20 лет. Когда-то возлагали большие надежды, но не оправдал, что уж. Живу в коммуналке, получаю 24 тысячи в месяц, порой — меньше, порой — больше. Как получится. Курьер. Обслуга. Ни о чем не жалею: мой выбор. Проживу жизнь так, как хочу, а жалеть меня будут другие. У меня на это нет времени.
Меня только выгнали с учебного заведения за непосещаемость: лень учиться после армии, что уж греха таить. Я вернулся домой из Санкт-Петербурга дабы помочь закончить ремонт матери с отчимом, ну и отдохнуть немного на юге.
С отцом я не общался полгода, был небольшой конфликт между нами, но время лечит.
Он постарел. Седая голова в 45 лет, низкий стал: земля к себе просит.
"Ты — сын нищих родителей. Нам тебе нечего дать." — эта фраза мелькнула в разговоре мимолетом, но я прекрасно понял, о чем он хотел сказать.
Пап, ты предложил мне тогда заняться земледелием. Зарабатывать ради денег и жить ради жизни, не отвлекаясь на знакомства, личную жизнь и прочее. Положить здоровье и жизнь ради сомнительной прибыли, вечного труда по 12 часов в сутки, траты нервов. И я почти согласился тогда, пап.
Я ещё вернусь, и мы продолжим с тобой тот разговор. Может, я скажу "да". Я надеюсь, что у меня хватит смелости сказать "да".
С отцом я не общался полгода, был небольшой конфликт между нами, но время лечит.
Он постарел. Седая голова в 45 лет, низкий стал: земля к себе просит.
"Ты — сын нищих родителей. Нам тебе нечего дать." — эта фраза мелькнула в разговоре мимолетом, но я прекрасно понял, о чем он хотел сказать.
Пап, ты предложил мне тогда заняться земледелием. Зарабатывать ради денег и жить ради жизни, не отвлекаясь на знакомства, личную жизнь и прочее. Положить здоровье и жизнь ради сомнительной прибыли, вечного труда по 12 часов в сутки, траты нервов. И я почти согласился тогда, пап.
Я ещё вернусь, и мы продолжим с тобой тот разговор. Может, я скажу "да". Я надеюсь, что у меня хватит смелости сказать "да".
— Алло, добрый день, это Светлана из call-центра, Вас просят в Павловске.
— Хорошо.
На моем счету много километров автостопа. Но я так, наверное, никогда и не пойму, как говорить с этим человеком, который сидит рядом, на водительском сидении. Вот и сегодня старик на ухоженной "Волге" дал мне повод для неловкого молчания.
Пригород Санкт-Петербурга красив, действительно красив по-своему. Мне он нравится во время дождей и слякоти: сразу ощущается атмосфера одинокого покоя.
— Вы курьер?
— Да.
— Секунду, я сейчас всё принесу.
Каждую субботу примерно в 10:30 я жду один и тот же автобус на одной и той же остановке. Каждую субботу на этой остановке я делаю снимок Невы и леса по ту сторону ркеи, который отсылаю своей матери.
— Куда?
— До поворота на Колпино.
Я редко весел, когда еду куда-либо, но замечаю добро.
— Молодой человек, просыпайтесь! Конечная!
Я выхожу в дождь.
— Хорошо.
На моем счету много километров автостопа. Но я так, наверное, никогда и не пойму, как говорить с этим человеком, который сидит рядом, на водительском сидении. Вот и сегодня старик на ухоженной "Волге" дал мне повод для неловкого молчания.
Пригород Санкт-Петербурга красив, действительно красив по-своему. Мне он нравится во время дождей и слякоти: сразу ощущается атмосфера одинокого покоя.
— Вы курьер?
— Да.
— Секунду, я сейчас всё принесу.
Каждую субботу примерно в 10:30 я жду один и тот же автобус на одной и той же остановке. Каждую субботу на этой остановке я делаю снимок Невы и леса по ту сторону ркеи, который отсылаю своей матери.
— Куда?
— До поворота на Колпино.
Я редко весел, когда еду куда-либо, но замечаю добро.
— Молодой человек, просыпайтесь! Конечная!
Я выхожу в дождь.
не бросай, классный тред
>Каждую субботу на этой остановке я делаю снимок Невы и леса по ту сторону ркеи
Покажешь?
найс
20 лет, живу с мамкой, мне норм
25 лет, живу с родителями, не работаю, доход 0. У Дурова в 26 вк был.
Ты слишком самокритичен к себе. Все получится, не грусти.
— Ты раньше больше был.
— Возможно.
