напитки одинаково вкусны, все одинаково достойны восхищения, прямо как окружающие нас девочки!
Проверка на пламенность речи: по харизме, 1 + 0 + (0 - 1, < 0 -> = 0) + 4 + 5 (увлечённость ГГ и Левиаан) = 10:
10d10: (10 + 5 + 1 + 2 + 8 + 9 + 10 + 2 + 4 + 5) = 56
0 успехов: девочки дружно решают, что кто-то пытается уклониться от ответа, а у самого ГГ стремительно падает самоуверенность, ведь шанс такого исхода этак половина процента. Не так уж и мало, кстати.
1 успех: удача, девочки впечатлены! Изменения в зависимости от выбранного выше варианта действия.
2 и более успехов: ты показал себя настоящим владыкой гарема, тем, кто выше незначительных преходящих споров! Если выбран путь мужественности и командного духа, [Очки Любви + 2] для всех девочек, если выбран путь комплиментов - [Очки Любви + 1] и плюсы к настроению.
>попробовать найти гематогенку в карманах (?) и скормить вомперу будет нагло?
Нисколько! Правда, в кармане может найтись кое-что ещё.
1d10: (5) = 5: 10 - в кармане и вправду находится кровавая шоколадка, 1 - обнаруживается плюшевый антиворовской крокодил, про которого ты совсем забыл и которого давно не кормил.
Но ведь имхо, все три реквеста непротиворечивы. Пламенную речь можно и так и так толковать. Она получается в неизменном виде попадает?
Непротиворечивы, да. Но капля интриги должна быть, так интереснее!
>Она получается в неизменном виде попадает?
Получается, да.
посадим на диету, мотивирую тем, что для бродячего цирка пожирающий людей бонсай выгоднее пожирающего людей цветка размером с дом
Тогда мы рискуем задеть его чувства. Вдруг он компенсирует? Реквестирую запросить аудиендию с Цветком. Поговорим с ним о перспективах.
К слову, мы ещё не выяснили, кто яндере.
Азомбруа, очевидно. На худой конец, его дочь. ОП, нач же её чуть не сосватали? И Очко Любви она только что получила?
Мне вот интересно, если сделать ГГ вампиром, а потом убить цветок, вампиризм пропадет?
Ага, к вопросу о планах. Изначально в посте который завтра предполагалась встреча с Моруокой, намеченная где-то ранее, но с учётом выдвинутых идей план действий становится чем-то вроде
1) Обсудить с челочником вопросы мировой революции.
2) Посетить старика и поболтать за слабости Голодного Бога, изъявив желание стать его адептами.
3) Поговорить с самим цветком, по крайней мере, попытаться, смотря насколько он разговорчивый, обсудить перспективы сотрудничества.
Причём сочетаемость этих пунктов с точки зрения их целенаправленности вызывает у меня сомнения. Так что эт, какие планы на судьбу карнавала? Будем пытаться протащить его целиком в Город?
Что делаем прямо сейчас?
>ОП, нач же её чуть не сосватали?
Скорее, пока просто намекнули, что она не против укусить главного героя. Причём намекнул сам отец, мнение девочки ещё предстоит услышать.
>И Очко Любви она только что получила?
Выходит, да, раз я отдельно подчеркнул про всех девочек!
Неизвестно, сотрудникам карнавала прецедент со смертью цветка пока не знаком.
>раз я отдельно подчеркнул про всех девочек!
А Азомбруа? Можно и ему Очко Любви?
Не уверен. Старому вампиру сложно рассматривать себя наравне с обычными девочками, и нацеленные на них комплименты он на свой счёт не запишет, а разговорами про командный дух вряд ли впечатлится из-за особенностей мировоззрения. Думаю, для получения очков любви с ним понадобится другой подход.
Ему стоит быть проще.
Возможно, он просто цундере.
Добавить в гарем лоли-вампиршу было бы неплохо. Да и директор мне сразу понравился. Я за присоединение к карнавалу и вытаскивание его всем составом в город. При этом неплохо было бы сделать ГГ вампиром (и дарить потом девочкам оргазмы, нежно кусая их в область шеи). А вопрос с плотоядностью цветка отдельно как-нибудь решим.
Например, прокачать Голодному Богу доброжелательность (что все равно скорее всего потребуется для вытаскивания).
Для этого придётся кого-то скормить, судя по его описанию. Да и пушка с доброжелательностью пока всего лишь пушка.
Кстати, ОП. Кажется, где-то упоминалось, но я забыл. Как жители Чуждых Пространств реагируют, если им сказать, что они в карманном измерении?
Разве они в карманном измерении? Быть может, это измерение по обмену, и сейчас в другом мире маленькая девочка плачет из-за того, что попала в обычный цирк вместо этого.
>Как жители Чуждых Пространств реагируют, если им сказать, что они в карманном измерении?
Скорее всего, этим словам так просто не поверят. Они не подвергают сомнению реальность своего мира, помнят в подробностях собственную жизнь с осознанных лет, и эти воспоминания более-менее непротиворечивы. А дальше, всё зависит от конкретного жителя: кого-то можно рационально убедить, кто-то уйдёт в отрицание, кто-то охотно поверит и сам.
>2) Посетить старика и поболтать за слабости Голодного Бога, изъявив желание стать его адептами.
Я ( )
подразумевал, что ГГ пока в сомнениях, просто интересуется у деда-садовника, и невзначай (ради успеха возможной битвы) выпытывает свойства мистера Цветка.
>Так что эт, какие планы на судьбу карнавала?
Пока не знаю. Врядли получится вытащить вообще всех. Насколько я понял, только Измаэль имеет с Цветком общий язык. И он не очень горит желанием сделать его подвижным.
>Что делаем прямо сейчас?
Директор же не будет ходить за нами? Идёт к челкарю, как и было запланировано. Пускай ГГ ещё спросит, как Моруока относится к превращению оседлого карнавала в бродячий, и попытается убедить засунуть душу Хеми в недоделанную куклу, расписав её охуенность.
Немножко расшифрую вот это
>Что делаем прямо сейчас?
Соглашаемся вступить в ряды работников карнавала конечно же (убить всех несогласных и убраться отсюда мы всегда успеем).
Левиаан с сестрами пусть идет к Моруоке и подружится с ним, а также поделится с ним мыслями о том, что было бы неплохо поменять что-то в жизни карнавала (хотя бы сделать его действительно странствующим, ну и более позитивным тоже). Также пусть предложит ему идею завершить свой величайший шедевр при помощи души принцессы. Если ему понравится идея, будем думать как ему в этом помочь. И кстати, кроме души принцессы у нас ведь есть еще и ее воспоминания (у исповедальни), так что можно будет как-нибудь ей вернуть их (наверное).
Белруаз пусть остается с ГГ.
Если можно сразу, то делаем ГГ вампиром при помощи дочки директора (будем вместе с Белруаз парочкой вампир и демон — круто же).
Потом идем к Измаэлю, общаемся с ним насчет предстоящего ритуала, спрашиваем о происхождении карнавала и Голодном Боге. Параллельно думаем о том, о чем бы попросить Голодного Бога во время ритуала. Нас трое, так что и желания нам доступно три. Можно загадать, чтобы Голодный Бог стал доброй няшей (раз уж смог стать цветком, то значит и няшей сможет). Вторым можно пожелать подарить Моруоке душу принцессы, например. Ну и третье желание пусть пока в запасе будет.
Вдруг ГГ, став вампиром, не сможет находиться на солнце?
Будет шароебиться по ночам. А днем, если очень надо, будет ходить под зонтиком (прямо как Р'Зат), делов-то.
– Этот вопрос не имеет смысла, – пожимаешь плечами ты, а внимательность взглядов целых четырех девочек ласкает твоё самолюбие. Они жаждут правды? Они её получат! – Красота проявляется в разнообразии; будь то разновидности чая, кофе или других напитков, – да и не только напитков! – я люблю их всех одинаково сильно, ведь все они прекрасны по-своему... прямо как окружающие меня девочки! Как можно выбирать, – да и зачем? – если они все достойны восхищения?
Вне всякого сомнения, твоя речь увенчивается успехом! Белруаз, полуотвернувшись, смущённо хихикает в кулачок, РЗат довольно поглаживает ручку зонтика свободной рукой, а её каштановая сестрёнка смотрит на тебя с особым восхищением... минутку, на тебя или на подшитое ею жёлтое одеяние? Кажется, даже цилиндр на голове Азомбруа склонился набок, растроганный и пораженный твоими словами; нет, сам вампир улыбается всё также лукаво, с прищуром, словно намекая, что разглядел твою уловку насквозь. Ай-яй, везде видят уловки и фальшь. Твои слова искренние и абсолютно честные, а потому и впечатлили девочек!
Белруаз: [Очки Любви + 1], [Доброжелательность + 1]
Левиаан: [Очки Любви + 1], [Радость + 1]
РЗат: [Очки Любви + 1], [Самоуверенность + 1]
П'Гор: [Очки Любви + 1], [Доброжелательность + 1]
Кармина: [Очки Любви + 1], [Доброжелательность + 1]
– Я подумала о кое-чём интересном, – тихо, монотонно бормочет Левиаан с круглыми от ошеломления глазами. – Если уподобить незаменимость разнообразия чаёв разнообразию цветов и вспомнить, что рецепты многих напитков утеряны и забыты, то нельзя ли сказать, что раньше существовало куда больше цветов, которые мы просто теперь не видим?
– То, что их кто-то не видит, не значит, что их не существует, – возмущается РЗат, моргая своими фасеточными капельками с ровными рядами правильных шестиугольников.
– Это мысленный эксперимент, – Леви невозмутима. – Предположим, что ранее существовал некий сверхорганизм, способный к восприятию большего диапазона цветов, чем кто-либо из живущих сейчас. С другой стороны, а существовали ли когда-либо цвета, которые не видел и он?
Серокожая девочка с застывшей на лице запутанной потерянностью протягивает вперёд руки, склоняя их к земле, точно философствующий зомби, немного наклоняясь вслед за ними всем корпусом. Всё бы ничего, но тебе, кажется, нечаянно открывается невероятно удачный ракурс на её... эм, купальник.
В попытке отвлечься, ты стремительно направляешь руку в привычный карман, стремясь нащупать гематогенку. В детстве ты любил делать самому себе небольшие подарки-послания, пряча вкусности и приятности в ёлку, которая затем убиралась до следующего нового года. Тёплая, приятная традиция, твоё маленькое личное счастье. Так, может, резервный запас шоколада найдётся и в кармане?
Ты хлопаешь себя по лбу. Карманы остались где-то с оставленными в шатре РЗат брюками, в новом же одеянии ничего такого не предусмотрено. Не практично. Или подразумевается, что практикующие боевые искусства всегда налегке? Более того, тут даже нет пуговиц: а значит, нигде не спрятан и запасной пакетик с пуговицами, в котором могла бы находиться шоколадка. На самом деле, не могла, но какая с того разница? В пустом множестве все сущности появляются с одинаковой вероятностью.
– Нет ли у вас, случаем, оборудования для переливания крови? – немного потерянным голосом уточняешь ты у Азомбруа. Директор карнавала отвечает широкой улыбкой... а, точно, показывая свои клыки. Что же, – краем глаза ты осторожно пялишься на грудь Леви, вяло спорящей о чём-то со стрекозой, – в рамках рассматриваемой задачи такое оборудование вполне пригодится, если не окажется лучшим из возможных. Интересно, а что бы произошло, если бы Белруаз угостила вампира кровью дочери морских ужасов?
– Леви, – подзываешь ты девочку, перебивая её задумчивое бормотание. – Ты, кажется, хотела посетить Исповедальню после меня, но есть одна загвоздка. Она сломалась.
– Сломалась?! – ахает директор карнавала.
– Сломалась?! – голос девочки благополучно позабыл про сомнение и неуверенность, полный теперь живого праведного возмущения.
– Сломалась, – грустно вздыхаешь ты. Что поделать, шайтан-машина сама загнала себя в ловушку. Но это ничего: зависание вылечится перезагрузкой. Наверное. – Но ты всегда можешь посетить любой другой аттракцион, например, кукольный дом Моруоки. П'Гор, не напомнишь, где он именно?
– С радостью провожу! – вспыхивают зеленые глазки. Старшая сестра любит, когда её просят о помощи.
– Мы же с тобой, Белруаз, пока отвлечёмся на бытовые проблемы. Мистер Азомбруа, мы бы хотели кое-что обсудить... А также познакомиться с вашей дочерью.
РЗат задумывается, размышляя, с кем же пойти. Нет, чудаковатая жёлтоглазая девочка нравится ей больше!
– Кармина застенчивая, так что я вас тоже оставляю! – машет тебе стрекоза, уже успевшая убежать на пару метров. Какая прыткая.
– Не переживай. Я умею спойлерить так, что всё становится ещё интереснее! – ухмыляется тебе Леви, очевидно, вспомнив недавний разговор, направляясь вслед за широко шагающей, почти что пританцовывающей П'Гор.
– Например? – эти смелые слова неминуемо привлекают твой интерес.
Девочка замирает.
– Я лучшая девочка, – без тени смущения признаётся Леви и с весёлым смехом убегает за куклосестричками. Ты, словно очарованный, механически смотришь ей вслед.
– Первый раз слышу такую глупость, – доносится со стороны надменный, незнакомый тебе голос, хорошо поставленный, с чёткой, завораживающей интонацией. Волшебный голос. Ты спешно оборачиваешься: Азомбруа, довольно улыбающийся, снял с головы цилиндр, держит его перевернутым перед грудью, и оттуда медленно, по-величественному неспешно, выбирается летучая мышь. Почему-то не перевернутая. – Лучшая девочка всех возможных миров это, без сомнения, я.
Голос, кажется, исходит от летучей мыши, ведь её маленький, хищный рот размыкается и схлапывается в такт словам. Но это не то, что заставило вас с Белруаз замереть в ошеломлении. Говорящая летучая мышь? Бывает. Летучая мышь в шляпе фокусника? Почему бы и нет. Но из-за чего же
– Почему она перевернутая? – взволнованно, точно обеспокоенная за животное, спрашивает Белруаз, опережая твоё собственное удивление.
– Разве порядочные мыши не висят головой вниз? – ты, кажется, не в силах сдержаться. Появившаяся на сцене героиня, ухватившись лапками за полы цилиндра, раздраженно и продолжительно шипит.
– Всё верно, – загадочно блестят глаза Азомбруа. – Я подарил обращение дочери народа луны, и лунный мир притягивает мою ненаглядную Кармину сильнее, нежели мир земной, и как раз к нему тянется головой моя милая дочь.
– Так что перевернутые тут все вы, – авторитетно заявляет дочь народа луны. Забавно. В Городе такой фигурировал только как предмет мифов, никто и никогда не встречал его представителей. В мире же Карнавала, видимо, странные создания куда сильнее распространены.
– А купол над нами для того, чтобы Кармина не улетела в небо? – любознательно интересуешься ты, заметив, как сильно цепляются лапы мыши за полы цилиндра, как осторожно держит его директор. Азомбруа отвечает лёгким смешком.
– Поэтому я и предлагал пойти в мой офис.
Вне всякого сомнения, твоя речь увенчивается успехом! Белруаз, полуотвернувшись, смущённо хихикает в кулачок, РЗат довольно поглаживает ручку зонтика свободной рукой, а её каштановая сестрёнка смотрит на тебя с особым восхищением... минутку, на тебя или на подшитое ею жёлтое одеяние? Кажется, даже цилиндр на голове Азомбруа склонился набок, растроганный и пораженный твоими словами; нет, сам вампир улыбается всё также лукаво, с прищуром, словно намекая, что разглядел твою уловку насквозь. Ай-яй, везде видят уловки и фальшь. Твои слова искренние и абсолютно честные, а потому и впечатлили девочек!
Белруаз: [Очки Любви + 1], [Доброжелательность + 1]
Левиаан: [Очки Любви + 1], [Радость + 1]
РЗат: [Очки Любви + 1], [Самоуверенность + 1]
П'Гор: [Очки Любви + 1], [Доброжелательность + 1]
Кармина: [Очки Любви + 1], [Доброжелательность + 1]
– Я подумала о кое-чём интересном, – тихо, монотонно бормочет Левиаан с круглыми от ошеломления глазами. – Если уподобить незаменимость разнообразия чаёв разнообразию цветов и вспомнить, что рецепты многих напитков утеряны и забыты, то нельзя ли сказать, что раньше существовало куда больше цветов, которые мы просто теперь не видим?
– То, что их кто-то не видит, не значит, что их не существует, – возмущается РЗат, моргая своими фасеточными капельками с ровными рядами правильных шестиугольников.
– Это мысленный эксперимент, – Леви невозмутима. – Предположим, что ранее существовал некий сверхорганизм, способный к восприятию большего диапазона цветов, чем кто-либо из живущих сейчас. С другой стороны, а существовали ли когда-либо цвета, которые не видел и он?
Серокожая девочка с застывшей на лице запутанной потерянностью протягивает вперёд руки, склоняя их к земле, точно философствующий зомби, немного наклоняясь вслед за ними всем корпусом. Всё бы ничего, но тебе, кажется, нечаянно открывается невероятно удачный ракурс на её... эм, купальник.
В попытке отвлечься, ты стремительно направляешь руку в привычный карман, стремясь нащупать гематогенку. В детстве ты любил делать самому себе небольшие подарки-послания, пряча вкусности и приятности в ёлку, которая затем убиралась до следующего нового года. Тёплая, приятная традиция, твоё маленькое личное счастье. Так, может, резервный запас шоколада найдётся и в кармане?
Ты хлопаешь себя по лбу. Карманы остались где-то с оставленными в шатре РЗат брюками, в новом же одеянии ничего такого не предусмотрено. Не практично. Или подразумевается, что практикующие боевые искусства всегда налегке? Более того, тут даже нет пуговиц: а значит, нигде не спрятан и запасной пакетик с пуговицами, в котором могла бы находиться шоколадка. На самом деле, не могла, но какая с того разница? В пустом множестве все сущности появляются с одинаковой вероятностью.
– Нет ли у вас, случаем, оборудования для переливания крови? – немного потерянным голосом уточняешь ты у Азомбруа. Директор карнавала отвечает широкой улыбкой... а, точно, показывая свои клыки. Что же, – краем глаза ты осторожно пялишься на грудь Леви, вяло спорящей о чём-то со стрекозой, – в рамках рассматриваемой задачи такое оборудование вполне пригодится, если не окажется лучшим из возможных. Интересно, а что бы произошло, если бы Белруаз угостила вампира кровью дочери морских ужасов?
– Леви, – подзываешь ты девочку, перебивая её задумчивое бормотание. – Ты, кажется, хотела посетить Исповедальню после меня, но есть одна загвоздка. Она сломалась.
– Сломалась?! – ахает директор карнавала.
– Сломалась?! – голос девочки благополучно позабыл про сомнение и неуверенность, полный теперь живого праведного возмущения.
– Сломалась, – грустно вздыхаешь ты. Что поделать, шайтан-машина сама загнала себя в ловушку. Но это ничего: зависание вылечится перезагрузкой. Наверное. – Но ты всегда можешь посетить любой другой аттракцион, например, кукольный дом Моруоки. П'Гор, не напомнишь, где он именно?
– С радостью провожу! – вспыхивают зеленые глазки. Старшая сестра любит, когда её просят о помощи.
– Мы же с тобой, Белруаз, пока отвлечёмся на бытовые проблемы. Мистер Азомбруа, мы бы хотели кое-что обсудить... А также познакомиться с вашей дочерью.
РЗат задумывается, размышляя, с кем же пойти. Нет, чудаковатая жёлтоглазая девочка нравится ей больше!
– Кармина застенчивая, так что я вас тоже оставляю! – машет тебе стрекоза, уже успевшая убежать на пару метров. Какая прыткая.
– Не переживай. Я умею спойлерить так, что всё становится ещё интереснее! – ухмыляется тебе Леви, очевидно, вспомнив недавний разговор, направляясь вслед за широко шагающей, почти что пританцовывающей П'Гор.
– Например? – эти смелые слова неминуемо привлекают твой интерес.
Девочка замирает.
– Я лучшая девочка, – без тени смущения признаётся Леви и с весёлым смехом убегает за куклосестричками. Ты, словно очарованный, механически смотришь ей вслед.
– Первый раз слышу такую глупость, – доносится со стороны надменный, незнакомый тебе голос, хорошо поставленный, с чёткой, завораживающей интонацией. Волшебный голос. Ты спешно оборачиваешься: Азомбруа, довольно улыбающийся, снял с головы цилиндр, держит его перевернутым перед грудью, и оттуда медленно, по-величественному неспешно, выбирается летучая мышь. Почему-то не перевернутая. – Лучшая девочка всех возможных миров это, без сомнения, я.
Голос, кажется, исходит от летучей мыши, ведь её маленький, хищный рот размыкается и схлапывается в такт словам. Но это не то, что заставило вас с Белруаз замереть в ошеломлении. Говорящая летучая мышь? Бывает. Летучая мышь в шляпе фокусника? Почему бы и нет. Но из-за чего же
– Почему она перевернутая? – взволнованно, точно обеспокоенная за животное, спрашивает Белруаз, опережая твоё собственное удивление.
– Разве порядочные мыши не висят головой вниз? – ты, кажется, не в силах сдержаться. Появившаяся на сцене героиня, ухватившись лапками за полы цилиндра, раздраженно и продолжительно шипит.
– Всё верно, – загадочно блестят глаза Азомбруа. – Я подарил обращение дочери народа луны, и лунный мир притягивает мою ненаглядную Кармину сильнее, нежели мир земной, и как раз к нему тянется головой моя милая дочь.
– Так что перевернутые тут все вы, – авторитетно заявляет дочь народа луны. Забавно. В Городе такой фигурировал только как предмет мифов, никто и никогда не встречал его представителей. В мире же Карнавала, видимо, странные создания куда сильнее распространены.
– А купол над нами для того, чтобы Кармина не улетела в небо? – любознательно интересуешься ты, заметив, как сильно цепляются лапы мыши за полы цилиндра, как осторожно держит его директор. Азомбруа отвечает лёгким смешком.
– Поэтому я и предлагал пойти в мой офис.
– Привет, Кармина! Я Белруаз! – твоя аловолосая спутница радостно приветствует лунную девочку, приближаясь к ней и несмело протягивая руку, словно желая потрепать мышку по голове. Та, возмущённая такой фамильярностью, шипит, шипит тихо, потеряв голос от удивления. Азомбруа, изящно улыбаясь, отступает вместе с цилиндром на шаг.
– Привет, Кармина! Сколько тебе лет? – ты, как настоящий рыцарь, спасаешь свою спутницу из неловкого положения, намеренно задавая совершенно неправильный вопрос.
– Больше, чем тебе! – коротко отвечает вампирша, презрительно отворачиваясь и закрываясь своими крыльями. Широкими, перепончатыми, миленькими. Их тоже хочется потрепать. Летучие мыши – это хорошо, соображаешь ты.
– Кармина умеет управлять собственной тенью? – спрашиваешь ты Азомбруа. Усач усмехается.
– Невежливо разговаривать в третьем лице о присутствующих, о девочках в особенности.
– Кармина, ты умеешь управлять собственной тенью? – повторяет твои слова демонодевочка.
– Умею, но не могу, – дочь директора карнавала отвечает интригующим парадоксом, стоящая всё так же вполоборота к вам, всё ещё прикрывающаяся крыльями. – Если я отделяю мою тень, то её уносит на Луну. Это обидно и неприятно.
Тень? Притягивается луной?
– У вас гравитация сломалась, – услужливо сообщаешь ты вампирам.
– Это, определенно, работа злого волшебника. – неожиданно соглашается Кармина. – В каждой сказке про принцессу есть злой волшебник.
– Не в каждой, – возражает голубоглазка.
– Если у принцессы нет завистников, это, определенно, ненастоящая принцесса, – хмыкает девочка, наконец-то расслабляя щит из крыльев. Ты же раздумываешь о превратностях судьбы: за один день ты познакомился с двумя новыми принцессами, причём одна из них мёртвая, а вторая перевернутая. Та же, которую ты знаешь с детства, и вовсе часовой робот. Вывод? Принцессы разнообразны, прямо как способы приготовления чая.
– Но я думаю, что этот волшебник – кто-то из моих верных подданных. Очевидно, они любят меня и хотят вернуть хотя бы мою тень. Я понимаю их чувства, но увы! Разве девушка может появляться в приличном обществе без собственной тени?
– Я тоже так думаю, – затем добавляет Кармина, несколько мрачно. Кажется, вы должны были согласиться с девочкой. Нет, принцесса, реальный мир полон неожиданностей.
– А ты можешь принять человеческую форму? – спрашиваешь ты. Интересно, как выглядят жители луны? Правда, что у них молочно-белая кожа и много-много косметики?
– Могу, но не буду, – заявляет девочка. – Если меня улетит, мышью я хотя бы смогу вернуться. И потом, вы этого ещё не достойны!
– Кармина стесняется, – с улыбкой объясняет Азомбруа, легко покачивая цилиндр, а вместе с ним и летучую мышку.
– И вообще. Я слышала, кто-то хочет стать моим слугой. Но, позволь поинтересоваться, какая от тебя будет польза?
Ай-яй. Вампирша всё-таки неиронична в своём высокомерии. Значит, над ней очень весело подшучивать, и все дразнилки она воспринимает близко к сердцу! Это всё очень соблазнительно, конечно же, правда вот в присутствии Азомбруа наверное разумнее сдерживаться. Тем временем, девочка ждёт ответа; вправду, как убедить её произвести обращение? И стоит ли вообще это делать?
Твои действия:
1) Попытаться достичь становления вампиром сразу, при этом
а) Пообещать в обмен на обращение помощь со злым лунным волшебником?
б) Пообещать Кармине возвращение на луну?
в) Сообщить, что ты на самом деле гость с другого волшебного мира, и можешь показать его девочке или даже всему её карнавалу?
г) Признаться, что у тебя очень вкусная кровь невероятно редкой группы?
д) Сказать, что если Кармина обратит тебя в вампира, то будет признана достойной присоединиться к твоему отряду?
е) Назваться её прекрасным принцем?
2) Не действовать опрометчиво, сперва уточнить что-либо у Кармины или Азомбруа?
3) Свой вариант?
– Привет, Кармина! Сколько тебе лет? – ты, как настоящий рыцарь, спасаешь свою спутницу из неловкого положения, намеренно задавая совершенно неправильный вопрос.
– Больше, чем тебе! – коротко отвечает вампирша, презрительно отворачиваясь и закрываясь своими крыльями. Широкими, перепончатыми, миленькими. Их тоже хочется потрепать. Летучие мыши – это хорошо, соображаешь ты.
– Кармина умеет управлять собственной тенью? – спрашиваешь ты Азомбруа. Усач усмехается.
– Невежливо разговаривать в третьем лице о присутствующих, о девочках в особенности.
– Кармина, ты умеешь управлять собственной тенью? – повторяет твои слова демонодевочка.
– Умею, но не могу, – дочь директора карнавала отвечает интригующим парадоксом, стоящая всё так же вполоборота к вам, всё ещё прикрывающаяся крыльями. – Если я отделяю мою тень, то её уносит на Луну. Это обидно и неприятно.
Тень? Притягивается луной?
– У вас гравитация сломалась, – услужливо сообщаешь ты вампирам.
– Это, определенно, работа злого волшебника. – неожиданно соглашается Кармина. – В каждой сказке про принцессу есть злой волшебник.
– Не в каждой, – возражает голубоглазка.
– Если у принцессы нет завистников, это, определенно, ненастоящая принцесса, – хмыкает девочка, наконец-то расслабляя щит из крыльев. Ты же раздумываешь о превратностях судьбы: за один день ты познакомился с двумя новыми принцессами, причём одна из них мёртвая, а вторая перевернутая. Та же, которую ты знаешь с детства, и вовсе часовой робот. Вывод? Принцессы разнообразны, прямо как способы приготовления чая.
– Но я думаю, что этот волшебник – кто-то из моих верных подданных. Очевидно, они любят меня и хотят вернуть хотя бы мою тень. Я понимаю их чувства, но увы! Разве девушка может появляться в приличном обществе без собственной тени?
– Я тоже так думаю, – затем добавляет Кармина, несколько мрачно. Кажется, вы должны были согласиться с девочкой. Нет, принцесса, реальный мир полон неожиданностей.
– А ты можешь принять человеческую форму? – спрашиваешь ты. Интересно, как выглядят жители луны? Правда, что у них молочно-белая кожа и много-много косметики?
– Могу, но не буду, – заявляет девочка. – Если меня улетит, мышью я хотя бы смогу вернуться. И потом, вы этого ещё не достойны!
– Кармина стесняется, – с улыбкой объясняет Азомбруа, легко покачивая цилиндр, а вместе с ним и летучую мышку.
– И вообще. Я слышала, кто-то хочет стать моим слугой. Но, позволь поинтересоваться, какая от тебя будет польза?
Ай-яй. Вампирша всё-таки неиронична в своём высокомерии. Значит, над ней очень весело подшучивать, и все дразнилки она воспринимает близко к сердцу! Это всё очень соблазнительно, конечно же, правда вот в присутствии Азомбруа наверное разумнее сдерживаться. Тем временем, девочка ждёт ответа; вправду, как убедить её произвести обращение? И стоит ли вообще это делать?
Твои действия:
1) Попытаться достичь становления вампиром сразу, при этом
а) Пообещать в обмен на обращение помощь со злым лунным волшебником?
б) Пообещать Кармине возвращение на луну?
в) Сообщить, что ты на самом деле гость с другого волшебного мира, и можешь показать его девочке или даже всему её карнавалу?
г) Признаться, что у тебя очень вкусная кровь невероятно редкой группы?
д) Сказать, что если Кармина обратит тебя в вампира, то будет признана достойной присоединиться к твоему отряду?
е) Назваться её прекрасным принцем?
2) Не действовать опрометчиво, сперва уточнить что-либо у Кармины или Азомбруа?
3) Свой вариант?
Свой вариант. Я хз, какой там поехавший хочет вступить в ряды вампиров, нам это не нужно.
- Да ну вас нафиг с вашим вампирством! ZA WARUDO я и так освою!
>Я подарил обращение дочери народа луны, и лунный мир притягивает мою ненаглядную Кармину сильнее, нежели мир земной, и как раз к нему тянется головой моя милая дочь.
То есть, за сутки она делает полный оборот? По ней же можно время сверять!
Но это не всё. Зависит ли её притяжение от ясности луны? Можно ли по ней определять степень полнолунности? Если да, можно ли считать, что оборотни оборачиваются, когда Кармина устремляется головой в небеса? Управляет ли она оборотнями? У неё есть собственная армия оборотней?
1) Искренне посочувствовать положению Кармины, а также возмутиться таким положением вещей. Сказать, что считаем, что никто не имеет права указывать принцессе, по какой поверхности той ходить и где вообще находиться. Если она не возражает, то мы бы хотели помочь в восстановлении справедливости и сделать все от нас зависящее, чтобы куда бы Её Высочество ни пожелала направиться, будь то ее родной лунный мир, этот карнавал, или даже целое другое измерение, она всегда могла сделать это беспрепятственно и в максимально удобном положении. Да, и про другой мир — это ни капли не шутка.
+1
Двачну этого
1d4: (3) = 3
1, 2) Решительно заявить детям ночи, что никто не собирается разделять их сомнительное благословение?
3, 4) Пообещать летучей мыши помощь в борьбе за её естественное право с удобством посещать любые желаемые места?
1, 2) Решительно заявить детям ночи, что никто не собирается разделять их сомнительное благословение?
3, 4) Пообещать летучей мыши помощь в борьбе за её естественное право с удобством посещать любые желаемые места?
Небольшая проверка. Кубов на нужное число успехов не хватит, но немного посопротивляться может и получиться. ГГ, собранность: 1 + 1 + 0 - 4 - 3 < 1 -> = 1.
1d10: (1) = 1
И кое-какой скрытый бросок:
1d2: (2) = 2
1d10: (1) = 1
И кое-какой скрытый бросок:
1d2: (2) = 2
Кубы намекают, что криты нужны. Со следующего броска восстанавливаем, десятка считается за два успеха, единица срезает имеющийся успех.
– «Подарил обращение»? – эхом отзываешься ты на слова директора карнавала. – Это как «вращение»? Кармина, ты тянешься головой к луне? Значит, и веришься относительно земли вслед за её движением? А время так можно отмерять?
Принцесса, кажется, поражена и смущена твоей прозорливостью. Ты никогда и не думал, что летучие мыши могут краснеть, издавать такой странный шёпот, хлопать крыльями так импульсивно, лететь со скоростью пикирующего сапса...
– А ты смешной! – неожиданно прыскает Кармина, за мгновение до этого явно желавшая сорваться с цилиндра и наброситься на тебя. Тебя словно обожгло её решимостью! – Но мне нравится. Использовать меня, принцессу, как часы? В этом что-то есть! Простой люд должен смотреть с почитанием на своих владык, а что есть большее уважение, чем подчинение нам своих внутренних временных циклов? Решено! Я прикажу уничтожить все часы королевства, и закажу у лучшего мастера сферическую комнату, которая будет вращаться вслед за мной, и водружу эту комнату на вершину Биг-Бэна! Я, Кармина, стану эталоном времени для всего мира!
– Все вдохновляются Кантом, – бурчишь себе под нос ты. – Но по-разному.
Нормальным же голосом добавляешь кое-что иное:
– А зависит ли сила притяжения от фазы луны? Можно ли вести по тебе лунный календарь? Значит ли это, что оборотни оборачиваются тогда, когда скорость твоего полёта максимальна? Что, если эти явления связаны? Что, если кто-то из волкодевиц увидит тебя, стремительно рассекающей небеса, и, по Павлову, рефлективно обернётся зверюшкой? Можно ли сказать, что ты поэтому имеешь над ними контроль? Кармина, тебе впору собирать собственную оборачивающуюся армию! Или, меня приводит в трепет сама мысль, она уже готова к бою и параду?
Резвость твоей мысли определенно впечатляет и саму летучую мышь, и Белруаз, и даже Азомбруа. Хозяин карнавала пытается сдержать смех, но безуспешно.
Азомбруа: [Радость + 1]
Кармина: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
– У меня нет в подчинении оборотней, – грустно признаётся летучая мышь, вспархивая с цилиндра и паря у твоего лица, двигая крыльями по-особенному медленно, словно намекая на что-то. Спохватившись, ты протягиваешь вперёд руку, и Кармина приземляется на неё, точно верный сокол... Ай! Её коготки довольно острые, и она сжимает их так сильно. На самом деле нет: мышь продолжает неспешно хлопать крыльями, видимо, не желая впиваться в твою кожу и оставлять тем самым реальные раны, ведь это, конечно же, нарушит трогательность момента, минуты, когда принцесса снисходит до простого народа и открывает ему свои печали.
– Я их не встречала. Но это и хорошо. Просто представь: это же собаки! От них и пахнет соответствующе. Бе. А для королевской охоты у меня есть мои перевернутые сестрички.
– Они тоже умеют оборачиваться милыми девочками? – любознательно спрашиваешь ты. Есть что-то определенно привлекательное, дружелюбное в Кармине, такой близкой, так просто сидящей на твоей вытянутой руке. Ты бы даже не был против, если она вцепится в твою плоть со всей необходимой для поддержания опоры силой, ведь ей тогда будет удобнее. Возможно, стоит раздобыть плотную кожаную перчатку до предплечья?
– Нет, они обычные мышки, – вздыхает лунная девочка. – Но у тебя есть шанс!
– Обернуться милой девочкой? – подозрительно уточняет Белруаз. – Только не говори, что хочешь нарядить нашего лидера в девичью одежду.
– Нет, Белруаз, я пока не планирую примерять твою чудную форму, – ответ украшает лукавая улыбка, заставляющая девочку немного покраснеть.
Кармина взмывает с твоей руки и подлетает прямо к голубоглазке! Именно так, с восклицательным знаком, выражающим всю её восторженность.
– Просто представь, как весело наряжать взрослых мальчиков в корсет! Они так мило протестуют, так чудесно извиваются, так дрожат, словно на приёме у стоматолога!
– Этим выросшим мальчиком был не я, – поспешно заверяет тебя Азомбруа, стоит бросить на него подозрительный заинтересованный взгляд. Ты киваешь в согласии и готовности поверить и, не двигая глаз, с помощью поворота всей шеи устремляешься взглядом в направлении шатра Моруоки. Интересно, как там Левиаан?
– Должно быть, это и вправду неприятно, – вздыхает Белруаз, с содроганием вспоминая свою собственную неудачу с корсетом немного ранее. Вправду, корсеты придумал старый садист. А другие садисты, недостаточно пока состоявшиеся для изобретения собственных пыток, радостно их используют и тщательно рекламируют, как в модных журналах, так и в галереях с нарисованными девочками. Это, определенно, заговор – из числа того самого одного процента заговоров, который реален.
– Ну так? Твой ответ? – хищно шипит Кармина, возвращаясь обратно, но на этот раз садясь куда ближе, на расстоянии взмаха крыла от лица.
– Это определенно печально и несправедливо, что принцесса и настоящая леди, какой вы, Кармина, без сомнения и являетесь, лишена свободы перемещаться так, как пожелает, по любой угодной ей поверхности! Печально? Несправедливо? Хуже того! Это преступление против благородной крови! Принцесса, если вы не возражаете, я помогу в восстановлении лунного порядка. Я сделаю всё, всё, от меня зависящее, чтобы Её Высочество могла направиться куда угодно: в родной ли её лунный мир, или даже в целое другое измерение, и это не шутка, ни капли не шутка.
Ты отмечаешь хмурый взгляд голубых глаз, направленный на тебя исподлобья. Кажется, нужно будет потом убедить Белруаз, что лесть во имя достижения собственных интересов есть чудесный инструмент и, конечно же, она не содержит никаких искренних чувств, а если и содержит, то только в необходимой для обретения успеха мере. Ой, этот аргумент, кажется, немного провальный, причём минимум по двум пунктам.
Белруаз: [Радость – 1], [Очки Любви – 1]
– Восхитительный ответ, – тихо произносит Кармина, обнажая длинные, тонкие клыки, подбираясь ещё ближе, уже не заботясь о сохранности твоей плоти, взволнованная моментом. – Из тебя выйдет прекрасный слуга. Мой первый слуга.
Слуга?
Летучая мышь, даже не соизволив обратиться человеческой девочкой (правда, ей бы тогда было крайне неудобно кусаться – в условиях гравитации, спешно отдаляющей от цели), впивается клыками в твоё горло, небрежно, не сумев сохранить опору, стоило луне попытаться забрать принцессу обратно, оставляя на коже кровавую рваную борозду. Твоё тело слабеет, глаза подёргиваются пеленой пустоты, сознание охватывает темнота.
Ты: [ХП – 3]
Кармина: [Радость + 2], [Самоуверенность + 1], [Очки Любви + 3]
Принцесса, кажется, поражена и смущена твоей прозорливостью. Ты никогда и не думал, что летучие мыши могут краснеть, издавать такой странный шёпот, хлопать крыльями так импульсивно, лететь со скоростью пикирующего сапса...
– А ты смешной! – неожиданно прыскает Кармина, за мгновение до этого явно желавшая сорваться с цилиндра и наброситься на тебя. Тебя словно обожгло её решимостью! – Но мне нравится. Использовать меня, принцессу, как часы? В этом что-то есть! Простой люд должен смотреть с почитанием на своих владык, а что есть большее уважение, чем подчинение нам своих внутренних временных циклов? Решено! Я прикажу уничтожить все часы королевства, и закажу у лучшего мастера сферическую комнату, которая будет вращаться вслед за мной, и водружу эту комнату на вершину Биг-Бэна! Я, Кармина, стану эталоном времени для всего мира!
– Все вдохновляются Кантом, – бурчишь себе под нос ты. – Но по-разному.
Нормальным же голосом добавляешь кое-что иное:
– А зависит ли сила притяжения от фазы луны? Можно ли вести по тебе лунный календарь? Значит ли это, что оборотни оборачиваются тогда, когда скорость твоего полёта максимальна? Что, если эти явления связаны? Что, если кто-то из волкодевиц увидит тебя, стремительно рассекающей небеса, и, по Павлову, рефлективно обернётся зверюшкой? Можно ли сказать, что ты поэтому имеешь над ними контроль? Кармина, тебе впору собирать собственную оборачивающуюся армию! Или, меня приводит в трепет сама мысль, она уже готова к бою и параду?
Резвость твоей мысли определенно впечатляет и саму летучую мышь, и Белруаз, и даже Азомбруа. Хозяин карнавала пытается сдержать смех, но безуспешно.
Азомбруа: [Радость + 1]
Кармина: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
– У меня нет в подчинении оборотней, – грустно признаётся летучая мышь, вспархивая с цилиндра и паря у твоего лица, двигая крыльями по-особенному медленно, словно намекая на что-то. Спохватившись, ты протягиваешь вперёд руку, и Кармина приземляется на неё, точно верный сокол... Ай! Её коготки довольно острые, и она сжимает их так сильно. На самом деле нет: мышь продолжает неспешно хлопать крыльями, видимо, не желая впиваться в твою кожу и оставлять тем самым реальные раны, ведь это, конечно же, нарушит трогательность момента, минуты, когда принцесса снисходит до простого народа и открывает ему свои печали.
– Я их не встречала. Но это и хорошо. Просто представь: это же собаки! От них и пахнет соответствующе. Бе. А для королевской охоты у меня есть мои перевернутые сестрички.
– Они тоже умеют оборачиваться милыми девочками? – любознательно спрашиваешь ты. Есть что-то определенно привлекательное, дружелюбное в Кармине, такой близкой, так просто сидящей на твоей вытянутой руке. Ты бы даже не был против, если она вцепится в твою плоть со всей необходимой для поддержания опоры силой, ведь ей тогда будет удобнее. Возможно, стоит раздобыть плотную кожаную перчатку до предплечья?
– Нет, они обычные мышки, – вздыхает лунная девочка. – Но у тебя есть шанс!
– Обернуться милой девочкой? – подозрительно уточняет Белруаз. – Только не говори, что хочешь нарядить нашего лидера в девичью одежду.
– Нет, Белруаз, я пока не планирую примерять твою чудную форму, – ответ украшает лукавая улыбка, заставляющая девочку немного покраснеть.
Кармина взмывает с твоей руки и подлетает прямо к голубоглазке! Именно так, с восклицательным знаком, выражающим всю её восторженность.
– Просто представь, как весело наряжать взрослых мальчиков в корсет! Они так мило протестуют, так чудесно извиваются, так дрожат, словно на приёме у стоматолога!
– Этим выросшим мальчиком был не я, – поспешно заверяет тебя Азомбруа, стоит бросить на него подозрительный заинтересованный взгляд. Ты киваешь в согласии и готовности поверить и, не двигая глаз, с помощью поворота всей шеи устремляешься взглядом в направлении шатра Моруоки. Интересно, как там Левиаан?
– Должно быть, это и вправду неприятно, – вздыхает Белруаз, с содроганием вспоминая свою собственную неудачу с корсетом немного ранее. Вправду, корсеты придумал старый садист. А другие садисты, недостаточно пока состоявшиеся для изобретения собственных пыток, радостно их используют и тщательно рекламируют, как в модных журналах, так и в галереях с нарисованными девочками. Это, определенно, заговор – из числа того самого одного процента заговоров, который реален.
– Ну так? Твой ответ? – хищно шипит Кармина, возвращаясь обратно, но на этот раз садясь куда ближе, на расстоянии взмаха крыла от лица.
– Это определенно печально и несправедливо, что принцесса и настоящая леди, какой вы, Кармина, без сомнения и являетесь, лишена свободы перемещаться так, как пожелает, по любой угодной ей поверхности! Печально? Несправедливо? Хуже того! Это преступление против благородной крови! Принцесса, если вы не возражаете, я помогу в восстановлении лунного порядка. Я сделаю всё, всё, от меня зависящее, чтобы Её Высочество могла направиться куда угодно: в родной ли её лунный мир, или даже в целое другое измерение, и это не шутка, ни капли не шутка.
Ты отмечаешь хмурый взгляд голубых глаз, направленный на тебя исподлобья. Кажется, нужно будет потом убедить Белруаз, что лесть во имя достижения собственных интересов есть чудесный инструмент и, конечно же, она не содержит никаких искренних чувств, а если и содержит, то только в необходимой для обретения успеха мере. Ой, этот аргумент, кажется, немного провальный, причём минимум по двум пунктам.
Белруаз: [Радость – 1], [Очки Любви – 1]
– Восхитительный ответ, – тихо произносит Кармина, обнажая длинные, тонкие клыки, подбираясь ещё ближе, уже не заботясь о сохранности твоей плоти, взволнованная моментом. – Из тебя выйдет прекрасный слуга. Мой первый слуга.
Слуга?
Летучая мышь, даже не соизволив обратиться человеческой девочкой (правда, ей бы тогда было крайне неудобно кусаться – в условиях гравитации, спешно отдаляющей от цели), впивается клыками в твоё горло, небрежно, не сумев сохранить опору, стоило луне попытаться забрать принцессу обратно, оставляя на коже кровавую рваную борозду. Твоё тело слабеет, глаза подёргиваются пеленой пустоты, сознание охватывает темнота.
Ты: [ХП – 3]
Кармина: [Радость + 2], [Самоуверенность + 1], [Очки Любви + 3]
Ты оказываешься посреди залитого сверкающими звездами неба, медленно паря куда-то вниз к серой, испещренной кратерами земле. Звёзды такие яркие, такие близкие, и ты в самом деле можешь дотронуться до них, ощутить их тепло в собственной ладони; одного этого достаточно, чтобы удостовериться в иллюзорности происходящего.
Рядом с тобой медленно, точно перышко, или листок дерева, в ветре луны кружится незнакомая девушка, при одном взгляде на которую словно сама кровь вскипает теплотой, одновременно по всему телу. Странное, безгранично приятное, такое новое ощущение.
– Я люблю тебя... Большая Сестра, – одними губами шепчешь ты, повинуясь помутившим рассудок чувствам. Помутившим? Нет же, они ведь были всегда, они не могли появиться из ниоткуда, точно хрупкая иллюзия, они настоящие. Всё хорошо, борьба закончилась, и не начавшись. Я одержал над собой победу. Я люблю тебя, Большая Сестра, и мне так приятна лёгкая, надменная улыбка на твоих тонких, мерцающих яркой помадой алых губах, взволнованная признанием. Confession? Acceptance! Забавная игра слов, очевидная в свете чужого языка, нежной рябью дрожит в твоей голове.
У девушки длинные, до самого пояса, медно-ржавые волосы, захваченные в пару хвостов шипастыми резинками металлического блеска. На шее – ожерелье с четырьмя маленькими чёрными камнями, образующими угловатую звезду. Кроме ожерелья на девушке нет ничего, как и на тебе, и вид её небольших, но всё-таки настоящих (на ощупь ты проверять не решаешься, ведь это самое настоящее святотатство по отношению к Большой Сестре) холмиков, чьи загадочные вершины девушка словно ненароком, без какого-либо смущения, даже, пожалуй, элегантно прикрывает скрещенными руками. Скрещенными? Как хорошо. Импровизированные святые символы на вампиров не действуют, и им не повредить ни тебе, ни твоей госпоже, твоей онее-чан. Впрочем, что-то ещё волнует твой горящий восторженной любовью рассудок.
– Я думал, ты рори, – несколько растерянно признаёшься ты Кармине.
– Рори? – то ли девушку напрягло твоё произношение, то ли она не знает самого значения слова.
Ты не уверен, как правильно выразиться, как сказать старшей сестре, что ожидал увидеть её куда более юной. Ну, не то чтобы ожидал, это всё Левиаан с её рассуждениями о непременном присутствии лоливампирш в каждом аниме. Хорошая логика, но, к сожалению, вы не в аниме. Наверное. Порой тебя терзают смутные сомнения. К счастью, это происходит только при близости серокожей красавицы, а, значит, может быть списано на её заразительную чудокватость. Чудокватость! Порой, из самых банальных опечаток произрастают интересные слова. Ква! Керо, керо! А из какого порой сора растут стихи?! Нет, не так, вот, от одних мыслей о веснушчатой желтоглазке тебе стало странно. Какая странная девочка. Но зачем думать о ней? Вроде, была кто-то ещё, с, кажется, ясными голубыми глазами... Или ярко-алыми? Какие несочетающиеся цвета, и почему только они сплелись в твоей голове? Неважно. Это знак того, что ты думаешь неправильно. Нужно думать о старшей сестре. Старшая сестра великолепна. У неё такие завораживающие, худые запястья. Наверняка очень вкусные. Интересно, насколько солёная кожа у вампиров? А у лунных вампиров? Есть ли на луне соль? Если нет, её определенно надо туда завезти.
– Старшая сестра... Ты не против, если я так тебя буду называть? – наконец, ты додумываешься до хитрой уловки. Как узнать возраст девушки, не подходя близко!
– Эм, не против, – несколько смущенно и растерянно соглашается Кармина. – Правда, мне только девятнадцать, тебе, кажется, немного больше?
– Какая разница, сколько лет мне, когда я служу тебе? – охваченный волной сладких чувств, шепчешь ты. – Сегодня можно отсчитывать срок моей жизни заново.
– Ты хотел сказать, не-жизни, – по-особенному грустно улыбается девочка, оголяя белые клычки.
– Я мёртв? – уточняешь ты.
– Физически ещё нет, – отвечает Кармина, протягивая ноги тебе на живот. Ты, точно как и она, лишён какой-либо одежды, за непонятным исключением диадемы, в этой тёплой иллюзии, мечте о вас, тебе и твоей старшей сестре, наедине, а вместе вы неспешно парите к поверхности Луны. – Но для зрителей в настоящем мире твоё тело впало в глубокое оцепенение, нечто вроде комы. Ты из него не выйдешь, и так и умрёшь, а потом оживёшь вновь. Приготовься. Это будет долгий сон, мой первый слуга, и я могу быть рядом с тобой лишь в самом его начале. В смерти нет ничего приятного, и ты будешь перед ней один, один, с капелькой моей слюны в крови. С капелькой меня.
Ты даже не желаешь спрашивать, можно ли ещё хоть как-то спастись. Зачем? В своей новой форме ты обретёшь единение со старшей сестрой. Разве можно отказаться от такого чуда наяву?
– Я люблю тебя... Старшая Сестра, – шепчешь ты, в беспамятстве целуя эти бледные, холодные запястья, сперва одними губами, потом, осмелев, поборов волнительный трепет, пробегаясь по коже языком. Как странно. В обличье летучей мыши Кармина была куда более тёплой. Неважно. Если сестричке холодно, ты обязательно, обязательно, обязательно-обязательно согреешь её, и твоя любовь растопит подступающий мороз могилы.
Рядом с тобой медленно, точно перышко, или листок дерева, в ветре луны кружится незнакомая девушка, при одном взгляде на которую словно сама кровь вскипает теплотой, одновременно по всему телу. Странное, безгранично приятное, такое новое ощущение.
– Я люблю тебя... Большая Сестра, – одними губами шепчешь ты, повинуясь помутившим рассудок чувствам. Помутившим? Нет же, они ведь были всегда, они не могли появиться из ниоткуда, точно хрупкая иллюзия, они настоящие. Всё хорошо, борьба закончилась, и не начавшись. Я одержал над собой победу. Я люблю тебя, Большая Сестра, и мне так приятна лёгкая, надменная улыбка на твоих тонких, мерцающих яркой помадой алых губах, взволнованная признанием. Confession? Acceptance! Забавная игра слов, очевидная в свете чужого языка, нежной рябью дрожит в твоей голове.
У девушки длинные, до самого пояса, медно-ржавые волосы, захваченные в пару хвостов шипастыми резинками металлического блеска. На шее – ожерелье с четырьмя маленькими чёрными камнями, образующими угловатую звезду. Кроме ожерелья на девушке нет ничего, как и на тебе, и вид её небольших, но всё-таки настоящих (на ощупь ты проверять не решаешься, ведь это самое настоящее святотатство по отношению к Большой Сестре) холмиков, чьи загадочные вершины девушка словно ненароком, без какого-либо смущения, даже, пожалуй, элегантно прикрывает скрещенными руками. Скрещенными? Как хорошо. Импровизированные святые символы на вампиров не действуют, и им не повредить ни тебе, ни твоей госпоже, твоей онее-чан. Впрочем, что-то ещё волнует твой горящий восторженной любовью рассудок.
– Я думал, ты рори, – несколько растерянно признаёшься ты Кармине.
– Рори? – то ли девушку напрягло твоё произношение, то ли она не знает самого значения слова.
Ты не уверен, как правильно выразиться, как сказать старшей сестре, что ожидал увидеть её куда более юной. Ну, не то чтобы ожидал, это всё Левиаан с её рассуждениями о непременном присутствии лоливампирш в каждом аниме. Хорошая логика, но, к сожалению, вы не в аниме. Наверное. Порой тебя терзают смутные сомнения. К счастью, это происходит только при близости серокожей красавицы, а, значит, может быть списано на её заразительную чудокватость. Чудокватость! Порой, из самых банальных опечаток произрастают интересные слова. Ква! Керо, керо! А из какого порой сора растут стихи?! Нет, не так, вот, от одних мыслей о веснушчатой желтоглазке тебе стало странно. Какая странная девочка. Но зачем думать о ней? Вроде, была кто-то ещё, с, кажется, ясными голубыми глазами... Или ярко-алыми? Какие несочетающиеся цвета, и почему только они сплелись в твоей голове? Неважно. Это знак того, что ты думаешь неправильно. Нужно думать о старшей сестре. Старшая сестра великолепна. У неё такие завораживающие, худые запястья. Наверняка очень вкусные. Интересно, насколько солёная кожа у вампиров? А у лунных вампиров? Есть ли на луне соль? Если нет, её определенно надо туда завезти.
– Старшая сестра... Ты не против, если я так тебя буду называть? – наконец, ты додумываешься до хитрой уловки. Как узнать возраст девушки, не подходя близко!
– Эм, не против, – несколько смущенно и растерянно соглашается Кармина. – Правда, мне только девятнадцать, тебе, кажется, немного больше?
– Какая разница, сколько лет мне, когда я служу тебе? – охваченный волной сладких чувств, шепчешь ты. – Сегодня можно отсчитывать срок моей жизни заново.
– Ты хотел сказать, не-жизни, – по-особенному грустно улыбается девочка, оголяя белые клычки.
– Я мёртв? – уточняешь ты.
– Физически ещё нет, – отвечает Кармина, протягивая ноги тебе на живот. Ты, точно как и она, лишён какой-либо одежды, за непонятным исключением диадемы, в этой тёплой иллюзии, мечте о вас, тебе и твоей старшей сестре, наедине, а вместе вы неспешно парите к поверхности Луны. – Но для зрителей в настоящем мире твоё тело впало в глубокое оцепенение, нечто вроде комы. Ты из него не выйдешь, и так и умрёшь, а потом оживёшь вновь. Приготовься. Это будет долгий сон, мой первый слуга, и я могу быть рядом с тобой лишь в самом его начале. В смерти нет ничего приятного, и ты будешь перед ней один, один, с капелькой моей слюны в крови. С капелькой меня.
Ты даже не желаешь спрашивать, можно ли ещё хоть как-то спастись. Зачем? В своей новой форме ты обретёшь единение со старшей сестрой. Разве можно отказаться от такого чуда наяву?
– Я люблю тебя... Старшая Сестра, – шепчешь ты, в беспамятстве целуя эти бледные, холодные запястья, сперва одними губами, потом, осмелев, поборов волнительный трепет, пробегаясь по коже языком. Как странно. В обличье летучей мыши Кармина была куда более тёплой. Неважно. Если сестричке холодно, ты обязательно, обязательно, обязательно-обязательно согреешь её, и твоя любовь растопит подступающий мороз могилы.
– Эй, эй, полегче, не надо ножей! – вскрикивает Азомбруа, пятясь назад. Само собой, обычное лезвие не так эффективно против него, настоящего вампира, но это не делает готовое к удару оружие хоть каплю менее смертоносным, особенно с учётом блестящего леденящим безумием выражения голубых глаз, оскала треугольных зубов, от которых в душе вампира просыпается страх, возбужденный ещё утром этого злополучного дня и не успевший окончательно исчезнуть. Главная слабость вампира – совершая ритуал обращения, он абсолютно беспомощен, он не осознаёт окружение, он не может ничего сделать. Кармина бесполезна! Кармины здесь нет! Его главное оружие, его верный убийственный козырь не может пока прийти на помощь! Ранее, директор карнавала полагал, что справится с невысокой девочкой без малейших проблем... он всё ещё верит в это, точнее, отчаянно хочет верить, но понимание неоднозначности ситуации, понимание возможной близости конца ужасает Азомбруа. Реальна ли угроза? Или это простая паника? Вампир не может понять, но отчаянно хочет выиграть время.
– Что происходит? – коротко и зло спрашивает Белруаз, нисколько не намеренная отводить лезвие, нацеленное прямо в грудь директора карнавала. Левиаан здесь нет. Неважно. Это ничего не изменит.
– Это ритуал обращения, – успешно поборов, хотя бы временно, хотя бы на мгновение, торопливое волнение, отвечает Азомбруа. – Что значит стать вампиром? Умереть и переродиться заново. Не бойся, с твоим другом всё будет в порядке, ритуал совершенно безвреден. Если бы я хотел убить его, я бы уже сделал это этой клюш
Директор карнавала, смущённый блеском острия ножа, решает не доводить фразу до конца.
– Я искренне хочу пригласить вас всех присоединиться к карнавалу! – уверяет он девочку, взывая к её рациональности, к её голосу разума. – Для этого, в знак настоящей дружбы, нам надо породниться кровью. Мы способны подарить лишь одно обращение, и потому предложили его вашему лидеру, тем более, что он в этом сам искренне заинтересован!
Нет, так не пойдёт, с дрожью осознаёт Азомбруа. Он, охваченный паникой, такой неэлегантный. Так нельзя. Это губительно для имиджа. Имидж это всё. Главное, не говорить этой девочке, что между у вампира-дитя по отношению к вампиру-родителю образуются чувства безграничного желания. Хех. Злорадная мысль, а также честная гордость за дочку неожиданно приносят успокоение. Правда, это, похоже, лишь отсрочка проблемы, нужно что-то придумать к моменту пробуждения электромага.
– Переродиться заново? Когда именно? – тихим, ровным голосом уточняет красноволоска.
– Когда как. От нескольких дней до пары недель,
– Процесс необратим? – Белруаз решительно перебивает директора. – Нам, к сожалению, нужно будет скоро уходить. До восхождения луны.
– Уходить, конечно же! – Азомбруа не в силах сдержать ухмылку. – Боюсь, господин электромаг будет в это время спать, так что придётся немного подождать. Разбудить от этого стазиса тяжёло.
– Но возможно? – самодовольно вспыхивают голубые глаза.
– Я ничего не говорил, – решительно и грубо уклоняется от вопроса вампир, полный досады за такую глупую оговорку.
– Этой ночью вы перестанете существовать, – мирно сообщает девочка. – А может, не перестанете, но мы все равно будем далеко-далеко друг от друга.
Азомбруа искривляется в ухмылке.
– Это угроза?
– Это прогноз погоды! – хихикает красноволоска.
– А прогнозы часто ошибаются! – очевидно, вампир возомнил себя Оскаром Уайлдестом и пытается щеголять изящными остротами, которые, правда, пусть даже невероятно красивые, не всегда уместны. Далеко не всегда.
Азомбура: [Увлечённость – 1]
Белруаз: [Злость + 3]
Что же предпримет девочка с ножом?
1) Атакует директора карнавала, ведя бой на уничтожение?
2) Атакует директора карнавала, чтобы выпытать из него секреты обращения обращения вспять?
3) Попытается самостоятельно пробудить лидера отряда,
а) Поцелуем, по завету сказок?
б) Как-либо ещё?
4) Отправится на поиски Левиаан?
5) Снимет линзы с глаз главного героя и уничтожит их / сделает что-либо ещё для передачи надёжного сигнала тревоги Руан?
6) Объяснит вампиру правду об их мирах и спросит, что произойдёт в случае разрыва вампира-обращающего и вампира-обращаемого,
а) Предлагая кооперацию для выхода из возможного кризиса?
б) Или нет?
7) Свой выбор?
– Что происходит? – коротко и зло спрашивает Белруаз, нисколько не намеренная отводить лезвие, нацеленное прямо в грудь директора карнавала. Левиаан здесь нет. Неважно. Это ничего не изменит.
– Это ритуал обращения, – успешно поборов, хотя бы временно, хотя бы на мгновение, торопливое волнение, отвечает Азомбруа. – Что значит стать вампиром? Умереть и переродиться заново. Не бойся, с твоим другом всё будет в порядке, ритуал совершенно безвреден. Если бы я хотел убить его, я бы уже сделал это этой клюш
Директор карнавала, смущённый блеском острия ножа, решает не доводить фразу до конца.
– Я искренне хочу пригласить вас всех присоединиться к карнавалу! – уверяет он девочку, взывая к её рациональности, к её голосу разума. – Для этого, в знак настоящей дружбы, нам надо породниться кровью. Мы способны подарить лишь одно обращение, и потому предложили его вашему лидеру, тем более, что он в этом сам искренне заинтересован!
Нет, так не пойдёт, с дрожью осознаёт Азомбруа. Он, охваченный паникой, такой неэлегантный. Так нельзя. Это губительно для имиджа. Имидж это всё. Главное, не говорить этой девочке, что между у вампира-дитя по отношению к вампиру-родителю образуются чувства безграничного желания. Хех. Злорадная мысль, а также честная гордость за дочку неожиданно приносят успокоение. Правда, это, похоже, лишь отсрочка проблемы, нужно что-то придумать к моменту пробуждения электромага.
– Переродиться заново? Когда именно? – тихим, ровным голосом уточняет красноволоска.
– Когда как. От нескольких дней до пары недель,
– Процесс необратим? – Белруаз решительно перебивает директора. – Нам, к сожалению, нужно будет скоро уходить. До восхождения луны.
– Уходить, конечно же! – Азомбруа не в силах сдержать ухмылку. – Боюсь, господин электромаг будет в это время спать, так что придётся немного подождать. Разбудить от этого стазиса тяжёло.
– Но возможно? – самодовольно вспыхивают голубые глаза.
– Я ничего не говорил, – решительно и грубо уклоняется от вопроса вампир, полный досады за такую глупую оговорку.
– Этой ночью вы перестанете существовать, – мирно сообщает девочка. – А может, не перестанете, но мы все равно будем далеко-далеко друг от друга.
Азомбруа искривляется в ухмылке.
– Это угроза?
– Это прогноз погоды! – хихикает красноволоска.
– А прогнозы часто ошибаются! – очевидно, вампир возомнил себя Оскаром Уайлдестом и пытается щеголять изящными остротами, которые, правда, пусть даже невероятно красивые, не всегда уместны. Далеко не всегда.
Азомбура: [Увлечённость – 1]
Белруаз: [Злость + 3]
Что же предпримет девочка с ножом?
1) Атакует директора карнавала, ведя бой на уничтожение?
2) Атакует директора карнавала, чтобы выпытать из него секреты обращения обращения вспять?
3) Попытается самостоятельно пробудить лидера отряда,
а) Поцелуем, по завету сказок?
б) Как-либо ещё?
4) Отправится на поиски Левиаан?
5) Снимет линзы с глаз главного героя и уничтожит их / сделает что-либо ещё для передачи надёжного сигнала тревоги Руан?
6) Объяснит вампиру правду об их мирах и спросит, что произойдёт в случае разрыва вампира-обращающего и вампира-обращаемого,
а) Предлагая кооперацию для выхода из возможного кризиса?
б) Или нет?
7) Свой выбор?
Такая-то многоуровневая драма. Мне нравится.
>Что же предпримет девочка с ножом?
Конечно же 6) а).
Сейчас самое время, чтобы ввести Азомбруа в курс дела. Раскрываем ему всю правду про перемещения между мирами и про то, что, возможно, произойдет с этим миром уже через несколько часов. Общаемся сдержанно, стараясь убедить директора и не спровоцировать его. Предлагаем вместе выбраться в Город (тут как пойдет, можно и без мистера Цветка, главное эмарь с куклами, директор и новоиспеченная онее-чан).
Включаем режим яндере!
Белруаз же не забыла сказку куклы? Героя погубила не злость или предательство Рюна, его убила катсцена. Если директор болтает, он выигрывает время, которое использует против неё. Сучка-Вампирша околдовала своими чарами ГГ и укусила против его воли! Белруаз не дурочка, она понимает, что разговаривать с Азомбруа бесполезно. Ей нужен аргумент, чтобы он послушался её. Она подскочит к Кармине, приставит нож к её горлу и потребует немедленно открыть выход из карнавала. Как он уговорит Голодного бога, ей плевать. ГГ, она и Левиаан покинут карнавал. И чтоб его тень была на виду и прибита к ногам! На любое пререкание она крикнет, что сейчас пырнёт мышь ножом, и тогда у папаши появится стимул действовать быстрее. На ещё одно пререкание она, как и обещала, пырнёт мышь.
>разговаривать с Азомбруа бесполезно
Справедливости ради: он пока что еще вообще не проявлял к нам агрессии, несмотря на несколько провокаций с нашей стороны. Да и судя по рассказу, Хеми с рыцарем сами же и отказались от ведения мирного диалога.
>Белруаз не дурочка, она
просто ревнует?
Надеюсь, что директор окажется достаточно проницательным, чтобы понять это, и что все закончится более-менее мирно.
этот прав
Мне всё равно кажется, что у Бел есть полное право психануть. Утром мы к ней целоваться лезли, а сейчас мы от чего-то заигрываем с вампиршей и она нас кусает!
Ну это да. Но пусть она привыкает! Мы ведь решили идти по гаремному маршруту как-никак.
Это да, но как-то так себе ситуация, чтобы начать привыкать.
>гаремный маршрут
>продались в рабство впервые встречной вампирше
Так задумано. Это необходимо, чтобы Белруаз и Левиаан более явно осознали свои чувства к ГГ. А чтобы от них безнадежно не отстать, новая девочка получит сейчас небольшую фору в виде "связи" с ГГ. Бел с Леви так тоже могут, кстати: одна через смешение крови, другая — через продажу души, так что для них еще далеко не все потеряно.
Какие намечаются переговоры?
1d3: (2) = 2
1, 2) Сдержанные, имеющие целью взаимовыгодное сотрудничество?
3) Резвые, энергичные, с захватом заложников главным аргументом?
1d3: (2) = 2
1, 2) Сдержанные, имеющие целью взаимовыгодное сотрудничество?
3) Резвые, энергичные, с захватом заложников главным аргументом?
— И то верно, ошибаются! — Белруаз отвечает на шутку вежливой улыбкой, отводя лезвие в сторону. — В этом же прогнозе, впрочем, я совершенно уверена. Перейдём сразу к делу: трое ваших гостей прибыли на карнавал издалека, из самого настоящего другого мира.
Голубоглазка предпочла не растягивать беседу: никакое вступление, самое осторожное, самое подробное, не подготовило бы вампира по-настоящему. Девочке интересно: как же Азомбруа отреагирует? Примет её слова за попытку наглого блефа? За бред невменяемости? О, хмыкает Белруаз, чувствуя, как отдачей от отступающей злости её сердце наполняется теплотой, это вполне возможно, но стыда или неловкости за свои действия девочка не испытывает: это не очень продуктивные чувства, а насладиться ими можно будет и позже, в более спокойной атмосфере. Допустим, что Азомбруа действительно не желает причинять зла отряду; агрессия в ответ может и изменить его мнение, отбить какое-либо желание к сотрудничеству. Это будет не очень хорошо: во-первых, он директор проклятого карнавала и настоящий вампир, а такие персонажи обычно довольно сильны, во-вторых, согласие на ритуал обращения было осознанным выбором лидера отряда, и Берлуаз уважает его решение; отдельные же тонкости её недовольства можно будет обсудить вместе, а пока никакой поспешности.
Белруаз: [Доброжелательность + 1]
К некоторому удивлению голубых глаз, её слова не были встречены ни ехидной снисходительной улыбкой, ни скептическим взглядом, ни растерянностью ошеломления. Азомбруа медленно надел цилиндр обратно на голову (не в знак ли, пусть и неосознанный, добрых намерений, подумала девочка: по словам той куклы с зонтиком, фокусник способен доставать из шляпы различные нехорошие предметы) и смотрит на Белруаз цепким, внимательным взглядом, явно не стремясь так просто отбрасывать прочь её заявление.
— Что ты имеешь в виду? — тихо переспрашивает вампир. Восхитительно! Девочка чувствует прилив красноречия: собеседник настроен на диалог, а, значит, донести до него правду вполне возможно.
— Мы трое — путешественники между мирами, как, между прочем, и кое-кто из гостей ранее, те, что с татуировками, нам о них рассказала РЗат. Для доступности объяснения приведу аналогию: представьте себе проклятый дом. Его коридор абсолютно обычен, такой, каким и должен быть, а внутренние двери ведут в самые разные комнаты, причём каждый день в новые. Может быть, это реальные комнаты других зданий, и заколдованы именно двери, может быть, сами комнаты являются волшебной иллюзией, каждый день меняющей облик.
— Под комнатой вы подразумеваете карнавал? — недоверчиво хмыкает вампир, непостоянный в своих обращениях. Сказывается волнение? — В таком случае, где дверь комнаты?
Девочка просто указывает на калитку в барьере безграничной тьмы, через которую отряд и пришёл.
— Забавно, но не могу проверить, — лицо вампира пересекает ухмылка, быстро погасающая; вскоре его выражение всё так же серьёзно. — Желаете сказать, что за ней простирается коридор?
Голубоглазка почувствовала укол сомнения: стоит ли сообщать, что она не совсем представляет процесс переправки разумных существ из Чуждых Пространств? Стоит ли признаваться, что его, вроде как, не знает никто из Граждан Города? Неопределённость в объяснениях непонятных вещей не любит никто.
— Да, и мы можем туда вернуться, чтобы, например, посетить любую другую комнату из их бесконечного числа! Но что же произойдёт, если мы попробуем остаться в одной комнате? Я пыталась, и всякий раз с приходом ночи её облик изменялся, а уже встреченные внутри люди превращались в кого-то ещё, ни коим образом с ними не связанных, даже не подозревающих о существовании ранее в этом месте другого мира.
— Значит, наступление темноты разлучит нас?
Белруаз немного повеселили слова про темноту: можно подумать, сейчас на карнавале хоть сколько-то светло. Что поделать! Видимо, у вампиров свои представления о комфорте. Особенно у тех, которых так и несёт на небеса!
— Именно. По этой причине нам, очевидно, не удастся стать работниками вашего карнавала, а любящего клыкастых девочек соню придётся вытаскивать в коридор на плечах. Ух, надеюсь, Леви достаточно сильная.
Вампир не спешит с ответом.
— Мне очень не нравится то, что вы говорите, — устало сообщает он наконец. — Ритуал обращения, — фокусник взглядом указывает на упавшего на земле электромага; на груди лидера отряда, такая же бессознательная, лежит летучая мышь с раскрытой пастью, засохшей на острых зубках кровью, — довольно сложен и, признаться, за двести лет я не так и не сумел постигнуть всех его тонкостей. В ходе ритуала вампир-обращающий покидает собственное тело и оказывается погружен в сознание обращаемого; что же произойдёт, если в процессе их разорвет по стороны разных миров? Я решительно не могу ответить на этот вопрос и способен только ужаснуться возможным последствиям. Останется ли Кармина в сознании вашего друга, обречённая никогда не вернуться назад, в собственное тело, ко мне?
— Вы, кажется, сильно привязаны к дочери, — Белруаз не способна сдержать удивления. Вампир отвечает усмешкой.
— Это личное. Я понимаю, что когда-то ей придёт пора отправиться в собственное плавание (тем более, что моя Кармина не связана Голодным Богом), но пока рано. Я не способен покинуть карнавал и не смогу прийти ей на помощь в случае даже самой крайней необходимости. Самой же Кармине нужно немного повзрослеть для самостоятельной жизни, благо, что времени у неё целая вечность. Так и выходит, что у вечной жизни вечное детство, — порой даже кажется, что этот тезис вполне применим и ко мне. Чудесная шутка, не находите?
Белруаз улыбается: разговоры о дочери возвращают кого-то в хорошее расположение духа. И факт того, что подразумеваемая персона — двухсотлетний вампир, делает ситуацию ещё более милой. Но нужно обсуждать серьёзные важные вещи; разрыв реальности может повредить не только Кармине, но и её другу! Что, если ритуал окончится трагедией?
— Вы упоминали некую возможность разбудить обращаемого. Решит ли это проблему?
Азомбруа медлит.
— Я точно также не уверен в безопасности мною подразумеваемого способа, — уклончиво отвечает директор карнавала. — Впрочем, меня посетила кое-какая идея, которую нужно тщательно обдумать.
Само собой, Бел не намерена сидеть без дела; ей (между прочим, заместителю лидера отряда!) в голову точно так же пришла определенная мысль, грандиозная, рискованная, но вроде как способная решить все успевшие возникнуть проблемы. Девочка с зонтиком хочет присоединиться к путешествию, но её сестра и её создатель будут скучать, а разлука по техническим причинам может оказаться и вечной. РЗат ведь об этом не подозревает? Что она скажет, когда узнает правду? Кое-кто другой, кажется, любит излишне липучих девочек со странными наклонностями и плохим характером; хорошо, его выбор. Белруаз всё выскажет ему в глаза! Только проснись. Но он все равно будет рад, если благополучно станет вампиром, и обретет тогда вечность, которая ужа доступна самой красноволоске! Возможно, в мышке ничего плохого нет, а её ревность глупа и наивна? Голубоглазка хмыкает в неверии, ведь подозрение почему-то не хочет покидать её рассудок, а своим чувствам девочка привыкла доверять: они же зачастую верны. Так или иначе, всё сводится к одной интересной перспективе:
— Что, если переместить карнавал в упомянутый коридор?
На тонких губах Азомбруа, прямо под его усами, вспыхивает ухмылка непонятного торжества.
— Именно об этом я и думаю.
Голубоглазка предпочла не растягивать беседу: никакое вступление, самое осторожное, самое подробное, не подготовило бы вампира по-настоящему. Девочке интересно: как же Азомбруа отреагирует? Примет её слова за попытку наглого блефа? За бред невменяемости? О, хмыкает Белруаз, чувствуя, как отдачей от отступающей злости её сердце наполняется теплотой, это вполне возможно, но стыда или неловкости за свои действия девочка не испытывает: это не очень продуктивные чувства, а насладиться ими можно будет и позже, в более спокойной атмосфере. Допустим, что Азомбруа действительно не желает причинять зла отряду; агрессия в ответ может и изменить его мнение, отбить какое-либо желание к сотрудничеству. Это будет не очень хорошо: во-первых, он директор проклятого карнавала и настоящий вампир, а такие персонажи обычно довольно сильны, во-вторых, согласие на ритуал обращения было осознанным выбором лидера отряда, и Берлуаз уважает его решение; отдельные же тонкости её недовольства можно будет обсудить вместе, а пока никакой поспешности.
Белруаз: [Доброжелательность + 1]
К некоторому удивлению голубых глаз, её слова не были встречены ни ехидной снисходительной улыбкой, ни скептическим взглядом, ни растерянностью ошеломления. Азомбруа медленно надел цилиндр обратно на голову (не в знак ли, пусть и неосознанный, добрых намерений, подумала девочка: по словам той куклы с зонтиком, фокусник способен доставать из шляпы различные нехорошие предметы) и смотрит на Белруаз цепким, внимательным взглядом, явно не стремясь так просто отбрасывать прочь её заявление.
— Что ты имеешь в виду? — тихо переспрашивает вампир. Восхитительно! Девочка чувствует прилив красноречия: собеседник настроен на диалог, а, значит, донести до него правду вполне возможно.
— Мы трое — путешественники между мирами, как, между прочем, и кое-кто из гостей ранее, те, что с татуировками, нам о них рассказала РЗат. Для доступности объяснения приведу аналогию: представьте себе проклятый дом. Его коридор абсолютно обычен, такой, каким и должен быть, а внутренние двери ведут в самые разные комнаты, причём каждый день в новые. Может быть, это реальные комнаты других зданий, и заколдованы именно двери, может быть, сами комнаты являются волшебной иллюзией, каждый день меняющей облик.
— Под комнатой вы подразумеваете карнавал? — недоверчиво хмыкает вампир, непостоянный в своих обращениях. Сказывается волнение? — В таком случае, где дверь комнаты?
Девочка просто указывает на калитку в барьере безграничной тьмы, через которую отряд и пришёл.
— Забавно, но не могу проверить, — лицо вампира пересекает ухмылка, быстро погасающая; вскоре его выражение всё так же серьёзно. — Желаете сказать, что за ней простирается коридор?
Голубоглазка почувствовала укол сомнения: стоит ли сообщать, что она не совсем представляет процесс переправки разумных существ из Чуждых Пространств? Стоит ли признаваться, что его, вроде как, не знает никто из Граждан Города? Неопределённость в объяснениях непонятных вещей не любит никто.
— Да, и мы можем туда вернуться, чтобы, например, посетить любую другую комнату из их бесконечного числа! Но что же произойдёт, если мы попробуем остаться в одной комнате? Я пыталась, и всякий раз с приходом ночи её облик изменялся, а уже встреченные внутри люди превращались в кого-то ещё, ни коим образом с ними не связанных, даже не подозревающих о существовании ранее в этом месте другого мира.
— Значит, наступление темноты разлучит нас?
Белруаз немного повеселили слова про темноту: можно подумать, сейчас на карнавале хоть сколько-то светло. Что поделать! Видимо, у вампиров свои представления о комфорте. Особенно у тех, которых так и несёт на небеса!
— Именно. По этой причине нам, очевидно, не удастся стать работниками вашего карнавала, а любящего клыкастых девочек соню придётся вытаскивать в коридор на плечах. Ух, надеюсь, Леви достаточно сильная.
Вампир не спешит с ответом.
— Мне очень не нравится то, что вы говорите, — устало сообщает он наконец. — Ритуал обращения, — фокусник взглядом указывает на упавшего на земле электромага; на груди лидера отряда, такая же бессознательная, лежит летучая мышь с раскрытой пастью, засохшей на острых зубках кровью, — довольно сложен и, признаться, за двести лет я не так и не сумел постигнуть всех его тонкостей. В ходе ритуала вампир-обращающий покидает собственное тело и оказывается погружен в сознание обращаемого; что же произойдёт, если в процессе их разорвет по стороны разных миров? Я решительно не могу ответить на этот вопрос и способен только ужаснуться возможным последствиям. Останется ли Кармина в сознании вашего друга, обречённая никогда не вернуться назад, в собственное тело, ко мне?
— Вы, кажется, сильно привязаны к дочери, — Белруаз не способна сдержать удивления. Вампир отвечает усмешкой.
— Это личное. Я понимаю, что когда-то ей придёт пора отправиться в собственное плавание (тем более, что моя Кармина не связана Голодным Богом), но пока рано. Я не способен покинуть карнавал и не смогу прийти ей на помощь в случае даже самой крайней необходимости. Самой же Кармине нужно немного повзрослеть для самостоятельной жизни, благо, что времени у неё целая вечность. Так и выходит, что у вечной жизни вечное детство, — порой даже кажется, что этот тезис вполне применим и ко мне. Чудесная шутка, не находите?
Белруаз улыбается: разговоры о дочери возвращают кого-то в хорошее расположение духа. И факт того, что подразумеваемая персона — двухсотлетний вампир, делает ситуацию ещё более милой. Но нужно обсуждать серьёзные важные вещи; разрыв реальности может повредить не только Кармине, но и её другу! Что, если ритуал окончится трагедией?
— Вы упоминали некую возможность разбудить обращаемого. Решит ли это проблему?
Азомбруа медлит.
— Я точно также не уверен в безопасности мною подразумеваемого способа, — уклончиво отвечает директор карнавала. — Впрочем, меня посетила кое-какая идея, которую нужно тщательно обдумать.
Само собой, Бел не намерена сидеть без дела; ей (между прочим, заместителю лидера отряда!) в голову точно так же пришла определенная мысль, грандиозная, рискованная, но вроде как способная решить все успевшие возникнуть проблемы. Девочка с зонтиком хочет присоединиться к путешествию, но её сестра и её создатель будут скучать, а разлука по техническим причинам может оказаться и вечной. РЗат ведь об этом не подозревает? Что она скажет, когда узнает правду? Кое-кто другой, кажется, любит излишне липучих девочек со странными наклонностями и плохим характером; хорошо, его выбор. Белруаз всё выскажет ему в глаза! Только проснись. Но он все равно будет рад, если благополучно станет вампиром, и обретет тогда вечность, которая ужа доступна самой красноволоске! Возможно, в мышке ничего плохого нет, а её ревность глупа и наивна? Голубоглазка хмыкает в неверии, ведь подозрение почему-то не хочет покидать её рассудок, а своим чувствам девочка привыкла доверять: они же зачастую верны. Так или иначе, всё сводится к одной интересной перспективе:
— Что, если переместить карнавал в упомянутый коридор?
На тонких губах Азомбруа, прямо под его усами, вспыхивает ухмылка непонятного торжества.
— Именно об этом я и думаю.
— В новом мире не будет излишне любопытного лунного народа, упорно разыскивающего свою пропавшую принцессу, — ухмыляется вампир. — Перспектива же возможных путешествий в другие комнаты возбуждает во мне особое удовольствие. Скучновата вечность, которой ты привязан к какому-то цветку. На одном месте, само собой, оставаться мы не можем, но посещающие карнавал гости, даже из разных краёв света, в большинстве своём одинаковы и потому нисколько не вкусны; Голодный Бог, к слову, это мнение полностью разделяет. А поскольку где-то в коридоре обитает и мой рыжеволосый приятель, как и все родные той парочки...
— Можно ожидать кровавой вендетты? — спрашивает Берлуаз, вспомнив свою нелюбовь к тем жутковатым чернилам. И татуировки у них неприятные. Брр. Пауки.
Вампир грустно вздыхает, — и вновь расплывается ухмылкой под густыми усами.
— Мне определенно следует уговорить Голодного Бога на выходной хотя бы раз в неделю. Что это такое?! Его условия грубо нарушают трудовой кодекс! Так нельзя. Говоришь, наша привычная ежедневная калитка теперь ведёт в коридор?
Белруаз не уверена. По какой-то же причине жители Чуждых Пространств не могут сами попасть в Город; возможно, кому-то из них троих (хорошо, Бел или Леви) нужно приоткрыть калитку, и не спешить самим в неё проходить? Можно попробовать. Кроме того, девочку немного смущает пара моментов,
— А Голодный Бог туда пролезет? — голубоглазка любопытна. От цветка, поедающего людей, так и хочется ожидать большого размера. Большого! На это недвусмысленно намекает и объём его шатра. Азомбруа лишь хмыкает.
— Не недооценивай изворотливость корней нашего благодетеля.
Видимо, с этим проблемы не возникнет; а сам директор карнавала уже готов проверить слова девушки на деле. Не слишком ли спешит? Видимо, взволнован и восхищён; желает как можно быстрее удостовериться в правдивости рассказанной истории? Азомбруа торопливо шагает к шатру с цветком; эм, а как же сперва спросить мнение прочих сотрудников?
Красноволоска замирает, чувствуя разгорающееся в груди тёмное любопытство. Любознательность исследователя! Пришло время эксперимента, эксперимента вслепую: Белруаз не знает заранее, насколько успешно всё произойдёт. Удастся ли провести в Город весь карнавал? Что произойдёт, если кого-то двери отсекут и оставят позади?
Нужно ли предупреждать о такой возможности Азомбруа во избежание недопонимания? Вампир, кажется, настолько обольщён идеей путешествия, что и не воспримет сейчас никакие предупреждения. Тогда, в случае какой-либо неудачи, предъявить гостям ему будет нечего! Более того, он готов взять на себя всю ответственность, не обсудив ситуацию с другими — и спрашивать с путешественников попросту нечего. Голубоглазка мысленно хихикает: всё получается на удивление удобно.
Впрочем, девочка вспоминает недавнюю гипотезу: что, если в условии пропуска дверьми разумных существ неизвестной переменной является их настроение? В какой именно формуле эта переменная реализована? На данный момент сказать ничего нельзя; но, возможно, Белруаз следует уговорить директора карнавала не действовать так быстро и провести чуть больше времени с кем-либо из новых знакомых, пока им ничего не угрожает?
Статус сотрудников карнавала — http://pastebin.com/99e24T3S
Действия Белруаз?
1) О великом переселении народов:
а) Не замедлять Азомбруа. Пришло время вернуться в Город!
б) Уговорить директора карнавала не спешить и подождать возвращения Левиаан. Жёлтоглазка, кажется, хотела предложить Моруоке какую-то очень интересную идею!
в) Уговорить вампира не спешить, самой посетить какой-либо из аттракционов.
2) О риске путешествий между мирами для жителей комнат:
а) Сообщать.
б) Умолчать.
3) Что-либо ещё?
— Можно ожидать кровавой вендетты? — спрашивает Берлуаз, вспомнив свою нелюбовь к тем жутковатым чернилам. И татуировки у них неприятные. Брр. Пауки.
Вампир грустно вздыхает, — и вновь расплывается ухмылкой под густыми усами.
— Мне определенно следует уговорить Голодного Бога на выходной хотя бы раз в неделю. Что это такое?! Его условия грубо нарушают трудовой кодекс! Так нельзя. Говоришь, наша привычная ежедневная калитка теперь ведёт в коридор?
Белруаз не уверена. По какой-то же причине жители Чуждых Пространств не могут сами попасть в Город; возможно, кому-то из них троих (хорошо, Бел или Леви) нужно приоткрыть калитку, и не спешить самим в неё проходить? Можно попробовать. Кроме того, девочку немного смущает пара моментов,
— А Голодный Бог туда пролезет? — голубоглазка любопытна. От цветка, поедающего людей, так и хочется ожидать большого размера. Большого! На это недвусмысленно намекает и объём его шатра. Азомбруа лишь хмыкает.
— Не недооценивай изворотливость корней нашего благодетеля.
Видимо, с этим проблемы не возникнет; а сам директор карнавала уже готов проверить слова девушки на деле. Не слишком ли спешит? Видимо, взволнован и восхищён; желает как можно быстрее удостовериться в правдивости рассказанной истории? Азомбруа торопливо шагает к шатру с цветком; эм, а как же сперва спросить мнение прочих сотрудников?
Красноволоска замирает, чувствуя разгорающееся в груди тёмное любопытство. Любознательность исследователя! Пришло время эксперимента, эксперимента вслепую: Белруаз не знает заранее, насколько успешно всё произойдёт. Удастся ли провести в Город весь карнавал? Что произойдёт, если кого-то двери отсекут и оставят позади?
Нужно ли предупреждать о такой возможности Азомбруа во избежание недопонимания? Вампир, кажется, настолько обольщён идеей путешествия, что и не воспримет сейчас никакие предупреждения. Тогда, в случае какой-либо неудачи, предъявить гостям ему будет нечего! Более того, он готов взять на себя всю ответственность, не обсудив ситуацию с другими — и спрашивать с путешественников попросту нечего. Голубоглазка мысленно хихикает: всё получается на удивление удобно.
Впрочем, девочка вспоминает недавнюю гипотезу: что, если в условии пропуска дверьми разумных существ неизвестной переменной является их настроение? В какой именно формуле эта переменная реализована? На данный момент сказать ничего нельзя; но, возможно, Белруаз следует уговорить директора карнавала не действовать так быстро и провести чуть больше времени с кем-либо из новых знакомых, пока им ничего не угрожает?
Статус сотрудников карнавала — http://pastebin.com/99e24T3S
Действия Белруаз?
1) О великом переселении народов:
а) Не замедлять Азомбруа. Пришло время вернуться в Город!
б) Уговорить директора карнавала не спешить и подождать возвращения Левиаан. Жёлтоглазка, кажется, хотела предложить Моруоке какую-то очень интересную идею!
в) Уговорить вампира не спешить, самой посетить какой-либо из аттракционов.
2) О риске путешествий между мирами для жителей комнат:
а) Сообщать.
б) Умолчать.
3) Что-либо ещё?
1) б) Раз время еще есть, пусть Левиаан пока продолжит общаться с Моруокой. Даже если они еще не закончили, много времени это не займет.
2) а) Тем временем Белруаз пусть предупредит мистера Азомбруа, что действовать стоит осторожно, чтобы не совершить случайно какую-нибудь неприятную ошибку. Пусть скажет, что прецедентов перемещения кого-либо из "комнатных" пространств в наш мир пока еще не было (или по крайней мере таковые нам неизвестны), так что мы точно не знаем, какие сложности могут возникнуть. Озвучить гипотезу про настроение, как одно из предположений, почему жители из других миров до сих пор не попадали (даже случайно) в наш мир. Предложить всем собраться и пообщаться по этому поводу. Еще можно спросить у директора, умеет ли он доставать из цилиндра каких-нибудь кроликов или крыс, или же призывать летучих мышей как Кармина. Если да, то предложить сначала провести эксперимент на животных.
3) Глянуть, нет ли стояка у ГГ.
двачую
Хочу еще немного добавить насчет 1). Левиаан сейчас по идее делает две вещи: предлагает Моруоке план с душой Хеми, а также подговаривает его к устраиванию революции. В общем, насчет второго: пусть Белруаз проконтролирует, чтобы первое, что услышат Моруока и куклы от нее или директора, было сообщение хорошей новости о грядущих переменах межмирового масштаба (во избежание каких бы то ни было недоразумений). Насчет первого: если не получится забрать с собой исповедальню, то надо хотя бы не забыть взять у нее воспоминания Хеми до того, как отправимся в межмировое путешествие.
Говорят, концентрация аниме в истории прямо пропорциональна числу флэшбеков и филлер-эпизодов. Чуть выше, пару часов назад были предложения повспоминать весёлые истории о настоящей мужской дружбе, что не очень удалось из-за торжественного мордобоя. Но ничего! Реквесты выполняются, и приходит время спешала к ДСВ.
— Шоколад должны дарить нам, — угрюмо пробурчал Винфорд, тщетно пытаясь спрятать руки от проморзглого ветра. Философу было холодно, и, пытаясь согреться, он мысленно проклинал друга, вытянувшего его на поиски некоего магазина с изысканным подарочным шоколадом. Парень благополучно забыл, что навязался любопытным сопровождающим сам, а также упорно отказывался понимать, почему друг не может просто купить шоколадку в продуктовом за углом: да, конечно, это слишком обыденно, не чувствуется атмосферы праздника.
— Не думаю, что мы что-то получим, — хмыкнул спутник, впрочем, без какой-либо грусти; скорее, с некоей ироничной гордостью. — Если так, то и некому будет делать подарки на Белый день. Разве можно дарить что-то девушке, которая не подарила ничего тебе? Эти праздники работают не так.
— Угу. И сейчас в этом магазине наверняка толпа девчонок. И ни одного парня, хорошо, за исключением тех неудачников, которые помогают подобрать подарок кому-то ещё. Но всё-таки. Как думаешь, за кого нас там примут? Ноу хомо, — продолжал ворчать Винфорд, изнемогая от мороза. Чёрт побери эту погоду. Сперва, дождь в новогоднюю ночь, теперь совершенно внезапный дубак. Теплую обувь парень надевать решительно отказывался, предпочитая риск, азарт и бег по льду в туфлях. В туфлях на каблуках. Друг не отличался достаточной быстротой реакции, и будущее светило философии (размышляющий, что надо было поступать на какую-нибудь филологию: там бы девушка появилась автоматом, это точно) уже успел упасть целых два раза, что нисколько не улучшало настроение. — К слову, кому мы хоть дарим шоколад?
Спутник, увлечённо разглядывающий карту, лишь пожал плечами.
— Не знаю, ещё не решил.
Винфорд замер.
— Не решил? — тихо, ласково переспросил он, вернее, только попытался: челюсть неожиданно унесло волной приступа дрожи, и слова погасли за лихорадочным стуком зубов. Друг огляделся; заметив неподалёку вывеску кафе, со спины взял философа за плечи и принялся уверенно заталкивать внутрь. Отогреваться.
— Нет, не решил, — повторил искатель шоколадок; чай приносить не спешили. Горячий чай. Он уже бы успел остыть! Темноволосый худощавый только скривился в ехидной улыбке.
— Секретничаешь. Понятно.
— Не секретничаю! — последовало молниеносное возражение. — Хорошо, я не могу определиться. Люси или Руан?
Винфорд предпочёл дождаться чая. Стоило фарфоровому блюдцу появиться на столе, как юноша неспешно поднял с него чашку, также медленно поднёс её к губам и ограничился небольшим глотком. Это был перформанс: всё для воссоздания величественной флегматичности английского лорда, облика, незаменимого для придания нужного эффекта грядущему вопросу.
— Кто все эти люди? — нарочито скучающе уточнил философ, мысленно хихикая от одной только мысли, как же забавно смотрится их мееееееедленный диалог со стороны.
— Люси! Твоя одногруппница, если что. Она мне как-то хвасталась, что никогда не появляется на парах. Может, поэтому не помнишь?
— До второго года ей не дожить, — точно настоящий пророк изрёк Винфорд. Теперь всё было хорошо: не нужно больше соблюдать образ благородного лорда, можно пить чай в своё удовольствие. Как на самом деле лорды и делали. Правда, не чай.
— Жаль, она очень милая, — с некоторой грустью признался друг. — Но ведь с философского не вылетают?
— Судя по тому, что она пережила зиму... — фыркнул мерзляка, случайно расплёскивая чай на стол. Под строгим взглядом спутника пришлось взять салфетку и тщательно всё протереть. Особенно обидело Винфорда, что он сделал бы это и сам, но перед уходом, не раньше, на случай, если успеет пролиться что-либо ещё; теперь же ситуация обстояла так, словно его, неаккуратного и некультурного лентяя, заруководили в уборку. Неприятное чувство, и маятник цундерства украсил своё радостное раскачивание новым оборотом.
