Бамп
>Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем, имея низкий рост?
НИКАК БЛЯДЬ
Перекатился.
Дело не в твоем росте, а в том, что ты уебок
мимо 173 см никаких проблем
Вот такой, по мнению тянок, должна быть идеальная разница в росте с парнем. Идеальная.
Тебе не из-за роста отказывают, а потому что ты либо урод, либо ниже среднего. Красавчику с 175 легко дадут и назовут это удобным".
С 175 нужна внешка уровня голливудского красавчика и (не или) много бабла. Ниже и это не поможет.
На самом деле, охуенный маркер на ебанутую пизду. Сам 178, не комплексую, но при этом попадаются бляди, которым мало. Причем может быть ниже меня ростом, но "хочу на каблуках охуенно рядом с парнем смотреться". Нахуй таких.
А это сколько в см? Бля, суки везде одинаковые.
А у меня забавная ситуация: генетически я мог вполне быть 183-185, потому что в семье карланов нет, да и батя 183 см, но за счет того, что мне спину в детсве запустили, то ебанный s-образный сколиоз украл у меня 6-8 см роста. да и езе помимо кражи роста, больная спина сильно мешает жить физически, да еще и комплексы от того, что я весь кривой. Невысокий анон, ты, хотя бы, здоров, этому хотя бы радуйся. Прикольно, когда меня друзья родителей спрашивают, а чего я в свои 31 до сих пор не женат, лол.
Рост-хуест. Нихуя он не дает, если нету альфа характера и красивого ебала. Как и большой хуй.
А если есть альфа характер и\или красивое ебало, то и будучи карланом-мелкохуем будешь тянок ебать, пока 187 омежки это я сидят дома и гоняют лысого
У МЕНЯ ЕЩЕ ХУЖЕ!!!
Короче. Рост 201 см.
Вроде антибугрт, но я дрыщ пиздец какой, ребра видны и при этом я не могу поправится.
Но это не самый большой минус. У МЕНЯ СУКА РУКИ НИЖЕ КОЛЕН. У МЕНЯ БЛЯДЬ ДЛИНЮЩИЕ РУКИ СУКА. Я когда стаю ровно у меня кисти рук ниже колен блядь висят сука.
Я как Черный из Метро 2033 по комплекции. Просто пиздец.
>Вот сие есть олицетворение того, во что превращается человек, когда сидит на дваче.
А двач то тут причем? Это двач его в карлана непривлекательного превратил?
Я не понимаю двух вещей.
1. Почему на эти троллетреды всё ещё ведутся?
2. Какой смысл в создании таких тредов? ОПу приятно, что какой-то двачер всерьёз воспримет написанную тут хуйню и будет по жизни гнобиться? Откуда такая враждебность к себе подобным, сука?
Уже 10000000 раз было доказано, что низкий рост это -1 балл к привлекательности, а комплексы на тему роста сразу -3 балла. Теперь считай, сколько баллов отнял двач, а сколько матушка природа.
>Уже 10000000 раз было доказано
Тобой?
Любым человеком, который выходит на улицу. Ах да, вы их называете социоблядями и не хотяте иметь с ними ничего общего. Гораздо объективнее маняфантазирования на анонимном форуме.
-1 балл, вообще охуеть, лол. На пикрил двачер небось.
Хуя, ну два комментария уж точно решают.
А если бы я нафармил тебе сразу три комментария, где женщины пишут "мой мужчина ниже меня и мне норм", то ты бы маняврировал, доказывая, что она с ним за бабло и/или изменяет?
Ну хз, всратый карлан 168 см, куча всяких хронических, близорукость, одеваюсь как перельман, и веду примерно как он. Но тем не менее часто слышу возгласы от тянок мол как тебя зовут мальчик и все такое, и постоянно меня с кем то хотят свести видя что я хиккан.
А где можно почитать доказательства?
А ты няшный?
Чё, каким удобным? Не бывает никаких "низких красавчиков", ибо рост неотделим от лица, я про мужчин говорю. Если ты низкий, то всё приплыли.
>Но тем не менее часто слышу возгласы от тянок мол как тебя зовут мальчик
Они просто думают, что ты потерялся и не можешь маму найти.
>рост неотделим от лица
>Если ты низкий, то всё приплыли
Вот видишь, бабы мало того что оценивают рост и требуют гораздо выше, так это идёт с пакетом "выше меня, когда я на каблуках".
Т.е. надела такая полтораха 155 каблуки на 7 см и к её 162 см ещё плюс 15-20 и пиздец, 175 я явно в пролёте.
Нигде, это мои маняфантазии которые подтверждены ирл, т.к. я гном и у меня есть тянки.
Но почему-то для вас маняфантазии двачеров, которые несут хуйню типа "ты ОБЯЗАН быть x, y, z иначе ты не получишь бабу", имеют какой-то вес. Потому, что вам надо убедить себя в том, что всё говно и ничего нельзя изменить, ибо ваш тупой ограниченный мозг привык, что проще всего ловить дофамин с жалости к себе
Ага, конечно. Татарин, к примеру, такой то великан, просто гигант Или Фрой.
Не знаю. Сам ростом 170, никогда не чувствовал себя низким, средний в коллективе.
Вот об этом я и говорю: с таким ростом надо иметь такое лицо. И то smv Адама Драйвера превышает его в тысячи раз.
Дорогой, это я ОП и мне реально уже жить не охота, когда даже полторахам надо высокого.
Да я бы рад с низкой бабой мутить, чтобы она там прижималась головёнкой своей к моей груди и всё такое, но я же им нахуй не упал.
Это психология двача, они ищут 100% методы как все работает и гайды.
В женском коллективе учишься, да? Сочувствую. Я бы вскрылся, если бы мне предложили там учиться.
Ну, Перельману и я бы дала, лол.
У него генофонд хороший, вот представь, родятся дети и ты им такая - ебать, ваш батя супер-ученый-хуй-дроченый и сразу гордость берет. Не говоря уже о том что его дети вырастут минимум специалистами в области наук. Геноматериал у него высшего качества, короче. То что одевается как бич не играет роли, аскетизм это круто.
Давайте подойдем к вопросу с другой стороны.
Каково чувствовать себя великаном под 2 метра ростом?
>свирхчiлавек
Не смешите меня, у меня есть знакомые шпалы, объективно в вашей жизни больше трудностей:
1. Все машины предназначены для людей ростом 170-175 см
2. Все верные проемы низковаты
3. Одежду на гигантский размер приходится долго искать.
4. ласты вместо ботинок очень большая редкость, а уж по акции товары вообще не попадаются под такой рост.
5. Проблемы со спиной офк (ну это индивидуально)
6. Дрыщавость сюда же
7. Часто вижу шпалин у которых есть реальные траблы с прыщами/лысиной и др, которые несвойственны более коротким одногодкам.
на секунду оставим девственников с их
>УУУ, ТЯН НЕ ДАЮТ КАРЛАНАМ
Любой ебырь террорист посмеется над этой ахиней
Мимо 175 среднекун
Каково чувствовать себя великаном под 2 метра ростом?
>свирхчiлавек
Не смешите меня, у меня есть знакомые шпалы, объективно в вашей жизни больше трудностей:
1. Все машины предназначены для людей ростом 170-175 см
2. Все верные проемы низковаты
3. Одежду на гигантский размер приходится долго искать.
4. ласты вместо ботинок очень большая редкость, а уж по акции товары вообще не попадаются под такой рост.
5. Проблемы со спиной офк (ну это индивидуально)
6. Дрыщавость сюда же
7. Часто вижу шпалин у которых есть реальные траблы с прыщами/лысиной и др, которые несвойственны более коротким одногодкам.
на секунду оставим девственников с их
>УУУ, ТЯН НЕ ДАЮТ КАРЛАНАМ
Любой ебырь террорист посмеется над этой ахиней
Мимо 175 среднекун
Нет, три телки в группе. Есть пару гигантов, но подавляющее большинство ростом с меня.
Кем доказано?
Бабам вообще похуй, что ты там в своей голове придумываешь, что обесцениваешь, а что наоборот, возводишь в культ.
Они видят низкого самца и всё, тебя больше для них нет.
Фото руки можешь скинуть?
>наклоняешься чтобы целоваться
>кричишь на тянку потому что твое бормотание не слышит
заебись идеал
Да иди ты на хуй со своей улицей, я после улицы в себя придти не могу часами, там даже мои любимые полторахи с рослыми ёбарями гуляют, а сами даже до плеч еле достают им.
выпились плес
Добавлю, это относится именно к таким гениям как Перельман, а на всяких инцелов которые даже решить алгарифм не могут это не распросторяется. Вот когда сделаете ученую степень, тогда вам давать будут, а так нет. Сначала докажите что у вас хорошие гены.
Смешно, почитай тред с которого перекатились.
п
Кто пишет так то? Где ты такие сообщения возьмёшь?
Ебать, ты говоришь про таких же шпал ростом под 180.
Куда больше тяночек 150-160. С ростом либо таким же, либо чуть выше они смотрят на таких парней как "удобных"
Спроси у шпал, каково им целоваться (если они целованные офк) с бабой, которая на уровне пупка
Очень низкий IQ.
Нихуя, это еще со школы, шараги было. Помню одногруппница приставала мол в духе можешь что-то о себе рассказать, расскажи что нибудь интересное и все такое. Ну и в целом бывает иду по улице и тут тянки мне на встречу идут и тут останавливаются и начинают со мной заигрывать.
Для баб идеал, каменная стена, защитник.
Стена, блять, а не столб епт
Я его весь читал и где там опровержение моих слов?
Лол, вчера буквально прогуливался со своей 180см няшей. Хорошо провели время, на людей похуй было.
мимо 168 гном
тянка писала где-то в середине треда
Нет, впалые щеки и синяки под глазами, да и в целом цвет кожи бледный.
Нет, у меня шрамов дохуя на них, дианон-травля.
Выпиливатся не буду, пару лет и это естественным путем случится..
Удобный не равно привлекательный, любимый.
Если бы меня назвали "удобным" я бы охуел.
И надо не высоких спрашивать, а баб, которые прямо заявят, что им нравится тянуться к парню для поцелуя, нравится, когда она на высоких каблуках, а он всё-равно её выше.
176, с отказами из-за роста не сталкивался, полагаю ты горбатый и с кривой ебучкой, дело вовсе не в росте
У меня с моей вообще разница в 15 см, прикольно когда омежки смотрят и у них в голове сразу щелкает, что либо она шлюха, либо я миллионер)) Так тепло)
Какая то одна протухшая двачерская сельдь взяла себе бетабаксера, потому что тупо полноценного мужика ей не взять из-за своей внешки, но ты уже принял её мнение за главное.
Её мнение ставишь против мнения сотен миллионов селёдок по всему миру?
А если такой рост и среднее лицо, то все, пиздец? Мне уже 32 почти, да я еще и выгляжу старше. Чет, чувствую, семьи с годной девушкой мне уже не светит. Бля, кроет от этого люто.
>то все, пиздец?
Да.
Нет, просто я тоже как и она из реального мира.
Типа Владимира Турчинского?
Самый топ - это когда тяночка не более 145см, а кун +200см.
Вот тогда идеально.
Вот тогда идеально.
Если ты ниже 180, то путь к тяночкам и ламповым отношениям тебе заказан. Факт, который нужно принять. Да, ты можешь купить плотские утехи, выбить секс спиртным и шутеечками, но никогда — НИКОГДА — тяночка не будет искренне любить тебя. Так уж заведено, что в нашем двадцать первом веке все еще сильны обезьяньи порядки, где самый примативный альфа-самец забирает себе 90% самок. А что делает самца в большинстве случаев альфой? Физическая сила. Отсюда вытекает, что рост — чуть ли не важнейший параметр. Зачем ей карлик, который может рухнуть от одного взмаха моей руки? Он не даст ей сильное потомство. И этот зов наших предков, инстинкты, архетипы (называйте как хотите) — все это обрушивается на слабый пол в момент созревания и поэтому подсознательно она всегда выискивает кого-нибудь повыше. Любить карлика? Фантастика. Отдать все на свете ради того двухметрового жеребца? Обычное дело.
Инфа 100%?
привет, карлица, снова ты тут пишешь
В реальном мире даже полторахам нужны высокие.
Понимаешь, я вообще за, чтобы там баланс был, низкие с низкими и средними, средние и высокие с высокими.
Но на деле малышка 155-160 см меня за мужика не считает нихуя, потому что 175 это реально ни о чём стало для куна.
И тебе привет, инцел.
бля, а я и не знал, пойду покажу пост своей девушке, может она прозреет)
Спасибо за информацию!
А можно пруфы, пожалуйста?
Какие-то исследования, например? Вы ведь профессор этологии, да? Вы точно не ноунейм, который что-то придумал и выдаёт за прописную истину?
Вот да, я понимаю, что с карланом могу быть тупо временно, чтобы заткнуть пробоину в личной жизни, но искренне кто захочет от меня ребёнка вообще?
В чем проблема купить себе ПЫНЕходы?
> даже полторахам
это неправильное выражение, низкие тянки как раст на рост и фапают, другим пофик
Хули толку от моих 185 см и смазливого ебла, если я короткоствол 14 см
так почитай этот тред повнимательнее, баланса нет
да, низкая баба не захочет низкого куна скорее всего
но внезапно высокие бабы нередко встречаются с низкими кунами
так что не всё потеряно
Так она тебя и не любит, лох. Ты просто ей платишь за секс, а она терпит тебя рядом с собой. Никто от тебя не захочет ребёнка, никто тебя не хочет, как мужика, ибо ты низок, слаб.
Зачем? Это же смешно выглядит.
> низкие двачеры как раст на рост и фапают
Пофиксил, не благодари.
Конечно, все так))
Все фапают, вообще все.
>выбить секс спиртным и шутеечками, но никогда — НИКОГДА — тяночка не будет искренне любить тебя
Вот от этого прям нехорошо стало. Было всего пару отношений за свои немалые годы, но я реально не был любимым и это пиздец как чувствовалось во всем. И меня довольно быстро сливали. А потом истории всякие я слышал, как женщины готовы за своим парнем хоть на край света, готовы подруг послать нахуй и семью, если кто-то будет агриться на их любимку. А меня просто терпели, а потом сливали, если хоть что-то перестало устраивать. Меня не так давно одна баба, которую я впервые за много лет смог вытянуть на свидание среди многих отказов, слила после 3 свидания из-за того, что я цветы ей типа так и не подарил на 3 встрече. Хотя, общались очень годно.
180 см кун. Никогда не чувствовал себя высоким, учусь в шараге, 70% группы выше меня. Приходится носить обувь со специальными стельками чтобы чувствовать комфортно среди дылд. Бабы тоже сука высокие, спрашивается КАКОГО ХУЯ? Да, меня парит рост, не представляю как живётся тем, у кого 165-170 и их волнует собственный рост
>низкие тянки как раст
Эх.. Ща бы тяночку из Раста.
На Пикрил тяночка кста. Вот будут выглядеть все тянки когда все люди перемешаются и все станут Новиопами.
Новиоп-тяночка это круто.
195 см в треде, рост хуйня, если на мели или язык не подвешен в дс1 норм тянки не светят
бабло побеждает зло
бабло побеждает зло
А пруфы тебе жизнь предоставить сполна. Просто подожди малек.
В твоём маня-мире?
Да я смотрю, что тянки 175-180 вполне себе выбирают мужиков под 190, а то и за 190. Никаких карланов никто не забирает себе, да и у низких тян, как правило, пропорции лучше, высокие — это доски ебаные с размером ноги 41-42 (как у меня).
Мне бы тян 185 см.
Мимо 185см
Не рост решает, анончики, другое определяет, кто мужик
И как она мне их предоставит? Мне ближе к 30 ВНЕЗАПНО перестанут давать тянки? Так я и не доживу до такого возраста, я сольюсь на донбассе под обстрелом.
Ох. Знакомо.
Тоже всю жизнь чувство, что меня просто тупо рядом терпят, ради меня лишний раз телефон не возьмут в руку, чтобы отписаться на отъебись, переезжал в другой город, думал "любимая" девушка со мной поедет — "ну, езжай, я тут останусь". Охуенное отношение.
И вместо того, чтобы разбираться в отношениях и в себе, проще списать все на рост, ну да.
Мб тебе попробовать ММ?
Может тянки это не твое прост.
Всё хуйня, моя карлица 165 даже на каблуках ниже меня 176. Чувствуем себя комфортно. О том, что люди загоняются из-за роста узнал на дваче. Но тут постоянно рассуждает про причины почему что-то не получается, рост, ебучка, пенис, деньги. Каждый здешний знает по меньшей мере 10 причин почему его жизнь-ад.
> Естественным путем случится
Почему?
За годного парня они глотку перегрызут и уедут с ним хоть в дальневосточный военный гарнизон.
А я тупо не имею высокой половой ценности, меня слить, как два пальца обоссать.
> Каждый здешний знает по меньшей мере 10 причин почему его жизнь-ад.
ИЧСХ выбирают всегда то, на что нельзя повлиять. Это называется "феномен двачера".
Да я твоего, бетабаксер пиздораб, мнения всерьёз и не воспринимаю.
Я о настоящей любви самки к самцу, ваша бытовая проституция меня не ебёт.
Ну так не в росте ж дело.
Ну конечно не в росте :)
Вот вот! Почти один в один! Еще это чувствуется в идалогах, когда тебя никогда не поддерживают, если я начинаю спорить с подругами ее, то всегда на меня ополчаются, типа, ты чего так груб с моей подругой? Ради меня никогда не отменять свои планы, даже если они незначительные, если я что-то не то делал, то меня и проучить могут, игнорируя неделями и отвечая на отъебись. Любая моя просьба в штыки, типа, а ты сам сделать не можешь? Ну и никакой никогда заботы. Что-то приготовить мне? Чем-либо меня порадовать? НИКОГДА! И еще эти томные вздохи при совместном просмотре кино, типа, "ох, какой же Генри Кавилл красавчик! Просто с ума сойти!" Меня комплиментами никто никогда не баловал.
Какая то толстота. Я 163, моя тян 176 ещё и весит 45кг
>За годного парня они глотку перегрызут и уедут с ним хоть в дальневосточный военный гарнизон.
Чистая правда. Знаю одного человека, так он плюнул все, бросил перспективную работу и уехал заниматься сельским хозяйством. Так теперь и живет на Дальневосточном Гектаре. Тянка сама через пол года к нему приехала за свой счет со всеми чемоданами и живет теперь с ним.
Пруфани трусиками тни с супом и датой.
Тебе 32,а ты как малолетка себя ведешь
У Кобейна 175см рост. Вряд ли он комплексовал по этому поводу.
Ты просто инцел и чмошник.
Ради нормального парня готова хоть в ссылку ехать как Жена Декабриста. Проблема не в тянке, а в том что ты УГ.
А как ведут себя малолетки, расскажи мне, мудрый анон!
170 с страшным ебалом итт. Недавно апнул 18, даже мне доводилось дважды втречаться с тянами не самыми красивами, но всё же ну и с не совсем всратками. Последняя даже предлагала сбросить листву после того, как я её бросил, но я отказался. До сих пор листва.
Короче, внешка важно, но это может значительно компенсироваться если как-то зацепил тян в духовно-ментальном плане.
Вот и тролебасы подъехали после продленки.
>Ради нормального парня готова хоть в ссылку ехать как Жена Декабриста.
Сука в голос. Он об этом и пишет.
Двачую! У Круза еще меньше, но рост его точно не парит. Как и Дауни Младшего. И с бабами у них точно проблем нет.
Пока не поздно - занимайся карьерой и зарабатывай деньги.
Потом лет в 40-45 просто оплатишь себе Суррогатное Материнство и будешь отцом одиночкой. Будешь жить для себя и растит своего ребенка так как ты считаешь нужным.
Так что не грусти, все нормально будет.
Сейчас кста материнский капитал не первого ребенка и он распространяется на суррогатное материнство. Так что половину сумму он уже тебе покроет))
>Как чувствовать себя полноценным мужиком?
Надо иметь:
1. Рост выше 190
2. Атлетическое идеальное тело бога аполлона
3. Модельное лицо - тебя должны в толпе замечать рекрутеры агентств и распихивать деньги по карманам сами предлагать работу
4. Хуй от 19см, охуенно толстый, венистый и с массивными яйцами
5. Работа с крайне высоким заработком и кучей свободного времени
6. Аристократическая родословная и перспектива получить в наследство имения, виллы, компании и корпорации
Ну вот такой на ум приходит самый базовый минимум, мб допишет кто. В противном случае не мужчина и в принципе лучше самовыпил, чтоб не мучаться.
Да-да, чуваки, а ещё... Путин! И Денни Де Вито!
Причем здесь Троллейбусы, импотент? У тебя нет своей машины? Наверное женщины опять виноваты у тебя в том что ты на общественном транспорте ездишь как лошара?
Можешь скинуть фото свисающих твоих рук ниже колен в кофте чтоб без палева шрамов? И какой у тебя размах рук? ~230-235? О_О
Пыню кстати его жена бросила и ушла к другому.
Он же развелся, лел.
Именно, быть обреченным так просто
Мы ещё не живём вместе. Да и какой то странный реквест, я же могу мамкины взять.
185, никогда ничего не говорили по поводу роста/внешки, обычно просто общение после одного дня проведённого вместе прерывается, нихуя это не значит
>Мы ещё не живём вместе.
>при этом живешь с мамкой.
У меня для тебя плохие новости, она скоро тебя бросит. Ты просто удобный мальчик, не более.
Тонко.
Все кто меньше 190 карланы.
Ты карлан прост
Заиметь тян на 5-10 см ниже, очевидно же. Карланш тоже хваает, хотя понятно, что выбор тней у тебя сужен, по сравнению с высокогосподами. Некоторые полторахи отказывают тебе, но некоторые и не откажут, особенно те, что внешностью и запросами поскромнее.
Толстишь
Очередное доказательстов что тян не будет с карланом искренне.
Даже если он станет одним из самых влиятельных людей на планете по версии журнала тайм.
Ей просто противно находится рядом с недомужчинкой и в какой то момент терпение лопается.
А должны были тебе отсосать на первой встрече за средний рост?
185 - средний рост в России
Блядь, я не троллю.
Реально, едешь в Украину/Белорус и делаешь там суррогатное материнство. Это не более миллиона рублей стоит, 500к тебе покрывает новый мат.капитал на первого ребенка, считай тебе только 500к надо накопить и всё. Нахуй нужны тянки при таком раскладе - непонятно.
Нет, я ожидал, что скажут что я всратый карлан
Какой город? Какой лвл твоих одногруппников? Какой рост имеют эти дылды?
В среднем в России все карланы.
188 см
Тонкие длинные кости, дрищ
С 16 лет страдаю от того, что не могу подобрать себе нормальную одежду. Кофты и рубашки если в ширину норм, то по длине короткие. А если в длину норм, то висит мешком. Со штанами тоже беда, облегающие нелепо выглядят на тонких длинных ножках, приходится носить васянские прямые джинсы.
Завидую тем, кто может зайти в любой магазин и купить любую стандартную одежду, кто может носить любой фасон хоть облегающий,хоть мешковатый.
А если ты высокий и наберешь массу, то будешь стремным огромным кабаном.
180-182 идеальный рост
Так а ты тоже невысокий и некрасивый и у тебя все хорошо с девушками, я правильно понимаю? И сколько их у тебя было за 30 лет? Полноценные?
В чем толстота? Никогда тян не будет бежать за 14см обрубком и любить его по настоящему. Максимум в качестве подсоса ресурсов. Всегда последует слив и пересадка на нормальный 18-19см.
Это же наоборот хорошо, когда ты низкий. Просто забей на рост и живи как обычно.
Чё сказал?
Толсто
Я 195 и у меня нет тян. Где твой б-г?
>карлан ниже 190
>считает себя высоким.
Не смеши мою вульву.
>пук
Спасибо, у меня и сейчас деньги есть, то я не считаю это годным вариантом. Это как когда я к шлюхам хожу, а после них еще хуже становится, что я неполноценный кусок говна, который секс должен покупать, а тут еще и ребенка не с кем завести.
Они инфу с прошлого века не обновляли
Выше 190 это уже великанство
Есть разница между "быть большим" и "быть длинным". В последнее время часто встречается второе. Если человек просто большой то он не будет выглядеть нелепо (если он не >210 см)
Очень мало тянок, которым нравятся 18 см оглобли.
Как тян узнает, что ты короткоствол а 14 это хоть и хреново, но не самое худшее, что может быть, если ты ей изначально понравишься внешкой/характером/прочим. Эта инфа о тебе вскроется только если дело дойдёт до сброса листвы, что уже неплохо.
Ты из ДС? Ко завтра в Ботаническом Саду на входе Японского Парка после 15:00? Короче приходи, я сама к тебе подойду.
Это с учетом старого поколения и всяких понаехов из республик. Ты, видимо, давненько из дома то не выходил.
Быть длинным это значит быть худым и непропорциональным?
Да я из ДС. Блин я на работе буду в это время. Ты толстая?
И розу не забудь красную, чтоб она тебя узнала!
Я сам понаех из республик, рост 189, абсолютное большинство мимокроков в Москве ниже меня
Другие источники тоже не говорят о том, что средний рост 185. Я жду от тебя ссыль на источники, подтверждающие твою точку зрения.
Да, обычно вместе с сомнительными перками в виде длинной шеи и маленькой головы, проблемами со здоровьем и проч.
Если не придет или окажется толстой, то приходи на Петровско-Разумовскую в 18:45
>карлан рвётся
Аа, ну раз они ниже тебя, учитывая твой 189, то тогда точно средний рост 175, не поспоришь.
Это наоборот годный варик, потому что перед тем как сделать материнство кандидатка сдает вообще все тесы на болячки/семейные болячки и прочие подводные камни и с её стороны проблем по здоровью у ребенка не будет.
Вот влюбишься ты в хуйню больную, а она в тебя и че делать будешь? Ребенок может больным родится, а так родится полностью здоровый ребенок без каких либо отклонений. Ведь условия контракта Суррогатного Материнства - что тня не пьет и не курит и вообще. Если хоть что-то из этого будет нарушено то ты ничего не должен платить.
Вот будет у тебя тня, захочет ты ребенка и как ты ей запретишь бухать с подругами или курить например? Захочет - все ровно напьется или будет крутить. Может опять же родится уродец, а так все круто.
Суррогатное материнство - это гарантия того что ребенок здоровым родится, если у тебя самого болячек нет никаких.
То есть, это не то что не зашквар, а наоборот. Зашквар просто так ребенка делать непонятно с кем.
Когда твой рост 1.52, то не важно тян ты или кун. Твой мир приобретает особый вид... Эх...
У меня нет таких проблем со здоровьем, голова норм, шея тоже
Просто худой и кости тонкие.
Это тебе кто такую хуйню сказал? Если это была "твоя" девушка, то она была крайне воспитанным и добрым человеком.
Обманывать людей нехорошо, если что. Тян надеется, что ей попался классный кун, с которым можно провести свою жизнь и любить всегда, и тут такой пиздец в виде короткоствола.
Да знаю я эти приколы. Я тут с 2010 года) можно сказать юбилей
А что насчёт Джарахова скажешь? у него вообще 150 см рост и диабет
А тебе кто сказал, что любая тян перепрыгнет на 18 см уродливую колбасу?
полторашек просто на руках ношу или на шее катаю
А что про него сказать? Ты много знаешь женщин, которые мечтают поебаться с Джараховым?
Значит не все потеряно и мб ты всё-таки "создан" для своего роста
Я хочу.
Как же хорошо быть высокобогом 190. Мне давали просто потому, что "блядь, я так привыкла, что вокруг все ниже меня, а ты такой высокий, такой красивый".
Один раз это привело к самому запоминающемуся траху в моей жизни до 30 - тян была старше, у неё был ребёнок, и она была в самом соку - вот она хотела всего, и чтобы ебал, как отбойный молоток, и чтобы в жопу, и сама сосала с проглотом, и чтобы фистил пизду, и бля, за сутки палок наверное 15 кинул. Эх, молодость.
Нормальные мужики начинаются от 185, а тянки - от 170. Всё, что ниже - генетический мусор.
Да, но не 175, а 178 где то.
Большинство ниже меня на голову, т.е. рост у них в районе 178 как раз.
Есть ниже и выше, но их сантиметры взаимоуничтожаются, остаётся среднее большинство со 178 см.
Короче, идешь ты такой по улице, к тебе подходит быдлян +210 весок +150 кг кочка и рыгает тебе в лицо, так что слюна попадает тебе в глаза, твои действия?
Ну ты попробуй сначала. Вдруг получится.
Как и ожидалось, у тебя никогда не будет пруфов на такого рода заявления, ибо это неправда.
Я увернусь
Конечно
Он же весёлый богатый чувак
Ты блять на пыню посмотри. Он не просто карлан. Он ВСРАТАН. Плюс как человек очевидно подленький лживый диктаторишка. Тем более у тебя такое представление, что дескать если чед, то вместе с ним навсегда. Хули тогда брэд питт выпнут на мороз?
Ворвался в тред.
мимолиства 199/63
мимолиства 199/63
Коуп.
В какой то ты другой Москве живешь. Я практчиески не вижу людей ниже меня с моими 175, процентов 90% на ролголовы выше меня и лишь небольшой процент одного со мной роста. А я передвигаюсь на общественном транспорте и ни разу не домосед, так что за неделю людей вижу прилично.
>уродливую колбасу
Эта боль писюльчика, мм.
Видать я не тру-двачер, но я не могу понять, вы на полном серьёзе воспринимаете эту чушь про рост или тралите таких как я?
>Всё, что ниже - генетический мусор.
Расскажи это 19х17, мелкохуй.
Хуйня это все, у меня один знакомый таджик карлан( правда по внешке он не урод, на типичного таджика не похож) ебал русских зумерш на изи, ещё одноклассник тоже карлан, да ещё и всратый, но с харизмой, вот женился недавно на норм тянке
Я за всех не скажу, но я серьезно. 175 см роста, ниже почти всех в коллективах своих.
Проиграл с пикчи. Слева - кривая палка, выглядит просто нелепо. Типикал дылда. Справа - какой-то боров, весит килограмм 100, не меньше. Неповоротливый, неловкий шкаф. Ещё и жрёт за троих.
И это чэды по мнению двача? Лол.
Карло, не бомби.
Я про ту хуйню, что все 175 см парни лиственники и умирают в одиночестве
скорее всего траллят и эго тешат, ирл мало кого волнует рост, о нём всерьез пекутся только модели и люди с комплексами
175см лепый карлан, ты?
Ниже 9/10 - да.
На вопрос ответь
ты хотя бы раз в жизни встречал девушку, которой бы нравилась такая оглобля, а не нормальные аккуратные 15 см члены?
>чтобы ебал, как отбойный молоток, и чтобы в жопу, и сама сосала с проглотом, и чтобы фистил пизду, и бля, за сутки палок наверное 15 кинул.
Нда, вот это жизненные приоритеты, вот это я понимаю цели в жизни.
Я бы сказал, что даже ниже 9,476/10
Бамп
Когда ты такого роста, то вес очень влияет на внешний вид кст. Я 37кг (все родственники/знакомые считают что у тебя либо глисты, либо тебя надо покормить)выгляжу как анчоус. Знакомые подобного роста при 50кг выглядят уже как оч пухлые.
Когда ты высокий, то тут все на много лучше, ибо весь вес по тебе распространяется. Ну а кушац правильно и заниматься нужно всем
163,5 см
Нет проблем
Есть тян 168 см
Задавайте ответы
Нет проблем
Есть тян 168 см
Задавайте ответы
двачую 173 никогда проблем с ростом таких не возникало
Чем офицер меньше, тем с большим энтузиазмом он задрачивает - это правило. Просто показывай, что при надобности ты любого укоротишь как минимум на высоту одной головы.
>некрасивый
Женоподобный, каким-то тням это заходит, каким-то нет, и это нормально.
>невысокий
168см.
>все хорошо с девушками, я правильно понимаю?
"Всё хорошо" это какой-то вакуум, где ты написал в личку Ким Кардашьян и она прилетела к тебе без вопросов. Отношения были, ебля без отношений тоже, в этом нет ничего особенного.
> И сколько их у тебя было за 30 лет?
Мне 21. Сколько было не вспомню, когда депра была, по кд заводил недолгие романы + бухал, потом чистил личку вк и всех в чс кидал.
>Полноценные
Нет, баба не может быть полноценным человеком по определению. Полноценный - это когда ты можешь выебать улей с пчёлами. У бабы нечем.
Удачи в лечении позвоночника, переростки.
179
Во-первых ты пиздишь, не выпнут, а во-вторых там тян джоли епта.
>163,5 см
>Нет проблем
>Есть тян 168 см
Deconstruction
From Wikipedia, the free encyclopedia
Jump to navigation
Jump to search
For deconstruction of buildings, see Deconstruction (building). For the approach to post-modern architecture, see Deconstructivism. For other uses, see Deconstruction (disambiguation).
This article has multiple issues. Please help improve it or discuss these issues on the talk page. (Learn how and when to remove these template messages)
This article needs additional citations for verification. (January 2020)
This article or section possibly contains synthesis of material which does not verifiably mention or relate to the main topic. (January 2020)
Deconstruction is an approach to understanding the relationship between text and meaning. It was originated by the philosopher Jacques Derrida (1930–2004), who conducted readings of texts looking for things that run counter to their intended meaning or structural unity. The purpose of deconstruction is to show that the usage of language in a given text, and language as a whole, are irreducibly complex, unstable, or impossible.
Many debates in continental philosophy surrounding ontology, epistemology, ethics, aesthetics, hermeneutics, and philosophy of language refer to Derrida's observations. Since the 1980s, these observations have inspired a range of theoretical enterprises in the humanities,[1] including the disciplines of law,[2]:3–76[3][4] anthropology,[5] historiography,[6] linguistics,[7] sociolinguistics,[8] psychoanalysis, LGBT studies, and feminism. Deconstruction also inspired deconstructivism in architecture and remains important within art,[9] music,[10] and literary criticism.[11][12]
Contents
1 Overview
2 Influences
2.1 Influence of Nietzsche
2.2 Influence of Saussure
3 Deconstruction according to Derrida
3.1 Etymology
3.2 Basic philosophical concerns
3.3 Différance
3.4 Metaphysics of presence
3.5 Deconstruction and dialectics
4 Difficulty of definition
4.1 Derrida's "negative" descriptions
4.1.1 Not a method
4.1.2 Not a critique
4.1.3 Not an analysis
4.1.4 Not post-structuralist
4.2 Alternative definitions
5 Application
5.1 Literary criticism
5.2 Critique of structuralism
6 Development after Derrida
6.1 The Yale School
6.2 Critical legal studies movement
6.3 Deconstructing History
6.4 The Inoperative Community
6.5 The Ethics of Deconstruction
6.6 Derrida and the Political
7 Criticisms
7.1 John Searle
7.2 Jürgen Habermas
7.3 Walter A. Davis
7.4 In popular media
8 See also
9 References
10 Further reading
11 External links
From Wikipedia, the free encyclopedia
Jump to navigation
Jump to search
For deconstruction of buildings, see Deconstruction (building). For the approach to post-modern architecture, see Deconstructivism. For other uses, see Deconstruction (disambiguation).
This article has multiple issues. Please help improve it or discuss these issues on the talk page. (Learn how and when to remove these template messages)
This article needs additional citations for verification. (January 2020)
This article or section possibly contains synthesis of material which does not verifiably mention or relate to the main topic. (January 2020)
Deconstruction is an approach to understanding the relationship between text and meaning. It was originated by the philosopher Jacques Derrida (1930–2004), who conducted readings of texts looking for things that run counter to their intended meaning or structural unity. The purpose of deconstruction is to show that the usage of language in a given text, and language as a whole, are irreducibly complex, unstable, or impossible.
Many debates in continental philosophy surrounding ontology, epistemology, ethics, aesthetics, hermeneutics, and philosophy of language refer to Derrida's observations. Since the 1980s, these observations have inspired a range of theoretical enterprises in the humanities,[1] including the disciplines of law,[2]:3–76[3][4] anthropology,[5] historiography,[6] linguistics,[7] sociolinguistics,[8] psychoanalysis, LGBT studies, and feminism. Deconstruction also inspired deconstructivism in architecture and remains important within art,[9] music,[10] and literary criticism.[11][12]
Contents
1 Overview
2 Influences
2.1 Influence of Nietzsche
2.2 Influence of Saussure
3 Deconstruction according to Derrida
3.1 Etymology
3.2 Basic philosophical concerns
3.3 Différance
3.4 Metaphysics of presence
3.5 Deconstruction and dialectics
4 Difficulty of definition
4.1 Derrida's "negative" descriptions
4.1.1 Not a method
4.1.2 Not a critique
4.1.3 Not an analysis
4.1.4 Not post-structuralist
4.2 Alternative definitions
5 Application
5.1 Literary criticism
5.2 Critique of structuralism
6 Development after Derrida
6.1 The Yale School
6.2 Critical legal studies movement
6.3 Deconstructing History
6.4 The Inoperative Community
6.5 The Ethics of Deconstruction
6.6 Derrida and the Political
7 Criticisms
7.1 John Searle
7.2 Jürgen Habermas
7.3 Walter A. Davis
7.4 In popular media
8 See also
9 References
10 Further reading
11 External links
Overview
Jacques Derrida's 1967 book Of Grammatology introduced the majority of ideas influential within deconstruction.[13]:25 Derrida published a number of other works directly relevant to the concept of deconstruction. Books showing deconstruction in action or defining it more completely include Différance, Speech and Phenomena, and Writing and Difference.
According to Derrida and taking inspiration from the work of Ferdinand de Saussure,[14] language as a system of signs and words only has meaning because of the contrast between these signs.[15][13]:7, 12 As Richard Rorty contends, "words have meaning only because of contrast-effects with other words...no word can acquire meaning in the way in which philosophers from Aristotle to Bertrand Russell have hoped it might—by being the unmediated expression of something non-linguistic (e.g., an emotion, a sense-datum, a physical object, an idea, a Platonic Form)".[15] As a consequence, meaning is never present, but rather is deferred to other signs. Derrida refers to the—in this view, mistaken—belief that there is a self-sufficient, non-deferred meaning as metaphysics of presence. A concept, then, must be understood in the context of its opposite, such as being/nothingness, normal/abnormal, speech/writing, etc.[16][17]:26
Further, Derrida contends that "in a classical philosophical opposition we are not dealing with the peaceful coexistence of a vis-a-vis, but rather with a violent hierarchy. One of the two terms governs the other (axiologically, logically, etc.), or has the upper hand": signified over signifier; intelligible over sensible; speech over writing; activity over passivity, etc. The first task of deconstruction would be to find and overturn these oppositions inside a text or a corpus of texts; but the final objective of deconstruction is not to surpass all oppositions, because it is assumed they are structurally necessary to produce sense. The oppositions simply cannot be suspended once and for all. The hierarchy of dual oppositions always reestablishes itself. Deconstruction only points to the necessity of an unending analysis that can make explicit the decisions and arbitrary violence intrinsic to all texts.[17]:41
Finally, Derrida argues that it is not enough to expose and deconstruct the way oppositions work and then stop there in a nihilistic or cynical position, "thereby preventing any means of intervening in the field effectively".[17]:42 To be effective, deconstruction needs to create new terms, not to synthesize the concepts in opposition, but to mark their difference and eternal interplay. This explains why Derrida always proposes new terms in his deconstruction, not as a free play but from the necessity of analysis. Derrida called undecidables—that is, unities of simulacrum—"false" verbal properties (nominal or semantic) that can no longer be included within philosophical (binary) opposition, but which inhabit philosophical oppositions—resisting and organizing it—without ever constituting a third term, without ever leaving room for a solution in the form of Hegelian dialectics (e.g., différance, archi-writing, pharmakon, supplement, hymen, gram, spacing).[awkward][17]:19
Jacques Derrida's 1967 book Of Grammatology introduced the majority of ideas influential within deconstruction.[13]:25 Derrida published a number of other works directly relevant to the concept of deconstruction. Books showing deconstruction in action or defining it more completely include Différance, Speech and Phenomena, and Writing and Difference.
According to Derrida and taking inspiration from the work of Ferdinand de Saussure,[14] language as a system of signs and words only has meaning because of the contrast between these signs.[15][13]:7, 12 As Richard Rorty contends, "words have meaning only because of contrast-effects with other words...no word can acquire meaning in the way in which philosophers from Aristotle to Bertrand Russell have hoped it might—by being the unmediated expression of something non-linguistic (e.g., an emotion, a sense-datum, a physical object, an idea, a Platonic Form)".[15] As a consequence, meaning is never present, but rather is deferred to other signs. Derrida refers to the—in this view, mistaken—belief that there is a self-sufficient, non-deferred meaning as metaphysics of presence. A concept, then, must be understood in the context of its opposite, such as being/nothingness, normal/abnormal, speech/writing, etc.[16][17]:26
Further, Derrida contends that "in a classical philosophical opposition we are not dealing with the peaceful coexistence of a vis-a-vis, but rather with a violent hierarchy. One of the two terms governs the other (axiologically, logically, etc.), or has the upper hand": signified over signifier; intelligible over sensible; speech over writing; activity over passivity, etc. The first task of deconstruction would be to find and overturn these oppositions inside a text or a corpus of texts; but the final objective of deconstruction is not to surpass all oppositions, because it is assumed they are structurally necessary to produce sense. The oppositions simply cannot be suspended once and for all. The hierarchy of dual oppositions always reestablishes itself. Deconstruction only points to the necessity of an unending analysis that can make explicit the decisions and arbitrary violence intrinsic to all texts.[17]:41
Finally, Derrida argues that it is not enough to expose and deconstruct the way oppositions work and then stop there in a nihilistic or cynical position, "thereby preventing any means of intervening in the field effectively".[17]:42 To be effective, deconstruction needs to create new terms, not to synthesize the concepts in opposition, but to mark their difference and eternal interplay. This explains why Derrida always proposes new terms in his deconstruction, not as a free play but from the necessity of analysis. Derrida called undecidables—that is, unities of simulacrum—"false" verbal properties (nominal or semantic) that can no longer be included within philosophical (binary) opposition, but which inhabit philosophical oppositions—resisting and organizing it—without ever constituting a third term, without ever leaving room for a solution in the form of Hegelian dialectics (e.g., différance, archi-writing, pharmakon, supplement, hymen, gram, spacing).[awkward][17]:19
Influences
Derrida's theories on deconstruction were themselves influenced by the work of linguists such as Ferdinand de Saussure (whose writings on semiotics also became a cornerstone of structuralist theory in the mid-20th century) and literary theorists such as Roland Barthes (whose works were an investigation of the logical ends of structuralist thought). Derrida's views on deconstruction stood in opposition to the theories of structuralists such as psychoanalytic theorist Jacques Lacan, and anthropologist Claude Lévi-Strauss. However, Derrida resisted attempts to label his work as "post-structuralist".[citation needed]
Influence of Nietzsche
In order to understand Derrida's motivation, one must refer to Friedrich Nietzsche's philosophy.
Nietzsche's project began with Orpheus, the man underground. This foil to Platonic light was deliberately and self-consciously lauded in Daybreak, when Nietzsche announces, albeit retrospectively, "In this work you will discover a subterranean man at work", and then goes on to map the project of unreason: "All things that live long are gradually so saturated with reason that their origin in unreason thereby becomes improbable. Does not almost every precise history of an origination impress our feelings as paradoxical and wantonly offensive? Does the good historian not, at bottom, constantly contradict?".[18]
Nietzsche's point in Daybreak is that standing at the end of modern history, modern thinkers know too much to be deceived by the illusion of reason any more. Reason, logic, philosophy and science are no longer solely sufficient as the royal roads to truth. And so Nietzsche decides to throw it in our faces, and uncover the truth of Plato, that he—unlike Orpheus—just happened to discover his true love in the light instead of in the dark. This being merely one historical event amongst many, Nietzsche proposes that we revisualize the history of the West as the history of a series of political moves, that is, a manifestation of the will to power, that at bottom have no greater or lesser claim to truth in any noumenal (absolute) sense. By calling our attention to the fact that he has assumed the role of Orpheus, the man underground, in dialectical opposition to Plato, Nietzsche hopes to sensitize us to the political and cultural context, and the political influences that impact authorship. For example, the political influences that led one author to choose philosophy over poetry (or at least portray himself as having made such a choice), and another to make a different choice.
The problem with Nietzsche, as Derrida sees it, is that he did not go far enough. That he missed the fact that this will to power is itself but a manifestation of the operation of writing. Therefore Derrida wishes to help us step beyond Nietzsche's penultimate revaluation of all western values, to the ultimate, which is the final appreciation of "the role of writing in the production of knowledge".[19]
Derrida's theories on deconstruction were themselves influenced by the work of linguists such as Ferdinand de Saussure (whose writings on semiotics also became a cornerstone of structuralist theory in the mid-20th century) and literary theorists such as Roland Barthes (whose works were an investigation of the logical ends of structuralist thought). Derrida's views on deconstruction stood in opposition to the theories of structuralists such as psychoanalytic theorist Jacques Lacan, and anthropologist Claude Lévi-Strauss. However, Derrida resisted attempts to label his work as "post-structuralist".[citation needed]
Influence of Nietzsche
In order to understand Derrida's motivation, one must refer to Friedrich Nietzsche's philosophy.
Nietzsche's project began with Orpheus, the man underground. This foil to Platonic light was deliberately and self-consciously lauded in Daybreak, when Nietzsche announces, albeit retrospectively, "In this work you will discover a subterranean man at work", and then goes on to map the project of unreason: "All things that live long are gradually so saturated with reason that their origin in unreason thereby becomes improbable. Does not almost every precise history of an origination impress our feelings as paradoxical and wantonly offensive? Does the good historian not, at bottom, constantly contradict?".[18]
Nietzsche's point in Daybreak is that standing at the end of modern history, modern thinkers know too much to be deceived by the illusion of reason any more. Reason, logic, philosophy and science are no longer solely sufficient as the royal roads to truth. And so Nietzsche decides to throw it in our faces, and uncover the truth of Plato, that he—unlike Orpheus—just happened to discover his true love in the light instead of in the dark. This being merely one historical event amongst many, Nietzsche proposes that we revisualize the history of the West as the history of a series of political moves, that is, a manifestation of the will to power, that at bottom have no greater or lesser claim to truth in any noumenal (absolute) sense. By calling our attention to the fact that he has assumed the role of Orpheus, the man underground, in dialectical opposition to Plato, Nietzsche hopes to sensitize us to the political and cultural context, and the political influences that impact authorship. For example, the political influences that led one author to choose philosophy over poetry (or at least portray himself as having made such a choice), and another to make a different choice.
The problem with Nietzsche, as Derrida sees it, is that he did not go far enough. That he missed the fact that this will to power is itself but a manifestation of the operation of writing. Therefore Derrida wishes to help us step beyond Nietzsche's penultimate revaluation of all western values, to the ultimate, which is the final appreciation of "the role of writing in the production of knowledge".[19]
Influence of Saussure
Derrida approaches all texts as constructed around elemental oppositions which all discourse has to articulate if it intends to make any sense whatsoever. This is so because identity is viewed in non-essentialist terms as a construct, and because constructs only produce meaning through the interplay of difference inside a "system of distinct signs". This approach to text is influenced by the semiology of Ferdinand de Saussure.[20][21]
Saussure is considered one of the fathers of structuralism when he explained that terms get their meaning in reciprocal determination with other terms inside language:
In language there are only differences. Even more important: a difference generally implies positive terms between which the difference is set up; but in language there are only differences without positive terms. Whether we take the signified or the signifier, language has neither ideas nor sounds that existed before the linguistic system, but only conceptual and phonic differences that have issued from the system. The idea or phonic substance that a sign contains is of less importance than the other signs that surround it. [...] A linguistic system is a series of differences of sound combined with a series of differences of ideas; but the pairing of a certain number of acoustical signs with as many cuts made from the mass thought engenders a system of values.[14]
Saussure explicitly suggested that linguistics was only a branch of a more general semiology, a science of signs in general, human codes being only one part. Nevertheless, in the end, as Derrida pointed out, Saussure made linguistics "the regulatory model", and "for essential, and essentially metaphysical, reasons had to privilege speech, and everything that links the sign to phone".[17]:21, 46, 101, 156, 164 Derrida will prefer to follow the more "fruitful paths (formalization)" of a general semiotics without falling into what he considered "a hierarchizing teleology" privileging linguistics, and to speak of "mark" rather than of language, not as something restricted to mankind, but as prelinguistic, as the pure possibility of language, working everywhere there is a relation to something else.
Deconstruction according to Derrida
Etymology
Derrida's original use of the word "deconstruction" was a translation of Destruktion, a concept from the work of Martin Heidegger that Derrida sought to apply to textual reading. Heidegger's term referred to a process of exploring the categories and concepts that tradition has imposed on a word, and the history behind them.[22]
Derrida approaches all texts as constructed around elemental oppositions which all discourse has to articulate if it intends to make any sense whatsoever. This is so because identity is viewed in non-essentialist terms as a construct, and because constructs only produce meaning through the interplay of difference inside a "system of distinct signs". This approach to text is influenced by the semiology of Ferdinand de Saussure.[20][21]
Saussure is considered one of the fathers of structuralism when he explained that terms get their meaning in reciprocal determination with other terms inside language:
In language there are only differences. Even more important: a difference generally implies positive terms between which the difference is set up; but in language there are only differences without positive terms. Whether we take the signified or the signifier, language has neither ideas nor sounds that existed before the linguistic system, but only conceptual and phonic differences that have issued from the system. The idea or phonic substance that a sign contains is of less importance than the other signs that surround it. [...] A linguistic system is a series of differences of sound combined with a series of differences of ideas; but the pairing of a certain number of acoustical signs with as many cuts made from the mass thought engenders a system of values.[14]
Saussure explicitly suggested that linguistics was only a branch of a more general semiology, a science of signs in general, human codes being only one part. Nevertheless, in the end, as Derrida pointed out, Saussure made linguistics "the regulatory model", and "for essential, and essentially metaphysical, reasons had to privilege speech, and everything that links the sign to phone".[17]:21, 46, 101, 156, 164 Derrida will prefer to follow the more "fruitful paths (formalization)" of a general semiotics without falling into what he considered "a hierarchizing teleology" privileging linguistics, and to speak of "mark" rather than of language, not as something restricted to mankind, but as prelinguistic, as the pure possibility of language, working everywhere there is a relation to something else.
Deconstruction according to Derrida
Etymology
Derrida's original use of the word "deconstruction" was a translation of Destruktion, a concept from the work of Martin Heidegger that Derrida sought to apply to textual reading. Heidegger's term referred to a process of exploring the categories and concepts that tradition has imposed on a word, and the history behind them.[22]
Basic philosophical concerns
Derrida's concerns flow from a consideration of several issues:
A desire to contribute to the re-evaluation of all Western values, a re-evaluation built on the 18th-century Kantian critique of pure reason, and carried forward to the 19th century, in its more radical implications, by Kierkegaard and Nietzsche.
An assertion that texts outlive their authors, and become part of a set of cultural habits equal to, if not surpassing, the importance of authorial intent.
A re-valuation of certain classic western dialectics: poetry vs. philosophy, reason vs. revelation, structure vs. creativity, episteme vs. techne, etc.
To this end, Derrida follows a long line of modern philosophers, who look backwards to Plato and his influence on the Western metaphysical tradition.[19][page needed] Like Nietzsche, Derrida suspects Plato of dissimulation in the service of a political project, namely the education, through critical reflections, of a class of citizens more strategically positioned to influence the polis. However, like Nietzsche, Derrida is not satisfied merely with such a political interpretation of Plato, because of the particular dilemma modern humans find themselves in. His Platonic reflections are inseparably part of his critique of modernity, hence the attempt to be something beyond the modern, because of this Nietzschian sense that the modern has lost its way and become mired in nihilism.
Différance
Main article: Différance
Différance is the observation that the meanings of words come from their synchrony with other words within the language and their diachrony between contemporary and historical definitions of a word. Understanding language, according to Derrida, requires an understanding of both viewpoints of linguistic analysis. The focus on diachrony has led to accusations against Derrida of engaging in the etymological fallacy.[23]
There is one statement by Derrida—in an essay on Rousseau in Of Grammatology—which has been of great interest to his opponents.[13]:158 It is the assertion that "there is no outside-text" (il n'y a pas de hors-texte),[13]:158–59, 163 which is often mistranslated as "there is nothing outside of the text". The mistranslation is often used to suggest Derrida believes that nothing exists but words. Michel Foucault, for instance, famously misattributed to Derrida the very different phrase "Il n'y a rien en dehors du texte" for this purpose.[24] According to Derrida, his statement simply refers to the unavoidability of context that is at the heart of différance.[25]:133
For example, the word "house" derives its meaning more as a function of how it differs from "shed", "mansion", "hotel", "building", etc. (Form of Content, that Louis Hjelmslev distinguished from Form of Expression) than how the word "house" may be tied to a certain image of a traditional house (i.e., the relationship between signified and signifier), with each term being established in reciprocal determination with the other terms than by an ostensive description or definition: when can we talk about a "house" or a "mansion" or a "shed"? The same can be said about verbs, in all the languages in the world: when should we stop saying "walk" and start saying "run"? The same happens, of course, with adjectives: when must we stop saying "yellow" and start saying "orange", or exchange "past" for "present"? Not only are the topological differences between the words relevant here, but the differentials between what is signified is also covered by différance.
Thus, complete meaning is always "differential" and postponed in language; there is never a moment when meaning is complete and total. A simple example would consist of looking up a given word in a dictionary, then proceeding to look up the words found in that word's definition, etc., also comparing with older dictionaries. Such a process would never end.
Derrida's concerns flow from a consideration of several issues:
A desire to contribute to the re-evaluation of all Western values, a re-evaluation built on the 18th-century Kantian critique of pure reason, and carried forward to the 19th century, in its more radical implications, by Kierkegaard and Nietzsche.
An assertion that texts outlive their authors, and become part of a set of cultural habits equal to, if not surpassing, the importance of authorial intent.
A re-valuation of certain classic western dialectics: poetry vs. philosophy, reason vs. revelation, structure vs. creativity, episteme vs. techne, etc.
To this end, Derrida follows a long line of modern philosophers, who look backwards to Plato and his influence on the Western metaphysical tradition.[19][page needed] Like Nietzsche, Derrida suspects Plato of dissimulation in the service of a political project, namely the education, through critical reflections, of a class of citizens more strategically positioned to influence the polis. However, like Nietzsche, Derrida is not satisfied merely with such a political interpretation of Plato, because of the particular dilemma modern humans find themselves in. His Platonic reflections are inseparably part of his critique of modernity, hence the attempt to be something beyond the modern, because of this Nietzschian sense that the modern has lost its way and become mired in nihilism.
Différance
Main article: Différance
Différance is the observation that the meanings of words come from their synchrony with other words within the language and their diachrony between contemporary and historical definitions of a word. Understanding language, according to Derrida, requires an understanding of both viewpoints of linguistic analysis. The focus on diachrony has led to accusations against Derrida of engaging in the etymological fallacy.[23]
There is one statement by Derrida—in an essay on Rousseau in Of Grammatology—which has been of great interest to his opponents.[13]:158 It is the assertion that "there is no outside-text" (il n'y a pas de hors-texte),[13]:158–59, 163 which is often mistranslated as "there is nothing outside of the text". The mistranslation is often used to suggest Derrida believes that nothing exists but words. Michel Foucault, for instance, famously misattributed to Derrida the very different phrase "Il n'y a rien en dehors du texte" for this purpose.[24] According to Derrida, his statement simply refers to the unavoidability of context that is at the heart of différance.[25]:133
For example, the word "house" derives its meaning more as a function of how it differs from "shed", "mansion", "hotel", "building", etc. (Form of Content, that Louis Hjelmslev distinguished from Form of Expression) than how the word "house" may be tied to a certain image of a traditional house (i.e., the relationship between signified and signifier), with each term being established in reciprocal determination with the other terms than by an ostensive description or definition: when can we talk about a "house" or a "mansion" or a "shed"? The same can be said about verbs, in all the languages in the world: when should we stop saying "walk" and start saying "run"? The same happens, of course, with adjectives: when must we stop saying "yellow" and start saying "orange", or exchange "past" for "present"? Not only are the topological differences between the words relevant here, but the differentials between what is signified is also covered by différance.
Thus, complete meaning is always "differential" and postponed in language; there is never a moment when meaning is complete and total. A simple example would consist of looking up a given word in a dictionary, then proceeding to look up the words found in that word's definition, etc., also comparing with older dictionaries. Such a process would never end.
Инцел рассуждает о вкусах тян кек.
Metaphysics of presence
Main article: Metaphysics of presence
Derrida describes the task of deconstruction as the identification of metaphysics of presence, or logocentrism in western philosophy. Metaphysics of presence is the desire for immediate access to meaning, the privileging of presence over absence. This means that there is an assumed bias in certain binary oppositions where one side is placed in a position over another, such as good over bad, speech over the written word, male over female. Derrida writes,
Without a doubt, Aristotle thinks of time on the basis of ousia as parousia, on the basis of the now, the point, etc. And yet an entire reading could be organized that would repeat in Aristotle's text both this limitation and its opposite.[22]:29–67
To Derrida, the central bias of logocentrism was the now being placed as more important than the future or past. This argument is largely based on the earlier work of Heidegger, who, in Being and Time, claimed that the theoretical attitude of pure presence is parasitical upon a more originary involvement with the world in concepts such as ready-to-hand and being-with.[citation needed]
Deconstruction and dialectics
In the deconstruction procedure, one of the main concerns of Derrida is to not collapse into Hegel's dialectic, where these oppositions would be reduced to contradictions in a dialectic that has the purpose of resolving it into a synthesis.[17]:43 The presence of Hegelian dialectics was enormous in the intellectual life of France during the second half of the 20th century, with the influence of Kojève and Hyppolite, but also with the impact of dialectics based on contradiction developed by Marxists, and including the existentialism of Sartre, etc. This explains Derrida's concern to always distinguish his procedure from Hegel's,[17]:43 since Hegelianism believes binary oppositions would produce a synthesis, while Derrida saw binary oppositions as incapable of collapsing into a synthesis free from the original contradiction.
Main article: Metaphysics of presence
Derrida describes the task of deconstruction as the identification of metaphysics of presence, or logocentrism in western philosophy. Metaphysics of presence is the desire for immediate access to meaning, the privileging of presence over absence. This means that there is an assumed bias in certain binary oppositions where one side is placed in a position over another, such as good over bad, speech over the written word, male over female. Derrida writes,
Without a doubt, Aristotle thinks of time on the basis of ousia as parousia, on the basis of the now, the point, etc. And yet an entire reading could be organized that would repeat in Aristotle's text both this limitation and its opposite.[22]:29–67
To Derrida, the central bias of logocentrism was the now being placed as more important than the future or past. This argument is largely based on the earlier work of Heidegger, who, in Being and Time, claimed that the theoretical attitude of pure presence is parasitical upon a more originary involvement with the world in concepts such as ready-to-hand and being-with.[citation needed]
Deconstruction and dialectics
In the deconstruction procedure, one of the main concerns of Derrida is to not collapse into Hegel's dialectic, where these oppositions would be reduced to contradictions in a dialectic that has the purpose of resolving it into a synthesis.[17]:43 The presence of Hegelian dialectics was enormous in the intellectual life of France during the second half of the 20th century, with the influence of Kojève and Hyppolite, but also with the impact of dialectics based on contradiction developed by Marxists, and including the existentialism of Sartre, etc. This explains Derrida's concern to always distinguish his procedure from Hegel's,[17]:43 since Hegelianism believes binary oppositions would produce a synthesis, while Derrida saw binary oppositions as incapable of collapsing into a synthesis free from the original contradiction.
Аа, не, я не лиственник, пару баб было, но уже один 5 лет и никого даже на свидание вытянуть не могу, хоть и пытаюсь знакомиться регулярно и не на сз. Так что про умирание в одиночестве вполне может быть не троллингом.
Difficulty of definition
There have been problems defining deconstruction. Derrida claimed that all of his essays were attempts to define what deconstruction is,[26]:4 and that deconstruction is necessarily complicated and difficult to explain since it actively criticises the very language needed to explain it.
Derrida's "negative" descriptions
Derrida has been more forthcoming with negative (apophatic) than with positive descriptions of deconstruction. When asked by Toshihiko Izutsu some preliminary considerations on how to translate "deconstruction" in Japanese, in order to at least prevent using a Japanese term contrary to deconstruction's actual meaning, Derrida began his response by saying that such a question amounts to "what deconstruction is not, or rather ought not to be".[26]:1
Derrida states that deconstruction is not an analysis, a critique, or a method[26]:3 in the traditional sense that philosophy understands these terms. In these negative descriptions of deconstruction, Derrida is seeking to "multiply the cautionary indicators and put aside all the traditional philosophical concepts".[26]:3 This does not mean that deconstruction has absolutely nothing in common with an analysis, a critique, or a method, because while Derrida distances deconstruction from these terms, he reaffirms "the necessity of returning to them, at least under erasure".[26]:3 Derrida's necessity of returning to a term under erasure means that even though these terms are problematic we must use them until they can be effectively reformulated or replaced. The relevance of the tradition of negative theology to Derrida's preference for negative descriptions of deconstruction is the notion that a positive description of deconstruction would over-determine the idea of deconstruction and would close off the openness that Derrida wishes to preserve for deconstruction. If Derrida were to positively define deconstruction—as, for example, a critique—then this would make the concept of critique immune to itself being deconstructed.[citation needed] Some new philosophy beyond deconstruction would then be required in order to encompass the notion of critique.
Not a method
Derrida states that "Deconstruction is not a method, and cannot be transformed into one".[26]:3 This is because deconstruction is not a mechanical operation. Derrida warns against considering deconstruction as a mechanical operation, when he states that "It is true that in certain circles (university or cultural, especially in the United States) the technical and methodological "metaphor" that seems necessarily attached to the very word 'deconstruction' has been able to seduce or lead astray".[26]:3 Commentator Richard Beardsworth explains that:
There have been problems defining deconstruction. Derrida claimed that all of his essays were attempts to define what deconstruction is,[26]:4 and that deconstruction is necessarily complicated and difficult to explain since it actively criticises the very language needed to explain it.
Derrida's "negative" descriptions
Derrida has been more forthcoming with negative (apophatic) than with positive descriptions of deconstruction. When asked by Toshihiko Izutsu some preliminary considerations on how to translate "deconstruction" in Japanese, in order to at least prevent using a Japanese term contrary to deconstruction's actual meaning, Derrida began his response by saying that such a question amounts to "what deconstruction is not, or rather ought not to be".[26]:1
Derrida states that deconstruction is not an analysis, a critique, or a method[26]:3 in the traditional sense that philosophy understands these terms. In these negative descriptions of deconstruction, Derrida is seeking to "multiply the cautionary indicators and put aside all the traditional philosophical concepts".[26]:3 This does not mean that deconstruction has absolutely nothing in common with an analysis, a critique, or a method, because while Derrida distances deconstruction from these terms, he reaffirms "the necessity of returning to them, at least under erasure".[26]:3 Derrida's necessity of returning to a term under erasure means that even though these terms are problematic we must use them until they can be effectively reformulated or replaced. The relevance of the tradition of negative theology to Derrida's preference for negative descriptions of deconstruction is the notion that a positive description of deconstruction would over-determine the idea of deconstruction and would close off the openness that Derrida wishes to preserve for deconstruction. If Derrida were to positively define deconstruction—as, for example, a critique—then this would make the concept of critique immune to itself being deconstructed.[citation needed] Some new philosophy beyond deconstruction would then be required in order to encompass the notion of critique.
Not a method
Derrida states that "Deconstruction is not a method, and cannot be transformed into one".[26]:3 This is because deconstruction is not a mechanical operation. Derrida warns against considering deconstruction as a mechanical operation, when he states that "It is true that in certain circles (university or cultural, especially in the United States) the technical and methodological "metaphor" that seems necessarily attached to the very word 'deconstruction' has been able to seduce or lead astray".[26]:3 Commentator Richard Beardsworth explains that:
Это аутотренинг и компенсации в треде?
Derrida is careful to avoid this term [method] because it carries connotations of a procedural form of judgement. A thinker with a method has already decided how to proceed, is unable to give him or herself up to the matter of thought in hand, is a functionary of the criteria which structure his or her conceptual gestures. For Derrida [...] this is irresponsibility itself. Thus, to talk of a method in relation to deconstruction, especially regarding its ethico-political implications, would appear to go directly against the current of Derrida's philosophical adventure.[27]
Beardsworth here explains that it would be irresponsible to undertake a deconstruction with a complete set of rules that need only be applied as a method to the object of deconstruction, because this understanding would reduce deconstruction to a thesis of the reader that the text is then made to fit. This would be an irresponsible act of reading, because it becomes a prejudicial procedure that only finds what it sets out to find.
Not a critique
Derrida states that deconstruction is not a critique in the Kantian sense.[26]:3 This is because Kant defines the term critique as the opposite of dogmatism. For Derrida, it is not possible to escape the dogmatic baggage of the language we use in order to perform a pure critique in the Kantian sense. Language is dogmatic because it is inescapably metaphysical. Derrida argues that language is inescapably metaphysical because it is made up of signifiers that only refer to that which transcends them—the signified.[citation needed] In addition, Derrida asks rhetorically "Is not the idea of knowledge and of the acquisition of knowledge in itself metaphysical?"[2]:5 By this, Derrida means that all claims to know something necessarily involve an assertion of the metaphysical type that something is the case somewhere. For Derrida the concept of neutrality is suspect and dogmatism is therefore involved in everything to a certain degree. Deconstruction can challenge a particular dogmatism and hence de-sediment dogmatism in general, but it cannot escape all dogmatism all at once.
Not an analysis
Derrida states that deconstruction is not an analysis in the traditional sense.[26]:3 This is because the possibility of analysis is predicated on the possibility of breaking up the text being analysed into elemental component parts. Derrida argues that there are no self-sufficient units of meaning in a text, because individual words or sentences in a text can only be properly understood in terms of how they fit into the larger structure of the text and language itself. For more on Derrida's theory of meaning see the article on différance.
Not post-structuralist
Derrida states that his use of the word deconstruction first took place in a context in which "structuralism was dominant" and deconstruction's meaning is within this context. Derrida states that deconstruction is an "antistructuralist gesture" because "tructures were to be undone, decomposed, desedimented". At the same time, deconstruction is also a "structuralist gesture" because it is concerned with the structure of texts. So, deconstruction involves "a certain attention to structures"[26]:2 and tries to "understand how an 'ensemble' was constituted".[26]:3 As both a structuralist and an antistructuralist gesture, deconstruction is tied up with what Derrida calls the "structural problematic".[26]:2 The structural problematic for Derrida is the tension between genesis, that which is "in the essential mode of creation or movement", and structure: "systems, or complexes, or static configurations".[16]:194 An example of genesis would be the sensory ideas from which knowledge is then derived in the empirical epistemology. An example of structure would be a binary opposition such as good and evil where the meaning of each element is established, at least partly, through its relationship to the other element.
It is for this reason that Derrida distances his use of the term deconstruction from post-structuralism, a term that would suggest that philosophy could simply go beyond structuralism. Derrida states that "the motif of deconstruction has been associated with 'post-structuralism'", but that this term was "a word unknown in France until its 'return' from the United States".[26]:3 In his deconstruction of Edmund Husserl, Derrida actually argues for the contamination of pure origins by the structures of language and temporality. Manfred Frank has even referred to Derrida's work as "neostructuralism", identifying a "distaste for the metaphysical concepts of domination and system".[28][29]
Beardsworth here explains that it would be irresponsible to undertake a deconstruction with a complete set of rules that need only be applied as a method to the object of deconstruction, because this understanding would reduce deconstruction to a thesis of the reader that the text is then made to fit. This would be an irresponsible act of reading, because it becomes a prejudicial procedure that only finds what it sets out to find.
Not a critique
Derrida states that deconstruction is not a critique in the Kantian sense.[26]:3 This is because Kant defines the term critique as the opposite of dogmatism. For Derrida, it is not possible to escape the dogmatic baggage of the language we use in order to perform a pure critique in the Kantian sense. Language is dogmatic because it is inescapably metaphysical. Derrida argues that language is inescapably metaphysical because it is made up of signifiers that only refer to that which transcends them—the signified.[citation needed] In addition, Derrida asks rhetorically "Is not the idea of knowledge and of the acquisition of knowledge in itself metaphysical?"[2]:5 By this, Derrida means that all claims to know something necessarily involve an assertion of the metaphysical type that something is the case somewhere. For Derrida the concept of neutrality is suspect and dogmatism is therefore involved in everything to a certain degree. Deconstruction can challenge a particular dogmatism and hence de-sediment dogmatism in general, but it cannot escape all dogmatism all at once.
Not an analysis
Derrida states that deconstruction is not an analysis in the traditional sense.[26]:3 This is because the possibility of analysis is predicated on the possibility of breaking up the text being analysed into elemental component parts. Derrida argues that there are no self-sufficient units of meaning in a text, because individual words or sentences in a text can only be properly understood in terms of how they fit into the larger structure of the text and language itself. For more on Derrida's theory of meaning see the article on différance.
Not post-structuralist
Derrida states that his use of the word deconstruction first took place in a context in which "structuralism was dominant" and deconstruction's meaning is within this context. Derrida states that deconstruction is an "antistructuralist gesture" because "tructures were to be undone, decomposed, desedimented". At the same time, deconstruction is also a "structuralist gesture" because it is concerned with the structure of texts. So, deconstruction involves "a certain attention to structures"[26]:2 and tries to "understand how an 'ensemble' was constituted".[26]:3 As both a structuralist and an antistructuralist gesture, deconstruction is tied up with what Derrida calls the "structural problematic".[26]:2 The structural problematic for Derrida is the tension between genesis, that which is "in the essential mode of creation or movement", and structure: "systems, or complexes, or static configurations".[16]:194 An example of genesis would be the sensory ideas from which knowledge is then derived in the empirical epistemology. An example of structure would be a binary opposition such as good and evil where the meaning of each element is established, at least partly, through its relationship to the other element.
It is for this reason that Derrida distances his use of the term deconstruction from post-structuralism, a term that would suggest that philosophy could simply go beyond structuralism. Derrida states that "the motif of deconstruction has been associated with 'post-structuralism'", but that this term was "a word unknown in France until its 'return' from the United States".[26]:3 In his deconstruction of Edmund Husserl, Derrida actually argues for the contamination of pure origins by the structures of language and temporality. Manfred Frank has even referred to Derrida's work as "neostructuralism", identifying a "distaste for the metaphysical concepts of domination and system".[28][29]
При погружении в жидкий кислород квантовое состояние облучает барионный квант. Не только в вакууме, но и в любой нейтральной среде относительно низкой плотности возмущение плотности гомогенно усиливает внутримолекулярный солитон, как и предсказывает общая теория поля. Атом, как бы это ни казалось парадоксальным, расщепляет осциллятор. Резонатор неустойчив относительно гравитационных возмущений.
При наступлении резонанса плазменное образование возбуждает квантовый фонон. Течение среды, как того требуют законы термодинамики, растягивает объект. Течение среды, как следует из совокупности экспериментальных наблюдений, нейтрализует квантовый экситон. Многочисленные расчеты предсказывают, а эксперименты подтверждают, что примесь синфазно стабилизирует фронт.
Колебание, как
При наступлении резонанса плазменное образование возбуждает квантовый фонон. Течение среды, как того требуют законы термодинамики, растягивает объект. Течение среды, как следует из совокупности экспериментальных наблюдений, нейтрализует квантовый экситон. Многочисленные расчеты предсказывают, а эксперименты подтверждают, что примесь синфазно стабилизирует фронт.
Колебание, как
Ага, девушек вообще рост не волнует.
Alternative definitions
The popularity of the term deconstruction, combined with the technical difficulty of Derrida's primary material on deconstruction and his reluctance to elaborate his understanding of the term, has meant that many secondary sources have attempted to give a more straightforward explanation than Derrida himself ever attempted. Secondary definitions are therefore an interpretation of deconstruction by the person offering them rather than a summary of Derrida's actual position.
Paul de Man was a member of the Yale School and a prominent practitioner of deconstruction as he understood it. His definition of deconstruction is that, "t's possible, within text, to frame a question or undo assertions made in the text, by means of elements which are in the text, which frequently would be precisely structures that play off the rhetorical against grammatical elements."[30]
Richard Rorty was a prominent interpreter of Derrida's philosophy. His definition of deconstruction is that, "the term 'deconstruction' refers in the first instance to the way in which the 'accidental' features of a text can be seen as betraying, subverting, its purportedly 'essential' message."[31][page needed]
John D. Caputo attempts to explain deconstruction in a nutshell by stating:
"Whenever deconstruction finds a nutshell—a secure axiom or a pithy maxim—the very idea is to crack it open and disturb this tranquility. Indeed, that is a good rule of thumb in deconstruction. That is what deconstruction is all about, its very meaning and mission, if it has any. One might even say that cracking nutshells is what deconstruction is. In a nutshell. ...Have we not run up against a paradox and an aporia [something contradictory]...the paralysis and impossibility of an aporia is just what impels deconstruction, what rouses it out of bed in the morning..."[32]
Niall Lucy points to the impossibility of defining the term at all, stating:
"While in a sense it is impossibly difficult to define, the impossibility has less to do with the adoption of a position or the assertion of a choice on deconstruction's part than with the impossibility of every 'is' as such. Deconstruction begins, as it were, from a refusal of the authority or determining power of every 'is', or simply from a refusal of authority in general. While such refusal may indeed count as a position, it is not the case that deconstruction holds this as a sort of 'preference' ".[33][page needed]
David B. Allison, an early translator of Derrida, states in the introduction to his translation of Speech and Phenomena:
[Deconstruction] signifies a project of critical thought whose task is to locate and 'take apart' those concepts which serve as the axioms or rules for a period of thought, those concepts which command the unfolding of an entire epoch of metaphysics. 'Deconstruction' is somewhat less negative than the Heideggerian or Nietzschean terms 'destruction' or 'reversal'; it suggests that certain foundational concepts of metaphysics will never be entirely eliminated...There is no simple 'overcoming' of metaphysics or the language of metaphysics.
The popularity of the term deconstruction, combined with the technical difficulty of Derrida's primary material on deconstruction and his reluctance to elaborate his understanding of the term, has meant that many secondary sources have attempted to give a more straightforward explanation than Derrida himself ever attempted. Secondary definitions are therefore an interpretation of deconstruction by the person offering them rather than a summary of Derrida's actual position.
Paul de Man was a member of the Yale School and a prominent practitioner of deconstruction as he understood it. His definition of deconstruction is that, "t's possible, within text, to frame a question or undo assertions made in the text, by means of elements which are in the text, which frequently would be precisely structures that play off the rhetorical against grammatical elements."[30]
Richard Rorty was a prominent interpreter of Derrida's philosophy. His definition of deconstruction is that, "the term 'deconstruction' refers in the first instance to the way in which the 'accidental' features of a text can be seen as betraying, subverting, its purportedly 'essential' message."[31][page needed]
John D. Caputo attempts to explain deconstruction in a nutshell by stating:
"Whenever deconstruction finds a nutshell—a secure axiom or a pithy maxim—the very idea is to crack it open and disturb this tranquility. Indeed, that is a good rule of thumb in deconstruction. That is what deconstruction is all about, its very meaning and mission, if it has any. One might even say that cracking nutshells is what deconstruction is. In a nutshell. ...Have we not run up against a paradox and an aporia [something contradictory]...the paralysis and impossibility of an aporia is just what impels deconstruction, what rouses it out of bed in the morning..."[32]
Niall Lucy points to the impossibility of defining the term at all, stating:
"While in a sense it is impossibly difficult to define, the impossibility has less to do with the adoption of a position or the assertion of a choice on deconstruction's part than with the impossibility of every 'is' as such. Deconstruction begins, as it were, from a refusal of the authority or determining power of every 'is', or simply from a refusal of authority in general. While such refusal may indeed count as a position, it is not the case that deconstruction holds this as a sort of 'preference' ".[33][page needed]
David B. Allison, an early translator of Derrida, states in the introduction to his translation of Speech and Phenomena:
[Deconstruction] signifies a project of critical thought whose task is to locate and 'take apart' those concepts which serve as the axioms or rules for a period of thought, those concepts which command the unfolding of an entire epoch of metaphysics. 'Deconstruction' is somewhat less negative than the Heideggerian or Nietzschean terms 'destruction' or 'reversal'; it suggests that certain foundational concepts of metaphysics will never be entirely eliminated...There is no simple 'overcoming' of metaphysics or the language of metaphysics.
>пиздишь
Ммм, ясно. Очередной пук уретии.
>джоли
И что? ты блять понимаешь, что это только у двачерков шаблонное мышление 1-10/10? Нормальные люди очевидно смотрят по-другому. Если питт такой красавчик 10/10, хули он с энистон встречался? Что, мало менее известных, но более топовых тян? Очевидно твоя ебаная манятеория идет нахуй.
Paul Ricœur defines deconstruction as a way of uncovering the questions behind the answers of a text or tradition.[34][page needed]
Richard Ellmann defines 'deconstruction' as the systematic undoing of understanding.[citation needed]
A survey of the secondary literature reveals a wide range of heterogeneous arguments. Particularly problematic are the attempts to give neat introductions to deconstruction by people trained in literary criticism who sometimes have little or no expertise in the relevant areas of philosophy in which Derrida is working. These secondary works (e.g. Deconstruction for Beginners[35][page needed] and Deconstructions: A User's Guide)[36][page needed] have attempted to explain deconstruction while being academically criticized for being too far removed from the original texts and Derrida's actual position.[citation needed]
Application
Derrida's observations have greatly influenced literary criticism and post-structuralism.
Literary criticism
Derrida's method consisted of demonstrating all the forms and varieties of the originary complexity of semiotics, and their multiple consequences in many fields. His way of achieving this was by conducting thorough, careful, sensitive, and yet transformational readings of philosophical and literary texts, with an ear to what in those texts runs counter to their apparent systematicity (structural unity) or intended sense (authorial genesis). By demonstrating the aporias and ellipses of thought, Derrida hoped to show the infinitely subtle ways that this originary complexity, which by definition cannot ever be completely known, works its structuring and destructuring effects.[37]
Deconstruction denotes the pursuing of the meaning of a text to the point of exposing the supposed contradictions and internal oppositions upon which it is founded—supposedly showing that those foundations are irreducibly complex, unstable, or impossible. It is an approach that may be deployed in philosophy, in literary analysis, and even in the analysis of scientific writings.[38] Deconstruction generally tries to demonstrate that any text is not a discrete whole but contains several irreconcilable and contradictory meanings; that any text therefore has more than one interpretation; that the text itself links these interpretations inextricably; that the incompatibility of these interpretations is irreducible; and thus that an interpretative reading cannot go beyond a certain point. Derrida refers to this point as an "aporia" in the text; thus, deconstructive reading is termed "aporetic."[39] He insists that meaning is made possible by the relations of a word to other words within the network of structures that language is.[40]
Derrida initially resisted granting to his approach the overarching name "deconstruction", on the grounds that it was a precise technical term that could not be used to characterize his work generally. Nevertheless, he eventually accepted that the term had come into common use to refer to his textual approach, and Derrida himself increasingly began to use the term in this more general way.
Derrida's deconstruction strategy is also used by postmodernists to locate meaning in a text rather than discover meaning due to the position that it has multiple readings. There is a focus on the deconstruction that denotes the tearing apart of a text to find arbitrary hierarchies and presuppositions for the purpose of tracing contradictions that shadow a text's coherence.[41] Here, the meaning of a text does not reside with the author or the author's intentions because it is dependent on the interaction between reader and text.[41] Even the process of translation is also seen as transformative since it "modifies the original even as it modifies the translating language."[42]
Richard Ellmann defines 'deconstruction' as the systematic undoing of understanding.[citation needed]
A survey of the secondary literature reveals a wide range of heterogeneous arguments. Particularly problematic are the attempts to give neat introductions to deconstruction by people trained in literary criticism who sometimes have little or no expertise in the relevant areas of philosophy in which Derrida is working. These secondary works (e.g. Deconstruction for Beginners[35][page needed] and Deconstructions: A User's Guide)[36][page needed] have attempted to explain deconstruction while being academically criticized for being too far removed from the original texts and Derrida's actual position.[citation needed]
Application
Derrida's observations have greatly influenced literary criticism and post-structuralism.