6 утра. Я стою на автобусной станции возле Обводного канала и жду два автобуса. Из каждого забираю сумки с мочой, калом, кровью, результатами анализов, кое-какими расходными материалами. Мой труд важен, я уверен в этом.
— Сегодня тренировка вечером.
— Я помню.
Одышка. Потный. Капа во рту мешает дышать, но без неё ещё труднее. Запах мокрой земли бьет в нос, когда ты падаешь отжиматься. Мутная пелена застилает глаза. Гонг. У меня есть целая минута, чтобы привести дыхание в порядок и приготовиться для следующего подхода. Минута. Это чертовски много. 60 секунд. 1/60 часа. Шесть тысяч миллисекунд. Примерно 16 вдохов.
Моя тренировка редко длится больше часа, но я успеваю умереть за какие-то три тысячи шестьсот секунд.
— Чё, не пьешь? И не куришь? Больной что ли?
— Мне это не нужно. Я умею расслабляться по-другому.
Светает. Я укладываюсь спать.
— Возможно.
6 утра. Я стою на автобусной станции возле Обводного канала и жду два автобуса. Из каждого забираю сумки с мочой, калом, кровью, результатами анализов, кое-какими расходными материалами. Мой труд важен, я уверен в этом.
— Сегодня тренировка вечером.
— Я помню.
Одышка. Потный. Капа во рту мешает дышать, но без неё ещё труднее. Запах мокрой земли бьет в нос, когда ты падаешь отжиматься. Мутная пелена застилает глаза. Гонг. У меня есть целая минута, чтобы привести дыхание в порядок и приготовиться для следующего подхода. Минута. Это чертовски много. 60 секунд. 1/60 часа. Шесть тысяч миллисекунд. Примерно 16 вдохов.
Моя тренировка редко длится больше часа, но я успеваю умереть за какие-то три тысячи шестьсот секунд.
— Чё, не пьешь? И не куришь? Больной что ли?
— Мне это не нужно. Я умею расслабляться по-другому.
Светает. Я укладываюсь спать.
— Ох, Борис Карлош. — палец старика всё ещё дрожал на рисунке моей толстовки. — первый Франкенштейн, милок. Борис Карлош.
— Вас, видимо, очень впечатлил этот фильм, раз уж Вы запомнили имя этого актера. — я смотрел на этого седого мужичка в старой потрепанной, но чистой одежде с маленьким пакетиком клюквы в руках.
— Ох, мальчик мой, я был на первом показе этого фильма в Советском Союзе и советую Вам поискать дубляж первых фильмов, когда дублёр смеется от шутки в фильме, а потом озвучивает её залу.
Мои знакомые продолжали кормить бездомных. Мы беседовали с этим мужчиной уже минут пять, успев обсудить все фильмы при участии Франкенштейна. Каким-то образом тема зашла в политику и национальный вопрос.
— Но Вы же совершенно не похожи на кавказца, юноша! — удивленно поправив очки, сообщил старик.
— 47 национальностей в одном районе. Не думаю, что мы сможем с точностью определить того, кто жил на Кавказе от того, кто прожил всю жизнь в Петербурге.
— Тем не менее я не жалую приезжих. Все эти чурки... — старик огорчает.
— Люди переезжают не от хорошей жизни. Да и не от нации зависит человек, но от воспитания и окружения.
— Но как же рабочие места? Русским же негде работать!
— Вы будете мести двор за 13 тысяч? А русский Ванька с амбициями? Нет. А Фади будет. И он будет рад, что у него есть работа, крыша над головой, немного еды.
— А как же заводы? На заводах нет нормальных русских специалистов! Сокращают и нанимают приезжих на полставки.
— Проблема работодателя, но не приезжих. Зачем ему содержать на полной ставке человека, когда есть дешевая раб. сила? Это не приезжие виноваты, а работодатели.
Старик умолк. Видно, что он думает. Постарел на глазах.
— Простите, я не хотел Вас обидеть.
— Ничего страшного, юноша, мой век уже подходит к концу, я не в обиде на Вас. К тому же в Ваших словах есть правда, причем немалая. Надеюсь, эта идея когда-нибудь дойдет до большинства, как дошла до меня. До свидания.
— Удачи Вам.
Он, шаркая ногами, скрылся в подворотне. Задумчивым взглядом я уставился в принт на своей толстовке.
Мои знакомые кормили бездомных.
— Вас, видимо, очень впечатлил этот фильм, раз уж Вы запомнили имя этого актера. — я смотрел на этого седого мужичка в старой потрепанной, но чистой одежде с маленьким пакетиком клюквы в руках.
— Ох, мальчик мой, я был на первом показе этого фильма в Советском Союзе и советую Вам поискать дубляж первых фильмов, когда дублёр смеется от шутки в фильме, а потом озвучивает её залу.