— Так вот, я узнал, что у Люси аллергия на шоколад. Сразу ударяется сыпью по всему телу, но сдержаться и не есть не может. Только представь! Как же будет весело ей его подарить! А Руан... Ну, ты её не знаешь.
— Именно. Не знаю. Не можешь определиться, говоришь? По-моему, всё просто: дарим шоколадку Люси. Просто обязательно.
Тёмные глаза пылали жаждой мести. Признаться, Винфорд крайне смутно помнил, что именно нехорошего сделала Люси, но что-то вроде бы было. И прощать её парень нисколько не был намерен!
— Люси так Люси, — охотно согласился его спутник, в душе терзаемый сомнениями, насколько же прилично дарить механической девочке шоколад. С одной стороны, она была самой настоящей подругой детства и обрадовалось бы любому знаку внимания в любое время, с другой, канон предписывал подождать ещё месяц. Возможно, удастся придумать что-то ещё!
Разыскиваемый магазин был найден, шоколад приобретён и даже упакован в приятно шелестящую серебристую фольгу, а поверх перевязан голубой ленточкой. Поиски, правда, заняли чуть больше времени, чем ожидалось даже с учётом щедрых поправок на кое-чьи низкую наблюдательность и плохое знание улиц. Солнце закатилось, толпы спешно завершающих приготовления к завтрашнему празднику девушек заметно поредели, а Винфорд вновь упал в сугроб, где и попытался уснуть. Спать в сугробах будущий философ очень любил, особенно на парах физкультуры, особенно на лыжах. Так выражался особый протест, протест против надоедливой необходимости движения. Движение переоценено, уверял Винфорд друга, вытаскивающего его из снега, и вообще не существует, а стрела никогда не долетит до Ахиллеса, — где-то на этом моменте увлечённый монолог был прерван приступом кашля, и друзья вновь очутились за столиком кафе, ожидающими горячий чай. Нет, ещё горячее. В больших объёмах.
— Признаться, есть что-то глубокомысленное в дарении шоколада, — скучающе произнёс упорный искатель. — Мы предлагаем дорогому человеку то, вкус чего не знаем и не узнаем никогда.
— Что, если купленная нами плитка отравлена? — ужаснулся Винфорд, чувствуя, как сужаются стены, как перешептывающиеся тени заводят свой неровный хоровод вокруг них двоих.
— Мы определенно не можем подвергать Люси риску, — задумчиво согласился парень, в чьих глазах застыла отрешенная решимость; философ улыбнулся в осторожном непонимании.
— Люси? Кто такая Люси?
— Какая Люси? — переспросил его друг. Лента была сдёрнута, фольга развернута. Шоколад оказался действительно вкусен, но крайне недолговечен.
— И? Что дальше? Что дальше?! Люси была в том самом кафе? — горничная, зеленоволосая и зеленоглазая, подпрыгивает на носочках от волнения и желания поскорее услышать продолжение. Винфорд смутно припоминает, что вообще-то пообещал рассказать девочке притчу о правильном раскачивании мультикласса; что ж, на то и существует главное правило притч: любой сюжет можно использовать для проповедования любой желаемой морали, главное — сделать глубокомысленное лицо. И замолчать. Замолкать вестнику апокалипсиса не очень хочется, но он решает превозмогать: эта странная девочка, так и быть, найдёт что-то своё в услышанной истории. Что-то, что поможет ей стать успешным мультиклассом.
— Шоколад должны дарить нам, — угрюмо пробурчал Винфорд, тщетно пытаясь спрятать руки от проморзглого ветра. Философу было холодно, и, пытаясь согреться, он мысленно проклинал друга, вытянувшего его на поиски некоего магазина с изысканным подарочным шоколадом. Парень благополучно забыл, что навязался любопытным сопровождающим сам, а также упорно отказывался понимать, почему друг не может просто купить шоколадку в продуктовом за углом: да, конечно, это слишком обыденно, не чувствуется атмосферы праздника.
— Не думаю, что мы что-то получим, — хмыкнул спутник, впрочем, без какой-либо грусти; скорее, с некоей ироничной гордостью. — Если так, то и некому будет делать подарки на Белый день. Разве можно дарить что-то девушке, которая не подарила ничего тебе? Эти праздники работают не так.
— Угу. И сейчас в этом магазине наверняка толпа девчонок. И ни одного парня, хорошо, за исключением тех неудачников, которые помогают подобрать подарок кому-то ещё. Но всё-таки. Как думаешь, за кого нас там примут? Ноу хомо, — продолжал ворчать Винфорд, изнемогая от мороза. Чёрт побери эту погоду. Сперва, дождь в новогоднюю ночь, теперь совершенно внезапный дубак. Теплую обувь парень надевать решительно отказывался, предпочитая риск, азарт и бег по льду в туфлях. В туфлях на каблуках. Друг не отличался достаточной быстротой реакции, и будущее светило философии (размышляющий, что надо было поступать на какую-нибудь филологию: там бы девушка появилась автоматом, это точно) уже успел упасть целых два раза, что нисколько не улучшало настроение. — К слову, кому мы хоть дарим шоколад?
Спутник, увлечённо разглядывающий карту, лишь пожал плечами.
— Не знаю, ещё не решил.
Винфорд замер.
— Не решил? — тихо, ласково переспросил он, вернее, только попытался: челюсть неожиданно унесло волной приступа дрожи, и слова погасли за лихорадочным стуком зубов. Друг огляделся; заметив неподалёку вывеску кафе, со спины взял философа за плечи и принялся уверенно заталкивать внутрь. Отогреваться.
— Нет, не решил, — повторил искатель шоколадок; чай приносить не спешили. Горячий чай. Он уже бы успел остыть! Темноволосый худощавый только скривился в ехидной улыбке.
— Секретничаешь. Понятно.
— Не секретничаю! — последовало молниеносное возражение. — Хорошо, я не могу определиться. Люси или Руан?
Винфорд предпочёл дождаться чая. Стоило фарфоровому блюдцу появиться на столе, как юноша неспешно поднял с него чашку, также медленно поднёс её к губам и ограничился небольшим глотком. Это был перформанс: всё для воссоздания величественной флегматичности английского лорда, облика, незаменимого для придания нужного эффекта грядущему вопросу.
— Кто все эти люди? — нарочито скучающе уточнил философ, мысленно хихикая от одной только мысли, как же забавно смотрится их мееееееедленный диалог со стороны.
— Люси! Твоя одногруппница, если что. Она мне как-то хвасталась, что никогда не появляется на парах. Может, поэтому не помнишь?
— До второго года ей не дожить, — точно настоящий пророк изрёк Винфорд. Теперь всё было хорошо: не нужно больше соблюдать образ благородного лорда, можно пить чай в своё удовольствие. Как на самом деле лорды и делали. Правда, не чай.
— Жаль, она очень милая, — с некоторой грустью признался друг. — Но ведь с философского не вылетают?
— Судя по тому, что она пережила зиму... — фыркнул мерзляка, случайно расплёскивая чай на стол. Под строгим взглядом спутника пришлось взять салфетку и тщательно всё протереть. Особенно обидело Винфорда, что он сделал бы это и сам, но перед уходом, не раньше, на случай, если успеет пролиться что-либо ещё; теперь же ситуация обстояла так, словно его, неаккуратного и некультурного лентяя, заруководили в уборку. Неприятное чувство, и маятник цундерства украсил своё радостное раскачивание новым оборотом.
— Так вот, я узнал, что у Люси аллергия на шоколад. Сразу ударяется сыпью по всему телу, но сдержаться и не есть не может. Только представь! Как же будет весело ей его подарить! А Руан... Ну, ты её не знаешь.
— Именно. Не знаю. Не можешь определиться, говоришь? По-моему, всё просто: дарим шоколадку Люси. Просто обязательно.
Тёмные глаза пылали жаждой мести. Признаться, Винфорд крайне смутно помнил, что именно нехорошего сделала Люси, но что-то вроде бы было. И прощать её парень нисколько не был намерен!
— Люси так Люси, — охотно согласился его спутник, в душе терзаемый сомнениями, насколько же прилично дарить механической девочке шоколад. С одной стороны, она была самой настоящей подругой детства и обрадовалось бы любому знаку внимания в любое время, с другой, канон предписывал подождать ещё месяц. Возможно, удастся придумать что-то ещё!
Разыскиваемый магазин был найден, шоколад приобретён и даже упакован в приятно шелестящую серебристую фольгу, а поверх перевязан голубой ленточкой. Поиски, правда, заняли чуть больше времени, чем ожидалось даже с учётом щедрых поправок на кое-чьи низкую наблюдательность и плохое знание улиц. Солнце закатилось, толпы спешно завершающих приготовления к завтрашнему празднику девушек заметно поредели, а Винфорд вновь упал в сугроб, где и попытался уснуть. Спать в сугробах будущий философ очень любил, особенно на парах физкультуры, особенно на лыжах. Так выражался особый протест, протест против надоедливой необходимости движения. Движение переоценено, уверял Винфорд друга, вытаскивающего его из снега, и вообще не существует, а стрела никогда не долетит до Ахиллеса, — где-то на этом моменте увлечённый монолог был прерван приступом кашля, и друзья вновь очутились за столиком кафе, ожидающими горячий чай. Нет, ещё горячее. В больших объёмах.
— Признаться, есть что-то глубокомысленное в дарении шоколада, — скучающе произнёс упорный искатель. — Мы предлагаем дорогому человеку то, вкус чего не знаем и не узнаем никогда.
— Что, если купленная нами плитка отравлена? — ужаснулся Винфорд, чувствуя, как сужаются стены, как перешептывающиеся тени заводят свой неровный хоровод вокруг них двоих.
— Мы определенно не можем подвергать Люси риску, — задумчиво согласился парень, в чьих глазах застыла отрешенная решимость; философ улыбнулся в осторожном непонимании.
— Люси? Кто такая Люси?
— Какая Люси? — переспросил его друг. Лента была сдёрнута, фольга развернута. Шоколад оказался действительно вкусен, но крайне недолговечен.
— И? Что дальше? Что дальше?! Люси была в том самом кафе? — горничная, зеленоволосая и зеленоглазая, подпрыгивает на носочках от волнения и желания поскорее услышать продолжение. Винфорд смутно припоминает, что вообще-то пообещал рассказать девочке притчу о правильном раскачивании мультикласса; что ж, на то и существует главное правило притч: любой сюжет можно использовать для проповедования любой желаемой морали, главное — сделать глубокомысленное лицо. И замолчать. Замолкать вестнику апокалипсиса не очень хочется, но он решает превозмогать: эта странная девочка, так и быть, найдёт что-то своё в услышанной истории. Что-то, что поможет ей стать успешным мультиклассом.
А потом он уничтожил мейдкафе!
— Прошу прощения, — вежливым кашлем Белруаз привлекает внимание директора карнавала. — Моя подруга на данный момент занята очень важным делом и огорчится, если что-либо её отвлечёт.
— Пусть даже это что-либо есть путешествие в иной мир? — немного удручённо переспрашивает Азомбруа; глаза фокусника, однако, мерцают весёлым огнём. Да, это часть спонтанного выступления.
— Ага, — красноволоска ограничивается небольшим кивком, не заинтересованная в развитии шутки. — Мы к таким путешествиям уже привыкли. Ничего, если перемены межмирового масштаба подождут? Это не займёт много времени.
— Как пожелаете.
Вампир пожимает плечами, после чего бросает задумчивый взгляд на раскинувшегося на земле электромага. Определенно, для будущего сотрудника карнавала и слуги его дочери, это нисколько не подобающее ложе.
— Не могли бы вы поднять Кармину? — спрашивает директор. — Только не отпускайте её, и не отдаляйте от электромага, это потенциально опасно для ритуала. Предлагаю отнести нашего друга в более подходящее для сна места — например, в мой офис.
— Вы намереваетесь захватить палатки с собой, в коридор? — уточняет Бел.
— Безусловно! Разве можно оставлять что-то позади? Впрочем, они такая же часть странствующего карнавала и связаны незримыми корнями Голодного Бога. Уверяю вас: это довольно удобно.
Голубоглазка поднимает летучую мышь со спящего друга, покоившуюся у него на груди. Ай-яй, какой разврат; забавляющее, немного неправильное любопытство пеплом тлеющих коварством углей собирается в мыслях девочки. Тем временем, она всё не может решить, как же именно держать летучую мышь. За холку? А это не грубо? За лапки? Усач же, аккуратно сдвинув Кармину на землю, протягивает одну руку под подколенные ямки электромага, второй же приобнимает его за спину — и так и поднимает, с явным удивлением на напряжённом усилии лице.
— Тяжелее, чем я предполагал, — немного потерянно признаётся Азомбруа. Белруаз так и прыскает, раздумывая о деталях реализации коварного плана.
Офис директора упорно напоминает девочке школьный медицинский кабинет: под оранжевой тканью шатра скрывается фургон со стенами, подкрашенными в официальный, до строгого серый цвет, у двери — массивный деревянный стол, аккуратно прибранный, поодаль — ряд шкафов, тщательно закрытых на замки на золотых цепочках, единственный выставленный напоказ предмет роскоши. В том, что в шкафах припрятаны разные-разные сокровища, девочка и не сомневается: директор карнавала из-за своего одеяния нисколько не походит на убежденного аскета. Задняя часть фургона отделена такой же серой ширмой; внутри, ожидает объёмная резная кровать с багровым покрывалом.
— Вампирам нужен сон? — несколько удивленно вопрошает Бел. Столько неочевидных особенностей. Во имя блага её друга, хочется разузнать их все.
— Увы, — вздыхает Азомбруа. — Немертвые тела не знают усталости, но как может не знать её рассудок? По крайней мере, впустую уходит куда меньше времени.
Директор карнавала опускает спящего электромага на кровать.
— Можете ли вы призывать стаи контролируемых летучих мышей? — словно невзначай, спрашивает девочка. — Или доставать кроликов из своей шляпы?
— Первое невозможно; такая сила действительно присутствует в нашей крови, но далеко не всегда проявляется. Удобно считать её чем-то вроде рецессивного гена, который, к слову, был выбран моей Кармин; сам же я предпочёл большую власть над тенями. Что до кроликов, то
Директор снял с головы цилиндр и запустил в него руку; вскоре, взгляду девочки был представлен сонный, вялый кролик. Беленький, с мягкими ушками, и очень, очень пухлый.
— Какая прелесть! — от удивления взвизгивает Бел. — А его можно съесть?
Последняя фраза вырвалась сама по себе; изначально животному была уготовна другая судьба. Но потом, мысленно заметила голубоглазка, вполне можно и съесть!
— Само собой! — хмыкает директор, нисколько не встревоженный вопросом. — В цилиндре их целая колония. Любимое блюдо моей дочери, да.
— В таком случае, и с разведкой ими межпространственных путешествий проблем не будет!
Демонодевочка радостно хлопает в ладоши: было бы немного неловко, если кролик оказался сокровенным питомцем этой неприятной летучей мыши, и заботливый отец решительно высказался против подвержения его риску.
— Чудесная идея. Думаю, понадобится нечто вроде поводка... Где-то бы его найти? — вампир бормочет что-то неразборчивое, после чего покидает фургон, вместе с тенью, неотступно шагающей вслед. Видимо, кто-то уверен в надёжности замков на шкафах. Или просто лишён подозрительности. Приятно!
Тем временем, красноволоска остаётся наедине с двумя спящими, не обещающими пробуждаться в ближайшее время. Летучая мышь опущена на прикроватный столик, прикреплена за лапки резиновым браслетиком к ручке выдвижного ящика, точно воздушный шарик, и Белруаз в волнении замирает, прислушиваясь к удаляющимся шагам, боясь даже вздохнуть. Вдруг неровность дыхания выдаст её возбуждение? Вампир ведь не собирается возвращаться? Он же уже ушёл далеко? Н-но надо поторопиться, — он может вернуться в любой момент. Или даже не он! Леви. Кто знает, сколько времени займут переговоры с тем парнем с чёлкой? Голубые глаза впиваются в пояс жёлтой юбки; ткань широка, и Белруаз не может сказать, не является ли плодом её воображения этот едва заметный выступающий бугорок? Возможно, ей мерещатся странные вещи в случайной складке? Нет, долой спекуляции. Пришло время настоящего исследования!
«Существуют две фазы сна: глубокая и быстрая,» — мысленно бормочет Белруаз, неслышно, на одних носочках, подкрадываясь к кровати. Быстрая фаза характеризуется всплеском мозговой активности, а также, что куда важнее, приливом крови в странные места. Девочка умная, девочка об этом читала! Пришло время проверить знания на практике; а ещё, на наблюдаемые спящим картинки можно повлиять через воздействие извне. Так, аккуратно, какая гладкая ткань, аккуратно, ну, хотя, он же пока ещё не проснётся... Аккуратно. Воздействие, конечно же, должно быть достаточно деликатным, чтобы не разбудить; например, в известных Бел экспериментах проверялся эффект надоедливой музыки, скрипящей как зачарованная скелетом дверь. А как повлияет тактильное воздействие? Ииии!
С коротким пронзительным визгом, красноволоска отпускает приподнятый поясок юбки и кувырком укатывается к одному из шкафов, пылая адским жаром, зажав лицо руками. Подаренный другом нож шепчет что-то нехорошее, но Белруаз и не может его услышать, ошеломлённая и впечатленная необычайной сладостью запретного действия. Её гипотеза подтвердилась; но всё-таки, какая наглость! Красноволоска поднимается, отряхивает на всякий случай кружевное чёрно-белое платьице, бросает подозрительный грозный взгляд на неожиданно засопевшую летучую мышь. Сопящая мышь. Ай-яй. И это принцесса? Так, если она точно также принимает участие в ритуале обращения и находится где-то во сне друга... Белруаз возмущённо фыркает и отодвигает прикроватный столик с удерживаемой на нём Карминой чуть ближе к стене. Для порядка. Нет, ещё ближе. Убедившись, что расстояние между другом и всякими нехорошими кусающимися девочками теперь приёмлимо велико, красноволоска шлёпает рукоятку желающего лизнуть брюшко мыши ножа, чтобы не нашёптывал глупостей, приглаживает волосы мирно спящего электромага. Они почему-то упали ему на лоб, и выходит немного неаккуратно. Вот, так лучше; парень сквозь сон отвечает теплой улыбкой, и Белруаз, поверженная приступом милоты, похлопывает друга по голове, накидывает поверх его тела одеяло. Минутку. Не стоит ли его раздеть? Спать в одежде так неприятно.
Демонодевочка хищно улыбается, и её треугольные зубки мерцают особенно зловеще в багровом освещении фургона. Можно будет потом заверить любителя вампиров, что, конечно же, его раздел сам Азомбруа, — всё-таки, кое-кто проснётся как раз в шатре директора! Глупо улыбаясь, Белруаз поспешно ретируется со сцены преступления. Настолько незаметно, насколько позволяют цокающие каблуки.
Белруаз: [Увлечённость + 1]
— Пусть даже это что-либо есть путешествие в иной мир? — немного удручённо переспрашивает Азомбруа; глаза фокусника, однако, мерцают весёлым огнём. Да, это часть спонтанного выступления.
— Ага, — красноволоска ограничивается небольшим кивком, не заинтересованная в развитии шутки. — Мы к таким путешествиям уже привыкли. Ничего, если перемены межмирового масштаба подождут? Это не займёт много времени.
— Как пожелаете.
Вампир пожимает плечами, после чего бросает задумчивый взгляд на раскинувшегося на земле электромага. Определенно, для будущего сотрудника карнавала и слуги его дочери, это нисколько не подобающее ложе.
— Не могли бы вы поднять Кармину? — спрашивает директор. — Только не отпускайте её, и не отдаляйте от электромага, это потенциально опасно для ритуала. Предлагаю отнести нашего друга в более подходящее для сна места — например, в мой офис.
— Вы намереваетесь захватить палатки с собой, в коридор? — уточняет Бел.
— Безусловно! Разве можно оставлять что-то позади? Впрочем, они такая же часть странствующего карнавала и связаны незримыми корнями Голодного Бога. Уверяю вас: это довольно удобно.
Голубоглазка поднимает летучую мышь со спящего друга, покоившуюся у него на груди. Ай-яй, какой разврат; забавляющее, немного неправильное любопытство пеплом тлеющих коварством углей собирается в мыслях девочки. Тем временем, она всё не может решить, как же именно держать летучую мышь. За холку? А это не грубо? За лапки? Усач же, аккуратно сдвинув Кармину на землю, протягивает одну руку под подколенные ямки электромага, второй же приобнимает его за спину — и так и поднимает, с явным удивлением на напряжённом усилии лице.
— Тяжелее, чем я предполагал, — немного потерянно признаётся Азомбруа. Белруаз так и прыскает, раздумывая о деталях реализации коварного плана.
Офис директора упорно напоминает девочке школьный медицинский кабинет: под оранжевой тканью шатра скрывается фургон со стенами, подкрашенными в официальный, до строгого серый цвет, у двери — массивный деревянный стол, аккуратно прибранный, поодаль — ряд шкафов, тщательно закрытых на замки на золотых цепочках, единственный выставленный напоказ предмет роскоши. В том, что в шкафах припрятаны разные-разные сокровища, девочка и не сомневается: директор карнавала из-за своего одеяния нисколько не походит на убежденного аскета. Задняя часть фургона отделена такой же серой ширмой; внутри, ожидает объёмная резная кровать с багровым покрывалом.
— Вампирам нужен сон? — несколько удивленно вопрошает Бел. Столько неочевидных особенностей. Во имя блага её друга, хочется разузнать их все.
— Увы, — вздыхает Азомбруа. — Немертвые тела не знают усталости, но как может не знать её рассудок? По крайней мере, впустую уходит куда меньше времени.
Директор карнавала опускает спящего электромага на кровать.
— Можете ли вы призывать стаи контролируемых летучих мышей? — словно невзначай, спрашивает девочка. — Или доставать кроликов из своей шляпы?
— Первое невозможно; такая сила действительно присутствует в нашей крови, но далеко не всегда проявляется. Удобно считать её чем-то вроде рецессивного гена, который, к слову, был выбран моей Кармин; сам же я предпочёл большую власть над тенями. Что до кроликов, то
Директор снял с головы цилиндр и запустил в него руку; вскоре, взгляду девочки был представлен сонный, вялый кролик. Беленький, с мягкими ушками, и очень, очень пухлый.
— Какая прелесть! — от удивления взвизгивает Бел. — А его можно съесть?
Последняя фраза вырвалась сама по себе; изначально животному была уготовна другая судьба. Но потом, мысленно заметила голубоглазка, вполне можно и съесть!
— Само собой! — хмыкает директор, нисколько не встревоженный вопросом. — В цилиндре их целая колония. Любимое блюдо моей дочери, да.
— В таком случае, и с разведкой ими межпространственных путешествий проблем не будет!
Демонодевочка радостно хлопает в ладоши: было бы немного неловко, если кролик оказался сокровенным питомцем этой неприятной летучей мыши, и заботливый отец решительно высказался против подвержения его риску.
— Чудесная идея. Думаю, понадобится нечто вроде поводка... Где-то бы его найти? — вампир бормочет что-то неразборчивое, после чего покидает фургон, вместе с тенью, неотступно шагающей вслед. Видимо, кто-то уверен в надёжности замков на шкафах. Или просто лишён подозрительности. Приятно!
Тем временем, красноволоска остаётся наедине с двумя спящими, не обещающими пробуждаться в ближайшее время. Летучая мышь опущена на прикроватный столик, прикреплена за лапки резиновым браслетиком к ручке выдвижного ящика, точно воздушный шарик, и Белруаз в волнении замирает, прислушиваясь к удаляющимся шагам, боясь даже вздохнуть. Вдруг неровность дыхания выдаст её возбуждение? Вампир ведь не собирается возвращаться? Он же уже ушёл далеко? Н-но надо поторопиться, — он может вернуться в любой момент. Или даже не он! Леви. Кто знает, сколько времени займут переговоры с тем парнем с чёлкой? Голубые глаза впиваются в пояс жёлтой юбки; ткань широка, и Белруаз не может сказать, не является ли плодом её воображения этот едва заметный выступающий бугорок? Возможно, ей мерещатся странные вещи в случайной складке? Нет, долой спекуляции. Пришло время настоящего исследования!
«Существуют две фазы сна: глубокая и быстрая,» — мысленно бормочет Белруаз, неслышно, на одних носочках, подкрадываясь к кровати. Быстрая фаза характеризуется всплеском мозговой активности, а также, что куда важнее, приливом крови в странные места. Девочка умная, девочка об этом читала! Пришло время проверить знания на практике; а ещё, на наблюдаемые спящим картинки можно повлиять через воздействие извне. Так, аккуратно, какая гладкая ткань, аккуратно, ну, хотя, он же пока ещё не проснётся... Аккуратно. Воздействие, конечно же, должно быть достаточно деликатным, чтобы не разбудить; например, в известных Бел экспериментах проверялся эффект надоедливой музыки, скрипящей как зачарованная скелетом дверь. А как повлияет тактильное воздействие? Ииии!
С коротким пронзительным визгом, красноволоска отпускает приподнятый поясок юбки и кувырком укатывается к одному из шкафов, пылая адским жаром, зажав лицо руками. Подаренный другом нож шепчет что-то нехорошее, но Белруаз и не может его услышать, ошеломлённая и впечатленная необычайной сладостью запретного действия. Её гипотеза подтвердилась; но всё-таки, какая наглость! Красноволоска поднимается, отряхивает на всякий случай кружевное чёрно-белое платьице, бросает подозрительный грозный взгляд на неожиданно засопевшую летучую мышь. Сопящая мышь. Ай-яй. И это принцесса? Так, если она точно также принимает участие в ритуале обращения и находится где-то во сне друга... Белруаз возмущённо фыркает и отодвигает прикроватный столик с удерживаемой на нём Карминой чуть ближе к стене. Для порядка. Нет, ещё ближе. Убедившись, что расстояние между другом и всякими нехорошими кусающимися девочками теперь приёмлимо велико, красноволоска шлёпает рукоятку желающего лизнуть брюшко мыши ножа, чтобы не нашёптывал глупостей, приглаживает волосы мирно спящего электромага. Они почему-то упали ему на лоб, и выходит немного неаккуратно. Вот, так лучше; парень сквозь сон отвечает теплой улыбкой, и Белруаз, поверженная приступом милоты, похлопывает друга по голове, накидывает поверх его тела одеяло. Минутку. Не стоит ли его раздеть? Спать в одежде так неприятно.
Демонодевочка хищно улыбается, и её треугольные зубки мерцают особенно зловеще в багровом освещении фургона. Можно будет потом заверить любителя вампиров, что, конечно же, его раздел сам Азомбруа, — всё-таки, кое-кто проснётся как раз в шатре директора! Глупо улыбаясь, Белруаз поспешно ретируется со сцены преступления. Настолько незаметно, насколько позволяют цокающие каблуки.
Белруаз: [Увлечённость + 1]
— КАКАЯ ПРЕЛЕСТЬ! — Леви не в силах сдержать искреннее восхищение при виде внутреннего убранства шатра Моруоки; девочка настолько впечатлена, что хватает ошарашенного парня за плечи и энергично трясет его в разные стороны. Моруока, застанный врасплох неизвестным доселе энтузиазмом дружелюбия, пытается ответить скромной вежливой улыбкой; П'Гор хихикает, полуотвернувшись; изумрудные глазки прекрасно знала наперед, насколько сильно поразит эту сверхэмоциональную девочку аттракцион создателя. РЗат же, в целом тревожно переносящая яркие всплески любых чувств, обеспокоенно постукивает себя по локтю. Грибной зонтик? Он опять остался снаружи.
Практически весь шатёр занимает раздвинутый теннисный стол; сетка снята, а на его поверхности покоится грандиозный кукольный домик, нет, настоящий кукольный дворец пастельных цветов, с бесконечными рядами стремящихся к небесам башенок, многочисленными беседками у прудов, конюшнями для содержания всяких поней, изящно вырезанными фонтанами. «На самом деле, слишком уж приторно,» — отмечает Левиаан, отойдя от первоначального слепого восторга. «Не хватает ещё облаков из сахара. Но любая маленькая девочка всю жизнь не будет кушать тортики ради такого подарка, это точно.»
Жёлтоглазка затем задумывается, насколько она попадает под определение маленькой девочки. Паспорт, давно уже потерянный, упорно отрицает всяческую возможность такой вольности; в точно таком же несогласии пребывает и зеркало, неспособное, конечно же, увидеть истину. «Я большая и сильная!» — с обидой говорит сама себе Левиаан, удручённая отсутствием достойных аргументов за желаемую точку зрения и решающая вовремя сменить позицию по рассматриваемому вопросу. От увлекательных разговоров с самой собой девушку отрывает немного неуверенный голос Моруоки, улизнувшего из-под хватки дочери морей.
— Эм. Вы пришли поучаствовать в аттракционе?
— Поучаствовать? — переспрашивает Левиаан, непроизвольно продолжая разглядывать дворец. Он такой большой, и ни одной куклы внутри не видно. Наверное, они играют в прятки?
— Ага, — кивает чёлочник. — Прекрасный дворец, не правда ли? Достался на память от матери. Она очень хотела девочку, и купила множество подарков ещё до моего рождения, чтобы доказать вселенной свою решимость.
— Какая трагическая история, — тихо хмыкает РЗат, так и сияющая ехидством. Её создатель сказал абсолютную правду, за исключением того, что подарок был куплен в прошлом году, и не мамой Моруоки, а им самим, на деньги, полученные от продажи лисиных слёз. Хорошо, этот загадочный алхимический ингридиент только что придумала сама стрекоза.
— Этот дворец — сцена для выступления, — продолжает рассказ Моруока. — Выступления, которое наблюдают от первого лица! Я усыпляю зрителей, и помещаю их души в специально заготовленные сосуды-куколки, после чего они могут насладиться хитроумным квестом в самом настоящем сказочном замке. Хотите попробовать?
— Не, — отказ самопровозглашенного заместителя лидера отряда лаконичен. Ещё бы: она здесь с важной миссией! Нельзя тратить слов попусту. — Я к вам с важной миссией.
«Никто не может осудить меня за то, что я копирую и вставляю неизменными в свою речь собственные мысли,» — довольно улыбнулась Леви. «Какая чудная лазейка в законе о плагиате!»
«Интересно, а если человек пишет статью о самотождественности объектов во времени, отрицает её и при этом слово в слово повторяет свою предыдущую работу, не будет ли логичным, в соответствии с идеей статьи, признать его-раньше другим человеком и обвинить в интеллектуальном воровстве?»
«Ух. Кажется, я не должна тратить слов попусту.»
— Давайте поговорим о дворцах и принцессах. В чём заключается божественное предназначение принцесс? В мировых революциях.
Моруока с ошеломлением смотрит на жёлтоглазку. Кажется, парень не улавливает логики этого неожиданного перехода. Но вежливость запрещает ему перебивать говорящего, и мастер марионеток продолжает внимательно слушать, надеясь, что этот непонятный момент будет освящен чуть позже. Его надежды увенчаются провалом.
— Чему нас учат сказки? Тому, что все беды от цветов. Батю спящей красавицы, укравшего белую розу, поставили на ножи пираты. Синдбад подкрался к дверям сезама — а толку? Укололся о цветущую изгородь и всё. Той блондинке, не помню имени, вышибли мозги из дробовика. Почему? А потому что она зашла не на ту лужайку. Лужайку, окруженную ведьмиными розами. Не стоит шутить с цветами. Моруока, ты подумай. Ты остановись, ты кончай, ты забудь про Голодного Бога. Ты подумай о будущем карнавала, он гибнет. Твои куклы бегут из твоего дворца. Вот, ни одной не вижу.
— Они просто играют в прятки, — сквозь улыбку объясняет П'Гор.
— Так что я хочу сказать? Вот оно. Моруока. Нужно быть добрее. Нужно поменять что-то в жизни карнавала! Как насчёт странствий по разным мирам? Путешествия чудесны. Почему люди бывают злые? Потому что их что-то печалит. Но стоит расширить горизонты, повидать что-то захватывающее и новое, и всё — радость не оставляет в голове места для грусти. Прекрасно же. Ну же, прекрасно!
— Прекрасно, — несмело кивает парень, пытающийся сообразить, как следует реагировать. — Но я не очень люблю путешествия. Они утомительны.
— Неважно. Моруока, давай дружить. Цветок живёт неправильно и, возможно, понадобится пойти против него. Или мне заключить с ним контракт в обмен на желание? Что, если попросить его стать добрее?
Левиаан довольна. Во имя важных переговоров девушка немного изменила стиль своей речи, и получается очень хорошо!
— Да, и насчёт этого чуда, — дочь морей указывает на металлическую девочку, всё это время молча стоявшую за спиной создателя, точно совершенный телохранитель. Незаметный, постоянно настороже, способный оценивать степень угрозы и игнорировать ложные сигналы, и без единого каприза собственной личности. Несамостоятельные слуги обладают рядом своих минусов: например, их не так приятно обнимать; Леви уверена: Моруоку самого смущает это дикообразовое противоречие! — Она есть великолепие. Я, сторонний наблюдатель, могу сказать это с уверенностью. Но совершенство не означает завершенность! Даже величайший шедевр может быть улучшен подходящей шестерёнкой; верю, что душа недавно погибшей принцессы, — сильная, гордая, магически одарённая! — идеально подойдёт для завершения твоего творения.
Парень замирает, на его лице проступает странное, трудночитаемое выражение.
— Посвящать моё творение девушке, к смерти которой я причастен? — тихо переспрашивает Моруока.
Моруока: [Виноватость + 1]
Левиаан готова предъявить неотразимый аргумент, но происходит кое-что неожиданное: в шатёр уверенным шагом врывается директор карнавала, заставляя потенциальных революционеров нервно заёрзать. Азомбруа, видимо, не может больше сопротивляться жажде путешествий.
— Важное собрание! У входа в карнавал, — провозглашает вампир и также спешно уходит, прежде чем недоумевающие борцы за свободу от цветка успевают что-то предпринять. В следующую секунду в шатре появляется Белруаз:
— Хорошая новость! Революция пока откладывается. Грядут перемены межмирового масштаба.
Практически весь шатёр занимает раздвинутый теннисный стол; сетка снята, а на его поверхности покоится грандиозный кукольный домик, нет, настоящий кукольный дворец пастельных цветов, с бесконечными рядами стремящихся к небесам башенок, многочисленными беседками у прудов, конюшнями для содержания всяких поней, изящно вырезанными фонтанами. «На самом деле, слишком уж приторно,» — отмечает Левиаан, отойдя от первоначального слепого восторга. «Не хватает ещё облаков из сахара. Но любая маленькая девочка всю жизнь не будет кушать тортики ради такого подарка, это точно.»
Жёлтоглазка затем задумывается, насколько она попадает под определение маленькой девочки. Паспорт, давно уже потерянный, упорно отрицает всяческую возможность такой вольности; в точно таком же несогласии пребывает и зеркало, неспособное, конечно же, увидеть истину. «Я большая и сильная!» — с обидой говорит сама себе Левиаан, удручённая отсутствием достойных аргументов за желаемую точку зрения и решающая вовремя сменить позицию по рассматриваемому вопросу. От увлекательных разговоров с самой собой девушку отрывает немного неуверенный голос Моруоки, улизнувшего из-под хватки дочери морей.
— Эм. Вы пришли поучаствовать в аттракционе?
— Поучаствовать? — переспрашивает Левиаан, непроизвольно продолжая разглядывать дворец. Он такой большой, и ни одной куклы внутри не видно. Наверное, они играют в прятки?
— Ага, — кивает чёлочник. — Прекрасный дворец, не правда ли? Достался на память от матери. Она очень хотела девочку, и купила множество подарков ещё до моего рождения, чтобы доказать вселенной свою решимость.
— Какая трагическая история, — тихо хмыкает РЗат, так и сияющая ехидством. Её создатель сказал абсолютную правду, за исключением того, что подарок был куплен в прошлом году, и не мамой Моруоки, а им самим, на деньги, полученные от продажи лисиных слёз. Хорошо, этот загадочный алхимический ингридиент только что придумала сама стрекоза.
— Этот дворец — сцена для выступления, — продолжает рассказ Моруока. — Выступления, которое наблюдают от первого лица! Я усыпляю зрителей, и помещаю их души в специально заготовленные сосуды-куколки, после чего они могут насладиться хитроумным квестом в самом настоящем сказочном замке. Хотите попробовать?
— Не, — отказ самопровозглашенного заместителя лидера отряда лаконичен. Ещё бы: она здесь с важной миссией! Нельзя тратить слов попусту. — Я к вам с важной миссией.
«Никто не может осудить меня за то, что я копирую и вставляю неизменными в свою речь собственные мысли,» — довольно улыбнулась Леви. «Какая чудная лазейка в законе о плагиате!»
«Интересно, а если человек пишет статью о самотождественности объектов во времени, отрицает её и при этом слово в слово повторяет свою предыдущую работу, не будет ли логичным, в соответствии с идеей статьи, признать его-раньше другим человеком и обвинить в интеллектуальном воровстве?»
«Ух. Кажется, я не должна тратить слов попусту.»
— Давайте поговорим о дворцах и принцессах. В чём заключается божественное предназначение принцесс? В мировых революциях.
Моруока с ошеломлением смотрит на жёлтоглазку. Кажется, парень не улавливает логики этого неожиданного перехода. Но вежливость запрещает ему перебивать говорящего, и мастер марионеток продолжает внимательно слушать, надеясь, что этот непонятный момент будет освящен чуть позже. Его надежды увенчаются провалом.
— Чему нас учат сказки? Тому, что все беды от цветов. Батю спящей красавицы, укравшего белую розу, поставили на ножи пираты. Синдбад подкрался к дверям сезама — а толку? Укололся о цветущую изгородь и всё. Той блондинке, не помню имени, вышибли мозги из дробовика. Почему? А потому что она зашла не на ту лужайку. Лужайку, окруженную ведьмиными розами. Не стоит шутить с цветами. Моруока, ты подумай. Ты остановись, ты кончай, ты забудь про Голодного Бога. Ты подумай о будущем карнавала, он гибнет. Твои куклы бегут из твоего дворца. Вот, ни одной не вижу.
— Они просто играют в прятки, — сквозь улыбку объясняет П'Гор.
— Так что я хочу сказать? Вот оно. Моруока. Нужно быть добрее. Нужно поменять что-то в жизни карнавала! Как насчёт странствий по разным мирам? Путешествия чудесны. Почему люди бывают злые? Потому что их что-то печалит. Но стоит расширить горизонты, повидать что-то захватывающее и новое, и всё — радость не оставляет в голове места для грусти. Прекрасно же. Ну же, прекрасно!
— Прекрасно, — несмело кивает парень, пытающийся сообразить, как следует реагировать. — Но я не очень люблю путешествия. Они утомительны.
— Неважно. Моруока, давай дружить. Цветок живёт неправильно и, возможно, понадобится пойти против него. Или мне заключить с ним контракт в обмен на желание? Что, если попросить его стать добрее?
Левиаан довольна. Во имя важных переговоров девушка немного изменила стиль своей речи, и получается очень хорошо!
— Да, и насчёт этого чуда, — дочь морей указывает на металлическую девочку, всё это время молча стоявшую за спиной создателя, точно совершенный телохранитель. Незаметный, постоянно настороже, способный оценивать степень угрозы и игнорировать ложные сигналы, и без единого каприза собственной личности. Несамостоятельные слуги обладают рядом своих минусов: например, их не так приятно обнимать; Леви уверена: Моруоку самого смущает это дикообразовое противоречие! — Она есть великолепие. Я, сторонний наблюдатель, могу сказать это с уверенностью. Но совершенство не означает завершенность! Даже величайший шедевр может быть улучшен подходящей шестерёнкой; верю, что душа недавно погибшей принцессы, — сильная, гордая, магически одарённая! — идеально подойдёт для завершения твоего творения.
Парень замирает, на его лице проступает странное, трудночитаемое выражение.
— Посвящать моё творение девушке, к смерти которой я причастен? — тихо переспрашивает Моруока.
Моруока: [Виноватость + 1]
Левиаан готова предъявить неотразимый аргумент, но происходит кое-что неожиданное: в шатёр уверенным шагом врывается директор карнавала, заставляя потенциальных революционеров нервно заёрзать. Азомбруа, видимо, не может больше сопротивляться жажде путешествий.
— Важное собрание! У входа в карнавал, — провозглашает вампир и также спешно уходит, прежде чем недоумевающие борцы за свободу от цветка успевают что-то предпринять. В следующую секунду в шатре появляется Белруаз:
— Хорошая новость! Революция пока откладывается. Грядут перемены межмирового масштаба.
Калитка растворена; от захлопывания её удерживает пробившийся из земли тонкий грязно-зелёный побег, так и дышащий злобой: гибкий, извивающийся подобно червю ствол усеян крючкообразными шипами, с монотонной периодичностью испускает облака едкого жёлтого дыма, быстро рассеивающегося, но появляющегося вновь. Главного тела цветка нигде не видно, но ещё три побега удерживают посаженных у самой калитки кроликов, каждого за лапки, колеблющиеся шипы пронзают белую, стремительно краснеющую шёрстку, вывариваемую и разъедаемую жёлтым газом, который теперь, насыщенный питательными веществами, стебель каким-то непонятным образом вдыхает назад. Кролики и не пытаются сопротивляться: либо флегматичность уныния свойственна породе, выводимой Азомбруа, либо они просто осознают неспособность сопротивляться поймавшему их хищнику, уже приступившему к трапезе. Вот он, поводок, найденный директором. Белруаз стоит поодаль, чуть удручённая: кролики, конечно, ещё найдутся, но есть что-то особенно притягательное в поедании смелых первопроходцев. Важность дела, совершенного ими, наверняка положительно сказывается на вкусе мяса!
Калитка отворена; и, как торжественное подтверждение слов демонодевочки, за ней поджидает не привычная сотрудникам ровная чернота купола, но кое-что новое. Что именно? Этот вопрос порождает разгоряченную дискуссию.
— Я вижу только пульсирующую тёмную воронку, — несколько несмело заявляет Белруаз, встревоженная непонятным противоречием. — Обычную воронку, такую, как и на всех входах и выходах Города. Не совсем понимаю, о каком свечении вы говорите.
— Это не «какое-то свечение»! — хрипло каркает Измаэль, в волнении вцепившись в рукоятки кресла. Старика мысль о межмировом путешествии заинтересовала особо: вот он, шанс полностью избавить родной мир от всепожирающей пасти Голодного Бога. — Это свет маяка. Маяка чёрной ненависти! Злости, сопоставимой с нашим божеством! Это один из тех огней, которые преступники зажигают у скалистых отмелей, чтобы разграбить разбившиеся о камни корабли!
— Да? А по-моему, это оранжевое пламя просто хочет поиграть, — стремительно возражает Азомбруа. — Не скажу, что вижу в нём какой-либо ненависти... Но оно кажется на удивление знакомым, отмечу.
— Знакомым, знакомым! — вторит директору девочка с зонтиком. — Только это не злость и не игривость, это наглая напыщенность.
— Я, однако, их не понимаю, — шепчет Левиаан подруге. Белруаз пожимает плечами.
— Довольно интересно. Стоило мне сказать, что, возможно, дело в барьере настроения, — каждый видит что-то своё. Что видишь ты, Леви?
— Я? Да то же, что и всегда. Тёмную воронку. Напоминает чёрную дыру. Вроде подпадает под твоё описание. Слушай, а не яркий ли это пример спора о квалиа? Я слышала, Адам и Ева съели яблоко как раз потому, что не могли решить, красное оно или зеленое.
Голубоглазка, несмотря на подкатывающее к горлу желание поболтать, вызванное близостью жёлтоглазки, сдерживается. Она не очень понимает, как цвет яблок соотносится с имеющей место проблемой.
— Господин директор прав, — спокойно сообщает П'Гор, поигрывая с каштановыми хвостиками. — Я не вижу в этом рыжем свечении ни злости, ни напыщенности.
— Я вообще ничего не вижу, — обеспокоенно, смущённо признаётся Моруока. — В том числе и чёрных воронок. Только пустоту.
Металлическая кукла, не успевшая доселе произнести ни слова, неожиданно хлопает кулаком в ладонь; исходит гром, подобный звучанию гонга.
— Дедушка Измаэль прав, — механическим скрежетом сообщает ещё не обрётший имя шедевр. — Свечение полно злобы, но она не направленна на нас.
Азомбруа колеблется; чуть ранее, директор карнавала заглянул в чинящуюся исповедальню и забрал блок памяти, маленький и невероятно плотный, неподъёмно тяжёлый тёмный камень, спрятанный пока на всякий случай в цилиндр. Там хранятся воспоминания посетившей аттракцион принцессы, которые, возможно, Моруоке удастся встроить в кого-либо из кукол для прочтения. Если парень вообще согласится, слишком уж выглядит сомневающимся и подавленным. Да и рискованна эта идея; сперва, лучше поэкспериментировать с кроликами. Они хотя бы не устраивают массовых убийств.
— Измаэль, прошу, — Азомбруа подкатывает кресло к побегам; старик заворачивает рукав халата, обнажая бледную, иссохшуюся руку с небрежно наложенной, пропитавшейся кровью повязкой. Пробормотав некое заклинание на неизвестном наречии, смутно напоминающем Белруаз какой-то из диалектов жаркого мира, мастер зеркал отодвигает повязку и орошает кровью зелёные стебли. Тотчас же, те стремительно вырываются ввысь из-под земли, с силой перетаскивая кроликов, всё так же неестественно тихих, к калитке. Стоит животным оказаться за её линией, как они бесследно исчезают, — и зеленые стебли испускают громадное жёлтое облако, куда больше и плотнее предыдущих, в очевидном знаке раздражения. Чужой мир не должен был похищать его еду так просто. Сотрудники карнавала отвечают бормотанием поражённого шёпота; одно дело — слышать странные истории, другое — убедиться в них своими глазами.
— Теперь кроликов надо как-то вернуть, — отмечает Азомбруа, сияющий довольной ухмылкой. С одной стороны, его план с сохранением поводка сквозь завесу миров провалился, с другой, этот провал послужил лучшим доказательством желаемой истины. Ничто бы, никакое порождение этого мира не смогло бы вырвать еду из крюков Голодного Бога так просто. Происходит что-то действительное поразительное, что-то сверхъестественное. — Леди, могу ли я попросить вас?..
Глаза вампира смотрят прямо на Белруаз с Левиаан. Те переглядываются; голубоглазка — с некоторым сомнением, нежеланием оставлять друга позади одного, чёрные веснушки — с улыбающимся ободрением. «Я пойду и всё проверю,» — шепчет смелая дочь морей подруге. Что может пойти не так? Для неё, это совершенно обычная прогулка, и всё, что нужно проверить, так это сохранность кроликов по ту сторону двери. Лёгкая миссия! За единственным исключением.
— А Голодный Бог меня выпустит? — уточняет Леви, вспоминая, с какой злостью тот воспринял исчезновение белых ушастиков. И вообще, пусть даже не думает обвиваться вокруг её щиколоток. Вокруг чего-то, кроме щиколоток, тем более.
Директор карнавала кивает старику, тот вновь приподнимает повязку, вновь шепчет загадочные слова. Выпустив очередное едкое облако, побеги стремительно возвращаются под землю.
— Ну, я пошла. Скоро буду! — улыбается Леви и машет рукой сотрудникам карнавала, разглядывающих её с особым нетерпением спорщиков, жаждущих новостей, которые наконец принесут кому-либо победу. Без каких-либо препятствий со стороны Голодного Бога, тентакледевочка исчезает за дверью в Город.
Калитка отворена; и, как торжественное подтверждение слов демонодевочки, за ней поджидает не привычная сотрудникам ровная чернота купола, но кое-что новое. Что именно? Этот вопрос порождает разгоряченную дискуссию.
— Я вижу только пульсирующую тёмную воронку, — несколько несмело заявляет Белруаз, встревоженная непонятным противоречием. — Обычную воронку, такую, как и на всех входах и выходах Города. Не совсем понимаю, о каком свечении вы говорите.
— Это не «какое-то свечение»! — хрипло каркает Измаэль, в волнении вцепившись в рукоятки кресла. Старика мысль о межмировом путешествии заинтересовала особо: вот он, шанс полностью избавить родной мир от всепожирающей пасти Голодного Бога. — Это свет маяка. Маяка чёрной ненависти! Злости, сопоставимой с нашим божеством! Это один из тех огней, которые преступники зажигают у скалистых отмелей, чтобы разграбить разбившиеся о камни корабли!
— Да? А по-моему, это оранжевое пламя просто хочет поиграть, — стремительно возражает Азомбруа. — Не скажу, что вижу в нём какой-либо ненависти... Но оно кажется на удивление знакомым, отмечу.
— Знакомым, знакомым! — вторит директору девочка с зонтиком. — Только это не злость и не игривость, это наглая напыщенность.
— Я, однако, их не понимаю, — шепчет Левиаан подруге. Белруаз пожимает плечами.
— Довольно интересно. Стоило мне сказать, что, возможно, дело в барьере настроения, — каждый видит что-то своё. Что видишь ты, Леви?
— Я? Да то же, что и всегда. Тёмную воронку. Напоминает чёрную дыру. Вроде подпадает под твоё описание. Слушай, а не яркий ли это пример спора о квалиа? Я слышала, Адам и Ева съели яблоко как раз потому, что не могли решить, красное оно или зеленое.
Голубоглазка, несмотря на подкатывающее к горлу желание поболтать, вызванное близостью жёлтоглазки, сдерживается. Она не очень понимает, как цвет яблок соотносится с имеющей место проблемой.
— Господин директор прав, — спокойно сообщает П'Гор, поигрывая с каштановыми хвостиками. — Я не вижу в этом рыжем свечении ни злости, ни напыщенности.
— Я вообще ничего не вижу, — обеспокоенно, смущённо признаётся Моруока. — В том числе и чёрных воронок. Только пустоту.
Металлическая кукла, не успевшая доселе произнести ни слова, неожиданно хлопает кулаком в ладонь; исходит гром, подобный звучанию гонга.
— Дедушка Измаэль прав, — механическим скрежетом сообщает ещё не обрётший имя шедевр. — Свечение полно злобы, но она не направленна на нас.
Азомбруа колеблется; чуть ранее, директор карнавала заглянул в чинящуюся исповедальню и забрал блок памяти, маленький и невероятно плотный, неподъёмно тяжёлый тёмный камень, спрятанный пока на всякий случай в цилиндр. Там хранятся воспоминания посетившей аттракцион принцессы, которые, возможно, Моруоке удастся встроить в кого-либо из кукол для прочтения. Если парень вообще согласится, слишком уж выглядит сомневающимся и подавленным. Да и рискованна эта идея; сперва, лучше поэкспериментировать с кроликами. Они хотя бы не устраивают массовых убийств.
— Измаэль, прошу, — Азомбруа подкатывает кресло к побегам; старик заворачивает рукав халата, обнажая бледную, иссохшуюся руку с небрежно наложенной, пропитавшейся кровью повязкой. Пробормотав некое заклинание на неизвестном наречии, смутно напоминающем Белруаз какой-то из диалектов жаркого мира, мастер зеркал отодвигает повязку и орошает кровью зелёные стебли. Тотчас же, те стремительно вырываются ввысь из-под земли, с силой перетаскивая кроликов, всё так же неестественно тихих, к калитке. Стоит животным оказаться за её линией, как они бесследно исчезают, — и зеленые стебли испускают громадное жёлтое облако, куда больше и плотнее предыдущих, в очевидном знаке раздражения. Чужой мир не должен был похищать его еду так просто. Сотрудники карнавала отвечают бормотанием поражённого шёпота; одно дело — слышать странные истории, другое — убедиться в них своими глазами.
— Теперь кроликов надо как-то вернуть, — отмечает Азомбруа, сияющий довольной ухмылкой. С одной стороны, его план с сохранением поводка сквозь завесу миров провалился, с другой, этот провал послужил лучшим доказательством желаемой истины. Ничто бы, никакое порождение этого мира не смогло бы вырвать еду из крюков Голодного Бога так просто. Происходит что-то действительное поразительное, что-то сверхъестественное. — Леди, могу ли я попросить вас?..
Глаза вампира смотрят прямо на Белруаз с Левиаан. Те переглядываются; голубоглазка — с некоторым сомнением, нежеланием оставлять друга позади одного, чёрные веснушки — с улыбающимся ободрением. «Я пойду и всё проверю,» — шепчет смелая дочь морей подруге. Что может пойти не так? Для неё, это совершенно обычная прогулка, и всё, что нужно проверить, так это сохранность кроликов по ту сторону двери. Лёгкая миссия! За единственным исключением.
— А Голодный Бог меня выпустит? — уточняет Леви, вспоминая, с какой злостью тот воспринял исчезновение белых ушастиков. И вообще, пусть даже не думает обвиваться вокруг её щиколоток. Вокруг чего-то, кроме щиколоток, тем более.
Директор карнавала кивает старику, тот вновь приподнимает повязку, вновь шепчет загадочные слова. Выпустив очередное едкое облако, побеги стремительно возвращаются под землю.
— Ну, я пошла. Скоро буду! — улыбается Леви и машет рукой сотрудникам карнавала, разглядывающих её с особым нетерпением спорщиков, жаждущих новостей, которые наконец принесут кому-либо победу. Без каких-либо препятствий со стороны Голодного Бога, тентакледевочка исчезает за дверью в Город.
Кролики мертвы и аккуратно разложены перед входом на Карнавал. Двое пока ещё не тронуты; третий же вскрыт милым порезом от копчика до макушки, красной линией, проходящей поверх его спины, и перед ним по-турецки, на самой земле, сидит некто, историю о ком Левиаан как раз недавно и услышала. Рыжие волосы, рубашка в цвет тигровой шкуры, пурпурные джинсы, под рукой — нож для потрошения рыбы, в тёмных глазах — спокойная, радостная улыбка. Рюн с увлечением извлекает из кролика внутренности, действуя без перчаток, без омерзения, через порез в спине. Разве потрошение осуществляют не через брюхо? Разве так не будет мешаться позвоночник?
— Са~ап! — салютует парень запачканной кровью рукой, случайно забрызгивая собственное лицо, после чего невозмутимо достаёт из нагрудного кармана рубахи пачку салфеток, вытягивает одну, вытирается ею. — А я тебя знаю! Ты та девочка, чью странную кровь приобрёл шеф. Забавная у тебя кровь, ага. Есть в неё что-то притягательное! Хотел бы ею порисовать, эх, шеф не разрешает.
Рыжик дружелюбно смеётся, почёсывая затылок. Кажется, кому-то скоро понадобится шампунь. Левиаан отвечает настороженным молчанием: опасность повстречать невероятно любящего своё дело художника она не рассматривала.
— Эй! Не нужно беспокоиться, — немного удручённо заявляет Рюн, словно расстроенный холодностью собеседницы. — Шеф специально запретил мне делать с тобой что-то нехорошее. Ты ценный источник, нам может понадобиться ещё немного крови. Не настолько сильно, чтобы тебя забирать в плен и держать под рукой, ага, ну, чтобы с тобой не произошло ничего плохого, но всё-таки. Так что не переживай! Я Рюн, к слову.
— Что я тут делаю? Ага! Эти зверушки были немного обварены и съедены, долгой жизни им уже никак не светило. Так что! Я решил немного на них потренироваться. Сноровка важна для творца, и её не следует терять в праздности ожидания!
— Кролики были живы? — переспрашивает Леви. Видимо, им удалось пересечь границу меж мирами без проблем. Нужная информация получена. Рыжик кивает.
— Да! К слову, смотри, что я придумал. Ты же знакома с семпаем! А семпая шеф как раз и направил на спасательную миссию. Ты случаем не её участница?
— Семпая? — жёлтоглазке определенно не нравится эта случайная встреча.
— Я его так называю! Семпай раньше тоже работал на шефа, и был очень хорошим работником. Я всё стремлюсь его превзойти! С ним же всё в порядке? Не похоже, что тебе довелось сражаться.
— С семпаем всё в порядке, — подтверждает Леви. Ну, Белруаз что-то возмущённо шептала про достойное наказание для похотливого любителя непристойных вампирш, но это значения не имеет.
— А как протекает спасательная миссия? — вкрадчиво интересуется Рюн. Кажется, причину его нахождения у ворот Карнавала угадать не трудно. Вдруг семпай спас бы девушку?
---------------------------------------------------------------------------
Рюн.
Пылкость: ? Выносливость: ? Харизма: ?
Сосредоточенность: ? Ловкость: ? Интеллект: ?
Уникальные навыки: ?
Доминирующее настроение: Увлечённость.
Радость/Печаль: +2/-2
Доброжелательность/Злость: -4/+4
Самоуверенность/Виноватость: +3/-3
Увлечённость/Усталость: +4/-4
---------------------------------------------------------------------------
Действия Левиаан?
1) Не взаимодействовать с этой странностью и вернуться на Карнавал?
1.1) C новостями, что кролики прошли сквозь границу без проблем, и великое перемещение можно начинать.
1.2) С предложением повременить и попытаться разобраться в обнаруженном противоречии восприятия.
2) Сперва решить проблему с присутствием излишне любопытного Рюна. Факт удачного перемещения разумных существ в Город окажется настоящей сенсацией, и стоит ли Сумиё узнавать об этом так легко?
2.1) Атаковать Рюна,
2.1.1) Самолично.
2.1.2) Сперва вернувшись за поддержкой в лице Белруаз.
2.2) Заманить Рюна на Карнавал: возможно, Голодный Бог почует на нём кровь кроликов и немного обидится.
2.3) Сообщить художнику, что спасательная миссия окончилась провалом, и ждать ему нечего,
2.3.1) Упоминая, что его спутницу убил именно семпай.
2.3.2) Умалчивая эту небольшую деталь.
2.4) Шантажировать художника вскрытием его предательства шефу и потребовать немедленно уйти подальше.
2.5) Воспользоваться возможностью и расспросить Рюна, чего такого великолепного успел наворотить семпай.
3) Что-либо ещё?
— Са~ап! — салютует парень запачканной кровью рукой, случайно забрызгивая собственное лицо, после чего невозмутимо достаёт из нагрудного кармана рубахи пачку салфеток, вытягивает одну, вытирается ею. — А я тебя знаю! Ты та девочка, чью странную кровь приобрёл шеф. Забавная у тебя кровь, ага. Есть в неё что-то притягательное! Хотел бы ею порисовать, эх, шеф не разрешает.
Рыжик дружелюбно смеётся, почёсывая затылок. Кажется, кому-то скоро понадобится шампунь. Левиаан отвечает настороженным молчанием: опасность повстречать невероятно любящего своё дело художника она не рассматривала.
— Эй! Не нужно беспокоиться, — немного удручённо заявляет Рюн, словно расстроенный холодностью собеседницы. — Шеф специально запретил мне делать с тобой что-то нехорошее. Ты ценный источник, нам может понадобиться ещё немного крови. Не настолько сильно, чтобы тебя забирать в плен и держать под рукой, ага, ну, чтобы с тобой не произошло ничего плохого, но всё-таки. Так что не переживай! Я Рюн, к слову.
— Что я тут делаю? Ага! Эти зверушки были немного обварены и съедены, долгой жизни им уже никак не светило. Так что! Я решил немного на них потренироваться. Сноровка важна для творца, и её не следует терять в праздности ожидания!
— Кролики были живы? — переспрашивает Леви. Видимо, им удалось пересечь границу меж мирами без проблем. Нужная информация получена. Рыжик кивает.
— Да! К слову, смотри, что я придумал. Ты же знакома с семпаем! А семпая шеф как раз и направил на спасательную миссию. Ты случаем не её участница?
— Семпая? — жёлтоглазке определенно не нравится эта случайная встреча.
— Я его так называю! Семпай раньше тоже работал на шефа, и был очень хорошим работником. Я всё стремлюсь его превзойти! С ним же всё в порядке? Не похоже, что тебе довелось сражаться.
— С семпаем всё в порядке, — подтверждает Леви. Ну, Белруаз что-то возмущённо шептала про достойное наказание для похотливого любителя непристойных вампирш, но это значения не имеет.
— А как протекает спасательная миссия? — вкрадчиво интересуется Рюн. Кажется, причину его нахождения у ворот Карнавала угадать не трудно. Вдруг семпай спас бы девушку?
---------------------------------------------------------------------------
Рюн.
Пылкость: ? Выносливость: ? Харизма: ?
Сосредоточенность: ? Ловкость: ? Интеллект: ?
Уникальные навыки: ?
Доминирующее настроение: Увлечённость.
Радость/Печаль: +2/-2
Доброжелательность/Злость: -4/+4
Самоуверенность/Виноватость: +3/-3
Увлечённость/Усталость: +4/-4
---------------------------------------------------------------------------
Действия Левиаан?
1) Не взаимодействовать с этой странностью и вернуться на Карнавал?
1.1) C новостями, что кролики прошли сквозь границу без проблем, и великое перемещение можно начинать.
1.2) С предложением повременить и попытаться разобраться в обнаруженном противоречии восприятия.
2) Сперва решить проблему с присутствием излишне любопытного Рюна. Факт удачного перемещения разумных существ в Город окажется настоящей сенсацией, и стоит ли Сумиё узнавать об этом так легко?
2.1) Атаковать Рюна,
2.1.1) Самолично.
2.1.2) Сперва вернувшись за поддержкой в лице Белруаз.
2.2) Заманить Рюна на Карнавал: возможно, Голодный Бог почует на нём кровь кроликов и немного обидится.
2.3) Сообщить художнику, что спасательная миссия окончилась провалом, и ждать ему нечего,
2.3.1) Упоминая, что его спутницу убил именно семпай.
2.3.2) Умалчивая эту небольшую деталь.
2.4) Шантажировать художника вскрытием его предательства шефу и потребовать немедленно уйти подальше.
2.5) Воспользоваться возможностью и расспросить Рюна, чего такого великолепного успел наворотить семпай.
3) Что-либо ещё?
Какое коварство! Вершить свои хитрые плане в спешале. Что дальше? Украдёт кусок опенинга? Заберётся в рекап додзё?
Алсо, извиняюсь за пропажу. Арка карнавала вышла слабоватой, ибо я недальновидно упустил из внимания святое правило «атаковать тех, с кем ожидается дружба, дружить тех, с кем ожидается драка». Дропать игру не намерен и не намереваюсь намереваться, торжественно об этом заявляю. Пока есть игроки — будем продолжать!
Неспешно и размеренно.
Как временный лидер отряда, Рыбодевочка отвечает и за выполнение плана по наполнению гарема. Да, в выданном ей инструктаже по эффективному менеджменту и технике безопасности такого пункта не значилось, но лидерское чутьё подсказывает ей о неком чёрном дипломате, хранящем внутри своего бронированного корпуса план развития гарема на следующую пятитредку. Рюн же намеренно этому плану мешает, подставляя Настоящую Принцессу. Леви следует отчитать его, отдельно указав, что сенпай будет в нём разочарован. И теперь лучшее, что он может сделать, чтобы загладить вину, это завлечь цветкодевочку в гарем, в взамен принцессодевочки. Именно так, если он хочет вернуть расположение сенпая, ему нужно заглянуть в карнавал и обнять цветкодевочку у входа, дабы она прониклась дружбой и была расположена к дальнейшим переговорам.
Арка вполне хороша по-моему. Она как бы говорит нам (пока во всяком случае): "Не бывает однозначно хороших и однозначно плохих людей: найти общий язык или даже подружиться можно со всеми. Кроме предателей, разумеется.". И вообще, она еще не закончилась.
2.2) Будет лучше всего, если цветок почует на Рюне кровь "украденных" кроликов и сожрет его. Пусть Левиаан скажет что-нибудь вроде: "Спасательная операция продвигается не совсем гладко. Мы смогли, хоть и не без труда, подавить всех, кто посмел оказать сопротивление, но следов пропавших агентов, кроме, возможно, принадлежащей им крови, так и не обнаружили. Зато нашли целый склад различных магических (и не очень) предметов, а также кое-что еще, причем необычайно интересное. В настоящее мы продолжаем обыск (я вот кроликов выпустила случайно), а сэмпай как раз раздумывает над тем, как бы попробовать протащить это самое интересное через портал, ведь будет обидно, если придется оставить. А вообще, хватит сидеть без дела, Рюн, давай присоединяйся и помогай нам.", после чего убежит обратно в пространство карнавала.
Если Рюн последует за нами, то после того, как разберемся с ним, сообщаем всем, что кролики благополучно пересекли границу миров, и до того, как Рюн их прикончил, были живы. Если не поверят, можно будет повторить эксперимент с еще одним кроликом, но в этот раз без Рюна. Если он останется снаружи (что вряд ли), то рассказать все как есть про Рюна и кроликов.
Попробовать разобраться с противоречием в восприятии не помешает. Для этого прокачиваем Моруоке доброжелательность хотя бы на единичку. Просим его попытаться ощутить доброту внутри себя, пусть подумает о том, что вот прямо сейчас он может помочь Р'Зат осуществить ее мечту о путешествиях. Если удастся прокачать доброжелательность, то спросить, не изменилось ли его восприятие "коридора", и если да, то как.
Предложенные Левиаан тезисы довольно сложно совместить. Что же предпримет господин творец?
1d2: (2) = 2
1) Пристанет с обнимашками к Голодному Богу во имя торжества дружбы и расположения семпая?
2) Присоединится к радости мародёрства?
>Арка вполне хороша по-моему. И вообще, она еще не закончилась.
Чудесно! Меня до сих пор немного удивляет тот факт, что всё приключение с рестораном уложилось в один день.
Что до карнавала, конец может оказаться ещё позже, чем предполагается.
Слова про "сумели подавить всех оказывающих сопротивление" при присутствующем в полном составе персонале карнавала могут расцвести в подозрение и излишнюю бдительность. Проверка рыжика на сообразительность для определения вероятной сохранности его конечностей.
1 — 1 + 0 + 0 + 0, < 1 —> = 1.
1d10: (3) = 3
0 — автопопадание на первой атаке Голодного Бога (их две за раунд, ага).
1 — во внимание берётся следующий бросок на шанс уклонения.
Первая атака:
Попадание: 1 — 1 + 4 — 0, нужно хотя бы раз превзойти 6.
4d10: (6 + 7 + 6 + 8) = 27
Успех: — 4 к ловкости рыжика.
Вторая атака (попадание проверяется в любом случае):
Попадание: 1 — 1 + 4 — 0, хотя бы раз нужно превзойти либо 6, либо 2.
Примечание: из результатов бросков вычитается четыре, свойство самой атаки.
4d10: (7 + 5 + 6 + 3) = 21 (— 4)
Если успех: художник огребает на 3d4 + 2 (пылкость цветка) — 0 (выносливость рыжика) + 4 (от злости цветка) — 0.
На случай попадания: 3d4: (2 + 4 + 2) = 8.
1 — 1 + 0 + 0 + 0, < 1 —> = 1.
1d10: (3) = 3
0 — автопопадание на первой атаке Голодного Бога (их две за раунд, ага).
1 — во внимание берётся следующий бросок на шанс уклонения.
Первая атака:
Попадание: 1 — 1 + 4 — 0, нужно хотя бы раз превзойти 6.
4d10: (6 + 7 + 6 + 8) = 27
Успех: — 4 к ловкости рыжика.
Вторая атака (попадание проверяется в любом случае):
Попадание: 1 — 1 + 4 — 0, хотя бы раз нужно превзойти либо 6, либо 2.
Примечание: из результатов бросков вычитается четыре, свойство самой атаки.
4d10: (7 + 5 + 6 + 3) = 21 (— 4)
Если успех: художник огребает на 3d4 + 2 (пылкость цветка) — 0 (выносливость рыжика) + 4 (от злости цветка) — 0.
На случай попадания: 3d4: (2 + 4 + 2) = 8.
Само собой, Белруаз не намерена тратить время попусту: это совершенно неподобающе для главы отряда, пусть и временной! Пока ожидаются результаты от Леви, красноволоска проведёт собственное исследование.
— Моруока, — голубоглазка подходит к парню с плотной чёлкой, выглядящему особенно мрачно. — Тебя что-то беспокоит?
Мастер кукол отвечает лишь кивком, да и то не сразу, впившийся взглядом в чёрную пустоту за калиткой, отчаянно желающий увидеть то, что видят другие.
— Я понимаю. Грядёт нечто поистине великолепное, — сообщает Белруаз. — И чем разительнее перемена, тем большее волнение она вызывает. Знаешь, что помогает справиться с сомнениями?
Юноша молчит.
— Дружба! — улыбается девочка, краем глаза замечая отблеск интереса на лице Азомбруа, прислушивающегося к их разговору (если, конечно, это можно назвать разговором). Все остальные, кроме, пожалуй, металлической телохранительницы, слишком сильно поглощены ожиданием Леви. — Испытания куда приятнее встречать вместе с товарищами; поэтому мы и путешествуем втроём! Есть ли у тебя друзья, Моруока?
— Грустный вопрос, — наконец, челкач отвечает, а его отсутствие интереса преображается в виноватую ухмылку. — Особенности работы значительно усложняют заведение друзей. Честно говоря, я и не уверен, стоило ли вообще загадывать желание Голодному Богу.
— Что ты попросил? — Белруаз немного наклоняется, чтобы её глаза оказались на одном уровне с глазами парня во имя достижения большего доверия. Как же приятны каблуки! — Способность создавать кукол?
— Признаться, я ожидал большего удовлетворения, — вздыхает Моруока. — Я предполагал, что способность творить разумных друзей обозначит наступление вечного счастья. Этого не произошло. П'Гор и Р'Зат... нет, я мечтал о чём-то другом. Не могу даже понять, о чём.
— Ваша подруга предложила запечатать душу убитой принцессы в металле моего последнего творения. Наверное, так и надо сделать? Это, в каком-то смысле, вернёт её к жизни... часть воспоминаний вроде бы хранится в Исповедальне.
— В Исповедальне? — переспрашивает Белруаз. Тот самый аттракцион, который посетил её друг! Правда, так и не рассказал ничего интересного; нужно будем потом уболтать на чудную историю. Одновременно, девочка замечает, как самодовольная ухмылка проявляется на бледном лице директора карнавала, слушающего всё так же внимательно.
— В Исповедальне. Надо, наверное, сразу забрать?.. Но будет ли она рада обретенному существованию? Рады ли ему П'Гор и Р'Зат? Почему мы радуемся рождению человека, и плачем на похоронах?
— Эм? — последний вопрос захватывает девушку, уже немного сожалеющую о своём желании поговорить с этим странным парнем, врасплох.
— Потому что это не наше рождение, и не наши похороны.
«Точно эмобой,» — вздыхает Белруаз. «Ему бы познакомиться с тем драчуном. Сладкая выйдет парочка!»
Белруаз: [Усталость + 1]
— Я абсолютно уверена, что РЗат и П'Гор безмерно благодарны тебе, своему создателю, — твёрдо заявляет исследователь, прилагая некоторое усилие, чтобы сохранять уважительность и уверенность в голосе. — Посмотри на них! Они очарованы мечтой нового дня; с каким же трепетом они смотрят на дверь будущего, охваченные жаждой грядущего путешествия!
«Возможно, в их будущем не должно быть места для меня?» — мысленно хмыкнул Моруока. Словно в ответ, голубоглазка спешно добавляет:
— А знаешь, почему? Потому что они искренне рады, что ты направишься вместе с ними! Они не хотели расставаться с тобой. Мечта РЗат, твоей дочери, о путешествиях будет исполнена!
— Д-дочери?! — смущённо вспыхивает Моруока.
«И вправду,» — осознаёт парень. «Уважаемая посетительница права. Не нужно унывать. Во имя П'Гор и Р'Зат, моих лучших друзей... моя тоска не должна омрачать их счастье!»
Моруока: [Доброжелательность + 1].
— Что по порталу? Не наблюдаешь никаких изменений? — с интересом, замкнув пальцы рук за спиной, уточняет Белруаз.
Парень отвечает не сразу; на его лице медленно расцветает радость.
— Я понял! Да, действительно. В темноте нас ждёт жёлтый шарик добра.
— Да-да, жёлтовато-оранжевый — улыбается Азомбруа. — Давно уже как, с самого ухода госпожи гостьи. Согласна, П'Гор?
П'Гор согласна! Старик же, хрипло кашляя, упорно продолжает отстаивать безукоризненную оранжевость свечения, и к нему охотно присоединяется РЗат, красноречиво размахивая зонтиком. Спор угрожает перейти на новый уровень, но происходит нечто неожиданное, недоступное глазу Белруаз. Всё, что девочка способна заметить: радость на лице Моруоки сменяется тревогой.
— Он пропал, — растерянно, беспокойно заявляет создатель кукол. — Я опять не вижу ничего, кроме темноты.
— Свечение поржавело обратно, — взволнованно сообщает П'Гор к торжеству сестрёнки и насмешливой ухмылке Измаэля. Азомбруа не говорит ничего; Белруаз обнаруживает на его лице улыбку человека, разгадавшего первым загадку и ждущего остальных.
— Моруока, — голубоглазка подходит к парню с плотной чёлкой, выглядящему особенно мрачно. — Тебя что-то беспокоит?
Мастер кукол отвечает лишь кивком, да и то не сразу, впившийся взглядом в чёрную пустоту за калиткой, отчаянно желающий увидеть то, что видят другие.
— Я понимаю. Грядёт нечто поистине великолепное, — сообщает Белруаз. — И чем разительнее перемена, тем большее волнение она вызывает. Знаешь, что помогает справиться с сомнениями?
Юноша молчит.
— Дружба! — улыбается девочка, краем глаза замечая отблеск интереса на лице Азомбруа, прислушивающегося к их разговору (если, конечно, это можно назвать разговором). Все остальные, кроме, пожалуй, металлической телохранительницы, слишком сильно поглощены ожиданием Леви. — Испытания куда приятнее встречать вместе с товарищами; поэтому мы и путешествуем втроём! Есть ли у тебя друзья, Моруока?
— Грустный вопрос, — наконец, челкач отвечает, а его отсутствие интереса преображается в виноватую ухмылку. — Особенности работы значительно усложняют заведение друзей. Честно говоря, я и не уверен, стоило ли вообще загадывать желание Голодному Богу.
— Что ты попросил? — Белруаз немного наклоняется, чтобы её глаза оказались на одном уровне с глазами парня во имя достижения большего доверия. Как же приятны каблуки! — Способность создавать кукол?
— Признаться, я ожидал большего удовлетворения, — вздыхает Моруока. — Я предполагал, что способность творить разумных друзей обозначит наступление вечного счастья. Этого не произошло. П'Гор и Р'Зат... нет, я мечтал о чём-то другом. Не могу даже понять, о чём.
— Ваша подруга предложила запечатать душу убитой принцессы в металле моего последнего творения. Наверное, так и надо сделать? Это, в каком-то смысле, вернёт её к жизни... часть воспоминаний вроде бы хранится в Исповедальне.
— В Исповедальне? — переспрашивает Белруаз. Тот самый аттракцион, который посетил её друг! Правда, так и не рассказал ничего интересного; нужно будем потом уболтать на чудную историю. Одновременно, девочка замечает, как самодовольная ухмылка проявляется на бледном лице директора карнавала, слушающего всё так же внимательно.
— В Исповедальне. Надо, наверное, сразу забрать?.. Но будет ли она рада обретенному существованию? Рады ли ему П'Гор и Р'Зат? Почему мы радуемся рождению человека, и плачем на похоронах?
— Эм? — последний вопрос захватывает девушку, уже немного сожалеющую о своём желании поговорить с этим странным парнем, врасплох.
— Потому что это не наше рождение, и не наши похороны.
«Точно эмобой,» — вздыхает Белруаз. «Ему бы познакомиться с тем драчуном. Сладкая выйдет парочка!»
Белруаз: [Усталость + 1]
— Я абсолютно уверена, что РЗат и П'Гор безмерно благодарны тебе, своему создателю, — твёрдо заявляет исследователь, прилагая некоторое усилие, чтобы сохранять уважительность и уверенность в голосе. — Посмотри на них! Они очарованы мечтой нового дня; с каким же трепетом они смотрят на дверь будущего, охваченные жаждой грядущего путешествия!
«Возможно, в их будущем не должно быть места для меня?» — мысленно хмыкнул Моруока. Словно в ответ, голубоглазка спешно добавляет:
— А знаешь, почему? Потому что они искренне рады, что ты направишься вместе с ними! Они не хотели расставаться с тобой. Мечта РЗат, твоей дочери, о путешествиях будет исполнена!
— Д-дочери?! — смущённо вспыхивает Моруока.
«И вправду,» — осознаёт парень. «Уважаемая посетительница права. Не нужно унывать. Во имя П'Гор и Р'Зат, моих лучших друзей... моя тоска не должна омрачать их счастье!»
Моруока: [Доброжелательность + 1].
— Что по порталу? Не наблюдаешь никаких изменений? — с интересом, замкнув пальцы рук за спиной, уточняет Белруаз.
Парень отвечает не сразу; на его лице медленно расцветает радость.
— Я понял! Да, действительно. В темноте нас ждёт жёлтый шарик добра.
— Да-да, жёлтовато-оранжевый — улыбается Азомбруа. — Давно уже как, с самого ухода госпожи гостьи. Согласна, П'Гор?
П'Гор согласна! Старик же, хрипло кашляя, упорно продолжает отстаивать безукоризненную оранжевость свечения, и к нему охотно присоединяется РЗат, красноречиво размахивая зонтиком. Спор угрожает перейти на новый уровень, но происходит нечто неожиданное, недоступное глазу Белруаз. Всё, что девочка способна заметить: радость на лице Моруоки сменяется тревогой.
— Он пропал, — растерянно, беспокойно заявляет создатель кукол. — Я опять не вижу ничего, кроме темноты.
— Свечение поржавело обратно, — взволнованно сообщает П'Гор к торжеству сестрёнки и насмешливой ухмылке Измаэля. Азомбруа не говорит ничего; Белруаз обнаруживает на его лице улыбку человека, разгадавшего первым загадку и ждущего остальных.
Левиаан, ухмыляясь, оглядывает странного рыжего парня: кажется, тот искренне не видит ничего нехорошего или отталкивающего в заверениях о запрете причинять ей вред. А как насчёт его слов про похищение? Рыбодевочка не хочет в неволю, ведь это затруднит её торжественнейшую миссию.
— Спасательная операция продвигается не совсем гладко, — глядя прямо в не знающие печали или сомнения глаза сообщает Левиаан. — Мы смогли, хоть и не без труда, подавить всех, кто посмел оказать сопротивление, но следов пропавших агентов, кроме, возможно, принадлежащей им крови, так и не обнаружили.
На лице любителя кроликов выступает полуулыбка, вполне способная сойти за невинность доброжелательности даже в полумраке пустынной ночной улицы спального района.
— Значит, надежда ещё есть!
— Именно, — Левиаан непроизвольно нахмуривается от такого наглого лицемерия. — Ещё мы нашли целый склад различных предметов, магических и не очень, а также кое что особенно интересное! В настоящее время мы продолжаем обыск, — серокожая девочка указывает на комки красно-белой шерсти, — вот, случайно выпустила их, сэмпай же раздумывает, как протащить это самое интересное через портал. Обидно же оставлять! Слушай, Рюн, хватит сидеть без дела, присоединяйся к нам.
— И вовсе не без дела! — возмущённый голос догоняет Леви, заскакивающую обратно за калитку Карнавала. Да-да, конечно: насилие над животными — просто восхитительное занятие.
Левиаан: [Злость + 1]
Внутри, её встречает голодное любопытство множества глаз. Правда, прежде чем девушка успевает сказать что-нибудь ободрительное и громкое, внимание аудитории с лёгкостью похищает новая звезда. Удивление, в голубых глазах подруги — и вовсе ошеломление запоздалого узнавания. Что до небольшого зеленого стебля, всё ещё придерживающего калитку, то он, с небольшой задержкой, точно почуяв что-то неприятное, испускает некое шипение, еле слышимое, но полное глухой злобы.
— Доброго времени суток ещё раз! — хихикает Рюн, смущённо почёсывая затылок. — Не ожидал вновь увидеть всех вас, хе-хе, — на этом моменте, в тёмных глазах мелькает искра подозрительности, исчезающая, впрочем, с непосредственной лёгкостью. Рыжик делает шаг вперёд, по направлению к собравшимся; земля перед ним с визгом разламывается, выпуская на свободу двухметровую башню переплетающихся, шипящих, раздражённых, обиженных змей, оскалившихся роем клыков, безглазых, лишённых языков. Это не змеи.
Странный организм, увенчанный алым бутоном тюльпана, чужеродный в своей омерзительной неестественности, извивается образующими его грязно-зелёными стеблями, сливающимися друг с другом, меняющими форму, так же легко разделяющимися, щетинящимися жёлтыми колючками зубов. Непроизвольный ропот непонимания гулким эхом прокатывается среди сотрудников карнавала: чтобы Голодный Бог покинул свой шатёр? Невозможно. Даже утром, когда его служители погибали один за другим, он не предпринял ничего. Почему сейчас? К человеку, которого ранее отпустил?
— Могу предугадать исход этой трагедии, — директор карнавала, с лёгкостью узнавший происхождение крови на руках блудного гостя, шепчет Белруаз. — Сочту за нужное отказаться от соблазна лицезреть осуществляемую моим божеством расправу. Зрелище обещает быть кровавым; не хочу терять из-за наслаждения его красотой возможность к посещению чуждых миров.
— Признаться, их зов подобен пению сирены, — добавляет вампир. — Заодно, это и чудеснейшая возможность избавиться от оков излишне любопытных цветков. Они не нужны в восхитительном путешествии ни мне, ни Моруоке; но, чёрт побери, как же велик риск! Последняя просьба: я пройду в коридор первым, сразу после веснушчатой госпожи, и если что-то пойдёт не так, если оживляющая магия распадётся, оставьте Кармину здесь. Не переживайте о господине электромаге: ритуал зашёл недостаточно далеко, чтобы изгнать жизнь из его тела. Моруоку выволочьте с собой силой, ему здесь оставаться решительно нельзя.
Голубоглазка ничего не отвечает; она прекрасно слышит слова Азомбруа и смутно понимает, что вампир говорит; но сознание демонодевочки охвачено волнением осознания. Цветок, проросший неподалёку, кажется таким близким, таким родным, — именующийся Голодным Богом есть не кто иной, как демон любви вкусно покушать. Просто чуть выше рангом.
Вампир стремительно исчезает в направлении офиса, захватив с собой парня с чёлкой, прошептав ему нечто немногословное, с силой обхватив за плечи.
— Привет? — настороженно здоровается с цветком Рюн, медленно помахивая окропленной красным рукой. Судя по усиливающемуся шипению, этот жест только раззадоривает неистовство Голодного Бога.
Тонкие зелёные путы прорываются из-под земли, паутиной обхватывая ноги рыжика до самого пояса, грубо и жёстко ограничивая его способность к маневрированию; атака оказывается совершенной неожиданностью и для жертвы, и для сохраняющих дистанцию зрителей, но одним сюрпризом дело не ограничивается, прежде, чем кто-то успевает осмыслить ситуацию, Голодный Бог с поражающей пластичностью сгибается пополам, широко раскрывая бутон с неумолимой резкой силой, точно лепестки пыточной груши, обнажая бесконечные ряды акульих зубов, со страстным голодом приливает к телу не способного уклониться художника.
Рюн: [ХП — 14].
Рюн: [Усталость + 3]
— Хех, — улыбается Рюн со слезами боли на глазах, всё ещё удерживаемый цепкими путами, а его отчаянный вопль продолжает звенеть в ушах наблюдателей. Огромный кусок мяса содран с правого плеча художника, более того, сама обнажённая миру кость треснула под силой хватки демона. — Это конец? Шеф был прав... Шеф умён. Значит, вы просто скармливаете посетителей своему божку?.. П-п-приятного аппетита, монстр.
Художник, осознавая бесполезность сопротивления, не предпринимает ничего. Его глаза закрываются, левая рука, рефлекторно потянувшаяся к рукоятке ножа, обмякает на полпути, лицо преображается спокойствием засыпающего.
— Не хочу умирать. Жизнь слишком хороша, — открыв обратно мокрые глаза, оглядев собравшихся, почему-то остановившись взглядом на РЗат, одними губами шепчет Рюн. Голодный Бог готовится к завершающему удару.
Статус сотрудников карнавала, чтобы никуда не листать: http://pastebin.com/99e24T3S
Как поступит отряд?
1) Насладится красочной кончиной предателя.
2) Не будет отнимать добычу у заслужившего её хищника, последует примеру Азомбруа, отказываясь наблюдать за расправой.
3) Попытается спасти творца,
3.1) Атаковав Голодного Бога.
3.2) Воззвав к Измаэлю.
4) Свой вариант.
— Спасательная операция продвигается не совсем гладко, — глядя прямо в не знающие печали или сомнения глаза сообщает Левиаан. — Мы смогли, хоть и не без труда, подавить всех, кто посмел оказать сопротивление, но следов пропавших агентов, кроме, возможно, принадлежащей им крови, так и не обнаружили.
На лице любителя кроликов выступает полуулыбка, вполне способная сойти за невинность доброжелательности даже в полумраке пустынной ночной улицы спального района.
— Значит, надежда ещё есть!
— Именно, — Левиаан непроизвольно нахмуривается от такого наглого лицемерия. — Ещё мы нашли целый склад различных предметов, магических и не очень, а также кое что особенно интересное! В настоящее время мы продолжаем обыск, — серокожая девочка указывает на комки красно-белой шерсти, — вот, случайно выпустила их, сэмпай же раздумывает, как протащить это самое интересное через портал. Обидно же оставлять! Слушай, Рюн, хватит сидеть без дела, присоединяйся к нам.
— И вовсе не без дела! — возмущённый голос догоняет Леви, заскакивающую обратно за калитку Карнавала. Да-да, конечно: насилие над животными — просто восхитительное занятие.
Левиаан: [Злость + 1]
Внутри, её встречает голодное любопытство множества глаз. Правда, прежде чем девушка успевает сказать что-нибудь ободрительное и громкое, внимание аудитории с лёгкостью похищает новая звезда. Удивление, в голубых глазах подруги — и вовсе ошеломление запоздалого узнавания. Что до небольшого зеленого стебля, всё ещё придерживающего калитку, то он, с небольшой задержкой, точно почуяв что-то неприятное, испускает некое шипение, еле слышимое, но полное глухой злобы.
— Доброго времени суток ещё раз! — хихикает Рюн, смущённо почёсывая затылок. — Не ожидал вновь увидеть всех вас, хе-хе, — на этом моменте, в тёмных глазах мелькает искра подозрительности, исчезающая, впрочем, с непосредственной лёгкостью. Рыжик делает шаг вперёд, по направлению к собравшимся; земля перед ним с визгом разламывается, выпуская на свободу двухметровую башню переплетающихся, шипящих, раздражённых, обиженных змей, оскалившихся роем клыков, безглазых, лишённых языков. Это не змеи.
Странный организм, увенчанный алым бутоном тюльпана, чужеродный в своей омерзительной неестественности, извивается образующими его грязно-зелёными стеблями, сливающимися друг с другом, меняющими форму, так же легко разделяющимися, щетинящимися жёлтыми колючками зубов. Непроизвольный ропот непонимания гулким эхом прокатывается среди сотрудников карнавала: чтобы Голодный Бог покинул свой шатёр? Невозможно. Даже утром, когда его служители погибали один за другим, он не предпринял ничего. Почему сейчас? К человеку, которого ранее отпустил?
— Могу предугадать исход этой трагедии, — директор карнавала, с лёгкостью узнавший происхождение крови на руках блудного гостя, шепчет Белруаз. — Сочту за нужное отказаться от соблазна лицезреть осуществляемую моим божеством расправу. Зрелище обещает быть кровавым; не хочу терять из-за наслаждения его красотой возможность к посещению чуждых миров.
— Признаться, их зов подобен пению сирены, — добавляет вампир. — Заодно, это и чудеснейшая возможность избавиться от оков излишне любопытных цветков. Они не нужны в восхитительном путешествии ни мне, ни Моруоке; но, чёрт побери, как же велик риск! Последняя просьба: я пройду в коридор первым, сразу после веснушчатой госпожи, и если что-то пойдёт не так, если оживляющая магия распадётся, оставьте Кармину здесь. Не переживайте о господине электромаге: ритуал зашёл недостаточно далеко, чтобы изгнать жизнь из его тела. Моруоку выволочьте с собой силой, ему здесь оставаться решительно нельзя.
Голубоглазка ничего не отвечает; она прекрасно слышит слова Азомбруа и смутно понимает, что вампир говорит; но сознание демонодевочки охвачено волнением осознания. Цветок, проросший неподалёку, кажется таким близким, таким родным, — именующийся Голодным Богом есть не кто иной, как демон любви вкусно покушать. Просто чуть выше рангом.
Вампир стремительно исчезает в направлении офиса, захватив с собой парня с чёлкой, прошептав ему нечто немногословное, с силой обхватив за плечи.
— Привет? — настороженно здоровается с цветком Рюн, медленно помахивая окропленной красным рукой. Судя по усиливающемуся шипению, этот жест только раззадоривает неистовство Голодного Бога.
Тонкие зелёные путы прорываются из-под земли, паутиной обхватывая ноги рыжика до самого пояса, грубо и жёстко ограничивая его способность к маневрированию; атака оказывается совершенной неожиданностью и для жертвы, и для сохраняющих дистанцию зрителей, но одним сюрпризом дело не ограничивается, прежде, чем кто-то успевает осмыслить ситуацию, Голодный Бог с поражающей пластичностью сгибается пополам, широко раскрывая бутон с неумолимой резкой силой, точно лепестки пыточной груши, обнажая бесконечные ряды акульих зубов, со страстным голодом приливает к телу не способного уклониться художника.
Рюн: [ХП — 14].
Рюн: [Усталость + 3]
— Хех, — улыбается Рюн со слезами боли на глазах, всё ещё удерживаемый цепкими путами, а его отчаянный вопль продолжает звенеть в ушах наблюдателей. Огромный кусок мяса содран с правого плеча художника, более того, сама обнажённая миру кость треснула под силой хватки демона. — Это конец? Шеф был прав... Шеф умён. Значит, вы просто скармливаете посетителей своему божку?.. П-п-приятного аппетита, монстр.
Художник, осознавая бесполезность сопротивления, не предпринимает ничего. Его глаза закрываются, левая рука, рефлекторно потянувшаяся к рукоятке ножа, обмякает на полпути, лицо преображается спокойствием засыпающего.
— Не хочу умирать. Жизнь слишком хороша, — открыв обратно мокрые глаза, оглядев собравшихся, почему-то остановившись взглядом на РЗат, одними губами шепчет Рюн. Голодный Бог готовится к завершающему удару.
Статус сотрудников карнавала, чтобы никуда не листать: http://pastebin.com/99e24T3S
Как поступит отряд?
1) Насладится красочной кончиной предателя.
2) Не будет отнимать добычу у заслужившего её хищника, последует примеру Азомбруа, отказываясь наблюдать за расправой.
3) Попытается спасти творца,
3.1) Атаковав Голодного Бога.
3.2) Воззвав к Измаэлю.
4) Свой вариант.
Наверное, при желании Рюна тоже можно понять, но мне не хочется. Мне от него не по себе: судя по тому, что мы видели, слишком уж он психически нестабилен и опасен. Так что пусть его кушают. Смотреть на это все лучше не надо, чтобы зря не завидовать вкусно перекусывающему растению, да и вообще не портить себе настроение.
Моруока что-то совсем приуныл. Сидит всё время как сыч в своем шатре, хоть бы инцестом со своими куклами занялся что ли.
П'Гор провожает глазами спешно уходящего господина директора; он даже увёл с собой Моруоку. Кукла с опасением и тревогой смотрит на лица новообретенных друзей, на молчаливую, поразительно серьёзную решимость в глазах Левиаан, на невозмутимую тень любопытства Белруаз, на неуверенную растерянность собственной сестры. Р'Зат младше, и не знает кровавых расправ Голодного Бога, и её нужно защитить. Это — долг П'Гор. Не произнося ни слова, кукла берет младшую сестрёнку за руку и забирает с собой, прочь от сцены экзекуции.
— Как-то не хочется тут оставаться, — с грустной ухмылкой признаётся Леви. — Может, пойдём?
Белруаз бросает оценивающий взгляд на готовый к трапезе цветок. Есть что-то особенно очаровывающее в бескрайних рядах его стачивающихся жёлтых зубов, скрывающихся за алыми лепестками бутона; нет, девочка не намеревается оставаться! Не следует без нужды искушать свою зависть.
— Пошли! — улыбается голубоглазка, подсознательно стремясь ободрить свою почему-то помрачневшую подругу.
Лишь двое наблюдателей предпочли запечатлеть кончину творца: иссохшийся старик и, к небольшому удивлению самого Измаэля, пока ещё безымянная металлическая кукла, не нашедшая нужным сопровождать создателя. Видимо, девочка понимает, что угрозы со стороны Азомбруа нет никакой. Как мило, хмыкает мастер зеркал: чем бы мисс голем не руководствовалась, ему все равно приятно её решение. Он не остался последним зрителем, наедине с ненавистным божеством, с его жертвой, с собственными воспоминаниями.
— Приятного аппетита, монстр, — со злобой, чистой и искренней, лишённой пламени юности, истлевшего рассыпающимися в прах углями, эхом повторяет слова гостя Измаэль; Голодный Бог не способен понять человеческую речь. — Насладись своей последней трапезой здесь. Вскоре, ни следа от тебя не останется в этом омерзительном мире. Я победил, тварь.