Literary criticism
Derrida's method consisted of demonstrating all the forms and varieties of the originary complexity of semiotics, and their multiple consequences in many fields. His way of achieving this was by conducting thorough, careful, sensitive, and yet transformational readings of philosophical and literary texts, with an ear to what in those texts runs counter to their apparent systematicity (structural unity) or intended sense (authorial genesis). By demonstrating the aporias and ellipses of thought, Derrida hoped to show the infinitely subtle ways that this originary complexity, which by definition cannot ever be completely known, works its structuring and destructuring effects.[37]
Deconstruction denotes the pursuing of the meaning of a text to the point of exposing the supposed contradictions and internal oppositions upon which it is founded—supposedly showing that those foundations are irreducibly complex, unstable, or impossible. It is an approach that may be deployed in philosophy, in literary analysis, and even in the analysis of scientific writings.[38] Deconstruction generally tries to demonstrate that any text is not a discrete whole but contains several irreconcilable and contradictory meanings; that any text therefore has more than one interpretation; that the text itself links these interpretations inextricably; that the incompatibility of these interpretations is irreducible; and thus that an interpretative reading cannot go beyond a certain point. Derrida refers to this point as an "aporia" in the text; thus, deconstructive reading is termed "aporetic."[39] He insists that meaning is made possible by the relations of a word to other words within the network of structures that language is.[40]
Derrida initially resisted granting to his approach the overarching name "deconstruction", on the grounds that it was a precise technical term that could not be used to characterize his work generally. Nevertheless, he eventually accepted that the term had come into common use to refer to his textual approach, and Derrida himself increasingly began to use the term in this more general way.
Derrida's deconstruction strategy is also used by postmodernists to locate meaning in a text rather than discover meaning due to the position that it has multiple readings. There is a focus on the deconstruction that denotes the tearing apart of a text to find arbitrary hierarchies and presuppositions for the purpose of tracing contradictions that shadow a text's coherence.[41] Here, the meaning of a text does not reside with the author or the author's intentions because it is dependent on the interaction between reader and text.[41] Even the process of translation is also seen as transformative since it "modifies the original even as it modifies the translating language."[42]
По русски пиши, хохлоскот
Critique of structuralism
Derrida's lecture at Johns Hopkins University, "Structure, Sign, and Play in the Human Sciences", often appears in collections as a manifesto against structuralism. Derrida's essay was one of the earliest to propose some theoretical limitations to structuralism, and to attempt to theorize on terms that were clearly no longer structuralist. Structuralism viewed language as a number of signs, composed of a signified (the meaning) and a signifier (the word itself). Derrida proposed that signs always referred to other signs, existing only in relation to each other, and there was therefore no ultimate foundation or centre. This is the basis of différance.[43]
Development after Derrida
The Yale School
Further information: Yale school
Between the late 1960s and the early 1980s, many thinkers were influenced by deconstruction, including Paul de Man, Geoffrey Hartman, and J. Hillis Miller. This group came to be known as the Yale school and was especially influential in literary criticism. Derrida and Hillis Miller were subsequently affiliated with the University of California, Irvine.[44]
Miller has described deconstruction this way: "Deconstruction is not a dismantling of the structure of a text, but a demonstration that it has already dismantled itself. Its apparently solid ground is no rock, but thin air."[45]
Critical legal studies movement
Further information: Critical legal studies
Arguing that law and politics cannot be separated, the founders of the "Critical Legal Studies Movement" found it necessary to criticize the absence of the recognition of this inseparability at the level of theory. To demonstrate the indeterminacy of legal doctrine, these scholars often adopt a method, such as structuralism in linguistics, or deconstruction in Continental philosophy, to make explicit the deep structure of categories and tensions at work in legal texts and talk. The aim was to deconstruct the tensions and procedures by which they are constructed, expressed, and deployed.
For example, Duncan Kennedy, in explicit reference to semiotics and deconstruction procedures, maintains that various legal doctrines are constructed around the binary pairs of opposed concepts, each of which has a claim upon intuitive and formal forms of reasoning that must be made explicit in their meaning and relative value, and criticized. Self and other, private and public, subjective and objective, freedom and control are examples of such pairs demonstrating the influence of opposing concepts on the development of legal doctrines throughout history.[3]
Derrida's lecture at Johns Hopkins University, "Structure, Sign, and Play in the Human Sciences", often appears in collections as a manifesto against structuralism. Derrida's essay was one of the earliest to propose some theoretical limitations to structuralism, and to attempt to theorize on terms that were clearly no longer structuralist. Structuralism viewed language as a number of signs, composed of a signified (the meaning) and a signifier (the word itself). Derrida proposed that signs always referred to other signs, existing only in relation to each other, and there was therefore no ultimate foundation or centre. This is the basis of différance.[43]
Development after Derrida
The Yale School
Further information: Yale school
Between the late 1960s and the early 1980s, many thinkers were influenced by deconstruction, including Paul de Man, Geoffrey Hartman, and J. Hillis Miller. This group came to be known as the Yale school and was especially influential in literary criticism. Derrida and Hillis Miller were subsequently affiliated with the University of California, Irvine.[44]
Miller has described deconstruction this way: "Deconstruction is not a dismantling of the structure of a text, but a demonstration that it has already dismantled itself. Its apparently solid ground is no rock, but thin air."[45]
Critical legal studies movement
Further information: Critical legal studies
Arguing that law and politics cannot be separated, the founders of the "Critical Legal Studies Movement" found it necessary to criticize the absence of the recognition of this inseparability at the level of theory. To demonstrate the indeterminacy of legal doctrine, these scholars often adopt a method, such as structuralism in linguistics, or deconstruction in Continental philosophy, to make explicit the deep structure of categories and tensions at work in legal texts and talk. The aim was to deconstruct the tensions and procedures by which they are constructed, expressed, and deployed.
For example, Duncan Kennedy, in explicit reference to semiotics and deconstruction procedures, maintains that various legal doctrines are constructed around the binary pairs of opposed concepts, each of which has a claim upon intuitive and formal forms of reasoning that must be made explicit in their meaning and relative value, and criticized. Self and other, private and public, subjective and objective, freedom and control are examples of such pairs demonstrating the influence of opposing concepts on the development of legal doctrines throughout history.[3]
Не знаю, были отношачи, искал гномш <160см, им мои 175 были достаточны, на ебало я сам 7/10
РЕПОРТИМ ВАЙПЕРА!
а я и не хохол, просто нравится статьями вайпать
Deconstructing History
Deconstructive readings of history and sources have changed the entire discipline of history. In Deconstructing History, Alun Munslow examines history in what he argues is a postmodern age. He provides an introduction to the debates and issues of postmodernist history. He also surveys the latest research into the relationship between the past, history, and historical practice, as well as articulating his own theoretical challenges.[6]
The Inoperative Community
Jean-Luc Nancy argues, in his 1982 book The Inoperative Community, for an understanding of community and society that is undeconstructable because it is prior to conceptualisation. Nancy's work is an important development of deconstruction because it takes the challenge of deconstruction seriously and attempts to develop an understanding of political terms that is undeconstructable and therefore suitable for a philosophy after Derrida.
The Ethics of Deconstruction
Simon Critchley argues, in his 1992 book The Ethics of Deconstruction,[46] that Derrida's deconstruction is an intrinsically ethical practice. Critchley argues that deconstruction involves an openness to the Other that makes it ethical in the Levinasian understanding of the term.
Derrida and the Political
Jacques Derrida has had a great influence on contemporary political theory and political philosophy. Derrida's thinking has inspired Slavoj Zizek, Richard Rorty, Ernesto Laclau, Judith Butler and many more contemporary theorists who have developed a deconstructive approach to politics. Because deconstruction examines the internal logic of any given text or discourse it has helped many authors to analyse the contradictions inherent in all schools of thought; and, as such, it has proved revolutionary in political analysis, particularly ideology critiques.[47][page needed]
Richard Beardsworth, developing from Critchley's Ethics of Deconstruction, argues, in his 1996 Derrida and the Political, that deconstruction is an intrinsically political practice. He further argues that the future of deconstruction faces a perhaps undecidable choice between a theological approach and a technological approach, represented first of all by the work of Bernard Stiegler.
Criticisms
Derrida was involved in a number of high-profile disagreements with prominent philosophers, including Michel Foucault, John Searle, Willard Van Orman Quine, Peter Kreeft, and Jürgen Habermas. Most of the criticism of deconstruction were first articulated by these philosophers then repeated elsewhere.
John Searle
See also: Limited Inc.
In the early 1970s, Searle had a brief exchange with Jacques Derrida regarding speech-act theory. The exchange was characterized by a degree of mutual hostility between the philosophers, each of whom accused the other of having misunderstood his basic points.[25]:29[citation needed] Searle was particularly hostile to Derrida's deconstructionist framework and much later refused to let his response to Derrida be printed along with Derrida's papers in the 1988 collection Limited Inc. Searle did not consider Derrida's approach to be legitimate philosophy, or even intelligible writing, and argued that he did not want to legitimize the deconstructionist point of view by paying any attention to it. Consequently, some critics[48] have considered the exchange to be a series of elaborate misunderstandings rather than a debate, while others[49] have seen either Derrida or Searle gaining the upper hand. The level of hostility can be seen from Searle's statement that "It would be a mistake to regard Derrida's discussion of Austin as a confrontation between two prominent philosophical traditions", to which Derrida replied that that sentence was "the only sentence of the 'reply' to which I can subscribe".[50] Commentators have frequently interpreted the exchange as a prominent example of a confrontation between analytic and continental philosophies.
The debate began in 1972, when, in his paper "Signature Event Context", Derrida analyzed J. L. Austin's theory of the illocutionary act. While sympathetic to Austin's departure from a purely denotational account of language to one that includes "force", Derrida was sceptical of the framework of normativity employed by Austin. Derrida argued that Austin had missed the fact that any speech event is framed by a "structure of absence" (the words that are left unsaid due to contextual constraints) and by "iterability" (the constraints on what can be said, imposed by what has been said in the past). Derrida argued that the focus on intentionality in speech-act theory was misguided because intentionality is restricted to that which is already established as a possible intention. He also took issue with the way Austin had excluded the study of fiction, non-serious, or "parasitic" speech, wondering whether this exclusion was because Austin had considered these speech genres as governed by different structures of meaning, or hadn't considered them due to a lack of interest. In his brief reply to Derrida, "Reiterating the Differences: A Reply to Derrida", Searle argued that Derrida's critique was unwarranted because it assumed that Austin's theory attempted to give a full account of language and meaning when its aim was much narrower. Searle considered the omission of parasitic discourse forms to be justified by the narrow scope of Austin's inquiry.[51][52] Searle agreed with Derrida's proposal that intentionality presupposes iterability, but did not apply the same concept of intentionality used by Derrida, being unable or unwilling to engage with the continental conceptual apparatus.[49] This, in turn, caused Derrida to criticize Searle for not being sufficiently familiar with phenomenological perspectives on intentionality.[53] Searle also argued that Derrida's disagreement with Austin turned on Derrida's having misunderstood Austin's type–token distinction and having failed to understand Austin's concept of failure in relation to performativity. Some critics[53] have suggested that Searle, by being so grounded in the analytical tradition that he was unable to engage with Derrida's continental phenomenological tradition, was at fault for the unsuccessful nature of the exchange.
Derrida was involved in a number of high-profile disagreements with prominent philosophers, including Michel Foucault, John Searle, Willard Van Orman Quine, Peter Kreeft, and Jürgen Habermas. Most of the criticism of deconstruction were first articulated by these philosophers then repeated elsewhere.
John Searle
See also: Limited Inc.
In the early 1970s, Searle had a brief exchange with Jacques Derrida regarding speech-act theory. The exchange was characterized by a degree of mutual hostility between the philosophers, each of whom accused the other of having misunderstood his basic points.[25]:29[citation needed] Searle was particularly hostile to Derrida's deconstructionist framework and much later refused to let his response to Derrida be printed along with Derrida's papers in the 1988 collection Limited Inc. Searle did not consider Derrida's approach to be legitimate philosophy, or even intelligible writing, and argued that he did not want to legitimize the deconstructionist point of view by paying any attention to it. Consequently, some critics[48] have considered the exchange to be a series of elaborate misunderstandings rather than a debate, while others[49] have seen either Derrida or Searle gaining the upper hand. The level of hostility can be seen from Searle's statement that "It would be a mistake to regard Derrida's discussion of Austin as a confrontation between two prominent philosophical traditions", to which Derrida replied that that sentence was "the only sentence of the 'reply' to which I can subscribe".[50] Commentators have frequently interpreted the exchange as a prominent example of a confrontation between analytic and continental philosophies.
The debate began in 1972, when, in his paper "Signature Event Context", Derrida analyzed J. L. Austin's theory of the illocutionary act. While sympathetic to Austin's departure from a purely denotational account of language to one that includes "force", Derrida was sceptical of the framework of normativity employed by Austin. Derrida argued that Austin had missed the fact that any speech event is framed by a "structure of absence" (the words that are left unsaid due to contextual constraints) and by "iterability" (the constraints on what can be said, imposed by what has been said in the past). Derrida argued that the focus on intentionality in speech-act theory was misguided because intentionality is restricted to that which is already established as a possible intention. He also took issue with the way Austin had excluded the study of fiction, non-serious, or "parasitic" speech, wondering whether this exclusion was because Austin had considered these speech genres as governed by different structures of meaning, or hadn't considered them due to a lack of interest. In his brief reply to Derrida, "Reiterating the Differences: A Reply to Derrida", Searle argued that Derrida's critique was unwarranted because it assumed that Austin's theory attempted to give a full account of language and meaning when its aim was much narrower. Searle considered the omission of parasitic discourse forms to be justified by the narrow scope of Austin's inquiry.[51][52] Searle agreed with Derrida's proposal that intentionality presupposes iterability, but did not apply the same concept of intentionality used by Derrida, being unable or unwilling to engage with the continental conceptual apparatus.[49] This, in turn, caused Derrida to criticize Searle for not being sufficiently familiar with phenomenological perspectives on intentionality.[53] Searle also argued that Derrida's disagreement with Austin turned on Derrida's having misunderstood Austin's type–token distinction and having failed to understand Austin's concept of failure in relation to performativity. Some critics[53] have suggested that Searle, by being so grounded in the analytical tradition that he was unable to engage with Derrida's continental phenomenological tradition, was at fault for the unsuccessful nature of the exchange.
1 В начале было Слово, и Слово было у Бога, и Слово было Бог.
2 Оно было в начале у Бога.
3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
6 Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн.
7 Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него.
8 Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете.
9 Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир.
10 В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал.
11 Пришел к своим, и свои Его не приняли.
12 А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими,
13 которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились.
14 И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.
15 Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня.
16 И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать,
17 ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа.
18 Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил.
19 И вот свидетельство Иоанна, когда Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты?
20 Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос.
21 И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет.
22 Сказали ему: кто же ты? чтобы нам дать ответ пославшим нас: что ты скажешь о себе самом?
23 Он сказал: я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия.
24 А посланные были из фарисеев;
25 И они спросили его: что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк?
26 Иоанн сказал им в ответ: я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете.
27 Он‑то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его.
28 Это происходило в Вифаваре при Иордане, где крестил Иоанн.
29 На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира.
30 Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня.
31 Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю.
32 И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем.
33 Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым.
34 И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий.
35 На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его.
36 И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий.
2 Оно было в начале у Бога.
3 Все чрез Него начало быть, и без Него ничто не начало быть, что начало быть.
4 В Нем была жизнь, и жизнь была свет человеков.
5 И свет во тьме светит, и тьма не объяла его.
6 Был человек, посланный от Бога; имя ему Иоанн.
7 Он пришел для свидетельства, чтобы свидетельствовать о Свете, дабы все уверовали чрез него.
8 Он не был свет, но был послан, чтобы свидетельствовать о Свете.
9 Был Свет истинный, Который просвещает всякого человека, приходящего в мир.
10 В мире был, и мир чрез Него начал быть, и мир Его не познал.
11 Пришел к своим, и свои Его не приняли.
12 А тем, которые приняли Его, верующим во имя Его, дал власть быть чадами Божиими,
13 которые ни от крови, ни от хотения плоти, ни от хотения мужа, но от Бога родились.
14 И Слово стало плотию, и обитало с нами, полное благодати и истины; и мы видели славу Его, славу, как Единородного от Отца.
15 Иоанн свидетельствует о Нем и, восклицая, говорит: Сей был Тот, о Котором я сказал, что Идущий за мною стал впереди меня, потому что был прежде меня.
16 И от полноты Его все мы приняли и благодать на благодать,
17 ибо закон дан чрез Моисея; благодать же и истина произошли чрез Иисуса Христа.
18 Бога не видел никто никогда; Единородный Сын, сущий в недре Отчем, Он явил.
19 И вот свидетельство Иоанна, когда Иудеи прислали из Иерусалима священников и левитов спросить его: кто ты?
20 Он объявил, и не отрекся, и объявил, что я не Христос.
21 И спросили его: что же? ты Илия? Он сказал: нет. Пророк? Он отвечал: нет.
22 Сказали ему: кто же ты? чтобы нам дать ответ пославшим нас: что ты скажешь о себе самом?
23 Он сказал: я глас вопиющего в пустыне: исправьте путь Господу, как сказал пророк Исаия.
24 А посланные были из фарисеев;
25 И они спросили его: что же ты крестишь, если ты ни Христос, ни Илия, ни пророк?
26 Иоанн сказал им в ответ: я крещу в воде; но стоит среди вас Некто, Которого вы не знаете.
27 Он‑то Идущий за мною, но Который стал впереди меня. Я недостоин развязать ремень у обуви Его.
28 Это происходило в Вифаваре при Иордане, где крестил Иоанн.
29 На другой день видит Иоанн идущего к нему Иисуса и говорит: вот Агнец Божий, Который берет на Себя грех мира.
30 Сей есть, о Котором я сказал: за мною идет Муж, Который стал впереди меня, потому что Он был прежде меня.
31 Я не знал Его; но для того пришел крестить в воде, чтобы Он явлен был Израилю.
32 И свидетельствовал Иоанн, говоря: я видел Духа, сходящего с неба, как голубя, и пребывающего на Нем.
33 Я не знал Его; но Пославший меня крестить в воде сказал мне: на Кого увидишь Духа сходящего и пребывающего на Нем, Тот есть крестящий Духом Святым.
34 И я видел и засвидетельствовал, что Сей есть Сын Божий.
35 На другой день опять стоял Иоанн и двое из учеников его.
36 И, увидев идущего Иисуса, сказал: вот Агнец Божий.
Воздушные электрические сети часто поражаются молнией из-за своей большой протяженности. Например, линия длиной всего 50 км при средней высоте подвеса молниезащитного троса (или проводов, если трос отсутствует) 15 м, проходящая по территории с 30 грозовыми часами в году, поражается в среднем 9 раз в год. От подстанции отходят обычно несколько линий, они все вместе подвергаются ударам молнии многие десятки раз за грозовой сезон.
Что касается подстанций, то удары молнии в них происходят очень редко. К примеру, подстанция площадью 100×100 м2, защищенная молниеотводами высотой 20 м, в районе с Dг = 30 гр.ч/год поражается в среднем 1 раз за 10 лет. При этом удары, в основном, поражают молниеотводы, так как вероятность прорыва молнии в их зону защиты составляет 0,5–1,0 %.
На линиях электропередачи удары молнии происходят в фазные провода и в опоры, а на линиях с молниезащитными тросами еще и в трос. Наиболее слабым элементом в отношении электрической прочности является изоляция проводов на опорах, прежде всего гирлянды изоляторов.
Оценить напряжение Uпр, возникающее на проводе линии без тросов при ударе в него молнии, можно по формуле
, (7.17)
где zк – волновое сопротивление провода при его коронировании. Двойкой в знаменателе учитывается растекание тока молнии по проводу в обе стороны.
При коронировании провода его емкость по отношению к земле увеличивается, поскольку провод при этом бывает окружен слоем ионизированного воздуха, по сути дела увеличивающим его эквивалентный диаметр. Волновое сопротивление провода соответственно уменьшается. При токе молнии 60 кА и волновом сопротивлении 400 Ом на проводе возникает напряжение 12 MB. Металлическая или железобетонная опора заземлена, и это напряжение оказывается приложенным к гирлянде изоляторов. Импульсное разрядное напряжение гирлянд сравнительно невелико. Например, на линиях напряжением 110 кВ оно составляет примерно 700 кВ, поэтому еще на фронте тока молнии произойдет перекрытие гирлянды, т.е. электрический разряд между проводом и опорой по воздуху вдоль гирлянды.
Что касается подстанций, то удары молнии в них происходят очень редко. К примеру, подстанция площадью 100×100 м2, защищенная молниеотводами высотой 20 м, в районе с Dг = 30 гр.ч/год поражается в среднем 1 раз за 10 лет. При этом удары, в основном, поражают молниеотводы, так как вероятность прорыва молнии в их зону защиты составляет 0,5–1,0 %.
На линиях электропередачи удары молнии происходят в фазные провода и в опоры, а на линиях с молниезащитными тросами еще и в трос. Наиболее слабым элементом в отношении электрической прочности является изоляция проводов на опорах, прежде всего гирлянды изоляторов.
Оценить напряжение Uпр, возникающее на проводе линии без тросов при ударе в него молнии, можно по формуле
, (7.17)
где zк – волновое сопротивление провода при его коронировании. Двойкой в знаменателе учитывается растекание тока молнии по проводу в обе стороны.
При коронировании провода его емкость по отношению к земле увеличивается, поскольку провод при этом бывает окружен слоем ионизированного воздуха, по сути дела увеличивающим его эквивалентный диаметр. Волновое сопротивление провода соответственно уменьшается. При токе молнии 60 кА и волновом сопротивлении 400 Ом на проводе возникает напряжение 12 MB. Металлическая или железобетонная опора заземлена, и это напряжение оказывается приложенным к гирлянде изоляторов. Импульсное разрядное напряжение гирлянд сравнительно невелико. Например, на линиях напряжением 110 кВ оно составляет примерно 700 кВ, поэтому еще на фронте тока молнии произойдет перекрытие гирлянды, т.е. электрический разряд между проводом и опорой по воздуху вдоль гирлянды.
жаль, что нельзя дать репорт за биопроблемное говно в /б
Derrida, in his response to Searle ("a b c ..." in Limited Inc), ridiculed Searle's positions. Claiming that a clear sender of Searle's message could not be established, Derrida suggested that Searle had formed with Austin a société à responsabilité limitée (a "limited liability company") due to the ways in which the ambiguities of authorship within Searle's reply circumvented the very speech act of his reply. Searle did not reply. Later in 1988, Derrida tried to review his position and his critiques of Austin and Searle, reiterating that he found the constant appeal to "normality" in the analytical tradition to be problematic.[25]:133[49][54][55][56][57][58][59]
In the debate, Derrida praised Austin's work, but argued that Austin is wrong to banish what Austin calls "infelicities" from the "normal" operation of language. One "infelicity", for instance, occurs when it cannot be known whether a given speech act is "sincere" or "merely citational" (and therefore possibly ironic). Derrida argues that every iteration is necessarily "citational", due to the graphematic nature of speech and writing, and that language could not work at all without the ever-present and ineradicable possibility of such alternate readings. Derrida takes Searle to task for attempting to get around this issue by grounding final authority in the speaker's inaccessible "intention". Derrida argues that intention cannot possibly govern how an iteration signifies, once it becomes hearable or readable. All speech acts borrow from a language whose significance is determined by historical-linguistic context, and by the alternate possibilities that this context makes possible. This significance, Derrida argues, cannot be altered or governed by the whims of intention.
Derrida argued against the constant appeal to "normality" in the analytical tradition of which Austin and Searle were paradigmatic examples.[25]:133
In the description of the structure called "normal," "normative," "central," "ideal,"this possibility must be integrated as an essential possibility. The possibility cannot be treated as though it were a simple accident–marginal or parasitic. It cannot be, and hence ought not to be, and this passage from can to ought reflects the entire difficulty. In the analysis of so-called normal cases, one neither can nor ought, in all theoretical rigor, to exclude the possibility of transgression. Not even provisionally, or out of allegedly methodological considerations. It would be a poor method, since this possibility of transgression tells us immediately and indispensably about the structure of the act said to be normal as well as about the structure of law in general.
Derrida argued that it was problematic to establish the relation between "nonfiction or standard discourse" and "fiction," defined as its "parasite," "for part of the most originary essence of the latter is to allow fiction, the simulacrum, parasitism, to take place—and in so doing to 'de-essentialize' itself as it were".[25]:133 He would finally argue that the indispensable question would then become:[25]:133
what is "nonfiction standard discourse," what must it be and what does this name evoke, once its fictionality or its fictionalization, its transgressive "parasitism," is always possible (and moreover by virtue of the very same words, the same phrases, the same grammar, etc.)?
This question is all the more indispensable since the rules, and even the statements of the rules governing the relations of "nonfiction standard discourse" and its fictional "parasites," are not things found in nature, but laws, symbolic inventions, or conventions, institutions that, in their very normality as well as in their normativity, entail something of the fictional.
In 1995, Searle gave a brief reply to Derrida in The Construction of Social Reality. He called Derrida's conclusion "preposterous" and stated that "Derrida, as far as I can tell, does not have an argument. He simply declares that there is nothing outside of texts..."[60] Searle's reference here is not to anything forwarded in the debate, but to a mistranslation of the phrase "il n'y a pas dehors du texte," ("There is no outside-text") which appears in Derrida's Of Grammatology.[13]:158–159
После перекрытия изоляции пораженного молнией провода в путь тока практически вместо волнового сопротивления zк включается значительно меньшее импульсное сопротивление заземления опоры Rи.Если разряд молнии произошел в провод недалеко от опоры, то через нее проходит почти полный ток молнии (порядка 95 %). Опора и пораженный провод приобретают потенциал, приблизительно равный
, (7.18)
где ам – крутизна фронта тока молнии, кА/мкс; L0 – удельная индуктивность опоры, мкГн/м; hоп – высота опоры, м.
Если Iм = 60 кА, ам= 30 кА/мкс, L0 = 0,6 мкГн/м – для одностоечной железобетонной опоры, hоп =17,5 м и импульсное сопротивление заземления опоры Rи = 7,5 Ом, то Uпр = Uоп = 765 кВ. При таком напряжении, казалось бы, можно ожидать разряда с опоры на провод другой фазы, так называемого обратного перекрытия гирлянды, и двухфазного короткого замыкания. Однако этого не происходит, так как на соседнем проводе вследствие электромагнитной связи с коэффициентом Kк индуктируется напряжение того же знака, что и на пораженном проводе. Значение напряжения на втором проводе определяется как
, (7.19)
а напряжение, приложенное к гирлянде второго провода –
. (7.20)
В рассматриваемом примере Uпр = 765 кВ, a Kк = 0,24, напряжение второго провода Uпр2 =765×0,24 = 184 кВ и напряжение на гирлянде Uг2 =765.(1 – 0,24) = 580 кВ, что меньше ее разрядного напряжения, равного 700 кВ.
Обратное перекрытие гирлянды изоляторов второй фазы может произойти при значениях Iм, амили Rи больше принятых в рассмотренном примере.
, (7.18)
где ам – крутизна фронта тока молнии, кА/мкс; L0 – удельная индуктивность опоры, мкГн/м; hоп – высота опоры, м.
Если Iм = 60 кА, ам= 30 кА/мкс, L0 = 0,6 мкГн/м – для одностоечной железобетонной опоры, hоп =17,5 м и импульсное сопротивление заземления опоры Rи = 7,5 Ом, то Uпр = Uоп = 765 кВ. При таком напряжении, казалось бы, можно ожидать разряда с опоры на провод другой фазы, так называемого обратного перекрытия гирлянды, и двухфазного короткого замыкания. Однако этого не происходит, так как на соседнем проводе вследствие электромагнитной связи с коэффициентом Kк индуктируется напряжение того же знака, что и на пораженном проводе. Значение напряжения на втором проводе определяется как
, (7.19)
а напряжение, приложенное к гирлянде второго провода –
. (7.20)
В рассматриваемом примере Uпр = 765 кВ, a Kк = 0,24, напряжение второго провода Uпр2 =765×0,24 = 184 кВ и напряжение на гирлянде Uг2 =765.(1 – 0,24) = 580 кВ, что меньше ее разрядного напряжения, равного 700 кВ.
Обратное перекрытие гирлянды изоляторов второй фазы может произойти при значениях Iм, амили Rи больше принятых в рассмотренном примере.
37 Услышав от него сии слова, оба ученика пошли за Иисусом.
38 Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: Равви, – что значит: учитель, – где живешь?
39 Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа.
40 Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра.
41 Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос;
42 и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты – Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр).
43 На другой день Иисус восхотел идти в Галилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною.
44 Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром.
45 Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета.
46 Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри.
47 Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства.
48 Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя.
49 Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев.
50 Иисус сказал ему в ответ: ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего.
51 И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.
38 Иисус же, обратившись и увидев их идущих, говорит им: что вам надобно? Они сказали Ему: Равви, – что значит: учитель, – где живешь?
39 Говорит им: пойдите и увидите. Они пошли и увидели, где Он живет; и пробыли у Него день тот. Было около десятого часа.
40 Один из двух, слышавших от Иоанна об Иисусе и последовавших за Ним, был Андрей, брат Симона Петра.
41 Он первый находит брата своего Симона и говорит ему: мы нашли Мессию, что значит: Христос;
42 и привел его к Иисусу. Иисус же, взглянув на него, сказал: ты – Симон, сын Ионин; ты наречешься Кифа, что значит: камень (Петр).
43 На другой день Иисус восхотел идти в Галилею, и находит Филиппа и говорит ему: иди за Мною.
44 Филипп же был из Вифсаиды, из одного города с Андреем и Петром.
45 Филипп находит Нафанаила и говорит ему: мы нашли Того, о Котором писали Моисей в законе и пророки, Иисуса, сына Иосифова, из Назарета.
46 Но Нафанаил сказал ему: из Назарета может ли быть что доброе? Филипп говорит ему: пойди и посмотри.
47 Иисус, увидев идущего к Нему Нафанаила, говорит о нем: вот подлинно Израильтянин, в котором нет лукавства.
48 Нафанаил говорит Ему: почему Ты знаешь меня? Иисус сказал ему в ответ: прежде нежели позвал тебя Филипп, когда ты был под смоковницею, Я видел тебя.
49 Нафанаил отвечал Ему: Равви! Ты Сын Божий, Ты Царь Израилев.
50 Иисус сказал ему в ответ: ты веришь, потому что Я тебе сказал: Я видел тебя под смоковницею; увидишь больше сего.
51 И говорит ему: истинно, истинно говорю вам: отныне будете видеть небо отверстым и Ангелов Божиих восходящих и нисходящих к Сыну Человеческому.
Jürgen Habermas
In The Philosophical Discourse of Modernity, Jürgen Habermas criticized what he considered Derrida's opposition to rational discourse.[61] Further, in an essay on religion and religious language, Habermas criticized Derrida's emphasis on etymology and philology[61] (see Etymological fallacy).
Walter A. Davis
The American philosopher Walter A. Davis, in Inwardness and Existence: Subjectivity in/and Hegel, Heidegger, Marx and Freud, argues that both deconstruction and structuralism are prematurely arrested moments of a dialectical movement that issues from Hegelian "unhappy consciousness".[62][page needed]
In popular media
Popular criticism of deconstruction intensified following the Sokal affair, which many people took as an indicator of the quality of deconstruction as a whole, despite the absence of Derrida from Sokal's follow-up book Impostures Intellectuelles.[63]
Chip Morningstar holds a view critical of deconstruction, believing it to be "epistemologically challenged". He claims the humanities are subject to isolation and genetic drift due to their unaccountability to the world outside academia. During the Second International Conference on Cyberspace (Santa Cruz, California, 1991), he reportedly heckled deconstructionists off the stage.[64] He subsequently presented his views in the article "How to Deconstruct Almost Anything", where he stated, "Contrary to the report given in the 'Hype List' column of issue #1 of Wired ('Po-Mo Gets Tek-No', page 87), we did not shout down the postmodernists. We made fun of them."[65]
See also
Hermeneutics
List of deconstructionists
Post-structuralism
Postmodernism
Radical hermeneutics
In The Philosophical Discourse of Modernity, Jürgen Habermas criticized what he considered Derrida's opposition to rational discourse.[61] Further, in an essay on religion and religious language, Habermas criticized Derrida's emphasis on etymology and philology[61] (see Etymological fallacy).
Walter A. Davis
The American philosopher Walter A. Davis, in Inwardness and Existence: Subjectivity in/and Hegel, Heidegger, Marx and Freud, argues that both deconstruction and structuralism are prematurely arrested moments of a dialectical movement that issues from Hegelian "unhappy consciousness".[62][page needed]
In popular media
Popular criticism of deconstruction intensified following the Sokal affair, which many people took as an indicator of the quality of deconstruction as a whole, despite the absence of Derrida from Sokal's follow-up book Impostures Intellectuelles.[63]
Chip Morningstar holds a view critical of deconstruction, believing it to be "epistemologically challenged". He claims the humanities are subject to isolation and genetic drift due to their unaccountability to the world outside academia. During the Second International Conference on Cyberspace (Santa Cruz, California, 1991), he reportedly heckled deconstructionists off the stage.[64] He subsequently presented his views in the article "How to Deconstruct Almost Anything", where he stated, "Contrary to the report given in the 'Hype List' column of issue #1 of Wired ('Po-Mo Gets Tek-No', page 87), we did not shout down the postmodernists. We made fun of them."[65]
See also
Hermeneutics
List of deconstructionists
Post-structuralism
Postmodernism
Radical hermeneutics
References
"Deconstruction". Encyclopedia Britannica. Retrieved 8 September 2017.
Allison, David B.; Garver, Newton (1973). Speech and Phenomena and Other Essays on Husserl's Theory of Signs (5th ed.). Evanston: Northwestern University Press. ISBN 978-0810103979. Retrieved 8 September 2017. "A decision that did not go through the ordeal of the undecidable would not be a free decision, it would only be the programmable application or unfolding of a calculable process...[which] deconstructs from the inside every assurance of presence, and thus every criteriology that would assure us of the justice of the decision."
"Critical Legal Studies Movement". The Bridge. Retrieved 8 September 2017.
"German Law Journal - Past Special Issues". 16 May 2013. Archived from the original on 16 May 2013. Retrieved 8 September 2017.
Morris, Rosalind C. (September 2007). "Legacies of Derrida: Anthropology". Annual Review of Anthropology. 36 (1): 355–389. doi:10.1146/annurev.anthro.36.081406.094357.
Munslow, Alan (1997). "Deconstructing History" (PDF). Institute of Historical Research. Retrieved 8 September 2017.
Busch, Brigitta (1 December 2012). "The Linguistic Repertoire Revisited". Applied Linguistics. 33 (5): 503–523. doi:10.1093/applin/ams056. Retrieved 8 September 2017.
Esch, &; Solly, Martin (2012). The Sociolinguistics of Language Education in International Contexts. Bern: Peter Lang. pp. 31–46. ISBN 9783034310093.
"Deconstruction – Art Term". Tate. Retrieved 16 September 2017. "Since Derrida’s assertions in the 1970s, the notion of deconstruction has been a dominating influence on many writers and conceptual artists."
Cobussen, Marcel (2002). "Deconstruction in Music. The Jacques Derrida – Gerd Zacher Encounter" (PDF). Thinking Sounds. Retrieved 8 September 2017.
Douglas, Christopher (31 March 1997). "Glossary of Literary Theory". University of Toronto English Library. Retrieved 16 September 2017.
Kandell, Jonathan (10 October 2004). "Jacques Derrida, Abstruse Theorist, Dies at 74". The New York Times. Retrieved 1 June 2017.
Derrida, Jacques; Spivak, Gayatri Chakravorty (1997). Of Grammatology. Baltimore: Johns Hopkins University Press. ISBN 978-0801858307.
Saussure, Ferdinand de (1959). "Course in General Linguistics". Southern Methodist University. New York: New York Philosophical Library. pp. 121–122. Retrieved 8 September 2017. "In language there are only differences. Even more important: a difference generally implies positive terms between which the difference is set up; but in language there are only differences without positive terms. Whether we take the signified or the signifier, language has neither ideas nor sounds that existed before the linguistic system, but only conceptual and phonic differences that have issued from the system."
"Deconstructionist Theory". Stanford Presidential Lectures and Symposia in the Humanities and Arts. 1995. Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Bass, Alan (2001). "7 :Freud and the Scene of Writing". Writing and Difference (New ed.). London: Routledge. p. 276. ISBN 978-0203991787. Retrieved 8 September 2017. "The model of hieroglyphic writing assembles more strikingly—though we find it in every form of writing—the diversity of the modes and functions of signs in dreams. Every sign—verbal or otherwise—may be used at different levels, in configurations and functions which are never prescribed by its "essence," but emerge from a play of differences."
Derrida, Jacques (1982). Positions. University of Chicago Press. ISBN 9780226143316.
Nietzsche, Friedrich; Clark, Maudemarie; Leiter, Brian; Hollingdale, R.J. (1997). Daybreak: Thoughts on the Prejudices of Morality. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press. pp. 8–9. ISBN 978-0521599634.
Zuckert, Catherine H. (1996). "7". Postmodern Platos: Nietzsche, Heidegger, Gadamer, Strauss, Derrida. Chicago: University of Chicago Press. ISBN 978-0226993317.
Royle, Nick (2003). Jacques Derrida (Reprint ed.). London: Routledge. pp. 6–623. ISBN 9780415229319. Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Ferraris, Maurizio (2001). A Taste for the Secret. Wiley. p. 76. ISBN 9780745623344. "I take great interest in questions of language and rhetoric, and I think they deserve enormous consideration; but there is a point where the authority of final jurisdiction is neither rhetorical nor linguistic, nor even discursive. The notion of trace or of text is introduced to mark the limits of the linguistic turn. This is one more reason why I prefer to speak of 'mark' rather than of language. In the first place the mark is not anthropological; it is prelinguistic; it is the possibility of language, and it is every where there is a relation to another thing or relation to an other. For such relations, the mark has no need of language."
Heidegger, Martin; Macquarrie, John; Robinson, Edward (2006). Being and Time (1st ed.). Oxford: Blackwell. pp. 21–23. ISBN 9780631197706. Retrieved 8 September 2017.
Soskice, Janet Martin (1987). Metaphor and Religious Language (Paperback ed.). Oxford: Clarendon. pp. 80–82. ISBN 9780198249825.
Foucault, Michel; Howard, Richard; Cooper, David (2001). Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason (Reprint ed.). London: Routledge. p. 602. ISBN 978-0415253857.
Derrida, Jacques (1995). Limited Inc (4th ed.). Evanston: Northwestern University Press. ISBN 978-0810107885.
Wood, David; Bernasconi, Robert (1988). Derrida and Sifférance (Reprinted ed.). Evanston, Illinois: Northwestern University Press. ISBN 9780810107861.
Beardsworth, Richard (1996). Derrida & The Political. London: Routledge. p. 4. ISBN 978-1134837380.
Frank, Manfred (1989). What is Neostructuralism?. Minneapolis: University of Minnesota Press. ISBN 978-0816616022.
Buchanan, Ian. A dictionary of critical theory. OUP Oxford, 2010. Entry: Neostructuralism.
Moynihan, Robert (1986). A Recent imagining: interviews with Harold Bloom, Geoffrey Hartman, J. Hillis Miller, Paul De Man (1st ed.). Hamden, Connecticut: Archon Books. p. 156. ISBN 9780208021205.
Brooks, Peter (1995). The Cambridge History of Literary Criticism: From Formalism to Poststructuralism (1st ed.). Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 9780521300131.
Caputo, John D. (1997). Deconstruction in a Nutshell: A Conversation with Jacques Derrida (3rd ed.). New York: Fordham University Press. p. 32. ISBN 9780823217557.
Lucy, Niall (2004). A Derrida DIctionary. Malden, Massachusetts: Blackwell Publishing. ISBN 978-1405137515.
Klein, Anne Carolyn (1994). Meeting the Great Bliss Queen: Buddhists, Feminists, and the Art of the Self. Boston: Beacon Press. ISBN 9780807073063.
Powell, Jim (2005). Deconstruction for Beginners. Danbury, Connecticut: Writers and Readers Publishing. ISBN 978-0863169984.
Royle, Nicholas (2000). Deconstructions: A User's Guide. New York: Palgrave. ISBN 978-0333717615.
Sallis, John (1988). Deconstruction and Philosophy: The Texts of Jacques Derrida (Paperback ed.). Chicago: University of Chicago Press. pp. 3–4. ISBN 978-0226734392. "One of the more persistent misunderstandings that has thus far forestalled a productive debate with Derrida's philosophical thought is the assumption, shared by many philosophers as well as literary critics, that within that thought just anything is possible. Derrida's philosophy is more often than not construed as a license for arbitrary free play in flagrant disregard of all established rules of argumentation, traditional requirements of thought, and ethical standards binding upon the interpretative community. Undoubtedly, some of the works of Derrida may not have been entirely innocent in this respect, and may have contributed, however obliquely, to fostering to some extent that very misconception. But deconstruction which for many has come to designate the content and style of Derrida's thinking, reveals to even a superficial examination, a well-ordered procedure, a step-by-step type of argumentation based on an acute awareness of level-distinctions, a marked thoroughness and regularity. [...] Deconstruction must be understood, we contend, as the attempt to "account," in a certain manner, for a heterogeneous variety or manifold of nonlogical contradictions and discursive equalities of all sorts that continues to haunt and fissure even the successful development of philosophical arguments and their systematic exposition"
Hobson, Marian (2012). Jacques Derrida: Opening Lines. Routledge. p. 51. ISBN 9781134774449. Retrieved 8 September 2017.
Currie, M. (2013). The Invention of Deconstruction. Springer. p. 80. ISBN 9781137307033. Retrieved 8 September 2017.
Mantzavinos, C. (2016). "Hermeneutics". The Stanford Encyclopedia of Philosophy. Metaphysics Research Lab, Stanford University. Retrieved 8 September 2017.
O'Shaughnessy, John; O'Shaughnessy, Nicholas Jackson (2008). The Undermining of Beliefs in the Autonomy and Rationality of Consumers. Oxon: Routledge. p. 103. ISBN 978-0415773232.
Davis, Kathleen (2014). Deconstruction and Translation. New York: Routledge. p. 41. ISBN 9781900650281.
Derrida, "Structure, Sign, and Play" (1966), as printed/translated by Macksey & Donato (1970)
Tisch, Maude. "A critical distance". The Yale Herald. Retrieved 2017-01-27.
Miller, J. Hillis (1976). "STEVENS' ROCK AND CRITICISM AS CURE: In Memory of William K. Wimsatt (1907-1975)". The Georgia Review. 30 (1): 5–31. ISSN 0016-8386. JSTOR 41399571.
Critchley, Simon (2014). The Ethics of Deconstruction: Derrida and Levinas (3rd ed.). Edinburgh: Edinburgh University Press. p. 352. ISBN 9780748689323. Retrieved 8 September 2017.
McQuillan, Martin (2007). The Politics of Deconstruction: Jacques Derrida and the Other of Philosophy (1st ed.). London: Pluto Press. ISBN 978-0745326740.
Maclachlan, Ian (2004). Jacques Derrida: Critical Thought. Aldershot: Ashgate. ISBN 978-0754608066.
Alfino, Mark (1991). "Another Look at the Derrida-Searle Debate". Philosophy & Rhetoric. 24 (2): 143–152. JSTOR 40237667.
Simon Glendinning. 2001. Arguing with Derrida. Wiley-Blackwell. p. 18
Gregor Campbell. 1993. "John R. Searle" in Irene Rima Makaryk (ed). Encyclopedia of contemporary literary theory: approaches, scholars, terms. University of Toronto Press, 1993
John Searle, "Reiterating the Différences: A Reply to Derrida", Glyph 2 (Baltimore MD: Johns Hopkins University Press, 1977).
Marian Hobson. 1998. Jacques Derrida: opening lines. Psychology Press. pp. 95-97
Farrell, Frank B. (1 January 1988). "Iterability and Meaning: The Searle-Derrida Debate". Metaphilosophy. 19 (1): 53–64. doi:10.1111/j.1467-9973.1988.tb00701.x. ISSN 1467-9973.
Fish, Stanley E. (1982). "With the Compliments of the Author: Reflections on Austin and Derrida". Critical Inquiry. 8 (4): 693–721. JSTOR 1343193.
Wright, Edmond (1982). "Derrida, Searle, Contexts, Games, Riddles". New Literary History. 13 (3): 463–477. doi:10.2307/468793. JSTOR 468793.
Culler, Jonathan (1981). "Convention and Meaning: Derrida and Austin". New Literary History. 13 (1): 15–30. doi:10.2307/468640. JSTOR 468640.
Kenaan, Hagi (2002). "Language, philosophy and the risk of failure: rereading the debate between Searle and Derrida". Continental Philosophy Review. 35 (2): 117–133. doi:10.1023/A:1016583115826.
Raffel, Stanley (28 July 2011). "Understanding Each Other: The Case of the Derrida-Searle Debate". Human Studies. 34 (3): 277–292. doi:10.1007/s10746-011-9189-6.
Searle, John R. (1995). The Construction of Social Reality (3rd ed.). New York: Free Press. pp. 157–160. ISBN 978-0029280454.
Habermas, Jürgen; Lawrence, Frederick (2005). The Philosophical Discourse of Modernity: Twelve Lectures (Reprinted ed.). Cambridge: Polity Press. pp. 185–210. ISBN 978-0745608303.
Davis, Walter A. (1989). Inwardness and Existence: Subjectivity In/and Hegel, Heidegger, Marx, and Freud (1st ed.). Madison, Wisconsin: University of Wisconsin Press. ISBN 978-0299120146.
Sokal, Alan D. (May 1996). "A Physicist Experiments With Cultural Studies". www.physics.nyu.edu. Retrieved 3 April 2007.
Steinberg, Steve (1 January 1993). "Hype List". WIRED. Retrieved 19 May 2017.
Morningstar, Chip (1993-07-05). "How To Deconstruct Almost Anything: My Postmodern Adventure". Retrieved 2017-05-19.
"Deconstruction". Encyclopedia Britannica. Retrieved 8 September 2017.
Allison, David B.; Garver, Newton (1973). Speech and Phenomena and Other Essays on Husserl's Theory of Signs (5th ed.). Evanston: Northwestern University Press. ISBN 978-0810103979. Retrieved 8 September 2017. "A decision that did not go through the ordeal of the undecidable would not be a free decision, it would only be the programmable application or unfolding of a calculable process...[which] deconstructs from the inside every assurance of presence, and thus every criteriology that would assure us of the justice of the decision."
"Critical Legal Studies Movement". The Bridge. Retrieved 8 September 2017.
"German Law Journal - Past Special Issues". 16 May 2013. Archived from the original on 16 May 2013. Retrieved 8 September 2017.
Morris, Rosalind C. (September 2007). "Legacies of Derrida: Anthropology". Annual Review of Anthropology. 36 (1): 355–389. doi:10.1146/annurev.anthro.36.081406.094357.
Munslow, Alan (1997). "Deconstructing History" (PDF). Institute of Historical Research. Retrieved 8 September 2017.
Busch, Brigitta (1 December 2012). "The Linguistic Repertoire Revisited". Applied Linguistics. 33 (5): 503–523. doi:10.1093/applin/ams056. Retrieved 8 September 2017.
Esch, &; Solly, Martin (2012). The Sociolinguistics of Language Education in International Contexts. Bern: Peter Lang. pp. 31–46. ISBN 9783034310093.
"Deconstruction – Art Term". Tate. Retrieved 16 September 2017. "Since Derrida’s assertions in the 1970s, the notion of deconstruction has been a dominating influence on many writers and conceptual artists."
Cobussen, Marcel (2002). "Deconstruction in Music. The Jacques Derrida – Gerd Zacher Encounter" (PDF). Thinking Sounds. Retrieved 8 September 2017.
Douglas, Christopher (31 March 1997). "Glossary of Literary Theory". University of Toronto English Library. Retrieved 16 September 2017.
Kandell, Jonathan (10 October 2004). "Jacques Derrida, Abstruse Theorist, Dies at 74". The New York Times. Retrieved 1 June 2017.
Derrida, Jacques; Spivak, Gayatri Chakravorty (1997). Of Grammatology. Baltimore: Johns Hopkins University Press. ISBN 978-0801858307.
Saussure, Ferdinand de (1959). "Course in General Linguistics". Southern Methodist University. New York: New York Philosophical Library. pp. 121–122. Retrieved 8 September 2017. "In language there are only differences. Even more important: a difference generally implies positive terms between which the difference is set up; but in language there are only differences without positive terms. Whether we take the signified or the signifier, language has neither ideas nor sounds that existed before the linguistic system, but only conceptual and phonic differences that have issued from the system."
"Deconstructionist Theory". Stanford Presidential Lectures and Symposia in the Humanities and Arts. 1995. Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Bass, Alan (2001). "7 :Freud and the Scene of Writing". Writing and Difference (New ed.). London: Routledge. p. 276. ISBN 978-0203991787. Retrieved 8 September 2017. "The model of hieroglyphic writing assembles more strikingly—though we find it in every form of writing—the diversity of the modes and functions of signs in dreams. Every sign—verbal or otherwise—may be used at different levels, in configurations and functions which are never prescribed by its "essence," but emerge from a play of differences."
Derrida, Jacques (1982). Positions. University of Chicago Press. ISBN 9780226143316.
Nietzsche, Friedrich; Clark, Maudemarie; Leiter, Brian; Hollingdale, R.J. (1997). Daybreak: Thoughts on the Prejudices of Morality. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press. pp. 8–9. ISBN 978-0521599634.
Zuckert, Catherine H. (1996). "7". Postmodern Platos: Nietzsche, Heidegger, Gadamer, Strauss, Derrida. Chicago: University of Chicago Press. ISBN 978-0226993317.
Royle, Nick (2003). Jacques Derrida (Reprint ed.). London: Routledge. pp. 6–623. ISBN 9780415229319. Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Ferraris, Maurizio (2001). A Taste for the Secret. Wiley. p. 76. ISBN 9780745623344. "I take great interest in questions of language and rhetoric, and I think they deserve enormous consideration; but there is a point where the authority of final jurisdiction is neither rhetorical nor linguistic, nor even discursive. The notion of trace or of text is introduced to mark the limits of the linguistic turn. This is one more reason why I prefer to speak of 'mark' rather than of language. In the first place the mark is not anthropological; it is prelinguistic; it is the possibility of language, and it is every where there is a relation to another thing or relation to an other. For such relations, the mark has no need of language."
Heidegger, Martin; Macquarrie, John; Robinson, Edward (2006). Being and Time (1st ed.). Oxford: Blackwell. pp. 21–23. ISBN 9780631197706. Retrieved 8 September 2017.
Soskice, Janet Martin (1987). Metaphor and Religious Language (Paperback ed.). Oxford: Clarendon. pp. 80–82. ISBN 9780198249825.
Foucault, Michel; Howard, Richard; Cooper, David (2001). Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason (Reprint ed.). London: Routledge. p. 602. ISBN 978-0415253857.
Derrida, Jacques (1995). Limited Inc (4th ed.). Evanston: Northwestern University Press. ISBN 978-0810107885.
Wood, David; Bernasconi, Robert (1988). Derrida and Sifférance (Reprinted ed.). Evanston, Illinois: Northwestern University Press. ISBN 9780810107861.
Beardsworth, Richard (1996). Derrida & The Political. London: Routledge. p. 4. ISBN 978-1134837380.
Frank, Manfred (1989). What is Neostructuralism?. Minneapolis: University of Minnesota Press. ISBN 978-0816616022.
Buchanan, Ian. A dictionary of critical theory. OUP Oxford, 2010. Entry: Neostructuralism.
Moynihan, Robert (1986). A Recent imagining: interviews with Harold Bloom, Geoffrey Hartman, J. Hillis Miller, Paul De Man (1st ed.). Hamden, Connecticut: Archon Books. p. 156. ISBN 9780208021205.
Brooks, Peter (1995). The Cambridge History of Literary Criticism: From Formalism to Poststructuralism (1st ed.). Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 9780521300131.
Caputo, John D. (1997). Deconstruction in a Nutshell: A Conversation with Jacques Derrida (3rd ed.). New York: Fordham University Press. p. 32. ISBN 9780823217557.
Lucy, Niall (2004). A Derrida DIctionary. Malden, Massachusetts: Blackwell Publishing. ISBN 978-1405137515.
Klein, Anne Carolyn (1994). Meeting the Great Bliss Queen: Buddhists, Feminists, and the Art of the Self. Boston: Beacon Press. ISBN 9780807073063.
Powell, Jim (2005). Deconstruction for Beginners. Danbury, Connecticut: Writers and Readers Publishing. ISBN 978-0863169984.
Royle, Nicholas (2000). Deconstructions: A User's Guide. New York: Palgrave. ISBN 978-0333717615.
Sallis, John (1988). Deconstruction and Philosophy: The Texts of Jacques Derrida (Paperback ed.). Chicago: University of Chicago Press. pp. 3–4. ISBN 978-0226734392. "One of the more persistent misunderstandings that has thus far forestalled a productive debate with Derrida's philosophical thought is the assumption, shared by many philosophers as well as literary critics, that within that thought just anything is possible. Derrida's philosophy is more often than not construed as a license for arbitrary free play in flagrant disregard of all established rules of argumentation, traditional requirements of thought, and ethical standards binding upon the interpretative community. Undoubtedly, some of the works of Derrida may not have been entirely innocent in this respect, and may have contributed, however obliquely, to fostering to some extent that very misconception. But deconstruction which for many has come to designate the content and style of Derrida's thinking, reveals to even a superficial examination, a well-ordered procedure, a step-by-step type of argumentation based on an acute awareness of level-distinctions, a marked thoroughness and regularity. [...] Deconstruction must be understood, we contend, as the attempt to "account," in a certain manner, for a heterogeneous variety or manifold of nonlogical contradictions and discursive equalities of all sorts that continues to haunt and fissure even the successful development of philosophical arguments and their systematic exposition"
Hobson, Marian (2012). Jacques Derrida: Opening Lines. Routledge. p. 51. ISBN 9781134774449. Retrieved 8 September 2017.
Currie, M. (2013). The Invention of Deconstruction. Springer. p. 80. ISBN 9781137307033. Retrieved 8 September 2017.
Mantzavinos, C. (2016). "Hermeneutics". The Stanford Encyclopedia of Philosophy. Metaphysics Research Lab, Stanford University. Retrieved 8 September 2017.
O'Shaughnessy, John; O'Shaughnessy, Nicholas Jackson (2008). The Undermining of Beliefs in the Autonomy and Rationality of Consumers. Oxon: Routledge. p. 103. ISBN 978-0415773232.
Davis, Kathleen (2014). Deconstruction and Translation. New York: Routledge. p. 41. ISBN 9781900650281.
Derrida, "Structure, Sign, and Play" (1966), as printed/translated by Macksey & Donato (1970)
Tisch, Maude. "A critical distance". The Yale Herald. Retrieved 2017-01-27.
Miller, J. Hillis (1976). "STEVENS' ROCK AND CRITICISM AS CURE: In Memory of William K. Wimsatt (1907-1975)". The Georgia Review. 30 (1): 5–31. ISSN 0016-8386. JSTOR 41399571.
Critchley, Simon (2014). The Ethics of Deconstruction: Derrida and Levinas (3rd ed.). Edinburgh: Edinburgh University Press. p. 352. ISBN 9780748689323. Retrieved 8 September 2017.
McQuillan, Martin (2007). The Politics of Deconstruction: Jacques Derrida and the Other of Philosophy (1st ed.). London: Pluto Press. ISBN 978-0745326740.
Maclachlan, Ian (2004). Jacques Derrida: Critical Thought. Aldershot: Ashgate. ISBN 978-0754608066.
Alfino, Mark (1991). "Another Look at the Derrida-Searle Debate". Philosophy & Rhetoric. 24 (2): 143–152. JSTOR 40237667.
Simon Glendinning. 2001. Arguing with Derrida. Wiley-Blackwell. p. 18
Gregor Campbell. 1993. "John R. Searle" in Irene Rima Makaryk (ed). Encyclopedia of contemporary literary theory: approaches, scholars, terms. University of Toronto Press, 1993
John Searle, "Reiterating the Différences: A Reply to Derrida", Glyph 2 (Baltimore MD: Johns Hopkins University Press, 1977).
Marian Hobson. 1998. Jacques Derrida: opening lines. Psychology Press. pp. 95-97
Farrell, Frank B. (1 January 1988). "Iterability and Meaning: The Searle-Derrida Debate". Metaphilosophy. 19 (1): 53–64. doi:10.1111/j.1467-9973.1988.tb00701.x. ISSN 1467-9973.
Fish, Stanley E. (1982). "With the Compliments of the Author: Reflections on Austin and Derrida". Critical Inquiry. 8 (4): 693–721. JSTOR 1343193.
Wright, Edmond (1982). "Derrida, Searle, Contexts, Games, Riddles". New Literary History. 13 (3): 463–477. doi:10.2307/468793. JSTOR 468793.
Culler, Jonathan (1981). "Convention and Meaning: Derrida and Austin". New Literary History. 13 (1): 15–30. doi:10.2307/468640. JSTOR 468640.
Kenaan, Hagi (2002). "Language, philosophy and the risk of failure: rereading the debate between Searle and Derrida". Continental Philosophy Review. 35 (2): 117–133. doi:10.1023/A:1016583115826.
Raffel, Stanley (28 July 2011). "Understanding Each Other: The Case of the Derrida-Searle Debate". Human Studies. 34 (3): 277–292. doi:10.1007/s10746-011-9189-6.
Searle, John R. (1995). The Construction of Social Reality (3rd ed.). New York: Free Press. pp. 157–160. ISBN 978-0029280454.
Habermas, Jürgen; Lawrence, Frederick (2005). The Philosophical Discourse of Modernity: Twelve Lectures (Reprinted ed.). Cambridge: Polity Press. pp. 185–210. ISBN 978-0745608303.
Davis, Walter A. (1989). Inwardness and Existence: Subjectivity In/and Hegel, Heidegger, Marx, and Freud (1st ed.). Madison, Wisconsin: University of Wisconsin Press. ISBN 978-0299120146.
Sokal, Alan D. (May 1996). "A Physicist Experiments With Cultural Studies". www.physics.nyu.edu. Retrieved 3 April 2007.
Steinberg, Steve (1 January 1993). "Hype List". WIRED. Retrieved 19 May 2017.
Morningstar, Chip (1993-07-05). "How To Deconstruct Almost Anything: My Postmodern Adventure". Retrieved 2017-05-19.
1 На третий день был брак в Кане Галилейской, и Матерь Иисуса была там.
2 Был также зван Иисус и ученики Его на брак.
3 И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них.
4 Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой.5 Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте.
6 Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры.
7 Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха.
8 И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли.
9 Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет жениха
10 и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе.
11 Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его.
2 Был также зван Иисус и ученики Его на брак.
3 И как недоставало вина, то Матерь Иисуса говорит Ему: вина нет у них.
4 Иисус говорит Ей: что Мне и Тебе, Жено? еще не пришел час Мой.5 Матерь Его сказала служителям: что скажет Он вам, то сделайте.
6 Было же тут шесть каменных водоносов, стоявших по обычаю очищения Иудейского, вмещавших по две или по три меры.
7 Иисус говорит им: наполните сосуды водою. И наполнили их до верха.
8 И говорит им: теперь почерпните и несите к распорядителю пира. И понесли.
9 Когда же распорядитель отведал воды, сделавшейся вином, – а он не знал, откуда это вино, знали только служители, почерпавшие воду, – тогда распорядитель зовет жениха
10 и говорит ему: всякий человек подает сперва хорошее вино, а когда напьются, тогда худшее; а ты хорошее вино сберег доселе.
11 Так положил Иисус начало чудесам в Кане Галилейской и явил славу Свою; и уверовали в Него ученики Его.
Заметим, что на двухцепных опорах обратное перекрытие гирлянды изоляторов на другой, параллельной цепи означает короткое замыкание между двумя цепями. Приэтом могут отключиться обе цепи, поэтому такое развитие событий должно быть исключено.
Коэффициент электромагнитной связи, в противоположность волновому сопротивлению, при коронировании провода увеличивается. Вследствие возрастания емкости коронирующего провода по отношению к соседнему происходит перераспределение напряжений в системе «пораженный провод–2-й провод–земля», в результате чего напряжение между проводами снижается.
Помимо прямых ударов молнии в линии, вызывающих наибольшие перенапряжения, при ударах молнии вблизи линий на них возникают индуктированные перенапряжения. Заряды лидерного канала молнии связывают на проводе заряды противоположного знака (рис. 7.32). Электрическое поле связанных зарядов уравновешивается полем лидера, поэтому потенциал провода во время лидерной стадии равен нулю (рабочее напряжение относительно мало и не учитывается). Во время главного разряда заряды лидера нейтрализуются, при этом связанные на проводе заряды освобождаются, что сопровождается повышением потенциала провода и образованием импульсов напряжения, распространяющихся по проводу в обе стороны. Так возникает электрическая составляющая индуктированного напряжения Uиэ. Значение ее прямо пропорционально линейной плотности зарядов лидерного канала, средней высоте подвеса провода hcp и обратно пропорционально кратчайшему расстоянию b от провода до точки удара молнии. Учитывая, что , получаем
Рис. 7.32. К оценке индуктированных напряжений
, (7.21)
где Kэ – коэффициент пропорциональности, уменьшающийся при возрастании скорости главного разряда vг.
Изменение магнитного поля при главном разряде приводит к возникновению магнитной составляющей индуктированного напряжения Uим в петле опора–гирлянда изоляторов–провод–земля. Максимальное значение возникающего на гирлянде напряжения прямо пропорционально току молнии и скорости его нарастания, высоте подвеса провода и обратно пропорционально расстоянию от провода до точки удара молнии:
, (7.22)
где Kм – коэффициент, возрастающий с увеличением скорости главного разряда.
Коэффициент электромагнитной связи, в противоположность волновому сопротивлению, при коронировании провода увеличивается. Вследствие возрастания емкости коронирующего провода по отношению к соседнему происходит перераспределение напряжений в системе «пораженный провод–2-й провод–земля», в результате чего напряжение между проводами снижается.
Помимо прямых ударов молнии в линии, вызывающих наибольшие перенапряжения, при ударах молнии вблизи линий на них возникают индуктированные перенапряжения. Заряды лидерного канала молнии связывают на проводе заряды противоположного знака (рис. 7.32). Электрическое поле связанных зарядов уравновешивается полем лидера, поэтому потенциал провода во время лидерной стадии равен нулю (рабочее напряжение относительно мало и не учитывается). Во время главного разряда заряды лидера нейтрализуются, при этом связанные на проводе заряды освобождаются, что сопровождается повышением потенциала провода и образованием импульсов напряжения, распространяющихся по проводу в обе стороны. Так возникает электрическая составляющая индуктированного напряжения Uиэ. Значение ее прямо пропорционально линейной плотности зарядов лидерного канала, средней высоте подвеса провода hcp и обратно пропорционально кратчайшему расстоянию b от провода до точки удара молнии. Учитывая, что , получаем
Рис. 7.32. К оценке индуктированных напряжений
, (7.21)
где Kэ – коэффициент пропорциональности, уменьшающийся при возрастании скорости главного разряда vг.
Изменение магнитного поля при главном разряде приводит к возникновению магнитной составляющей индуктированного напряжения Uим в петле опора–гирлянда изоляторов–провод–земля. Максимальное значение возникающего на гирлянде напряжения прямо пропорционально току молнии и скорости его нарастания, высоте подвеса провода и обратно пропорционально расстоянию от провода до точки удара молнии:
, (7.22)
где Kм – коэффициент, возрастающий с увеличением скорости главного разряда.
Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Bass, Alan (2001). "7 :Freud and the Scene of Writing". Writing and Difference (New ed.). London: Routledge. p. 276. ISBN 978-0203991787. Retrieved 8 September 2017. "The model of hieroglyphic writing assembles more strikingly—though we find it in every form of writing—the diversity of the modes and functions of signs in dreams. Every sign—verbal or otherwise—may be used at different levels, in configurations and functions which are never prescribed by its "essence," but emerge from a play of differences."
Derrida, Jacques (1982). Positions. University of Chicago Press. ISBN 9780226143316.
Nietzsche, Friedrich; Clark, Maudemarie; Leiter, Brian; Hollingdale, R.J. (1997). Daybreak: Thoughts on the Prejudices of Morality. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press. pp. 8–9. ISBN 978-0521599634.
Zuckert, Catherine H. (1996). "7". Postmodern Platos: Nietzsche, Heidegger, Gadamer, Strauss, Derrida. Chicago: University of Chicago Press. ISBN 978-0226993317.
Royle, Nick (2003). Jacques Derrida (Reprint ed.). London: Routledge. pp. 6–623. ISBN 9780415229319. Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Ferraris, Maurizio (2001). A Taste for the Secret. Wiley. p. 76. ISBN 9780745623344. "I take great interest in questions of language and rhetoric, and I think they deserve enormous consideration; but there is a point where the authority of final jurisdiction is neither rhetorical nor linguistic, nor even discursive. The notion of trace or of text is introduced to mark the limits of the linguistic turn. This is one more reason why I prefer to speak of 'mark' rather than of language. In the first place the mark is not anthropological; it is prelinguistic; it is the possibility of language, and it is every where there is a relation to another thing or relation to an other. For such relations, the mark has no need of language."
Heidegger, Martin; Macquarrie, John; Robinson, Edward (2006). Being and Time (1st ed.). Oxford: Blackwell. pp. 21–23. ISBN 9780631197706. Retrieved 8 September 2017.
Soskice, Janet Martin (1987). Metaphor and Religious Language (Paperback ed.). Oxford: Clarendon. pp. 80–82. ISBN 9780198249825.
Foucault, Michel; Howard, Richard; Cooper, David (2001). Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason (Reprint ed.). London: Routledge. p. 602. ISBN 978-0415253857.
Derrida, Jacques (1995). Limited Inc (4th ed.). Evanston: Northwestern University Press. ISBN 978-0810107885.
Wood, David; Bernasconi, Robert (1988). Derrida and Sifférance (Reprinted ed.). Evanston, Illinois: Northwestern University Press. ISBN 9780810107861.
Beardsworth, Richard (1996). Derrida & The Political. London: Routledge. p. 4. ISBN 978-1134837380.
Frank, Manfred (1989). What is Neostructuralism?. Minneapolis: University of Minnesota Press. ISBN 978-0816616022.
Buchanan, Ian. A dictionary of critical theory. OUP Oxford, 2010. Entry: Neostructuralism.
Moynihan, Robert (1986). A Recent imagining: interviews with Harold Bloom, Geoffrey Hartman, J. Hillis Miller, Paul De Man (1st ed.). Hamden, Connecticut: Archon Books. p. 156. ISBN 9780208021205.
Brooks, Peter (1995). The Cambridge History of Literary Criticism: From Formalism to Poststructuralism (1st ed.). Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 9780521300131.
Caputo, John D. (1997). Deconstruction in a Nutshell: A Conversation with Jacques Derrida (3rd ed.). New York: Fordham University Press. p. 32. ISBN 9780823217557.
Lucy, Niall (2004). A Derrida DIctionary. Malden, Massachusetts: Blackwell Publishing. ISBN 978-1405137515.
Klein, Anne Carolyn (1994). Meeting the Great Bliss Queen: Buddhists, Feminists, and the Art of the Self. Boston: Beacon Press. ISBN 9780807073063.
Powell, Jim (2005). Deconstruction for Beginners. Danbury, Connecticut: Writers and Readers Publishing. ISBN 978-0863169984.
Royle, Nicholas (2000). Deconstructions: A User's Guide. New York: Palgrave. ISBN 978-0333717615.
Sallis, John (1988). Deconstruction and Philosophy: The Texts of Jacques Derrida (Paperback ed.). Chicago: University of Chicago Press. pp. 3–4. ISBN 978-0226734392. "One of the more persistent misunderstandings that has thus far forestalled a productive debate with Derrida's philosophical thought is the assumption, shared by many philosophers as well as literary critics, that within that thought just anything is possible. Derrida's philosophy is more often than not construed as a license for arbitrary free play in flagrant disregard of all established rules of argumentation, traditional requirements of thought, and ethical standards binding upon the interpretative community. Undoubtedly, some of the works of Derrida may not have been entirely innocent in this respect, and may have contributed, however obliquely, to fostering to some extent that very misconception. But deconstruction which for many has come to designate the content and style of Derrida's thinking, reveals to even a superficial examination, a well-ordered procedure, a step-by-step type of argumentation based on an acute awareness of level-distinctions, a marked thoroughness and regularity. [...] Deconstruction must be understood, we contend, as the attempt to "account," in a certain manner, for a heterogeneous variety or manifold of nonlogical contradictions and discursive equalities of all sorts that continues to haunt and fissure even the successful development of philosophical arguments and their systematic exposition"
Hobson, Marian (2012). Jacques Derrida: Opening Lines. Routledge. p. 51. ISBN 9781134774449. Retrieved 8 September 2017.
Currie, M. (2013). The Invention of Deconstruction. Springer. p. 80. ISBN 9781137307033. Retrieved 8 September 2017.
Mantzavinos, C. (2016). "Hermeneutics". The Stanford Encyclopedia of Philosophy. Metaphysics Research Lab, Stanford University. Retrieved 8 September 2017.
O'Shaughnessy, John; O'Shaughnessy, Nicholas Jackson (2008). The Undermining of Beliefs in the Autonomy and Rationality of Consumers. Oxon: Routledge. p. 103. ISBN 978-0415773232.
Davis, Kathleen (2014). Deconstruction and Translation. New York: Routledge. p. 41. ISBN 9781900650281.
Derrida, "Structure, Sign, and Play" (1966), as printed/translated by Macksey & Donato (1970)
Tisch, Maude. "A critical distance". The Yale Herald. Retrieved 2017-01-27.
Miller, J. Hillis (1976). "STEVENS' ROCK AND CRITICISM AS CURE: In Memory of William K. Wimsatt (1907-1975)". The Georgia Review. 30 (1): 5–31. ISSN 0016-8386. JSTOR 41399571.
Critchley, Simon (2014). The Ethics of Deconstruction: Derrida and Levinas (3rd ed.). Edinburgh: Edinburgh University Press. p. 352. ISBN 9780748689323. Retrieved 8 September 2017.
McQuillan, Martin (2007). The Politics of Deconstruction: Jacques Derrida and the Other of Philosophy (1st ed.). London: Pluto Press. ISBN 978-0745326740.
Maclachlan, Ian (2004). Jacques Derrida: Critical Thought. Aldershot: Ashgate. ISBN 978-0754608066.
Alfino, Mark (1991). "Another Look at the Derrida-Searle Debate". Philosophy & Rhetoric. 24 (2): 143–152. JSTOR 40237667.
Simon Glendinning. 2001. Arguing with Derrida. Wiley-Blackwell. p. 18
Gregor Campbell. 1993. "John R. Searle" in Irene Rima Makaryk (ed). Encyclopedia of contemporary literary theory: approaches, scholars, terms. University of Toronto Press, 1993
John Searle, "Reiterating the Différences: A Reply to Derrida", Glyph 2 (Baltimore MD: Johns Hopkins University Press, 1977).
Marian Hobson. 1998. Jacques Derrida: opening lines. Psychology Press. pp. 95-97
Farrell, Frank B. (1 January 1988). "Iterability and Meaning: The Searle-Derrida Debate". Metaphilosophy. 19 (1): 53–64. doi:10.1111/j.1467-9973.1988.tb00701.x. ISSN 1467-9973.
Fish, Stanley E. (1982). "With the Compliments of the Author: Reflections on Austin and Derrida". Critical Inquiry. 8 (4): 693–721. JSTOR 1343193.
Wright, Edmond (1982). "Derrida, Searle, Contexts, Games, Riddles". New Literary History. 13 (3): 463–477. doi:10.2307/468793. JSTOR 468793.
Culler, Jonathan (1981). "Convention and Meaning: Derrida and Austin". New Literary History. 13 (1): 15–30. doi:10.2307/468640. JSTOR 468640.
Kenaan, Hagi (2002). "Language, philosophy and the risk of failure: rereading the debate between Searle and Derrida". Continental Philosophy Review. 35 (2): 117–133. doi:10.1023/A:1016583115826.
Raffel, Stanley (28 July 2011). "Understanding Each Other: The Case of the Derrida-Searle Debate". Human Studies. 34 (3): 277–292. doi:10.1007/s10746-011-9189-6.
Searle, John R. (1995). The Construction of Social Reality (3rd ed.). New York: Free Press. pp. 157–160. ISBN 978-0029280454.
Habermas, Jürgen; Lawrence, Frederick (2005). The Philosophical Discourse of Modernity: Twelve Lectures (Reprinted ed.). Cambridge: Polity Press. pp. 185–210. ISBN 978-0745608303.
Davis, Walter A. (1989). Inwardness and Existence: Subjectivity In/and Hegel, Heidegger, Marx, and Freud (1st ed.). Madison, Wisconsin: University of Wisconsin Press. ISBN 978-0299120146.
Sokal, Alan D. (May 1996). "A Physicist Experiments With Cultural Studies". www.physics.nyu.edu. Retrieved 3 April 2007.
Steinberg, Steve (1 January 1993). "Hype List". WIRED. Retrieved 19 May 2017.
Morningstar, Chip (1993-07-05). "How To Deconstruct Almost Anything: My Postmodern Adventure". Retrieved 2017-05-19.
Further reading
This further reading section may contain inappropriate or excessive suggestions that may not follow Wikipedia's guidelines. Please ensure that only a reasonable number of balanced, topical, reliable, and notable further reading suggestions are given; removing less relevant or redundant publications with the same point of view where appropriate. Consider utilising appropriate texts as inline sources or creating a separate bibliography article. (October 2016) (Learn how and when to remove this template message)
Derrida, Jacques. Positions. Trans. Alan Bass. Chicago: U of Chicago P, 1981. ISBN 978-0-226-14331-6
Derrida [1980], The time of a thesis: punctuations, first published in: Derrida [1990], Eyes of the University: Right to Philosophy 2, pp. 113–128.
Montefiore, Alan (ed., 1983), Philosophy in France Today Cambridge: Cambridge UP, pp. 34–50
Breckman, Warren, "Times of Theory: On Writing the History of French Theory," Journal of the History of Ideas, vol. 71, no. 3 (July 2010), 339–361 (online).
Culler, Jonathan. On Deconstruction: Theory and Criticism after Structuralism, Cornell University Press, 1982. ISBN 978-0-8014-1322-3.
Eagleton, Terry. Literary Theory: An Introduction, University of Minnesota Press, 1996. ISBN 978-0-8166-1251-2
Ellis, John M.. Against Deconstruction, Princeton: Princeton UP, 1989. ISBN 978-0-691-06754-4.
Johnson, Barbara. The Critical Difference: Essays in the Contemporary Rhetoric of Reading. Johns Hopkins University Press, 1981. ISBN 978-0-801-82458-6
Reynolds, Simon, Rip It Up and Start Again, New York: Penguin, 2006, pp. 316. ISBN 978-0-143-03672-2. (Source for the information about Green Gartside, Scritti Politti, and deconstructionism.)
Stocker, Barry, Routledge Philosophy Guidebook to Derrida on Deconstruction, Routledge, 2006. ISBN 978-1-134-34381-2
Wortham, Simon Morgan, The Derrida Dictionary, Continuum, 2010. ISBN 978-1-847-06526-1
External links
This section's use of external links may not follow Wikipedia's policies or guidelines. Please improve this article by removing excessive or inappropriate external links, and converting useful links where appropriate into footnote references. (September 2016) (Learn how and when to remove this template message)
Quotations related to Deconstruction at Wikiquote
The dictionary definition of deconstruction at Wiktionary
Video of Jacques Derrida attempting to define "Deconstruction"
"Deconstruction" in Stanford Encyclopedia of Philosophy
"Deconstruction" in Stanford Presidential Lectures in the Humanities and Arts
"Deconstruction" in Encyclopædia Britannica"
"Deconstruction" in "Internet Encyclopedia of Philosophy"
"German Law Journal special number about Derrida and Deconstruction"
"Deconstruction: Some Assumptions" by John Lye
A Bibliography of Literary Theory, Criticism, and Philology by José Ángel García Landa (Deconstruction found under: Authors & Schools - Critics & Schools - Poststructuralism - On Deconstruction)
Ten ways of thinking about deconstruction by Willy Maley
Archive of the international conference "Deconstructing Mimesis - Philippe Lacoue-Labarthe" about the work of Lacoue-Labarthe and his mimetic version of deconstruction, held at the Sorbonne in January 2006
How To Deconstruct Almost Anything - My Postmodern Adventure by Chip Morningstar; a cynical introduction to 'deconstruction' from the perspective of a software engineer.
Jacques Derrida: The Perchance of a Coming of the Otherwoman. The Deconstruction of Phallogocentrism from Duel to Duo by Carole Dely, English translation by Wilson Baldridge, at Sens Public
Ellen Lupton on deconstruction in Graphic Design
Deconstruction of fashion; La moda en la posmodernidad by Adolfo Vasquez Rocca
Derrida: Deconstrucción, différance y diseminación; una historia de parásitos, huellas y espectros Academia.Edu
Derrida, Jacques; Bass, Alan (2001). "7 :Freud and the Scene of Writing". Writing and Difference (New ed.). London: Routledge. p. 276. ISBN 978-0203991787. Retrieved 8 September 2017. "The model of hieroglyphic writing assembles more strikingly—though we find it in every form of writing—the diversity of the modes and functions of signs in dreams. Every sign—verbal or otherwise—may be used at different levels, in configurations and functions which are never prescribed by its "essence," but emerge from a play of differences."
Derrida, Jacques (1982). Positions. University of Chicago Press. ISBN 9780226143316.
Nietzsche, Friedrich; Clark, Maudemarie; Leiter, Brian; Hollingdale, R.J. (1997). Daybreak: Thoughts on the Prejudices of Morality. Cambridge, U.K.: Cambridge University Press. pp. 8–9. ISBN 978-0521599634.
Zuckert, Catherine H. (1996). "7". Postmodern Platos: Nietzsche, Heidegger, Gadamer, Strauss, Derrida. Chicago: University of Chicago Press. ISBN 978-0226993317.
Royle, Nick (2003). Jacques Derrida (Reprint ed.). London: Routledge. pp. 6–623. ISBN 9780415229319. Retrieved 8 September 2017.
Derrida, Jacques; Ferraris, Maurizio (2001). A Taste for the Secret. Wiley. p. 76. ISBN 9780745623344. "I take great interest in questions of language and rhetoric, and I think they deserve enormous consideration; but there is a point where the authority of final jurisdiction is neither rhetorical nor linguistic, nor even discursive. The notion of trace or of text is introduced to mark the limits of the linguistic turn. This is one more reason why I prefer to speak of 'mark' rather than of language. In the first place the mark is not anthropological; it is prelinguistic; it is the possibility of language, and it is every where there is a relation to another thing or relation to an other. For such relations, the mark has no need of language."
Heidegger, Martin; Macquarrie, John; Robinson, Edward (2006). Being and Time (1st ed.). Oxford: Blackwell. pp. 21–23. ISBN 9780631197706. Retrieved 8 September 2017.
Soskice, Janet Martin (1987). Metaphor and Religious Language (Paperback ed.). Oxford: Clarendon. pp. 80–82. ISBN 9780198249825.
Foucault, Michel; Howard, Richard; Cooper, David (2001). Madness and Civilization: A History of Insanity in the Age of Reason (Reprint ed.). London: Routledge. p. 602. ISBN 978-0415253857.
Derrida, Jacques (1995). Limited Inc (4th ed.). Evanston: Northwestern University Press. ISBN 978-0810107885.
Wood, David; Bernasconi, Robert (1988). Derrida and Sifférance (Reprinted ed.). Evanston, Illinois: Northwestern University Press. ISBN 9780810107861.
Beardsworth, Richard (1996). Derrida & The Political. London: Routledge. p. 4. ISBN 978-1134837380.
Frank, Manfred (1989). What is Neostructuralism?. Minneapolis: University of Minnesota Press. ISBN 978-0816616022.
Buchanan, Ian. A dictionary of critical theory. OUP Oxford, 2010. Entry: Neostructuralism.
Moynihan, Robert (1986). A Recent imagining: interviews with Harold Bloom, Geoffrey Hartman, J. Hillis Miller, Paul De Man (1st ed.). Hamden, Connecticut: Archon Books. p. 156. ISBN 9780208021205.
Brooks, Peter (1995). The Cambridge History of Literary Criticism: From Formalism to Poststructuralism (1st ed.). Cambridge: Cambridge University Press. ISBN 9780521300131.