Мои знакомые продолжали кормить бездомных. Мы беседовали с этим мужчиной уже минут пять, успев обсудить все фильмы при участии Франкенштейна. Каким-то образом тема зашла в политику и национальный вопрос.
— Но Вы же совершенно не похожи на кавказца, юноша! — удивленно поправив очки, сообщил старик.
— 47 национальностей в одном районе. Не думаю, что мы сможем с точностью определить того, кто жил на Кавказе от того, кто прожил всю жизнь в Петербурге.
— Тем не менее я не жалую приезжих. Все эти чурки... — старик огорчает.
— Люди переезжают не от хорошей жизни. Да и не от нации зависит человек, но от воспитания и окружения.
— Но как же рабочие места? Русским же негде работать!
— Вы будете мести двор за 13 тысяч? А русский Ванька с амбициями? Нет. А Фади будет. И он будет рад, что у него есть работа, крыша над головой, немного еды.
— А как же заводы? На заводах нет нормальных русских специалистов! Сокращают и нанимают приезжих на полставки.
— Проблема работодателя, но не приезжих. Зачем ему содержать на полной ставке человека, когда есть дешевая раб. сила? Это не приезжие виноваты, а работодатели.
Старик умолк. Видно, что он думает. Постарел на глазах.
— Простите, я не хотел Вас обидеть.
— Ничего страшного, юноша, мой век уже подходит к концу, я не в обиде на Вас. К тому же в Ваших словах есть правда, причем немалая. Надеюсь, эта идея когда-нибудь дойдет до большинства, как дошла до меня. До свидания.
— Удачи Вам.
Он, шаркая ногами, скрылся в подворотне. Задумчивым взглядом я уставился в принт на своей толстовке.
Мои знакомые кормили бездомных.
Пиши еще, прошу.
Запоем читается.
Запоем читается.
Я пишу, когда есть что писать. Воспоминания прошлых дней, либо события сегодняшнего. Если писать нечего, я не пишу.
— Фу, прекрати. — соседский пёс разбудил меня, вылизывая лицо. — хороший пёс, хороший. Скучно тебе, да? Вот и у меня три выходных.
Стою на кухне, смотрю в грязное окно на проезжающий трамвай и жду, когда закипит чайник рядом. В такие моменты жалею, что завязал с курением.
Мы с псом остались одни в коммуналке. Чай ещё не остыл, но уже не так обжигающе горяч. У меня есть 72 часа, которые я могу потратить как угодно. И часть из них уже распланировано, но времени всё равно слишком много. Тоскливая скука непременно настигнет меня к вечеру.
"У вас на холодильнике смешные магнитики,
А я ещё в родильном доме выглядел подозрительным"
В моем плейлисте вечно оказывается русский рэп. Порой жалею, что завязал с алкоголем.
Тоскливая скука настигла меня раньше, чем я думал.
Стою на кухне, смотрю в грязное окно на проезжающий трамвай и жду, когда закипит чайник рядом. В такие моменты жалею, что завязал с курением.
Мы с псом остались одни в коммуналке. Чай ещё не остыл, но уже не так обжигающе горяч. У меня есть 72 часа, которые я могу потратить как угодно. И часть из них уже распланировано, но времени всё равно слишком много. Тоскливая скука непременно настигнет меня к вечеру.
"У вас на холодильнике смешные магнитики,
А я ещё в родильном доме выглядел подозрительным"
В моем плейлисте вечно оказывается русский рэп. Порой жалею, что завязал с алкоголем.
Тоскливая скука настигла меня раньше, чем я думал.
Иголка продолжала стучать по коже, вбивая краску.
— Слушай, чувак, хочу местами, чтобы был эффект отвалившейся штукатурки: кирпичи там виднеются, всё такое.
— Сейчас навалим, не парься.
У этого татуировщика странный потолок на самом-то деле. Когда смотришь на него, создается ощущение, что он плывет и колышется.
В тишине снова раздается жужжание машинки. За окном уже стемнело, слышны лишь пьяный говор и сигнализация во дворе.
— Черти по линейке
— Мне так неудобно
— ЧЕРТИ ПО ЛИНЕЙКЕ, Я СКАЗАЛА
Из-за стены раздался щелчок, за которым последовал захлебывающийся рёв ребёнка, вплетающий свою партию в оркестр тонкостенного панельного дома.
"Как называется эта страна?" — подумалось мне.
— Россия — протяжно сказал татуировщик, не отвлекаясь от работы.
Я сам не заметил, как сказал это вслух.