Добивающего удара не следует; лишь больше зелёных пут вырывается из земли, плотно сжимающих тело Рюна теперь вплоть до самых плеч. Рыжеволосый больше не сумеет воспротивиться судьбе, как бы сильно того не желал, неспособный даже пошевелить рукой. Ничто не мешает Голодному Богу усилить давление сковывающих жертву побегов, удушая её, разламывая её кости, точно массивная неспешная змея, но цветком движет не просто голод. Обида. Ярость. Желание справедливости в том понимании концепта, в котором он присутствует в неразвитом рассудке монстра. Человек, которого он так великодушно отпустил, возвращается, достаточно наглый, чтобы посметь украсть добычу. Его кроликов, его, вершащего судьбы божества! Плотоядный тюльпан сопротивится желанию еды, не заглотит жертву заживо, сполна насладится вершимым наказанием; прекрасным подспорьем терпению окажется обильно поглощённое утром мясо.
— Я даже благодарен монстру, — неожиданно сообщает Измаэль металлической девочке, самостоятельно подкатываясь ближе к ней. Из всех людей, она осталась рядом, и это хорошо. Малыш Моруока молодец. Создать такое чудо!; а, да, он ведь целиком и полностью опирался на благословение плотоядного бога. Неважно. Одиночество забытья гложет иссхошиеся кости; никто из гостей сегодня не посетил шатёр старика. Не заходил никто и вчера, и позавчера, и даже коллеги не рады лёгкой, непринуждённой беседе, стремясь поскорее отболтаться и убежать. Что же, большинство из них уже успело бесславно подохнуть к довольной ухмылке Измаэля.
Металлическая девочка отвлекается от сцены экзекуции, смотрит на старика с послушным любопытством. Сердце отдаётся искренней радостью: как же приятно! Измаэль когда-то давно мечтал о дочке, или о сыне, а желательно о нескольких, о незамысловатой счастливой семейной жизни, но никогда так и не предпринял ничего для воплощения желания. Сейчас, во внимательном и заинтересованном взгляде куклы таится нечто на удивление доброе; и она как будто чего-то ждёт. Ох, точно, Измаэль уже и сам забыл про начатую речь.
— Я даже благодарен монстру, — повторяет мастер зеркал, и в этот момент затаившаяся удушающая хватка хрипящего кашля выворачивает его горло наизнанку. — Я благодарен Голодному Богу. Девочка... как же тебя называть? Не могу отнять священное право имядарования у малыша Моруоки. Дочка? Нет. Приятель! Ты мой маленький приятель. Не п-против, приятель?
Слезы проступают на глазах старика, отчаянно сопротивляющегося приступам кашля. Металлическая девочка отвечает коротким, практически незаметным кивком; любой бы другой на месте Измаэля принял его за померещившееся наваждение. Но не старик. Приятель не возражает!
Голодный Бог выпускает вперед щупальце с особенно длинным и острым клыком на конце, настоящий нож, протягивает его к шее рыжеволосого. Мало лишить жертву способности двигаться; настоящий палач отнимет и свободу выражать боль. Горло Рюна взрезано одним аккуратным росчерком, бесповоротно уничтожающим голосовые связки; жизнь будет капать из художника капля за каплей, но так и не успеет вытечь полностью. Жертва не найдёт утешения, даже самого незначительного, в крике; это особенно важно, ведь резкие звуки не очень хорошо сказываются на аппетите цветка.
— Я прожил пустую и бесцельную жизнь, — сообщает Измаэль своей блестящей молчаливой слушательнице. — Это не вопрос искупления, в которое я не верю. Мир пуст, приятель. Злодеяния, совершённые мной ради привлечения внимания небес, оставались незамеченными. Однако! Голодный Бог сумел подарить смысл моему существованию, смысл в его уничтожении.
— Какая разница, что запечатывание демона в цветке спасло чьи-то жизни? Мне все равно. Никогда не считал себя и не хотел стать спасителем мира, сгинь он в бездну. Но есть что-то жизнеутверждающее в победе над божеством, победе человека над божеством. Благодаря нынешним гостям мне представлена возможность окончательно избавить этот мир от цветка; давай забудем, что он просто переместится куда-то ещё. Приятель! Давай разделим радость торжества. Когда мы — я, ты и Голодный Бог, — окажемся под небом новой реальности, я достану фляжку с тем самым ромом, его ещё немного осталось, и вместе осушим её до дна! Я прочитаю тебе какую-нибудь лекцию... довелось же одно время преподавать оккультные науки. Хорошее было время.
Измаэль: [Радость + 1]
Глаза старика переливаются слезами тёплой ностальгии. Приятель восхитительна! Эх, если б малыш Моруока создал её раньше... Но ничего. Нужно будет потом сказать ему честное, искреннее спасибо.
Кукла, заключив, что старик высказал всё, что хотел, отворачивается и возвращается к созерцанию трапезы Голодного Бога. Зеленые побеги, плотно опутавшие тело гостя, точно изгородь из сказочных роз, единовременно испускают желтые пары кислоты, те самые, которые чуть раньше разъели плоть кроликов. На этот раз, цветку не нужно сдерживаться и ослаблять концентрацию смертоносного облака: жертва, перекошенная в агонии, всё равно загнётся от болевого шока спустя считанные мгновения. Немного выждав, теперь побуждаемый вновь разыгравшимся голодом демон неспешным укусом обезглавливает добычу. Вскоре, в его непонятным образом устроенное нутро целиком отправляется и прожжённое кислотой тело, после чего Голодный Бог бесследно исчезает обратно в землю. Возвращается в шатёр, где ждут остатки утреннего пиршества. День получается хорошим, и демон доволен.
Измаэль: [Злость + 1]
— Как-то не хочется тут оставаться, — с грустной ухмылкой признаётся Леви. — Может, пойдём?
Белруаз бросает оценивающий взгляд на готовый к трапезе цветок. Есть что-то особенно очаровывающее в бескрайних рядах его стачивающихся жёлтых зубов, скрывающихся за алыми лепестками бутона; нет, девочка не намеревается оставаться! Не следует без нужды искушать свою зависть.
— Пошли! — улыбается голубоглазка, подсознательно стремясь ободрить свою почему-то помрачневшую подругу.
Лишь двое наблюдателей предпочли запечатлеть кончину творца: иссохшийся старик и, к небольшому удивлению самого Измаэля, пока ещё безымянная металлическая кукла, не нашедшая нужным сопровождать создателя. Видимо, девочка понимает, что угрозы со стороны Азомбруа нет никакой. Как мило, хмыкает мастер зеркал: чем бы мисс голем не руководствовалась, ему все равно приятно её решение. Он не остался последним зрителем, наедине с ненавистным божеством, с его жертвой, с собственными воспоминаниями.
— Приятного аппетита, монстр, — со злобой, чистой и искренней, лишённой пламени юности, истлевшего рассыпающимися в прах углями, эхом повторяет слова гостя Измаэль; Голодный Бог не способен понять человеческую речь. — Насладись своей последней трапезой здесь. Вскоре, ни следа от тебя не останется в этом омерзительном мире. Я победил, тварь.
Добивающего удара не следует; лишь больше зелёных пут вырывается из земли, плотно сжимающих тело Рюна теперь вплоть до самых плеч. Рыжеволосый больше не сумеет воспротивиться судьбе, как бы сильно того не желал, неспособный даже пошевелить рукой. Ничто не мешает Голодному Богу усилить давление сковывающих жертву побегов, удушая её, разламывая её кости, точно массивная неспешная змея, но цветком движет не просто голод. Обида. Ярость. Желание справедливости в том понимании концепта, в котором он присутствует в неразвитом рассудке монстра. Человек, которого он так великодушно отпустил, возвращается, достаточно наглый, чтобы посметь украсть добычу. Его кроликов, его, вершащего судьбы божества! Плотоядный тюльпан сопротивится желанию еды, не заглотит жертву заживо, сполна насладится вершимым наказанием; прекрасным подспорьем терпению окажется обильно поглощённое утром мясо.
— Я даже благодарен монстру, — неожиданно сообщает Измаэль металлической девочке, самостоятельно подкатываясь ближе к ней. Из всех людей, она осталась рядом, и это хорошо. Малыш Моруока молодец. Создать такое чудо!; а, да, он ведь целиком и полностью опирался на благословение плотоядного бога. Неважно. Одиночество забытья гложет иссхошиеся кости; никто из гостей сегодня не посетил шатёр старика. Не заходил никто и вчера, и позавчера, и даже коллеги не рады лёгкой, непринуждённой беседе, стремясь поскорее отболтаться и убежать. Что же, большинство из них уже успело бесславно подохнуть к довольной ухмылке Измаэля.
Металлическая девочка отвлекается от сцены экзекуции, смотрит на старика с послушным любопытством. Сердце отдаётся искренней радостью: как же приятно! Измаэль когда-то давно мечтал о дочке, или о сыне, а желательно о нескольких, о незамысловатой счастливой семейной жизни, но никогда так и не предпринял ничего для воплощения желания. Сейчас, во внимательном и заинтересованном взгляде куклы таится нечто на удивление доброе; и она как будто чего-то ждёт. Ох, точно, Измаэль уже и сам забыл про начатую речь.
— Я даже благодарен монстру, — повторяет мастер зеркал, и в этот момент затаившаяся удушающая хватка хрипящего кашля выворачивает его горло наизнанку. — Я благодарен Голодному Богу. Девочка... как же тебя называть? Не могу отнять священное право имядарования у малыша Моруоки. Дочка? Нет. Приятель! Ты мой маленький приятель. Не п-против, приятель?
Слезы проступают на глазах старика, отчаянно сопротивляющегося приступам кашля. Металлическая девочка отвечает коротким, практически незаметным кивком; любой бы другой на месте Измаэля принял его за померещившееся наваждение. Но не старик. Приятель не возражает!
Голодный Бог выпускает вперед щупальце с особенно длинным и острым клыком на конце, настоящий нож, протягивает его к шее рыжеволосого. Мало лишить жертву способности двигаться; настоящий палач отнимет и свободу выражать боль. Горло Рюна взрезано одним аккуратным росчерком, бесповоротно уничтожающим голосовые связки; жизнь будет капать из художника капля за каплей, но так и не успеет вытечь полностью. Жертва не найдёт утешения, даже самого незначительного, в крике; это особенно важно, ведь резкие звуки не очень хорошо сказываются на аппетите цветка.
— Я прожил пустую и бесцельную жизнь, — сообщает Измаэль своей блестящей молчаливой слушательнице. — Это не вопрос искупления, в которое я не верю. Мир пуст, приятель. Злодеяния, совершённые мной ради привлечения внимания небес, оставались незамеченными. Однако! Голодный Бог сумел подарить смысл моему существованию, смысл в его уничтожении.
— Какая разница, что запечатывание демона в цветке спасло чьи-то жизни? Мне все равно. Никогда не считал себя и не хотел стать спасителем мира, сгинь он в бездну. Но есть что-то жизнеутверждающее в победе над божеством, победе человека над божеством. Благодаря нынешним гостям мне представлена возможность окончательно избавить этот мир от цветка; давай забудем, что он просто переместится куда-то ещё. Приятель! Давай разделим радость торжества. Когда мы — я, ты и Голодный Бог, — окажемся под небом новой реальности, я достану фляжку с тем самым ромом, его ещё немного осталось, и вместе осушим её до дна! Я прочитаю тебе какую-нибудь лекцию... довелось же одно время преподавать оккультные науки. Хорошее было время.
Измаэль: [Радость + 1]
Глаза старика переливаются слезами тёплой ностальгии. Приятель восхитительна! Эх, если б малыш Моруока создал её раньше... Но ничего. Нужно будет потом сказать ему честное, искреннее спасибо.
Кукла, заключив, что старик высказал всё, что хотел, отворачивается и возвращается к созерцанию трапезы Голодного Бога. Зеленые побеги, плотно опутавшие тело гостя, точно изгородь из сказочных роз, единовременно испускают желтые пары кислоты, те самые, которые чуть раньше разъели плоть кроликов. На этот раз, цветку не нужно сдерживаться и ослаблять концентрацию смертоносного облака: жертва, перекошенная в агонии, всё равно загнётся от болевого шока спустя считанные мгновения. Немного выждав, теперь побуждаемый вновь разыгравшимся голодом демон неспешным укусом обезглавливает добычу. Вскоре, в его непонятным образом устроенное нутро целиком отправляется и прожжённое кислотой тело, после чего Голодный Бог бесследно исчезает обратно в землю. Возвращается в шатёр, где ждут остатки утреннего пиршества. День получается хорошим, и демон доволен.
Измаэль: [Злость + 1]
Азомбруа узнаёт, что экзекуция завершена, по пришествию металлической куклы. Вдвоём, мастер марионеток и престидижитатор коротали время ожидания в шатре директора, обсуждая сладкие обещания путешествия в новый мир. Директора радует факт приободрения парня; а ещё, он спешно снимает со шкафов золотые цепочки, выгребает оттуда различнейшие интересности, от драгоценных камней до всевозможных книг до оккультных предметов, и всё это спешно загружает в волшебное хранилище цилиндра.
— Почему вы просто не держите всё в нём? — улыбается Моруока, несколько позабавленный действиями директора.
— Сложно потом достать что-то конкретно необходимое, — хмыкает Азомбруа, оценивающе оглядывая опустевшие шкафы и водружая цилиндр обратно на голову. — Может помешать выступлению, просто неудобно, да и Кармина возмущается. Мол, я её комнату засоряю. Нет, дорогая дочурка, отцовская шляпа это не совсем комната.
Вампир флегматично созерцает упавшую на самый потолок спящую летучую мышь. Видимо, резинка, прикреплявшая Кармину к прикроватному столику, оказалась недостаточно надёжной. Но это глубокий сон, и так просто от него не пробудиться.
— А зачем вы тогда собираете всё в цилиндр сейчас? — парень продолжает любопытствовать. — Думаете, Голодный Бог не сумеет протащить шатры сквозь портал? В обычных путешествиях у него вроде всё получается.
Азомбруа замирает.
— Моруока, лучше передай пока все ценности мне. Из тех, которые пролезут в цилиндр, — спешно добавляет вампир, вспомнив про необъятный кукольный дворец. И про металлическое чудо у дверей фургона. Стоит ли заранее готовить парня к неизбежному? Конечно же нет, уверенно заключает директор карнавала, ведь никакое беспокойство сейчас не нужно. Вдруг оно помешает переходу.
— Кролики прошли сквозь портал успешно, — сообщает Левиаан вновь собравшейся толпе. — Правда, поверьте на слово; принести обратно их не получилось. Высокоуважаемый рыжеволосый господин их жестоко убил.
Белруаз возмущенно надувает щёки, немного напоминая хомяка.
— К вопросу о рыжеволосом господине! Не знаете ли вы, зачем он вообще вернулся? — вопрошает Азомбруа, несколько раздосадованный глупой гибелью понравившегося ему человека. Что же, поделать с этим было решительно нечего, да и его кончина должна сыграть на руку.
— Он ваш знакомый? — уточняет РЗат, самую малость очарованная непосредственным весельчаком, которому утром подавала кофе. К некоторому удивлению, и одновременно облегчению, П'Гор, её сестрёнка не выглядит ни капли расстроенной. Это, наверное, хорошо.
— Да не сказать, — задумчиво протягивает Левиаан. — Ну, вроде как знакомый нашего друга, да и то не совсем ясно.
— Мы знакомы с его боссом, — добавляет Белруаз. — Это долгая история, которая, думаю, будет вам полезна. Перед переходом все равно хорошо бы немного подождать: улицы Города ещё освещены солнцем. Или купол перенесётся без проблем?
— Лучше подождать! — смеётся директор карнавала, что немного удивляет Измаэля. Разве он не спешил с путешествием? Хотя, осторожность действительно присуща фокуснику. — В таком случае, не поделитесь ли знанием, что ожидает нас в новом мире?
Девочки поделятся! Особенно возможность порассказывать захватывающие истории радует рыбодевочку, несколько удручённую произошедшим и стремящуюся поскорее развеяться.
Итак, час отправления настал. Сотрудники карнавала в полном сборе, охваченные невинным трепетом детей, готовых наконец-то открыть новогодние подарки, и побеги Голодного Бога вновь придерживают раскрытую калитку.
— Прошу! — директор карнавала, по привычке перехвативший инициативу руководства, кивает подругам. — Проведите нас в дивный новый мир!
Белруаз на всякий случай пока остаётся позади, проконтролировать, чтобы между делом не забыли про кое-кого конкретного. Торжественная обязанность проводника возлагается на серые и худые плечи Левиаан, весьма этим довольной.
— Следуйте за мной, и вы обретёте счастье! — серокожая девочка кружится на пятке, подмигивает зрителям и делает пальцами знак победы, точно настоящий поп-идол. Дело клуба лёгкой музыки с единственным участником будет жить! Исполнив сокровенную обязанность лидера отряда и наставителя на правый путь, Левиаан исчезает в портале.
— Позвольте же теперь поприветствовать новый мир мне, — тихо, взволнованный наслаждением азарта, произносит вампир. Сомнения в последний момент пронзают его существо: не стоит ли сперва направить вперед кого-то более заменимого? Кого-нибудь из этих двух держащихся за руки кукол? Нет, природная гордость не позволяет поступить так; он, Азомбруа, увидит неизвестные просторы первым. Целых два фактора могут погубить всё, каждый по отдельности, но в безвредности первого вампир уверен, а что до второго... Нет, Карминой рисковать он решительно не будет. Страшно даже не столько потерять дочь, сколько отказаться от свежей мечты, вспыхнувшей буквально пару часов назад. Если свободы от Голодного Бога нет в не-жизни, что же, Азомбруа обретёт её в пустоте несуществования.
Перекрестившись для расслабляющей ироничности, вампир делает шаг вперёд, в черноту, навстречу весело мерцающему жёлтому огоньку, его путеводителю, его маяку.
Всходящая луна освещает окутанный ночью Город, забывший и яркость уличных фонарей, и восторженное мигание вывесок, и неустанное свечение окон оживлённых домов. Темно. Темнота простирает свою длань над рядами заброшенными зданий, и всё выглядит особенно причудливо в бледном свете небесной спутницы. Левиаан инстинктивно зевает; как же хочется в тёплую уютную постельку! Хорошо, в не такой уютный гамак, из которого дочь морей до сих пор умудряется выпадать. А ещё в нём можно запутаться. Наушники, говорите? Как-то раз Леви умудрилась привязаться за ними к сетке гамака. Больше наушников у неё нет. Ну и не жалко. С музыкой в глубинах океана всё обстоит довольно тяжело.
— Хочу спать, — устало сообщает ночи девочка. Ещё одна причина, по которой жители Города предпочитают ни в какие вылазки по ночам не выбираться, — ничего не видно. — Так, наверное, гостей надо где-то расположить. У них выдался трудный день... П'Гор, этот гамак не для тебя, ты в нём убьёшься!
С тех пор, как кукла гордо рассказала о своём новоприобретённом навыке, серокожую красавицу терзали смутные опасения. Что, если новая героиня обретёт восхитительный резист на дебаффы к ловкости? Она, Левиаан, потеряет всю свою уникальность, всю свою неповторимость! Кстати, что-то там про гостей, куда она пропали?
Левиаан: [Усталость + 1]
— Почему вы просто не держите всё в нём? — улыбается Моруока, несколько позабавленный действиями директора.
— Сложно потом достать что-то конкретно необходимое, — хмыкает Азомбруа, оценивающе оглядывая опустевшие шкафы и водружая цилиндр обратно на голову. — Может помешать выступлению, просто неудобно, да и Кармина возмущается. Мол, я её комнату засоряю. Нет, дорогая дочурка, отцовская шляпа это не совсем комната.
Вампир флегматично созерцает упавшую на самый потолок спящую летучую мышь. Видимо, резинка, прикреплявшая Кармину к прикроватному столику, оказалась недостаточно надёжной. Но это глубокий сон, и так просто от него не пробудиться.
— А зачем вы тогда собираете всё в цилиндр сейчас? — парень продолжает любопытствовать. — Думаете, Голодный Бог не сумеет протащить шатры сквозь портал? В обычных путешествиях у него вроде всё получается.
Азомбруа замирает.
— Моруока, лучше передай пока все ценности мне. Из тех, которые пролезут в цилиндр, — спешно добавляет вампир, вспомнив про необъятный кукольный дворец. И про металлическое чудо у дверей фургона. Стоит ли заранее готовить парня к неизбежному? Конечно же нет, уверенно заключает директор карнавала, ведь никакое беспокойство сейчас не нужно. Вдруг оно помешает переходу.
— Кролики прошли сквозь портал успешно, — сообщает Левиаан вновь собравшейся толпе. — Правда, поверьте на слово; принести обратно их не получилось. Высокоуважаемый рыжеволосый господин их жестоко убил.
Белруаз возмущенно надувает щёки, немного напоминая хомяка.
— К вопросу о рыжеволосом господине! Не знаете ли вы, зачем он вообще вернулся? — вопрошает Азомбруа, несколько раздосадованный глупой гибелью понравившегося ему человека. Что же, поделать с этим было решительно нечего, да и его кончина должна сыграть на руку.
— Он ваш знакомый? — уточняет РЗат, самую малость очарованная непосредственным весельчаком, которому утром подавала кофе. К некоторому удивлению, и одновременно облегчению, П'Гор, её сестрёнка не выглядит ни капли расстроенной. Это, наверное, хорошо.
— Да не сказать, — задумчиво протягивает Левиаан. — Ну, вроде как знакомый нашего друга, да и то не совсем ясно.
— Мы знакомы с его боссом, — добавляет Белруаз. — Это долгая история, которая, думаю, будет вам полезна. Перед переходом все равно хорошо бы немного подождать: улицы Города ещё освещены солнцем. Или купол перенесётся без проблем?
— Лучше подождать! — смеётся директор карнавала, что немного удивляет Измаэля. Разве он не спешил с путешествием? Хотя, осторожность действительно присуща фокуснику. — В таком случае, не поделитесь ли знанием, что ожидает нас в новом мире?
Девочки поделятся! Особенно возможность порассказывать захватывающие истории радует рыбодевочку, несколько удручённую произошедшим и стремящуюся поскорее развеяться.
Итак, час отправления настал. Сотрудники карнавала в полном сборе, охваченные невинным трепетом детей, готовых наконец-то открыть новогодние подарки, и побеги Голодного Бога вновь придерживают раскрытую калитку.
— Прошу! — директор карнавала, по привычке перехвативший инициативу руководства, кивает подругам. — Проведите нас в дивный новый мир!
Белруаз на всякий случай пока остаётся позади, проконтролировать, чтобы между делом не забыли про кое-кого конкретного. Торжественная обязанность проводника возлагается на серые и худые плечи Левиаан, весьма этим довольной.
— Следуйте за мной, и вы обретёте счастье! — серокожая девочка кружится на пятке, подмигивает зрителям и делает пальцами знак победы, точно настоящий поп-идол. Дело клуба лёгкой музыки с единственным участником будет жить! Исполнив сокровенную обязанность лидера отряда и наставителя на правый путь, Левиаан исчезает в портале.
— Позвольте же теперь поприветствовать новый мир мне, — тихо, взволнованный наслаждением азарта, произносит вампир. Сомнения в последний момент пронзают его существо: не стоит ли сперва направить вперед кого-то более заменимого? Кого-нибудь из этих двух держащихся за руки кукол? Нет, природная гордость не позволяет поступить так; он, Азомбруа, увидит неизвестные просторы первым. Целых два фактора могут погубить всё, каждый по отдельности, но в безвредности первого вампир уверен, а что до второго... Нет, Карминой рисковать он решительно не будет. Страшно даже не столько потерять дочь, сколько отказаться от свежей мечты, вспыхнувшей буквально пару часов назад. Если свободы от Голодного Бога нет в не-жизни, что же, Азомбруа обретёт её в пустоте несуществования.
Перекрестившись для расслабляющей ироничности, вампир делает шаг вперёд, в черноту, навстречу весело мерцающему жёлтому огоньку, его путеводителю, его маяку.
Всходящая луна освещает окутанный ночью Город, забывший и яркость уличных фонарей, и восторженное мигание вывесок, и неустанное свечение окон оживлённых домов. Темно. Темнота простирает свою длань над рядами заброшенными зданий, и всё выглядит особенно причудливо в бледном свете небесной спутницы. Левиаан инстинктивно зевает; как же хочется в тёплую уютную постельку! Хорошо, в не такой уютный гамак, из которого дочь морей до сих пор умудряется выпадать. А ещё в нём можно запутаться. Наушники, говорите? Как-то раз Леви умудрилась привязаться за ними к сетке гамака. Больше наушников у неё нет. Ну и не жалко. С музыкой в глубинах океана всё обстоит довольно тяжело.
— Хочу спать, — устало сообщает ночи девочка. Ещё одна причина, по которой жители Города предпочитают ни в какие вылазки по ночам не выбираться, — ничего не видно. — Так, наверное, гостей надо где-то расположить. У них выдался трудный день... П'Гор, этот гамак не для тебя, ты в нём убьёшься!
С тех пор, как кукла гордо рассказала о своём новоприобретённом навыке, серокожую красавицу терзали смутные опасения. Что, если новая героиня обретёт восхитительный резист на дебаффы к ловкости? Она, Левиаан, потеряет всю свою уникальность, всю свою неповторимость! Кстати, что-то там про гостей, куда она пропали?
Левиаан: [Усталость + 1]
Девочка оборачивается, и её взгляду предстаёт директор, созерцающий окружение с безграничным тёмным восхищением. Или не очень тёмным, а так просто падает освещение. Руки вампир непроизвольно простирает к чёрному, лишённому звёзд небу, словно стремясь захватить его в объятия.
— Луна здесь такая большая, — наконец нарушает молчание очарования, проникновенно шепчет вампир. — Такая волшебная. Никогда, никогда за двести лет мне не хотелось так сильно вдохнуть воздух, насладиться его незамысловатым, привычным вкусом! Привычным? Даже не помню, каков воздух на вкус. Никогда не обращал внимания. А каков же он здесь? Каков? Каков? Мне уже не узнать. Но я все равно чувствую. Чувствую грандиозность перемен! Поприветствуйте меня, неизведанные доселе просторы!
Азомбруа: [Самоуверенность + 2]
— Вы, кажется, в приподнятом настроении, — хмыкает Левиаан, наблюдая, как в такт пафосу фокусника шелестит его плащ. Нет же ни малейшего ветерка. Там что, спрятана ещё одна девочка? Вот Белруаз обрадуется!
— В приподнятом настроении? Позвольте, я чувствую себя куда более живым, чем когда бы то ни было! Вот, — вампир в порыве неожиданной благодарности срывает с головы цилиндр, шарит внутри рукой, извлекает под лунный свет целую пригоршню блестяшек. Маленькие бриллианты, рубины, изумруды, сапфиры, камни, о названиях которых девочка даже не подозревает, встроенные в кольца и отдельные, золотые цепочки, — богатство, покоящееся на протянутых бледных ладонях, поистине велико.
— Прошу, возьмите этот скромный подарок всему вашему отряду как доказательство моей бескрайней благодарности. Это небольшая часть сокровищ, накопленных мною ещё до присоединения к карнавалу.
— Вы, вроде, до обращения были обычным фокусником? — недоумённо переспрашивает Левиаан, не в силах остановить съезжающую челюсть.
— Достаточно ловким, чтобы незаметно снимать кольца с зазевавшихся гостей прямо посреди званного вечера, — улыбается директор карнавала. — У каждого из этих камней собственная история... но, право, не нужно себя ею обременять, их владельцы давным-давно в могиле. Вам они пригодятся куда больше; вы же упоминали, что в межпространственной торговле наблюдаются проблемы с конвертацией валюты?
— Расплачиваться золотом все равно тяжеловато. Будут просить документы, подозревать нехорошие вещи, искать сдачу... Но попробовать можно. Спасибо.
[Получен предмет]: Шкатулка с Драгоценностями.
Девочка борется с соблазном спросить, не завалялся ли у вампира банковский билет в миллион фунтов стерлингов, или сразу небольшое количество плутония-186, — и успешно побеждает.
— Вы дарите этот подарок только за то, что мы провели вас в новый мир? — на всякий случай уточняет Левиаан, волнуясь, нет ли здесь никакого подвоха.
— И за это тоже, — кланяется директор карнавала. — Отчасти и за предоставленную возможность покончить с Голодным Богом, заодно элегантно избавившись от одного неприятного дедушки, называющего меня малышом.
— А? Что? — зевает жёлтоглазка, чувствуя, как сонливость мешает соображать. — Слушайте, а у вас не найдётся какого-нибудь пакета? Сложить некуда.
При звуках слова «пакет» на лице Азомбруа выступает удивленное выражение. Кажется, человеку, просидевшему двести лет на проклятом карнавале, незнакома боль взаимодействия с продавцами в супермаркетах.
— Например, вот, — достаёт он из цилиндра, поборов наконец непонимание, резную шкатулку, складывает стекляшки внутрь, вручает шкатулку стремительно засыпающей Леви. — А теперь позвольте, я обязан сообщить чудесные новости моим подопечным, — надеюсь, они не восприняли мою пропажу за знак чего-то плохого.
— Вообще-то, восприняли, — доносится из тени голос РЗат, успевшей незаметно выбраться из портала. Вампир хмыкает: выявлять присутствие кукол для него, во многом полагающегося на манящую теплоту крови, до сих пор тяжеловато. — Не найдётся какого-нибудь милого ожерелья? Достаточно красивое меня может и ослепить.
Директор отвешивает нагленькой продавщице сахарной ваты щелчок, и возвращается обратно в мир карнавала, успокаивать сотрудников хорошими новостями.
— Подведём итоги, — уверенным голосом произносит Белруаз, оглядывая немного поредевшие ряды собравшихся. Вампир, всё ещё держащий на руках её друга (которого голубоглазка еле-еле успела одеть обратно, во избежание подозрений!), так и светится безграничным триумфом, успевшим, кажется, стать ещё ярче с момента явления вампира растерянным сотрудникам. Стоящая рядом РЗат, держащая в свободной от зонтика руке летучую мышь, радостна и полна некоторого недоумения, смущённая растерянностью на лице П'Гор, надломленным отчаянием в глазах Моруоки. Больше нет никого. Измаэль, металлическая девочка, Голодный Бог не спешат выходить из портала вот уже добрые десять минут. — Эксперимент доказал возможность успешного проведения живых существ из Чуждых Пространств. Это открытие, безусловно, коренным (и непредсказуемым) образом изменит жизнь Города. Поздравляю вас, коллега-исследователь Левиаан!
Жёлтоглазка зевает.
— Поздравляю вас, уважаемые сотрудники карнавала!
— Поздравляете? — переспрашивает Моруока, раздираемый между желаниями упасть на колени и броситься обратно. Ощущение пропавшей магии, дара Голодного Бога, красноречиво намекает на тонкости произошедшего. Оковы цветка пропали, а вместе с ним, почему-то, — и старик, и незавершенная металлическая девочка, и все те куклы, которых парень когда-либо в будущем мог сотворить. Бывший мастер марионеток бросает непонимающий взгляд на Азомбруа: вампиризм никуда не исчез? З-значит, наверное, надежда есть?
— Вампиризм — не чары, а проклятье, — отвечает фокусник, словно угадывая непроизнесённый вопрос. — Отличительной чертой проклятий является то, что со смертью их наславшего они только усиляются. Мои надежды подтвердились... А голод только стал ещё пронзительнее.
Азомбруа опускает электромага на землю, делает шаг вперёд и смыкает клыки на шее Моруоки, чьи глаза моментально подёргиваются пеленой оцепенения. Грубо, но если голод не утолить сейчас, вампир рискует вскоре потерять контроль над собой.
— Хочу спать, — мечтательно шепчет Леви, обнимая красный чайник. Похожий на пингвина! Обнимать чайники вообще приятно, особенно если они только что подогрелись, а этот как раз довольно тёплый. Откуда чайнику взяться посреди улицы? Рыбодевочка подозрительно размыкает глаза.
— Доброе утро! — приветствует её зажатая в объятиях Белруаз. — Не засыпай, нам надо ещё добраться до кроватки.
Красноволосый лидер отряда погружена в размышления. Намечается довольно интересная задача: ритуал ещё идёт, и разделять их друга с летучей мышью, по заверениям Азомбруа, решительно не стоит во избежание негативных последствий. Когда девочка попыталась уточнить, чего именно фокусник опасается, тот упомянул про возможность Кармины заблудиться в теле обращаемого и оказаться запертой в его сознании. Такие повороты Белруаз нисколько не нужны! Вдобавок, Моруоке явно нужен срочный отдых (а уж как он необходим этой серокожей девочке на плече Белруаз!), и несколько необдуманно оставлять его одного, ночью, в незнакомом мире. Куклам такое решение явно не понравится. Вердикт?
«Нашей группе срочно нужно новое место дислокации, вдобавок защищённое от лучей солнца. Ни моя обитель, ни яхта Левиаан не подойдут за нехваткой места. Вопросы реорганизации отряда и отсечения всех лишних рассмотрим по пробуждению нашего настоящего предводителя.»
Белруаз намечает возможные городские локации, обещающие подойти под обозначенные условия; Чуждые Пространства отметены сразу за их непредсказуемостью, а также неясной продолжительностью ритуала. Итак, после тщательных размышлений, демонодевочку посещает одна чудная мысль, о которой та незамедлительно сообщает отряду.
РЗат: [Радость + 1]
П'Гор: [Радость - 1]
Моруока: [Печаль + 2]
— Луна здесь такая большая, — наконец нарушает молчание очарования, проникновенно шепчет вампир. — Такая волшебная. Никогда, никогда за двести лет мне не хотелось так сильно вдохнуть воздух, насладиться его незамысловатым, привычным вкусом! Привычным? Даже не помню, каков воздух на вкус. Никогда не обращал внимания. А каков же он здесь? Каков? Каков? Мне уже не узнать. Но я все равно чувствую. Чувствую грандиозность перемен! Поприветствуйте меня, неизведанные доселе просторы!
Азомбруа: [Самоуверенность + 2]
— Вы, кажется, в приподнятом настроении, — хмыкает Левиаан, наблюдая, как в такт пафосу фокусника шелестит его плащ. Нет же ни малейшего ветерка. Там что, спрятана ещё одна девочка? Вот Белруаз обрадуется!
— В приподнятом настроении? Позвольте, я чувствую себя куда более живым, чем когда бы то ни было! Вот, — вампир в порыве неожиданной благодарности срывает с головы цилиндр, шарит внутри рукой, извлекает под лунный свет целую пригоршню блестяшек. Маленькие бриллианты, рубины, изумруды, сапфиры, камни, о названиях которых девочка даже не подозревает, встроенные в кольца и отдельные, золотые цепочки, — богатство, покоящееся на протянутых бледных ладонях, поистине велико.
— Прошу, возьмите этот скромный подарок всему вашему отряду как доказательство моей бескрайней благодарности. Это небольшая часть сокровищ, накопленных мною ещё до присоединения к карнавалу.
— Вы, вроде, до обращения были обычным фокусником? — недоумённо переспрашивает Левиаан, не в силах остановить съезжающую челюсть.
— Достаточно ловким, чтобы незаметно снимать кольца с зазевавшихся гостей прямо посреди званного вечера, — улыбается директор карнавала. — У каждого из этих камней собственная история... но, право, не нужно себя ею обременять, их владельцы давным-давно в могиле. Вам они пригодятся куда больше; вы же упоминали, что в межпространственной торговле наблюдаются проблемы с конвертацией валюты?
— Расплачиваться золотом все равно тяжеловато. Будут просить документы, подозревать нехорошие вещи, искать сдачу... Но попробовать можно. Спасибо.
[Получен предмет]: Шкатулка с Драгоценностями.
Девочка борется с соблазном спросить, не завалялся ли у вампира банковский билет в миллион фунтов стерлингов, или сразу небольшое количество плутония-186, — и успешно побеждает.
— Вы дарите этот подарок только за то, что мы провели вас в новый мир? — на всякий случай уточняет Левиаан, волнуясь, нет ли здесь никакого подвоха.
— И за это тоже, — кланяется директор карнавала. — Отчасти и за предоставленную возможность покончить с Голодным Богом, заодно элегантно избавившись от одного неприятного дедушки, называющего меня малышом.
— А? Что? — зевает жёлтоглазка, чувствуя, как сонливость мешает соображать. — Слушайте, а у вас не найдётся какого-нибудь пакета? Сложить некуда.
При звуках слова «пакет» на лице Азомбруа выступает удивленное выражение. Кажется, человеку, просидевшему двести лет на проклятом карнавале, незнакома боль взаимодействия с продавцами в супермаркетах.
— Например, вот, — достаёт он из цилиндра, поборов наконец непонимание, резную шкатулку, складывает стекляшки внутрь, вручает шкатулку стремительно засыпающей Леви. — А теперь позвольте, я обязан сообщить чудесные новости моим подопечным, — надеюсь, они не восприняли мою пропажу за знак чего-то плохого.
— Вообще-то, восприняли, — доносится из тени голос РЗат, успевшей незаметно выбраться из портала. Вампир хмыкает: выявлять присутствие кукол для него, во многом полагающегося на манящую теплоту крови, до сих пор тяжеловато. — Не найдётся какого-нибудь милого ожерелья? Достаточно красивое меня может и ослепить.
Директор отвешивает нагленькой продавщице сахарной ваты щелчок, и возвращается обратно в мир карнавала, успокаивать сотрудников хорошими новостями.
— Подведём итоги, — уверенным голосом произносит Белруаз, оглядывая немного поредевшие ряды собравшихся. Вампир, всё ещё держащий на руках её друга (которого голубоглазка еле-еле успела одеть обратно, во избежание подозрений!), так и светится безграничным триумфом, успевшим, кажется, стать ещё ярче с момента явления вампира растерянным сотрудникам. Стоящая рядом РЗат, держащая в свободной от зонтика руке летучую мышь, радостна и полна некоторого недоумения, смущённая растерянностью на лице П'Гор, надломленным отчаянием в глазах Моруоки. Больше нет никого. Измаэль, металлическая девочка, Голодный Бог не спешат выходить из портала вот уже добрые десять минут. — Эксперимент доказал возможность успешного проведения живых существ из Чуждых Пространств. Это открытие, безусловно, коренным (и непредсказуемым) образом изменит жизнь Города. Поздравляю вас, коллега-исследователь Левиаан!
Жёлтоглазка зевает.
— Поздравляю вас, уважаемые сотрудники карнавала!
— Поздравляете? — переспрашивает Моруока, раздираемый между желаниями упасть на колени и броситься обратно. Ощущение пропавшей магии, дара Голодного Бога, красноречиво намекает на тонкости произошедшего. Оковы цветка пропали, а вместе с ним, почему-то, — и старик, и незавершенная металлическая девочка, и все те куклы, которых парень когда-либо в будущем мог сотворить. Бывший мастер марионеток бросает непонимающий взгляд на Азомбруа: вампиризм никуда не исчез? З-значит, наверное, надежда есть?
— Вампиризм — не чары, а проклятье, — отвечает фокусник, словно угадывая непроизнесённый вопрос. — Отличительной чертой проклятий является то, что со смертью их наславшего они только усиляются. Мои надежды подтвердились... А голод только стал ещё пронзительнее.
Азомбруа опускает электромага на землю, делает шаг вперёд и смыкает клыки на шее Моруоки, чьи глаза моментально подёргиваются пеленой оцепенения. Грубо, но если голод не утолить сейчас, вампир рискует вскоре потерять контроль над собой.
— Хочу спать, — мечтательно шепчет Леви, обнимая красный чайник. Похожий на пингвина! Обнимать чайники вообще приятно, особенно если они только что подогрелись, а этот как раз довольно тёплый. Откуда чайнику взяться посреди улицы? Рыбодевочка подозрительно размыкает глаза.
— Доброе утро! — приветствует её зажатая в объятиях Белруаз. — Не засыпай, нам надо ещё добраться до кроватки.
Красноволосый лидер отряда погружена в размышления. Намечается довольно интересная задача: ритуал ещё идёт, и разделять их друга с летучей мышью, по заверениям Азомбруа, решительно не стоит во избежание негативных последствий. Когда девочка попыталась уточнить, чего именно фокусник опасается, тот упомянул про возможность Кармины заблудиться в теле обращаемого и оказаться запертой в его сознании. Такие повороты Белруаз нисколько не нужны! Вдобавок, Моруоке явно нужен срочный отдых (а уж как он необходим этой серокожей девочке на плече Белруаз!), и несколько необдуманно оставлять его одного, ночью, в незнакомом мире. Куклам такое решение явно не понравится. Вердикт?
«Нашей группе срочно нужно новое место дислокации, вдобавок защищённое от лучей солнца. Ни моя обитель, ни яхта Левиаан не подойдут за нехваткой места. Вопросы реорганизации отряда и отсечения всех лишних рассмотрим по пробуждению нашего настоящего предводителя.»
Белруаз намечает возможные городские локации, обещающие подойти под обозначенные условия; Чуждые Пространства отметены сразу за их непредсказуемостью, а также неясной продолжительностью ритуала. Итак, после тщательных размышлений, демонодевочку посещает одна чудная мысль, о которой та незамедлительно сообщает отряду.
РЗат: [Радость + 1]
П'Гор: [Радость - 1]
Моруока: [Печаль + 2]
«Это будет долгий сон, мой первый слуга, и я могу быть рядом с тобой лишь в самом его начале».
Старшая сестра сказала правду: вскоре, её присутствие рассеялось, куда-то исчезло; в одиночестве, ты продолжал парить к луне, к серому, лишённому жизни шарику. Там тебя ждали выросшие из пыли города, завораживающие миражи облаков и стекла. Здания соединяли потоки воды, и улицы чем-то напоминали Венецию, только многоуровневую, точно подземное царство гномов, и разные этажи соединялись водопадами, парящими то вниз, то вверх. Гондола, управляемая поржавевшим комком красного мяса с единственной пастью почему-то на уровне груди и парой толстых рогов, гребущим собственными когтями и обломком железной трубы, доставила тебя в лунный дворец.
Происходящее смутно напоминало о старшей сестре, точно перед тобой раскрывались её воспоминания; интересно, видит ли она твои, куда-то пропавшие? Но всё было слишком нечётко, тебе не повстречался ни один человек, ни на улицах, ни во дворце, заброшенном уже как много веков, ныне населённом полчищами зубастой зелёной слизи. И слизь, и твой мясной лодочник, взорвавшийся в облако конфетти по прибытию во дворец, представлялись чужеродными, неправильными, точно их не должно было и присутствовать во сне, внушали непонятную тревогу. Прогуливаясь по опустевшим залам, камни в стенах которых потрескались под нещадной хваткой времени, ты достиг некоей пещеры, и знакомая девушка, светловолосая, с тёмно-синими глазами, в строгой юбке до середины бедра, приветливо машет рукой из отражения в свисающем кристалле.
— Привет, Руан. Что ты делаешь во дворце моей старшей сестры? — улыбаешься ты. Как странно; неужели её магические линзы способны подглядывать даже во сны?
— Моё имя Аврора, — величественно произносит девушка, и её голос отражается звенящим эхом в твоих ушах. Голос, лишённый металлической нотки, присущей твоей подруге детства. — Руан — моя искусственная копия, и ты, я слышала, в хороших отношениях с ней. Это не может не радовать.
— Привет, Аврора. Что ты делаешь во дворце моей старшей сестры? — невозмутимо повторяешь ты. Девушка мило посмеивается.
— У тебя никогда не было старшей сестры.
Одним ударом железной трубы, забранной у лодочника, ты обращаешь кристалл в пыль. Смех девушки лишь становится громче, парящее облако блестящих частиц заново пересобирается в кристалл, на этот раз куда больше. И прочнее.
— Между делом, напомню: ты говоришь с королевой, — Аврора невозмутимо поигрывает прядью волос. — Если тебя интересует причина моего появления здесь, то~о... я не совсем уверена. «Старшую сестру», в чьё сознание тебя почему-то засосало, очень сильно тянет к луне, моей покровительнице. Видимо, это как-то связано. Эх! — светловолосая девушка потягивается, щеголяя блестящими, без единого волоска, подмышками. — Ты прав, не буду вторгаться в неподобающие места. Тем более, что мне тут не нравится. Эта вылупляющаяся из куриных яиц слизь какая-то неприятная, а про марширующие мясные штуки и вовсе промолчу.
— Марширующие мясные штуки? — нервно переспрашиваешь ты. Она что, про твоего превратившегося в конфетти лодочника? — Стоп, ты не имеешь к ним отношения?
— Ни малейшего, — кратко отвечает не-Руан. — Давай, удачи там. Пойду искать выход.
Нет, есть ещё один вопрос.
— Ты жива, Аврора? — волнение охватывает тебя. Вновь, ответ девушки не блещет многословностью.
— Мертвее всех мертвых.
У неё причудливое ударение. Вот она, фразеологическая контаминация. Жуткое словосочетание? Да, тебе нравится.
— Постой! Тогда почему я могу с тобой общаться? Мне передать что-нибудь Руан?
— Между делом, ты тоже не выглядишь в достаточной степени живым. Скорее, мёртвым, скорее, однозначно. Руан? Увы. Мы, к сожалению, так и не успели познакомиться вживую. Всё, я ухожу.
Отражение кристалла гаснет, а сам он приземляется на возникший из ниоткуда мраморный постамент. Одновременно три точно таких же образовывают вокруг тебя равносторонний треугольник; и что-то уверенно шепчет, что, стоит подойти к одному, сон завершится.
Первый постамент? Он скрыт тенью, чёрной и плотной, твоей собственной тенью. Очевидно, что выбрать его значит разделить могущество того самого фокусника.
Второй? Над ним, с потолка пещеры, свисает рой красных глаз и перепончатых крыльев. Летучие мыши. Да, ничего непонятного и здесь.
Третий? Третий окутан густым туманом и символизирует те способности, что скрыты в крови твоего рода, передаются новым поколениям, но пока не проявляют себя. Этот постамент таит на себе нечто, недоступное ни Азомбруа, ни Кармине, но наверняка не менее полезное. Какие ещё интересности приписывают сказания вампирам? Да, забавно.
Четвёртый постамент своим присутствием нарушает красоту точной гармонии и, вместе с этим, каким-то образом стал частью ритуала. Решительно неясно, что произойдёт, если ты выберешь его.
Итак. Что же предпримет очарованный странник, потерявшийся в фантазмагории непонятного сна?
1) Выберет постамент теней.
2) Выберет постамент крылатых хищников.
3) Выберет постамент тумана неожиданностей.
4) Выберет постамент Королевы.
5) Не будет пока просыпаться, а вернётся в лунный дворец и продолжит прогулку.
Старшая сестра сказала правду: вскоре, её присутствие рассеялось, куда-то исчезло; в одиночестве, ты продолжал парить к луне, к серому, лишённому жизни шарику. Там тебя ждали выросшие из пыли города, завораживающие миражи облаков и стекла. Здания соединяли потоки воды, и улицы чем-то напоминали Венецию, только многоуровневую, точно подземное царство гномов, и разные этажи соединялись водопадами, парящими то вниз, то вверх. Гондола, управляемая поржавевшим комком красного мяса с единственной пастью почему-то на уровне груди и парой толстых рогов, гребущим собственными когтями и обломком железной трубы, доставила тебя в лунный дворец.
Происходящее смутно напоминало о старшей сестре, точно перед тобой раскрывались её воспоминания; интересно, видит ли она твои, куда-то пропавшие? Но всё было слишком нечётко, тебе не повстречался ни один человек, ни на улицах, ни во дворце, заброшенном уже как много веков, ныне населённом полчищами зубастой зелёной слизи. И слизь, и твой мясной лодочник, взорвавшийся в облако конфетти по прибытию во дворец, представлялись чужеродными, неправильными, точно их не должно было и присутствовать во сне, внушали непонятную тревогу. Прогуливаясь по опустевшим залам, камни в стенах которых потрескались под нещадной хваткой времени, ты достиг некоей пещеры, и знакомая девушка, светловолосая, с тёмно-синими глазами, в строгой юбке до середины бедра, приветливо машет рукой из отражения в свисающем кристалле.
— Привет, Руан. Что ты делаешь во дворце моей старшей сестры? — улыбаешься ты. Как странно; неужели её магические линзы способны подглядывать даже во сны?
— Моё имя Аврора, — величественно произносит девушка, и её голос отражается звенящим эхом в твоих ушах. Голос, лишённый металлической нотки, присущей твоей подруге детства. — Руан — моя искусственная копия, и ты, я слышала, в хороших отношениях с ней. Это не может не радовать.
— Привет, Аврора. Что ты делаешь во дворце моей старшей сестры? — невозмутимо повторяешь ты. Девушка мило посмеивается.
— У тебя никогда не было старшей сестры.
Одним ударом железной трубы, забранной у лодочника, ты обращаешь кристалл в пыль. Смех девушки лишь становится громче, парящее облако блестящих частиц заново пересобирается в кристалл, на этот раз куда больше. И прочнее.
— Между делом, напомню: ты говоришь с королевой, — Аврора невозмутимо поигрывает прядью волос. — Если тебя интересует причина моего появления здесь, то~о... я не совсем уверена. «Старшую сестру», в чьё сознание тебя почему-то засосало, очень сильно тянет к луне, моей покровительнице. Видимо, это как-то связано. Эх! — светловолосая девушка потягивается, щеголяя блестящими, без единого волоска, подмышками. — Ты прав, не буду вторгаться в неподобающие места. Тем более, что мне тут не нравится. Эта вылупляющаяся из куриных яиц слизь какая-то неприятная, а про марширующие мясные штуки и вовсе промолчу.
— Марширующие мясные штуки? — нервно переспрашиваешь ты. Она что, про твоего превратившегося в конфетти лодочника? — Стоп, ты не имеешь к ним отношения?
— Ни малейшего, — кратко отвечает не-Руан. — Давай, удачи там. Пойду искать выход.
Нет, есть ещё один вопрос.
— Ты жива, Аврора? — волнение охватывает тебя. Вновь, ответ девушки не блещет многословностью.
— Мертвее всех мертвых.
У неё причудливое ударение. Вот она, фразеологическая контаминация. Жуткое словосочетание? Да, тебе нравится.
— Постой! Тогда почему я могу с тобой общаться? Мне передать что-нибудь Руан?
— Между делом, ты тоже не выглядишь в достаточной степени живым. Скорее, мёртвым, скорее, однозначно. Руан? Увы. Мы, к сожалению, так и не успели познакомиться вживую. Всё, я ухожу.
Отражение кристалла гаснет, а сам он приземляется на возникший из ниоткуда мраморный постамент. Одновременно три точно таких же образовывают вокруг тебя равносторонний треугольник; и что-то уверенно шепчет, что, стоит подойти к одному, сон завершится.
Первый постамент? Он скрыт тенью, чёрной и плотной, твоей собственной тенью. Очевидно, что выбрать его значит разделить могущество того самого фокусника.
Второй? Над ним, с потолка пещеры, свисает рой красных глаз и перепончатых крыльев. Летучие мыши. Да, ничего непонятного и здесь.
Третий? Третий окутан густым туманом и символизирует те способности, что скрыты в крови твоего рода, передаются новым поколениям, но пока не проявляют себя. Этот постамент таит на себе нечто, недоступное ни Азомбруа, ни Кармине, но наверняка не менее полезное. Какие ещё интересности приписывают сказания вампирам? Да, забавно.
Четвёртый постамент своим присутствием нарушает красоту точной гармонии и, вместе с этим, каким-то образом стал частью ритуала. Решительно неясно, что произойдёт, если ты выберешь его.
Итак. Что же предпримет очарованный странник, потерявшийся в фантазмагории непонятного сна?
1) Выберет постамент теней.
2) Выберет постамент крылатых хищников.
3) Выберет постамент тумана неожиданностей.
4) Выберет постамент Королевы.
5) Не будет пока просыпаться, а вернётся в лунный дворец и продолжит прогулку.
Возможно, парень слишком стесняша, чтобы проявить инициативу самому, а куклы сами до этого пока не додумались. Потому что создатель не показывал им любовных драм и не кормил их лапшой быстрого приготовления. Можно дать какой-либо из сторон толчок!
Тем более, что Моруока, скорее всего, будет исследовать новый мир вместе с П'Гор и Р'Зат: если ритуал закончится успешно, главному герою будет очень сложно отказать Кармине в присоединении к отряду.
Да, и совсем забыл. Раскрывать механику переправки жителей Чуждых Пространств в Город? Голодный Бог, Измаэль и металлическая девочка рассеялись в никуда именно из-за провала условия проверки.
>Раскрывать механику переправки жителей Чуждых Пространств в Город?
Если отталкиваться от изначального предположения, то получается, что достаточно изменить доминирующее настроение жителя на любое другое, отличное от настроения простанства, даже необязательно противоположное. Или все сложнее?
Алсо, жалко металлическую девочку. Но может быть оно и к лучшему: возможно, Моруока теперь начнет уделять П'Гор и Р'Зат больше внимания, чего они несомненно заслуживают.
Думаю, что стоит выбрать третий постамент. Для разнообразия, и чтобы у всех были уникальные способности.
>Если отталкиваться от изначального предположения, то получается, что достаточно изменить доминирующее настроение жителя на любое другое, отличное от настроения простанства, даже необязательно противоположное. Или все сложнее?
Да, такая интерпретация представляется возможной в свете итогов арки, но это именно что совпадение. Переправка работает немного иначе, изначальное предположение не на том акцентируется.
Ну, небольшой мета-комментарий. Предпоследний выбор (про оставлять на съедение / вмешаться) не был случаен или незначителен, а как раз-таки предвещал разветвление с двумя сильно различающимися исходами, которые и по последствиям сопоставить тяжело.
Так, спойлер звучит не совсем корректно. Он не о Рюне, он о тонкостях переправки.
>Потому что создатель не показывал им любовных драм и не кормил их лапшой быстрого приготовления
При чём здесь лапша быстрого приготовления? Я пошёл покупать лапшу быстрого приготовления. Это уже второй раз, когда я иду покупать еду по твоей отмашке, ОП. КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?!
>Можно дать какой-либо из сторон толчок!
Тогда пусть Белруаз займется этим. Пусть при случае напомнит Моруоке, что у него есть П'Гор и Р'Зат и посоветует ему стать ближе к ним. А сестрам пусть скажет, что Моруоке сейчас как никогда необходима их поддержка и… любовь, да.
>Так, спойлер звучит не совсем корректно. Он не о Рюне, он о тонкостях переправки.
Про переправку лучше будет ничего не спойлерить, наверное. Разве что можешь намекнуть, могло ли все сложиться хуже, чем получилось в итоге?
Они же не поймут. Предлагаю познакомить их с Винфордом и попросить того, чтоб показал им что-нибудь из своей коллекции аниме. С инцестом.
>Это уже второй раз, когда я иду покупать еду по твоей отмашке, ОП. КАК ТЫ ЭТО ДЕЛАЕШЬ?!
А ты думал, демон чревоугодия просто так введён первой героиней?!
>При чём здесь лапша быстрого приготовления?
Был тут один ОЯШ, кормивший собственную дочку (ровесницу, из будущего) лапшой быстрого приготовления. Так она его домогалась и даже соблазнила на поцелуй! В лобик.
>Разве что можешь намекнуть, могло ли все сложиться хуже, чем получилось в итоге?
>могло ли
Да. Могло сложиться хуже, могло получиться неоднозначно, с удлинением арки, с перспективой закончиться не очень.
Это тоже можно! Но, тем не менее, не помешает, если они уже сейчас начнут думать в нужном направлении.
>А ты думал, демон чревоугодия просто так введён первой героиней?!
То есть, Балруаз это ты?..
оп, ты прекрасен =*
становиться летучкой некомильфо
Я предлгаю туман
Конечно нет! Ведь я мальчик.
Спасибо. :з
ОП, космические путешествия в сеттинге обычные реактивные, или есть ещё способы?
Хотим слетать на Луну?
Можно, например, раздобыть где-нибудь обнулитель массы, надеть на отряд и прицепиться к Кармине. Можно попробовать посигналить кому-нибудь в космос и попутешествовать автостопом. Можно инициировать марсианское вторжение и угнать летучую тарелку. Можно разыскать ангелодевочку и одолжить крылья. Способов масса, предлагайте свои!
> Хотим слетать на Луну?
Так и есть.
Главное заранее учесть все подводные камни. Например, как защитить вампиров отряда от воздействия прямых солнечных лучей? Самый очевидный вариант — лететь ночью во время затмения. Тогда, правда, придётся его дожидаться!
А Кармина сказала, что может вернуться с Луны, если что. Значит ли это, что у неё есть свой солнцезащитный скафандр?
>Можно попробовать посигналить кому-нибудь в космос и попутешествовать автостопом.
Так всё уже придумали за нас.
Ты про
>Если меня улетит, мышью я хотя бы смогу вернуться.
?
Там подразумевалось возвращение на землю, возвращение со внутренней поверхности защитного купола, которым карнавал окружён.
Вопрос же наличия солнцезащитного скафандра у Кармины довольно тонкий: с одной стороны, на Землю девочка как-то попала, с другой, ГГ ещё не уточнял, на каком этапе (до / после) она стала вампиром. Да и то неясно, сохранился ли потенциальный скафандр в целостности. Добавим расспросы в план действий по пробуждению!
Ночью поймать машину тяжеловато. Ба-дум-тс.
4. Если мы не смогли спасти Хеми-химе, сами ею станем!
Причём тут она? Это другой человек.
Я про знатный титул!
Так Химе принцесса, а это королева.
Именно, сразу выше рангом!
Пост прогнозы обещают на вечер среды или четверга, а сейчас самое время узнать выбор главного героя: какие же сюрпризы он любит больше всего?
1d3: (2) = 2
1, 2) С горьковатым вкусом полуночных туманов?
3) Со звонким голоском девушки, подозрительно напоминающей подругу детства?
1d3: (2) = 2
1, 2) С горьковатым вкусом полуночных туманов?
3) Со звонким голоском девушки, подозрительно напоминающей подругу детства?
Four roads diverged in a burned down wood,
And sorry I could not travel them all.
And be one traveler, long I stood
And questioned my life as hard I could,
As it disappeared by the nightfall.
Ты: [Самоуверенность + 2]
https://www.youtube.com/watch?v=Gw8V94xM6Gw
Только сейчас нежный ночной бриз доносит до тебя шёпот пьянящего всевластья. Жалкая суета тёплой плоти отброшена прочь, разбита о стену, оставлена плавиться в преданной пламени квартире. Самодовольство, трепет обретённого великолепия, осознание величия совершенной жертвы в единении страсти струятся с твоих волос, обращаясь незримым плащом эпатажного пафоса, невероятно заразной болезни, поражающей каждое без исключения дитя ночи. Там, где теплокровную жатву поджидает холодная хватка неизбежной смерти, вас, гордых владык обречённого мира, торжественно, под нечестивую какофонию электронного оперного пения и медленного французского лоликора, встречает гусь вымершей глубинки, выкрашенный в павлина, оттого невероятно злой и щиплющий особенно остервенело. Этого гуся зовут высокомерием, и неистовый хлопот его крыльев вихрем танца кружит твой иссыхающий в алой жажде язык, порождая эпитеты всё более и более сомнительной выразительности. Зато теперь ты знаешь, что используется главным ингредиентом в «Болтливом Ифрите»: зола сожжёного вампира. Образ всепожирающего огня мелкой картечью пронизывает рассудок, с отрешённой неспешностью стекая на трон главного, безусловного страха, одновременно возбуждая трепет праздного вдохновения. Ты — вампир, дитя вечности и власти, пойманный во льду миг настоящей красоты, и тебя ожидает волнительный выбор, выбор вершащей судьбы силы, послужащей красноречивым доказательством твоей божественной сущности.
Шестернями надменного презрения и отвержения в мраморную крошку стираются первый и второй постаменты, оскорбляющие и вводящие тебя в бешенство исступления наглостью своего существования. Две дороги из четырёх моментально, без каких-либо колебаний предложены алчному чреву забытия; пути, проложенные остальными, недостойны твоего интереса. Две загадки остаются, сверкая особенно соблазнительно в лиловом мерцании пещеры, обещая нечто неожиданное, грандиозное, захватывающее дух! Похитить судьбу мертвого уже как пятнадцать лет призрака, чьей внешностью вдохновлен образ подруги твоего детства, или насладиться родовым могуществом, существующим с рождения самой Ночи? На этот вопрос нет и не может быть неправильного ответа; оба пути одинаковы в искренности своей искусительности. Заливаясь непонятным смехом, ты исчезаешь в бледной синеве, растворяешься в обволакивающем тело тумане, переплетаешься с ним в надменное совершенство.
[Получен уникальный навык]: Благословение Жажды Крови.
Вампир, хищник на вершине пищевой цепочки, отличается особой стойкостью и способностью к выживанию. Обычное оружие малоэффективно против детей ночи, и весь наносимый им урон снижается на два, получаемые же раны вампиры способны исцелять поглощением чужой крови; наконец, им даются особенно легко различные «тёмные» области магии. Цена за приобретаемое могущество смехотворна: необходимость избегать солнечного света и огня, отсутствие естественной регенерации, приступы мегаломании и небольшие проблемы с контролем агрессии в условиях голода.
[Получен уникальный навык]: Покров Полуночной Дымки.
Способность превращаться в облако тумана, незримое для людского глаза. В этой форме тебе не страшно большинство атак, но и сам ты неспособен как-либо воздействовать на окружающий мир. Смена формы тратит одно действие. Берегись сильных ветров.
Ритуал завершен, величественный туман неспешно рассеивается, поднимая завесу над любопытной метаморфозой окружения. Ты по-прежнему в пещере, небольшой и сухой, на удивление чистой, свободной от следов пребывания какого-либо животного, и её каменные своды мерцают всеми цветами радуги, распевая хвалебную оду приятному сказочному полумраку. Мягкость кожаного дивана обнимает твоё тело, заботливо прикрытое клетчатым пледом, у изголовья застывает в терпеливом ожидании столик с аккуратно сложенным жёлтым одеянием, поверх него — ожерелье чёрных камней. Таинственный незнакомец оказался достаточно заботлив, чтобы снять с тебя линзы, покоящиеся в знакомой коробочке по соседству с не такой знакомой резной шкатулкой. Есть что-то жутковатое в таком внимании, отмечаешь ты, спешно скрывая своё обнажённое тело одеждой. На полу пещеры вольготно располагается коврик с замысловатым, похищающим взгляд, словно волшебным узором, и в его центре, на возвышении из обеденного стола, покоится гроб, перевернутый на бок. Крышка гроба распахнута, созерцает темноту ведущего куда-то коридора, к тебе же деревянная обитель обращена дном, словно дразня секретом поджидающего внутри сюрприза. Последним предметом убранства является стеклянный бокал, наполненный манящей алой жидкостью, украшенной кубиками льда, практически не успевшего растаять. Свежая кровь.
Охваченный порывом жажды, ты моментально осушаешь бокал, нисколько не осознавая, что делаешь, с раздражением понимая, что никакого удовлетворения напиток не приносит, словно пиво, обернувшееся во всей полноте дразнящей пенкой, и ничем более.
Ты: [ХП + 1]
Вегетарианская еда! Где трепет охоты? Где пьянящий аромат страха жертвы? Возможно, это просто закуска, а главное блюдо поджидает в самом гробу? Быстрее, быстрее, ты спешно огибаешь стол, заглядываешь в гроб и замираешь под лукавым взглядом красных глаз.
— Привет, Кармина, — шепчешь ты и моментально обрушиваешься на колени. Так гораздо удобнее взирать на рыжее великолепие внутри; а ещё, ты с запозданием понимаешь, почему гроб склонен набок. Старшая сестра подпирает худой рукой голову, довольно улыбаясь тебе, а наряд лунной принцессы на удивление элегантен в своей простоте: узкие белые джинсы, изящно подчёркивающие всю стройность её ножек, увенчанных такими же светлыми кожаными сандалиями, белая сорочка с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, из-под которых проглядывает знакомое ожерелье.
— Ты любишь белый цвет? — неловко улыбаешься ты. Как неловко: что, если Кармина решит, что ты пытался её съесть? Какое сильное может возникнуть недопонимание!
— Люблю, — кивает старшая сестра. — На луне белый цвет подтверждает благородное происхождение носителя, и я особенно ценю этот великолепный наряд. Великая благодарность П'Гор, его сотворившей.
Да, мысленно соглашаешься ты, зеленоглазой кукле можно хоть открывать собственное ателье. Как же будет прекрасно, если её по намеченному плану удастся провести в Город. К слову, а где сейчас вы?
— Слуга, ты восхитителен. Значит, ты ни капли не приукрашивал, обещая мне прелести новых измерений, с честной уверенностью, неведомой самому искусному лжецу. Кармина довольна. Что? О, не нужно делать удивлённого лица, во сне я сполна насладилась твоими воспоминаниями.
Вампирша делает паузу, и её бледные губы преображаются капелькой ехидства.
— Но почему же их так мало? Твои воспоминания, о мой слуга, словно хвост киноплёнки, изуродованной тупыми ножницами.
— Я не могу дать ответа на этот вопрос, — честно признаёшься ты, после чего с любопытством уточняешь: — А ты не можешь говорить нормально?
Кармина хихикает.
— Могу и не хочу. Таково наше проклятие, о мой слуга.
And sorry I could not travel them all.
And be one traveler, long I stood
And questioned my life as hard I could,
As it disappeared by the nightfall.
Ты: [Самоуверенность + 2]
https://www.youtube.com/watch?v=Gw8V94xM6Gw
Только сейчас нежный ночной бриз доносит до тебя шёпот пьянящего всевластья. Жалкая суета тёплой плоти отброшена прочь, разбита о стену, оставлена плавиться в преданной пламени квартире. Самодовольство, трепет обретённого великолепия, осознание величия совершенной жертвы в единении страсти струятся с твоих волос, обращаясь незримым плащом эпатажного пафоса, невероятно заразной болезни, поражающей каждое без исключения дитя ночи. Там, где теплокровную жатву поджидает холодная хватка неизбежной смерти, вас, гордых владык обречённого мира, торжественно, под нечестивую какофонию электронного оперного пения и медленного французского лоликора, встречает гусь вымершей глубинки, выкрашенный в павлина, оттого невероятно злой и щиплющий особенно остервенело. Этого гуся зовут высокомерием, и неистовый хлопот его крыльев вихрем танца кружит твой иссыхающий в алой жажде язык, порождая эпитеты всё более и более сомнительной выразительности. Зато теперь ты знаешь, что используется главным ингредиентом в «Болтливом Ифрите»: зола сожжёного вампира. Образ всепожирающего огня мелкой картечью пронизывает рассудок, с отрешённой неспешностью стекая на трон главного, безусловного страха, одновременно возбуждая трепет праздного вдохновения. Ты — вампир, дитя вечности и власти, пойманный во льду миг настоящей красоты, и тебя ожидает волнительный выбор, выбор вершащей судьбы силы, послужащей красноречивым доказательством твоей божественной сущности.
Шестернями надменного презрения и отвержения в мраморную крошку стираются первый и второй постаменты, оскорбляющие и вводящие тебя в бешенство исступления наглостью своего существования. Две дороги из четырёх моментально, без каких-либо колебаний предложены алчному чреву забытия; пути, проложенные остальными, недостойны твоего интереса. Две загадки остаются, сверкая особенно соблазнительно в лиловом мерцании пещеры, обещая нечто неожиданное, грандиозное, захватывающее дух! Похитить судьбу мертвого уже как пятнадцать лет призрака, чьей внешностью вдохновлен образ подруги твоего детства, или насладиться родовым могуществом, существующим с рождения самой Ночи? На этот вопрос нет и не может быть неправильного ответа; оба пути одинаковы в искренности своей искусительности. Заливаясь непонятным смехом, ты исчезаешь в бледной синеве, растворяешься в обволакивающем тело тумане, переплетаешься с ним в надменное совершенство.
[Получен уникальный навык]: Благословение Жажды Крови.
Вампир, хищник на вершине пищевой цепочки, отличается особой стойкостью и способностью к выживанию. Обычное оружие малоэффективно против детей ночи, и весь наносимый им урон снижается на два, получаемые же раны вампиры способны исцелять поглощением чужой крови; наконец, им даются особенно легко различные «тёмные» области магии. Цена за приобретаемое могущество смехотворна: необходимость избегать солнечного света и огня, отсутствие естественной регенерации, приступы мегаломании и небольшие проблемы с контролем агрессии в условиях голода.
[Получен уникальный навык]: Покров Полуночной Дымки.
Способность превращаться в облако тумана, незримое для людского глаза. В этой форме тебе не страшно большинство атак, но и сам ты неспособен как-либо воздействовать на окружающий мир. Смена формы тратит одно действие. Берегись сильных ветров.
Ритуал завершен, величественный туман неспешно рассеивается, поднимая завесу над любопытной метаморфозой окружения. Ты по-прежнему в пещере, небольшой и сухой, на удивление чистой, свободной от следов пребывания какого-либо животного, и её каменные своды мерцают всеми цветами радуги, распевая хвалебную оду приятному сказочному полумраку. Мягкость кожаного дивана обнимает твоё тело, заботливо прикрытое клетчатым пледом, у изголовья застывает в терпеливом ожидании столик с аккуратно сложенным жёлтым одеянием, поверх него — ожерелье чёрных камней. Таинственный незнакомец оказался достаточно заботлив, чтобы снять с тебя линзы, покоящиеся в знакомой коробочке по соседству с не такой знакомой резной шкатулкой. Есть что-то жутковатое в таком внимании, отмечаешь ты, спешно скрывая своё обнажённое тело одеждой. На полу пещеры вольготно располагается коврик с замысловатым, похищающим взгляд, словно волшебным узором, и в его центре, на возвышении из обеденного стола, покоится гроб, перевернутый на бок. Крышка гроба распахнута, созерцает темноту ведущего куда-то коридора, к тебе же деревянная обитель обращена дном, словно дразня секретом поджидающего внутри сюрприза. Последним предметом убранства является стеклянный бокал, наполненный манящей алой жидкостью, украшенной кубиками льда, практически не успевшего растаять. Свежая кровь.
Охваченный порывом жажды, ты моментально осушаешь бокал, нисколько не осознавая, что делаешь, с раздражением понимая, что никакого удовлетворения напиток не приносит, словно пиво, обернувшееся во всей полноте дразнящей пенкой, и ничем более.
Ты: [ХП + 1]
Вегетарианская еда! Где трепет охоты? Где пьянящий аромат страха жертвы? Возможно, это просто закуска, а главное блюдо поджидает в самом гробу? Быстрее, быстрее, ты спешно огибаешь стол, заглядываешь в гроб и замираешь под лукавым взглядом красных глаз.
— Привет, Кармина, — шепчешь ты и моментально обрушиваешься на колени. Так гораздо удобнее взирать на рыжее великолепие внутри; а ещё, ты с запозданием понимаешь, почему гроб склонен набок. Старшая сестра подпирает худой рукой голову, довольно улыбаясь тебе, а наряд лунной принцессы на удивление элегантен в своей простоте: узкие белые джинсы, изящно подчёркивающие всю стройность её ножек, увенчанных такими же светлыми кожаными сандалиями, белая сорочка с двумя расстёгнутыми верхними пуговицами, из-под которых проглядывает знакомое ожерелье.
— Ты любишь белый цвет? — неловко улыбаешься ты. Как неловко: что, если Кармина решит, что ты пытался её съесть? Какое сильное может возникнуть недопонимание!
— Люблю, — кивает старшая сестра. — На луне белый цвет подтверждает благородное происхождение носителя, и я особенно ценю этот великолепный наряд. Великая благодарность П'Гор, его сотворившей.
Да, мысленно соглашаешься ты, зеленоглазой кукле можно хоть открывать собственное ателье. Как же будет прекрасно, если её по намеченному плану удастся провести в Город. К слову, а где сейчас вы?
— Слуга, ты восхитителен. Значит, ты ни капли не приукрашивал, обещая мне прелести новых измерений, с честной уверенностью, неведомой самому искусному лжецу. Кармина довольна. Что? О, не нужно делать удивлённого лица, во сне я сполна насладилась твоими воспоминаниями.
Вампирша делает паузу, и её бледные губы преображаются капелькой ехидства.
— Но почему же их так мало? Твои воспоминания, о мой слуга, словно хвост киноплёнки, изуродованной тупыми ножницами.
— Я не могу дать ответа на этот вопрос, — честно признаёшься ты, после чего с любопытством уточняешь: — А ты не можешь говорить нормально?
Кармина хихикает.
— Могу и не хочу. Таково наше проклятие, о мой слуга.
— В свою очередь, тебе должны были открыться картины моего прошлого. Что поведаешь о них?
— Они были довольно смутными, — трепет волнения перед старшей сестрой сковывает твой язык, спасая от ужасов замысловатых оборотов, от которых так и сохнет в горле. Кармина кивает, удовлетворённая. — Я не увидел ничего конкретного и даже повстречал ряд странных аномалий.
А вот теперь рыжеволосая девушка нахмуривается.
— Каких именно?
— Может, поинтересоваться у твоего отца? — этим вопросом завершаешь ты краткий пересказ. Вампирша поспешно машет рукой.
— Не хочу всё время полагаться на него, — объясняет она. — Тем более, откуда ему что-либо знать о призраках вашего мирка? Если тебя заинтересует эта блондинка, о мой слуга, мы сможем предпринять собственное расследование. Лодочники из мясного конфетти? Какое до них дело? Ритуал прошёл успешно, и это единственно важное. Ты обрёл дар ночи, не так ли?
Ты спешишь порадовать старшую сестру демонстрацией своей мутной туманности. И вправду, благополучное превращение отражается на лице Кармины лёгкой улыбкой.
Кармина: [Самоуверенность + 1]
— Вот и чудесно. А сейчас... Мы уже в Городе, не так ведь? Могу почувствовать нечто незнакомое в самой реальности вокруг.
— Мой нос не настолько чуток, Кармина. В Городе? Скорее всего, если эта пещера не является частью Карнавала. Но, тем не менее, я вижу её решительно в первый раз.
— Решительно? — ухмыляется вампирша. — Забавное слово для того, чью память покромсали тупыми ножницами. О, не нужно обижаться; давай исследуем тот выход.
Рыжие хвостики оборачиваются летучей мышью, которая тотчас же взлетает на твоё плечо, точно самый настоящий пиратский попугай. Острые коготки насмешливо сжимаются с большей силой, стоит тебе забыться в созерцании джинс и сорочки, оставшихся внутри гроба. Интересно, а они тёплые? Есть ли что-то внутри джинс? А какого оно цвета? Кожаный башмачок, точно неудавшийся будильник, с надоедливым стуком падает на пол пещеры, отвлекая тебя от радости наслаждения видом одежды госпожи.
— Самое глупое, что весь этот костюм настолько же перевернутый, — вздыхает летучая мышь. — Как же я скучаю по платьям!
— Кармина, а как ты попала на Землю? — интересуешься ты, пока вы бредёте по узкому коридору. Он оказывается куда более длинным, чем предполагалось, и довольно тёмный, что, впрочем, нисколько не смущает детей ночи. А ещё, этот загадочный единственный путь ведет почему-то вниз.
— Через межпланетный визит вежливости. Точно, в вашем мирке почему-то таких нет, и открытых встреч с лунным народом не задокументировано. Долетели на карете с гарпиями.
— Гарпиями?
— Что, у вас и гарпий нет? — несколько раздраженно спрашивает летучая мышь, точно ребенок, которого наконец-то сводили в парк аттракционов, а там не оказалось ни колеса обозрения, ни сахарной ваты, один только агрессивный оранжевый бурундук-маскот. Да и тот жалкая подделка.
— Были, но недавно куда-то пропали. Все до единой. И их никто никогда не использовал для космических полётов. Это вообще возможно?
— Возможно, возможно. Главное — стимул поострее. А почему ты спрашиваешь?
— Обдумываю способы путешествия на луну, — честно признаёшься ты. Обещание есть обещание, и в его состав действительно входит часть про обеспечение принцессы возможностью посещения её родных владений. — Кармина, есть ли у тебя солнцезащитный скафандр?
— Не припоминаю такого. Так, это значит «нет». А для чего? Предлагаешь мне довериться гравитации и вернуться с её помощью? Окей, а как я тогда вернусь на Землю, в случае возникновения на то желания? Как мы доставим на луну тебя?
Ты не отвечаешь; если на последний вопрос ответить легко (и здесь окажется очень удобной обретённая сила: как хорошо, что туман очень лёгок!), то проблему обратного путешествия решить несколько тяжеловато. Да и, опять же, придётся оставить позади подруг.
— Кармина. Если мы и вправду в Городе, то что предполагаешь делать? Будешь путешествовать вместе с отцом?
— Эм, нет, — тебе удалось пошатнуть собранность госпожи, успех. — Надеюсь, конечно, что он здесь... но я почему-то не чувствую Голодного Бога. Это вызывает опасения. Но, слуга, я же сказала: принцесса не может вечно рассчитывать на отца! Теперь, с обретением собственного работника, я стала взрослой и самостоятельной. Меня ожидает моё личное путешествие! Вместе с тобой, конечно же.
— Предлагаю взять с собой двух моих подруг, — сразу высказываешься ты. — Они могут оказаться необычайно полез
— Да-да, — летучая мышь небрежно машет крылом, пошлёпывая тебя по щеке. — Почему бы и нет? Я благодушный владыка, и не требую абсолютного контроля над личной жизнью слуг. Можешь затаскивать в постель кого угодно, ну, если они достаточно приличны. На шлюх не пялься, от этого падает и мой имидж. Против этих же двух ничего не имею, тем более что верные источники крови в путешествии не помешают. Всё порядок, пацанчик.
Изменения в речи Кармины поразительны, и в её голосе чувствуется насмешливая нотка. Что, это всё для неё своеобразная игра? Вполне, кстати, возможно: у бедной старшей сестры только сейчас появился прислужник. Ей же было совершенно некого называть пацанчиком ранее!
В любом случае, слова Кармины о готовности и желании разделить с тобой путешествия наполняют сердце теплом!
Ты: [Радость + 2]
---------------------------------------------------------------------------
[Новый сопартиец!]
Кармина — вампирша. По совместительству лунная принцесса.
Родина настолько по ней скучает, что упорно притягивает с силой, превосходящей силу притяжения Земли. Благородное происхождение девушка гордо подтверждает парой медно-ржавых хвостиков, ниспадающих до самого пояса.
Пылкость: 4
Выносливость: 3
Харизма: 6
Сосредоточенность: 4
Ловкость: 6
Интеллект: 5
Уникальные навыки:
1) Благословение Жажды Крови:
Вампир, хищник на вершине пищевой цепочки, отличается особой стойкостью и способностью к выживанию. Обычное оружие малоэффективно против детей ночи, и весь наносимый им урон снижается на два, получаемые же раны вампиры способны исцелять поглощением чужой крови; наконец, им даются особенно легко различные «тёмные» области магии. Цена за приобретаемое могущество смехотворна: необходимость избегать солнечного света и огня, отсутствие естественной регенерации, приступы мегаломании и небольшие проблемы с контролем агрессии в условиях голода.
2) Крылатый Кровопийца.
Кармина способна принимать форму летучей мыши, обретая способность к полёту и +1 к ловкости. Её атаки в этом состоянии наносят 1d3 урона когтями и зубами, причём, если цель теплокровная и ранена (отсутствует пять или более хп), запах крови привлекает союзную летучую мышь (4-3-0-4-6-0, 4 ХП, 1d3 дамага). Число могущих одновременно находиться рядом с Карминой летучих мышей равно 1 + её модификатор харизмы.
3) Плетение Лунного Света.
Находясь в человеческой форме, лунная принцесса способна вплетать в траекторию полёта пули или удара холодного оружия луч ночного светила, тем самым облегчая или усложняя достижение ими цели. Цель получает плюс или минус (по выбору) два куба на успешность попадания своей следующей атаки.
---------------------------------------------------------------------------
— Они были довольно смутными, — трепет волнения перед старшей сестрой сковывает твой язык, спасая от ужасов замысловатых оборотов, от которых так и сохнет в горле. Кармина кивает, удовлетворённая. — Я не увидел ничего конкретного и даже повстречал ряд странных аномалий.
А вот теперь рыжеволосая девушка нахмуривается.
— Каких именно?
— Может, поинтересоваться у твоего отца? — этим вопросом завершаешь ты краткий пересказ. Вампирша поспешно машет рукой.
— Не хочу всё время полагаться на него, — объясняет она. — Тем более, откуда ему что-либо знать о призраках вашего мирка? Если тебя заинтересует эта блондинка, о мой слуга, мы сможем предпринять собственное расследование. Лодочники из мясного конфетти? Какое до них дело? Ритуал прошёл успешно, и это единственно важное. Ты обрёл дар ночи, не так ли?
Ты спешишь порадовать старшую сестру демонстрацией своей мутной туманности. И вправду, благополучное превращение отражается на лице Кармины лёгкой улыбкой.
Кармина: [Самоуверенность + 1]
— Вот и чудесно. А сейчас... Мы уже в Городе, не так ведь? Могу почувствовать нечто незнакомое в самой реальности вокруг.
— Мой нос не настолько чуток, Кармина. В Городе? Скорее всего, если эта пещера не является частью Карнавала. Но, тем не менее, я вижу её решительно в первый раз.
— Решительно? — ухмыляется вампирша. — Забавное слово для того, чью память покромсали тупыми ножницами. О, не нужно обижаться; давай исследуем тот выход.
Рыжие хвостики оборачиваются летучей мышью, которая тотчас же взлетает на твоё плечо, точно самый настоящий пиратский попугай. Острые коготки насмешливо сжимаются с большей силой, стоит тебе забыться в созерцании джинс и сорочки, оставшихся внутри гроба. Интересно, а они тёплые? Есть ли что-то внутри джинс? А какого оно цвета? Кожаный башмачок, точно неудавшийся будильник, с надоедливым стуком падает на пол пещеры, отвлекая тебя от радости наслаждения видом одежды госпожи.
— Самое глупое, что весь этот костюм настолько же перевернутый, — вздыхает летучая мышь. — Как же я скучаю по платьям!
— Кармина, а как ты попала на Землю? — интересуешься ты, пока вы бредёте по узкому коридору. Он оказывается куда более длинным, чем предполагалось, и довольно тёмный, что, впрочем, нисколько не смущает детей ночи. А ещё, этот загадочный единственный путь ведет почему-то вниз.
— Через межпланетный визит вежливости. Точно, в вашем мирке почему-то таких нет, и открытых встреч с лунным народом не задокументировано. Долетели на карете с гарпиями.
— Гарпиями?
— Что, у вас и гарпий нет? — несколько раздраженно спрашивает летучая мышь, точно ребенок, которого наконец-то сводили в парк аттракционов, а там не оказалось ни колеса обозрения, ни сахарной ваты, один только агрессивный оранжевый бурундук-маскот. Да и тот жалкая подделка.
— Были, но недавно куда-то пропали. Все до единой. И их никто никогда не использовал для космических полётов. Это вообще возможно?
— Возможно, возможно. Главное — стимул поострее. А почему ты спрашиваешь?
— Обдумываю способы путешествия на луну, — честно признаёшься ты. Обещание есть обещание, и в его состав действительно входит часть про обеспечение принцессы возможностью посещения её родных владений. — Кармина, есть ли у тебя солнцезащитный скафандр?
— Не припоминаю такого. Так, это значит «нет». А для чего? Предлагаешь мне довериться гравитации и вернуться с её помощью? Окей, а как я тогда вернусь на Землю, в случае возникновения на то желания? Как мы доставим на луну тебя?
Ты не отвечаешь; если на последний вопрос ответить легко (и здесь окажется очень удобной обретённая сила: как хорошо, что туман очень лёгок!), то проблему обратного путешествия решить несколько тяжеловато. Да и, опять же, придётся оставить позади подруг.
— Кармина. Если мы и вправду в Городе, то что предполагаешь делать? Будешь путешествовать вместе с отцом?
— Эм, нет, — тебе удалось пошатнуть собранность госпожи, успех. — Надеюсь, конечно, что он здесь... но я почему-то не чувствую Голодного Бога. Это вызывает опасения. Но, слуга, я же сказала: принцесса не может вечно рассчитывать на отца! Теперь, с обретением собственного работника, я стала взрослой и самостоятельной. Меня ожидает моё личное путешествие! Вместе с тобой, конечно же.
— Предлагаю взять с собой двух моих подруг, — сразу высказываешься ты. — Они могут оказаться необычайно полез
— Да-да, — летучая мышь небрежно машет крылом, пошлёпывая тебя по щеке. — Почему бы и нет? Я благодушный владыка, и не требую абсолютного контроля над личной жизнью слуг. Можешь затаскивать в постель кого угодно, ну, если они достаточно приличны. На шлюх не пялься, от этого падает и мой имидж. Против этих же двух ничего не имею, тем более что верные источники крови в путешествии не помешают. Всё порядок, пацанчик.
Изменения в речи Кармины поразительны, и в её голосе чувствуется насмешливая нотка. Что, это всё для неё своеобразная игра? Вполне, кстати, возможно: у бедной старшей сестры только сейчас появился прислужник. Ей же было совершенно некого называть пацанчиком ранее!
В любом случае, слова Кармины о готовности и желании разделить с тобой путешествия наполняют сердце теплом!
Ты: [Радость + 2]
---------------------------------------------------------------------------
[Новый сопартиец!]
Кармина — вампирша. По совместительству лунная принцесса.
Родина настолько по ней скучает, что упорно притягивает с силой, превосходящей силу притяжения Земли. Благородное происхождение девушка гордо подтверждает парой медно-ржавых хвостиков, ниспадающих до самого пояса.
Пылкость: 4
Выносливость: 3
Харизма: 6
Сосредоточенность: 4
Ловкость: 6
Интеллект: 5
Уникальные навыки:
1) Благословение Жажды Крови:
Вампир, хищник на вершине пищевой цепочки, отличается особой стойкостью и способностью к выживанию. Обычное оружие малоэффективно против детей ночи, и весь наносимый им урон снижается на два, получаемые же раны вампиры способны исцелять поглощением чужой крови; наконец, им даются особенно легко различные «тёмные» области магии. Цена за приобретаемое могущество смехотворна: необходимость избегать солнечного света и огня, отсутствие естественной регенерации, приступы мегаломании и небольшие проблемы с контролем агрессии в условиях голода.
2) Крылатый Кровопийца.
Кармина способна принимать форму летучей мыши, обретая способность к полёту и +1 к ловкости. Её атаки в этом состоянии наносят 1d3 урона когтями и зубами, причём, если цель теплокровная и ранена (отсутствует пять или более хп), запах крови привлекает союзную летучую мышь (4-3-0-4-6-0, 4 ХП, 1d3 дамага). Число могущих одновременно находиться рядом с Карминой летучих мышей равно 1 + её модификатор харизмы.
3) Плетение Лунного Света.
Находясь в человеческой форме, лунная принцесса способна вплетать в траекторию полёта пули или удара холодного оружия луч ночного светила, тем самым облегчая или усложняя достижение ими цели. Цель получает плюс или минус (по выбору) два куба на успешность попадания своей следующей атаки.
---------------------------------------------------------------------------
— Какое зрелище! — лунная принцесса не в силах сдержать честное восхищение; ты же просто с поражённым непониманием оглядываешь окружение. Какая красота может существовать под землёй! Чёрный коридор привёл вас в пещеру необъятных размеров, переливающуюся тем самым радужным мерцанием с куда большей яркостью, и этот радостный блеск отражается в мутной воде небольшого озерца в углублении по центру. Ещё три коридора ведут куда-то вдаль, два вниз, один, немного посветлее, вверх. Пол пещеры украшен ковром разноцветных грибов, фиолетовых, оранжевых, тёмно-зелёных, одинаково больших и соблазнительных. У озерца сидит знакомая серокожая девочка, с сонной флегматичностью созерцающая мёртвенно спокойную гладь воды, в которую заброшено сразу несколько удочек.
— Левиаан! — радость встречи охватывает твой пронзительный вопль; как же приятно воссоединиться с подругой! С рыбодевочкой всё в порядке, Карнавал не забрал её жертвой, она сможет объяснить, что произошло, и такая вкусная, охотно делится со всеми кровью!
— Привет!! — дымка сонливости исчезает из жёлтых глаз, и мисс чёрные веснушки энергично машет тебе, крича ещё громче, словно проникшись духом соревнования. — Знаете, я так хотела пошутить про вчерашний шторм, но, к превеликой неожиданности, не могу. Вы проснулись на удивление быстро!
— И я очень рада! — добавляет Леви, на удивление женственно потирая у самой груди, вновь спрятанной за оранжевой футболкой, ладони с согнутыми в костяшках пальцами. — Мы направимся к приключениям? Моё превозмогание не будет таким тяжёлым!
— Превозмогание? — переспрашиваешь ты, подходя ближе; нет смысла без надобности надрывать голос. И тем более портить голос будущей певицы. — Ты рыбачишь, Леви?
— Рыба~ачу, — зевает девушка. — И превозмогаю в борьбе со сном. Мы же теперь будем путешествовать по ночам, да? Значит, нужно менять режим. Ух. Если я выдержу эту ночь, то просто лягу с восходом солнца и проснусь к закату. То, что нужно!
— И как улов? — хмыкает летучая мышь, вспархивая с твоего плеча и приземляясь на колено жёлтоглазки. Интересно, почему именно на колено?
— Привет, — Леви здоровается и с твоей старшей сестрой, нисколько не удивлённая её перевернутостью. — Не очень. Озерце неглубокое, я уже в нём искупалась и никого не нашла. Не думаю, что кто-то попадётся на приманку, поэтому не стала её и вешать. Но знаешь, в чём парадокс?
— На пустой крючок никто не ловится? — догадываешься ты.
— Не, — рыбодевочка мотает головой, странно на тебя смотря, будто ты сморозил явную глупость. — Спящую красавицу разбудят одновременно с вероятностью один к двум и два к трём, отчего будущее утеряет связность временных линий и потеряет всякую логичность.
— Этой спящей красавицей была ты? — шутка, возможно, слишком ехидная, но ты не намерен лишать её права рождения. Тем более, Левиаан нисколько не задета: просто сонно улыбается.
— На самом деле, да, — с серьёзным лицом сообщает девушка, вновь расплываясь в зевоте.
— Мы проснулись быстро? Сколько прошло времени? — спрашивает Кармина, сочтя заданный вопрос достаточной данью нормам вежливости.
— Где-то сутки. Да, скоро будут сутки. Ну, с того как мы покинули Карнавал, так что ваш сон занял чуть больше. Эх. Завидую.
— Хочешь стать вампиром? — охотно предлагаешь ты. Летучая мышь шипит, словно недовольная твоей поспешностью.
— Да не. Мне и так нравится! Эт, если тебе чего-то хочется, — Левиаан склоняет голову в противоположную от тебя сторону, обнажая голубоватую артерию на сероватой шее. — Не стесняйся. Только предупреждай сперва, чтобы не было неожиданностей.
— Неожиданных щупалец в лицо? — пытаешься изобразить беспечное хихиканье ты, попутно подавляя возбужденное желание наброситься на эту соблазнительную красавицу здесь и сейчас. Зачем Левиаан это делает? Не, — ты сглатываешь нервный комок слюны, — нарочно ли?
— Ага, они тоже могут быть, — кивает Леви, улыбаясь.
— Покинули Карнавал? Мы сейчас в Городе? И, раз если прошли сутки, сейчас ночь? — Кармина продолжает задавать важные вопросы, вне всякого сомнения, имеющие первоочередную значимость. Старшая сестра такая молодец! Она определенно поможет тебе, её легкомысленному слуге, не заблудиться в сложных переговорах.
— Да, да, да. На все три вопроса! Мы в Городе, госпожа лунная принцесса. Белли рассказала мне о вас, — поясняет Леви, встретив удивлённый взгляд летучей мыши. Да, у этих чудных зверушек на удивление хорошо развитая мимика. — Помимо нас троих, вас, с Карнавала удалось провести РЗат, П'Гор, Моруоку и господина фокусника (летучая мышь не в силах сдержать радостный писк). Первых троих сейчас рядом нет: Моруоку расставание с одной из кукол сильно огорчило, и Белли направила их развеяться и познакомиться с каким-то твоим другом.
— С каким-то моим другом? — удивлённо переспрашиваешь ты. Минутку, речь идёт о Винфорде? Это единственный твой друг, о котором может знать Белруаз! Но почему Винфорд? Он же ей, вроде, сильно не понравился?
— Ага. Мне сказала, что это всё ради их приобщения к инцестуальному аниме. И что-то нашептала самим куклам, про поддержку и любовь. У-у. Бел интриган! Шутка. Бел хорошая. Надёжная и исполнительная, и прекрасная подруга! Знаешь, где мы сейчас? В каком-то гроте на берегу водохранилища, бывшей туристической достопримечательности! Белли привела нас сюда, и разве это не чудо? Здесь никого нет! Идеальное место для базы. А ещё, весь день мы посвятили обустройству помещения. Таскали мебель!
— Гроб тоже вы принесли? — заинтересованная Кармина прерывает монолог распалённой рыбодевочки, бегая взглядом между тремя коридорами. Пытается угадать, где может быть её отец?
— А то, — гордо поправляет Леви. — Разве не классная идея? Это же торжество над гравитацией! Ваш отец подсказал. Он же, кстати, прошлой ночью поймал какую-то милую пленницу и привёл сюда. Нашли бокал с кровью? Да-да, это её! С ней всё в порядке, сидит в гостевой пещере, вместе с самим господином фокусником. Чтобы не сбежала, ага. Нет, серьёзно, она настолько спокойная и расслабленная, что даже подозрительно. Самую малость.
«От кого слышу!» — хмыкаешь ты.
— А где сама Белруаз?
— Спит! Белли умная и перехитрила сон. Легла заранее, вечером! Чтобы как раз ночью и проснуться. Мне её разбудить? Или ты сам?
Последний вопрос произнесён привычным беспечным тоном, но из жёлтых глаз на тебя взирает особое лукавство.
— Где именно гостевая пещера? — уточняет Кармина.
— Вон там, по пути! Налево на первой развилке. Она единственная, так что если пропустишь, то найдёшь легко! — Леви показывает на коридор, предположительно ведущий вверх. Летучая мышь взмывает с её колена и повисает, паря в воздухе, прямо перед тобой. Летучие мыши способны и на такое?