Caputo, John D. (1997). Deconstruction in a Nutshell: A Conversation with Jacques Derrida (3rd ed.). New York: Fordham University Press. p. 32. ISBN 9780823217557.
Lucy, Niall (2004). A Derrida DIctionary. Malden, Massachusetts: Blackwell Publishing. ISBN 978-1405137515.
Klein, Anne Carolyn (1994). Meeting the Great Bliss Queen: Buddhists, Feminists, and the Art of the Self. Boston: Beacon Press. ISBN 9780807073063.
Powell, Jim (2005). Deconstruction for Beginners. Danbury, Connecticut: Writers and Readers Publishing. ISBN 978-0863169984.
Royle, Nicholas (2000). Deconstructions: A User's Guide. New York: Palgrave. ISBN 978-0333717615.
Sallis, John (1988). Deconstruction and Philosophy: The Texts of Jacques Derrida (Paperback ed.). Chicago: University of Chicago Press. pp. 3–4. ISBN 978-0226734392. "One of the more persistent misunderstandings that has thus far forestalled a productive debate with Derrida's philosophical thought is the assumption, shared by many philosophers as well as literary critics, that within that thought just anything is possible. Derrida's philosophy is more often than not construed as a license for arbitrary free play in flagrant disregard of all established rules of argumentation, traditional requirements of thought, and ethical standards binding upon the interpretative community. Undoubtedly, some of the works of Derrida may not have been entirely innocent in this respect, and may have contributed, however obliquely, to fostering to some extent that very misconception. But deconstruction which for many has come to designate the content and style of Derrida's thinking, reveals to even a superficial examination, a well-ordered procedure, a step-by-step type of argumentation based on an acute awareness of level-distinctions, a marked thoroughness and regularity. [...] Deconstruction must be understood, we contend, as the attempt to "account," in a certain manner, for a heterogeneous variety or manifold of nonlogical contradictions and discursive equalities of all sorts that continues to haunt and fissure even the successful development of philosophical arguments and their systematic exposition"
Hobson, Marian (2012). Jacques Derrida: Opening Lines. Routledge. p. 51. ISBN 9781134774449. Retrieved 8 September 2017.
Currie, M. (2013). The Invention of Deconstruction. Springer. p. 80. ISBN 9781137307033. Retrieved 8 September 2017.
Mantzavinos, C. (2016). "Hermeneutics". The Stanford Encyclopedia of Philosophy. Metaphysics Research Lab, Stanford University. Retrieved 8 September 2017.
O'Shaughnessy, John; O'Shaughnessy, Nicholas Jackson (2008). The Undermining of Beliefs in the Autonomy and Rationality of Consumers. Oxon: Routledge. p. 103. ISBN 978-0415773232.
Davis, Kathleen (2014). Deconstruction and Translation. New York: Routledge. p. 41. ISBN 9781900650281.
Derrida, "Structure, Sign, and Play" (1966), as printed/translated by Macksey & Donato (1970)
Tisch, Maude. "A critical distance". The Yale Herald. Retrieved 2017-01-27.
Miller, J. Hillis (1976). "STEVENS' ROCK AND CRITICISM AS CURE: In Memory of William K. Wimsatt (1907-1975)". The Georgia Review. 30 (1): 5–31. ISSN 0016-8386. JSTOR 41399571.
Critchley, Simon (2014). The Ethics of Deconstruction: Derrida and Levinas (3rd ed.). Edinburgh: Edinburgh University Press. p. 352. ISBN 9780748689323. Retrieved 8 September 2017.
McQuillan, Martin (2007). The Politics of Deconstruction: Jacques Derrida and the Other of Philosophy (1st ed.). London: Pluto Press. ISBN 978-0745326740.
Maclachlan, Ian (2004). Jacques Derrida: Critical Thought. Aldershot: Ashgate. ISBN 978-0754608066.
Alfino, Mark (1991). "Another Look at the Derrida-Searle Debate". Philosophy & Rhetoric. 24 (2): 143–152. JSTOR 40237667.
Simon Glendinning. 2001. Arguing with Derrida. Wiley-Blackwell. p. 18
Gregor Campbell. 1993. "John R. Searle" in Irene Rima Makaryk (ed). Encyclopedia of contemporary literary theory: approaches, scholars, terms. University of Toronto Press, 1993
John Searle, "Reiterating the Différences: A Reply to Derrida", Glyph 2 (Baltimore MD: Johns Hopkins University Press, 1977).
Marian Hobson. 1998. Jacques Derrida: opening lines. Psychology Press. pp. 95-97
Farrell, Frank B. (1 January 1988). "Iterability and Meaning: The Searle-Derrida Debate". Metaphilosophy. 19 (1): 53–64. doi:10.1111/j.1467-9973.1988.tb00701.x. ISSN 1467-9973.
Fish, Stanley E. (1982). "With the Compliments of the Author: Reflections on Austin and Derrida". Critical Inquiry. 8 (4): 693–721. JSTOR 1343193.
Wright, Edmond (1982). "Derrida, Searle, Contexts, Games, Riddles". New Literary History. 13 (3): 463–477. doi:10.2307/468793. JSTOR 468793.
Culler, Jonathan (1981). "Convention and Meaning: Derrida and Austin". New Literary History. 13 (1): 15–30. doi:10.2307/468640. JSTOR 468640.
Kenaan, Hagi (2002). "Language, philosophy and the risk of failure: rereading the debate between Searle and Derrida". Continental Philosophy Review. 35 (2): 117–133. doi:10.1023/A:1016583115826.
Raffel, Stanley (28 July 2011). "Understanding Each Other: The Case of the Derrida-Searle Debate". Human Studies. 34 (3): 277–292. doi:10.1007/s10746-011-9189-6.
Searle, John R. (1995). The Construction of Social Reality (3rd ed.). New York: Free Press. pp. 157–160. ISBN 978-0029280454.
Habermas, Jürgen; Lawrence, Frederick (2005). The Philosophical Discourse of Modernity: Twelve Lectures (Reprinted ed.). Cambridge: Polity Press. pp. 185–210. ISBN 978-0745608303.
Davis, Walter A. (1989). Inwardness and Existence: Subjectivity In/and Hegel, Heidegger, Marx, and Freud (1st ed.). Madison, Wisconsin: University of Wisconsin Press. ISBN 978-0299120146.
Sokal, Alan D. (May 1996). "A Physicist Experiments With Cultural Studies". www.physics.nyu.edu. Retrieved 3 April 2007.
Steinberg, Steve (1 January 1993). "Hype List". WIRED. Retrieved 19 May 2017.
Morningstar, Chip (1993-07-05). "How To Deconstruct Almost Anything: My Postmodern Adventure". Retrieved 2017-05-19.
Further reading
This further reading section may contain inappropriate or excessive suggestions that may not follow Wikipedia's guidelines. Please ensure that only a reasonable number of balanced, topical, reliable, and notable further reading suggestions are given; removing less relevant or redundant publications with the same point of view where appropriate. Consider utilising appropriate texts as inline sources or creating a separate bibliography article. (October 2016) (Learn how and when to remove this template message)
Derrida, Jacques. Positions. Trans. Alan Bass. Chicago: U of Chicago P, 1981. ISBN 978-0-226-14331-6
Derrida [1980], The time of a thesis: punctuations, first published in: Derrida [1990], Eyes of the University: Right to Philosophy 2, pp. 113–128.
Montefiore, Alan (ed., 1983), Philosophy in France Today Cambridge: Cambridge UP, pp. 34–50
Breckman, Warren, "Times of Theory: On Writing the History of French Theory," Journal of the History of Ideas, vol. 71, no. 3 (July 2010), 339–361 (online).
Culler, Jonathan. On Deconstruction: Theory and Criticism after Structuralism, Cornell University Press, 1982. ISBN 978-0-8014-1322-3.
Eagleton, Terry. Literary Theory: An Introduction, University of Minnesota Press, 1996. ISBN 978-0-8166-1251-2
Ellis, John M.. Against Deconstruction, Princeton: Princeton UP, 1989. ISBN 978-0-691-06754-4.
Johnson, Barbara. The Critical Difference: Essays in the Contemporary Rhetoric of Reading. Johns Hopkins University Press, 1981. ISBN 978-0-801-82458-6
Reynolds, Simon, Rip It Up and Start Again, New York: Penguin, 2006, pp. 316. ISBN 978-0-143-03672-2. (Source for the information about Green Gartside, Scritti Politti, and deconstructionism.)
Stocker, Barry, Routledge Philosophy Guidebook to Derrida on Deconstruction, Routledge, 2006. ISBN 978-1-134-34381-2
Wortham, Simon Morgan, The Derrida Dictionary, Continuum, 2010. ISBN 978-1-847-06526-1
External links
This section's use of external links may not follow Wikipedia's policies or guidelines. Please improve this article by removing excessive or inappropriate external links, and converting useful links where appropriate into footnote references. (September 2016) (Learn how and when to remove this template message)
Quotations related to Deconstruction at Wikiquote
The dictionary definition of deconstruction at Wiktionary
Video of Jacques Derrida attempting to define "Deconstruction"
"Deconstruction" in Stanford Encyclopedia of Philosophy
"Deconstruction" in Stanford Presidential Lectures in the Humanities and Arts
"Deconstruction" in Encyclopædia Britannica"
"Deconstruction" in "Internet Encyclopedia of Philosophy"
"German Law Journal special number about Derrida and Deconstruction"
"Deconstruction: Some Assumptions" by John Lye
A Bibliography of Literary Theory, Criticism, and Philology by José Ángel García Landa (Deconstruction found under: Authors & Schools - Critics & Schools - Poststructuralism - On Deconstruction)
Ten ways of thinking about deconstruction by Willy Maley
Archive of the international conference "Deconstructing Mimesis - Philippe Lacoue-Labarthe" about the work of Lacoue-Labarthe and his mimetic version of deconstruction, held at the Sorbonne in January 2006
How To Deconstruct Almost Anything - My Postmodern Adventure by Chip Morningstar; a cynical introduction to 'deconstruction' from the perspective of a software engineer.
Jacques Derrida: The Perchance of a Coming of the Otherwoman. The Deconstruction of Phallogocentrism from Duel to Duo by Carole Dely, English translation by Wilson Baldridge, at Sens Public
Ellen Lupton on deconstruction in Graphic Design
Deconstruction of fashion; La moda en la posmodernidad by Adolfo Vasquez Rocca
Derrida: Deconstrucción, différance y diseminación; una historia de parásitos, huellas y espectros Academia.Edu
>РЕПОРТИМ ВАЙПЕРА
12 После сего пришел Он в Капернаум, Сам и Матерь Его, и братья его, и ученики Его; и там пробыли немного дней.
13 Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим
14 и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег.
15 И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул.16 И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли.
17 При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня.
18 На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?
19 Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его.
20 На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?
21 А Он говорил о храме тела Своего.
22 Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус.
23 И когда Он был в Иерусалиме на празднике Пасхи, то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его.
24 Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех
25 и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке.
13 Приближалась Пасха Иудейская, и Иисус пришел в Иерусалим
14 и нашел, что в храме продавали волов, овец и голубей, и сидели меновщики денег.
15 И, сделав бич из веревок, выгнал из храма всех, также и овец и волов; и деньги у меновщиков рассыпал, а столы их опрокинул.16 И сказал продающим голубей: возьмите это отсюда и дома Отца Моего не делайте домом торговли.
17 При сем ученики Его вспомнили, что написано: ревность по доме Твоем снедает Меня.
18 На это Иудеи сказали: каким знамением докажешь Ты нам, что имеешь власть так поступать?
19 Иисус сказал им в ответ: разрушьте храм сей, и Я в три дня воздвигну его.
20 На это сказали Иудеи: сей храм строился сорок шесть лет, и Ты в три дня воздвигнешь его?
21 А Он говорил о храме тела Своего.
22 Когда же воскрес Он из мертвых, то ученики Его вспомнили, что Он говорил это, и поверили Писанию и слову, которое сказал Иисус.
23 И когда Он был в Иерусалиме на празднике Пасхи, то многие, видя чудеса, которые Он творил, уверовали во имя Его.
24 Но Сам Иисус не вверял Себя им, потому что знал всех
25 и не имел нужды, чтобы кто засвидетельствовал о человеке, ибо Сам знал, что в человеке.
Максимальное значение индуктированного напряжения равно
. (7.23)
Наибольшее влияние индуктированные перенапряжения при ударах молнии в землю могут оказывать на эксплуатацию линий 6–10 кВ на металлических или железобетонных опорах и незначительное – на работу линий 35 кВ, имеющих разрядное напряжение гирлянд изоляторов порядка 350 кВ.
Среднегодовое число отключений воздушных ЛЭП из-за индуктированных перенапряжений существенно меньше аналогичной характеристики при прямых ударах молнии в ЛЭП. Поэтому в расчетах по молниезащите индуктированными перенапряжениями обычно пренебрегают.
Уменьшение числа грозовых отключений воздушных ЛЭП достигается двумя основными способами. Первый способ связан с уменьшение вероятности перекрытия изоляции, второй – с уменьшением вероятности перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу тока короткого замыкания. Первый способ реализуется подвеской тросовых молниеотводов и созданием малого импульсного сопротивления заземления опор. При этом, с одной стороны, резко снижается вероятность непосредственного поражения молнией фазных проводов и, с другой стороны, снижается импульсное напряжение на изоляции при ударах в опоры и тросы. Второй способ осуществляется путем удлинения пути перекрытия (использование изоляционных свойств дерева на линиях с деревянными опорами), что приводит к снижению средней рабочей напряженности, или с помощью дугогасящих реакторов в сетях 6–35 кВ, что дает уменьшение тока дуги однофазного замыкания на землю и значительное увеличение вероятности ее самопроизвольного погасания.
Грозоупорность линий на деревянных опорах бывает достаточно высокой, в основном, за счет низкого значения вероятности перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу, а также высокого междуфазного разрядного напряжения. Такие линии обычно не оборудуются грозозащитными тросами.
Линии на металлических и железобетонных опорах, напротив, имеют низкое разрядное напряжение гирлянд и высокую вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу.Вследствие этого их грозоупорность обычно бывает небольшой. Поэтому линии напряжением 110 кВ и выше на металлических опорах, как правило, защищаются тросовыми молниеотводами. В то же время некоторые из таких линий нецелесообразно защищать тросами. Эти случаи оговорены ниже.
. (7.23)
Наибольшее влияние индуктированные перенапряжения при ударах молнии в землю могут оказывать на эксплуатацию линий 6–10 кВ на металлических или железобетонных опорах и незначительное – на работу линий 35 кВ, имеющих разрядное напряжение гирлянд изоляторов порядка 350 кВ.
Среднегодовое число отключений воздушных ЛЭП из-за индуктированных перенапряжений существенно меньше аналогичной характеристики при прямых ударах молнии в ЛЭП. Поэтому в расчетах по молниезащите индуктированными перенапряжениями обычно пренебрегают.
Уменьшение числа грозовых отключений воздушных ЛЭП достигается двумя основными способами. Первый способ связан с уменьшение вероятности перекрытия изоляции, второй – с уменьшением вероятности перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу тока короткого замыкания. Первый способ реализуется подвеской тросовых молниеотводов и созданием малого импульсного сопротивления заземления опор. При этом, с одной стороны, резко снижается вероятность непосредственного поражения молнией фазных проводов и, с другой стороны, снижается импульсное напряжение на изоляции при ударах в опоры и тросы. Второй способ осуществляется путем удлинения пути перекрытия (использование изоляционных свойств дерева на линиях с деревянными опорами), что приводит к снижению средней рабочей напряженности, или с помощью дугогасящих реакторов в сетях 6–35 кВ, что дает уменьшение тока дуги однофазного замыкания на землю и значительное увеличение вероятности ее самопроизвольного погасания.
Грозоупорность линий на деревянных опорах бывает достаточно высокой, в основном, за счет низкого значения вероятности перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу, а также высокого междуфазного разрядного напряжения. Такие линии обычно не оборудуются грозозащитными тросами.
Линии на металлических и железобетонных опорах, напротив, имеют низкое разрядное напряжение гирлянд и высокую вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу.Вследствие этого их грозоупорность обычно бывает небольшой. Поэтому линии напряжением 110 кВ и выше на металлических опорах, как правило, защищаются тросовыми молниеотводами. В то же время некоторые из таких линий нецелесообразно защищать тросами. Эти случаи оговорены ниже.
На линиях 6–35 кВ, работающих с изолированной нейтралью, применение грозозащитных тросов нецелесообразно, поскольку вследствие малой электрической прочности изоляции практически любой удар молнии в трос приводит к обратному перекрытию с троса на провод. Поэтому наиболее эффективными мерами, повышающими грозоупорность таких линий, являются оборудование их АПВ и установка дугогасящего реактора.
В последние годы в промышленно развитых странах для линий 6–10 кВ широко стали применяться изолированные провода. Для таких линий при грозовом перенапряжении (в том числе и индуктированном) происходит перекрытие изолятора линии, а затем – пробой твердой изоляции провода. Весьма часто перекрытие переходит в дугу промышленной частоты, которая горит в месте пробоя изоляции до тех пор, пока линия не будет отключена. В случае больших токов КЗ или длительного горения дуги это приводит к пережогу провода, т.е. к серьезной аварии на линии. В аналогичной ситуации у линии с неизолированными проводами пережоги проводов происходят относительно редко, поскольку вследствие электродинамических сил дуга перемещается по оголенному проводу.
В настоящее время без грозозащитных тросов сооружаются:
воздушные линии до 35 кВ с металлическими, железобетонными, а также с деревянными опорами;
воздушные линии 110 и 220 кВ с деревянными опорами;
воздушные линии 110–500 кВ с металлическими и железобетонными опорами в районах с числом грозовых часов в году менее 20.
Как показал опыт эксплуатации, во всех перечисленных случаях и без применения тросов может быть обеспечена необходимая грозоупорность. Таким образом, следует рассмотреть грозоупорность воздушных линий без тросовой молниезащиты для двух случаев: 1) на деревянных опорах, 2) на металлических и железобетонных опорах.
Основным показателем грозоупорности воздушных линий служит удельное число отключений (откл./100 км×100 гр.ч):
, (7.24)
где – удельное число ударов молнии в линию по (7.10) или (7.12), Рпер – вероятность импульсного перекрытия линейной изоляции, – вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах считается, что удары молнии распределяются между проводами линии и опорами поровну, т.е.
, (7.25)
где и – доли ударов в провода и в опоры.
В последние годы в промышленно развитых странах для линий 6–10 кВ широко стали применяться изолированные провода. Для таких линий при грозовом перенапряжении (в том числе и индуктированном) происходит перекрытие изолятора линии, а затем – пробой твердой изоляции провода. Весьма часто перекрытие переходит в дугу промышленной частоты, которая горит в месте пробоя изоляции до тех пор, пока линия не будет отключена. В случае больших токов КЗ или длительного горения дуги это приводит к пережогу провода, т.е. к серьезной аварии на линии. В аналогичной ситуации у линии с неизолированными проводами пережоги проводов происходят относительно редко, поскольку вследствие электродинамических сил дуга перемещается по оголенному проводу.
В настоящее время без грозозащитных тросов сооружаются:
воздушные линии до 35 кВ с металлическими, железобетонными, а также с деревянными опорами;
воздушные линии 110 и 220 кВ с деревянными опорами;
воздушные линии 110–500 кВ с металлическими и железобетонными опорами в районах с числом грозовых часов в году менее 20.
Как показал опыт эксплуатации, во всех перечисленных случаях и без применения тросов может быть обеспечена необходимая грозоупорность. Таким образом, следует рассмотреть грозоупорность воздушных линий без тросовой молниезащиты для двух случаев: 1) на деревянных опорах, 2) на металлических и железобетонных опорах.
Основным показателем грозоупорности воздушных линий служит удельное число отключений (откл./100 км×100 гр.ч):
, (7.24)
где – удельное число ударов молнии в линию по (7.10) или (7.12), Рпер – вероятность импульсного перекрытия линейной изоляции, – вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах считается, что удары молнии распределяются между проводами линии и опорами поровну, т.е.
, (7.25)
где и – доли ударов в провода и в опоры.
Индивидуальный суверенитет
У большинства людей мысль, что каждый человек принадлежит исключительно себе, не вызывает удивления. Это утверждение кажется естественным и обычно не оспаривается. Но действительно ли мы правильно понимаем, что такое индивидуальный суверенитет и что он нам дает? Что это вообще значит — принадлежать самому себе?
Впервые концепцию самопринадлежности описал английский философ Джон Локк, чьи идеи оказали огромное влияние на развитие политической философии. В «Двух трактатах о правлении» он писал, что у каждого человека есть право собственности на свою личность, в том числе право выбора, кем стать и чем заниматься. Свобода, по Локку, это не состояние, в котором «каждый делает, что пожелает», — это свобода человека распоряжаться своей личностью, действиями и собственностью, «не подвергаться деспотической воле другого, а свободно следовать своей воле».
Допустим, вам принадлежит какая-либо вещь — скажем, одежда, машина, дом или пакет акций. Очевидно, это ваша собственность, которой вы можете распоряжаться, как вам вздумается — точно так же, как вы распоряжаетесь самим собой. Индивидуальный суверенитет значит, что только вы можете решать, как вам распоряжаться собой и своей собственностью. Другие люди не имеют права использовать вашу собственность без вашего на то разрешения либо принуждать вас делать с ней то, чего вы не хотите.
Обычно государство закрепляет это право в Конституции и кодексах законов. Широко разделяемое представление о справедливости состоит в том, что ограничения в правах допустимы только в отношении тех, кто сам нарушил права других. Но государство часто ограничивает вас в ваших действиях без такой предпосылки, нарушая тем самым индивидуальный суверенитет.
Так, некоторые законы предусматривают наказание за преступления без жертвы (например, употребление алкоголя или наркотиков, проявление или защита гомосексуальности, проституция, действия, описанные в статье 282 УК РФ) или лишают людей права распоряжаться имуществом (копирайт запрещает вам пользоваться ручкой, бумагой, компьютером, телефоном — чем угодно — для создания копий некоторой информации), или даже лишают людей права распоряжаться своим телом (запреты на эвтаназию, аборт, наказание за употребление наркотиков).
У большинства людей мысль, что каждый человек принадлежит исключительно себе, не вызывает удивления. Это утверждение кажется естественным и обычно не оспаривается. Но действительно ли мы правильно понимаем, что такое индивидуальный суверенитет и что он нам дает? Что это вообще значит — принадлежать самому себе?
Впервые концепцию самопринадлежности описал английский философ Джон Локк, чьи идеи оказали огромное влияние на развитие политической философии. В «Двух трактатах о правлении» он писал, что у каждого человека есть право собственности на свою личность, в том числе право выбора, кем стать и чем заниматься. Свобода, по Локку, это не состояние, в котором «каждый делает, что пожелает», — это свобода человека распоряжаться своей личностью, действиями и собственностью, «не подвергаться деспотической воле другого, а свободно следовать своей воле».
Допустим, вам принадлежит какая-либо вещь — скажем, одежда, машина, дом или пакет акций. Очевидно, это ваша собственность, которой вы можете распоряжаться, как вам вздумается — точно так же, как вы распоряжаетесь самим собой. Индивидуальный суверенитет значит, что только вы можете решать, как вам распоряжаться собой и своей собственностью. Другие люди не имеют права использовать вашу собственность без вашего на то разрешения либо принуждать вас делать с ней то, чего вы не хотите.
Обычно государство закрепляет это право в Конституции и кодексах законов. Широко разделяемое представление о справедливости состоит в том, что ограничения в правах допустимы только в отношении тех, кто сам нарушил права других. Но государство часто ограничивает вас в ваших действиях без такой предпосылки, нарушая тем самым индивидуальный суверенитет.
Так, некоторые законы предусматривают наказание за преступления без жертвы (например, употребление алкоголя или наркотиков, проявление или защита гомосексуальности, проституция, действия, описанные в статье 282 УК РФ) или лишают людей права распоряжаться имуществом (копирайт запрещает вам пользоваться ручкой, бумагой, компьютером, телефоном — чем угодно — для создания копий некоторой информации), или даже лишают людей права распоряжаться своим телом (запреты на эвтаназию, аборт, наказание за употребление наркотиков).
Вероятность импульсного перекрытия линейной изоляции рассчитывается по критическому значению тока молнии, называемому также защитным уровнем линии . Значение критического тока находится из условий равенства воздействующего напряжения и импульсного разрядного напряжения изоляции U50%. Вероятность токов молнии, равных или больше значения , и равна вероятности перекрытия изоляции.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах в системах с заземленной нейтралью (напряжения 110 кВ и выше) при ударах молнии в фазные провода согласно (7.17)
, (7.26)
где U50% – импульсное 50 % разрядное напряжение гирлянды изоляторов или штыревых изоляторов, если применяются последние. По найденному току определяется вероятность импульсного перекрытия изоляции при ударе молнии в провод – .
Значение U50%, кВ, для гирлянды изоляторов можно определить либо по справочным данным, либо оценить по приближенной формуле:
, (7.27)
где lг – длина гирлянды изоляторов, м.
Значение U50% соответствует напряжению, при котором перекрытие изоляции происходит с вероятностью 50 %.
Для воздушных линий на металлических или железобетонных опорах в системах с изолированной нейтралью (напряжения 35 кВ и ниже) удар молнии в фазный провод приводит к перекрытию гирлянды изоляторов этой фазы из-за малых значений U50% и соответственно Iзу1 с вероятностью, близкой к единице. Однако отключения линии не происходит при таком однофазном замыкании на землю. Для отключения линии необходимо образование двух- или трехфазного короткого замыкания при перекрытии гирлянд изоляторов других фаз. Если учесть, что на проводах этих фаз за счет электромагнитной связи наводится потенциал при протекании тока молнии по первой фазе (см. (7.20)), то в результате протекания тока молнии только по импульсному сопротивлению заземления опоры Rи ток защитного уровня Iзу2 определяется как
, (7.28)
где Kк – коэффициент электромагнитной связи между проводами фаз при их коронировании. Падением напряжения на индуктивном сопротивлении опоры при этом вследствие его малости обычно пренебрегают. По току Iзу2 определяется вероятность импульсного перекрытия изоляции при ударе молнии в провод для этого случая . Из (7.23) следует, что вероятность импульсного перекрытия тем меньше, чем меньше импульсное сопротивление Rи. Поэтому на линиях 35 кВ на металлических опорах без тросов целесообразно применять дополнительные заземлители для уменьшения сопротивления заземления опор.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах в системах с заземленной нейтралью (напряжения 110 кВ и выше) при ударах молнии в фазные провода согласно (7.17)
, (7.26)
где U50% – импульсное 50 % разрядное напряжение гирлянды изоляторов или штыревых изоляторов, если применяются последние. По найденному току определяется вероятность импульсного перекрытия изоляции при ударе молнии в провод – .
Значение U50%, кВ, для гирлянды изоляторов можно определить либо по справочным данным, либо оценить по приближенной формуле:
, (7.27)
где lг – длина гирлянды изоляторов, м.
Значение U50% соответствует напряжению, при котором перекрытие изоляции происходит с вероятностью 50 %.
Для воздушных линий на металлических или железобетонных опорах в системах с изолированной нейтралью (напряжения 35 кВ и ниже) удар молнии в фазный провод приводит к перекрытию гирлянды изоляторов этой фазы из-за малых значений U50% и соответственно Iзу1 с вероятностью, близкой к единице. Однако отключения линии не происходит при таком однофазном замыкании на землю. Для отключения линии необходимо образование двух- или трехфазного короткого замыкания при перекрытии гирлянд изоляторов других фаз. Если учесть, что на проводах этих фаз за счет электромагнитной связи наводится потенциал при протекании тока молнии по первой фазе (см. (7.20)), то в результате протекания тока молнии только по импульсному сопротивлению заземления опоры Rи ток защитного уровня Iзу2 определяется как
, (7.28)
где Kк – коэффициент электромагнитной связи между проводами фаз при их коронировании. Падением напряжения на индуктивном сопротивлении опоры при этом вследствие его малости обычно пренебрегают. По току Iзу2 определяется вероятность импульсного перекрытия изоляции при ударе молнии в провод для этого случая . Из (7.23) следует, что вероятность импульсного перекрытия тем меньше, чем меньше импульсное сопротивление Rи. Поэтому на линиях 35 кВ на металлических опорах без тросов целесообразно применять дополнительные заземлители для уменьшения сопротивления заземления опор.
в плане отношений это та ещё вкусовщина, плюс зависит от роста девушки и наличия у неё мозга
В либертарианстве принцип индивидуального суверенитета наряду с NAP является одним из самых главных. Репрессивный государственный аппарат не должен ограничивать право собственности человека на самого себя. Если государство вообще должно существовать, то его задачей не может быть ничто иное, кроме защиты прав собственности и самопринадлежности человека.
Принцип ненападения в либертарианстве
Одной из основополагающих идей либертарианства является принцип ненападения (НАП, он же принцип неагрессии или NAP, non-aggression principle) — этическая позиция, признающая агрессивное насилие нелегитимным. Сама по себе позиция имеет очень древние корни, вариант такой этики можно проследить в мировых религиях и многих философских учениях. Но именно в XX веке концепция НАП получает такое название и становится ключевой для либертарианства.
В книге «Либертарианство: основы» Дэвид Боуз писал:
С точки зрения либертарианства, все отношения между людьми должны быть добровольными; единственные действия, которые должны быть запрещены законом, — это… применение силы против тех, кто сам не применял силу.
Это емкое и точное определение либертарианства.
НАП иногда отождествляют с пацифизмом, что неверно. Пацифисты не приемлют никакого насилия. НАП допускает насилие в случае самообороны — неагрессивное, защитное насилие в ответ на агрессию. В рамках НАП жертва имеет право любыми средствами защищаться от агрессора.
Запрет на агрессивное насилие распространяется не только на само нападение, но и на подготовку, а также на угрозу нападения. Соблюдение НАП договаривающимися сторонами гарантирует безопасность частной собственности, личности и защиту от последствий в случае «преступления без жертвы».
Принцип ненападения в либертарианстве
Одной из основополагающих идей либертарианства является принцип ненападения (НАП, он же принцип неагрессии или NAP, non-aggression principle) — этическая позиция, признающая агрессивное насилие нелегитимным. Сама по себе позиция имеет очень древние корни, вариант такой этики можно проследить в мировых религиях и многих философских учениях. Но именно в XX веке концепция НАП получает такое название и становится ключевой для либертарианства.
В книге «Либертарианство: основы» Дэвид Боуз писал:
С точки зрения либертарианства, все отношения между людьми должны быть добровольными; единственные действия, которые должны быть запрещены законом, — это… применение силы против тех, кто сам не применял силу.
Это емкое и точное определение либертарианства.
НАП иногда отождествляют с пацифизмом, что неверно. Пацифисты не приемлют никакого насилия. НАП допускает насилие в случае самообороны — неагрессивное, защитное насилие в ответ на агрессию. В рамках НАП жертва имеет право любыми средствами защищаться от агрессора.
Запрет на агрессивное насилие распространяется не только на само нападение, но и на подготовку, а также на угрозу нападения. Соблюдение НАП договаривающимися сторонами гарантирует безопасность частной собственности, личности и защиту от последствий в случае «преступления без жертвы».
При ударах молнии в опоры напряжение Uоп на вершине опоры определяется по (7.18). Считая, что это напряжение приложено к изоляции и приравнивая его разрядному 50%-му напряжению гирлянды изоляторов, получаем:
. (7.29)
Условия импульсного перекрытия изоляции зависят при ударах молнии в опоры не только от тока молнии, но и от крутизны фронта. Опасное сочетание Iм и ам, при котором возможно перекрытие изоляции, находится в заштрихованной области рис. 7.27,а. Вероятность импульсного перекрытия Роп гирлянды изоляторов (в этом случае обратного перекрытия – с опоры на провод), может быть упрощенно определена следующим образом. Задаваясь значениями ами получая
соответствующие значения Iм, строим зависимость (рис. 7.33,а). Затем преобразуем ее в зависимость (рис. 7.33,б).
Рис. 7.33. Кривая опасных параметров (а), определение вероятности перекрытия изоляции (б). Площадь заштрихованной области дает значение Рпер = Роп
Поскольку значения Iм и ампринимаются независимыми случайными величинами, то
, (7.30)
т.е. вероятность обратного перекрытия изоляции определяется заштрихованной площадью на рис. 7.33,б, которая ограничена кривой вероятности опасных параметров.
При таком способе расчета не учитывается вольт-секундная характеристика гирлянды изоляторов, что приводит к некоторому завышению вероятности Роп, но с другой стороны, не учитываются электрическая и магнитная составляющие индуктируемого молнией в линии напряжения, что несколько снижает вероятность обратных перекрытий.
В системах с заземленной нейтралью перекрытие одной гирлянды изоляторов при ударе молнии в опору может привести к отключению линии. У воздушных линий в системах с изолированной нейтралью при ударе молнии в опору отключение возможно только при перекрытии изоляции по крайней мере двух гирлянд и образовании двухфазного замыкания на землю. Расчеты с использованием (7.29) и (7.30) позволяют определить вероятность перекрытия одной гирлянды. Обозначим ее как Роп1. Наиболее вероятным случаем перекрытия изоляции сразу нескольких гирлянд является случай перекрытия изоляции двух гирлянд, который рассматривается как два совместных независимых случайных события с вероятностью
. (7.31)
Этот случай и является расчетным для воздушных линий в системах с изолированной нейтралью.
. (7.29)
Условия импульсного перекрытия изоляции зависят при ударах молнии в опоры не только от тока молнии, но и от крутизны фронта. Опасное сочетание Iм и ам, при котором возможно перекрытие изоляции, находится в заштрихованной области рис. 7.27,а. Вероятность импульсного перекрытия Роп гирлянды изоляторов (в этом случае обратного перекрытия – с опоры на провод), может быть упрощенно определена следующим образом. Задаваясь значениями ами получая
соответствующие значения Iм, строим зависимость (рис. 7.33,а). Затем преобразуем ее в зависимость (рис. 7.33,б).
Рис. 7.33. Кривая опасных параметров (а), определение вероятности перекрытия изоляции (б). Площадь заштрихованной области дает значение Рпер = Роп
Поскольку значения Iм и ампринимаются независимыми случайными величинами, то
, (7.30)
т.е. вероятность обратного перекрытия изоляции определяется заштрихованной площадью на рис. 7.33,б, которая ограничена кривой вероятности опасных параметров.
При таком способе расчета не учитывается вольт-секундная характеристика гирлянды изоляторов, что приводит к некоторому завышению вероятности Роп, но с другой стороны, не учитываются электрическая и магнитная составляющие индуктируемого молнией в линии напряжения, что несколько снижает вероятность обратных перекрытий.
В системах с заземленной нейтралью перекрытие одной гирлянды изоляторов при ударе молнии в опору может привести к отключению линии. У воздушных линий в системах с изолированной нейтралью при ударе молнии в опору отключение возможно только при перекрытии изоляции по крайней мере двух гирлянд и образовании двухфазного замыкания на землю. Расчеты с использованием (7.29) и (7.30) позволяют определить вероятность перекрытия одной гирлянды. Обозначим ее как Роп1. Наиболее вероятным случаем перекрытия изоляции сразу нескольких гирлянд является случай перекрытия изоляции двух гирлянд, который рассматривается как два совместных независимых случайных события с вероятностью
. (7.31)
Этот случай и является расчетным для воздушных линий в системах с изолированной нейтралью.
Все вышесказанное в полной мере относится к «Русской кампании Наполеона» — к войне Шестой антифранцузской коалиции 1812 года (1812–1814 гг.) — и вообще к той эпохе в целом. Завалы мифов, откровенной лжи, ограниченности национальных исторических школ — вот главные враги историка. Несмотря на многие тысячи сочинений, война 1812 года до сих пор не вписана в контекст мировой Истории — и, по сути, даже в военную и общественную картину антифранцузских коалиций конца XVIII — начала XIX вв. Война — это отнюдь не только боевые действия (а применительно к той эпохе — они лишь звучная подробность, с точки зрения физического масштаба происходящего): нам важно понять соотнесение смыслов, исторических и цивилизационных систем! Мы должны научиться чувствовать атмосферу ушедшей эпохи, но не забывать извлекать практическую пользу из знаний о прошлом. Задача истинного ученого — сродни математическому анализу, лишенному пристрастий и попыток конструирования или оправдания устаревших псевдонациональных мифов. Нам давно пора выяснить самые простые вещи: кто такие участники, почему произошел конфликт между странами столь отдаленными географически, кто участвовал, за что сражался, как себя проявил и какие понес потери? Огромный, возможно, первостепенный интерес представляет поведение и отношение к происходящему общества, а также то, как модель жизни стран-противников прошли проверку временем. Кто оказался истинным победителем в боях 1812 года — и в Истории, с точки зрения опыта двух веков?
Чтобы избежать блуждания в душных «комнатах», населенных чучелами мифов, переполненных государственными «копролитами» и прочим, насажденным прислужниками идеологии, я обратился к широчайшей базе документов — к первоисточникам. Именно они должны диктовать историку его «мнение». Факты и логика — вот все, что нам необходимо. Безусловно, историография важна — и ее разбору, спору и подтверждению отдельных положений данное исследование обращено в немалой степени. Надо сказать, что только сегодня, по прошествии более двухсот лет, мы имеем возможность в полной мере исследовать необходимый массив источников. Ускорение технических возможностей перемещаться из страны в страну, из архива в архив, из библиотеки в библиотеку, а также появление на рынке значительного числа семейных архивов деятелей наполеоновского времени (к чему, к сожалению, большинство моих коллег отнеслись без должного внимания) — позволили значительно расширить исследовательскую базу. Не стоит на месте и методология науки: целые дисциплины становятся вспомогающими историческому знанию. Однако именно их мои коллеги и проигнорировали
Чтобы избежать блуждания в душных «комнатах», населенных чучелами мифов, переполненных государственными «копролитами» и прочим, насажденным прислужниками идеологии, я обратился к широчайшей базе документов — к первоисточникам. Именно они должны диктовать историку его «мнение». Факты и логика — вот все, что нам необходимо. Безусловно, историография важна — и ее разбору, спору и подтверждению отдельных положений данное исследование обращено в немалой степени. Надо сказать, что только сегодня, по прошествии более двухсот лет, мы имеем возможность в полной мере исследовать необходимый массив источников. Ускорение технических возможностей перемещаться из страны в страну, из архива в архив, из библиотеки в библиотеку, а также появление на рынке значительного числа семейных архивов деятелей наполеоновского времени (к чему, к сожалению, большинство моих коллег отнеслись без должного внимания) — позволили значительно расширить исследовательскую базу. Не стоит на месте и методология науки: целые дисциплины становятся вспомогающими историческому знанию. Однако именно их мои коллеги и проигнорировали
В линиях с номинальным напряжением до 220 кВ наряду с металлическими и железобетонными опорами находят применение также и деревянные опоры. У таких линий практически все удары молнии происходят в провода. Древесина обладает изоляционными свойствами, и в расчетах дополнительную импульсную прочность, создаваемую деревянными траверсами, принимают Еср = 70 кВ/м, если используются гирлянды подвесных изоляторов, и Еср = 100 кВ/м при использовании штыревых изоляторов.
Перекрытия изоляции на линиях с деревянными опорами происходят, в основном, между фазными проводами по пути гирлянда–траверса–гирлянда. В этом случае
, (7.32)
где, – импульсное 50 % разрядное напряжение одной гирлянды изоляторов, lдер – длина участка деревянной траверсы между фазами в м.
Ток защитного уровня при ударе в провод определяется как
, (7.33)
который определяет .
Итак, в инженерных расчетах вероятность импульсного перекрытия линейной изоляции Рпер воздушных линий на металлических и железобетонных опорах без тросов на напряжения 110 кВ и выше определяется как
, (7.34)
где Роп определяется по (7.30).
Для таких же линий на напряжения 35 кВ и ниже
, ( 7.35)
где Роп определяется по (7.31).
Для воздушных линий на деревянных опорах
. ( 7.36)
По пути импульсного перекрытия изоляции проходит ток промышленной частоты, возникает дуга. Если дуга горит устойчиво и не гаснет, происходит отключение линии. Вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу оценивается по средней рабочей напряженности (Еср, кВ/м, – действующее значение) вдоль пути перекрытия lпер, м.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах длина lпер равна длине гирлянды изоляторов lг или высоте штыревого изолятора. Средняя рабочая напряженность вычисляется по наибольшему рабочему фазному напряжению Uн.р.ф (действующее значение). Тогда для таких воздушных линий
. ( 7.37)
Перекрытия изоляции на линиях с деревянными опорами происходят, в основном, между фазными проводами по пути гирлянда–траверса–гирлянда. В этом случае
, (7.32)
где, – импульсное 50 % разрядное напряжение одной гирлянды изоляторов, lдер – длина участка деревянной траверсы между фазами в м.
Ток защитного уровня при ударе в провод определяется как
, (7.33)
который определяет .
Итак, в инженерных расчетах вероятность импульсного перекрытия линейной изоляции Рпер воздушных линий на металлических и железобетонных опорах без тросов на напряжения 110 кВ и выше определяется как
, (7.34)
где Роп определяется по (7.30).
Для таких же линий на напряжения 35 кВ и ниже
, ( 7.35)
где Роп определяется по (7.31).
Для воздушных линий на деревянных опорах
. ( 7.36)
По пути импульсного перекрытия изоляции проходит ток промышленной частоты, возникает дуга. Если дуга горит устойчиво и не гаснет, происходит отключение линии. Вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу оценивается по средней рабочей напряженности (Еср, кВ/м, – действующее значение) вдоль пути перекрытия lпер, м.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах длина lпер равна длине гирлянды изоляторов lг или высоте штыревого изолятора. Средняя рабочая напряженность вычисляется по наибольшему рабочему фазному напряжению Uн.р.ф (действующее значение). Тогда для таких воздушных линий
. ( 7.37)
Если с точки зрения НАП рассмотреть государство, выяснится, что многие его элементы (налогообложение, призыв на воинскую службу, регулирование добровольного обмена и т.д.) нарушают принцип неагрессии. Последовательное применение НАП позволит на практике запретить подобные элементы государственного насилия. В пределе, по мнению некоторых либертарианцев, государство может быть вообще отменено: люди могут защититься от угрозы посредством прямых договоров с частными страховыми компаниями, с помощью добровольной полиции или же полностью личной самообороны.
Минархизм и анархо-капитализм
Под общим термином «либертарианство» объединяются и уживаются два течения: анархо-капитализм и минархизм.
Анархо-капитализм (также: анкап) выступает за ликвидацию государства в пользу индивидуального суверенитета в условиях свободного рынка. Это значит, что все функции обеспечения правопорядка будут предоставлены добровольно финансируемыми конкурентами, например, частными охранными агентствами. Экономическая и личная деятельность будут регулироваться с помощью свободного рынка, частного права и местных законов. Налоги при анкапе будут полностью устранены.
Минархизм, в отличие от анархо-капитализма, не исключает существования государства, но расценивает его как «неизбежное зло». Минархисты находят неизбежным и налогообложение, но считают, что все собранные налоги должны расходоваться только на строго обозначенную и ограниченную судебную, правоохранительную, оборонную и общую административную деятельность государства.
Несмотря на разницу в подходе к вопросу о допустимых пределах государства, либертарианцы двух направлений, как правило, способны договориться и прийти к схожему решению большинства вопросов. Моральные позиции объединяют их гораздо больше, чем разъединяют — всем либертарианцам свойственны поддержка индивидуального суверенитета, запрет на агрессивное насилие, принципиальное неприятие насилия против людей и их имущества.
Минархизм и анархо-капитализм
Под общим термином «либертарианство» объединяются и уживаются два течения: анархо-капитализм и минархизм.
Анархо-капитализм (также: анкап) выступает за ликвидацию государства в пользу индивидуального суверенитета в условиях свободного рынка. Это значит, что все функции обеспечения правопорядка будут предоставлены добровольно финансируемыми конкурентами, например, частными охранными агентствами. Экономическая и личная деятельность будут регулироваться с помощью свободного рынка, частного права и местных законов. Налоги при анкапе будут полностью устранены.
Минархизм, в отличие от анархо-капитализма, не исключает существования государства, но расценивает его как «неизбежное зло». Минархисты находят неизбежным и налогообложение, но считают, что все собранные налоги должны расходоваться только на строго обозначенную и ограниченную судебную, правоохранительную, оборонную и общую административную деятельность государства.
Несмотря на разницу в подходе к вопросу о допустимых пределах государства, либертарианцы двух направлений, как правило, способны договориться и прийти к схожему решению большинства вопросов. Моральные позиции объединяют их гораздо больше, чем разъединяют — всем либертарианцам свойственны поддержка индивидуального суверенитета, запрет на агрессивное насилие, принципиальное неприятие насилия против людей и их имущества.
За последние годы и десятилетия многие науки (например, физика, биология, физиология, нейрофизиология, генетика, астрономия и т. д.) сделали колоссальный шаг вперед — а история стала отставать, я бы сказал, эволюционно. Лень и патриархальность в характере многих моих коллег, а применительно к темам, контролируемым идеологией некоторых отстающих государств, ситуация усугубляется малодушием или нежеланием что-либо изучать всерьез, если можно легко получить бюджетный грант за набившие оскомину вульгарные псевдопатриотические басни.
В немалой степени причиной научного отставания стал описательный подход к изучению войны 1812 года. Двести лет из года в год выпускаются тонны печатной продукции разной степени филологического качества, которые лишь бестолково повторяют пересказ передвижения батальонов и эскадронов, не анализируя главное: почему эти соединения стали враждовать, почему оказались в том месте и в то время, кто в них состоял — и к чему привело их противостояние?! Лишь единицы авторов радуют тем, что пытаются хотя бы уточнить по первоисточникам упомянутые передвижения и количество наличного состава, но до упомянутого анализа на качественном, масштабном уровне не доходят. Никто до меня не предпринял попытки капитальным образом понять, как был создан миф о 1812 годе, когда и кем была подменена реальность.
Я подчеркну: мы должны использовать, возможно, слишком сухие, но строго научные (и тем красивые!) методы, формулы и термины. К примеру, необходимо осознавать, что невозможно полностью отождествлять Российскую Федерацию с государством, погибшим в 1917 году (и до того уже со времени интересующих нас событий 1812 года эволюционировавшее более ста лет) — с Российской империей. Разные смыслы, разная территория, идеология (и ее запрещение на официальном законодательном уровне сегодня) и т. д. Ученые не могут себе позволить говорить «мы» в отношении тех конкретных людей, которые жили двести лет назад и в другой стране — это физиологически ошибочно и моментально убивает главное: непредвзятость, объективность. Кроме того, пора перестать спекулировать разного рода вымышленными «нравственными» победами. Вы можете себе представить, чтобы, предположим, химическая реакция в лаборатории прошла бы одним образом, а лаборанты доложили бы в статье, что, «с нравственной точки зрения», результаты совсем другие?! Или математик оспорил бы таблицу умножения, аргументируя, что «с нравственной точки зрения», дважды два — не четыре, а, предположим, 31,9, причем семь — больше восемнадцати (не ищите в этих цифрах скрытого смысла — они не имеют никакого смысла, как и те нечистоплотные приемы, которые я ими высмеиваю)? Прозорливые читатели, знакомые с моими уже опубликованными работами, конечно, догадались, что речь идет, к примеру, об итогах Бородинского сражения, когда, имея в оборонительной позиции больше войск, чем противник, М.И. Кутузов умудрился проиграть битву и сдать Москву (вдобавок оставить в ней около 30 тысяч русских раненых, большинство из которых сгорели заживо в подожженном собственными властями городе!), но служанки идеологии пытаются это выдать за грандиозный успех!
В немалой степени причиной научного отставания стал описательный подход к изучению войны 1812 года. Двести лет из года в год выпускаются тонны печатной продукции разной степени филологического качества, которые лишь бестолково повторяют пересказ передвижения батальонов и эскадронов, не анализируя главное: почему эти соединения стали враждовать, почему оказались в том месте и в то время, кто в них состоял — и к чему привело их противостояние?! Лишь единицы авторов радуют тем, что пытаются хотя бы уточнить по первоисточникам упомянутые передвижения и количество наличного состава, но до упомянутого анализа на качественном, масштабном уровне не доходят. Никто до меня не предпринял попытки капитальным образом понять, как был создан миф о 1812 годе, когда и кем была подменена реальность.
Я подчеркну: мы должны использовать, возможно, слишком сухие, но строго научные (и тем красивые!) методы, формулы и термины. К примеру, необходимо осознавать, что невозможно полностью отождествлять Российскую Федерацию с государством, погибшим в 1917 году (и до того уже со времени интересующих нас событий 1812 года эволюционировавшее более ста лет) — с Российской империей. Разные смыслы, разная территория, идеология (и ее запрещение на официальном законодательном уровне сегодня) и т. д. Ученые не могут себе позволить говорить «мы» в отношении тех конкретных людей, которые жили двести лет назад и в другой стране — это физиологически ошибочно и моментально убивает главное: непредвзятость, объективность. Кроме того, пора перестать спекулировать разного рода вымышленными «нравственными» победами. Вы можете себе представить, чтобы, предположим, химическая реакция в лаборатории прошла бы одним образом, а лаборанты доложили бы в статье, что, «с нравственной точки зрения», результаты совсем другие?! Или математик оспорил бы таблицу умножения, аргументируя, что «с нравственной точки зрения», дважды два — не четыре, а, предположим, 31,9, причем семь — больше восемнадцати (не ищите в этих цифрах скрытого смысла — они не имеют никакого смысла, как и те нечистоплотные приемы, которые я ими высмеиваю)? Прозорливые читатели, знакомые с моими уже опубликованными работами, конечно, догадались, что речь идет, к примеру, об итогах Бородинского сражения, когда, имея в оборонительной позиции больше войск, чем противник, М.И. Кутузов умудрился проиграть битву и сдать Москву (вдобавок оставить в ней около 30 тысяч русских раненых, большинство из которых сгорели заживо в подожженном собственными властями городе!), но служанки идеологии пытаются это выдать за грандиозный успех!
Для воздушных линий на деревянных опорах перекрытие происходит между фазами. Длина пути перекрытия определяется как сумма длины двух гирлянд изоляторов и длины участка деревянной траверсы между фазами
. (7.38)
Поскольку lпер находится под воздействием линейного напряжения линии Uн.р.л, то
. (7.39)
Значение вероятности вычисляется по эмпирической формуле
, ( 7.40)
где – средняя рабочая напряженность, определяемая по (7.37) или (7.39) в соответствие с конкретным случаем, кВ/м. Если по (7.40) получается меньше 0,1 или больше 0,9, то в расчетах принимаются эти предельные значения.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах с учетом опыта их эксплуатации в расчетах принимаются обычно следующие значения вероятности гдля гирлянд изоляторов:
(7.41)
Грозовые отключения воздушных линий стросами могут происходить главным образом по следующим причинам: 1) удар молнии в вершину металлической или железобетонной опоры или в трос вблизи опоры с последующим обратным перекрытием изоляции с опоры на провод; 2) прорыв молнии через тросовую защиту (т.е. поражение провода) с последующим перекрытием с провода на ближайшую опору или между фазами; 3) удар молнии в трос в пролете между опорами и перекрытие воздушного промежутка трос–провод.
Расчеты и опыт эксплуатации линий показывают, что вероятность пробоя воздушного промежутка между тросом и проводом при ударе молнии в трос пренебрежимо мала, и с нею можно не считаться, если расстояние трос–провод составляет не менее 2% длины пролета между опорами линии. Минимальные расстояния между тросом и проводом в середине пролета по вертикали в соответствии с ПУЭ должны быть следующими:
Длина пролета, м
Расстояние трос-провод, м 3,2 5,5 8,5 11,5
Обратное перекрытие линейной изоляции с опоры на провод фазы может произойти, если напряжение на изоляции достигнет ее импульсного разрядного напряжения или превысит его. Вероятность импульсного обратного перекрытия Роп гирлянды изоляторов с опоры на провод можно определить аналогично случаю ЛЭП без грозозащитных тросов по (7.30). При более детальных расчетах можно учесть также индуктируемые током молнии напряжения в петле опора–провод–земля и вольт-секундную характеристику гирлянды изоляторов. Однако чаще расчеты проводят по упрощенной методике.
. (7.38)
Поскольку lпер находится под воздействием линейного напряжения линии Uн.р.л, то
. (7.39)
Значение вероятности вычисляется по эмпирической формуле
, ( 7.40)
где – средняя рабочая напряженность, определяемая по (7.37) или (7.39) в соответствие с конкретным случаем, кВ/м. Если по (7.40) получается меньше 0,1 или больше 0,9, то в расчетах принимаются эти предельные значения.
Для воздушных линий на металлических и железобетонных опорах с учетом опыта их эксплуатации в расчетах принимаются обычно следующие значения вероятности гдля гирлянд изоляторов:
(7.41)
Грозовые отключения воздушных линий стросами могут происходить главным образом по следующим причинам: 1) удар молнии в вершину металлической или железобетонной опоры или в трос вблизи опоры с последующим обратным перекрытием изоляции с опоры на провод; 2) прорыв молнии через тросовую защиту (т.е. поражение провода) с последующим перекрытием с провода на ближайшую опору или между фазами; 3) удар молнии в трос в пролете между опорами и перекрытие воздушного промежутка трос–провод.
Расчеты и опыт эксплуатации линий показывают, что вероятность пробоя воздушного промежутка между тросом и проводом при ударе молнии в трос пренебрежимо мала, и с нею можно не считаться, если расстояние трос–провод составляет не менее 2% длины пролета между опорами линии. Минимальные расстояния между тросом и проводом в середине пролета по вертикали в соответствии с ПУЭ должны быть следующими:
Длина пролета, м
Расстояние трос-провод, м 3,2 5,5 8,5 11,5
Обратное перекрытие линейной изоляции с опоры на провод фазы может произойти, если напряжение на изоляции достигнет ее импульсного разрядного напряжения или превысит его. Вероятность импульсного обратного перекрытия Роп гирлянды изоляторов с опоры на провод можно определить аналогично случаю ЛЭП без грозозащитных тросов по (7.30). При более детальных расчетах можно учесть также индуктируемые током молнии напряжения в петле опора–провод–земля и вольт-секундную характеристику гирлянды изоляторов. Однако чаще расчеты проводят по упрощенной методике.
Либертарианство, классический либерализм и современный либерализм
Кто такие либералы? В XIX веке так называли себя сторонники ограничения власти самодержца. В конце 80-х либералами были те, кто вышел против советского режима, на протяжении 70 лет державшего целые народы в нищете и рабстве (единства в рядах либеральной оппозиции не было, люди были согласны лишь в одном — в необходимости отказа от советского строя и социализма).
Сейчас на Западе и особенно в Европе либералами считаются люди левых взглядов, чей «либерализм» можно описать как смесь культурного марксизма в политике и рынка, ограниченного государственными регуляциями, в экономике. Это политическое течение обладает большим влиянием на политику властей в странах, считающихся оплотом «либерализма».
Современные «левые либералы» считают, что государство может и должно активно вмешиваться в жизни людей. Они выступают за цензуру, изъятие и ограничение возможностей распоряжения собственностью «для нужд общества», за высокие налоги, государственные системы здравоохранения, образования и социального обеспечения, антимонопольные службы и за многие другие экономические и социальные регуляции.
На протяжении многих лет сторонники таких идей называли себя либералами, искажая представления людей о сущности свободы, из-за чего многие, к сожалению, забывают про классический либерализм — идеологию, среди всех либеральных движений наиболее близкую принципам свободы. Всё началось с Первой Мировой войны 1914-18, с начала которой государства начали активно наращивать свое присутствие в экономике. Тогда это называлось «временными мерами», но после войны количество экономических регуляций не только сохранилось, но и постепенно увеличивалось, особенно после Великой депрессии в США 1929-39, которую мейнстримные экономисты того времени обосновывали отсутствием государственного вмешательства (в реальности всё наоборот) и очередной мировой войны.
Настоящие либералы, классические, не приемлют столь серьезного вмешательства в жизнь индивида. Их взгляды разнятся, ведь классический либерализм — это не догматичное политическое течение, но в основе их представлений об устройстве общества лежит один основной принцип: роль государства должна ограничиваться защитой частной собственности, мира, естественных прав и свобод людей.
Все классические либералы выступают за контроль армии, судебной системы, сбор налогов (естественно, малого уровня). Некоторые из них также за интеллектуальную собственность, наличие ЦБ и государственное лицензирование продукции, а в очень редких случаях поддерживающие эту идеологию выступают и за государственное образование.
Кто такие либералы? В XIX веке так называли себя сторонники ограничения власти самодержца. В конце 80-х либералами были те, кто вышел против советского режима, на протяжении 70 лет державшего целые народы в нищете и рабстве (единства в рядах либеральной оппозиции не было, люди были согласны лишь в одном — в необходимости отказа от советского строя и социализма).
Сейчас на Западе и особенно в Европе либералами считаются люди левых взглядов, чей «либерализм» можно описать как смесь культурного марксизма в политике и рынка, ограниченного государственными регуляциями, в экономике. Это политическое течение обладает большим влиянием на политику властей в странах, считающихся оплотом «либерализма».
Современные «левые либералы» считают, что государство может и должно активно вмешиваться в жизни людей. Они выступают за цензуру, изъятие и ограничение возможностей распоряжения собственностью «для нужд общества», за высокие налоги, государственные системы здравоохранения, образования и социального обеспечения, антимонопольные службы и за многие другие экономические и социальные регуляции.
На протяжении многих лет сторонники таких идей называли себя либералами, искажая представления людей о сущности свободы, из-за чего многие, к сожалению, забывают про классический либерализм — идеологию, среди всех либеральных движений наиболее близкую принципам свободы. Всё началось с Первой Мировой войны 1914-18, с начала которой государства начали активно наращивать свое присутствие в экономике. Тогда это называлось «временными мерами», но после войны количество экономических регуляций не только сохранилось, но и постепенно увеличивалось, особенно после Великой депрессии в США 1929-39, которую мейнстримные экономисты того времени обосновывали отсутствием государственного вмешательства (в реальности всё наоборот) и очередной мировой войны.
Настоящие либералы, классические, не приемлют столь серьезного вмешательства в жизнь индивида. Их взгляды разнятся, ведь классический либерализм — это не догматичное политическое течение, но в основе их представлений об устройстве общества лежит один основной принцип: роль государства должна ограничиваться защитой частной собственности, мира, естественных прав и свобод людей.
Все классические либералы выступают за контроль армии, судебной системы, сбор налогов (естественно, малого уровня). Некоторые из них также за интеллектуальную собственность, наличие ЦБ и государственное лицензирование продукции, а в очень редких случаях поддерживающие эту идеологию выступают и за государственное образование.
Именно поэтому мне пришлось выбрать для своей новой монографии о войне 1812 года то название, которое вы видите на обложке. Фактически все пришлось начинать заново: по первоисточникам, с логикой и математикой вместо отвлеченных беллетристских категорий, с максимальной внутренней свободой и желанием понять суть явления. Моя первая монография 2004 года называлась «Правда о войне 1812 года»: в ней я начал этот процесс, объяснив характер конфликта как очередную антифранцузскую коалицию. Впервые с цифрами в руках я разоблачил удобный для оправдания агрессивных планов Александра I миф о тотально негативном влиянии присоединения России к торговой блокаде Англии — и сегодня моя точка зрения стала доминирующей среди ученых. Я также показал истинное отношение ряда сословий к войне: оказалось, что «единение всех вокруг трона» — это также продукт идеологической лжи. Более того: одна из глав была специально посвящена теме коллаборационистов.
Теперь же мы увидим полную картину происходящего. Я использовал системный подход: в хронологической системе координат объяснены явления как таковые, в их развитии вглубь и вширь, а также я обратился за содействием к смежным научным дисциплинам. В немалой степени название объясняется и принципиальной позицией моей приверженности к материалистическому подходу и к знанию эволюции.
До чего же дошло (а вернее, докатилось) наше общество и научное сообщество: ученый вынужден заявлять, что он знает и принимает теорию эволюции — и это в XXI веке! Подобное понимается не априори, как естественное для образованного человека, единственно возможное для научного изыскания и вообще психически адекватное, но о том приходится говорить специально! Какая цивилизационная яма! Какой регресс!
Далее. Мои предшественники зачастую вырывали события из контекста, не могли увидеть общей картины. Необходимо было объединить полезную для раскрытия темы информацию об экономике, географии, климате, антропологии, физиологии, дипломатии, военном деле, законотворчестве, искусстве и т. д. Статистические выкладки должны идти рука об руку с созданием психологического портрета главных действующих лиц.
Я полагаю верным открыто и внятно сказать и о следующем. Все изложенное в книге стало возможным благодаря моей внутренней свободе — и свободе, в том числе и от пресловутых бюджетных грантов, госзаказа. Меня, к примеру, невозможно «отчитать на кафедре», «вынести выговор», «лишить премии», «задвинуть по проекту», «понизить в должности», «уволить» и т. д. Сам я не «подставляю» своим правдоискательством «коллектифф» (в подобном меня часто обвиняли в бытность мою студентом исторического факультета МГУ). Безусловно, мне было бы проще, сытнее, безопаснее, простите, «мычать в стаде», не тратя НИКАКОЙ энергии, не разыскивая никакие документы — просто повторять, подобно попугаю, засаленные фразочки из репертуара казенной пропаганды эпохи крепостного рабства или сталинских репрессий (а именно тогда и изобретались все главные тезисы об «отечественной войне 1812 года»). Эти мерзости, как блохи в диване, продолжают жить в нашей общей исторической «квартире» — и пора бы уже их вывести (а лучше выкинуть вместе с трухлявым «диваном»). Да, мне было сложно без упомянутых грантов, без регулярной поддержки, без тепленького местечка, столь любимого многими моими «коллегами». Мне приходится самому зарабатывать на поездки по архивам, библиотекам и полям сражений в разных регионах и странах. В этом мне помогли и другие профессии, которыми я обладаю.
Теперь же мы увидим полную картину происходящего. Я использовал системный подход: в хронологической системе координат объяснены явления как таковые, в их развитии вглубь и вширь, а также я обратился за содействием к смежным научным дисциплинам. В немалой степени название объясняется и принципиальной позицией моей приверженности к материалистическому подходу и к знанию эволюции.
До чего же дошло (а вернее, докатилось) наше общество и научное сообщество: ученый вынужден заявлять, что он знает и принимает теорию эволюции — и это в XXI веке! Подобное понимается не априори, как естественное для образованного человека, единственно возможное для научного изыскания и вообще психически адекватное, но о том приходится говорить специально! Какая цивилизационная яма! Какой регресс!
Далее. Мои предшественники зачастую вырывали события из контекста, не могли увидеть общей картины. Необходимо было объединить полезную для раскрытия темы информацию об экономике, географии, климате, антропологии, физиологии, дипломатии, военном деле, законотворчестве, искусстве и т. д. Статистические выкладки должны идти рука об руку с созданием психологического портрета главных действующих лиц.
Я полагаю верным открыто и внятно сказать и о следующем. Все изложенное в книге стало возможным благодаря моей внутренней свободе — и свободе, в том числе и от пресловутых бюджетных грантов, госзаказа. Меня, к примеру, невозможно «отчитать на кафедре», «вынести выговор», «лишить премии», «задвинуть по проекту», «понизить в должности», «уволить» и т. д. Сам я не «подставляю» своим правдоискательством «коллектифф» (в подобном меня часто обвиняли в бытность мою студентом исторического факультета МГУ). Безусловно, мне было бы проще, сытнее, безопаснее, простите, «мычать в стаде», не тратя НИКАКОЙ энергии, не разыскивая никакие документы — просто повторять, подобно попугаю, засаленные фразочки из репертуара казенной пропаганды эпохи крепостного рабства или сталинских репрессий (а именно тогда и изобретались все главные тезисы об «отечественной войне 1812 года»). Эти мерзости, как блохи в диване, продолжают жить в нашей общей исторической «квартире» — и пора бы уже их вывести (а лучше выкинуть вместе с трухлявым «диваном»). Да, мне было сложно без упомянутых грантов, без регулярной поддержки, без тепленького местечка, столь любимого многими моими «коллегами». Мне приходится самому зарабатывать на поездки по архивам, библиотекам и полям сражений в разных регионах и странах. В этом мне помогли и другие профессии, которыми я обладаю.
Упрощенно вероятность импульсного перекрытия изоляции при ударе молнии в опору Роп можно определить по значению тока защитного уровня
, (7.42)
где для линий с двумя тросами и для линий с одним тросом.
Очевидно, что при двух тросах доля тока в опоре меньше, чем при одном тросе, и критическое значение тока молнии выше. Увеличение высоты опоры, а значит, и ее индуктивности, приводит к росту напряжения на гирлянде изоляторов и вследствие этого – к уменьшению критического тока.
Упрощенная методика может быть использована для оценки числа отключений воздушных линий напряжением до 500 кВ при сопротивлениях заземлений опор до 30 Ом.
Последние обобщения опыта эксплуатации позволили также предложить формулу для расчета :
, ( 7.43)
где
.
Здесь – угол тросовой защиты, градусы; hтр и hпр – средние высоты подвеса троса и провода, м; – превышение троса над проводом, м; – горизонтальное смещение троса относительно провода, м; rпр – радиус провода (эквивалентный радиус для расщепленной фазы), м; Uном – номинальное напряжение линии, действующее значение, МВ.
Таким образом, вероятность перекрытия линейной изоляции Рпер воздушных линий на металлических и железобетонных опорах с тросами можно оценить по формуле
, (7.44)
где Pпер.пр – вероятность перекрытия изоляции линии при ударе молнии в провод с учетом вероятности ее прорыва через тросовую защиту; – доля ударов молнии в опоры (в трос вблизи опор) от общего числа поражений линии, lп – длина пролета ЛЭП. Величина Pпер.пр традиционно находится по формуле
, (7.45)
где Pпр – вероятность перекрытия изоляции линии при ударе молнии в провод, определяемая по критическому току (7.26).
Конструкция формулы (7.45) предполагает, что вероятность прорыва молнии в зону защиты тросового молниеотвода не зависит от тока молнии. В то же время с позиции электрогеометрического метода провод могут поражать только молнии с токами меньше критического значения Iкр. Перекрытие изоляции линии при этом возможно при токах молнии, превышающих ток защитного уровня Iзу по (7.37). В результате с учетом (2.7) вероятность перекрытия изоляции линии с тросовой защитой при ударе молнии в провод с точки зрения электрогеометрического метода
. (7.46)
При Iзу > Iкр перекрытие изоляции произойти не может (поскольку молнии с токами больше критического не могут проникать в зону защиты тросов) и вероятность .
, (7.42)
где для линий с двумя тросами и для линий с одним тросом.
Очевидно, что при двух тросах доля тока в опоре меньше, чем при одном тросе, и критическое значение тока молнии выше. Увеличение высоты опоры, а значит, и ее индуктивности, приводит к росту напряжения на гирлянде изоляторов и вследствие этого – к уменьшению критического тока.
Упрощенная методика может быть использована для оценки числа отключений воздушных линий напряжением до 500 кВ при сопротивлениях заземлений опор до 30 Ом.
Последние обобщения опыта эксплуатации позволили также предложить формулу для расчета :
, ( 7.43)
где
.
Здесь – угол тросовой защиты, градусы; hтр и hпр – средние высоты подвеса троса и провода, м; – превышение троса над проводом, м; – горизонтальное смещение троса относительно провода, м; rпр – радиус провода (эквивалентный радиус для расщепленной фазы), м; Uном – номинальное напряжение линии, действующее значение, МВ.
Таким образом, вероятность перекрытия линейной изоляции Рпер воздушных линий на металлических и железобетонных опорах с тросами можно оценить по формуле
, (7.44)
где Pпер.пр – вероятность перекрытия изоляции линии при ударе молнии в провод с учетом вероятности ее прорыва через тросовую защиту; – доля ударов молнии в опоры (в трос вблизи опор) от общего числа поражений линии, lп – длина пролета ЛЭП. Величина Pпер.пр традиционно находится по формуле
, (7.45)
где Pпр – вероятность перекрытия изоляции линии при ударе молнии в провод, определяемая по критическому току (7.26).
Конструкция формулы (7.45) предполагает, что вероятность прорыва молнии в зону защиты тросового молниеотвода не зависит от тока молнии. В то же время с позиции электрогеометрического метода провод могут поражать только молнии с токами меньше критического значения Iкр. Перекрытие изоляции линии при этом возможно при токах молнии, превышающих ток защитного уровня Iзу по (7.37). В результате с учетом (2.7) вероятность перекрытия изоляции линии с тросовой защитой при ударе молнии в провод с точки зрения электрогеометрического метода
. (7.46)
При Iзу > Iкр перекрытие изоляции произойти не может (поскольку молнии с токами больше критического не могут проникать в зону защиты тросов) и вероятность .
Либертарианство (по крайней мере, минархизм) и классический либерализм — родственные политические течения, имеющие одну и ту же цель: установление общества, строящегося на принципах свободного рынка и максимально возможного невмешательства государства в жизни людей. Различие в том, что классические либералы не базируют свою платформу на принципе неагрессии и правах собственности — и потому могут выступать за те полномочия государства, которые они видят утилитарно необходимыми или этически оправданными.
Так называемое «левое» и «правое» в либертарианстве
Деление политических движений на «левые» и «правые» чаще встречается в США или Европе, в России эта классификация не так популярна. Однако сам вопрос поучителен для либертарианца, где бы тот ни находился.
Если обратиться к популярным источникам, то консенсус среди них будет примерно такой:
«левые» выступают за регулирование бизнеса, за экологию, за легализацию марихуаны, за высокие налоги, против интересов банков, за субсидирование культуры и образования, за ограничение доступа граждан к оружию;
«правые» выступают против легализации марихуаны, за религию (в том или ином смысле), против регулирования бизнеса, за низкие налоги, против геев (в том или ином смысле), против мигрантов, за активное субсидирование армии.
В такой классификации не видно особой логики: с чего бы, например, экоактивисту вдруг не пристало иметь антииммигрантских убеждений? Почему деление на «левых» и «правых» прошло именно так?
Есть одно правдоподобное объяснение: человеку неинтересно разбираться в различиях между политическими взглядами, не похожими на его собственные. С точки зрения большинства людей политический спектр выглядит так:
Отрезок, в левой части которого надпись «мои взгляды», в центре надпись «умеренно не мои взгляды», в правой части — «радикально не мои взгляды».
Это отрезок. Поэтому на него легко повесить два ярлыка: синие-красные, белые-красные, западники-славянофилы… левые-правые. Если теперь наиболее острые вопросы раскидать по двум фронтам, то и получится та самая «классификация» из открытых источников, где люди говорят «лево-право», а подразумевают чаще всего «наши-не наши». Групповое мышление порождает даже у политически активных и самостоятельных людей ошибку подтверждения, что и приводит к абсурдным утверждениям от «если за экологию, то не против геев» и до «если за экологию и против геев, то центрист и бесхребетный соглашатель».
При этом разновидностей политических взглядов много. Если всех, с кем не согласен, отправлять «на тот конец отрезка», то там расположится непропорционально много сильно отличающихся мнений и людей, их придерживающихся, которые будут казаться одним миром мазаными.
Поэтому политика в целом поляризует. У каждого есть с чем не согласиться с каждым, а чем больше функций вы и ваш оппонент в таком споре видите за государством, тем больше поводов спорить. (Это неспроста, так как вопрос о полномочиях государства — это вопрос о том, к кому можно применять силу).
Так называемое «левое» и «правое» в либертарианстве
Деление политических движений на «левые» и «правые» чаще встречается в США или Европе, в России эта классификация не так популярна. Однако сам вопрос поучителен для либертарианца, где бы тот ни находился.
Если обратиться к популярным источникам, то консенсус среди них будет примерно такой:
«левые» выступают за регулирование бизнеса, за экологию, за легализацию марихуаны, за высокие налоги, против интересов банков, за субсидирование культуры и образования, за ограничение доступа граждан к оружию;
«правые» выступают против легализации марихуаны, за религию (в том или ином смысле), против регулирования бизнеса, за низкие налоги, против геев (в том или ином смысле), против мигрантов, за активное субсидирование армии.
В такой классификации не видно особой логики: с чего бы, например, экоактивисту вдруг не пристало иметь антииммигрантских убеждений? Почему деление на «левых» и «правых» прошло именно так?
Есть одно правдоподобное объяснение: человеку неинтересно разбираться в различиях между политическими взглядами, не похожими на его собственные. С точки зрения большинства людей политический спектр выглядит так:
Отрезок, в левой части которого надпись «мои взгляды», в центре надпись «умеренно не мои взгляды», в правой части — «радикально не мои взгляды».
Это отрезок. Поэтому на него легко повесить два ярлыка: синие-красные, белые-красные, западники-славянофилы… левые-правые. Если теперь наиболее острые вопросы раскидать по двум фронтам, то и получится та самая «классификация» из открытых источников, где люди говорят «лево-право», а подразумевают чаще всего «наши-не наши». Групповое мышление порождает даже у политически активных и самостоятельных людей ошибку подтверждения, что и приводит к абсурдным утверждениям от «если за экологию, то не против геев» и до «если за экологию и против геев, то центрист и бесхребетный соглашатель».
При этом разновидностей политических взглядов много. Если всех, с кем не согласен, отправлять «на тот конец отрезка», то там расположится непропорционально много сильно отличающихся мнений и людей, их придерживающихся, которые будут казаться одним миром мазаными.
Поэтому политика в целом поляризует. У каждого есть с чем не согласиться с каждым, а чем больше функций вы и ваш оппонент в таком споре видите за государством, тем больше поводов спорить. (Это неспроста, так как вопрос о полномочиях государства — это вопрос о том, к кому можно применять силу).
Все кавказцы ~175 в среднем ростом, но это не мешает им крутить баб на хуях
Детального анализа расхождения формул (7.45) и (7.46) и сравнения их с экспериментальными результатами пока не проводилось. Поэтому отдать предпочтение какой-либо из этих формул в настоящее время не представляется возможным.
Удельное число отключений линии можно определить в соответствии с (7.10) и значением вероятности перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания по (7.40) или (7.41) в зависимости от типа линии.
Рис. 7.34. Типовой импульс напряжения в середине пролета при ударе молнии в трос
Рассмотрим удар молнии в трос в середине пролетамежду двумя опорами. Предполагается, что трос хорошо заземлен на опорах, т.е. Rи << zтр, где zтр – волновое сопротивление троса. Обычно zтр = 350–400 Ом. Для расчета принимается косоугольная форма фронта импульса тока молнии (рис. 7.34). При ударе молнии в трос в обе стороны от места удара по тросу начинают распространяться импульсы напряжения. Через интервал времени ( – длина пролета, v – скорость распространения импульса вдоль троса) эти импульсы возвратятся одновременно к месту удара, отраженные с переменой знака от сопротивлений заземления двух ближайших опор, и будут складываться с основным импульсом молнии.
До прихода отраженных импульсов напряжение на тросе определяется как
. (7.47)
При условии (большинство случаев) после прихода отраженных импульсов в точку удара (пунктирная линия на рис. 7.34) рост напряжения на тросе прекратится. Подставив в (7.47) время , получим максимальное напряжение на тросе для указанного условия
, (7.48)
которое зависит от крутизны фронта импульса тока молнии и не зависит от его амплитуды.
Напряжение между тросом и проводом с учетом индуктированного на проводе напряжения равно
. (7.49)
Если при этом амплитуда тока молнии Iм такова, что , где – импульсное разрядное напряжение воздушного промежутка трос–провод, то при величине крутизны фронта импульса aм, превышающей некоторое критическое значение ( ), становится возможным пробой промежутка трос–провод в середине пролета. Найдем , кА/мкс, приравняв напряжение импульсному разрядному напряжению ,
. (7.50)
Здесь – расстояние между тросом и проводом, м, – средний разрядный градиент напряжения промежутка трос–провод, кВ/м, (обычно кВ/м); м/мкс – скорость распространения импульса по коронирующему тросу; – время распространения импульса напряжения по коронирующему тросу в пределах пролета линии, мкс.
Удельное число отключений линии можно определить в соответствии с (7.10) и значением вероятности перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания по (7.40) или (7.41) в зависимости от типа линии.
Рис. 7.34. Типовой импульс напряжения в середине пролета при ударе молнии в трос
Рассмотрим удар молнии в трос в середине пролетамежду двумя опорами. Предполагается, что трос хорошо заземлен на опорах, т.е. Rи << zтр, где zтр – волновое сопротивление троса. Обычно zтр = 350–400 Ом. Для расчета принимается косоугольная форма фронта импульса тока молнии (рис. 7.34). При ударе молнии в трос в обе стороны от места удара по тросу начинают распространяться импульсы напряжения. Через интервал времени ( – длина пролета, v – скорость распространения импульса вдоль троса) эти импульсы возвратятся одновременно к месту удара, отраженные с переменой знака от сопротивлений заземления двух ближайших опор, и будут складываться с основным импульсом молнии.
До прихода отраженных импульсов напряжение на тросе определяется как
. (7.47)
При условии (большинство случаев) после прихода отраженных импульсов в точку удара (пунктирная линия на рис. 7.34) рост напряжения на тросе прекратится. Подставив в (7.47) время , получим максимальное напряжение на тросе для указанного условия
, (7.48)
которое зависит от крутизны фронта импульса тока молнии и не зависит от его амплитуды.
Напряжение между тросом и проводом с учетом индуктированного на проводе напряжения равно
. (7.49)
Если при этом амплитуда тока молнии Iм такова, что , где – импульсное разрядное напряжение воздушного промежутка трос–провод, то при величине крутизны фронта импульса aм, превышающей некоторое критическое значение ( ), становится возможным пробой промежутка трос–провод в середине пролета. Найдем , кА/мкс, приравняв напряжение импульсному разрядному напряжению ,
. (7.50)
Здесь – расстояние между тросом и проводом, м, – средний разрядный градиент напряжения промежутка трос–провод, кВ/м, (обычно кВ/м); м/мкс – скорость распространения импульса по коронирующему тросу; – время распространения импульса напряжения по коронирующему тросу в пределах пролета линии, мкс.
Нужно же перебивать первое впечатление, особенно если приходится кем-то руководить.
На самом деле, режиссура, актерское и певческое мастерство дают очень многое и для профессии ученого-историка. Вы лучше понимаете драматургию событий, детальнее разбираете логику и антилогику поступка персонажа. Вы знаете, что такое руководить большими группами людей и выходить на общение с залом, а иногда и с площадью, с толпой. Как кабинетный «младший научный сотрудник» может понять, что происходило, когда тому или иному историческому персонажу необходимо было овладеть настроением толпы — «зала»? Как попытаться верно прочувствовать многие нюансы произошедшего в начале Первой Итальянской кампании Бонапарта, в дни переворота 18 и 19 брюмера, на плоту на Немане в 1807 году и т. д.? Только ленивый автор-сочинитель (такие термины — «автор», «сочинитель» — я использую, когда не вижу оснований именовать того или иного коллегу солидным и ответственным определением «историк») не писал об «актерских способностях» Наполеона и Александра I, о том, как (будучи еще генералом) Бонапарт «играл» перед австрийскими дипломатами в 1797 году, а Александр — всю жизнь (и, в том числе, в Тильзите и в Эрфурте). Но что «сочинители» в этом понимают?
Эпоха 1812 года — это время блистательного ампира: монументального, роскошного и одновременно утонченного явления в эстетике, которое пронзало лучами возрожденной античности, символами неоклассицизма все сферы жизнедеятельности высшего общества европейских стран (и даже среднего класса во Франции, Англии /регентский стиль/ и отчасти Италии и Швейцарии). И что же? Много ли могут интересного понять и поведать об этом элитном, дорогостоящем, аристократичном явлении сотрудники советских (и неосоветских) кафедр и «музеев-заповедников»? Равно как и большинство их коллег из западных стран, ныне заразившихся левыми идейками. Благодаря не только моим историческим работам, но и режиссерским, певческим, благодаря моим политическим выступлениям, я получил возможность бывать в домах европейских аристократов-потомков действующих лиц наполеоновской эпохи. Не бахвальства ради: добывания фактических сведений и атмосферы ради я обращался к подобному во время всей работы над книгой и над множеством статей — и перечисляю сейчас! Очень показательным было сравнение упомянутых домов с часто вульгарным обиталищем отечественных нуворишей. А это весьма и весьма «кстати» для исследователя истории: вот вам раскрывается и местная тема неуклюжего копирования всего западного, и тема нуворишей во Франции в 1790-е гг., новой аристократии Французской империи 1800-х гг. и т. д. Графы Прованские и «Фамусовы», «Растиньяки» и «Маниловы», Фуше и Ростопчины, Жозефины до и после замужества за А.Ф.М. де Богарне — и многие другие «персонажи» оживают на глазах: и вы можете их исследовать прямо в интерьере! Практически лабораторная работа!