— Слушай, чувак, хочу местами, чтобы был эффект отвалившейся штукатурки: кирпичи там виднеются, всё такое.
— Сейчас навалим, не парься.
У этого татуировщика странный потолок на самом-то деле. Когда смотришь на него, создается ощущение, что он плывет и колышется.
В тишине снова раздается жужжание машинки. За окном уже стемнело, слышны лишь пьяный говор и сигнализация во дворе.
— Черти по линейке
— Мне так неудобно
— ЧЕРТИ ПО ЛИНЕЙКЕ, Я СКАЗАЛА
Из-за стены раздался щелчок, за которым последовал захлебывающийся рёв ребёнка, вплетающий свою партию в оркестр тонкостенного панельного дома.
"Как называется эта страна?" — подумалось мне.
— Россия — протяжно сказал татуировщик, не отвлекаясь от работы.
Я сам не заметил, как сказал это вслух.
6:30 утра. Будильник и головная боль: со временем эти слова становятся синонимами.
— Глаза бы мои тебя не видели. — Отражение злобно смотрит на меня. Диалог с зеркалом краток, но содержателен.
10:30 утра, суббота. Снова остановка, снова тот же пейзаж за спиной. Хмурое и пасмурное небо не облегчает мое существование. Что у нас по плану? Голодать. Так как у меня нет времени на перекус, а позавтракать с утра времени не нашлось.
19:00, суббота. Я еду в лабораторию. Мой рабочий день продлился на 3 часа дольше. 12 часов на ногах без еды и малейшего "присесть": тошнит, шатает от усталости, болит голова. Но всё хорошо: я жив, у меня есть крыша над головой, а дома меня кто-то ждёт.
— Добрый вечер, не желаете ли поговорить о Боге?
Перцовый баллон волшебным образом оказался у меня в руке.
— Глаза бы мои тебя не видели. — Отражение злобно смотрит на меня. Диалог с зеркалом краток, но содержателен.
10:30 утра, суббота. Снова остановка, снова тот же пейзаж за спиной. Хмурое и пасмурное небо не облегчает мое существование. Что у нас по плану? Голодать. Так как у меня нет времени на перекус, а позавтракать с утра времени не нашлось.
19:00, суббота. Я еду в лабораторию. Мой рабочий день продлился на 3 часа дольше. 12 часов на ногах без еды и малейшего "присесть": тошнит, шатает от усталости, болит голова. Но всё хорошо: я жив, у меня есть крыша над головой, а дома меня кто-то ждёт.
— Добрый вечер, не желаете ли поговорить о Боге?
Перцовый баллон волшебным образом оказался у меня в руке.
За окном наконец зима и -7, а значит самое время отключить отопление. Ещё только половина пятого, но уже приятные сумерки заполонили мою комнату.
В кои-то веки я один. Темнота и пустота. В перерывах между песнями слышу изредка проезжающие автомобили и трамваи. Такого спокойствия и умиротворения не чувствовал давно. Пора в горы. Но ещё рано, рано, нужно подождать.
Мне нравится запах ароматических палочек, поэтому кода-никогда, но я стараюсь их зажигать. Запах почему-то терпкий, острый, такое ощущение, будто я могу схватить его ладонью.
— Можно тебя на пару слов?
— Нет.
— Почему?
— Я не хочу.
В кои-то веки я один. Темнота и пустота. В перерывах между песнями слышу изредка проезжающие автомобили и трамваи. Такого спокойствия и умиротворения не чувствовал давно. Пора в горы. Но ещё рано, рано, нужно подождать.
Мне нравится запах ароматических палочек, поэтому кода-никогда, но я стараюсь их зажигать. Запах почему-то терпкий, острый, такое ощущение, будто я могу схватить его ладонью.
— Можно тебя на пару слов?
— Нет.
— Почему?
— Я не хочу.
автор, я люблю тебя.
Почти шесть часов утра. Выходной. Лежу в кромешной темноте, где-то за окном совершенно другой мир, чуждый мне. По крайней мере сегодня. Я слышу тихие всхлипы и плач девушки своего соседа. Эти слёзы — бальзам на мою душу.
— Придумал партак на костяшки.
— Ну ка.
— К о л я . e x e
— Неплохо, чувак. У тебя что, очередная девушка?
— Не торопи события.
Музыка, алкоголь, приятели. Не пью. Просто сижу и смотрю очередную тупую комедию, которые меня хоть немного расслабляют.
— Зови девок, заебал.
— Извините, гарантийный пакет "Грязные шлюхи" временно отключен за неуплату.
Сквозь сон слышу звуки полового акта.
Ты в окно выйдешь, мразь, если попробуешь человека из себя строить.