— Пойду поговорю с отцом. Скажу ему, что теперь я путешествую, и путешествую сама.
— Удачи, — жмёшь плечами ты.
— Ну, что скажешь? — хитро улыбается дочь морей. — Если хочешь пробудить спящую красавицу, то~о, наверное, поспеши? Вдруг она проснётся сама! Сказки так не работают, друг.
Нет, ты практически не чувствуешь сил сдерживаться. Бокал, оставленный Азомбруа, лишь выиграл крупицы времени, ему не под силу полностью удовлетворить жажду. Сейчас, ты ещё можешь держать себя в руках и сумеешь насладиться цивилизованной трапезой. Нельзя испытывать голод проклятия.
Твои действия?
1) Воспользоваться предложением Левиаан ранее.
2) Отправиться к Белруаз,
а) Ограничиться испитием крови.
б) Предпринять что-либо ещё?
3) Присоединиться к разговору Кармины и Азомбруа, проведать загадочную пленницу.
4) Свой вариант?
— Левиаан! — радость встречи охватывает твой пронзительный вопль; как же приятно воссоединиться с подругой! С рыбодевочкой всё в порядке, Карнавал не забрал её жертвой, она сможет объяснить, что произошло, и такая вкусная, охотно делится со всеми кровью!
— Привет!! — дымка сонливости исчезает из жёлтых глаз, и мисс чёрные веснушки энергично машет тебе, крича ещё громче, словно проникшись духом соревнования. — Знаете, я так хотела пошутить про вчерашний шторм, но, к превеликой неожиданности, не могу. Вы проснулись на удивление быстро!
— И я очень рада! — добавляет Леви, на удивление женственно потирая у самой груди, вновь спрятанной за оранжевой футболкой, ладони с согнутыми в костяшках пальцами. — Мы направимся к приключениям? Моё превозмогание не будет таким тяжёлым!
— Превозмогание? — переспрашиваешь ты, подходя ближе; нет смысла без надобности надрывать голос. И тем более портить голос будущей певицы. — Ты рыбачишь, Леви?
— Рыба~ачу, — зевает девушка. — И превозмогаю в борьбе со сном. Мы же теперь будем путешествовать по ночам, да? Значит, нужно менять режим. Ух. Если я выдержу эту ночь, то просто лягу с восходом солнца и проснусь к закату. То, что нужно!
— И как улов? — хмыкает летучая мышь, вспархивая с твоего плеча и приземляясь на колено жёлтоглазки. Интересно, почему именно на колено?
— Привет, — Леви здоровается и с твоей старшей сестрой, нисколько не удивлённая её перевернутостью. — Не очень. Озерце неглубокое, я уже в нём искупалась и никого не нашла. Не думаю, что кто-то попадётся на приманку, поэтому не стала её и вешать. Но знаешь, в чём парадокс?
— На пустой крючок никто не ловится? — догадываешься ты.
— Не, — рыбодевочка мотает головой, странно на тебя смотря, будто ты сморозил явную глупость. — Спящую красавицу разбудят одновременно с вероятностью один к двум и два к трём, отчего будущее утеряет связность временных линий и потеряет всякую логичность.
— Этой спящей красавицей была ты? — шутка, возможно, слишком ехидная, но ты не намерен лишать её права рождения. Тем более, Левиаан нисколько не задета: просто сонно улыбается.
— На самом деле, да, — с серьёзным лицом сообщает девушка, вновь расплываясь в зевоте.
— Мы проснулись быстро? Сколько прошло времени? — спрашивает Кармина, сочтя заданный вопрос достаточной данью нормам вежливости.
— Где-то сутки. Да, скоро будут сутки. Ну, с того как мы покинули Карнавал, так что ваш сон занял чуть больше. Эх. Завидую.
— Хочешь стать вампиром? — охотно предлагаешь ты. Летучая мышь шипит, словно недовольная твоей поспешностью.
— Да не. Мне и так нравится! Эт, если тебе чего-то хочется, — Левиаан склоняет голову в противоположную от тебя сторону, обнажая голубоватую артерию на сероватой шее. — Не стесняйся. Только предупреждай сперва, чтобы не было неожиданностей.
— Неожиданных щупалец в лицо? — пытаешься изобразить беспечное хихиканье ты, попутно подавляя возбужденное желание наброситься на эту соблазнительную красавицу здесь и сейчас. Зачем Левиаан это делает? Не, — ты сглатываешь нервный комок слюны, — нарочно ли?
— Ага, они тоже могут быть, — кивает Леви, улыбаясь.
— Покинули Карнавал? Мы сейчас в Городе? И, раз если прошли сутки, сейчас ночь? — Кармина продолжает задавать важные вопросы, вне всякого сомнения, имеющие первоочередную значимость. Старшая сестра такая молодец! Она определенно поможет тебе, её легкомысленному слуге, не заблудиться в сложных переговорах.
— Да, да, да. На все три вопроса! Мы в Городе, госпожа лунная принцесса. Белли рассказала мне о вас, — поясняет Леви, встретив удивлённый взгляд летучей мыши. Да, у этих чудных зверушек на удивление хорошо развитая мимика. — Помимо нас троих, вас, с Карнавала удалось провести РЗат, П'Гор, Моруоку и господина фокусника (летучая мышь не в силах сдержать радостный писк). Первых троих сейчас рядом нет: Моруоку расставание с одной из кукол сильно огорчило, и Белли направила их развеяться и познакомиться с каким-то твоим другом.
— С каким-то моим другом? — удивлённо переспрашиваешь ты. Минутку, речь идёт о Винфорде? Это единственный твой друг, о котором может знать Белруаз! Но почему Винфорд? Он же ей, вроде, сильно не понравился?
— Ага. Мне сказала, что это всё ради их приобщения к инцестуальному аниме. И что-то нашептала самим куклам, про поддержку и любовь. У-у. Бел интриган! Шутка. Бел хорошая. Надёжная и исполнительная, и прекрасная подруга! Знаешь, где мы сейчас? В каком-то гроте на берегу водохранилища, бывшей туристической достопримечательности! Белли привела нас сюда, и разве это не чудо? Здесь никого нет! Идеальное место для базы. А ещё, весь день мы посвятили обустройству помещения. Таскали мебель!
— Гроб тоже вы принесли? — заинтересованная Кармина прерывает монолог распалённой рыбодевочки, бегая взглядом между тремя коридорами. Пытается угадать, где может быть её отец?
— А то, — гордо поправляет Леви. — Разве не классная идея? Это же торжество над гравитацией! Ваш отец подсказал. Он же, кстати, прошлой ночью поймал какую-то милую пленницу и привёл сюда. Нашли бокал с кровью? Да-да, это её! С ней всё в порядке, сидит в гостевой пещере, вместе с самим господином фокусником. Чтобы не сбежала, ага. Нет, серьёзно, она настолько спокойная и расслабленная, что даже подозрительно. Самую малость.
«От кого слышу!» — хмыкаешь ты.
— А где сама Белруаз?
— Спит! Белли умная и перехитрила сон. Легла заранее, вечером! Чтобы как раз ночью и проснуться. Мне её разбудить? Или ты сам?
Последний вопрос произнесён привычным беспечным тоном, но из жёлтых глаз на тебя взирает особое лукавство.
— Где именно гостевая пещера? — уточняет Кармина.
— Вон там, по пути! Налево на первой развилке. Она единственная, так что если пропустишь, то найдёшь легко! — Леви показывает на коридор, предположительно ведущий вверх. Летучая мышь взмывает с её колена и повисает, паря в воздухе, прямо перед тобой. Летучие мыши способны и на такое?
— Пойду поговорю с отцом. Скажу ему, что теперь я путешествую, и путешествую сама.
— Удачи, — жмёшь плечами ты.
— Ну, что скажешь? — хитро улыбается дочь морей. — Если хочешь пробудить спящую красавицу, то~о, наверное, поспеши? Вдруг она проснётся сама! Сказки так не работают, друг.
Нет, ты практически не чувствуешь сил сдерживаться. Бокал, оставленный Азомбруа, лишь выиграл крупицы времени, ему не под силу полностью удовлетворить жажду. Сейчас, ты ещё можешь держать себя в руках и сумеешь насладиться цивилизованной трапезой. Нельзя испытывать голод проклятия.
Твои действия?
1) Воспользоваться предложением Левиаан ранее.
2) Отправиться к Белруаз,
а) Ограничиться испитием крови.
б) Предпринять что-либо ещё?
3) Присоединиться к разговору Кармины и Азомбруа, проведать загадочную пленницу.
4) Свой вариант?
Как же ты хорош, ОП!
Поясни про новую способность. В туман превращается только сам ГГ, как и в случае с Карминой, оставляя одежду и другие вещи на месте превращения, или ГГ как-то может превращать в туман все, к чему прикоснется? Можно ли материализоваться из туманного состояния и атаковать за один ход?
Реквестирую воспользоваться предложением и испить кровушки Леви, а заодно немного поромансить ее, пока никто не видит. Говорим ей, что нас восхищает и очень трогает ее доброта и самоотверженность. Свежей крови нам сейчас действительно очень хочется, поэтому мы примем ее предложение. Но сначала мы хотели бы отблагодарить ее за восхитительный массаж тентаклями, подаренный нам в мире карнавала, чтобы не оставаться в совсем уж большом долгу. Делаем ей массаж ножек; потом, когда она достаточно расслабится и потеряет бдительность, нежко целуем ее коленки, затем, пока она не успела опомниться, заключаем ее в объятия, припадаем губами к обнаженной шее и максимально нежно пьем кровь (я надеюсь, что вампирские инстинкты позволят ГГ это сделать без нанесения серьезного вреда здоровью), заодно про себя обращая внимание на то, правда ли, что девушки испытывают оргазм, когда их кусает в шею вампир, или так бывает только в аниме.
Что делать после пока не придумал.
:з
Ты тоже.
>В туман превращается только сам ГГ, как и в случае с Карминой, оставляя одежду и другие вещи на месте превращения, или ГГ как-то может превращать в туман все, к чему прикоснется?
Хорошо, что уточняешь. Эти способности работают схожим образом (хотя изначальный принцип немного иной: сопоставляются относительно примитивный анимализм и трансформация куда более высокого порядка), так что весь инвентарь остаётся позади, и в туман ничего другого обратить не получится. Определенно, нужна была сцена, где ГГ спешно натягивает обратно юбку, под растущую самоуверенность Кармины. Как же удобно, что в итоге первого дня вышли на дамажащую абилку.
>Можно ли материализоваться из туманного состояния и атаковать за один ход?
Да, трансформация в туман работает по тому же принципу "действие не тратит, но не чаще раза в раунд". Выйти из бестелесности и зажарить молниями (получая автопопадание за внезапность, если противник провалит наблюдательность)? Пожалуйста! Ударить и уйти в туман, чтобы враг не сумел контратаковать? Без проблем! Выйти из тумана, ударить, сразу же уйти обратно? Уже не получится.
А, и при повторных трюках с атаками из ниоткуда для противника снижается сложность проверки наблюдательности (изначально там практический автопровал, сложность 3).
этот красавчик прав О_о
Значит, Леви!
Небольшая проверка на устойчивость желудка и сопротивляемость лавкрафтианским вдохновениям глубин, по собранности ГГ, сложность 2:
1 + 0 - 3 - 2, < 1 -> = 1.
1d10: (2) = 2
Да, и чуть подправим формулировку в : единица не срезает уже имеющийся успех, а просто считается за минус успех, т.е. критпровалы (< 0 успехов, внутренней градации нет) тоже имеют место быть.
Небольшая проверка на устойчивость желудка и сопротивляемость лавкрафтианским вдохновениям глубин, по собранности ГГ, сложность 2:
1 + 0 - 3 - 2, < 1 -> = 1.
1d10: (2) = 2
Да, и чуть подправим формулировку в : единица не срезает уже имеющийся успех, а просто считается за минус успех, т.е. критпровалы (< 0 успехов, внутренней градации нет) тоже имеют место быть.
>1d10: (2) = 2
Мы получим немного вдохновения Рыбодевочки? Ура!
Первая часть поста, посвящённая самому святому в этом мире — девичьим ножкам. Продолжение, с выбором и встречей с "новой" героиней (угадайте кто) будет в субботу.
Ты одариваешь серокожую прелесть завораживающей улыбкой. Интересно, проглядывают ли озорные клыки? Зеркало прямо перед тобой, вернее, у самых твоих ног, но заглянуть в него представляется проблематичным: придется ведь отвести взор от притягательных желтых глаз, от тёплой серой кожи, под которой в такт упрямому и неустанному биению нежного девичьего сердечка струится сладкая кровь.
— Всё верно, сказки работают иначе. Стоило принцу, очарованному словами мудрого старика, отправиться в далёкие странствия, сбежав из дворца и устроившись юнгой на случайную шхуну, как Левиаан уснула.
— А? Что? — девочка спешно оглядывается, точно встревоженная неожиданно раздавшимся посреди ночи неуловимым звуком. — Эй, я слушаю! Я ещё не сплю. Вроде.
— Это пока, — улыбаешься ты. — Леви, разве я могу оставить тебя сейчас? Я уйду, — и ты тотчас же уснёшь. А разве можно спать на рыбалке?
Ужас проступает на лице желтоглазки.
— Ни в коем случае! Что, если рыба клюнет?!
— На голый крючок?
Да, тебе сложно сдержать скепсис.
— Поэтому будет ещё обиднее! — взвывает Леви, хватаясь за волосы и с силой их дёргая, точно стремясь отразить настойчивую ласку сна клинком пронзительной боли. Нет-нет, так решительно не пойдёт.
— Леви! — ты опускаешься на камни рядом с подругой достаточно близко, чтобы ощутить исходящий от её бёдер жар. Ну, с ней, скорее всего, всё в порядке, а вот твоё восприятие тепла успело претерпеть значительные изменения. Девочка ойкает.
— А ты холодный, — с рассеянным удивлением в жёлтых глазах сообщает она, не пытаясь, впрочем, куда-либо отодвинуться, — даже наоборот. Левиаан решает, что из тебя выйдет удобная подушка, и с радостной прагматичностью наваливается на твоё плечо. Несмотря на всю её поджарую стройность, местами напоминающую явную худобу, дочь морей довольно тяжелая. Интересно, достаточно ли сильно, чтобы позабыть про сонливость, возмутится девочка, если ты ей об этом скажешь? Забавная мысль, правда, непродуктивная. Обижать других людей, а тем более друзей, вообще так себе идея: у них включается отторжение, и эффективность взаимодействия с ними стремительно падает. Что? На дружеские подшучивания настоящие друзья не обижаются? Так думают те, кто не знают настоящей артистичности, искренней пламенности в искусстве злорадства. А злорадство вообще переоценено. Заем заставлять других грустить, когда доставлять им радость в тысячи раз приятнее?
— Меня восхищает твоя доброта, Леви. Твоя искренняя, честная самоотверженность.
Серые щёчки преображаются смущением, таким же розовым, как у любой мечтательной девочки с доброй верой в сказочное.
— Ты прекрасный друг, Леви, и я по-настоящему рад, что повстречал тебя, — ласковым, твёрдым и чётким голосом признаешься ты девушке. Голод отступает, — ты его мастер, — исчезая за заливающимся всё более яркими красками соблазном погладить эту чёрную голову. Руан как-то заверяла, что приятнее всего ласка чуть повыше лба, от самых корней волос чёлки вверх, но не доходящая до макушки: поглаживания по ней словно символизируют стремление самоутвердиться и вообще ощущаются на удивление небрежными, какими бы аккуратными они на деле ни были. Руан? Почему Руан? Точно, она твоя очаровательная подруга детства, и никому и никогда не забрать у неё этот гордый титул. Руан любит, когда её гладят по голове, и любит гладить других сама. Как-то раз она даже подарила тебе невероятно коварную идею для подкатов к одноклассницам: просто берешь и пускаешь слух, что у тебя череп неправильной формы. Ты последовал этому странному и неоднозначному совету исключительно по зову ироничности (тм), но всё прошло куда лучше, чем шептали опасения.
— Ты всегда готова поддержать друга: и разве я могу встретить отказом такое щедрое предложение?
— Предложение? — переспрашивает Леви, осознавая, что ты имеешь в виду.
— И это не единственный случай; ранее, ты подарила мне такой искусный, умелый массаж щупальцами, что я просто обязан достойно отплатить.
— Эм, честно, совсем не ну... Хорошо, если тебе этого хочется, — застенчиво улыбается дочь морей, на удивление тихая. Вот что делает с людьми сонливость: она превращает их в М.О.Э. (расшифровку этой аббревиатуры оставим на потом; пока, просто запишем её в словарь, следующей строкой под ВШМ).
[Леви: Очки Любви + 1]
«И мне действительно этого хочется,» — мысленно хмыкаешь ты, опускаясь на колено перед недоумевающей девочкой; твои доброжелательность и похвала придали ей энергии, и жёлтоглазка сидит прямо, с уверенностью в спине, не пытается ненароком никуда утечь. Нужно укрепить позиции!
— Слышала ли ты, Леви, о людях, умудряющихся спать, пока им делают массаж ног?
— Не слышала, — кивает девушка, а ты любуешься смущённой красотой её ступней, аккуратных и изящных, но с подстриженными в особом небрежном озорстве ногтями. Ноги — объективно лучшая часть девушки после, разве что, милого лица; но лицо легко украсить радостной улыбкой (или просто косметикой), и только через ножки удаётся познать настоящее великолепие желанной подруги, через созерцание их стройной, соблазнительной линии, через наслаждение особой нежностью бёдер, поистине сладкой со внутренней стороны, вызывающей и уверенной со внешней. А что может быть прекраснее коленок, таких твердых и звонких, одновременно прячущих позади себя особую мягкость?, — интересно, какова она на вкус? Мышцы голеней особенно упруги, их на удивление приятно гладить, милее же худых, острых щиколоток нет ничего. Древние греки выделяли четыре типа любви; на последнем же (до кончины Города) комикете некий художник выпустил настоящую монографию о сорока восьми различных способах почитания ножек во всех их прелестях. В небе, на крыше трамвая восседает милая девушка, её ножка, заточенная в кожаные сандалии, чуть приподнята и переливается капельками пота. Выше, ветер развевает её юбку, но какое кому до этого дело?
— Такая чистая, — шепчешь ты, одной рукой подхватывая ступню подруги за нежную кожу между пяткой и пальчиками, которую так весело щекотать. Другую же руку ты опускаешь на верхнюю сторону стопы, нежно, ритмично её поглаживая от самой голени вниз до конца.
— Я же искупалась в пруду! — в возмущенном волнении заявляет Леви, предоставившая тебе полную власть над её ножками, нисколько не желающая вырываться, уже готовая забыться в наслаждении. И ты ей с радостью поможешь.
Леви: [Очки Любви + 1]
Ты одариваешь серокожую прелесть завораживающей улыбкой. Интересно, проглядывают ли озорные клыки? Зеркало прямо перед тобой, вернее, у самых твоих ног, но заглянуть в него представляется проблематичным: придется ведь отвести взор от притягательных желтых глаз, от тёплой серой кожи, под которой в такт упрямому и неустанному биению нежного девичьего сердечка струится сладкая кровь.
— Всё верно, сказки работают иначе. Стоило принцу, очарованному словами мудрого старика, отправиться в далёкие странствия, сбежав из дворца и устроившись юнгой на случайную шхуну, как Левиаан уснула.
— А? Что? — девочка спешно оглядывается, точно встревоженная неожиданно раздавшимся посреди ночи неуловимым звуком. — Эй, я слушаю! Я ещё не сплю. Вроде.
— Это пока, — улыбаешься ты. — Леви, разве я могу оставить тебя сейчас? Я уйду, — и ты тотчас же уснёшь. А разве можно спать на рыбалке?
Ужас проступает на лице желтоглазки.
— Ни в коем случае! Что, если рыба клюнет?!
— На голый крючок?
Да, тебе сложно сдержать скепсис.
— Поэтому будет ещё обиднее! — взвывает Леви, хватаясь за волосы и с силой их дёргая, точно стремясь отразить настойчивую ласку сна клинком пронзительной боли. Нет-нет, так решительно не пойдёт.
— Леви! — ты опускаешься на камни рядом с подругой достаточно близко, чтобы ощутить исходящий от её бёдер жар. Ну, с ней, скорее всего, всё в порядке, а вот твоё восприятие тепла успело претерпеть значительные изменения. Девочка ойкает.
— А ты холодный, — с рассеянным удивлением в жёлтых глазах сообщает она, не пытаясь, впрочем, куда-либо отодвинуться, — даже наоборот. Левиаан решает, что из тебя выйдет удобная подушка, и с радостной прагматичностью наваливается на твоё плечо. Несмотря на всю её поджарую стройность, местами напоминающую явную худобу, дочь морей довольно тяжелая. Интересно, достаточно ли сильно, чтобы позабыть про сонливость, возмутится девочка, если ты ей об этом скажешь? Забавная мысль, правда, непродуктивная. Обижать других людей, а тем более друзей, вообще так себе идея: у них включается отторжение, и эффективность взаимодействия с ними стремительно падает. Что? На дружеские подшучивания настоящие друзья не обижаются? Так думают те, кто не знают настоящей артистичности, искренней пламенности в искусстве злорадства. А злорадство вообще переоценено. Заем заставлять других грустить, когда доставлять им радость в тысячи раз приятнее?
— Меня восхищает твоя доброта, Леви. Твоя искренняя, честная самоотверженность.
Серые щёчки преображаются смущением, таким же розовым, как у любой мечтательной девочки с доброй верой в сказочное.
— Ты прекрасный друг, Леви, и я по-настоящему рад, что повстречал тебя, — ласковым, твёрдым и чётким голосом признаешься ты девушке. Голод отступает, — ты его мастер, — исчезая за заливающимся всё более яркими красками соблазном погладить эту чёрную голову. Руан как-то заверяла, что приятнее всего ласка чуть повыше лба, от самых корней волос чёлки вверх, но не доходящая до макушки: поглаживания по ней словно символизируют стремление самоутвердиться и вообще ощущаются на удивление небрежными, какими бы аккуратными они на деле ни были. Руан? Почему Руан? Точно, она твоя очаровательная подруга детства, и никому и никогда не забрать у неё этот гордый титул. Руан любит, когда её гладят по голове, и любит гладить других сама. Как-то раз она даже подарила тебе невероятно коварную идею для подкатов к одноклассницам: просто берешь и пускаешь слух, что у тебя череп неправильной формы. Ты последовал этому странному и неоднозначному совету исключительно по зову ироничности (тм), но всё прошло куда лучше, чем шептали опасения.
— Ты всегда готова поддержать друга: и разве я могу встретить отказом такое щедрое предложение?
— Предложение? — переспрашивает Леви, осознавая, что ты имеешь в виду.
— И это не единственный случай; ранее, ты подарила мне такой искусный, умелый массаж щупальцами, что я просто обязан достойно отплатить.
— Эм, честно, совсем не ну... Хорошо, если тебе этого хочется, — застенчиво улыбается дочь морей, на удивление тихая. Вот что делает с людьми сонливость: она превращает их в М.О.Э. (расшифровку этой аббревиатуры оставим на потом; пока, просто запишем её в словарь, следующей строкой под ВШМ).
[Леви: Очки Любви + 1]
«И мне действительно этого хочется,» — мысленно хмыкаешь ты, опускаясь на колено перед недоумевающей девочкой; твои доброжелательность и похвала придали ей энергии, и жёлтоглазка сидит прямо, с уверенностью в спине, не пытается ненароком никуда утечь. Нужно укрепить позиции!
— Слышала ли ты, Леви, о людях, умудряющихся спать, пока им делают массаж ног?
— Не слышала, — кивает девушка, а ты любуешься смущённой красотой её ступней, аккуратных и изящных, но с подстриженными в особом небрежном озорстве ногтями. Ноги — объективно лучшая часть девушки после, разве что, милого лица; но лицо легко украсить радостной улыбкой (или просто косметикой), и только через ножки удаётся познать настоящее великолепие желанной подруги, через созерцание их стройной, соблазнительной линии, через наслаждение особой нежностью бёдер, поистине сладкой со внутренней стороны, вызывающей и уверенной со внешней. А что может быть прекраснее коленок, таких твердых и звонких, одновременно прячущих позади себя особую мягкость?, — интересно, какова она на вкус? Мышцы голеней особенно упруги, их на удивление приятно гладить, милее же худых, острых щиколоток нет ничего. Древние греки выделяли четыре типа любви; на последнем же (до кончины Города) комикете некий художник выпустил настоящую монографию о сорока восьми различных способах почитания ножек во всех их прелестях. В небе, на крыше трамвая восседает милая девушка, её ножка, заточенная в кожаные сандалии, чуть приподнята и переливается капельками пота. Выше, ветер развевает её юбку, но какое кому до этого дело?
— Такая чистая, — шепчешь ты, одной рукой подхватывая ступню подруги за нежную кожу между пяткой и пальчиками, которую так весело щекотать. Другую же руку ты опускаешь на верхнюю сторону стопы, нежно, ритмично её поглаживая от самой голени вниз до конца.
— Я же искупалась в пруду! — в возмущенном волнении заявляет Леви, предоставившая тебе полную власть над её ножками, нисколько не желающая вырываться, уже готовая забыться в наслаждении. И ты ей с радостью поможешь.
Леви: [Очки Любви + 1]
Характер ласок меняется: теперь, ты удерживаешь стопу подруги рукой сверху, поглаживая и легонько царапая ступню (от чего Леви так и влечёт извиваться с довольным хихиканьем), от свода до подушечки и обратно; к пальцам, сжимающимся в ритмичной, завораживающей манере, возбужденным волнением, ты обращаешься не сразу, сполна наслаждаясь прелюдией и загорающимся нетерпением подруги. Желтоглазка наконец-то полностью расслабляется, с её лица пропадает тень застенчивости, а губы улыбаются в благодарном блаженстве. На мгновение ты отводишь пальцы от ступни девочки, сплёвываешь на них, нет, этого недостаточно, — аккуратно облизываешь, стремясь увлажнить как можно большим количеством слюны, с трепетом отмечая необычный, неуловимый привкус, привкус Левиаан. Жёлтые глаза лукаво (и одновременно с вернувшейся робостью смущения) наблюдают за тобой, посасывающим собственные пальцы точно фруктовый лёд; наконец, ты отрываешься и резко, с лёгким нажимом, пробегаешь их кончиками по пальчикам стопы подруги словно по струнам гитары или клавишам пианино, после чего, не медля ни секунды, во имя непредсказуемых неожиданностей продеваешь указательный и средний между пальчиками ног Леви; щедро смоченные, они проходят сквозь щели нежной кожи быстро, с лихим озорством, и девочка взвизгивает от ошеломления. «Бакахентай!!» — по привычке профессионального (почти) озвучивателя хентая мысленно кричишь ты, выпуская стопу дочери морей, взмывая к её коленкам и даря им пламенный поцелуй, каждой свой. Серые щёки горят диким огнём, а губы пытаются что-то произнести; не успевают. Ты заточаешь Леви в широкие объятия, увлекая её вниз, на нагретую вами землю, и как можно более нежно, чтобы не причинить никакой ненужной боли, припадаешь клыками к её шее.
Леви: [Очки Любви + 2]
Леви: [Радость + 2], [Увлечённость + 1]
Ты: [Радость + 1], [Увлечённость + 1], [ХП + 4]
Леви: [Очки Любви + 2]
Леви: [Радость + 2], [Увлечённость + 1]
Ты: [Радость + 1], [Увлечённость + 1], [ХП + 4]
Такими темпами тебе скоро ник нужно будет менять на fap-fap.
>угадайте кто
М'Алайз?
>спойлер
В какой разврат мы катимся! Это, определенно, поражает.
>М'Алайз?
Бинго! И в качестве небольшой награды за прозорливость: М'Алайз: [Очки Любви + 1] в дополнение к стартовым.
Как избавиться от мысли, которую не можешь подумать?
Стоит крови, странной, алоголубой, сотканной двумя отказывающимися перемешиваться ручейками, оросить твоё раздражённое жаждой горло, как некий причудливый ментальный образ деловито собирается в сознании. Он определенно намеревается быть мыслью о чём-то, неважно, о чём именно, и что-то идёт не так. Любому действию предшествует желание его совершить, и уже в момент намерения субъект во всех необходимых деталях представляет процесс реализации появившейся интенции, после чего остаётся только произвести необходимую физическую манипуляцию; последний этап зачастую отбрасывают, если рассматривается действие ментальное, и всё-таки подобная вольность ошибочна: между причиной-намерением и совершенной-операцией-результатом располагается нечто неявное ненулевой протяжённости, не способное быть сведенным в угоду физикалистам к потоку информации по нейронам (что уже подмена понятий: само возбуждение нервной ткани происходит на заключающем третьем этапе, и никак не ранее). Лезвие парагильотины оперативно опускается на твой череп, разламывает его на мелкие щепки, разрубает готовую возникнуть мысль напополам в процессе её рождения: намерение подумать её больше не соотносится с ней самой и при этом не может никуда исчезнуть из твоего сознания, не выполнив свою заветное предназначение.
Ты обнаруживаешь себя в безвременной вечности, очарованный идеей, упорно продолжающей заведомо обречённые на провал попытки реализоваться, блокирующей принципиальную возможность зарождения других мыслей (какая непродуманная однозадачность сознания!), лишённый способности объективировать воспринимаемую органами чувств информацию, потому, зато, спасённый от осознания происходящего и его неминуемого первоужаса. Особый страх возбуждает нечто недоступное постижению, а значит, высший трепет вызовет сама антагония мышления, — и ты от него спасён. Мысль как любая форма существования может быть определена лишь в её противопоставлении другими себе подобным, а за их отсутствием и не рассматривается вовсе; значит, на данный момент тебя, пойманного в петле рассудка, не существует; причина не влечёт следствия, и основное отношение бытия обращено бессмыслицей.
Наконец, — спустя некий промежуток времени, чью блеклую тень тебе постепенно удаётся уловить как бы краем глаза, — желание новой мысли, параллельное уже упрямо существующему, робко пробивается где-то на периферии сознания, означая долгожданное возвращение привычного уклада бытия. Тебе вновь удаётся думать, воспринимать наблюдаемый мир, но сладкое очарование потерянной идеи, никогда тебе не принадлежавшей и одновременно дразнящей вот-вот появиться в кармане, продолжает манить в своём не знающем усталости упорстве жить. Пренеприятнейшее ощущение, усложняющее работу соображалки; остаётся надеяться, что оно как-то исчезнет само по себе.
Ты: [Собранность - 4] (до конца дня)
Ты: [Усталость + 2]
— Из твоей крови можно приготовить чудесные нейролептики, — шепчешь ты Леви, медленно отрываясь от горла девушки. — Правда, они будут работать несколько хаотично.
За дни, проведенные в плену нерожденной идеи, в реальном мире прошли лишь считанные мгновения; дочь морей лежит на спине словно довольный кот, лукаво улыбаясь тебе, и руки девушки успели обнять тебя за спину, неспешно её поглаживают. Леви, кажется, даже и не заметила, что происходило с тобой, настолько увлечённая наслаждением; и это хорошо: твоей подруге не нужно понапрасну волноваться, тем более, что она может счесть себя ответственной за случившуюся нелепость. Ни в коем случае! А вот то, что дочь морей нисколько не торопится возмущаться крайне недвусмысленным положением ваших тел, уже ай-яй-яй. Ты спешно вырываешься из объятий желтоглазки и поднимаешься на ноги, что даётся не так-то просто из-за этой надоедливой помехи в сознании. Она же пройдёт, да? Больше так не рисковать, главное. Или наоборот — интересно, что произойдёт, если ты выпьешь ещё крови девочки?
— Какой-то странный комплимент, — невинно хмыкает веснушчатая подруга, уютно устроившись на полу пещеры. — Но ты и вправду хорош! Я вновь полна сил и энергии. Долой сонливость! Даёшь приключения! Ура!
Ты ободряешь радостную девочку лёгкой улыбкой; она такая милая в своём шумном жизнелюбии.
— Пойду разбужу Белруаз. Леви, грядёт время военного совета.
— Военного совета? Звучит классно!
— По вопросам приключенствования, — в ответ на это, Леви показывает тебе большой палец и сообщает, какой из двух проходов ведёт к «комнате» демонодевочки.
Голубоглазка уже не спит; укутавшись в лёгкий плед, исполнительный заместитель лидера отряда наслаждается ленивой неспешностью утра, пусть оно отныне и выпадает на закат солнца. Туман воспоминаний об увиденных снах, приятных и радостных, обволакивает глаза девочки; ей довелось вернуться на жаркую родину и даже повстречать там какую-то знаменитость, то ли музыканта, то ли супергероя, причём лицо этого известнейшего человека было на удивление непримечательным и так и норовило выскользнуть из памяти. Забавно, не правда ли? Такими и должны быть сны, довольно зевает Белруаз, с некоторым сожалением выбираясь из-под уютного пледа (ещё немного, и она уснёт опять, что определенно обратит в ничто так хорошо работающий хитрый план), начиная наряжаться, — сказочными, лишёнными всяких странных мрачностей, свободными от нечестивого воздействия ауры рыбодевочки. Минутку. Если её проклятие не поразило саму демонодевочку, значит, под него мог попасть кто-либо ещё?
«Да ну, бред какой-то: расстояние между отсеками пещерами достаточно большое,» — заключает красноволоска, позируя перед большим напольным зеркалом, гордостью мародёра. Тёмная юбка до колен, колготки и красный свитер. Да, пойдёт. Но форма горничной лучше, и девочка надевает её. Хватит валяться, пора прогуляться, например, поинтересоваться у Леви, как протекает рыбалка. И чего ей не спится? А в самых, так сказать, дверях Белруаз натыкается на ещё одну сонную душу.
— При~ивет! — улыбается твоя подруга, кажется, готовая броситься в объятия; некоторая рассеянность твоего взгляда заставляет её встревоженно склонить голову. — Всё в порядке? Ритуал точно-точно прошёл хорошо?
— Точно-точно, — киваешь ты, еле сдерживая радостную усмешку. — Гляжу, вы с Леви благополучно управились с проблемами Карнавала. Молодцы!
— А как тебе наше новое убежище? — вкрадчиво спрашивает Белруаз, сияющая и в то же время прекрасно понимающая, что похвалы много не бывает. — Разве оно не прекрасно? А как тебе твой кабинет? Мы его обставляли весь день!
— Просто восхитительно! К слову, что это вообще за пещера?
В ответ девочка звонко смеётся.
— Понятия не имею! Как-то мы ходили сюда на экскурсию с родителями, давно, я тогда была совсем маленькой. Поразительное место! И, главное, никто о нём и не подозревает, идеальное место для секретной базы!
Белруаз чуть нахмуривается.
— На самом деле, не такое секретное: о нём знают фокусник и тот грустный парень с двумя куклами. А, ещё и та странная особа, приволокшаяся за мистером Азомбруа.
Стоит крови, странной, алоголубой, сотканной двумя отказывающимися перемешиваться ручейками, оросить твоё раздражённое жаждой горло, как некий причудливый ментальный образ деловито собирается в сознании. Он определенно намеревается быть мыслью о чём-то, неважно, о чём именно, и что-то идёт не так. Любому действию предшествует желание его совершить, и уже в момент намерения субъект во всех необходимых деталях представляет процесс реализации появившейся интенции, после чего остаётся только произвести необходимую физическую манипуляцию; последний этап зачастую отбрасывают, если рассматривается действие ментальное, и всё-таки подобная вольность ошибочна: между причиной-намерением и совершенной-операцией-результатом располагается нечто неявное ненулевой протяжённости, не способное быть сведенным в угоду физикалистам к потоку информации по нейронам (что уже подмена понятий: само возбуждение нервной ткани происходит на заключающем третьем этапе, и никак не ранее). Лезвие парагильотины оперативно опускается на твой череп, разламывает его на мелкие щепки, разрубает готовую возникнуть мысль напополам в процессе её рождения: намерение подумать её больше не соотносится с ней самой и при этом не может никуда исчезнуть из твоего сознания, не выполнив свою заветное предназначение.
Ты обнаруживаешь себя в безвременной вечности, очарованный идеей, упорно продолжающей заведомо обречённые на провал попытки реализоваться, блокирующей принципиальную возможность зарождения других мыслей (какая непродуманная однозадачность сознания!), лишённый способности объективировать воспринимаемую органами чувств информацию, потому, зато, спасённый от осознания происходящего и его неминуемого первоужаса. Особый страх возбуждает нечто недоступное постижению, а значит, высший трепет вызовет сама антагония мышления, — и ты от него спасён. Мысль как любая форма существования может быть определена лишь в её противопоставлении другими себе подобным, а за их отсутствием и не рассматривается вовсе; значит, на данный момент тебя, пойманного в петле рассудка, не существует; причина не влечёт следствия, и основное отношение бытия обращено бессмыслицей.
Наконец, — спустя некий промежуток времени, чью блеклую тень тебе постепенно удаётся уловить как бы краем глаза, — желание новой мысли, параллельное уже упрямо существующему, робко пробивается где-то на периферии сознания, означая долгожданное возвращение привычного уклада бытия. Тебе вновь удаётся думать, воспринимать наблюдаемый мир, но сладкое очарование потерянной идеи, никогда тебе не принадлежавшей и одновременно дразнящей вот-вот появиться в кармане, продолжает манить в своём не знающем усталости упорстве жить. Пренеприятнейшее ощущение, усложняющее работу соображалки; остаётся надеяться, что оно как-то исчезнет само по себе.
Ты: [Собранность - 4] (до конца дня)
Ты: [Усталость + 2]
— Из твоей крови можно приготовить чудесные нейролептики, — шепчешь ты Леви, медленно отрываясь от горла девушки. — Правда, они будут работать несколько хаотично.
За дни, проведенные в плену нерожденной идеи, в реальном мире прошли лишь считанные мгновения; дочь морей лежит на спине словно довольный кот, лукаво улыбаясь тебе, и руки девушки успели обнять тебя за спину, неспешно её поглаживают. Леви, кажется, даже и не заметила, что происходило с тобой, настолько увлечённая наслаждением; и это хорошо: твоей подруге не нужно понапрасну волноваться, тем более, что она может счесть себя ответственной за случившуюся нелепость. Ни в коем случае! А вот то, что дочь морей нисколько не торопится возмущаться крайне недвусмысленным положением ваших тел, уже ай-яй-яй. Ты спешно вырываешься из объятий желтоглазки и поднимаешься на ноги, что даётся не так-то просто из-за этой надоедливой помехи в сознании. Она же пройдёт, да? Больше так не рисковать, главное. Или наоборот — интересно, что произойдёт, если ты выпьешь ещё крови девочки?
— Какой-то странный комплимент, — невинно хмыкает веснушчатая подруга, уютно устроившись на полу пещеры. — Но ты и вправду хорош! Я вновь полна сил и энергии. Долой сонливость! Даёшь приключения! Ура!
Ты ободряешь радостную девочку лёгкой улыбкой; она такая милая в своём шумном жизнелюбии.
— Пойду разбужу Белруаз. Леви, грядёт время военного совета.
— Военного совета? Звучит классно!
— По вопросам приключенствования, — в ответ на это, Леви показывает тебе большой палец и сообщает, какой из двух проходов ведёт к «комнате» демонодевочки.
Голубоглазка уже не спит; укутавшись в лёгкий плед, исполнительный заместитель лидера отряда наслаждается ленивой неспешностью утра, пусть оно отныне и выпадает на закат солнца. Туман воспоминаний об увиденных снах, приятных и радостных, обволакивает глаза девочки; ей довелось вернуться на жаркую родину и даже повстречать там какую-то знаменитость, то ли музыканта, то ли супергероя, причём лицо этого известнейшего человека было на удивление непримечательным и так и норовило выскользнуть из памяти. Забавно, не правда ли? Такими и должны быть сны, довольно зевает Белруаз, с некоторым сожалением выбираясь из-под уютного пледа (ещё немного, и она уснёт опять, что определенно обратит в ничто так хорошо работающий хитрый план), начиная наряжаться, — сказочными, лишёнными всяких странных мрачностей, свободными от нечестивого воздействия ауры рыбодевочки. Минутку. Если её проклятие не поразило саму демонодевочку, значит, под него мог попасть кто-либо ещё?
«Да ну, бред какой-то: расстояние между отсеками пещерами достаточно большое,» — заключает красноволоска, позируя перед большим напольным зеркалом, гордостью мародёра. Тёмная юбка до колен, колготки и красный свитер. Да, пойдёт. Но форма горничной лучше, и девочка надевает её. Хватит валяться, пора прогуляться, например, поинтересоваться у Леви, как протекает рыбалка. И чего ей не спится? А в самых, так сказать, дверях Белруаз натыкается на ещё одну сонную душу.
— При~ивет! — улыбается твоя подруга, кажется, готовая броситься в объятия; некоторая рассеянность твоего взгляда заставляет её встревоженно склонить голову. — Всё в порядке? Ритуал точно-точно прошёл хорошо?
— Точно-точно, — киваешь ты, еле сдерживая радостную усмешку. — Гляжу, вы с Леви благополучно управились с проблемами Карнавала. Молодцы!
— А как тебе наше новое убежище? — вкрадчиво спрашивает Белруаз, сияющая и в то же время прекрасно понимающая, что похвалы много не бывает. — Разве оно не прекрасно? А как тебе твой кабинет? Мы его обставляли весь день!
— Просто восхитительно! К слову, что это вообще за пещера?
В ответ девочка звонко смеётся.
— Понятия не имею! Как-то мы ходили сюда на экскурсию с родителями, давно, я тогда была совсем маленькой. Поразительное место! И, главное, никто о нём и не подозревает, идеальное место для секретной базы!
Белруаз чуть нахмуривается.
— На самом деле, не такое секретное: о нём знают фокусник и тот грустный парень с двумя куклами. А, ещё и та странная особа, приволокшаяся за мистером Азомбруа.
— Странная особа? — Леви говорила что-то такое, припоминаешь ты. — Звучит любопытно.
— О, дай угадаю. Любопытно, потому что это девочка? — голубоглазка ныряет к твоей груди, оказываясь неожиданно близко, сияя довольным ехидством. — Знаешь, у тебя даже есть шанс. Её вроде как заводит вампирская тематика, она даже пробралась к тебе в кабинет, выболтав у Леви про ритуал обращения, попутно разглагольствуя про порочный дождливый декаданс, готическую трагедию и неумолимую руку рока. Забавно, не правда ли... Эм, почему ты т-так странно смотришь?
— Эта особа, — отрешённо взираешь ты прямо в голубые глаза. — Она случаем не представлялась?
— Представлялась, — смущённое кивает Белруаз. — Её зовут Джейн.
Джейн?
А, точно. Конспираторы конспираторят.
— Добрый вечер, Элиза, — вежливо приветствуешь ты девушку, найденную в гостевой комнате, одерживая победу над желанием пошутить про миссионерскую поездку в тропики. Догадка подтвердились; за простым деревянным столом, поодаль от внимательного и пристального взгляда Азомбруа, на чьём плече восседает знакомая летучая мышь, располагается хмурая особа бледной кожи и коротких чёрных волос, блестящих, словно обработанных специальным средством, причём одна прядь у виска выкрашена в мягкий, невесомый голубой во имя загадочного символизма.
Лицом гостья напоминает ворону, и виной этому длинноватый нос крючком; у левой скулы тёмная родинка. Глаза у посетительницы тёмно-синие, а на деле карие, — ты прекрасно знаешь, что кто-то носит линзы при идеальном зрении, исключительно из эстетических соображений. А чтобы не возникали ненужные подозрения, М'Алайз хитро шифруется и часто надевает очки-нулёвки: во-первых, стильная толстая оправа, во-вторых, если кто и подметит тонкость линзы, то о коварстве двойного дна даже не подумает. По крайней мере, так объясняет сама поэтесса, щеголяющая сейчас чёрным женским пиджаком поверх белой рубашки с бабочкой.
— Позвольте поправить ваши слова, — заявляет М'Алайз. — Ни капли доброты нам не найти в угрюмом часе, что позабыл надежду, веру и любовь, и призрак друга моего, пропавшего в ночи бесследно, блуждает в сумерках бесцельно, не зная уготовленных грехов.
— Каких грехов? — с интересом переспрашиваешь ты. Ворона задумчиво смотрит на тебя.
— Грехов, которые и не вообразит моя пропащая душа, грехов, что устилают путь к обрыву, грехов, что не познают наказания, грехов, особенно приятных телу.
— Это я с восторгом и завистью отзываюсь о твоих успехах, — хмыкает М'Алайз, игриво хлопая в ладони. — Те две девушки называли тебя своим лидером... Какая, должно быть, услада!
— Лидер? — фыркает Кармина. — Их лидер — всего лишь мой покорный слуга.
Поэтесса хлопает ещё громче.
— Даже так! И это обстоятельство только усиляет мой трепет: мой воспитанник? Слуга у настоящей девы-вампира? Одно осознание этой истины наполняет моё тёмное сердце удовлетворением и восхищением. Ничего нет приятнее, чем успех ученика в деле, которое не под силу самому учителю.
— Минутку, — недоумевает Кармина. — Вы мечтаете прислуживать девочке? Но почему? Вы настолько не любите мужчин?
Азомбруа сохраняет стоическое спокойствие, и лишь кивает тебе в знак приветствия, одним взглядом сообщая, что чувствует себя крайне сложно в присутствии этой особы и всеми силами старается избежать участия в дискуссии.
— Мужчин? Они чудесны! А я говорю о красоте женственности... более того, о красоте юности!
— Учитель? Воспитанник? — заинтересованная Леви тыкает тебя в спину.
— Всё не так плохо, — шепчешь в ответ ты. — Элиза подрабатывала репетитором, и мы с Руан к ней ходили. Она немножко себе на уме, но хороший друг, это точно. Лучше скажи, с чего ты её назвала спокойной и расслабленной? Меня сперва запутала.
— Ну так. Я её назвала мрачной, а она улыбнулась и сказала, что это лирическая тоска, предписанная профессией.
Предписанная профессией? Да, М'Алайз, какая она и есть.
---------------------------------------------------------------------------
М'Алайз — филолог, поэтесса, актриса, драматург. Выбери любые два пункта, чтобы объяснить её сложности в личной жизни.
Доминирующее настроение: Печаль.
Доминирующее настроение: Доброжелательность.
Радость/Печаль: -2/+2
Доброжелательность/Злость: +2/-2
Самоуверенность/Виноватость: -1/+1
Увлечённость/Усталость: -1/+1
Пылкость: 6
Выносливость: 2
Харизма: 5
Сосредоточенность: 5
Ловкость: 6
Интеллект: 4
Уникальные навыки:
1) Поднятый Занавес.
Талантлива та актриса, что с невозмутимой лёгкостью исполнит любую роль; велик тот драматург, чьи герои живут собственными судьбами. К добру или к худу, увлечения М'Алайз немного размыли её внутреннюю цельность, и поэтесса характеризуется одновременно двумя доминирующими настроениями, получая и преимущества, и недостатки каждого из них.
2) Кессация.
Атаки М'Алайз повреждают нити, которыми к полотну мироздания пришиты судьбы любых живых созданий, тем самым последовательно отторгая её цели от реальности. Каждая успешная атака холодным оружием навешивает на жертву дебафф в [Собранность - 1], аккумулирующиеся и исчезающие по одному в сутки; причём, за каждую единицу значения временного штрафа на собранность жертвы (в том числе и от других источников) М'Алайз наносит на одну единицу урона больше.
Живые существа, чья смерть наступает от удара М'Алайз, стираются со страниц вселенной вместе со всеми воспоминаниями об их существовании.
Инвентарь: складной нож-бритва. Странное оружие, предположительно, купленное кому-то в подарок и так и не врученное. Лезвие не раскрывается полностью, максимум образуя угол в 135 градусов от рукояти, по форме неспешно сужающаяся от основания трапеция. Наносит 1d4 режущего урона с кровотечением, но требует непривычного угла удара, что добавляет штраф (- 1) к результатам бросков на точность.
Очки Любви: 5.
---------------------------------------------------------------------------
— О, дай угадаю. Любопытно, потому что это девочка? — голубоглазка ныряет к твоей груди, оказываясь неожиданно близко, сияя довольным ехидством. — Знаешь, у тебя даже есть шанс. Её вроде как заводит вампирская тематика, она даже пробралась к тебе в кабинет, выболтав у Леви про ритуал обращения, попутно разглагольствуя про порочный дождливый декаданс, готическую трагедию и неумолимую руку рока. Забавно, не правда ли... Эм, почему ты т-так странно смотришь?
— Эта особа, — отрешённо взираешь ты прямо в голубые глаза. — Она случаем не представлялась?
— Представлялась, — смущённое кивает Белруаз. — Её зовут Джейн.
Джейн?
А, точно. Конспираторы конспираторят.
— Добрый вечер, Элиза, — вежливо приветствуешь ты девушку, найденную в гостевой комнате, одерживая победу над желанием пошутить про миссионерскую поездку в тропики. Догадка подтвердились; за простым деревянным столом, поодаль от внимательного и пристального взгляда Азомбруа, на чьём плече восседает знакомая летучая мышь, располагается хмурая особа бледной кожи и коротких чёрных волос, блестящих, словно обработанных специальным средством, причём одна прядь у виска выкрашена в мягкий, невесомый голубой во имя загадочного символизма.
Лицом гостья напоминает ворону, и виной этому длинноватый нос крючком; у левой скулы тёмная родинка. Глаза у посетительницы тёмно-синие, а на деле карие, — ты прекрасно знаешь, что кто-то носит линзы при идеальном зрении, исключительно из эстетических соображений. А чтобы не возникали ненужные подозрения, М'Алайз хитро шифруется и часто надевает очки-нулёвки: во-первых, стильная толстая оправа, во-вторых, если кто и подметит тонкость линзы, то о коварстве двойного дна даже не подумает. По крайней мере, так объясняет сама поэтесса, щеголяющая сейчас чёрным женским пиджаком поверх белой рубашки с бабочкой.
— Позвольте поправить ваши слова, — заявляет М'Алайз. — Ни капли доброты нам не найти в угрюмом часе, что позабыл надежду, веру и любовь, и призрак друга моего, пропавшего в ночи бесследно, блуждает в сумерках бесцельно, не зная уготовленных грехов.
— Каких грехов? — с интересом переспрашиваешь ты. Ворона задумчиво смотрит на тебя.
— Грехов, которые и не вообразит моя пропащая душа, грехов, что устилают путь к обрыву, грехов, что не познают наказания, грехов, особенно приятных телу.
— Это я с восторгом и завистью отзываюсь о твоих успехах, — хмыкает М'Алайз, игриво хлопая в ладони. — Те две девушки называли тебя своим лидером... Какая, должно быть, услада!
— Лидер? — фыркает Кармина. — Их лидер — всего лишь мой покорный слуга.
Поэтесса хлопает ещё громче.
— Даже так! И это обстоятельство только усиляет мой трепет: мой воспитанник? Слуга у настоящей девы-вампира? Одно осознание этой истины наполняет моё тёмное сердце удовлетворением и восхищением. Ничего нет приятнее, чем успех ученика в деле, которое не под силу самому учителю.
— Минутку, — недоумевает Кармина. — Вы мечтаете прислуживать девочке? Но почему? Вы настолько не любите мужчин?
Азомбруа сохраняет стоическое спокойствие, и лишь кивает тебе в знак приветствия, одним взглядом сообщая, что чувствует себя крайне сложно в присутствии этой особы и всеми силами старается избежать участия в дискуссии.
— Мужчин? Они чудесны! А я говорю о красоте женственности... более того, о красоте юности!
— Учитель? Воспитанник? — заинтересованная Леви тыкает тебя в спину.
— Всё не так плохо, — шепчешь в ответ ты. — Элиза подрабатывала репетитором, и мы с Руан к ней ходили. Она немножко себе на уме, но хороший друг, это точно. Лучше скажи, с чего ты её назвала спокойной и расслабленной? Меня сперва запутала.
— Ну так. Я её назвала мрачной, а она улыбнулась и сказала, что это лирическая тоска, предписанная профессией.
Предписанная профессией? Да, М'Алайз, какая она и есть.
---------------------------------------------------------------------------
М'Алайз — филолог, поэтесса, актриса, драматург. Выбери любые два пункта, чтобы объяснить её сложности в личной жизни.
Доминирующее настроение: Печаль.
Доминирующее настроение: Доброжелательность.
Радость/Печаль: -2/+2
Доброжелательность/Злость: +2/-2
Самоуверенность/Виноватость: -1/+1
Увлечённость/Усталость: -1/+1
Пылкость: 6
Выносливость: 2
Харизма: 5
Сосредоточенность: 5
Ловкость: 6
Интеллект: 4
Уникальные навыки:
1) Поднятый Занавес.
Талантлива та актриса, что с невозмутимой лёгкостью исполнит любую роль; велик тот драматург, чьи герои живут собственными судьбами. К добру или к худу, увлечения М'Алайз немного размыли её внутреннюю цельность, и поэтесса характеризуется одновременно двумя доминирующими настроениями, получая и преимущества, и недостатки каждого из них.
2) Кессация.
Атаки М'Алайз повреждают нити, которыми к полотну мироздания пришиты судьбы любых живых созданий, тем самым последовательно отторгая её цели от реальности. Каждая успешная атака холодным оружием навешивает на жертву дебафф в [Собранность - 1], аккумулирующиеся и исчезающие по одному в сутки; причём, за каждую единицу значения временного штрафа на собранность жертвы (в том числе и от других источников) М'Алайз наносит на одну единицу урона больше.
Живые существа, чья смерть наступает от удара М'Алайз, стираются со страниц вселенной вместе со всеми воспоминаниями об их существовании.
Инвентарь: складной нож-бритва. Странное оружие, предположительно, купленное кому-то в подарок и так и не врученное. Лезвие не раскрывается полностью, максимум образуя угол в 135 градусов от рукояти, по форме неспешно сужающаяся от основания трапеция. Наносит 1d4 режущего урона с кровотечением, но требует непривычного угла удара, что добавляет штраф (- 1) к результатам бросков на точность.
Очки Любви: 5.
---------------------------------------------------------------------------
— А теперь! — М'Алайз поднимает палец к своду пещеры. — Гостеприимство проклятых ночью поражает; и как бы рада я ни была узнать, что они в тайне пережили конец Города, заточение начинает немного утомлять. Позвольте, я здесь уже около суток!
— Около суток? — вскрикиваешь ты, поворачиваясь к фокуснику.
— Под наблюдение я поместил её несколько часов назад, — спокойно констатирует Азомбруа. — Приведена же сюда уважаемая леди была, в самом деле, прошлой ночью, и исключительно с её собственного согласия.
Глаза Элизы расцветают в мечтательности.
— Наслаждаясь прогулкой под луной, я повстречала джентльмена в причудливом плаще и охотно последовала за ним, тронутая словами отчаянной гордости о голодающих вампирах, которых некому накормить.
— Прошу, воспринимайте слова уважаемой леди с нужной долей скепсиса, — раздраженно отзывается бывший директор карнавала, чья маска отрешенной невозмутимости треснула на упоминании «слов отчаянной гордости».
— Но вместо захватывающего дух роскошна особняка меня привели в какую-то пещеру. Позвольте! Никогда не любила поэтов, пишущих о природе, и не намерена любоваться её чудесами. Волшебные пещеры? Что может быть лучше творений человеческого гения, человеческого чувства? А когда я, охваченная любопытством, забрела в заповедную комнату тёмной обители, меня хватают за руки и спешно уводят. Что за, простите, неуважение?
— Так что, выход может быть только один, — М'Алайз выхватывает из кармана строгих брюк знакомую бритву, сбрасывает пиджак, деловито закатывает рукав рубашки и прислоняет лезвие к вене. Из-за особенностей острия оно может порезать только поперёк. — Мой ученик! Быть может, такова моя судьба, — остаться в укромном уголке истории эпизодическим персонажем. Одно мгновенье; всё не так! Что же, я погибну здесь, и умру достойно, в своём трагическом конце изобличив твоё паденье. О Дориан, я твой Бэзил!
«Понятно, почему Элиза понравилась Леви,» — хмыкаешь ты.
— Мне вы почему-то дали поесть нормально, — настороженно отмечает твоя старшая сестра. Разве она не особенно завораживающая в своей милой наивности? Твоё потерявшееся дыхание захватывает трепет благоговения. — Не верь ей, слуга.
— Я же не могу угрожать самоубийством летучей мыши. Летучей мыши с таким приятным юным голоском, — пожимает плечами поэтесса.
— Не надо самоубийств, — взывает к ней обеспокоенная Леви. — Жизнь такая прекрасная! Мой друг хороший человек и особенно нежен в своём питании, так что всё будет хорошо.
«Как хорошо, что Белруаз осталась где-то позади!» — спохватываешься ты, еле сдерживая порыв схватиться за волосы. Леви, ну зачем ты такая болтливая? И зачем ты ввинчиваешь палец в мою спи-ину?
Ты разворачиваешься. Видишь ехидную ухмылку треугольных зубов. Разворачиваешься обратно.
Берлуаз: [Очки Любви - 1]
— Аккуратные столовые манеры действительно важны, — пропевает демонодевочка, вытаскивая на свет мерцающих стен пещеры знакомый нож. — Особенное внимание следует уделять использованию вилок и ножей. Нужно быть с ними особенно нежными. Вилка или нож, гошюджин-сама?
— Не нужно делать отсылок к яойным играм! — вдруг возмущается жёлтоглазка. — Мы другой жанр!
— Не нужно выталкивать меня со сцены! — вторит ей М'Алайз. — Оператор! Куда ты переключаешь свет? Я тут, позволю заметить, совершаю самоубийство!
М'Алайз: [ХП - 1]
— В знак серьёзности моих намерений, — кивает актриса, поймав твой задумчивый и заинтересованный взгляд.
— Добавь линию про «я умру, и меня никто не вспомнит», — подсказываешь ты. М'Алайз всхлипывает.
— Я умру, и никто меня не вспомнит. О, кессация!
Азомбруа лишь наблюдает за происходящим с надменной усмешкой. Ещё бы. За двести лет затворничества господин фокусник совершенно отстал от жизни и понятия не имеет, что такое яойные игры.
— Элиз, а чего ты пытаешься добиться? — уточняешь ты, сообразив, что что-то упускаешь.
Ворона замирает.
— Мотивация — это мем ньюфагов, — авторитетно заявляет она. — Понимаешь, её важность суперфисиальна и выдумана критиками, которые не способны понять настоящей эмоциональности происходящего, а потому отчаянно желают докопаться хоть к чему-то. Скучные люди! Я живу так, как хочу, и мне нужно ни для чего никаких причин!
— Эм, а вообще, я вроде как изъявляю желание спокойно уйти и подышать свежим воздухом, — несколько растерянно признаётся М'Алайз. — С другой стороны, ты вроде как уже перекусил (палец Белруаз возобновляет веселое бурение твоей спины) и даже не впадаешь в безумие от вида моей крови, так что я решительно не могу понять, что я тут делаю.
— Уважаемая леди! — торжественно произносит Азомбруа. — Позвольте принести глубочайшие извинения за неподобающее обращение. Спешу вас заверить, что вы абсолютно свободны, а воздух улицы на удивление чист.
— Уже уходишь? — любопытствуешь ты. — Быстро ты. Мы же ничего не успели обсудить, Элиз.
— Ну, если тебя что-то интересует, — актриса убирает бритву, накидывает обратно пиджак. — Я подожду у входа в пещеру.
И исчезает.
— Я пока подожду здесь, — вздыхает Азомбруа. — Пару часов. Пока она точно не уйдёт полностью, — иначе же ещё навяжется на мою ночную охоту. А, молодой человек, да, моя дочь уже убедила отпустить её в самостоятельное плаванье вместе с вами. Не чувствую сил произнести церемониальное слово, просто попрошу вас не подвергать её излишней опасности. Благодарю.
— И если вам нужна особая консультация по новому состоянию, — а к Кармине вы уже обратились, — не стесняйтесь подходить. Я ещё не наметил надёжного убежища на дневное время суток, но, когда найду, не замедлю о нём сообщить. На всякий случай.
— Итак, отряд, — сразу переходишь ты к делу; военный совет открыт, и времени терять попусту нельзя: летние ночи слишком короткие, и солнце встаёт довольно рано. Скорее всего, за одни сутки вы будете успевать сделать меньшее количество дел, чем ранее. — Какие у вас есть идеи о космических путешествиях?
Красноволоска ойкает, определенно пораженная твоей амбициозностью.
— Космических путешествиях?
— Думаю, нам понадобится корабль, — флегматично замечает Леви. — Слушайте, а что насчёт того корабля посреди площади? Ну, в котором живут Сумиё? Он явно не предназначен для плавания по морю. Что, если он вместо этого сконструирован для космических перелетов? Можно будет его одолжить.
— Это будет немного сложно, — вздыхаешь ты, вспомнив про проваленное задание. С другой стороны, это была не такая важная работа, да и чернила потеряли двух своих агентов (и вроде бы не имеют оснований подозревать тебя к причастности к этому). Опять же, ты как-то не очень заинтересован в сотрудничестве с ними — нет ничего обиднее, чем получать пяткой в лоб.
— Около суток? — вскрикиваешь ты, поворачиваясь к фокуснику.
— Под наблюдение я поместил её несколько часов назад, — спокойно констатирует Азомбруа. — Приведена же сюда уважаемая леди была, в самом деле, прошлой ночью, и исключительно с её собственного согласия.
Глаза Элизы расцветают в мечтательности.
— Наслаждаясь прогулкой под луной, я повстречала джентльмена в причудливом плаще и охотно последовала за ним, тронутая словами отчаянной гордости о голодающих вампирах, которых некому накормить.
— Прошу, воспринимайте слова уважаемой леди с нужной долей скепсиса, — раздраженно отзывается бывший директор карнавала, чья маска отрешенной невозмутимости треснула на упоминании «слов отчаянной гордости».
— Но вместо захватывающего дух роскошна особняка меня привели в какую-то пещеру. Позвольте! Никогда не любила поэтов, пишущих о природе, и не намерена любоваться её чудесами. Волшебные пещеры? Что может быть лучше творений человеческого гения, человеческого чувства? А когда я, охваченная любопытством, забрела в заповедную комнату тёмной обители, меня хватают за руки и спешно уводят. Что за, простите, неуважение?
— Так что, выход может быть только один, — М'Алайз выхватывает из кармана строгих брюк знакомую бритву, сбрасывает пиджак, деловито закатывает рукав рубашки и прислоняет лезвие к вене. Из-за особенностей острия оно может порезать только поперёк. — Мой ученик! Быть может, такова моя судьба, — остаться в укромном уголке истории эпизодическим персонажем. Одно мгновенье; всё не так! Что же, я погибну здесь, и умру достойно, в своём трагическом конце изобличив твоё паденье. О Дориан, я твой Бэзил!
«Понятно, почему Элиза понравилась Леви,» — хмыкаешь ты.
— Мне вы почему-то дали поесть нормально, — настороженно отмечает твоя старшая сестра. Разве она не особенно завораживающая в своей милой наивности? Твоё потерявшееся дыхание захватывает трепет благоговения. — Не верь ей, слуга.
— Я же не могу угрожать самоубийством летучей мыши. Летучей мыши с таким приятным юным голоском, — пожимает плечами поэтесса.
— Не надо самоубийств, — взывает к ней обеспокоенная Леви. — Жизнь такая прекрасная! Мой друг хороший человек и особенно нежен в своём питании, так что всё будет хорошо.
«Как хорошо, что Белруаз осталась где-то позади!» — спохватываешься ты, еле сдерживая порыв схватиться за волосы. Леви, ну зачем ты такая болтливая? И зачем ты ввинчиваешь палец в мою спи-ину?
Ты разворачиваешься. Видишь ехидную ухмылку треугольных зубов. Разворачиваешься обратно.
Берлуаз: [Очки Любви - 1]
— Аккуратные столовые манеры действительно важны, — пропевает демонодевочка, вытаскивая на свет мерцающих стен пещеры знакомый нож. — Особенное внимание следует уделять использованию вилок и ножей. Нужно быть с ними особенно нежными. Вилка или нож, гошюджин-сама?
— Не нужно делать отсылок к яойным играм! — вдруг возмущается жёлтоглазка. — Мы другой жанр!
— Не нужно выталкивать меня со сцены! — вторит ей М'Алайз. — Оператор! Куда ты переключаешь свет? Я тут, позволю заметить, совершаю самоубийство!
М'Алайз: [ХП - 1]
— В знак серьёзности моих намерений, — кивает актриса, поймав твой задумчивый и заинтересованный взгляд.
— Добавь линию про «я умру, и меня никто не вспомнит», — подсказываешь ты. М'Алайз всхлипывает.
— Я умру, и никто меня не вспомнит. О, кессация!
Азомбруа лишь наблюдает за происходящим с надменной усмешкой. Ещё бы. За двести лет затворничества господин фокусник совершенно отстал от жизни и понятия не имеет, что такое яойные игры.
— Элиз, а чего ты пытаешься добиться? — уточняешь ты, сообразив, что что-то упускаешь.
Ворона замирает.
— Мотивация — это мем ньюфагов, — авторитетно заявляет она. — Понимаешь, её важность суперфисиальна и выдумана критиками, которые не способны понять настоящей эмоциональности происходящего, а потому отчаянно желают докопаться хоть к чему-то. Скучные люди! Я живу так, как хочу, и мне нужно ни для чего никаких причин!
— Эм, а вообще, я вроде как изъявляю желание спокойно уйти и подышать свежим воздухом, — несколько растерянно признаётся М'Алайз. — С другой стороны, ты вроде как уже перекусил (палец Белруаз возобновляет веселое бурение твоей спины) и даже не впадаешь в безумие от вида моей крови, так что я решительно не могу понять, что я тут делаю.
— Уважаемая леди! — торжественно произносит Азомбруа. — Позвольте принести глубочайшие извинения за неподобающее обращение. Спешу вас заверить, что вы абсолютно свободны, а воздух улицы на удивление чист.
— Уже уходишь? — любопытствуешь ты. — Быстро ты. Мы же ничего не успели обсудить, Элиз.
— Ну, если тебя что-то интересует, — актриса убирает бритву, накидывает обратно пиджак. — Я подожду у входа в пещеру.
И исчезает.
— Я пока подожду здесь, — вздыхает Азомбруа. — Пару часов. Пока она точно не уйдёт полностью, — иначе же ещё навяжется на мою ночную охоту. А, молодой человек, да, моя дочь уже убедила отпустить её в самостоятельное плаванье вместе с вами. Не чувствую сил произнести церемониальное слово, просто попрошу вас не подвергать её излишней опасности. Благодарю.
— И если вам нужна особая консультация по новому состоянию, — а к Кармине вы уже обратились, — не стесняйтесь подходить. Я ещё не наметил надёжного убежища на дневное время суток, но, когда найду, не замедлю о нём сообщить. На всякий случай.
— Итак, отряд, — сразу переходишь ты к делу; военный совет открыт, и времени терять попусту нельзя: летние ночи слишком короткие, и солнце встаёт довольно рано. Скорее всего, за одни сутки вы будете успевать сделать меньшее количество дел, чем ранее. — Какие у вас есть идеи о космических путешествиях?
Красноволоска ойкает, определенно пораженная твоей амбициозностью.
— Космических путешествиях?
— Думаю, нам понадобится корабль, — флегматично замечает Леви. — Слушайте, а что насчёт того корабля посреди площади? Ну, в котором живут Сумиё? Он явно не предназначен для плавания по морю. Что, если он вместо этого сконструирован для космических перелетов? Можно будет его одолжить.
— Это будет немного сложно, — вздыхаешь ты, вспомнив про проваленное задание. С другой стороны, это была не такая важная работа, да и чернила потеряли двух своих агентов (и вроде бы не имеют оснований подозревать тебя к причастности к этому). Опять же, ты как-то не очень заинтересован в сотрудничестве с ними — нет ничего обиднее, чем получать пяткой в лоб.
— В моём мире путешествия на луну осуществляются с помощью гарпий, — сообщает Кармина. — И, по словам слуги, гарпии есть и у вас, только куда-то пропали, причём несколько раньше кончины Города. Нет ли идей, куда именно?
— Только городские легенды, — разводит руками Белруаз.
— Какие именно? — заинтересованно спрашиваешь ты. Никогда о таких не слышал.
— Если вкратце, то где-то на фермерских землях на окраине обитает Барон-на-Палочках. Эй, не надо глупых смешков. Это пугало, причём пугало из знати, объединившее некое число других пугал в вооруженную группировку, которой и управляет. А кто заклятые враги пугал? Правильно, птицы. Гарпии улетели на небеса и не желают возвращаться, зная, какая участь их ждёт.
— Значит, если мы уничтожим короля пугал! — жёлтые глаза дочери морей вспыхивают безграничным энтузиазмом.
— Это если он вообще существует. Сама никогда ни с какими пугалами не сталкивалась. Может, стоит разузнать насчёт них у, например, Руан? Она же вроде как претендует на власть и должна быть осведомлена о прочих группировках.
«Особенно о тех, на которые намекал Винфорд,» — с подозрением вспоминаешь ты. Граждане Города предпочитают свободную жизнь и вовсю наслаждаются исчезновением оков организации. Идейных объединений практически и нет, по сути, только два противоборствующих лагеря Церкви Руан и Империи Чернил; это из тех, что действуют открыто. Тайные группировки? Могут и найтись. Даже образованные пугалами.
— Ещё, мы можем попробовать призвать какого-нибудь могущественного демона, — продолжает Белруаз, настоящий стратег. — Не знаю, как сейчас, после кончины Города, дела обстоят на небесах или в пекле. Контакт с ними пропал.
— Стоп, а что запросит могущественный демон? — тебе не очень-то нравится эта идея.
— Мы не будем просить его, — хмыкает голубоглазка. — Мы понадеемся, что появление тёмной силы высокого уровня привлечёт внимание ангелов. А крылья ангелов прекрасно подходят для полётов в небе, главное — суметь присвоить.
Леви, видимо, тоже немного напряжена данным предложением.
— Какой-то сложный план. А если не сумеем? А если никто не придёт, и демон устроит пандемониум здесь? Или наоборот, мы случайно развяжем полномасштабную войну? Что тогда? А как осуществим призыв?
— Для призыва нам понадобятся хорошие оккультные книги. Другой вопрос, где бы их раздобыть. Хм. Может, поискать в антикварных магазинах? Или музеях? Но вы правы, это довольно странный план.
Белруаз немного удручена. Что поделать, космические путешествия — вещь весьма сложная.
— Нет ли предложений у тебя, слуга? — интересуется Кармина.
— Сперва один вопрос. Как сильно тебя притягивает Луна? Как быстро тебя до неё долетит?
— Я? Сама? Не так уж и быстро. Побоюсь даже предположить. Солнце подпалит раньше. И нет, держаться за меня и лететь не выйдет: вы слишком тяжелые.
— А если я обернусь туманом? И, для удобства транспортировки, помещусь в лампу, как настоящий джинн?
Летучая мышь, восседающая на твоём плече, поражена.
— Это идея, — соглашается она. — Если раздобыть достаточную защиту от солнца, (сгодится даже плотное покрывало), то всё пройдёт отлично.
— Но мы тогда не сможем отправиться с вами, — замечает Леви.
— И как вы планируете возвращаться обратно? — хмурится Белруаз.
«Возвращаться?» — мысленно хмыкаешь ты.
— Да, это проблема, — вздыхает Кармина. — В самом деле, я хочу узнать больше о мире здесь. Слуга! Как насчёт сперва показать мне что-либо из Чуждых Пространств? Они находятся куда ближе.
«Или мне просто надо заманить в гарем изобретателя-тян,» — мысленно заключаешь ты. Другим девочкам, вне сомнений, слышать этого пока не надо. Вот только... Где найти такую изобретатель-тян?
Луна высоко в небе; ночь закончится не скоро. Свобода действий неограничена; пожалуй только, не очень вежливо заявляться в гости к спящим людям, да и многие Чуждые Пространства пустуют ночью. В них не происходит ничего.
Твои действия?
1) Направиться к Азомбруа,
а) Обсудить с ним тонкости вампирского бытия и прочие важные детали. (Условно не тратит времени).
б) Предложить поохотиться вместе. (Кармина останется с главным героем, а вот Леви и Белруаз нужно дать какое-нибудь ответственное задание).
2) Направиться к М'Алайз,
а) Насладиться разговором с ней на указанную тему (Условно не тратит времени).
б) Попросить провести экстренный курс актёрского мастерства (может развить харизму ГГ и девочек).
в) Пригласить М'Алайз на совместные приключения (Опять же, нужно решить вопрос с укомплектацией отряда).
3) Посетить кого-либо из городских знакомых,
а) Винфорд (возможно, у него обнаружатся и Моруока с куклами).
б) Руан (гиноидам спокойный сон не так критичен).
в) Сумиё (разумным чернилам сон вообще неясно, насколько критичен).
в_alt) Под покровом ночи тайком пробраться на корабль Сумиё и исследовать его на предмет интересностей. (А вдруг Левиаан права?)
г) Просто прогуляться по ночным улицам, надеясь на интересные встречи.
4) Посетить какое-либо из Чуждых Пространств,
а) Обсерватория.
б) Океанариум.
в) Когда-то музей паранормального.
г) Казино.
д) Круглосуточная аптека.
е) Заброшенная секретная лаборатория.
ж) Ночной клуб.
з) Здание (бывшего) правительства.
5) Убедить Кармину, что улететь на Луну по одностороннему билету — замечательная идея!
6) Попытаться поймать мимопролетающую инопланетную тарелку.
7) Отправиться на разведку в пригород в поисках загадочных банд пугал.
8) Свой вариант!
Да, отряд вполне можно разделять. Особенно если идём с визитом вежливости к кому-нибудь в Городе. Сперва Винфорду присылают кукол и какого-то эмопаренька, а потом к нему заваливаются с аж тремя девушками, ага. Парень может не оценить. Говорим Леви и Белруаз, что идём к Винфорду, Азомбруа, что пойдём гулять с М'Алайз, Азомбруа на всякий случай забирает дочь, в одиночестве идём бухать с королём пугал!
— Только городские легенды, — разводит руками Белруаз.
— Какие именно? — заинтересованно спрашиваешь ты. Никогда о таких не слышал.
— Если вкратце, то где-то на фермерских землях на окраине обитает Барон-на-Палочках. Эй, не надо глупых смешков. Это пугало, причём пугало из знати, объединившее некое число других пугал в вооруженную группировку, которой и управляет. А кто заклятые враги пугал? Правильно, птицы. Гарпии улетели на небеса и не желают возвращаться, зная, какая участь их ждёт.
— Значит, если мы уничтожим короля пугал! — жёлтые глаза дочери морей вспыхивают безграничным энтузиазмом.
— Это если он вообще существует. Сама никогда ни с какими пугалами не сталкивалась. Может, стоит разузнать насчёт них у, например, Руан? Она же вроде как претендует на власть и должна быть осведомлена о прочих группировках.
«Особенно о тех, на которые намекал Винфорд,» — с подозрением вспоминаешь ты. Граждане Города предпочитают свободную жизнь и вовсю наслаждаются исчезновением оков организации. Идейных объединений практически и нет, по сути, только два противоборствующих лагеря Церкви Руан и Империи Чернил; это из тех, что действуют открыто. Тайные группировки? Могут и найтись. Даже образованные пугалами.
— Ещё, мы можем попробовать призвать какого-нибудь могущественного демона, — продолжает Белруаз, настоящий стратег. — Не знаю, как сейчас, после кончины Города, дела обстоят на небесах или в пекле. Контакт с ними пропал.
— Стоп, а что запросит могущественный демон? — тебе не очень-то нравится эта идея.
— Мы не будем просить его, — хмыкает голубоглазка. — Мы понадеемся, что появление тёмной силы высокого уровня привлечёт внимание ангелов. А крылья ангелов прекрасно подходят для полётов в небе, главное — суметь присвоить.
Леви, видимо, тоже немного напряжена данным предложением.
— Какой-то сложный план. А если не сумеем? А если никто не придёт, и демон устроит пандемониум здесь? Или наоборот, мы случайно развяжем полномасштабную войну? Что тогда? А как осуществим призыв?
— Для призыва нам понадобятся хорошие оккультные книги. Другой вопрос, где бы их раздобыть. Хм. Может, поискать в антикварных магазинах? Или музеях? Но вы правы, это довольно странный план.
Белруаз немного удручена. Что поделать, космические путешествия — вещь весьма сложная.
— Нет ли предложений у тебя, слуга? — интересуется Кармина.
— Сперва один вопрос. Как сильно тебя притягивает Луна? Как быстро тебя до неё долетит?
— Я? Сама? Не так уж и быстро. Побоюсь даже предположить. Солнце подпалит раньше. И нет, держаться за меня и лететь не выйдет: вы слишком тяжелые.
— А если я обернусь туманом? И, для удобства транспортировки, помещусь в лампу, как настоящий джинн?
Летучая мышь, восседающая на твоём плече, поражена.
— Это идея, — соглашается она. — Если раздобыть достаточную защиту от солнца, (сгодится даже плотное покрывало), то всё пройдёт отлично.
— Но мы тогда не сможем отправиться с вами, — замечает Леви.
— И как вы планируете возвращаться обратно? — хмурится Белруаз.
«Возвращаться?» — мысленно хмыкаешь ты.
— Да, это проблема, — вздыхает Кармина. — В самом деле, я хочу узнать больше о мире здесь. Слуга! Как насчёт сперва показать мне что-либо из Чуждых Пространств? Они находятся куда ближе.
«Или мне просто надо заманить в гарем изобретателя-тян,» — мысленно заключаешь ты. Другим девочкам, вне сомнений, слышать этого пока не надо. Вот только... Где найти такую изобретатель-тян?
Луна высоко в небе; ночь закончится не скоро. Свобода действий неограничена; пожалуй только, не очень вежливо заявляться в гости к спящим людям, да и многие Чуждые Пространства пустуют ночью. В них не происходит ничего.
Твои действия?
1) Направиться к Азомбруа,
а) Обсудить с ним тонкости вампирского бытия и прочие важные детали. (Условно не тратит времени).
б) Предложить поохотиться вместе. (Кармина останется с главным героем, а вот Леви и Белруаз нужно дать какое-нибудь ответственное задание).
2) Направиться к М'Алайз,
а) Насладиться разговором с ней на указанную тему (Условно не тратит времени).
б) Попросить провести экстренный курс актёрского мастерства (может развить харизму ГГ и девочек).
в) Пригласить М'Алайз на совместные приключения (Опять же, нужно решить вопрос с укомплектацией отряда).
3) Посетить кого-либо из городских знакомых,
а) Винфорд (возможно, у него обнаружатся и Моруока с куклами).
б) Руан (гиноидам спокойный сон не так критичен).
в) Сумиё (разумным чернилам сон вообще неясно, насколько критичен).
в_alt) Под покровом ночи тайком пробраться на корабль Сумиё и исследовать его на предмет интересностей. (А вдруг Левиаан права?)
г) Просто прогуляться по ночным улицам, надеясь на интересные встречи.
4) Посетить какое-либо из Чуждых Пространств,
а) Обсерватория.
б) Океанариум.
в) Когда-то музей паранормального.
г) Казино.
д) Круглосуточная аптека.
е) Заброшенная секретная лаборатория.
ж) Ночной клуб.
з) Здание (бывшего) правительства.
5) Убедить Кармину, что улететь на Луну по одностороннему билету — замечательная идея!
6) Попытаться поймать мимопролетающую инопланетную тарелку.
7) Отправиться на разведку в пригород в поисках загадочных банд пугал.
8) Свой вариант!
Да, отряд вполне можно разделять. Особенно если идём с визитом вежливости к кому-нибудь в Городе. Сперва Винфорду присылают кукол и какого-то эмопаренька, а потом к нему заваливаются с аж тремя девушками, ага. Парень может не оценить. Говорим Леви и Белруаз, что идём к Винфорду, Азомбруа, что пойдём гулять с М'Алайз, Азомбруа на всякий случай забирает дочь, в одиночестве идём бухать с королём пугал!
надо восстанавливать ОЛ у Белруаз, она няша
2-б, а там посмотрим
Алсо реквестирую по пути отстать немного с Белруаз и пообниматься под предлогом " я за это время успел соскучиться по твоему теплу"
ОП, скажи честно, что ты упарываешь? Я тоже так хочу.
1.а) На всякий случай не помешает спросить у Азомбруа или Кармины, ну или как-то самостоятельно выяснить, ответы на пару ключевых вопросов. Можем ли мы находиться на улице днем, будучи при этом в тени, вне прямого воздействия солнечных лучей? Холода, я так понимаю, вампиры не боятся? Есть ли у вампиров пульс, и надо ли им дышать?
2.а) Попросить у М'Алайз сценарий пьесы, с намерением до конца дня почитать его, будучи упоротым кровью Левиаан.
2.б) Покачать актерское мастерство, при случае попробовать совместо разыграть какую-нибудь драматически-романтическую сценку, непременно с участием Кармины, чтобы приобщить ее к нашему чудному коллективу.
4) В составе ГГ, Белруаз, Левиаан, Кармина отправиться в обсерваторию. Если не слетаем на Луну, то пока хотя бы посмотрим.
М'Алайз мне чем-то пикрелейтед напомнила.
Какой проникновенный взгляд.
Это не упорка. Это божественное откровение! Это то, что происходит, когда мешаешь каркаде с колой. Не рекомендую, получается так себе.
Пост постараюсь в вечер среды.
— План таков. Для начала, я загляну к Азомбруа и отдам дань уважения щедрости его предложения. Затем, мы прибегнем к помощи М'Алайз и убедим её устроить небольшой экскурс в тонкости актёрского мастерства. Заверяю вас, это будет крайне несло
— Актёрского мастерства? — изумляется Левиаан, перебивая тебя на полуслове.
— Именно, — в невозмутимом спокойствии отвечаешь ты. — Элиза — чудесный учитель, и я не подвергаю сомнению полезность её уроков.
— Ты любишь театр, слуга? — одновременно насмешливо и заинтересованно вопрошает Кармина, присев на выступающий из стены камень. Ты только хмыкаешь.
— Драматургическое дело позволяет обрести большую выразительность мысли и слова, а заодно и обогащает узы дружбы.
— Звучит интригующе, — отзывается летучая мышь. Старшая сестра прекрасно понимает, что ты подразумеваешь, и не спешит с этим спорить: она и сама заинтересована в налаживании достойного контакта с Белруаз и Левиаан. Правда, следует предпринять небольшие подготовительные меры: тебя обличье старшей сестры не смущает нисколько, наоборот, наполняя трепетом особого благоговения, трепетом перед силой, доказывающей истинность её власти, а вот девочкам, возможно, будет легче взаимодействовать с Карминой в её человеческой форме.
— Позвольте заметить, старшая сестра, — в волнении ты переходишь на наречие особого уважения. — Скорее всего, в своём первоначальном обличье вы будете куда более неотразимой на сцене.
Летучая мышь в ироничной ухмылке разводит крыльями.
— Куда более неотразимой? Оу. Бесспорно, для такой важной задачи я просто обязана принарядиться... Не желаешь помочь, слуга?
Белруаз бросает на Кармину возмущенный взгляд, а ты так и застываешь на ровном месте, неспособный осмыслить её слова.
— Шутка, — отмахивается крылом мышь. — Эту честь нужно отдельно заслужить.
Старшая сестра, элегантная в своём неслышимом полёте, исчезает в направлении твоего кабинета. Красноволоска, позабавленная твоим глупым выражением лица, хихикает.
— Леви, — словно намеренно игнорируя Белруаз, дабы заставить ту немного поволноваться, обращаешься ты к дочери морей. — За время моего разговора с Азомбруа М'Алайз может немного соскучиться в одиночестве, так что составь, пожалуйста, ей пока компанию.
— Будет исполнено, сир! — рыбодевочка салютует и резво убегает к выходу.
— А для тебя, Белруаз, — ты наконец поворачиваешься к голубоглазой подруге. — У меня есть просьба особой важности.
Не давая девочке опомниться, ты зажимаешь её в объятиях; на этот раз, они получаются куда лучше: за прошедшие пару суток ты поднял свой навык до необычайных высот. Белруаз ойкает; а ещё, она такая горячая.
— Я так соскучился по твоему теплу. Можно тебя обнять? — шепчешь ты девочке на ушко.
— Но... ты уже... — в волнении отвечает она; ты не выпускаешь красноволосое чудо, и спустя мгновения растерянности руки Белруаз нежно гладят твою спину.
— Конечно! — отвечает девочка в голосе безграничной радости.
Белруаз: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
— Я бы хотел уточнить пару вопросов, — приветствуешь ты фокусника, мирно лежащего на спине, рассеянным взглядом созерцающего каменистый потолок. — Насколько опасно солнце? Могу ли я находиться днём на улице, скрываясь в тени от его лучей?
— Да, это возможно, — буднично отвечает Азомбруа; видимо, общение с твоей подругой его почему-то сильно утомило. — Но понадобятся дополнительные меры предосторожности. Например, тёмные очки. Или плотно закрытые глаза. Проблема проста: солнечный свет сам по себе вызывает у нас сильную боль и способен при достаточно длительном непрерывном воздействии (счёт идёт примерно на полтора-два часа) уничтожить глаза. Считай, что у нас к нему особая восприимчивость.
— Что насчёт холода? Как понимаю, он нам не страшен?
— Скорее всего. Как в «да, но не могу ручаться за действительно низкие температуры».
— Нужно ли нам дышать?
Этот вопрос вызывает у уставшего усача еле заметную улыбку.
— Чтобы сбить с толку слишком подозрительных личностей? Возможно. Но, как понимаешь сам, заметить, что кто-то рядом не дышит довольно тяжело, а совать другим людям под губы зеркальце в приличном обществе не очень-то и принято. Тем более, что зеркало может нас с лёгкостью выдать и без этого, как и любая другая отражающая поверхность: гладь ли воды, или блестящий металл.
— Можно ли симулировать пульс? — всё-таки, ты у себя его не нашёл, и это представляется немного печальной пропажей.
— Да, волевым усилием. С его же помощью можно, например, повышать температуру тела, чтобы не смущать никого рукопожатиями, но учти: это приблизит новый всплеск голода.
— Спасибо за ответы, — в вежливости склоняешь ты голову перед отцом Кармины. Тот отвечает таким же глубоким кивком.
— Приятной охоты.
— Что есть луна? Темница для мирского зла, — задумчиво извещает вас М'Алайз, пристроившаяся у валуна у входа в пещеру, флегматично созерцающая тихую гладь водохранилища чуть поодаль. Между пальцами актрисы зажата тлеющая сигарета, выкуренная где-то наполовину. — Луна свидетель всем грехам, свершающимся в тьме ночной, бездна порока ей открыта, а тот, кто заглянет в бездну, познает ужас слепоты. Будешь?
— Я не курю, — в который раз напоминаешь ты Элизе. Та небрежно пожимает плечами.
— А зря. Ненавижу курильщиков.
— Ваши слова лишены смысла, — замечает из пещеры Кармина, одетая в человеческую одёжку, возвышающаяся с её потолка.
— Что символизирует слепота луны? — любопытствует Белруаз, видимо, решив немного подыграть актрисе. Стоит признать, та выглядит довольно стильно, прислонившаяся спиной к внушительному камню, с сигаретой в руках, наблюдающая за спящим морем. Сфотографируй, наложи нужные фильтры, и пожалуйста — аватарка готова.
— То, что луны всевидящее око вошло ко мне через окно, где, защищенный темнотою, я познавал свою сестру, преданную плену таблеток, не зная, что она мертва. Я достаточно подозрительна, скажем так, и пристальный взгляд этого болтающегося в небе куска сыра меня сильно, сильно беспокоит.
— А как же прогулки под луной, которыми вы любите наслаждаться? — Кармина, кажется, очень заинтересована выявлением несоответствий в словах твоей подруги.
— Я чувствую себя менее тревожно, если тоже вижу луну. Всё-таки, то, что я не вижу её, не значит, что она не видит меня. Не доводилось никогда ловить на себе чей-то внимательный взгляд в пустой комнате?
— В пустой тёмной комнате нечего бояться, кроме луны! — охотно делится новопридуманным афоризмом Левиаан. Элизу этот энтузиазм заставляет немного нахмуриться.
— У меня нет специальной паранойи для луны. Она просто подозрительная.
— «Спокойная и расслабленная»? — хмыкаешь ты в ухо дочери морей. Жёлтоглазка отвечает взглядом невозмутимого восхищения.
— Джейн классная! — шепчет она тебе. Ты отвечаешь лёгкой улыбкой: Леви в своей легковосхищаемости без труда найдёт в каждом что-либо привлекательное.
— Актёрского мастерства? — изумляется Левиаан, перебивая тебя на полуслове.
— Именно, — в невозмутимом спокойствии отвечаешь ты. — Элиза — чудесный учитель, и я не подвергаю сомнению полезность её уроков.
— Ты любишь театр, слуга? — одновременно насмешливо и заинтересованно вопрошает Кармина, присев на выступающий из стены камень. Ты только хмыкаешь.
— Драматургическое дело позволяет обрести большую выразительность мысли и слова, а заодно и обогащает узы дружбы.
— Звучит интригующе, — отзывается летучая мышь. Старшая сестра прекрасно понимает, что ты подразумеваешь, и не спешит с этим спорить: она и сама заинтересована в налаживании достойного контакта с Белруаз и Левиаан. Правда, следует предпринять небольшие подготовительные меры: тебя обличье старшей сестры не смущает нисколько, наоборот, наполняя трепетом особого благоговения, трепетом перед силой, доказывающей истинность её власти, а вот девочкам, возможно, будет легче взаимодействовать с Карминой в её человеческой форме.
— Позвольте заметить, старшая сестра, — в волнении ты переходишь на наречие особого уважения. — Скорее всего, в своём первоначальном обличье вы будете куда более неотразимой на сцене.
Летучая мышь в ироничной ухмылке разводит крыльями.
— Куда более неотразимой? Оу. Бесспорно, для такой важной задачи я просто обязана принарядиться... Не желаешь помочь, слуга?
Белруаз бросает на Кармину возмущенный взгляд, а ты так и застываешь на ровном месте, неспособный осмыслить её слова.
— Шутка, — отмахивается крылом мышь. — Эту честь нужно отдельно заслужить.
Старшая сестра, элегантная в своём неслышимом полёте, исчезает в направлении твоего кабинета. Красноволоска, позабавленная твоим глупым выражением лица, хихикает.
— Леви, — словно намеренно игнорируя Белруаз, дабы заставить ту немного поволноваться, обращаешься ты к дочери морей. — За время моего разговора с Азомбруа М'Алайз может немного соскучиться в одиночестве, так что составь, пожалуйста, ей пока компанию.
— Будет исполнено, сир! — рыбодевочка салютует и резво убегает к выходу.
— А для тебя, Белруаз, — ты наконец поворачиваешься к голубоглазой подруге. — У меня есть просьба особой важности.
Не давая девочке опомниться, ты зажимаешь её в объятиях; на этот раз, они получаются куда лучше: за прошедшие пару суток ты поднял свой навык до необычайных высот. Белруаз ойкает; а ещё, она такая горячая.
— Я так соскучился по твоему теплу. Можно тебя обнять? — шепчешь ты девочке на ушко.
— Но... ты уже... — в волнении отвечает она; ты не выпускаешь красноволосое чудо, и спустя мгновения растерянности руки Белруаз нежно гладят твою спину.
— Конечно! — отвечает девочка в голосе безграничной радости.
Белруаз: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
— Я бы хотел уточнить пару вопросов, — приветствуешь ты фокусника, мирно лежащего на спине, рассеянным взглядом созерцающего каменистый потолок. — Насколько опасно солнце? Могу ли я находиться днём на улице, скрываясь в тени от его лучей?
— Да, это возможно, — буднично отвечает Азомбруа; видимо, общение с твоей подругой его почему-то сильно утомило. — Но понадобятся дополнительные меры предосторожности. Например, тёмные очки. Или плотно закрытые глаза. Проблема проста: солнечный свет сам по себе вызывает у нас сильную боль и способен при достаточно длительном непрерывном воздействии (счёт идёт примерно на полтора-два часа) уничтожить глаза. Считай, что у нас к нему особая восприимчивость.
— Что насчёт холода? Как понимаю, он нам не страшен?
— Скорее всего. Как в «да, но не могу ручаться за действительно низкие температуры».
— Нужно ли нам дышать?
Этот вопрос вызывает у уставшего усача еле заметную улыбку.
— Чтобы сбить с толку слишком подозрительных личностей? Возможно. Но, как понимаешь сам, заметить, что кто-то рядом не дышит довольно тяжело, а совать другим людям под губы зеркальце в приличном обществе не очень-то и принято. Тем более, что зеркало может нас с лёгкостью выдать и без этого, как и любая другая отражающая поверхность: гладь ли воды, или блестящий металл.
— Можно ли симулировать пульс? — всё-таки, ты у себя его не нашёл, и это представляется немного печальной пропажей.
— Да, волевым усилием. С его же помощью можно, например, повышать температуру тела, чтобы не смущать никого рукопожатиями, но учти: это приблизит новый всплеск голода.
— Спасибо за ответы, — в вежливости склоняешь ты голову перед отцом Кармины. Тот отвечает таким же глубоким кивком.
— Приятной охоты.
— Что есть луна? Темница для мирского зла, — задумчиво извещает вас М'Алайз, пристроившаяся у валуна у входа в пещеру, флегматично созерцающая тихую гладь водохранилища чуть поодаль. Между пальцами актрисы зажата тлеющая сигарета, выкуренная где-то наполовину. — Луна свидетель всем грехам, свершающимся в тьме ночной, бездна порока ей открыта, а тот, кто заглянет в бездну, познает ужас слепоты. Будешь?
— Я не курю, — в который раз напоминаешь ты Элизе. Та небрежно пожимает плечами.