Я частый эксперт-участник политических ток-шоу — и опять это помогает историку проводить «лабораторную работу». Происходит живое общение с новыми «Скалозубами» в погонах (а антропологический тип не меняется) и с некоторыми лицемерными чиновниками, которые за кулисами не стесняются говорить, чем, на самом деле, для них является бюджет, выделенный, к примеру, на празднование юбилея войны 1812 года. А чернь, которую водят за 300–500 рублей закрикивать приличных гостей по хлопку администратора — это же кладезь для ученого! Вы проходите в коридоре перед или после эфира — и видите их взгляды: вот они — взгляды отрепья, пинающего безоружных французских пленных в 1812 году (от чего их спасали некоторые русские офицеры и дворяне), вот он — взгляд ненависти черни на дворян и интеллигенцию в России в первое десятилетие после 1917 года. Недалеко по морфологии мозга и по уменьшению наследственных патологий от них ушли и маргиналы, бесчинствующие после взятия королевского дворца Тюильри 10 августа 1792 г.: в тот день бывший свидетелем сего штурма молодой Бонапарт почувствовал отвращение — и не стал поднимать «жакерию» потом — в 1814 году!
А как «младшие научные» смогут понять такую важнейшую вещь в психологии общественных процессов, как зависть? Чтобы понять, как ненавидели исторического деятеля — надо, чтобы исследователь сам был хотя бы немного известен и вызывал какие-то сильные эмоции. Я повторяю: все, о чем я сейчас столь неожиданно для академического стиля толкую — это все очень и очень важно со строго научной точки зрения! Это дает совсем иной уровень понимания явлений.
Эпоха 1812 года — это время блистательного ампира: монументального, роскошного и одновременно утонченного явления в эстетике, которое пронзало лучами возрожденной античности, символами неоклассицизма все сферы жизнедеятельности высшего общества европейских стран (и даже среднего класса во Франции, Англии /регентский стиль/ и отчасти Италии и Швейцарии). И что же? Много ли могут интересного понять и поведать об этом элитном, дорогостоящем, аристократичном явлении сотрудники советских (и неосоветских) кафедр и «музеев-заповедников»? Равно как и большинство их коллег из западных стран, ныне заразившихся левыми идейками. Благодаря не только моим историческим работам, но и режиссерским, певческим, благодаря моим политическим выступлениям, я получил возможность бывать в домах европейских аристократов-потомков действующих лиц наполеоновской эпохи. Не бахвальства ради: добывания фактических сведений и атмосферы ради я обращался к подобному во время всей работы над книгой и над множеством статей — и перечисляю сейчас! Очень показательным было сравнение упомянутых домов с часто вульгарным обиталищем отечественных нуворишей. А это весьма и весьма «кстати» для исследователя истории: вот вам раскрывается и местная тема неуклюжего копирования всего западного, и тема нуворишей во Франции в 1790-е гг., новой аристократии Французской империи 1800-х гг. и т. д. Графы Прованские и «Фамусовы», «Растиньяки» и «Маниловы», Фуше и Ростопчины, Жозефины до и после замужества за А.Ф.М. де Богарне — и многие другие «персонажи» оживают на глазах: и вы можете их исследовать прямо в интерьере! Практически лабораторная работа!
Я частый эксперт-участник политических ток-шоу — и опять это помогает историку проводить «лабораторную работу». Происходит живое общение с новыми «Скалозубами» в погонах (а антропологический тип не меняется) и с некоторыми лицемерными чиновниками, которые за кулисами не стесняются говорить, чем, на самом деле, для них является бюджет, выделенный, к примеру, на празднование юбилея войны 1812 года. А чернь, которую водят за 300–500 рублей закрикивать приличных гостей по хлопку администратора — это же кладезь для ученого! Вы проходите в коридоре перед или после эфира — и видите их взгляды: вот они — взгляды отрепья, пинающего безоружных французских пленных в 1812 году (от чего их спасали некоторые русские офицеры и дворяне), вот он — взгляд ненависти черни на дворян и интеллигенцию в России в первое десятилетие после 1917 года. Недалеко по морфологии мозга и по уменьшению наследственных патологий от них ушли и маргиналы, бесчинствующие после взятия королевского дворца Тюильри 10 августа 1792 г.: в тот день бывший свидетелем сего штурма молодой Бонапарт почувствовал отвращение — и не стал поднимать «жакерию» потом — в 1814 году!
А как «младшие научные» смогут понять такую важнейшую вещь в психологии общественных процессов, как зависть? Чтобы понять, как ненавидели исторического деятеля — надо, чтобы исследователь сам был хотя бы немного известен и вызывал какие-то сильные эмоции. Я повторяю: все, о чем я сейчас столь неожиданно для академического стиля толкую — это все очень и очень важно со строго научной точки зрения! Это дает совсем иной уровень понимания явлений.
Либертарианство может собрать в себе как «правых», так и «левых», как «белых», так и «красных», как «либералов», так и «консерваторов», как «западников», так и «славянофилов» — просто потому, что либертарианцы считают, что государство не должно делать слишком многого. У людей, которые сходятся в этой мысли, заведомо меньше, чем у остальных, поводов спорить друг с другом о политике, меньше споров о целях и еще меньше — о методах (любые насильственные методы быстро получают у либертарианца низкий рейтинг).
Люди, которые не хотят или не могут расстаться с классификацией на левых и правых, либертарианцев относят скорее к правым. Скажем, уточнение «левый либертарианец» встречается в разы чаще, чем «правый либертарианец». Этому есть простое объяснение: один из признаков «левых» — недоверие к частной собственности в целом и к деньгам в частности; недоверие сильное, вплоть до предложений полностью уничтожить оба эти института. Но либертарианцы, во-первых, строят всю аргументацию вокруг частной собственности, поэтому для них неприемлемо хоть сколько-нибудь скептическое (в том числе «левое») отношение к ней; во-вторых, либертарианцы не считают материальное неравенство разновидностью неравенства политического — а такое отношение к деньгам, в свою очередь, неприемлемо для «левых».
Дихотомия «левые-правые» демонстрирует изрядную стабильность. Поляризация выгодна многим: радикалы заинтересованы в том, чтобы оставаться радикалами — это часть их политической идентичности. Их умеренные оппоненты тоже заинтересованы в том, чтобы радикалы оставались радикалами — маргинальными и разобщенными. Бессмысленность и стабильность этой классификации можно наглядно наблюдать на примере двухпартийной системы США. Партий стабильно две, хотя их идеологии (и даже названия) не стабильны во времени. Наиболее рефлексирующая часть населения понимает, что выбор между ними искусственный.
Так оно и есть. «Являются ли либертарианцы левыми или правыми?» — вопрос малоосмысленный. На подобные вопросы лучше не отвечать.
Что такое государство?
Государство — это великая фикция, с помощью которой каждый пытается жить за счет всех остальных.
Фредерик Бастиа
Хотя современное государство сложилось относительно недавно, его существование и необходимость чаще всего принимаются людьми как неоспоримая данность. К счастью, с этой «данностью» можно бороться.
По определению Макса Вебера, государство — это организация, которая владеет монополией на легитимное физическое насилие. Большинство людей скажут, что государство защищает их интересы, но при этом на практике будут ругать и неэффективность бюрократии, и коррумпированность должностных лиц, сетуя, что власть развращает тех, кому достается.
Все эти претензии справедливы, и либертарианцы — единственные, кто воспринимает их всерьез и считает эти проблемы устранимыми и решаемыми на системном уровне.
Люди, которые не хотят или не могут расстаться с классификацией на левых и правых, либертарианцев относят скорее к правым. Скажем, уточнение «левый либертарианец» встречается в разы чаще, чем «правый либертарианец». Этому есть простое объяснение: один из признаков «левых» — недоверие к частной собственности в целом и к деньгам в частности; недоверие сильное, вплоть до предложений полностью уничтожить оба эти института. Но либертарианцы, во-первых, строят всю аргументацию вокруг частной собственности, поэтому для них неприемлемо хоть сколько-нибудь скептическое (в том числе «левое») отношение к ней; во-вторых, либертарианцы не считают материальное неравенство разновидностью неравенства политического — а такое отношение к деньгам, в свою очередь, неприемлемо для «левых».
Дихотомия «левые-правые» демонстрирует изрядную стабильность. Поляризация выгодна многим: радикалы заинтересованы в том, чтобы оставаться радикалами — это часть их политической идентичности. Их умеренные оппоненты тоже заинтересованы в том, чтобы радикалы оставались радикалами — маргинальными и разобщенными. Бессмысленность и стабильность этой классификации можно наглядно наблюдать на примере двухпартийной системы США. Партий стабильно две, хотя их идеологии (и даже названия) не стабильны во времени. Наиболее рефлексирующая часть населения понимает, что выбор между ними искусственный.
Так оно и есть. «Являются ли либертарианцы левыми или правыми?» — вопрос малоосмысленный. На подобные вопросы лучше не отвечать.
Что такое государство?
Государство — это великая фикция, с помощью которой каждый пытается жить за счет всех остальных.
Фредерик Бастиа
Хотя современное государство сложилось относительно недавно, его существование и необходимость чаще всего принимаются людьми как неоспоримая данность. К счастью, с этой «данностью» можно бороться.
По определению Макса Вебера, государство — это организация, которая владеет монополией на легитимное физическое насилие. Большинство людей скажут, что государство защищает их интересы, но при этом на практике будут ругать и неэффективность бюрократии, и коррумпированность должностных лиц, сетуя, что власть развращает тех, кому достается.
Все эти претензии справедливы, и либертарианцы — единственные, кто воспринимает их всерьез и считает эти проблемы устранимыми и решаемыми на системном уровне.
Да, вместе с тем, занятость, так сказать, «на многих фронтах» тоже отвлекает, отнимает силы и время. Поэтому некоторые места в отдельных главах книги еще могут требовать стилистических дополнений (однако это никак не влияет на концепцию и на ее доказательную систему). Но подобное — лишь подробность на полях. Важно дать теме новое дыхание, подумать о том, о чем еще не успели подумать, концептуально определить суть произошедшего в 1812 году.
Сколь неожиданными дорогами до нас доходят исторические документы и артефакты! Один из поклонников моих интервью и очерков на политические темы, ученый и коллекционер из США Игорь Горский, случайно обнаружил в провинциальном антикварном магазине в Англии рукопись знаменитого французского архивиста и историка рубежа девятнадцатого и двадцатого века Л. Маргерона с расписанием Великой армии перед началом кампании 1812 г. (ученые были уверены, что его исследование заканчивалось мартом 1812 г.) — и переслал ее мне. Другой пример. Когда по приглашению правительства Италии я снимал фильм «Misteri del Golfo di Napoli» («Мистерии Неаполитанского залива», Италия, 2012 г.), я получил возможность изучить не только местные архивы (с документами времен правления Иоахима Мюрата /Жоашена Мюра/ и данными неаполитанских войсковых частей 1812 г.), но и изучить фонды музеев — в том числе с ампирной мебелью, принадлежавшей королю Иоахиму Наполеону (королевский титул Мюрата) и, что нам особенно интересно, направленной в 1812 г. в Италию для готовящегося визита императора Наполеона. Подобную же мебель я наблюдал и в римских музеях. Эти артефакты стали дополнительными косвенными свидетельствами того, что Наполеон изначально не планировал поход в Россию. Подобных замечательных примеров — множество!
Наконец, у меня появилась возможность стать коллекционером вещей наполеоновской эпохи, а это очень помогает в правильном понимании исторического контекста. Когда вы можете, не обращая внимания на график работы архива, держать в руках письма участников событий, когда вы видите фарфор и художественное стекло не только в альбомах или на выставках, но имеете случай ими воспользоваться, наслаждаться эстетически и информационно — вы приближаетесь к людям интересующей нас эпохи.
Абсолютное большинство изданий последних лет (да и десятилетий) потчуют доверчивого покупателя-читателя иллюстрациями тысячу раз опубликованными — и уже набившими оскомину. С недавнего времени картинки стали просто нагло и бездумно «скачивать» из Интернета — в ужасном качестве, безо всяких авторских прав и с неверными подписями, с ошибочной научно-предметной атрибуцией. Я очень рад и горд тем, что данную монографию я могу полностью проиллюстрировать экспонатами (картинами, гравюрами и литографиями, предметами декоративно-прикладного искусства, документами-автографами деятелей наполеоновской эпохи и т. д.) исключительно из моей личной коллекции, абсолютное большинство из которых незнакомо и специалистам по теме (и публикуются они впервые). Всё: от обложки — до форзацев! До меня подобного не делал ни один историк. Одновременно с этим я должен и предупредить: использование данных изображений возможно исключительно с моего личного согласия — в противном случае мои юристы устроят штурм ваших «Праценских высот».
Также хочу обратить внимание аудитории на то, что, в отличие от многих моих нерадивых коллег, которые спешат опубликовать типовые «басни», причем часто просто мошеннически меняя название на обложке (совсем не трудясь над созданием нового текста), я много лет не пользовался выгодами своего медийного имени и положения — и даже не переиздавал ставшую невероятно популярной и востребованной монографию 2004 года (перекупщики на «черном рынке» продавали ее по огромной цене). Я терпеливо и честно работал над новой книгой (хотя настойчивых требований и соблазнительных предложений от множества издательств было хоть отбавляй).
Задумайтесь, дорогие читатели, сколько раз вы платите за ложь, за мифы, которыми пичкают вас уже двести лет? По вине развязавшего войну (и не первую — начиная с 1805 года!) императора Александра погибли сотни тысяч русских солдат и мирных жителей, по приказу российского командования уничтожались собственные села и города, финансы были порушены непомерными расходами на военный бюджет (еще до войны 1812 г. — в 1808 г., когда царь только начал готовиться к новому нападению на Францию). Затем бесконечные траты на годовщины, юбилеи, лживые учебники и агитационные материалы. Всё это — из вашего кармана. Недавний юбилей (в 2012 г.) — выделено более 2,4 миллиардов рублей! Чиновники замечательно отпраздновали, но что? К примеру, поражение русской армии в Бородинском сражении? А почему бы не отдать эти средства, например, пенсионерам, брошенным детям-сиротам или на ремонт больниц?
Сколь неожиданными дорогами до нас доходят исторические документы и артефакты! Один из поклонников моих интервью и очерков на политические темы, ученый и коллекционер из США Игорь Горский, случайно обнаружил в провинциальном антикварном магазине в Англии рукопись знаменитого французского архивиста и историка рубежа девятнадцатого и двадцатого века Л. Маргерона с расписанием Великой армии перед началом кампании 1812 г. (ученые были уверены, что его исследование заканчивалось мартом 1812 г.) — и переслал ее мне. Другой пример. Когда по приглашению правительства Италии я снимал фильм «Misteri del Golfo di Napoli» («Мистерии Неаполитанского залива», Италия, 2012 г.), я получил возможность изучить не только местные архивы (с документами времен правления Иоахима Мюрата /Жоашена Мюра/ и данными неаполитанских войсковых частей 1812 г.), но и изучить фонды музеев — в том числе с ампирной мебелью, принадлежавшей королю Иоахиму Наполеону (королевский титул Мюрата) и, что нам особенно интересно, направленной в 1812 г. в Италию для готовящегося визита императора Наполеона. Подобную же мебель я наблюдал и в римских музеях. Эти артефакты стали дополнительными косвенными свидетельствами того, что Наполеон изначально не планировал поход в Россию. Подобных замечательных примеров — множество!
Наконец, у меня появилась возможность стать коллекционером вещей наполеоновской эпохи, а это очень помогает в правильном понимании исторического контекста. Когда вы можете, не обращая внимания на график работы архива, держать в руках письма участников событий, когда вы видите фарфор и художественное стекло не только в альбомах или на выставках, но имеете случай ими воспользоваться, наслаждаться эстетически и информационно — вы приближаетесь к людям интересующей нас эпохи.
Абсолютное большинство изданий последних лет (да и десятилетий) потчуют доверчивого покупателя-читателя иллюстрациями тысячу раз опубликованными — и уже набившими оскомину. С недавнего времени картинки стали просто нагло и бездумно «скачивать» из Интернета — в ужасном качестве, безо всяких авторских прав и с неверными подписями, с ошибочной научно-предметной атрибуцией. Я очень рад и горд тем, что данную монографию я могу полностью проиллюстрировать экспонатами (картинами, гравюрами и литографиями, предметами декоративно-прикладного искусства, документами-автографами деятелей наполеоновской эпохи и т. д.) исключительно из моей личной коллекции, абсолютное большинство из которых незнакомо и специалистам по теме (и публикуются они впервые). Всё: от обложки — до форзацев! До меня подобного не делал ни один историк. Одновременно с этим я должен и предупредить: использование данных изображений возможно исключительно с моего личного согласия — в противном случае мои юристы устроят штурм ваших «Праценских высот».
Также хочу обратить внимание аудитории на то, что, в отличие от многих моих нерадивых коллег, которые спешат опубликовать типовые «басни», причем часто просто мошеннически меняя название на обложке (совсем не трудясь над созданием нового текста), я много лет не пользовался выгодами своего медийного имени и положения — и даже не переиздавал ставшую невероятно популярной и востребованной монографию 2004 года (перекупщики на «черном рынке» продавали ее по огромной цене). Я терпеливо и честно работал над новой книгой (хотя настойчивых требований и соблазнительных предложений от множества издательств было хоть отбавляй).
Задумайтесь, дорогие читатели, сколько раз вы платите за ложь, за мифы, которыми пичкают вас уже двести лет? По вине развязавшего войну (и не первую — начиная с 1805 года!) императора Александра погибли сотни тысяч русских солдат и мирных жителей, по приказу российского командования уничтожались собственные села и города, финансы были порушены непомерными расходами на военный бюджет (еще до войны 1812 г. — в 1808 г., когда царь только начал готовиться к новому нападению на Францию). Затем бесконечные траты на годовщины, юбилеи, лживые учебники и агитационные материалы. Всё это — из вашего кармана. Недавний юбилей (в 2012 г.) — выделено более 2,4 миллиардов рублей! Чиновники замечательно отпраздновали, но что? К примеру, поражение русской армии в Бородинском сражении? А почему бы не отдать эти средства, например, пенсионерам, брошенным детям-сиротам или на ремонт больниц?
Действительно, государство неэффективно, коррумпировано и осуществляет репрессии, хотя граждане ожидают, что оно будет защищать их права. Все эти факты взаимосвязаны. Государство состоит из людей, которые тоже совершают ошибки. Хотя цена их ошибок выше, убытки от этих ошибок терпят все граждане. Это способствует коррупции и привлекает к государственной деятельности людей, не стесняющихся использовать ее для своей личной выгоды. Для защиты своего положения они, конечно, предпочтут не защищать права остальных, а проводить репрессии. Степень зверства, с которой это всё происходит, зависит от того, насколько удачно выстроена система сдержек и противовесов.
Либертарианцы считают, что роль государства в жизни общества должна быть минимизирована, а некоторые из них допускают, что его существование и вовсе необязательно.
Для того чтобы общество могло существовать, нам несомненно нужны определенные нормы, но их источниками совсем не обязательно должно быть государство. Вполне возможно использование частных норм, которые в процессе конкуренции будут развиваться гораздо более эффективно, чем нормы, которые устанавливаются централизованно.
Павел Усанов. «Наука о богатстве»
Существование государства поддерживается налогообложением. Редко кому нравится, как государство тратит собранные средства, но обычно налоги воспринимаются как неизбежный «общественный договор». Однако либертарианцы принципиально выступают против налогообложения, выдвигая как этические (налоги взимаются недобровольно, под угрозой применения насилия, и сами по себе являются таким образом насилием сродни грабежу; никто не может делегировать государству полномочия собирать налоги, так как ни у кого из людей нет полномочий насильно собирать деньги с других людей), так и рыночные доводы (налогообложение приносит прибыль в том числе и тем, кто работает плохо). Заменой современной налоговой системе могут служить добровольные сборы на оплату тех или иных услуг, предоставляемых государством или же полностью на частной основе.
Несколько мифов о рынке. Рыночек порешает, или почему естественный спонтанный порядок лучше, чем государство
Среди людей, не слишком интересующихся общественными науками, ходит огромное количество мифов о рыночной экономике, которые государство успешно прививает еще в школе. Рынок обвиняют во всех проблемах человечества — от бедности до войн. Достаточно оценить эти претензии с точки зрения логики, чтобы убедиться в их ложности.
Либертарианцы считают, что роль государства в жизни общества должна быть минимизирована, а некоторые из них допускают, что его существование и вовсе необязательно.
Для того чтобы общество могло существовать, нам несомненно нужны определенные нормы, но их источниками совсем не обязательно должно быть государство. Вполне возможно использование частных норм, которые в процессе конкуренции будут развиваться гораздо более эффективно, чем нормы, которые устанавливаются централизованно.
Павел Усанов. «Наука о богатстве»
Существование государства поддерживается налогообложением. Редко кому нравится, как государство тратит собранные средства, но обычно налоги воспринимаются как неизбежный «общественный договор». Однако либертарианцы принципиально выступают против налогообложения, выдвигая как этические (налоги взимаются недобровольно, под угрозой применения насилия, и сами по себе являются таким образом насилием сродни грабежу; никто не может делегировать государству полномочия собирать налоги, так как ни у кого из людей нет полномочий насильно собирать деньги с других людей), так и рыночные доводы (налогообложение приносит прибыль в том числе и тем, кто работает плохо). Заменой современной налоговой системе могут служить добровольные сборы на оплату тех или иных услуг, предоставляемых государством или же полностью на частной основе.
Несколько мифов о рынке. Рыночек порешает, или почему естественный спонтанный порядок лучше, чем государство
Среди людей, не слишком интересующихся общественными науками, ходит огромное количество мифов о рыночной экономике, которые государство успешно прививает еще в школе. Рынок обвиняют во всех проблемах человечества — от бедности до войн. Достаточно оценить эти претензии с точки зрения логики, чтобы убедиться в их ложности.
Вид критического импульса напряжения на тросе, при котором еще возможен рассматриваемый вид пробоя, показан на рис. 7.35. Критическое значение амплитуды тока молнии при этом можно определить из соотношения . Поскольку принято считать и независимыми случайными величинами, то вероятность пробоя промежутка трос–провод определяется из выражения
, (7.51)
где и находятся с помощью распределений (7.4) и (7.5) соответственно.
Рис. 7.35. Критический импульс напряжения в середине пролета при ударе молнии в трос
Как уже отмечалось ранее, удар молнии в трос в середине пролета является расчетным случаем для выбора расстояния между тросом и проводом. Выражение (7.51) связывает характеристики пролета воздушной линии с вероятностью пробоя промежутка трос–провод. Задаваясь определенной вероятностью пробоя, с помощью (7.51) определяют соответствующее значение , а затем с помощью (7.50) – требуемую электрическую прочность промежутка и необходимое расстояние между тросом и проводом.
Удельное число отключений линий с тросами с учетом пробоя промежутка трос–провод обычно вычисляется по формуле
, (7.52)
где – удельное число ударов молнии в линию, – вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания для гирлянды изоляторов на опоре по (7.36), – вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания для промежутка трос–провод, – средняя наибольшая рабочая напряженность в промежутке трос–провод, кВ/м, Uн.р.ф – наибольшее рабочее фазное напряжение, кВ.
При более детальных расчетах иногда учитывают также многокомпонентность молнии, возможность перекрытия гирлянды изоляторов на опоре при ударе молнии в трос и протекании тока троса по опоре и ее заземлителю, форму импульса тока молнии с учетом влияния на нее параметров электрической цепи разряда.
, (7.51)
где и находятся с помощью распределений (7.4) и (7.5) соответственно.
Рис. 7.35. Критический импульс напряжения в середине пролета при ударе молнии в трос
Как уже отмечалось ранее, удар молнии в трос в середине пролета является расчетным случаем для выбора расстояния между тросом и проводом. Выражение (7.51) связывает характеристики пролета воздушной линии с вероятностью пробоя промежутка трос–провод. Задаваясь определенной вероятностью пробоя, с помощью (7.51) определяют соответствующее значение , а затем с помощью (7.50) – требуемую электрическую прочность промежутка и необходимое расстояние между тросом и проводом.
Удельное число отключений линий с тросами с учетом пробоя промежутка трос–провод обычно вычисляется по формуле
, (7.52)
где – удельное число ударов молнии в линию, – вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания для гирлянды изоляторов на опоре по (7.36), – вероятность перехода импульсного перекрытия в устойчивую дугу замыкания для промежутка трос–провод, – средняя наибольшая рабочая напряженность в промежутке трос–провод, кВ/м, Uн.р.ф – наибольшее рабочее фазное напряжение, кВ.
При более детальных расчетах иногда учитывают также многокомпонентность молнии, возможность перекрытия гирлянды изоляторов на опоре при ударе молнии в трос и протекании тока троса по опоре и ее заземлителю, форму импульса тока молнии с учетом влияния на нее параметров электрической цепи разряда.
Какая-то надуманная хуйня.
180 = 80% всех окружающих ниже меня, причем значительно.
Короче хуйню несете.
Годовое число отключений линии электропередачи длиной l, км, при Dг грозовых часов в году определяется как
. (7.53)
Исходя из условий надежности электроснабжения, допустимое число отключений воздушных линий в год часто принимают равным
, (7.54)
где Nдоп – допустимое число перерывов электроснабжения в год ( при отсутствии резервирования и при наличии резервирования); – коэффициент успешности АПВ, равный для воздушных линий 0,65–0,9. Для линий напряжением 500–1150 кВ . Для линий, не оборудованных АПВ, .
Величина также может быть оговорена особо. Следует заметить, что допустимое число грозовых отключений линии, оборудованной АПВ, зависит от номинального напряжения, типа выключателя, отношения отключаемых токов короткого замыкания к номинальному току отключения выключателя, длины отключаемой линии. Для воздушных выключателей на напряжение 110–500 кВ допустимое число грозовых отключений составляет, в основном, от 2 до 8, для элегазовых выключателей – несколько десятков. Более частая работа выключателей осложняет их эксплуатацию (требуются внеплановые ревизии).
Для надежной работы линии электропередачи необходимо, чтобы .
С целью достижения приемлемых показателей грозоупорности линий для грунтов с различными удельными сопротивлениями нормируются следующие значения сопротивления заземления опор при промышленной частоте тока:
, Ом×м 100–500 500–1000 Более 1000
R, Ом До 10 До 15 До 20 До 30
При токах молнии сопротивления сосредоточенных заземлителей получаются несколько меньше из-за искрового эффекта.
В горных районах (скальные грунты) сопротивления заземления могут получаться более высокими, чем приведенные выше, но благодаря уменьшению токов молнии по сравнению с равнинной местностью число отключений может оказаться приемлемым.
«Свободный рынок приводит к войнам»
Пожалуй, это одно из самых популярных обвинений. Согласно мифу, «злые капиталисты» наживаются за счет войн, ведя миллионы людей на верную смерть.
На самом деле всё абсолютно наоборот. Предпринимателям войны приносят одни убытки: население беднеет, уменьшается спрос на многие товары и услуги, происходит разрыв отношений с торговыми партнерами за границей и перебои в поставках ресурсов. Частная предпринимательская инициатива и личная свобода первыми попадают под удар военного времени, тогда как государственные структуры лишь разрастаются.
Войны часто начинаются с торговых ограничений. По меткому выражению Фредерика Бастиа, если товары не пересекают границы, то их пересекут армии. В условиях свободного рынка немыслимо, чтобы правительства развязывали войны: торгующие страны взаимно заинтересованы в сохранении открытых и дружественных отношений. Но стоит государству начать вести протекционистскую политику (направленную на уменьшение объемов торговли с помощью насилия), как оно наживает себе множество врагов, противостояние с которыми зачастую оборачивается военными конфликтами.
Войны могут быть выгодны только властвующей элите: непосредственному правительству и сросшейся с ним олигархии, которая возникает как раз из-за действий государства и наживается как на войне, так и на послевоенном восстановлении. Эти люди наживаются на чужом горе, они — главные бенефициары войн.
«Свободный рынок способствует появлению монополий»
«…а большое и доброе государство — единственный способ решения этой проблемы». Утверждающие это люди вряд ли задумывались когда-нибудь о сущности государства. А ведь оно воплощает главную монополию, самую устойчивую из тех, которые только могут существовать — монополию на насилие.
Именно поэтому с помощью государства невозможно решить проблему образования монополий. Мало того, правительство, используя свои полномочия, регулярно наделяет привилегиями тех или иных производителей (хорошая почва для коррупции). Например, патент это государственная монополия на производство товаров определенного типа. Из-за этого справедливой конкуренции надолго приходит конец, а цены, соответственно, растут.
На развитом свободном рынке возможно появление только временной монополии — и только в новообразовавшейся отрасли. Такая монополия обладает не менее шатким положением, чем любые другие игроки на рынке: стоит ей завысить цены, как появится огромное количество конкурентов. Некоторые монополии, впрочем, являются естественными: например, не везде можно проложить более одной дороги, и не всем хватит частот для радиовещания. Такие монополии будут существовать что на свободном, что на несвободном рынке.
Пожалуй, это одно из самых популярных обвинений. Согласно мифу, «злые капиталисты» наживаются за счет войн, ведя миллионы людей на верную смерть.
На самом деле всё абсолютно наоборот. Предпринимателям войны приносят одни убытки: население беднеет, уменьшается спрос на многие товары и услуги, происходит разрыв отношений с торговыми партнерами за границей и перебои в поставках ресурсов. Частная предпринимательская инициатива и личная свобода первыми попадают под удар военного времени, тогда как государственные структуры лишь разрастаются.
Войны часто начинаются с торговых ограничений. По меткому выражению Фредерика Бастиа, если товары не пересекают границы, то их пересекут армии. В условиях свободного рынка немыслимо, чтобы правительства развязывали войны: торгующие страны взаимно заинтересованы в сохранении открытых и дружественных отношений. Но стоит государству начать вести протекционистскую политику (направленную на уменьшение объемов торговли с помощью насилия), как оно наживает себе множество врагов, противостояние с которыми зачастую оборачивается военными конфликтами.
Войны могут быть выгодны только властвующей элите: непосредственному правительству и сросшейся с ним олигархии, которая возникает как раз из-за действий государства и наживается как на войне, так и на послевоенном восстановлении. Эти люди наживаются на чужом горе, они — главные бенефициары войн.
«Свободный рынок способствует появлению монополий»
«…а большое и доброе государство — единственный способ решения этой проблемы». Утверждающие это люди вряд ли задумывались когда-нибудь о сущности государства. А ведь оно воплощает главную монополию, самую устойчивую из тех, которые только могут существовать — монополию на насилие.
Именно поэтому с помощью государства невозможно решить проблему образования монополий. Мало того, правительство, используя свои полномочия, регулярно наделяет привилегиями тех или иных производителей (хорошая почва для коррупции). Например, патент это государственная монополия на производство товаров определенного типа. Из-за этого справедливой конкуренции надолго приходит конец, а цены, соответственно, растут.
На развитом свободном рынке возможно появление только временной монополии — и только в новообразовавшейся отрасли. Такая монополия обладает не менее шатким положением, чем любые другие игроки на рынке: стоит ей завысить цены, как появится огромное количество конкурентов. Некоторые монополии, впрочем, являются естественными: например, не везде можно проложить более одной дороги, и не всем хватит частот для радиовещания. Такие монополии будут существовать что на свободном, что на несвободном рынке.
К бестолковым тратам госбюджета прибавляются и деньги доверчивых частников, накаченных пропагандой 200-летней «настойки» (но, безусловно, это «копейки» в сравнении с тратами общественного бюджета). Может ли здравомыслящий человек относиться к подобному без возмущения?
Но вернемся ближе к сюжету 1812 года. Вульгарная юбилейная киноподелка «Василиса» посвящена мифологемному персонажу: некой Василисе Кожиной, которая якобы (по слухам…) убила безоружного французского пленного и еще была «конвойной». Велико геройство для христианки и весома тема для кинематографа XXI века! Ни-ка-ких прямых документов историки об этом не имеют, но бюджет фильма составил 7 миллионов долларов! А какие сборы? Всего около 302 тыс. долларов! То есть даже при колоссальной государственной (бюджетной) рекламе в СМИ, на фестивалях, даже не очень интеллектуальные зрители, готовые «клюнуть» на мифических «старостих», на эту пошлость наплевали (сравните со сборами тех же американских лент или фестивального европейского кино, отснятого «за копейки», но со смыслом). Возникает вопрос: а зачем в XXI веке бросать миллионы на опусы про лубочную «старостиху»? Как быть с несоразмерностью затрат и сборов? Кто за это отвечает? При этом вся компания участников процесса — называется «патриоты». Показательно то, что фильм планировался к выходу в 2012 г., но все затянулось (бюджет — штука лакомая), и поделка вышла лишь в 2014 г. По пути сменился и «патриот»-режиссер (с Д. Месхиева на А. Сиверса). Ни один, ни второй — ни до, ни после съемок — никак в серьезном внимании и изучении темы 1812 года и наполеоновской эпохи публично не отметились. Просто, так сказать, «к дате» освоили бюджет? И все вы знаете про еще одного усатого товарища, регулярно осваивающего бюджеты на пропагандистские киноподелки, которые не окупаются в прокате и давно не имеют никаких художественных качеств (почему и тут же забываются, но бюджет уже не вернуть). Вот и задумайтесь, уважаемые читатели, над тем, кого вам пытаются продать с «биркой» «патриот», а кого клеймят «непатриотами».
В итоге мне вспоминается название, которым замечательный литератор Дмитрий Быков озаглавил интервью, взятое у меня для газеты «Собеседник» (№ 34, 17 сентября 2012 г.): «Историк Евгений Понасенков: В войне 1812 года власть поимела россиян!» Дело в том, что эта фраза была уже из телефонного разговора за пределами основного интервью, но… но фраза показательная.
Я наблюдаю за происходящим в научных кругах и в обществе в целом и могу только призвать к тому, чтобы, наконец, завершить «войну», которая до сих пор продолжается — только в иных формах. Мы должны стать мудрее и выше устаревших склок и споров. Достижения лучших умов человечества позволяют нам не сидеть «по окопам». Отдельно хочется пожелать, чтобы государственная машина оставила историю историкам и не пыталась больше изобретать монструозные мифы. Я далек от надежды, что все вышеперечисленное исполнится — но пусть эти мои пожелания останутся на бумаге…
Показательно: все последние годы мою концепцию в отношении истории 1812 года активно поддерживали многие видные ученые. Среди них: доктор исторических наук А.Н. Сахаров (17 лет возглавлявший Институт истории РАН, а до этого — главный редактор издательства «Наука»); знаменитый специалист, автор солидных монографий по эпохе 1812 года, доктор исторических наук, профессор Н.А. Троицкий (сохранившаяся в моем архиве наша переписка еще ждет отдельной публикации); известный знаток войн наполеоновского времени, внимательный архивист А.А. Васильев — и многие другие. Есть и те, кто придерживаются и доказывают сходные с моими идеи, однако в силу своих амбиций не очень любят ссылаться (например, известный специалист по армии Наполеона к.и.н. О.В. Соколов). Однако это в данном разговоре не так важно: а важно то, что названные мною исследователи являются ведущими специалистами и имеют международное имя! Так вот, крупные специалисты, что называется, «на моей стороне» — а кто «против»? А «против» (и то, как правило, не открыто, а «на кухне») — лишь некоторые «сотрудники» музеев и прочих бюджетных организаций, которые чувствуют опасность своему положению, исходящую от разоблачения мифов, на которых все их типовые косноязычные статейки, экскурсии, гранты, учебно-методические пособия и прочее держатся! Особенно «нервно» относятся приспешники мракобесов, получающие гранты не только из госбюджета, но и от клерикальных контор. А, кроме того, никто не отменял эволюции — и того, что осталось в лимбической системе приматов от их далеких эволюционных предков: зависть и доминантность. Да и сама морфологическая изменчивость головного мозга (специальный термин нейрофизиологии) объективно не позволяет многим охватить масштабные идеи. Все это, дорогой читатель, необходимо помнить при чтении как самой монографии — так и нервической графомании, которая, вероятно, начнется у многих после ее публикации.
Но вернемся ближе к сюжету 1812 года. Вульгарная юбилейная киноподелка «Василиса» посвящена мифологемному персонажу: некой Василисе Кожиной, которая якобы (по слухам…) убила безоружного французского пленного и еще была «конвойной». Велико геройство для христианки и весома тема для кинематографа XXI века! Ни-ка-ких прямых документов историки об этом не имеют, но бюджет фильма составил 7 миллионов долларов! А какие сборы? Всего около 302 тыс. долларов! То есть даже при колоссальной государственной (бюджетной) рекламе в СМИ, на фестивалях, даже не очень интеллектуальные зрители, готовые «клюнуть» на мифических «старостих», на эту пошлость наплевали (сравните со сборами тех же американских лент или фестивального европейского кино, отснятого «за копейки», но со смыслом). Возникает вопрос: а зачем в XXI веке бросать миллионы на опусы про лубочную «старостиху»? Как быть с несоразмерностью затрат и сборов? Кто за это отвечает? При этом вся компания участников процесса — называется «патриоты». Показательно то, что фильм планировался к выходу в 2012 г., но все затянулось (бюджет — штука лакомая), и поделка вышла лишь в 2014 г. По пути сменился и «патриот»-режиссер (с Д. Месхиева на А. Сиверса). Ни один, ни второй — ни до, ни после съемок — никак в серьезном внимании и изучении темы 1812 года и наполеоновской эпохи публично не отметились. Просто, так сказать, «к дате» освоили бюджет? И все вы знаете про еще одного усатого товарища, регулярно осваивающего бюджеты на пропагандистские киноподелки, которые не окупаются в прокате и давно не имеют никаких художественных качеств (почему и тут же забываются, но бюджет уже не вернуть). Вот и задумайтесь, уважаемые читатели, над тем, кого вам пытаются продать с «биркой» «патриот», а кого клеймят «непатриотами».
В итоге мне вспоминается название, которым замечательный литератор Дмитрий Быков озаглавил интервью, взятое у меня для газеты «Собеседник» (№ 34, 17 сентября 2012 г.): «Историк Евгений Понасенков: В войне 1812 года власть поимела россиян!» Дело в том, что эта фраза была уже из телефонного разговора за пределами основного интервью, но… но фраза показательная.
Я наблюдаю за происходящим в научных кругах и в обществе в целом и могу только призвать к тому, чтобы, наконец, завершить «войну», которая до сих пор продолжается — только в иных формах. Мы должны стать мудрее и выше устаревших склок и споров. Достижения лучших умов человечества позволяют нам не сидеть «по окопам». Отдельно хочется пожелать, чтобы государственная машина оставила историю историкам и не пыталась больше изобретать монструозные мифы. Я далек от надежды, что все вышеперечисленное исполнится — но пусть эти мои пожелания останутся на бумаге…
Показательно: все последние годы мою концепцию в отношении истории 1812 года активно поддерживали многие видные ученые. Среди них: доктор исторических наук А.Н. Сахаров (17 лет возглавлявший Институт истории РАН, а до этого — главный редактор издательства «Наука»); знаменитый специалист, автор солидных монографий по эпохе 1812 года, доктор исторических наук, профессор Н.А. Троицкий (сохранившаяся в моем архиве наша переписка еще ждет отдельной публикации); известный знаток войн наполеоновского времени, внимательный архивист А.А. Васильев — и многие другие. Есть и те, кто придерживаются и доказывают сходные с моими идеи, однако в силу своих амбиций не очень любят ссылаться (например, известный специалист по армии Наполеона к.и.н. О.В. Соколов). Однако это в данном разговоре не так важно: а важно то, что названные мною исследователи являются ведущими специалистами и имеют международное имя! Так вот, крупные специалисты, что называется, «на моей стороне» — а кто «против»? А «против» (и то, как правило, не открыто, а «на кухне») — лишь некоторые «сотрудники» музеев и прочих бюджетных организаций, которые чувствуют опасность своему положению, исходящую от разоблачения мифов, на которых все их типовые косноязычные статейки, экскурсии, гранты, учебно-методические пособия и прочее держатся! Особенно «нервно» относятся приспешники мракобесов, получающие гранты не только из госбюджета, но и от клерикальных контор. А, кроме того, никто не отменял эволюции — и того, что осталось в лимбической системе приматов от их далеких эволюционных предков: зависть и доминантность. Да и сама морфологическая изменчивость головного мозга (специальный термин нейрофизиологии) объективно не позволяет многим охватить масштабные идеи. Все это, дорогой читатель, необходимо помнить при чтении как самой монографии — так и нервической графомании, которая, вероятно, начнется у многих после ее публикации.
«Бедные беднеют, а богатые богатеют»
Достаточно взглянуть на статистику (Our world in data, на англ.яз.), чтобы всё понять:
В 1981 году 44% людей по всему миру находились за гранью бедности. В 2013 — 10,7%.
В 1990 году 2 миллиарда человек жили в абсолютной нищете. В 2015 — 705 миллионов. В среднем каждый день из нищеты выходили 137 тысяч человек.
В 1981 году только 9% населения бедных стран получало более $10 в день (по курсу 2011 года). В 2013 году — 23%.
На свободном рынке богатеют абсолютно все, он выгоден не только для предпринимателей и богачей, но и для широких масс. Мы не считаем условия, в которых проходили эти изменения, «свободным рынком», но согласны, что он в целом куда свободнее, чем в прошлом. Смысл в том, что очень многие люди не в курсе, что бедность падает, считая при этом нынешний рынок «слишком свободным» и обвиняя его в росте бедности.
«Свободный рынок способствует прямой диктатуре предпринимателей (угнетению или „эксплуатации“ наемных работников)»
Доводы сторонников этого утверждения предполагают или доказывают, что работодатель находится априори в лучшем положении, чем наемный работник. Однако это подтверждается только человеческими словами, бытовым «общественным мнением», но не подтверждается человеческими действиями. Рабочие редко становятся работодателями, даже с поправкой на то, что «открыть бизнес дорого»: состоятельные наемные работники тоже становятся предпринимателями редко. Наконец, поставив себя на место предпринимателя, многие люди скорее всего согласятся, что быть предпринимателем нелегко. Предприниматель несет свои риски, в том числе такие, которые не существуют для наемного работника.
Достаточно взглянуть на статистику (Our world in data, на англ.яз.), чтобы всё понять:
В 1981 году 44% людей по всему миру находились за гранью бедности. В 2013 — 10,7%.
В 1990 году 2 миллиарда человек жили в абсолютной нищете. В 2015 — 705 миллионов. В среднем каждый день из нищеты выходили 137 тысяч человек.
В 1981 году только 9% населения бедных стран получало более $10 в день (по курсу 2011 года). В 2013 году — 23%.
На свободном рынке богатеют абсолютно все, он выгоден не только для предпринимателей и богачей, но и для широких масс. Мы не считаем условия, в которых проходили эти изменения, «свободным рынком», но согласны, что он в целом куда свободнее, чем в прошлом. Смысл в том, что очень многие люди не в курсе, что бедность падает, считая при этом нынешний рынок «слишком свободным» и обвиняя его в росте бедности.
«Свободный рынок способствует прямой диктатуре предпринимателей (угнетению или „эксплуатации“ наемных работников)»
Доводы сторонников этого утверждения предполагают или доказывают, что работодатель находится априори в лучшем положении, чем наемный работник. Однако это подтверждается только человеческими словами, бытовым «общественным мнением», но не подтверждается человеческими действиями. Рабочие редко становятся работодателями, даже с поправкой на то, что «открыть бизнес дорого»: состоятельные наемные работники тоже становятся предпринимателями редко. Наконец, поставив себя на место предпринимателя, многие люди скорее всего согласятся, что быть предпринимателем нелегко. Предприниматель несет свои риски, в том числе такие, которые не существуют для наемного работника.
Пролеты пересечений линий высокого напряжения между собой и с линиями низкого напряжения должны иметь надежную защиту от молнии, поскольку пробой между линиями разного номинального напряжения приводит к тяжелой аварии.
Если одна из пересекающихся линий имеет номинальное напряжение 110 кВ или выше, то наибольшую опасность представляет удар молнии в пролет пересечения. Расстояние между проводами пересекающихся линий в этом пролете должно быть достаточно большим, а амплитуда перенапряжений должна быть ограничена. До настоящего времени такое ограничение перенапряжений выполнялось с помощью трубчатых разрядников РТ, расположенных по концам пролета пересечения. В последние годы они заменяются нелинейными ограничителями перенапряжения ОПН. Рекомендуется также в пролете снять грозозащитный трос с нижней линии и выбрать точку пересечения дальше от середины пролета верхней линии. Если расстояние от места пересечения до ближайшей опоры не превышает 40 м, то защитные аппараты можно устанавливать только на ближайшей опоре. Сопротивления заземления опор пролета пересечения не должны быть выше 10–20 Ом. Если опоры деревянные, то на них рекомендуется устанавливать параллельно гирляндам защитные аппараты, соединенные спусками с заземлителями опоры.
Необходимое расстояние по вертикали между проводами пересекающихся линий зависит от номинального напряжения верхней линии, сопротивления заземления опор, длины пролета и расстояния между местом пересечения и ближайшей опорой. Установка защитных средств позволяет уменьшить длину воздушного промежутка между проводами разных линий на 20–30 %.
Если на линиях с деревянными опорами имеются отдельные промежуточные опоры, выполненные из металла или бетона, то они представляют собой место со сниженной импульсной электрической прочностью изоляции. Такие места рекомендуется защитить защитными аппаратами.
Высокие переходные пролеты через реки обычно подвержены повышенному числу поражений разрядами молнии. Это вызвано большой высотой опор и подвеса проводов линии, что снижает эффективность защиты тросом, увеличивает вероятность обратных перекрытий из-за большой индуктивности опор. Снижение импульсного сопротивления заземления таких высоких переходных опор становится малоэффективным, и потому рекомендуется установка защитных средств.
Если одна из пересекающихся линий имеет номинальное напряжение 110 кВ или выше, то наибольшую опасность представляет удар молнии в пролет пересечения. Расстояние между проводами пересекающихся линий в этом пролете должно быть достаточно большим, а амплитуда перенапряжений должна быть ограничена. До настоящего времени такое ограничение перенапряжений выполнялось с помощью трубчатых разрядников РТ, расположенных по концам пролета пересечения. В последние годы они заменяются нелинейными ограничителями перенапряжения ОПН. Рекомендуется также в пролете снять грозозащитный трос с нижней линии и выбрать точку пересечения дальше от середины пролета верхней линии. Если расстояние от места пересечения до ближайшей опоры не превышает 40 м, то защитные аппараты можно устанавливать только на ближайшей опоре. Сопротивления заземления опор пролета пересечения не должны быть выше 10–20 Ом. Если опоры деревянные, то на них рекомендуется устанавливать параллельно гирляндам защитные аппараты, соединенные спусками с заземлителями опоры.
Необходимое расстояние по вертикали между проводами пересекающихся линий зависит от номинального напряжения верхней линии, сопротивления заземления опор, длины пролета и расстояния между местом пересечения и ближайшей опорой. Установка защитных средств позволяет уменьшить длину воздушного промежутка между проводами разных линий на 20–30 %.
Если на линиях с деревянными опорами имеются отдельные промежуточные опоры, выполненные из металла или бетона, то они представляют собой место со сниженной импульсной электрической прочностью изоляции. Такие места рекомендуется защитить защитными аппаратами.
Высокие переходные пролеты через реки обычно подвержены повышенному числу поражений разрядами молнии. Это вызвано большой высотой опор и подвеса проводов линии, что снижает эффективность защиты тросом, увеличивает вероятность обратных перекрытий из-за большой индуктивности опор. Снижение импульсного сопротивления заземления таких высоких переходных опор становится малоэффективным, и потому рекомендуется установка защитных средств.
После многочисленных докладов, сделанных мной на международных научных конференциях в музее-панораме «Бородинская битва», в Бородинском военно-историческом музее-заповеднике, в Государственном литературном музее, в Государственном историческом музее, в Центральном доме ученых РАН, в РГГУ, в МГУ и т. д.; после десятков опубликованных в научных изданиях ВАКа статей, после множества моих авторских документальных фильмов и интервью для центральных СМИ разных стран (включая такие известные издания, как французское «Фигаро» или российский аналитический еженедельник «Коммерсантъ-Власть»), важной ступенью признания моей концепции стал доклад, представленный мною на заседании Научного совета Российской академии наук 26 июня 2014 г. («Две модели реформирования Европы: Наполеон и Александр I»). Он был посвящен самой принципиальной теме — и во многом подводил итог моим исследованиям. Затем в 2015 г. этот доклад был опубликован в официальном издании РАН (то есть успешно прошел все редактирующие инстанции). Таким образом, только ущербные маргиналы и дешевые фальсификаторы смеют сегодня тщиться принизить уровень признания моих работ.
Я убежден, что современный человек достоин знать Правду об Истории. Для зрелого общества, лишенного социально-психологических комплексов — это норма (а для закомплексованных — наоборот…). Но моя книга — это еще и Реквием по погибшим солдатам и офицерам, а также по гражданским лицам с обеих противоборствующих сторон, и обличение тех, кто стал виновником конфликта, а затем совершал преступления в ходе кампании. Всё это важно узнать именно в строго научном изложении, чтобы избежать подобных трагедий в будущем.
Историография
История составляет в России часть казенного имущества, это моральная собственность венценосца, подобно тому, как земля и люди являются там его материальною собственностью; ее хранят в дворцовых подвалах вместе с сокровищами императорской династии, и народу из нее показывают только то, что сочтут нужным. Память о том, что делалось вчера, — достояние императора; по своему благоусмотрению исправляет он летописи страны, каждый день выдавая народу лишь ту историческую правду, которая согласна с мнимостями текущего дня. Так в пору нашествия Наполеона внезапно извлечены были на свет и сделались знамениты уже два века как забытые герои Минин и Пожарский: все потому, что в ту минуту правительством дозволялся патриотический энтузиазм.
Маркиз Астольф Луи Леонор де Кюстин
И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».
Джордж Оруэлл, «1984»
Иные так расхваливают свою родину, словно мечтают ее продать.
Жарко Петан
Из множества нулей получаются отличные цепи.
Станислав Ежи Лец
Я убежден, что современный человек достоин знать Правду об Истории. Для зрелого общества, лишенного социально-психологических комплексов — это норма (а для закомплексованных — наоборот…). Но моя книга — это еще и Реквием по погибшим солдатам и офицерам, а также по гражданским лицам с обеих противоборствующих сторон, и обличение тех, кто стал виновником конфликта, а затем совершал преступления в ходе кампании. Всё это важно узнать именно в строго научном изложении, чтобы избежать подобных трагедий в будущем.
Историография
История составляет в России часть казенного имущества, это моральная собственность венценосца, подобно тому, как земля и люди являются там его материальною собственностью; ее хранят в дворцовых подвалах вместе с сокровищами императорской династии, и народу из нее показывают только то, что сочтут нужным. Память о том, что делалось вчера, — достояние императора; по своему благоусмотрению исправляет он летописи страны, каждый день выдавая народу лишь ту историческую правду, которая согласна с мнимостями текущего дня. Так в пору нашествия Наполеона внезапно извлечены были на свет и сделались знамениты уже два века как забытые герои Минин и Пожарский: все потому, что в ту минуту правительством дозволялся патриотический энтузиазм.
Маркиз Астольф Луи Леонор де Кюстин
И если все принимают ложь, навязанную партией, если во всех документах одна и та же песня, тогда эта ложь поселяется в истории и становится правдой. «Кто управляет прошлым, — гласит партийный лозунг, — тот управляет будущим; кто управляет настоящим, тот управляет прошлым».
Джордж Оруэлл, «1984»
Иные так расхваливают свою родину, словно мечтают ее продать.
Жарко Петан
Из множества нулей получаются отличные цепи.
Станислав Ежи Лец
«Свободный рынок способствует непрямой диктатуре предпринимателей (олигархии или коррупции)»
Аргумент вида «у кого будут деньги, у того и будет власть». Следует отметить, что и олигархия, и коррупция — это уже реальность, независимо от либертарианства. При этом они присущи сильным государствам и страшны именно этим. Олигархия позволяет использовать нерыночные механизмы принуждения, которые существуют исключительно благодаря государству. Коррупция существует из-за того, что чиновник-взяткополучатель находится в привилегированном положении перед гражданином-взяткодателем и может диктовать ему условия, а не наоборот. И причины, и негативные последствия олигархии и коррупции — излишние полномочия государства и недостаточное разделение властей (излишняя централизация власти). Либертарианство противостоит обеим этим практикам и всегда находится на стороне жертвы против агрессора, независимо от того, сколько у агрессора денег и получил ли он их честно или нечестно.
«Радикальные рыночные реформы приведут к тому, что у всех будут низкие зарплаты»
Наемные работники могут торговаться (и торгуются) о зарплате сейчас. Нет никаких оснований полагать, что они перестанут торговаться о зарплате после рыночных (в том числе либертарианских) реформ. Наоборот, наращивание полномочий государства скорее поспособствует ограничению работника в возможности торговаться. Например, рабочие места, контролируемые государством, скорее будут оплачиваться менее гибко. Нет также никаких оснований полагать, что зафиксированная государством зарплата будет «высокой». Широкие государственные полномочия способствуют высокой эмиссии денег (как через создание наличных денег, так и через выдачу не обеспеченных ничем кредитов), что влечет снижение покупательной способности денег. Многие понимают это, даже не изучая экономическую теорию. Даже здравый смысл говорит: невозможно победить бедность назначением по стране заоблачной минимальной зарплаты. При этом тем же людям кажется: объяви минимальные зарплаты чуть более высокими, чем они есть сейчас, — и можно сделать людей чуточку богаче. Качественной разницы между двумя предложениями нет, есть только количественная. Первое сделает людей беднее мгновенно и явно, второе — медленно и незаметно. Не следует забывать, что либертарианцы выступают за ужесточенный контроль за государственными расходами и категорически против бэйлаутов, что повысит покупательскую способность и ценность всех «жёстких денег», в том числе зарплат. Наконец, снижение налогового бремени тоже сделает всех богаче.
Либертарианство и религия
Мировые религии требуют от своих последователей не убивать и не воровать. Это написано в их священных текстах, и к этому священники призывают свою паству. Сказанного уже достаточно, чтобы либертарианство не было закрыто для религиозных людей. Принцип самопринадлежности означает, что никто не вправе запрещать другим людям ненасильственно практиковать религию, и уж подавно — запрещать им верить. В рамках контрактных юрисдикций могут формироваться либертарианские общества, где практикуются только отдельные религии. Поэтому у верующих людей есть немало оснований поддерживать либертарианскую платформу.
Есть люди, которые говорят о себе: я — либертарианец и при этом христианин / мусульманин / буддист. Есть общественные организации, которые можно описать как «либертарианские мусульманские» и «либертарианские христианские». Это не самое популярное направление либертарианской и окололибертарианской общественной деятельности, но тем не менее оно существует.
История показывает, что конфликты между адептами разных религий (и особенно — религиозные войны) сходят на нет, как только становится популярной идея, что религия это личное дело граждан, а не часть сферы ответственности государства. Это пример того, как явно либертарианское решение показывает отличные результаты на практике.
Большинство либертарианцев, по всей видимости, атеисты или агностики, что вовсе не мешает им последовательно порицать насилие и сотрудничать с людьми иных взглядов для достижения общих политических целей, вытекающих из этого фундаментального принципа.
Аргумент вида «у кого будут деньги, у того и будет власть». Следует отметить, что и олигархия, и коррупция — это уже реальность, независимо от либертарианства. При этом они присущи сильным государствам и страшны именно этим. Олигархия позволяет использовать нерыночные механизмы принуждения, которые существуют исключительно благодаря государству. Коррупция существует из-за того, что чиновник-взяткополучатель находится в привилегированном положении перед гражданином-взяткодателем и может диктовать ему условия, а не наоборот. И причины, и негативные последствия олигархии и коррупции — излишние полномочия государства и недостаточное разделение властей (излишняя централизация власти). Либертарианство противостоит обеим этим практикам и всегда находится на стороне жертвы против агрессора, независимо от того, сколько у агрессора денег и получил ли он их честно или нечестно.
«Радикальные рыночные реформы приведут к тому, что у всех будут низкие зарплаты»
Наемные работники могут торговаться (и торгуются) о зарплате сейчас. Нет никаких оснований полагать, что они перестанут торговаться о зарплате после рыночных (в том числе либертарианских) реформ. Наоборот, наращивание полномочий государства скорее поспособствует ограничению работника в возможности торговаться. Например, рабочие места, контролируемые государством, скорее будут оплачиваться менее гибко. Нет также никаких оснований полагать, что зафиксированная государством зарплата будет «высокой». Широкие государственные полномочия способствуют высокой эмиссии денег (как через создание наличных денег, так и через выдачу не обеспеченных ничем кредитов), что влечет снижение покупательной способности денег. Многие понимают это, даже не изучая экономическую теорию. Даже здравый смысл говорит: невозможно победить бедность назначением по стране заоблачной минимальной зарплаты. При этом тем же людям кажется: объяви минимальные зарплаты чуть более высокими, чем они есть сейчас, — и можно сделать людей чуточку богаче. Качественной разницы между двумя предложениями нет, есть только количественная. Первое сделает людей беднее мгновенно и явно, второе — медленно и незаметно. Не следует забывать, что либертарианцы выступают за ужесточенный контроль за государственными расходами и категорически против бэйлаутов, что повысит покупательскую способность и ценность всех «жёстких денег», в том числе зарплат. Наконец, снижение налогового бремени тоже сделает всех богаче.
Либертарианство и религия
Мировые религии требуют от своих последователей не убивать и не воровать. Это написано в их священных текстах, и к этому священники призывают свою паству. Сказанного уже достаточно, чтобы либертарианство не было закрыто для религиозных людей. Принцип самопринадлежности означает, что никто не вправе запрещать другим людям ненасильственно практиковать религию, и уж подавно — запрещать им верить. В рамках контрактных юрисдикций могут формироваться либертарианские общества, где практикуются только отдельные религии. Поэтому у верующих людей есть немало оснований поддерживать либертарианскую платформу.
Есть люди, которые говорят о себе: я — либертарианец и при этом христианин / мусульманин / буддист. Есть общественные организации, которые можно описать как «либертарианские мусульманские» и «либертарианские христианские». Это не самое популярное направление либертарианской и окололибертарианской общественной деятельности, но тем не менее оно существует.
История показывает, что конфликты между адептами разных религий (и особенно — религиозные войны) сходят на нет, как только становится популярной идея, что религия это личное дело граждан, а не часть сферы ответственности государства. Это пример того, как явно либертарианское решение показывает отличные результаты на практике.
Большинство либертарианцев, по всей видимости, атеисты или агностики, что вовсе не мешает им последовательно порицать насилие и сотрудничать с людьми иных взглядов для достижения общих политических целей, вытекающих из этого фундаментального принципа.
Реквестирую хентай с Соусейсеки
Нихуя ты тонкий. Я вешу 65 при росте 183.
Защита открытых распределительных устройств (ОРУ) подстанций от прямых ударов молнии осуществляется, как правило, с помощью стержневых молниеотводов. И только для защиты протяженных шинных мостов и гибких связей могут применяться тросовые молниеотводы. В зону защиты должны также включаться пролеты линий между подстанцией и концевыми опорами. Защита этих пролетов осуществляется тросами линейных подходов, которые присоединяются к портальным конструкциям подстанции. На рис. 7.36 для иллюстрации практической молниезащиты показан фрагмент ОРУ 220 кВ.
Применение молниеотводов хотя и несколько увеличивает число ударов в ОРУ, однако подавляющее большинство молний поражает молниеприемники.
Рис. 7.36. Фрагмент ОРУ 220 кВ, защищенного стержневыми молниеотводами
С целью удешевления защиты ОРУ молниеприемники целесообразно устанавливать на порталах (кроме трансформаторных), прожекторных мачтах и крышах зданий. Отдельно стоящие молниеотводы применяются только в случае невозможности установки молниеотводов на конструкциях подстанции. Молниеотводы на трансформаторных порталах, как правило, не устанавливаются вследствие низкого импульсного разрядного напряжения вводов низшего напряжения 6–10 кВ. При необходимости установки молниеотвода на трансформаторном портале обмотки низшего напряжения следует защищать с помощью ОПН или РВ. Металлоконструкции порталов и мачт при установке на них молниеприемников используются в качестве токоотводов, соединяющих молниеприемники с заземлителем. Следует иметь в виду, что возможность установки молниеотводов на порталах подстанций 110 кВ и ниже должна быть проверена по ПУЭ.
Заземлители подстанций с целью выравнивания потенциалов по их территории при аварийных замыканиях на землю и обеспечения таким образом электробезопасности персонала выполняются в виде сетки, образуемой горизонтально расположенными в земле полосами, которыми соединяются вертикальные электроды. К заземлителю присоединяются все металлоконструкции (порталы, мачты) и металлические корпуса электрооборудования (баки трансформаторов, масляных выключателей и т.п.).
Применение молниеотводов хотя и несколько увеличивает число ударов в ОРУ, однако подавляющее большинство молний поражает молниеприемники.
Рис. 7.36. Фрагмент ОРУ 220 кВ, защищенного стержневыми молниеотводами
С целью удешевления защиты ОРУ молниеприемники целесообразно устанавливать на порталах (кроме трансформаторных), прожекторных мачтах и крышах зданий. Отдельно стоящие молниеотводы применяются только в случае невозможности установки молниеотводов на конструкциях подстанции. Молниеотводы на трансформаторных порталах, как правило, не устанавливаются вследствие низкого импульсного разрядного напряжения вводов низшего напряжения 6–10 кВ. При необходимости установки молниеотвода на трансформаторном портале обмотки низшего напряжения следует защищать с помощью ОПН или РВ. Металлоконструкции порталов и мачт при установке на них молниеприемников используются в качестве токоотводов, соединяющих молниеприемники с заземлителем. Следует иметь в виду, что возможность установки молниеотводов на порталах подстанций 110 кВ и ниже должна быть проверена по ПУЭ.
Заземлители подстанций с целью выравнивания потенциалов по их территории при аварийных замыканиях на землю и обеспечения таким образом электробезопасности персонала выполняются в виде сетки, образуемой горизонтально расположенными в земле полосами, которыми соединяются вертикальные электроды. К заземлителю присоединяются все металлоконструкции (порталы, мачты) и металлические корпуса электрооборудования (баки трансформаторов, масляных выключателей и т.п.).
I
В рамках данной главы нет надобности и смысла углубляться в подробное описание многих тысяч разного объема и качества книг и статей, посвященных истории войны 1812 года. Нам важно узнать основные этапы историографии, назвать ключевых историков темы, а главное — выявить те часто скрытые пружины, которые двигали авторами. Подчеркну, что никто до сей поры практически не обращал внимания на биографию исследователей и психологический контекст написания той или иной работы.1 Интересно проследить, кем создавался миф о 1812 годе, каким образом ученым затем удалось начать его разоблачать — и как в наши дни снова пытаются надеть на сгнивший скелет фальсифицированной истории истлевшую, но позолоченную «хламиду» государственной пропаганды.
Как же так? Вдумайтесь: до 1839 года, когда был издан царский официоз, о котором я скоро расскажу, в течение 27 лет (!) войну 1812 года никто не называл «Отечественной» (в смысле идейного значения). То есть для участников и современников она таковой точно не являлась: они прекрасно знали и помнили, что параллельно с военными действиями против армии Наполеона (а этот конфликт, как вы узнаете из последующих глав, развязали сами русские) в России происходила настоящая гражданская война — прежде всего, крестьянская. Все сословия были разобщены, никто не хотел «сплотиться вокруг трона» (эту басню выдумали позднее), в Петербурге зрел дворцовый переворот, крестьяне убивали помещиков, помещики трусливо бросали свои имения, горожане не хотели защищать свои города (вернее, пепелища — ведь населенные пункты уничтожались по распоряжению русского командования). Крестьяне и казаки грабили города единоверцев, солдаты мародерствовали и даже опустошали православные церкви. Российские генералы умудрились проиграть Наполеону все сражения: и именно поэтому ни один (!) русский генерал-участник войны не написал книгу по ее истории!
Повторяю: поразительно, но об этом не задумывались мои предшественники — все сотни русских генералов и полковников (участников событий 1812 г.) бестолково висели портретами в Военной галерее Зимнего дворца, но ни один из них не написал книгу, посвященную войне 1812 года (только М.Б. Барклай де Толли, которого «затравили» за бегство армии от границ, был вынужден отписаться оправдательной брошюрой исключительно о своем поведении в первые недели кампании)! Это ведь оглушительно интересно: ни сам царь не отдавал соответствующего распоряжения, ни такой известный идеолог, как А.С. Шишков (1754–1841), или фаворит-распорядитель Россией А.А. Аракчеев (1769–1834) — никто не написал книгу, предположим, с названием «Отечественная война». Данное название, под которым мы знаем о тех событиях, было спущено сверху лишь позднее. Никто из перечисленных и всех прочих даже не заказал какому-нибудь историку, писателю или просто секретарю сочинить упомянутый труд! Почему? Ответ прост: правда была настолько нелицеприятна и постыдна, говорила о преступлениях такого количества русских чиновников и военных, открывала такие идейные язвы, что ее опасно было касаться. Обо всех этих ужасах вы узнаете из нижеследующих глав — и, я убежден, что, узнав о произошедшем из документов, вы бы сами трусливо и малодушно приняли решение молчать обо всем у вас на глазах случившемся.
Да, трудов опубликовано не было, зато русские участники событий вели поденные дневники, писали личные письма (как правило, многое замалчивая: зная, что есть большая вероятность перлюстрации корреспонденции), а также сочинения мемуарного рода — но пока в стол. Эти документы я буду цитировать далее сотнями, но приведу сейчас несколько характерных цитат, которые как раз объясняют то, почему их невозможно было опубликовать в книгах тех лет. К примеру, офицер лейб-гвардии Семеновского полка Александр Васильевич Чичерин (1793–1813) записал о мародерстве и бесчинствах разлагающейся русской армии образца 1812 года прямо на бивуаке: «Все грабят и тащат наперегонки и похваляются этим… Кто же эти варвары? Это мы, русские…»2 Николай Васильевич Басаргин (1800–1861) позднее так характеризовал происходящее в 1812–1815 гг.: после оккупации Франции европейские монархи-коалиционеры начали «делить Европу как свое достояние».3 Офицер Преображенского полка Александр Викторович Поджио (1798–1873) был вынужден признать чудовищность итогов произошедшего: «Александр образует Священный союз. Охранение прав царских и бесправия народов служило основанием этому Союзу, равно бесчеловечному и безрассудному».4
Полагаю, что даже большинству так называемых специалистов по эпохе 1812 г. не знакомо имя офицера русской армии Карла фон Мартенса. Его записки не были опубликованы при жизни автора, а когда вышли в свет в 1902 г., то остались незамеченными. Среди прочего он рассказывает об адъютантах М.Б. Барклая де Толли: они имели свободный доступ в его кабинет, могли изучить оперативные планы русского командования перед войной — и даже сняли с них копии! Сам К. фон Мартенс тогда же видел эти копии и проанализировал их. Он пишет, что «существовал план сосредоточить в тайне войска на берегу Немана и двинуть их двумя отдельными корпусами, каждый в 120 000, на Берлин и на Бреслау».5 Сегодня ученые располагают сохранившимися подлинными документами с наступательными планами русского штаба (подробнее о них — в соответствующей главе). Но в послевоенную пору необходимо было, с одной стороны, изображать миролюбивую жертву, с другой, оправдывать бегство от границ до Москвы и Тарутинского лагеря позднейшей выдумкой про «скифский план».
В рамках данной главы нет надобности и смысла углубляться в подробное описание многих тысяч разного объема и качества книг и статей, посвященных истории войны 1812 года. Нам важно узнать основные этапы историографии, назвать ключевых историков темы, а главное — выявить те часто скрытые пружины, которые двигали авторами. Подчеркну, что никто до сей поры практически не обращал внимания на биографию исследователей и психологический контекст написания той или иной работы.1 Интересно проследить, кем создавался миф о 1812 годе, каким образом ученым затем удалось начать его разоблачать — и как в наши дни снова пытаются надеть на сгнивший скелет фальсифицированной истории истлевшую, но позолоченную «хламиду» государственной пропаганды.
Как же так? Вдумайтесь: до 1839 года, когда был издан царский официоз, о котором я скоро расскажу, в течение 27 лет (!) войну 1812 года никто не называл «Отечественной» (в смысле идейного значения). То есть для участников и современников она таковой точно не являлась: они прекрасно знали и помнили, что параллельно с военными действиями против армии Наполеона (а этот конфликт, как вы узнаете из последующих глав, развязали сами русские) в России происходила настоящая гражданская война — прежде всего, крестьянская. Все сословия были разобщены, никто не хотел «сплотиться вокруг трона» (эту басню выдумали позднее), в Петербурге зрел дворцовый переворот, крестьяне убивали помещиков, помещики трусливо бросали свои имения, горожане не хотели защищать свои города (вернее, пепелища — ведь населенные пункты уничтожались по распоряжению русского командования). Крестьяне и казаки грабили города единоверцев, солдаты мародерствовали и даже опустошали православные церкви. Российские генералы умудрились проиграть Наполеону все сражения: и именно поэтому ни один (!) русский генерал-участник войны не написал книгу по ее истории!
Повторяю: поразительно, но об этом не задумывались мои предшественники — все сотни русских генералов и полковников (участников событий 1812 г.) бестолково висели портретами в Военной галерее Зимнего дворца, но ни один из них не написал книгу, посвященную войне 1812 года (только М.Б. Барклай де Толли, которого «затравили» за бегство армии от границ, был вынужден отписаться оправдательной брошюрой исключительно о своем поведении в первые недели кампании)! Это ведь оглушительно интересно: ни сам царь не отдавал соответствующего распоряжения, ни такой известный идеолог, как А.С. Шишков (1754–1841), или фаворит-распорядитель Россией А.А. Аракчеев (1769–1834) — никто не написал книгу, предположим, с названием «Отечественная война». Данное название, под которым мы знаем о тех событиях, было спущено сверху лишь позднее. Никто из перечисленных и всех прочих даже не заказал какому-нибудь историку, писателю или просто секретарю сочинить упомянутый труд! Почему? Ответ прост: правда была настолько нелицеприятна и постыдна, говорила о преступлениях такого количества русских чиновников и военных, открывала такие идейные язвы, что ее опасно было касаться. Обо всех этих ужасах вы узнаете из нижеследующих глав — и, я убежден, что, узнав о произошедшем из документов, вы бы сами трусливо и малодушно приняли решение молчать обо всем у вас на глазах случившемся.
Да, трудов опубликовано не было, зато русские участники событий вели поденные дневники, писали личные письма (как правило, многое замалчивая: зная, что есть большая вероятность перлюстрации корреспонденции), а также сочинения мемуарного рода — но пока в стол. Эти документы я буду цитировать далее сотнями, но приведу сейчас несколько характерных цитат, которые как раз объясняют то, почему их невозможно было опубликовать в книгах тех лет. К примеру, офицер лейб-гвардии Семеновского полка Александр Васильевич Чичерин (1793–1813) записал о мародерстве и бесчинствах разлагающейся русской армии образца 1812 года прямо на бивуаке: «Все грабят и тащат наперегонки и похваляются этим… Кто же эти варвары? Это мы, русские…»2 Николай Васильевич Басаргин (1800–1861) позднее так характеризовал происходящее в 1812–1815 гг.: после оккупации Франции европейские монархи-коалиционеры начали «делить Европу как свое достояние».3 Офицер Преображенского полка Александр Викторович Поджио (1798–1873) был вынужден признать чудовищность итогов произошедшего: «Александр образует Священный союз. Охранение прав царских и бесправия народов служило основанием этому Союзу, равно бесчеловечному и безрассудному».4
Полагаю, что даже большинству так называемых специалистов по эпохе 1812 г. не знакомо имя офицера русской армии Карла фон Мартенса. Его записки не были опубликованы при жизни автора, а когда вышли в свет в 1902 г., то остались незамеченными. Среди прочего он рассказывает об адъютантах М.Б. Барклая де Толли: они имели свободный доступ в его кабинет, могли изучить оперативные планы русского командования перед войной — и даже сняли с них копии! Сам К. фон Мартенс тогда же видел эти копии и проанализировал их. Он пишет, что «существовал план сосредоточить в тайне войска на берегу Немана и двинуть их двумя отдельными корпусами, каждый в 120 000, на Берлин и на Бреслау».5 Сегодня ученые располагают сохранившимися подлинными документами с наступательными планами русского штаба (подробнее о них — в соответствующей главе). Но в послевоенную пору необходимо было, с одной стороны, изображать миролюбивую жертву, с другой, оправдывать бегство от границ до Москвы и Тарутинского лагеря позднейшей выдумкой про «скифский план».
Электрические сети с номинальным напряжением 110 кВ и выше работают с глухо заземленной нейтралью. В связи с этим ток короткого замыкания на землю очень большой. При протекании такого тока через сопротивление заземлителя подстанции на нем может возникнуть высокий потенциал, опасный для персонала. С учетом опыта эксплуатации и в соответствии с нормами стационарное сопротивление заземления для подстанций 110 кВ и выше не должно превышать 0,5 Ом. Обычно необходимое сопротивление достигается использованием не только специального, так называемого искусственного заземлителя (в виде сетки), но и естественных заземлителей: системы «трос–заземление опор», присоединением к заземлителю оболочек кабелей, металлических трубопроводов, обсадных труб, железобетонных фундаментов.
Сопротивление заземления системы «трос–заземление опоры» (при числе опор более 20) составляет , где – сопротивление троса на длине одного пролета, – сопротивление заземления одной опоры. Общее стационарное сопротивление заземления определяется параллельным соединением сопротивлений всех составляющих.
Расчет импульсного сопротивления заземления подстанции производится для основного заземлителя подстанции в виде сетки. Системы «трос–заземление опор», оболочки кабелей и другие протяженные заземлители из-за их большой индуктивности практически не участвуют в отводе тока молнии.
Сопротивление заземлителя в виде сетки при прохождении токов молнии обычно возрастает, поэтому для его уменьшения в местах присоединения токоотводов к заземляющему контуру подстанции устанавливаются дополнительные сосредоточенные заземлители в виде вертикальных электродов.
На подстанциях 35 кВ и ниже нейтрали трансформаторов присоединяются к заземлителю через дугогасящий реактор. В этом случае необходимое значение стационарного сопротивления заземления определяют исходя из того, что при прохождении через заземлитель увеличенного на 25 % номинального тока дугогасящего реактора потенциал заземлителя не должен превышать 125 В. Однако сопротивление заземления подстанции не должно превышать 10 Ом.
Подстанционные здания и сооружения защищаются путем заземления металлической кровли или, если крыша неметаллическая, посредством сетки размером 5x5 м2 из стальной проволоки диаметром 8 мм, которая располагается на крыше и присоединяется к заземлению.
Согласно требованиям ПУЭ для защиты на территории России электростанций и подстанций от прямых ударов молнии выполняются мероприятия, указанные в табл. 7.2.
Допускается не защищать от прямых ударов молнии:
ОРУ 20–35 кВ с трансформаторами единичной мощностью 1000 кВ×А и менее независимо от значения Dг;
ОРУ 20–35 кВ в районах с Dг < 20;
подстанции напряжением 220 кВ и ниже на площадках с удельным сопротивлением грунта > 2000 Ом•м при Dг < 20;
здания ЗРУ в районе с Dг < 20.
Сопротивление заземления системы «трос–заземление опоры» (при числе опор более 20) составляет , где – сопротивление троса на длине одного пролета, – сопротивление заземления одной опоры. Общее стационарное сопротивление заземления определяется параллельным соединением сопротивлений всех составляющих.
Расчет импульсного сопротивления заземления подстанции производится для основного заземлителя подстанции в виде сетки. Системы «трос–заземление опор», оболочки кабелей и другие протяженные заземлители из-за их большой индуктивности практически не участвуют в отводе тока молнии.
Сопротивление заземлителя в виде сетки при прохождении токов молнии обычно возрастает, поэтому для его уменьшения в местах присоединения токоотводов к заземляющему контуру подстанции устанавливаются дополнительные сосредоточенные заземлители в виде вертикальных электродов.
На подстанциях 35 кВ и ниже нейтрали трансформаторов присоединяются к заземлителю через дугогасящий реактор. В этом случае необходимое значение стационарного сопротивления заземления определяют исходя из того, что при прохождении через заземлитель увеличенного на 25 % номинального тока дугогасящего реактора потенциал заземлителя не должен превышать 125 В. Однако сопротивление заземления подстанции не должно превышать 10 Ом.
Подстанционные здания и сооружения защищаются путем заземления металлической кровли или, если крыша неметаллическая, посредством сетки размером 5x5 м2 из стальной проволоки диаметром 8 мм, которая располагается на крыше и присоединяется к заземлению.
Согласно требованиям ПУЭ для защиты на территории России электростанций и подстанций от прямых ударов молнии выполняются мероприятия, указанные в табл. 7.2.
Допускается не защищать от прямых ударов молнии:
ОРУ 20–35 кВ с трансформаторами единичной мощностью 1000 кВ×А и менее независимо от значения Dг;
ОРУ 20–35 кВ в районах с Dг < 20;
подстанции напряжением 220 кВ и ниже на площадках с удельным сопротивлением грунта > 2000 Ом•м при Dг < 20;
здания ЗРУ в районе с Dг < 20.
хуй соси
Этика и либертарианство
В рамках этики люди пытаются найти ответ на вопрос, как следует поступать в различных ситуациях, как отделить хорошее от плохого. Можно сразу сказать, что либертарианство не стремится найти универсальный и всеобъемлющий ответ на этот вопрос. Либертарианская этика сводится к вопросу о том, когда оправдано применение силы. Найденный ответ можно коротко сформулировать так: «либертарианство всегда на стороне жертвы против агрессора».
В либертарианстве есть два главных принципа: принцип самопринадлежности и принцип неагрессии. Любое действие оценивается на основе следования этим принципам. Если они соблюдаются — всё более-менее в порядке; если нет, то это плохо (аморально, неэтично и так далее). Важно, что действия оцениваются по соответствию определенным принципам, а не по тому, как мы воспринимаем их последствия. Хорошая цель не может оправдать плохие средства.
Возьмем крайний пример. Представим человека, которому нужно заработать на пропитание. Если его никуда не возьмут на работу, ему может грозить голодная смерть. Хорошо ли будет, если государство обяжет какого-нибудь работодателя устроить этого человека к себе на работу?
Согласно либертарианской этике, такое трудоустройство — это безусловно плохое действие. Даже несмотря на то, что альтернатива грозит человеку голодной смертью.
Такая позиция может показаться ужасной, а либертарианцы — какими-нибудь кровожадными «социал-дарвинистами». Но представьте себя частным работодателем, которого обязали трудоустроить работника. Мало того, что «доброе дело» было совершено за чужой счет — государство решило за вас, кого вам следует нанимать на работу; теперь вы должны будете платить нежеланному работнику зарплату из своего бюджета, а лавры благодетеля скорее достанутся государству, чем человеку, которого пришлось заставлять делать доброе дело. Но, кроме того, это «доброе дело» было совершено насильно: вы никому не обязаны были предоставлять рабочие места, однако вашу свободу выбора в этом вопросе попросту отменили. Принудительное благодеяние нарушило свободу того, кого заставили это благодеяние оказать, — и поэтому оно расценивается в либертарианстве как плохой поступок.
Что же тогда остается делать безработному из нашего примера? Не следует делать вывод, что либертарианство одобряет смерть более слабых или отказ от помощи нуждающимся. Это не так. Либертарианство не запрещает помощь и тем более не поощряет какую-то особую форму эгоизма. Просто в рамках либертарианской этики оценка «хорошо» или «плохо» дается на основе соблюдения вышеуказанных принципов самопринадлежности и неагрессии — этим она и ограничивается.
Человеку можно помочь без принуждения. Другие люди вполне могут решить помочь нуждающемуся — либо куском хлеба, либо тем же трудоустройством. В свободном обществе куда больше, чем в несвободном, развита благотворительность — люди знают, что значит попасть в сложную ситуацию, и не ждут от государства помощи всем сирым и убогим, а берут дело в свои руки.
Проиграл
Теперь, я полагаю, вы начинаете догадываться, почему современники событий или стыдились, или боялись пытаться публиковать книги, посвященные войне 1812 г.
