24 декабря 2023 г. Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна.
Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных
помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Сегодня в Крыму, а завтра где?
Картина мрачная. Не преувеличением будет сказать, что полуостров превращается в полицейское государство.
Краткое изложение выступления Мелинды Херинг, заместителя директора Евразийского центра Atlantic Council, которая 28 января ознакомила Комиссию США по безопасности и сотрудничеству в Европе с ситуацией с правами человека в Крыму:
Ситуация с правами в оккупированном Россией Крыму критическая и заслуживает отдельного внимания. То, что происходит на полуострове, выходит за рамки сложного положения, в котором оказались два миллиона человек, которые там живут. В Крыму Москва учится применять ряд угнетающих и насильственных тактик в отношении меньшинств, которых она воспринимает враждебными, или такими, чья лояльность под вопросом. И эти практики могут быть применены где угодно в России, которая является домом для большого количества нерусского населения. То, как правительство США реагирует на длительную травлю в Крыму, несомненно, повлияет на планы Москвы по созданию таких ситуаций в будущем.
Картина в Крыму мрачная. Не преувеличением будет сказать, что полуостров превращается в полицейское государство. Крым, некогда жемчужина Черного моря и главное место проведения отпусков, отрезан от остального мира. СМИ контролируются правительством. Независимые медиа запрещены и заблокированы. Украинским журналистам и фотографам не разрешается посещать Крым, а фрилансеров, живущих в Крыму, обвиняют в терроризме просто за освещение темы.
Москва использует Крым, чтобы тестировать насильственные методы
По информации Human Rights Watch, свободная пресса, служащая спасательным кругом между Крымом и остальным миром, находится в серьезной опасности. Тарасу Ибрагимову, одном из нескольких независимых журналистов, недавно запретили въезд на остров на основе фальшивых обвинений в том, что он представляет собой угрозу государственной безопасности. Ему запретили въезд на 34 года. В чем его преступление? Он рассказал миру о широко распространенном насильственном обращении оккупационной власти с меньшинствами в Крыму.
Хорошие новости в том, что правительство США быстро сориентировалось, чтобы создать там независимый онлайн-источник, в настоящее время процветающий. Через три месяца после аннексии Крыма Россией в 2014 году украинская служба Радио Свобода запустила сайт Крым. Реалии, посвященный событиям на полуострове, где информация выходит на украинском, русском и крымскотатарском языках. Это наиболее популярный источник новостей о Крыме: в 2019-м там ежемесячно насчитывается около 2,4 млн визитов.
Серьезное беспокойство вызывает и религиозная свобода. Украинская православная церковь запрещена в Крыму, а крымских татар регулярно допрашивают после пятничных молитв.
Еще один повод для беспокойства — образование и языковые права. Образовательные программы и учебники переписали, акцентировав, что Крым всегда был частью России, и теперь его справедливо вернули. В дополнение образование также русифицировали: уроки украинского и крымскотатарского языков прекратились. Занятия по военной подготовке стали обязательными для студентов.
Оккупационные власти используют политические преследования, чтобы внушить страх, а также заставить тех, кто не согласен с аннексией, бежать. С 2014 года примерно 50 тысяч человек, среди которых более 25 тысяч — крымские татары, уехали из Крыма.
Ситуация ухудшается. По информации Крымскотатарского ресурсного центра, количество политически мотивированных арестов в девять раз увеличилось с 2017 по 2019 год. Сотня крымскотатарских политических заключенных сейчас находится в российских тюрьмах, и их не обменивали и не выпускали с 2014 года.
ФСБ делает все возможное, чтобы искоренить инакомыслие. По словам местных активистов, за последние шесть лет оккупации ФСБ допросило или запугало до 200 тысяч человек. Россия использует различные тактики запугивания, чтобы создать атмосферу страха и сигнализировать, что сопротивляться — бессмысленно. Среди тактик — вторжение в дома крымскотатарских активистов с размахиванием автоматами между 4 и 6 часами утра с целью терроризировать спящие семьи.
Россия эффективно превращает Крым в российскую военную базу. Советские базы на полуострове восстановили, а зенитные системы теперь выставлены по всему периметру Крыма. В дополнение российское правительство может разместить в Крыму ядерное оружие. В 2018-м независимый российский военный аналитик Павел Фельгенгауэр пришел к выводу, что Россия разместила ядерное оружие в Крыму из-за наличия ядерно-способных установок, хотя Москва ни подтверждала, ни отрицали присутствие там ядерного оружия.
Возможно, наиболее волнуют сообщения о том, что государство использует свои службы безопасности, чтобы поощрять обычных людей шпионить за своими соседями и семьями. Активисты говорят, что службы безопасности работают с учителями, студентами и общественными деятелями, а также другими административными платформами, чтобы вдохновлять людей сообщать о подозрительном поведении, в том числе о публичных комментариях. Эти отчеты служат основой для отчетов и фальшивых обвинений. ФСБ также мониторит социальные сети на предмет проукраинских сантиментов.
Россия пошла на определенные шаги, чтобы предотвратить то, чтобы Запад наблюдал за тем, как Крым движется в направлении полицейского государства. Ни одного международного мониторинга прав человека не происходило в Крыму с 2014 года. ООН и ОБСЕ имеют мандат на то, чтобы мониторить ситуацию с правами человека в Украине и Крыму, но Кремль успешно блокирует их, иногда с применением оружия, от въезда на полуостров.
Кто-то может оставить судьбу двух миллионов жителей Крыма специалистам. Но то, что происходит в Крыму, не должно оставаться в Крыму. Москва использует Крым, чтобы тестировать и оттачивать насильственные и репрессивные методы по отношению к меньшинствам, которых видит сомнительными или враждебными. Эти авторитарные тактики могут быть применены в любом месте. Это означает, что судьба крымского полуострова — это не какая-то внутренняя проблема, а жизненно важная для каждого, кого волнуют права человека в России и за ее пределами.