— А зря. Ненавижу курильщиков.
— Ваши слова лишены смысла, — замечает из пещеры Кармина, одетая в человеческую одёжку, возвышающаяся с её потолка.
— Что символизирует слепота луны? — любопытствует Белруаз, видимо, решив немного подыграть актрисе. Стоит признать, та выглядит довольно стильно, прислонившаяся спиной к внушительному камню, с сигаретой в руках, наблюдающая за спящим морем. Сфотографируй, наложи нужные фильтры, и пожалуйста — аватарка готова.
— То, что луны всевидящее око вошло ко мне через окно, где, защищенный темнотою, я познавал свою сестру, преданную плену таблеток, не зная, что она мертва. Я достаточно подозрительна, скажем так, и пристальный взгляд этого болтающегося в небе куска сыра меня сильно, сильно беспокоит.
— А как же прогулки под луной, которыми вы любите наслаждаться? — Кармина, кажется, очень заинтересована выявлением несоответствий в словах твоей подруги.
— Я чувствую себя менее тревожно, если тоже вижу луну. Всё-таки, то, что я не вижу её, не значит, что она не видит меня. Не доводилось никогда ловить на себе чей-то внимательный взгляд в пустой комнате?
— В пустой тёмной комнате нечего бояться, кроме луны! — охотно делится новопридуманным афоризмом Левиаан. Элизу этот энтузиазм заставляет немного нахмуриться.
— У меня нет специальной паранойи для луны. Она просто подозрительная.
— «Спокойная и расслабленная»? — хмыкаешь ты в ухо дочери морей. Жёлтоглазка отвечает взглядом невозмутимого восхищения.
— Джейн классная! — шепчет она тебе. Ты отвечаешь лёгкой улыбкой: Леви в своей легковосхищаемости без труда найдёт в каждом что-либо привлекательное.
— Значит, вы желаете обучиться актёрскому мастерству? — наконец спрашивает М'Алайз, выпрямляясь и отходя от камня; окурок потушен и аккуратно спрятан в небольшую жестяную коробочку, которую ворон с голубой прядью для того и носит в кармане брюк. Синие глаза внимательно, оценивающе разглядывают вас, и особая профессиональная задумчивость выступает на бледном лице: видимо, Элиза прикидывает, что именно вам предложить.
— Именно так. Мы, — и я подразумеваю весь отряд, — заинтересованы в развитии навыков выразительности и красноречивости. Предположу, что постановка какой-нибудь драматически-романтической сценки неплохо этому поспособствует.
Элиза не спешит с ответом, тщательно его обдумывая; левая рука с худыми, длинными, испачканными гелевой ручкой пальцами подпирает подбородок, а на узких губах с подозрительной периодичностью вспыхивает загадочная ухмылка, тотчас же погасающая за маской серьёзности.
— Всё в порядке, Джейн? — как бы участливо интересуется Леви, на самом деле раздираемая нетерпением. Не она одна! И другие две твои спутницы с затаённым дыханием (образно выражаясь), сами не осознавая степени своего волнения, ждут ответа актрисы. Чудесно! Твоё решение представляется особенно многообещающим.
— Драматически-романтические, — прерывает молчание М'Алайз. — Это, на самом деле, довольно сложно: в таких работах, как правило, выделяется главная пара, а значит вы будете играть неравноценные роли.
— Минуту, — вежливо, словно примерная ученица, поднимает руку Белруаз. — Значит ли это, что вы можете посоветовать нечто с равноценными ролями?
— А разве это настолько важно? — недоуменно переспрашивает жёлтоглазка. — Я не против взять и второстепенную роль, ведь это не имеет значения. Даже дерево можно сыграть по-настоящему проникновенно!
Демонодевочка кивает.
— Да, но... — нерешительно протягивает она, созерцая стоящую на потолке входа в пещеру рыжеволосую надменность. Пусть даже голова Кармины располагается где-то на уровне ваших животов, твоя бесценная старшая сестра так и сияет самоуверенностью.
— К сожалению, я не сильно заинтересована в исполнении роли, которой не предписан фокус внимания зрителя. Это просто не соответствует моему статусу, — снисходительно заявляет зеленоглазка; нет, воистину, она поразительна в величественной красоте тела и слова. — Позволь, слуга... Возможно, тебе следует уступить нашей очаровательной подруге?
— Вне всяких сомнений, Белруаз, — склоняешь голову ты, неспособный возразить просьбе старшей сестры, лишённый даже какого-либо на то желания. Щёки демонодевочки розовеют.
— Это не совсем тот компромисс, которого бы я хотела, но... — на этот раз, в её взгляде, направленном на Кармину, нет ни капли насупленности, только осторожное любопытство. Что, если им и вправду исполнить вместе главные роли?
М'Алайз сухо кашляет, привлекая к себе внимание.
— Давайте поступим так: я изложу пришедшие мне в голову варианты, кратко перескажу сюжет сцены, её настроение, намечу исполняемые роли. Затем, вы выбираете что-то одно (или, может, предлагаете что-то своё, это будет особенно интересно), и я расписываю на отдельных листах, — из внутреннего кармана пиджака извлекаются блокнот и ручка, после чего помещаются обратно, — ваши реплики.
— Ты помнишь их наизусть? — Леви, определенно, удивлена.
— Да, — гордость в голосе Элизы очевидна. — Я помню их наизусть. На самом деле, я предлагаю то, что более-менее помню.
«Более-менее»? А кто-то решает играть в скромницу, хмыкаешь ты. Вслух же произносишь кое-что иное.
— Предлагаешь что именно?
Ворон с голубой прядью взирает на тебя с вызывающим удовлетворением.
— Вспоминая ваш вопрос ранее, — драматург кивает Белруаз. — Есть у меня на примете одна пьеса, повествующая о трагедии четырёх человек: двух уважаемых джентльменов и двух прелестнейших девушек.
— Трагедии? — нахмуриваешься ты.
— О да. Это торжество искусного фарса, сатира над викторианским обществом, о социальных масках, о женитьбе, о невинных девичьих мечтах, обманутых и преданных, которым никогда не суждено сбыться.
Звучит зловеще.
— Сюжет одним предложением: два друга подкатывают к родственницам друг друга (сестре и воспитаннице) под одной и той же выдуманной личиной, но их коварный план терпит закономерное крушение, когда девушки встречаются и каждая узнаёт в ухажёре подруги собственного брата или дядю. Поняв, что человека, которого они любят, никогда и не существовало, ведь он лишь плод воображения возжелавших их тел мужчин, героини находят утешение в объятих друг друга и уезжают в закат на розовом кабриолете, оставляя бесчувственных лжецов поедать в райском саду маффины под кремом из ехидных обоюдосторонних подколок.
— Это два предложения, — для порядка замечает Кармина.
— И какой из сторон симпатизирует автор? — несколько потерянно уточняешь ты. Возможно, следовало бы заодно и спросить, кого именно поддерживает М'Алайз в своей, безо всякого сомнения, довольно-таки вольной интерпретации.
— Маффинам! — радостно подсказывает Белруаз. Синие глаза ворона блестят загадочным пламенем.
— Вы даже не представляете, насколько же правы. Или вы знакомы с обсуждаемой пьесой?
— Не, не знакома, — простодушно отвечает красноволоска, видимо, уже заинтересованная в одной из ролей. Кстати, о ролях,
— Можешь детальнее описать действующие персоналии?
— Само собой, — улыбается филологиня. — Мистер А: проживает в провинции вместе со своей юной воспитанницей, во имя которой живёт настоящим образцом добродетели. Такая жизнь, бесспорно, невероятно скучна, и мистер А регулярно отлучается в Лондон под предлогом посещения несуществующего брата, порочного пьяницы, которого якобы то и дело приходится выпутывать из всяких передряг. Для большей надёжности наш герой и в городе действует под личиной брата, известный светскому обществу под его именем. Регулярно гостит у друга, мистера Б, влюблён в его сестру.
— Мисс А. Скромная девушка, прилежная в учёбе, с добрым и честным сердцем. Искренне переживает за брата своего опекуна и заочно в него влюбляется, мечтая вернуть на путь истинный очарованием своей юности.
— Мистер Б: эпатажный самовлюбленный циник, любитель вкусной еды (особенно сладостей) и заумных парадоксальных высказываний. Узнав от друга, что необычайно красивая воспитанница того умудрилась полюбить несуществующего человека, тайно приезжает в его поместье под именем его же брата, чтобы соблазнить невинную девушку.
— Хороший друг, — ухмыляется лунная принцесса, решившая присесть на потолок по-турецки: теперь, она обозревает вас сверху вниз, как и положено.
— И, наконец, мисс Б: сестра прошлого героя, светская львица, надменная и властная. Хм, рассказ все равно вышел довольно подробным, — постараюсь придерживаться желаемой лаконичности в описании четырёх, нет, пожалуй всё-таки трёх других пьес
— Именно так. Мы, — и я подразумеваю весь отряд, — заинтересованы в развитии навыков выразительности и красноречивости. Предположу, что постановка какой-нибудь драматически-романтической сценки неплохо этому поспособствует.
Элиза не спешит с ответом, тщательно его обдумывая; левая рука с худыми, длинными, испачканными гелевой ручкой пальцами подпирает подбородок, а на узких губах с подозрительной периодичностью вспыхивает загадочная ухмылка, тотчас же погасающая за маской серьёзности.
— Всё в порядке, Джейн? — как бы участливо интересуется Леви, на самом деле раздираемая нетерпением. Не она одна! И другие две твои спутницы с затаённым дыханием (образно выражаясь), сами не осознавая степени своего волнения, ждут ответа актрисы. Чудесно! Твоё решение представляется особенно многообещающим.
— Драматически-романтические, — прерывает молчание М'Алайз. — Это, на самом деле, довольно сложно: в таких работах, как правило, выделяется главная пара, а значит вы будете играть неравноценные роли.
— Минуту, — вежливо, словно примерная ученица, поднимает руку Белруаз. — Значит ли это, что вы можете посоветовать нечто с равноценными ролями?
— А разве это настолько важно? — недоуменно переспрашивает жёлтоглазка. — Я не против взять и второстепенную роль, ведь это не имеет значения. Даже дерево можно сыграть по-настоящему проникновенно!
Демонодевочка кивает.
— Да, но... — нерешительно протягивает она, созерцая стоящую на потолке входа в пещеру рыжеволосую надменность. Пусть даже голова Кармины располагается где-то на уровне ваших животов, твоя бесценная старшая сестра так и сияет самоуверенностью.
— К сожалению, я не сильно заинтересована в исполнении роли, которой не предписан фокус внимания зрителя. Это просто не соответствует моему статусу, — снисходительно заявляет зеленоглазка; нет, воистину, она поразительна в величественной красоте тела и слова. — Позволь, слуга... Возможно, тебе следует уступить нашей очаровательной подруге?
— Вне всяких сомнений, Белруаз, — склоняешь голову ты, неспособный возразить просьбе старшей сестры, лишённый даже какого-либо на то желания. Щёки демонодевочки розовеют.
— Это не совсем тот компромисс, которого бы я хотела, но... — на этот раз, в её взгляде, направленном на Кармину, нет ни капли насупленности, только осторожное любопытство. Что, если им и вправду исполнить вместе главные роли?
М'Алайз сухо кашляет, привлекая к себе внимание.
— Давайте поступим так: я изложу пришедшие мне в голову варианты, кратко перескажу сюжет сцены, её настроение, намечу исполняемые роли. Затем, вы выбираете что-то одно (или, может, предлагаете что-то своё, это будет особенно интересно), и я расписываю на отдельных листах, — из внутреннего кармана пиджака извлекаются блокнот и ручка, после чего помещаются обратно, — ваши реплики.
— Ты помнишь их наизусть? — Леви, определенно, удивлена.
— Да, — гордость в голосе Элизы очевидна. — Я помню их наизусть. На самом деле, я предлагаю то, что более-менее помню.
«Более-менее»? А кто-то решает играть в скромницу, хмыкаешь ты. Вслух же произносишь кое-что иное.
— Предлагаешь что именно?
Ворон с голубой прядью взирает на тебя с вызывающим удовлетворением.
— Вспоминая ваш вопрос ранее, — драматург кивает Белруаз. — Есть у меня на примете одна пьеса, повествующая о трагедии четырёх человек: двух уважаемых джентльменов и двух прелестнейших девушек.
— Трагедии? — нахмуриваешься ты.
— О да. Это торжество искусного фарса, сатира над викторианским обществом, о социальных масках, о женитьбе, о невинных девичьих мечтах, обманутых и преданных, которым никогда не суждено сбыться.
Звучит зловеще.
— Сюжет одним предложением: два друга подкатывают к родственницам друг друга (сестре и воспитаннице) под одной и той же выдуманной личиной, но их коварный план терпит закономерное крушение, когда девушки встречаются и каждая узнаёт в ухажёре подруги собственного брата или дядю. Поняв, что человека, которого они любят, никогда и не существовало, ведь он лишь плод воображения возжелавших их тел мужчин, героини находят утешение в объятих друг друга и уезжают в закат на розовом кабриолете, оставляя бесчувственных лжецов поедать в райском саду маффины под кремом из ехидных обоюдосторонних подколок.
— Это два предложения, — для порядка замечает Кармина.
— И какой из сторон симпатизирует автор? — несколько потерянно уточняешь ты. Возможно, следовало бы заодно и спросить, кого именно поддерживает М'Алайз в своей, безо всякого сомнения, довольно-таки вольной интерпретации.
— Маффинам! — радостно подсказывает Белруаз. Синие глаза ворона блестят загадочным пламенем.
— Вы даже не представляете, насколько же правы. Или вы знакомы с обсуждаемой пьесой?
— Не, не знакома, — простодушно отвечает красноволоска, видимо, уже заинтересованная в одной из ролей. Кстати, о ролях,
— Можешь детальнее описать действующие персоналии?
— Само собой, — улыбается филологиня. — Мистер А: проживает в провинции вместе со своей юной воспитанницей, во имя которой живёт настоящим образцом добродетели. Такая жизнь, бесспорно, невероятно скучна, и мистер А регулярно отлучается в Лондон под предлогом посещения несуществующего брата, порочного пьяницы, которого якобы то и дело приходится выпутывать из всяких передряг. Для большей надёжности наш герой и в городе действует под личиной брата, известный светскому обществу под его именем. Регулярно гостит у друга, мистера Б, влюблён в его сестру.
— Мисс А. Скромная девушка, прилежная в учёбе, с добрым и честным сердцем. Искренне переживает за брата своего опекуна и заочно в него влюбляется, мечтая вернуть на путь истинный очарованием своей юности.
— Мистер Б: эпатажный самовлюбленный циник, любитель вкусной еды (особенно сладостей) и заумных парадоксальных высказываний. Узнав от друга, что необычайно красивая воспитанница того умудрилась полюбить несуществующего человека, тайно приезжает в его поместье под именем его же брата, чтобы соблазнить невинную девушку.
— Хороший друг, — ухмыляется лунная принцесса, решившая присесть на потолок по-турецки: теперь, она обозревает вас сверху вниз, как и положено.
— И, наконец, мисс Б: сестра прошлого героя, светская львица, надменная и властная. Хм, рассказ все равно вышел довольно подробным, — постараюсь придерживаться желаемой лаконичности в описании четырёх, нет, пожалуй всё-таки трёх других пьес
— О второй, думаю, вы прекрасно наслышаны: это волшебная сказка о мечте и вере в чудо, не сдающейся под натиском серых волн обыденности. Специально для уважаемых циников: — почему-то Элиза глядит на тебя, а потом и на Кармину. — Рекомендую утопить скепсис так, как батя главной героини утопил односельчанина. Думаю, кстати, кому-то из вас будет полезно её сыграть, для духовного развития.
— Какое прелестное сравнение, — ухмыляется рыжеволосая принцесса, нисколько не задетая. Желтоглазая же девочка рассыпается в хохоте, глядя на твою отвисающую под весом несообразности такого предложения челюсть.
— Не бойся, я с радостью сыграю главного героя специально для тебя. У-у! Жди меня, моя Ассоль, и смотри на море. Одним прекрасным днём, я выйду из его пучины и заберу тебя с собой!
— Вы же вроде были рады и второстепенной роли? — Кармина склоняет голову к плечу.
— Да, но этот сценарий будет просто восхитителен! — Леви так и подпрыгивает, приведенная в крайнее волнение предложением М'Алайз. Что за странные фантазии? Слёзы, настоящие мужские слёзы выступают на твоих глазах, руки сами собой, на уровне груди, ладонями вверх, протягиваются вперёд в жесте взывания и укора.
— Леви. Ты была единственной девочкой, на чьём руте я гарантированно не скатываюсь в алчные оковы фемдома. Единственной! Единственной! Из тринадцати! Я доверял тебе... знал, что ты просто не сумеешь воспользоваться минутой моей возбужденной слабости, если таковая и возникнет. Но что теперь? О, что теперь? Что я могу сделать сейчас?
— Ага. Представление уже началось? — интересуется Элиза. Белруаз её поспешно успокаивает.
— Всё в порядке. Странности Леви безобидны, просто порой захватывают и других. Его должно скоро отпустить. Хо~отя, меня немного интересует упоминание неких тринадцати девочек...
— Является ли это фемдомом, когда девочка наряжена мальчиком? — задаётся логичным вопросом дочь морей, упирая для большей выразительности руки в бока.
— Перестаньте отвечать вопросом на вопросом, — советуешь ты чёрным веснушкам. Те покладисто соглашаются.
— Хорошо?
— Хватит меня дразнить!! — ты уже ни к кому не взываешь, ты просто взвываешь.
— Но да, вы правильно угадали пьесу, — М'Алайз хвалит Леви. — И точную сцену: предполагаю, веселее всего разыграть само прибытие корабля. Помимо главной пары понадобятся второстепенные герои: простые жители деревни. Точнее, их будет двое: кто-то доброжелательный, радующийся за дождавшуюся своего чуда девочку, одновременно испытывающий некоторую неловкость за пренебрежение ранее, и сын убитого отцом главной героини, её главный травитель, который такому повороту нисколько не рад.
— Может, он вызовет Грея на торжественную дуэль во имя отмщения? — спрашивает Кармина. — И победит? Никогда не могла понять этой слащавой концовки.
Элиза хлопает, сияя довольной улыбкой.
— Модернизируем повествование? Одобряю!
— Пьеса номер три: когда я увидела ваш отряд, трёх девушек и парня, я сразу вспомнила одну известную трагедию.
— Опять трагедию? — улыбаешься ты.
— Да, на этот раз без иронии. Работа, пожалуй, самого влиятельного драматурга (давайте не будем вспоминать тот глупый спор про «кто круче, он, или чуваки с античности?»), и притом одна из его лучших. Это история об амбициозности, о жажде власти, готовой пожертвовать чем угодно, не гнушающейся никакого злодеяния. Три юные (в моей редакции) ведьмы являются одному генералу, пророча ему королевский трон. Позднее, уже вступив на путь порока, он сам является к ним, жаждущий большего знания о своей судьбе, и слышит слова, предвещающие в конечном счету его бесславную кончину. Всё просто: мы можем разыграть две эти встречи, с небольшой предварительной сценой о самих ведьмах, и роли, вместе с их распределением, довольно очевидны. Хотя, как знать?
— И, наконец, история номер четыре? — вопрошает лунная принцесса.
М'Алайз отвечает не сразу, далеко не сразу. Что-то меняется в её взгляде: в неуловимом колебании рассудительная серьёзность обращается вдохновлённой, торжествующей гордостью. Филологиня достаёт новую сигарету, неспешно, словно наслаждаясь ожиданием, её зажигает, — даже такой маленький, управляемый огонёк вызывает у тебя рефлекторную неприязнь, — и протягивает к небу руки, точно стремясь его обнять.
— История номер четыре написана вашей покорной слугой. Возможно, мне не следовало этого говорить, дабы не смущать вас понапрас
О, неожиданно вспоминаешь ты. Руан вчера, хорошо, позавчера что-то такое упоминала.
— «Король в жёлтом», да?
Твоё предположение приводит М'Алайз в явный восторг.
— Ого! Ты уже о ней услышал? Разве это не чу~удесно? Да, пока готов только первый акт, но готов, и я охотно предлагаю вам его разыграть. Часть из него, точнее.
— Могу ли я получить полный сценарий? Прочитаю, когда войду в правильное настроение?
Под правильным настроением ты подразумеваешь «когда я выпью ещё немного крови Левиаан». Пьеса Элизы и глубинное помешательство — коктейль должен получиться незабываемый.
М'Алайз: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
— Само собой! — обрадованная ещё сильнее, филологиня протягивает тебе другой блокнот, на этот раз выглядящий куда менее потрепанным, вообще словно недавно купленный. — Это чистовая версия, аккуратно переписанная. Потом обязательно расскажи, как оно тебе, и продолжение не заставит себя ждать!
[Получен предмет]: «Король в Жёлтом», акт один.
— Впрочем, если вы решите сразу её разыграть: пьеса по духу торжественная утопия, вдохновлённая отчасти и трилогией Данте. В центре повествования путешествие некоей девушки по новому, незнакомому ей миру, в компании проводника — послушницы Церкви Мироздания, её новой верной подруги. Героини встречают самые различные дивности, а тени, отбрасываемые их мыслями, живут собственной жизнью, параллельной основной истории, — как же печально, что тот вампир наотрез отказался участвовать в постановке. Кроме того, в разыгрываемых сценах представляется чудесная возможность попеть: девушки под конец забредут в оперный дом и присоединятся ко всеобщему хору. Да, действующих лиц точно также четверо: героини и ожившие тени их мыслей.
— Какое прелестное сравнение, — ухмыляется рыжеволосая принцесса, нисколько не задетая. Желтоглазая же девочка рассыпается в хохоте, глядя на твою отвисающую под весом несообразности такого предложения челюсть.
— Не бойся, я с радостью сыграю главного героя специально для тебя. У-у! Жди меня, моя Ассоль, и смотри на море. Одним прекрасным днём, я выйду из его пучины и заберу тебя с собой!
— Вы же вроде были рады и второстепенной роли? — Кармина склоняет голову к плечу.
— Да, но этот сценарий будет просто восхитителен! — Леви так и подпрыгивает, приведенная в крайнее волнение предложением М'Алайз. Что за странные фантазии? Слёзы, настоящие мужские слёзы выступают на твоих глазах, руки сами собой, на уровне груди, ладонями вверх, протягиваются вперёд в жесте взывания и укора.
— Леви. Ты была единственной девочкой, на чьём руте я гарантированно не скатываюсь в алчные оковы фемдома. Единственной! Единственной! Из тринадцати! Я доверял тебе... знал, что ты просто не сумеешь воспользоваться минутой моей возбужденной слабости, если таковая и возникнет. Но что теперь? О, что теперь? Что я могу сделать сейчас?
— Ага. Представление уже началось? — интересуется Элиза. Белруаз её поспешно успокаивает.
— Всё в порядке. Странности Леви безобидны, просто порой захватывают и других. Его должно скоро отпустить. Хо~отя, меня немного интересует упоминание неких тринадцати девочек...
— Является ли это фемдомом, когда девочка наряжена мальчиком? — задаётся логичным вопросом дочь морей, упирая для большей выразительности руки в бока.
— Перестаньте отвечать вопросом на вопросом, — советуешь ты чёрным веснушкам. Те покладисто соглашаются.
— Хорошо?
— Хватит меня дразнить!! — ты уже ни к кому не взываешь, ты просто взвываешь.
— Но да, вы правильно угадали пьесу, — М'Алайз хвалит Леви. — И точную сцену: предполагаю, веселее всего разыграть само прибытие корабля. Помимо главной пары понадобятся второстепенные герои: простые жители деревни. Точнее, их будет двое: кто-то доброжелательный, радующийся за дождавшуюся своего чуда девочку, одновременно испытывающий некоторую неловкость за пренебрежение ранее, и сын убитого отцом главной героини, её главный травитель, который такому повороту нисколько не рад.
— Может, он вызовет Грея на торжественную дуэль во имя отмщения? — спрашивает Кармина. — И победит? Никогда не могла понять этой слащавой концовки.
Элиза хлопает, сияя довольной улыбкой.
— Модернизируем повествование? Одобряю!
— Пьеса номер три: когда я увидела ваш отряд, трёх девушек и парня, я сразу вспомнила одну известную трагедию.
— Опять трагедию? — улыбаешься ты.
— Да, на этот раз без иронии. Работа, пожалуй, самого влиятельного драматурга (давайте не будем вспоминать тот глупый спор про «кто круче, он, или чуваки с античности?»), и притом одна из его лучших. Это история об амбициозности, о жажде власти, готовой пожертвовать чем угодно, не гнушающейся никакого злодеяния. Три юные (в моей редакции) ведьмы являются одному генералу, пророча ему королевский трон. Позднее, уже вступив на путь порока, он сам является к ним, жаждущий большего знания о своей судьбе, и слышит слова, предвещающие в конечном счету его бесславную кончину. Всё просто: мы можем разыграть две эти встречи, с небольшой предварительной сценой о самих ведьмах, и роли, вместе с их распределением, довольно очевидны. Хотя, как знать?
— И, наконец, история номер четыре? — вопрошает лунная принцесса.
М'Алайз отвечает не сразу, далеко не сразу. Что-то меняется в её взгляде: в неуловимом колебании рассудительная серьёзность обращается вдохновлённой, торжествующей гордостью. Филологиня достаёт новую сигарету, неспешно, словно наслаждаясь ожиданием, её зажигает, — даже такой маленький, управляемый огонёк вызывает у тебя рефлекторную неприязнь, — и протягивает к небу руки, точно стремясь его обнять.
— История номер четыре написана вашей покорной слугой. Возможно, мне не следовало этого говорить, дабы не смущать вас понапрас
О, неожиданно вспоминаешь ты. Руан вчера, хорошо, позавчера что-то такое упоминала.
— «Король в жёлтом», да?
Твоё предположение приводит М'Алайз в явный восторг.
— Ого! Ты уже о ней услышал? Разве это не чу~удесно? Да, пока готов только первый акт, но готов, и я охотно предлагаю вам его разыграть. Часть из него, точнее.
— Могу ли я получить полный сценарий? Прочитаю, когда войду в правильное настроение?
Под правильным настроением ты подразумеваешь «когда я выпью ещё немного крови Левиаан». Пьеса Элизы и глубинное помешательство — коктейль должен получиться незабываемый.
М'Алайз: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
— Само собой! — обрадованная ещё сильнее, филологиня протягивает тебе другой блокнот, на этот раз выглядящий куда менее потрепанным, вообще словно недавно купленный. — Это чистовая версия, аккуратно переписанная. Потом обязательно расскажи, как оно тебе, и продолжение не заставит себя ждать!
[Получен предмет]: «Король в Жёлтом», акт один.
— Впрочем, если вы решите сразу её разыграть: пьеса по духу торжественная утопия, вдохновлённая отчасти и трилогией Данте. В центре повествования путешествие некоей девушки по новому, незнакомому ей миру, в компании проводника — послушницы Церкви Мироздания, её новой верной подруги. Героини встречают самые различные дивности, а тени, отбрасываемые их мыслями, живут собственной жизнью, параллельной основной истории, — как же печально, что тот вампир наотрез отказался участвовать в постановке. Кроме того, в разыгрываемых сценах представляется чудесная возможность попеть: девушки под конец забредут в оперный дом и присоединятся ко всеобщему хору. Да, действующих лиц точно также четверо: героини и ожившие тени их мыслей.
— И на этом, — М'Алайз выдерживает эффектную паузу. — Мой рассказ завершен. Сделайте ваш выбор: и мне очень интересно, каким он будет.
— Ну, что скажете? — спрашивает Белруаз. Кармина пожимает плечами.
— Мне интересно, что же думает мой слуга. Слуга! Насладись ответственностью выбора. Молись, чтобы он в итоге понравился мне. И о том листе: я в нём, вне всякого сомнения, первая?
Так! Старшая сестра, зачем же ты это вспоминаешь? Белруаз только-только о нём забыла!
— Разве что топ три, — неожиданно за тебя отвечает Леви. — Причём, я понятия не имею, кто на первом месте. Блондинка какая-то. Но, я думаю, этот чарт переменчив, и у тебя есть все шансы забраться на вершину!
— Блондинка? — вкрадчиво спрашивает демонодевочка.
— Леви, держи себя в руках, — вмешиваешься ты, пытаясь как бы ненароком увести разговор в другое русло. — Только не говори, что дальше ты будешь проводить опросы популярности героинь.
— А что, — соглашается жёлтоглазка. — Это идея. О, об идеях!
Дочь морей превозносит до небес очередная волна энтузиазма.
— Я тут подумала. Мы можем выбрать из четырёх пьес. А можем выбрать все четыре! Взять по одному персонажу из каждой и зачитывать по очереди их линии просто по очереди!
— Какое безумное предложение, — не в силах сдержать странную смесь восхищения и недоумения ты.
Сцены из какой пьесы разыгрываем? Сделайте выбор и распределите между членами отряда роли.
1) Викторианская комедия фарса о лжи, подкатах и маффинах,
а) Джентльмен из провинции — ?
б) Его добрая воспитанница — ?
в) Городской циник-нарциссист — ?
г) Светская львица Лондона — ?
2) Волшебная сказка о чудесах и двенадцати облачных постах,
а) Мечтательная девочка — ?
б) Принц-капитан корабля — ?
в) Доброжелательный житель деревни — ?
г) Недоброжелательный житель деревни — ?
3) Трагедия амбициозности и жажды власти,
а) Будущий король — ?
б, в, г) Ведьмы — ?
4) Торжественная ода новому мироустройству,
а) Героиня — ?
б) Её проводница — ?
в) Тень мыслей героини — ?
г) Тень мыслей проводницы — ?
5) Воспользоваться предложением Левиаан?
6) Какая-либо из пьес выше, с дополнительными изменениями для большей интересности?
7) Свой вариант?
Да, и о дальнейшем направлении: его правильнее всего (на случай возможных неожиданностей) определять после завершения постановки пьесы, но, если никто не выскажется против, можно сделать выбор и сейчас, тем более что один голос уже есть. -кун, что предпочтёшь: сразу наметить вариант следующей остановки или для надёжности подождать?
— Ну, что скажете? — спрашивает Белруаз. Кармина пожимает плечами.
— Мне интересно, что же думает мой слуга. Слуга! Насладись ответственностью выбора. Молись, чтобы он в итоге понравился мне. И о том листе: я в нём, вне всякого сомнения, первая?
Так! Старшая сестра, зачем же ты это вспоминаешь? Белруаз только-только о нём забыла!
— Разве что топ три, — неожиданно за тебя отвечает Леви. — Причём, я понятия не имею, кто на первом месте. Блондинка какая-то. Но, я думаю, этот чарт переменчив, и у тебя есть все шансы забраться на вершину!
— Блондинка? — вкрадчиво спрашивает демонодевочка.
— Леви, держи себя в руках, — вмешиваешься ты, пытаясь как бы ненароком увести разговор в другое русло. — Только не говори, что дальше ты будешь проводить опросы популярности героинь.
— А что, — соглашается жёлтоглазка. — Это идея. О, об идеях!
Дочь морей превозносит до небес очередная волна энтузиазма.
— Я тут подумала. Мы можем выбрать из четырёх пьес. А можем выбрать все четыре! Взять по одному персонажу из каждой и зачитывать по очереди их линии просто по очереди!
— Какое безумное предложение, — не в силах сдержать странную смесь восхищения и недоумения ты.
Сцены из какой пьесы разыгрываем? Сделайте выбор и распределите между членами отряда роли.
1) Викторианская комедия фарса о лжи, подкатах и маффинах,
а) Джентльмен из провинции — ?
б) Его добрая воспитанница — ?
в) Городской циник-нарциссист — ?
г) Светская львица Лондона — ?
2) Волшебная сказка о чудесах и двенадцати облачных постах,
а) Мечтательная девочка — ?
б) Принц-капитан корабля — ?
в) Доброжелательный житель деревни — ?
г) Недоброжелательный житель деревни — ?
3) Трагедия амбициозности и жажды власти,
а) Будущий король — ?
б, в, г) Ведьмы — ?
4) Торжественная ода новому мироустройству,
а) Героиня — ?
б) Её проводница — ?
в) Тень мыслей героини — ?
г) Тень мыслей проводницы — ?
5) Воспользоваться предложением Левиаан?
6) Какая-либо из пьес выше, с дополнительными изменениями для большей интересности?
7) Свой вариант?
Да, и о дальнейшем направлении: его правильнее всего (на случай возможных неожиданностей) определять после завершения постановки пьесы, но, если никто не выскажется против, можно сделать выбор и сейчас, тем более что один голос уже есть. -кун, что предпочтёшь: сразу наметить вариант следующей остановки или для надёжности подождать?
ОП, ты так хорош, что я даже не знаю, что буду делать, если ты вдруг дропнешь эту игру.
>Да, и о дальнейшем направлении: его правильнее всего (на случай возможных неожиданностей) определять после завершения постановки пьесы, но, если никто не выскажется против, можно сделать выбор и сейчас, тем более что один голос уже есть.
На самом деле я не особенно уверен в своем голосе. Так что лучше я его пока отменю, если можно. Мне кажется, что лучше не строить планы на несколько постов вперед.
Играем
4) Торжественную оду новому мироустройству
а) Героиня — Кармина
б) Её проводница — Белруаз
в) Тень мыслей героини — ГГ
г) Тень мыслей проводницы — Левиаан
я бы подождал резльтатов :3
Мне нравится предложение -куна, но давайте добавим рандома. Я за 5 вариант
Даже не беспокойся!
>Так что лучше я его пока отменю, если можно.
Конечно, без проблем.
Пятый вариант готовится по-разному. Можно вручную выбрать, какая роль из какой пьесы пойдёт кому. А можешь, во имя радости рандома, кинуть на каждого члена отряда 4d4 (или последовательные 4d4, 3d4, 2d4, 1d4 чтобы не повторялись пьесы)! Хоть до, хоть после отсечки.
Что предпочтёшь?
Да, там, наверное, двусмысленно выразилось: у каждого-таки своя роль, которые просто крайне странно сочетаются в итоге.
больше рандома богу рандома. Если этот великий корейский бог решит взять из одних и тех же пьес - пусть будет так.
4д4, с рероллом дублирующихся ролей. Ну ушоб у нас не было двух будущих королей
Два будущих короля — это, в общем-то, довольно глубокомысленный сценарий. Настоящая борьба за трон! С одинаковыми словами, правда, пришлось бы что-то выдумывать: например, предлагать одному читать лайны от последнего к первому. Или действительно просто рероллить.
Кинешь кубы сейчас / кинешь после отсечки, если выпадет обсуждаемый вариант / кинуть мне?
Могу и щас, вопрос тут только я внезапно понял - а почему 4д4 на человека?
Разве не 2д4 - первая четверка пьеса, вторая роль и так на каждого?
Верно, 2d4. Две желаемые четвёрки моё задумчивое сознание автоматом преобразовало в 4d4, ведь там их тоже две.
Яркий пример конфликта формы и содержания!
ГГ
2d4: (2 + 2) = 4
Белруаз
2d4: (3 + 3) = 6
Кармина
2d4: (4 + 3) = 7
Леви
2d4: (1 + 2) = 3
а интересный набор :3
Кармина судя по всему будет тенью Белруаз, если ориентироваться на героинЮ
>Кармина судя по всему будет тенью Белруаз, если ориентироваться на героинЮ
Например, так!
Посмотрим, что же рандом выскажет заключительным словом; отсеку завтра.
Пришло время узнать, какую постановку судьба желает увидеть на подлунной сцене у самого берега!
К некоторому моему изумлению, в каждом из вариантов набирается четыре или пять блоков совершаемых изменений, некоторые из которых ещё и предваряются хитрой цепочкой условий по собственным же собратьям. Если кому будет интересно, что произошло бы при выборе альтернативного варианта, могу с радостью сообщить. ОП просто обожает сценарии в духе "что могло бы быть", да.
А, болтливость эсайд, скажи мне, куб, что там по Печати Рока что-нибудь проникновенное.
Давай, куб, не молчи. Я тебя принуждаю.
1d2: (2) = 2
1) Да восславится в вечности Истинный Король, и да воспоём хвалу беспощадной судьбе, что он нам великодушно уготовил!
2) Пусть воцарится праздный хаос беспорядка, и пусть откроется истина, распылённая по строкам тысячи разных книг и стенам метрополитена!
Видите? Аура Левиаан способна заражать даже кубы. Так-то!
К некоторому моему изумлению, в каждом из вариантов набирается четыре или пять блоков совершаемых изменений, некоторые из которых ещё и предваряются хитрой цепочкой условий по собственным же собратьям. Если кому будет интересно, что произошло бы при выборе альтернативного варианта, могу с радостью сообщить. ОП просто обожает сценарии в духе "что могло бы быть", да.
А, болтливость эсайд, скажи мне, куб, что там по Печати Рока что-нибудь проникновенное.
Давай, куб, не молчи. Я тебя принуждаю.
1d2: (2) = 2
1) Да восславится в вечности Истинный Король, и да воспоём хвалу беспощадной судьбе, что он нам великодушно уготовил!
2) Пусть воцарится праздный хаос беспорядка, и пусть откроется истина, распылённая по строкам тысячи разных книг и стенам метрополитена!
Видите? Аура Левиаан способна заражать даже кубы. Так-то!
Значит, так. Сразу же ознакомимся с результатами необходимых технических бросков.
Узнаем главное: что там по бонусу харизму? Хихиканье хихиканьем, а достойное, эффектное представление, когда каждый зачитывает слова из совершенно разных работ, поставить тяжело. С этим могут не справиться и профессионалы. Проверка всего отряда по пылкости, сложность два (или три в случае ГГ: увы, как предупреждала М'Алайз, у второстепенных персонажей в романтоте линий мало, особенно в сравнении с количеством линий остальных из отряда, кому-то придётся что-то придумывать, и чтобы это ещё и было в духе беспорядка щупающих слона слепцов):
1) ГГ: 1 + 0 + 0 + 3 + 1 = 5.
(Базовая единица + нули по пылкости и собственной радости (сработали бы увлечённость, общая для всех, или злость, за особенность роли) + тройка от увлечённости Леви + ситуативный бонус за вампиризм и любовь к пафосным интонациям.)
5d10: (5 + 8 + 7 + 3 + 5) = 28
2) Белруаз: 1 + 0 + 0 + 3 + 0 = 4.
(Точно так же, без последнего бонуса, альтернативным настроением была бы... эм, злость. Такие роли выпали, ничего не поделать. К слову, напоминаю, Бел у нас девочка-волшебница, и может хеншинить дрели для большей пламенности сердца.)
4d10: (2 + 7 + 7 + 3) = 19
3) Кармина: 1 + 1 + 0 + 3 + 1 = 6.
(Настроение роли — тоже злость.)
6d10: (8 + 10 + 2 + 10 + 3 + 2) = 35
А ещё Кармина делает дополнительный бросок на собранность. Сложность два. Если выше у неё три и более успеха, следующим постом докидывает собранность весь отряд, сложность один.
1 + 0 + 3 - 3 + 0 = 1.
(Собственная самоуверенность и раскованность Леви при проверке сопротивления чужеродным воздействиям взаимообращаются в ноль. Успех может прийти с крита.)
1d10: (2) = 2
4) Леви: 1 + 1 + 3 + 0 + 0 = 5.
(Её роль также работает от самоуверенности.)
5d10: (5 + 1 + 10 + 3 + 3) = 22
Наконец, на тему божественных откровений: сумеют ли Леви или ГГ найти скрытый смысл в переплетениях несочетающихся друг с другом высказываний? Здесь чистая удача, 1d10, 10 — обретаемое знание восхитительно, им можно гордиться, [Самоуверенность + 2], 1 — оно ужасно, и страх перед грядущими ужасами червями заползают в голову через ухо. [Самоуверенность - 2].
ГГ:
1d10: (3) = 3
Леви:
1d10: (1) = 1
Узнаем главное: что там по бонусу харизму? Хихиканье хихиканьем, а достойное, эффектное представление, когда каждый зачитывает слова из совершенно разных работ, поставить тяжело. С этим могут не справиться и профессионалы. Проверка всего отряда по пылкости, сложность два (или три в случае ГГ: увы, как предупреждала М'Алайз, у второстепенных персонажей в романтоте линий мало, особенно в сравнении с количеством линий остальных из отряда, кому-то придётся что-то придумывать, и чтобы это ещё и было в духе беспорядка щупающих слона слепцов):
1) ГГ: 1 + 0 + 0 + 3 + 1 = 5.
(Базовая единица + нули по пылкости и собственной радости (сработали бы увлечённость, общая для всех, или злость, за особенность роли) + тройка от увлечённости Леви + ситуативный бонус за вампиризм и любовь к пафосным интонациям.)
5d10: (5 + 8 + 7 + 3 + 5) = 28
2) Белруаз: 1 + 0 + 0 + 3 + 0 = 4.
(Точно так же, без последнего бонуса, альтернативным настроением была бы... эм, злость. Такие роли выпали, ничего не поделать. К слову, напоминаю, Бел у нас девочка-волшебница, и может хеншинить дрели для большей пламенности сердца.)
4d10: (2 + 7 + 7 + 3) = 19
3) Кармина: 1 + 1 + 0 + 3 + 1 = 6.
(Настроение роли — тоже злость.)
6d10: (8 + 10 + 2 + 10 + 3 + 2) = 35
А ещё Кармина делает дополнительный бросок на собранность. Сложность два. Если выше у неё три и более успеха, следующим постом докидывает собранность весь отряд, сложность один.
1 + 0 + 3 - 3 + 0 = 1.
(Собственная самоуверенность и раскованность Леви при проверке сопротивления чужеродным воздействиям взаимообращаются в ноль. Успех может прийти с крита.)
1d10: (2) = 2
4) Леви: 1 + 1 + 3 + 0 + 0 = 5.
(Её роль также работает от самоуверенности.)
5d10: (5 + 1 + 10 + 3 + 3) = 22
Наконец, на тему божественных откровений: сумеют ли Леви или ГГ найти скрытый смысл в переплетениях несочетающихся друг с другом высказываний? Здесь чистая удача, 1d10, 10 — обретаемое знание восхитительно, им можно гордиться, [Самоуверенность + 2], 1 — оно ужасно, и страх перед грядущими ужасами червями заползают в голову через ухо. [Самоуверенность - 2].
ГГ:
1d10: (3) = 3
Леви:
1d10: (1) = 1
>Если выше у неё три и более успеха, следующим постом докидывает собранность весь отряд, сложность один.
>6d10: (8 + 10 + 2 + 10 + 3 + 2) = 35
Ого. Пять успехов. Пять! Два крита. Как и положено лунной принцессе, настоящая актриса! Её представление настолько выразительное, что сложность проверки для остальных... эм, увеличивается. Что-то у меня такое чувство, что кубы иронизируют и сейчас будет триплпровал с вероятностью в 72,9%, угу.
1) ГГ: 1 - 3 + 0 - 3 + 0, < 1 -> = 1.
1d10: (9) = 9
2) Белруаз: 1 + 0 + 0 - 3 + 0, < 1 -> = 1.
1d10: (2) = 2
3) Левиаан: 1 - 1 - 3 + 0 + 0, < 1 -> = 1.
1d10: (7) = 7
Тл;др по верхнему броску: перманентные [Харизма + 1] получают Белруаз и Кармина, они наслаждаются игрой, получат плюс к "положительным" настроениям. Леви и ГГ провалились, немного погрустят. Выберите сразу, как интерпретирует провал ГГ: разозлится на неудачную роль, просто опечалится. начнёт загоняться, что помешал игре остальных, просто лениво отбросит ненужные мысли в сторону.
Представление в целом получается более-менее хорошим, что радует М'Алайз.
А неожиданный провал на броске Леви на удачу сверху вообще мне не нравится: она получает за актёрскую неудачу [Увлечённость - 1], улетает доминирующим настроением в виноватость, что режет кубы всему отряду. Главный moodmaker же, ага.
>6d10: (8 + 10 + 2 + 10 + 3 + 2) = 35
Ого. Пять успехов. Пять! Два крита. Как и положено лунной принцессе, настоящая актриса! Её представление настолько выразительное, что сложность проверки для остальных... эм, увеличивается. Что-то у меня такое чувство, что кубы иронизируют и сейчас будет триплпровал с вероятностью в 72,9%, угу.
1) ГГ: 1 - 3 + 0 - 3 + 0, < 1 -> = 1.
1d10: (9) = 9
2) Белруаз: 1 + 0 + 0 - 3 + 0, < 1 -> = 1.
1d10: (2) = 2
3) Левиаан: 1 - 1 - 3 + 0 + 0, < 1 -> = 1.
1d10: (7) = 7
Тл;др по верхнему броску: перманентные [Харизма + 1] получают Белруаз и Кармина, они наслаждаются игрой, получат плюс к "положительным" настроениям. Леви и ГГ провалились, немного погрустят. Выберите сразу, как интерпретирует провал ГГ: разозлится на неудачную роль, просто опечалится. начнёт загоняться, что помешал игре остальных, просто лениво отбросит ненужные мысли в сторону.
Представление в целом получается более-менее хорошим, что радует М'Алайз.
А неожиданный провал на броске Леви на удачу сверху вообще мне не нравится: она получает за актёрскую неудачу [Увлечённость - 1], улетает доминирующим настроением в виноватость, что режет кубы всему отряду. Главный moodmaker же, ага.
Так, минутку, небольшое исправление: у Леви какой-то подозрительно низкий бонус пылкости, а я недоумеваю, в чём дело. И у Белруаз. А у Кармины завышенный, им всем металась пылкость по модификатору харизмы.
Как бы ни было жестоко ставить радость девочек под угрозу переписывания, это сделать надо, особенно потому что от критов Кармины пошло особое веселье.
Белруаз (1 + 1 + 0 + 3 + 0):
5d10: (6 + 10 + 2 + 3 + 6) = 27
Леви (1 + 2 + 3 + 0 + 0):
6d10: (4 + 4 + 3 + 5 + 7 + 4) = 27
Кармина (1 + 0 + 0 + 3 + 1):
5d10: (2 + 5 + 7 + 2 + 2) = 18
Как бы ни было жестоко ставить радость девочек под угрозу переписывания, это сделать надо, особенно потому что от критов Кармины пошло особое веселье.
Белруаз (1 + 1 + 0 + 3 + 0):
5d10: (6 + 10 + 2 + 3 + 6) = 27
Леви (1 + 2 + 3 + 0 + 0):
6d10: (4 + 4 + 3 + 5 + 7 + 4) = 27
Кармина (1 + 0 + 0 + 3 + 1):
5d10: (2 + 5 + 7 + 2 + 2) = 18
не стоит ли бустануть Белруаз на пылкость?
Чтобы насладиться красочным хеншином? Почему бы и нет!
Хотя Белруаз и так бонус к харизме получает: десятка считается за нужные ей два успеха. Единственная преуспевшая! Как в прошлый раз, в кальянной.
Девочка определенно талантливая!
ну вдруг еще кританет ^^
>провал на броске Леви на удачу
теперь же нет, так?
>просто лениво отбросит ненужные мысли в сторону
и насладимся игрой Белруаз, да
>теперь же нет, так?
Увы, эта штука работает независимо от успеха представления.
Вот провалы бросков на собранность в аннулируются: проверки за невыполнением условия просто не происходят. Неудача Кармины же сохраняется.
>ну вдруг еще кританет ^^
Реквестируешь? Кидай! Я не то, что бы мнительный, я боюсь окончательно поломать радость девочек отряда.
Только, если будешь, лучше не сразу, а завтра: вдруг кто-либо выскажется против.
Пылкость девочки станет 8, это модификатор + 2, то есть итоговые шесть кубов. Потенциальные двенадцать успехов! Шанс один на миллион, в буквальном смысле! Или в цифральном? Неважно.
О балансе: сделаем так. В дальнейшем, я буду заранее сообщать, если навык активен, и девочке предстоит проверка по пылкости, харизме или выносливости. Рероллы с абилок, всё-таки, довольно редки, и в сочетании с относительно лёгким ресетом могут быстро стать неинтересными. А ещё есть Руан, которая бафает собранность всему отряду...
Пост, предполагаю, в четверг-пятницу. Я пытаюсь выйти на темп два поста / неделя, но пока это тяжело. И вообще я медленный, вот ответ полчаса писался.
это нормально, твои посты можно и раз в неделю, они хороши :3
Кстати, можно было не перебрасывать все кубы, а просто не считать N последних, если были лишние, или наоборот докинуть, если было брошено меньше, чем надо. Механ это позволяет, и так не пришлось бы сбрасывать со счетов большую (и вполне легитимную) часть уже выпавших результатов.
А то обидно за Кармину: из-за невнимательности ГМа и одного лишнего куба лишилась двух критов.
кстати вариант
Логично. Кубы в одном броске, скорее всего, независимы друг от друга обратное из-за неясности работы рандомайзера нельзя полностью исключать. Это вопиющий случай угнетения вампиродевочек, и для порядка стоило бы написать жалобу в суд по правам монстромусуме.
Как поступим, пагни? Вернём справедливость и признаем легитимной часть первого броска?
>8 + 10 + 2 + 10 + 3
Я бы сделал так. Ведь я это и предложил. А из второго броска можно взять недостающие кубы для Левиаан и Белруаз.
Удвою предложение, пусть вампиродевка получит свои криты.
мимодропнувшийнамоменте с вампиризмом
> — Какое безумное предложение, — не в силах сдержать странную смесь восхищения и недоумения ты.
— И, полагаю, его мы и примем, — голосом, не допускающим сомнения или шутливости, завершаешь ты свой ответ Левиаан. Жёлтые глаза так и замирают, ошеломлённые, вцепившиеся в тебя пристальным взглядом из-под отсутствующих век, не намереваясь отпускать.
— Что, правда?! — удивление дочери морей настолько же искреннее, насколько оно громкое. — Это же просто восхитительно! Чувак, ты неплох!
Кармина картинно зевает, изящно прикрывая рот бледными пальцами. Интересно, что этот жест подразумевает?
— Как любопытно. Вы предложили идею, в поддержку которой другими и не верите сами?
— Ну! — энергично мотает головой серокожая красавица. — Мне действительно стыдно! — бойкая живость жёлтых глаз, резкий блеск возбужденных глаз заставляют усомниться в услышанном: стыд? Левиаан? Да ну, глупость какая-то. — Я должна была верить в мою драгоценную идею. Бедняжка! Как же ей, должно быть, грустно, одинокой, брошенной собственной мамой. Ик! Друзья, мне не хватило веры и в вас, я предполагала, что вы не воспримете идею всерьёз. Как неловко! И я рада, — Леви с силой хлопает себя по рёбрам, чуть ниже груди. — Я рада, что моё предложение пришлось тебе, друг, по вкусу!
Левиаан: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
— Мне оно тоже нравится! — кивает Белруаз, полуприкрыв голубые глаза, улыбаясь, точно довольная кошка, стремясь поддержать подругу и разделить её радость.
— Безусловно, — вставляешь ты своё веское слово, слово лидера отряда. Настоящий руководитель всегда поймёт, куда дует ветер страстей народа, и развернёт под него свой парус, одновременно убеждая окружающих, что их курс единственный верный, чему якобы и служит подтверждением попутное дыхание небес. Так, что за метафора?! Ты же сразу согласился с подругой. — Безусловно! Истина скрывается там, где ожидаешь её меньше всего, где чёрный кролик точит зубы о садовую кариатиду, и многочисленны пути её познания. Так говорил Карл Юнг! Однажды, проезжая через заснеженную деревню, он разглядывал вывески на незнакомом алфавите, и в причудливых странных буквах открыл технику ассоциативного анализа!
«Нет, его пока не намеревается отпускать,» — вздыхает Белруаз, поигрывая красными локонами, мысленно продолжая линию разговора с М'Алайз ранее.
— Вспомните секретные шифры! — распалённый, продолжаешь ты. Кажется, присутствие рядом Леви оказывает теперь куда более сильное воздействие, сопротивляться которому ты нисколько и не намерен, охотно пуская собственный язык в плаванье по раздираемому бурей морю. — Тайный рыцарский орден созывает своих членов через надписи в туалете метро, спрятанные за висящей на стене сушилке для рук. Если прочитать каждую вторую букву в ругательствах на стенах лифта в том коммунальном доме, где проживает будущий министр культуры, тот, которого после попытки государственного переворота удушат железной трубой в прачечной, можно, сперва ранжировав порядок следования ругательств в соответствии с их радужным кодом инвертированного спектра, раскрыть формулу взрывающегося философского камня!
— Правда!? — ахает Леви, а ты задаёшься вопросом, почему ранее в твоих словах вопросительный знак следовал перед восклицательным, а у неё сейчас наоборот, нет ли в этом никакого глубинного смысла, возможно, ты в первую очередь преследуешь холлллодную, от этого слова так и стынут руки, истину, а желтоглазая красавица отдаёт приоритет эмоциональной компоненте?! Нет, точно, вы такие разные, вам никогда не будет скучно вдвоём, вы сможете с радостью делиться красочными откровениями, а ещё ты нарядишь Леви в полосатые фиолетово-белые чулочки, и вы уедете на угнанном тракторе в деревню, возьмёте на абордаж потонувшую в зарослях крапивы баржу, возмущённое лицо Сумиё предстаёт перед глазами, точно, их здравый смысл тоже баржа!
«Как же сильно воздействие её крови,» — хмуро отмечаешь себе под нос, непроизвольно облизывая клыки. Тогда, тебе не удалось полностью насладиться трапезой, её принципиальная незавершенность уверенно манит к шее Леви, и это не голод, а нечто другое, куда более волнительное.
— Правда, — заверяешь девочку. — Там Амшуд. Настоящий артист не работает с уже готовым сценарием, не идёт по объезженной велосипедистами тропе, способный восторжествовать над соблазном посмотреть на милых девочек с упругими мускулистыми ножками (лицо дочери морей вырисовывает настолько странную экспрессию недоумения, что так и хочется нажать на священную клавишу «альт плюс и», но за текущую серию ты уже сделал сотни три скриншотов, что немного превышает норму, установленную лечащим врачом, или не сделал, хотя в папке они точно откуда-то взялись). Богоподобный творец сшивает вместе разрозненные людские мечты, так, как гробокопатели в жёлтых клетчатых шарфиках сплетают тела нежити в одного большого нежитя. О, что же я хочу этим сказать? Позвольте. В самом деле, что я хочу сказать?
— Да, слуга, что именно ты пытаешься сказать? — в неодобрении спрашивает грозная старшая сестра, упирая рыжие хвостики в бока для пущей выразительности. Как мило! Нет, это получилось случайно, тебе показалось. Пристыженный укором Кармины, ты превозмогаешь услужливо всплывающую в сознании мысль, слово в слово шепчущую «что у девочек-велосипедисток можно разглядывать не только ножки». А что, простите? Велосипедные шлемы? Шутка.
— Что мы позволим случаю выбрать нам самые разные роли, которые искусно сошьём в один яркий коврик. Это требует настоящей отдачи, и я верю, мы справимся!
Рыжеволосая властительница луны лишь скептично усмехается, но ничего не говорит. Леви с Белруаз, впечатленные твоими метафорами (хорошо, голубоглазка, видимо, слушала их в пол-уха), тем временем вовсю ищут монетку.
— Значит, вы уже пришли к решению? — недоверчив голос курившей до этого поодаль М'Алайз. Она не могла не слышать твоих громких речей. Виноваты шаровые молнии.
— Монетки не найдётся? — спрашиваешь ты.
— Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? — игриво ухмыляется Левиаан. — Разве не ты говорил, что это невежливо?
— Невежливо ли это? — задумчиво вопрошает Белруаз, поднимая глаза к небу, готовая вступить на путь поиска правды, стремящаяся разделить с вами весёлое помешательство беспорядка.
«Дорогая мама на небесах,» — выводит Кармина в воображаемом дневнике. «Мои новые друзья очень интересные люди. Их не так просто понять, и потому они представляются даже более обаятельными.»
— Вот вам шиллинг. Аккуратно, он проплаченный, — умелым щелчком большого пальца запускает монетку Элиза. — Но не слишком ли это трудоёмкий способ извлечения случайного из шестнадцати вариантов целых четыре раза?
— А давайте поговорим о псевдорандоме, — предлагает Леви.
— Нет, — возражает Леви.
— Ты говоришь сама с собой? — удивляешься ты.
— Ты украл мою линию, — жёлтоглазка показывает тебе большой палец.
— Но не твою плоскость, — ты подмигиваешь подруге, решив, что шутка про точку выйдет слишком двусмысленной, а потому и взяв на одно измерение в другую сторону. Там поджидает такая же ловушка. Симметрия! Белруаз насуплено хмурится.
— Я так не думаю, — флегматично сообщает дочь морей, разглядывая собственную грудь. — Но у Белруаз вроде больше, да.
— Прекращайте свои глупые разговоры! — взвизгивает покрасневшая девочка. «И почему это вроде?» — возмущённо добавляет в своих мыслях голубоглазая демонеска, подпирая задумавшуюся голову обеими ладонями.
— Готово, — М'Алайз наконец отрывается от блокнота, в котором что-то усердно расписывала. — Я записала эти шестнадцать ролей в произвольном порядке, известном только мне. Назовите число, я сообщу роль. Блокнот можете потом проверить для необходимой прозрачности рандомайзера. Всё честно, никаких подтасовок!
— Мы тебе верим, Элиз, — ласково заверяешь ты черноволосую подругу с прядью цвета туманного неба. Не нужно быть настолько подозрительной, а тем более и ожидать подобной подозрительно от других; это, всё-таки, немного обижает. С другой стороны, такова Элиза, к которой ты привык. Это её по-своему милая черта!
— Говори число, — моргают синие глаза.
— И, полагаю, его мы и примем, — голосом, не допускающим сомнения или шутливости, завершаешь ты свой ответ Левиаан. Жёлтые глаза так и замирают, ошеломлённые, вцепившиеся в тебя пристальным взглядом из-под отсутствующих век, не намереваясь отпускать.
— Что, правда?! — удивление дочери морей настолько же искреннее, насколько оно громкое. — Это же просто восхитительно! Чувак, ты неплох!
Кармина картинно зевает, изящно прикрывая рот бледными пальцами. Интересно, что этот жест подразумевает?
— Как любопытно. Вы предложили идею, в поддержку которой другими и не верите сами?
— Ну! — энергично мотает головой серокожая красавица. — Мне действительно стыдно! — бойкая живость жёлтых глаз, резкий блеск возбужденных глаз заставляют усомниться в услышанном: стыд? Левиаан? Да ну, глупость какая-то. — Я должна была верить в мою драгоценную идею. Бедняжка! Как же ей, должно быть, грустно, одинокой, брошенной собственной мамой. Ик! Друзья, мне не хватило веры и в вас, я предполагала, что вы не воспримете идею всерьёз. Как неловко! И я рада, — Леви с силой хлопает себя по рёбрам, чуть ниже груди. — Я рада, что моё предложение пришлось тебе, друг, по вкусу!
Левиаан: [Радость + 1], [Очки Любви + 1]
— Мне оно тоже нравится! — кивает Белруаз, полуприкрыв голубые глаза, улыбаясь, точно довольная кошка, стремясь поддержать подругу и разделить её радость.
— Безусловно, — вставляешь ты своё веское слово, слово лидера отряда. Настоящий руководитель всегда поймёт, куда дует ветер страстей народа, и развернёт под него свой парус, одновременно убеждая окружающих, что их курс единственный верный, чему якобы и служит подтверждением попутное дыхание небес. Так, что за метафора?! Ты же сразу согласился с подругой. — Безусловно! Истина скрывается там, где ожидаешь её меньше всего, где чёрный кролик точит зубы о садовую кариатиду, и многочисленны пути её познания. Так говорил Карл Юнг! Однажды, проезжая через заснеженную деревню, он разглядывал вывески на незнакомом алфавите, и в причудливых странных буквах открыл технику ассоциативного анализа!
«Нет, его пока не намеревается отпускать,» — вздыхает Белруаз, поигрывая красными локонами, мысленно продолжая линию разговора с М'Алайз ранее.
— Вспомните секретные шифры! — распалённый, продолжаешь ты. Кажется, присутствие рядом Леви оказывает теперь куда более сильное воздействие, сопротивляться которому ты нисколько и не намерен, охотно пуская собственный язык в плаванье по раздираемому бурей морю. — Тайный рыцарский орден созывает своих членов через надписи в туалете метро, спрятанные за висящей на стене сушилке для рук. Если прочитать каждую вторую букву в ругательствах на стенах лифта в том коммунальном доме, где проживает будущий министр культуры, тот, которого после попытки государственного переворота удушат железной трубой в прачечной, можно, сперва ранжировав порядок следования ругательств в соответствии с их радужным кодом инвертированного спектра, раскрыть формулу взрывающегося философского камня!
— Правда!? — ахает Леви, а ты задаёшься вопросом, почему ранее в твоих словах вопросительный знак следовал перед восклицательным, а у неё сейчас наоборот, нет ли в этом никакого глубинного смысла, возможно, ты в первую очередь преследуешь холлллодную, от этого слова так и стынут руки, истину, а желтоглазая красавица отдаёт приоритет эмоциональной компоненте?! Нет, точно, вы такие разные, вам никогда не будет скучно вдвоём, вы сможете с радостью делиться красочными откровениями, а ещё ты нарядишь Леви в полосатые фиолетово-белые чулочки, и вы уедете на угнанном тракторе в деревню, возьмёте на абордаж потонувшую в зарослях крапивы баржу, возмущённое лицо Сумиё предстаёт перед глазами, точно, их здравый смысл тоже баржа!
«Как же сильно воздействие её крови,» — хмуро отмечаешь себе под нос, непроизвольно облизывая клыки. Тогда, тебе не удалось полностью насладиться трапезой, её принципиальная незавершенность уверенно манит к шее Леви, и это не голод, а нечто другое, куда более волнительное.
— Правда, — заверяешь девочку. — Там Амшуд. Настоящий артист не работает с уже готовым сценарием, не идёт по объезженной велосипедистами тропе, способный восторжествовать над соблазном посмотреть на милых девочек с упругими мускулистыми ножками (лицо дочери морей вырисовывает настолько странную экспрессию недоумения, что так и хочется нажать на священную клавишу «альт плюс и», но за текущую серию ты уже сделал сотни три скриншотов, что немного превышает норму, установленную лечащим врачом, или не сделал, хотя в папке они точно откуда-то взялись). Богоподобный творец сшивает вместе разрозненные людские мечты, так, как гробокопатели в жёлтых клетчатых шарфиках сплетают тела нежити в одного большого нежитя. О, что же я хочу этим сказать? Позвольте. В самом деле, что я хочу сказать?
— Да, слуга, что именно ты пытаешься сказать? — в неодобрении спрашивает грозная старшая сестра, упирая рыжие хвостики в бока для пущей выразительности. Как мило! Нет, это получилось случайно, тебе показалось. Пристыженный укором Кармины, ты превозмогаешь услужливо всплывающую в сознании мысль, слово в слово шепчущую «что у девочек-велосипедисток можно разглядывать не только ножки». А что, простите? Велосипедные шлемы? Шутка.
— Что мы позволим случаю выбрать нам самые разные роли, которые искусно сошьём в один яркий коврик. Это требует настоящей отдачи, и я верю, мы справимся!
Рыжеволосая властительница луны лишь скептично усмехается, но ничего не говорит. Леви с Белруаз, впечатленные твоими метафорами (хорошо, голубоглазка, видимо, слушала их в пол-уха), тем временем вовсю ищут монетку.
— Значит, вы уже пришли к решению? — недоверчив голос курившей до этого поодаль М'Алайз. Она не могла не слышать твоих громких речей. Виноваты шаровые молнии.
— Монетки не найдётся? — спрашиваешь ты.
— Почему ты отвечаешь вопросом на вопрос? — игриво ухмыляется Левиаан. — Разве не ты говорил, что это невежливо?
— Невежливо ли это? — задумчиво вопрошает Белруаз, поднимая глаза к небу, готовая вступить на путь поиска правды, стремящаяся разделить с вами весёлое помешательство беспорядка.
«Дорогая мама на небесах,» — выводит Кармина в воображаемом дневнике. «Мои новые друзья очень интересные люди. Их не так просто понять, и потому они представляются даже более обаятельными.»
— Вот вам шиллинг. Аккуратно, он проплаченный, — умелым щелчком большого пальца запускает монетку Элиза. — Но не слишком ли это трудоёмкий способ извлечения случайного из шестнадцати вариантов целых четыре раза?
— А давайте поговорим о псевдорандоме, — предлагает Леви.
— Нет, — возражает Леви.
— Ты говоришь сама с собой? — удивляешься ты.
— Ты украл мою линию, — жёлтоглазка показывает тебе большой палец.
— Но не твою плоскость, — ты подмигиваешь подруге, решив, что шутка про точку выйдет слишком двусмысленной, а потому и взяв на одно измерение в другую сторону. Там поджидает такая же ловушка. Симметрия! Белруаз насуплено хмурится.
— Я так не думаю, — флегматично сообщает дочь морей, разглядывая собственную грудь. — Но у Белруаз вроде больше, да.
— Прекращайте свои глупые разговоры! — взвизгивает покрасневшая девочка. «И почему это вроде?» — возмущённо добавляет в своих мыслях голубоглазая демонеска, подпирая задумавшуюся голову обеими ладонями.
— Готово, — М'Алайз наконец отрывается от блокнота, в котором что-то усердно расписывала. — Я записала эти шестнадцать ролей в произвольном порядке, известном только мне. Назовите число, я сообщу роль. Блокнот можете потом проверить для необходимой прозрачности рандомайзера. Всё честно, никаких подтасовок!
— Мы тебе верим, Элиз, — ласково заверяешь ты черноволосую подругу с прядью цвета туманного неба. Не нужно быть настолько подозрительной, а тем более и ожидать подобной подозрительно от других; это, всё-таки, немного обижает. С другой стороны, такова Элиза, к которой ты привык. Это её по-своему милая черта!
— Говори число, — моргают синие глаза.
— Семнадцать, — из уютной могилки вылезает дух твоего беспощадного и бессмысленного бунтарства юности, раскланивается, полезает обратно. М'Алайз это, к сожалению, не пробивает на системную ошибку.
— То есть, один. Недоброжелательный житель деревни, прямиком из «Алых Парусов». Сочувствую, чувак, слов у тебя практически нет. Готовься импровизировать.
Ты лишь пожимаешь плечами, одаривая филологиню снисходительной улыбкой: она что, не слышала твоих распаленных речей ранее? Да в ком она вообще сомневается?!
— У-у, ведьма, — довольно блестят голубые глаза грозного стратега отряда. Ранее, ты назвал её кошкой; скорее всего, Белруаз в большей степени котёнок. Так и хочется погладить по голове, подёргать за щёчки, потрепать за волосы!
Кармина недоумевает.
— «Тень мыслей главной героини»? Позвольте, что это может означать?
— Ага! — непонятное в своей резкости удовлетворение вырывается из лёгких Элизы, устремляясь под свет луны настоящим неистовством кипящего пара. Торжество мелькнуло в глазах ворона ещё раньше, стоило старшей сестре назвать выбранное число, и тогда драматургу удалось его сдержать; не теперь, не при повторном соблазне. — Как я сказала ранее, написанная пьеса есть торжественная ода законному владыке, и у каждого лидера, чья власть простирается достаточно далеко, всегда найдутся недоброжелатели и завистники. Ваша роль примерно об этом. Мой друг, любезнейше прошу, подайте сюда текст пьесы. Да, отлично, благодарю. Вот, ваши слова впервые появляются здесь.
— Какие любопытные чернила, — замечает Кармина, с интересом разглядывая страницы; что-то неприятное бросается в глаза твоей любимой сестры, и она на мгновение кривится в отвращении. Спустя мгновение, однако, ни следа отторжения не заметить на мраморно-белом лице, таком же вдумчиво-серьёзным, спокойным, точно ничего и не произошло. Чернила? Ты не можешь заглянуть в тетрадь, над которой теснятся две головы, медно-рыжая и сияюще-чёрная, не можешь узнать, что вызвало удивление принцессы. — Какие-то они тёмные.
М'Алайз так и светится гордостью.
— Ещё бы, —в них перемолото последнее дыхание исчезающих миров.
— И, наконец, я! — задирает подбородок к небесам Леви, наконец-то дождавшаяся своей очереди. — Ну же! Какая роль достаётся мне?
— Звучит интересно! — без заминки раздумий добавляет девочка, услышав ответ ворона.
— C'est la fin, chers amis, — сообщает филологиня, протягивая вам троим аккуратно вырванные из тетради-для-всего листы с расписанными словами. Ты с усмешкой отмечаешь, насколько же твоя стопка уже стопки Белруаз, а уж в особенности Левиаан. Кармина тем временем увлечённо листает первый акт пьесы Элизы: в отличие от вас, старшая сестра знает смысл собственных слов в контексте происходящего в оригинале действия, которое, судя по всему, невероятно интересное, захватывающее, будоражащее чувства: можно заметить тень бледного растерянного ужаса, сверкающего порой на молочно-белом, изящном в строгой аккуратности черт лице, с поразительной лёгкостью сменяющегося все тем же беспечным торопливым любопытством. Кармина в спешке переворачивает страницы, очарованная рассказываемой ими историей, историей, о которой вскоре, через созерцание игры сестры, узнаешь и ты! Время подготовки прошло; пришло время игры.
— Прошу, позвольте мне представиться. Я, — губы Левиаан, уверенно захватившей инициативу начинателя, пока вы трое переглядывались в нерешительности, замирают; девочка наслаждается именем, которым сейчас назовётся. Чужим именем!
— Сесиль Кардью.
Вот он, переход великолепия: мгновение, и перед вами стоит не Левиаан, но некая Сесиль Кардью, не грозная охотница на левифанов, а... кто именно? Точно, М'Алайз упоминала, скромная мечтательница из викторианской эпохи. Жёлтые глаза призывно упираются в тебя, открыто подталкивая сказать своё слово. Быстрый, резкий взгляд в лист со сценарием,
— Опять? Лишь стоит взойти солнцу, как ты, девчонка, вновь у самых волн. Всё ждёшь того, кто не придёт? Когда тебе уж надоест? — ты наслаждаешься надменной злобой, сокрытой в словах, любуясь веснушками подруги. Забавно, но ваши слова, собранные из разных работ, сочетаются на удивление хорошо, — и в ошеломлении, расцветающем на лице серокожей красавицы, ты узнаешь осознание того же самого факта. Интересно, а если вдумчиво прислушиваться друг к другу, можно ли услышать что-то, слишком глубокомысленное для простого совпадения?
— Когда нам вновь сойтись втроём? — пальцы Белруаз переплетаются в очаровательной манере, дрожащие в радостном волнении у самых губ демонодевочки. — Под ливень, молнию, и гром?
— Коро~оль, вы говорите? — насмешливо протягивает Кармина со своей возвышенной позиции, с потолка пещеры. — Возможно, он фальшивка, — за жёлтой маской не видать лица. Пожрал владыку символ власти, и слуги верные его склоняются пред жёлтой тканью, не знающие, что под ней. Признаться, это удручает: чем быть рабом своих одежд, пускай король лишится трона, его уступит, скажем, мне.
О, эти чудные интонации старшей сестры! Сейчас, они куда звонче, куда мелодичнее, куда приятнее. Никакая сирена не годится в подмётки лунной принцессы! Ты застываешь, очарованный, и слеза восторженного умиления скатывается из глаз.
— Как мило с вашей стороны так щедро мною восхищаться, — Леви отвешивает глубокий поклон, от чего М'Алайз поодаль немного нахмуривается. Почему? Неужто твоя подруга напутала что-то со нравами эпохи? — При том, что мы знакомы так недолго! Прошу, пожалуйста, садитесь.
— Где место? — ведьма, голубоглазая и красноволосая, любознательна. А ещё говорит вне очереди! Хотя, Белруаз права: вам нужно перемешивать порядок, так будет веселее. — Иду, мурлыка!
— Каким бы чудным ни был мир, — наставляет незримого собеседника Кармина. — Его всегда должно улучшить. Под властью жёлтых одеяний закрылись вы под крышкой гроба; здесь, вправду, чисто, тихо, сухо, вот только малость душновато. И черви дерево грызут, готовые вот-вот ворваться.
— Ха! Глупая девчонка. Давай, смотри на горизонт. Пробей дыру в нём своим взглядом, и пусть оттуда хлынет дождь. Глядишь, и смоет тебя прочь.
Эти слова даются тебе с трудом: ведь ты смотришь на старшую сестру, которой как бы и отвечаешь, язык просто не поворачивается ни называть Кармину глупой, ни желать ей смерти. Приходится отворачиваться и глядеть куда-то ещё, — в том числе, и не на своих спутниц, вдруг они обидятся.
— Добро и зло один обман, — проникновенно призывает ведьмочка. — Летим в сырой, гнилой туман!
— Конечно же! — Леви и не намеревается спорить. — Как вам угодно.
— Молчишь? Молчишь?! Ну и молчи! Пффт. Не больно и хотелось, — кажется, в оригинальной пьесе Ассоль не одаряет вниманием надоедливого недоброжелателя. Тебе в этом плане ещё легче: Ассоль тут просто нет. Какая трагедия одиночества. Возможно, этот парень её любит и просто цундерит? Возможно, девушка уже уплыла, украденная богатеньким капитаном, оставив суженого горевать у опустевшего берега, разговаривать с призраком прошлого? Ты так и икаешь от нахлынувшей печали. Ваше представление позволяет взглянуть на изначальные произведения под новым углом!
— То есть, один. Недоброжелательный житель деревни, прямиком из «Алых Парусов». Сочувствую, чувак, слов у тебя практически нет. Готовься импровизировать.
Ты лишь пожимаешь плечами, одаривая филологиню снисходительной улыбкой: она что, не слышала твоих распаленных речей ранее? Да в ком она вообще сомневается?!
— У-у, ведьма, — довольно блестят голубые глаза грозного стратега отряда. Ранее, ты назвал её кошкой; скорее всего, Белруаз в большей степени котёнок. Так и хочется погладить по голове, подёргать за щёчки, потрепать за волосы!
Кармина недоумевает.
— «Тень мыслей главной героини»? Позвольте, что это может означать?
— Ага! — непонятное в своей резкости удовлетворение вырывается из лёгких Элизы, устремляясь под свет луны настоящим неистовством кипящего пара. Торжество мелькнуло в глазах ворона ещё раньше, стоило старшей сестре назвать выбранное число, и тогда драматургу удалось его сдержать; не теперь, не при повторном соблазне. — Как я сказала ранее, написанная пьеса есть торжественная ода законному владыке, и у каждого лидера, чья власть простирается достаточно далеко, всегда найдутся недоброжелатели и завистники. Ваша роль примерно об этом. Мой друг, любезнейше прошу, подайте сюда текст пьесы. Да, отлично, благодарю. Вот, ваши слова впервые появляются здесь.
— Какие любопытные чернила, — замечает Кармина, с интересом разглядывая страницы; что-то неприятное бросается в глаза твоей любимой сестры, и она на мгновение кривится в отвращении. Спустя мгновение, однако, ни следа отторжения не заметить на мраморно-белом лице, таком же вдумчиво-серьёзным, спокойным, точно ничего и не произошло. Чернила? Ты не можешь заглянуть в тетрадь, над которой теснятся две головы, медно-рыжая и сияюще-чёрная, не можешь узнать, что вызвало удивление принцессы. — Какие-то они тёмные.
М'Алайз так и светится гордостью.
— Ещё бы, —в них перемолото последнее дыхание исчезающих миров.
— И, наконец, я! — задирает подбородок к небесам Леви, наконец-то дождавшаяся своей очереди. — Ну же! Какая роль достаётся мне?
— Звучит интересно! — без заминки раздумий добавляет девочка, услышав ответ ворона.
— C'est la fin, chers amis, — сообщает филологиня, протягивая вам троим аккуратно вырванные из тетради-для-всего листы с расписанными словами. Ты с усмешкой отмечаешь, насколько же твоя стопка уже стопки Белруаз, а уж в особенности Левиаан. Кармина тем временем увлечённо листает первый акт пьесы Элизы: в отличие от вас, старшая сестра знает смысл собственных слов в контексте происходящего в оригинале действия, которое, судя по всему, невероятно интересное, захватывающее, будоражащее чувства: можно заметить тень бледного растерянного ужаса, сверкающего порой на молочно-белом, изящном в строгой аккуратности черт лице, с поразительной лёгкостью сменяющегося все тем же беспечным торопливым любопытством. Кармина в спешке переворачивает страницы, очарованная рассказываемой ими историей, историей, о которой вскоре, через созерцание игры сестры, узнаешь и ты! Время подготовки прошло; пришло время игры.
— Прошу, позвольте мне представиться. Я, — губы Левиаан, уверенно захватившей инициативу начинателя, пока вы трое переглядывались в нерешительности, замирают; девочка наслаждается именем, которым сейчас назовётся. Чужим именем!
— Сесиль Кардью.
Вот он, переход великолепия: мгновение, и перед вами стоит не Левиаан, но некая Сесиль Кардью, не грозная охотница на левифанов, а... кто именно? Точно, М'Алайз упоминала, скромная мечтательница из викторианской эпохи. Жёлтые глаза призывно упираются в тебя, открыто подталкивая сказать своё слово. Быстрый, резкий взгляд в лист со сценарием,
— Опять? Лишь стоит взойти солнцу, как ты, девчонка, вновь у самых волн. Всё ждёшь того, кто не придёт? Когда тебе уж надоест? — ты наслаждаешься надменной злобой, сокрытой в словах, любуясь веснушками подруги. Забавно, но ваши слова, собранные из разных работ, сочетаются на удивление хорошо, — и в ошеломлении, расцветающем на лице серокожей красавицы, ты узнаешь осознание того же самого факта. Интересно, а если вдумчиво прислушиваться друг к другу, можно ли услышать что-то, слишком глубокомысленное для простого совпадения?
— Когда нам вновь сойтись втроём? — пальцы Белруаз переплетаются в очаровательной манере, дрожащие в радостном волнении у самых губ демонодевочки. — Под ливень, молнию, и гром?
— Коро~оль, вы говорите? — насмешливо протягивает Кармина со своей возвышенной позиции, с потолка пещеры. — Возможно, он фальшивка, — за жёлтой маской не видать лица. Пожрал владыку символ власти, и слуги верные его склоняются пред жёлтой тканью, не знающие, что под ней. Признаться, это удручает: чем быть рабом своих одежд, пускай король лишится трона, его уступит, скажем, мне.
О, эти чудные интонации старшей сестры! Сейчас, они куда звонче, куда мелодичнее, куда приятнее. Никакая сирена не годится в подмётки лунной принцессы! Ты застываешь, очарованный, и слеза восторженного умиления скатывается из глаз.
— Как мило с вашей стороны так щедро мною восхищаться, — Леви отвешивает глубокий поклон, от чего М'Алайз поодаль немного нахмуривается. Почему? Неужто твоя подруга напутала что-то со нравами эпохи? — При том, что мы знакомы так недолго! Прошу, пожалуйста, садитесь.
— Где место? — ведьма, голубоглазая и красноволосая, любознательна. А ещё говорит вне очереди! Хотя, Белруаз права: вам нужно перемешивать порядок, так будет веселее. — Иду, мурлыка!
— Каким бы чудным ни был мир, — наставляет незримого собеседника Кармина. — Его всегда должно улучшить. Под властью жёлтых одеяний закрылись вы под крышкой гроба; здесь, вправду, чисто, тихо, сухо, вот только малость душновато. И черви дерево грызут, готовые вот-вот ворваться.
— Ха! Глупая девчонка. Давай, смотри на горизонт. Пробей дыру в нём своим взглядом, и пусть оттуда хлынет дождь. Глядишь, и смоет тебя прочь.
Эти слова даются тебе с трудом: ведь ты смотришь на старшую сестру, которой как бы и отвечаешь, язык просто не поворачивается ни называть Кармину глупой, ни желать ей смерти. Приходится отворачиваться и глядеть куда-то ещё, — в том числе, и не на своих спутниц, вдруг они обидятся.
— Добро и зло один обман, — проникновенно призывает ведьмочка. — Летим в сырой, гнилой туман!
— Конечно же! — Леви и не намеревается спорить. — Как вам угодно.
— Молчишь? Молчишь?! Ну и молчи! Пффт. Не больно и хотелось, — кажется, в оригинальной пьесе Ассоль не одаряет вниманием надоедливого недоброжелателя. Тебе в этом плане ещё легче: Ассоль тут просто нет. Какая трагедия одиночества. Возможно, этот парень её любит и просто цундерит? Возможно, девушка уже уплыла, украденная богатеньким капитаном, оставив суженого горевать у опустевшего берега, разговаривать с призраком прошлого? Ты так и икаешь от нахлынувшей печали. Ваше представление позволяет взглянуть на изначальные произведения под новым углом!
— Застой, вневременная скука, гниение и тишина, — таков король, кого вы чтите, таков и мир, что создан им. Вы просите меня узреть, но всё наоборот: виденья счастья и успеха изображены на ваших веках, со внутренней их стороны, сочатся внутрь глаз, подобно слёзам гноя, сквозь щели в хрупкой роговице.
Кармина уже не сидит по-турецки: она, перевернутая непреклонным вожделением луны, свисает с потолка, прижимая бледную руку к скромной, едва заметной груди (что ты отмечашь с особой гордостью, обожащающий маленькие размеры в их честной милой красоте!), устремившись зелеными глазами в темноту глади тихого моря. Девочка не читает слова, она их поёт, поёт с торжественной, отрешенной страстью, и её голос словно призывает в мир дуновения неистовства чуждых, пронизывающих внутренности ветров. Её проникновенная речь встречена ошеломлённым молчанием. Белруаз, околдованная ведьмочка, скрывает ладонями приоткрытый в изумлении рот, где алый язычок резво облизывает треугольные зубы, точно демонодевочка борется с соблазном съесть сами слова Кармины, аппетитные и желанные в их зловещей экзотичности. Глаза Элизы и не пытаются скрыть восхищения: ворон искренне рада, просто счастлива наблюдать такое великолепное представление по собственной работе. Ты хихикаешь: если Кармина сейчас того захочет, она с лёгкостью пополнит гарем своих слуг-почитателей черноволосой красавицей, и филологиня нисколько не будет против, способная превзойти в искренности рвения самого тебя. Дочь морей замирает в трепете впечатлённого страха, неуловимой неверной смеси тревоги и радости. Что до тебя, то ты просто стараешься осмыслить это непонятное ощущение, словно нечто незыблемое, древнее и вечное открывает глаза от вневременной дрёмы, останавливает тяжёлый, медленно ползущий взгляд на вас. На всех вас. На Кармине, на её слушателях, паутины разумов которых распадаются беззащитными ниточками под непревосходимой выразительностью лунной вампиршы. Механизм шахматных часов заведен, и их стрелка начинает неспешный путь к красному флажку у самого верха. Ты медленно кривишься в ухмылке, чувствуя липкую хватку незнакомого проклятия.
Получено проклятие: [Печать Рока] (Кармина, , Белруаз, Левиаан).
Всякий раз, как персонаж выкидывает критпровал на любой проверке (один или несколько раз, значения не имеет), на него вешается случайный дебафф из шести, длительностью до конца дня и восхождения луны:
1) [Собранность - 1];
2) [Максимальное ХП - 3];
3) [Самоуверенность - 1]; (примечание: в отличии от остальных, не откатывается по прошествии дня);
4) Увеличение диапазона критических провалов на единицу;
5) Проклинается случайный находящийся при персонаже предмет (предмет либо теряет силу, либо работает наоборот);
6) Щедрость Жёлтого Короля: критический провал оборачивается особым критическим успехом, считается за три обычных успеха.
Ты: [Самоуверенность - 1], [Радость - 1]
А Кармина и не собирается останавливаться, вдохновлённая и продолжающая читать свои слова дальше по сценарием, изредка прерываемая вставками Белруаз. Голубоглазка сияет, наслаждающаяся происходящим, читающая высокопарные ведьминские заклятия! Когда там Хэллоуин? По календарю сейчас, кажется, самое лето, или даже всё ещё весна. Май? Наверное, май. В любом случае, ты уже знаешь, кто будет наряжаться в какой костюм на этот жизнерадостный праздник.
Кармина: [Увлечённость + 2], [Радость + 2], [Харизма + 2]
Белруаз: [Увлечённость + 2], [Харизма + 1]
М'Алайз: [Радость + 1]
Вы же с Леви, так и не почувствовав возвращения дара красноречия, как бы незаметно отступаете поодаль от продолжающих свой восхитительный словесный танец актрис. Вернуться в настроение не получается; ну и ладно. Можно было бы обвинить в провале якобы неудачно выпавшие слова или сделать что-либо ещё глупое, но во имя чего? Ты просто отбрасываешь в сторону ненужные мысли, не желая удостаивать их вниманием, с теплотой успокоения созерцаю игру Белруаз. Она такая милая.
Ты: [Усталость + 1]
Левиаан: [Увлечённость - 1]
— Ты тоже почувствовал это? — неожиданно шепчет на ухо Леви, встревоженным, беспокойным голосом.
— Ты про короля в жёлтом? — хмуро усмехаешься ты. Как будто мало было Винфорда с его мутными планами апокалипсиса, Сумиё с их бесчеловечной амбициозностью, призраков давно мёртвых принцесс на возвышающейся в небе луне. Тень непонятной угрозы нависает над горизонтом, казалось бы, такая далёкая, но источающая непоколебимую решимость вечности. Почему в Городе что-то вечно мешает спокойной жизни?
— Короля? — недоуменно переспрашивает девочка. — Да нет. Я про общее сплетение слов. Когда нам вновь сойтись втроём, ведь мы знакомы так недолго? Летим в сырой, гнилой туман. Это просто зловеще. Почему трое? Нас четверо. Четверо! И почему сойтись вновь? Неужели мы расстанемся? А потом, твои слова про ждущую у моря девочку, к которой никто не придёт. Жутко.
Леви напугана. Ты не совсем понимаешь, что именно её ужасает (хорошо, догадываешься: не в меру хаотичное воображение), но соображаешь, что это не имеет никакого отношения к проклятию короля. Ну и ладно. Возможно, это даже хорошо.
Левиаан: [Самоуверенность - 2]
— Слуга! — тебя пробуждает от прострации рассеянности довольный голос старшей сестры, стоящей на потолке. Её зелёные глаза прямо у твоего лица, мерцающие признательной благодарностью. — Я предложила тебе груз ответственности за выбор пьесы; а там, где есть ответственность, таится и награда. Я даже не могла представить, что твоё предложение окажется настолько увлекательным. Позволь мне похвалить тебя!
Кармина: [Очки Любви + 2]
— Да, а вот и текст пьесы. Попросил его ты, а значит, он и принадлежит тебе, верно?
Краем глаза ты замечаешь М'Алайз, приближающуюся, радостную, готовую произнести торжественное слово в честь успешного выступления твоих подруг. Ты, между тем, был бы сам не против задать ей пару вопросов.
Твои действия?
1) Пьеса Элизы кажется чем-то далеко не самым безобидным. Или это твоя паранойя? В любом случае, ты знаешь лишь малую часть истории и не уверен, желаешь ли ознакамливаться с остальным. Желаешь ли, чтобы с ним ознакамливался кто-либо другой. Хотя ворон и отдала тебе копию пьесы, оригинал всё ещё у неё (скорее всего, он в той тетрадке-для-всего).
а) Попросить у М'Алайз черновой вариант рукописи под предлогом особого интереса к процессу написания пьесы.
б) Попросить у М'Алайз черновой вариант рукописи под предлогом необходимости его уничтожения, попутно объяснив, что твоя подруга написала что-то крайне опасное.
в) Забрать черновой вариант рукописи силой.
г) Оставить пьесу М'Алайз и не беспокоиться. Это её творение, по праву ей принадлежащее.
2) Элиза упоминала намерение написать второй акт. Что делать с этим?
а) Похвалить пьесу на основании сыгранной Карминой роли, похвалить гения Элизы, попросить поспешить с продолжением.
б) Убедить филологиню, что пьеса, хотя и хорошая, скорее всего не понравится непритязательному обывателю настоящего дня. Намекнуть, что выбор, конечно же, за ней, но скорее всего работа будет выполнена зазря.
в) Открыто попросить Элизу не писать продолжение, мотивировав это сомнительным характером пьесы / умолчав о причинах.
г) Мёртвые не пишут пьес. Атаковать Элизу.
д) Отозваться о пьесе нейтрально и сдержанно, не выражая никакой конкретной позиции.
3) Следует ли задавать драматургу дополнительные вопросы, и если да, то какие?
а) Чем вдохновлялась М'Алайз при написании пьесы?
б) Каким она предполагает развитие сюжета, и в чём заключается кульминация?
в) Кто такой «Король в Жёлтом»?
г) Как она сама относится к пьесе? Не чувствует ли в ней ничего нехорошего?
д) Знает ли Элиза о странном воздействии пьесы? Если да, зачем она вообще её предложила?
е) Что подразумевается под чернилами из «перемолотого последнего дыхания исчезающих миров»?
ж) Для чего именно Элиза пишет эту пьесу?
з) Описать ощущаемое проклятие, поинтересоваться, не знает ли ворон способов его снятия.
4) Что-либо ещё?
Кармина уже не сидит по-турецки: она, перевернутая непреклонным вожделением луны, свисает с потолка, прижимая бледную руку к скромной, едва заметной груди (что ты отмечашь с особой гордостью, обожащающий маленькие размеры в их честной милой красоте!), устремившись зелеными глазами в темноту глади тихого моря. Девочка не читает слова, она их поёт, поёт с торжественной, отрешенной страстью, и её голос словно призывает в мир дуновения неистовства чуждых, пронизывающих внутренности ветров. Её проникновенная речь встречена ошеломлённым молчанием. Белруаз, околдованная ведьмочка, скрывает ладонями приоткрытый в изумлении рот, где алый язычок резво облизывает треугольные зубы, точно демонодевочка борется с соблазном съесть сами слова Кармины, аппетитные и желанные в их зловещей экзотичности. Глаза Элизы и не пытаются скрыть восхищения: ворон искренне рада, просто счастлива наблюдать такое великолепное представление по собственной работе. Ты хихикаешь: если Кармина сейчас того захочет, она с лёгкостью пополнит гарем своих слуг-почитателей черноволосой красавицей, и филологиня нисколько не будет против, способная превзойти в искренности рвения самого тебя. Дочь морей замирает в трепете впечатлённого страха, неуловимой неверной смеси тревоги и радости. Что до тебя, то ты просто стараешься осмыслить это непонятное ощущение, словно нечто незыблемое, древнее и вечное открывает глаза от вневременной дрёмы, останавливает тяжёлый, медленно ползущий взгляд на вас. На всех вас. На Кармине, на её слушателях, паутины разумов которых распадаются беззащитными ниточками под непревосходимой выразительностью лунной вампиршы. Механизм шахматных часов заведен, и их стрелка начинает неспешный путь к красному флажку у самого верха. Ты медленно кривишься в ухмылке, чувствуя липкую хватку незнакомого проклятия.
Получено проклятие: [Печать Рока] (Кармина, , Белруаз, Левиаан).
Всякий раз, как персонаж выкидывает критпровал на любой проверке (один или несколько раз, значения не имеет), на него вешается случайный дебафф из шести, длительностью до конца дня и восхождения луны:
1) [Собранность - 1];
2) [Максимальное ХП - 3];
3) [Самоуверенность - 1]; (примечание: в отличии от остальных, не откатывается по прошествии дня);
4) Увеличение диапазона критических провалов на единицу;
5) Проклинается случайный находящийся при персонаже предмет (предмет либо теряет силу, либо работает наоборот);
6) Щедрость Жёлтого Короля: критический провал оборачивается особым критическим успехом, считается за три обычных успеха.
Ты: [Самоуверенность - 1], [Радость - 1]
А Кармина и не собирается останавливаться, вдохновлённая и продолжающая читать свои слова дальше по сценарием, изредка прерываемая вставками Белруаз. Голубоглазка сияет, наслаждающаяся происходящим, читающая высокопарные ведьминские заклятия! Когда там Хэллоуин? По календарю сейчас, кажется, самое лето, или даже всё ещё весна. Май? Наверное, май. В любом случае, ты уже знаешь, кто будет наряжаться в какой костюм на этот жизнерадостный праздник.
Кармина: [Увлечённость + 2], [Радость + 2], [Харизма + 2]
Белруаз: [Увлечённость + 2], [Харизма + 1]
М'Алайз: [Радость + 1]
Вы же с Леви, так и не почувствовав возвращения дара красноречия, как бы незаметно отступаете поодаль от продолжающих свой восхитительный словесный танец актрис. Вернуться в настроение не получается; ну и ладно. Можно было бы обвинить в провале якобы неудачно выпавшие слова или сделать что-либо ещё глупое, но во имя чего? Ты просто отбрасываешь в сторону ненужные мысли, не желая удостаивать их вниманием, с теплотой успокоения созерцаю игру Белруаз. Она такая милая.
Ты: [Усталость + 1]
Левиаан: [Увлечённость - 1]
— Ты тоже почувствовал это? — неожиданно шепчет на ухо Леви, встревоженным, беспокойным голосом.
— Ты про короля в жёлтом? — хмуро усмехаешься ты. Как будто мало было Винфорда с его мутными планами апокалипсиса, Сумиё с их бесчеловечной амбициозностью, призраков давно мёртвых принцесс на возвышающейся в небе луне. Тень непонятной угрозы нависает над горизонтом, казалось бы, такая далёкая, но источающая непоколебимую решимость вечности. Почему в Городе что-то вечно мешает спокойной жизни?
— Короля? — недоуменно переспрашивает девочка. — Да нет. Я про общее сплетение слов. Когда нам вновь сойтись втроём, ведь мы знакомы так недолго? Летим в сырой, гнилой туман. Это просто зловеще. Почему трое? Нас четверо. Четверо! И почему сойтись вновь? Неужели мы расстанемся? А потом, твои слова про ждущую у моря девочку, к которой никто не придёт. Жутко.