Любопытно и парадоксально (но лишь на первый взгляд): уже в 1810–1820-е гг. в Европе появляется масса полноценных книг-описаний (по 400–800 страниц), посвященных Русской кампании Наполеона — с картами и гравированными портретами (в соответствующих главах я буду обильно цитировать эти издания). Такие книги выходили в Англии, в Пруссии, во Франции — всюду, только не в России!6 Автором первого и небольшого по объему русского сочинения о войне 1812 года был офицер с армянскими корнями Дмитрий Иванович Ахшарумов (Ахшарумов Гайк Ованесович: 1785–1837), оно вышло в 1819 году и называлось просто: «Описание войны 1812 года», то есть сугубо идеологический термин «Отечественная» на обложке не значился.7 Всего одна работа — и это за 7 послевоенных лет!
Как это ни удивительно, но мои коллеги почему-то не сочли должным изучить сие первое из созданных русскоязычных описаний войны 1812 года. Я же нашел его и внимательно прочитал. Конечно, оно полно разухабистого славословия в адрес монарха, много «воды» про отвлеченные материи, но целый ряд концептуально важных тезисов просто удивляют своей откровенностью. Безусловно, подобное не было следствием поисков истины: просто уж слишком фантасмагорическая ложь могла бы доставить автору не самое лучшее положение в обществе живых свидетелей. Сравнивая объективно пропагандистскую книжку Д.И. Ахшарумова с, предположим, с советскими изданиями 1940–1980-х гг., я пришел к поразительному выводу: она гораздо менее искажает историю и содержит ряд оценок, которые затем были нарочито перевраны в угоду официозной версии событий.
Приведу примеры. Война не называется «Отечественной»; антифранцузские коалиции 1805–1807 гг. не преподносятся как оборонительные предприятия России (с. 2–3); признается, что в 1810 году Наполеон мог спокойно утвердить свою династию и царствовать еще долго (с. 5); открыто утверждается, что общество расценивало Тильзитский мир как «перемирие» перед новой войной (с. 6); признается, что царь планировал напасть первым, но временное отстранение от борьбы его бывших союзников (Австрии и Пруссии) поменяло его намерения (с. 11–12); сообщается, что уже с 1810 года русская армия была «усилена» для предстоящей войны (с. 12). Приводится поразительно точное (как историки уже знают из позднее открывшихся французских документов) расписание и списочное число армии Наполеона (включая вяло действовавший австрийский вспомогательный корпус) — 414 500 человек (с. 22). То есть ни о каких «полчищах» в «600–650» тыс. чел. речи не идет: по всей видимости, Д.И. Ахшарумов пользовался данными подлинных ведомостей, опубликованных вскоре после войны генералом Ф.Ф.Г. де Водонкуром,8 или качественными сведениями русской разведки. Люди 1819 года не поверили бы в огромные цифры, внушаемые пропагандой через сто и более лет.
Это поразительно, но Д.И. Ахшарумов не считает возможным умолчать при живых свидетелях и о невыполнимом ультиматуме, брошенном царем Александром Наполеону весной 1812 года (с. 10–11). Все вы много раз слышали ложь о том, что Наполеон перешел Неман без объявления войны: на самом деле, как нам сегодня известно из документов, первым и задолго до Наполеона войну Франции официально объявил Александр I. В этом пункте Д.И. Ахшарумов несколько привирает, хитро изображая оба факта как бы единовременными: «…послы обеих Держав получили свое отправление и война сделалась неизбежною» (с. 11). Автор также постыдился и не смог назвать Бородинское сражение победой русских, хотя был вынужден долго разглагольствовать о стойкости — и прочих филологических ухищрениях, используемых для оправдания позора и провала (с. 118 и др). Новоявленный русский историк признает, что сражаться с «природой и стихией» войскам Наполеона было еще «труднее», чем с русской армией (с. 292). А теперь — внимание: первый русский историк 1812 года и современник событий полагает, что после всех сражений 1812 г. Россия не является победительницей. Более того: по его мнению, Наполеон был вполне в силах совершить новый поход в 1813 году! Этот тезис нам надо будет вспомнить в соответствующей главе данной монографии, когда мы станем анализировать итоги войны и характер продолжения кампании в 1813 г. Послушаем Д.И. Ахшарумова: пожертвовав многим Россия «…ничего бы еще не выиграла, и что новая в ней война была бы еще ужаснее настоящей…» (с. 281).
Любопытно и парадоксально (но лишь на первый взгляд): уже в 1810–1820-е гг. в Европе появляется масса полноценных книг-описаний (по 400–800 страниц), посвященных Русской кампании Наполеона — с картами и гравированными портретами (в соответствующих главах я буду обильно цитировать эти издания). Такие книги выходили в Англии, в Пруссии, во Франции — всюду, только не в России!6 Автором первого и небольшого по объему русского сочинения о войне 1812 года был офицер с армянскими корнями Дмитрий Иванович Ахшарумов (Ахшарумов Гайк Ованесович: 1785–1837), оно вышло в 1819 году и называлось просто: «Описание войны 1812 года», то есть сугубо идеологический термин «Отечественная» на обложке не значился.7 Всего одна работа — и это за 7 послевоенных лет!
Как это ни удивительно, но мои коллеги почему-то не сочли должным изучить сие первое из созданных русскоязычных описаний войны 1812 года. Я же нашел его и внимательно прочитал. Конечно, оно полно разухабистого славословия в адрес монарха, много «воды» про отвлеченные материи, но целый ряд концептуально важных тезисов просто удивляют своей откровенностью. Безусловно, подобное не было следствием поисков истины: просто уж слишком фантасмагорическая ложь могла бы доставить автору не самое лучшее положение в обществе живых свидетелей. Сравнивая объективно пропагандистскую книжку Д.И. Ахшарумова с, предположим, с советскими изданиями 1940–1980-х гг., я пришел к поразительному выводу: она гораздо менее искажает историю и содержит ряд оценок, которые затем были нарочито перевраны в угоду официозной версии событий.
Приведу примеры. Война не называется «Отечественной»; антифранцузские коалиции 1805–1807 гг. не преподносятся как оборонительные предприятия России (с. 2–3); признается, что в 1810 году Наполеон мог спокойно утвердить свою династию и царствовать еще долго (с. 5); открыто утверждается, что общество расценивало Тильзитский мир как «перемирие» перед новой войной (с. 6); признается, что царь планировал напасть первым, но временное отстранение от борьбы его бывших союзников (Австрии и Пруссии) поменяло его намерения (с. 11–12); сообщается, что уже с 1810 года русская армия была «усилена» для предстоящей войны (с. 12). Приводится поразительно точное (как историки уже знают из позднее открывшихся французских документов) расписание и списочное число армии Наполеона (включая вяло действовавший австрийский вспомогательный корпус) — 414 500 человек (с. 22). То есть ни о каких «полчищах» в «600–650» тыс. чел. речи не идет: по всей видимости, Д.И. Ахшарумов пользовался данными подлинных ведомостей, опубликованных вскоре после войны генералом Ф.Ф.Г. де Водонкуром,8 или качественными сведениями русской разведки. Люди 1819 года не поверили бы в огромные цифры, внушаемые пропагандой через сто и более лет.
Это поразительно, но Д.И. Ахшарумов не считает возможным умолчать при живых свидетелях и о невыполнимом ультиматуме, брошенном царем Александром Наполеону весной 1812 года (с. 10–11). Все вы много раз слышали ложь о том, что Наполеон перешел Неман без объявления войны: на самом деле, как нам сегодня известно из документов, первым и задолго до Наполеона войну Франции официально объявил Александр I. В этом пункте Д.И. Ахшарумов несколько привирает, хитро изображая оба факта как бы единовременными: «…послы обеих Держав получили свое отправление и война сделалась неизбежною» (с. 11). Автор также постыдился и не смог назвать Бородинское сражение победой русских, хотя был вынужден долго разглагольствовать о стойкости — и прочих филологических ухищрениях, используемых для оправдания позора и провала (с. 118 и др). Новоявленный русский историк признает, что сражаться с «природой и стихией» войскам Наполеона было еще «труднее», чем с русской армией (с. 292). А теперь — внимание: первый русский историк 1812 года и современник событий полагает, что после всех сражений 1812 г. Россия не является победительницей. Более того: по его мнению, Наполеон был вполне в силах совершить новый поход в 1813 году! Этот тезис нам надо будет вспомнить в соответствующей главе данной монографии, когда мы станем анализировать итоги войны и характер продолжения кампании в 1813 г. Послушаем Д.И. Ахшарумова: пожертвовав многим Россия «…ничего бы еще не выиграла, и что новая в ней война была бы еще ужаснее настоящей…» (с. 281).
Следует заметить, что в южных странах, таких как Испания, где вероятность образования гололеда на проводах и тросах очень мала, для защиты ОРУ от прямых ударов молнии наряду со стержневыми молниеотводами применяются и тросовые.
Эффективность защиты от прямых ударов молнии оценивается среднегодовым числом прорывов молнии в зону защиты и обратных перекрытий изоляции при ударах в молниеотводы
, (7.55)
где – вероятность обратных перекрытий гирлянд изоляторов при ударах молнии в j-й молниеотвод, которая находится так же, как и при ударах молнии в опоры воздушных линий без защитных тросов.
Таблица 7.2.
Мероприятия защиты электростанций и подстанций
от прямых ударов молнии
Защищаемый объект Защитные устройства
ОРУ, в том числе гибкие мосты и шинные связи Стержневые молниеотводы
Здания машинного зала, ЗРУ при Dг > 20 1. Заземление металлических и железобетонных конструкций кровли и металлической кровли. 2. Стержневые молниеотводы или заземленные молниеприемные сетки на крыше зданий
Дымовые трубы: металлические кирпичные, бетонные и железобетонные Заземления Стальные полосы-молниеприемники на вершине и заземляющие спуски, присоединенные к заземлителю
Здания трансформаторной башни, маслохозяйства, нефтехозяйства, электролизной станции 1. Отдельно стоящий стержневой или тросовый молниеотвод. Импульсное сопротивление каждого заземления не более 100 Ом при < 500 Ом×м и не более 40 Ом при > 500 Ом×м. 2. Заземление металлических корпусов
Угледробилки, вагоноопрокидыватели, резервуары с горючими жидкостями или газами, места хранения баллонов с водородом 1. Стержневые молниеотводы, устанавливаемые отдельно или на самом сооружении при толщине крыши или стенки не менее 4 мм. 2. Заземление корпуса установки при толщине металлической крыши или стенки 4 мм и более; при объеме менее 200 м3 независимо от толщины металла
Суммирование в первой сумме выражения (7.55) ведется по всем защищаемым объектам, оборудованию и шинным мостам. Вероятность перекрытия изоляции при таких ударах молнии для повышения надежности расчетов принимается равной единице.
Если эквивалентные площади каких-либо объектов или оборудования пересекаются, то их следует рассматривать как единый объект с общей эквивалентной площадью . В ОРУ оборудование, как правило, расположено так, что его эквивалентные площади пересекаются. Поэтому при рассмотрении вопроса о прямых ударах в ОРУ его обычно принимают единым объектом с шириной и длиной ОРУ и высотой, равной высоте шинных мостов. Суммирование во второй сумме (7.51) ведется по всем молниеотводам, удары в которые могут привести к перекрытию гирлянд изоляторов. Если какая-либо группа молниеотводов одинаковой высоты представляет собой многократный молниеотвод, то по их общей эквивалентной площади вначале находится общее число ударов молнии в эту группу, а затем находится число ударов в каждый молниеотвод путем деления найденного общего числа ударов на количество молниеотводов в группе. Если молниеотводы группы имеют разные высоты, то число ударов молнии в конкретный молниеотвод находится путем умножения общего числа ударов в группу на долю ударов в этот конкретный молниеотвод, равную отношению его эквивалентной площади к сумме эквивалентных площадей всех молниеотводов группы.
Эффективность защиты от прямых ударов молнии оценивается среднегодовым числом прорывов молнии в зону защиты и обратных перекрытий изоляции при ударах в молниеотводы
, (7.55)
где – вероятность обратных перекрытий гирлянд изоляторов при ударах молнии в j-й молниеотвод, которая находится так же, как и при ударах молнии в опоры воздушных линий без защитных тросов.
Таблица 7.2.
Мероприятия защиты электростанций и подстанций
от прямых ударов молнии
Защищаемый объект Защитные устройства
ОРУ, в том числе гибкие мосты и шинные связи Стержневые молниеотводы
Здания машинного зала, ЗРУ при Dг > 20 1. Заземление металлических и железобетонных конструкций кровли и металлической кровли. 2. Стержневые молниеотводы или заземленные молниеприемные сетки на крыше зданий
Дымовые трубы: металлические кирпичные, бетонные и железобетонные Заземления Стальные полосы-молниеприемники на вершине и заземляющие спуски, присоединенные к заземлителю
Здания трансформаторной башни, маслохозяйства, нефтехозяйства, электролизной станции 1. Отдельно стоящий стержневой или тросовый молниеотвод. Импульсное сопротивление каждого заземления не более 100 Ом при < 500 Ом×м и не более 40 Ом при > 500 Ом×м. 2. Заземление металлических корпусов
Угледробилки, вагоноопрокидыватели, резервуары с горючими жидкостями или газами, места хранения баллонов с водородом 1. Стержневые молниеотводы, устанавливаемые отдельно или на самом сооружении при толщине крыши или стенки не менее 4 мм. 2. Заземление корпуса установки при толщине металлической крыши или стенки 4 мм и более; при объеме менее 200 м3 независимо от толщины металла
Суммирование в первой сумме выражения (7.55) ведется по всем защищаемым объектам, оборудованию и шинным мостам. Вероятность перекрытия изоляции при таких ударах молнии для повышения надежности расчетов принимается равной единице.
Если эквивалентные площади каких-либо объектов или оборудования пересекаются, то их следует рассматривать как единый объект с общей эквивалентной площадью . В ОРУ оборудование, как правило, расположено так, что его эквивалентные площади пересекаются. Поэтому при рассмотрении вопроса о прямых ударах в ОРУ его обычно принимают единым объектом с шириной и длиной ОРУ и высотой, равной высоте шинных мостов. Суммирование во второй сумме (7.51) ведется по всем молниеотводам, удары в которые могут привести к перекрытию гирлянд изоляторов. Если какая-либо группа молниеотводов одинаковой высоты представляет собой многократный молниеотвод, то по их общей эквивалентной площади вначале находится общее число ударов молнии в эту группу, а затем находится число ударов в каждый молниеотвод путем деления найденного общего числа ударов на количество молниеотводов в группе. Если молниеотводы группы имеют разные высоты, то число ударов молнии в конкретный молниеотвод находится путем умножения общего числа ударов в группу на долю ударов в этот конкретный молниеотвод, равную отношению его эквивалентной площади к сумме эквивалентных площадей всех молниеотводов группы.
Даже если окружающие решат иначе и откажутся помогать нуждающемуся — у них будет неотъемлемая свобода выбора принять то или иное решение. Будет ли такой отказ осуждаться либертарианским обществом? Вполне возможно, но этот вопрос уже выходит за рамки либертарианского учения. Мы утверждаем лишь, что добрые дела не делаются насильно, и что никакая благая цель не может оправдать агрессии, принуждения, покушения на чужую свободу и собственность. В отличие от других, мы делаем из этого однозначные, последовательные и предсказуемые политические выводы: что государство может делать, а что нет, и какие законы справедливы, а какие нет.
В конце концов, если окружающее сообщество человека решительно не устроит, он волен будет примкнуть к другому сообществу (или организовать свое) и жить по иным правилам. Либертарианство утверждает, что вы свободны добровольно объединяться со своими единомышленниками, строить такое общество, какое хотите, и договариваться о соблюдении тех этических норм, которые вам ближе. Либертарианцы против государственной дискриминации, но приветствуют частную.
Спорные вопросы в либертарианстве
Большинство вопросов и проблем в либертарианстве можно рассмотреть и дать им однозначную оценку в рамках принципа самопринадлежности и принципа неагрессии. Тем не менее, в реальной жизни возникают ситуации, в которых сложно руководствоваться лишь ими. Рассмотрим лишь некоторые из них:
Спор об ограниченном государстве
В основе этого спора лежит тезис, что в некоторых случаях государство может быть полезно, но должно существовать в ограниченных рамках только для поддержания порядка и защиты от внешней агрессии. Оппоненты считают, что такое государство всё равно будет существовать на принципах агрессивного насилия и принуждения и всегда будет стремиться расширить свои полномочия.
Происхождение прав в теории права
Точки зрения на происхождение прав можно разделить на две категории:
Права объективны, независимы от законов и человеческих договоренностей («естественное право»).
Все остальные точки зрения и подходы («контрактное право», «законное право» или что-то еще).
Среди либертарианцев встречаются как сторонники теории естественного неотчуждаемого права, так и сторонники других подходов.
Субъектность ребенка
Либертарианцы согласны с общепринятой точкой зрения о том, что человек не имет правовой субъектности с самого рождения. Но в то время как часть либертарианцев считает, что для обретения молодым человеком субъектности ему достаточно только заявить о ней, другая часть — что этому должно предшествовать нечто более существенное — например, обретение материальной независимости от родителей.
Допустимость либертарианской партийной деятельности
Не все либертарианцы согласны, что либертарианские партии вообще должны существовать. Самый известный задокументированный спор на эту тему состоялся между Мюрреем Ротбардом и Сэмюэлем Эдвардом Конкином Третьим. Либертарианцы-противники участия либертарианцев в обычной сегодняшней политической жизни не мешают либертарианцам-сторонникам такого участия. Одни вступают в либертарианские партии, другие — нет.
В конце концов, если окружающее сообщество человека решительно не устроит, он волен будет примкнуть к другому сообществу (или организовать свое) и жить по иным правилам. Либертарианство утверждает, что вы свободны добровольно объединяться со своими единомышленниками, строить такое общество, какое хотите, и договариваться о соблюдении тех этических норм, которые вам ближе. Либертарианцы против государственной дискриминации, но приветствуют частную.
Спорные вопросы в либертарианстве
Большинство вопросов и проблем в либертарианстве можно рассмотреть и дать им однозначную оценку в рамках принципа самопринадлежности и принципа неагрессии. Тем не менее, в реальной жизни возникают ситуации, в которых сложно руководствоваться лишь ими. Рассмотрим лишь некоторые из них:
Спор об ограниченном государстве
В основе этого спора лежит тезис, что в некоторых случаях государство может быть полезно, но должно существовать в ограниченных рамках только для поддержания порядка и защиты от внешней агрессии. Оппоненты считают, что такое государство всё равно будет существовать на принципах агрессивного насилия и принуждения и всегда будет стремиться расширить свои полномочия.
Происхождение прав в теории права
Точки зрения на происхождение прав можно разделить на две категории:
Права объективны, независимы от законов и человеческих договоренностей («естественное право»).
Все остальные точки зрения и подходы («контрактное право», «законное право» или что-то еще).
Среди либертарианцев встречаются как сторонники теории естественного неотчуждаемого права, так и сторонники других подходов.
Субъектность ребенка
Либертарианцы согласны с общепринятой точкой зрения о том, что человек не имет правовой субъектности с самого рождения. Но в то время как часть либертарианцев считает, что для обретения молодым человеком субъектности ему достаточно только заявить о ней, другая часть — что этому должно предшествовать нечто более существенное — например, обретение материальной независимости от родителей.
Допустимость либертарианской партийной деятельности
Не все либертарианцы согласны, что либертарианские партии вообще должны существовать. Самый известный задокументированный спор на эту тему состоялся между Мюрреем Ротбардом и Сэмюэлем Эдвардом Конкином Третьим. Либертарианцы-противники участия либертарианцев в обычной сегодняшней политической жизни не мешают либертарианцам-сторонникам такого участия. Одни вступают в либертарианские партии, другие — нет.
Бля анонче - вот я вам скажу, у меня были просто шлюхи, которые принимали во все дыры - и были нормальные отношения с сорт оф сексуально малоактивными это которые только по любви дают и то, не всем.
Те, которые не шлюхи, говорили, что им больно, когда вставляю глубоко. Т.е. да, в определённый момент, когда возбуждение максимально, они хотят, но несколько раз было, что поебались - а потом у них из пизды кровь. Хуй у меня 18 см. Это уже много. Любой бабе хватит 13 см. Главное, чтобы он был не сильно тонкий и эстетический красивый. Проверено парой друзей - альфакунов, которые ебутся с 14 лет и у которых партнёрш было ещё больше, чем у меня. т.е. если у меня наберётся где-то 40~ баб за 30 лет, то у них за сотню у обоих. И бабам похуй. Бабам похуй на то, что у них денег нет, на то, что у них хуй 13 см, на то, что лицом не бред пит - их соблазняет обояние, уверенность в себе, пройденные школы жизни после которых остаётся дохуя охуительных историй.
Была одна нимфоманка, с которой секс был где-то 3-5 раз в день в зависимости от моей загруженности по работе - вот она сказала, что у меня "Хуй, как дубина". Ей, если её ебать неаккуратно, было больно - а она как никто умела получать удовольствие от секса. У неё до меня было точно дохуя партнёров - и она всё равно сказала, что мой хуй - один из самых больших, что у неё был, если не самый большой.
Глубина пизды - 13 см. Всё, что длиннее 14-15 см - может повредить матку. Т.ч. хватит верить порнухе и рассказам долбаёбов с двача про то, что нормальный хуй начинается от 19 см. И да, тут ещё один такой момент - чтобы большой хуй стоял, нужно, чтобы кровообращение работало хорошо и давление было в порядке. Я делаю цигун по утрам и по вечерам, а до 25 вообще занимался спортом - и блядь я вам скажу, что всё равно бывает, что стоит - но не полностью.
Я не завидую тем, у кого хуй меньше, но и не горжусь своим - свои плюсы и минусы есть везде. Типа первая реакция тяночки бесценна - вау, я такого большого никогда не видела, а он точно в меня войдёт? Зато потом, когда начинаешь её хорошо ебать, сначала ох ах, а потом блядь ой, слишком глубоко, потише - а ты уже блядь разогнался, ты уже машина нахуй, и тебя так обламывают - а потом ты вспоминаешь, как разъебал пизду одной своей тян до такого состояния, что у неё началась после тебя эрозия шейки матки и что она родить не сможет, и что ты кроме неё ещё несколько раз разъебывал так, что прямо блядь до крови - это только в тупопёздных пабликов бабы хотят, чтобы "до боли", а когда это реально происходит - то вообще пиздец - и как-то сразу неуютно становится и хуй начинает опадать от уныния.
Но тут есть лайфхак. Если баба не сильно против анала, то в какой-то момент она даже начинает кайфовать от того, что как раз в очко можно ебать с размахом и по самые помидоры.
>за сутки палок наверное 15 кинул
Пиздаболия диагноз, это я тебе как доктор говорю.
Уёбывай, зеленая хуйня))
Но зададимся вопросом: что же в таком случае скрыл первый пропагандист темы 1812 года? А скрыл он гораздо более важные для режима вещи: а) постоянные и очевидные ошибки русских генералов, б) трусость и полководческую немощь царя, в) преступления командования (уничтожение населенных пунктов, собственных раненых), г) гражданскую войну в России, когда сословия не сплотились вокруг трона, а начали склочничать, причем в десятках губерний вспыхнули крестьянские бунты. Эта книжка была издана не для внешнего, а для внутреннего употребления и назидания. Однако данное сочинение не переиздавалось, и его автор не получил больших благ: по всей видимости, царю и чиновникам работа Д.И. Ахшарумова не показалась достаточно сервильной и красивой.
Ну и напоследок — о том комическом, что до меня никто не заметил. Россия, конечно, шла «своим путем», графоманы кричали об исключительности и величии, некоторые уже старались «очистить» русский язык от иностранных слов (а что бы осталось? «история», «император», «царь», «христианство», «генерал» — эти слова пришлось бы запретить первыми…), однако «патриоты» продолжали воровать у «вражеского» Запада все элементы цивилизации. Поэтому на титульной странице первой русской истории войны 1812 года главным и единственным эстетическим декоративным элементом награвирован контур французского меча «гладиуса», макет которого в 1794 г. создал великий художник Ж.-Л. Давид (1748–1825), незадолго перед тем проголосовав в Конвенте за казнь короля Людовика XVI (1754–1793).9 Позднее Ж.-Л. Давид станет главным придворным художником императора Наполеона Великого. Стоит подчеркнуть, что живописец вдохновлялся античными предметами — и меч тот был плоть от плоти истории легионов древнего языческого Рима.
А теперь — принципиально важная информация: первое и единственное за период 1812–1839 гг. серьезное исследование войны 1812 года было написано в начале 1820-х годов Дмитрием Петровичем Бутурлиным (1790–1839), причем — на французском языке! В 1823–1824 гг. его практически одновременно издали в Париже и в Санкт-Петербурге: в русском переводе — «История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году».10 И снова мы видим, что ни о какой «Отечественной» войне и речи в ту пору идти не могло! Стоит упомянуть, что в 1812 г. Д.П. Бутурлин служил подпоручиком в Свите Его Императорского Величества.
В 1829 году снова в Париже полковник Николай Александрович Окунев (1788–1850) опубликовал небольшую работу, посвященную рассмотрению лишь некоторых военных аспектов событий 1812 года; в 1833 г. она была переведена и издана в России — и снова термина «Отечественная война» не значится: «Рассуждение о больших военных действиях, битвах и сражениях, происходивших при вторжении в Россию в 1812 году».11 Всё: больше русских книг, посвященных исследованию войны 1812 года до 1839 г. не существует: лишь три наименования, два из которых изначально написаны на французском языке (потому что почти все образованные люди общались именно на нем). Отдельные, как правило, безымянные заметки и заздравные безвкусные оды знакомым генералам серьезного упоминания не заслуживают.
И вот, наконец, пространное сочинение бывшего адъютанта М.И. Кутузова А.И. Михайловского-Данилевского (1789–1848) стало на долгие годы почти монопольным вариантом истории войны 1812 года: создало миф, во многом сфальсифицировав суть произошедшего. Именно тогда — только в конце 1830-х годов, отчасти специально к юбилейным торжествам появился термин «Отечественная война» применительно не к территории, а к характеру столкновения. А.И. Михайловский-Данилевский — этот незаметный ранее человечек в малюсеньких очках — смастерил большую историческую неправду. Как можно всерьез воспринимать текст, который начинается столь смехотворно (из вступления к книге):
Счастливый жребий быть исполнителем Высочайшей ВАШЕЙ воли пал на меня. С благоговением дерзаю повергнуть труд мой к священным стопам ВАШИМ.
всемилостивый государь!
ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
верноподданный
Генерал-Лейтенант Михайловский-Данилевский.12
Подобное стыдно читать: ведь на дворе уже вовсю шел девятнадцатый век — с его вольтовым столбом, железными дорогами, объяснением космоса, либеральными конституциями и плебисцитами. Наблюдая такое провинциальное и отсталое холуйство от генерала, невольно начинаешь доверять известным свидетельствам маркиза А. де Кюстина о российском обществе… Сами же участники войны 1812 года относились к А.И. Михайловскому-Данилевскому сильно неоднозначно, многие его презирали и открыто называли «лакеем» и «баснописцем».13 Еще один показательный рассказ из эпохи создания имперского мифа о войне 1812 г.: «В 1843 году военный министр князь Чернышев был отправлен с поручением на Кавказ. Думали, что государь оставит его главнокомандующим на Кавказе и что военным министром назначен будет Клейнмихель. В то время Михайловский-Данилевский, известный военный историк, заботившийся в своем труде о том, чтобы выдвинуть на первый план подвиги тех генералов, которые могли быть ему полезны, и таким образом проложить себе дорогу, приготовлял новое издание описания войны 1813–1814 годов. Это издание уже оканчивалось печатанием. Меншиков сказал: „Данилевский, жалея перепечатать книгу, пускает ее в ход без переделки; но в начале сделал примечание, что все, написанное о князе Чернышеве, относится к графу Клейнмихелю“».14
Ну и напоследок — о том комическом, что до меня никто не заметил. Россия, конечно, шла «своим путем», графоманы кричали об исключительности и величии, некоторые уже старались «очистить» русский язык от иностранных слов (а что бы осталось? «история», «император», «царь», «христианство», «генерал» — эти слова пришлось бы запретить первыми…), однако «патриоты» продолжали воровать у «вражеского» Запада все элементы цивилизации. Поэтому на титульной странице первой русской истории войны 1812 года главным и единственным эстетическим декоративным элементом награвирован контур французского меча «гладиуса», макет которого в 1794 г. создал великий художник Ж.-Л. Давид (1748–1825), незадолго перед тем проголосовав в Конвенте за казнь короля Людовика XVI (1754–1793).9 Позднее Ж.-Л. Давид станет главным придворным художником императора Наполеона Великого. Стоит подчеркнуть, что живописец вдохновлялся античными предметами — и меч тот был плоть от плоти истории легионов древнего языческого Рима.
А теперь — принципиально важная информация: первое и единственное за период 1812–1839 гг. серьезное исследование войны 1812 года было написано в начале 1820-х годов Дмитрием Петровичем Бутурлиным (1790–1839), причем — на французском языке! В 1823–1824 гг. его практически одновременно издали в Париже и в Санкт-Петербурге: в русском переводе — «История нашествия императора Наполеона на Россию в 1812 году».10 И снова мы видим, что ни о какой «Отечественной» войне и речи в ту пору идти не могло! Стоит упомянуть, что в 1812 г. Д.П. Бутурлин служил подпоручиком в Свите Его Императорского Величества.
В 1829 году снова в Париже полковник Николай Александрович Окунев (1788–1850) опубликовал небольшую работу, посвященную рассмотрению лишь некоторых военных аспектов событий 1812 года; в 1833 г. она была переведена и издана в России — и снова термина «Отечественная война» не значится: «Рассуждение о больших военных действиях, битвах и сражениях, происходивших при вторжении в Россию в 1812 году».11 Всё: больше русских книг, посвященных исследованию войны 1812 года до 1839 г. не существует: лишь три наименования, два из которых изначально написаны на французском языке (потому что почти все образованные люди общались именно на нем). Отдельные, как правило, безымянные заметки и заздравные безвкусные оды знакомым генералам серьезного упоминания не заслуживают.
И вот, наконец, пространное сочинение бывшего адъютанта М.И. Кутузова А.И. Михайловского-Данилевского (1789–1848) стало на долгие годы почти монопольным вариантом истории войны 1812 года: создало миф, во многом сфальсифицировав суть произошедшего. Именно тогда — только в конце 1830-х годов, отчасти специально к юбилейным торжествам появился термин «Отечественная война» применительно не к территории, а к характеру столкновения. А.И. Михайловский-Данилевский — этот незаметный ранее человечек в малюсеньких очках — смастерил большую историческую неправду. Как можно всерьез воспринимать текст, который начинается столь смехотворно (из вступления к книге):
Счастливый жребий быть исполнителем Высочайшей ВАШЕЙ воли пал на меня. С благоговением дерзаю повергнуть труд мой к священным стопам ВАШИМ.
всемилостивый государь!
ВАШЕГО ИМПЕРАТОРСКОГО ВЕЛИЧЕСТВА
верноподданный
Генерал-Лейтенант Михайловский-Данилевский.12
Подобное стыдно читать: ведь на дворе уже вовсю шел девятнадцатый век — с его вольтовым столбом, железными дорогами, объяснением космоса, либеральными конституциями и плебисцитами. Наблюдая такое провинциальное и отсталое холуйство от генерала, невольно начинаешь доверять известным свидетельствам маркиза А. де Кюстина о российском обществе… Сами же участники войны 1812 года относились к А.И. Михайловскому-Данилевскому сильно неоднозначно, многие его презирали и открыто называли «лакеем» и «баснописцем».13 Еще один показательный рассказ из эпохи создания имперского мифа о войне 1812 г.: «В 1843 году военный министр князь Чернышев был отправлен с поручением на Кавказ. Думали, что государь оставит его главнокомандующим на Кавказе и что военным министром назначен будет Клейнмихель. В то время Михайловский-Данилевский, известный военный историк, заботившийся в своем труде о том, чтобы выдвинуть на первый план подвиги тех генералов, которые могли быть ему полезны, и таким образом проложить себе дорогу, приготовлял новое издание описания войны 1813–1814 годов. Это издание уже оканчивалось печатанием. Меншиков сказал: „Данилевский, жалея перепечатать книгу, пускает ее в ход без переделки; но в начале сделал примечание, что все, написанное о князе Чернышеве, относится к графу Клейнмихелю“».14
По экономическим соображениям уровень изоляции подстанционного оборудования устанавливается ниже уровня изоляции линии. Поэтому импульсы напряжения, возникающие при ударах молнии в линию и имеющие наибольшую амплитуду, равную импульсному разрядному напряжению линейной изоляции (или установленного на подходе к подстанции защитного аппарата), представляют опасность для подстанционного электрооборудования.
Импульсы грозовых перенапряжений, набегающие на подстанцию, могут иметь разную форму. Полные импульсы, близкие по форме к импульсам тока молнии, возникают при ударах в провода линии, если их амплитуда ниже импульсного разрядного напряжения изоляции линии.
Если амплитуда тока молнии выше критического значения и при ударе в провод происходит перекрытие линейной изоляции, то образуется срезанный импульс грозового перенапряжения. Максимальное напряжение срезанного импульса определяется вольт-секундной характеристикой изоляции линии. На линиях с номинальным напряжением до 330 кВ срезанные импульсы возникают примерно в 90 % случаев. На линиях напряжением 500 кВ и выше, имеющих значительно большие импульсные разрядные напряжения изоляции, доля срезанных импульсов снижается до 50 %.
Импульсы с очень крутым (практически вертикальным) фронтом возникают при ударах молнии в опору или в трос с последующим перекрытием линейной изоляции. Длительность таких импульсов обычно мала и составляет 6–15 мкс, что объясняется отводом части тока молнии через тросы вдругие опоры.
Индуктированные импульсы напряжения, возникающие при ударах молнии вблизи линии, могут иметь разную длительность. На линиях 6–35 кВ они могут вызывать перекрытия изоляции, и тогдаих длительность уменьшается.
Распространяющийся по линии импульс напряжения деформируется и затухает. Причина деформации импульса связана с явлением замедления скорости распространения волны вдоль лини при увеличении интенсивности коронирования проводов. При увеличении напряжения в импульсе коронирование возрастает, и скорость распространения уменьшается. В результате длительность фронта импульса увеличивается. Если импульс короткий или срезанный, то импульсная корона приводит не только к удлинению фронта, но и к понижению амплитуды за счет отбора части его энергии. В случае полных импульсов влияние импульсной короны сказывается в основном на удлинении фронта и в значительно меньшей степени – на снижении амплитуды. Снижение амплитуды импульса происходит в основном за счет активных потерь при возврате тока волны по земле.
Удлинение фронта полного импульса на 1 км длины линии , мкс/км, под действием импульсной короны можно рассчитать по эмпирической формуле
, (7.56)
где Umax– амплитудаполного импульса, кВ; h – средняя высота подвеса проводов, м; K – коэффициент, равный соответственно 1,0; 1,1; 1,45; 1,55 при числе проводов в фазе соответственно 1, 2, 3, 4 и более.
Точная оценка надежности защиты электрооборудования подстанций от импульсов, приходящих с линий электропередачи, требует учета всех возможных сочетаний форм и амплитуд импульсов напряжений, образующихся на линии. Практика проектирования и эксплуатации показала, что в инженерных расчетах допустимо применение приближенного подхода, состоящего в следующем: принимается, чтов месте удара молнии образуется импульс напряжения бесконечной длительности с вертикальным фронтом и амплитудой, равной U50%линейной изоляции. Снижением амплитуды импульса пренебрегают, а удлинение фронта волны в результате действия импульсной короны подсчитывают по формуле (7.56).
Зависимость максимального напряжения на электрооборудовании подстанций от крутизны набегающего импульса перенапряжения и от расстояния до защитного аппарата. Интервал координации изоляции.
Для защиты электрооборудования станций и подстанций от набегающих с воздушных ЛЭП грозовых импульсов используют главным образом ОПН и РВ. Эти защитные аппараты (ЗА) и защищаемое оборудование находятся друг от друга по ошиновке на некотором расстоянии. В результате напряжение на оборудовании оказывается выше, чем на ЗА. Оценим максимальную разницу напряжений на оборудовании и ЗА.
Рис. 7.37. Определение максимального напряжения на защищаемом оборудовании
На высоких частотах и при коротких воздействующих импульсах входная проводимость изоляции электрооборудования определяется в основном ее входной емкостью по отношению к земле Свх. Поэтому при анализе грозовых перенапряжений различное электрооборудование на эквивалентных схемах представляется конденсаторами с конкретными емкостями Свх.
Основные закономерности поведения напряжения на изоляции оборудования при воздействии набегающего грозового импульса рассмотрим на примере схемы рис. 7.37. Пусть набегающий на подстанцию импульс имеет косоугольный фронт с крутизной напряжения а. Тогда в пределах фронта импульса его напряжение увеличивается со временем по линейному закону
. (7.57)
Для упрощения анализа примем, что Свх = 0. Тогда импульс, прошедший точку 1, через время, равное l/v, придет в точку 2 и отразится от нее с тем же знаком. Отраженный импульс еще через время l/v вернется в точку 1 и наложится на падающий импульс. Под действием суммарного напряжения в некоторый момент времени tр в соответствии с вольт-секундной характеристикой РВ произойдет пробой его искрового промежутка и напряжение в точке 1 снизится (рис. 7.32). Наибольшее напряжение на разряднике перед пробоем
. (7.58)
Напряжение в точке 2 будет повышаться еще в течение времени l/v и достигнет
. (7.59)
Зависимость максимального напряжения на электрооборудовании подстанций от крутизны набегающего импульса перенапряжения и от расстояния до защитного аппарата. Интервал координации изоляции.
Для защиты электрооборудования станций и подстанций от набегающих с воздушных ЛЭП грозовых импульсов используют главным образом ОПН и РВ. Эти защитные аппараты (ЗА) и защищаемое оборудование находятся друг от друга по ошиновке на некотором расстоянии. В результате напряжение на оборудовании оказывается выше, чем на ЗА. Оценим максимальную разницу напряжений на оборудовании и ЗА.
Рис. 7.37. Определение максимального напряжения на защищаемом оборудовании
На высоких частотах и при коротких воздействующих импульсах входная проводимость изоляции электрооборудования определяется в основном ее входной емкостью по отношению к земле Свх. Поэтому при анализе грозовых перенапряжений различное электрооборудование на эквивалентных схемах представляется конденсаторами с конкретными емкостями Свх.
Основные закономерности поведения напряжения на изоляции оборудования при воздействии набегающего грозового импульса рассмотрим на примере схемы рис. 7.37. Пусть набегающий на подстанцию импульс имеет косоугольный фронт с крутизной напряжения а. Тогда в пределах фронта импульса его напряжение увеличивается со временем по линейному закону
. (7.57)
Для упрощения анализа примем, что Свх = 0. Тогда импульс, прошедший точку 1, через время, равное l/v, придет в точку 2 и отразится от нее с тем же знаком. Отраженный импульс еще через время l/v вернется в точку 1 и наложится на падающий импульс. Под действием суммарного напряжения в некоторый момент времени tр в соответствии с вольт-секундной характеристикой РВ произойдет пробой его искрового промежутка и напряжение в точке 1 снизится (рис. 7.32). Наибольшее напряжение на разряднике перед пробоем
. (7.58)
Напряжение в точке 2 будет повышаться еще в течение времени l/v и достигнет
. (7.59)
Всерьез, на концептуальном уровне книгу А.И. Михайловского-Данилевского сегодня воспринимать нельзя, но надо помнить о том пагубном влиянии, которое сочинение «лакея» долго оказывало на историков, вынужденных слушаться концепции, спущенной от самого царя.
Возвращаясь к проблеме того, что многим в России память о войне 1812 года была неприятна, стоит вспомнить о трудностях, которые возникли у А.И. Михайловского-Данилевского во время сбора материалов для книги: «В архивах царил, по словам самого рижского генерал-губернатора Палена, „крайний беспорядок“. Некоторые представители местных властей выступили против сбора материалов. Об этом сообщили Михайловскому-Данилевскому из Воронежа, Риги, где, как писал местный корреспондент, чиновники вряд ли станут собирать достоверные документы о неудачных действиях бывшего в двенадцатом году рижским губернатором Эссена, который является тестем нынешнего (1836 г.) генерал-губернатора Палена, „из опасения повредить памяти столь близкого родственника барона Палена“».15
Между тем нелишним будет сказать пару слов об авторе «Описания отечественной войны в 1812 году, по Высочайшему повелению» (именно такое смехотворное название имела книга: будто бы сама война происходила «по Высочайшему повелению Николая I»!). Биография Александра Ивановича Михайловского-Данилевского весьма показательна: сын директора Государственного заемного банка, он окончил немецкое военное училище при церкви Св. Петра (St. Petri-Schule: Петришуле) в Санкт-Петербурге, в 1801–1807 гг. служил в Государственном заемном банке. В 1808–1811 годах учился в Геттингенском университете, с октября 1811 г. служил в Министерстве финансов, а с начала кампании 1812 года — определен адъютантом к Кутузову.16 Вот так отечественные казенные «патриоты» делали «военные» карьеры, а затем лепили мифы государственной пропаганды.
И еще одна характерная деталь (на нее не обращают внимания мои коллеги): А.И. Михайловский-Данилевский составил описания войн, предшествующих 1812 году — и в их названиях выдал суть произошедшего: «Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 г.» (СПб., 1843), «Описание второй войны императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 гг.» (СПб., 1846). И после подобного вдруг, ни с того ни с сего, получилась «Отечественная» война и «нашествие Наполеона»?! Однако читатель со здоровым мозгом сразу разоблачит подлог — и поймет, что если «император Александр» осуществлял агрессию в упомянутые годы, то он или продолжит подобные действия в будущем, или сами упомянутые войны спровоцируют очередную. Любопытно, что в сочинении 1845 года Александр Иванович так вошел в верноподданнический раж, что «выдал» собственного монарха, сообщив буквально в начале книги, что именно Александр устроил войну 1805 года, хотя «Австрия и Пруссия желали сохранить мир»! Более того, автор полностью разоблачает царя: «Здесь убеждаемся в истине, что готовясь к первой войне с Наполеоном, Император Александр мыслил так же, как в последнюю борьбу с ним, в 1814 году…»17 Кроме того, официальный историограф объединяет войну 1812–1814 гг. в единый конфликт.18 Вот что значит потерять контроль в деле лизоблюдства: любое действие правителя становится прекрасным и оправданным — и человек, с психологической точки зрения, расслабляется и может проговориться.
Однако именно мифология, созданная А.И. Михайловским-Данилевским, прочно утвердилась в качестве главной и почти монопольной. Выдуманные «победы» русской армии, выдуманный образ благостного царя — все это было напечатано большим тиражом, причем много раз переиздавалось. Единственные более-менее позитивные нюансы деятельности данного автора были: а) краткие записки-воспоминания, составленные по его запросу некоторыми незначительными участниками (эти материалы сохранились в архивах) и б) относительно точные и подробные карты и схемы.
Возвращаясь к проблеме того, что многим в России память о войне 1812 года была неприятна, стоит вспомнить о трудностях, которые возникли у А.И. Михайловского-Данилевского во время сбора материалов для книги: «В архивах царил, по словам самого рижского генерал-губернатора Палена, „крайний беспорядок“. Некоторые представители местных властей выступили против сбора материалов. Об этом сообщили Михайловскому-Данилевскому из Воронежа, Риги, где, как писал местный корреспондент, чиновники вряд ли станут собирать достоверные документы о неудачных действиях бывшего в двенадцатом году рижским губернатором Эссена, который является тестем нынешнего (1836 г.) генерал-губернатора Палена, „из опасения повредить памяти столь близкого родственника барона Палена“».15
Между тем нелишним будет сказать пару слов об авторе «Описания отечественной войны в 1812 году, по Высочайшему повелению» (именно такое смехотворное название имела книга: будто бы сама война происходила «по Высочайшему повелению Николая I»!). Биография Александра Ивановича Михайловского-Данилевского весьма показательна: сын директора Государственного заемного банка, он окончил немецкое военное училище при церкви Св. Петра (St. Petri-Schule: Петришуле) в Санкт-Петербурге, в 1801–1807 гг. служил в Государственном заемном банке. В 1808–1811 годах учился в Геттингенском университете, с октября 1811 г. служил в Министерстве финансов, а с начала кампании 1812 года — определен адъютантом к Кутузову.16 Вот так отечественные казенные «патриоты» делали «военные» карьеры, а затем лепили мифы государственной пропаганды.
И еще одна характерная деталь (на нее не обращают внимания мои коллеги): А.И. Михайловский-Данилевский составил описания войн, предшествующих 1812 году — и в их названиях выдал суть произошедшего: «Описание первой войны императора Александра с Наполеоном в 1805 г.» (СПб., 1843), «Описание второй войны императора Александра с Наполеоном в 1806 и 1807 гг.» (СПб., 1846). И после подобного вдруг, ни с того ни с сего, получилась «Отечественная» война и «нашествие Наполеона»?! Однако читатель со здоровым мозгом сразу разоблачит подлог — и поймет, что если «император Александр» осуществлял агрессию в упомянутые годы, то он или продолжит подобные действия в будущем, или сами упомянутые войны спровоцируют очередную. Любопытно, что в сочинении 1845 года Александр Иванович так вошел в верноподданнический раж, что «выдал» собственного монарха, сообщив буквально в начале книги, что именно Александр устроил войну 1805 года, хотя «Австрия и Пруссия желали сохранить мир»! Более того, автор полностью разоблачает царя: «Здесь убеждаемся в истине, что готовясь к первой войне с Наполеоном, Император Александр мыслил так же, как в последнюю борьбу с ним, в 1814 году…»17 Кроме того, официальный историограф объединяет войну 1812–1814 гг. в единый конфликт.18 Вот что значит потерять контроль в деле лизоблюдства: любое действие правителя становится прекрасным и оправданным — и человек, с психологической точки зрения, расслабляется и может проговориться.
Однако именно мифология, созданная А.И. Михайловским-Данилевским, прочно утвердилась в качестве главной и почти монопольной. Выдуманные «победы» русской армии, выдуманный образ благостного царя — все это было напечатано большим тиражом, причем много раз переиздавалось. Единственные более-менее позитивные нюансы деятельности данного автора были: а) краткие записки-воспоминания, составленные по его запросу некоторыми незначительными участниками (эти материалы сохранились в архивах) и б) относительно точные и подробные карты и схемы.
Лишь после этого напряжение в точке 2снизится вследствие подключения в точке 1 нелинейного сопротивления РВ и, следовательно, изменения коэффициентов преломления и отражения в точке 1.
Рис. 7.38. Изменение напряжений в схеме на рис. 7.31.
После срабатывания разрядника возникают многократные отражения волн между разрядником и объектом, причем в точке 1отражения волн происходят с переменой знака вследствие небольшого сопротивления разрядника, в то время как от заряженной емкости (точка 2)волны отражаются с тем же знаком. Вследствие этого эффекта в точке 2 возникают осцилляции напряжения (см. рис. 7.38). Благодаря пологой вольт-амперной характеристике разрядника напряжение на нем почти не изменяется под влиянием отраженных волн. Поэтому для упрощенных расчетов можно заменить действительную форму напряжения на разряднике волной с косоугольным фронтом (пунктирная кривая на рис. 7.38) с крутизной, равной крутизне набегающей волны а, и с максимальным значением, равным остающемуся напряжению на разряднике при токе координации Iк.
Разница напряжений на защищаемом оборудовании и на разряднике составляет
. (7.60)
Таким образом, максимальное напряжение на защищаемом оборудовании тем больше превышает пробивное напряжение разрядника, чем дальше оно удалено от разрядника и чем выше крутизна фронта падающего импульса.
Если оборудование в схеме находится до разрядника, то картина изменения со временем напряжения на изоляции оборудования отличается от рис. 7.38. Однако вывод из (7.60) остается тем же.
Разность допустимого напряжения на защищаемом оборудовании и пробивного напряжения разрядника называется интервалом координации изоляции . Поскольку пробивное напряжение разрядника примерно равно остающемуся напряжению при токе координации, задача практически сводится к выбору интервала между остающимся напряжением разрядника или ограничителя перенапряжений и допустимым напряжением на изоляции электрооборудования подстанции. Характеристики защитных аппаратов и допустимые импульсные напряжения на изоляции оборудования Uдоп связаны соотношением
. (7.61)
Координационный интервал учитывает повышение напряжения на защищаемом оборудовании по отношению к напряжению на защитном аппарате. Экономически приемлемый интервал координации достигается за счет снижения крутизны набегающего грозового импульса. Допустимая крутизна импульса напряжения адоп и расстояние l между защитным аппаратом и защищаемым оборудованием связаны соотношением
. (7.62)
Рис. 7.38. Изменение напряжений в схеме на рис. 7.31.
После срабатывания разрядника возникают многократные отражения волн между разрядником и объектом, причем в точке 1отражения волн происходят с переменой знака вследствие небольшого сопротивления разрядника, в то время как от заряженной емкости (точка 2)волны отражаются с тем же знаком. Вследствие этого эффекта в точке 2 возникают осцилляции напряжения (см. рис. 7.38). Благодаря пологой вольт-амперной характеристике разрядника напряжение на нем почти не изменяется под влиянием отраженных волн. Поэтому для упрощенных расчетов можно заменить действительную форму напряжения на разряднике волной с косоугольным фронтом (пунктирная кривая на рис. 7.38) с крутизной, равной крутизне набегающей волны а, и с максимальным значением, равным остающемуся напряжению на разряднике при токе координации Iк.
Разница напряжений на защищаемом оборудовании и на разряднике составляет
. (7.60)
Таким образом, максимальное напряжение на защищаемом оборудовании тем больше превышает пробивное напряжение разрядника, чем дальше оно удалено от разрядника и чем выше крутизна фронта падающего импульса.
Если оборудование в схеме находится до разрядника, то картина изменения со временем напряжения на изоляции оборудования отличается от рис. 7.38. Однако вывод из (7.60) остается тем же.
Разность допустимого напряжения на защищаемом оборудовании и пробивного напряжения разрядника называется интервалом координации изоляции . Поскольку пробивное напряжение разрядника примерно равно остающемуся напряжению при токе координации, задача практически сводится к выбору интервала между остающимся напряжением разрядника или ограничителя перенапряжений и допустимым напряжением на изоляции электрооборудования подстанции. Характеристики защитных аппаратов и допустимые импульсные напряжения на изоляции оборудования Uдоп связаны соотношением
. (7.61)
Координационный интервал учитывает повышение напряжения на защищаемом оборудовании по отношению к напряжению на защитном аппарате. Экономически приемлемый интервал координации достигается за счет снижения крутизны набегающего грозового импульса. Допустимая крутизна импульса напряжения адоп и расстояние l между защитным аппаратом и защищаемым оборудованием связаны соотношением
. (7.62)
>Сам 175, куча отказов из-за роста, куча примеров, когда отказывали из-за роста.
Зато на войне будет меньше шанс схлопотать пулю или осколки.
Итак, общество николаевской России «взяло под козырек» — и приняло новый вариант своей недавней истории. Сопротивление было бы подобно «бунту» и «вольтерьянству». Вспоминаются известные слова современника событий 1812 года, маркиза Астольфа Луи Леонора де Кюстина (1790–1857), который со стороны все видел объективно — и как иностранец мог не бояться выражать свои мысли (тем более уже покинув пределы Российской империи): «Лгать в этой стране означает охранять общество, сказать правду значит совершить государственный переворот» (подробные выдержки из его сочинения о России — см. в главе «Документы»).
Вот удивительное по точности свидетельство де Кюстина о том, как российское государство управляется с историей:
«История составляет в России часть казенного имущества, это моральная собственность венценосца, подобно тому, как земля и люди являются там его материальною собственностью; ее хранят в дворцовых подвалах вместе с сокровищами императорской династии, и народу из нее показывают только то, что сочтут нужным. Память о том, что делалось вчера, — достояние императора; по своему благоусмотрению исправляет он летописи страны, каждый день выдавая народу лишь ту историческую правду, которая согласна с мнимостями текущего дня. Так в пору нашествия Наполеона внезапно извлечены были на свет и сделались знамениты уже два века как забытые герои Минин и Пожарский: все потому, что в ту минуту правительством дозволялся патриотический энтузиазм».19 Этот документ эпохи нам особенно важен, учитывая, что он был написан де Кюстином буквально в те же самые месяцы, в которые упомянутый А.И. Михайловский-Данилевский сочинял свой миф-фальсификацию о войне 1812 года!
А сейчас я вам расскажу поистине прекрасную историю, о которой, я уверен, большинство из вас не знают. Очень интересно, какова же была реакция российских властей — а главное, какими методами они решили бороться с влиянием книги французского путешественника. Совсем недавно этот сюжет был документально исследован В.А. Мильчиной и А.Л. Основатом. Предоставляю им слово:
«Первым русским откликом на книгу Кюстина следует считать донесение того же Толстого — с 1837 г. тайного агента III Отделения в Париже — шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу от 27 мая / 8 июня 1843 г. Сообщив, что 8/20 мая (то есть ровно через неделю после выхода книги из печати) он послал новую книгу о России в Петербург пароходом из Гавра… Толстой был готов тотчас написать опровержение (для того, чтобы вовремя опровергать „клеветы“ на Россию, его и держали в Париже под видом корреспондента Министерства народного просвещения). Однако Кюстин упомянул — и весьма нелицеприятно — Толстого в своей книге, назвав его брошюру „Взгляд на российское законодательство“ (1840) „гимном в прозе деспотизму“. Поэтому, чтобы не быть заподозренным в желании отомстить за себя самого, Толстой решил (как делал очень часто) опубликовать свою критику под чужим именем и уже нашел верного человека, которому было поручено прислать текст опровержения „из Франкфурта“».
Между тем у начальства были другие виды. В записке, датированной 19 июня 1843 г., министр просвещения С.С. Уваров изложил свой взгляд на книгу Кюстина и способы борьбы с нею: не опровергать Кюстина впрямую и от лица русских, но найти в Париже, «где — при соблюдении некоторых предосторожностей — все покупается и — при наличии определенной ловкости — все продается», именитого писателя, купить его услуги и издать под его именем труд, который Уваров брался написать сам, — апологию российского государственного устройства, зиждущегося на неразрывной связи императора и его народа (той самой связи, в которой дерзнул усомниться Кюстин).
Первоначально на роль известного писателя, который бы «предоставил свое имя в распоряжение русских», прочили Бальзака (см. депешу российского поверенного в делах Н.Д. Киселева от 12/24 июля 1843 г., извещающую о его скором приезде в Россию и предлагающую использовать его в этом качестве), однако предложение то ли не было принято, то ли (что более вероятно) даже не было сделано (единственный намек на эту ситуацию в письме Бальзака к Э. Ганской нимало не проясняет дела; «Здесь ходят слухи, — сообщал он ей из Парижа 3/15 ноября 1843 г., по возвращении из России, — что я пишу опровержение на Кюстина и получил за это в России немало серебряных рублей. Я отрицаю только рубли! остальное вы знаете»).
Вот удивительное по точности свидетельство де Кюстина о том, как российское государство управляется с историей:
«История составляет в России часть казенного имущества, это моральная собственность венценосца, подобно тому, как земля и люди являются там его материальною собственностью; ее хранят в дворцовых подвалах вместе с сокровищами императорской династии, и народу из нее показывают только то, что сочтут нужным. Память о том, что делалось вчера, — достояние императора; по своему благоусмотрению исправляет он летописи страны, каждый день выдавая народу лишь ту историческую правду, которая согласна с мнимостями текущего дня. Так в пору нашествия Наполеона внезапно извлечены были на свет и сделались знамениты уже два века как забытые герои Минин и Пожарский: все потому, что в ту минуту правительством дозволялся патриотический энтузиазм».19 Этот документ эпохи нам особенно важен, учитывая, что он был написан де Кюстином буквально в те же самые месяцы, в которые упомянутый А.И. Михайловский-Данилевский сочинял свой миф-фальсификацию о войне 1812 года!
А сейчас я вам расскажу поистине прекрасную историю, о которой, я уверен, большинство из вас не знают. Очень интересно, какова же была реакция российских властей — а главное, какими методами они решили бороться с влиянием книги французского путешественника. Совсем недавно этот сюжет был документально исследован В.А. Мильчиной и А.Л. Основатом. Предоставляю им слово:
«Первым русским откликом на книгу Кюстина следует считать донесение того же Толстого — с 1837 г. тайного агента III Отделения в Париже — шефу жандармов А.Х. Бенкендорфу от 27 мая / 8 июня 1843 г. Сообщив, что 8/20 мая (то есть ровно через неделю после выхода книги из печати) он послал новую книгу о России в Петербург пароходом из Гавра… Толстой был готов тотчас написать опровержение (для того, чтобы вовремя опровергать „клеветы“ на Россию, его и держали в Париже под видом корреспондента Министерства народного просвещения). Однако Кюстин упомянул — и весьма нелицеприятно — Толстого в своей книге, назвав его брошюру „Взгляд на российское законодательство“ (1840) „гимном в прозе деспотизму“. Поэтому, чтобы не быть заподозренным в желании отомстить за себя самого, Толстой решил (как делал очень часто) опубликовать свою критику под чужим именем и уже нашел верного человека, которому было поручено прислать текст опровержения „из Франкфурта“».
Между тем у начальства были другие виды. В записке, датированной 19 июня 1843 г., министр просвещения С.С. Уваров изложил свой взгляд на книгу Кюстина и способы борьбы с нею: не опровергать Кюстина впрямую и от лица русских, но найти в Париже, «где — при соблюдении некоторых предосторожностей — все покупается и — при наличии определенной ловкости — все продается», именитого писателя, купить его услуги и издать под его именем труд, который Уваров брался написать сам, — апологию российского государственного устройства, зиждущегося на неразрывной связи императора и его народа (той самой связи, в которой дерзнул усомниться Кюстин).
Первоначально на роль известного писателя, который бы «предоставил свое имя в распоряжение русских», прочили Бальзака (см. депешу российского поверенного в делах Н.Д. Киселева от 12/24 июля 1843 г., извещающую о его скором приезде в Россию и предлагающую использовать его в этом качестве), однако предложение то ли не было принято, то ли (что более вероятно) даже не было сделано (единственный намек на эту ситуацию в письме Бальзака к Э. Ганской нимало не проясняет дела; «Здесь ходят слухи, — сообщал он ей из Парижа 3/15 ноября 1843 г., по возвращении из России, — что я пишу опровержение на Кюстина и получил за это в России немало серебряных рублей. Я отрицаю только рубли! остальное вы знаете»).
Положение либертарианцев на диаграмме Нолана
Диаграмма Нолана — это популярная схема политического спектра, предложенная американским либертарианцем Дэвидом Ноланом в 1969 году. В стремлении избежать традиционного, но бесполезного деления на «левых» и «правых» Нолан предложил классифицировать политические взгляды по двум основным критериям — по уровням личной и экономической свободы. В итоге возникает плоскость, где на одной оси отложено отношение человека к экономической свободе (от левых до правых, в сугубо экономическом смысле), а на другой — к личной свободе (от авторитаризма до либертарианства).
Получившуюся диаграмму можно разделить на сектора, соответствующие разным политическим философиям. Скажем, консерваторы чаще выступают за большую экономическую свободу, но также и за вмешательство государства в сферу личной свободы (например, наказание за употребление наркотиков). Левые либералы не согласны на такое вмешательство, но приветствуют государственный контроль в области экономики (например, МРОТ или государственную пенсионную систему).
Либертарианцы выступают за максимальный уровень личной и экономической свободы, считая вредным и неправильным государственное вмешательство в деятельность людей. К этому сектору на диаграмме Нолана относится, в частности, и позиция Либертарианской партии России.
Либертарианский публичный чат
Чат, в котором члены ЛПР могут ответить на ваши вопросы на тему современной политики, экономики, общества с либертарианской позиции. Здесь же можно спросить о самой партии.
Открыть в телеграме
Каналы и другие медиа
Для прессы
Диаграмма Нолана — это популярная схема политического спектра, предложенная американским либертарианцем Дэвидом Ноланом в 1969 году. В стремлении избежать традиционного, но бесполезного деления на «левых» и «правых» Нолан предложил классифицировать политические взгляды по двум основным критериям — по уровням личной и экономической свободы. В итоге возникает плоскость, где на одной оси отложено отношение человека к экономической свободе (от левых до правых, в сугубо экономическом смысле), а на другой — к личной свободе (от авторитаризма до либертарианства).
Получившуюся диаграмму можно разделить на сектора, соответствующие разным политическим философиям. Скажем, консерваторы чаще выступают за большую экономическую свободу, но также и за вмешательство государства в сферу личной свободы (например, наказание за употребление наркотиков). Левые либералы не согласны на такое вмешательство, но приветствуют государственный контроль в области экономики (например, МРОТ или государственную пенсионную систему).
Либертарианцы выступают за максимальный уровень личной и экономической свободы, считая вредным и неправильным государственное вмешательство в деятельность людей. К этому сектору на диаграмме Нолана относится, в частности, и позиция Либертарианской партии России.
Либертарианский публичный чат
Чат, в котором члены ЛПР могут ответить на ваши вопросы на тему современной политики, экономики, общества с либертарианской позиции. Здесь же можно спросить о самой партии.
Открыть в телеграме
Каналы и другие медиа
Для прессы
Если из конструктивных соображений установлено значение l, то для соблюдения координационного интервала необходимо, чтобы на входе подстанции грозовой импульс имел в соответствии с (7.62) крутизну фронта не больше допустимого значения.
При воздействии набегающего грозового импульса напряжения в схеме подстанции возникает сложный волновой процесс. Напряжения в разных точках схемы могут иметь как апериодическую, так колебательную форму.
Даже в простейших схемах расчет напряжения на изоляции электрооборудования подстанции весьма громоздок. Поэтому исследования молниезащиты подстанций проводятся на ЭВМ или на физических моделях, получивших название анализаторов молниезащиты. В этих моделях оборудование представляется сосредоточенными емкостями, ошиновка подстанции – цепочечными схемами, защитные аппараты – специальными схемами. Источником напряжения является генератор импульсных напряжений (низкого напряжения), который допускает изменение параметров импульса в широких пределах.
Задача молниезащиты подстанции заключается в таком размещении ОПН или вентильных разрядников на территории подстанции, при котором напряжения во всех ее точках не превышают допустимых значений. Так как подстанции всегда защищаются с очень высокой степенью надежности, то в эксплуатации напряжения на изоляции достигают расчетных значений очень редко (не более 2–3 раз в течение времени жизни оборудования).
При изготовлении внутренняя изоляция проходит испытания полным и срезанным импульсами, причем амплитуда срезанного импульса может превосходить амплитуду полного импульса на 20–25 %. Поэтому принято допустимые напряжения на изоляции ставить в соответствие амплитудам испытательных импульсов.
Допустимое напряжение на трансформаторе по условию работы внутренней изоляции определяется по формуле
, (7.63)
где – испытательное напряжение при полном импульсе для трансформаторов, испытываемых без возбуждения, кВ; – действующее значение номинального напряжения, кВ.
В эксплуатации при набегании импульса трансформатор находится под напряжением промышленной частоты, поэтому второе слагаемое в (7.63) является поправкой на возбуждение. Коэффициентом 1,1 учитывается отличие реальной формы грозового импульса от импульса испытательного напряжения, а также ограниченное число перенапряжений в течение срока службы трансформатора.
Допустимые грозовые перенапряжения для внешней изоляции (вводов, разъединителей, выключателей, конденсаторов связи) устанавливают исходя также из испытательных напряжений полным и срезанным импульсами. Допустимые напряжения изоляции должны лежать ниже ее вольт-секундной характеристики.
При удаленных ударах молнии в провод обычно гирлянды на нескольких ближайших к точке удара опорах перекрываются, и дальше после них к подстанции распространяется срезанный импульс с амплитудой U50% для гирлянд изоляторов.
При воздействии набегающего грозового импульса напряжения в схеме подстанции возникает сложный волновой процесс. Напряжения в разных точках схемы могут иметь как апериодическую, так колебательную форму.
Даже в простейших схемах расчет напряжения на изоляции электрооборудования подстанции весьма громоздок. Поэтому исследования молниезащиты подстанций проводятся на ЭВМ или на физических моделях, получивших название анализаторов молниезащиты. В этих моделях оборудование представляется сосредоточенными емкостями, ошиновка подстанции – цепочечными схемами, защитные аппараты – специальными схемами. Источником напряжения является генератор импульсных напряжений (низкого напряжения), который допускает изменение параметров импульса в широких пределах.
Задача молниезащиты подстанции заключается в таком размещении ОПН или вентильных разрядников на территории подстанции, при котором напряжения во всех ее точках не превышают допустимых значений. Так как подстанции всегда защищаются с очень высокой степенью надежности, то в эксплуатации напряжения на изоляции достигают расчетных значений очень редко (не более 2–3 раз в течение времени жизни оборудования).
При изготовлении внутренняя изоляция проходит испытания полным и срезанным импульсами, причем амплитуда срезанного импульса может превосходить амплитуду полного импульса на 20–25 %. Поэтому принято допустимые напряжения на изоляции ставить в соответствие амплитудам испытательных импульсов.
Допустимое напряжение на трансформаторе по условию работы внутренней изоляции определяется по формуле
, (7.63)
где – испытательное напряжение при полном импульсе для трансформаторов, испытываемых без возбуждения, кВ; – действующее значение номинального напряжения, кВ.
В эксплуатации при набегании импульса трансформатор находится под напряжением промышленной частоты, поэтому второе слагаемое в (7.63) является поправкой на возбуждение. Коэффициентом 1,1 учитывается отличие реальной формы грозового импульса от импульса испытательного напряжения, а также ограниченное число перенапряжений в течение срока службы трансформатора.
Допустимые грозовые перенапряжения для внешней изоляции (вводов, разъединителей, выключателей, конденсаторов связи) устанавливают исходя также из испытательных напряжений полным и срезанным импульсами. Допустимые напряжения изоляции должны лежать ниже ее вольт-секундной характеристики.
При удаленных ударах молнии в провод обычно гирлянды на нескольких ближайших к точке удара опорах перекрываются, и дальше после них к подстанции распространяется срезанный импульс с амплитудой U50% для гирлянд изоляторов.
Вместо этого в сентябре 1843 г. в Париже была выпущена (анонимно) брошюра русского дипломата польского происхождения К. Лабенского «Реплика о книге маркиза де Кюстина „Россия в 1839 году“, сочинение русского автора», присланная из Петербурга в русское посольство в Париже и вверенная Н.Д. Киселевым попечению Я.Н. Толстого, который и занялся ее изданием. Сам Толстой, однако, был не слишком доволен в эту пору брошюрой Лабенского. «Рукопись написана превосходно, но она ничего не опровергает, жаловался он Бенкендорфу 2/14 сентября 1843 г., — это не более чем блестящее и очень пространное рассуждение о духе сочинения Кюстина вообще, рассуждение с немалыми претензиями, чересчур чопорное, чересчур манерное и, простите мне это выражение, слегка притянутое за волосы. Не так пишутся обычно подобные памфлеты; это — великолепная сатира, которой недостает только рифмы».20
Таким образом, честь России и «государя» русские чиновники решили защищать самыми бесчестными и бессовестными методами и подлогом. Интересно, что проплаченная и агрессивная пропаганда на Западе — это отнюдь не изобретение советской номенклатуры: выше мы видели описание примера подобного уже в первой половине девятнадцатого века.
Более того: еще в эпоху 1812 г. российское правительство уже начало свою пропаганду изнутри европейского общества. Вот что писал путешественник и литератор Е.П. Ковалевский (1809–1868) в биографии министра юстиции и внутренних дел с «говорящей» фамилией Блудов (Д.Н. Блудов: 1785–1864): Александр I внимательно относился к зарубежным СМИ, «…журнальная же пресса… особенно в Англии и Германии, была сильно возбуждена против нас. Для противодействия этой прессе, для опровержения клеветы и распространения истины (ну, да, конечно… прим. мое, Е.П.), государь, по мысли графа Каподистрии (Иоанн Каподистрия (1776–1831) — грек, министр иностранных дел России в 1816–1822 гг.: прим. мое, Е.П.), назначил во Франкфурт особенное лицо (Фабер), которое должно было следить за журналами европейского материка, вступить в сношения с влиятельными редакторами, доставлять им материалы или уже готовые статьи… Такого же рода поручение возлагалось на Блудова в отношении журналов английских и американских…»21 Подобную же деятельность вел позднее и СССР, внедряя в западное общество самые кошмарные левацкие идеи: и плоды этого мы пожинаем сейчас (среди прочего, именно вскормленные «совдепией» и проникшие к власти в СМИ, в университетах и в парламентах левые пустили варваров в Европу, после чего начался разгул терроризма). Я напомню: И. Сталиным было создано Советское информационное бюро с представительствами в зарубежных странах. В 1953 году, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 28 марта 1953 года Совинформбюро на правах Главного управления вошло в Министерство культуры СССР (хитро…), а 5 января 1961 года Совинформбюро было ликвидировано — и на его базе создано контора со вполне безобидным названием «Агентство печати „Новости“».
Что же касается пропаганды внутри самой России, то с ее устроением было, как ни странно, несколько сложнее: дело в том, что абсолютное большинство населения не умело читать (все крестьянство, все солдаты, бóльший процент унтер-офицеров, значительный процент попов и купечества, а также обитатели недавно присоединенных азиатских степей), а радио и ТВ пока не изобрели (зато в наши дни эти ресурсы зомбируют население самым чудовищным образом). В 1812 году решили срочно «гнать пропаганду» — и издавать журнал с эффектным названием «Сын отечества». Ну и что дальше? Это была официозная агитка, которую создали по приказу небезызвестного изобретателя идеологических «уток», попечителя Петербургского учебного округа и любителя красивых юношей С.С. Уварова (1786–1855), и начала она выходить только в конце 1812 года. Предназначалась агитка «для помещения реляций и частных известий из армии, для опровержения вредных толков насчет хода происшествий…».22 В СССР для той же цели выходила газета «Правда» и журнал «Большевик».
Но смешнее всего то, что этот режимный «Сын отечества» оказался совершенно бесполезен: во время полного хаоса войны он был никому не нужен, но даже если бы хаоса и не было, то как вы распределите несколько сотен экземпляров на много миллионов населения? Хорошо, даже если бы вы в 1812 году провели интернет — и распределили-таки, то остается самая серьезная проблема: поголовная неграмотность! Согласно первой попытке проведения опроса населения на предмет грамотности (лишь в 1844 году) выяснилось, что, даже если не учитывать «темные» азиатские и дальневосточные огромные регионы, в центральной части империи число грамотных и малограмотных вместе взятых составляет всего 3,6 %.23 А по данным на 1820 год (т. е. через 8 лет после войны) в империи насчитывалось всего около 50 тыс. читающих людей (менее 0,1 % населения).24 Сравните это с 40 % грамотных во Франции в старорежимном 1788 году (даже до того, как Наполеон провел реформы, позволившие постепенно обучить грамоте практически все население поголовно!).
Таким образом, честь России и «государя» русские чиновники решили защищать самыми бесчестными и бессовестными методами и подлогом. Интересно, что проплаченная и агрессивная пропаганда на Западе — это отнюдь не изобретение советской номенклатуры: выше мы видели описание примера подобного уже в первой половине девятнадцатого века.
Более того: еще в эпоху 1812 г. российское правительство уже начало свою пропаганду изнутри европейского общества. Вот что писал путешественник и литератор Е.П. Ковалевский (1809–1868) в биографии министра юстиции и внутренних дел с «говорящей» фамилией Блудов (Д.Н. Блудов: 1785–1864): Александр I внимательно относился к зарубежным СМИ, «…журнальная же пресса… особенно в Англии и Германии, была сильно возбуждена против нас. Для противодействия этой прессе, для опровержения клеветы и распространения истины (ну, да, конечно… прим. мое, Е.П.), государь, по мысли графа Каподистрии (Иоанн Каподистрия (1776–1831) — грек, министр иностранных дел России в 1816–1822 гг.: прим. мое, Е.П.), назначил во Франкфурт особенное лицо (Фабер), которое должно было следить за журналами европейского материка, вступить в сношения с влиятельными редакторами, доставлять им материалы или уже готовые статьи… Такого же рода поручение возлагалось на Блудова в отношении журналов английских и американских…»21 Подобную же деятельность вел позднее и СССР, внедряя в западное общество самые кошмарные левацкие идеи: и плоды этого мы пожинаем сейчас (среди прочего, именно вскормленные «совдепией» и проникшие к власти в СМИ, в университетах и в парламентах левые пустили варваров в Европу, после чего начался разгул терроризма). Я напомню: И. Сталиным было создано Советское информационное бюро с представительствами в зарубежных странах. В 1953 году, в соответствии с постановлением Совета Министров СССР от 28 марта 1953 года Совинформбюро на правах Главного управления вошло в Министерство культуры СССР (хитро…), а 5 января 1961 года Совинформбюро было ликвидировано — и на его базе создано контора со вполне безобидным названием «Агентство печати „Новости“».
Что же касается пропаганды внутри самой России, то с ее устроением было, как ни странно, несколько сложнее: дело в том, что абсолютное большинство населения не умело читать (все крестьянство, все солдаты, бóльший процент унтер-офицеров, значительный процент попов и купечества, а также обитатели недавно присоединенных азиатских степей), а радио и ТВ пока не изобрели (зато в наши дни эти ресурсы зомбируют население самым чудовищным образом). В 1812 году решили срочно «гнать пропаганду» — и издавать журнал с эффектным названием «Сын отечества». Ну и что дальше? Это была официозная агитка, которую создали по приказу небезызвестного изобретателя идеологических «уток», попечителя Петербургского учебного округа и любителя красивых юношей С.С. Уварова (1786–1855), и начала она выходить только в конце 1812 года. Предназначалась агитка «для помещения реляций и частных известий из армии, для опровержения вредных толков насчет хода происшествий…».22 В СССР для той же цели выходила газета «Правда» и журнал «Большевик».
Но смешнее всего то, что этот режимный «Сын отечества» оказался совершенно бесполезен: во время полного хаоса войны он был никому не нужен, но даже если бы хаоса и не было, то как вы распределите несколько сотен экземпляров на много миллионов населения? Хорошо, даже если бы вы в 1812 году провели интернет — и распределили-таки, то остается самая серьезная проблема: поголовная неграмотность! Согласно первой попытке проведения опроса населения на предмет грамотности (лишь в 1844 году) выяснилось, что, даже если не учитывать «темные» азиатские и дальневосточные огромные регионы, в центральной части империи число грамотных и малограмотных вместе взятых составляет всего 3,6 %.23 А по данным на 1820 год (т. е. через 8 лет после войны) в империи насчитывалось всего около 50 тыс. читающих людей (менее 0,1 % населения).24 Сравните это с 40 % грамотных во Франции в старорежимном 1788 году (даже до того, как Наполеон провел реформы, позволившие постепенно обучить грамоте практически все население поголовно!).
Рис. 7.39. Защищенный подход к подстанции для воздушной лини: а – на деревянных опорах; б – на металлических или железобетонных опорах
На рис. 7.39,а показана схема защищенного подхода, когда подходящая к подстанции линия выполнена на деревянных опорах. Трос подвешивается только в пределах защищенного подхода. Так как на деревянных опорах от тросов к заземлителям прокладываются по стойкам токоотводящие спуски, прочность изоляции опоры относительно земли существенно снижается. В этом случае первая подтросовая опора является местом с ослабленной изоляцией и для того чтобы не ухудшить грозоупорность линии, в начале защищенного подхода на каждой фазе устанавливают трубчатые разрядники PT1 или другие защитные аппараты, которые позволяют самопроизвольно погасить дугу после импульсного грозового перекрытия и не допустить отключения линии (РВ, ОПН).В конце подхода иногда устанавливают второй комплект защитных аппаратов (РТ2),которые служат для защиты разомкнутого линейного выключателя.
Если линия выполнена на металлических или железобетонных опорах и защищена тросами по всей длине (рис. 7.33,б), то трубчатые разрядники на подходе не устанавливаются. Однако на примыкающих к подстанции участках линии особенно тщательно выполняются требования молниезащиты: снижаются сопротивления заземления опор и уменьшаются углы защиты тросов. Целью этих мероприятий является уменьшение вероятностей прорыва молнии через тросовую защиту и обратных перекрытий при ударах в опоры в пределах защищенного подхода к подстанции.
Защищенный подход выполняет еще одну важную функцию. При прохождении импульса напряжения по защищенному подходу вследствие действия импульсной короны происходит удлинение его фронта и, таким образом, снижение крутизны фронта импульса, набегающего на подстанцию. Длина защищенного подхода должна быть достаточной для того, чтобы крутизна фронта импульса напряжения снизилась до значения, безопасного для оборудования подстанции. Для этого должно выполняться условие: . С целью повышения надежности расчетов полагают, что в месте удара молнии образуется импульс напряжения бесконечной длительности с вертикальным фронтом и амплитудой, равной U50% линейной изоляции. При таком допущении длительность фронта импульса, дошедшего до подстанции, равна , где – длина защищенного подхода. Тогда крутизна дошедшего импульса . Из указанного выше условия
. ( 7.64)
Из (7.60) окончательно запишем формулу для нахождения минимальной длины защищенного подхода
, (7.651)
где в км, U50% в кВ, в кВ/мкс, в мкс/км.
На рис. 7.39,а показана схема защищенного подхода, когда подходящая к подстанции линия выполнена на деревянных опорах. Трос подвешивается только в пределах защищенного подхода. Так как на деревянных опорах от тросов к заземлителям прокладываются по стойкам токоотводящие спуски, прочность изоляции опоры относительно земли существенно снижается. В этом случае первая подтросовая опора является местом с ослабленной изоляцией и для того чтобы не ухудшить грозоупорность линии, в начале защищенного подхода на каждой фазе устанавливают трубчатые разрядники PT1 или другие защитные аппараты, которые позволяют самопроизвольно погасить дугу после импульсного грозового перекрытия и не допустить отключения линии (РВ, ОПН).В конце подхода иногда устанавливают второй комплект защитных аппаратов (РТ2),которые служат для защиты разомкнутого линейного выключателя.
Если линия выполнена на металлических или железобетонных опорах и защищена тросами по всей длине (рис. 7.33,б), то трубчатые разрядники на подходе не устанавливаются. Однако на примыкающих к подстанции участках линии особенно тщательно выполняются требования молниезащиты: снижаются сопротивления заземления опор и уменьшаются углы защиты тросов. Целью этих мероприятий является уменьшение вероятностей прорыва молнии через тросовую защиту и обратных перекрытий при ударах в опоры в пределах защищенного подхода к подстанции.
Защищенный подход выполняет еще одну важную функцию. При прохождении импульса напряжения по защищенному подходу вследствие действия импульсной короны происходит удлинение его фронта и, таким образом, снижение крутизны фронта импульса, набегающего на подстанцию. Длина защищенного подхода должна быть достаточной для того, чтобы крутизна фронта импульса напряжения снизилась до значения, безопасного для оборудования подстанции. Для этого должно выполняться условие: . С целью повышения надежности расчетов полагают, что в месте удара молнии образуется импульс напряжения бесконечной длительности с вертикальным фронтом и амплитудой, равной U50% линейной изоляции. При таком допущении длительность фронта импульса, дошедшего до подстанции, равна , где – длина защищенного подхода. Тогда крутизна дошедшего импульса . Из указанного выше условия
. ( 7.64)
Из (7.60) окончательно запишем формулу для нахождения минимальной длины защищенного подхода
, (7.651)
где в км, U50% в кВ, в кВ/мкс, в мкс/км.
Карлан порвался.
Мимо 188 см господин.
Если мы продолжим игру в «если», в научную фантастику и обучим русских грамоте, то и в этой ситуации агитка С.С. Уварова не обретет смысла: ее не на что было купить — даже и в мирное время! В эпоху 1812 года цена годовой подписки на газету или журнал — около 15–20 руб.: это колоссальная сумма для подданных империи. По репрезентативным данным на 1840-е годы (показатели практически не менялись с 1810-х), к примеру, в сравнительно богатой Московской губернии земледелец в среднем зарабатывал 35–47 руб. (в год), а в Витебской губернии — 12–20 руб.25 Мещане и разночинцы той поры постоянного заработка не имели (отчего Родя Раскольников и полез с топором на сорокалетнюю «старуху-процентщицу»). Что до аристократов (ничтожный процент населения) — то они читали в основном французские романы и британские газеты.