— Придумал партак на костяшки.
— Ну ка.
— К о л я . e x e
— Неплохо, чувак. У тебя что, очередная девушка?
— Не торопи события.
Музыка, алкоголь, приятели. Не пью. Просто сижу и смотрю очередную тупую комедию, которые меня хоть немного расслабляют.
— Зови девок, заебал.
— Извините, гарантийный пакет "Грязные шлюхи" временно отключен за неуплату.
Сквозь сон слышу звуки полового акта.
Ты в окно выйдешь, мразь, если попробуешь человека из себя строить.
Поворачиваю ключ в замке, открывая дверь в квартиру, и не успеваю отпрыгнуть от летящего в мою сторону куска шерсти.
— Черт, чувак, убери псину, все штаны испачкала.
Сенная площадь. Вечно хожу с расстегнутой курткой: мне, горячему южанину, слишком жарко в Северной Пальмире.
— Извините, а вы не могли бы нам купить сигарет?
— Какие вам?
— Kent.
— Давай деньги.
Кладу сотку в карман и ухожу. Добро пожаловать в взрослую жизнь, щенок.
— Черт, чувак, убери псину, все штаны испачкала.
Сенная площадь. Вечно хожу с расстегнутой курткой: мне, горячему южанину, слишком жарко в Северной Пальмире.
— Извините, а вы не могли бы нам купить сигарет?
— Какие вам?
— Kent.
— Давай деньги.
Кладу сотку в карман и ухожу. Добро пожаловать в взрослую жизнь, щенок.
Я уверена, ты хороший человек. Может, слишком строг к себе. Но это даже к лучшему. Успехов тебе, анон.
Спасибо, что уж. И тебе удачи.
Четыре утра, смотрю в окно. Куча пьяной боли прётся по тротуару через дорогу. Хочется выпить. Сок, только сок. Три года как без алкоголя. Уже и не представляю себя пьющим. На кровати развалилось теплое тело, пока собираюсь в магазин.
Темно, идет снег. Чую легкий удар сбоку в плечо. Поворачиваю голову и вижу пьяную самку, которая начинает нести несвязный бред с претензией. Тааак, значит где-то рядом трется хахаль, который за этим наблюдает и считает смешным. Ага, вот и он.
— Эй, парень, сюда подойди. — стушевался герой. Иди, иди, я не страшный. — твоя шлюха?
— Что?
— Я спрашиваю: твоя шлюха? — Ох, глазки заслезились-то чего? Я тебя ещё не ударил даже. — Хватай свою мокрощёлку в охапку, и съебался, пока обоим пизды не дал.
Хуже пьяной девки только бесхребетный парень с пьяной девкой. Принципиально спрашиваю за поступки пьяных щелей с их парней. Большинство тушуется. Это забавно.
Обратно без приключений. В подъезде ключи гремят, как Иерихонские трубы. Свечу фонариком на телефоне: лампочка перегорела. О, вот и шприцы. Что, Культурная столица, обескультурилась? Этот город как одна большая пьяная девка. Забиваюсь, осваиваю профессию и валю отсюда. Подальше.
Темно, идет снег. Чую легкий удар сбоку в плечо. Поворачиваю голову и вижу пьяную самку, которая начинает нести несвязный бред с претензией. Тааак, значит где-то рядом трется хахаль, который за этим наблюдает и считает смешным. Ага, вот и он.
— Эй, парень, сюда подойди. — стушевался герой. Иди, иди, я не страшный. — твоя шлюха?
— Что?
— Я спрашиваю: твоя шлюха? — Ох, глазки заслезились-то чего? Я тебя ещё не ударил даже. — Хватай свою мокрощёлку в охапку, и съебался, пока обоим пизды не дал.
Хуже пьяной девки только бесхребетный парень с пьяной девкой. Принципиально спрашиваю за поступки пьяных щелей с их парней. Большинство тушуется. Это забавно.
Обратно без приключений. В подъезде ключи гремят, как Иерихонские трубы. Свечу фонариком на телефоне: лампочка перегорела. О, вот и шприцы. Что, Культурная столица, обескультурилась? Этот город как одна большая пьяная девка. Забиваюсь, осваиваю профессию и валю отсюда. Подальше.
Вспомнил пароль от аськи, теперь буду тусоваться там.
Я здесь, просто рассказывать нечего. Дневник резко закончился с моей фантазией.
Мне кажется, ты врешь и тебе больше 20.
На самом деле он- 15-летняя девочка-фаназёрка.
>фантазёрка
быстроfix
быстроfix
Может и так.
Мне 21.
Это мой любимый тред.