Леви напугана. Ты не совсем понимаешь, что именно её ужасает (хорошо, догадываешься: не в меру хаотичное воображение), но соображаешь, что это не имеет никакого отношения к проклятию короля. Ну и ладно. Возможно, это даже хорошо.
Левиаан: [Самоуверенность - 2]
— Слуга! — тебя пробуждает от прострации рассеянности довольный голос старшей сестры, стоящей на потолке. Её зелёные глаза прямо у твоего лица, мерцающие признательной благодарностью. — Я предложила тебе груз ответственности за выбор пьесы; а там, где есть ответственность, таится и награда. Я даже не могла представить, что твоё предложение окажется настолько увлекательным. Позволь мне похвалить тебя!
Кармина: [Очки Любви + 2]
— Да, а вот и текст пьесы. Попросил его ты, а значит, он и принадлежит тебе, верно?
Краем глаза ты замечаешь М'Алайз, приближающуюся, радостную, готовую произнести торжественное слово в честь успешного выступления твоих подруг. Ты, между тем, был бы сам не против задать ей пару вопросов.
Твои действия?
1) Пьеса Элизы кажется чем-то далеко не самым безобидным. Или это твоя паранойя? В любом случае, ты знаешь лишь малую часть истории и не уверен, желаешь ли ознакамливаться с остальным. Желаешь ли, чтобы с ним ознакамливался кто-либо другой. Хотя ворон и отдала тебе копию пьесы, оригинал всё ещё у неё (скорее всего, он в той тетрадке-для-всего).
а) Попросить у М'Алайз черновой вариант рукописи под предлогом особого интереса к процессу написания пьесы.
б) Попросить у М'Алайз черновой вариант рукописи под предлогом необходимости его уничтожения, попутно объяснив, что твоя подруга написала что-то крайне опасное.
в) Забрать черновой вариант рукописи силой.
г) Оставить пьесу М'Алайз и не беспокоиться. Это её творение, по праву ей принадлежащее.
2) Элиза упоминала намерение написать второй акт. Что делать с этим?
а) Похвалить пьесу на основании сыгранной Карминой роли, похвалить гения Элизы, попросить поспешить с продолжением.
б) Убедить филологиню, что пьеса, хотя и хорошая, скорее всего не понравится непритязательному обывателю настоящего дня. Намекнуть, что выбор, конечно же, за ней, но скорее всего работа будет выполнена зазря.
в) Открыто попросить Элизу не писать продолжение, мотивировав это сомнительным характером пьесы / умолчав о причинах.
г) Мёртвые не пишут пьес. Атаковать Элизу.
д) Отозваться о пьесе нейтрально и сдержанно, не выражая никакой конкретной позиции.
3) Следует ли задавать драматургу дополнительные вопросы, и если да, то какие?
а) Чем вдохновлялась М'Алайз при написании пьесы?
б) Каким она предполагает развитие сюжета, и в чём заключается кульминация?
в) Кто такой «Король в Жёлтом»?
г) Как она сама относится к пьесе? Не чувствует ли в ней ничего нехорошего?
д) Знает ли Элиза о странном воздействии пьесы? Если да, зачем она вообще её предложила?
е) Что подразумевается под чернилами из «перемолотого последнего дыхания исчезающих миров»?
ж) Для чего именно Элиза пишет эту пьесу?
з) Описать ощущаемое проклятие, поинтересоваться, не знает ли ворон способов его снятия.
4) Что-либо ещё?
а ты хорош
правда ГГ был принцем-капитаном
1-а,
2-а
3-а, е
4 -перед предыдущими действиями послушать
собсно Элизу и спросить что-т роде "ну как?"
будем считать, это хитры китаец подкрутил корейский рандом в нашем казино
алсо, да, расскажи про альтернативный вариант потом
>Получено проклятие: [Печать Рока] (Кармина, , Белруаз, Левиаан).
Тоесть, на ГГ проклятия нету?
1)г
2)а, б. Тобишь, хотя широким массам и не понравится, но ведь не вся литература пишется под обывателя, верно?
3)а, (г,з).
>, ,
кек
Ась?
гг в половине случаев обозначается пробелом же, ну
>правда ГГ был принцем-капитаном
Лол.
Это уже не лол, это уже кое-что обсценное.
Просчёт настолько весёлый, что прямо даже hilarious.
Таки есть, он же его и описывает.
>(г,з).
Ага. А как скобки работают?
О развитии событий при постановке "Короля".
Криты Кармины сближают оба варианта происходящего: из-за них в выбранном пути проверка на резист к проклятию, во-первых, осуществляется, во-вторых, осуществляется с высокой сложностью. В альтернативном же таймлайне, где пьесу М'Алайз ставят полностью, не ограничиваясь одной ролью, спас-бросок автоматически кидается всеми, со сложностью два для подруг, три (т.е. в итоге автопровал) для теней.
Белруаз и Кармина, за счёт дружбомагии своих ролей, довольно милых и добрых, становятся капельку ближе. И даже не капельку.
Броска по удаче на поиск глубинного смысла не происходит.
М'Алайз набрасывается с обнимашками (образно выражаясь) уже тогда, когда герои объявляют о своём выборе. Если роли отыгрываются хорошо (т.е. в зависимости от результатов проверок на пылкость), ворон радуется ещё сильнее, что-то там про очки любви плюс много-много и предложение организовать настоящую постановку где-нибудь в Городе, с созывом зрителей, предварительной подготовкой и костюмами, потенциальным турне на Луну. Последнее — в далекоидущем воображении Леви.
Предполагается кое-что ещё, но это уже секретные сведения.
Да, и ещё одно. Здесь можно сразу выбрать следующую остановку, раз никаких внеочередных задержек с М'Алайз не намечается.
Если предложите подождать, можно и подождать, разговор с ней все равно уместится в одно сообщение и будет готов довольно быстро.
Если путь определяем уже сейчас — список вариантов в , только без 1) (Азомбруа уже вышел на прогулку), 2б) и 7), в пригород пешком идти долго, а до ~восхода солнца остаётся две прогулки.
> Ага. А как скобки работают?
Думал задать вопросы с глазу на глаз, но передумал. Считай, что скобок нет.
Умеренно похвалить пьесу, лишних вопросов не задавать (разве что поинтересоваться, когда там второй акт). После того, как М'Алайз нас покинет, узнать у Кармины ее честное мнение насчет первого акта пьесы. Предложить Кармине вместе с ГГ незаметно проникнуть на базу М'Алайз с целью самостоятельного выснения обстоятельств написания пьесы, а также истинных намерений М'Алайз. Предложить Белруаз с Левиаан пока сходить домой к Винфорду и, если они там, проведать Моруоку с куклами и поинтересоваться как у них дела. Если их там нет, но есть Винфорд, то спросить у него, заходили ли, и если да, то где они находятся сейчас.
музей паранормального
-кун
В каком-то смысле, предложенные варианты диаметрально противоположны и представляют собой противостояние двух форм существования: жизни в последнем остове преображенной реальности, в Вымершем Городе и жизни эскапизма в Чуждых Пространствах. Мне очень интересно, что же выберут кубы (с одной стороны, проверка лёгкости адаптации друзей-переселенцев и поиск ответов в обители драматурга, с другой — приобщение Кармины к межмировым приключениям с шансом найти что-нибудь оккультное по предложению Белруаз).
Меж тем, насчёт взаимодействия с М'Алайз три голоса. -кун, выскажешь что-либо по вопросу следующей остановки? Произведу отсечку с твоим ответом.
Меж тем, насчёт взаимодействия с М'Алайз три голоса. -кун, выскажешь что-либо по вопросу следующей остановки? Произведу отсечку с твоим ответом.
Обсерватория.
So be it.
Кем же будут наши герои в ближайшее время?
1d3: (1) = 1
1) Жилищными инспекторами по правам эмигрантов и незаметными разведчиками?
2) Любознательными посетителями особых выставок ночных часов?
3) Созерцателями Луны и бескрайнего моря звёзд?
Далее, к вопросу общения со всякими поэтессами.
I) Рукопись пьесы?
1d3: (1) = 1
1) Попросить себе?
2, 3) Оставить автору?
II) Какие вопросы задавать?
1d3: (2) = 2
1, 2) О выразительности разыгранной сценки, об источниках вдохновения, об отношении автора к своей работе, об используемых чернилах, о непонятной поступи рока и способах заглушить её давящее эхо?
3) Ограничиться вопросом о дате выхода в свет второго акта?
— Как тебе наше выступление, Элиз? — ты перехватываешь у спешно приближающейся подруги инициативу, овладевая честью открывающего вопроса. За годы дружбы с филологиней (только подумать, вы знакомы почти как пять лет, — а Элиза нисколько и не изменилась, всё та же пытающаяся подрабатывать репетитором голодная студентка) ты прекрасно выучил простую истину: в борьбе двух болтунов по всем законам вестернов побеждает выхватывающий оружие первым. Он может задать направление разговора, удобное себе, выбрать нравящуюся диалоговую роль, и всё, что ему тогда остаётся, — жёстко пресекать любые попытки собеседника сменить тему. С Леви это не сработает, хорошо.
Ворон замирает, пожимает плечами, загадочно подмигивает, рассыпается в аплодисментах.
— Неплохо. Мило. Хорошо. Лучше, чем я ожидала, — при такой-то странной идее! Знаешь, в этом было даже нечто сюрреалистичное, будто я скучаю в автобусе и подслушиваю телефонные разговоры окружающих, одновременно целых четыре.
— Именно! Это перформанс, — авторитетно поддакиваешь ты, торопливо вспоминая чем перформанс отличается от инсталляции и трепанации; кровь Левиаан — лестница, ведущая вниз в обоих направлениях. — Это тонкая аллюзия на современный социум, нашу неспособность слышать друг друга. Как бы мы ни пытались друг друга понять, это принципиально невозможно, в чём и заключается трагедия вселенского одиночества.
— Звучит уныло, — отмахивается Элайз, явно не чувствуя тщательно замаскированной ироничности в твоём голосе. Ты удовлетворённо хмыкаешь: всё получилось, филологиня коварно обведена вокруг пальца! — Да и, честно говоря, твоё-то выступление меркнет на фоне игры этих прекрасных дам.
Белруаз так и подпрыгивает на носочках, окрылённая похвалой, голубые глаза радостно блестят. Леви лишь бурчит что-то под нос, явно недовольная собственной игрой; Кармина же, настоящая скромница, просто коротко кивает: удивляться нечему. Старшая сестра знала с самого начала, что произведёт настоящий фурор! А если и не знала, то успешно сейчас притворится: это же тоже часть выступления. Самая важная. Об актрисах, всё-таки, судят не по их игре, а по очаровательным улыбкам во время многочисленных интервью.
— Не побоюсь сказать: у вас настоящий талант! — М'Алайз совершенно забыла про тебя и с благоговением взирает на уютно устроившуюся на потолке белую рыжеволоску. — Даже не думайте возражать, лишняя скромность ни к чему для гения вашего масштаба. Да. Гения. Я прекрасно осознаю, что говорю!
Лунная принцесса не выдерживает и хихикает, каким-то чудом сохраняя при этом выражение понимающей надменности. «Да, вы правы, я великолепна, и прекрасно это знаю», говорит оно. А всё-таки, как старшая сестра относится к комплиментам и хвальбе? Видимо, они ей нравятся!
— Вы — первая, кто разыграл роль из моей пьесы. И вы просто бесподобны! Как говорится, автор заканчивается там, где начинается читатель, и лучше всего это изречение подходит к драматургии. Я даже не могла представить такой честной, такой искренней выразительности. Благодарю вас. Я счастлива! Ох, но простите, покорнейше прошу, извините меня за эту наглую попытку навязать вам свой восторг; скажите просто напоследок, если вы готовы меня простить, ваше имя. Я запечатлю его мелодию в своей памяти!
«Я знаю, что ответить, когда мы в следующий раз вдвоём забуха... напьё... будем почитать память Бодлера,» — хмыкаешь ты, не устающий потешаться над отсутствующими у подруги и никак не желающими приобретаться навыками пить. «Ах, почему у меня никого нет? Ну почему? Почему никто не записывается в мою труппу? Почему никто не хочит дружить? Почему все убегают? Да потому что ты просто неостановима в своих похвалах, вот почему!»
«Сочувствую твоим детям,» — мысленно добавляешь ты, после чего прикусываешь язык в неловкости и сомнении. Пусть никто тебя и не слышит; это заявление, вполне возможно, немного переходит черту допустимого.
— Кармина, — коротко отвечает девочка, мило улыбаясь. Что, если этот натиск комплиментов её пугает? Ты чувствуешь собирающиеся тучи неодобрения, вот-вот готовые обрушить на ворона завесу из воды. Элиза отвечает глубоким поклоном.
— Кармина. Это имя вам необычайно подходит.
— А что, к слову, вы думаете о сыгранной роли? О всей пьесе? — спрашивает драматург, после чего поворачивается к вам троим. — Вне всякого сомнения, мнение слушателей для меня имеет не меньшую важность.
— Пьеса хороша! — отзываешься ты, чувствуя особую благодарность по отношению к подруге: всё-таки, её работа помогла сестрёнке насладиться постановкой сценки! — Меня поражает, вводит в особый трепет искусность слога и выразительность описания. Возможно, это не то, чего жаждут простые обыватели, — и их непонимание, неспособность по-настоящему оценить сверкающий бриллиант твоей работы только делают его лучше и ярче. Первый акт, значит? Я буду рад прочитать его сам и, более того, уже жду с нетерпением второй. Пожалуйста, Элиза, не задерживай его выход!
— Ни в коем случае! — драматург одаривает тебя довольной улыбкой. — Самый важный из всех уроков истории: жизнь коротка. Жизнь коротка, и смерть таится везде, а особенно она любит людей искусства. Да и, к тому же, разве могу я проигнорировать просьбу своего верного читателя?
Тебя интересует кое-что ещё.
— К слову, ты дала мне переписанную копию. Не будет ли наглостью попросить ознакомиться с оригиналом, с текстом в его процессе написания, с зачеркнутыми строками, цветочками на полях, всей этой красотой? Я хочу понять твою работу как можно более полно, и потому крайне заинтересован в ходе её создания.
— Хочешь заглянуть в рукопись? — хмыкает ворон. — Признаться, есть что-то пошлое в этом желании...
— Что-то пошлое? — Белруаз в заинтересованности склоняет голову к плечу, внимательно глядя на М'Алайз, готовая внимать её словам.
— Кстати да! — рвётся ответить Леви. — Если итоговая пьеса это аккуратно одетая, прибранная девушка, то рукопись тогда — только-только наряжающаяся, вертящаяся у зеркала в одном белье!
— Да, как-то так, — пожимает плечами Элиза, несколько, кажется, напряжённая сравнением. — Но нет. Я сама прекрасно понимаю это желание. А ещё~, ты правильно отозвался о самой пьесе~,
Ты даришь подруге милый пристальный взгляд, и та замолкает на полуслове.
— Держи, — драматург протягивает тебе ту самую тетрадь, немного пожамканную и запачканную. — Там есть ещё много чего, не относящегося к самому «Королю», но не переживай: ничего личного. Случайные мысли я держу отдельно от работы.
[Получен предмет]: Тетрадь М'Алайз.
— Только верни, как прочитаешь. Мне понадобится текст первого акта, чтобы написать второй.
Ворон могла бы справедливо попросить взамен чистую копию, но почему-то этого не делает. Что ж, ты не намерен отказываться от подарка. Пока не решишь, что с ним делать.
— Элиз, а чем именно ты вдохновлялась?
— О, много чем. «Государством» Платона, например. Всё-таки пьеса подразумевается сказочной, даже по-детски наивной утопией.
Ты решаешь не комментировать как-либо это заявление.
— Для воссоздания духа религиозного братства, где каждый трудится на благо ближнего своего, я регулярно наведывалась к Руан. Немного, правда, обидно, что у неё нет никаких возвышенных сплачивающих песнопений. Ну, я уверена, это пока.
— И, наконец, из заслуживающего интерес можно упомянуть «Владыку» Авроры. Да, тот своеобразный трактат старшей дочери короля о всеобъемлющей власти, явно вдохновлённый дядей Макиавелли. Немного пугающая работа, особенно когда вспоминаешь, что её написала наследница престола, но действительно неплохая. Проникновенная, вот нужное слово.
Ворон замирает, пожимает плечами, загадочно подмигивает, рассыпается в аплодисментах.
— Неплохо. Мило. Хорошо. Лучше, чем я ожидала, — при такой-то странной идее! Знаешь, в этом было даже нечто сюрреалистичное, будто я скучаю в автобусе и подслушиваю телефонные разговоры окружающих, одновременно целых четыре.
— Именно! Это перформанс, — авторитетно поддакиваешь ты, торопливо вспоминая чем перформанс отличается от инсталляции и трепанации; кровь Левиаан — лестница, ведущая вниз в обоих направлениях. — Это тонкая аллюзия на современный социум, нашу неспособность слышать друг друга. Как бы мы ни пытались друг друга понять, это принципиально невозможно, в чём и заключается трагедия вселенского одиночества.
— Звучит уныло, — отмахивается Элайз, явно не чувствуя тщательно замаскированной ироничности в твоём голосе. Ты удовлетворённо хмыкаешь: всё получилось, филологиня коварно обведена вокруг пальца! — Да и, честно говоря, твоё-то выступление меркнет на фоне игры этих прекрасных дам.
Белруаз так и подпрыгивает на носочках, окрылённая похвалой, голубые глаза радостно блестят. Леви лишь бурчит что-то под нос, явно недовольная собственной игрой; Кармина же, настоящая скромница, просто коротко кивает: удивляться нечему. Старшая сестра знала с самого начала, что произведёт настоящий фурор! А если и не знала, то успешно сейчас притворится: это же тоже часть выступления. Самая важная. Об актрисах, всё-таки, судят не по их игре, а по очаровательным улыбкам во время многочисленных интервью.
— Не побоюсь сказать: у вас настоящий талант! — М'Алайз совершенно забыла про тебя и с благоговением взирает на уютно устроившуюся на потолке белую рыжеволоску. — Даже не думайте возражать, лишняя скромность ни к чему для гения вашего масштаба. Да. Гения. Я прекрасно осознаю, что говорю!
Лунная принцесса не выдерживает и хихикает, каким-то чудом сохраняя при этом выражение понимающей надменности. «Да, вы правы, я великолепна, и прекрасно это знаю», говорит оно. А всё-таки, как старшая сестра относится к комплиментам и хвальбе? Видимо, они ей нравятся!
— Вы — первая, кто разыграл роль из моей пьесы. И вы просто бесподобны! Как говорится, автор заканчивается там, где начинается читатель, и лучше всего это изречение подходит к драматургии. Я даже не могла представить такой честной, такой искренней выразительности. Благодарю вас. Я счастлива! Ох, но простите, покорнейше прошу, извините меня за эту наглую попытку навязать вам свой восторг; скажите просто напоследок, если вы готовы меня простить, ваше имя. Я запечатлю его мелодию в своей памяти!
«Я знаю, что ответить, когда мы в следующий раз вдвоём забуха... напьё... будем почитать память Бодлера,» — хмыкаешь ты, не устающий потешаться над отсутствующими у подруги и никак не желающими приобретаться навыками пить. «Ах, почему у меня никого нет? Ну почему? Почему никто не записывается в мою труппу? Почему никто не хочит дружить? Почему все убегают? Да потому что ты просто неостановима в своих похвалах, вот почему!»
«Сочувствую твоим детям,» — мысленно добавляешь ты, после чего прикусываешь язык в неловкости и сомнении. Пусть никто тебя и не слышит; это заявление, вполне возможно, немного переходит черту допустимого.
— Кармина, — коротко отвечает девочка, мило улыбаясь. Что, если этот натиск комплиментов её пугает? Ты чувствуешь собирающиеся тучи неодобрения, вот-вот готовые обрушить на ворона завесу из воды. Элиза отвечает глубоким поклоном.
— Кармина. Это имя вам необычайно подходит.
— А что, к слову, вы думаете о сыгранной роли? О всей пьесе? — спрашивает драматург, после чего поворачивается к вам троим. — Вне всякого сомнения, мнение слушателей для меня имеет не меньшую важность.
— Пьеса хороша! — отзываешься ты, чувствуя особую благодарность по отношению к подруге: всё-таки, её работа помогла сестрёнке насладиться постановкой сценки! — Меня поражает, вводит в особый трепет искусность слога и выразительность описания. Возможно, это не то, чего жаждут простые обыватели, — и их непонимание, неспособность по-настоящему оценить сверкающий бриллиант твоей работы только делают его лучше и ярче. Первый акт, значит? Я буду рад прочитать его сам и, более того, уже жду с нетерпением второй. Пожалуйста, Элиза, не задерживай его выход!
— Ни в коем случае! — драматург одаривает тебя довольной улыбкой. — Самый важный из всех уроков истории: жизнь коротка. Жизнь коротка, и смерть таится везде, а особенно она любит людей искусства. Да и, к тому же, разве могу я проигнорировать просьбу своего верного читателя?
Тебя интересует кое-что ещё.
— К слову, ты дала мне переписанную копию. Не будет ли наглостью попросить ознакомиться с оригиналом, с текстом в его процессе написания, с зачеркнутыми строками, цветочками на полях, всей этой красотой? Я хочу понять твою работу как можно более полно, и потому крайне заинтересован в ходе её создания.
— Хочешь заглянуть в рукопись? — хмыкает ворон. — Признаться, есть что-то пошлое в этом желании...
— Что-то пошлое? — Белруаз в заинтересованности склоняет голову к плечу, внимательно глядя на М'Алайз, готовая внимать её словам.
— Кстати да! — рвётся ответить Леви. — Если итоговая пьеса это аккуратно одетая, прибранная девушка, то рукопись тогда — только-только наряжающаяся, вертящаяся у зеркала в одном белье!
— Да, как-то так, — пожимает плечами Элиза, несколько, кажется, напряжённая сравнением. — Но нет. Я сама прекрасно понимаю это желание. А ещё~, ты правильно отозвался о самой пьесе~,
Ты даришь подруге милый пристальный взгляд, и та замолкает на полуслове.
— Держи, — драматург протягивает тебе ту самую тетрадь, немного пожамканную и запачканную. — Там есть ещё много чего, не относящегося к самому «Королю», но не переживай: ничего личного. Случайные мысли я держу отдельно от работы.
[Получен предмет]: Тетрадь М'Алайз.
— Только верни, как прочитаешь. Мне понадобится текст первого акта, чтобы написать второй.
Ворон могла бы справедливо попросить взамен чистую копию, но почему-то этого не делает. Что ж, ты не намерен отказываться от подарка. Пока не решишь, что с ним делать.
— Элиз, а чем именно ты вдохновлялась?
— О, много чем. «Государством» Платона, например. Всё-таки пьеса подразумевается сказочной, даже по-детски наивной утопией.
Ты решаешь не комментировать как-либо это заявление.
— Для воссоздания духа религиозного братства, где каждый трудится на благо ближнего своего, я регулярно наведывалась к Руан. Немного, правда, обидно, что у неё нет никаких возвышенных сплачивающих песнопений. Ну, я уверена, это пока.
— И, наконец, из заслуживающего интерес можно упомянуть «Владыку» Авроры. Да, тот своеобразный трактат старшей дочери короля о всеобъемлющей власти, явно вдохновлённый дядей Макиавелли. Немного пугающая работа, особенно когда вспоминаешь, что её написала наследница престола, но действительно неплохая. Проникновенная, вот нужное слово.
Аврора. Девушка, по чьему подобию создана Руан. Самопровозглашённая королева, с чьим призраком ты недавно разговаривал. Наследница престола? Почему-то память наотрез отказывается что-либо о ней сообщать, ограничиваясь явно противоречащими сведениями: один, Аврора счастливо прожила чуть ли не до самой кончины Города, два, она мертва как пятнадцать лет. Что это может значить?
— Не найдётся ли у тебя копии «Владыки»? — уточняешь ты у ворона, который отводит глаза в сожалении.
— Если бы. Кончина Города лишила нас множества произведений искусства, не пощадила и этой работы. Возможно, что-то похожее когда-нибудь обнаружится в каком-либо Чуждом Пространстве, но это пока лишь мечты. Считай, что «Король» — попытка воссоздать «Владыку» по обрывкам воспоминаний.
— Ты что-то упоминала про необычные чернила.
Кармина так и вздрагивает, непроизвольно.
— А-а, «дыхание умерших миров»? Чёрное масло, которым смазывается двигатель мироздания, — улыбается М'Алайз, и красочная бессмысленность её слов явно приходится по душе твоей веснушчатой подруге. Ты лишь нахмуриваешься, обеспокоенный за старшую сестру.
— И что это вообще подразумевает?
— Понятия не имею. Меня убедили его купить Сумиё. По их словам, это нечто вроде крови погибающего Чуждого Пространства. Звучит романтично, не правда ли? Наши чернильные друзья явно наняли составителя рекламных текстов, — я его знаю, кстати. Забавный рыжий парень. Эм, ты чего?
Левиаан с Карминой точно также недоумевают с твоей неожиданной гримасы; но ты заглядываешь в глаза красноволосого котёнка, моментально посерьёзневшего, отвечающего пониманием и согласием. «Сумиё!!», — мысленно материшься ты. «Могли бы и не разводить цирк с игрой в детектива-незнайку... Чёрт, это же очевидно. Если Винфорд в уничтожении пространств полагался на какую-то из фракций, и Руан никогда бы не»
А ещё, прерываешься ты, перескакивая на другую мысль, именно Сумиё так раскритиковали план Ви... план с уничтожением пространств, утверждая, что беспокоиться не о чем. Во имя чего? Чего они пытаются добиться? Нет, что-то все равно как будто не сходится: они же, вроде, хотели с твоей помощью украсить Винфорда лиловыми татуировками?
— В любом случае, чернила (проданные ими, не сами Сумиё, хи-хи) просто очаровательны, — продолжает Элиза, явно встревоженная твоим напряжённым непонятным молчанием, но пытающаяся расслабленно притворяться, что ничего не происходит. — Если честно, они оказались не меньшим источником вдохновения. Знаешь о «болезни чистой тетрадки»? Когда у тебя есть свежая, не запятнанная ничем тетрадь, так и хочется начать в ней какую-нибудь историю. Тут так же. Это масло настолько притягательное, что мне очень хотелось им что-либо нарисовать.
— У тебя ещё оно осталось? — прерывисто дыша, спрашиваешь ты, еле сдерживаясь, чтобы не схватить ворона за плечи.
— Совсем немного, — жалуется та. — К счастью, Сумиё пообещали при необходимости раздобыть ещё, за достойную плату. Интересно, что им может понадобиться.
— Не чувствуешь ли ты в «Короле» ничего нехорошего? — угрюмо спрашиваешь ты, раздосадованный непонятностью махинаций бывшего работодателя, в которые, как выясняется, вовлечён ещё и твой лучший друг.
— Нехорошего? — несколько уязвлено переспрашивает ворон. — Эм, тебя смущают те обороты про червей? Сам же вроде похвалил.
— Я говорю о более общем уровне. Такое чувство, что в тексте скрывается неприятный смысл, чужеродный вирус извне. В словах «Короля» я услышал тихую поступь надвигающейся трагедии.
Ты оглядываешь спутниц, но те отвечают непониманием и отстранённым удивлением. Белруаз и Кармина, — они ничего не чувствуют? Но почему? Ты же ощущаешь груз проклятия с такой неприятной чёткостью.
— Ты про разлуку? — взволнованно переспрашивает Леви. А, да, она о своём, вздыхаешь ты. Теперь, если это дерзкое заявление ещё и обидело Элизу...
— Поступь надвигающейся трагедии? — тихо переспрашивает она, заметно обеспокоенная. Стоп, точно: ты чувствуешь тот непостижимый взгляд извне на вас вместе, возможно, он вцепился тяжеловесной хваткой и в драматурга?
— Мне кажется, будто слова «Короля» привлекли внимание чего-то неправильного. Оно наблюдает за нами проклинающим взором, и как же я хочу от него избавиться. Не подскажешь, как?
— Хотела бы я знать, о чём ты говоришь, — вздыхает М'Алайз. — Проклятие, значит? Слушай, очевидная вещь, конечно, но, может, обратиться к Руан? Её церковь должна хорошо разбираться в лечении подобных проблем.
— То есть, сама ты ничего не чувствуешь? — задумчиво подытоживаешь ты.
Ворон склоняет голову в сожалении.
— Увы. Мне жаль, что я не могу никак помочь.
Девушки смотрят на тебя всё с тем же недоумением.
М'Алайз ушла.
— Что ты имеешь в виду под проклятием, слуга? — нарушает тишину Кармина; ты торопливо поднимаешь к ней взгляд. Нужно спросить кое-что действительно важное.
— Кармина. Я видел тень ужаса на твоём лице во время прочтения «Короля». Скажи честно, что ты думаешь о пьесе?
Молчание.
— О пьесе? Дело не в пьесе. Дело в чернилах, которыми она написана, как бы безумно это не звучало, — усмехается вампирша. — Слова как будто перестраивались на мгновение, складываясь рябью в нечто злое и угрожающее, и возвращались обратно, не позволяя себя осмыслить. Я читала слова и никак не могла избавиться от ощущения, что, — улыбка рыжеволосого чуда становится ещё более натянутой, — что слова читают меня.
— Дай посмотреть! — в любопытстве Левиаан протягивается за переписанной версией пьесы тебя в руке.
— Это опасно, — останавливает её Белруаз. — Слушай, — взгляд голубых глаз возвращается к тебе. — Мне не очень нравится ситуация.
Ты отвечаешь покладистым хмыканьем.
— Мне тоже; но сперва сочту нужным проверить саму Элизу. Я не видел в глаза этих чернил, якобы проданных Сумиё, именно слова, слова пьесы пробудили то ощущение непонятного проклятия. Сумиё как будто и вертят что-то странное, но я хочу прояснить ситуацию с самим «Королём». Поступим так: Леви, Белруаз, прогуляйтесь к Винфорду, проверьте, как там наши друзья с Карнавала. Кармина! С тобой же мы займёмся разведывательной миссией, а заодно совершим вопиющее нарушение частного пространства. Вторгнемся в дом М'Алайз, проще говоря.
— Шпионаж? — блестят зеленые глаза. — Звучит интересно.
— Не найдётся ли у тебя копии «Владыки»? — уточняешь ты у ворона, который отводит глаза в сожалении.
— Если бы. Кончина Города лишила нас множества произведений искусства, не пощадила и этой работы. Возможно, что-то похожее когда-нибудь обнаружится в каком-либо Чуждом Пространстве, но это пока лишь мечты. Считай, что «Король» — попытка воссоздать «Владыку» по обрывкам воспоминаний.
— Ты что-то упоминала про необычные чернила.
Кармина так и вздрагивает, непроизвольно.
— А-а, «дыхание умерших миров»? Чёрное масло, которым смазывается двигатель мироздания, — улыбается М'Алайз, и красочная бессмысленность её слов явно приходится по душе твоей веснушчатой подруге. Ты лишь нахмуриваешься, обеспокоенный за старшую сестру.
— И что это вообще подразумевает?
— Понятия не имею. Меня убедили его купить Сумиё. По их словам, это нечто вроде крови погибающего Чуждого Пространства. Звучит романтично, не правда ли? Наши чернильные друзья явно наняли составителя рекламных текстов, — я его знаю, кстати. Забавный рыжий парень. Эм, ты чего?
Левиаан с Карминой точно также недоумевают с твоей неожиданной гримасы; но ты заглядываешь в глаза красноволосого котёнка, моментально посерьёзневшего, отвечающего пониманием и согласием. «Сумиё!!», — мысленно материшься ты. «Могли бы и не разводить цирк с игрой в детектива-незнайку... Чёрт, это же очевидно. Если Винфорд в уничтожении пространств полагался на какую-то из фракций, и Руан никогда бы не»
А ещё, прерываешься ты, перескакивая на другую мысль, именно Сумиё так раскритиковали план Ви... план с уничтожением пространств, утверждая, что беспокоиться не о чем. Во имя чего? Чего они пытаются добиться? Нет, что-то все равно как будто не сходится: они же, вроде, хотели с твоей помощью украсить Винфорда лиловыми татуировками?
— В любом случае, чернила (проданные ими, не сами Сумиё, хи-хи) просто очаровательны, — продолжает Элиза, явно встревоженная твоим напряжённым непонятным молчанием, но пытающаяся расслабленно притворяться, что ничего не происходит. — Если честно, они оказались не меньшим источником вдохновения. Знаешь о «болезни чистой тетрадки»? Когда у тебя есть свежая, не запятнанная ничем тетрадь, так и хочется начать в ней какую-нибудь историю. Тут так же. Это масло настолько притягательное, что мне очень хотелось им что-либо нарисовать.
— У тебя ещё оно осталось? — прерывисто дыша, спрашиваешь ты, еле сдерживаясь, чтобы не схватить ворона за плечи.
— Совсем немного, — жалуется та. — К счастью, Сумиё пообещали при необходимости раздобыть ещё, за достойную плату. Интересно, что им может понадобиться.
— Не чувствуешь ли ты в «Короле» ничего нехорошего? — угрюмо спрашиваешь ты, раздосадованный непонятностью махинаций бывшего работодателя, в которые, как выясняется, вовлечён ещё и твой лучший друг.
— Нехорошего? — несколько уязвлено переспрашивает ворон. — Эм, тебя смущают те обороты про червей? Сам же вроде похвалил.
— Я говорю о более общем уровне. Такое чувство, что в тексте скрывается неприятный смысл, чужеродный вирус извне. В словах «Короля» я услышал тихую поступь надвигающейся трагедии.
Ты оглядываешь спутниц, но те отвечают непониманием и отстранённым удивлением. Белруаз и Кармина, — они ничего не чувствуют? Но почему? Ты же ощущаешь груз проклятия с такой неприятной чёткостью.
— Ты про разлуку? — взволнованно переспрашивает Леви. А, да, она о своём, вздыхаешь ты. Теперь, если это дерзкое заявление ещё и обидело Элизу...
— Поступь надвигающейся трагедии? — тихо переспрашивает она, заметно обеспокоенная. Стоп, точно: ты чувствуешь тот непостижимый взгляд извне на вас вместе, возможно, он вцепился тяжеловесной хваткой и в драматурга?
— Мне кажется, будто слова «Короля» привлекли внимание чего-то неправильного. Оно наблюдает за нами проклинающим взором, и как же я хочу от него избавиться. Не подскажешь, как?
— Хотела бы я знать, о чём ты говоришь, — вздыхает М'Алайз. — Проклятие, значит? Слушай, очевидная вещь, конечно, но, может, обратиться к Руан? Её церковь должна хорошо разбираться в лечении подобных проблем.
— То есть, сама ты ничего не чувствуешь? — задумчиво подытоживаешь ты.
Ворон склоняет голову в сожалении.
— Увы. Мне жаль, что я не могу никак помочь.
Девушки смотрят на тебя всё с тем же недоумением.
М'Алайз ушла.
— Что ты имеешь в виду под проклятием, слуга? — нарушает тишину Кармина; ты торопливо поднимаешь к ней взгляд. Нужно спросить кое-что действительно важное.
— Кармина. Я видел тень ужаса на твоём лице во время прочтения «Короля». Скажи честно, что ты думаешь о пьесе?
Молчание.
— О пьесе? Дело не в пьесе. Дело в чернилах, которыми она написана, как бы безумно это не звучало, — усмехается вампирша. — Слова как будто перестраивались на мгновение, складываясь рябью в нечто злое и угрожающее, и возвращались обратно, не позволяя себя осмыслить. Я читала слова и никак не могла избавиться от ощущения, что, — улыбка рыжеволосого чуда становится ещё более натянутой, — что слова читают меня.
— Дай посмотреть! — в любопытстве Левиаан протягивается за переписанной версией пьесы тебя в руке.
— Это опасно, — останавливает её Белруаз. — Слушай, — взгляд голубых глаз возвращается к тебе. — Мне не очень нравится ситуация.
Ты отвечаешь покладистым хмыканьем.
— Мне тоже; но сперва сочту нужным проверить саму Элизу. Я не видел в глаза этих чернил, якобы проданных Сумиё, именно слова, слова пьесы пробудили то ощущение непонятного проклятия. Сумиё как будто и вертят что-то странное, но я хочу прояснить ситуацию с самим «Королём». Поступим так: Леви, Белруаз, прогуляйтесь к Винфорду, проверьте, как там наши друзья с Карнавала. Кармина! С тобой же мы займёмся разведывательной миссией, а заодно совершим вопиющее нарушение частного пространства. Вторгнемся в дом М'Алайз, проще говоря.
— Шпионаж? — блестят зеленые глаза. — Звучит интересно.
Луна высоко в беззвёздном небе, неизменчиво полная, словно очарованная сладким моментом вечного настоящего и потому позабывшая о необходимости вращения.
Вечное настоящее? Время есть, всегда было и всегда будет (какая восхитительная ирония!) иллюзией, ведь не найдётся никакого доказательства тождества наблюдателя на разных его промежутках. Существа, способные напрямую воспринимать лишь три измерения, не в состоянии длиться дольше условного наименьшего мгновения; память — трость, угрожающая рассыпаться в прах при любой попытке на неё опереться, костыль, которому нет веры. Мы заперты в настоящем, отверженные прошлым и неспособные воссоединиться с будущим, с ухмылкой отмечаешь ты, наслаждающийся нежной хваткой коготков Кармины на плече. На самом деле, всё даже менее приятно: органы чувств тратят ненулевой промежуток времени на доведение наблюдаемых картинок до мозга, которые затем сплетаются вместе, зримое со слышимым и с осязаемые, точно также нисколько не мгновенно. Заключенные в единственном слое времени дети пространства принципиально не могут его познать или почувствовать, живут картинами прошлого, которого, как было заявлено ранее, для них и не существует. Какое восхитительное противоречие, — тебе в гордости, настолько же тщетной, насколько приятной и волнительной, так и хочется блеснуть загадочной улыбкой случайному прохожему (улицы ночного города пусты), особенно многозначительно стукнуть по асфальту тростью (которой у тебя нет), закутаться в плащ и принять пафосную позу. Плащ, к сожалению, где-то потерялся из-за неправильной направленности временного вектора, а вот торжественной стойке не помешает ничего.
— Что ты делаешь, слуга? — крыло старшей сестры легко шлёпает тебя по щеке, отрезвляя и возвращая в реальность, в чудесную красочную реальность окутанного покрывалом темноты заброшенного города. Здания строгих форм и минималистского дизайна сменяются одно за другим, и ни в одном окне не таится надоедливый искусственный свет, от которого так неумолимо тянет в сон; молчат давно ослепшие фонари. А главное, а самое главное, пустынные улицы благополучно забыли кажущийся тогда невыводимым запах людских толп, бурчащих, спешащих, извивающихся масс; теперь, это просто кошмар детства. Кошмар, казавшийся когда-то давно неискоренимым, теперь вспоминается с лёгкой улыбкой. Как же прекрасна жизнь. Как же приятно, что Город вымер.
— Наслаждаюсь моментом, — ты поворачиваешь голову к плечу, к такой близкой Кармине с живым любопытством в маленьких чёрных глазках, в торжественной неспешности отводишь руки от плеч, на которых, во имя пафоса, те были скрещены, распрямляешь спину. Воздух ночи такой свежий и чистый, и вы почти пришли. Окольный путь, пространный крюк дворами бывших спальных районов, занял чуть больше времени, чем ожидалось, но это некритично. В завораживающий ночи сложно даже помыслить о существовании солнца.
— Мы добрались, — шепчешь наконец ты Кармине, прекрасно понимая, что в этих словах нет и смысла: принцесса и сама видит возвышающуюся впереди фантасмагоричность, чувствует её молчаливую, величественную неминуемость.
~~https://youtu.be/-sNddJhVsag
Разлом.
Ранее, здесь была церковь, маленькая и аккуратная, разрушенная землетрясением, пощадившем находящиеся даже в непосредственной близости здания. Дом веры стёрся в каменную пыль, и на его месте расцвёл причудливый готический особняк, сотканный из заблудившихся снов, гладких, как шёлковая ткань, твёрдых, как гранит. Настолько чужероден его материал, что даже вымирание Города, обратившее все воздвигнутые человеком здания в переменчивые Чуждые Пространства, обошло особняк стороной.
При небольшой площади основания, обитель Элизы стремится далеко, далеко вверх, в своих трёх этажах, каждый высотой метра в четыре, и шпиле круглой башенки над ними, остром шпиле, направленном прямо на Луну, точно намеревающимся её пронзить, взирающего на неё с меланхоличной жестокостью гвоздя под шиной припарковавшегося автомобиля. Двери особняка отмечены причудливым узором, отделены от земли несколькими ступенями лестницы, и по обе их стороны на каменных постаментах восседают горгульи, два внимательно наблюдающих за входящими стража. Табличка свисает с ручки двери, предавая облик здания, а потому представляющаяся особенно зловещей и неискренней в своей неуместности. «Привет! Меня нет дома,» — говорит знакомый почерк; неужели параноик-Элиза не сильно переживает за сохранность собственности? Где она может быть так поздно ночью?
Окна, узкие и небольшие, оформлены узорчатой цветной мозаикой; за стёклами же плотно задернуты тёмные шторы. Окна первого этажа защищены каким-то рунами, вспоминаешь ты бахвальство подруги, нарисованными по самоучителю. На окнах второго и третьего этажа не должно быть ничего, но ты прекрасно помнишь одну замеченную при посещении причудливую особенность: на первом этаже нет лестницы, ведущей вверх, только вниз, в подвал. Бойницы башни, немногим более узкие, чем окна внизу (впрочем, летучая мышь сумеет пролезть), не застеклены.
У правой стены расположен колодец, внушительное сооружение из камня, соседствующее с мраморным фонтаном. Три вороньих скульптуры украшают конструкцию: две обсуждают что-то у вершины фонтана, третья свисает с края колодца, заглядывая внутрь него. Колодец и вправду очень глубокий, ты не видел ни дна, ни поверхности воды, когда заглянул в него; по насмешливым заверениям хозяйки, его шахта ведёт куда-то в Ад.
С обратной стороны здания расположен дополнительный вход, не такой торжественный и грандиозный: простая железная дверь, охраняемая свернувшимся в клубок доберманом. Пёс мирно спит, обнажая свету луны поражённую болезнью морду: её правая сторона покрыта зеленеющими жёсткими струпьями, плотными, точно плесень, отслаивающаяся под собственным весом. Зубы с этой стороны челюсти сморщились, пожелтели, как будто бы даже участились, высовываются наружу и при закрытой пасти. Доберман напоминает цербера, чьи две головы, — обычная-собачья и крокодилья, — слились в одну. «Понятия не имею, что с беднягой, и как это лечится,» — эхом звенят в голове слова М'Алайз. «Он был здесь ещё до меня и очень любит лежать у задней двери, как будто кого-то ждёт. Я называю его Паркер».
Наконец, левая стена, средоточие Разлома, кажется абсолютно непримечательной и пустой; до тех пор, пока ты не посмотришь на неё под нужным углом. Какую же картину нарисует аномалия сегодня?
Девочка с яркими красными волосами, завитыми в два причудливых локона, в сосредоточенной напряжённости переводит взгляд с молчащей чёрной вывески на запертую дверь и обратно. Кажется, она очень хочет попасть внутрь, но почему-то не может. Коготки Кармины впиваются в твоё плечо, и тихо шелестят слова её удивления.
Ваши действия:
1) Торжественно ворваться напролом, имитируя наглое ограбление,
а) Через главный вход, охраняемый горгульями.
б) Через заднюю дверь, охраняемую псом.
2) Проникнуть внутрь с помощью принятия туманной формы (Кармину придётся оставить/впускать как-либо ещё),
а) Просочившись через замочную скважину главного входа.
б) Просочившись через замочную скважину задней двери.
3) Влететь через какое-либо из окон (в туманной форме с Карминой / в туманной форме без Кармины):
а) Первого/второго/третьего этажа, предварительно разбив его случайным камнем.
б) Через бойницу башенки.
4) Исследовать колодец,
а) Добыв из него воды.
б) Спустившись вниз в гуманоидной форме, скатываясь по верёвке.
в) Спустившись вниз в туманной форме.
г) Направив туда Кармину, самому оставаясь снаружи.
5) Подойти к красноволосой девочке сквозь Разлом.
6) Пообщаться с кем-либо из охранников,
а) С горгульями.
б) Со спящим псом.
в) Со скульптурами воронов.
7) Засесть на время в засаде, выжидая, не произойдёт ли чего.
8) Что-либо ещё?
Вечное настоящее? Время есть, всегда было и всегда будет (какая восхитительная ирония!) иллюзией, ведь не найдётся никакого доказательства тождества наблюдателя на разных его промежутках. Существа, способные напрямую воспринимать лишь три измерения, не в состоянии длиться дольше условного наименьшего мгновения; память — трость, угрожающая рассыпаться в прах при любой попытке на неё опереться, костыль, которому нет веры. Мы заперты в настоящем, отверженные прошлым и неспособные воссоединиться с будущим, с ухмылкой отмечаешь ты, наслаждающийся нежной хваткой коготков Кармины на плече. На самом деле, всё даже менее приятно: органы чувств тратят ненулевой промежуток времени на доведение наблюдаемых картинок до мозга, которые затем сплетаются вместе, зримое со слышимым и с осязаемые, точно также нисколько не мгновенно. Заключенные в единственном слое времени дети пространства принципиально не могут его познать или почувствовать, живут картинами прошлого, которого, как было заявлено ранее, для них и не существует. Какое восхитительное противоречие, — тебе в гордости, настолько же тщетной, насколько приятной и волнительной, так и хочется блеснуть загадочной улыбкой случайному прохожему (улицы ночного города пусты), особенно многозначительно стукнуть по асфальту тростью (которой у тебя нет), закутаться в плащ и принять пафосную позу. Плащ, к сожалению, где-то потерялся из-за неправильной направленности временного вектора, а вот торжественной стойке не помешает ничего.
— Что ты делаешь, слуга? — крыло старшей сестры легко шлёпает тебя по щеке, отрезвляя и возвращая в реальность, в чудесную красочную реальность окутанного покрывалом темноты заброшенного города. Здания строгих форм и минималистского дизайна сменяются одно за другим, и ни в одном окне не таится надоедливый искусственный свет, от которого так неумолимо тянет в сон; молчат давно ослепшие фонари. А главное, а самое главное, пустынные улицы благополучно забыли кажущийся тогда невыводимым запах людских толп, бурчащих, спешащих, извивающихся масс; теперь, это просто кошмар детства. Кошмар, казавшийся когда-то давно неискоренимым, теперь вспоминается с лёгкой улыбкой. Как же прекрасна жизнь. Как же приятно, что Город вымер.
— Наслаждаюсь моментом, — ты поворачиваешь голову к плечу, к такой близкой Кармине с живым любопытством в маленьких чёрных глазках, в торжественной неспешности отводишь руки от плеч, на которых, во имя пафоса, те были скрещены, распрямляешь спину. Воздух ночи такой свежий и чистый, и вы почти пришли. Окольный путь, пространный крюк дворами бывших спальных районов, занял чуть больше времени, чем ожидалось, но это некритично. В завораживающий ночи сложно даже помыслить о существовании солнца.
— Мы добрались, — шепчешь наконец ты Кармине, прекрасно понимая, что в этих словах нет и смысла: принцесса и сама видит возвышающуюся впереди фантасмагоричность, чувствует её молчаливую, величественную неминуемость.
~~https://youtu.be/-sNddJhVsag
Разлом.
Ранее, здесь была церковь, маленькая и аккуратная, разрушенная землетрясением, пощадившем находящиеся даже в непосредственной близости здания. Дом веры стёрся в каменную пыль, и на его месте расцвёл причудливый готический особняк, сотканный из заблудившихся снов, гладких, как шёлковая ткань, твёрдых, как гранит. Настолько чужероден его материал, что даже вымирание Города, обратившее все воздвигнутые человеком здания в переменчивые Чуждые Пространства, обошло особняк стороной.
При небольшой площади основания, обитель Элизы стремится далеко, далеко вверх, в своих трёх этажах, каждый высотой метра в четыре, и шпиле круглой башенки над ними, остром шпиле, направленном прямо на Луну, точно намеревающимся её пронзить, взирающего на неё с меланхоличной жестокостью гвоздя под шиной припарковавшегося автомобиля. Двери особняка отмечены причудливым узором, отделены от земли несколькими ступенями лестницы, и по обе их стороны на каменных постаментах восседают горгульи, два внимательно наблюдающих за входящими стража. Табличка свисает с ручки двери, предавая облик здания, а потому представляющаяся особенно зловещей и неискренней в своей неуместности. «Привет! Меня нет дома,» — говорит знакомый почерк; неужели параноик-Элиза не сильно переживает за сохранность собственности? Где она может быть так поздно ночью?
Окна, узкие и небольшие, оформлены узорчатой цветной мозаикой; за стёклами же плотно задернуты тёмные шторы. Окна первого этажа защищены каким-то рунами, вспоминаешь ты бахвальство подруги, нарисованными по самоучителю. На окнах второго и третьего этажа не должно быть ничего, но ты прекрасно помнишь одну замеченную при посещении причудливую особенность: на первом этаже нет лестницы, ведущей вверх, только вниз, в подвал. Бойницы башни, немногим более узкие, чем окна внизу (впрочем, летучая мышь сумеет пролезть), не застеклены.
У правой стены расположен колодец, внушительное сооружение из камня, соседствующее с мраморным фонтаном. Три вороньих скульптуры украшают конструкцию: две обсуждают что-то у вершины фонтана, третья свисает с края колодца, заглядывая внутрь него. Колодец и вправду очень глубокий, ты не видел ни дна, ни поверхности воды, когда заглянул в него; по насмешливым заверениям хозяйки, его шахта ведёт куда-то в Ад.
С обратной стороны здания расположен дополнительный вход, не такой торжественный и грандиозный: простая железная дверь, охраняемая свернувшимся в клубок доберманом. Пёс мирно спит, обнажая свету луны поражённую болезнью морду: её правая сторона покрыта зеленеющими жёсткими струпьями, плотными, точно плесень, отслаивающаяся под собственным весом. Зубы с этой стороны челюсти сморщились, пожелтели, как будто бы даже участились, высовываются наружу и при закрытой пасти. Доберман напоминает цербера, чьи две головы, — обычная-собачья и крокодилья, — слились в одну. «Понятия не имею, что с беднягой, и как это лечится,» — эхом звенят в голове слова М'Алайз. «Он был здесь ещё до меня и очень любит лежать у задней двери, как будто кого-то ждёт. Я называю его Паркер».
Наконец, левая стена, средоточие Разлома, кажется абсолютно непримечательной и пустой; до тех пор, пока ты не посмотришь на неё под нужным углом. Какую же картину нарисует аномалия сегодня?
Девочка с яркими красными волосами, завитыми в два причудливых локона, в сосредоточенной напряжённости переводит взгляд с молчащей чёрной вывески на запертую дверь и обратно. Кажется, она очень хочет попасть внутрь, но почему-то не может. Коготки Кармины впиваются в твоё плечо, и тихо шелестят слова её удивления.
Ваши действия:
1) Торжественно ворваться напролом, имитируя наглое ограбление,
а) Через главный вход, охраняемый горгульями.
б) Через заднюю дверь, охраняемую псом.
2) Проникнуть внутрь с помощью принятия туманной формы (Кармину придётся оставить/впускать как-либо ещё),
а) Просочившись через замочную скважину главного входа.
б) Просочившись через замочную скважину задней двери.
3) Влететь через какое-либо из окон (в туманной форме с Карминой / в туманной форме без Кармины):
а) Первого/второго/третьего этажа, предварительно разбив его случайным камнем.
б) Через бойницу башенки.
4) Исследовать колодец,
а) Добыв из него воды.
б) Спустившись вниз в гуманоидной форме, скатываясь по верёвке.
в) Спустившись вниз в туманной форме.
г) Направив туда Кармину, самому оставаясь снаружи.
5) Подойти к красноволосой девочке сквозь Разлом.
6) Пообщаться с кем-либо из охранников,
а) С горгульями.
б) Со спящим псом.
в) Со скульптурами воронов.
7) Засесть на время в засаде, выжидая, не произойдёт ли чего.
8) Что-либо ещё?
Лол, я даже не знаю что делать теперь. При тех ответах, которые мы получили на те вопросы, которые все-таки задали, логичнее было бы отправиться шпионить за Сумиё. Но особняк Элизы выглядит настолько круто и интересно, что его хочется поисследовать и просто так.
Чтобы решить, с чего начать, нужно немножечко больше информации. Что ГГ знает об аномалии в левой стене? Был ли ГГ когда-либо на верхних этажах? Знает ли что там находится? А в подвале? Где-нибудь рядом есть место, где можно спрятать вещи, чтобы они не остались посреди дороги, если мы примем туманную форму?
Пока я склоняюсь к тому, чтобы вместе с Карминой проникнуть в особняк через башенку. Колодец перед этим наверное тоже было бы неплохо по-быстрому осмотреть, спустившись в форме тумана. Вдруг там лежит труп чей-нибудь или еще что.
>Девочка с яркими красными волосами, завитыми в два причудливых локона, в сосредоточенной напряжённости переводит взгляд с молчащей чёрной вывески на запертую дверь и обратно. Кажется, она очень хочет попасть внутрь, но почему-то не может
Время рекурсий?
>При тех ответах, которые мы получили на те вопросы, которые все-таки задали, логичнее было бы отправиться шпионить за Сумиё.
Промах ОПа, ага. Изначально, на момент отсечки, Сумиё там не упоминались, был только лукавый ворон с "секрет фирмы или женская тайна, выбирай любое, хи-хи-хи". А потом ОП вспоминает, что драматурга захвалили, порадовали, впечатлили выступлением, а главное, Кармина такую коварную изворотливость не оценила бы. Кто сегодня М'Алайз, чтобы не говорить ей правды при прямо поставленном вопросе?
Что успокаивает, так это наличие свободной прогулки и после посещения особняка.
>Что ГГ знает об аномалии в левой стене?
То, что при заглядывании внутрь можно увидеть разные картины из прошлого, причём неясно, что определяет их выбор. Даже если наблюдателей несколько, увидят они одно и то же, относящееся к прошлому кого-либо из них.
ГГ как-то предложил самой М'Алайз проверить, что произойдёт при попытке войти в аномалию. Ту это предложение значительно напрягло, и в ответ была зачитана лекция об опасности взаимодействия с непонятным. Подглядывать же ворон нисколько не стесняется, да и показала аномалию как раз из схожих соображений: чтобы разыграть ученика и немного его посмущать, вдруг открылось бы что-либо интересное.
Да, заметить её довольно тяжело, нужно знать правильный угол. Случайный наблюдатель сам по себе вряд ли вообще аномалию обнаружит.
>Был ли ГГ когда-либо на верхних этажах? Знает ли что там находится?
Нет, не был, не знает. М'Алайз утверждает, что тоже не имеет понятия: забраться туда по понятным причинам тяжеловато, стёкла с мозаикой ломать не хочется, испортит облик особняка, а башенка слишком уж высоко. Так и засыпает любопытство.
>А в подвале?
В подвале не был, но знает, что там находится "мастерская" М'Алайз, место, посвящённое личной работе и важным размышлениям. На первом этаже располагаются небольшая спальня, совмещённая гостиная-библиотека (занимает половину площади этажа, поэтесса здесь пребывает большую часть времени, если находится в расслабленно-ленивом расположении духа), ванная-кухня.
>Где-нибудь рядом есть место, где можно спрятать вещи, чтобы они не остались посреди дороги, если мы примем туманную форму?
Да, ближайшая телефонная будка, например. В таких Чуждых Пространств не проявляется.
Или дюп Белруаз с последующим #solo #yuri #selfcest!
Может быть что угодно! Но чтобы узнать, придётся рискнуть. Или аккуратно ставить эксперимент.
>Или дюп Белруаз с последующим #solo #yuri #selfcest!
Люто-бешено удваиваю это. Одна Белруаз хорошо, а две юрийные - ещё лучше!
Тричую. Юри - лучшее что есть на свете!
Что-то не понял, что именно вы хотите сделать. И почему Белруаз юрийная. Она же гетеро вроде, не?
Короче, я все же за то, чтобы вместе с Карминой обследовать колодец, а затем и верхние этажи особняка (как места, о которых даже М'Алайз знает немного), и попытаться найти источник психотропного излучения, заставляющего М'Алайз писать такие странные пьесы.
- кун
Ах да, проникновение в обследуемые места производим в формах тумана и летучей мыши, вещи ГГ оставляем в будке (все же лучше, чем посреди улицы).
идем в колодец, в туманной форме.
Кармину просим пообщаться с воронами, или подстраховать нас сверху.
А в окнах щелей нет, чтобы попытаться просочиться - интересен именно механизм защиты окон
Это можно сделать параллельно, бака.
Короче, план такой: усиленно думаем и пытаемся осознать, как мы можем дюпнуть Белруаз. Если для этого есть предпосылки куда копать - копаем в этом направлении.
У самой Белруаз ненавязчиво интересуемся, нравится ли она самой себе. Убеждаем, что она просто ОБЯЗАНА нравится самой себе, потому что замечательная девочка. Развращать продолжим позже.
И да, как от подчинения Кармины избавиться? В этом направлении тоже работаем.
> И почему Белруаз юрийная. Она же гетеро вроде, не?
Таких не бывает на /WR, это аксиома.
Если что, я не против, если Кармина пообщается с воронами пока ГГ в колодце.
А вы уверены, что самой Белруаз понравится перестать быть единственной и неповторимой?
>И да, как от подчинения Кармины избавиться?
Наверное, самый простой способ это заромансить её.
>А вы уверены, что самой Белруаз понравится перестать быть единственной и неповторимой?
Это будет она же, в чём проблема?
Есть ли ограничение на количество показываемых Разломом событий из прошлого? Если нет, то так можно отчасти восстановить память ГГ.
>Это будет она же, в чём проблема?
Любопытно, что ГГ по дороге как раз размышлял о том, что "не найдётся никакого доказательства тождества наблюдателя на разных его [времени] промежутках". Т.е. там была как раз противоположная мысль, что, скажем, две Белруаз из разных моментов времени являются отдельными сущностями.
Это заблуждение.
Пам-пам-пам.
Какое оживление, оно определённо приятно.
>А в окнах щелей нет, чтобы попытаться просочиться - интересен именно механизм защиты окон
На первый взгляд, нет, окна прилегают к окружению довольно плотно, достаточно плотно, чтобы ГГ засомневался: а открываются ли они вообще?
Само собой, ничто не мешает отдельно осмотреть каждое на предмет щели достаточного размера: это не займёт много времени, да и спешить, вроде бы, некуда.
Проницательность!
Ограничения в том, что Разлом показывает картинки по каким-то своим соображениям и меняет их с произвольной частотой.
Да, и подытоживая голоса: их сейчас две группы, исследовать колодец + Кармина разговаривает со скульптурами ворон, подстраховывает на всякий случай слугу ( ) или попытаться провести красноволосую девочку сквозь Разлом в Город ( ).
Если что-то не соответствует действительности, скажите.
Какое оживление, оно определённо приятно.
>А в окнах щелей нет, чтобы попытаться просочиться - интересен именно механизм защиты окон
На первый взгляд, нет, окна прилегают к окружению довольно плотно, достаточно плотно, чтобы ГГ засомневался: а открываются ли они вообще?
Само собой, ничто не мешает отдельно осмотреть каждое на предмет щели достаточного размера: это не займёт много времени, да и спешить, вроде бы, некуда.
Проницательность!
Ограничения в том, что Разлом показывает картинки по каким-то своим соображениям и меняет их с произвольной частотой.
Да, и подытоживая голоса: их сейчас две группы, исследовать колодец + Кармина разговаривает со скульптурами ворон, подстраховывает на всякий случай слугу ( ) или попытаться провести красноволосую девочку сквозь Разлом в Город ( ).
Если что-то не соответствует действительности, скажите.
Так ведь они не противоречат друг другу, разве нет? Можно сделать одно, потом другое.
Ещё один голос за #yuri #selfcest
Ой дурааак же ты, ОП. Ты ещё сам не понял, какого джинна выпустил из бутылки упоминанием юри. Сейчас любители пельмешек тебе дадут жару.
>Можно сделать одно, потом другое.
Да, но что-то все равно будет сделано в первую очередь, сделано прямо сейчас. Вопрос в том, что именно.
Впрочем, есть некая неопределённость с Карминой: её можно взять с собой в Разлом (если герой в итоге пойдёт туда), а можно попробовать, вдруг девочка не захочет отпускать слугу одного во всякие заведомо подозрительные места, тогда пригодятся успехи на убеждении, грамотно подобранные аргументы понижают сложность, оставить здесь с важной миссией ака "поговорить с воронами". Какие будут предпочтения?
Отсечка, в свете этого вопроса, переносится на утро завтра.
Как же, кстати, удобно разделение повествования на несколько веток: ждёшь голосов и чешутся руки? Не беда! Заранее готовь другую историю.
>оставить здесь с важной миссией ака "поговорить с воронами". Какие будут предпочтения?
Выбираю это, попробую даже речь написать. Все мои фабулосы прошлые не выбрали, может щас хоть повезёт =(
>Сейчас любители пельмешек
А ты что, пельмени не любишь? Только сосиски?
Посмотрим. Не забывай, что гарем-рут обычно подразумевает и совместную любовь, а где совместная любовь, там рядом и девичьи ласки.
Плюс, так как главный герой всё-таки мальчик, центральное место в истории девичьим ласкам занять будет несколько тяжеловато. Не думаю, что твоё волнение оправдано.
Это будет просто чудесно!
В таком случае, проверка убеждения Кармины на её направление разговаривать со скульптурой (если будет выбрано это действие) сработает автоуспехом.
В поисках загадочного и интересного можно доверяться самым разным направлениям: например, спускаться вниз, во всякие глубокие места, в полном соответствии с символикой подсознательного, или же нырять в различные разрывы в пространственно-временной последовательности.
Знаете ли вы, что если с усилием загнать в книгу канцелярский нож и выпотрошить её страницы наискосок, то можно огрести нехилый штраф по возвращению в библиотеку и заработать недоумевающие взгляды окружающих? Прошу, не портите книги: они наши самые верные друзья. С другой стороны, в печатных изданиях бывает крайне сложно соорудить гиперссылки; а канцелярский нож — вещь достаточно многофункциональная. В дополнение ко всему прочему, им делаются отсечки!
Итак, что же привлекает нашего героя больше всего?
1d5: (3) = 3
1, 2) Исследование узких шахт неизвестной длины с повышенной влажностью?
3, 4, 5) Удваивание популяции знакомых красноволосых голубоглазок через взаимодействие с непонятными аномалиями?
Знаете ли вы, что если с усилием загнать в книгу канцелярский нож и выпотрошить её страницы наискосок, то можно огрести нехилый штраф по возвращению в библиотеку и заработать недоумевающие взгляды окружающих? Прошу, не портите книги: они наши самые верные друзья. С другой стороны, в печатных изданиях бывает крайне сложно соорудить гиперссылки; а канцелярский нож — вещь достаточно многофункциональная. В дополнение ко всему прочему, им делаются отсечки!
Итак, что же привлекает нашего героя больше всего?
1d5: (3) = 3
1, 2) Исследование узких шахт неизвестной длины с повышенной влажностью?
3, 4, 5) Удваивание популяции знакомых красноволосых голубоглазок через взаимодействие с непонятными аномалиями?
О проклятии Короля — небольшое изменение. Если бросается от трёх кубов (четыре и более), его эффекты наступает при двух критпровалах (без учёта крит успехов, они тут изначально не учитываются). Дальнейшего увеличения не будет.
Кармина, красноречие в разговоре с воронами. Появление фабулосы от -куна позволит добавить один или два куба для потенциально большего числа успехов!
Сложность — три. Почему так высоко? Потому что это, всё-таки, каменная скульптура.
1 + 2 + (0 - 0) + 0 + 3 + ? = 6 + ?.
(единица по умолчанию + восьмая харизма + ГГ уже далеко, а от каменных статуй изменений на настроение не происходит + в разговоре с камнем уверенность в себе очень хорошо помогает).
6d10: (8 + 4 + 3 + 7 + 2 + 4) = 28
0 успехов — вороны нагло молчат, Кармину это злит, Кармина повышает голос, Кармина будет пёсика.
1 успех — Кармину несколько огорчает молчаливость ворон, но ничего больше не происходит.
2 успеха — молчат, ну и ладно. Зато девочка насладится звучанием собственного голоса!
3 + — успех, плюс кое-какие внутренние градации.
Теперь ГГ. Он делает комплименты Белруаз-2 (или это Белруаз-1? Она, всё-таки, моложе другой себя) и закладывает основу для её развращения.
1 + 0 + (0 - -3) - 1 + 0 - 1 (ситуативный, девочка голодна и слушает не так внимательно) = 2.
2d10: (1 + 3) = 4
0 успехов — девочка думает, что это какой-то унылый подкат.
1 успех — Девочке приятно.
2+ успехов — Девочка всерьёз задумывается о красоте любви к самой себе.
Далее, там, говорят, обещает появиться цундере-девочка, так что я определю её стартовое настроение кубами. Она же цундере.
8d4: (3 + 3 + 4 + 4 + 3 + 2 + 1 + 2) = 22 (по парам, берется большее из, все итоговые значения снижаются на единицу — чтобы был возможным ноль).
Кармина, красноречие в разговоре с воронами. Появление фабулосы от -куна позволит добавить один или два куба для потенциально большего числа успехов!
Сложность — три. Почему так высоко? Потому что это, всё-таки, каменная скульптура.
1 + 2 + (0 - 0) + 0 + 3 + ? = 6 + ?.
(единица по умолчанию + восьмая харизма + ГГ уже далеко, а от каменных статуй изменений на настроение не происходит + в разговоре с камнем уверенность в себе очень хорошо помогает).
6d10: (8 + 4 + 3 + 7 + 2 + 4) = 28
0 успехов — вороны нагло молчат, Кармину это злит, Кармина повышает голос, Кармина будет пёсика.
1 успех — Кармину несколько огорчает молчаливость ворон, но ничего больше не происходит.
2 успеха — молчат, ну и ладно. Зато девочка насладится звучанием собственного голоса!
3 + — успех, плюс кое-какие внутренние градации.
Теперь ГГ. Он делает комплименты Белруаз-2 (или это Белруаз-1? Она, всё-таки, моложе другой себя) и закладывает основу для её развращения.
1 + 0 + (0 - -3) - 1 + 0 - 1 (ситуативный, девочка голодна и слушает не так внимательно) = 2.
2d10: (1 + 3) = 4
0 успехов — девочка думает, что это какой-то унылый подкат.
1 успех — Девочке приятно.
2+ успехов — Девочка всерьёз задумывается о красоте любви к самой себе.
Далее, там, говорят, обещает появиться цундере-девочка, так что я определю её стартовое настроение кубами. Она же цундере.
8d4: (3 + 3 + 4 + 4 + 3 + 2 + 1 + 2) = 22 (по парам, берется большее из, все итоговые значения снижаются на единицу — чтобы был возможным ноль).
>(1 + 3)
And here we go.
1d6: (6) = 6
>3 + 3 + 4 + 4
В этих парах большее выбрать нельзя, так что да, нули.
And here we go.
1d6: (6) = 6
>3 + 3 + 4 + 4
В этих парах большее выбрать нельзя, так что да, нули.
А если я ещё и комплиментов Белруаз накину, добавишь кубиков/успеха?
фабулос-кун
А нехай, всё равно напишу. Кстати, мы пожалуй поспешили, ведь как я наконец-то прочитал Белруаз сближаются с Карминой, а это тоже #yuri, пусть и без селфцеста!
Перед отправлением ГГ поворачивается к Кармине и обнимает её.
- Слушай, старшая сестра! Мы отправляемся исследовать опасную аномалию - и я хочу, чтобы ты была в сохранности! Кто знает, может быть её создает очередная Луна? Такое большое тело наверняка может искривлять пространство-время своей гравитацией! наглая ложь, но у нас ОСОБАЯ Луна
- Отношения слуги и хозяина ВСЕГДА строятся на доверии! У нас не будет будущего, если мы не сможем доверять друг другу, сестра!
- Сама СУДЬБА свела нас в месте, и она посылает нам НОВОЕ испытание! Мы - плоть и кровь друг от друга, и нас ждет бесконечных испытаний мир! Посему - давай пройдем его! - сжимаем руку в кулак и поднимаем глаза к потолку, - Это НАШ выбор!
- Сестра! Вспомни, ведь вы так прекрасно с Белруаз выступали на сцене! Разве ваша дружба не стоит доверия? Определённо стоит! Потому не переживай - мы справимся, а мы же эффективно разделим обязанности - новый уровень в наших отношениях! И пока слуга будет делать одно, ты сделаешь другое! Время разговорить эту чертову статую, и у тебя выйдет лучше, чем у кого-либо! Вперёд, верь в меня, как я верю в тебя!
По поводу Белруаз:
Это была не сколько попытка воздействовать, сколько подготовить почву. У Белруаз очки любви - 24, скоро переспать можно будет а вроде в какой-то момент даже можно было, если я правильно помню, она даже успела нам где-то сделать приятное своем ненасытным ртом, так что какие у неё могут быть сомнения о ДЕШЁВОМ подкате? Мы просто замечаем очевидное! А именно - что она красивая. После этого следует вопрос, что она чувствует, смотря на своё отражение в зеркале. Замечаем, что мы на её месте наверное захотели бы себя съесть. Но "есть" себя можно разными способами! Ласки собственного тела точно так же позволят ей наслаждаться собственным вкусом! А теперь пусть немножко подумает - как будет здорово, если у неё будет ДВА тела! Ведь во-первых, ей будет проще наслаждаться собой, а во-вторых она получит ДВОЙНОЕ удовольствие и, соответственно, двойную порцию!
Я считаю, такая линия не является дешевым подкатом - мы не к ГГ девочку привязываем, а закидываем мысль о полюбить* себя.
Главное, чтобы не поняла про еду буквально, а то в тэгах ещё и #guro появится
Кстати, а куда РЗат и ПГор делись? Мы их собой в патю не взяли?
Перед отправлением ГГ поворачивается к Кармине и обнимает её.
- Слушай, старшая сестра! Мы отправляемся исследовать опасную аномалию - и я хочу, чтобы ты была в сохранности! Кто знает, может быть её создает очередная Луна? Такое большое тело наверняка может искривлять пространство-время своей гравитацией! наглая ложь, но у нас ОСОБАЯ Луна
- Отношения слуги и хозяина ВСЕГДА строятся на доверии! У нас не будет будущего, если мы не сможем доверять друг другу, сестра!
- Сама СУДЬБА свела нас в месте, и она посылает нам НОВОЕ испытание! Мы - плоть и кровь друг от друга, и нас ждет бесконечных испытаний мир! Посему - давай пройдем его! - сжимаем руку в кулак и поднимаем глаза к потолку, - Это НАШ выбор!
- Сестра! Вспомни, ведь вы так прекрасно с Белруаз выступали на сцене! Разве ваша дружба не стоит доверия? Определённо стоит! Потому не переживай - мы справимся, а мы же эффективно разделим обязанности - новый уровень в наших отношениях! И пока слуга будет делать одно, ты сделаешь другое! Время разговорить эту чертову статую, и у тебя выйдет лучше, чем у кого-либо! Вперёд, верь в меня, как я верю в тебя!
По поводу Белруаз:
Это была не сколько попытка воздействовать, сколько подготовить почву. У Белруаз очки любви - 24, скоро переспать можно будет а вроде в какой-то момент даже можно было, если я правильно помню, она даже успела нам где-то сделать приятное своем ненасытным ртом, так что какие у неё могут быть сомнения о ДЕШЁВОМ подкате? Мы просто замечаем очевидное! А именно - что она красивая. После этого следует вопрос, что она чувствует, смотря на своё отражение в зеркале. Замечаем, что мы на её месте наверное захотели бы себя съесть. Но "есть" себя можно разными способами! Ласки собственного тела точно так же позволят ей наслаждаться собственным вкусом! А теперь пусть немножко подумает - как будет здорово, если у неё будет ДВА тела! Ведь во-первых, ей будет проще наслаждаться собой, а во-вторых она получит ДВОЙНОЕ удовольствие и, соответственно, двойную порцию!
Я считаю, такая линия не является дешевым подкатом - мы не к ГГ девочку привязываем, а закидываем мысль о полюбить* себя.
Главное, чтобы не поняла про еду буквально, а то в тэгах ещё и #guro появится
Кстати, а куда РЗат и ПГор делись? Мы их собой в патю не взяли?
Чувак, это не просто fabulous. Это CRITICAL FABULOUS MAX OVERHEAT!! Новый уровень в отношениях? Да, чёрт побери, да! Однозначнейший плюс к очкам любви и целых два куба (ситуативный и от теперь-четвёртой-самоуверенности) к разговору Кармины с воронами, потому что девочка просто не сможет сдерживать свой внутренний вулкан, услышав НАСТОЛЬКО эпичную тираду.
2d10: (3 + 8) = 11
Просто посмотрите на эти кубы. Я абсолютно уверен в лучших традициях extreme advertising, что там будет хотя бы один чёртов крит!
О Белруаз:
>У Белруаз очки любви - 24
У этой два, так что да, может счесть ~милашка, посмотри в зеркало, я бы на твоём месте так и влюбился! за подкат номер семьдесят восемь из карманной книжки пикапера. Она такая, голодная, даже обнимашки игнорирует, а потом герои текстовых игр со злостью стартуют.
Но беспокоиться решительно не о чем: на проверке выпало три успеха. Нет, это не ОП из параллельной реальности, это шестёрка на эффекте проклятия (, см. ).
>Главное, чтобы не поняла про еду буквально, а то в тэгах ещё и #guro появится
Тот первый выбор про "предложить руку и сердце" был как раз об этом.
>Кстати, а куда РЗат и ПГор делись? Мы их собой в патю не взяли?
Чуть выше был реквест , который ОП, возможно, воспринял слишком буквально:
>Моруоку расставание с одной из кукол сильно огорчило, и Белли направила их развеяться и познакомиться с каким-то твоим другом.
()
Собственно, за ними Леви с Белруаз и направились. Вдруг те под дурным примером засмотрелись тяжёлого психологического аниме про любовь семейных уз и записались в хиккебратву. Хиккакрю, дакимакуры наперевес, горещит из наушников, красные ленточки на глазах, вот это всё.
Ну, максимум мы таки выбили, так что отлично. Спасибо, я рад, что тебе понравилось.
Кланяется
>Но беспокоиться решительно не о чем: на проверке выпало три успеха.
NIIIIIIIICE!
Одна девочка хорошо, а две — лучше! Вот она, база индукции для доказательства основной теоремы великой науки — гаремоведения. Эта дисциплина сложилась на пересечении самых различнейших, фундаментальных и не очень, от эстетики (как подобрать действительно красивую девочку) до психолингвистики (как осыпать её комплиментами, прилагая минимум усилий) до математической статистики (как оставаться в выигрыше на большой дистанции, когда расстроенные твоей полигамностью девочки куда-то пропадают). Воистину, за гаремоведением будущее, но сперва ему надлежит стать полноценной наукой, то есть, обзавестись собственным гаремоведческим экспериментом. Один сейчас ты и поставишь; нужно сформулировать задачу, условия, ожидаемый результат, расписать актуальность, собрать достаточно внушительный список литературы, тщательно проверить шрифты, отступы... Нет, решено. Ты не просто ставишь эксперимент: ты отправляешься в самую настоящую полевую экспедицию!
— Сестра, — твоя рука нежно обнимает Кармину за её мягкую грудку, и летучая мышь взвизгивает от неожиданности. Одновременно, свободной рукой ты поглаживаешь кожистое крыло, с особой любовью и нежностью проходя по плотной ветке сустава. Голова повёрнута к лунной принцессе, в глазах — благоговение, вдохновенность, желание совершить самый настоящий подвиг в её честь. Ты бы обнял девочку, но, к сожалению, принятая ею форма не позволяет: нужно быть особенно аккуратным, дабы не повредить случайно эти восхитительные крылья, а в чём ты совершенно уверен, так это в волнении, которое неминуемо нахлынет при одном только ощущении тепла Кармины (воображаемого, — на деле, девочка довольно холодная, но обнимашки работают именно так, зачаровывая физические ощущения позаимствованными у сознания сладкими грёзами) у груди, у самого сердца, пусть уже и не бьющегося. Это не то волнение, которое подразумевает сдержанность и размеренность, как бы ты их не желал; чувства сильнее, — безграничная любовь к госпоже, самоотверженная преданность старшей сестре.
— Слушай, Кармина! Мы отправляемся исследовать опасную аномалию, — твоя рука отрывается от брюшка летучей мыши, простирается вперёд, туда, где красноволосая девочка всё никак не может решиться войти внутрь покинутого ресторана. — И я хочу, чтобы была в сохранности! Кто знает, — может быть, её создаёт очередная Луна?! Такое большое тело наверняка может искривлять пространство-время своей гравитацией!
— Но... — пытается возразить что-то Кармина, и ты отвечаешь в рьяной спешке, стремясь разделить с принцессой охвативший тебя жар, расплавить им тлеющий уголёк сомнения!
— Отношения слуги и хозяина ВСЕГДА строятся на доверии! — твой палец взмывает к небесам, точно подражая шпилю высящегося перед вами готического особняка, такого загадочного, такого интересного. — У нас не будет будущего, если мы не сможем доверять друг другу, сестра!
— Сама СУДЬБА свела нас вместе, и она посылает нам НОВОЕ испытание! — уже не палец, а обе твоих руки устремлены к небу, пытаясь поспеть за взглядом, стремящимся к самой луне: есть определённая созвучность в словах «луна» и «судьба», одно не зря можно выразить через другое. — Мы — плоть и кровь друг от друга, и нас ждёт бесконечных испытаний мир! Посему — давай пройдём его!
Где-то на этом месте ты с удивлением узнаёшь, что только сейчас должен был поднять взгляд к небесам. Неважно! Ты запрокидываешь голову назад, и теперь смотришь ЕЩЁ ВЫШЕ — не на Луну, но вглубь беззвёздного полотна чёрной вечности. — Это, — твой голос замирает, захваченный великолепием момента. — НАШ ВЫБОР!
— Сестра, — твоё пиршество нрава уже немного успокоилось, остепенилось; громких восклицаний заглавными буквами больше не предвидится, а значит, твои горло и голос в безопасности. — Вспомни, ведь вы так прекрасно с Белруаз выступали на сцене! Разве ваша дружба не стоит доверия?
Кармина, явно заражённая лихим неистовством твоих слов, рвётся ответить, что-то произнести, но не сейчас, — вновь, ты успеваешь первым и отвечаешь на свой вопрос сам. Пальмовый лист монолога не отдастся так просто, не улетит в свистящем вихре бури!
— Определённо стоит! Потому не переживай — мы справимся, и мы же эффективно разделим обязанности — новый уровень в наших отношениях! И пока слуга будет делать одно, ты сделаешь другое! Время разговорить эту чертову статую, и у тебя выйдет лучше, чем у кого-либо!
Принцесса, определённо признав твою красноречивость, взлетает с плеча, приземляется на вытянутой руке, точно сокол, уже пикирующий в своём воображении на цель, но решивший напоследок, перед торжественным началом охоты, выслушать напутственное слово человека. И ты подаришь это слово лунной деве.
— Вперёд, — ты улыбаешься старшей сестре и склоняешь перед ней голову. — Верь в меня, как я верю в тебя!
Ты: [Самоуверенность + 2], [Увлечённость + 1]
Кармина: [Очки Любви + 2], [Самоуверенность + 1], [Увлечённость + 1]
— Сестра, — твоя рука нежно обнимает Кармину за её мягкую грудку, и летучая мышь взвизгивает от неожиданности. Одновременно, свободной рукой ты поглаживаешь кожистое крыло, с особой любовью и нежностью проходя по плотной ветке сустава. Голова повёрнута к лунной принцессе, в глазах — благоговение, вдохновенность, желание совершить самый настоящий подвиг в её честь. Ты бы обнял девочку, но, к сожалению, принятая ею форма не позволяет: нужно быть особенно аккуратным, дабы не повредить случайно эти восхитительные крылья, а в чём ты совершенно уверен, так это в волнении, которое неминуемо нахлынет при одном только ощущении тепла Кармины (воображаемого, — на деле, девочка довольно холодная, но обнимашки работают именно так, зачаровывая физические ощущения позаимствованными у сознания сладкими грёзами) у груди, у самого сердца, пусть уже и не бьющегося. Это не то волнение, которое подразумевает сдержанность и размеренность, как бы ты их не желал; чувства сильнее, — безграничная любовь к госпоже, самоотверженная преданность старшей сестре.
— Слушай, Кармина! Мы отправляемся исследовать опасную аномалию, — твоя рука отрывается от брюшка летучей мыши, простирается вперёд, туда, где красноволосая девочка всё никак не может решиться войти внутрь покинутого ресторана. — И я хочу, чтобы была в сохранности! Кто знает, — может быть, её создаёт очередная Луна?! Такое большое тело наверняка может искривлять пространство-время своей гравитацией!
— Но... — пытается возразить что-то Кармина, и ты отвечаешь в рьяной спешке, стремясь разделить с принцессой охвативший тебя жар, расплавить им тлеющий уголёк сомнения!
— Отношения слуги и хозяина ВСЕГДА строятся на доверии! — твой палец взмывает к небесам, точно подражая шпилю высящегося перед вами готического особняка, такого загадочного, такого интересного. — У нас не будет будущего, если мы не сможем доверять друг другу, сестра!
— Сама СУДЬБА свела нас вместе, и она посылает нам НОВОЕ испытание! — уже не палец, а обе твоих руки устремлены к небу, пытаясь поспеть за взглядом, стремящимся к самой луне: есть определённая созвучность в словах «луна» и «судьба», одно не зря можно выразить через другое. — Мы — плоть и кровь друг от друга, и нас ждёт бесконечных испытаний мир! Посему — давай пройдём его!
Где-то на этом месте ты с удивлением узнаёшь, что только сейчас должен был поднять взгляд к небесам. Неважно! Ты запрокидываешь голову назад, и теперь смотришь ЕЩЁ ВЫШЕ — не на Луну, но вглубь беззвёздного полотна чёрной вечности. — Это, — твой голос замирает, захваченный великолепием момента. — НАШ ВЫБОР!
— Сестра, — твоё пиршество нрава уже немного успокоилось, остепенилось; громких восклицаний заглавными буквами больше не предвидится, а значит, твои горло и голос в безопасности. — Вспомни, ведь вы так прекрасно с Белруаз выступали на сцене! Разве ваша дружба не стоит доверия?
Кармина, явно заражённая лихим неистовством твоих слов, рвётся ответить, что-то произнести, но не сейчас, — вновь, ты успеваешь первым и отвечаешь на свой вопрос сам. Пальмовый лист монолога не отдастся так просто, не улетит в свистящем вихре бури!
— Определённо стоит! Потому не переживай — мы справимся, и мы же эффективно разделим обязанности — новый уровень в наших отношениях! И пока слуга будет делать одно, ты сделаешь другое! Время разговорить эту чертову статую, и у тебя выйдет лучше, чем у кого-либо!
Принцесса, определённо признав твою красноречивость, взлетает с плеча, приземляется на вытянутой руке, точно сокол, уже пикирующий в своём воображении на цель, но решивший напоследок, перед торжественным началом охоты, выслушать напутственное слово человека. И ты подаришь это слово лунной деве.
— Вперёд, — ты улыбаешься старшей сестре и склоняешь перед ней голову. — Верь в меня, как я верю в тебя!
Ты: [Самоуверенность + 2], [Увлечённость + 1]
Кармина: [Очки Любви + 2], [Самоуверенность + 1], [Увлечённость + 1]
— Со своим не пускают, — жалуется Белруаз, и ты не можешь услышать её слов.
Цвета смешались в один безумный вихрь в твоём сознании, распалённом страстной речью, удавленном усилившейся хваткой миражей крови дочери морей, словно решивших восторжествовать финальным концертом перед угасанием; die, die, die tonight! Восприятие расцвело, обострилось, пропетые на прощание Карминой слова вибрируют меж висков в воодушевлённом порыве лопающихся при божественном землетрясении стёкол, тысяч стёкол пустынного города, чьи жители едят мёд на завтрак, обед и ужин. Sanctified with dynamite! We are damned in the night, sanctified with dynamite! Принцесса, поняв, что никакое слово не сумеет стать достойным продолжением к твоей пылкой речи, ответила распеванием незнакомого мотива, торжественного, боевого, уютно обустраивающегося в голове. Твоя голова, поистине, прямо какой-то чайный клуб, в котором гремит феерия непонятного беспорядка, а отдельные голоса наслаждаются чаем. Вам красный? Или зелёный? Колу доливать? Почему она шипит? Она змея? Это змея? А она ядовита? А её можно погладить? Зачем она откусила собственный хвост? Ого! Их теперь две! Зачем они кусают каждая себя за хвост? Ух ты! Их четыре. Их восемь. Их шестнадцать. Их тридцать две. Скажи мне, провидец, почему наша ночь не растянута навечно? Как была бы тогда прекрасна жизнь! Их шестьдесят четыре! Новое слово в медицинской технологии: змеи вместо рёбер! Стереометрия никогда не была такой шипящей.
We are damned in the night, — и ты, сражённый первопричинным страхом, отчаянно умоляешь бездыханным голосом ночь вернуться. Солнечный свет не был способен прорваться сквозь ткань аномалии, а потому она и показал тебе искажённую, жестокую картину. Солнце! Чёртово солнце! Ненавистное солнце! Погасни! Погасни! Исчезни! Умри! Взорвись! Убейте его! Выключите, выключите, выключите, выключите, выключите, выключите, просто убейте! Пронзите шампуром и пронзите ещё раз, и ещё, и ещё, пока от него не останется ничего, растопчите, вышвырнете прах в чёрную дыру. Леви! Где владыка глубин, когда она так нужна?
Ты: [Собранность - 2], - 2 к результатам всех проверок, пока не покинешь это чересчур светлое место.
Ты: [Самоуверенность - 1], [Злость + 1]
Наконец, глаза закрываются, рассудок возвращается, глаза открываются вновь, но аккуратно, не полностью. Здание ресторана высится перед тобой — здесь началось приключение, а сейчас строение защищает тебя от наихудшего конца из возможных. Тебе повезло оказаться в тени сразу по выходу; и всё же, даже здесь пребывать абсолютно омерзительно. Ты теперь по-настоящему понимаешь того чувака, который пристрелил случайного араба целиком и полностью «из-за солнца».
— Там подают человечину, а потому и входить внутрь с людьми запрещено, — вздыхает Белруаз.
— Неважно! — возопляешь ты, сразу переходя к делу. — Белруаз, нравишься ли ты самой себе?
— Прости? — твой неожиданный вопрос застаёт девочку врасплох. Как хорошо, что твоё вызванное солнцем помешательство никак не проявилось в неосторожном действии, а потому и не было замечено.
— Такая замечательная девушка просто обязана нравиться самой себе. Слышишь? ОБЯЗАНА!
Кажется, случай жёстко смеётся над твоими словами: ты и сообразить не можешь, почему они получаются звучащими настолько странно. Голубые глаза сражены встревоженным ошеломлением.
— Я просто замечаю очевидное! То, что ты красивая. Что ты чувствуешь, смотря в зеркало? Я бы на твоём месте не выдержал и съел бы себя! Эм, нет, не в буквальном смысле, срочно дописываю в запрос -guro... Есть можно разными способами. Ласки собственного тела точно также позволяют наслаждаться его вкусом, замечу! А теперь представь, если у тебя будет ДВА тела? Это же восхитительно! Два тела, двойное удовольствие, двойная порция!
Твои глаза с отчаянным скрежетом лопаются, и чёрная жижа фонтаном брызжет из них, — нет, это не воздействие солнца, это невыносимое давление того проклинающего взгляда из потусторонней пустоты. Стоит черноте рассеяться, как ты интуитивно понимаешь: реальность теперь совсем другая, точно последние мгновения были попросту переписаны, и в голубых глазах девочки сияет не страх, но восхищённая радость обещанному подарку. Точно, вы же даже что-то успели обсудить.
— Следуй за мной, Белруаз, — невозмутимо произносишь ты, лихо оседлав инициативу. Происходящее может быть одним разъярённым букефалом, и ты его укротишь. — Следуй за мной, и ты повстречаешь лучшую девочку — саму себя.
Белруаз-2: [Очки Любви + 2], [Радость + 1]
— Следовать куда? — робко переспрашивает девочка, так и сияющая смущённой радостью.
Ты оборачиваешься. А, понятно. Кажется, портал был односторонним, обратной аномалии нигде не видно. Вот это поворот.
— Кто ты?! — звенит из стороны предупредительный крик. Голос незнакомый, ты его точно не припоминаешь, такой в чём-то даже надоедливый и глуповатый, а вот лицо... нет, хороший голос, по-настоящему неплохой, ты другого никогда и не утверждал! Трудно не узнать лицо, которое смотрит на тебя из фотографий и из любого зеркала, — хорошо, смотрело раньше. До благословения Ночью. Белруаз в неверии переводит взгляд с тебя на новоприбывшего, на
— Монстродевочка-доппельгангер? — делает недоумевающее предположение второй ты. Всё верно. Ты повстречал Белруаз именно здесь, а значит, и не мог не наткнуться на прошлого себя. Вот это поворот.
Но настоящий поворот произойдёт сейчас.
Цвета смешались в один безумный вихрь в твоём сознании, распалённом страстной речью, удавленном усилившейся хваткой миражей крови дочери морей, словно решивших восторжествовать финальным концертом перед угасанием; die, die, die tonight! Восприятие расцвело, обострилось, пропетые на прощание Карминой слова вибрируют меж висков в воодушевлённом порыве лопающихся при божественном землетрясении стёкол, тысяч стёкол пустынного города, чьи жители едят мёд на завтрак, обед и ужин. Sanctified with dynamite! We are damned in the night, sanctified with dynamite! Принцесса, поняв, что никакое слово не сумеет стать достойным продолжением к твоей пылкой речи, ответила распеванием незнакомого мотива, торжественного, боевого, уютно обустраивающегося в голове. Твоя голова, поистине, прямо какой-то чайный клуб, в котором гремит феерия непонятного беспорядка, а отдельные голоса наслаждаются чаем. Вам красный? Или зелёный? Колу доливать? Почему она шипит? Она змея? Это змея? А она ядовита? А её можно погладить? Зачем она откусила собственный хвост? Ого! Их теперь две! Зачем они кусают каждая себя за хвост? Ух ты! Их четыре. Их восемь. Их шестнадцать. Их тридцать две. Скажи мне, провидец, почему наша ночь не растянута навечно? Как была бы тогда прекрасна жизнь! Их шестьдесят четыре! Новое слово в медицинской технологии: змеи вместо рёбер! Стереометрия никогда не была такой шипящей.
We are damned in the night, — и ты, сражённый первопричинным страхом, отчаянно умоляешь бездыханным голосом ночь вернуться. Солнечный свет не был способен прорваться сквозь ткань аномалии, а потому она и показал тебе искажённую, жестокую картину. Солнце! Чёртово солнце! Ненавистное солнце! Погасни! Погасни! Исчезни! Умри! Взорвись! Убейте его! Выключите, выключите, выключите, выключите, выключите, выключите, просто убейте! Пронзите шампуром и пронзите ещё раз, и ещё, и ещё, пока от него не останется ничего, растопчите, вышвырнете прах в чёрную дыру. Леви! Где владыка глубин, когда она так нужна?
Ты: [Собранность - 2], - 2 к результатам всех проверок, пока не покинешь это чересчур светлое место.
Ты: [Самоуверенность - 1], [Злость + 1]
Наконец, глаза закрываются, рассудок возвращается, глаза открываются вновь, но аккуратно, не полностью. Здание ресторана высится перед тобой — здесь началось приключение, а сейчас строение защищает тебя от наихудшего конца из возможных. Тебе повезло оказаться в тени сразу по выходу; и всё же, даже здесь пребывать абсолютно омерзительно. Ты теперь по-настоящему понимаешь того чувака, который пристрелил случайного араба целиком и полностью «из-за солнца».
— Там подают человечину, а потому и входить внутрь с людьми запрещено, — вздыхает Белруаз.
— Неважно! — возопляешь ты, сразу переходя к делу. — Белруаз, нравишься ли ты самой себе?
— Прости? — твой неожиданный вопрос застаёт девочку врасплох. Как хорошо, что твоё вызванное солнцем помешательство никак не проявилось в неосторожном действии, а потому и не было замечено.
— Такая замечательная девушка просто обязана нравиться самой себе. Слышишь? ОБЯЗАНА!
Кажется, случай жёстко смеётся над твоими словами: ты и сообразить не можешь, почему они получаются звучащими настолько странно. Голубые глаза сражены встревоженным ошеломлением.
— Я просто замечаю очевидное! То, что ты красивая. Что ты чувствуешь, смотря в зеркало? Я бы на твоём месте не выдержал и съел бы себя! Эм, нет, не в буквальном смысле, срочно дописываю в запрос -guro... Есть можно разными способами. Ласки собственного тела точно также позволяют наслаждаться его вкусом, замечу! А теперь представь, если у тебя будет ДВА тела? Это же восхитительно! Два тела, двойное удовольствие, двойная порция!
Твои глаза с отчаянным скрежетом лопаются, и чёрная жижа фонтаном брызжет из них, — нет, это не воздействие солнца, это невыносимое давление того проклинающего взгляда из потусторонней пустоты. Стоит черноте рассеяться, как ты интуитивно понимаешь: реальность теперь совсем другая, точно последние мгновения были попросту переписаны, и в голубых глазах девочки сияет не страх, но восхищённая радость обещанному подарку. Точно, вы же даже что-то успели обсудить.