Второй после известной работы А.И. Михайловского-Данилевского крупной вехой историографии царского периода стало сочинение генерал-лейтенанта и профессора академии Генерального штаба Модеста Ивановича Богдановича (1805–1882) «История отечественной войны 1812 года» (СПб., 1859–1860). Это обстоятельное трехтомное исследование отличается обилием интересной фактуры, но ее научное значение во многом перечеркивалось все той же задачей создания великодержавного мифа. К примеру, участник Бородинского сражения, награжденный солдатским Георгиевским крестом, гвардеец М.И. Муравьев-Апостол (1793–1886), нашел «…у Богдановича большое сходство с известным Данилевским. Одни и те же замашки лакействовать».26 Негативное отношение участников войны 1812 г. к официозным сочинителям очень напоминает подобное же со стороны свидетелей событий Второй мировой войны: я лично застал многих ветеранов (хотя большинства не стало еще до моего рождения), которым было больно и подчас стыдно вспоминать ужасы 1941–1945 гг. (и до этого сталинские репрессии, союз с А. Гитлером и нападение на Финляндию), а к пропагандистским поделкам они относились пренебрежительно. Некоторые успели даже оставить очень важные воспоминания — среди них: искусствовед, профессор Н.Н. Никулин (1923–2009), поэт и художник Л.Н. Рабичев (1923–2017) и прославленный писатель В.П. Астафьев (1924–2001).
Вместе с тем М.И. Богданович не преминул «лягнуть» предшественника (и отчасти конкурента) по профессиональному патриотизму: «…иностранные сочинения, документы и частные письма непременно должны быть приняты во внимание при исследовании войны 1812 года: генерал Михайловский-Данилевский впал во многие ошибки собственно от того, что совершенно устранял их либо пользовался только теми сведениями, которые подтверждали собственный его образ мыслей».27
Далее. Помимо жанра, претендующего на серьезное исследование, был и другой — несколько лубочный. В нем прославился генерал И.Н. Скобелев (1778–1849).28 Его убогое и примитивное сочинение «Беседы русского инвалида, или новый подарок товарищам» (СПб., 1838) сразу понравилось царю Николаю I, поэтому это бумагомарание многократно переиздавалось и внедрялось в среду армейцев. Присмотримся к личности сего пламенного патриота: элементарной грамоте он выучился поздно (вероятно, не ранее 19-летнего возраста), поэтому все его сочинения исправляли и дорабатывали в издательстве. Делами он прославился теми, что в 1820–1826 гг., находясь на должности генерал-полицмейстера написал несколько жалоб-доносов на А.С. Пушкина, в которых называл гениального человека «вертопрахом» и желал «содрать с него несколько клочков шкуры». Вот вам характерный портрет автора псевдопатриотической книжонки о 1812 годе. Графоман и доносчик не унимался — и вскоре написал еще одну брошюру с комическим названием «Письма из Бородина от безрукого к безногому инвалиду» (1839): здесь необходимо добавить, что «инвалид» также был неграмотный и бессовестный.
II
Однако развитие капитализма (пусть и сдерживаемое пережитками крепостничества), эволюция научных и общественных идей, публикация в России и за рубежом буквально десятков томов ранее неизвестных документов сделали свое позитивное дело: историческая наука вышла на новый уровень своего развития. Да, она все еще оставалась описательной по стилю и местами продолжала носить на себе отпечаток великодержавной цензуры, штампов и комплексов, но появлялись ученые, которые создавали значительные труды и имели вполне адекватные суждения. О степени светскости и разумности ситуации в историографии самого рубежа девятнадцатого — двадцатого века можно судить, к примеру, по биографическим книгам, посвященным Наполеону, вышедшим из-под пера крупного и незаслуженно забытого русского историка А.С. Трачевского (1838–1906).29 Далее я приведу значительные отрывки из его «Наполеона I». О реформах и внутренней политике консула и императора:
Второй после известной работы А.И. Михайловского-Данилевского крупной вехой историографии царского периода стало сочинение генерал-лейтенанта и профессора академии Генерального штаба Модеста Ивановича Богдановича (1805–1882) «История отечественной войны 1812 года» (СПб., 1859–1860). Это обстоятельное трехтомное исследование отличается обилием интересной фактуры, но ее научное значение во многом перечеркивалось все той же задачей создания великодержавного мифа. К примеру, участник Бородинского сражения, награжденный солдатским Георгиевским крестом, гвардеец М.И. Муравьев-Апостол (1793–1886), нашел «…у Богдановича большое сходство с известным Данилевским. Одни и те же замашки лакействовать».26 Негативное отношение участников войны 1812 г. к официозным сочинителям очень напоминает подобное же со стороны свидетелей событий Второй мировой войны: я лично застал многих ветеранов (хотя большинства не стало еще до моего рождения), которым было больно и подчас стыдно вспоминать ужасы 1941–1945 гг. (и до этого сталинские репрессии, союз с А. Гитлером и нападение на Финляндию), а к пропагандистским поделкам они относились пренебрежительно. Некоторые успели даже оставить очень важные воспоминания — среди них: искусствовед, профессор Н.Н. Никулин (1923–2009), поэт и художник Л.Н. Рабичев (1923–2017) и прославленный писатель В.П. Астафьев (1924–2001).
Вместе с тем М.И. Богданович не преминул «лягнуть» предшественника (и отчасти конкурента) по профессиональному патриотизму: «…иностранные сочинения, документы и частные письма непременно должны быть приняты во внимание при исследовании войны 1812 года: генерал Михайловский-Данилевский впал во многие ошибки собственно от того, что совершенно устранял их либо пользовался только теми сведениями, которые подтверждали собственный его образ мыслей».27
Далее. Помимо жанра, претендующего на серьезное исследование, был и другой — несколько лубочный. В нем прославился генерал И.Н. Скобелев (1778–1849).28 Его убогое и примитивное сочинение «Беседы русского инвалида, или новый подарок товарищам» (СПб., 1838) сразу понравилось царю Николаю I, поэтому это бумагомарание многократно переиздавалось и внедрялось в среду армейцев. Присмотримся к личности сего пламенного патриота: элементарной грамоте он выучился поздно (вероятно, не ранее 19-летнего возраста), поэтому все его сочинения исправляли и дорабатывали в издательстве. Делами он прославился теми, что в 1820–1826 гг., находясь на должности генерал-полицмейстера написал несколько жалоб-доносов на А.С. Пушкина, в которых называл гениального человека «вертопрахом» и желал «содрать с него несколько клочков шкуры». Вот вам характерный портрет автора псевдопатриотической книжонки о 1812 годе. Графоман и доносчик не унимался — и вскоре написал еще одну брошюру с комическим названием «Письма из Бородина от безрукого к безногому инвалиду» (1839): здесь необходимо добавить, что «инвалид» также был неграмотный и бессовестный.
II
Однако развитие капитализма (пусть и сдерживаемое пережитками крепостничества), эволюция научных и общественных идей, публикация в России и за рубежом буквально десятков томов ранее неизвестных документов сделали свое позитивное дело: историческая наука вышла на новый уровень своего развития. Да, она все еще оставалась описательной по стилю и местами продолжала носить на себе отпечаток великодержавной цензуры, штампов и комплексов, но появлялись ученые, которые создавали значительные труды и имели вполне адекватные суждения. О степени светскости и разумности ситуации в историографии самого рубежа девятнадцатого — двадцатого века можно судить, к примеру, по биографическим книгам, посвященным Наполеону, вышедшим из-под пера крупного и незаслуженно забытого русского историка А.С. Трачевского (1838–1906).29 Далее я приведу значительные отрывки из его «Наполеона I». О реформах и внутренней политике консула и императора:
«Казалось, французы не ошиблись. Бонапарт сменил военный мундир на гражданский сюртук. Он послал Георгу III английскому горячий призыв к миру, а Павлу I предложил, ради дружбы, Мальту. Он даже заключил торговый договор с Соединенными Штатами, провидев в них могучего соперника британцам. И началась богатырская работа устроения разрушенной Франции. Консульство — эпоха Наполеона-правителя: тогда-то совершились те реформы, которые по блеску соответствовали его битвам, но превзошли их по прочности своих последствий.
…Теперь-то, среди мира, Наполеон поразил всех своего рода итальянской кампанией на поле гражданственности. Тут самым важным делом оказался Кодекс Наполеона (март 1804 года): его одного достаточно для увековечения этого имени».30
И снова — об успехах внутренней политики Наполеона: уже перед столкновением 1812 года:
«С такими средствами император стал энергично двигать вперед экономическое развитие страны. Возникло министерство торговли и промышленности (1811 год); явился практичный торговый устав (1808 год), опиравшийся на указы XVII века. Не жалели средств на улучшение сельского хозяйства: осушали болота, охранялись леса, разводились луга. Плодопеременная система вытесняла трехпольную, свекловичный сахар заменял тростниковый, растительные масла стали даже вывозить за границу так же, как вина и скот. Введение испанских мериносов утвердило шерстяное производство. И крестьянин уже чувствовал некоторый достаток. Но главные заботы были направлены на промышленность: здесь приходилось бороться с Англией. В одном 1811 году, когда подготовлялся русский поход, было издержано двадцать млн. франков „на поддержание коммерции“. Завелись постоянные выставки; фабрикантам делались всякие поощрения; иногда казна передавала им собственные образцовые заводы. Возник Общий мануфактурный совет (1810 год), и посыпались открытия и изобретения. Наконец, Наполеон расширял фабричное законодательство: и тут, при быстром развитии дела, сама собой падала регламентация или стеснительная формалистика.
…Последствия этой промышленной деятельности были поразительны: в десять лет почти беспрерывных войн возместилось с лихвой все, утраченное в революцию. Французские изделия стали первыми в Европе. Французы начали вывозить многие товары, в особенности несравненные шелковые и шерстяные ткани. Промышленность поддерживалась еще изумительными общественными работами, на которые было истрачено при империи полтора миллиарда франков: вырастали целые города, не говоря уже про порты, крепости, каналы, дороги. В то же время принимались меры оздоровления (оспопрививание), заводились богадельни и больницы, воздвигались статуи и так далее. А из Парижа Наполеон хотел сделать „что-то сказочное, колоссальное“: сооружения были в разгаре даже в 1813 году!»31
Здесь я ненадолго прерву цитирование А.С. Трачевского — и напомню о важном факте, который характеризует личность выдающегося реформатора. 25 декабря 1797 года Наполеон был избран членом Института по классу физики и математики, секция механики.32 Это произошло с подачи величайших ученых его времени — Лапласа, Бертолле и Монжа 305 голосами из 312.33 Подчеркну, что на момент избрания Бонапарт чиновником не являлся, никакой власти не имел. Среди математических заслуг Наполеона: простой способ построения квадрата одной линейкой с двумя засечками (это решение стало существенным шагом к доказательству возможности при помощи только циркуля или только линейки с двумя засечками делать любые построения, выполнимые циркулем и линейкой без засечек) и теорема про равносторонние треугольники, носящая его имя. Сравним такое феноменальное трудолюбие и дисциплину Наполеона, например, с главой Британского кабинета — главным (после царя Александра) врагом Наполеона — с Уильямом Питтом Младшим. В период противостояния с наполеоновской Францией он пристрастился к алкоголю (что весьма часто и едко высмеивалось карикатуристами). По вполне серьезным подсчетам свидетеля-современника, Питт злоупотреблял алкоголем самым чудовищным образом. Несколько раз его стошнило прямо на трибуне!34 Что же: Российская империя имела достойного союзника…
…Теперь-то, среди мира, Наполеон поразил всех своего рода итальянской кампанией на поле гражданственности. Тут самым важным делом оказался Кодекс Наполеона (март 1804 года): его одного достаточно для увековечения этого имени».30
И снова — об успехах внутренней политики Наполеона: уже перед столкновением 1812 года:
«С такими средствами император стал энергично двигать вперед экономическое развитие страны. Возникло министерство торговли и промышленности (1811 год); явился практичный торговый устав (1808 год), опиравшийся на указы XVII века. Не жалели средств на улучшение сельского хозяйства: осушали болота, охранялись леса, разводились луга. Плодопеременная система вытесняла трехпольную, свекловичный сахар заменял тростниковый, растительные масла стали даже вывозить за границу так же, как вина и скот. Введение испанских мериносов утвердило шерстяное производство. И крестьянин уже чувствовал некоторый достаток. Но главные заботы были направлены на промышленность: здесь приходилось бороться с Англией. В одном 1811 году, когда подготовлялся русский поход, было издержано двадцать млн. франков „на поддержание коммерции“. Завелись постоянные выставки; фабрикантам делались всякие поощрения; иногда казна передавала им собственные образцовые заводы. Возник Общий мануфактурный совет (1810 год), и посыпались открытия и изобретения. Наконец, Наполеон расширял фабричное законодательство: и тут, при быстром развитии дела, сама собой падала регламентация или стеснительная формалистика.
…Последствия этой промышленной деятельности были поразительны: в десять лет почти беспрерывных войн возместилось с лихвой все, утраченное в революцию. Французские изделия стали первыми в Европе. Французы начали вывозить многие товары, в особенности несравненные шелковые и шерстяные ткани. Промышленность поддерживалась еще изумительными общественными работами, на которые было истрачено при империи полтора миллиарда франков: вырастали целые города, не говоря уже про порты, крепости, каналы, дороги. В то же время принимались меры оздоровления (оспопрививание), заводились богадельни и больницы, воздвигались статуи и так далее. А из Парижа Наполеон хотел сделать „что-то сказочное, колоссальное“: сооружения были в разгаре даже в 1813 году!»31
Здесь я ненадолго прерву цитирование А.С. Трачевского — и напомню о важном факте, который характеризует личность выдающегося реформатора. 25 декабря 1797 года Наполеон был избран членом Института по классу физики и математики, секция механики.32 Это произошло с подачи величайших ученых его времени — Лапласа, Бертолле и Монжа 305 голосами из 312.33 Подчеркну, что на момент избрания Бонапарт чиновником не являлся, никакой власти не имел. Среди математических заслуг Наполеона: простой способ построения квадрата одной линейкой с двумя засечками (это решение стало существенным шагом к доказательству возможности при помощи только циркуля или только линейки с двумя засечками делать любые построения, выполнимые циркулем и линейкой без засечек) и теорема про равносторонние треугольники, носящая его имя. Сравним такое феноменальное трудолюбие и дисциплину Наполеона, например, с главой Британского кабинета — главным (после царя Александра) врагом Наполеона — с Уильямом Питтом Младшим. В период противостояния с наполеоновской Францией он пристрастился к алкоголю (что весьма часто и едко высмеивалось карикатуристами). По вполне серьезным подсчетам свидетеля-современника, Питт злоупотреблял алкоголем самым чудовищным образом. Несколько раз его стошнило прямо на трибуне!34 Что же: Российская империя имела достойного союзника…
Ух, надо ПУЭ полистать что ли, а то курсач писать по этой херне...
Показателем эффективности защиты подстанции (грозоупорности) служит число лет безаварийной работы
. (7.66)
Здесь определяется по (4.41), а (среднегодовое число опасных импульсов, приходящих на подстанцию по воздушным ЛЭП) находится по формуле
. (7.67)
Суммирование в (7.67) проводится по всем подходящим к подстанции воздушным ЛЭП. Обозначения параметров в (7.67) соответствует обозначениям предыдущих разделов. Следует иметь в виду, что поскольку на подходах к подстанции осуществляются меры по повышению их молниезащищенности, то вероятности Рαи Роп отличаются от значений, полученных для основной части линии.
Расчетные значения Т современных подстанций большей частью на порядок превышают сроки службы основного электрооборудования и составляют ориентировочно несколько сотен лет.
Точность расчета параметров грозоупорности различных объектов по описанным выше методикам невысока. Однако результаты таких расчетов позволяют достаточно объективно сравнивать различные варианты молниезащиты и тем самым оптимизировать их конструктивное исполнение.
Но вернемся к А.С. Трачевскому — и вспомним его описание того, до чего была доведена агрессивная Англия, для которой Франция оказалась «крепким орешком»:
«Торговля пала; купцы банкротились; банки лопались; бумажные ценности понизились на пятьдесят процентов; государственные долги возросли до двенадцати миллиардов. Имея лишь ничтожное войско с негодными офицерами из аристократов-кутил, Англия выплачивала громадные субсидии жадным членам коалиции на материке. На это уходило золото — и Англия вдруг стала жалкою страной бумажек, объявив принудительный курс для билетов своего банка. Бумажки господствовали до конца войны, увлекая даже Питта в гибельную расточительность и развивая ажиотаж в обществе. Рядом следовали, друг за другом, сначала иностранные займы, потом тяжкие налоги. Под конец Питт взялся даже за подоходный и прогрессивный налог, столь ненавистный богачам, хотя он старался выгородить крупных землевладельцев.
Богачи и знать вообще сваливали бремя войны на пролетария, как и везде, причем обогащались поставщики и банкиры. Народ доходил до нищеты. Однажды толпа выбила стекла в карете Георга III, крича: „Долой Питта, войну и голод!“ Вспыхивали бунты среди моряков, которых держали впроголодь, почти без жалованья, сажали в какие-то клетки на целые годы, драли „кошками с девятью хвостами“. Раз они появились в устьях Темзы на корабле с красным знаменем „плавучей республики“. Глухое недовольство овладевало массами, и в Ирландии все было готово к поголовному жестокому восстанию. А Питт с каждым годом вдавался в материковый деспотизм. Был отменен Habeas Corpus; были запрещены сообщества, сходки, читальни; преследовали писателей и издателей, типографии и журналы. Так, для британца новый век начинался полным арсеналом торийской реакции, финансовым крахом и голодовкой в Англии, зверствами в Ирландии, миллиардами фальшивых ассигнатов и массой шпионов-подстрекателей во Франции — словом, материальным, политическим и нравственным банкротством.
Мало того. Англия теряла свое обаяние в Европе: она становилась своего рода государством-пиратом (выделено мной, Е.П.). Британцы блокировали порты, наседали на прибрежных жителей, обогащались торговыми призами даже за счет нейтральных. Они навсегда захватили Мальту и распоряжались Египтом. Овладев Средиземным морем, они бросились в северные воды и здесь прославились тем, что зверской битвой у Копенгагена принудили датчан отказаться от вооруженного нейтралитета. Это вызвало негодование всего материка и даже Соединенных Штатов Америки, примкнувших к вооруженному нейтралитету».35
Интересны тезисы из работы А.С. Трачевского, посвященные сюжету войны 1812 года. Историк относит подготовку к войне на ранний этап (еще к 1809 году), четко заявляет об агрессивных планах царя Александра и т. д.:
«„Борьба колоссов“ подготавливалась с самого Ваграма. Наполеон шел только на тайное соглашение и внушал Александру: „Франция не должна быть врагом России: это — неоспоримая истина. Географическое положение устраняет всякий повод к разрыву“. Тогда же император возвестил в Сенате свою радость по поводу того, что „друг“ приобрел часть Галиции и Финляндии и занял Молдо-Валахию. Между тем с весны 1810 года в Париже появился Нессельроде, который сносился с Талейраном тайком даже от нашего министерства. …И 1811 год начался в России резкою мерой: указ не только облегчал ввоз английских товаров, но и запрещал ввоз произведений Франции. С этой минуты Наполеон начал готовиться к войне.
<…> Александром овладела лихорадочная поспешность. Не дав созреть немецкому патриотизму, не дав Австрии и Пруссии времени изготовиться, он уже весной 1811 года начал стягивать войска в Литве, а в октябре был заготовлен ультиматум. В начале 1812 года Александр уже заключил союз с Швецией, Англией и даже с испанскими кортесами, причем обещал Бернадоту французский престол. Затем последовал мир с Портой, доставивший нам Бессарабию, и царь открыто говорил, что, „покончив с Наполеоном, мы создадим греческую империю“. В апреле Россия потребовала, чтобы император очистил Пруссию и Померанию. „Как вы смеете делать мне такие предложения! Вы поступаете, как Пруссия перед Иеной!“ — крикнул Наполеон нашему послу. „Я остаюсь другом и самым верным союзником императора“, — сказал Александр его послу, отъезжая к армии в Вильну.
«Торговля пала; купцы банкротились; банки лопались; бумажные ценности понизились на пятьдесят процентов; государственные долги возросли до двенадцати миллиардов. Имея лишь ничтожное войско с негодными офицерами из аристократов-кутил, Англия выплачивала громадные субсидии жадным членам коалиции на материке. На это уходило золото — и Англия вдруг стала жалкою страной бумажек, объявив принудительный курс для билетов своего банка. Бумажки господствовали до конца войны, увлекая даже Питта в гибельную расточительность и развивая ажиотаж в обществе. Рядом следовали, друг за другом, сначала иностранные займы, потом тяжкие налоги. Под конец Питт взялся даже за подоходный и прогрессивный налог, столь ненавистный богачам, хотя он старался выгородить крупных землевладельцев.
Богачи и знать вообще сваливали бремя войны на пролетария, как и везде, причем обогащались поставщики и банкиры. Народ доходил до нищеты. Однажды толпа выбила стекла в карете Георга III, крича: „Долой Питта, войну и голод!“ Вспыхивали бунты среди моряков, которых держали впроголодь, почти без жалованья, сажали в какие-то клетки на целые годы, драли „кошками с девятью хвостами“. Раз они появились в устьях Темзы на корабле с красным знаменем „плавучей республики“. Глухое недовольство овладевало массами, и в Ирландии все было готово к поголовному жестокому восстанию. А Питт с каждым годом вдавался в материковый деспотизм. Был отменен Habeas Corpus; были запрещены сообщества, сходки, читальни; преследовали писателей и издателей, типографии и журналы. Так, для британца новый век начинался полным арсеналом торийской реакции, финансовым крахом и голодовкой в Англии, зверствами в Ирландии, миллиардами фальшивых ассигнатов и массой шпионов-подстрекателей во Франции — словом, материальным, политическим и нравственным банкротством.
Мало того. Англия теряла свое обаяние в Европе: она становилась своего рода государством-пиратом (выделено мной, Е.П.). Британцы блокировали порты, наседали на прибрежных жителей, обогащались торговыми призами даже за счет нейтральных. Они навсегда захватили Мальту и распоряжались Египтом. Овладев Средиземным морем, они бросились в северные воды и здесь прославились тем, что зверской битвой у Копенгагена принудили датчан отказаться от вооруженного нейтралитета. Это вызвало негодование всего материка и даже Соединенных Штатов Америки, примкнувших к вооруженному нейтралитету».35
Интересны тезисы из работы А.С. Трачевского, посвященные сюжету войны 1812 года. Историк относит подготовку к войне на ранний этап (еще к 1809 году), четко заявляет об агрессивных планах царя Александра и т. д.:
«„Борьба колоссов“ подготавливалась с самого Ваграма. Наполеон шел только на тайное соглашение и внушал Александру: „Франция не должна быть врагом России: это — неоспоримая истина. Географическое положение устраняет всякий повод к разрыву“. Тогда же император возвестил в Сенате свою радость по поводу того, что „друг“ приобрел часть Галиции и Финляндии и занял Молдо-Валахию. Между тем с весны 1810 года в Париже появился Нессельроде, который сносился с Талейраном тайком даже от нашего министерства. …И 1811 год начался в России резкою мерой: указ не только облегчал ввоз английских товаров, но и запрещал ввоз произведений Франции. С этой минуты Наполеон начал готовиться к войне.
<…> Александром овладела лихорадочная поспешность. Не дав созреть немецкому патриотизму, не дав Австрии и Пруссии времени изготовиться, он уже весной 1811 года начал стягивать войска в Литве, а в октябре был заготовлен ультиматум. В начале 1812 года Александр уже заключил союз с Швецией, Англией и даже с испанскими кортесами, причем обещал Бернадоту французский престол. Затем последовал мир с Портой, доставивший нам Бессарабию, и царь открыто говорил, что, „покончив с Наполеоном, мы создадим греческую империю“. В апреле Россия потребовала, чтобы император очистил Пруссию и Померанию. „Как вы смеете делать мне такие предложения! Вы поступаете, как Пруссия перед Иеной!“ — крикнул Наполеон нашему послу. „Я остаюсь другом и самым верным союзником императора“, — сказал Александр его послу, отъезжая к армии в Вильну.
ЛЭП охуенны кстати
В Вильне все, не исключая Барклая, рвались в бой, низко оценивая силы врага. Два немца, Фуль и Толль, взялись устроить на Двине, в Дриссе, Торрес-Ведрас, забывая, что там нет ни гор, ни моря. А в лагере кишели интриги, перекоры да обычные беспорядки. Войска были разбросаны, хотя их было не меньше, чем у Наполеона, а пушек даже больше (тысяча шестьсот). Налицо оказывалось тысяч двести, да и тут было много плохой милиции. Только Багратион шел с юга, а Чичагов, с дунайской армией, мог еще позже выдвинуться против австрийской армии Шварценберга. Хорошо еще, что не было исполнено первоначальное приказание Александра Чичагову — „действовать в тыл неприятелю, приближаясь даже к границам Франции“.
…Воинственный пыл остыл, как только враг вторгся в наши пределы. Александр тотчас составил список того, „что надобно будет увезти из Петербурга“, и 26 июня выехал из Вильны.
<…> Началось с такого сюрприза, как отступление бахвалившихся варваров перед „великою армией“. Но этот-то позор и спас их. Наполеон, жаждавший „хорошей битвы“, принужден был, вопреки себе самому, „гоняться за ними до Волги“.
<…> В России погибло до двухсот пятидесяти тысяч европейцев почти всех наций (напомню, что советская пропаганда часто называла цифры потерь армии Наполеона в 600 тыс. чел и более — прим. мое, Е.П.). Но и русские не забудут нашествия „двунадесяти язык“. У Кутузова осталось только тридцать тысяч солдат, а всего их погибло также не менее четверти миллиона (на самом деле — гораздо больше: об этом речь пойдет в соответствующей главе — прим. мое, Е.П.)».36
Хотя автор, что естественно, не мог избежать всех штампов и неточностей в отношении описания деятельности Наполеона — перечисленные тезисы говорят о глубоком понимании исследуемой темы. Показательно и то, что глава VI упомянутой книги А.С. Трачевского озаглавлена весьма почтительно по отношению к Наполеону: «Оборона гения. 1813–1814».
Продолжим. Как правило, не обладающие кругозором современные авторы сочинений по теме 1812 года часто упускают из виду важные интеллектуальные тезисы различных эпох жизни российского общества. Такие идеи, с одной стороны, произрастали из рефлексии событий прошлого (в том числе и войны 1812 года), с другой — отражали их современные идеи, в свою очередь, питавшие ученых — их современников. В этой связи интересно обратить внимание на публицистические заметки великого русского поэта, драматурга и переводчика, выпускника историко-филологического факультета Московского университета, Валерия Яковлевича Брюсова (1873–1924). Именно ему принадлежат чудесные строки:
У каждого свой тайный демон.
Влечёт неумолимо он
Наполеона через Неман
И Цезаря чрез Рубикон.
Широко образованный и оригинально мыслящий, математик от поэзии, В.Я. Брюсов размышляет о значении цивилизации и культуры в жизни человечества: «Распространение культуры сближает между собою народы, внушает им чувство солидарности, делает войны между ними невозможными».37 Замечательная мысль! Действительно, если мы посмотрим на народы Европы ныне, то они живут единой общеевропейской культурой — и не воюют более между собой. Агрессивными остаются лишь варварские анклавы на периферии. Нечто подобное уже обозначалось и в 1812 году: цивилизация империи Наполеона предлагала модель Единой Европы — единой и мирной. Но отстающие в развитии соседи жаждали войны; они испытывали боязливое непонимание цивилизации и брутально хорохорились от комплекса ущербности. Все это давала питательную среду для разного рода конфликтов.
Весьма и весьма интересны выводы Брюсова-историка:
«Но каким путём можно достичь этой вожделенной цели, заключения мира?
Прежде всего, мир бывает разный. При прежнем правительстве бывали годы, даже ряды десятилетий, когда Россия „наслаждалась“ внешним миром. Но вряд ли мы захотим вернуться к миру под тяжкой властью столыпинского режима. Получила мир и Франция после 1814 года, когда коалиционные русско-немецко-английские войска разгромили последние силы Первой империи и вернули на французский престол ненавистных народу Бурбонов в лице безногого, расслабленного и почти слабоумного Людовика XVIII. Хотим ли мы получить нечто вроде подобного мира? Разве не может быть „мир“ горше, тяжелее всякой „войны“?»38
Когда мы изучаем деятельность выдающихся личностей прошлого, мы должны учитывать и подобную логику столь неординарного мыслителя.
…Воинственный пыл остыл, как только враг вторгся в наши пределы. Александр тотчас составил список того, „что надобно будет увезти из Петербурга“, и 26 июня выехал из Вильны.
<…> Началось с такого сюрприза, как отступление бахвалившихся варваров перед „великою армией“. Но этот-то позор и спас их. Наполеон, жаждавший „хорошей битвы“, принужден был, вопреки себе самому, „гоняться за ними до Волги“.
<…> В России погибло до двухсот пятидесяти тысяч европейцев почти всех наций (напомню, что советская пропаганда часто называла цифры потерь армии Наполеона в 600 тыс. чел и более — прим. мое, Е.П.). Но и русские не забудут нашествия „двунадесяти язык“. У Кутузова осталось только тридцать тысяч солдат, а всего их погибло также не менее четверти миллиона (на самом деле — гораздо больше: об этом речь пойдет в соответствующей главе — прим. мое, Е.П.)».36
Хотя автор, что естественно, не мог избежать всех штампов и неточностей в отношении описания деятельности Наполеона — перечисленные тезисы говорят о глубоком понимании исследуемой темы. Показательно и то, что глава VI упомянутой книги А.С. Трачевского озаглавлена весьма почтительно по отношению к Наполеону: «Оборона гения. 1813–1814».
Продолжим. Как правило, не обладающие кругозором современные авторы сочинений по теме 1812 года часто упускают из виду важные интеллектуальные тезисы различных эпох жизни российского общества. Такие идеи, с одной стороны, произрастали из рефлексии событий прошлого (в том числе и войны 1812 года), с другой — отражали их современные идеи, в свою очередь, питавшие ученых — их современников. В этой связи интересно обратить внимание на публицистические заметки великого русского поэта, драматурга и переводчика, выпускника историко-филологического факультета Московского университета, Валерия Яковлевича Брюсова (1873–1924). Именно ему принадлежат чудесные строки:
У каждого свой тайный демон.
Влечёт неумолимо он
Наполеона через Неман
И Цезаря чрез Рубикон.
Широко образованный и оригинально мыслящий, математик от поэзии, В.Я. Брюсов размышляет о значении цивилизации и культуры в жизни человечества: «Распространение культуры сближает между собою народы, внушает им чувство солидарности, делает войны между ними невозможными».37 Замечательная мысль! Действительно, если мы посмотрим на народы Европы ныне, то они живут единой общеевропейской культурой — и не воюют более между собой. Агрессивными остаются лишь варварские анклавы на периферии. Нечто подобное уже обозначалось и в 1812 году: цивилизация империи Наполеона предлагала модель Единой Европы — единой и мирной. Но отстающие в развитии соседи жаждали войны; они испытывали боязливое непонимание цивилизации и брутально хорохорились от комплекса ущербности. Все это давала питательную среду для разного рода конфликтов.
Весьма и весьма интересны выводы Брюсова-историка:
«Но каким путём можно достичь этой вожделенной цели, заключения мира?
Прежде всего, мир бывает разный. При прежнем правительстве бывали годы, даже ряды десятилетий, когда Россия „наслаждалась“ внешним миром. Но вряд ли мы захотим вернуться к миру под тяжкой властью столыпинского режима. Получила мир и Франция после 1814 года, когда коалиционные русско-немецко-английские войска разгромили последние силы Первой империи и вернули на французский престол ненавистных народу Бурбонов в лице безногого, расслабленного и почти слабоумного Людовика XVIII. Хотим ли мы получить нечто вроде подобного мира? Разве не может быть „мир“ горше, тяжелее всякой „войны“?»38
Когда мы изучаем деятельность выдающихся личностей прошлого, мы должны учитывать и подобную логику столь неординарного мыслителя.
Либертарианство
Часть либертарианской философии
Либертарианство
Происхождение
Классический либерализм
Эпоха Просвещения
Анархизм
Теория и идеалы
Анти-этатизм · Антивоенное движение
Контрэкономика · Криптоанархизм
Организация по разрешению споров
Экономическая свобода
Эгалитаризм · Свободный рынок
Свободное общество · Свобода воли
Свободная торговля · Свобода
Свобода ассоциаций · Собственность
Свобода договора
Принцип гомстединга
Индивидуализм · Laissez-faire
Ограниченное правительство
Методологический индивидуализм
Естественное право
Государство "ночной сторож"
Принцип ненападения
Принцип невмешательства
Полицентрическое право
Частные агентства обороны
Самоуправление
Суверенитет личности
Спонтанный порядок
Безгосударственное общество
Субъективная теория стоимости
Сопротивление налогам
Теория переноса договора
Некоммерческое партнёрство
Добровольное общество
Основные течения
Агоризм · Минархизм
Анархо-капитализм
Люди
Фредерик Бастиа · Дэвид Бергланд · Каха Бендукидзе · Уолтер Блок · Гарри Браун · Томас Вудс · Стефан Кинселла · Ричард Кобден · Сэмюэль Конкин · Бруно Леони · Роуз Уайлдер Лэйн · Родерик Лонг · Тибор Махан · Венди МакЭлрой · Карл Менгер · Людвиг фон Мизес · Густав де Молинари · Альберт Джей Нок · Дэвид Нолан · Роберт Нозик · Рон Пол · Айн Рэнд · Леонард Рид · Шелдон Ричман · Лью Роквелл · Мюррей Ротбард · Ханс Сеннхольц · Лисандр Спунер · Джон Стоссел · Линда и Моррис Тэннехилл · Генри Дэвид Торо · Дэвид Фридман · Милтон Фридман · Фридрих Август фон Хайек · Генри Хэзлитт · Ханс-Херманн Хоппе · Стивен Хорвиц · Йозеф Шумпетер ·
Дискуссии
Анархо-капитализм и минархизм
Либертарианские перспективы в области интеллектуальной собственности
Либертарианство и Объективизм
Либертарианское движение
Либертарианские политические партии: США, РФ, Канада
Либертарианская теория права
Похожие темы
Австрийская школа
Минимальное правительство
Объективизм
Теория общественного выбора
Фузионизм
Портал:Либертарианство
Не следует путать с Либертинизмом.
Либертарианство (англ. libertarianism; от англ. liberty — личная свобода; также от фр. libertaire — анархист[1]), реже либертаризм (фр. libertarisme) — политическая философия, в основе которой лежит запрет на «агрессивное насилие», то есть запрет на применение силы или угрозы к другому лицу, или его имуществу, вопреки воле этого лица. Запрет на агрессивное насилие является правовым, а не этическим. Другими словами, либертарианство подразумевает, что нарушения данного запрета должны преследоваться в судебном порядке. При этом оно не дает указаний для конкретных поступков людей. В силу этого либертарианство не является этической системой. Оно совместимо с разными взглядами на мораль: от консерватизма, поддерживающего многочисленные самоограничения, до либертинизма, отвергающего любые моральные ограничения. Так, по мнению авторитетного либертарианского философа Волтера Блока «либертарианец — это тот, кто думает, что либертинов не должны сажать в тюрьму».
Часть либертарианцев (анархо-капиталисты) рассматривают запрет на «агрессивное насилие» как абсолютный и не допускающий исключений даже для государственных служащих. По их мнению, такие формы государственного вмешательства как налогообложение и антимонопольное регулирование являются примером воровства и грабежа, и поэтому подлежат упразднению. Защита граждан от насилия должна осуществляться частными охранными агентствами, а помощь неимущим должна быть задачей благотворительности.
Другая часть либертарианцев (минархисты) принимает запрет на «агрессивное насилие» в качестве важного принципа, но считает нужным или неизбежным существование принудительно взимающего налоги государства, единственной задачей которого была бы защита жизни, здоровья и частной собственности граждан. Различие между этим и предыдущим подходом к либертарианству состоит в том, что в первом случае запрет является абсолютным и относится к каждому конкретному действию, а во втором — ставится задача минимизации насилия в обществе, для решения которой государство рассматривается как меньшее зло.
В силу того, что перечисленные конкретные формы либертарианства (анархо-капитализм и минархизм) содержат представления не только о должном быть праве (запрет на агрессивное насилие), но и о должном быть государстве, эти конкретные формы либертарианства относятся не только к правовой, но и политической философии.
Либертарианство
Часть либертарианской философии
Либертарианство
Происхождение
Классический либерализм
Эпоха Просвещения
Анархизм
Теория и идеалы
Анти-этатизм · Антивоенное движение
Контрэкономика · Криптоанархизм
Организация по разрешению споров
Экономическая свобода
Эгалитаризм · Свободный рынок
Свободное общество · Свобода воли
Свободная торговля · Свобода
Свобода ассоциаций · Собственность
Свобода договора
Принцип гомстединга
Индивидуализм · Laissez-faire
Ограниченное правительство
Методологический индивидуализм
Естественное право
Государство "ночной сторож"
Принцип ненападения
Принцип невмешательства
Полицентрическое право
Частные агентства обороны
Самоуправление
Суверенитет личности
Спонтанный порядок
Безгосударственное общество
Субъективная теория стоимости
Сопротивление налогам
Теория переноса договора
Некоммерческое партнёрство
Добровольное общество
Основные течения
Агоризм · Минархизм
Анархо-капитализм
Люди
Фредерик Бастиа · Дэвид Бергланд · Каха Бендукидзе · Уолтер Блок · Гарри Браун · Томас Вудс · Стефан Кинселла · Ричард Кобден · Сэмюэль Конкин · Бруно Леони · Роуз Уайлдер Лэйн · Родерик Лонг · Тибор Махан · Венди МакЭлрой · Карл Менгер · Людвиг фон Мизес · Густав де Молинари · Альберт Джей Нок · Дэвид Нолан · Роберт Нозик · Рон Пол · Айн Рэнд · Леонард Рид · Шелдон Ричман · Лью Роквелл · Мюррей Ротбард · Ханс Сеннхольц · Лисандр Спунер · Джон Стоссел · Линда и Моррис Тэннехилл · Генри Дэвид Торо · Дэвид Фридман · Милтон Фридман · Фридрих Август фон Хайек · Генри Хэзлитт · Ханс-Херманн Хоппе · Стивен Хорвиц · Йозеф Шумпетер ·
Дискуссии
Анархо-капитализм и минархизм
Либертарианские перспективы в области интеллектуальной собственности
Либертарианство и Объективизм
Либертарианское движение
Либертарианские политические партии: США, РФ, Канада
Либертарианская теория права
Похожие темы
Австрийская школа
Минимальное правительство
Объективизм
Теория общественного выбора
Фузионизм
Портал:Либертарианство
Не следует путать с Либертинизмом.
Либертарианство (англ. libertarianism; от англ. liberty — личная свобода; также от фр. libertaire — анархист[1]), реже либертаризм (фр. libertarisme) — политическая философия, в основе которой лежит запрет на «агрессивное насилие», то есть запрет на применение силы или угрозы к другому лицу, или его имуществу, вопреки воле этого лица. Запрет на агрессивное насилие является правовым, а не этическим. Другими словами, либертарианство подразумевает, что нарушения данного запрета должны преследоваться в судебном порядке. При этом оно не дает указаний для конкретных поступков людей. В силу этого либертарианство не является этической системой. Оно совместимо с разными взглядами на мораль: от консерватизма, поддерживающего многочисленные самоограничения, до либертинизма, отвергающего любые моральные ограничения. Так, по мнению авторитетного либертарианского философа Волтера Блока «либертарианец — это тот, кто думает, что либертинов не должны сажать в тюрьму».
Часть либертарианцев (анархо-капиталисты) рассматривают запрет на «агрессивное насилие» как абсолютный и не допускающий исключений даже для государственных служащих. По их мнению, такие формы государственного вмешательства как налогообложение и антимонопольное регулирование являются примером воровства и грабежа, и поэтому подлежат упразднению. Защита граждан от насилия должна осуществляться частными охранными агентствами, а помощь неимущим должна быть задачей благотворительности.
Другая часть либертарианцев (минархисты) принимает запрет на «агрессивное насилие» в качестве важного принципа, но считает нужным или неизбежным существование принудительно взимающего налоги государства, единственной задачей которого была бы защита жизни, здоровья и частной собственности граждан. Различие между этим и предыдущим подходом к либертарианству состоит в том, что в первом случае запрет является абсолютным и относится к каждому конкретному действию, а во втором — ставится задача минимизации насилия в обществе, для решения которой государство рассматривается как меньшее зло.
В силу того, что перечисленные конкретные формы либертарианства (анархо-капитализм и минархизм) содержат представления не только о должном быть праве (запрет на агрессивное насилие), но и о должном быть государстве, эти конкретные формы либертарианства относятся не только к правовой, но и политической философии.
На подстанциях до 110 кВ включительно и на подстанциях 150–220 кВ, где установлены трансформаторы с повышенным уровнем изоляции, место установки защитных аппаратов (РВ, ОПН) выбирается таким образом, чтобы обеспечить защиту всего оборудования минимальным их числом (по одному комплекту на каждую систему шин). При этом допускается наличие коммутационных аппаратов между защитными аппаратами и трансформаторами, поскольку уровень изоляции трансформаторов выше возможной кратности большинства коммутационных перенапряжений.
Между защитными аппаратами и трансформаторами 220 кВ с основным уровнем изоляции, а также автотрансформаторами, трансформаторами и шунтирующими реакторами 330–750 кВ установка коммутационных аппаратов не допускается, так как в этих случаях на разрядники возлагается задача ограничения коммутационных перенапряжений.
Оборудование подстанций 330–500 кВ рекомендуется защищать не менее чем двумя комплектами защитных аппаратов, а 750–1150 кВ – тремя комплектами для уменьшения тока через каждый защитный аппарат и остающегося напряжения на защитном аппарате. Это условие почти всегда выполняется в связи с необходимостью установки разрядников для защиты каждого трансформатора и реактора по условию отсутствия коммутационных аппаратов между защитным аппаратом и защищаемым объектом.
Рис. 7.40. Упрощенные схемы защиты комплектных подстанций, присоединенных с помощью отпаек к транзитным линиям без тросов: а –расстояние от трансформатора до линии 5–10 м; б – то же 50–200 м; в –то же более 200 м
В линиях СВН в отличие от линий номинального напряжения до 220 кВ включительно применяют защиту от коммутационных перенапряжений с помощью ОПН. ОПН защищают конец линии вместе с компенсирующими реакторами и устанавливаются обычно в ячейке реактора.
При возникновении грозовых импульсов на вводах трансформатора с изолированной или разземленной (с целью уменьшения токов короткого замыкания) нейтралью в его обмотках развиваются колебания, которые могут привести к значительному повышению напряжения на нейтрали. Для защиты изоляции нейтрали от таких перенапряжений в нейтраль может быть включен защитный аппарат с номинальным напряжением на класс ниже, чем класс трансформатора.
Между защитными аппаратами и трансформаторами 220 кВ с основным уровнем изоляции, а также автотрансформаторами, трансформаторами и шунтирующими реакторами 330–750 кВ установка коммутационных аппаратов не допускается, так как в этих случаях на разрядники возлагается задача ограничения коммутационных перенапряжений.
Оборудование подстанций 330–500 кВ рекомендуется защищать не менее чем двумя комплектами защитных аппаратов, а 750–1150 кВ – тремя комплектами для уменьшения тока через каждый защитный аппарат и остающегося напряжения на защитном аппарате. Это условие почти всегда выполняется в связи с необходимостью установки разрядников для защиты каждого трансформатора и реактора по условию отсутствия коммутационных аппаратов между защитным аппаратом и защищаемым объектом.
Рис. 7.40. Упрощенные схемы защиты комплектных подстанций, присоединенных с помощью отпаек к транзитным линиям без тросов: а –расстояние от трансформатора до линии 5–10 м; б – то же 50–200 м; в –то же более 200 м
В линиях СВН в отличие от линий номинального напряжения до 220 кВ включительно применяют защиту от коммутационных перенапряжений с помощью ОПН. ОПН защищают конец линии вместе с компенсирующими реакторами и устанавливаются обычно в ячейке реактора.
При возникновении грозовых импульсов на вводах трансформатора с изолированной или разземленной (с целью уменьшения токов короткого замыкания) нейтралью в его обмотках развиваются колебания, которые могут привести к значительному повышению напряжения на нейтрали. Для защиты изоляции нейтрали от таких перенапряжений в нейтраль может быть включен защитный аппарат с номинальным напряжением на класс ниже, чем класс трансформатора.
И, наконец, подводя черту под всем, что он изучил в истории России и что наблюдал на собственном опыте, В.Я. Брюсов гениально заключает (февраль 1901 года): «Давно привык я на все смотреть с точки зрения вечности. Меня тревожат не частные случаи, а весь строй нашей жизни, всей жизни. Его я ненавижу, ненавижу, презираю! Лучшие мои мечты о днях, когда это будет сокрушено».39 Я, кстати, напомню, что это пишет человек, который был внуком крепостного помещика Брюса (от него, по заведенному обычаю, и произошла фамилия).40
Метафорично, что первая небольшая экспозиция прототипа музея войны 1812 года открылась в начале двадцатого века (перед столетним юбилеем) в Потешном дворце. В 1908 г. был «Высочайше» учрежден Особый комитет по созданию в Москве «Военно-исторического музея в память Отечественной войны 1812 года». Эта контора организовала подписку сбора пожертвований: было выпущено множество подписных листов, в которых населению предлагалось скидываться на устройство музея. На титуле красовался призыв «Мы все в одну сольемся душу» — но вышел казус: народ идею не поддержал, и денег не собрали. В московских архивах и музеях сохранилось предостаточно пустых бланков: 3 подобных «девственно» чистых экземпляра есть и в моей частной коллекции.Пустой «Подписной лист на сооружение в Москве музея 1812 г.» Из частного собрания Е. Понасенкова, публикуется впервые. Как мы видим, россияне не испытывали достаточных «патриотических чувств» — и музей (кстати, в ту пору в название будущего музея не стали помещать термин «Отечественная») создан не был.
Зато в частном русском оперном театре могли петь хвалебные слова в адрес Наполеона: в моей коллекции есть уникальное издание с портретом-профилем Наполеона на золотом фоне — либретто оперы «Наполеон» (издание С.И. Зимина, 1912 г.). К примеру — сцена в Вильно:
Хор
Король королей, полумира властитель,
Любимец победы, увенчанный славой,
Виват!
Веди нас с собой, о Титан победитель –
И радостно ринемся в бой мы кровавый…
Виват!
Спаситель народов, мы ждали всех дольше –
И вот ты явился, о вождь знаменитый…
Виват!
Дай счастье нам, дивный, дай вольности больше,
Верни нам, великий, блеск славы забытой!..
Виват!
<…> О, Цезарь, великий!.. Виват!..
Спаситель народов!.. Виват!..
Любимый сын Марса!.. Виват!..41
Стоит уточнить: помимо серьезных научных исследований и художественной литературы, к юбилею войны (в 1911–1912 гг.), естественно, вышло множество лубочной макулатуры. Как правило, подобное выпускалось в виде брошюры или небольшой иллюстрированной книжки. Мне удалось обнаружить (находится в моей коллекции) даже и совсем забытую (моими коллегами осталась незамеченной) брошюру карманного формата, «составленную» П.М. Андриановым. Она называется: «Великая Отечественная война. (По поводу 100-летнего юбилея).» Как вы понимаете, чем грандиознее и разухабистей название, тем меньше самого текста и смысла. Таким образом, термин «Великая Отечественная война» был выдуман задолго до событий 1941–1945 гг., но потом 1812 год «разжаловали» в просто «Отечественную» войну (следовательно, погибшие в 1812 году расстались с жизнью не в столь «великом» для идеологии мероприятии).
А сейчас мы подходим к очень интересной и достойной фигуре, многое сделавшей для публикации первоисточников и научного изучения эпохи 1812 года: я говорю о великом князе Николае Михайловиче (1859–1919). Крупный историк с международным именем, выдающийся и страстный энтомолог (создатель огромной коллекции бабочек — более 110 000 особей), известный «либерал», ценивший достижения западной цивилизации и считавший Наполеона величайшим гением.
Послушаем внимательного автора биографического эссе о великом князе — доктора исторических наук Д.И. Исмаил-Заде (1931–2009):
«Николай Михайлович был первенцем в семье великого князя Михаила Николаевича, четвертого сына императора Николая I, родоначальника ветви Романовых, именуемой „Михайловичами“.
Отец, великий князь Михаил Николаевич, занимал высокие посты в административно-военных структурах власти: генерал-фельдцейхмейстер (звание главного начальника артиллерии), генерал-фельдмаршал, кавказский наместник, главнокомандующий Кавказской армией, председатель Государственного совета.
Метафорично, что первая небольшая экспозиция прототипа музея войны 1812 года открылась в начале двадцатого века (перед столетним юбилеем) в Потешном дворце. В 1908 г. был «Высочайше» учрежден Особый комитет по созданию в Москве «Военно-исторического музея в память Отечественной войны 1812 года». Эта контора организовала подписку сбора пожертвований: было выпущено множество подписных листов, в которых населению предлагалось скидываться на устройство музея. На титуле красовался призыв «Мы все в одну сольемся душу» — но вышел казус: народ идею не поддержал, и денег не собрали. В московских архивах и музеях сохранилось предостаточно пустых бланков: 3 подобных «девственно» чистых экземпляра есть и в моей частной коллекции.Пустой «Подписной лист на сооружение в Москве музея 1812 г.» Из частного собрания Е. Понасенкова, публикуется впервые. Как мы видим, россияне не испытывали достаточных «патриотических чувств» — и музей (кстати, в ту пору в название будущего музея не стали помещать термин «Отечественная») создан не был.
Зато в частном русском оперном театре могли петь хвалебные слова в адрес Наполеона: в моей коллекции есть уникальное издание с портретом-профилем Наполеона на золотом фоне — либретто оперы «Наполеон» (издание С.И. Зимина, 1912 г.). К примеру — сцена в Вильно:
Хор
Король королей, полумира властитель,
Любимец победы, увенчанный славой,
Виват!
Веди нас с собой, о Титан победитель –
И радостно ринемся в бой мы кровавый…
Виват!
Спаситель народов, мы ждали всех дольше –
И вот ты явился, о вождь знаменитый…
Виват!
Дай счастье нам, дивный, дай вольности больше,
Верни нам, великий, блеск славы забытой!..
Виват!
<…> О, Цезарь, великий!.. Виват!..
Спаситель народов!.. Виват!..
Любимый сын Марса!.. Виват!..41
Стоит уточнить: помимо серьезных научных исследований и художественной литературы, к юбилею войны (в 1911–1912 гг.), естественно, вышло множество лубочной макулатуры. Как правило, подобное выпускалось в виде брошюры или небольшой иллюстрированной книжки. Мне удалось обнаружить (находится в моей коллекции) даже и совсем забытую (моими коллегами осталась незамеченной) брошюру карманного формата, «составленную» П.М. Андриановым. Она называется: «Великая Отечественная война. (По поводу 100-летнего юбилея).» Как вы понимаете, чем грандиознее и разухабистей название, тем меньше самого текста и смысла. Таким образом, термин «Великая Отечественная война» был выдуман задолго до событий 1941–1945 гг., но потом 1812 год «разжаловали» в просто «Отечественную» войну (следовательно, погибшие в 1812 году расстались с жизнью не в столь «великом» для идеологии мероприятии).
А сейчас мы подходим к очень интересной и достойной фигуре, многое сделавшей для публикации первоисточников и научного изучения эпохи 1812 года: я говорю о великом князе Николае Михайловиче (1859–1919). Крупный историк с международным именем, выдающийся и страстный энтомолог (создатель огромной коллекции бабочек — более 110 000 особей), известный «либерал», ценивший достижения западной цивилизации и считавший Наполеона величайшим гением.
Послушаем внимательного автора биографического эссе о великом князе — доктора исторических наук Д.И. Исмаил-Заде (1931–2009):
«Николай Михайлович был первенцем в семье великого князя Михаила Николаевича, четвертого сына императора Николая I, родоначальника ветви Романовых, именуемой „Михайловичами“.
Отец, великий князь Михаил Николаевич, занимал высокие посты в административно-военных структурах власти: генерал-фельдцейхмейстер (звание главного начальника артиллерии), генерал-фельдмаршал, кавказский наместник, главнокомандующий Кавказской армией, председатель Государственного совета.
Если аппараты находятся от разрядника на небольшом расстоянии ( ), то необходимость в ограничении крутизны набегающего импульса отпадает. Такая ситуация складывается на небольших подстанциях (в частности, на комплектных подстанциях 35–220 кВ), которые часто присоединены к транзитным линиям с помощью отпаек (рис. 7.40). Задача состоит в том, чтобы не допустить близких от вентильных разрядников ударов молнии, способных привести к повреждению самого разрядника. При отсутствии тросов на линии (линии на деревянных опорах) необходимо, чтобы каждый грозовой импульс при распространении к подстанции прошел мимо двух трубчатых разрядников, которые отводят значительную часть тока молнии в землю. Ближайший к подстанции пролет желательно защитить тросом. Если транзитная линия защищена тросом, то отпайка также защищается тросом по всей длине и установка трубчатых разрядников не требуется.
При выпуске с завода изоляция электрических генераторов обладает прочностью, в несколько раз превышающей наибольшее рабочее напряжение, а коэффициент импульса ее составляет 1,3–1,6. Однако в процессе эксплуатации электрическая прочность изоляции резко снижается из-за вибрации и электродинамических воздействий при коротких замыканиях, а также испарения пропитывающих веществ. Коэффициент импульса снижается до 0,7–1. Допустимое напряжение на главной изоляции машин, бывших в эксплуатации, можно оценить как .
Помимо ограничения напряжения на вводе машины схемой молниезащиты должно быть предусмотрено ограничение напряжения на нейтрали и ограничение крутизны падающего импульса с целью защиты продольной изоляции машины.
Для генераторов, соединенных с воздушными линиями через трансформаторы, обычно не требуется никакая дополнительная защита от грозовых перенапряжений и на генераторном напряжении защитные аппараты могут не устанавливаться.
Молниезащита электрических машин, присоединенных непосредственно к воздушным линиям, может быть успешно осуществлена с помощью ОПН при условии ограничения тока через ОПН (желательно до 1,5 кА); это необходимо для увеличения координационного интервала между остающимся напряжением ОПН и допустимым напряжением на главной изоляции машины. С этой целью применяются различные схемы защиты воздушных подходов и способы связи обмотки машины с воздушной линией (реактор, кабельная вставка).
Кроме того, для ограничения крутизны, обусловливающей напряжения на междувитковой изоляции, параллельно разряднику включается конденсатор. Ограничение крутизны до 1–2 кВ/мкс обеспечивает также слабое развитие колебаний на изолированной нейтрали обмотки.
При выпуске с завода изоляция электрических генераторов обладает прочностью, в несколько раз превышающей наибольшее рабочее напряжение, а коэффициент импульса ее составляет 1,3–1,6. Однако в процессе эксплуатации электрическая прочность изоляции резко снижается из-за вибрации и электродинамических воздействий при коротких замыканиях, а также испарения пропитывающих веществ. Коэффициент импульса снижается до 0,7–1. Допустимое напряжение на главной изоляции машин, бывших в эксплуатации, можно оценить как .
Помимо ограничения напряжения на вводе машины схемой молниезащиты должно быть предусмотрено ограничение напряжения на нейтрали и ограничение крутизны падающего импульса с целью защиты продольной изоляции машины.
Для генераторов, соединенных с воздушными линиями через трансформаторы, обычно не требуется никакая дополнительная защита от грозовых перенапряжений и на генераторном напряжении защитные аппараты могут не устанавливаться.
Молниезащита электрических машин, присоединенных непосредственно к воздушным линиям, может быть успешно осуществлена с помощью ОПН при условии ограничения тока через ОПН (желательно до 1,5 кА); это необходимо для увеличения координационного интервала между остающимся напряжением ОПН и допустимым напряжением на главной изоляции машины. С этой целью применяются различные схемы защиты воздушных подходов и способы связи обмотки машины с воздушной линией (реактор, кабельная вставка).
Кроме того, для ограничения крутизны, обусловливающей напряжения на междувитковой изоляции, параллельно разряднику включается конденсатор. Ограничение крутизны до 1–2 кВ/мкс обеспечивает также слабое развитие колебаний на изолированной нейтрали обмотки.
Содержание
1 История термина
2 Либертарианство и австрийская школа в экономической теории
3 Политические взгляды современных либертарианцев
4 Критика
5 Известные либертарианцы
6 Литература
7 См. также
8 Примечания
9 Ссылки
История термина
Понятие «либертарианец» (англ. libertarian) впервые появилось в эссе «О свободе и необходимости» (1789) американского унитарианского философа Уильяма Белшама (William Belsham). Термин был производным от «свободы» (англ. liberty) по аналогии с образованием слова «унитарианец» (англ. unitarian) от «единства» (англ. unity) в английском языке и обозначал сторонников философской доктрины «свободы воли»[2]. В своём эссе Белшам осудил идеи, которые он приписывал либертарианству и противопоставил им религиозный детерминизм.
Во второй половине XIX века термин фр. libertaire взяли на вооружение французские анархисты в значении «анархист». В 1858 году Жозеф Дежак начал издавать в США газету «Le Libertaire, Journal du Mouvement Social». В 1880 году на конгрессе в Гавре анархо-коммунисты также употребили этот термин. Росту его популярности в конце XIX века способствовало введение направленных против анархизма ограничений на свободу печати во Франции после теракта, осуществлённого Огюстом Вальяном в 1893 году. В результате анархисты начали широко использовать фр. libertaire как эвфемизм вместо слова фр. anarchiste, в частности, в 1895 году была учреждена газета «Le Libertaire». Впоследствии «либертарианство» и «анархизм» стали синонимами.
Таким образом, до середины XX века термин «либертарианство» не употреблялся в описываемом в данной статье значении. В современном значении этот термин впервые начал использовать американский политик и основатель Фонда экономического образования Леонард Рид (Leonard Read), который в 1940-е годы провозгласил себя либертарианцем. Вслед за ним многие сторонники личной и экономической свободы также стали называть себя либертарианцами, чтобы отличать себя от «либералов», под которыми в США и некоторых других странах начиная с XX века понимают сторонников личной свободы и государственного перераспределения ресурсов (в частности, «нового курса» Рузвельта), включая социал-демократов и умеренных коммунистов. Тем не менее, многие сторонники либертарианских идей не называют себя либертарианцами, настаивая на традиционном обозначении своей идеологии («либерализм») или определяя себя как «классических либералов». Другие считают подобную приверженность старым терминам ошибочной, вносящей путаницу в политическую картину мира, что мешает распространению и пониманию либертарианских идей. В России наряду с термином «либертарианство» в близком значении также употребляется термин «либертарно-юридическое правопонимание», введенный в науку академиком В. С. Нерсесянцем и его последователями (Четвернин В. А. и др.).
Либертарианство и австрийская школа в экономической теории
Либертарианство иногда смешивается с австрийской школой в экономической теории, которая содержит выводы о неэффективности и разрушительных последствиях государственного вмешательства в экономику. На самом деле, хотя большинство либертарианцев в области экономики придерживаются подходов австрийской школы, это отождествление ошибочно. Либертарианство — политико-правовая доктрина, содержащая рецепты переустройства общества, прежде всего, в сфере законодательства. Это учение о должном, предписывающее людям, и особенно государственным служащим, определённые нормы поведения. Австрийская экономическая теория, наоборот, не имеет нормативного характера, являясь инструментом познания причинно-следственных связей в экономике. Делая, например, выводы о том, что протекционистский таможенный режим уменьшает количество благ, доступных населению страны, где он применяется, она остается ценностно нейтральной наукой и не делает призывов к изменению законодательства и политики.
Женившись на принцессе Баденской Цецилии-Августе, нареченной в России Ольгой Федоровной, Михаил Николаевич породнился также со шведским королевским домом, поскольку мать принцессы Софья Вильгельмина приходилась королю Густаву IV дочерью.
…14 апреля 1859 года у Михаила Николаевича и Ольги Федоровны родился мальчик. Его назвали в честь деда — Николаем, крестными его были император Александр II и вдовствующая императрица Александра Федоровна, приходившаяся новорожденному бабкой.
Не успели умолкнуть залпы пушечных салютов в честь рождения великого князя, как, согласно традиции, он становится шефом 3-й Гвардейской и Гренадерской артиллерийской бригад, зачисляется в списки лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка и лейб-гвардии 2-ой легкой батареи. В день крещения был пожалован орденом Св. Апостола Андрея Первозванного.
<…> С 1901 г., с выходом в свет первого труда Николая Михайловича „Князья Долгорукие, сподвижники Александра I в первые годы его царствования“, читающая Россия получает следовавшие одна за другой и имевшие сенсационный успех публикации великого князя. Назовем лишь некоторые из них: „Граф Павел Александрович Строганов (1774–1817). Историческое исследование эпохи Александра I“ (Т. 1–3. СПб. 1903); „Дипломатические сношения России и Франции по донесениям послов императоров Александра и Наполеона. 1808–1812“ (Т. 1–7. СПб. 1905–1914); „Переписка императора Александра I с сестрой великой княгиней Екатериной Павловной“ (СПб. 1910) и др.
…Привилегированное положение великого князя открывало ему доступ к секретным архивным документам не только России, но и Франции, Германии. Но он и сам прекрасно знал — что и где искать. Захватывающе интересные, талантливо написанные сочинения Николая Михайловича приобретали особую научную ценность, благодаря прилагаемым к ним историческим документам и мемуарам.
В 1908–1909 годах выходит труд Николая Михайловича „Императрица Елисавета Алексеевна, супруга императора Александра I“ (Т. 1–3. СПб.). Написание биографии Елисаветы Алексеевны было задумано ещё великим князем Сергеем Александровичем, но после его гибели в 1905 г. по просьбе вдовы великой княгини Елизаветы Федоровны Николай Михайлович становится в этом как бы преемником Сергея Александровича. Между тем есть свидетельства того, что и сам Николай Михайлович настойчиво занимался поисками архивных документов, касавшихся Елисаветы Алексеевны, что было естественным следствием его интереса к личности Александра I. Однако названный труд вышел без глав, именуемой „секретной“, поскольку в ней освещались интимные стороны жизни императрицы. Запрет был наложен Николаем II. К счастью, сохранилась корректура главы. Уважая фундаментальные знания Николая Михайловича, царь не мог быть уверен в умеренности авторских оценок в публикациях, посвященных членам Императорского Дома, и потому знакомится с ними до их выхода в свет. Николай Михайлович обстоятельно описывает императору подготовку труда об Александре I, определяет задачу своего исследования, дает перечень впервые публикуемых документов. Из письма Николаю II: „Переходя к моей работе, она будет называться „Имп. Александр I. Историческое исследование“, прошу заметить, что я не намерен писать и не пишу историю царствования, а шаг за шагом с 1801 по 1825 исследую правителя вообще. Русского Государя и простого смертного. Работа адски трудная и вот почему. Самая тема, избитая Шильдером, Вандалем, Татищевым; масса недомолвок, пробелов; некоторые действия трудно объяснимы, наконец, легко что-либо забыть или пропустить. Надобно все уложить в один том. Приложения будут заняты документами, но все исключительно новые, нигде не помещавшиеся. На этот раз прошу Тебя меня избавить от Твоей цензуры (выделено мной, Е.П.), потому, если что-либо будет подвержено критике в печати как нашей, так и иностранной, то лучше чтобы все пало на мою спину исключительно и не говорили бы, что я писал с Твоего разрешения. Впрочем, я настолько уже привык к Твоей цензуре, что делаю перечень новых документов и того места, где я их откопал“. …Великий князь испытывал известное ограничение в своей работе и при сборе документов, допуск к которым определялся царем. „Любезный Николай! — пишет государь. — Посылаю тебе краткую опись пакетов Государственного архива, предоставленную мне в отсутствие Извольского, товарищем его Сазоновым. Как ты увидишь, там не содержится ничего прямо относящегося до интересующего тебя вопроса об Имп. Александре I, Аракчееве и г-же Крюденер. Можешь сохранить эту опись у себя“.
<…> Данная в монографии характеристика Александра I лишена фамильного пиетета, верноподданнических гипербол. Оценки автора достаточно конкретно вскрывают все стороны личности императора, можно сказать, с беспощадной критичностью.
…14 апреля 1859 года у Михаила Николаевича и Ольги Федоровны родился мальчик. Его назвали в честь деда — Николаем, крестными его были император Александр II и вдовствующая императрица Александра Федоровна, приходившаяся новорожденному бабкой.
Не успели умолкнуть залпы пушечных салютов в честь рождения великого князя, как, согласно традиции, он становится шефом 3-й Гвардейской и Гренадерской артиллерийской бригад, зачисляется в списки лейб-гвардии Конно-Гренадерского полка и лейб-гвардии 2-ой легкой батареи. В день крещения был пожалован орденом Св. Апостола Андрея Первозванного.
<…> С 1901 г., с выходом в свет первого труда Николая Михайловича „Князья Долгорукие, сподвижники Александра I в первые годы его царствования“, читающая Россия получает следовавшие одна за другой и имевшие сенсационный успех публикации великого князя. Назовем лишь некоторые из них: „Граф Павел Александрович Строганов (1774–1817). Историческое исследование эпохи Александра I“ (Т. 1–3. СПб. 1903); „Дипломатические сношения России и Франции по донесениям послов императоров Александра и Наполеона. 1808–1812“ (Т. 1–7. СПб. 1905–1914); „Переписка императора Александра I с сестрой великой княгиней Екатериной Павловной“ (СПб. 1910) и др.
…Привилегированное положение великого князя открывало ему доступ к секретным архивным документам не только России, но и Франции, Германии. Но он и сам прекрасно знал — что и где искать. Захватывающе интересные, талантливо написанные сочинения Николая Михайловича приобретали особую научную ценность, благодаря прилагаемым к ним историческим документам и мемуарам.
В 1908–1909 годах выходит труд Николая Михайловича „Императрица Елисавета Алексеевна, супруга императора Александра I“ (Т. 1–3. СПб.). Написание биографии Елисаветы Алексеевны было задумано ещё великим князем Сергеем Александровичем, но после его гибели в 1905 г. по просьбе вдовы великой княгини Елизаветы Федоровны Николай Михайлович становится в этом как бы преемником Сергея Александровича. Между тем есть свидетельства того, что и сам Николай Михайлович настойчиво занимался поисками архивных документов, касавшихся Елисаветы Алексеевны, что было естественным следствием его интереса к личности Александра I. Однако названный труд вышел без глав, именуемой „секретной“, поскольку в ней освещались интимные стороны жизни императрицы. Запрет был наложен Николаем II. К счастью, сохранилась корректура главы. Уважая фундаментальные знания Николая Михайловича, царь не мог быть уверен в умеренности авторских оценок в публикациях, посвященных членам Императорского Дома, и потому знакомится с ними до их выхода в свет. Николай Михайлович обстоятельно описывает императору подготовку труда об Александре I, определяет задачу своего исследования, дает перечень впервые публикуемых документов. Из письма Николаю II: „Переходя к моей работе, она будет называться „Имп. Александр I. Историческое исследование“, прошу заметить, что я не намерен писать и не пишу историю царствования, а шаг за шагом с 1801 по 1825 исследую правителя вообще. Русского Государя и простого смертного. Работа адски трудная и вот почему. Самая тема, избитая Шильдером, Вандалем, Татищевым; масса недомолвок, пробелов; некоторые действия трудно объяснимы, наконец, легко что-либо забыть или пропустить. Надобно все уложить в один том. Приложения будут заняты документами, но все исключительно новые, нигде не помещавшиеся. На этот раз прошу Тебя меня избавить от Твоей цензуры (выделено мной, Е.П.), потому, если что-либо будет подвержено критике в печати как нашей, так и иностранной, то лучше чтобы все пало на мою спину исключительно и не говорили бы, что я писал с Твоего разрешения. Впрочем, я настолько уже привык к Твоей цензуре, что делаю перечень новых документов и того места, где я их откопал“. …Великий князь испытывал известное ограничение в своей работе и при сборе документов, допуск к которым определялся царем. „Любезный Николай! — пишет государь. — Посылаю тебе краткую опись пакетов Государственного архива, предоставленную мне в отсутствие Извольского, товарищем его Сазоновым. Как ты увидишь, там не содержится ничего прямо относящегося до интересующего тебя вопроса об Имп. Александре I, Аракчееве и г-же Крюденер. Можешь сохранить эту опись у себя“.
<…> Данная в монографии характеристика Александра I лишена фамильного пиетета, верноподданнических гипербол. Оценки автора достаточно конкретно вскрывают все стороны личности императора, можно сказать, с беспощадной критичностью.
Аноним 25/02/20 Втр 19:38:56 №2143811641
(1350Кб, 900x600)
900x600
Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем, имея низкий рост?
Сам 175, куча отказов из-за роста, куча примеров, когда отказывали из-за роста.
Да и, как показывает опыт, тянкам полторахам нахуй не упал карлан.
Аноним 25/02/20 Втр 19:40:08 №2143812422
Бамп
Аноним 25/02/20 Втр 19:40:54 №2143812863
(OP)
>Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем, имея низкий рост?
НИКАК БЛЯДЬ
Перекатился.
Аноним 25/02/20 Втр 19:41:29 №2143813294
(OP)
Дело не в твоем росте, а в том, что ты уебок
мимо 173 см никаких проблем
>>214386908
Аноним 25/02/20 Втр 19:41:47 №2143813505
(696Кб, 800x598)
800x598
Вот такой, по мнению тянок, должна быть идеальная разница в росте с парнем. Идеальная.
>>214382459
Аноним 25/02/20 Втр 19:42:01 №2143813656
>>214381164 (OP)
Тебе не из-за роста отказывают, а потому что ты либо урод, либо ниже среднего. Красавчику с 175 легко дадут и назовут это удобным".
>>214381469 >>214382149
Аноним 25/02/20 Втр 19:43:31 №2143814697
>>214381365
С 175 нужна внешка уровня голливудского красавчика и (не или) много бабла. Ниже и это не поможет.
Аноним 25/02/20 Втр 19:43:49 №2143814818
>>214381164 (OP)
На самом деле, охуенный маркер на ебанутую пизду. Сам 178, не комплексую, но при этом попадаются бляди, которым мало. Причем может быть ниже меня ростом, но "хочу на каблуках охуенно рядом с парнем смотреться". Нахуй таких.
>>214382241
Аноним 25/02/20 Втр 19:44:22 №2143815179
>>214381439 →
А это сколько в см? Бля, суки везде одинаковые.
Аноним 25/02/20 Втр 19:45:05 №21438156110
А у меня забавная ситуация: генетически я мог вполне быть 183-185, потому что в семье карланов нет, да и батя 183 см, но за счет того, что мне спину в детсве запустили, то ебанный s-образный сколиоз украл у меня 6-8 см роста. да и езе помимо кражи роста, больная спина сильно мешает жить физически, да еще и комплексы от того, что я весь кривой. Невысокий анон, ты, хотя бы, здоров, этому хотя бы радуйся. Прикольно, когда меня друзья родителей спрашивают, а чего я в свои 31 до сих пор не женат, лол.
Аноним 25/02/20 Втр 19:45:20 №21438157811
>>214381164 (OP)
Рост-хуест. Нихуя он не дает, если нету альфа характера и красивого ебала. Как и большой хуй.
А если есть альфа характер и\или красивое ебало, то и будучи карланом-мелкохуем будешь тянок ебать, пока 187 омежки это я сидят дома и гоняют лысого
Аноним 25/02/20 Втр 19:47:21 №21438170412
(3052Кб, 1600x1000)
1600x1000
>>214381164 (OP)
У МЕНЯ ЕЩЕ ХУЖЕ!!!
Короче. Рост 201 см.
Вроде антибугрт, но я дрыщ пиздец какой, ребра видны и при этом я не могу поправится.
Но это не самый большой минус. У МЕНЯ СУКА РУКИ НИЖЕ КОЛЕН. У МЕНЯ БЛЯДЬ ДЛИНЮЩИЕ РУКИ СУКА. Я когда стаю ровно у меня кисти рук ниже колен блядь висят сука.
Я как Черный из Метро 2033 по комплекции. Просто пиздец.
>>214382121 >>214382450 >>214382505 >>214384198
Аноним 25/02/20 Втр 19:47:46 №21438173213
>>214381023 →
>Вот сие есть олицетворение того, во что превращается человек, когда сидит на дваче.
А двач то тут причем? Это двач его в карлана непривлекательного превратил?
>>214381833
Аноним 25/02/20 Втр 19:48:15 №21438176514
>>214381164 (OP)
Я не понимаю двух вещей.
1. Почему на эти троллетреды всё ещё ведутся?
2. Какой смысл в создании таких тредов? ОПу приятно, что какой-то двачер всерьёз воспримет написанную тут хуйню и будет по жизни гнобиться? Откуда такая враждебность к себе подобным, сука?
>>214382378
Аноним 25/02/20 Втр 19:49:11 №21438183315
>>214381732
Уже 10000000 раз было доказано, что низкий рост это -1 балл к привлекательности, а комплексы на тему роста сразу -3 балла. Теперь считай, сколько баллов отнял двач, а сколько матушка природа.
>>214381868 >>214381938 >>214382103 >>214382438
Аноним 25/02/20 Втр 19:49:43 №21438186816
>>214381833
>Уже 10000000 раз было доказано
Тобой?
>>214381934
Аноним 25/02/20 Втр 19:50:35 №21438193417
>>214381868
Любым человеком, который выходит на улицу. Ах да, вы их называете социоблядями и не хотяте иметь с ними ничего общего. Гораздо объективнее маняфантазирования на анонимном форуме.
>>214382504
Аноним 25/02/20 Втр 19:50:39 №21438193818
(435Кб, 1336x1764)
1336x1764
>>214381833
-1 балл, вообще охуеть, лол. На пикрил двачер небось.
>>214382031
Аноним 25/02/20 Втр 19:52:25 №21438203119
>>214381938
Хуя, ну два комментария уж точно решают.
А если бы я нафармил тебе сразу три комментария, где женщины пишут "мой мужчина ниже меня и мне норм", то ты бы маняврировал, доказывая, что она с ним за бабло и/или изменяет?
>>214382536
Аноним 25/02/20 Втр 19:53:28 №21438209720
Ну хз, всратый карлан 168 см, куча всяких хронических, близорукость, одеваюсь как перельман, и веду примерно как он. Но тем не менее часто слышу возгласы от тянок мол как тебя зовут мальчик и все такое, и постоянно меня с кем то хотят свести видя что я хиккан.
>>214382160 >>214382408
Аноним 25/02/20 Втр 19:53:33 №21438210321
>>214381833
А где можно почитать доказательства?
>>214382242
Аноним 25/02/20 Втр 19:53:48 №21438212122
(1350Кб, 900x600)
900x600
Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем, имея низкий рост?
Сам 175, куча отказов из-за роста, куча примеров, когда отказывали из-за роста.
Да и, как показывает опыт, тянкам полторахам нахуй не упал карлан.
Аноним 25/02/20 Втр 19:40:08 №2143812422
Бамп
Аноним 25/02/20 Втр 19:40:54 №2143812863
(OP)
>Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем, имея низкий рост?
НИКАК БЛЯДЬ
Перекатился.
Аноним 25/02/20 Втр 19:41:29 №2143813294
(OP)
Дело не в твоем росте, а в том, что ты уебок
мимо 173 см никаких проблем
>>214386908
Аноним 25/02/20 Втр 19:41:47 №2143813505
(696Кб, 800x598)
800x598
Вот такой, по мнению тянок, должна быть идеальная разница в росте с парнем. Идеальная.
>>214382459
Аноним 25/02/20 Втр 19:42:01 №2143813656
>>214381164 (OP)
Тебе не из-за роста отказывают, а потому что ты либо урод, либо ниже среднего. Красавчику с 175 легко дадут и назовут это удобным".
>>214381469 >>214382149
Аноним 25/02/20 Втр 19:43:31 №2143814697
>>214381365
С 175 нужна внешка уровня голливудского красавчика и (не или) много бабла. Ниже и это не поможет.
Аноним 25/02/20 Втр 19:43:49 №2143814818
>>214381164 (OP)
На самом деле, охуенный маркер на ебанутую пизду. Сам 178, не комплексую, но при этом попадаются бляди, которым мало. Причем может быть ниже меня ростом, но "хочу на каблуках охуенно рядом с парнем смотреться". Нахуй таких.
>>214382241
Аноним 25/02/20 Втр 19:44:22 №2143815179
>>214381439 →
А это сколько в см? Бля, суки везде одинаковые.
Аноним 25/02/20 Втр 19:45:05 №21438156110
А у меня забавная ситуация: генетически я мог вполне быть 183-185, потому что в семье карланов нет, да и батя 183 см, но за счет того, что мне спину в детсве запустили, то ебанный s-образный сколиоз украл у меня 6-8 см роста. да и езе помимо кражи роста, больная спина сильно мешает жить физически, да еще и комплексы от того, что я весь кривой. Невысокий анон, ты, хотя бы, здоров, этому хотя бы радуйся. Прикольно, когда меня друзья родителей спрашивают, а чего я в свои 31 до сих пор не женат, лол.
Аноним 25/02/20 Втр 19:45:20 №21438157811
>>214381164 (OP)
Рост-хуест. Нихуя он не дает, если нету альфа характера и красивого ебала. Как и большой хуй.
А если есть альфа характер и\или красивое ебало, то и будучи карланом-мелкохуем будешь тянок ебать, пока 187 омежки это я сидят дома и гоняют лысого
Аноним 25/02/20 Втр 19:47:21 №21438170412
(3052Кб, 1600x1000)
1600x1000
>>214381164 (OP)
У МЕНЯ ЕЩЕ ХУЖЕ!!!
Короче. Рост 201 см.
Вроде антибугрт, но я дрыщ пиздец какой, ребра видны и при этом я не могу поправится.
Но это не самый большой минус. У МЕНЯ СУКА РУКИ НИЖЕ КОЛЕН. У МЕНЯ БЛЯДЬ ДЛИНЮЩИЕ РУКИ СУКА. Я когда стаю ровно у меня кисти рук ниже колен блядь висят сука.
Я как Черный из Метро 2033 по комплекции. Просто пиздец.
>>214382121 >>214382450 >>214382505 >>214384198
Аноним 25/02/20 Втр 19:47:46 №21438173213
>>214381023 →
>Вот сие есть олицетворение того, во что превращается человек, когда сидит на дваче.
А двач то тут причем? Это двач его в карлана непривлекательного превратил?
>>214381833
Аноним 25/02/20 Втр 19:48:15 №21438176514
>>214381164 (OP)
Я не понимаю двух вещей.
1. Почему на эти троллетреды всё ещё ведутся?
2. Какой смысл в создании таких тредов? ОПу приятно, что какой-то двачер всерьёз воспримет написанную тут хуйню и будет по жизни гнобиться? Откуда такая враждебность к себе подобным, сука?
>>214382378
Аноним 25/02/20 Втр 19:49:11 №21438183315
>>214381732
Уже 10000000 раз было доказано, что низкий рост это -1 балл к привлекательности, а комплексы на тему роста сразу -3 балла. Теперь считай, сколько баллов отнял двач, а сколько матушка природа.
>>214381868 >>214381938 >>214382103 >>214382438
Аноним 25/02/20 Втр 19:49:43 №21438186816
>>214381833
>Уже 10000000 раз было доказано
Тобой?
>>214381934
Аноним 25/02/20 Втр 19:50:35 №21438193417
>>214381868
Любым человеком, который выходит на улицу. Ах да, вы их называете социоблядями и не хотяте иметь с ними ничего общего. Гораздо объективнее маняфантазирования на анонимном форуме.
>>214382504
Аноним 25/02/20 Втр 19:50:39 №21438193818
(435Кб, 1336x1764)
1336x1764
>>214381833
-1 балл, вообще охуеть, лол. На пикрил двачер небось.
>>214382031
Аноним 25/02/20 Втр 19:52:25 №21438203119
>>214381938
Хуя, ну два комментария уж точно решают.
А если бы я нафармил тебе сразу три комментария, где женщины пишут "мой мужчина ниже меня и мне норм", то ты бы маняврировал, доказывая, что она с ним за бабло и/или изменяет?
>>214382536
Аноним 25/02/20 Втр 19:53:28 №21438209720
Ну хз, всратый карлан 168 см, куча всяких хронических, близорукость, одеваюсь как перельман, и веду примерно как он. Но тем не менее часто слышу возгласы от тянок мол как тебя зовут мальчик и все такое, и постоянно меня с кем то хотят свести видя что я хиккан.
