Скрып.
Изумительный тред.
ОП, ты мой кумир. Скажи, как тебе хватает сил каждый день вставать так рано (или ты из Сибири?), создавать треды. Как часы.
Воистину герой.
> ты из Сибири
Это.
ОП-хуй!
Хуеслов, надеемся на тебя, не подведи!
Да, хотелось бы календарь захуярить на каждый день такой, с одной стороны опа-стрекальщика, а с другой хуеслова. Я
8 декабря. Климакс Холодный. (Хуеслов)
Дрочабрь - мудень, паскудный, хуйло.
На Климакс жопу клином прошибает.
На Климакс отсос - малафья течёт в нос.
Жена у мужика хуй ломает.
На Климакс пидор большой хуй задрачивает.
Купил вазелин - всадил в жопу клин.
В отсос из жопы выступает вода - скоро будет золотой дождь или сильное дрочение.
На шконках продолжали долбить жопу. Долбили натощак, чтоб не обосраться. И чем тяжелее трахота, тем охуительнее загадки, отгадка которых кроется в самом ритме их сказывания, как будто сочиняются они под стук хуёв:
ЗАГАДКИ-ТРАХОБЛЯДКИ
У параши мальчики стоят, меж собою говорят: «Пок-пок-пок, чи-ки-чок!» (Петухи.)
Над губой вертятся,
в руках крутятся,
стучат, гремят
отъебать норовят. (Хуи.)
На блядках, на кроватках так стукали, так дрюкали:
Лежат хуи побитые, головушки раскрытые. (Дрочба.)
Мальчик Миколка долбился в дупло. Туда и обратно обильно текло. (Малафья.)
Дроча, строча, обосрался сгоряча. (Старый пидор)
Не туда долбил — хуй переломил. (Петух.)
Братцы — самосратцы, сёстры — подлизушки. (Геи и лесбиянки.)
На петушином дворе все жопы пробиты, проколоты,
поперёк распороты. (Перетрах.)
Вверх стоят, вниз долбят. (Дилдаки.)
От горящих жоп становится светлее в горницах, и женщины садятся дрочить веретеном и палкой. Звучат долгие ебанутые поехавшие песни.
Хуйки белые, пушистые
Отъебали пидорья,
Одного лишь не ебали —
Жопой яростно горя.
Пидорочек средь параши,
Одинешенек стоит, —
Он не дрочит, он не вянет,
И хуёчков на нем нет.
А я горькая, несчастна,
Всегда плачу по нему.
День тоскую, ночь дрочую,
Потихоньку слёзы лью.
Жопа, жопушка розовая!
Что ж ты, жопушка, не ясно горишь.
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Али ты, жопушка, на бутылке не была?
Я была на бутылке вчера,
Лютая долбёжка была,
Мочой меня блядь залила!
В этот день говорили: «На Климакс баба жопу клином прошибает», да старались успеть потрахаться до начала анальной контузии, о чём говаривали: «Кто жопу долбит, тот мужика любит», «Выходя на отсос, зажимай крепко нос». Правда, ранняя кончина петухов на Климакс обещала, что анус скоро выздоровет.
Если кто начинал в этот день блядное дело, то стоило к нему приступать на голодный желудок, а обычай этот пошёл от того, что ещё бурлил живот. Естественно, что заднепроходная работа сытому человеку была неудобна, вволю не подолбишь, да и вообще скорее тянет срать, а не ебаться.
Большой член за щекой хорошо отдавал естественное тепло от очка, и потому женщины теперь сидели и сосали, чтоб согреться.
Опущенный на Климакс петушок едва ли был счастливчиком, поскольку в этот день к его избе собирались «Ночные волки», и, чтобы не познакомиться с голубыми байкерами поближе, лучше было сидеть дома на бутылке, тем более, когда темнело.
Дрочабрь - мудень, паскудный, хуйло.
На Климакс жопу клином прошибает.
На Климакс отсос - малафья течёт в нос.
Жена у мужика хуй ломает.
На Климакс пидор большой хуй задрачивает.
Купил вазелин - всадил в жопу клин.
В отсос из жопы выступает вода - скоро будет золотой дождь или сильное дрочение.
На шконках продолжали долбить жопу. Долбили натощак, чтоб не обосраться. И чем тяжелее трахота, тем охуительнее загадки, отгадка которых кроется в самом ритме их сказывания, как будто сочиняются они под стук хуёв:
ЗАГАДКИ-ТРАХОБЛЯДКИ
У параши мальчики стоят, меж собою говорят: «Пок-пок-пок, чи-ки-чок!» (Петухи.)