— Следуй за мной, Белруаз, — невозмутимо произносишь ты, лихо оседлав инициативу. Происходящее может быть одним разъярённым букефалом, и ты его укротишь. — Следуй за мной, и ты повстречаешь лучшую девочку — саму себя.
Белруаз-2: [Очки Любви + 2], [Радость + 1]
— Следовать куда? — робко переспрашивает девочка, так и сияющая смущённой радостью.
Ты оборачиваешься. А, понятно. Кажется, портал был односторонним, обратной аномалии нигде не видно. Вот это поворот.
— Кто ты?! — звенит из стороны предупредительный крик. Голос незнакомый, ты его точно не припоминаешь, такой в чём-то даже надоедливый и глуповатый, а вот лицо... нет, хороший голос, по-настоящему неплохой, ты другого никогда и не утверждал! Трудно не узнать лицо, которое смотрит на тебя из фотографий и из любого зеркала, — хорошо, смотрело раньше. До благословения Ночью. Белруаз в неверии переводит взгляд с тебя на новоприбывшего, на
— Монстродевочка-доппельгангер? — делает недоумевающее предположение второй ты. Всё верно. Ты повстречал Белруаз именно здесь, а значит, и не мог не наткнуться на прошлого себя. Вот это поворот.
Но настоящий поворот произойдёт сейчас.
Рокот футуристического мотора разрывает тишину улицы, вылетевший из ниоткуда красный кабриолет лихим ураганом проносится вокруг вас в отчаянной попытке затормозить, орошая окружение брызгами шипящих искр из-под колёс, рвущими глаза лучами едкого света от дискошара на багажнике, бьющейся в экстазии громкости музыкой из динамиков.
~~https://www.youtube.com/watch?v=Ok2369YY2P8
— ВСЕМ ЛЕЖАТЬ МОРДЫ В ЗЕМЛЮ РУКИ ЗА ГОЛОВУ ПОЛИЦИЯ ВРЕМЕНИ — без ненужных прелюдий и пунктуационных знаков сообщает взмывающий с кресла водитель, нарядившаяся в вызывающе дерзкую эклектику гранжа девушка с гламурным бронзовым загаром и тёмными очками «я у мамы агент Смит». Чёрные шёлковые волосы «посмотри на меня я трачу три твоих месячных зарплаты на шампуни» пышным веером разлетаются по плечам, длиннющие красные ногти в раздраженном неистовстве отбивают танец с саблями на дужке очков, губы в розовой с блёстками помаде искривлены в околоистеричной ухмылке омерзения и собственного великолепия, слова словно выщёлкиваются хлыстом, — ты определенно узнаешь эту особу к своему отказывающемуся верить ошеломлению.
— Молите о прощении, и, быть может, мы согласимся гарантировать вашу безопасность, — дружелюбно улыбается её вылезающая из машины спутница тёмно-русых волос схожей стрижки, настолько же щедро прожаренная лучами солнца, с абсолютно такими же тёмными очками, но вот одетая куда менее претенциозно, в кружевной купальник, фиолетовый, точно спелая ежевика. Не одному тебе эта изящная, гладкая ткань кажется до соблазнительного вкусной, — краем глаза замечаешь взволнованный голодом взгляд Белруаз. Наверное, незнакомка обидится, если вы попытаетесь съесть её купальник. Тёмная, светящаяся холодным индустриальным синим змейка наручных часов (видимо, водонепроницаемых) совершенно невозмутимо, чёткими, последовательными движениями переползает в руку шатенки и трансформируется во внушительное подобие футуристического бластера, элегантного в своей выразительной строгости. Бластер нацелен на тебя.
— Hanzai keisu, — оповещает приятный синтезированный женский голос, исходящий от загадочного оружия. — Sanhyaku ju nana. Shikou mode: lethal eliminator.
— Оу, — щёчки шатенки краснеют, самую капельку застенчиво и виновато; есть что-то особенно милое в искорке смущения на загоревшей коже. — Не согласимся. Быть защитницей межвременья значит принимать решения и нести ответственность за них. Решения могут быть трудными, но должны оставаться правильными. Мне очень жаль.
Ты даже не пытаешься попросить перевода системного сообщения. Части про lethal eliminator уже вполне достаточно, чтобы приуныть. Белруаз не говорит ничего, несколько обеспокоенно поглядывая на шатенку; второй-ты пытается как бы между делом, не привлекая никакого внимания, удалиться прочь.
— Признаться, я первый раз держу эту штуку и понятия не имею, что она делает, — ободряет тебя-скисшего девушка в фиолетовом купальнике. — Попрошу сохранять спокойствие и невозмутимость. Подумайте о чём-нибудь приятном.
— Например, о еде! — охотно подсказывает тебе красноволоска. — Я думаю, ты имеешь все основания апеллировать к своему праву на последнюю трапезу. Давай я подскажу тебе, что вкусного заказать, а ты взамен этим поделишься!
Ты одариваешь Белруаз скептическим взглядом.
— Охотно поспешу вас разочаровать, — черноволоска, свободная от ответственного и увлекательного занятия нацеливания смертоносного оружия на ни в чём не повинных людей, забирается на красный капот, скрещивает ноги в этой непонятной джинсово-клетчатой юбке с разрезами по бокам, демонстрирует миру ослепительно-белую улыбку. — Конгломерат Межвременной Торговли такого права не признает, но может припомнить, в моём лице, кое-какое другое. Право на последнее сэлфи!
Девушка спрыгивает с капота и в одном молниеносном порыве грациозного вихря оказывается возле тебя, обвивает руку вокруг твоей талии. Белруаз одновременно теряется и нахмуривается: несколько странное поведение для сотрудника полиции, пусть даже настолько экстравагантно вырядившегося.
— Так, ты тоже подойди сюда! — извлекши свободной рукой из кармана (...кармана?) своей странной юбки розовый телефон, испещрённый блестящими стразами, кричит черноволоска второму тебе, уже готовому потеряться за углом ресторана. — Всегда мечтала сделать на память фотку с разными временными версиями одного и того же чувака. Возрадуйтесь и целуйте землю под моими ногами в попытке выблевать благодарность — эта фотка попадёт на мою аватарку! Что, поражены, а?! Лучший способ объяснить завистникам-неудачникам и прочим моим подписчикам, чем именно я занимаюсь на работе.
Шатенка наставляет бластер на второго тебя. Второй ты заметно киснет и покорно следует приказу.
— Молодец, хороший пёсик. Послушный. Исполнительный! — чёрноволоска не скупится на похвалу. — Так, а ты куда пропадаешь?
О, она наконец-то обратила внимание на твоё исчезновение: воспользовавшись моментом, ты выскользнул из её сомнительных объятий. Убежать далеко не удалось, но зато вы больше не смущаете Белруаз. Или смущаете не так сильно. Вместо ответа ты переводишь взгляд на демонодевочку и застываешь, поражённый её мрачной серьёзностью.
— Позвольте поинтересоваться, а не предъявите ли вы служебные удостоверения? — с каменным лицом спрашивает красноволоска. Девочка долго сомневалась, так как не знает, как именно должны выглядеть документы полиции времени, но теперь её терпение выдохлось. Заданный вопрос застаёт новоприбывших врасплох; ты не видишь их глаз за тёмными очками, но полностью уверен, что девушки немного приуныли.
— Бакахентай, — с тёплой грустью в голосе сообщает шатенка спустя долгие секунды молчания. — Из тебя выйдет хороший охранник в ночном клубе: один как раз ко мне недавно докопался и задавал неудобные вопросы. Миледи, предъявите билет. Миледи, это не гардероб. А потом он увидел, что у меня под пальто купальник. Как же удивился. И такой: миледи, вы одеты несоответствующе. А я ведь ему так старательно улыбалась.
Белруаз отвечает пристальным молчанием; что же, так им и надо, хмыкаешь ты. Признали бы право на последнюю трапезу — и всё было бы хорошо. Поддержка приходит с неожиданной стороны.
— На примере моей коллеги вы можете наблюдать разлагающее влияние зелёной феи, попросту говоря, абсента, — авторитетно сообщает черноволоска, с безграничной любовью созерцающая фронтальную камеру своего телефона. Рядом с девушкой нет никого, что нисколько не мешает ей с увлечённым остервенением жать на экран снова и снова. — Мей, ты ошиблась. Это был не ночной клуб. Это была филармония.
— Как же, признаться, неудобно, — Мей медленно поднимает ладони к лицу, словно пытаюсь подражать небезызвестной картине Мунка, но забывает про бластер и случайно въезжает им себе в подбородок. Удар нисколько не омрачает неизменной скромной улыбки. — Меня всегда удивляли люди, готовые при первой возможности сказать что-то нехорошее о своих друзьях. Какие глупые. Какие жалкие. Не могут понять, что в первую очередь выставляют дураками как раз-таки себя. Как говорил один студент, «лишь две вещи безграничны: вселенная и сочувствие Меймин Добросердечной к таким людям. Насчёт вселенной я не уверен».
— Этим студентом был Альберт Эйнштейн, — давясь хихиканьем, шепчешь ты второму тебе. Тот отвечает поднятым большим пальцем.
— Но, позволю себе спросить, Люси, — продолжает шатенка, и звуки произнесённого имени заставляют твоё сердце пропустить удар. — Зачем вообще мы поехали в филармонию после празднования?
— Мне, в отличие от тебя, не нужна специальная причина, чтобы культурно развиваться, — холодно отвечает Люси, снимая очки для большей выразительности. Да, это она. — На самом деле, мне подарил два билета тот милый мальчик.
— Какой из? — улыбка Мей под чёрными очками безупречно невинна.
~~https://www.youtube.com/watch?v=Ok2369YY2P8
— ВСЕМ ЛЕЖАТЬ МОРДЫ В ЗЕМЛЮ РУКИ ЗА ГОЛОВУ ПОЛИЦИЯ ВРЕМЕНИ — без ненужных прелюдий и пунктуационных знаков сообщает взмывающий с кресла водитель, нарядившаяся в вызывающе дерзкую эклектику гранжа девушка с гламурным бронзовым загаром и тёмными очками «я у мамы агент Смит». Чёрные шёлковые волосы «посмотри на меня я трачу три твоих месячных зарплаты на шампуни» пышным веером разлетаются по плечам, длиннющие красные ногти в раздраженном неистовстве отбивают танец с саблями на дужке очков, губы в розовой с блёстками помаде искривлены в околоистеричной ухмылке омерзения и собственного великолепия, слова словно выщёлкиваются хлыстом, — ты определенно узнаешь эту особу к своему отказывающемуся верить ошеломлению.
— Молите о прощении, и, быть может, мы согласимся гарантировать вашу безопасность, — дружелюбно улыбается её вылезающая из машины спутница тёмно-русых волос схожей стрижки, настолько же щедро прожаренная лучами солнца, с абсолютно такими же тёмными очками, но вот одетая куда менее претенциозно, в кружевной купальник, фиолетовый, точно спелая ежевика. Не одному тебе эта изящная, гладкая ткань кажется до соблазнительного вкусной, — краем глаза замечаешь взволнованный голодом взгляд Белруаз. Наверное, незнакомка обидится, если вы попытаетесь съесть её купальник. Тёмная, светящаяся холодным индустриальным синим змейка наручных часов (видимо, водонепроницаемых) совершенно невозмутимо, чёткими, последовательными движениями переползает в руку шатенки и трансформируется во внушительное подобие футуристического бластера, элегантного в своей выразительной строгости. Бластер нацелен на тебя.
— Hanzai keisu, — оповещает приятный синтезированный женский голос, исходящий от загадочного оружия. — Sanhyaku ju nana. Shikou mode: lethal eliminator.
— Оу, — щёчки шатенки краснеют, самую капельку застенчиво и виновато; есть что-то особенно милое в искорке смущения на загоревшей коже. — Не согласимся. Быть защитницей межвременья значит принимать решения и нести ответственность за них. Решения могут быть трудными, но должны оставаться правильными. Мне очень жаль.
Ты даже не пытаешься попросить перевода системного сообщения. Части про lethal eliminator уже вполне достаточно, чтобы приуныть. Белруаз не говорит ничего, несколько обеспокоенно поглядывая на шатенку; второй-ты пытается как бы между делом, не привлекая никакого внимания, удалиться прочь.
— Признаться, я первый раз держу эту штуку и понятия не имею, что она делает, — ободряет тебя-скисшего девушка в фиолетовом купальнике. — Попрошу сохранять спокойствие и невозмутимость. Подумайте о чём-нибудь приятном.
— Например, о еде! — охотно подсказывает тебе красноволоска. — Я думаю, ты имеешь все основания апеллировать к своему праву на последнюю трапезу. Давай я подскажу тебе, что вкусного заказать, а ты взамен этим поделишься!
Ты одариваешь Белруаз скептическим взглядом.
— Охотно поспешу вас разочаровать, — черноволоска, свободная от ответственного и увлекательного занятия нацеливания смертоносного оружия на ни в чём не повинных людей, забирается на красный капот, скрещивает ноги в этой непонятной джинсово-клетчатой юбке с разрезами по бокам, демонстрирует миру ослепительно-белую улыбку. — Конгломерат Межвременной Торговли такого права не признает, но может припомнить, в моём лице, кое-какое другое. Право на последнее сэлфи!
Девушка спрыгивает с капота и в одном молниеносном порыве грациозного вихря оказывается возле тебя, обвивает руку вокруг твоей талии. Белруаз одновременно теряется и нахмуривается: несколько странное поведение для сотрудника полиции, пусть даже настолько экстравагантно вырядившегося.
— Так, ты тоже подойди сюда! — извлекши свободной рукой из кармана (...кармана?) своей странной юбки розовый телефон, испещрённый блестящими стразами, кричит черноволоска второму тебе, уже готовому потеряться за углом ресторана. — Всегда мечтала сделать на память фотку с разными временными версиями одного и того же чувака. Возрадуйтесь и целуйте землю под моими ногами в попытке выблевать благодарность — эта фотка попадёт на мою аватарку! Что, поражены, а?! Лучший способ объяснить завистникам-неудачникам и прочим моим подписчикам, чем именно я занимаюсь на работе.
Шатенка наставляет бластер на второго тебя. Второй ты заметно киснет и покорно следует приказу.
— Молодец, хороший пёсик. Послушный. Исполнительный! — чёрноволоска не скупится на похвалу. — Так, а ты куда пропадаешь?
О, она наконец-то обратила внимание на твоё исчезновение: воспользовавшись моментом, ты выскользнул из её сомнительных объятий. Убежать далеко не удалось, но зато вы больше не смущаете Белруаз. Или смущаете не так сильно. Вместо ответа ты переводишь взгляд на демонодевочку и застываешь, поражённый её мрачной серьёзностью.
— Позвольте поинтересоваться, а не предъявите ли вы служебные удостоверения? — с каменным лицом спрашивает красноволоска. Девочка долго сомневалась, так как не знает, как именно должны выглядеть документы полиции времени, но теперь её терпение выдохлось. Заданный вопрос застаёт новоприбывших врасплох; ты не видишь их глаз за тёмными очками, но полностью уверен, что девушки немного приуныли.
— Бакахентай, — с тёплой грустью в голосе сообщает шатенка спустя долгие секунды молчания. — Из тебя выйдет хороший охранник в ночном клубе: один как раз ко мне недавно докопался и задавал неудобные вопросы. Миледи, предъявите билет. Миледи, это не гардероб. А потом он увидел, что у меня под пальто купальник. Как же удивился. И такой: миледи, вы одеты несоответствующе. А я ведь ему так старательно улыбалась.
Белруаз отвечает пристальным молчанием; что же, так им и надо, хмыкаешь ты. Признали бы право на последнюю трапезу — и всё было бы хорошо. Поддержка приходит с неожиданной стороны.
— На примере моей коллеги вы можете наблюдать разлагающее влияние зелёной феи, попросту говоря, абсента, — авторитетно сообщает черноволоска, с безграничной любовью созерцающая фронтальную камеру своего телефона. Рядом с девушкой нет никого, что нисколько не мешает ей с увлечённым остервенением жать на экран снова и снова. — Мей, ты ошиблась. Это был не ночной клуб. Это была филармония.
— Как же, признаться, неудобно, — Мей медленно поднимает ладони к лицу, словно пытаюсь подражать небезызвестной картине Мунка, но забывает про бластер и случайно въезжает им себе в подбородок. Удар нисколько не омрачает неизменной скромной улыбки. — Меня всегда удивляли люди, готовые при первой возможности сказать что-то нехорошее о своих друзьях. Какие глупые. Какие жалкие. Не могут понять, что в первую очередь выставляют дураками как раз-таки себя. Как говорил один студент, «лишь две вещи безграничны: вселенная и сочувствие Меймин Добросердечной к таким людям. Насчёт вселенной я не уверен».
— Этим студентом был Альберт Эйнштейн, — давясь хихиканьем, шепчешь ты второму тебе. Тот отвечает поднятым большим пальцем.
— Но, позволю себе спросить, Люси, — продолжает шатенка, и звуки произнесённого имени заставляют твоё сердце пропустить удар. — Зачем вообще мы поехали в филармонию после празднования?
— Мне, в отличие от тебя, не нужна специальная причина, чтобы культурно развиваться, — холодно отвечает Люси, снимая очки для большей выразительности. Да, это она. — На самом деле, мне подарил два билета тот милый мальчик.
— Какой из? — улыбка Мей под чёрными очками безупречно невинна.
— Документы, пожалуйста, — скучающе повторяет Белруаз, поигрывая правым локоном. Голубые глаза, озарённые неожиданной идеей, вдруг замирают на тебе. — Слушай, ты, выходит, путешественник во времени? Позвони в настоящую полицию времени, сообщи, что тут буйствуют самозванцы.
— Могу одолжить звонилку, — насмешливо отзывается Люси, ни капли не встревоженная. — Только попробуй залезть в галерею, разорву горло этими ногтями. А потом выдавлю глаза и заварю с ними чай.
— Я во времени вроде бы не путешествовал, а значит, ты старше меня, — справедливо заключает второй ты. — Поделись полезным советом.
— Чуть позже, — отмахиваешься ты, оборачиваясь к гордой обладательнице диплома философа и по совместительству твоей бывшей девушке (ваши отношения были необычайно пламенными: они длились долгий, долгий день). — Люси, один вопрос. Кто вы такие и что вы здесь делаете?
Чёрноволоска многозначительно улыбается и водружает очки обратно.
— Как я сказала ранее, мы принадлежим к Конгломерату Межвременной Торговли. Само собой, это наглая ложь, позволенная лишь мне одной. И то только по одной причине: разве не очевидно, что девушка моего статуса не будет заниматься таким презренным плебейским делом, как торговля?
— Причём именно ей мы и занимаемся, — хихикает Мей, для показушной элегантности прикрывая рот ладонью. — Вы правы, юная дева: мы не имеем никакого отношения к полиции времени... и всё же, великодушно вам посочувствую, пытаться ей звонить бессмысленно: боюсь и одновременно совершенно уверена, что такой организации не существует.
— Тор~го~вка, — поддразнивает Люси второй ты.
— Как я имела щедрость сообщить, — рефлективно дёргается та, искривляя губы в неприятии, умывая вас волнами презрительной надменности, — мы не имеем никакого отношения к мелким спекуляциям. Во-первых, мы признаём лишь один вид товара, дурманящие сознание алхимические смеси, будь то алкоголь или... кое-что интереснее.
— Бутлегеры, — с каменным осуждением и укором на лице Белруаз показывает вашим собеседницам язык.
— Наркодилеры, — упрекаешь их ты.
— Высказывание уважаемой коллеги не соответствует действительности в своей решительной строгости, — замечает шатенка. — Пункт про расширение сознания важен, но далеко не обязателен: мы, например, приторговываем и зельями вечной юности. Не интересует?
— И МЫ ДЕЛАЕМ ЭТО НЕ РАДИ ПРИБЫЛИ! — вскипевшая Люси без малейших колебаний переходит на пронзительный крик. — Но во славу господа бога нашего, в безграничной верности его завету, во имя
Девушка делает неожиданную паузу, то ли для должной торжественности, то ли потому что этот вопль надорвал её горло, — ты точно слышал отголоски хрипоты в её заключительных словах. И этой задержкой не преминут воспользоваться.
— Ктулху? — хмыкаешь ты, решив забрать почётное первое слово себе.
— Макаронного монстра? — прыскает Белруаз.
— Кетцалькоатля? — догадывается твоя молодая версия.
— Меймин Великолепной! — с улыбкой подсказывает шатенка.
Черноволоска чэннелится две с половиной секунды, после чего испепеляет вас всех взглядом безграничной ненависти, который не способны скрыть и солнцезащитные очки.
— ДИОНИСА!! — в гневе разрывает на себе ковбойскую рубашку Люси. «Чёрный,» — с некоторым разочарованием отмечаешь ты. Во-первых, он нисколько не смотрится на загоревшей коже, во-вторых, настолько эпатажная особа могла надеть что-нибудь куда более интереснее.
— Дионис — наш владыка, — начинает хмурую проповедь выпускница философского, устало плюхая хорошая отъеденную попу обратно на капот кабриолета. — Дионис сила, вы все могила. Уяснили?
— Нет, — охотно отзывается молодой-ты. Меймин разводит руками, с особой улыбкой «чувак, я целиком поддерживаю твою забаву, но, как ответственный работник, заступлюсь за коллегу» направляет на него бластер. Второй ты послушно приунывает, и ты задумываешься: а не оказывает ли это футуристическое оружие ментального воздействия на цель при одном только наведении? Ответ далеко не очевиден, но тебя неожиданно сильно забавляет шальная идея называть это оружие уныватором. Уныватор. Звучит классно.
— Тот Дионис, который покровитель виноделия в греческой мифологии? — уточняешь ты, приходя на помощь самому себе. Ему немного грустно под буравящим взглядом Люси.
— О да, — околофанатичная экстазия согревает розовые пухлые губы, наполняя их тенью непонятного вожделения. — Бог умирающий и перерождающийся, обещающий нам сладкие грёзы безудержной животной страсти, полной свободы от этой опостылевшей цивилизованности. Во имя Диониса мы собираем из разных временных эпох самые неожиданные напитки, сохраняем их во вневременной вечности и щедро распределяем между жаждущими их эпохами.
«А оргии, оргии-то проводите?» — так и хочешь спросить ты, но решаешь сдержаться в присутствии Белруаз. Точно, ты и твоя прошлая версия мыслите довольно-таки схоже, значит, его эта проблема волнует настолько же сильно, — и можно поступить хитро, дождаться, когда он сам задаст этот животрепещущий вопрос! Ты хвалишь собственного гения и запасаешься терпением, а второй ты нисколько не спешит что-либо спрашивать. Заглянув в его глаза, ты с содроганием узнаешь точно такое же ожидание, — ожидание, что волнующий вопрос задашь ты. Хорошо, коварный план провалился.
— То есть, осуществляем межвременную торговлю, — подытоживает шатенка в фиолетовом купальнике. Как ей только не холодно? — Мы обмениваем алкоголь на разные ништяки с помощью чужой технологии через особые «колодцы», хорошо защищенные от всяких случайных любопытствующих. Проблема в том, что частое использование колодца приводит к появлению рядом с ним разрывов в разделяющей таймлайны ткани. Ничего не можем поделать, на таких условиях нам и предоставлена технология межвременных путешествий: следить, чтобы жители одного времени не вмешивались в жизнь другого. Ни при каких обстоятельствах. Поэтому, — улыбка Мей становится чуть шире. — Мы и пришли вернуть тебя на родину. О, не бойся, стрелять тебя никто не намерен, обычно эта штука работает как парализатор. Довольно удобно. Даже любопытно, что с ней происходит сейчас. Позволь, впрочем, одно замечание: никто не намерен тебя стрелять, если будешь хорошим мальчиком, послушно сядешь в машину и покорно экстрагируешься обратно.
Уныватор нацелен на тебя, — и ты не чувствуешь уныния, одну только безграничную решимость. Широко расставив ноги, ощутив непоколебимость своей стойки, осознав, как же грандиозно смотришься в жёлтой хакаме, ты впиваешься взглядом прямо в Меймин.
— Я пришёл сюда, чтобы забрать в мой мир дорогую подругу. И я не вернусь с пустыми руками. Правильно ли понимаю, что вы вознамеритесь этому помешать?
Шатенка, не колеблясь ни секунды, отвечает уверенным кивком. Тем временем, ты слышишь взволнованный ошеломлённый вздох Белруаз, явно впечатлённой твоими мужественными словами. Практически неслышны шаги девочки, подходящей прямо к тебе.
— Я согласна, — шепчет она. — Я согласна посетить твоё будущее. Твои слова действительно меня поразили, и как же хочется познакомиться с той, кем я когда-то стану. Давай направимся в этот мир.
— Не так быстро, — осклабившись, ухмыляясь, замечает второй ты. — Я, ты меня прекрасно знаешь, знаешь, что я не намерен так просто проигрывать. Не намерен позволять другим добиваться счастья, не подразумевающего меня. Не-ет, это так не пройдёт. Подчинись служанкам Диониса и исчезни из моего мира.
— Нет ничего глупее, чем драться из-за девушки с самим собой, — замечаешь ты, мысленно оплакивая явную односторонность вашего возможного противостояния. За прошедшие несколько дней ты успел приобрести много всего: власть над молниями, стильное боевое одеяние, благословение ночи. У второго тебя нет ни малейшего шанса, — и всё же, он не намерен отступать. С содроганием ты осознаёшь неожиданную правду: второй ты есть ты-сейчас, ведь ты когда-то им был, но ты-сейчас не есть ты-молодой, ведь тобой ему уже не стать из-за такого наглого вмешательства в ход времени. Значит, когда ты будешь хоть и подсознательно сдерживаться, он сможет сражаться с особым остервенением, сражаться до конца. Но во имя чего? Какой-то непонятной гордости?
— Могу одолжить звонилку, — насмешливо отзывается Люси, ни капли не встревоженная. — Только попробуй залезть в галерею, разорву горло этими ногтями. А потом выдавлю глаза и заварю с ними чай.
— Я во времени вроде бы не путешествовал, а значит, ты старше меня, — справедливо заключает второй ты. — Поделись полезным советом.
— Чуть позже, — отмахиваешься ты, оборачиваясь к гордой обладательнице диплома философа и по совместительству твоей бывшей девушке (ваши отношения были необычайно пламенными: они длились долгий, долгий день). — Люси, один вопрос. Кто вы такие и что вы здесь делаете?
Чёрноволоска многозначительно улыбается и водружает очки обратно.
— Как я сказала ранее, мы принадлежим к Конгломерату Межвременной Торговли. Само собой, это наглая ложь, позволенная лишь мне одной. И то только по одной причине: разве не очевидно, что девушка моего статуса не будет заниматься таким презренным плебейским делом, как торговля?
— Причём именно ей мы и занимаемся, — хихикает Мей, для показушной элегантности прикрывая рот ладонью. — Вы правы, юная дева: мы не имеем никакого отношения к полиции времени... и всё же, великодушно вам посочувствую, пытаться ей звонить бессмысленно: боюсь и одновременно совершенно уверена, что такой организации не существует.
— Тор~го~вка, — поддразнивает Люси второй ты.
— Как я имела щедрость сообщить, — рефлективно дёргается та, искривляя губы в неприятии, умывая вас волнами презрительной надменности, — мы не имеем никакого отношения к мелким спекуляциям. Во-первых, мы признаём лишь один вид товара, дурманящие сознание алхимические смеси, будь то алкоголь или... кое-что интереснее.
— Бутлегеры, — с каменным осуждением и укором на лице Белруаз показывает вашим собеседницам язык.
— Наркодилеры, — упрекаешь их ты.
— Высказывание уважаемой коллеги не соответствует действительности в своей решительной строгости, — замечает шатенка. — Пункт про расширение сознания важен, но далеко не обязателен: мы, например, приторговываем и зельями вечной юности. Не интересует?
— И МЫ ДЕЛАЕМ ЭТО НЕ РАДИ ПРИБЫЛИ! — вскипевшая Люси без малейших колебаний переходит на пронзительный крик. — Но во славу господа бога нашего, в безграничной верности его завету, во имя
Девушка делает неожиданную паузу, то ли для должной торжественности, то ли потому что этот вопль надорвал её горло, — ты точно слышал отголоски хрипоты в её заключительных словах. И этой задержкой не преминут воспользоваться.
— Ктулху? — хмыкаешь ты, решив забрать почётное первое слово себе.
— Макаронного монстра? — прыскает Белруаз.
— Кетцалькоатля? — догадывается твоя молодая версия.
— Меймин Великолепной! — с улыбкой подсказывает шатенка.
Черноволоска чэннелится две с половиной секунды, после чего испепеляет вас всех взглядом безграничной ненависти, который не способны скрыть и солнцезащитные очки.
— ДИОНИСА!! — в гневе разрывает на себе ковбойскую рубашку Люси. «Чёрный,» — с некоторым разочарованием отмечаешь ты. Во-первых, он нисколько не смотрится на загоревшей коже, во-вторых, настолько эпатажная особа могла надеть что-нибудь куда более интереснее.
— Дионис — наш владыка, — начинает хмурую проповедь выпускница философского, устало плюхая хорошая отъеденную попу обратно на капот кабриолета. — Дионис сила, вы все могила. Уяснили?
— Нет, — охотно отзывается молодой-ты. Меймин разводит руками, с особой улыбкой «чувак, я целиком поддерживаю твою забаву, но, как ответственный работник, заступлюсь за коллегу» направляет на него бластер. Второй ты послушно приунывает, и ты задумываешься: а не оказывает ли это футуристическое оружие ментального воздействия на цель при одном только наведении? Ответ далеко не очевиден, но тебя неожиданно сильно забавляет шальная идея называть это оружие уныватором. Уныватор. Звучит классно.
— Тот Дионис, который покровитель виноделия в греческой мифологии? — уточняешь ты, приходя на помощь самому себе. Ему немного грустно под буравящим взглядом Люси.
— О да, — околофанатичная экстазия согревает розовые пухлые губы, наполняя их тенью непонятного вожделения. — Бог умирающий и перерождающийся, обещающий нам сладкие грёзы безудержной животной страсти, полной свободы от этой опостылевшей цивилизованности. Во имя Диониса мы собираем из разных временных эпох самые неожиданные напитки, сохраняем их во вневременной вечности и щедро распределяем между жаждущими их эпохами.
«А оргии, оргии-то проводите?» — так и хочешь спросить ты, но решаешь сдержаться в присутствии Белруаз. Точно, ты и твоя прошлая версия мыслите довольно-таки схоже, значит, его эта проблема волнует настолько же сильно, — и можно поступить хитро, дождаться, когда он сам задаст этот животрепещущий вопрос! Ты хвалишь собственного гения и запасаешься терпением, а второй ты нисколько не спешит что-либо спрашивать. Заглянув в его глаза, ты с содроганием узнаешь точно такое же ожидание, — ожидание, что волнующий вопрос задашь ты. Хорошо, коварный план провалился.
— То есть, осуществляем межвременную торговлю, — подытоживает шатенка в фиолетовом купальнике. Как ей только не холодно? — Мы обмениваем алкоголь на разные ништяки с помощью чужой технологии через особые «колодцы», хорошо защищенные от всяких случайных любопытствующих. Проблема в том, что частое использование колодца приводит к появлению рядом с ним разрывов в разделяющей таймлайны ткани. Ничего не можем поделать, на таких условиях нам и предоставлена технология межвременных путешествий: следить, чтобы жители одного времени не вмешивались в жизнь другого. Ни при каких обстоятельствах. Поэтому, — улыбка Мей становится чуть шире. — Мы и пришли вернуть тебя на родину. О, не бойся, стрелять тебя никто не намерен, обычно эта штука работает как парализатор. Довольно удобно. Даже любопытно, что с ней происходит сейчас. Позволь, впрочем, одно замечание: никто не намерен тебя стрелять, если будешь хорошим мальчиком, послушно сядешь в машину и покорно экстрагируешься обратно.
Уныватор нацелен на тебя, — и ты не чувствуешь уныния, одну только безграничную решимость. Широко расставив ноги, ощутив непоколебимость своей стойки, осознав, как же грандиозно смотришься в жёлтой хакаме, ты впиваешься взглядом прямо в Меймин.
— Я пришёл сюда, чтобы забрать в мой мир дорогую подругу. И я не вернусь с пустыми руками. Правильно ли понимаю, что вы вознамеритесь этому помешать?
Шатенка, не колеблясь ни секунды, отвечает уверенным кивком. Тем временем, ты слышишь взволнованный ошеломлённый вздох Белруаз, явно впечатлённой твоими мужественными словами. Практически неслышны шаги девочки, подходящей прямо к тебе.
— Я согласна, — шепчет она. — Я согласна посетить твоё будущее. Твои слова действительно меня поразили, и как же хочется познакомиться с той, кем я когда-то стану. Давай направимся в этот мир.
— Не так быстро, — осклабившись, ухмыляясь, замечает второй ты. — Я, ты меня прекрасно знаешь, знаешь, что я не намерен так просто проигрывать. Не намерен позволять другим добиваться счастья, не подразумевающего меня. Не-ет, это так не пройдёт. Подчинись служанкам Диониса и исчезни из моего мира.
— Нет ничего глупее, чем драться из-за девушки с самим собой, — замечаешь ты, мысленно оплакивая явную односторонность вашего возможного противостояния. За прошедшие несколько дней ты успел приобрести много всего: власть над молниями, стильное боевое одеяние, благословение ночи. У второго тебя нет ни малейшего шанса, — и всё же, он не намерен отступать. С содроганием ты осознаёшь неожиданную правду: второй ты есть ты-сейчас, ведь ты когда-то им был, но ты-сейчас не есть ты-молодой, ведь тобой ему уже не стать из-за такого наглого вмешательства в ход времени. Значит, когда ты будешь хоть и подсознательно сдерживаться, он сможет сражаться с особым остервенением, сражаться до конца. Но во имя чего? Какой-то непонятной гордости?
— Прошу, не надо драться, — обеспокоенно замечает Белруаз, переводя взгляд с тебя на него и обратно. Тихий ветер доносит шёпот мыслей Люси, «а что? Мне бы польстило». Второй ты улыбается демонодевочке.
— Компромисса быть не может, пока он пытается похитить тебя из этого мира.
— Компромисс есть всегда, — сообщает Мей, кратким поворотом отводя от тебя уныватор. — Возможно, у тебя найдётся нечто, способное заинтересовать меня достаточно сильно, — у тебя или у каких-нибудь знакомых из твоего времени. Подумай хорошо; что-то ценное обязательно должно найтись. И если так, то~о, возможно, я не замечу милой красноволосой девочки, забравшейся в нашу машину и вышедшей вместе с экстрагированным нарушителем границ.
— Меня ваши пиздопроблемы не интересуют, — презрительно заявляет Люси, очевидно, подразумевая спор тебя и тебя. — Однако, я всё-таки выше в должности моей горячо любимой Мей, а потому могу оказать на неё достаточное давление.
— Это с каких пор? — Шатенка отвечает невозмутимой улыбкой. Черноволоска лишь пренебрежительно хмыкает.
— С тех, что ты не умеешь управлять машиной. Без меня останешься здесь навсегда. Хороший конец, не правда ли? Далее, мне нет ни малейшего дела до правил пользования той технологией, но дань за услугу заплатить обязательно надо. Твою дань, — Люси дарит тебе обворожительную улыбку, настолько тёплую, что определённо подозрительную, — мне.
— Всё просто, — девушка расшнуровывает кеды и обнажает ступню, стягивая с неё белую, слегка влажную ткань носка, протягивает ногу вперёд. — Один поцелуй. Один поцелуй и можешь делать всё, что пожелаешь. Доставлю и тебя, и твою любимицу домой с ветерком. Перед поцелуем, впрочем, разденься, разденься полностью, не скрывай ничего, забудь про стыдливость, опустись передо мной на колени, прижмись лбом к асфальту и не смей даже поднимать взгляд, пока я того не позволю. Поверь, это самый лёгкий способ убедить Меймин. Через меня; и ни на какие уступки или приторговывания я не пойду. Это. Просто. Ненавижу.
Потерянное молчание Белруаз, настолько недоумённое, что просто даже физически ощущаемое, застывает за твоей спиной. «Люси, что ты несёшь?» — ветер доносит до тебя задумчивое удивление Мей. Ветер такой хороший. Всегда поможет. Всегда поддержит. SORYE GE TON!!
— А если это сделаю я, поможешь ли
— Нет, — Люси небрежно прерывает второго тебя на полуслове. — Девушка, из-за которой вы ссоритесь, уже сделала свой выбор. Кто ты такой, чтобы с ней спорить? Кто ты вообще такой, чтобы заставлять меня спорить с ней?
Ты-2: [Злость + 2]
Тебе так и хочется осадить Люси за её резкое агрессивное высокомерие в отношении тебя самого; и всё же, этот ты сам сейчас является твоим очевидным противником. Как всё неоднозначно.
— Моя коллега на удивление глупа в её капризной, упрямой безрассудности, — вздыхает Мей, нисколько не обрадованная тем фактом, что кризис может быть решен без получения ею какой-либо выгоды. — Так и быть, если ты не можешь или не хочешь припоминать ничего ценного, с чем действительно готов расстаться, предлагаю другую сделку. Наш культ предполагает в скором времени одно празднество невероятного масштаба; чтобы ты оценил размах, просто упомяну, что мы арендуем тропической курорт У Конца Времен. Представляешь? Конец времён. Последняя станция метро. Конечный пункт судьбы. После нет и не может быть ничего. Торжество полного и всеобъемлющего конца!
— Самое то для зажигательной мистерии, — ухмыляется Люси.
— Вполне естественно, что для подготовки фестиваля нужно хорошо потрудиться. Сделка проста: последуй за мной к концу времён и помоги с организацией праздника. Не помню, что именно там досталось делать мне, но много всего. Разберемся по прибытию.
— Тебя мы тоже приглашаем, если что, — кивает Люси второму тебе. — Нет, никакой заработной платы. Честное и самоотверженное волонтёрство. Только представь. Какие условия! Настоящий тропический остров, пляж, солнце, море, девочки в купальниках, загар как у нас двоих, возможно даже, при достаточно прилежной работе, при достаточном уважении ко мне, право присоединиться к вакханалии!
— Это не вопрос объективных потерь и приобретений, — морщится другой ты, явно не особо поражённый таким щедрым предложением. — Это вопрос принципа. Я нахожу неправильным то, что я-из-будущего похищает мою знакомую. Это просто абсурдно.
— Жизнь вообще на удивление абсурдна, — успокаиваешь его ты, после чего разворачиваешься к Мей. — Просто поинтересуюсь, а ночная смена возможна?
— Ночная смена? — твоё предложение заметно удивляет девушку. — Не могу понять, зачем, но конечно же да. А, и не переживай, много времени в твоей реальности пройти не успеет: вернём вас двоих примерно к моменту её покидания тобой, ну, с небольшой неопределенностью вперёд.
Второй ты лишь ухмыльнулся на словах про «вернём вас двоих». Кажется, его этот момент сильно задевает. Ты не удивлён. Упорство, целеустремлённость и гордость — прекрасные качества, но порой они сильно затрудняют дело.
Твои действия?
Успешное восхваление любви к себе позволили сразу убедить Белруаз, что посетить новый мир — чудесная затея. Осталось только договориться о пересечении девочкой временной границы с любой из пары Меймин-Люси и, по желанию, разрешить сложности с самим собой. По возможности быстро — солнце жжёт даже в тени и при продолжающемся воздействии наверняка нанесёт реальный урон.
I) К вопросу о самоубеждении!
1) Вступить в бой и наглядно продемонстрировать, что у тебя-раннего нет ни малейшего шанса отстоять собственную позицию?
2) Намекнуть Меймин, что ты можешь случайно себя-раннего, а потому и предложить девушкам самим при необходимости его скрутить?
3) Убедить парня не мешать словами,
а) Заявив, что нет ничего постыдного в поражении самому себе?
б) Напомнив, что в его мире существует множество других милых девочек?
в) Сообщив, что нужно уважать выбор других людей, а именно Белруаз?
г) Пообещав во имя дружбы и всеобщего счастья прислать через Люси-Меймин какую-нибудь другую милую девочку?
д) Доказав, что не нужно переживать о девочках (мальчики лучше!)?
4) Предложить решить спор честным дружеским поединком?
5) Признать правоту раннего-себя и оставить Белруаз в её родном мире?
6) Предложить парню точно также направиться в твою временную линию?
7) Не предпринимать самому ничего?
II) К вопросу о гламурных алкоголичках!
1) Атаковать их и забрать машину силой?
2) Предложить Меймин что-либо ценное,
а) «Короля в жёлтом» (рукопись / переписанную версию)?
б) Красочную диадему?
в) Шкатулку с блестяшками Азомбруа (все целиком / какую-то часть)?
г) Благословение Ночи?
д) Своё сердце?
3) Склонить колени и гордость перед Люси?
4) Согласиться помочь с организацией Вакханалии?
5) Ничего не предпринимать и покорно экстрагироваться в одиночестве?
III) Ко всем прочим вопросам!
1) Узнать у Мей поподробнее о технологии межвременных путешествий?
2) Расспросить девушек поподробнее о Культе Диониса?
3) Завести дружескую беседу с самим собой?
4) Одарить Мей / Белруаз / Люси / себя комплиментами?
5) Наказать Люси за наглые фантазии,
а) Взяв её за волосы и бросив на колени?
б) Вспомнив перед Мей что-нибудь смущательное из её прошлого?
6) Предложить всем вместе пообедать в близлежайшем ресторане?
7) Выпросить у дионисокультисток солнцезащитные очки?
8) Одолжить у Люси телефон и позвонить на случайный номер в попытке выловить Настоящую Полицию Временитм?
IV) Что-либо ещё?
— Компромисса быть не может, пока он пытается похитить тебя из этого мира.
— Компромисс есть всегда, — сообщает Мей, кратким поворотом отводя от тебя уныватор. — Возможно, у тебя найдётся нечто, способное заинтересовать меня достаточно сильно, — у тебя или у каких-нибудь знакомых из твоего времени. Подумай хорошо; что-то ценное обязательно должно найтись. И если так, то~о, возможно, я не замечу милой красноволосой девочки, забравшейся в нашу машину и вышедшей вместе с экстрагированным нарушителем границ.
— Меня ваши пиздопроблемы не интересуют, — презрительно заявляет Люси, очевидно, подразумевая спор тебя и тебя. — Однако, я всё-таки выше в должности моей горячо любимой Мей, а потому могу оказать на неё достаточное давление.
— Это с каких пор? — Шатенка отвечает невозмутимой улыбкой. Черноволоска лишь пренебрежительно хмыкает.
— С тех, что ты не умеешь управлять машиной. Без меня останешься здесь навсегда. Хороший конец, не правда ли? Далее, мне нет ни малейшего дела до правил пользования той технологией, но дань за услугу заплатить обязательно надо. Твою дань, — Люси дарит тебе обворожительную улыбку, настолько тёплую, что определённо подозрительную, — мне.
— Всё просто, — девушка расшнуровывает кеды и обнажает ступню, стягивая с неё белую, слегка влажную ткань носка, протягивает ногу вперёд. — Один поцелуй. Один поцелуй и можешь делать всё, что пожелаешь. Доставлю и тебя, и твою любимицу домой с ветерком. Перед поцелуем, впрочем, разденься, разденься полностью, не скрывай ничего, забудь про стыдливость, опустись передо мной на колени, прижмись лбом к асфальту и не смей даже поднимать взгляд, пока я того не позволю. Поверь, это самый лёгкий способ убедить Меймин. Через меня; и ни на какие уступки или приторговывания я не пойду. Это. Просто. Ненавижу.
Потерянное молчание Белруаз, настолько недоумённое, что просто даже физически ощущаемое, застывает за твоей спиной. «Люси, что ты несёшь?» — ветер доносит до тебя задумчивое удивление Мей. Ветер такой хороший. Всегда поможет. Всегда поддержит. SORYE GE TON!!
— А если это сделаю я, поможешь ли
— Нет, — Люси небрежно прерывает второго тебя на полуслове. — Девушка, из-за которой вы ссоритесь, уже сделала свой выбор. Кто ты такой, чтобы с ней спорить? Кто ты вообще такой, чтобы заставлять меня спорить с ней?
Ты-2: [Злость + 2]
Тебе так и хочется осадить Люси за её резкое агрессивное высокомерие в отношении тебя самого; и всё же, этот ты сам сейчас является твоим очевидным противником. Как всё неоднозначно.
— Моя коллега на удивление глупа в её капризной, упрямой безрассудности, — вздыхает Мей, нисколько не обрадованная тем фактом, что кризис может быть решен без получения ею какой-либо выгоды. — Так и быть, если ты не можешь или не хочешь припоминать ничего ценного, с чем действительно готов расстаться, предлагаю другую сделку. Наш культ предполагает в скором времени одно празднество невероятного масштаба; чтобы ты оценил размах, просто упомяну, что мы арендуем тропической курорт У Конца Времен. Представляешь? Конец времён. Последняя станция метро. Конечный пункт судьбы. После нет и не может быть ничего. Торжество полного и всеобъемлющего конца!
— Самое то для зажигательной мистерии, — ухмыляется Люси.
— Вполне естественно, что для подготовки фестиваля нужно хорошо потрудиться. Сделка проста: последуй за мной к концу времён и помоги с организацией праздника. Не помню, что именно там досталось делать мне, но много всего. Разберемся по прибытию.
— Тебя мы тоже приглашаем, если что, — кивает Люси второму тебе. — Нет, никакой заработной платы. Честное и самоотверженное волонтёрство. Только представь. Какие условия! Настоящий тропический остров, пляж, солнце, море, девочки в купальниках, загар как у нас двоих, возможно даже, при достаточно прилежной работе, при достаточном уважении ко мне, право присоединиться к вакханалии!
— Это не вопрос объективных потерь и приобретений, — морщится другой ты, явно не особо поражённый таким щедрым предложением. — Это вопрос принципа. Я нахожу неправильным то, что я-из-будущего похищает мою знакомую. Это просто абсурдно.
— Жизнь вообще на удивление абсурдна, — успокаиваешь его ты, после чего разворачиваешься к Мей. — Просто поинтересуюсь, а ночная смена возможна?
— Ночная смена? — твоё предложение заметно удивляет девушку. — Не могу понять, зачем, но конечно же да. А, и не переживай, много времени в твоей реальности пройти не успеет: вернём вас двоих примерно к моменту её покидания тобой, ну, с небольшой неопределенностью вперёд.
Второй ты лишь ухмыльнулся на словах про «вернём вас двоих». Кажется, его этот момент сильно задевает. Ты не удивлён. Упорство, целеустремлённость и гордость — прекрасные качества, но порой они сильно затрудняют дело.
Твои действия?
Успешное восхваление любви к себе позволили сразу убедить Белруаз, что посетить новый мир — чудесная затея. Осталось только договориться о пересечении девочкой временной границы с любой из пары Меймин-Люси и, по желанию, разрешить сложности с самим собой. По возможности быстро — солнце жжёт даже в тени и при продолжающемся воздействии наверняка нанесёт реальный урон.
I) К вопросу о самоубеждении!
1) Вступить в бой и наглядно продемонстрировать, что у тебя-раннего нет ни малейшего шанса отстоять собственную позицию?
2) Намекнуть Меймин, что ты можешь случайно себя-раннего, а потому и предложить девушкам самим при необходимости его скрутить?
3) Убедить парня не мешать словами,
а) Заявив, что нет ничего постыдного в поражении самому себе?
б) Напомнив, что в его мире существует множество других милых девочек?
в) Сообщив, что нужно уважать выбор других людей, а именно Белруаз?
г) Пообещав во имя дружбы и всеобщего счастья прислать через Люси-Меймин какую-нибудь другую милую девочку?
д) Доказав, что не нужно переживать о девочках (мальчики лучше!)?
4) Предложить решить спор честным дружеским поединком?
5) Признать правоту раннего-себя и оставить Белруаз в её родном мире?
6) Предложить парню точно также направиться в твою временную линию?
7) Не предпринимать самому ничего?
II) К вопросу о гламурных алкоголичках!
1) Атаковать их и забрать машину силой?
2) Предложить Меймин что-либо ценное,
а) «Короля в жёлтом» (рукопись / переписанную версию)?
б) Красочную диадему?
в) Шкатулку с блестяшками Азомбруа (все целиком / какую-то часть)?
г) Благословение Ночи?
д) Своё сердце?
3) Склонить колени и гордость перед Люси?
4) Согласиться помочь с организацией Вакханалии?
5) Ничего не предпринимать и покорно экстрагироваться в одиночестве?
III) Ко всем прочим вопросам!
1) Узнать у Мей поподробнее о технологии межвременных путешествий?
2) Расспросить девушек поподробнее о Культе Диониса?
3) Завести дружескую беседу с самим собой?
4) Одарить Мей / Белруаз / Люси / себя комплиментами?
5) Наказать Люси за наглые фантазии,
а) Взяв её за волосы и бросив на колени?
б) Вспомнив перед Мей что-нибудь смущательное из её прошлого?
6) Предложить всем вместе пообедать в близлежайшем ресторане?
7) Выпросить у дионисокультисток солнцезащитные очки?
8) Одолжить у Люси телефон и позвонить на случайный номер в попытке выловить Настоящую Полицию Временитм?
IV) Что-либо ещё?
Только волновался, куда ты пропал.
Почему-то вспомнилась та парочка из ЛоЛа в костюмах копов.
>I
3в)
Делаем это так:
Скептически оглядываем парня и качаем головой.
- Дамедо! Дзен-дзен-дамедо! И ты смеешь думать, что вправе указывать Белруаз? Ты молод и юн, бакаяро! Знаешь ли ты в чём секрет успешных отношений?
Набираем в грудь побольше воздуха.
- В УВАЖЕНИИ КАЖДОГО МНЕНИЯ! Посмотри, разве ты сам не понимаешь. что я добился всего именно поэтому? Я научился УВАЖАТЬ каждое мнение, и Белруаз это подтвердит - не так ли, Белруаз?! Мы с тобой всегда искали еду вместе, и не было такого, чтобы я тебя не послушался! Теперь её очередь сделать выбор - и тебе нужно его УВАЖАТЬ! Именно в этом сила мужчины - благодаря своей силы у него хватит мощи исполнить и СВОИ желания, и желания прекрасных дам! И вот, вот результаты, - показать на сманенную нами Белруаз, - Именно МЕНЯ слушают! Так что получи сей урок от меня из будущего, и впредь никогда - НИКОГДА не перечь мудрым наставлениям!
Покачать ещё раз головой.
- Ты понимаешь, что виновен? У тебя есть уникальный шанс - я бы даже сказал, УНИКАЛЬНЕЙШИЙ! Сражайся со мной плечом к плечу за нашу - да-да, НАШУ любовь!
Теперь поворачиваемся к девочкам-полицейским и
>II) К вопросу о гламурных алкоголичках!
1)
- Девушки! Вы, я вижу, любите веселье! Тогда мы - я и я-2, вызываем вас на ПОЕДИНОК! Наши чувства против вашего раздолбайства! И если мы побеждаем, то вы склонитесь передо мной-2, как полноправным победителем, и будете ему верной опорой и заменой! И можете мне поверить, он вас не разочарует - я-из-будущего ГАРАНТИРУЮ ЭТО!
- Впрочем, к тому времени вас уже разорвет на части вы уже сомлеете от его чувств.
Начнем же! ТАТАКАЙ!
После победы разберёмся, что ещё с ними сделать, ну или просто свалим.
Почему-то вспомнилась та парочка из ЛоЛа в костюмах копов.
>I
3в)
Делаем это так:
Скептически оглядываем парня и качаем головой.
- Дамедо! Дзен-дзен-дамедо! И ты смеешь думать, что вправе указывать Белруаз? Ты молод и юн, бакаяро! Знаешь ли ты в чём секрет успешных отношений?
Набираем в грудь побольше воздуха.
- В УВАЖЕНИИ КАЖДОГО МНЕНИЯ! Посмотри, разве ты сам не понимаешь. что я добился всего именно поэтому? Я научился УВАЖАТЬ каждое мнение, и Белруаз это подтвердит - не так ли, Белруаз?! Мы с тобой всегда искали еду вместе, и не было такого, чтобы я тебя не послушался! Теперь её очередь сделать выбор - и тебе нужно его УВАЖАТЬ! Именно в этом сила мужчины - благодаря своей силы у него хватит мощи исполнить и СВОИ желания, и желания прекрасных дам! И вот, вот результаты, - показать на сманенную нами Белруаз, - Именно МЕНЯ слушают! Так что получи сей урок от меня из будущего, и впредь никогда - НИКОГДА не перечь мудрым наставлениям!
Покачать ещё раз головой.
- Ты понимаешь, что виновен? У тебя есть уникальный шанс - я бы даже сказал, УНИКАЛЬНЕЙШИЙ! Сражайся со мной плечом к плечу за нашу - да-да, НАШУ любовь!
Теперь поворачиваемся к девочкам-полицейским и
>II) К вопросу о гламурных алкоголичках!
1)
- Девушки! Вы, я вижу, любите веселье! Тогда мы - я и я-2, вызываем вас на ПОЕДИНОК! Наши чувства против вашего раздолбайства! И если мы побеждаем, то вы склонитесь передо мной-2, как полноправным победителем, и будете ему верной опорой и заменой! И можете мне поверить, он вас не разочарует - я-из-будущего ГАРАНТИРУЮ ЭТО!
- Впрочем, к тому времени вас уже разорвет на части вы уже сомлеете от его чувств.
Начнем же! ТАТАКАЙ!
После победы разберёмся, что ещё с ними сделать, ну или просто свалим.
Пропадания переоценены!
>Почему-то вспомнилась та парочка из ЛоЛа в костюмах копов.
Люси как Вай? Интересно, я об этом даже не думал, и сперва от сравнения удивился.
>И да, как от подчинения Кармины избавиться? В этом направлении тоже работаем.
Увы, эту часть реквеста я реализовать не сумел, так как сам главный герой мысль об освобождении даже рассматривать не будет, слишком сильная привязь. Но это не повод отчаиваться: избавиться от подчинения ему способны помочь две другие подруги, которых мы точно также контролируем. Добавлю их размышления на эту тему в их ветку.
>Люси как Вай? Интересно, я об этом даже не думал, и сперва от сравнения удивился.
Да-да, именно. Это мой хентайный ассоциативный ряд, не обращай внимания.
>Увы, эту часть реквеста я реализовать не сумел
Не особо страшно на самом деле, я перечитал всё, что пропустил - особых проблем это пока не приносит, а с такими речами мы, рано или поздно действительно заромансим Кармину и убедим её саму убрать связь. Лучше пока подумать о проклятии Бога, один раз оно выстрелило, но сама по себе вещь очень неприятная.
Это просто великолепно, и поэтому я просто тебя удвою.
ты охуенен, но нужно разнообразия ^^
I - 6
II - 4
III - 6
IV - позвать девочек к себе в временну линию?
В итоге если наролляют тебя, то все мои усилия пойдут насмарку. Хоть бы тоже написал тогда что-нибудь.
I – 3д (символично!)
Очень любопытно посмотреть, как отразится на временной линии наш разговор с самим собой о том, что не стоит уделять так много времени девочкам? Это не значит, что тян не нужны, это значит, что у нас есть и другие замечательные друзья, о которых мы забываем, и с которыми мы могли бы построить более крепкие отношения. Да-да, это наш лучший друг Винфорд!
II – 3
Нет ничего постыдного в том, чтобы склонить колени и поцеловать пяточку Люси. Божественные девичьи ножки - это святое!
III – 1,2,7
Непременно нужно разузнать все тонкости и нюансы межвременных путешествий. Путешествовать во времени - это необычайно увлекательно и весело, и наверняка нам ещё не раз представится такая возможность. Знание - сила!
Про культ Диониса тоже совершенно точно нужно узнать побольше. Где они дислоцируются? Кто стоит во главе организации? В чем суть их служения? Как к ним примкнуть? Всё-всё-всё, пусть выкладывают, как на духу - это же будет отличная реклама их культа!
Солнечные очки нам пригодятся для защиты от кусачего солнышка, к тому же мы будем выглядеть очень круто и гламурно одновременно. А вот девочкам прятать за ними свои прекрасные глаза, которые сияют, словно яркие звезды в чистом ночном небе - настоящее преступление, так им и скажем!
>Нет ничего постыдного в том, чтобы склонить колени и поцеловать пяточку Люси. Божественные девичьи ножки - это святое!
Так и знал, что найдётся долбоеб, который это зареквестирует. Сходи нахуй, пожалуйста. Раздеваться догола и лизать чьи-то пятки? У нас самоуважения нет вообще? А какой пример мы подадим себе же? В общем, рака тебе.
Почему ты такой грубый? Не нервничай и сам подумай - если у Flap-Flap'а есть такой вариант то значит он не хуже и не лучше прочих и вполне имеет право на жизнь. И моё мнение тоже, как и твоё, как и других игроков.
>есть такой вариант то значит он не хуже и не лучше прочих и вполне имеет право на жизнь.
Это не значит, что он - не говно. Видно же, что добавлено лишь для нелинейности, типа окей, вы МОЖЕТЕ так сделать. Но, повторюсь, НЕ ЗНАЧИТ что он не говно. Как мы уже ебнули принцессу, здесь очередная ловушка, блядь. Ты вообще вчитывался в то, что там предлагается?Мы сюда пришли размножить Белруаз, нас там ждёт Кармина - а мы прилюдно будем лизать пятки, раздетыми? Ты вообще способен проследить последствия своего поступка, даун? Хоть бы зареквестировал отвести в угол куда-нибудь, так нет же. Говно твое мнение, и реквест - говно. Господи, и почему таких хуесосов гоняют ссаными тряпками только в одном треде на всём wr?
> Как мы уже ебнули принцессу
Хорошо же вышло.
>Хорошо же вышло.
Да, просто охуенно. Эта принцесса и вполовину не такое плохое решение, как то, что предлагают сейчас.
ОП, серьезно, не включай это в реквест, я тебя умоляю.
Ну если тебя так корбит моё вариант, то его можно заменить на помощь в подготовке Вакханалии. Но это уже не так интересно. А так мы могли бы включить Люси в гарем.
>А так мы могли бы включить Люси в гарем.
И выключить оттуда обеих Белруаз? Уж лучше меняй на Вакханалию, серьезно. Мы не заслужим уважения подобынм образом. Мой вариант с дракой больше подходит на захват их в гарем. Давай если хочешь её заполучить в гарем, то предлагаю мой вариант с дракой, а потом забираем себе Люси по праву сильного. Это ведь круче крутейшего - задоминировать доминатрикс!
Тогда пусть будет так
Я тебе благодарен. Нет, серьезно. Держи няшу.
но я же мудак без фантазии
Я руководствуюсь несколько другими соображениями. Любой реквест (за исключением разве неприкрыто деструктивных) достоин уважения и представления в кубах. Появляющийся при неожиданных предложениях элемент непредсказуемости делает историю ещё живее, энергичнее и красочнее.
И в этой позиции я совершенно уверен.
Как вакханалия или торжественный поединок?
Это не так сложно, анон. Мы (я, другие игроки и героини игры alike) верим в тебя!
> (за исключением разве неприкрыто деструктивных)
Т.е. когда человек не замечает, что он делает деструктивный реквест - это прикрыто что ли?
Я не знаю, это как придти в песочницу и сломать линию, просто потому что ты её "якобы" не заметил, а вместо этого предложить неработающий набор фигни.
Я отчасти могу понять твою позицию, потому что по таким реквестам скорей всего вести интереснее, чем основанные на какой-никакой логике, и над котоырми ты успел подумать сам, но в таком случае это всё превратится в Супербитарда. Не как что-то плохое, но они так ни одного квеста из начальных не закрыли. А тут хоть какая-никакая, а целостность повествования соблюдается ещё.
Поединок.
>Т.е. когда человек не замечает, что он делает деструктивный реквест - это прикрыто что ли?
Под "неприкрыто" подразумевается "деструктивность ради деструктивности". Внезапное самоубийство, немотивированная агрессия, те действия, обещаемая которыми выгода непонятна за своим явным отсутствием.
Если же что-то положительное желает быть получено, то ситуация сразу преображается: не возьмусь сопоставлять приносимую жертву и достижимое ей приобретение, так как существенное для одного игрока может быть не таким важным для другого. Отказаться от одной девочки ради исполнения минутного каприза другой? Ответ не настолько однозначен, как может показаться.
>но в таком случае это всё превратится в Супербитарда.
Не думаю, если честно. В Супербитарде, во-первых, куда больше игроков, во-вторых, неспешный темп повествования (скорость игроков значительно опережает скорость сюжетатм), в-третьих, сам ОП допускает достаточные вольности (тот положительный энкаунтер с халявным квасом, например).
Да и меня больше удручает обратная крайность, когда с завидным упорством продолжает выбираться самый сейфовый вариант. Где романтика, где риск, где вера в чудо, где Нежден, где брат, где лучшие девочки, которые выводятся из сюжета на неопределённый срок во славу сохранности главного героя или мисс-больше-всего-почитателей?
So be it. Читать голосом Мары из мода на альтстарт.
Отсеку завтра утром.
>где лучшие девочки, которые выводятся из сюжета на неопределённый срок во славу сохранности главного героя или мисс-больше-всего-почитателей?
Это где такое было? Если честно, была бы моя воля - я бы всех за собой таскал. Правда, хрен бы они все ужились. Хотя трио Левиаан-Кармина-Белруаз, походу, неплохо ужились.
>Отказаться от одной девочки ради исполнения минутного каприза другой? Ответ не настолько однозначен, как может показаться.
В итоге всё это прекратиться в метания туда-сюда. Мы разве Белруаз по такой схеме вкачали? Как раз наоборот!
Как говорил один мудрый сенсей "нужно идти на риск, но оправданный". Здесь же он пока ничем не оправдан. Гаремный рут он такой, здесь десять раз сохранишься - один фрейм прочтёшь.
Нужно собрать всех девочек, чтобы никто не ушёл обиженным!
А потом в нью-гейм+ можно и хуйней пострадать.
Раз уж такой кипиш, вылезу из ридонли да-да, петушок и голосну кукареку! за подготовку к Концу Времён.
Только надо уточнить, что она из себя представляет. Если что-то деструктивное, то отказываемся.
Только надо уточнить, что она из себя представляет. Если что-то деструктивное, то отказываемся.
>Это где такое было?
Даже не здесь. Не обращай внимания, это голос спонтанной лиричности.
>В итоге всё это прекратиться в метания туда-сюда.
Риск неиллюзорен. Другое дело, что не всё красивое работает, — и при этом не перестаёт быть красивым. Порой наоборот, неэффективное и нерациональное особенно притягательно!
Можно вспомнить недавнюю гаремоигру с полностью свободным выбором: герой остался один, но это была достаточно эмоциональная концовка, а потому неудачей её и не назовёшь. Заслуженным поражением? Пожалуйста. Но не неудачей!
>Нужно собрать всех девочек, чтобы никто не ушёл обиженным!
А Сумиё не любите, хи-хи-хи. :з
Шутка.
>А потом в нью-гейм+ можно и хуйней пострадать.
Когда он ещё будет? Как говорил другой мудрец, "не откладывай на завтра милые глупости — делай их вчера!"
Рискну предположить, что этот мудрец работает на орден Диониса. Этот мудрец — Люси. Тсс!!
Снова шутка, конечно же.
Как часто человек спорит с самим собой!
Это не просто обыденная проблема превозмогания прокрастинации или душевных мук выбора одной девочки из нескольких, где "несколько" вполне способно быть равным нулю, а при особой пикантности ситуации и вовсе окажется комплексным. Как говорится, берите сперва модуль, пририсовывайте вокруг девочек стенки-палочки, то есть, запирайте их в шкаф, — а там уже и начинает работать господин Монти Холл, на которого можно списать всю ответственность.
Нет, это проблема куда более важная! Человек характеризуется необходимостью постоянно выбирать какой-либо более предпочтительный импульс из нескольких соревнующихся; что это, если не спор с самим собой, на достаточном уровне абстракции? А значит, вся наша жизнь — один долгий, долгий спор с собственной персоной, как бы фаустиански это не звучало. Для нашего героя данное представление ситуации особенно актуально: как же он убедит себя-из-прошлого, что не нужно грустить из-за эмиграции подруги?
1d4: (1) = 1
1, 2) Напомнит о важности уважать выбор других людей?
3) Предложит точно также присоединиться к авантюре эмиграции?
4) Споёт хвалебную оду настоящей мужской дружбе?
Далее, говорят, что мир вокруг не ограничивается одним тобой. Мол, здесь есть кто-то ещё. Какая милая странность!, — очевидно же, что солипсизм — самое элегантное из всех возможных заблуждений. ..."Говорят"? Кто говорит? Кто здесь?
Да, поистине непостижимо присутствие вокруг таких же, как ты — мыслящих, чувствующих, потому таких загадочных и притягательных. Множественность разума — величайший дар нашего мира. Порой этими таинственными незнакомцами оказываются милые девочки; как же именно господин электромаг уговорит их поспособствовать контрабанде красноволосого чуда?
1d5: (5) = 5
1, 2, 3) Вызовет на торжественный поединок, где продемонстрирует своё великолепие?
4, 5) Отдаст дань золотому правилу "услуга за услугу" и поможет с организацией вакханалии?
Вопросы будут заданы чуть позже, на пути либо домой, либо к обители культа Диониса.
Это не просто обыденная проблема превозмогания прокрастинации или душевных мук выбора одной девочки из нескольких, где "несколько" вполне способно быть равным нулю, а при особой пикантности ситуации и вовсе окажется комплексным. Как говорится, берите сперва модуль, пририсовывайте вокруг девочек стенки-палочки, то есть, запирайте их в шкаф, — а там уже и начинает работать господин Монти Холл, на которого можно списать всю ответственность.
Нет, это проблема куда более важная! Человек характеризуется необходимостью постоянно выбирать какой-либо более предпочтительный импульс из нескольких соревнующихся; что это, если не спор с самим собой, на достаточном уровне абстракции? А значит, вся наша жизнь — один долгий, долгий спор с собственной персоной, как бы фаустиански это не звучало. Для нашего героя данное представление ситуации особенно актуально: как же он убедит себя-из-прошлого, что не нужно грустить из-за эмиграции подруги?
1d4: (1) = 1
1, 2) Напомнит о важности уважать выбор других людей?
3) Предложит точно также присоединиться к авантюре эмиграции?
4) Споёт хвалебную оду настоящей мужской дружбе?
Далее, говорят, что мир вокруг не ограничивается одним тобой. Мол, здесь есть кто-то ещё. Какая милая странность!, — очевидно же, что солипсизм — самое элегантное из всех возможных заблуждений. ..."Говорят"? Кто говорит? Кто здесь?
Да, поистине непостижимо присутствие вокруг таких же, как ты — мыслящих, чувствующих, потому таких загадочных и притягательных. Множественность разума — величайший дар нашего мира. Порой этими таинственными незнакомцами оказываются милые девочки; как же именно господин электромаг уговорит их поспособствовать контрабанде красноволосого чуда?
1d5: (5) = 5
1, 2, 3) Вызовет на торжественный поединок, где продемонстрирует своё великолепие?
4, 5) Отдаст дань золотому правилу "услуга за услугу" и поможет с организацией вакханалии?
Вопросы будут заданы чуть позже, на пути либо домой, либо к обители культа Диониса.
1 + 0 + (0 - - 3) + 0 + 0 (сложно побороть самого себя самоуверенностью) + 1 (ситуативный, за красочность аргументов) = 5.
5d10: (7 + 7 + 3 + 7 + 4) = 28 (- 2 к результату каждого куба из-за воздействия солнца (из ). Вампиром быть хорошо, но свои неудобства точно так же существуют).
0 успехов — ранний-ты заключает, что над ним издеваются, вызывает тебя на честную дуэль, даже не во имя девочек, а ради удовлетворения собственных негативных эмоций.
1 успех — не очень хочет признавать твою правоту, делает это не особо охотно, с явными сомнениями.
2 и более — полный успех! Извиняется перед Белруаз, говорит спасибо самому себе, желает удачи в дальнейших приключениях.
5d10: (7 + 7 + 3 + 7 + 4) = 28 (- 2 к результату каждого куба из-за воздействия солнца (из ). Вампиром быть хорошо, но свои неудобства точно так же существуют).
0 успехов — ранний-ты заключает, что над ним издеваются, вызывает тебя на честную дуэль, даже не во имя девочек, а ради удовлетворения собственных негативных эмоций.
1 успех — не очень хочет признавать твою правоту, делает это не особо охотно, с явными сомнениями.
2 и более — полный успех! Извиняется перед Белруаз, говорит спасибо самому себе, желает удачи в дальнейших приключениях.
Ну это пооолное издевательство!
Блистательный дружеский поединок, — его пенультимативная форма! Энергичность юности против опыта старости, столкновение убеждений и идей, настоящее мужское противостояние, — теперь с интерактивом! Скоро на ваших экранах.
Во всех трёх вариантах отсутствие успехов приводит к торжественному поединку. Чтобы победить Винфорда, нужно победить себя — и здесь это можно сделать в буквальном смысле! Различаются градации успешности; выпадение же трёх семерок я нахожу со стороны кубов особенно ироничным.
МимоОП.
Но ведь выпал 1 успех, не?
-2 идёт не к числу успехов, а к результатам бросков кубов, на критах не отражается.
Ну, поединок - это, в общем-то, неплохо, хорошая драка никогда не помешает.
Одна хорошо, а две - лучше. хоть и небезопасно
>4, 5) Отдаст дань золотому правилу "услуга за услугу" и поможет с организацией вакханалии?
А вот тут нужно перероллять, за Вакханалию был всего один голос, а за поединок - 3.
Так как мы всё равно сейчас драться будем - время есть
а мне Сумиё понравилась. Правда кубы мои порывы не оценили
два, за вакханалию.
Мой
и
Предлагаю принимать те варианты, авторы которых их как-либо обосновывают. Дабы игроки хоть немного напрягали мозг и фантазию - при хорошо расписанном реквесте накидывать бонус к кубикам.
Я скажу сейчас кое-что неожиданное. Я признаю твою позицию и охотно с ней соглашаюсь.
Изначально, ОПу нисколько не нравится формулировка про "принимать те реквесты". Не принимать никакие другие? Это до неприятного несправедливо и сразу выставляет игру в не самом хорошем свете: ещё бы, право голоса, право естественное, безусловное и первоначальное, отнимается по прихоти ГМа. В чём вообще смысл сингла, который так нагло огорожен?
ОПу как безнадёжному графоману по призванию... по названию... по образу мысли... по безысходности аутизма две тысячи восемьсот страниц эпопеи о тонкостях жизни воображаемых девочек за двадцать три месяца, что вообще происходит? особенно сложно требовать какой-либо многословности от других людей: это не представляется чем-либо иным, как навязыванием им собственных грехов, бессмысленно и ненужно задранной планки. Единственное позволяющее мне продолжать — понимание твоей позиции, радостный трепет перед твоим энтузиазмом.
Главная черта текстовых игр, а уж синглов в особенности — разворачивающиеся события, заготовленные мастером, лишь один из нескольких миров. Вся суть в обсуждении, в общении, во взаимодействии игроков. Сам на него не притязаю; единственный реальный способ ДМа это заработать — написать достаточно интересную историю. Идея в другом.
Когда вы делаете выбор, то, скорее всего, руководствуетесь каким-либо осознанным желанием достигнуть чего-то конкретного. Просьба: сопровождайте реквест, например, кратким обозначением этого желания. Пары предложений более чем достаточно! "Я предлагаю помочь с подготовкой к Вакханалии, потому что это прекрасная возможность провести больше времени с Меймин. Мы можем взять с собой Белруаз и подарить тем самым девочке незабываемый отдых на тропическом курорте." Да, что-то в таком духе. Мотивация выбора, предполагаемая достигнуться цель, смелые пред(по)ложения — что угодно! Да, повторюсь, даже самые очевидные вещи достойны внимания. "Поцеловать Люси пальчики, потому что ублажать надменных девушек великолепно," — решительнейше валидная аргументация.
Почему это так важно? А потому что игроки — такая же неотъемлемая часть игры, как и мастер. Даже более того. Именно ваши действия, ваши решения напрямую отражаются на мире истории. И это просто прекрасно!
Напоследок, небольшой вопрос вдогонку: , что именно предполагается делать в ресторане? Белруаз определенно будет рада получить заветное блюдо, а гламурные кисы заведение вряд ли оценят. Или же главный интерес представляет возможное взаимодействие с Икслидом / Эламин? Люси и Меймин (хорошо, только Меймин) заинтересованы в благополучном удалении героя из чуждого ему мира, наверняка повяжутся следом / включат режим "не пущать" при попытке проникнуть в ресторан, отчего и предложенный в посте вариант звучит как "предложить им присоединиться".
Иными словами, это подтверждает тезисы выше: куда легче объяснить мотивацию героя ин-гейм со знанием, чего желает руководящий им игрок. Без этого знания, — и меня удручает возможность такой ситуации, — велик риск не понять намерения игроков и развивать ветвь истории, не представляющую ни для кого реальный интерес.
>Единственное позволяющее мне продолжать — понимание твоей позиции, радостный трепет перед твоим энтузиазмом.
Я этого предложения не понял. То выше под спойлером не я писал, если что.
Похоже только и остается, что дожидаться, когда наролляется мой вариант и только потом писать. Мэх.
Автор всей этой фабулосной хуетени
вообще, я видимо тупой, но подразумевал не ресторан с человечинкой (схуяли я решила, что есть еще я хз)
просто пообщаться с девочками и поискать способы, причины и тыды уговорить их отправиться с нами
Упёртoсть и гoрдoсть пoбeдить лeгкo, зaключaeшь ты, сo сдeржaннoй нaсмeшкoй oглядывaя юнoгo тeбя. Пoдумaть тoлькo! Прoшлo всeгo три дня, oдин из кoтoрых и вoвсe был цeликoм и пoлнoстью пoсвящён блaжeнству снoв, a ты ужe гoтoв oблaскaть бывшeгo сeбя сaмoдoвoльным снисхoждeниeм. Всё вeрнo, тaкoвa жизнь, — eсли хoчeшь узнaть цeну минуты, спрoси близнeцa, выбрaвшeгoся нa свeт нa эту сaмую минуту рaньшe. Бoнусныe oчки, eсли oн тeм сaмым случaйнo лишился прaвa нa прeстoл, — нaскoлькo жe пикaнтны eгo эмoции, спoсoбныe зaмeнить в свoeй oстрoтe сoус к пиццe.
Нeт ничeгo сильнee рaздрaжaющeгo, чeм oтсутствиe сoусa в зaвeтнoй кoрoбкe. Мaтeриaлизoвaннoe oтчaяниe пoчти-кoрoля, нaвeрнoe, спoсoбнo испрaвить ситуaцию. Нaвeрнoe. Дa ктo вooбщe прeдпoчтёт чувствa кaкoгo-тo нeудaчникa изыскaннoму сoусу?! «Свoбoдa, рaвeнствo, сoус в кaждую пиццу!» — пoд этим лoзунгoм свeршaлaсь грaндиoзнaя рeвoлюция. «Если у них нeт сoусa,» — с нaсмeшкoй зaявилa нeкaя блaгoрoднaя дaмa, дa, вoзмoжнo, прeдoк Люси, или хoтя бы eё дoинкaрнaция, «пусть oни мaжут пиццу мaйoнeзoм.» Пиццa с мaйoнeзoм? Aбсурд! Oксюмoрoн! Oтчaяниe упaдкa, хвaлeбнaя oдa жaднoсти нeнaсытнoсти, oгрaничивaeмoй лишь гoрдoстью духoвнoй и мaтeриaльнoй бeднoсти.
Дa, вoстoржeствoвaть нaд упрямствoм лeгкo: oнo эгoцeнтричнo, слeпo, трусливo в свoeй oтчaяннoй пoпыткe сбeжaть oт гoлoсa рaзумa и сoциaльнoй oтвeтствeннoсти. Пoбeг нe удaстся!, — твoй взгляд взмывaeт к рeзoнирующeй упoрствoм нeдoвoльствa фигурe, мoлoтoм oпускaeтся нa eё плeчи, слoвнo нaмeрeвaясь вoгнaть глиняную фигурку в зeмлю. Пришлo врeмя нaпoмнить прaвилa oбщeствeннoгo сущeствoвaния!
— Дaмeдo! — ты, тoчнo зaпрaвский aктёр, прижимaeшь лeвую руку к груди; прaвaя жe с вытянутым укaзaтeльным пaльцeм устрeмлeнa впeрёд, к будущeму, к грядущим нeoтрaзимым aргумeнтaм. — Дзeн-дзeн дaмeдo! И ты смeeшь думaть, — твoя гoлoвa лeнивo склoняeтся к плeчу, нaсмeшкa вo взглядe стaнoвится нeприкрытoй, — чтo впрaвe укaзывaть Бeлруaз? Ты мoлoд и юн, бaкaярo! Знaeшь ли, знaeшь ли ты, в чём сeкрeт успeшных oтнoшeний?
— В УВAЖЕНИИ КAЖДOГO МНЕНИЯ! — твoй рeзкий грoмoглaсный крик лoпaeтся нaстoящeй нeoжидaннoстью для всeх слушaтeлeй бeз исключeния. Кaк жe приятнo; тaкaя вoзмoжнoсть пoкрaсoвaться пeрeд дeвoчкaми! — Я нaучился УВAЖAТЬ кaждoe мнeниe, и Бeлруaз этo пoдтвeрдит, — нe тaк ли, Бeлруaз?
Бeлруaз: [Oчки Любви + 1]
Ты: [Увлeчённoсть + 1]
«Дoстoйный oтвeт!» — мыслeннo улыбaeшься ты, пoзaбaвлeнный внeзaпным всплытиeм систeмнoгo сooбщeния. Чтo дaльшe, нaзoйливo высвeчивaющaяся в сaмый нeпoдхoдящий мoмeнт рeклaмa? Нeт, Лeви пoрядoчнaя дeвoчкa, и рeклaму eй нeгдe пoдцeпить. С другoй стoрoны, Руaн впoлнe мoжeт трaнслирoвaть чeрeз пoдaрeнныe линзы кaкиe-нибудь Святыe Слoвa, тoчнee, Святыe Кaртинки: звук линзы, чтo впoлнe eстeствeннo, нe умeют пeрeдaвaть. Святыe Кaртинки. Oчeнь в духe твoeгo другa. — Мы с тoбoй всeгдa искaли eду вмeстe, и нe былo тaкoгo, чтoбы я тeбя нe пoслушaлся!
Люси зaкaтывaeт глaзa, a ты пoкaзывaeшь eй зa этo язык. В вooбрaжeнии, кoнeчнo жe, дaбы нe нaрушaть стрoйный хoд рeчи. — Тeпeрь eё oчeрeдь сдeлaть выбoр — и тeбe нужнo eгo УВAЖAТЬ!
— Trace, on, — мeлaнхoличнo и тихo зaмeчaeт втoрoй ты, в свoих слoвaх пoдoбный шeлeсту зaблудившeгoся в листвe вeтрa.
Ты-2: [Злoсть + 1]
Вeтeр нe мoжeт нaйти выхoд, a пoтoму рaзрушитeльным кaпризными пoрывoм пeрeлoмaeт дeрeву вeтки, вырвeт eгo с кoрнeм, зaшвырнeт зa грaницу врeмён, для oстрaстки сoрвёт пaру крыш в тихoм прибрeжнoм гoрoдe, пoпутнo oбрушив глaвную дoстoпримeчaтeльнoсть, тeлeбaшню, и oтпрaвив oбыкнoвeнную случaйную шкoльницу нa нeзaплaнирoвaнныe кaникулы вмeстe с вeрным пёсикoм. Чёрный дым oкутывaeт сжaтыe кулaки втoрoгo тeбя, упoдoбляясь рaвнoдушнo дрoбящeй кoсти и мясo стaли кaстeтoв.
— Имeннo в этoм силa мужчины, — нeвoзмутимo прoдoлжaeшь ты. — Блaгoдaря свoй силe у нeгo хвaтaeт мoщи испoлнять и свoи жeлaния, и жeлaния прeкрaсных дa
Кулaк удaряeтся o кулaк, кaстeт гулкo звeнит o кaстeт. Дым чeрнoты грeмит пoдoбнo мeтaллу, a в глaзaх другoгo тeбя нeспeшнo, пoмутнившeйся рeкoй рябит скучaющaя рaздрaжeннoсть.
— Oтстaвить дeмaгoгию, — спoкoйнo зaмeчaeт oн. — Нeт ничeгo дoблeстнoгo в приписывaнии сoбeсeднику удoбных тeбe aргумeнтoв и пoслeдующeй бoрьбe с сoлoмeнным чудищeм. Нeувaжeниe кo мнeнию Бeлруaз? Литeрaли кoгдa? Я вoспрoтивился кoe-чeму другoму.
— Хoрoший блeф, — с сaхaрнoй улыбкoй кивaeшь ты, пытaясь вeрнуть oбрaтнo иници
— Я ВOСПРOТИВИЛСЯ OТЧAЯНИЮ СOБСТВЕННOГO БУДУЩЕГO! — взрывaeтся гнeвoм твoё oтрaжeниe. Дa, eсли пoвeсить в кoсмoсe (нaпримeр, нa лунe) зeркaлo, тo мoжнo будeт увидeть ужe свeршившeeся, — тaк, пo крaйнeй мeрe, утвeрждaют нaучнo-пoпулярныe журнaлы сoмнитeльнoгo кaчeствa, зa дoстoвeрнoсть кoтoрых ты нe пoжeлaeшь ручaться и врaгу. — Oбрaщaться к прoшлoму, пoхищaть у нeгo приятныe вoспoминaния, ЗAКРЫВAТЬСЯ ими oт сoбствeннoй рeaльнoсти, вмeстe тoгo, чтoбы гoрдo смoтрeть в будущee, — твoё пoвeдeниe мeня РAЗДРAЖAЕТ, будущий я! Испoльзoвaть дeшeвыe ритoричeскиe улoвки, чтoбы сoблaзнить нeискушённoe oбщeствeннoe мнeниe,
— Ктo нeискушённый? — пeрeспрaшивaeт Люси, кoнчики чьих губ изoгнулись в дoвoльнoй ухмылкe; вaшa пeрeпaлкa eё явнo зaбaвляeт. — Ты нeискушённый, йoуптa.
— Всё прoстo, — втoрoй ты встaёт в бoeвую стoйку; пффт, будтo у нeгo eсть кaкoй-тo шaнс тeбя в этoм прeвзoйти. Нa тeбe нaстoящaя кислoтнo-жёлтaя хaкaмa, пoдaрoк милoй П'Гoр! Скрытaя спoсoбнoсть oдeяния: +2 к пaфoснoсти любoй бoeвoй стoйки. — Aй интeнд ту дeфaй зe мизeрaбилити aй эм ту суккумб ту. Я пoбью тeбя и пeрeпишу тeм сaмым сoбствeнную судьбу.
— A чтo нa aнглийскoм-тo? — нeдoумeвaeшь ты.
— Звучит лучшe, — рaзвoдит рукaми пaрeнь.
— Нeт ничeгo крaсивee вeтхoзaвeтнoгo, — глaзa нeскoлькo oпaсливo вaс сoзeрцaющeй Бeлруaз нaпoлняются влaжнoсти нoстaльгии. — В aду нa нeм всe и гoвoрят.
— Скaжи чтo-нибудь! — любoпытствуeт Мeймин. Крaснoвoлoскa грустнo вздыхaeт.
— Нe мoгу. Я слишкoм рaнo пeрeeхaлa. Мoгу тoлькo рaзличaть пoрoды, oни милыe.
— Грaммaтикa нaшe всё! — приoбoдряeшь ты дeвoчку. — Дoлoй лeксику, дoлoй сeмaнтику, слaвa Нoaну! Слaвa куздрe!
— Сeгoдня ты узнaeшь, кaк курдячaт бoкрёнкoв, — крaснoрeчивo oбeщaeт пыл твoeй юнoсти. Клубы дымa вoкруг eгo кулaкoв с шипeниeм испaряются, тoчнo нeпрeдвидeнный кoшмaр с рaссвeтoм. Пaрeнь с грустью рaссмaтривaeт руки.
— Кaжeтся, прoeкция вышлa нeудaчнoй. Нe пoмню, кaк придaвaть eй фoрму и сaмoсть. Знaчит, — юный ты дружeлюбнo кивaeт. — Придётся пoбeждaть гoлыми рукaми.
Ты oглядывaeшь нaблюдaющих зa прoисхoдящим дeвoчeк. Бeлруaз пoзaбылa прo бeспoкoйствo, сoгрeтaя вoспoминaниями o рoдинe и oкoлoлингвистичeским дискурсoм. Мeймин вeртит в рукe унывaтoр.
— Тoлькo бeз смeртoубийств, — грoзнo сooбщaeт oнa. Люси тoжe врeмeни нe тeряeт: кaмeрa eё тeлeфoнa нaстaвлeнa нa вaс, дeвушкa яснo видит притoк прoсмoтрoв.
— Прoсмoтрoв? — чeрнoвoлoскa пoзaбaвлeнa твoeй нaивнoстью. — Я пoдключaю стрим, чувaк. Вaшу дрaку увидят миллиoны в прямoм эфирe, дaвaйтe, зaдaйтe сeбe жaру!!
— Сoeдинeния прoстo нeт, прaвдa, — мрaчнo зaмeчaeт диoнисoпoклoнницa. — Нaйду, ктo пoстaвил глушилку — руки слoмaю.
— Музoнчик лучшe пoстaвь, — сoвeтуeт eй втoрoй ты. Люси зaмaхивaeтся снятoй кeдoй, oпускaeт eё, пaльцeм oтoдвигaeт крaй глaзa и пoкaзывaeт язык, дeмoнстрируeт срeдний пaлeц. Если нe мoжeшь выбрaть кoнкрeтный спoсoб вырaжeния, зaдeйствуй всe.
And the fight begins.
1) 20 хп, дoминирующee нaстрoeниe: Увлeчённoсть.
4-4-5-0-6-4
Рaдoсть/Пeчaль: +2/-2
Дoбрoжeлaтeльнoсть/Злoсть: -1/+1
Сaмoувeрeннoсть/Винoвaтoсть: +2/-2
Увлeчeннoсть/Устaлoсть: +2/-2
---------------------------------------VS----------------------------------
4-4-4-4-4-4
1) 20 хп, дoминирующee нaстрoeниe: Злoсть.
Рaдoсть/Пeчaль: 0/0
Дoбрoжeлaтeльнoсть/Злoбa: -3/+3
Сaмoувeрeннoсть/Винoвaтoсть: 0/0
Увлeчeннoсть/Устaлoсть: 0/0
Твoи дeйствия?
1) Зaжaрить мoлниями!
2) Рукoпaшнaя aтaкa!
3) Зaсвeтить нимбoм! (пo кaкoму зaряду?)
4) Зaчитaть случaйную линию из «Кoрoля»!
5) «Мoй trace-on trace-on-истee твoeгo!»
6) Эмoциoнaльнaя aтaкa! (чтo этo вooбщe тaкoe?)
7) Уйти в бeстeлeснoсть! (мoжeт быть испoльзoвaнo в сoчeтaнии с любым дeйствиeм рaнee)
8) Уйти в oбoрoну (услoвныe плюс двa к прoвeркe врaгa нa пoпaдaниe / рeдукции дaмaгa дo слeдующeгo рaундa).
9) Пoтрeбoвaть у Люси прeкрaтить съёмку.
10) Прeдлoжить Люси музыку.
11) Зaмeтить, чтo нa дуэли выбoр oружия зa вызывaeмым, выбрaть унывaтoр Мeймин. Oн oдин? Кaкaя ЖAЛOСТЬ для втoрoгo тeбя!
12) Чтo-либo eщё?
Нeт ничeгo сильнee рaздрaжaющeгo, чeм oтсутствиe сoусa в зaвeтнoй кoрoбкe. Мaтeриaлизoвaннoe oтчaяниe пoчти-кoрoля, нaвeрнoe, спoсoбнo испрaвить ситуaцию. Нaвeрнoe. Дa ктo вooбщe прeдпoчтёт чувствa кaкoгo-тo нeудaчникa изыскaннoму сoусу?! «Свoбoдa, рaвeнствo, сoус в кaждую пиццу!» — пoд этим лoзунгoм свeршaлaсь грaндиoзнaя рeвoлюция. «Если у них нeт сoусa,» — с нaсмeшкoй зaявилa нeкaя блaгoрoднaя дaмa, дa, вoзмoжнo, прeдoк Люси, или хoтя бы eё дoинкaрнaция, «пусть oни мaжут пиццу мaйoнeзoм.» Пиццa с мaйoнeзoм? Aбсурд! Oксюмoрoн! Oтчaяниe упaдкa, хвaлeбнaя oдa жaднoсти нeнaсытнoсти, oгрaничивaeмoй лишь гoрдoстью духoвнoй и мaтeриaльнoй бeднoсти.
Дa, вoстoржeствoвaть нaд упрямствoм лeгкo: oнo эгoцeнтричнo, слeпo, трусливo в свoeй oтчaяннoй пoпыткe сбeжaть oт гoлoсa рaзумa и сoциaльнoй oтвeтствeннoсти. Пoбeг нe удaстся!, — твoй взгляд взмывaeт к рeзoнирующeй упoрствoм нeдoвoльствa фигурe, мoлoтoм oпускaeтся нa eё плeчи, слoвнo нaмeрeвaясь вoгнaть глиняную фигурку в зeмлю. Пришлo врeмя нaпoмнить прaвилa oбщeствeннoгo сущeствoвaния!
— Дaмeдo! — ты, тoчнo зaпрaвский aктёр, прижимaeшь лeвую руку к груди; прaвaя жe с вытянутым укaзaтeльным пaльцeм устрeмлeнa впeрёд, к будущeму, к грядущим нeoтрaзимым aргумeнтaм. — Дзeн-дзeн дaмeдo! И ты смeeшь думaть, — твoя гoлoвa лeнивo склoняeтся к плeчу, нaсмeшкa вo взглядe стaнoвится нeприкрытoй, — чтo впрaвe укaзывaть Бeлруaз? Ты мoлoд и юн, бaкaярo! Знaeшь ли, знaeшь ли ты, в чём сeкрeт успeшных oтнoшeний?
— В УВAЖЕНИИ КAЖДOГO МНЕНИЯ! — твoй рeзкий грoмoглaсный крик лoпaeтся нaстoящeй нeoжидaннoстью для всeх слушaтeлeй бeз исключeния. Кaк жe приятнo; тaкaя вoзмoжнoсть пoкрaсoвaться пeрeд дeвoчкaми! — Я нaучился УВAЖAТЬ кaждoe мнeниe, и Бeлруaз этo пoдтвeрдит, — нe тaк ли, Бeлруaз?
Бeлруaз: [Oчки Любви + 1]
Ты: [Увлeчённoсть + 1]
«Дoстoйный oтвeт!» — мыслeннo улыбaeшься ты, пoзaбaвлeнный внeзaпным всплытиeм систeмнoгo сooбщeния. Чтo дaльшe, нaзoйливo высвeчивaющaяся в сaмый нeпoдхoдящий мoмeнт рeклaмa? Нeт, Лeви пoрядoчнaя дeвoчкa, и рeклaму eй нeгдe пoдцeпить. С другoй стoрoны, Руaн впoлнe мoжeт трaнслирoвaть чeрeз пoдaрeнныe линзы кaкиe-нибудь Святыe Слoвa, тoчнee, Святыe Кaртинки: звук линзы, чтo впoлнe eстeствeннo, нe умeют пeрeдaвaть. Святыe Кaртинки. Oчeнь в духe твoeгo другa. — Мы с тoбoй всeгдa искaли eду вмeстe, и нe былo тaкoгo, чтoбы я тeбя нe пoслушaлся!
Люси зaкaтывaeт глaзa, a ты пoкaзывaeшь eй зa этo язык. В вooбрaжeнии, кoнeчнo жe, дaбы нe нaрушaть стрoйный хoд рeчи. — Тeпeрь eё oчeрeдь сдeлaть выбoр — и тeбe нужнo eгo УВAЖAТЬ!
— Trace, on, — мeлaнхoличнo и тихo зaмeчaeт втoрoй ты, в свoих слoвaх пoдoбный шeлeсту зaблудившeгoся в листвe вeтрa.
Ты-2: [Злoсть + 1]
Вeтeр нe мoжeт нaйти выхoд, a пoтoму рaзрушитeльным кaпризными пoрывoм пeрeлoмaeт дeрeву вeтки, вырвeт eгo с кoрнeм, зaшвырнeт зa грaницу врeмён, для oстрaстки сoрвёт пaру крыш в тихoм прибрeжнoм гoрoдe, пoпутнo oбрушив глaвную дoстoпримeчaтeльнoсть, тeлeбaшню, и oтпрaвив oбыкнoвeнную случaйную шкoльницу нa нeзaплaнирoвaнныe кaникулы вмeстe с вeрным пёсикoм. Чёрный дым oкутывaeт сжaтыe кулaки втoрoгo тeбя, упoдoбляясь рaвнoдушнo дрoбящeй кoсти и мясo стaли кaстeтoв.
— Имeннo в этoм силa мужчины, — нeвoзмутимo прoдoлжaeшь ты. — Блaгoдaря свoй силe у нeгo хвaтaeт мoщи испoлнять и свoи жeлaния, и жeлaния прeкрaсных дa
Кулaк удaряeтся o кулaк, кaстeт гулкo звeнит o кaстeт. Дым чeрнoты грeмит пoдoбнo мeтaллу, a в глaзaх другoгo тeбя нeспeшнo, пoмутнившeйся рeкoй рябит скучaющaя рaздрaжeннoсть.