>>214382160 >>214382408
Аноним 25/02/20 Втр 19:53:33 №21438210321
>>214381833
А где можно почитать доказательства?
>>214382242
Аноним 25/02/20 Втр 19:53:48 №21438212122
1. Какого порядка величина напряжения, которое возникает на проводе ЛЭП при ударе в него типовой молнии?
2.Как можно оценить величину напряжения, возникающего на проводе линии без тросов при ударе в него молнии?
3.Какого порядка величина напряжения, возникающего на опоре воздушной ЛЭП после перекрытия изоляции провода, пораженного типовой молнией?
4.На работу каких ЛЭП оказывают наибольшее влияние индуктированные грозовые перенапряжения?
5.Какие основные способы используются для уменьшения числа грозовых отключений воздушных ЛЭП?
6.Какие воздушные ЛЭП в настоящее время сооружаются без грозозащитных тросов?
7.Как распределяются удары молнии между проводами и опорами ЛЭП без грозозащитных тросов?
8.По какому параметру молнии рассчитывается вероятность перекрытия линейной изоляции при ударе молнии в провод?
9.По каким параметрам молнии рассчитывается вероятность перекрытия линейной изоляции при ударе молнии в опору?
10. От чего зависит удельное число отключений воздушных ЛЭП?
11. Чем определяется вероятность перехода импульсного перекрытия изоляции в устойчивую дугу?
12. Для каких целей воздушные ЛЭП оборудуются грозозащитными тросами?
13. От чего зависит вероятность прорыва молнии через тросовую защиту?
14. Чем определяется допустимое число грозовых отключений ЛЭП?
15. Каким образом осуществляется грозозащита пересечений линий высокого напряжения?
16. Какие мероприятия следует выполнять для защиты электростанций и подстанций от прямых ударов молнии?
17. Какие подстанции допускается не защищать от прямых ударов молнии?
18. Чем определяется эффективность защиты подстанции от прямых ударов молнии?
19. Как зависит максимальное напряжение на электрооборудовании станций от расстояния до защитного аппарата?
20. Что такое «интервал координации изоляции»?
21. Что представляют собой защищенные подходы к подстанции?
22. Какие задачи решают защищенные подходы к подстанции?
23. Каким показателем характеризуется эффективность грозозащиты подстанций?
24. В чем заключаются особенности грозозащиты генераторов, присоединенных непосредственно к воздушным ЛЭП?
2.Как можно оценить величину напряжения, возникающего на проводе линии без тросов при ударе в него молнии?
3.Какого порядка величина напряжения, возникающего на опоре воздушной ЛЭП после перекрытия изоляции провода, пораженного типовой молнией?
4.На работу каких ЛЭП оказывают наибольшее влияние индуктированные грозовые перенапряжения?
5.Какие основные способы используются для уменьшения числа грозовых отключений воздушных ЛЭП?
6.Какие воздушные ЛЭП в настоящее время сооружаются без грозозащитных тросов?
7.Как распределяются удары молнии между проводами и опорами ЛЭП без грозозащитных тросов?
8.По какому параметру молнии рассчитывается вероятность перекрытия линейной изоляции при ударе молнии в провод?
9.По каким параметрам молнии рассчитывается вероятность перекрытия линейной изоляции при ударе молнии в опору?
10. От чего зависит удельное число отключений воздушных ЛЭП?
11. Чем определяется вероятность перехода импульсного перекрытия изоляции в устойчивую дугу?
12. Для каких целей воздушные ЛЭП оборудуются грозозащитными тросами?
13. От чего зависит вероятность прорыва молнии через тросовую защиту?
14. Чем определяется допустимое число грозовых отключений ЛЭП?
15. Каким образом осуществляется грозозащита пересечений линий высокого напряжения?
16. Какие мероприятия следует выполнять для защиты электростанций и подстанций от прямых ударов молнии?
17. Какие подстанции допускается не защищать от прямых ударов молнии?
18. Чем определяется эффективность защиты подстанции от прямых ударов молнии?
19. Как зависит максимальное напряжение на электрооборудовании станций от расстояния до защитного аппарата?
20. Что такое «интервал координации изоляции»?
21. Что представляют собой защищенные подходы к подстанции?
22. Какие задачи решают защищенные подходы к подстанции?
23. Каким показателем характеризуется эффективность грозозащиты подстанций?
24. В чем заключаются особенности грозозащиты генераторов, присоединенных непосредственно к воздушным ЛЭП?
Политические взгляды современных либертарианцев
Либертарианцы считают, что люди имеют только право на свободу от посягательств на свою личность или собственность, а законы должны лишь обеспечивать такую свободу, а также исполнение свободно заключенных договоров.[3]
Либертарианцы считают, что налогообложение аморально, по сути ничем не отличается от кражи и поэтому налогообложение следует заменить добровольными методами финансирования услуг, представляемых государством в настоящее время населению. Такие услуги могут предоставляться частным бизнесом, благотворительными и другими организациями. Они выступают против любых государственных дотаций, например, сельскохозяйственным производителям. Либертарианцы выступают против таможенных пошлин и иных видов внешнеторговых барьеров.
Либертарианцы выступают против государственного контроля за безопасностью и эффективностью лекарственных средств, против правил градостроительного зонирования
Либертарианцы выступают против установления законом минимального размера оплаты труда.
Либертарианцы являются убежденными противниками всеобщей воинской обязанности. Они выступают против военного вмешательства в дела других стран и признают лишь защиту от агрессии.
Либертарианцы возражают против любого государственного контроля над средствами массовой информации.
Либертарианцы выступают против ограничений на иммиграцию.
Либертарианцы выступают против законов об обязательном школьном образовании.
Либертарианцы выступают против запретов на владение оружием.
Либертарианцы возражают против криминализации употребления наркотиков, а иногда и против криминализации торговли ими.[4]
Критика
В 2008 году Председатель Конституционного Суда России Валерий Зорькин скептически отнесся к концепции так называемого «либертарного права», сравнивая ее с пропагандой абсолютной распущенности, «той самой, которую когда-то восхвалял печально знаменитый маркиз де Сад в своей речи перед французским Конвентом»[5].
Известные либертарианцы
Айн Рэнд[6]
Мюррей Ротбард[7][6]
Эрик Рэймонд
Роберт Нозик[6]
Рон Пол
Мэттью Беллами
Руфус Уэйнрайт
Уолтер Блок
Павел Дуров
Владимир Александрович Четвернин
Литература
Бастиа Ф. Закон
Бергланд Д. Либертарианство за один урок
Боуз Д. Либертарианство: история, принципы, политика
Гринспен А. Золото и экономическая свобода
Кузнецов Ю. Консенсус национального самоуничтожения
Леони Б. Свобода и закон = Freedom and the Law / пер. с англ. В. Кошкина под ред. А. Куряева. — М.: ИРИСЭН. — 308 с. — (Право). — 2500 экз. — ISBN 5-91066-014-8
Мамут Л. С. Социальное государство с точки зрения права // Государство и право : Ежемесячный журнал. — 2001. — № 7. — С. 5-14. — ISSN 0132-0769.
Мизес Л. Либерализм в классической традиции
Пол Р. Манифест: Революция
Нерсесянц В. Философия права: либертарно-юридическая концепция
Ротбард М. Власть и рынок: государство и экономика
Ротбард М. Государство и деньги: Как государство завладело денежной системой общества
Ротбард М. К новой свободе: Либертарианский манифест / пер. с англ. Б. Пинскера. — М.: Новое издательство, 2009. — 396 с. — ISBN 978-5-98379-126-8. — Серия «Библиотека Фонда „Либеральная миссия“».
Ротбард М. Этика Свободы
Либертарианцы считают, что люди имеют только право на свободу от посягательств на свою личность или собственность, а законы должны лишь обеспечивать такую свободу, а также исполнение свободно заключенных договоров.[3]
Либертарианцы считают, что налогообложение аморально, по сути ничем не отличается от кражи и поэтому налогообложение следует заменить добровольными методами финансирования услуг, представляемых государством в настоящее время населению. Такие услуги могут предоставляться частным бизнесом, благотворительными и другими организациями. Они выступают против любых государственных дотаций, например, сельскохозяйственным производителям. Либертарианцы выступают против таможенных пошлин и иных видов внешнеторговых барьеров.
Либертарианцы выступают против государственного контроля за безопасностью и эффективностью лекарственных средств, против правил градостроительного зонирования
Либертарианцы выступают против установления законом минимального размера оплаты труда.
Либертарианцы являются убежденными противниками всеобщей воинской обязанности. Они выступают против военного вмешательства в дела других стран и признают лишь защиту от агрессии.
Либертарианцы возражают против любого государственного контроля над средствами массовой информации.
Либертарианцы выступают против ограничений на иммиграцию.
Либертарианцы выступают против законов об обязательном школьном образовании.
Либертарианцы выступают против запретов на владение оружием.
Либертарианцы возражают против криминализации употребления наркотиков, а иногда и против криминализации торговли ими.[4]
Критика
В 2008 году Председатель Конституционного Суда России Валерий Зорькин скептически отнесся к концепции так называемого «либертарного права», сравнивая ее с пропагандой абсолютной распущенности, «той самой, которую когда-то восхвалял печально знаменитый маркиз де Сад в своей речи перед французским Конвентом»[5].
Известные либертарианцы
Айн Рэнд[6]
Мюррей Ротбард[7][6]
Эрик Рэймонд
Роберт Нозик[6]
Рон Пол
Мэттью Беллами
Руфус Уэйнрайт
Уолтер Блок
Павел Дуров
Владимир Александрович Четвернин
Литература
Бастиа Ф. Закон
Бергланд Д. Либертарианство за один урок
Боуз Д. Либертарианство: история, принципы, политика
Гринспен А. Золото и экономическая свобода
Кузнецов Ю. Консенсус национального самоуничтожения
Леони Б. Свобода и закон = Freedom and the Law / пер. с англ. В. Кошкина под ред. А. Куряева. — М.: ИРИСЭН. — 308 с. — (Право). — 2500 экз. — ISBN 5-91066-014-8
Мамут Л. С. Социальное государство с точки зрения права // Государство и право : Ежемесячный журнал. — 2001. — № 7. — С. 5-14. — ISSN 0132-0769.
Мизес Л. Либерализм в классической традиции
Пол Р. Манифест: Революция
Нерсесянц В. Философия права: либертарно-юридическая концепция
Ротбард М. Власть и рынок: государство и экономика
Ротбард М. Государство и деньги: Как государство завладело денежной системой общества
Ротбард М. К новой свободе: Либертарианский манифест / пер. с англ. Б. Пинскера. — М.: Новое издательство, 2009. — 396 с. — ISBN 978-5-98379-126-8. — Серия «Библиотека Фонда „Либеральная миссия“».
Ротбард М. Этика Свободы
<…> Особого упоминания заслуживает издание Николаем Михайловичем „Русских портретов XVIII и XIX столетий“ (СПб. 1905–1909), представляющее собой иконографию отечественной истории. „Драгоценным материалом истории“ назовет их Л. Толстой. Непреходящий успех „Русских портретов“ был обеспечен благодаря тонкому вкусу их издателя — крупного историка, знатока искусств и коллекционера, а также мастерски составленным биографическим очеркам, принадлежавшим перу Е.С. Шумигорского, Б.Л. Модзалевского, К.А. Военского, А.А. Гоздаво-Голомбиевского».42
Из упомянутой переписки Николая Михайловича с царем мы весьма рельефно видим проблему сокрытия документов монаршей семьей. Именно этот факт оказал огромное негативное влияние на изучение темы войны 1812 года и вообще всей эпохи.
А теперь я предлагаю обратиться к интереснейшим выводам труда Николая Михайловича — вот как он характеризует личность и деятельность Александра I и Наполеона:
«…Интересы России не требовали такого вмешательства, оказавшегося не соответствующими благу родины и приведшего только к выгоде чужеземцев, а вовсе не русских. Нескончаемая война продолжалась еще целых три года, потребовала громадных издержек и множества человеческих сил, которые можно было сохранить в целости, и они пригодились бы впоследствии. Эти три года за освобождение Европы были роковыми во всех отношениях и для личности монарха. Александр очень скоро пресытился благами величия и славы, впал в настроение, заглушившее в нем чувство патриотизма, и отдался всецело зловредному мистицизму в области недосягаемого на земле блаженства, которое высказывалось в применении на практике идеи Священного союза, столь не выгодного и вредного для интересов России. А Священный союз породил никому не нужные конгрессы, завязал постоянные отношения между Александром и Меттернихом, в которых последний оказался ловчее и предусмотрительнее, оставшись победителем на дипломатической арене, окончательно сбившим с толку доверившегося ему так не осторожно русского императора. Рядом с этим Священный союз и мистицизм породили на Руси аракчеевщину.
Александр, невольно отдавшись религиозно-мистическим утопиям, не мог уже заниматься делами с таким же увлечением, как раньше, он начал тяготиться всем тем, что входило в атрибуты царской власти и мало-помалу окончательно отстранился от забот по внутреннему управлению, доверившись одному только человеку — Аракчееву. Между тем государь не мог временами не осознавать своей ошибки; постоянные путешествия по России доказывают стремление знать и видеть, что делается на местах, но не хватило более силы воли лично руководить сложной машиной управления, и Александр впадал сам собой в противоречие, любовно подчиняясь другой воле, грузинского помещика (имеется в виду владелец усадьбы Грузино А.А. Аракчеев — прим. мое, Е.П.).
<…> Собственно говоря, в жизни Александра Павловича совершилось только два резких перелома в характере. Первый обратил всеобщее внимание при начале борьбы с Наполеоном еще в 1810 и 1811 годах, второй совершился в Париже в 1815 году и шел по нисходящей вплоть до самой кончины государя.
<…> О степени их (правителей разных стран — прим. мое, Е.П.) гениальности мы не говорим, так как это понятие уже имеет значение всемирное. Лучшим примером служит Наполеон. Его гениальности никто не оспаривал и не будет оспаривать (выделено мной, Е.П.).
Для России Александр не был великим, хотя его царствование дало многое, но ему не хватило знания ни русского человека, ни русского народа. Как правитель громадного государства вообще, благодаря сперва его союзникам, а потом врагу, Наполеону, он навсегда займет совсем особое положение в истории Европы начала XIX столетия, получив и от мнимой дружбы, и от соперничества с Наполеоном то наитие, которое составляет необходимый атрибут великого монарха. Его облик стал как бы необходимым дополнением образа Наполеона, до того эти два человека — антиподы умели каждый на свой лад обворожить и подчинить своей воле окружающих их людей. Оба нашли противодействие только в одной нации, а именно в стране Альбиона, которая вообще не признает или редко признает мировое значение личности, особенно другого народа.
<…> Что же касается Александра, то гениальность Наполеона отразилась, как на воде, на нем и придала ему то значение, которого он не имел бы, не будь этого отражения, может быть, это парадокс, но мы его допускаем.
Из упомянутой переписки Николая Михайловича с царем мы весьма рельефно видим проблему сокрытия документов монаршей семьей. Именно этот факт оказал огромное негативное влияние на изучение темы войны 1812 года и вообще всей эпохи.
А теперь я предлагаю обратиться к интереснейшим выводам труда Николая Михайловича — вот как он характеризует личность и деятельность Александра I и Наполеона:
«…Интересы России не требовали такого вмешательства, оказавшегося не соответствующими благу родины и приведшего только к выгоде чужеземцев, а вовсе не русских. Нескончаемая война продолжалась еще целых три года, потребовала громадных издержек и множества человеческих сил, которые можно было сохранить в целости, и они пригодились бы впоследствии. Эти три года за освобождение Европы были роковыми во всех отношениях и для личности монарха. Александр очень скоро пресытился благами величия и славы, впал в настроение, заглушившее в нем чувство патриотизма, и отдался всецело зловредному мистицизму в области недосягаемого на земле блаженства, которое высказывалось в применении на практике идеи Священного союза, столь не выгодного и вредного для интересов России. А Священный союз породил никому не нужные конгрессы, завязал постоянные отношения между Александром и Меттернихом, в которых последний оказался ловчее и предусмотрительнее, оставшись победителем на дипломатической арене, окончательно сбившим с толку доверившегося ему так не осторожно русского императора. Рядом с этим Священный союз и мистицизм породили на Руси аракчеевщину.
Александр, невольно отдавшись религиозно-мистическим утопиям, не мог уже заниматься делами с таким же увлечением, как раньше, он начал тяготиться всем тем, что входило в атрибуты царской власти и мало-помалу окончательно отстранился от забот по внутреннему управлению, доверившись одному только человеку — Аракчееву. Между тем государь не мог временами не осознавать своей ошибки; постоянные путешествия по России доказывают стремление знать и видеть, что делается на местах, но не хватило более силы воли лично руководить сложной машиной управления, и Александр впадал сам собой в противоречие, любовно подчиняясь другой воле, грузинского помещика (имеется в виду владелец усадьбы Грузино А.А. Аракчеев — прим. мое, Е.П.).
<…> Собственно говоря, в жизни Александра Павловича совершилось только два резких перелома в характере. Первый обратил всеобщее внимание при начале борьбы с Наполеоном еще в 1810 и 1811 годах, второй совершился в Париже в 1815 году и шел по нисходящей вплоть до самой кончины государя.
<…> О степени их (правителей разных стран — прим. мое, Е.П.) гениальности мы не говорим, так как это понятие уже имеет значение всемирное. Лучшим примером служит Наполеон. Его гениальности никто не оспаривал и не будет оспаривать (выделено мной, Е.П.).
Для России Александр не был великим, хотя его царствование дало многое, но ему не хватило знания ни русского человека, ни русского народа. Как правитель громадного государства вообще, благодаря сперва его союзникам, а потом врагу, Наполеону, он навсегда займет совсем особое положение в истории Европы начала XIX столетия, получив и от мнимой дружбы, и от соперничества с Наполеоном то наитие, которое составляет необходимый атрибут великого монарха. Его облик стал как бы необходимым дополнением образа Наполеона, до того эти два человека — антиподы умели каждый на свой лад обворожить и подчинить своей воле окружающих их людей. Оба нашли противодействие только в одной нации, а именно в стране Альбиона, которая вообще не признает или редко признает мировое значение личности, особенно другого народа.
<…> Что же касается Александра, то гениальность Наполеона отразилась, как на воде, на нем и придала ему то значение, которого он не имел бы, не будь этого отражения, может быть, это парадокс, но мы его допускаем.
Внутренние перенапряжения возникают в электрических системах в результате коммутаций.
Коммутации могут быть оперативными, например:
а) включение и отключение ненагруженных линий;
б) отключение ненагруженных трансформаторов и реакторов поперечной компенсации;
в) отключение конденсаторных батарей.
Однако чаще внутренние перенапряжения возникают при аварийных коммутациях в результате действия релейной защиты или противоаварийной автоматики.
К аварийным коммутациям можно отнести:
а) отключение выключателями короткого замыкания;
б) автоматическое повторное включение линий;
в) внезапный сброс нагрузки и некоторые другие.
Назовем перенапряжениями любые повышения напряжения выше длительно допустимых в электрической системе.
Внутренние перенапряжения обычно проявляются в виде колебаний. Всякая электрическая система обладает колебательными свойствами, однако в нормальном режиме работы эти колебательные свойства обычно не проявляются.
Все элементы электрической системы можно разбить на три группы:
1) источники э.д.с.- генераторы, синхронные компенсаторы, асинхронные двигатели;
2) элементы, способные накапливать энергию – индуктивности (L) и ёмкости (С), как распределенные (индуктивность и ёмкость линии), так и сосредоточенные (индуктивности генераторов, индуктивности рассеяния и намагничивания трансформаторов, индуктивности реакторов, ёмкости конденсаторных батарей);
3) элементы, способные поглощать энергию, активная нагрузка(R), сосредоточенные и распределенные сопротивления (r) и проводимости (g) схемы.
Колебательные свойства электрической системы, могущие вызвать появление перенапряжений, проявляются при нарушении баланса между генерируемой и поглощаемой энергией. Причиной нарушения баланса может явиться внезапное отключение элементов, способных поглощать энергию.
На (рис. 8.1) приведена упрощенная однофазная схема, показывающая один из случаев возникновения перенапряжений. В этой схеме Lи – индуктивность источника, Lл и Сл– индуктивность и ёмкость линии, Lc – индуктивность приёмной системы, комплексное сопротивление нагрузки.
При замкнутом выключателе 2 колебания в схеме демпфированы активным сопротивлением Rн. нагрузки. При разомкнутом выключателе 2 схема содержит в основном только реактивные элементы. Любое внезапное возмущение в этой схеме приведет к колебаниям на ёмкости линии, т.е. к перенапряжениям.
Режим одностороннего питания ( т.е. выключатель 2 отключен) может осуществится при включении ненагруженной линии выключателем 1 (пуск передачи) и может продолжаться достаточно долго до тех пор, пока на разомкнутом конце не будет выполнена синхронизация. При аварийных и послеаварийных коммутациях режим одностороннего питания возникает при неодновременном срабатывании выключателей на разных концах линии.
Коммутации могут быть оперативными, например:
а) включение и отключение ненагруженных линий;
б) отключение ненагруженных трансформаторов и реакторов поперечной компенсации;
в) отключение конденсаторных батарей.
Однако чаще внутренние перенапряжения возникают при аварийных коммутациях в результате действия релейной защиты или противоаварийной автоматики.
К аварийным коммутациям можно отнести:
а) отключение выключателями короткого замыкания;
б) автоматическое повторное включение линий;
в) внезапный сброс нагрузки и некоторые другие.
Назовем перенапряжениями любые повышения напряжения выше длительно допустимых в электрической системе.
Внутренние перенапряжения обычно проявляются в виде колебаний. Всякая электрическая система обладает колебательными свойствами, однако в нормальном режиме работы эти колебательные свойства обычно не проявляются.
Все элементы электрической системы можно разбить на три группы:
1) источники э.д.с.- генераторы, синхронные компенсаторы, асинхронные двигатели;
2) элементы, способные накапливать энергию – индуктивности (L) и ёмкости (С), как распределенные (индуктивность и ёмкость линии), так и сосредоточенные (индуктивности генераторов, индуктивности рассеяния и намагничивания трансформаторов, индуктивности реакторов, ёмкости конденсаторных батарей);
3) элементы, способные поглощать энергию, активная нагрузка(R), сосредоточенные и распределенные сопротивления (r) и проводимости (g) схемы.
Колебательные свойства электрической системы, могущие вызвать появление перенапряжений, проявляются при нарушении баланса между генерируемой и поглощаемой энергией. Причиной нарушения баланса может явиться внезапное отключение элементов, способных поглощать энергию.
На (рис. 8.1) приведена упрощенная однофазная схема, показывающая один из случаев возникновения перенапряжений. В этой схеме Lи – индуктивность источника, Lл и Сл– индуктивность и ёмкость линии, Lc – индуктивность приёмной системы, комплексное сопротивление нагрузки.
При замкнутом выключателе 2 колебания в схеме демпфированы активным сопротивлением Rн. нагрузки. При разомкнутом выключателе 2 схема содержит в основном только реактивные элементы. Любое внезапное возмущение в этой схеме приведет к колебаниям на ёмкости линии, т.е. к перенапряжениям.
Режим одностороннего питания ( т.е. выключатель 2 отключен) может осуществится при включении ненагруженной линии выключателем 1 (пуск передачи) и может продолжаться достаточно долго до тех пор, пока на разомкнутом конце не будет выполнена синхронизация. При аварийных и послеаварийных коммутациях режим одностороннего питания возникает при неодновременном срабатывании выключателей на разных концах линии.
Сапов Г., Лебедев Г., Найшуль В. Либеральная хартия
Скулланд К. Философия свободы
Фридман Д. Механика Свободы
Четвернин В. Проблемы теории права для особо одаренных студентов. М., 2010.
См. также
Институт Катона
Либертарианская партия США
Либертарианская партия России
Партия Свободы (2010)
Научно-исследовательский центр Мизеса
Левое либертарианство
Правое либертарианство
Правовое государство
Анархия
Анархо-индивидуализм
Либертинизм
Примечания
↑ 150 years of Libertarian (англ.) // Freedom. Vol. 69. — London: Freedom Press, 2008. — № 23-4.
↑ Libertarian // Online Etymology Dictionary [1] (англ.)
↑ Уоллтер БлокЛибертарианство и либертинизм
↑ Дэвид Бергланд.Либертарианство за один урок
↑ «Конституция и права человека в XXI веке» В. Д. Зорькин, Выступление Председателя КС РФ: «Только в головах современных маркизов де садов могла возникнуть концепция так называемого либертарного права, когда личность провозглашается полностью автономной от любой системы ценностей вне зависимости от того, в какой цивилизации она живет».
↑ 1 2 3 Дэвид Боуз. Либертарианство. — Челябинск.: Социум, Cato Institute, 2004
↑ Анархо-капитализм Мюррея Ротбарда. Свободомыслящие. libertynews.ru. Архивировано из первоисточника 1 июня 2012. Проверено 2 июля 2011.
Ссылки
П: Портал «Либертарианство»
commons: Либертарианство на Викискладе?
Материалы на русском языке
Либертарианство в Открытом Каталоге
Партия Свободы
Радио LibertyNews
Либертарианский информационный и научный центр
Московский Либертариум
Экспертный совет по промышленной политике
Сайт Института экономического анализа
Сайт Григория Сапова
Сайт издательства «Социум»
Сайт ежегодных Чтений памяти Г. В. Лебедева
Слайдкасты cato.ru по государственному управлению
Блок, Уолтер Либертарианство и либертинизм // The Journal of Libertarian Studies: An. Interdisciplinary Review, Vol. 11. — 1994b. — № 1. — P. 117—128.
Мак, Эрик и Гаус, Джеральд Классический либерализм и либертарианство: либеральная традиция.
Материалы на английском языке
Lewrockwell.com
Strike-the-root.com
Hanshoppe.com
Institute for Humane Studies — Институт гуманитарных исследований, США
Просмотр этого шаблона Политика и государство
Научные дисциплины и теории Политология • Сравнительная политология • Теория государства и права • Теория общественного выбора
Общие принципы и понятия Гражданское общество • Правовое государство • Права человека • Разделение властей • Революция • Типы государства • Суверенитет
государства по политической
силе и влиянию Великая держава • Колония • Марионеточное государство • Сателлит • Сверхдержава
Виды политики Геополитика • Внутренняя политика • Внешняя политика
Форма государственного устройства Конфедерация • Унитарное государство • Федерация
Социально-политические
институты и ветви власти Банковская система • Верховная власть • Законодательная власть • Избирательная система • Исполнительная власть • СМИ • Судебная власть
Государственный аппарат
и органы власти Глава государства • Парламент • Правительство
Политический режим Анархия • Авторитаризм • Демократия • Деспотизм • Тоталитаризм
Форма государственного правления
и политическая система Военная диктатура • Диктатура • Монархия • Плутократия • Парламентская республика • Республика • Теократия • Тимократия • Самодержавие •
Политическая философия,
идеология и доктрина Анархизм • Коммунизм • Колониализм • Консерватизм • Космополитизм • Либерализм • Либертарианство • Марксизм • Милитаризм • Монархизм • Нацизм • Национализм • Неоколониализм • Пацифизм • Социализм • Фашизм
Избирательная система Мажоритарная • Пропорциональная • Смешанная
Политологи и
политические мыслители Платон • Аристотель • Макиавелли • Монтескье • Руссо • Бенито Муссолини • Гоббс • Локк • Карл Маркс • Михаил Бакунин • Макс Вебер • Морис Дюверже • Юлиус Эвола • Цицерон • Адольф Гитлер
Учебники и известные
труды о политике «Государство» • «Политика» • «О граде Божьем» • «Государь» • «Левиафан» • «Открытое общество и его враги»
См. также Основные понятия политики
Category Категория • Portal Портал • Symbol question.svgПроект
Категории:
Либертарианство
Либерализм
Идеологии
Правовые теории
Социальная философия
Политическая философия
Wikimedia Foundation. 2010.
Петросоюз Миловице
Смотреть что такое "Либертарианство" в других словарях:
либертарианство — сущ., кол во синонимов: 2 • анархо капитализм (1) • минархизм (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
либертарианство — а; ср. Совокупность взглядов и убеждений, отстаивающих свободу в выборе способов удовлетворения чувственной страсти и полового партнёра из лиц своего пола … Энциклопедический словарь
либертарианство — а; ср. Совокупность взглядов и убеждений, отстаивающих свободу в выборе способов удовлетворения чувственной страсти и полового партнёра из лиц своего пола … Словарь многих выражений
Либерализм — Эта статья о либерализме как общепринятом ядре политической идеологии. Использование термина в разных странах имеет более узкие интерпретации, см. Либерализм в России … Википедия
Блок, Уолтер — Уолтер Блок Walter Block … Википедия
Принцип ненападения — Часть либертарианской философии Либертарианство Проис … Википедия
Либертарные левые — Либерализм … Википедия
Конкин, Сэмюэль Эдвард — Сэмюэль Эдвард Конкин Третий Samuel Edward Konkin III Род деятельности: либертарий, анархист, публицист Дата рождения: 8 июля 1947( … Википедия
Тибор Махан — Тибор Ричард Махан Tibor Richard Machan [[Файл … Википедия
Тирания большинства — Часть либертарианской философии Либертарианство Проис … Википедия
Книги
Либертарианство. История. Принципы. Политика, Боуз Д.. Либертарианство это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что… Подробнее Купить за 818 грн (только Украина)
Либертарианство. История. Принципы. Политика, Боуз Д.. Либертарианство — это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности — права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что… Подробнее Купить за 632 руб
ЛИБЕРТАРИАНСТВО, Дэвид Боуз. Либертарианство - это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что… Подробнее Купить за 573 руб
Другие книги по запросу «Либертарианство» >>
Скулланд К. Философия свободы
Фридман Д. Механика Свободы
Четвернин В. Проблемы теории права для особо одаренных студентов. М., 2010.
См. также
Институт Катона
Либертарианская партия США
Либертарианская партия России
Партия Свободы (2010)
Научно-исследовательский центр Мизеса
Левое либертарианство
Правое либертарианство
Правовое государство
Анархия
Анархо-индивидуализм
Либертинизм
Примечания
↑ 150 years of Libertarian (англ.) // Freedom. Vol. 69. — London: Freedom Press, 2008. — № 23-4.
↑ Libertarian // Online Etymology Dictionary [1] (англ.)
↑ Уоллтер БлокЛибертарианство и либертинизм
↑ Дэвид Бергланд.Либертарианство за один урок
↑ «Конституция и права человека в XXI веке» В. Д. Зорькин, Выступление Председателя КС РФ: «Только в головах современных маркизов де садов могла возникнуть концепция так называемого либертарного права, когда личность провозглашается полностью автономной от любой системы ценностей вне зависимости от того, в какой цивилизации она живет».
↑ 1 2 3 Дэвид Боуз. Либертарианство. — Челябинск.: Социум, Cato Institute, 2004
↑ Анархо-капитализм Мюррея Ротбарда. Свободомыслящие. libertynews.ru. Архивировано из первоисточника 1 июня 2012. Проверено 2 июля 2011.
Ссылки
П: Портал «Либертарианство»
commons: Либертарианство на Викискладе?
Материалы на русском языке
Либертарианство в Открытом Каталоге
Партия Свободы
Радио LibertyNews
Либертарианский информационный и научный центр
Московский Либертариум
Экспертный совет по промышленной политике
Сайт Института экономического анализа
Сайт Григория Сапова
Сайт издательства «Социум»
Сайт ежегодных Чтений памяти Г. В. Лебедева
Слайдкасты cato.ru по государственному управлению
Блок, Уолтер Либертарианство и либертинизм // The Journal of Libertarian Studies: An. Interdisciplinary Review, Vol. 11. — 1994b. — № 1. — P. 117—128.
Мак, Эрик и Гаус, Джеральд Классический либерализм и либертарианство: либеральная традиция.
Материалы на английском языке
Lewrockwell.com
Strike-the-root.com
Hanshoppe.com
Institute for Humane Studies — Институт гуманитарных исследований, США
Просмотр этого шаблона Политика и государство
Научные дисциплины и теории Политология • Сравнительная политология • Теория государства и права • Теория общественного выбора
Общие принципы и понятия Гражданское общество • Правовое государство • Права человека • Разделение властей • Революция • Типы государства • Суверенитет
государства по политической
силе и влиянию Великая держава • Колония • Марионеточное государство • Сателлит • Сверхдержава
Виды политики Геополитика • Внутренняя политика • Внешняя политика
Форма государственного устройства Конфедерация • Унитарное государство • Федерация
Социально-политические
институты и ветви власти Банковская система • Верховная власть • Законодательная власть • Избирательная система • Исполнительная власть • СМИ • Судебная власть
Государственный аппарат
и органы власти Глава государства • Парламент • Правительство
Политический режим Анархия • Авторитаризм • Демократия • Деспотизм • Тоталитаризм
Форма государственного правления
и политическая система Военная диктатура • Диктатура • Монархия • Плутократия • Парламентская республика • Республика • Теократия • Тимократия • Самодержавие •
Политическая философия,
идеология и доктрина Анархизм • Коммунизм • Колониализм • Консерватизм • Космополитизм • Либерализм • Либертарианство • Марксизм • Милитаризм • Монархизм • Нацизм • Национализм • Неоколониализм • Пацифизм • Социализм • Фашизм
Избирательная система Мажоритарная • Пропорциональная • Смешанная
Политологи и
политические мыслители Платон • Аристотель • Макиавелли • Монтескье • Руссо • Бенито Муссолини • Гоббс • Локк • Карл Маркс • Михаил Бакунин • Макс Вебер • Морис Дюверже • Юлиус Эвола • Цицерон • Адольф Гитлер
Учебники и известные
труды о политике «Государство» • «Политика» • «О граде Божьем» • «Государь» • «Левиафан» • «Открытое общество и его враги»
См. также Основные понятия политики
Category Категория • Portal Портал • Symbol question.svgПроект
Категории:
Либертарианство
Либерализм
Идеологии
Правовые теории
Социальная философия
Политическая философия
Wikimedia Foundation. 2010.
Петросоюз Миловице
Смотреть что такое "Либертарианство" в других словарях:
либертарианство — сущ., кол во синонимов: 2 • анархо капитализм (1) • минархизм (1) Словарь синонимов ASIS. В.Н. Тришин. 2013 … Словарь синонимов
либертарианство — а; ср. Совокупность взглядов и убеждений, отстаивающих свободу в выборе способов удовлетворения чувственной страсти и полового партнёра из лиц своего пола … Энциклопедический словарь
либертарианство — а; ср. Совокупность взглядов и убеждений, отстаивающих свободу в выборе способов удовлетворения чувственной страсти и полового партнёра из лиц своего пола … Словарь многих выражений
Либерализм — Эта статья о либерализме как общепринятом ядре политической идеологии. Использование термина в разных странах имеет более узкие интерпретации, см. Либерализм в России … Википедия
Блок, Уолтер — Уолтер Блок Walter Block … Википедия
Принцип ненападения — Часть либертарианской философии Либертарианство Проис … Википедия
Либертарные левые — Либерализм … Википедия
Конкин, Сэмюэль Эдвард — Сэмюэль Эдвард Конкин Третий Samuel Edward Konkin III Род деятельности: либертарий, анархист, публицист Дата рождения: 8 июля 1947( … Википедия
Тибор Махан — Тибор Ричард Махан Tibor Richard Machan [[Файл … Википедия
Тирания большинства — Часть либертарианской философии Либертарианство Проис … Википедия
Книги
Либертарианство. История. Принципы. Политика, Боуз Д.. Либертарианство это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что… Подробнее Купить за 818 грн (только Украина)
Либертарианство. История. Принципы. Политика, Боуз Д.. Либертарианство — это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности — права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что… Подробнее Купить за 632 руб
ЛИБЕРТАРИАНСТВО, Дэвид Боуз. Либертарианство - это политическая философия, выводящая принципы устройства общества из аксиомы самопринадлежности права собственности человека на собственное тело. Исходя из убеждения, что… Подробнее Купить за 573 руб
Другие книги по запросу «Либертарианство» >>
Если обратиться к деятельности императора Александра I по отношению к России, то время его правления нельзя причислить к счастливым для русского народа, но весьма чреватым по последствиям в истории нашей родины. После долгих царствований императриц Елизаветы Петровны и Екатерины II, которая шла по стопам Великого Петра, Россия развивалась быстро и заняла в конце XVIII столетия уже вполне определенное положение среди стран Европы. Кратковременный павловский режим, кроме общего раздражения, не оставил других впечатлений.
<…> Можно было ожидать, что время соперничества и борьбы, так успешно законченной, вернет снова в русло начатую с таким рвением работу первых лет. Но надежда оказалась напрасной. Напротив того, все добытое на полях брани кровью русских воинов было принесено в жертву идеи Священного союза, а Россия продолжала пребывать в глубоком сне, в котором военные поселения не могли дать живой струи, а покровительство, оказанное разным сектам и масонству, только породило насаждение тайных обществ, которые благодаря событиям 14 декабря 1825 года надолго отвели Россию на путь самой убежденной реакции николаевского режима. Случилось нечто неожиданное: после блеска вступления на престол и мировой славы победы русского оружия Александр Павлович оставил брату тяжелое наследство, страну, изнеможенную от прошлых войн, а еще более от аракчеевщины, и весь организм больным и утомленным, а внутри — полнейшую дезорганизацию власти и всякого порядка, при полном отсутствии какой-либо системы управления».43
Итак, выдающийся ученый-историк, член российской императорской фамилии был вынужден признать: а) Наполеон — эталон гениальной личности в мировой истории, б) не он, а царь Александр был локомотивом конфликта, в) этот конфликт был категорически пагубен для русского народа, г) император Александр страдал опасной религиозной манией, д) своему преемнику он оставил Россию в самом худшем положении. Подчеркну: чтобы сделать подобные выводы, Николай Михайлович проделал колоссальную работу в архивах, первым опубликовал сотни важнейших документов, досконально знал всю фактическую часть истории эпохи Наполеона и Александра. Можно только предполагать, в каких бы выражениях звучали его тезисы, если бы его не сдерживала семья, положение, а также он мог бы уже знать документы, ставшие известными за истекшую сотню лет.
Дальнейшая судьба великого российского ученого и просвещенного человека сложилась трагично. После Октябрьского переворота он был сначала сослан, а затем арестован. 9 января 1919 г. бандиты из Президиума ВЧК (среди прочих — Я.Х. Петерс, М.И. Лацис, И.К. Ксенофонтов и секретарь О.Я. Мурнек) вынесли смертный приговор. Ходатайства Академии наук и лично Максима Горького (А.М. Пешков: 1868–1936) не помогли. Известны слова злобствующего и низкорослого В.И. Ленина, подтвердившего приговор: «революция не нуждается в историках». В итоге обладатель выдающегося интеллекта, человек высокого роста с классическим профилем и аристократическими манерами, Николай Михайлович, вместе с еще тремя великими князьями был расстрелян большевицким отрепьем в январе 1919 г. (реабилитирован постановлением Генеральной прокуратуры РФ 9 июня 1999 года…). Всех расстреливали на краю общей ямы — поэтому могилы не существует. Вот на таких преступных основаниях создавалась власть советов, которая, укрепившись, начнет ломать под себя и историографию — и внедрять чернь и детей упомянутого отрепья в «ученые» и в начальники над исследователями. Но подобное было лишь новыми актами той вечно тлеющей гражданской войны, которая запылала во многих местах России и в 1812 году: именно об этом речь пойдет в последующих главах.
Далее. В своем лекционном «Курсе русской истории» (1907–1911 гг.) знаменитый историк В.О. Ключевский (1841–1911) резюмировал внешнеполитическую деятельность Александра I так: он стал «вооруженным сторожем выставленных им реакционных порядков».44 Крупный специалист по эпохе 1812 года еще царского периода, историк-эрудит А.К. Дживелегов (1875–1952) называл «Священный союз» (итог войны 1812–1814 и 1815 гг.) «самым бесправным угнетением», «реставрационной вакханалией» и «щитом феодальной реакции». Подчеркну, что этот научный вывод он не побоялся сделать в публикации 1915 года: сразу после юбилея — и во время ура-патриотического ажиотажа Первой мировой войны.45
Определенным итогом всей дореволюционной историографии стала коллективная монография «Отечественная война и русское общество», выпущенная к столетнему юбилею 1812 года. Эти богато изданные 7 томов освещали многие стороны конфликта и рассказывали о нем в широком контексте. Основной вывод книги повторял упомянутые выше тезисы А.К. Дживелегова.46 Более того, в главе, написанной будущим академиком В.И. Пичетой (1878–1947), сформулирована убийственная для охранительной традиции научная концепция: Наполеон был праведным борцом с агрессивной феодальной гнилью, а победа в войне 1812 года стала «разгромом демократии и торжеством старого порядка»47 (и это написано при живом царе и в юбилейном издании!). Великий русский историк, академик М.Н. Покровский (1868–1932), с научной точки зрения, совершенно справедливо подытожил: «совершенно невозможно говорить о „нашествии“ Наполеона на Россию», то было лишь «актом необходимой самообороны».48 Священный союз, устроенный царем Александром, М.Н. Покровский рассматривал как акт «до тошноты пропитанный ханжеским духом», а его суть сводил к «военно-полицейскому надзору за всеми европейскими народами».49
<…> Можно было ожидать, что время соперничества и борьбы, так успешно законченной, вернет снова в русло начатую с таким рвением работу первых лет. Но надежда оказалась напрасной. Напротив того, все добытое на полях брани кровью русских воинов было принесено в жертву идеи Священного союза, а Россия продолжала пребывать в глубоком сне, в котором военные поселения не могли дать живой струи, а покровительство, оказанное разным сектам и масонству, только породило насаждение тайных обществ, которые благодаря событиям 14 декабря 1825 года надолго отвели Россию на путь самой убежденной реакции николаевского режима. Случилось нечто неожиданное: после блеска вступления на престол и мировой славы победы русского оружия Александр Павлович оставил брату тяжелое наследство, страну, изнеможенную от прошлых войн, а еще более от аракчеевщины, и весь организм больным и утомленным, а внутри — полнейшую дезорганизацию власти и всякого порядка, при полном отсутствии какой-либо системы управления».43
Итак, выдающийся ученый-историк, член российской императорской фамилии был вынужден признать: а) Наполеон — эталон гениальной личности в мировой истории, б) не он, а царь Александр был локомотивом конфликта, в) этот конфликт был категорически пагубен для русского народа, г) император Александр страдал опасной религиозной манией, д) своему преемнику он оставил Россию в самом худшем положении. Подчеркну: чтобы сделать подобные выводы, Николай Михайлович проделал колоссальную работу в архивах, первым опубликовал сотни важнейших документов, досконально знал всю фактическую часть истории эпохи Наполеона и Александра. Можно только предполагать, в каких бы выражениях звучали его тезисы, если бы его не сдерживала семья, положение, а также он мог бы уже знать документы, ставшие известными за истекшую сотню лет.
Дальнейшая судьба великого российского ученого и просвещенного человека сложилась трагично. После Октябрьского переворота он был сначала сослан, а затем арестован. 9 января 1919 г. бандиты из Президиума ВЧК (среди прочих — Я.Х. Петерс, М.И. Лацис, И.К. Ксенофонтов и секретарь О.Я. Мурнек) вынесли смертный приговор. Ходатайства Академии наук и лично Максима Горького (А.М. Пешков: 1868–1936) не помогли. Известны слова злобствующего и низкорослого В.И. Ленина, подтвердившего приговор: «революция не нуждается в историках». В итоге обладатель выдающегося интеллекта, человек высокого роста с классическим профилем и аристократическими манерами, Николай Михайлович, вместе с еще тремя великими князьями был расстрелян большевицким отрепьем в январе 1919 г. (реабилитирован постановлением Генеральной прокуратуры РФ 9 июня 1999 года…). Всех расстреливали на краю общей ямы — поэтому могилы не существует. Вот на таких преступных основаниях создавалась власть советов, которая, укрепившись, начнет ломать под себя и историографию — и внедрять чернь и детей упомянутого отрепья в «ученые» и в начальники над исследователями. Но подобное было лишь новыми актами той вечно тлеющей гражданской войны, которая запылала во многих местах России и в 1812 году: именно об этом речь пойдет в последующих главах.
Далее. В своем лекционном «Курсе русской истории» (1907–1911 гг.) знаменитый историк В.О. Ключевский (1841–1911) резюмировал внешнеполитическую деятельность Александра I так: он стал «вооруженным сторожем выставленных им реакционных порядков».44 Крупный специалист по эпохе 1812 года еще царского периода, историк-эрудит А.К. Дживелегов (1875–1952) называл «Священный союз» (итог войны 1812–1814 и 1815 гг.) «самым бесправным угнетением», «реставрационной вакханалией» и «щитом феодальной реакции». Подчеркну, что этот научный вывод он не побоялся сделать в публикации 1915 года: сразу после юбилея — и во время ура-патриотического ажиотажа Первой мировой войны.45
Определенным итогом всей дореволюционной историографии стала коллективная монография «Отечественная война и русское общество», выпущенная к столетнему юбилею 1812 года. Эти богато изданные 7 томов освещали многие стороны конфликта и рассказывали о нем в широком контексте. Основной вывод книги повторял упомянутые выше тезисы А.К. Дживелегова.46 Более того, в главе, написанной будущим академиком В.И. Пичетой (1878–1947), сформулирована убийственная для охранительной традиции научная концепция: Наполеон был праведным борцом с агрессивной феодальной гнилью, а победа в войне 1812 года стала «разгромом демократии и торжеством старого порядка»47 (и это написано при живом царе и в юбилейном издании!). Великий русский историк, академик М.Н. Покровский (1868–1932), с научной точки зрения, совершенно справедливо подытожил: «совершенно невозможно говорить о „нашествии“ Наполеона на Россию», то было лишь «актом необходимой самообороны».48 Священный союз, устроенный царем Александром, М.Н. Покровский рассматривал как акт «до тошноты пропитанный ханжеским духом», а его суть сводил к «военно-полицейскому надзору за всеми европейскими народами».49
Рис.8.1. Упрощенная схема замещения электропередачи
Процесс коммутации в электрической системе, например, включение разомкнутой линии толчком под напряжение, можно разбить на несколько этапов, как это показано на (рис. 8.2). До тех пор, пока регуляторы возбуждения генераторов в силу инерционности не изменяет возбуждение генераторов, э.д.с. их можно считать неизменными (области I и II). Первая стадия (область I) характеризуется переходным процессом, продолжительность которого порядка нескольких полупериодов промышленной частоты 50 Гц. После затухания свободных колебаний наступает вторая стадия (область II), которая условно может быть названа "установившимся" режимом. Например, для схемы (Рис.8.1) напряжение "установившегося" режима в конце линии
, ( 8.1 )
где .
Если Uуст выше длительно допустимого напряжения системы, то благодаря действию регуляторов Uуст постепенно уменьшается ( область III), пока не установится новый стационарный режим ( область IV).
I II III IV
Рис. 8.2. Различные стадии переходного процесса:
I – переходный процесс
II – установившийся режим до начала работы регуляторов (вынужденная составляющая переходного процесса)
III – область работы регуляторов возбуждения
IV – новый установившийся режим.
Для надёжной работы электропередачи необходимо, чтобы возникающие перенапряжения в течении первых двух стадий процесса не превысили прочность изоляции. Поэтому особое внимание уделяется перенапряжениям переходного режима, или коммутационным, и перенапряжениям установившегося режима, или длительным.
При любой коммутации максимальное напряжение переходного процесса может быть представлено в виде:
,
где куд – отношение максимального напряжения переходного процесса к установившемуся (Uуст - II стадия);
к – кратность внутренних перенапряжений, т.е. отношение максимального напряжения переходного процесса к максимальному рабочему.
Процесс коммутации в электрической системе, например, включение разомкнутой линии толчком под напряжение, можно разбить на несколько этапов, как это показано на (рис. 8.2). До тех пор, пока регуляторы возбуждения генераторов в силу инерционности не изменяет возбуждение генераторов, э.д.с. их можно считать неизменными (области I и II). Первая стадия (область I) характеризуется переходным процессом, продолжительность которого порядка нескольких полупериодов промышленной частоты 50 Гц. После затухания свободных колебаний наступает вторая стадия (область II), которая условно может быть названа "установившимся" режимом. Например, для схемы (Рис.8.1) напряжение "установившегося" режима в конце линии
, ( 8.1 )
где .
Если Uуст выше длительно допустимого напряжения системы, то благодаря действию регуляторов Uуст постепенно уменьшается ( область III), пока не установится новый стационарный режим ( область IV).
I II III IV
Рис. 8.2. Различные стадии переходного процесса:
I – переходный процесс
II – установившийся режим до начала работы регуляторов (вынужденная составляющая переходного процесса)
III – область работы регуляторов возбуждения
IV – новый установившийся режим.
Для надёжной работы электропередачи необходимо, чтобы возникающие перенапряжения в течении первых двух стадий процесса не превысили прочность изоляции. Поэтому особое внимание уделяется перенапряжениям переходного режима, или коммутационным, и перенапряжениям установившегося режима, или длительным.
При любой коммутации максимальное напряжение переходного процесса может быть представлено в виде:
,
где куд – отношение максимального напряжения переходного процесса к установившемуся (Uуст - II стадия);
к – кратность внутренних перенапряжений, т.е. отношение максимального напряжения переходного процесса к максимальному рабочему.
Именно эта оценка и концепция М.Н. Покровского, а также авторов упомянутой коллективной монографии устоялась в качестве единственно верной (что и справедливо) почти на 20 лет — до того момента, пока ее не стали ломать не объективные процессы развития науки, а жесткая указка власти.
III
Надо заметить, что в 1920-е и в начале 1930-х гг. интерес к теме войны 1812 года был невелик (зато больше внимания было уделено публикациям о Великой французской революции). Новых исследований не выходило. Однако даже авторы специальных монографий, посвященных историографии 1812 г. (в т. ч. И.А. Шеин) упустили из виду весьма интересную и качественную брошюру Б.И. Кузнецова «Краткий очерк подготовки и развертывания сторон в 1812 г. и Виленская операция» (М., 1932). Она была издана фактически как секретный учебный материал для академии РККА им. М.В. Фрунзе всего несколькими сотнями экземпляров — и сегодня находится в моей коллекции. На 29 страницах машинописного текста (в увеличенном формате) автор сумел дать краткую характеристику стратегическому развертыванию сторон и первоначальным планам Наполеона (на момент перехода через Неман). Кроме того, хотя и без детального анализа и сличения с архивным первоисточником, Б.И. Кузнецов верно использовал ведомости о составе и численности Великой армии, опубликованные Л. Маргероном и Г. Фабри.50
Поворотным моментом в деле превращения советской исторической мысли в орудие агрессивной и вульгарной пропаганды стало письмо И. Сталина (1878–1953) «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованное в журнале «Пролетарская революция» (№ 6, 1931 г.). Фальсификация истории не просто оправдывается, а делается обязательной, государственно значимой. Сталин призывает не обращать внимания на архивные документы, а следовать политической задаче сегодняшнего дня. Среди прочего говорилось: «Кто же, кроме безнадежных бюрократов, может полагаться на одни бумажные документы?»
Однако все происходило не сразу. Показательно: терапевт и гематолог, серьезно изучавший историю медицины, Иосиф Абрамович Кассирский (1898–1971), в своей книге, посвященной Главному хирургу армии Наполеон Д.Ж. Ларрею, никакой «Отечественной войны» как ключевого идейного явления не замечает — соответствующая глава называется вполне научно, адекватно: «Вторжение Наполеона в Россию». Отмечу, что издание вышло в свет в 1939 г. (сдано в печать весной того же года):51 то есть еще до крайнего обострения болезни «патриотической» пропаганды в годы Второй мировой войны, но уже в период отхода от идеологии Коминтерна — и перехода к имперской пропаганде.
Для поколений, взращенных на совершенно мифологизированной историографии и учебных пособиях, выхолощенных к концу советского периода, будет большим удивлением прочитать статьи предвоенного периода: к примеру, еще в 1937 году в официозной прессе можно было услышать о поражении русских в Бородинском сражении, о колоссальных потерях и тому подобном. Мне удалось найти примечательную статью Е.В. Тарле, опубликованную 2 сентября 1937 г. В ней в частности говорится:
«Пленных русских оказалось на 58 тысяч убитых и тяжко раненых, потерянных русской армией, 700 человек…
…Что Бородино было сражением, с чисто, так сказать, формальной стороны проигранным для русской армии, никто на верхах армии тогда не сомневался. „Что бы ни говорили, но последствия достаточно доказывают, что сражение 26-го (Бородинское) было проиграно. Армия, а особливо левый фланг понесли чрезвычайную потерю. Одна из причин, послуживших к проигрышу сражения, произошла, как меня уверяли, от беспорядка, поселившегося в артиллерийском парке после того, как убили графа Кутайсова; недостаток был также и в амуниции, и не знали, где ее взять“, — так писал Винценгероде Александру 13 сентября 1812 года из села Давыдовки (близ Тарутина). Ту же мысль высказывает царю в более скупых выражениях и Роберт Вильсон (из Красной Пахры, в письме от 13 сентября). То же говорят в подавляющем большинстве и русские и иностранцы, бывшие в битве. То же говорят и теоретики Жомини и Клаузевиц. Но никто и не думал никогда приравнивать это поражение к Аустерлицу или Фридланду, где было уничтожение армии, бегство и распыление людской массы. Ничего подобного при Бородине не было.
III
Надо заметить, что в 1920-е и в начале 1930-х гг. интерес к теме войны 1812 года был невелик (зато больше внимания было уделено публикациям о Великой французской революции). Новых исследований не выходило. Однако даже авторы специальных монографий, посвященных историографии 1812 г. (в т. ч. И.А. Шеин) упустили из виду весьма интересную и качественную брошюру Б.И. Кузнецова «Краткий очерк подготовки и развертывания сторон в 1812 г. и Виленская операция» (М., 1932). Она была издана фактически как секретный учебный материал для академии РККА им. М.В. Фрунзе всего несколькими сотнями экземпляров — и сегодня находится в моей коллекции. На 29 страницах машинописного текста (в увеличенном формате) автор сумел дать краткую характеристику стратегическому развертыванию сторон и первоначальным планам Наполеона (на момент перехода через Неман). Кроме того, хотя и без детального анализа и сличения с архивным первоисточником, Б.И. Кузнецов верно использовал ведомости о составе и численности Великой армии, опубликованные Л. Маргероном и Г. Фабри.50
Поворотным моментом в деле превращения советской исторической мысли в орудие агрессивной и вульгарной пропаганды стало письмо И. Сталина (1878–1953) «О некоторых вопросах истории большевизма», опубликованное в журнале «Пролетарская революция» (№ 6, 1931 г.). Фальсификация истории не просто оправдывается, а делается обязательной, государственно значимой. Сталин призывает не обращать внимания на архивные документы, а следовать политической задаче сегодняшнего дня. Среди прочего говорилось: «Кто же, кроме безнадежных бюрократов, может полагаться на одни бумажные документы?»
Однако все происходило не сразу. Показательно: терапевт и гематолог, серьезно изучавший историю медицины, Иосиф Абрамович Кассирский (1898–1971), в своей книге, посвященной Главному хирургу армии Наполеон Д.Ж. Ларрею, никакой «Отечественной войны» как ключевого идейного явления не замечает — соответствующая глава называется вполне научно, адекватно: «Вторжение Наполеона в Россию». Отмечу, что издание вышло в свет в 1939 г. (сдано в печать весной того же года):51 то есть еще до крайнего обострения болезни «патриотической» пропаганды в годы Второй мировой войны, но уже в период отхода от идеологии Коминтерна — и перехода к имперской пропаганде.
Для поколений, взращенных на совершенно мифологизированной историографии и учебных пособиях, выхолощенных к концу советского периода, будет большим удивлением прочитать статьи предвоенного периода: к примеру, еще в 1937 году в официозной прессе можно было услышать о поражении русских в Бородинском сражении, о колоссальных потерях и тому подобном. Мне удалось найти примечательную статью Е.В. Тарле, опубликованную 2 сентября 1937 г. В ней в частности говорится:
«Пленных русских оказалось на 58 тысяч убитых и тяжко раненых, потерянных русской армией, 700 человек…
…Что Бородино было сражением, с чисто, так сказать, формальной стороны проигранным для русской армии, никто на верхах армии тогда не сомневался. „Что бы ни говорили, но последствия достаточно доказывают, что сражение 26-го (Бородинское) было проиграно. Армия, а особливо левый фланг понесли чрезвычайную потерю. Одна из причин, послуживших к проигрышу сражения, произошла, как меня уверяли, от беспорядка, поселившегося в артиллерийском парке после того, как убили графа Кутайсова; недостаток был также и в амуниции, и не знали, где ее взять“, — так писал Винценгероде Александру 13 сентября 1812 года из села Давыдовки (близ Тарутина). Ту же мысль высказывает царю в более скупых выражениях и Роберт Вильсон (из Красной Пахры, в письме от 13 сентября). То же говорят в подавляющем большинстве и русские и иностранцы, бывшие в битве. То же говорят и теоретики Жомини и Клаузевиц. Но никто и не думал никогда приравнивать это поражение к Аустерлицу или Фридланду, где было уничтожение армии, бегство и распыление людской массы. Ничего подобного при Бородине не было.
Допустимые кратности внутренних перенапряжений не должны превышать определенных величин, которые выбираются исходя из технико-экономических соображений. Эти кратности коммутационных перенапряжений приведены в табл. 8.1.
Таблица 8.1
Допустимые кратности внутренних перенапряжений
Uном , кВ 110÷ 150 220÷330
1,15 1,1 1,05 1,05 1,05
кдоп 3,5 3,0 2,5 2,1 1,8
Кратности коммутационных перенапряжений в электропередачах до 220 кВ, как правило, не превышают значений, приведенных в таблице. В электропередачах 330 кВ и выше (электропередачи сверхвысокого напряжения) возможны перенапряжения превышающие величину Кдоп.
Поэтому нормальная работа электропередач может быть обеспечена только при условии ограничения внутренних перенапряжений. Одним из средств защиты служат нелинейные ограничители перенапряжений (ОПН).
Повышения напряжения установившегося режима характерны для протяженных электропередач СВН с номинальным напряжением выше 330 кВ. В электропередачах 220 кВ и ниже длительные перенапряжения возможны преимущественно в случае феррорезонансных явлений при неполнофазных режимах.
1. Ёмкостный эффект в симметричных линейных схемах.
Напряжение в конце разомкнутой линии U2 связано с напряжением в начале линии U1 следующим отношением (пренебрегая активным сопротивлениями): ,
где β – коэффициент фазы, равный 0,06 град. на 1км. линии;
l – длина линии в км.
При β l→ 90˚ напряжение в конце линии увеличивается до очень больших величин, так как cos β l→0. Такое повышение напряжения можно ожидать в дальних линиях электропередач, когда длина линии превышает 1000 км.
В электропередачах до 220 кВ повышения напряжения из-за ёмкостного эффекта встречаются редко и находятся в пределах допустимого уровня.
2. Несимметрия сети, которая может возникнуть при несимметричных коротких замыканиях (к.з.) и неполнофазных режимах – обрыв провода, неправильная работа ("отказ") фазы выключателя при отключении или включении.
При несимметричных к.з. на землю повышения напряжения на неповрежденных фазах определяется отношением входных сопротивлений нулевой и прямой последовательности относительно точки к.з.
В электропередачах 110-220 кВ с заземлённой нейтралью отношение . При этом при однофазном к.з. на неповреждённой фазе повышение напряжения не превышает 1,25 Uмакс.раб., что является вполне допустимым.
В электропередачах СВН при одностороннем отключении несимметричного к.з. в удаленных от питающей системы точках отношение может принять любое значение, что может привести в ряде случаев к резкому возрастанию напряжения на неповрежденных фазах.
Перенапряжения при неполнофазных режимах в электрических системах возникают тогда, когда входные сопротивления по прямой и нулевой последовательностям относительно разрыва носят разный характер, т.е. если одно из них индуктивное, то другое должно быть ёмкостным.
Таблица 8.1
Допустимые кратности внутренних перенапряжений
Uном , кВ 110÷ 150 220÷330
1,15 1,1 1,05 1,05 1,05
кдоп 3,5 3,0 2,5 2,1 1,8
Кратности коммутационных перенапряжений в электропередачах до 220 кВ, как правило, не превышают значений, приведенных в таблице. В электропередачах 330 кВ и выше (электропередачи сверхвысокого напряжения) возможны перенапряжения превышающие величину Кдоп.
Поэтому нормальная работа электропередач может быть обеспечена только при условии ограничения внутренних перенапряжений. Одним из средств защиты служат нелинейные ограничители перенапряжений (ОПН).
Повышения напряжения установившегося режима характерны для протяженных электропередач СВН с номинальным напряжением выше 330 кВ. В электропередачах 220 кВ и ниже длительные перенапряжения возможны преимущественно в случае феррорезонансных явлений при неполнофазных режимах.
1. Ёмкостный эффект в симметричных линейных схемах.
Напряжение в конце разомкнутой линии U2 связано с напряжением в начале линии U1 следующим отношением (пренебрегая активным сопротивлениями): ,
где β – коэффициент фазы, равный 0,06 град. на 1км. линии;
l – длина линии в км.
При β l→ 90˚ напряжение в конце линии увеличивается до очень больших величин, так как cos β l→0. Такое повышение напряжения можно ожидать в дальних линиях электропередач, когда длина линии превышает 1000 км.
В электропередачах до 220 кВ повышения напряжения из-за ёмкостного эффекта встречаются редко и находятся в пределах допустимого уровня.
2. Несимметрия сети, которая может возникнуть при несимметричных коротких замыканиях (к.з.) и неполнофазных режимах – обрыв провода, неправильная работа ("отказ") фазы выключателя при отключении или включении.
При несимметричных к.з. на землю повышения напряжения на неповрежденных фазах определяется отношением входных сопротивлений нулевой и прямой последовательности относительно точки к.з.
В электропередачах 110-220 кВ с заземлённой нейтралью отношение . При этом при однофазном к.з. на неповреждённой фазе повышение напряжения не превышает 1,25 Uмакс.раб., что является вполне допустимым.
В электропередачах СВН при одностороннем отключении несимметричного к.з. в удаленных от питающей системы точках отношение может принять любое значение, что может привести в ряде случаев к резкому возрастанию напряжения на неповрежденных фазах.
Перенапряжения при неполнофазных режимах в электрических системах возникают тогда, когда входные сопротивления по прямой и нулевой последовательностям относительно разрыва носят разный характер, т.е. если одно из них индуктивное, то другое должно быть ёмкостным.
Самым кровавым сражением всей наполеоновской эпопеи считалась до Бородина битва при Эйлау, 8 февраля 1807 года, и ни с какой другой битвой Бородино современники вообще и не сравнивали. Но очевидцы даже и этого сравнения не допустили. Вот что писалось через три дня после Бородина: „Все говорят, что сражение Прейсиш-Эйлау не может иметь с ним (Бородинским боем) никакого сравнения, потому что все поле покрыто трупами“ (29 августа 1812 г. Письмо Льва Аршеневского Руничу).
Под Бородиным русских выбыло из строя около 60 тысяч человек, половина сражавшейся армии. От гренадерской дивизии Воронцова из 4 тысяч человек уже к 3 часам дня осталось 300 человек. В Ширванском полку на 1 300 человек осталось 96 солдат и трое офицеров. (Материалы из отечественной войны 1812 г. И.П. Липранди, 1867, стр. 7–8). Были батальоны и роты, истребленные почти целиком. Были и дивизии (вроде дивизии Воронцова), от которых осталось в конце концов несколько человек. Были корпуса, больше походившие по своей численности не на корпуса, а на батальоны».52
Теперь мы вплотную подошли к еще одному крупнейшему участнику историографии 1812 года: я говорю об академике Е.В. Тарле. Потратив несколько лет на изучение его трудов и биографии, я должен утверждать, что и сам историк стал таким же мифом, как и тема 1812 года. Начнем с того, что его имя при рождении — Григорий Вигдорович (имя «Евгений» появилось с момента перехода из иудаизма в православие в 19 лет), а изначальная фамилия (еще деда) — Бараб-Тарле.53 Об этом не задумываются, но до того, как Е.В. Тарле была заказана биография Наполеона, историей императора французов и войны 1812 года он специально не занимался! Лишь в 1913 году вышла его «Континентальная блокада», но это было лишь очень узким по своей тематике историко-экономическим исследованием (хотя, не в пример его дальнейшим публикациям, весьма качественно документированным). А в середине 1930-х работал Е.В. Тарле уже быстро, нередко помощники копировали ему многие материалы из библиотек. Обе его известные работы («Наполеон», 1936 г. и «Нашествие Наполеона на Россию», 1937 г.) выдержали много прижизненных переизданий — и каждый раз автор самым вольным образом и без объяснений изменял смысловые акценты и оценки конкретных персонажей и фактов: таким образом, на сегодняшний день просто не существует некой одной книги Е.В. Тарле, единого варианта «Наполеона» или «Нашествия Наполеона на Россию». Кстати, здесь же замечу: даже имея задачу возродить миф о справедливой войне, Е.В. Тарле не стал использовать в названии своего сочинения термин «Отечественная война».
В своих публикациях и интервью я часто отмечал, что Е.В. Тарле легко жонглировал фактами, часто менял мнения и формулировки. В своих описаниях (именно этот термин очень точно отображает стиль его сочинений) он редко надолго останавливался, чтобы глубоко выяснить ту или иную цифру или обстоятельства события. Я уже обращал внимание на то, что все главные, самые значимые, к примеру, цифровые показатели, связанные с историей войны 1812 года, в книге Е.В. Тарле даны без всяких ссылок на источник (часто мы можем догадываться — но это уже не академический жанр). К таковым относятся численности Великой армии и русских сил перед началом Русской кампании, а также соответствующие показатели перед началом Бородинской битвы.54 Что до его известной книжки «Наполеон» (написана в краткие сроки — и специально для популярной серии Жизнь замечательных людей), то в ней вообще отсутствуют ссылки на документы и литературу, поэтому ее жанр не может считаться академическим.
Я убежден, что нынешний «культ» и незаслуженная популярность работ сталинского историка должны уйти в прошлое. Хотя я понимаю: не в последнюю очередь популярность его в наши дни связана с тем, что издательствам не надо платить автору гонорар и нет необходимости проводить какую бы то ни было работу по подготовке материала. Е.В. Тарле обладал литературными талантами и кругозором, но научной ценности в его работах поистине мало. Кроме того, этот советский академик был очень и очень зависим от конъюнктуры и постоянно «менял показания» — причем самые принципиальные, наиболее оценочно важные. Во многом его успеху способствовало отсутствие выдающихся конкурентов и критиков: кто-то находился в эмиграции, кто-то был уничтожен стихией революции и преступлениями И. Сталина; в то же время на Западе постепенно воцарялось безвременье всевластия левацких кругов: а в среде социалистических маргиналов, этих псевдоинтеллектуалов, ничего масштабного зародиться не может. Поэтому даже конъюнктурный служка советского монстра превосходил их своим неоампирным масштабом и замахом (чему, естественно, помогало его дореволюционное классическое образование и путешествия в Европу!).
Под Бородиным русских выбыло из строя около 60 тысяч человек, половина сражавшейся армии. От гренадерской дивизии Воронцова из 4 тысяч человек уже к 3 часам дня осталось 300 человек. В Ширванском полку на 1 300 человек осталось 96 солдат и трое офицеров. (Материалы из отечественной войны 1812 г. И.П. Липранди, 1867, стр. 7–8). Были батальоны и роты, истребленные почти целиком. Были и дивизии (вроде дивизии Воронцова), от которых осталось в конце концов несколько человек. Были корпуса, больше походившие по своей численности не на корпуса, а на батальоны».52
Теперь мы вплотную подошли к еще одному крупнейшему участнику историографии 1812 года: я говорю об академике Е.В. Тарле. Потратив несколько лет на изучение его трудов и биографии, я должен утверждать, что и сам историк стал таким же мифом, как и тема 1812 года. Начнем с того, что его имя при рождении — Григорий Вигдорович (имя «Евгений» появилось с момента перехода из иудаизма в православие в 19 лет), а изначальная фамилия (еще деда) — Бараб-Тарле.53 Об этом не задумываются, но до того, как Е.В. Тарле была заказана биография Наполеона, историей императора французов и войны 1812 года он специально не занимался! Лишь в 1913 году вышла его «Континентальная блокада», но это было лишь очень узким по своей тематике историко-экономическим исследованием (хотя, не в пример его дальнейшим публикациям, весьма качественно документированным). А в середине 1930-х работал Е.В. Тарле уже быстро, нередко помощники копировали ему многие материалы из библиотек. Обе его известные работы («Наполеон», 1936 г. и «Нашествие Наполеона на Россию», 1937 г.) выдержали много прижизненных переизданий — и каждый раз автор самым вольным образом и без объяснений изменял смысловые акценты и оценки конкретных персонажей и фактов: таким образом, на сегодняшний день просто не существует некой одной книги Е.В. Тарле, единого варианта «Наполеона» или «Нашествия Наполеона на Россию». Кстати, здесь же замечу: даже имея задачу возродить миф о справедливой войне, Е.В. Тарле не стал использовать в названии своего сочинения термин «Отечественная война».
В своих публикациях и интервью я часто отмечал, что Е.В. Тарле легко жонглировал фактами, часто менял мнения и формулировки. В своих описаниях (именно этот термин очень точно отображает стиль его сочинений) он редко надолго останавливался, чтобы глубоко выяснить ту или иную цифру или обстоятельства события. Я уже обращал внимание на то, что все главные, самые значимые, к примеру, цифровые показатели, связанные с историей войны 1812 года, в книге Е.В. Тарле даны без всяких ссылок на источник (часто мы можем догадываться — но это уже не академический жанр). К таковым относятся численности Великой армии и русских сил перед началом Русской кампании, а также соответствующие показатели перед началом Бородинской битвы.54 Что до его известной книжки «Наполеон» (написана в краткие сроки — и специально для популярной серии Жизнь замечательных людей), то в ней вообще отсутствуют ссылки на документы и литературу, поэтому ее жанр не может считаться академическим.
Я убежден, что нынешний «культ» и незаслуженная популярность работ сталинского историка должны уйти в прошлое. Хотя я понимаю: не в последнюю очередь популярность его в наши дни связана с тем, что издательствам не надо платить автору гонорар и нет необходимости проводить какую бы то ни было работу по подготовке материала. Е.В. Тарле обладал литературными талантами и кругозором, но научной ценности в его работах поистине мало. Кроме того, этот советский академик был очень и очень зависим от конъюнктуры и постоянно «менял показания» — причем самые принципиальные, наиболее оценочно важные. Во многом его успеху способствовало отсутствие выдающихся конкурентов и критиков: кто-то находился в эмиграции, кто-то был уничтожен стихией революции и преступлениями И. Сталина; в то же время на Западе постепенно воцарялось безвременье всевластия левацких кругов: а в среде социалистических маргиналов, этих псевдоинтеллектуалов, ничего масштабного зародиться не может. Поэтому даже конъюнктурный служка советского монстра превосходил их своим неоампирным масштабом и замахом (чему, естественно, помогало его дореволюционное классическое образование и путешествия в Европу!).
3. Наличие в электропередаче нелинейных цепей со сталью (силовые трансформаторы, электромагнитные трансформаторы напряжения, иногда реакторы) может служить причиной возникновения феррорезонансных перенапряжений на рабочей частоте, причиной появления высших и низших гармоник в кривой напряжения.
Перенапряжения переходного процесса Uперех. определяются следующими факторами:
а) частотами и декрементами затухания свободных колебаний, в первую очередь первой собственной частотой и декрементом затухания этой частоты;
б) величиной установившегося напряжения, зависящей от вида коммутации;
в) начальными условиями, определяемыми характеристиками выключателя.
Одной из характеристик перенапряжений переходного процесса является ударный коэффициент куд. При заданных условиях (схема и её параметры, вид коммутации, тип выключателя) ударный коэффициент представляет статистическую величину, т.е. значение ударного коэффициента зависит от большого числа факторов, которые могут меняться от опыта к опыту. Для каждого вида коммутации можно найти среднее значение ударного коэффициента и указать кривую статистического распределения ударных коэффициентов.
Среди различных коммутаций можно выделить группу коммутаций, где причиной перенапряжений является неустойчивый характер горения дуги в выключателе (явление "среза" при отключении малых индуктивных токов, повторное зажигание дуги в выключателе при отключении ненагруженной линии или ёмкостной нагрузки).
Коммутационные перенапряжения в электропередачах можно разделить на следующие группы:
1.Перенапряжения при коммутациях ЛЭП:
а) включение ненагруженной линии;
б) успешное и неуспешное АПВ;
в) одностороннее отключение коротких замыканий;
г) разрыв передачи при выпадении из синхронизма;
д) коммутации включения и отключения, заканчивающиеся неполнофазными режимами.
2. Перенапряжения при отключении малых индуктивных токов (ненагруженных трансформаторов, реакторов), сопровождающиеся явлением "среза" тока.
3. Перенапряжения при отключении ненагруженных линий, сопровождающиеся повторным зажиганием дуги в выключателе.
К коммутационным перенапряжениям можно отнести, перенапряжения, возникающие при дуговых замыканиях на землю и неустойчивом горении дуги в сетях с изолированной и компенсированной нейтралями.
Металлическое однофазное замыкание на землю в сети с изолированной нейтралью приводит к повышению напряжения на неповрежденных фазах до . Такое повышение напряжения является для такой сети допустимым и опасности для нормальной изоляции не представляет. Если же замыкание на землю происходит через неустойчивую (перемежающуюся) дугу, горение которой сопровождается повторными погасаниями и зажиганиями, то на всех фазах сети возможно развитие перенапряжений.
Высокие кратности перенапряжений вызваны появлением в сети избыточных зарядов при гашении неустойчивой дуги, что сопровождается смещением электрической нейтрали системы.
Приведенная классификация внутренних перенапряжений имеет условный характер в том смысле, что в ряде случаев, вполне реальных для электрической системы в переходном процессе, могут возникать перенапряжения, принадлежащие к различным группам. Так, например, вслед за переходным процессом при коммутации возможно появление феррорезонансных перенапряжений.
Для большинства видов перенапряжений можно указать максимально возможную кратность по отношению к рабочему напряжению сети. Однако правильней будет сказать о вероятности появления той или иной кратности перенапряжений. Эта вероятность связана, во-первых, со статистическим характером некоторых процессов, например, гашения дуги выключателе, а во-вторых, с вероятностью тех или иных переходных процессов в системе. Всегда можно найти такое сочетание переходных процессов, которые дадут перенапряжения очень высокой кратности. Однако, если такое сочетание маловероятно, то его можно не принимать в расчет, считая, что в этом случае можно допустить перекрытие внешней изоляции или срабатывание ограничителя перенапряжений с его возможным разрушением. В то же время и в этих маловероятных случаях должна быть исключена возможность повреждения внутренней изоляции машин и аппаратов. Поэтому защита от внутренних перенапряжений должна выбираться на основе риска повреждения с учетом всех технико-экономических показателей.
Перенапряжения переходного процесса Uперех. определяются следующими факторами:
а) частотами и декрементами затухания свободных колебаний, в первую очередь первой собственной частотой и декрементом затухания этой частоты;
б) величиной установившегося напряжения, зависящей от вида коммутации;
в) начальными условиями, определяемыми характеристиками выключателя.
Одной из характеристик перенапряжений переходного процесса является ударный коэффициент куд. При заданных условиях (схема и её параметры, вид коммутации, тип выключателя) ударный коэффициент представляет статистическую величину, т.е. значение ударного коэффициента зависит от большого числа факторов, которые могут меняться от опыта к опыту. Для каждого вида коммутации можно найти среднее значение ударного коэффициента и указать кривую статистического распределения ударных коэффициентов.
Среди различных коммутаций можно выделить группу коммутаций, где причиной перенапряжений является неустойчивый характер горения дуги в выключателе (явление "среза" при отключении малых индуктивных токов, повторное зажигание дуги в выключателе при отключении ненагруженной линии или ёмкостной нагрузки).
Коммутационные перенапряжения в электропередачах можно разделить на следующие группы:
1.Перенапряжения при коммутациях ЛЭП:
а) включение ненагруженной линии;
б) успешное и неуспешное АПВ;
в) одностороннее отключение коротких замыканий;
г) разрыв передачи при выпадении из синхронизма;
д) коммутации включения и отключения, заканчивающиеся неполнофазными режимами.
2. Перенапряжения при отключении малых индуктивных токов (ненагруженных трансформаторов, реакторов), сопровождающиеся явлением "среза" тока.
3. Перенапряжения при отключении ненагруженных линий, сопровождающиеся повторным зажиганием дуги в выключателе.
К коммутационным перенапряжениям можно отнести, перенапряжения, возникающие при дуговых замыканиях на землю и неустойчивом горении дуги в сетях с изолированной и компенсированной нейтралями.
Металлическое однофазное замыкание на землю в сети с изолированной нейтралью приводит к повышению напряжения на неповрежденных фазах до . Такое повышение напряжения является для такой сети допустимым и опасности для нормальной изоляции не представляет. Если же замыкание на землю происходит через неустойчивую (перемежающуюся) дугу, горение которой сопровождается повторными погасаниями и зажиганиями, то на всех фазах сети возможно развитие перенапряжений.
Высокие кратности перенапряжений вызваны появлением в сети избыточных зарядов при гашении неустойчивой дуги, что сопровождается смещением электрической нейтрали системы.
Приведенная классификация внутренних перенапряжений имеет условный характер в том смысле, что в ряде случаев, вполне реальных для электрической системы в переходном процессе, могут возникать перенапряжения, принадлежащие к различным группам. Так, например, вслед за переходным процессом при коммутации возможно появление феррорезонансных перенапряжений.
Для большинства видов перенапряжений можно указать максимально возможную кратность по отношению к рабочему напряжению сети. Однако правильней будет сказать о вероятности появления той или иной кратности перенапряжений. Эта вероятность связана, во-первых, со статистическим характером некоторых процессов, например, гашения дуги выключателе, а во-вторых, с вероятностью тех или иных переходных процессов в системе. Всегда можно найти такое сочетание переходных процессов, которые дадут перенапряжения очень высокой кратности. Однако, если такое сочетание маловероятно, то его можно не принимать в расчет, считая, что в этом случае можно допустить перекрытие внешней изоляции или срабатывание ограничителя перенапряжений с его возможным разрушением. В то же время и в этих маловероятных случаях должна быть исключена возможность повреждения внутренней изоляции машин и аппаратов. Поэтому защита от внутренних перенапряжений должна выбираться на основе риска повреждения с учетом всех технико-экономических показателей.
Хотя вышеозначенного вполне достаточно, чтобы оставить «глыбу» историографии в кладовой и пересыпанную нафталином, я все же проведу внушительный «парад» тех передергиваний, «изменений показаний» и прочей антинаучной деятельности, которые себе позволял Е.В. Тарле. В этом мне поможет отрывок из работы Б.С. Кагановича — одного из его современных и бережных биографов:
«Вместе с тем в первом издании „Наполеона“ Тарле, как нам кажется, более откровенно выразил свое подлинное мнение о Кутузове и о „народной войне“ 1812 г. в России, которое в позднейших изданиях смягчено и корректировано. Так, о поведении Кутузова при Аустерлице в издании 1936 г. читаем: „Но Кутузов, надевший маску бесконечного добродушия, тонкий придворный с ног до головы при всех своих мнимо простецких ухватках, хотя был твердо убежден, что русскую армию ждет катастрофа и что нужно бежать от Наполеона, не теряя времени, уклоняться от решительной битвы, отсиживаться вдали, — однако не смел противопоставить роковому легкомыслию, обуявшему царя, категорическую оппозицию, зная, что этим он ставит на карту свое положение главнокомандующего. Гораздо легче оказалось для него поставить на карту жизнь нескольких десятков тысяч солдат. Кутузов был в русско-австрийском лагере единственным настоящим полководцем, единственным понимавшим дело генералом (из тех, голос которых вообще что-нибудь значил)“. В издании 1939 г. и последующих наиболее острые строки этой характеристики опущены.