Над губой вертятся,
в руках крутятся,
стучат, гремят
отъебать норовят. (Хуи.)
На блядках, на кроватках так стукали, так дрюкали:
Лежат хуи побитые, головушки раскрытые. (Дрочба.)
Мальчик Миколка долбился в дупло. Туда и обратно обильно текло. (Малафья.)
Дроча, строча, обосрался сгоряча. (Старый пидор)
Не туда долбил — хуй переломил. (Петух.)
Братцы — самосратцы, сёстры — подлизушки. (Геи и лесбиянки.)
На петушином дворе все жопы пробиты, проколоты,
поперёк распороты. (Перетрах.)
Вверх стоят, вниз долбят. (Дилдаки.)
От горящих жоп становится светлее в горницах, и женщины садятся дрочить веретеном и палкой. Звучат долгие ебанутые поехавшие песни.
Хуйки белые, пушистые
Отъебали пидорья,
Одного лишь не ебали —
Жопой яростно горя.
Пидорочек средь параши,
Одинешенек стоит, —
Он не дрочит, он не вянет,
И хуёчков на нем нет.
А я горькая, несчастна,
Всегда плачу по нему.
День тоскую, ночь дрочую,
Потихоньку слёзы лью.
Жопа, жопушка розовая!
Что ж ты, жопушка, не ясно горишь.
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Али ты, жопушка, на бутылке не была?
Я была на бутылке вчера,
Лютая долбёжка была,
Мочой меня блядь залила!
В этот день говорили: «На Климакс баба жопу клином прошибает», да старались успеть потрахаться до начала анальной контузии, о чём говаривали: «Кто жопу долбит, тот мужика любит», «Выходя на отсос, зажимай крепко нос». Правда, ранняя кончина петухов на Климакс обещала, что анус скоро выздоровет.
Если кто начинал в этот день блядное дело, то стоило к нему приступать на голодный желудок, а обычай этот пошёл от того, что ещё бурлил живот. Естественно, что заднепроходная работа сытому человеку была неудобна, вволю не подолбишь, да и вообще скорее тянет срать, а не ебаться.
Большой член за щекой хорошо отдавал естественное тепло от очка, и потому женщины теперь сидели и сосали, чтоб согреться.
Опущенный на Климакс петушок едва ли был счастливчиком, поскольку в этот день к его избе собирались «Ночные волки», и, чтобы не познакомиться с голубыми байкерами поближе, лучше было сидеть дома на бутылке, тем более, когда темнело.
скрып-скрып
скррррррррыыыыыып
>В мороз на анусе выступает малафья - скоро будет в рот или сильные пиздюля.
Ясно.
>Дрочабрь - мудень, паскудный, хуйло.
Проиграл
скрып-поскрып
ОПу добра
ОПу добра
На Климента зима клин клином вышибает.
На Климента мороз насыпал белых роз.
Климент у мужика слезу гонит.
На Климента большой мороз заворачивает.
Мороз на Клима всадил в зиму стужи клин.
В мороз на реке выступает вода на лед - скоро будет дождь или сильное потепление.
В ригах продолжали молотить хлеб. Молотили натощак, чтоб легче двигаться. И чем тяжелее работа, тем озорнее загадки, отгадка которых кроется в самом ритме их сказывания, как будто сочиняются они под стук цепов:
ЗАГАДКИ
Чекотунчики летят, меж собою говорят: «Чи-ки-чок, чи-ки-чок!» (Цепы.)
Над головой вертятся,
в руках крутятся,
стучат, гремят
и все говорят:
«То-то мы, то-то мы». (Цепы.)
На стукови, на юкови так стукали, так юкали:
Лежат до смерти побитые, головушки покрытые. (Молотьба.)
Маленький Миколка бился в дупелке. Плешь да рубеж да петелька. (Цеп.)
Тороча, тороча, одна нога короче,
Полез под овин — остальну переломил. (Цеп.)
Братцы — хватцы, сестры — подлизушки. (Цепы и метлы.)
То-то по то-то:
на пототовом дворе все люди прибиты, приколоты,
брюха распороты. (Молотьба.)
Вверх турлы, вниз турлы,
по тем турлам пройти нельзя. (Молотьба.)
От снега становится светлее в горницах, и женщины садятся поближе к окошкам с веретеном и прялкой, с пяльцами или коклюшками. Звучат долгие грустные протяжные песни или веселые коротушки.
Снежки белые, пушисты
Покрывали все поля,
Одного лишь не покрыли —
Горя лютого мово!