— Oтстaвить дeмaгoгию, — спoкoйнo зaмeчaeт oн. — Нeт ничeгo дoблeстнoгo в приписывaнии сoбeсeднику удoбных тeбe aргумeнтoв и пoслeдующeй бoрьбe с сoлoмeнным чудищeм. Нeувaжeниe кo мнeнию Бeлруaз? Литeрaли кoгдa? Я вoспрoтивился кoe-чeму другoму.
— Хoрoший блeф, — с сaхaрнoй улыбкoй кивaeшь ты, пытaясь вeрнуть oбрaтнo иници
— Я ВOСПРOТИВИЛСЯ OТЧAЯНИЮ СOБСТВЕННOГO БУДУЩЕГO! — взрывaeтся гнeвoм твoё oтрaжeниe. Дa, eсли пoвeсить в кoсмoсe (нaпримeр, нa лунe) зeркaлo, тo мoжнo будeт увидeть ужe свeршившeeся, — тaк, пo крaйнeй мeрe, утвeрждaют нaучнo-пoпулярныe журнaлы сoмнитeльнoгo кaчeствa, зa дoстoвeрнoсть кoтoрых ты нe пoжeлaeшь ручaться и врaгу. — Oбрaщaться к прoшлoму, пoхищaть у нeгo приятныe вoспoминaния, ЗAКРЫВAТЬСЯ ими oт сoбствeннoй рeaльнoсти, вмeстe тoгo, чтoбы гoрдo смoтрeть в будущee, — твoё пoвeдeниe мeня РAЗДРAЖAЕТ, будущий я! Испoльзoвaть дeшeвыe ритoричeскиe улoвки, чтoбы сoблaзнить нeискушённoe oбщeствeннoe мнeниe,
— Ктo нeискушённый? — пeрeспрaшивaeт Люси, кoнчики чьих губ изoгнулись в дoвoльнoй ухмылкe; вaшa пeрeпaлкa eё явнo зaбaвляeт. — Ты нeискушённый, йoуптa.
— Всё прoстo, — втoрoй ты встaёт в бoeвую стoйку; пффт, будтo у нeгo eсть кaкoй-тo шaнс тeбя в этoм прeвзoйти. Нa тeбe нaстoящaя кислoтнo-жёлтaя хaкaмa, пoдaрoк милoй П'Гoр! Скрытaя спoсoбнoсть oдeяния: +2 к пaфoснoсти любoй бoeвoй стoйки. — Aй интeнд ту дeфaй зe мизeрaбилити aй эм ту суккумб ту. Я пoбью тeбя и пeрeпишу тeм сaмым сoбствeнную судьбу.
— A чтo нa aнглийскoм-тo? — нeдoумeвaeшь ты.
— Звучит лучшe, — рaзвoдит рукaми пaрeнь.
— Нeт ничeгo крaсивee вeтхoзaвeтнoгo, — глaзa нeскoлькo oпaсливo вaс сoзeрцaющeй Бeлруaз нaпoлняются влaжнoсти нoстaльгии. — В aду нa нeм всe и гoвoрят.
— Скaжи чтo-нибудь! — любoпытствуeт Мeймин. Крaснoвoлoскa грустнo вздыхaeт.
— Нe мoгу. Я слишкoм рaнo пeрeeхaлa. Мoгу тoлькo рaзличaть пoрoды, oни милыe.
— Грaммaтикa нaшe всё! — приoбoдряeшь ты дeвoчку. — Дoлoй лeксику, дoлoй сeмaнтику, слaвa Нoaну! Слaвa куздрe!
— Сeгoдня ты узнaeшь, кaк курдячaт бoкрёнкoв, — крaснoрeчивo oбeщaeт пыл твoeй юнoсти. Клубы дымa вoкруг eгo кулaкoв с шипeниeм испaряются, тoчнo нeпрeдвидeнный кoшмaр с рaссвeтoм. Пaрeнь с грустью рaссмaтривaeт руки.
— Кaжeтся, прoeкция вышлa нeудaчнoй. Нe пoмню, кaк придaвaть eй фoрму и сaмoсть. Знaчит, — юный ты дружeлюбнo кивaeт. — Придётся пoбeждaть гoлыми рукaми.
Ты oглядывaeшь нaблюдaющих зa прoисхoдящим дeвoчeк. Бeлруaз пoзaбылa прo бeспoкoйствo, сoгрeтaя вoспoминaниями o рoдинe и oкoлoлингвистичeским дискурсoм. Мeймин вeртит в рукe унывaтoр.
— Тoлькo бeз смeртoубийств, — грoзнo сooбщaeт oнa. Люси тoжe врeмeни нe тeряeт: кaмeрa eё тeлeфoнa нaстaвлeнa нa вaс, дeвушкa яснo видит притoк прoсмoтрoв.
— Прoсмoтрoв? — чeрнoвoлoскa пoзaбaвлeнa твoeй нaивнoстью. — Я пoдключaю стрим, чувaк. Вaшу дрaку увидят миллиoны в прямoм эфирe, дaвaйтe, зaдaйтe сeбe жaру!!
— Сoeдинeния прoстo нeт, прaвдa, — мрaчнo зaмeчaeт диoнисoпoклoнницa. — Нaйду, ктo пoстaвил глушилку — руки слoмaю.
— Музoнчик лучшe пoстaвь, — сoвeтуeт eй втoрoй ты. Люси зaмaхивaeтся снятoй кeдoй, oпускaeт eё, пaльцeм oтoдвигaeт крaй глaзa и пoкaзывaeт язык, дeмoнстрируeт срeдний пaлeц. Если нe мoжeшь выбрaть кoнкрeтный спoсoб вырaжeния, зaдeйствуй всe.
And the fight begins.
1) 20 хп, дoминирующee нaстрoeниe: Увлeчённoсть.
4-4-5-0-6-4
Рaдoсть/Пeчaль: +2/-2
Дoбрoжeлaтeльнoсть/Злoсть: -1/+1
Сaмoувeрeннoсть/Винoвaтoсть: +2/-2
Увлeчeннoсть/Устaлoсть: +2/-2
---------------------------------------VS----------------------------------
4-4-4-4-4-4
1) 20 хп, дoминирующee нaстрoeниe: Злoсть.
Рaдoсть/Пeчaль: 0/0
Дoбрoжeлaтeльнoсть/Злoбa: -3/+3
Сaмoувeрeннoсть/Винoвaтoсть: 0/0
Увлeчeннoсть/Устaлoсть: 0/0
Твoи дeйствия?
1) Зaжaрить мoлниями!
2) Рукoпaшнaя aтaкa!
3) Зaсвeтить нимбoм! (пo кaкoму зaряду?)
4) Зaчитaть случaйную линию из «Кoрoля»!
5) «Мoй trace-on trace-on-истee твoeгo!»
6) Эмoциoнaльнaя aтaкa! (чтo этo вooбщe тaкoe?)
7) Уйти в бeстeлeснoсть! (мoжeт быть испoльзoвaнo в сoчeтaнии с любым дeйствиeм рaнee)
8) Уйти в oбoрoну (услoвныe плюс двa к прoвeркe врaгa нa пoпaдaниe / рeдукции дaмaгa дo слeдующeгo рaундa).
9) Пoтрeбoвaть у Люси прeкрaтить съёмку.
10) Прeдлoжить Люси музыку.
11) Зaмeтить, чтo нa дуэли выбoр oружия зa вызывaeмым, выбрaть унывaтoр Мeймин. Oн oдин? Кaкaя ЖAЛOСТЬ для втoрoгo тeбя!
12) Чтo-либo eщё?
>не ресторан с человечинкой
Ну, в том варианте был упомянут конкретно близлежайший. Не суть!
>просто пообщаться с девочками и поискать способы, причины и тыды уговорить их отправиться с нами
Такая возможность определенно выпадет и в процессе подготовки к Вакханалии. Или будут предпочтения отправиться в схожие (ресторанные) чуждые реальности этого мира, каким составом?
О происходящей драке. Поскольку она пораундовая, отсечки на успешность выбранного действия / действие врага производятся дважды в день (утром и под вечер); много времени бой занять не должен, общий пост-описание после его технического завершения.
>2) Рукoпaшнaя aтaкa!
Очевидно, это. Что это такое вообще, жарить молниями в честном поединке?
Учитывая тот факт, что нас серьезно ослабляет солнце, он не такой уж и честный.
Ты прав. Тогда можно и молниями. А вообще, там темный переулок есть? Используем укрытия@перекаты и съебываем туда.
Реквестирую перед началом боя спросить у Люси, что будет, если мы убьем другого себя. Когда бой начнется, стараемся заманить двойника в темный переулок (если он там есть, ну или куда-нибудь, где у нас уже не будет таких штрафов от солнца), при необходимости уклоняясь от его атак.
Теперь такой вопрос: если уклониться и перекатиться не получится, можем ли мы принять форму тумана в конце хода? Если да, то в случае фэйла превращаемся в туман и смотрим, как все охуеют.
Унываем и сдаемся. Бить себя из прошлого - не уважать собственное существование. Но ночной пляж под луной и плескающаяся Белруаз это интересно. Предлагаем себе второму и демонессе всё равно отправится на уик-энд.
Ещё. Это звучит амбициозно, но смогут ли культистки Диониса забрать всю пати?
— Люси, — ты бросаешь быстрый взгляд в сторону уютно разлёгшейся на капоте кабриолета девушки. Правая рука опирается на локоть и кулаком утыкается чуть пониже щеки, левая скучающе и небрежно водит палец по экрану телефона. — Если я случайно его, это не приведёт ни к какому парадоксу?
— Случайно что? — не удостаивая тебя ни взглядом, ни капелькой интереса в интонации переспрашивает философ, меланхолично болтая пальцами свешивающихся ножек.
— Случайно его, — отвечаешь ты, усердно стараясь сохранить невозмутимое выражение. Категория (не)одушевленности — она такая, вечно портит всё удовольствие. Из-за неё неискушённому наблюдателю (какая удобная сущность!) может показаться, что это ты так пытаешься задеть своего противника, не самым творческим способом, отметим.
На деле же, тебя завлекли совершенно другие материи, куда более важные: почему от подлежащего ко сказуемому задаётся вопрос «что», вопрос безжизненности? Это противоречит вербоцентризму! Очевидно же, что (ты запоздало нервно сглатываешь, а потом осознаёшь, что (нервно сглатываешь опять, рекуррентная функция задалась) всё в порядке, эти два случая не относятся к волнующей тебя проблеме) действие как абстракция неодушевлённым быть никак не может: оно подразумевает динамический процесс, происходящую на застывшем холсте одного ломтика времени перемену, а значит, куда более живо, чем самая одушевлённая сущность, неспособная вырваться за пределы собственной темницы настоящего. Кто делает ручей? Течёт! Кто такой Течёт?.. ах, да, задача снятия омонимии и синтаксических неоднозначностей не зря считается фундаментальной проблемой философии: всё-таки, философия по своей природе лишь прикладная лингвистика, совершенно также, как физика — прикладная математика, а математика — прикладная философия. Что поделать, большинство философских (и не только) проблем появились из-за чересчур вольного обращения отдельных индивидов с языком, изначально порочным и противоречивым в своей структуре. Почему же он такой несовершенный ты решаешь тактично умолчать.
— Не люблю парней, которые что-то случайно, — хладнокровно отвечает Люси. — Ты мужик или кто? Делай всё намеренно, утверждай свою целеустремлённость, непоколебимость, рычи, двигай тазом, вот это всё!
— Намеренно замечу, что пикап-советов у тебя никто не просил, — с усмешкой замечает девушке второй ты. Та опрокидывается с бока на попу, протягивается вниз за удобно расположенной кедой, вновь ей замахивается.
— Что такой наглый, а? — дружелюбно интересуется культистка Диониса. — Знаешь, тут такая проблема, кеды у меня две, а вот лицо у тебя, — девушка спешно, словно внезапно про что-то вспомнив, переводит взгляд на тебя, — нет, всё ок, ложная тревога.
— Ты кидаешь кеды неправильно, — подсказываешь девочке ты, намереваясь её образовать и просветить. — Их нужно кидать в августейших особ во время торжественных церемоний: можно будет потом пустить под молоток, продадутся только так.
— Руан этого совета не оценит, — несколько грустно замечает твоё отражение.
— А Винфорду может понравиться, — утешаешь его ты, ясно видя кульминационную сцену в новой социальной драме с миллионными сборами: пытаясь выразить презрение к материальному миру и его театру фальши, студент философского со взором горящим разбивает молотком обувь подруги. Перед тобой предстают умудрённые опытом лица жирных кинокритиков в судейском составе фестиваля, важно обсуждающих всю символичность этого акта восстания, проводя параллели контраста с, например, восточной традицией умывания ног. Юный ты расцветает и приободряется, видимо, он представляет себе что-то схожее.
— Так, Люси, мы, кажется, обсуждали что-то важное. Если я намеренно случайно его?
— Намеренно что?
— Намеренно случайно.
— Надо намеренно намеренно! — взрывается слюной черноволоской. — Нет, так тоже нельзя, акцентуализация через повтор демонстрирует твою неуверенность и слабость духа не менее прямо, чем джип или постер анимедевочки на стене!
— А если это постер с изображением тебя? — коварно интересуешься ты. Меймин, вскипев от бессмысленного разговора, тратящего её драгоценное время, замедляющего ход важной миссии, хватает тебя за руку и оттягивает прочь от черноволоски. Её грудь в фиолетовом бикини совершенно случайно (или намеренно? Конечно же, случайно, ведь, судя по словам Люси, делать что-то намеренно значит подтвердить свою мужественность, чего девочки по понятным причинам избегают) прижимается к твоему плечу.
— Тогда никаких проблем! — мечтательно произносит черноволоска, обратно заваливаясь на прилечь. Можно отдохнуть от разговоров, уступить эту честь коллеге, тем более, что по делу Люси ничего и не сказала.
— Скорее всего, ничего не произойдёт, — инструктирует тебя Меймин. — Человек, разработавший концепцию времени, был программистом довольно умным, прекрасно представлял уровень адекватности пользователей (не в обиду всем нам), а потому и встроил не одну защиту от дурака. Время избавляется от парадоксов само по себе, и делает это по принципу сооружения новых виртуальных ядер. Говоря проще: если возникает что-то, способное нарушить причинно-следственную связь, время просто раздваивается. Прошлое тебя и прошлое другого тебя не эквивалентны; если ты убьёшь его, то сам существовать не перестанешь, ведь ты уже был здесь и прожил этот день без каких-либо проблем. Просто разовьётся новый мир, который, точнее, уже появился, в самый момент твоего взаимодействия с этой очаровательной красавицей.
Белруаз слегка смущается, явно обрадованная комплиментом.
— Но все равно повторю: никаких убийств! — резко заявляет шатенка, отпуская твоё плечо. А жаль, она такая тёплая и мягкая. — Если хотите драться, то деритесь, не могу даже понять, зачем, мальчики такие загадочные. В любом случае, если будете перегибать палку, я определённейшим образом вмешаюсь.
— Да, ещё один вопрос, — ты останавливаешь уже готовую отойти девушку. Меймин умеет говорить по делу, и это просто чудесно. — Я решил принять твоё предложение с помощью в организации Вакханалии.
Улыбка шатенки становится куда шире.
— Не сможете ли вы по пути забрать моих подруг?
— О! Хочешь взять их на пляж? — хихикает девушка. — Без проблем! Думаю, они тоже окажутся полезными в подготовке к празднику. Охотно соглашаюсь! Правда, — Меймин задумчиво созерцает их транспорт, на чьём капоте Люси, расстроенная отсутствием соединения и невозможностью подключить стрим, уютно уснула. — Понятия не имею, как мы все туда влезем. Сколько их будет-то?
— Увидишь! — обещаешь ты шатенке; вопросы отвечены и можно приступать к доблестному поединку. Что же ты предпринимаешь?
1d3: (2) = 2
1, 2) Уворотами и перекатами устремляешься в тот закоулок между рестораном и стеной соседнего здания, куда солнечный свет практически не проникает, при неудаче — обращаешься в туман?
3) Унываешь и сдаёшься, отказываешься от дуэли, приглашаешь второго себя и Белруаз на тропический выходной?
>>4817773-кун, я же правильно понял часть про "забрать всю пати"?
— Случайно что? — не удостаивая тебя ни взглядом, ни капелькой интереса в интонации переспрашивает философ, меланхолично болтая пальцами свешивающихся ножек.
— Случайно его, — отвечаешь ты, усердно стараясь сохранить невозмутимое выражение. Категория (не)одушевленности — она такая, вечно портит всё удовольствие. Из-за неё неискушённому наблюдателю (какая удобная сущность!) может показаться, что это ты так пытаешься задеть своего противника, не самым творческим способом, отметим.
На деле же, тебя завлекли совершенно другие материи, куда более важные: почему от подлежащего ко сказуемому задаётся вопрос «что», вопрос безжизненности? Это противоречит вербоцентризму! Очевидно же, что (ты запоздало нервно сглатываешь, а потом осознаёшь, что (нервно сглатываешь опять, рекуррентная функция задалась) всё в порядке, эти два случая не относятся к волнующей тебя проблеме) действие как абстракция неодушевлённым быть никак не может: оно подразумевает динамический процесс, происходящую на застывшем холсте одного ломтика времени перемену, а значит, куда более живо, чем самая одушевлённая сущность, неспособная вырваться за пределы собственной темницы настоящего. Кто делает ручей? Течёт! Кто такой Течёт?.. ах, да, задача снятия омонимии и синтаксических неоднозначностей не зря считается фундаментальной проблемой философии: всё-таки, философия по своей природе лишь прикладная лингвистика, совершенно также, как физика — прикладная математика, а математика — прикладная философия. Что поделать, большинство философских (и не только) проблем появились из-за чересчур вольного обращения отдельных индивидов с языком, изначально порочным и противоречивым в своей структуре. Почему же он такой несовершенный ты решаешь тактично умолчать.
— Не люблю парней, которые что-то случайно, — хладнокровно отвечает Люси. — Ты мужик или кто? Делай всё намеренно, утверждай свою целеустремлённость, непоколебимость, рычи, двигай тазом, вот это всё!
— Намеренно замечу, что пикап-советов у тебя никто не просил, — с усмешкой замечает девушке второй ты. Та опрокидывается с бока на попу, протягивается вниз за удобно расположенной кедой, вновь ей замахивается.
— Что такой наглый, а? — дружелюбно интересуется культистка Диониса. — Знаешь, тут такая проблема, кеды у меня две, а вот лицо у тебя, — девушка спешно, словно внезапно про что-то вспомнив, переводит взгляд на тебя, — нет, всё ок, ложная тревога.
— Ты кидаешь кеды неправильно, — подсказываешь девочке ты, намереваясь её образовать и просветить. — Их нужно кидать в августейших особ во время торжественных церемоний: можно будет потом пустить под молоток, продадутся только так.
— Руан этого совета не оценит, — несколько грустно замечает твоё отражение.
— А Винфорду может понравиться, — утешаешь его ты, ясно видя кульминационную сцену в новой социальной драме с миллионными сборами: пытаясь выразить презрение к материальному миру и его театру фальши, студент философского со взором горящим разбивает молотком обувь подруги. Перед тобой предстают умудрённые опытом лица жирных кинокритиков в судейском составе фестиваля, важно обсуждающих всю символичность этого акта восстания, проводя параллели контраста с, например, восточной традицией умывания ног. Юный ты расцветает и приободряется, видимо, он представляет себе что-то схожее.
— Так, Люси, мы, кажется, обсуждали что-то важное. Если я намеренно случайно его?
— Намеренно что?
— Намеренно случайно.
— Надо намеренно намеренно! — взрывается слюной черноволоской. — Нет, так тоже нельзя, акцентуализация через повтор демонстрирует твою неуверенность и слабость духа не менее прямо, чем джип или постер анимедевочки на стене!
— А если это постер с изображением тебя? — коварно интересуешься ты. Меймин, вскипев от бессмысленного разговора, тратящего её драгоценное время, замедляющего ход важной миссии, хватает тебя за руку и оттягивает прочь от черноволоски. Её грудь в фиолетовом бикини совершенно случайно (или намеренно? Конечно же, случайно, ведь, судя по словам Люси, делать что-то намеренно значит подтвердить свою мужественность, чего девочки по понятным причинам избегают) прижимается к твоему плечу.
— Тогда никаких проблем! — мечтательно произносит черноволоска, обратно заваливаясь на прилечь. Можно отдохнуть от разговоров, уступить эту честь коллеге, тем более, что по делу Люси ничего и не сказала.
— Скорее всего, ничего не произойдёт, — инструктирует тебя Меймин. — Человек, разработавший концепцию времени, был программистом довольно умным, прекрасно представлял уровень адекватности пользователей (не в обиду всем нам), а потому и встроил не одну защиту от дурака. Время избавляется от парадоксов само по себе, и делает это по принципу сооружения новых виртуальных ядер. Говоря проще: если возникает что-то, способное нарушить причинно-следственную связь, время просто раздваивается. Прошлое тебя и прошлое другого тебя не эквивалентны; если ты убьёшь его, то сам существовать не перестанешь, ведь ты уже был здесь и прожил этот день без каких-либо проблем. Просто разовьётся новый мир, который, точнее, уже появился, в самый момент твоего взаимодействия с этой очаровательной красавицей.
Белруаз слегка смущается, явно обрадованная комплиментом.
— Но все равно повторю: никаких убийств! — резко заявляет шатенка, отпуская твоё плечо. А жаль, она такая тёплая и мягкая. — Если хотите драться, то деритесь, не могу даже понять, зачем, мальчики такие загадочные. В любом случае, если будете перегибать палку, я определённейшим образом вмешаюсь.
— Да, ещё один вопрос, — ты останавливаешь уже готовую отойти девушку. Меймин умеет говорить по делу, и это просто чудесно. — Я решил принять твоё предложение с помощью в организации Вакханалии.
Улыбка шатенки становится куда шире.
— Не сможете ли вы по пути забрать моих подруг?
— О! Хочешь взять их на пляж? — хихикает девушка. — Без проблем! Думаю, они тоже окажутся полезными в подготовке к празднику. Охотно соглашаюсь! Правда, — Меймин задумчиво созерцает их транспорт, на чьём капоте Люси, расстроенная отсутствием соединения и невозможностью подключить стрим, уютно уснула. — Понятия не имею, как мы все туда влезем. Сколько их будет-то?
— Увидишь! — обещаешь ты шатенке; вопросы отвечены и можно приступать к доблестному поединку. Что же ты предпринимаешь?
1d3: (2) = 2
1, 2) Уворотами и перекатами устремляешься в тот закоулок между рестораном и стеной соседнего здания, куда солнечный свет практически не проникает, при неудаче — обращаешься в туман?
3) Унываешь и сдаёшься, отказываешься от дуэли, приглашаешь второго себя и Белруаз на тропический выходной?
>>4817773-кун, я же правильно понял часть про "забрать всю пати"?
Wait a sec, трип с опечаткой.
Здесь часа через три будет бросок на успешность попадания противника (против ловкости ГГ + 1 за увороты), при попадании, проверка ГГ на реакцию со сложностью 1, успех — он успеет уйти в бестелесность перед получением удара и дамаг не пройдёт, при провале, удар всё-таки почувствует.
Насколько я помню, правила критов в бою изложены не были; самое время!
Критуспех может произойти на проверке успешности попадания и делает это в том случае, если число выброшенных десяток положительно и больше модификатора ловкости защищающегося (т.е. для ловкости в пятёрку хватит одного крита, для шестёрки понадобятся два, девятки — три). В таком случае, наносимый урон либо удваивается по значению выпавших кубов, либо берётся их максимально возможная сумма, в зависимости от того, что больше (это происходит до навешивания модификаторов пылкости / выносливости / настроения).
С единицами здесь легче: каждая единица на проверке успешности попадания вычёркивается вместе с другим наибольшим выпавшим значением, критпровалов как таковых нет.
Теперь (1), атака молодого ГГ. Успешность попадания:
1 + 0 + 3 - 0 - 0 = 4, против седьмой ловкости.
4d10: (7 + 6 + 6 + 4) = 23
2) Если в (1) семёрка превзойдена хотя бы раз, проверка на скорость реакции ГГ и додж туманом. Откуда она тут взялась? Теоретически, превращение рассматривается свободным действием (главное не больше раза за раунд), но из-за попытки заманить противника в тёмный переулок сразу после собственного действия превращаться не вариант, да и в самом реквесте хорошо подмечено про "конец хода".
1 + 1 + (- 3 - 0) + 0 + 0, <1 -> = 1.
1d10: (4) = 4 (-2)
1d6 на случай единицы вверху:
1d6: (6) = 6
3) На случай провала (2), влетающий дамаг:
1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2.
1d3: (2) = 2 + 1
Таким образом, возможные итоги:
1) ГГ благополучно задоджил атаку самого себя прыткостью и скоростью.
2) ГГ задоджил атаку, превратившись в туман (в этой форме и начинает следующий раунд).
3) ГГ попытался задоджить атаку туманом, но не успел, получил урон, на начало следующего раунда в обычной форме.
Во всех этих случаях ГГ успешно добирается до тёмного закоулка вместе со своим противником. Влияние окружения: во-первых, дебафф из-за лучей солнца на броски и на собранность ГГ падает до единицы, во-вторых, условные минус два к ловкости цели на проверке успешности попадания для обоих драчунов (узко, нет места, сложно маневрировать).
Да, там, в (), конечно же, должна быть и стильная вампирская атака зубами: базово наносит 1d3, сложность попадания -1 (к результату каждого куба на проверке успешности), 50% (округление в меньшую сторону) нанесенного урона отхиливаются.
Следующий раунд?
Критуспех может произойти на проверке успешности попадания и делает это в том случае, если число выброшенных десяток положительно и больше модификатора ловкости защищающегося (т.е. для ловкости в пятёрку хватит одного крита, для шестёрки понадобятся два, девятки — три). В таком случае, наносимый урон либо удваивается по значению выпавших кубов, либо берётся их максимально возможная сумма, в зависимости от того, что больше (это происходит до навешивания модификаторов пылкости / выносливости / настроения).
С единицами здесь легче: каждая единица на проверке успешности попадания вычёркивается вместе с другим наибольшим выпавшим значением, критпровалов как таковых нет.
Теперь (1), атака молодого ГГ. Успешность попадания:
1 + 0 + 3 - 0 - 0 = 4, против седьмой ловкости.
4d10: (7 + 6 + 6 + 4) = 23
2) Если в (1) семёрка превзойдена хотя бы раз, проверка на скорость реакции ГГ и додж туманом. Откуда она тут взялась? Теоретически, превращение рассматривается свободным действием (главное не больше раза за раунд), но из-за попытки заманить противника в тёмный переулок сразу после собственного действия превращаться не вариант, да и в самом реквесте хорошо подмечено про "конец хода".
1 + 1 + (- 3 - 0) + 0 + 0, <1 -> = 1.
1d10: (4) = 4 (-2)
1d6 на случай единицы вверху:
1d6: (6) = 6
3) На случай провала (2), влетающий дамаг:
1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2.
1d3: (2) = 2 + 1
Таким образом, возможные итоги:
1) ГГ благополучно задоджил атаку самого себя прыткостью и скоростью.
2) ГГ задоджил атаку, превратившись в туман (в этой форме и начинает следующий раунд).
3) ГГ попытался задоджить атаку туманом, но не успел, получил урон, на начало следующего раунда в обычной форме.
Во всех этих случаях ГГ успешно добирается до тёмного закоулка вместе со своим противником. Влияние окружения: во-первых, дебафф из-за лучей солнца на броски и на собранность ГГ падает до единицы, во-вторых, условные минус два к ловкости цели на проверке успешности попадания для обоих драчунов (узко, нет места, сложно маневрировать).
Да, там, в (), конечно же, должна быть и стильная вампирская атака зубами: базово наносит 1d3, сложность попадания -1 (к результату каждого куба на проверке успешности), 50% (округление в меньшую сторону) нанесенного урона отхиливаются.
Следующий раунд?
Гг сосредоточился на уворотах и перекатах, это добавило ему единичку ловкости и позволило без потерь заманить противника в переулок, я правильно понимаю? И еще, как работает trace on? Это какая-то особая абилка версии Гг из другого таймлайна, апающая ему урон в рукопашном бою? Тогда нашего Гг тоже не помешало бы баффнуть. Могу я зареквестировать для нашего Гг попытаться призвать свои вампирские силы и апнуть себе скорость, назвав этот режим тоже каким-нибудь пафосным названием accel on or something?
Можно положение дел, кратко? Я верно понимаю, что мы увернулись на волосок, возможно, точный удар даже срезал нам пару волосков с головы, но мы уклонились и сейчас в темноте?
>Гг сосредоточился на уворотах и перекатах, это добавило ему единичку ловкости и позволило без потерь заманить противника в переулок, я правильно понимаю?
>Я верно понимаю, что мы увернулись на волосок, возможно, точный удар даже срезал нам пару волосков с головы, но мы уклонились и сейчас в темноте?
Всё верно! Урона не получено, враг заманен в бездну темноты. Самозабвенный уход в оборону даёт плюс два к ловкости, сейчас он совмещён с перемещением в конкретную точку, поэтому плюс один.
>И еще, как работает trace on? Это какая-то особая абилка версии Гг из другого таймлайна, апающая ему урон в рукопашном бою?
Само название другой ГГ приплёл просто так; это абилка по типу молний, то есть когда-то доступная, а теперь утерянная, наш герой её крайне смутно припоминает. Противник тоже помнит довольно плохо: вон, кастеты рассыпались прямо в воздухе.
>Могу я зареквестировать для нашего Гг попытаться призвать свои вампирские силы и апнуть себе скорость, назвав этот режим тоже каким-нибудь пафосным названием?
Безусловно!
Имя_нейм: особый вампирский пафос, переливание концентрированного великолепия в распалённость движений; селфбафф, тратит полное действие, проверка пылкости сложностью в два (манипулировать временем сложно) (автоуспех, если торжественная речёвка специально написана), даёт + 2 к ловкости на весь поединок.
>accel on
ttttttttime alter! DOUBLE ACCEL!
Шутлирую.
>речевка
I WAS BORN FOR IT!
Итак, ГГ пафосно в замедленном времени уворачивается от удара и растворяется в темноте. Наш второй я заходет и...
- Kukukukuku~ - зловеще смеёмся, скрываясь в тенях, - Ты будешь ОЧЕНЬ жалеть, что не послушался старшего, Я-2! Ты же понимаешь, что зашёл СЛИШКОМ далеко?
- Я прошёл многие двери...познакомился с множеством девочек...не знал ни смерти, ни отказа...все мои подружки верили в меня, и продолжают верить! Узри же мою мощь!
Матерализуемся перед ним и складываем руки в пафосном жесте.
- I am the Main Character of my Harem
Love is my body, Relationship is my blood
I have created over a thousand characters
Unknown to fail, nor known to lose
Have withstood pain to create many girlfriends
Yet those hands will never hold anything
So as I pray, Unlimited Accel Works!
И бафаемся, бафаемся, бафаемся!
>складываем руки в пафосном жесте.
На паху?
Лучше перед собой.
Просто превращение в дым не захватывает с собой одежду. Или ты про новую абилку, что даёт к ловкости?
Вообще-то я речевку для баффа написал, да.
Альтернативная версия от куна.
кун не обижайся, просто я представлял это все себе немного по-другому.
Итак, Гг-2 атакует.
Какого черта? Он пытается перехватить инициативу? Это недопустимо. Очевидно, что всему виной ненавистное солнце: оно сковывает движения, мешает сосредоточиться... Не страшно. В конце концов, у каждого есть свои слабости. Нужно только сделать один рывок, одно усилие - и недоразумение будет исправлено.
Берем себя в руки и, превозмогая солнце, уклоняемся от атак, стараемся сделать вид, будто бы делаем это легко и непринужденно, заманываем противника в темный переулок. Там, ощутив такую желанную прохладу и особенно пафосно увернувшись от очередной атаки, начинаем объяснять другому себе, что он избрал себе противника не по рангу:
- Ты так наивен, мой молодой и дерзкий я. Думаешь, что сможешь достать меня, вооруженный лишь одними эмоциями? Возможно, ты достиг бы больших успехов, если бы не был столь самонадеян. Запомни: невозможно превзойти себя и достигнуть новых высот, не принеся равноценной жертвы. Ты слеп, если не видишь разницы между нами. Подобно Ахиллесу, бегущему за черепахой, ты не способен увидеть дальше собственного носа. В своем невежестве ты бросаешься вперед, пытаясь дотянуться до меня - только чтобы обнаружить, что Я на шаг впереди. У тебя ничего не выйдет - мы находимся на слишком разных уровнях. И если ты все еще думаешь, что мои слова ничего не стоят, если до сих пор не разглядел хотя бы частички истины - тогда Я покажу тебе.
>ttttttttime alter! DOUBLE ACCEL!
>Шутлирую.
Why not?
- Time alter. Double accel!
Блин. Да мне не особо жалко, всё равно переделка под УБВ сейчас кажется раком.
Может, за две речевки ОП учетверит бонус
>всё равно переделка под УБВ сейчас кажется раком.
Т.е. возьмём или предложим рассудить кубам?
Содержание речи важно для определения возможных ответных слов ГГ-2.
Да, надо поощрять творчество анона. Уступаю ему право речи вместо своего УБВ добровольно.
> -кун, я же правильно понял часть про "забрать всю пати"?
Да. Хотелось бы забрать ещё Моруоку, кукол и Винфорда, но раз сделать несколько заходов нельзя, значит нельзя.
Чому нельзя? Всё можно, вопрос в затрачиваемом топливе и желании отдельных приглашённых.
Так и запишем!
Раунд два: ГГ зачитывает проникновенные слова про невежество, упрямство и слабость, демонстрирует собственную молниеносность (как "невероятную быстроту реакции", конечно же). С автоматическим успехом! Что же остаётся предпринять его противнику?
— ...Равноценной жертвы? Как любопытно! Даже поинтересуюсь — какую цену довелось заплатить ТЕБЕ? Можешь не отвечать, можешь не отвечать, можешь не отвечать! Отвергаешь эмоции и самонадеянность? В таком случае, специально ради тебя, специально ради этого восхитительного вечера, я поставлю сегодня именно на них. Приготовься! Каких бы вершин могущества ты не успел достичь, в их обретении ты полагался на простые, известные и мне, пусть и куда-то пропавшие методы. Не желаешь ли вспомнить их красоту?!! Итак, попытка номер два, на этот раз проекция уже не распадётся. Узри! Trace, o
dash forward!
Проекции? Бафы?
ГГ-2 атакует!
1 + 0 + 3 - 0 - 0 = 4, против шестой ловкости (6 + 2 - 2, вышеупомянутое ограничение узкого закоулка).
4d10: (9 + 10 + 5 + 1) = 25
На случай попадания прокидываем дамаг.
1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2.
1d3: (3) = 3 + 1
Прошёл дамаг или не прошёл, он вряд ли нанёс значительный урон. Теперь же, наш герой прекрасно обаффан и готов предпринять следующее действие!
Раунд три?
Таки по нам попали 1 раз же, потому что 9, а десятку съела единица? И что-то я не понял, а баффы от самого нахождения в тенях? А то офигеть, мы баффами спаслись только от негативного устройства переулка. ГГ-2 хоть то же самое получит?
Таки пришло время атаковать! В рукопашную.
>Таки по нам попали 1 раз же, потому что 9, а десятку съела единица?
Верно! Ну, и при шестой ловкости понадобилось бы две десятки для крита.
>И что-то я не понял, а баффы от самого нахождения в тенях?
Тени, всё-таки, ночь не заменят, а вампиры ни разу не дневные существа. Преимущество переулка, как упоминалось, в том, что
>дебафф из-за лучей солнца на броски и на собранность ГГ падает до единицы
Наверное, воспользуюсь суматохой боя и незаметно признаюсь. Изначально самая первая встреча с Белруаз запечатлена в моей голове на фоне ночного спящего города; реализовать же её было решено несколько иначе, а теперь я не сразу соображаю, уже после обсуждения весёлостей про селфцест, что кто-то немного вылезает под дневное солнце.
>ГГ-2 хоть то же самое получит?
Безусловно. Так что баф определённо полезен: у нас манёвренность и изворотливость на шестёрку, у него на жалкую двойку.
>Уступаю ему право речи вместо своего УБВ добровольно.
Благодарю!
Теперь, очевидно, пришло время атаковать в ответ. Атакуем врукопашную, стараясь реализовать преимущество в ловкости и скорости: пытаемся дезориентировать противника отвлекающими маневрами и затем, подгадав момент, наносим с неожиданного направления удар, причиняя максимум урона. Даже если за маневрирование полагается штраф, с таким преимуществом в ловкости мы все равно должны хотя бы пару раз попасть в цель.
>спойлер
Интересно, что первая сцена с Белруаз мне от чего-то запомнилась именно ночной/вечерней, хотя, бегло просмотрев первые посты после того, как прочитал о присутствии солнца, я не увидел там упоминаний об этом.
>спойлер
Думаю, это нечто вроде образа по умолчанию: романтический ужин с милыми девочками обычно происходит уже после заката солнца, чтобы дружелюбная темнота за окном делала обстановку ещё более чарующей.
А указание на точное время действительно было только косвенное, в сценах после.
>Таки пришло время атаковать! В рукопашную.
>Атакуем врукопашную, стараясь реализовать преимущество в ловкости и скорости: пытаемся дезориентировать противника отвлекающими маневрами и затем, подгадав момент, наносим с неожиданного направления удар, причиняя максимум урона.
Отлично! Реализуем так:
1) минус один к успешности попадания сейчас (тяжелее достичь цель, когда стремишься нанести особый убийственный удар под правильным углом),
2) условный минус один к ловкости до следующего раунда (использование ловкости для нанесения большего урона отражается на нашей собственной ловкости),
3) с противника проверка восприятия сложности два (шанс разглядеть в отвлекающих манёврах главный удар). Если он её проваливает, диапазон наших критов увеличивается до 9-10 (- 1 от солнца на критах не отражается).
Раунд три. ХП: 16/20 vs 20/20.
1.1) Попадание ГГ:
1 - 3 + 2 + 0 - 1 < 1, -> = 1, против ловкости в два.
1d10: (9) = 9 (- 1)
Король всегда здесь:
1d6: (1) = 1
1.2) Проницательность ГГ-2:
1 + 0 + 0 + 0 + 0 = 1, сложность 2. (Люси уснула, доминирующее настроение соседа считается по внимательно наблюдающей Меймин, чьё как раз определялось в . Её самоуверенность не отражается ни в проверке реакции выше, ни сейчас)
1d10: (2) = 2
1.3) наносимый урон:
1d3 + 0 - 0 + 3
1d3: (3) = 3 + 3
2) Дружеские поединки идут ХП до 10, ГГ сейчас нанесёт максимум 9 урона, так что противник атакует ещё минимум раз точно. Прямо и без особых ухищрений!
2.1) 1 + 0 + 3 - 0 - 0 = 4, против ловкости в пять.
4d10: (10 + 8 + 9 + 4) = 31
2.2) 1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2.
1d3: (2) = 2 + 1
Что же дальше?
Да. Мы нанесли 9 урона, в нас прилетело 5. 11 ХП против 11 ХП, поединок выходит довольно красочным. Думаю, этим раундом он и завершится.
Наша вампирская стойкость (-2 к урону которая) не работает что ли?
Работает, в
>1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2
И правда. Просто он какая-то имба походу.
Алсо, в данном случае это не имеет значения, но почему ускорение (каст которого, между прочим, требует целого хода и, при нормальных условиях, еще и проверки успешности) не дает преимуществ в атаке? По-моему нескромному мнению, оно по логике должно еще апать сосредоточенность. А то мы, получается, можем только быстро убегать от противника, а как же bullet-time?
>Просто он какая-то имба походу.
Не такая уж и, его бонус идёт с третьей злости, которая как раз-таки нацелена практически исключительно на боевые преимущества. Плюс, он и сам отхватывает больше урона.
>оно по логике должно еще апать сосредоточенность
Да, допустим! Пусть будет +2 к сосредоточенности на правах трансоподобного обострённого восприятия.
Взамен, бессрочное действие (до конца боя) ограничится до 1d3 раундов + все дополнительные успехи свыше двух при проверке пылкости на касте; при альтернативном режиме выполнения проверка также пробрасывается, на два куба меньше: они уже считаются успехами, и критпровалы из бросаемых кубов на них не сказываются.
>Мы нанесли 9 урона,
8 же. 9-1.
Ладно, давайте его добивать. С пафосной речугой и лучше молниями - чтобы наверняка. От них же мы не получим штарф к атаке в тесном переулке?
>8 же. 9-1.
Солнце даёт минус к проверкам, будь то проверки конкретных навыков или комбинированные. Бросок дайса оружия — немного другое, как, например, выбор дебаффа с эффекта Короля, к нему минус не идёт.
>От них же мы не получим штарф к атаке в тесном переулке?
Никакого.
Нинад добивать. Ещё уныватором в лицо получим.
Так уже лучше, учитывая среднюю продолжительность боев в 3-4 хода, нерф продолжительности не особенно страшен. Одно маленькое уточнение: входит ли в число ходов, которые работает абилка, тот ход, на котором ГГ ее активировал? А то на защиту на том ходу она уже сработала. Т.е. может ли быть такое, что выролляется продолжительность в один ход, и этим ходом будет лишь сам ход активации?
Таймеры работают немного иначе, не по абсолютному времени раундов, а относительно ходов персонажей (при этом, если ход по какой-либо причине пропускается, таймер всё также продолжает биться). Бафф накидывается как итог каста, занявшего полное действие, и если даже ему уготовано продлиться всего раунд, на следующем действии героя отразиться он успеет. Можно не беспокоиться!
Очерёдность действий, не помню, упоминалась ли, соответствует ранжированию значений ловкости персонажей по убыванию, при их равенстве — по собранности, если равновесие и здесь, то по пылкости.
А ещё, кажется, практическое применение у Грации Нуля Степеней Свободы таки есть, причём реальное.
Предложишь альтернативный реквест?
Можно, например, нанести ослабленный удар, с модификатором урона 1d1 / 1d2 и небольшим штрафом на результаты кубов при проверке успешности в единицу (необходимость сдерживаться отвлекает).
>Таймеры работают немного иначе, не по абсолютному времени раундов, а относительно ходов персонажей
Ну тогда кидай кубы на продолжительность. Узнаем, будет ли работать абилка на предстоящем ходу, после чего я тоже проголосую по действию ГГ.
Эй, спокойно. Я имел в виду "заканчивать бой". В смысле снимать последнее 1 хп и всё, выходить победителем
> Предложишь альтернативный реквест?
Ничью. Мэймин нам судья. А то ещё откинется кто-то.
А вот против этого я категорически против. Мы не должны убивать второго себя (я никогда этого не требовал), но оставлять на суд Меймин - тоже НЕЛЬЗЯ. Она не на нашей стороне, её решение непредсказуемо. Поэтому только уверенная победа. Можем даже руками.
Проверка пылкости:
1 + 0 + 2 + 0 + 3 (самоуверенность однозначно сработает с таким-то содержанием речи) - 2 = 4.
4d10: (3 + 5 + 8 + 8) = 24 (будет иронично, если здесь вдруг две единицы и -3 хп, но вероятность невысока)
+
1d3: (3) = 3
>Можем даже руками.
Отпиши потом, пожалуйста, чем именно.
> Отпиши потом, пожалуйста, чем именно.
Я не тот анон но, давайте совершим fatality - последним ударом стукнем двойника хуём по лбу? Это будет победа так победа
Это будет хуйня, во всех смыслах.
>Отпиши потом, пожалуйста, чем именно.
А мы точно-точно так будем делать? У меня заготовлен эпичный "ситика хачирецу" для такого дела, но я не хочу его тратить, если мы сейчас опять будем роллять, особенно если выбор будет состоять в 1д2 между "хуем по лбу" и "эпичным добиванием"
Это, наоборот будет охуенно! Оп ну пожалуйста ну давай! Вот так!
https://biqle.ru/watch/11354097_171074660
Нет. Просто нет.
Вынужден констатировать, что шансы на победу у нас неудовлетворительные. У меня один вопрос: сколько кубов будет кидать второй ГГ на спасброске на сопротивление Нимбу Владыки Иллюзий? Если один, то реквестирую применить на нем заряд злости.
Перечитай, пожалуйста, внимательней. Почему, блджад, лезут предлагать не прочитав? И ОП потом ещё это как равноправный реквест принимает.
У нас сейчас 11 хп, у гг-2 - тоже. Дружеский поединок идёт до 10 хп, мы атакуем первыми, чтобы попасть по пацану достаточно выбросить больше двойки. Смекаешь?
Ладно-ладно, ты не нервничай только. Если поединок гарантированно дружеский, и если у второго ГГ действительно не будет шанса на ответную атаку, то я согласен просто снять ему несколько ХП рукопашной атакой.
>мы атакуем первыми
>Очерёдность действий, не помню, упоминалась ли, соответствует ранжированию значений ловкости персонажей по убыванию
В бою с Винфордом упоминалась. И тогда она определялась по собранности.
>В бою с Винфордом упоминалась. И тогда она определялась по собранности.
Внезапно. Вот к чему приводит да я потом пасту обновлю!.
Да, вышла ошибочка.
Причём я ещё гадал, с чего тогда Винфорд ходил вторым!
Теоретически, резко менять очередность ходов не очень правильно, но тут явный прокол. Ладно, ин-гейм это можно красиво обставить. Особенно красиво, если сейчас произойдёт чудо.
Раунд четыре.
Атака ГГ-2: 1 + 0 + 3 - 0 - 0 = 4, против ловкости в шесть.
4d10: (9 + 5 + 4 + 3) = 21
Наносимый урон: 1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2.
1d3: (3) = 3 + 1
Чуда не произошло. Мда.
Не, это тупо несерьезно. Мы ходили первыми и от этого отталкивались.
Мне кажется наиболее разумным решением следующий компромисс: в этом раунде атаки будут условно совершены одновременно.
С одной стороны, это будет обоюдный вылет и ничья, с другой, мы можем остаться в большем количестве хп, что делает ситуацию капельку приятнее.
А я вообще отталкивался от того, что ходы совершаются одновременно. С чего я это взял, не знаю даже.
А давайте просто убьем ГГ-2, и проблемы не будет. Нет человека — нет проблемы, ага.
Я себе бои представлял как эталонные jRPG с ATB.
Я предлагаю следующий вариант: бороться до 0 ХП, только считать, что раны были не смертельынми. Взять HP как буквальное Hit Points. Типа мы устали, истощены и не можем сражаться. Тогда будет смысл в совместном отдыхе - "очки ударов" восстановятся. Дальше снова играть по всем правилам и ХП воспринимать как ОЗ уже.
Скажем, такой факап с правилами - особенность этого мира и наше шатание временной петли.
Типа мы не можем нанести себе смертельных повреждений - такая защита таймпарадокса, тот, кто в теории должен был сдохнуть, просто вырубается.
Я предлагаю бороться на реальных ОЗ, пока одна сторона не признает поражение (без риска будет как-то неинтересно это всё). За ГГ признаём поражение мы, за второго ГГ — ОП. Пока признавать поражение я не согласен, а потому реквест остается в силе, юзаем Нимб.
Алсо, в случае удачного каста победа будет можно сказать у нас в руках. В случае неудачного — мы можем сдаться. Вообще, я считаю, что так будет а) реалистичнее: не привязываемся к каким-то условным 10хп, б) довольно сэйфово: в текущем раунде нас и так и так бы не убили, а в случае фэйла мы можем сдаться, в) так будет просто ЭПИЧНЕЕ: ведь мы не будем признавать поражение до последнего, и используем еще одну крутую абилку/айтем.
Ах да, ну и д) не ломаем оригинальной механики очередности ходов: просто вводим механику для боя чуть более серьезного, чем товарищеский поединок "по правилам".
Ну а г) сами придумайте :3
>Я предлагаю бороться на реальных ОЗ, пока одна сторона не признает поражение (без риска будет как-то неинтересно это всё).
Идею насчёт инстасмерти на 0 ХП в целом предположу более полезной упразднённой: риск, конечно, вещь вкусная, но в крупных потасовках этак четыре на четыре, учитывая разгоняющиеся значения урона, при способности противника к фокусу приоритетных целей без потерь не обойтись, что может оказаться очень неприятно.
При обнулении ХП наступает хорошая отключка, появляется необходимость срочной помощи, по пробуждению — значительные штрафы на выносливость, ловкость, собранность (или и вовсе перманентное снижение первых двух, если помощь оказана со значительным опозданием), сами по себе никуда исчезать не собирающиеся.
Мне нравится твоя изобретательность!
Есть, правда, одна проблема: временная материя — вещь на удивление тонкая, и я бы предпочёл не прибегать к её хитросплетениям как возможному решению данной ситуации: позже может раскланяться неожиданное противоречие.
>эталонные jRPG с ATB
Именно АТВ?
>не привязываемся к каким-то условным 10хп
Верно. Они подразумеваются конвенционально дефолтными, что как раз-таки есть определенное растяжение.
>а в случае фэйла мы можем сдаться
Объявление капитуляции, всё-таки, возможно только как часть действия, и доступно в соответствии с очерёдностью ходов. Плюс, противник может немного не понять, если его сперва атакуют, а промахнувшись, предложат мирную; вдруг ещё сам напоследок ударит, для честности.
>сколько кубов будет кидать второй ГГ на спасброске на сопротивление Нимбу Владыки Иллюзий?
Таки четыре, это одно из прямых бонусов самоуверенности: она помогает противостоять чуждому воздействию.
Каким именно способом?
Соответственно, бой продолжаем; давайте обозначим имеющиеся реквесты.
1) — совершенно обычная рукопашная атака, которая, если выпадает на кубе, превращается в торжественный шичикахачирецу!
2) — рукопашная атака? Хотелось бы уточнить в свете "если поединок гарантированно дружеский, и если у второго ГГ действительно не будет шанса на ответную атаку".
3) — предложишь что-либо другое из-за более высокой, чем ожидалось, вероятности прохождения противником проверки?
Плюс был . Анон, ты уверен насчёт этого реквеста? Предлагаемый манёвр достаточно сложен в исполнении, -3 к результатам бросков кубов, наносит 1d1 урона, может оказать непредсказуемое психическое воздействие на цель.
Если что-то упустил, скажите.
>Таки четыре, это одно из прямых бонусов самоуверенности: она помогает противостоять чуждому воздействию
А злость +3 должна наоборот способствовать попаданию под влияние злого настроения.
И если что, и пункт 2), и пункт 3) это я.
>предложишь что-либо другое из-за более высокой, чем ожидалось, вероятности прохождения противником проверки?
Хмм… Наверное все же нет. Буду сражаться до последнего — юзаю Нимб, заряд злости.
>А злость +3 должна наоборот способствовать попаданию под влияние злого настроения.
При проверках навыков (небоевых) учитывается влияние двух настроений: самого персонажа (третья злость) и рядом находящегося с самым высоким значением пылкости (сейчас это Меймин, третья самоуверенность). Злость на сопротивляемости никак не отражается, ослабляют её увлечённость/усталость.
>И если что, и пункт 2), и пункт 3) это я.
>Буду сражаться до последнего — юзаю Нимб, заряд злости.
Принято!
>Мне нравится твоя изобретательность!
>Есть, правда, одна проблема: временная материя — вещь на удивление тонкая, и я бы предпочёл не прибегать к её хитросплетениям как возможному решению данной ситуации: позже может раскланяться неожиданное противоречие.
Тогда сделаем это официальным и всё, делов-то.
И вообще, как это аниме-продукция без TTTTIME PARADOX-ов? Неправославно!
>Именно АТВ?
Малость преувеличил, конечно. Но бои мне представлялись эталонно жРПГшными. Это в данном случае комплимент/плюс.
>И вообще, как это аниме-продукция без TTTTIME PARADOX-ов? Неправославно!
Дело в не парадоксах. Дело в том, что парадоксы могут вдруг весело запротиворечить друг другу. Как невежливо с их стороны. Какой беспорядок!
>Но бои мне представлялись эталонно жРПГшными.
Как и мне! Пошаговыми. АТВ, вроде бы, вещь несколько иная.
>Злость на сопротивляемости никак не отражается
В общем случае это конечно же так, но ведь тут мы имеем дело с абилкой, напрямую взаимодействующей с настроением персонажа, а модификатор можно было бы засунуть в D-категорию. Но решать тебе, конечно же.
>АТВ, вроде бы, вещь несколько иная.
Не. По сути, тоже пошаговая. Наполняется шкала - делаешь ход. Можно, конечно, пропустить ход, ничего не предпринимая, пока не заполнится шкала противника, но разве так много кто делает? По сути же, если быстро выбирать действие, то там пошаговые бои.
А! Всё, сообразил, логично: раз нимб насылает иллюзии злобы, то уже агрессивному человеку они должны изобразиться куда более красочными.
Тогда чуть изменим принцип работы Нимба/Ожерелья: проверка накидывает дополнительный модификатор числу бросаемых кубов, равный соответствующему значению выбранного настроения у цели (т.е. на доброжелательного человека пробросить заряд злости сложнее).
>если быстро выбирать действие
Ну, это всё ещё "если". Но ладно.
Спасибо за просвещение!
>чуть изменим принцип работы Нимба/Ожерелья
Сейчас почувствовал себя читером почему-то.
Вопрос немного не по теме: как Кармина таскает с собой ожерелье, находясь в форме летучей мыши? Или оно осталось на базе вместе с одеждой?
Можно предположить, что там немного модифицированная цепочка, допускающая переноску ожерелья летучей мы... ладно, сперва Кармина появлялась без него, пусть лучше будет на базе, вместе с одеждой.
Тут вопрос немного в другом: насколько хорошо вообще разгонять кого-либо до пятой злости, особенно противника, с которым немного дерёшься.
Таки мы уже будем ходить?
Когда поединок заходит достаточно далеко, и угроза выключиться под следующим ударом противника невозмутимо расцветает начинающими весело густеть красками на горизонте, следует действовать решительно. Чему же именно доверится наш геро
Предпочту на этот раз подождать до утра: во-первых, немного изменились условия поединка (причём буквально пару часов назад), во-вторых, воскресенье, ещё и праздничное, вдруг кто-то появится только под вечер.
Отлично. Но если выпадет хачирецу, придётся ждать часов 12 по МСК, прежде чем я успею отпостить.
>насколько хорошо вообще разгонять кого-либо до пятой злости
Если сработает, то противник хотя бы на 1—2 хода выйдет из боя, плюс будет получать чуть больше урона, благодаря повышенной злости. Попадать сейчас по нему довольно легко, так что за это время справимся с ним как-нибудь, я надеюсь: если можно не опасаться случайно его убить, то можно будет и молниями пострелять. Это единственный достаточно надежный способ победить в сложившейся ситуации. Ну и развязка у такого боя просто обязана быть эпичной. А вырывание преимущества из рук уже празднующего победу противника в самый последний момент при помощи потока новых и новых абилок в исполнении основного ГГ будет куда эпичнее, чем рукопашка и унылая ничья, а то и вовсе поражение.
Без проблем!
>А вырывание преимущества из рук уже празднующего победу противника в самый последний момент при помощи потока новых и новых абилок в исполнении основного ГГ будет куда эпичнее, чем рукопашка и унылая ничья, а то и вовсе поражение.
Абсолютно согласен!
Итак, отсечка. Один из самых известных и лёгких в реализации способов мошенничества над торговыми автоматами со всякими вкусностями, этакий протест против машинного капитализма — использование, по древнегреческим заветам, специальной нити. Нет, не зубной, в дантиста против машины играть сложно, можно и проиграть. Монета обвязывается нитью, после чего, успешно оплатив покупку, вытягивается обратно. На этот раз покупку оплатить не удалось: ещё бы, отсечка в посте оказалась упредительно прервана. Но ничего! Ничто не мешает ОПу вытянуть обратно аккуратно обвязанные паутинкой слова. Паутинка прочная, паутинка выде... Наверное.
Когда поединок заходит достаточно далеко, и угроза выключиться под следующим ударом противника невозмутимо расцветает начинающими весело густеть красками на горизонте, следует действовать решительно. Чему же именно доверится наш герой в час нужды?
1d2: (2) = 2
1) Совершенно_обычной_рукопашной_атаке_которая_при_наблюдении_ведёт_себя_совершенно_иначе_и_куда_более_красочно?
2) Могуществу блестящей короны, торжественно украшающей его доблестную голову?
if 1):
wait till ~16:00
elif 2):
Спас-бросок ГГ-2 на сопротивление, собранность, сложность 2:
1 + 0 + 0 + 3 - 3 = 1.
1d10: (9) = 9
Если успех, то какова продолжительность эффекта? Удваивается / приравнивается к трём (что больше) при единице выше.
1d3: (2) = 2
Обращаться в одном случае из десяти:
Успешность попадания ГГ-2: 1 + 0 + 3 - 0 - 0 = 4, против ловкости в шесть.
4d10: (3 + 4 + 7 + 10) = 24
Наносимый урон: 1d3 + 0 + 0 - 0 + 3 - 2.
1d3: (3) = 3 + 1
О Боги! Как же эпичны эти кубы…
Я правильно понимаю, что ГГ-2 отчаянно пытался воспротивиться воздействию короны, параллельно готовя просто убийственную рукопашную атаку, и у него это почти получилось, но в решающий момент он все же попал под влияние иллюзии, и теперь у нас есть два хода, чтобы атаковать его? Если да, то сейчас я бы, подобно лорду ситхов атаковал молниями (для еще большей красочности поединка), а если этого окажется недостаточно — завершил начатое эпичной рукопашной атакой, можно даже хачирецу куна.
>Я правильно понимаю, что ГГ-2 отчаянно пытался воспротивиться воздействию короны, параллельно готовя просто убийственную рукопашную атаку, и у него это почти получилось, но в решающий момент он все же попал под влияние иллюзии, и теперь у нас есть два хода, чтобы атаковать его?
Именно так! Ему не хватило буквально жалкой единицы до великолепного выноса противника в ноль.
К слову, раз ГГ-2 хорошенько застанен, логичным будет считать все попадания по нему автоматическими (как общее свойство состояний с пропусками ходов). Ситуации в духе "атакую мирно лежащее у ног тело, случайно отрубаю себе пальцы", всё-таки, достаточно унылы.
>а если этого окажется недостаточно
Что подразумевается под недостаточно? Капитулировать ГГ-2 будет довольно тяжело, под отвлекающими видениями. Или сперва посмотрим урон с молний, а там и решим?
>Что подразумевается под недостаточно?
Ну вдруг урона от молний не хватит, чтобы вырубить его с первого раза.
>Или сперва посмотрим урон с молний, а там и решим?
Именно так!
>К слову, раз ГГ-2 хорошенько застанен, логичным будет считать все попадания по нему автоматическими
Логично, но куб я бы все равно бросил, чтобы узнать, был крит или нет. Т.е. можно просто считать, что у застаненного персонажа ловкость снижается до нуля.
>но куб я бы все равно бросил, чтобы узнать, был крит или нет.
Безусловно! Это и предполагалось.
>Т.е. можно просто считать, что у застаненного персонажа ловкость снижается до нуля.
Например; обнуляется с учётом всех модификаторов, а не просто базовая.
Итак, ход номер один (или, если быть точным, пять): коронное выжигание молниями! Увлечённость доминантой позволяет два действия в следующем раунде. Правда, одного хватит гарантированно, — если бой вообще не закончится прямо сейчас.
Попадание: 1 - 3 + 2 + 0 - 1 < 1, -> = 1, против ловкости в ноль.
1d10: (1) = 1
1d6: (3) = 3
Наносимый урон:
1d4 + 0 - 0 + 5.
1d4: (2) = 2 + 5.
Лолкекхехмда.
Сижу и думаю, что я там написал выше ().
>С единицами здесь легче: каждая единица на проверке успешности попадания вычёркивается вместе с другим наибольшим выпавшим значением, критпровалов как таковых нет.
Вычеркивается ли единица, если помимо неё нет ничего? Допустим, вычеркивается. Тогда кубов на успешности попадания не выпадает вообще, и ноль ловкости как бы никаким значением и не превосходится. Вердикт? Промах.
Это несколько противоречит тезису про отрубание пальцев выше, но он уж был явно гипертрофированным.
Мораль? Предполагаю более интересным (как соответствующим кубам) засчитать-таки этот результат за промах. С кем не бывает, молнии улетели не туда, хорошо хоть не подожгли ничего.
Если же вы не согласитесь и возмутитесь — это будет абсолютно справедливо, и попадание засчитается.
>С единицами здесь легче: каждая единица на проверке успешности попадания вычёркивается вместе с другим наибольшим выпавшим значением, критпровалов как таковых нет.
Вычеркивается ли единица, если помимо неё нет ничего? Допустим, вычеркивается. Тогда кубов на успешности попадания не выпадает вообще, и ноль ловкости как бы никаким значением и не превосходится. Вердикт? Промах.
Это несколько противоречит тезису про отрубание пальцев выше, но он уж был явно гипертрофированным.
Мораль? Предполагаю более интересным (как соответствующим кубам) засчитать-таки этот результат за промах. С кем не бывает, молнии улетели не туда, хорошо хоть не подожгли ничего.
Если же вы не согласитесь и возмутитесь — это будет абсолютно справедливо, и попадание засчитается.
>Если же вы не согласитесь и возмутитесь — это будет абсолютно справедливо, и попадание засчитается.
Я не соглашаюсь и возмущаюсь. В случае, когда цель обездвижена, есть смысл учитывать только критпопадание. Щас бы по оглушенному противнику промахиваться. Хватит.
Был тут случай, когда по замороженному-поваленному-застаненному зомби промахивались. Цирк не нужен.
Но предлагаю другое: силы вышли из-под контроля и мы ебанули на такое же количества урона себе. Вполне справедливо и добавит перчинки, которой тебе так хочется.
Итого у нас опять равное хп.
>Но предлагаю другое: силы вышли из-под контроля и мы ебанули на такое же количества урона себе. Вполне справедливо и добавит перчинки, которой тебе так хочется.
>Итого у нас опять равное хп.
Не-не-не, если так сделать, то получится, что мы вынесли молниями себя, потому что у нас всего 7хп сейчас: мы же пропустили атаку перед использованием нимба.
>Вычеркивается ли единица, если помимо неё нет ничего?
А что если помимо нее есть второй куб? По логике получается тоже гарантированный промах. А что если этот второй куб — десятка? Тоже получается промах. Но ведь это даже хуже, чем выпадение единицы при проверке успешности: там (1, 10) хотя бы считается за один успех. Короче, такое себе отсутствие критпровалов.
Пусть лучше единица в броске на точность попадания ничего не вычеркивает (как и в случае с проверкой успешности), а просто уменьшает на 1 значения всех остальных кубов. Это кажется маленьким штрафом, но это лишит атакующего критического попадания, сколько бы десяток тот не выбросил, плюс усложнит попадание в целом. Должна ли единица уменьшать значение самой себя? Не знаю. Так-то десятка в броске на попадание сама по себе тоже не гарантирует крит — все зависит от ловкости противника. Получается, что если кидается один куб, а у противника ловкость достаточно высока, то критического попадания в любом случае не будет. Было бы логичным сделать так, чтобы точно так же не могло быть и критического фэйла, если у противника ловкость достаточно низка (0).
Я только что заметил, что у ГГ там не хватает (-1) от солнца, так что мы соснули в любом случае. Короче, если по итогам хода ГГ хотя бы не ебнул по себе и все еще жив, я голосую за повторный выстрел молниями (а лучше — два выстрела). Если опять промахнемся и не добьем противника, то в шестом раунде у нас будет аж четыре действия (или все же три, а ОП ошибся в первом треде при описании абилки?), одно или два из них можно будет потратить на "самозабвенный уход в защиту", так что шанс победить у нас все еще неплохой. Или дополнительные действия от молний не работают в случае промаха?
>Но предлагаю другое: силы вышли из-под контроля и мы ебанули на такое же количества урона себе.
Пусть будет так!
>Итого у нас опять равное хп.
>Не-не-не, если так сделать, то получится, что мы вынесли молниями себя, потому что у нас всего 7хп сейчас: мы же пропустили атаку перед использованием нимба.
Несколько странно учитывать модификатор злости на увеличение повреждений по самому себе от ГГ-2 в данном контексте, так что проходит всего две единицы урона.
Соотношение ХП: пять против четырёх. По правилу 5) в (тоже заблудилось в долгой дороге до пасты) на обе стороны накидывается дебафф на ловкость / выносливость.
>Пусть лучше единица в броске на точность попадания ничего не вычеркивает (как и в случае с проверкой успешности), а просто уменьшает на 1 значения всех остальных кубов.
Например. Правда, мне это кажется не маленьким штрафом, а всё так же достаточно серьёзным. Ну, увидим.
>но это лишит атакующего критического попадания, сколько бы десяток тот не выбросил
Хм, выше были замечания, что на криты модификаторы не работают; следует изящно, без излишней запутанности правил, согласовать. Пусть будет как "десятка остаётся десяткой, но теряет критический потенциал". Может оказаться важно против оппонента с ловкостью этак девятой.
>Я только что заметил, что у ГГ там не хватает (-1) от солнца, так что мы соснули в любом случае.
Кстати, да, оно загляделось на девочек в фиолетовых купальниках и заблудилось.
>в шестом раунде у нас будет аж четыре действия
>(или все же три, а ОП ошибся в первом треде при описании абилки?)
Да, три! Пусть в шестом (это он следующий) задействована двойная молния, каждая из её частей даст дополнительное действие, вместе три. Допмув от уже направленного разряда доступен только один раунд, а я его тогда и посчитал на позже, отчего вышло четыре.
Другое дело, что до этих допдействий ещё нужно дожить: кто-то через раунд, т.е. после совершения выбираемого действия, вылезает из стана.
>а лучше — два выстрела
Принято!
Поскольку ответил только сейчас, продлеваю выбор до ночи. Спешить некуда, мы в уютном блаженстве бамплимита. Обожаю!
>на обе стороны накидывается дебафф на ловкость
Это у него -2 уже сложность попадания, что ли?о_О
Предлагаю при уходе ловкости в отрицательное значение увеличивать диапазон крита по этому персонажу! Типа, он настолько неловкий, что сам напрыгивает на меч.
>Несколько странно учитывать модификатор злости на увеличение повреждений по самому себе от ГГ-2 в данном контексте
И правда, что это я. Какой позор!
>Другое дело, что до этих допдействий ещё нужно дожить: кто-то через раунд, т.е. после совершения выбираемого действия, вылезает из стана.
В итоге наши молнии все же попали по врагу, ведь так? Значит у нас есть один раунд и (однозначно) целых два действия, чтобы не промахнуться по врагу с ловкостью ноль. Чтобы не дожить тут надо специально стараться.
>Поскольку ответил только сейчас, продлеваю выбор до ночи.
Т.к. попадание ты нам все же засчитал и нам теперь остается попасть по застаненному врагу с нулем ловкости хотя бы один раз из двух хотя бы единичкой урона, а дальше его злость сама сделает свое дело, я больше не вижу ни малейшего смысла заморачиваться с двойной молнией и хотел бы ее поменять на что-то другое.
Реквестирую выдохнуть, успокоиться, выдержать небольшую паузу, можно даже немного поразмышлять о чем-нибудь, и затем без лишних эмоций и ненужных движений нанести лишь один, самый слабый удар с базовым уроном в единичку, но который бы непременно поразил цель и при этом выглядел бы просто невероятно пафосно (можно даже не смотреть на противника в момент попадания, и если ГГ-2 под действием иллюзии совершает какие-то действия и бегает по арене, можно просто подставить под него кулак в нужный момент).
Алсо, если нельзя специально наносить удар мощностью 1 без штрафов к точности и, тем более, с автопопаданием, то пусть базовый урон будет 0. Это удар пафоса, наша особая вампирская способность: в этом случае ГГ не сдерживается, чтобы нанести точно дозированный удар, а наоборот концентрируется, но исключительно на красоте исполнения, а сила попадания значения не имеет, так что пусть будет хоть 1, хоть 0, хоть рандом.
И если даже с базовым дамагом 0 такой удар будет все еще слишком overpowered, то можно ввести еще ограничение, что этот удар должен обязательно быть завершающим. Ну и еще требование пафосного монолога можешь добавить, хотя возможно, что не везде это будет к месту.
>Предлагаю при уходе ловкости в отрицательное значение увеличивать диапазон крита по этому персонажу! Типа, он настолько неловкий, что сам напрыгивает на меч.
Забавная идея! Правда, на данный момент отрицательные значения навыков механика не поддерживает, итоговая величина считается равной нулю. Конкретно сейчас, кстати, у ГГ собранность с учётом модификаторов по сути -1, так что в данный бой это изменение не очень последовательно встраивать.
>спойлер
Что позор? Какой позор? Ты на ОПа посмотри!
Не перестаю поражаться собственному организационному "гению"! Нужно два четырёхгранника? Кидай 4d4, две четвёрки же как раз! И так далее, и так без устали.
>В итоге наши молнии все же попали по врагу, ведь так?
Да, такое решение предположено самым разумным.
>Чтобы не дожить тут надо специально стараться.
Ну а вдруг!
>удар мощностью 0/1/0-1 без штрафов с автопопаданием
Да, это действительно сурово. Автопопадания — вещь довольно неприятная, с ними следует быть крайне осторожными, особенно когда по механике часть урона проносится не с самого базового куба атаки, а с дополнительных модификаторов. Ограничение про
>этот удар должен обязательно быть завершающим
достаточно красиво, и я хотел бы его кое-чем дополнить: как по-настоящему убийственный пафос нельзя тратить попусту, так и этот коронный удар обладает сроком охлаждения в двое суток. Путешествия во времени с ним никак не связаны, таймер идёт по внутренним часам героя. Биологические часы у мёртвого организма? Почему бы и нет, допустим скрытую потребность сохранившегося сознания в цикличности распорядка.
Сойдёт? И если сойдёт, используем сейчас?
>Сойдёт?
Я думаю, что сойдет. Оно все равно очень ситуативно, и вряд ли получилось бы применять чаще.
>И если сойдёт, используем сейчас?
Нам сейчас доступно целых два действия, и ведь довольно-таки маловероятно, что в наших бросках на точность попадания подряд выролляются вторая и третья единицы. Так что не хотелось бы тратить такую способность зря. Но и удар пафоса тоже сделать хочется. Давай так: ты кидаешь два куба, и если хоть один из них срабатывает, то у ГГ получается удар пафоса вместо обычного удара и открывается соответствующая абилка. Если же выпадают 2 единицы, то ничего не открывается, ГГ вырубают в следующем раунде, и Меймин возвращает его к Кармине, просто потому что настолько невезучий ГГ незаслуживает таких крутых абилок.
Ах да, самое главное: в первом случае мы получам абилку с возможностью следующего применения без кулдауна. Вроде это более-менее справедливо.
>Если же выпадают 2 единицы, то ничего не открывается, ГГ вырубают в следующем раунде, и Меймин возвращает его к Кармине, просто потому что настолько невезучий ГГ незаслуживает таких крутых абилок.
Настоящая невезучесть — это когда на обоих единицах с Короля выпадет -3 хп и ГГ откинется ещё до выхода противника из стана. Вероятность один к трём тысячам шестьсот, хороший такой шанс. Хочу оставить на этом месте закладку для потенциальной ветки "а что было бы если". Такие неудачи, в самом деле, заслуживают восторженной оды. М'Алайз, запили!
Теперь об ударе пафоса.
Честно говоря, меня не очень радует (нисколько не радует) такое стремительное приобретение недокументируемых способностей: оно в некоторой степени обесценивает те, что уже поджидают на дороге приключений.
Поэтому в целом предпочту предложение про удар пафосом отклонённым, с кулдауном или без. Специальная финальная атака? Атака пафосом? Значит ли это, что, например, молнии недостаточно эпичны? Стильные боевые приёмы не пафосны? Они куда ярче пафоса-в-словах, пафоса как размытой абстракции и определённо заслуживают своего собственного торжества добивания.
Насчёт
>Реквестирую выдохнуть, успокоиться, выдержать небольшую паузу, можно даже немного поразмышлять о чем-нибудь, и затем без лишних эмоций и ненужных движений нанести лишь один, самый слабый удар с базовым уроном в единичку, но который бы непременно поразил цель.
Это можно сделать так: просто введём возможность ограничения наносимого урона во имя приобретения положительного модификатора к успешности попадания. Над конкретными цифрами ещё поразмыслю; в данной ситуации за неспособностью цели уклониться это обернётся гарантированным попаданием с единицей урона.
Прошу прощения. Просто я в душе манчкин и иногда немного увлекаюсь.
Пусть будет обычный 1d3 удар, просто с красивым эффектом в случае попадания ну или хотя бы крита.
Всё в порядке! Даже более: безумные и лихие идеи, предложения хорошие и разные — то, за что можно быть особенно благодарным игрокам. Так и должно быть! Отфильтровывать высказанные пожелания, адаптировать их к игре во имя всеобщего блага интереса (какая удобная сущность!) — задача мастера, важность которой ему решительно нельзя умалять.
>Пусть будет обычный 1d3 удар
Кубы на успешность попадания не поменялись.
1d10: (10) = 10 (-1), диапазон критов = [9, 10].
1d6: (4) = 4
Наносимый урон?
1d3 + 0 - (-1) + 5.
1d3: (3) = 3 + 6.
Ну вот видишь, за такой финишер можно и абилку… Я хотел сказать спецэффект, конечно же!
>Забавная идея! Правда, на данный момент отрицательные значения навыков механика не поддерживает, итоговая величина считается равной нулю. Конкретно сейчас, кстати, у ГГ собранность с учётом модификаторов по сути -1, так что в данный бой это изменение не очень последовательно встраивать.
А я предлагаю на будуще...oh wait, вы уже и сходить успели.
Безусловно! Спецэффекты настолько хороши, что кому-то понадобится хорошая медицинская помощь. Если такую атаку вообще переживают. Переживают. Вопрос в том, как.
>А я предлагаю на будуще...oh wait, вы уже и сходить успели.
Какой динамизм! Настоящий поединок, настоящий иммёршен!
>1d10: (10) = 10
>1d3: (3) = 3 + 6.
Что тут можно сказать?
CHEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEEERIO!
И на этом, занавес над вторым тредом Немного Вымершего с сонной улыбкой опускается. Появится ли третий? Скорее всего! ОПу доставляет неожиданнейше яркое удовольствие сам процесс написания постов, как никак. Когда? Это уже другой вопрос! Возможно, в субботу? Возможно, на следующей неделе? Требуется отнестись к задаче с особой прилежностью: упорядочить механику, написать интересную шапку, добавить кое-какую новую пасту какую — пока секрет, но довольно лёгкий в угадывании. А, и, конечно же, подготовить пост. Посты важны, говорят.
Отдельное спасибо тем игрокам, которые дошли до этого момента. Тем, которые здесь сейчас, возможным тем, кто будут потом нагонять повествование и прочитают старые треды. Тем, для кого это будущее прошлое — настоящее. А вдруг?!
Вы восхитительны!
Forever yours,
The Sign Painter.
https://www.youtube.com/watch?v=kVD6QPID0JM
Отлично, проспал всё, что только можно.
grumble-mumble
Вообще, что меня больше всего радует сейчас, так это то, что бой был бы выигран, даже не засчитай нам ОП попадание в предыдущем раунде. Честно говоря, меня та подачка напрягла неслабо так. Но вот зато теперь я чувствую себя просто офигенно: несмотря на кучу дебаффов мы решили сражаться до конца, применили кучу абилок и таки вырвали победу, завершив поединок эпичнейшим финишером. Вот за такие моменты я правда. очень. люблю /wr/!
ОП, огромнейшее спасибо тебе и твоей игре, за то, что сделали мой день сегодня, да и вообще подарили правда огромную массу удовольствия за последние несколько месяцев. С нетерпением жду продолжения и искренне надеюсь, дальше будет только круче!
ОП, огромнейшее спасибо тебе и твоей игре, за то, что сделали мой день сегодня, да и вообще подарили правда огромную массу удовольствия за последние несколько месяцев. С нетерпением жду продолжения и искренне надеюсь, дальше будет только круче!
> меня та подачка напрягла неслабо так.
Какая ещё подачка? Изначально ролляли посмотреть, будет ли крит? Хотя по идее был автохит и могли не роллять.
Имею ввиду урон, сработавший сразу по обоим направлениям после того, как у ГГ выпала единица минус один в предпоследнем раунде. Это было совсем вне описанной механики и ощущалось немного читерством, сказать по правде.
По всем правилам она вообще должна была влететь только в гг-2 и считаться как попадание. Так что это ещё мы себе в ущерб сделали.
Не жаль вам ГГ-2? Могли бы ничьей обойтись.
Заранее приношу свои извинения.
[зануда_mode]
Не хочу и не буду спорить, просто чуть более ясно поясню свою позицию, вдруг ОПу тоже будет интересно.
Считаю, что
определяемся с механом -> кидаем кубы -> подчиняемся механу и кубам = хорошо
определяемся с механом -> кидаем кубы -> вольно интерпретируем результаты задним числом = плохо
Мы определились с тем, что при стане все-таки нужен куб для определения крита. Мы также формализовали правила для данного вида броска: ловкость противника с учетом всех модификаторов считается равной нулю. Согласно базовому механу, для попадания нужно перебросить значение ловкости. На ГГ висит дебафф на (-1) к результатам кубов на попадание / успешность. На кубе выпадает 1. Результат = 1 - 1 = 0. Ловкость противника не переброшена. Независимо от интерпретации единицы в броске на попадание (эта часть механа оказалась недостаточно проработана, но, как в итоге оказалось, в данном случае это неважно), согласно самому базовому механу выпал промах. При этом было засчитано полноценное попадание по ГГ-2, пусть и ценой двух хп у ГГ-1, что, как мне кажется, было не совсем правильно, и оставило лично у меня двоякие чувства.
[/зануда_mode]
>Не жаль вам ГГ-2? Могли бы ничьей обойтись.
Жаль. С его точки зрения мы наверняка тот еще злодей: появились из ниоткуда, нагло себя ведем, пытаемся забрать Белруаз в другой мир… Теперь вот еще чуть не убили его (а еще загнали в пятую злость и наслали иллюзий — а у него ведь и крыша могла поехать от такого…). А ведь он так отчаянно сражался за то, что считал правильным. Но если честно, сейчас мне просто до жути интересно, что ждет его дальше. Оправится ли он от травм, душевных и физических? Бросится ли в погоню за нами сквозь время и пространство полный ненависти и с целью любой ценой отомстить? Или же его главным мотивом будет вернуть Белруаз? А может быть он просто сломается и будет тихо существовать где-то на улицах Города, совершенно подавленный и непохожий на прежнего себя? Ничья, как ни крути, не открыла бы таких возможностей, и не создала бы подобной интриги.
Ты реально занудливый уебан. Всё, что имею тебе сказать.
>вдруг ОПу тоже будет интересно
Безусловно интересно!
Нет ничего полезнее фидбэка.
>При этом было засчитано полноценное попадание по ГГ-2, пусть и ценой двух хп у ГГ-1
ОП и сам сперва предполагал засчитать промах (), но подвергся сомнениям о последовательности такого решения в свете своего неосторожного заявления парой постов выше про автоуспех всех попаданий по неспособной уклониться цели ().
> На кубе выпадает 1. Результат = 1 - 1 = 0.
Здесь можно обратиться к правилу про неизменяемость критов отрицательными модификаторами — десятка при минус единице остаётся такой же десяткой, например.
В любом случае, это действительно сильное натяжение, и я полностью признаю твоё неприятие сложившейся ситуации. Вердикт? Следует полностью формализовать систему, ограничить по возможности обращение к непрописанным частным случаям в духе "попасть по самому себе нельзя, но молнии из-под контроля выйти могут".
А ты грубиян, не умеющий уважать чужое мнение. Я заранее извинился за тот кусок текста.
>Здесь можно обратиться к правилу про неизменяемость критов отрицательными модификаторами
Да, но в той ситуации было не совсем понятно, можно ли считать выпавшую единицу критом при условии, что кроме нее нет других кубов — что конкретно с ней делать в таких случаях на тот момент было просто нигде не описано. В любом случае, если считать критом, то там скорее всего получился бы ноль, если не считать — тоже ноль. Поэтому засчитывание попадания там было довольно сомнительным само по себе, и кроме того механика двустороннего дамага также не была описана вообще нигде, так что получается действительно слишком много натяжек.
Что именно нужно делать с критами я точно не могу сказать. Скорее всего, нужно доработать изначальное описание так, чтобы единица просто лишала десятку критического потенциала вместо вычеркивания (чтобы (1,10) считалось простым успехом) — это ты уже сделал в одном из постов выше. Должна ли единица вычеркивать максимальные кубы, или же, как я там предлагал, уменьшать значения всех остальных кубов — я не знаю, нужно тестировать, что будет сбалансированнее. При этом, думаю, стоит обратить внимание на эффективность ловкости: сейчас ловкость выше среднего, как мне кажется, слишком малоэффективна при большом количестве бросаемых атакующим кубов. Возможно, это как раз получилось бы сбалансировать, если бы единица уменьшала остальные кубы. Т.е. атакующий кидает больше кубов -> ловкость становится менее эффективна, при этом вероятность выпадения единицы возрастает, и в этом случае -> ловкость становится чуть более эффективна. Но, как я сказал, требуется сначала оттестировать, как это все будет работать, возможно что вариант с вычеркиванием с поправками насчет десяток и одиноких единиц будет все же лучше.
P.S. В этой игре один из самых интересных механов, что я видел.
Как будто ты его умеешь уважать. То, что мы не смогли попасть по врагу, для которого был заявлен автохит тебя не смущает? Не кажется натяжкой? Нашёл себе священную корову. Здесь авторские системы, и их плюс - шатать в процессе создания, правя факапы на ходу.
Не попасть по противнику с нулевым классом сложности - факап.
Долбануть себе в процессе по неосторожности - не факап.
>для которого был заявлен автохит
Во-первых, что именно это значит было формально определено перед броском куба. Во-вторых, в полностью безусловном автохите по застаненрому врагу нет ничего хорошего. Подумай: если один персонаж застанен, а другой ослеплен, с чего это второй должен гарантированно попадать по первому?
>Здесь авторские системы
"Здесь авторские системы" ты хотел сказать?
Дорабатывать и доводить правила безусловно можно и нужно, но точно так же нужно и соблюдать их, по возможности.
ОП, просьба к тебе все же забыть про предложение уменьшать значения остальных кубов при выпавшей единице: этот вариант штрафа правда чересчур мягкий и промахов из-за единиц с ним будет слишком мало. К тому же он совсем не гармонирует с механикой критов при бросках на успешность действия. Короче, это была очень плохая идея.
Хорошо поразмыслив, я думаю, что лучше всего будет формализовать механику критпровалов при атаке приблизительно в таком виде (почти на 100% соответствующем твоей оригинальной задумке):
«Каждая единица, выпавшая в броске на точность атаки, вычеркивает один из других выпавших и еще не вычеркнутых кубов (если таковые есть), имеющий наибольшее значение и не являющийся единицей. Если наибольшее значение имеют сразу несколько кубов, то вычеркивается лишь один из них. Десятка одной единицей не вычеркивается, а лишь теряет свой критический потенциал, после чего может быть окончательно вычеркнута еще одной единицей»
В результате при нормальных условиях происходит автохит противника в стане (даже при выкинутой единице). Но в то же время по противнику в стане можно и промахнуться, если на атакующем висит достаточно сильный дебафф (и для этого даже необязательно выкидывать единицу, если дебафф достаточно силен). Дамаг по себе при нормальных условиях не нужен, но можно добавить какой-нибудь статус-эффект для этого it hurt itself in its confusion!.
Хорошо поразмыслив, я думаю, что лучше всего будет формализовать механику критпровалов при атаке приблизительно в таком виде (почти на 100% соответствующем твоей оригинальной задумке):
«Каждая единица, выпавшая в броске на точность атаки, вычеркивает один из других выпавших и еще не вычеркнутых кубов (если таковые есть), имеющий наибольшее значение и не являющийся единицей. Если наибольшее значение имеют сразу несколько кубов, то вычеркивается лишь один из них. Десятка одной единицей не вычеркивается, а лишь теряет свой критический потенциал, после чего может быть окончательно вычеркнута еще одной единицей»
В результате при нормальных условиях происходит автохит противника в стане (даже при выкинутой единице). Но в то же время по противнику в стане можно и промахнуться, если на атакующем висит достаточно сильный дебафф (и для этого даже необязательно выкидывать единицу, если дебафф достаточно силен). Дамаг по себе при нормальных условиях не нужен, но можно добавить какой-нибудь статус-эффект для этого it hurt itself in its confusion!.
Криты не нужны.
И, наверное, надо куда-нибудь добавить еще уточнение, что модификаторы кубов прибавляются ко всем кубам, кроме десятки, на финальном этапе после завершения процесса вычеркивания кубов единицами.
Хочу согласиться, но почему-то мне все равно кажется, что с критами лучше. Криты добавляют рандома, да. Но этот рандом можно в каких-то пределах контроллировать специальными абилками (расширение критического диапазона и т.д.). Если убирать криты, то почему бы не убрать также роллы на попадание и урон? Просто ограничить количество использований абилок, придумать кучу разных способностей, а потом играть без рандома, как в шахматы. Наверное, можно, но это будет уже совсем другой механ.
>было формально определено перед броском куба.
Причем мастером, и мастер (так как он, сука, мастер!) имеет на это полное, блядь, право. Даже серьёзные системы всегда указывают в своих рулбуках: ребята, мы только руководство! Не бойтесь экспериментировать!
У тебя карго-культ какой-то, ей-богу. И нет, мы не были ослеплены, мы уже в темном переулке стояли, алё.
>"Здесь авторские системы" ты хотел сказать?
Нет, я хотел сделать акцент именно на АВТОРСКИХ, и нехуй тут играть в словесную эквилебристику.
>но точно так же нужно и соблюдать их, по возможности.
И мы их вполне соблюли.
И ещё раз, упрекнувший меня в не-уважении чужого мнения - а ты чужое уважать способен и не лезть каждый раз со своим ОХУЕННО ВАЖНЫМ? У меня тут ООС постоянно случается, но я как-то тушу свой пукан и не лезу говорить, что и где неправильно. Так вот, знай, меня наоборот коробило бы то, что персонаж промахнулся по стоящему смирно противнику.
>мы уже в темном переулке стояли, алё
Переулок же нам всего лишь уменьшил дебафф с -2 до -1, нет разве?
>И ещё раз, упрекнувший меня в не-уважении чужого мнения - а ты чужое уважать способен
Я уважаю чужое мнение. Я не стал возражать, когда ОП решил закончить раунд обоюдным дамагом. И я не требую как-то менять задним числом это решение (м.б. ты что-то не так понял, я не знаю), в данном конкретном случае оно во многом правильное, учитывая в том числе и наши с тобой разногласия. И точно так же, как ты сейчас поделился со мной своими ощущениями о том, что покоробило бы тебя, я всего-лишь поделился своими ощущениями о том, что покоробило меня. А упрекнул тебя в неуважении чужого мнения я потому, что ты ведешь себя чересчур агрессивно и оскорбляешь других игроков каждый раз, когда кто-то в треде высказывает мнение отличное от твоего, или делает реквест, который тебе не нравится.
>не лезть каждый раз со своим ОХУЕННО ВАЖНЫМ
А оно никакое не охуенно важное. Мнение как мнение. Не пойму, почему ты считаешь, что мне, тебе или кому-то другому нельзя делиться своими мыслями по поводу спорной ситуации, возникшей в этом же треде. Но, наверное, соглашусь, что иногда я делюсь своим мнением пожалуй слишком активно. И именно поэтому я заранее извинился за тот пост, за который ты назвал меня уебаном. Вот почему ты не мог просто простить меня за него?
>Переулок же нам всего лишь уменьшил дебафф с -2 до -1, нет разве?
Ну раз уменьшил, значит мы точно не слепы как котик, а?
>И точно так же, как ты сейчас поделился со мной своими ощущениями о том, что покоробило бы тебя, я всего-лишь поделился своими ощущениями о том, что покоробило меня.
Почему-то я его, однако, не пытаюсь пропихнуть как какой-то аргумент.
>когда кто-то в треде высказывает мнение отличное от твоего, или делает реквест, который тебе не нравится.
Ты меня явно с кем-то путаешь, потому что я первый раз взорвался тут.
>Вот почему ты не мог просто простить меня за него?
Потому что он состоит из экстремального занудства, почему я так считаю - см. предыдущий пост.
>Ну раз уменьшил, значит мы точно не слепы как котик, а?
Если что, об ослепленном персонаже я написал в общем случае в качестве аргумента в пользу того, что попадание по застаненному противнику не должно быть полностью безусловным. Ведь стан подразумевает всего лишь отсутствие защиты, а не магическое притяжение всех ударов на себя. Так что если атакующий персонаж, скажем, ослеплен, и у него -9 к точности попадания, то почему бы ему и не промахнуться по беззащитному врагу?
>Почему-то я его, однако, не пытаюсь пропихнуть как какой-то аргумент.
Да я тоже в общем-то не пытаюсь. Если ты помнишь, я просто написал его в качестве реакции на результат боя. Просто потому, что меня действительно порадовало, что победа была бы одержана даже в том случае, если бы ОП засчитал нам промах, как изначально хотел.
>Ты меня явно с кем-то путаешь
Тогда получается, что ты не единственный грубый анон здесь. Плохо, если так.
>Потому что он состоит из экстремального занудства
Ну ок, написал и написал. Но почему ты так взорвался после того, как я в ответ назвал тебя грубияном за то, что ты оскорбил меня за мое "занудное" мнение? Могли бы обменяться любезностями да разойтись же.
>Могли бы обменяться любезностями да разойтись же
Ишь чего захотел, на анонимной-то борде. Если ты думаешь, что я из-за этого взорвался - ты ошибаешься, я прекрасно знаю о своей особенности. Проблема в том, что это сингл. Причём сингл с ОП-ом, который слушает каждое мнение. Тут нельзя просто перднуть в лужу и ОП как какой-нибудь N тебя не проигнорирует, что мы и видим.
>Так что если атакующий персонаж, скажем, ослеплен, и у него -9 к точности попадания, то почему бы ему и не промахнуться по беззащитному врагу?
Вот в таком случае я бы с тобой спорить не стал. Ситуация Стан vs Блайнд - спорная, кубы нужны. Ситуация Стан vs Абсолютно здоровый, чуть побитый солнцем персонаж - не спорная, кубы не нужны.
Я долго думал, чего тебе написать, и я скажу так: не беспокойся и верь в нашего ОПа!
Даже если я иногда высказываю довольно экстремальные вещи, и даже если я всего лишь безвольный раб механа (ну такая у меня особенность, что поделать), ОП одинаково прислушивается ко всем нам (а еще у него есть собственное мнение, не забывай!), и я абсолютно уверен, что в любой ситуации, и даже если тебя вдруг не окажется рядом, он сможет принять правильное решение.
Двоеточие "з"! Большое-большое. И "з", и двоеточие, — что логично, умелое масштабирование каждой составной части необычайно важно.
Признаться, завершение дискуссии представлялось ОПу идеальным заключением данному треду!, — а потом ОП сообразил, что для порядка нужно будет приложить ссылку на следующий. Поэтому вполне допустимо нарушить торжественную атмосферу ещё одним техническим сообщением, тоже торжественным, но в ином аспекте.
И это сообщение в следующем, отправляемое на случай потери кем-либо ОПа: работа над новым тредом не прерывалась, и он обещает быть готовым уже к субботе! ОП-пост написан, нарисованы первые 30к символов игрового поста, размечены остальные, — словом, поводов для волнения нет!
https://www.youtube.com/watch?v=3WGDFAmqU68
У меня была заготовлена особая речь в честь нового треда, но я предпочту ей лаконичность экспромта.
— тут перекидываются ехидными девочками.
— тут перекидываются ехидными девочками.
~If everything is a play, no unhappy things exist. It may be a tragedy, but it's all part of the script.
Качество еды превыше всего! Дегустируем блюда потусторонних ресторанов под предлогом проведения санэпидеминспекции (мнение эксперта).
Мейдоформа любой ценой: наряжаем потенциальный гарем назло всем кубам (мода и стиль).
«Я просто смотрел аниме, как пришёл друг и начал выёбываться»: техника самообороны от надоедливых гостей (интервью с успешным хиккикомори).
В борьбе со глупостью морские боги обречены на успех: предотвращаем дебаффы на интеллект со стопроцентной гарантией (уголок медицины).
Булочка с маком, яичница (два желтка!), что-нибудь с осьминогом, красота и кусок тортика: как сказать девушке, что у неё чудесное имя.
Всё это и многое другое в предыдущем выпуске «Немного Вымершего»! ()
---------------------------------------------------------------------------
Что это?
Сингл про собирание гарема анимедевочек и совместные приключения в сказочных мирах в условиях лёгкой странности происходящего.
Конечная цель?
Чтобы каждый получал удовольствие!
Финальной цели нет, мейнквест, говорят, пока ещё не подкрался. Поглядывай в небо и будь настороже.
Механ?
Предлагаем действия, после чего выбирается случайный из предложенных вариантов, непротиворечащие детали по возможности объединяются.
При необходимости на успешность действия кидается некоторое число d10, 7 и выше — успех, нужно набрать число успехов равное сложности действия. Число кубов определяется через механику настроения, подробнее в соответствующей пасте.
1) http://pastebin.com/7uJQY1mv – здесь хранится актуальное состояние пати (плюс описание навыков и инвентарь), обновляется каждый игровой пост.
2) http://pastebin.com/dgqqiSBm – здесь же можно найти ранние состояния пати на разные моменты времени.
3) http://pastebin.com/KH2iKQPb – а это чуть более подробный механ.
4) http://pastebin.com/ysSYFyTg – о механике настроений. Отдельная паста!
5) http://pastebin.com/HTLJTHaF – рекап-эпизод. Рекап-уголок. Рекап-додзё. «Что было в прошлых сериях».