Есть кусточек среди поля,
Одинешенек стоит, —
Он не сохнет, он не вянет,
И листочков на нем нет.
А я горькая, несчастна,
Всегда плачу по милом.
День тоскую, ночь горюю,
Потихоньку слезы лью.
Слезка канет, снег растает,
Травка вырастет на нем!
---
Лучина, лучинушка березовая!
Что ж ты, лучинушка, не ясно горишь.
Не ясно горишь, не вспыхиваешь?
Али ты, лучинушка, в печи не была?
Я была в печи вчерашней ночи,
Лютая свекровушка сердита была,
Водой залила, не высушила!
Подружки, голубушки, ложитеся спать,
Ложитеся спать — вам некого ждать,
А мне, молодешеньке, целу ночь не спать.
Целу ночь не спать — мила дружка ждать!
Первый сон заснула — мила дружка нет;
Второй сон заснула — день бела заря.
Выгляну в окошечко — миленький идет.
На ножках сапожки поскрипывают,
Енотовая шубонька пошумливает,
Перчаточки лосиные пощелкивают!
---
Калинку с малиною вода поняла,
На ту пору матушка меня родила.
Не собравшись с разумом, замуж отдала.
Замуж отдала за неровнюшку,
За неровнюшку, в чужу сторону,
В чужу сторонушку — во лиху семью.
Чужая сторонушка — без ветру сушит,
Чужой отец с матерью — без дела бранят:
Посылают меня, молоду, во полночь по воду.
Зябнут-зябнут ноженьки, у ключа стоя,
Прищипало рученьки к коромыслицу,
Текут, текут слезоньки по белу лицу,
Утираю слезоньки белыим платком.
Не буду я к матушке ровно три года:
На четвертом годике — пташкой полечу,
Горькою я пташечкой-кукушечкою;
Сяду я у матушки в зеленом саду,
На любиму яблоньку — на матушкину.
Горькими слезами я весь сад потоплю,
Тяжелыми вздохами весь сад посушу,
Закукую в садике жалобнехонько,
Горькими причетами я мать разбужу.
Матушка по горенке похаживает,
Любезных невестушек побуживает:
«Вставайте, невестушки, голубки мои!
Что это за чудо у нас случилось?
Что у нас зеленый сад без ветру посох?
Без дождя без сильного садик потонул?
Что у нас во садике за пташка поет,
Жалобною песенкой сердечушко рвет,
Ретиву сердечушку назолу дает?
Большая невестушка возговорила:
«Что за пташечка, пойдем поглядим!»
Средняя невестушка: «Пойдем изловим!»
А малый-то братец: «Пойдем застрелим!»
Жена ему молвила: «Пташечки не бей,
Пташечка-кукушечка — сестрица твоя,
Прилетела, горькая, с чужой стороны,
Со чужой сторонушки из лихой семьи!» —
«Али ты безумная? Сестрица моя
Белая, румяная, всегда весела,
А эта хозяюшка худа и бледна!» —
«Оттого худа-бледна — в чужой стороне,
На чужой сторонушке — плохое житье!»
---
Я в амбаре, в амбаре была,
Я в амбар за мукой ходила!
Я в амбаре призамешкалася —
Аржаной муки натрескалася!
А пшеничной напоролася —
С ребятишкам поборолася!
Красной булочки накушалася —
Соловеюшки наслушалася!
---
Зима, зимушка-зима,
Зима лютая была:
Завияло, замело
Все дорожки, все пути,
Нельзя к миленькой пройти.
Я дорожку промету —
Сам ко миленькой пройду.
Стелю, стелю постелюшку,
Стелю пуховую!
Я кого верно люблю.
Того поцелую!
В этот день говорили: «На Клима зима клин клином вышибает», да старались успеть приготовиться к приходу зимней стужи, о чем говаривали: «Климент морозом у мужика слезу гонит», «На Климента мороз насыпал белых роз». Правда, ранняя песня петухов на Клима обещала, что скоро потеплеет.
Если кто начинал в этот день важное дело, то стоило к нему приступать на голодный желудок, а обычай этот пошел от того, что еще продолжали молотить хлеб. Естественно, что тяжелая работа сытому человеку была неудобна, вволю не помашешь руками, да и вообще скорее тянет отдохнуть, а не трудиться.
Рожденный на Клима человек едва ли был счастливчиком, поскольку на его день рождения к его избе собирались волки, и, чтобы не познакомиться с серыми зубастыми гостями поближе, лучше было сидеть дома, тем более, когда темнело.