В издании 1936 г. дана следующая общая характеристика Кутузова: „Михаила Илларионовича Кутузова и Александр I, и Наполеон, и все, близко его знавшие современники, считали хитрой старой царедворческой лисой. Но у него кроме этих качеств царедворца была еще и редко встречающаяся способность влиять на подначальных ему солдат-крепостных. Он перенял в этом отношении кое-что от Суворова, хотя о сравнении их талантов и их репутации в армии не может быть и речь. Тончайше проведенная симуляция добродушного старого служивого в генеральском мундире, немудрящего простого русского человека, уповающего на правоту дела, на Смоленскую чудотворную икону, доставленную в его лагерь, — все то, что проделал и разыграл талантливейшим образом Кутузов от Царева Займища до Бородина и во время Бородина и после Бородина, не обмануло его врагов, хотя обмануло и солдатскую массу и отчасти потомство“.
Во всех последующих изданиях эта характеристика исключена, хотя можно думать, что Тарле и позднее придерживался этого же мнения о Кутузове. Об этом свидетельствует его письмо литератору С.Т. Григорьеву от 20 июля 1940 г.: „Кутузов — замечательный полководец, но он не Суворов и не Бонапарт. …Равнять его с Суворовым или Наполеоном — значит лишь без нужды унижать его, вызывая на основательные и решительные противоречия всех знающих читателей. И натура не та, и приемы не те, и психика не та, и физика не та, и обстоятельства не те. Это важнее всего, важнее даже и того, что по своим стратегическим и тактическим дарованиям, просто по размерам этих дарований Кутузов не равен Суворову и подавно не равен Наполеону (выделено мной, Е.П.)“.
Итоги Бородинской битвы в издании 1936 г. представлены следующим образом: „Когда Кутузову представили ночью первые подсчеты и когда он увидел, что половина русской армии истреблена в этот день 7 сентября, то он категорически решил спасти другую половину и отдать Москву без нового боя. Это ему не помешало провозгласить, что Бородино было победой, хотя он был очень удручен, и в эту победу сам явно не верил“. В издании 1939 г. последние восемь слов исключены. В издании 1941 г. добавлена фраза: „Победа моральная была бесспорно“.
О так называемой „народной войне“ 1812 г. в России Тарле в 1936 г. писал: „Партизанских отрядов было несколько: Давыдова, Фигнера, Дорохова, Сеславина, Вадбольского и еще два — три… Особенной жестокостью славился Фигнер. Партизанами были офицеры, солдаты, которых отпустило начальство, добровольцы. О партизанах французы в своих мемуарах почти ничего не говорят, тогда как о казаках говорят очень много. <…> Война в России длилась шесть месяцев. Из этих шести месяцев первые почти три <…> продолжалось победоносное наступление Наполеона по прямой линии Ковно — Вильно — Смоленск — Москва, прерываемое битвами и мелкими стычками. <…> Ни о каких массовых народных восстаниях против французов ни тогда, ни во время пребывания Наполеона в Москве слышно не было.
«Вместе с тем в первом издании „Наполеона“ Тарле, как нам кажется, более откровенно выразил свое подлинное мнение о Кутузове и о „народной войне“ 1812 г. в России, которое в позднейших изданиях смягчено и корректировано. Так, о поведении Кутузова при Аустерлице в издании 1936 г. читаем: „Но Кутузов, надевший маску бесконечного добродушия, тонкий придворный с ног до головы при всех своих мнимо простецких ухватках, хотя был твердо убежден, что русскую армию ждет катастрофа и что нужно бежать от Наполеона, не теряя времени, уклоняться от решительной битвы, отсиживаться вдали, — однако не смел противопоставить роковому легкомыслию, обуявшему царя, категорическую оппозицию, зная, что этим он ставит на карту свое положение главнокомандующего. Гораздо легче оказалось для него поставить на карту жизнь нескольких десятков тысяч солдат. Кутузов был в русско-австрийском лагере единственным настоящим полководцем, единственным понимавшим дело генералом (из тех, голос которых вообще что-нибудь значил)“. В издании 1939 г. и последующих наиболее острые строки этой характеристики опущены.
В издании 1936 г. дана следующая общая характеристика Кутузова: „Михаила Илларионовича Кутузова и Александр I, и Наполеон, и все, близко его знавшие современники, считали хитрой старой царедворческой лисой. Но у него кроме этих качеств царедворца была еще и редко встречающаяся способность влиять на подначальных ему солдат-крепостных. Он перенял в этом отношении кое-что от Суворова, хотя о сравнении их талантов и их репутации в армии не может быть и речь. Тончайше проведенная симуляция добродушного старого служивого в генеральском мундире, немудрящего простого русского человека, уповающего на правоту дела, на Смоленскую чудотворную икону, доставленную в его лагерь, — все то, что проделал и разыграл талантливейшим образом Кутузов от Царева Займища до Бородина и во время Бородина и после Бородина, не обмануло его врагов, хотя обмануло и солдатскую массу и отчасти потомство“.
Во всех последующих изданиях эта характеристика исключена, хотя можно думать, что Тарле и позднее придерживался этого же мнения о Кутузове. Об этом свидетельствует его письмо литератору С.Т. Григорьеву от 20 июля 1940 г.: „Кутузов — замечательный полководец, но он не Суворов и не Бонапарт. …Равнять его с Суворовым или Наполеоном — значит лишь без нужды унижать его, вызывая на основательные и решительные противоречия всех знающих читателей. И натура не та, и приемы не те, и психика не та, и физика не та, и обстоятельства не те. Это важнее всего, важнее даже и того, что по своим стратегическим и тактическим дарованиям, просто по размерам этих дарований Кутузов не равен Суворову и подавно не равен Наполеону (выделено мной, Е.П.)“.
Итоги Бородинской битвы в издании 1936 г. представлены следующим образом: „Когда Кутузову представили ночью первые подсчеты и когда он увидел, что половина русской армии истреблена в этот день 7 сентября, то он категорически решил спасти другую половину и отдать Москву без нового боя. Это ему не помешало провозгласить, что Бородино было победой, хотя он был очень удручен, и в эту победу сам явно не верил“. В издании 1939 г. последние восемь слов исключены. В издании 1941 г. добавлена фраза: „Победа моральная была бесспорно“.
О так называемой „народной войне“ 1812 г. в России Тарле в 1936 г. писал: „Партизанских отрядов было несколько: Давыдова, Фигнера, Дорохова, Сеславина, Вадбольского и еще два — три… Особенной жестокостью славился Фигнер. Партизанами были офицеры, солдаты, которых отпустило начальство, добровольцы. О партизанах французы в своих мемуарах почти ничего не говорят, тогда как о казаках говорят очень много. <…> Война в России длилась шесть месяцев. Из этих шести месяцев первые почти три <…> продолжалось победоносное наступление Наполеона по прямой линии Ковно — Вильно — Смоленск — Москва, прерываемое битвами и мелкими стычками. <…> Ни о каких массовых народных восстаниях против французов ни тогда, ни во время пребывания Наполеона в Москве слышно не было.
<…> Партизаны Фигнер, Давыдов, Сеславин, Кудашев, Вадбольский и т. д. были офицерами регулярной русской армии, получившими разрешение и поручение образовать дружины охотников (из солдат регулярной армии и из добровольцев) и тревожить отступающих французов внезапными нападениями. <…> Никакого массового участия в этих партизанских отрядах и в их действиях крестьяне не принимали. Все это происходило в течение примерно пяти недель в октябре и ноябре, до момента, когда остатки французской армии уже вышли из Смоленской губернии в Белоруссию. <…> Современникам и в голову даже придти не могло сопоставлять это участие гражданского населения в войне с беспощадной и неустанной борьбой, которую, начиная с лета 1808 г. и кончая осенью 1813 г., в течение более чем пяти лет вели против Наполеона и его маршалов по собственному почину испанские крестьяне и горожане. <…> Ясно, что если испанскую гверилью можно назвать действительно народной войной, то к России 1812 г. применять этот термин нельзя“.
В издании 1939 г. этот пассаж несколько сокращен, слово „жестокость“ в применении к Фигнеру заменено словом „неумолимость“. В издании 1941 г. читаем только: „В России „народная война“ выражалась в несколько иных формах, чем в Испании, хотя по ожесточенности она напомнила Наполеону испанцев“. И далее: „В России ожесточение народа против неприятеля росло с каждым месяцем. Уже в начале войны для русского народа стало вполне ясно только одно: в Россию пришел жестокий и хитрый враг, опустошающий страну и грабящий жителей… В этих партизанских отрядах были солдаты, были казаки, были призванные уже во время войны ополченцы, были добровольцы из крестьян“. Как видим, изменения внесены довольно существенные.
Отметим еще две характерные коррективы. В издании 1936 г. читаем: „Наполеон ниспроверг то преклонение перед штыковым боем, которое Суворов сделал таким общепринятым“. В издании 1941 г. сказано мягче, чтобы не обидеть Суворова: „Наполеон ниспроверг то преклонение перед штыковым боем, которое после Суворова сделалось таким общепринятым, хотя сам Суворов вовсе не отрицал значения артиллерии“. Обращает на себя внимание также последовательное исключение Фридриха II из числа великих полководцев, в ряду которых он неизменно присутствовал в издании 1936 г. Так, в 1936 г. „крупными мастерами военного дела“ названы Ганнибал, Цезарь, Фридрих II и, конечно, прежде всего Наполеон. В издании 1939 г.: Ганнибал, Цезарь, Суворов, Наполеон. В первом издании читаем: „Из полководцев он (Наполеон. — Б.К.) высоко ставил Фридриха Великого, Тюренна, Конде“. В издании 1939 г. остались Тюренн и Конде.
Последнее прижизненное издание „Наполеона“ на русском языке вышло в 1942 г., в разгар войны. Оно снабжено новым предисловием, в котором отвергаются любые аналогии между Наполеоном и Гитлером. Нелепо сравнивать „ничтожного пигмея с гигантом“, гениального полководца и государственного деятеля с „полуграмотным, тупоумным, немецко-фашистским мерзавцем“, — утверждал Тарле. Наполеон никогда не ставил себе целью уничтожение русского государства и тем более уничтожение русского и других народов. В Европе ликвидация им остатков крепостничества и провозглашение равенства всех сословий перед законом сыграли большую прогрессивную роль. „Всякий подданный Наполеона независимо от национальности и вероисповедания чувствовал себя под твердой защитой гражданского закона и был уверен в неприкосновенности своей жизни, чести и имущества“…
…Говоря о несопоставимости Гитлера и Наполеона, Тарле ссылался на Сталина, заметившего в речи 6 ноября 1941 г., что „Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котенок на льва“».55
Повторяю: как же мы можем сегодня всерьез относиться к текстам Е.В. Тарле, если, к примеру, он всего лишь от страха быть уличенным в «непатриотизме» без каких бы то ни было объяснений поменял цифру потерь армии М.И. Кутузова в Бородинском сражении с 58 000 (в издании его книги 1943 года) на 42 000 — в наспех слепленной брошюре несколькими годами позднее56 (после выхода угрожающих критических рецензий)?! Нужно было любым способом уничтожать факты, свидетельствующие о позорном поражении М.И. Кутузова и русской армии в генеральном бою — и они нагло и беззастенчиво, вопреки всем академическим «декорациям» Е.В. Тарле уничтожались! Но я напомню фразу, посвященную М.И. Кутузову из письма Е.В. Тарле: «Тончайше проведенная симуляция добродушного старого служивого…» Конечно! Именно хитрому и лицемерному (об этом в подробностях вы узнаете уже совсем скоро) Е.В. Тарле особенно легко было распознать, разглядеть суть натуры и методов «старой лисы»-Кутузова!
В издании 1939 г. этот пассаж несколько сокращен, слово „жестокость“ в применении к Фигнеру заменено словом „неумолимость“. В издании 1941 г. читаем только: „В России „народная война“ выражалась в несколько иных формах, чем в Испании, хотя по ожесточенности она напомнила Наполеону испанцев“. И далее: „В России ожесточение народа против неприятеля росло с каждым месяцем. Уже в начале войны для русского народа стало вполне ясно только одно: в Россию пришел жестокий и хитрый враг, опустошающий страну и грабящий жителей… В этих партизанских отрядах были солдаты, были казаки, были призванные уже во время войны ополченцы, были добровольцы из крестьян“. Как видим, изменения внесены довольно существенные.
Отметим еще две характерные коррективы. В издании 1936 г. читаем: „Наполеон ниспроверг то преклонение перед штыковым боем, которое Суворов сделал таким общепринятым“. В издании 1941 г. сказано мягче, чтобы не обидеть Суворова: „Наполеон ниспроверг то преклонение перед штыковым боем, которое после Суворова сделалось таким общепринятым, хотя сам Суворов вовсе не отрицал значения артиллерии“. Обращает на себя внимание также последовательное исключение Фридриха II из числа великих полководцев, в ряду которых он неизменно присутствовал в издании 1936 г. Так, в 1936 г. „крупными мастерами военного дела“ названы Ганнибал, Цезарь, Фридрих II и, конечно, прежде всего Наполеон. В издании 1939 г.: Ганнибал, Цезарь, Суворов, Наполеон. В первом издании читаем: „Из полководцев он (Наполеон. — Б.К.) высоко ставил Фридриха Великого, Тюренна, Конде“. В издании 1939 г. остались Тюренн и Конде.
Последнее прижизненное издание „Наполеона“ на русском языке вышло в 1942 г., в разгар войны. Оно снабжено новым предисловием, в котором отвергаются любые аналогии между Наполеоном и Гитлером. Нелепо сравнивать „ничтожного пигмея с гигантом“, гениального полководца и государственного деятеля с „полуграмотным, тупоумным, немецко-фашистским мерзавцем“, — утверждал Тарле. Наполеон никогда не ставил себе целью уничтожение русского государства и тем более уничтожение русского и других народов. В Европе ликвидация им остатков крепостничества и провозглашение равенства всех сословий перед законом сыграли большую прогрессивную роль. „Всякий подданный Наполеона независимо от национальности и вероисповедания чувствовал себя под твердой защитой гражданского закона и был уверен в неприкосновенности своей жизни, чести и имущества“…
…Говоря о несопоставимости Гитлера и Наполеона, Тарле ссылался на Сталина, заметившего в речи 6 ноября 1941 г., что „Гитлер походит на Наполеона не больше, чем котенок на льва“».55
Повторяю: как же мы можем сегодня всерьез относиться к текстам Е.В. Тарле, если, к примеру, он всего лишь от страха быть уличенным в «непатриотизме» без каких бы то ни было объяснений поменял цифру потерь армии М.И. Кутузова в Бородинском сражении с 58 000 (в издании его книги 1943 года) на 42 000 — в наспех слепленной брошюре несколькими годами позднее56 (после выхода угрожающих критических рецензий)?! Нужно было любым способом уничтожать факты, свидетельствующие о позорном поражении М.И. Кутузова и русской армии в генеральном бою — и они нагло и беззастенчиво, вопреки всем академическим «декорациям» Е.В. Тарле уничтожались! Но я напомню фразу, посвященную М.И. Кутузову из письма Е.В. Тарле: «Тончайше проведенная симуляция добродушного старого служивого…» Конечно! Именно хитрому и лицемерному (об этом в подробностях вы узнаете уже совсем скоро) Е.В. Тарле особенно легко было распознать, разглядеть суть натуры и методов «старой лисы»-Кутузова!
Еще важнее, чем просто подмена некоторых фактических показателей и формулировок оценки деятельности исторических лиц, стало то, что Е.В. Тарле осуществил возврат к охранительному мифу о причинах и характере войны 1812 года, похоронив достижения своих коллег (как минимум за предшествующие 50 лет), а также «не заметив» сотен документов, которые противоречили красивой сказке о той войне. Как же отнеслись к книге Е.В. Тарле маститые ученые его эпохи? Вместе с доброжелательным биографом академика — Б.С. Кагановичем — рассмотрим два примера:
Гораздо интереснее была рецензия старого знакомого Тарле С.П. Мельгунова. Он отмечал, что автор книги — «один из наиболее видных и талантливых наших историков старой школы… Такого сжатого научного очерка, рассчитанного к тому же по форме изложения на широкую читательскую массу, в литературе, посвященной 1812 г., не было». Мельгунов, однако, считал, что «научное значение работы в значительной степени сведено на нет посторонними официальными директивами, полученными автором в духе новейших сталинских директив о возрождении „патриотизма“ в народе». «Автор придает наукоообразную форму некоторым видам прародительской историографии, возвращается ко временам Липранди, чтобы доказать, что „не мороз и не пространство России победили Наполеона, его победило сопротивление русского народа“, — пишет Мельгунов и добавляет: „Для установления такого тезиса вовсе не надо переходить на стезю фальшивого патриотизма и отрицать, например, роковое значение для наполеоновского войска преждевременных и довольно необычных осенних морозов“». Как мы видели, ничего подобного Тарле не утверждал. «Истинный патриотизм не требует сусальной позолоты, — замечал Мельгунов. — И вовсе не требуется окутывать флером слащавого сентиментализма то, что принято называть „народной войной“. <…> Это была ожесточенная борьба с обессилевшим тылом армии — и только». И в этом Тарле, как нам кажется, не повинен. Вообще многие замечания Мельгунова, не вполне несправедливые в отношении Тарле, оказались пророческими по отношению к позднейшей советской историографии 1812 г.
Известный польский военный историк генерал Мариан Кукель (1885–1973), одноклассник К. Радека по львовской гимназии и будущий военный министр польского эмигрантского правительства в Лондоне, сам автор капитального труда о кампании 1812 г., рецензировал и русское, и английское издания книги Тарле. Отзыв его очень недоброжелателен и пристрастен, но отдельные замечания М. Кукеля не лишены интереса. По его словам, Тарле преуменьшает роль польского вопроса в войне. Кукель указывал ряд новых западных изданий, не учтенных Тарле, и перечислял обнаруженные им неточности и ошибки военно-исторического характера. Он ядовито отмечал, что советский историк хвалит крестьянина за то, что тот не бунтовал. Ряд замечаний Кукеля явно несправедлив. Так, по его словам, «Тарле восхваляет бумажную войну, развязанную Багратионом против Барклая», что совершенно не соответствует действительности. «На иностранцев в главной русской квартире Тарле смотрит глазами Багратиона и Ермолова», — и это замечание Кукеля, вполне справедливое в отношении позднейшей советской историографии, нельзя признать обоснованным по отношению к книге Тарле 1938 г. «В том, что касается Кутузова и других русских вождей, историография г. Тарле пышет духом николаевской эпохи. С той только разницей, что даже Михайловский-Данилевский был более объективен, добросовестен и точен», — заключает Кукель.
В рецензии на американское издание книги Тарле, напечатанной в польском эмигрантском журнале, Кукель заходит еще дальше. «Если позиция Тарле, крайне националистическая и враждебная Западу, некритичная в отношении популярных традиций и легенд, поразительным образом сближает Тарле с николаевскими историками этой войны Михайловским-Данилевским и особенно Липранди, — то ни один из них не может сравниться с Тарле в бесцеремонности обращения с фактами и источниками. Это даже не отход историографии на уровень столетней давности, это нечто еще более трагическое: это историография, которая вообще перестала стремиться к истине», — пишет Кукель. Очевидно, что он совершенно не понимает расстановки сил и позиций в советской исторической науке. Приписывать Тарле «крайний национализм» и «вражду к Западу» абсурдно; в Советском Союзе в последние годы жизни Сталина его обвиняли за эти же книги в «космополитизме» и «низкопоклонстве перед Западом».57
Гораздо интереснее была рецензия старого знакомого Тарле С.П. Мельгунова. Он отмечал, что автор книги — «один из наиболее видных и талантливых наших историков старой школы… Такого сжатого научного очерка, рассчитанного к тому же по форме изложения на широкую читательскую массу, в литературе, посвященной 1812 г., не было». Мельгунов, однако, считал, что «научное значение работы в значительной степени сведено на нет посторонними официальными директивами, полученными автором в духе новейших сталинских директив о возрождении „патриотизма“ в народе». «Автор придает наукоообразную форму некоторым видам прародительской историографии, возвращается ко временам Липранди, чтобы доказать, что „не мороз и не пространство России победили Наполеона, его победило сопротивление русского народа“, — пишет Мельгунов и добавляет: „Для установления такого тезиса вовсе не надо переходить на стезю фальшивого патриотизма и отрицать, например, роковое значение для наполеоновского войска преждевременных и довольно необычных осенних морозов“». Как мы видели, ничего подобного Тарле не утверждал. «Истинный патриотизм не требует сусальной позолоты, — замечал Мельгунов. — И вовсе не требуется окутывать флером слащавого сентиментализма то, что принято называть „народной войной“. <…> Это была ожесточенная борьба с обессилевшим тылом армии — и только». И в этом Тарле, как нам кажется, не повинен. Вообще многие замечания Мельгунова, не вполне несправедливые в отношении Тарле, оказались пророческими по отношению к позднейшей советской историографии 1812 г.
Известный польский военный историк генерал Мариан Кукель (1885–1973), одноклассник К. Радека по львовской гимназии и будущий военный министр польского эмигрантского правительства в Лондоне, сам автор капитального труда о кампании 1812 г., рецензировал и русское, и английское издания книги Тарле. Отзыв его очень недоброжелателен и пристрастен, но отдельные замечания М. Кукеля не лишены интереса. По его словам, Тарле преуменьшает роль польского вопроса в войне. Кукель указывал ряд новых западных изданий, не учтенных Тарле, и перечислял обнаруженные им неточности и ошибки военно-исторического характера. Он ядовито отмечал, что советский историк хвалит крестьянина за то, что тот не бунтовал. Ряд замечаний Кукеля явно несправедлив. Так, по его словам, «Тарле восхваляет бумажную войну, развязанную Багратионом против Барклая», что совершенно не соответствует действительности. «На иностранцев в главной русской квартире Тарле смотрит глазами Багратиона и Ермолова», — и это замечание Кукеля, вполне справедливое в отношении позднейшей советской историографии, нельзя признать обоснованным по отношению к книге Тарле 1938 г. «В том, что касается Кутузова и других русских вождей, историография г. Тарле пышет духом николаевской эпохи. С той только разницей, что даже Михайловский-Данилевский был более объективен, добросовестен и точен», — заключает Кукель.
В рецензии на американское издание книги Тарле, напечатанной в польском эмигрантском журнале, Кукель заходит еще дальше. «Если позиция Тарле, крайне националистическая и враждебная Западу, некритичная в отношении популярных традиций и легенд, поразительным образом сближает Тарле с николаевскими историками этой войны Михайловским-Данилевским и особенно Липранди, — то ни один из них не может сравниться с Тарле в бесцеремонности обращения с фактами и источниками. Это даже не отход историографии на уровень столетней давности, это нечто еще более трагическое: это историография, которая вообще перестала стремиться к истине», — пишет Кукель. Очевидно, что он совершенно не понимает расстановки сил и позиций в советской исторической науке. Приписывать Тарле «крайний национализм» и «вражду к Западу» абсурдно; в Советском Союзе в последние годы жизни Сталина его обвиняли за эти же книги в «космополитизме» и «низкопоклонстве перед Западом».57
Безусловно, биограф-апологет старается отвести от своего «подзащитного» перечисленные серьезные обвинения, но факт остается фактом: именно Е.В. Тарле повернул время вспять — и способствовал восстановлению пошлого и антинаучного великодержавного мифа о войне. Кроме того, одно не исключает другого: Е.В. Тарле могли обвинять и «красные» писаки, и его коллеги по старой школе. Важно то, что опытные историки (они же и сторонние читатели) сразу почувствовали суть и смысл произошедшего. Таким образом, я должен резюмировать: Е.В. Тарле поставил свой талант на службу режиму, поэтому при всех литературных качествах издания, при проницательных его оценках некоторых конкретных нюансов, книга сталинского академика не может восприниматься как строго научная и объективная.
В 1976 году гениальный поэт Иосиф Бродский написал: «Человек страшней, чем его скелет». И это правда. Вся мировая история тому подтверждение — и то, что творили русский царь и многие его подданные в 1812 году, как мы вскоре убедимся, не исключение. Но я сейчас вынужден погрузить вас в контекст жизни автора одной из самых популярных книг о войне 1812 года. Дело в том, что Е.В. Тарле менял свои «показания» не только в науке, но и в жизни — причем, я полагаю, что именно контекст жизни так его испугал, что заставил искажать правду истории: тем более что за ложь давали роскошные квартиры, машину и даже служанку, которая обо всем добросовестно стучала в ЧК.
Для большинства даже зачастую не видевших его фотографии читателей академик Тарле — это некий добрый и мудрый дедушка-историк. Человек, который решил написать труд — и написал его, как считал нужным. Но все гораздо сложнее. Внимательный анализ биографии Е.В. Тарле доказывает, что он был вначале жертвой сталинской системы, а потом и сам стал (ибо его таланты оказались нужны режиму) одним из пропагандистов и даже палачей своих более принципиальных и нравственно достойных коллег.
Как известно, Е.В. Тарле проходил по одному из многих сфабрикованных чекистами дел. Уникальные документы следствия по так называемому «Академическому делу» были опубликованы только в 1998 году.58 При этом тираж был мизерный, а, главное — сами историки постарались не комментировать произошедшее: уж слишком сильно и комфортно было влияние легенды о Тарле.
Один из тех, кто внимательнейшим образом проанализировал упомянутые материалы, стал В.С. Брачев — его исследование вышло в 2006 году.59 А сейчас я попрошу у вас внимания, терпения и выдержки. Я приведу весьма значительные отрывки из работы В.С. Брачева, а также большие (иначе нет смысла) цитаты допросов академика Е.В. Тарле, в которых он, пойдя на сговор со следствием, губит выдающихся ученых — своих коллег. Вы станете свидетелями того, как сам Тарле будет умолять следователя принять от него преступную клевету. Все это нам необходимо узнать и прочувствовать, чтобы понять, из каких корней росла кошмарная советская лженаука, как жило «высоконравственное» советское общество — все эти наследники «славных традиций Суворова, Кутузова» и прочих не менее достойных персонажей. Итак, слушаем:
«…ввиду заграничной командировки, в которой находился в январе 1930 г. Е.В. Тарле, сделать это одновременно с арестом С.Ф. Платонова чекистам не удалось. И „взяли“ они его чуть позже — 28 января 1930 г. Арестом и обыском в квартире академика руководил сотрудник ОГПУ А.А. Мосевич.
…Начались усиленные допросы. Следствие интересовал, главным образом, академик С.Ф. Платонов. „С Платоновым, — заявил Е.В. Тарле, — я знаком еще со времени, когда я был приват-доцентом Санкт-Петербургского университета. За это время наши взаимоотношения с ним пережили и периоды больших сближений, и, наоборот, иногда мы расходились. Я знал и знаю Платонова как убежденного монархиста. Вспоминаю, что и в прошлом, и в последнее время он заявлял о своих симпатиях к монархии. Однако к царю Николаю II он относился плохо, считал его дегенератом (хорошо, что безумная особь из Думы этого не слышала — прим. мое, Е.П.); так же плохо относился к его детям, считал их плохо воспитанными, по его словам, „как дети армейского офицера“. Хорошо относился Платонов к Константину Константиновичу, но в такой же примерно степени он не терпел Николая Михайловича и чрезвычайно резко отзывался о распутинской клике. В вопросах международной политики Платонов являлся германофилом. Это свое германофильство Платонов часто проявлял и подчеркивал. Так, например, он считал большой ошибкой русско-германскую войну 1914–1917 гг.; подчеркивал большое трудолюбие, организованность и культуру немцев; утверждал, что немцы хотя и разбиты, но дадут себя знать, так как у них силы есть и т. д. Он был большим сторонником русско-германского союза в прошлом.
В 1976 году гениальный поэт Иосиф Бродский написал: «Человек страшней, чем его скелет». И это правда. Вся мировая история тому подтверждение — и то, что творили русский царь и многие его подданные в 1812 году, как мы вскоре убедимся, не исключение. Но я сейчас вынужден погрузить вас в контекст жизни автора одной из самых популярных книг о войне 1812 года. Дело в том, что Е.В. Тарле менял свои «показания» не только в науке, но и в жизни — причем, я полагаю, что именно контекст жизни так его испугал, что заставил искажать правду истории: тем более что за ложь давали роскошные квартиры, машину и даже служанку, которая обо всем добросовестно стучала в ЧК.
Для большинства даже зачастую не видевших его фотографии читателей академик Тарле — это некий добрый и мудрый дедушка-историк. Человек, который решил написать труд — и написал его, как считал нужным. Но все гораздо сложнее. Внимательный анализ биографии Е.В. Тарле доказывает, что он был вначале жертвой сталинской системы, а потом и сам стал (ибо его таланты оказались нужны режиму) одним из пропагандистов и даже палачей своих более принципиальных и нравственно достойных коллег.
Как известно, Е.В. Тарле проходил по одному из многих сфабрикованных чекистами дел. Уникальные документы следствия по так называемому «Академическому делу» были опубликованы только в 1998 году.58 При этом тираж был мизерный, а, главное — сами историки постарались не комментировать произошедшее: уж слишком сильно и комфортно было влияние легенды о Тарле.
Один из тех, кто внимательнейшим образом проанализировал упомянутые материалы, стал В.С. Брачев — его исследование вышло в 2006 году.59 А сейчас я попрошу у вас внимания, терпения и выдержки. Я приведу весьма значительные отрывки из работы В.С. Брачева, а также большие (иначе нет смысла) цитаты допросов академика Е.В. Тарле, в которых он, пойдя на сговор со следствием, губит выдающихся ученых — своих коллег. Вы станете свидетелями того, как сам Тарле будет умолять следователя принять от него преступную клевету. Все это нам необходимо узнать и прочувствовать, чтобы понять, из каких корней росла кошмарная советская лженаука, как жило «высоконравственное» советское общество — все эти наследники «славных традиций Суворова, Кутузова» и прочих не менее достойных персонажей. Итак, слушаем:
«…ввиду заграничной командировки, в которой находился в январе 1930 г. Е.В. Тарле, сделать это одновременно с арестом С.Ф. Платонова чекистам не удалось. И „взяли“ они его чуть позже — 28 января 1930 г. Арестом и обыском в квартире академика руководил сотрудник ОГПУ А.А. Мосевич.
…Начались усиленные допросы. Следствие интересовал, главным образом, академик С.Ф. Платонов. „С Платоновым, — заявил Е.В. Тарле, — я знаком еще со времени, когда я был приват-доцентом Санкт-Петербургского университета. За это время наши взаимоотношения с ним пережили и периоды больших сближений, и, наоборот, иногда мы расходились. Я знал и знаю Платонова как убежденного монархиста. Вспоминаю, что и в прошлом, и в последнее время он заявлял о своих симпатиях к монархии. Однако к царю Николаю II он относился плохо, считал его дегенератом (хорошо, что безумная особь из Думы этого не слышала — прим. мое, Е.П.); так же плохо относился к его детям, считал их плохо воспитанными, по его словам, „как дети армейского офицера“. Хорошо относился Платонов к Константину Константиновичу, но в такой же примерно степени он не терпел Николая Михайловича и чрезвычайно резко отзывался о распутинской клике. В вопросах международной политики Платонов являлся германофилом. Это свое германофильство Платонов часто проявлял и подчеркивал. Так, например, он считал большой ошибкой русско-германскую войну 1914–1917 гг.; подчеркивал большое трудолюбие, организованность и культуру немцев; утверждал, что немцы хотя и разбиты, но дадут себя знать, так как у них силы есть и т. д. Он был большим сторонником русско-германского союза в прошлом.
БИОПРОБЛЕМКАМ НЕПРИЯТНО
Читая мнения людей об идеях анархо-капитализма (анкапа), можно часто услышать, что это «утопия», «эскапизм», «манямирок», «фэндом», а само либертарианство — «секта», «культ», «идеология для богатых хипстеров». Очевидно, что хотя сама идеология анкапа непротиворечива и теоретически осуществима, убедить в этом основную массу людей довольно затруднительно, если вообще возможно. Пытаться перейти к анкапу через минархизм, как это предлагает один из лидеров ЛПР Михаил Светов, тоже тупиковый путь — неустойчивость минархизма доказана как теоретически, так и эмпирически на множестве исторических примеров.
Кроме известного разделения либертарианства на анкап и минархизм, есть ещё одна идеология, которую можно также назвать квази-либертарианской: панархия. Она появилась более чем за век до идей Ротбарда, когда в 1860-м году бельгийский учёный Поль Эмиль де Пюйд (Paul Émile de Puydt) написал памфлет «Панархия» («пан» и «архия» — «власть всех», «всевластие») [1]. При своей жизни он не пытался продвигать эту идею, и о ней вспомнили только в 21 веке с ростом популярности либертарианства и блокчейн-технологий.
Панархия не ставит целью полное уничтожение государства, а выступает за отмену его территориальной монополии, и за добровольное участие в нём. Если коротко — законы должны распространяться на людей, а не на территорию. Если вам что-то не понравилось, вы сможете выбрать другую ЭКЮ, не покидая страну. Также можете найти единомышленников и создать собственную ЭКЮ с желаемыми законами.
Другие названия этой идеологии — экстерриториальные контрактные юрисдикции (ЭКЮ, иногда просто КЮ), экстерриториальное государство, страховое государство, государства-крыши, полигосударство, мультиправительство, FOCJ, сотовая государственность, виртуальные кантоны, модульное государство.
В данной статье я попытаюсь привести доводы в пользу панархии против анкапа и минархизма, по критерию реалистичности имплементации теории в реальном мире. Чистый анкап Ротбарда с абсолютным принципом неагрессии, конечно, кажется привлекательнее для либертарианцев, но надо понимать, что его воплощение в жизнь может занять длительное время и превысить горизонт планирования каждого из нас.
Панархия решает большинство проблем, присущих анкапу и минархизму, часто ставившихся в укор либертарианцам и осложняющих продвижение либертарианства массовым слоям населения.
Читая мнения людей об идеях анархо-капитализма (анкапа), можно часто услышать, что это «утопия», «эскапизм», «манямирок», «фэндом», а само либертарианство — «секта», «культ», «идеология для богатых хипстеров». Очевидно, что хотя сама идеология анкапа непротиворечива и теоретически осуществима, убедить в этом основную массу людей довольно затруднительно, если вообще возможно. Пытаться перейти к анкапу через минархизм, как это предлагает один из лидеров ЛПР Михаил Светов, тоже тупиковый путь — неустойчивость минархизма доказана как теоретически, так и эмпирически на множестве исторических примеров.
Кроме известного разделения либертарианства на анкап и минархизм, есть ещё одна идеология, которую можно также назвать квази-либертарианской: панархия. Она появилась более чем за век до идей Ротбарда, когда в 1860-м году бельгийский учёный Поль Эмиль де Пюйд (Paul Émile de Puydt) написал памфлет «Панархия» («пан» и «архия» — «власть всех», «всевластие») [1]. При своей жизни он не пытался продвигать эту идею, и о ней вспомнили только в 21 веке с ростом популярности либертарианства и блокчейн-технологий.
Панархия не ставит целью полное уничтожение государства, а выступает за отмену его территориальной монополии, и за добровольное участие в нём. Если коротко — законы должны распространяться на людей, а не на территорию. Если вам что-то не понравилось, вы сможете выбрать другую ЭКЮ, не покидая страну. Также можете найти единомышленников и создать собственную ЭКЮ с желаемыми законами.
Другие названия этой идеологии — экстерриториальные контрактные юрисдикции (ЭКЮ, иногда просто КЮ), экстерриториальное государство, страховое государство, государства-крыши, полигосударство, мультиправительство, FOCJ, сотовая государственность, виртуальные кантоны, модульное государство.
В данной статье я попытаюсь привести доводы в пользу панархии против анкапа и минархизма, по критерию реалистичности имплементации теории в реальном мире. Чистый анкап Ротбарда с абсолютным принципом неагрессии, конечно, кажется привлекательнее для либертарианцев, но надо понимать, что его воплощение в жизнь может занять длительное время и превысить горизонт планирования каждого из нас.
Панархия решает большинство проблем, присущих анкапу и минархизму, часто ставившихся в укор либертарианцам и осложняющих продвижение либертарианства массовым слоям населения.
<…> Об отношении Платонова к советской власти, — показывал Е.В. Тарле, — могу сказать, что он советскую власть признавал, но, конечно, с ней во многом расходился, я его считал монархистом в прошлом, но оппортунистом в настоящем. Я никогда не думал, что он ведет такую большую политическую игру“.
Как видим, ни о какой контрреволюционной организации во главе с С.Ф. Платоновым в первых показаниях Е.В. Тарле еще нет и речи. Отрицает он и какие-либо разговоры в окружении С.Ф. Платонова о желательности военной интервенции в СССР и возможных кандидатурах на российский престол.
…4 февраля 1930 г. Е.В. Тарле направил на имя начальника секретно-оперативного отдела ОГПУ С.Г. Жупахина заявление. „Уважаемый Сергей Георгиевич. Очень прошу Вас вызвать меня, когда Вы будете в Доме предварительного заключения, на личную беседу по моему вопросу. С уважением, акад. Е. Тарле“. Такая возможность ему была тут же предоставлена. Так началось нравственное падение, или „затмение“, Е.В. Тарле…
Дело в том, что результатом этой беседы академика с видным чекистом стали показания Е.В. Тарле от 8 февраля 1930 г., оформленные, в отличие от его последующих собственноручных показаний, как протокол допроса.
„Признаю, — заявил здесь Е.В. Тарле, — что в Ленинграде в академической и научной среде существовала контрреволюционная организация во главе с академиком С.Ф. Платоновым. По своим программным установкам, по политическим взглядам организация была конституционно-монархической. …По своей внутренней политике организация ориентировалась на зажиточное, собственническое крестьянство как социальную базу конституционной монархии России.
В международной политике организация ориентировалась на тесный военно-политический союз будущей монархической России и будущей монархической Германии, судя по тому, что именно таковы убеждения Отто Гетча, который всегда это пропагандировал. В этом направлении лидером организации С.Ф. Платоновым велись разговоры с лидерами германских националистов, в частности с лидерами националистов Шмидт-Оттом, Отто Гетчем и другими. В качестве претендента на российский престол организация ориентировалась на Андрея Владимировича, ученика Платонова, и о котором последний весьма хорошо отзывался.
<…> Из состава этих кружков мне известны лишь отдельные лица, например Тхоржевский, Гринвальд, Насонов, Степанов и другие. Наиболее близкими Платонову людьми были Рождественский, Лихачев, Васенко“.
<…> „Я на них (С.Ф. Платонова и людей его круга. — Б.В.) смотрю теперь, — отмечал Е.В. Тарле в своих показаниях 9 апреля 1930 г., — даже не как на противников, а как на врагов (выделено мной, Е.П.)…“.
<…> Итоги проделанной следствием со времени ареста Е.В. Тарле работы с ним были суммированы в показаниях ученого от 11 апреля 1930 г. „В завершение моих совершенно точных и чистосердечных показаний, — заявил он, — сообщаю, что существовавшая контрреволюционная организация во главе с С.Ф. Платоновым имела свое разветвление по ряду городов (университетских: Москва, Харьков, Минск и другие). Конечной целью организации было, как я уже писал, свержение существующего в СССР государственного строя и установление конституционной монархии во главе с Андреем Владимировичем“.
<…> „Глубокоуважаемый Сергей Георгиевич, — читаем мы в другом заявлении Е.В. Тарле к С.Г. Жупахину. — С чувством, близким к отчаянию, я узнал, что Вы не хотите лично со мной говорить… Я твердо решил все сделать, чтобы вполне удовлетворить следствие“.
Неловко и больно читать эти строки знаменитого ученого. Согласившись, что самое поразительное, так легко в обмен на свое гипотетическое освобождение на сознательный оговор своих учеников, коллег и друзей, Е.В. Тарле пошел, что называется, на сделку с дьяволом, и иначе как аморальным его поведение в ходе следствия назвать трудно.
Как видим, ни о какой контрреволюционной организации во главе с С.Ф. Платоновым в первых показаниях Е.В. Тарле еще нет и речи. Отрицает он и какие-либо разговоры в окружении С.Ф. Платонова о желательности военной интервенции в СССР и возможных кандидатурах на российский престол.
…4 февраля 1930 г. Е.В. Тарле направил на имя начальника секретно-оперативного отдела ОГПУ С.Г. Жупахина заявление. „Уважаемый Сергей Георгиевич. Очень прошу Вас вызвать меня, когда Вы будете в Доме предварительного заключения, на личную беседу по моему вопросу. С уважением, акад. Е. Тарле“. Такая возможность ему была тут же предоставлена. Так началось нравственное падение, или „затмение“, Е.В. Тарле…
Дело в том, что результатом этой беседы академика с видным чекистом стали показания Е.В. Тарле от 8 февраля 1930 г., оформленные, в отличие от его последующих собственноручных показаний, как протокол допроса.
„Признаю, — заявил здесь Е.В. Тарле, — что в Ленинграде в академической и научной среде существовала контрреволюционная организация во главе с академиком С.Ф. Платоновым. По своим программным установкам, по политическим взглядам организация была конституционно-монархической. …По своей внутренней политике организация ориентировалась на зажиточное, собственническое крестьянство как социальную базу конституционной монархии России.
В международной политике организация ориентировалась на тесный военно-политический союз будущей монархической России и будущей монархической Германии, судя по тому, что именно таковы убеждения Отто Гетча, который всегда это пропагандировал. В этом направлении лидером организации С.Ф. Платоновым велись разговоры с лидерами германских националистов, в частности с лидерами националистов Шмидт-Оттом, Отто Гетчем и другими. В качестве претендента на российский престол организация ориентировалась на Андрея Владимировича, ученика Платонова, и о котором последний весьма хорошо отзывался.
<…> Из состава этих кружков мне известны лишь отдельные лица, например Тхоржевский, Гринвальд, Насонов, Степанов и другие. Наиболее близкими Платонову людьми были Рождественский, Лихачев, Васенко“.
<…> „Я на них (С.Ф. Платонова и людей его круга. — Б.В.) смотрю теперь, — отмечал Е.В. Тарле в своих показаниях 9 апреля 1930 г., — даже не как на противников, а как на врагов (выделено мной, Е.П.)…“.
<…> Итоги проделанной следствием со времени ареста Е.В. Тарле работы с ним были суммированы в показаниях ученого от 11 апреля 1930 г. „В завершение моих совершенно точных и чистосердечных показаний, — заявил он, — сообщаю, что существовавшая контрреволюционная организация во главе с С.Ф. Платоновым имела свое разветвление по ряду городов (университетских: Москва, Харьков, Минск и другие). Конечной целью организации было, как я уже писал, свержение существующего в СССР государственного строя и установление конституционной монархии во главе с Андреем Владимировичем“.
<…> „Глубокоуважаемый Сергей Георгиевич, — читаем мы в другом заявлении Е.В. Тарле к С.Г. Жупахину. — С чувством, близким к отчаянию, я узнал, что Вы не хотите лично со мной говорить… Я твердо решил все сделать, чтобы вполне удовлетворить следствие“.
Неловко и больно читать эти строки знаменитого ученого. Согласившись, что самое поразительное, так легко в обмен на свое гипотетическое освобождение на сознательный оговор своих учеников, коллег и друзей, Е.В. Тарле пошел, что называется, на сделку с дьяволом, и иначе как аморальным его поведение в ходе следствия назвать трудно.
Социальная защита
Хотя либертарианцы предлагают в качестве решения задачи частное страхование и благотворительность, этатисты выдвигают довольно сильный контраргумент, услышав который, многие люди отворачиваются от идей либертарианства: «Что, если человек беден, не может купить страховку, у него нет друзей, и ему никто не хочет помогать? Ему остаётся только умирать от голода?». По моим наблюдениям, это самое часто встречающееся возражение против либертарианства, которое относится как к анкапу, так и к минархизму.
В панархии такие люди могут выбрать социалистическую ЭКЮ и получать соцзащиту точно также, как и сейчас у государства, платя своей ЭКЮ добровольные взносы («налоги»). Это относится ко всем сервисам современных государств — образование, здравоохранение, пенсионная система, социальное страхование, безопасность, пожарная охрана.
2. Общественные пространства
Мы привыкли, что из своей квартиры выходим в «общественное пространство», которое никому не принадлежит и потому не может быть для нас «заперто». Анкапы же говорят что всё должно быть частным, то есть вы со своей территории будете выходить на чужую. А собственник по сути всемогущ, то есть возьмёт и запретит вам вход на свою собственность, то есть запрёт на вашей. Это слегка надуманный пример, но немного страшно: частные дороги, леса, поля, моря — и собственник абсолютный властитель. Меня пугает. Но кроме того, непонятно, как приватизировать ныне общее, это слишком конфликтогенный процесс. Улицу в Москве как приватизировать, чтобы учесть все интересы и никого не обидеть, не задеть ничьих «обычных прав»? Я считаю, приватизация невозможна из-за конфликтогенности процесса и из-за связанных с ней страхов. Мне ближе более гибкие формы, где есть место сервитутам и обычному праву, где не всё становится частным, оставаясь общим/ничьим. [2]
3. Оборона
Против анкапа часто выдвигают аргумент, что безгосударственную территорию быстро захватят высокоорганизованные государства с мощным ВПК. На самом деле это не так, и хорошо организованная децентрализованная оборона способна противостоять даже сильному противнику [3], сделав жителей данной территории «невыгодной жертвой» для агрессора.
Панархия совмещает как преимущества децентрализованной обороны у анкапа, так и ресурсно-технологические возможности государства [4], в том числе для создания оружия, которое поддерживает мир через доктрину сдерживания (например, баллистических ракет и малозаметных дронов-камикадзе, гарантирующих высокую вероятность уничтожения лиц противника, принимающих решение о начале агрессии).
4. Популярность идеи свободы
Если спросить группу обывателей «Какие ценности для вас самые важные?», идеалы свободы там окажутся далеко не на первом месте. Классически-либеральные (минархистские) партии существуют в Европе уже давно, однако больших успехов на выборах так никогда и не добивались. Даже самая мощная класслиб-партия в Европе — швейцарская FDP.Die Liberalen — набирает всего лишь 15–20% голосов в течении многих десятилетий. [5]
Панархия же, вместо малопонятных большинству абстрактных идей свободы, продвигает возможность жить по правилам и сотрудничать с людьми, которых вы сами выбрали без принуждения (в отличие от современных государств, где вы обязаны подчиняться воле большинства, даже если с ней не согласны). Другой аргумент — повышение эффективности государственных сервисов за счёт конкуренции (в современных монопольных государствах люди прекрасно видят, как их налоги растрачиваются впустую).
5. Выбор по умолчанию
Государства обычно обеспечивают стандартизацию качества товаров, проверку эффективности лекарств, какой-никакой стандарт всеобщего школьного образования, базовую неотложную медпомощь и пожарную охрану (доступную всем, вне зависимости от покупки страховки), защиту трудовых прав и различных сервисов «единого окна». Многие люди не хотят (или не имеют такой возможности по объективным причинам) тратить своё время на изучение миллионов различных предложений на рынке, и предпочитают получить какой-то вариант по умолчанию.
6. Единое понимание NAP
Среди либертарианцев постоянно ходят споры о допустимости абортов, возраста сексуального согласия, продажи наркотиков, контрактном рабстве и некоторым другим вопросам, возникающим из-за различного понимания принципа неагрессии (NAP) среди разных людей. Попытка навязать какой-то единый стандарт для всех приводит лишь к отторжению идей либертарианства. При панархии в каждой ЭКЮ может быть своё понимание допустимых норм. Люди и бизнесы могут не сотрудничать с гражданами других ЭКЮ в некоторых сферах жизни, если они сильно расходятся с нормами собственной ЭКЮ. Также, при сильном расхождении с ценностями своей ЭКЮ, человек может попросить защиты у другой ЭКЮ и перейти к ней, если его примут (аналог статуса беженца в современном государстве, который непонятно как будет действовать при анкапе).
7. Безболезненный отказ от власти для членов правительства
Переход к панархии может происходить абсолютно безболезненно для текущей власти — создаётся «форк» (параллельное правительство) и субъекты экономики (школы, больницы, госпредприятия, дорожные службы, университеты и т.д.) смогут выбирать, к которой из них присоединяться (в любой момент они могут перейти в другую ЭКЮ, если захотят) [6]. В этом случае члены правительства, находящегося в данный момент у власти в централизованном государстве, останутся у власти и в образовавшейся первой ЭКЮ и могут не бояться за свою личную безопасность. В противном случае, отсутствие гарантий неприкосновенности сильно затрудняет смену власти, так как текущая власть будет биться до последнего, понимая какая её ждёт судьба в случае насильственного свержения.
8. Понятный сценарий перехода
Во многих странах сейчас существует сильная поляризация общества, как например в США, где разделение по ценностям между сторонниками демократов и республиканцев достигло исторического максимума [7]. Это оказывает сильное дестабилизирующее воздействие на правительство (его члены постоянно не способны договориться по большинству вопросов между собой) и создаёт благодатную почву для формирования ЭКЮ «снизу». Для власти «сверху» это тоже выгодно, так как минимизирует вероятность кровавой революции и расправы над её членами, как описано в предыдущем пункте. Другие сценарии рассмотрены в блоге известного «евангелиста» идеи панархии Олега «Laxy Catal» Тараканова [8].
Хотя либертарианцы предлагают в качестве решения задачи частное страхование и благотворительность, этатисты выдвигают довольно сильный контраргумент, услышав который, многие люди отворачиваются от идей либертарианства: «Что, если человек беден, не может купить страховку, у него нет друзей, и ему никто не хочет помогать? Ему остаётся только умирать от голода?». По моим наблюдениям, это самое часто встречающееся возражение против либертарианства, которое относится как к анкапу, так и к минархизму.
В панархии такие люди могут выбрать социалистическую ЭКЮ и получать соцзащиту точно также, как и сейчас у государства, платя своей ЭКЮ добровольные взносы («налоги»). Это относится ко всем сервисам современных государств — образование, здравоохранение, пенсионная система, социальное страхование, безопасность, пожарная охрана.
2. Общественные пространства
Мы привыкли, что из своей квартиры выходим в «общественное пространство», которое никому не принадлежит и потому не может быть для нас «заперто». Анкапы же говорят что всё должно быть частным, то есть вы со своей территории будете выходить на чужую. А собственник по сути всемогущ, то есть возьмёт и запретит вам вход на свою собственность, то есть запрёт на вашей. Это слегка надуманный пример, но немного страшно: частные дороги, леса, поля, моря — и собственник абсолютный властитель. Меня пугает. Но кроме того, непонятно, как приватизировать ныне общее, это слишком конфликтогенный процесс. Улицу в Москве как приватизировать, чтобы учесть все интересы и никого не обидеть, не задеть ничьих «обычных прав»? Я считаю, приватизация невозможна из-за конфликтогенности процесса и из-за связанных с ней страхов. Мне ближе более гибкие формы, где есть место сервитутам и обычному праву, где не всё становится частным, оставаясь общим/ничьим. [2]
3. Оборона
Против анкапа часто выдвигают аргумент, что безгосударственную территорию быстро захватят высокоорганизованные государства с мощным ВПК. На самом деле это не так, и хорошо организованная децентрализованная оборона способна противостоять даже сильному противнику [3], сделав жителей данной территории «невыгодной жертвой» для агрессора.
Панархия совмещает как преимущества децентрализованной обороны у анкапа, так и ресурсно-технологические возможности государства [4], в том числе для создания оружия, которое поддерживает мир через доктрину сдерживания (например, баллистических ракет и малозаметных дронов-камикадзе, гарантирующих высокую вероятность уничтожения лиц противника, принимающих решение о начале агрессии).
4. Популярность идеи свободы
Если спросить группу обывателей «Какие ценности для вас самые важные?», идеалы свободы там окажутся далеко не на первом месте. Классически-либеральные (минархистские) партии существуют в Европе уже давно, однако больших успехов на выборах так никогда и не добивались. Даже самая мощная класслиб-партия в Европе — швейцарская FDP.Die Liberalen — набирает всего лишь 15–20% голосов в течении многих десятилетий. [5]
Панархия же, вместо малопонятных большинству абстрактных идей свободы, продвигает возможность жить по правилам и сотрудничать с людьми, которых вы сами выбрали без принуждения (в отличие от современных государств, где вы обязаны подчиняться воле большинства, даже если с ней не согласны). Другой аргумент — повышение эффективности государственных сервисов за счёт конкуренции (в современных монопольных государствах люди прекрасно видят, как их налоги растрачиваются впустую).
5. Выбор по умолчанию
Государства обычно обеспечивают стандартизацию качества товаров, проверку эффективности лекарств, какой-никакой стандарт всеобщего школьного образования, базовую неотложную медпомощь и пожарную охрану (доступную всем, вне зависимости от покупки страховки), защиту трудовых прав и различных сервисов «единого окна». Многие люди не хотят (или не имеют такой возможности по объективным причинам) тратить своё время на изучение миллионов различных предложений на рынке, и предпочитают получить какой-то вариант по умолчанию.
6. Единое понимание NAP
Среди либертарианцев постоянно ходят споры о допустимости абортов, возраста сексуального согласия, продажи наркотиков, контрактном рабстве и некоторым другим вопросам, возникающим из-за различного понимания принципа неагрессии (NAP) среди разных людей. Попытка навязать какой-то единый стандарт для всех приводит лишь к отторжению идей либертарианства. При панархии в каждой ЭКЮ может быть своё понимание допустимых норм. Люди и бизнесы могут не сотрудничать с гражданами других ЭКЮ в некоторых сферах жизни, если они сильно расходятся с нормами собственной ЭКЮ. Также, при сильном расхождении с ценностями своей ЭКЮ, человек может попросить защиты у другой ЭКЮ и перейти к ней, если его примут (аналог статуса беженца в современном государстве, который непонятно как будет действовать при анкапе).
7. Безболезненный отказ от власти для членов правительства
Переход к панархии может происходить абсолютно безболезненно для текущей власти — создаётся «форк» (параллельное правительство) и субъекты экономики (школы, больницы, госпредприятия, дорожные службы, университеты и т.д.) смогут выбирать, к которой из них присоединяться (в любой момент они могут перейти в другую ЭКЮ, если захотят) [6]. В этом случае члены правительства, находящегося в данный момент у власти в централизованном государстве, останутся у власти и в образовавшейся первой ЭКЮ и могут не бояться за свою личную безопасность. В противном случае, отсутствие гарантий неприкосновенности сильно затрудняет смену власти, так как текущая власть будет биться до последнего, понимая какая её ждёт судьба в случае насильственного свержения.
8. Понятный сценарий перехода
Во многих странах сейчас существует сильная поляризация общества, как например в США, где разделение по ценностям между сторонниками демократов и республиканцев достигло исторического максимума [7]. Это оказывает сильное дестабилизирующее воздействие на правительство (его члены постоянно не способны договориться по большинству вопросов между собой) и создаёт благодатную почву для формирования ЭКЮ «снизу». Для власти «сверху» это тоже выгодно, так как минимизирует вероятность кровавой революции и расправы над её членами, как описано в предыдущем пункте. Другие сценарии рассмотрены в блоге известного «евангелиста» идеи панархии Олега «Laxy Catal» Тараканова [8].
Как и следовало того ожидать, „роман“ Е.В. Тарле с С.Г. Жупахиным закончился предъявлением ученому официального обвинения (выделено мной, Е.П.). 15 апреля 1930 г. начальник IV отделения Секретного отдела А.Р. Стромин подписал постановление о привлечении Е.В. Тарле в качестве обвиняемого по статьям 584, 585 и 5811 УК РСФСР в том, что он „активно участвовал в создании контрреволюционной монархической организации, ставившей себе целью свержение советской власти и установление в СССР конституционно-монархического строя путем склонения иностранных государств к вооруженному вмешательству в дела СССР…“. Мерой пресечения возможного уклонения Е.В. Тарле от следствия и суда было определено содержание его под стражей в ДПЗ.
Итак, обвинение Е.В. Тарле было предъявлено. Какова же была его реакция на этот шаг со стороны следствия? Увы, Е.В. Тарле и тут повел себя совсем не так, как С.Ф. Платонов в подобной ситуации! Если тот боролся и рьяно защищал своих друзей и учеников от обвинений, возводимых на них следствием, то Е.В. Тарле, напротив, действовал со следователями рука об руку и в буквальном смысле слова топил своих бывших коллег, надеясь заслужить тем самым у чекистов прощение и освобождение.
<…> „Вызовите меня, Сергей Георгиевич, и допросите!
…Искренне Вас уважающий Е. Тарле
17-го апреля 1930
P.S. Вы как-то сказали мне, что Вам часто бывают удобны ночные часы для допросов. Всецело располагайте мною в этом отношении. Все равно в ожидании Вашего вызова я не раздеваюсь и не ложусь до утра каждую ночь теперь“.
<…> Впрочем, совсем уж оставить организацию С.Ф. Платонова без оружия было нельзя. Вследствие чего Е.В. Тарле то ли по своей инициативе, то ли по подсказке следователей заявил 29 июня 1930 г., что какое-то оружие у нее все же было. „Начал образовываться небольшой запас оружия, — показывал он, — в Пушкинском Доме в отдельном закрытом помещении, библиотечном зале и на чердаке“. Проверять эти домыслы, естественно, никто не собирался.
<…> С этим связано появление четырех основных заявлений Е.В. Тарле, направленных им в коллегию ОГПУ: от 10–11 августа, 24, 27 и 28 сентября, а также дополнений к ним от 27 сентября и 4 октября 1930 г.
Основной лейтмотив первого заявления, т. е. 10–11 августа — указание на возможные области использования его (Е.В. Тарле) советской властью в случае освобождения: участие помимо научной и педагогической работы в редактировании многотомного издания дипломатических документов начала XX века; организация в Советском Союзе при помощи Тарле Всемирного съезда архивных деятелей.
<…> Вопреки надеждам Тарле его активное сотрудничество со следователями не спасло академика ни от публичного ошельмования, ни от приговора.
<…> Местом ссылки Е.В. Тарле была определена далекая Алма-Ата, куда он и прибыл 4 сентября 1931 г. Здесь он благодаря покровительству первого секретаря Казахстанского обкома ВКП(б), своего бывшего ученика по университету, Ф.И. Голощекина практически сразу же получил место профессора новейшей истории местного университета. И хотя условия жизни Е.В. Тарле были здесь не из легких, можно с уверенностью сказать, что в ссылке Е.В. Тарле не бедствовал и, что самое важное, вполне ладил с местным ОГПУ и властями.
<…> Особого внимания в этой связи заслуживает утверждение известного чекиста, начальника секретного политического отдела ОГПУ Я.С. Агранова о якобы тесном сотрудничестве Е.В. Тарле с этим ведомством в период его алма-атинской ссылки: „Систематически по своей личной инициативе давал сведения о настроениях в среде научно-технической интеллигенции“, и в конце концов даже предложил ОГПУ в Казахстане „свои услуги в качестве секретного осведомителя“, от чего там, правда, отказались».
<…> В Алма-Ате Е.В. Тарле пришлось прожить целых 13 месяцев, пока в начале октября 1932 г. по телеграмме председателя политического Красного Креста Е.П. Пешковой он был срочно вызван в Москву. Здесь ему от имени Президиума ВЦИК СССР было объявлено о помиловании. Здесь же в Москве на приеме у наркома просвещения РСФСР А.С. Бубнова Е.В. Тарле наконец-то услышал долгожданные для него слова. «Такая силища, как Тарле, — якобы заявил тот, — должен с нами работать». Е.В. Тарле был счастлив.60
Карьера Е.В. Тарле стремительно пошла на взлет, а вот оклеветанный им дворянин С.Ф. Платонов умер в ссылке 10 января 1933 года. При этом стоит отметить, что оба историка оказались не самыми лучшими политическими аналитиками: они не смогли спрогнозировать развитие ситуации, причем, если С.Ф. Платонов (1860–1933) был уже стар для комфортной эмиграции, то Е.В. Тарле совершенно ошибочно вернулся из упомянутой командировки. Вот так, на практике, и проверяется истинная состоятельность ученого-историка…
Итак, обвинение Е.В. Тарле было предъявлено. Какова же была его реакция на этот шаг со стороны следствия? Увы, Е.В. Тарле и тут повел себя совсем не так, как С.Ф. Платонов в подобной ситуации! Если тот боролся и рьяно защищал своих друзей и учеников от обвинений, возводимых на них следствием, то Е.В. Тарле, напротив, действовал со следователями рука об руку и в буквальном смысле слова топил своих бывших коллег, надеясь заслужить тем самым у чекистов прощение и освобождение.
<…> „Вызовите меня, Сергей Георгиевич, и допросите!
…Искренне Вас уважающий Е. Тарле
17-го апреля 1930
P.S. Вы как-то сказали мне, что Вам часто бывают удобны ночные часы для допросов. Всецело располагайте мною в этом отношении. Все равно в ожидании Вашего вызова я не раздеваюсь и не ложусь до утра каждую ночь теперь“.
<…> Впрочем, совсем уж оставить организацию С.Ф. Платонова без оружия было нельзя. Вследствие чего Е.В. Тарле то ли по своей инициативе, то ли по подсказке следователей заявил 29 июня 1930 г., что какое-то оружие у нее все же было. „Начал образовываться небольшой запас оружия, — показывал он, — в Пушкинском Доме в отдельном закрытом помещении, библиотечном зале и на чердаке“. Проверять эти домыслы, естественно, никто не собирался.
<…> С этим связано появление четырех основных заявлений Е.В. Тарле, направленных им в коллегию ОГПУ: от 10–11 августа, 24, 27 и 28 сентября, а также дополнений к ним от 27 сентября и 4 октября 1930 г.
Основной лейтмотив первого заявления, т. е. 10–11 августа — указание на возможные области использования его (Е.В. Тарле) советской властью в случае освобождения: участие помимо научной и педагогической работы в редактировании многотомного издания дипломатических документов начала XX века; организация в Советском Союзе при помощи Тарле Всемирного съезда архивных деятелей.
<…> Вопреки надеждам Тарле его активное сотрудничество со следователями не спасло академика ни от публичного ошельмования, ни от приговора.
<…> Местом ссылки Е.В. Тарле была определена далекая Алма-Ата, куда он и прибыл 4 сентября 1931 г. Здесь он благодаря покровительству первого секретаря Казахстанского обкома ВКП(б), своего бывшего ученика по университету, Ф.И. Голощекина практически сразу же получил место профессора новейшей истории местного университета. И хотя условия жизни Е.В. Тарле были здесь не из легких, можно с уверенностью сказать, что в ссылке Е.В. Тарле не бедствовал и, что самое важное, вполне ладил с местным ОГПУ и властями.
<…> Особого внимания в этой связи заслуживает утверждение известного чекиста, начальника секретного политического отдела ОГПУ Я.С. Агранова о якобы тесном сотрудничестве Е.В. Тарле с этим ведомством в период его алма-атинской ссылки: „Систематически по своей личной инициативе давал сведения о настроениях в среде научно-технической интеллигенции“, и в конце концов даже предложил ОГПУ в Казахстане „свои услуги в качестве секретного осведомителя“, от чего там, правда, отказались».
<…> В Алма-Ате Е.В. Тарле пришлось прожить целых 13 месяцев, пока в начале октября 1932 г. по телеграмме председателя политического Красного Креста Е.П. Пешковой он был срочно вызван в Москву. Здесь ему от имени Президиума ВЦИК СССР было объявлено о помиловании. Здесь же в Москве на приеме у наркома просвещения РСФСР А.С. Бубнова Е.В. Тарле наконец-то услышал долгожданные для него слова. «Такая силища, как Тарле, — якобы заявил тот, — должен с нами работать». Е.В. Тарле был счастлив.60
Карьера Е.В. Тарле стремительно пошла на взлет, а вот оклеветанный им дворянин С.Ф. Платонов умер в ссылке 10 января 1933 года. При этом стоит отметить, что оба историка оказались не самыми лучшими политическими аналитиками: они не смогли спрогнозировать развитие ситуации, причем, если С.Ф. Платонов (1860–1933) был уже стар для комфортной эмиграции, то Е.В. Тарле совершенно ошибочно вернулся из упомянутой командировки. Вот так, на практике, и проверяется истинная состоятельность ученого-историка…
Соглашусь, я сам 192 и в отношениях всегда тянкам позволял любить себя, видимо внешность всетаки важна не только на начальном этапе. Приятно когда тяны просто смотрят на тебя таким пожирающим взглядом, мои постоянно засматривались в глаза, да вообще ощущаю от тянов какое-то животное влечение ко мне, у друзей редко такое видел.
Итак, «верное понимание» патриотизма и «роли народа», а также талантов М.И. Кутузова растили в застенках ОГПУ. Естественно, ни в предисловии к книгам Е.В. Тарле, ни в школьных учебниках (написанных с учетом и его выводов) про роль застенков (кстати, запомним это слово буквально на несколько страниц) в искажении истории 1812 года не упоминалось, и абсолютное большинство из вас о том не ведали. Как мы знаем, в конце девятнадцатого и начале двадцатого века (даже к юбилею войны — в 1911–1912 гг.) уже выходило множество солидных сборников документов и научных исследований, которые позволяли начать объективно судить о предмете нашего разговора. Но новый политический курс И. Сталина сломал естественное развитие научной жизни. Итогом ломки конкретно Е.В. Тарле среди прочего было: а) изменение оценки выдуманной «народной войны», б) изменение оценки итогов Бородина, в) изменение оценки ряда исторических фигур — и, разумеется, невозможно и думать о том, чтобы показывать борьбу значительной части населения против власти. Отмечу, что подобное стало и отходом от того, что именовали «марксистским подходом». Историкам эпохи советского империализма приходилось работать в состоянии психической неадекватности и как бы раздвоения личности: надо было оправдывать империализм царизма, при этом обличая сам царизм и «империализм Запада». И эта патология психики и отсутствие логики внедрялись в широкие массы: она и до сих пор не изжита, а в последнее время вновь «взята на вооружение». Поведение Тарле-«ученого» коррелирует с поведением Тарле-человека: он менял показания и очернял людей с такой же легкостью и беспринципностью, как создавал исторические тезисы. Есть такая «профессия» — сталинский академик в достатке…
И все же вкусивший в молодости «буржуазной жизни», знающий иностранные языки и работавший в Европе Е.В. Тарле создавал тексты еще не совсем советского стиля — именно советский, точнее, «совковая» стилистика отшлифуется в 1940–1980-х гг., когда бумагу начнут марать выходцы из пролетариев и крестьян, идейно трафаретные и сломанные с самого начала.
Вспоминаются слова об СССР легендарной балерины двадцатого века — Майи Михайловны Плисецкой (1925–2015): «коммунизм и социализм, лично для меня — это хуже фашизма». Вы их можете услышать в ее известном интервью (доступно в YouTube), но мне посчастливилось несколько лет подряд общаться с Майей Михайловной лично — и могу свидетельствовать, что в частных беседах она высказывалась еще жестче и подробнее. И в контексте главной темы данной книги, конечно, стоит упомянуть, что на фотографиях М.М. Плисецкой в детстве видна большая конная статуэтка Наполеона, украшавшая квартиру ее родителей. Однако — вернемся к Е.В. Тарле.
Даже получивший все блага от И. Сталина Е.В. Тарле до последних дней жил в постоянном страхе. И страх этот ощущался в самых незначительных вещах. Вот какие еще детские воспоминания о единственной встрече с маститым академиком оставил известный советский драматург Э.С. Радзинский:
«Теперь Тарле жил в знаменитом „Доме на набережной“, большинство прежних обитателей которого лежали в бездонной могиле в Донском монастыре. В этот дом и привел меня Зильберштейн.
Тарле шел восьмой десяток… он сидел под огромной гравюрой Наполеона.
Посещение меня разочаровало. Тарле как-то холодно выслушал мои восторги Наполеоном. И вообще, о Наполеоне, к моему разочарованию, в этот вечер он совсем не говорил. Вместо этого он долго и нудно рассказывал о классовых выступлениях французских рабочих в XIX веке. После чего они с Зильберштейном заговорили о письмах Герцена, выкупленных Зильберштейном за границей. Экземпляра „Наполеона“ у Тарле почему-то тоже не оказалось. Вместо желанного „Наполеона“ он подарил мне свою книгу „Жерминаль и Прериаль“. Книга оказалась все о тех же французских рабочих и показалась мне невероятно скучной. Но главное — там не было Наполеона.
Отец выслушал с улыбкой мои разочарования и промолчал. Он не посмел мне объяснить: увенчанный славой старый академик попросту испугался. Испугался мальчишеских восторгов Наполеоном, как бы порожденных его книгой. Ведь Бонапарт был врагом России. И к тому же душителем революции. „Бонапартизм“ — одно из страшных обвинений во время сталинских процессов. И старый Тарле поспешил подарить мне „правильную книгу“ — о классовой борьбе французских трудящихся».61
История особенно интересна тем, что в ней многое взаимосвязано и переплетено. И тот же еще помнящий Е.В. Тарле Э.С. Радзинский в 2007 году приходил на премьеру моего спектакля «Немецкая сага» (по пьесе гениального японского драматурга Юкио Мисимы (1925–1970)), которая состоялась в театральном центре имени В.Э. Мейерхольда: а уже он, в свою очередь, был и палачом, и жертвой большевицкого режима. Замечу, что после спектакля Эдвард Станиславович высказал самые лестные слова по поводу моего режиссерского решения. Но вернемся к теме 1812 года.
И все же вкусивший в молодости «буржуазной жизни», знающий иностранные языки и работавший в Европе Е.В. Тарле создавал тексты еще не совсем советского стиля — именно советский, точнее, «совковая» стилистика отшлифуется в 1940–1980-х гг., когда бумагу начнут марать выходцы из пролетариев и крестьян, идейно трафаретные и сломанные с самого начала.
Вспоминаются слова об СССР легендарной балерины двадцатого века — Майи Михайловны Плисецкой (1925–2015): «коммунизм и социализм, лично для меня — это хуже фашизма». Вы их можете услышать в ее известном интервью (доступно в YouTube), но мне посчастливилось несколько лет подряд общаться с Майей Михайловной лично — и могу свидетельствовать, что в частных беседах она высказывалась еще жестче и подробнее. И в контексте главной темы данной книги, конечно, стоит упомянуть, что на фотографиях М.М. Плисецкой в детстве видна большая конная статуэтка Наполеона, украшавшая квартиру ее родителей. Однако — вернемся к Е.В. Тарле.
Даже получивший все блага от И. Сталина Е.В. Тарле до последних дней жил в постоянном страхе. И страх этот ощущался в самых незначительных вещах. Вот какие еще детские воспоминания о единственной встрече с маститым академиком оставил известный советский драматург Э.С. Радзинский:
«Теперь Тарле жил в знаменитом „Доме на набережной“, большинство прежних обитателей которого лежали в бездонной могиле в Донском монастыре. В этот дом и привел меня Зильберштейн.
Тарле шел восьмой десяток… он сидел под огромной гравюрой Наполеона.
Посещение меня разочаровало. Тарле как-то холодно выслушал мои восторги Наполеоном. И вообще, о Наполеоне, к моему разочарованию, в этот вечер он совсем не говорил. Вместо этого он долго и нудно рассказывал о классовых выступлениях французских рабочих в XIX веке. После чего они с Зильберштейном заговорили о письмах Герцена, выкупленных Зильберштейном за границей. Экземпляра „Наполеона“ у Тарле почему-то тоже не оказалось. Вместо желанного „Наполеона“ он подарил мне свою книгу „Жерминаль и Прериаль“. Книга оказалась все о тех же французских рабочих и показалась мне невероятно скучной. Но главное — там не было Наполеона.
Отец выслушал с улыбкой мои разочарования и промолчал. Он не посмел мне объяснить: увенчанный славой старый академик попросту испугался. Испугался мальчишеских восторгов Наполеоном, как бы порожденных его книгой. Ведь Бонапарт был врагом России. И к тому же душителем революции. „Бонапартизм“ — одно из страшных обвинений во время сталинских процессов. И старый Тарле поспешил подарить мне „правильную книгу“ — о классовой борьбе французских трудящихся».61
История особенно интересна тем, что в ней многое взаимосвязано и переплетено. И тот же еще помнящий Е.В. Тарле Э.С. Радзинский в 2007 году приходил на премьеру моего спектакля «Немецкая сага» (по пьесе гениального японского драматурга Юкио Мисимы (1925–1970)), которая состоялась в театральном центре имени В.Э. Мейерхольда: а уже он, в свою очередь, был и палачом, и жертвой большевицкого режима. Замечу, что после спектакля Эдвард Станиславович высказал самые лестные слова по поводу моего режиссерского решения. Но вернемся к теме 1812 года.
51 тезис о либертарианстве
Меня часто спрашивают, что такое либертарианство. Чтобы не отвечать по сто раз на одно и то же, решил составить список тезисов. Они должны дать базовое представление о том, что такое либертарианство. На уточняющие вопросы отвечу в комментариях или в формспринге http://formspring.me/vishka
1. У человека нет прав, только свободы.
2. Свобода это тело человека + плоды его труда.
3. Собственность (любая ценность) это материальное выражение труда человека, а значит времени.
4. Когда с вас берут налоги (или иначе отнимают собственность), вас делают рабом на то время, которое вы затратили на производство этой собственности. Например, сегодня подушный налог в России составляет 38 процентов (НДС 18% + налог на прибыль 20%). Это значит, что из десяти часов вы 4 часа работаете на постороннее лицо. Это ничем не отличается от эпохи феодализма, когда крестьянам запрещалось обрабатывать собственную грядку, не обработав сперва барскую.
5. Либертарианцы не демократы, потому что никакое большинство не имеет права решать даже за одного.
6. У закона не бывает духа, только буква.
7. Либертарианство полностью регламентирует отношения взрослых людей (субъектов свободы).
8. Либертарианство поощряет локальные самоуправления, а не империи.
9. Либертарианство не привилегирует богатых. Наоборот, оно позволяет каждому поддерживать удобный стиль жизни. Бедного не выселят с его земли только за то, что он не может заплатить налог на собственность, или что его земля понадобилась для строительства “объекта общественной значимости”.
10. При либертарианстве невозможно заставить другого человека помогать тебе против его воли.
11. При либертарианстве ненаказуемы преступления без жертвы. Либертарианство признаёт свободу на любую ошибку, если от неё не страдает третье лицо.
12. Либертарианство в полной мере объясняется принципом не-агрессии (не инициации насилия).
13. С помощью принципа не-агрессии можно объективно (интерсубъективно) отличать зло от не зла.
14. Либертарианская конституция поместится на одной страничке.
15. В либертарианстве не существует рабских контрактов, наложенных фактом рождения -- вроде социального контракта. Любой контракт должен быть заключён эксплицитно.
16. Либертарианство не выгодно для всех - оно не выгодно бандитам. Либертарианство не привилегирует богатых: человек, разбогатевший не рыночным путём -- бандит.
17. Каждый волен распоряжаться плодами своего труда как ему заблагорассудится. В частности, из этого следует, что владелец квартиры волен выбирать арендатора по любому угодному ему признаку, в том числе национальности. Утверждать обратное значит отнять у арендодателя часть свобод (поставить его на роль жертвы, а себя на роль господина).
18. Свобода слова -- это свобода не быть наказанным за слова, а не обязательство, что ваши слова напечатают за чужой счёт.
19. Политкорректность это форма насильственного ограничения свободы слова. Слово не нарушает свободы, поэтому либертарианцы не видят разницы между страданием, которое гей испытывает от слова «пидарас», и оскорблением чувств гомофоба, испытывающего истинный дискомфорт при виде гея.
20. Клевета не является насильственным действием, поэтому за неё не может быть наказания в либертарианском обществе, кроме как если она запрещена контрактом.
21. Либертарианство делает невозможными монополии. Если монополия начинает завышать цены, то сразу появляются предприниматели, входящие на такой выгодный рынок и цены снижаются. Попытайтесь вспомнить хотя бы одну монополию, которая существует без помощи государственного протекционизма.
22. В либертарианском сообществе между деньгами будет конкуренция, и скорее всего победят деньги, которые невозможно искусственно девальвировать (например золото). Никто в здравом уме не захочет, чтобы его деньги теряли в цене за счет их генерации эмитирующим центром.
23. Либертарианство не противоречит добровольным коммунам, исповедующим нелибертарианские принципы (но только если их члены могут добровольно из них выйти).
24. Либертарианство запрещает совершать неэтические действия пусть даже в этических целях. Цель никогда не оправдывает средства.
25. В либертарианском обществе отсутствует обязательное лицензирование - каждый может заниматься той деятельностью, какой хочет.
26. Либертарианство не разрешает неконтрактный копирайт. Это значит, что возможно наказать изначального нарушителя контракта, но нельзя наказать за последующее распространение информации третьих лиц, потому что они не вступали в контрактные отношения и, следовательно, не совершают насилия.
27. В либертарианском обществе взаимоотношения между людьми регулируются контрактами (как устными, так и письменными), а не государством.
28. В либертарианском обществе отсутствует трудовой кодекс - если соискатель не согласен с каким-то пунктом контракта, то он просто его меняет или не нанимается.
29. Либертарианец – это некто, полагающий, что свободу либертинов/геев/негров нельзя поражать, но могущий искренне всех их ненавидеть.
30. Либертарианство не запрещает покупку, продажу и употребление наркотиков, хотя можно представить себе коммуну, внутри которой такое запрещено.
31. При либертарианстве люди не могут делегировать полномочия, которых у них нет (например собирать налоги или призывать в армию).
32. В либертарианском обществе «грязное» производство должно будет выплачивать договорную компенсацию всем пострадавшим в результате выбросов, государство не может ограничить её
ответственность.
33. Содержание либертарианского суда осуществляется за счёт выплат проигравшего суд.
34. В либертарианском обществе не может быть обязательной школы, обучение - это частное дело детей и их родителей.
35. Либертарианство — единственная возможная альтернатива власти сильного. Утверждение, что «государство», якобы, защищает слабых -- миф. Слабый всегда тот, против кого работает машина насилия, а не тот, на кого она работает.
36. В либертарианском обществе нельзя наказать человека, пропагандирующего нацистские взгляды (но нужно это сделать, если он попытается их реализовать).
37. Либертарианцы отстаивают свободу человека владеть, продавать и носить оружие.
38. Либертарианство (принцип не-насилия) это общественный договор. Когда человек его грубо нарушает (например, совершает насильственное убийство), он добровольно покидает его и возвращается в естественное состояние. Так как в этом состоянии насилие не определено, его можно убить не совершив насилия (остаться либертарианцем).
var2: Совершая насилие, человек соглашается на насилие в отношении себя по принципу эстопеля.
Меня часто спрашивают, что такое либертарианство. Чтобы не отвечать по сто раз на одно и то же, решил составить список тезисов. Они должны дать базовое представление о том, что такое либертарианство. На уточняющие вопросы отвечу в комментариях или в формспринге http://formspring.me/vishka
1. У человека нет прав, только свободы.
2. Свобода это тело человека + плоды его труда.
3. Собственность (любая ценность) это материальное выражение труда человека, а значит времени.
4. Когда с вас берут налоги (или иначе отнимают собственность), вас делают рабом на то время, которое вы затратили на производство этой собственности. Например, сегодня подушный налог в России составляет 38 процентов (НДС 18% + налог на прибыль 20%). Это значит, что из десяти часов вы 4 часа работаете на постороннее лицо. Это ничем не отличается от эпохи феодализма, когда крестьянам запрещалось обрабатывать собственную грядку, не обработав сперва барскую.
5. Либертарианцы не демократы, потому что никакое большинство не имеет права решать даже за одного.
6. У закона не бывает духа, только буква.
7. Либертарианство полностью регламентирует отношения взрослых людей (субъектов свободы).
8. Либертарианство поощряет локальные самоуправления, а не империи.
9. Либертарианство не привилегирует богатых. Наоборот, оно позволяет каждому поддерживать удобный стиль жизни. Бедного не выселят с его земли только за то, что он не может заплатить налог на собственность, или что его земля понадобилась для строительства “объекта общественной значимости”.
10. При либертарианстве невозможно заставить другого человека помогать тебе против его воли.
11. При либертарианстве ненаказуемы преступления без жертвы. Либертарианство признаёт свободу на любую ошибку, если от неё не страдает третье лицо.
12. Либертарианство в полной мере объясняется принципом не-агрессии (не инициации насилия).
13. С помощью принципа не-агрессии можно объективно (интерсубъективно) отличать зло от не зла.
14. Либертарианская конституция поместится на одной страничке.
15. В либертарианстве не существует рабских контрактов, наложенных фактом рождения -- вроде социального контракта. Любой контракт должен быть заключён эксплицитно.
16. Либертарианство не выгодно для всех - оно не выгодно бандитам. Либертарианство не привилегирует богатых: человек, разбогатевший не рыночным путём -- бандит.
17. Каждый волен распоряжаться плодами своего труда как ему заблагорассудится. В частности, из этого следует, что владелец квартиры волен выбирать арендатора по любому угодному ему признаку, в том числе национальности. Утверждать обратное значит отнять у арендодателя часть свобод (поставить его на роль жертвы, а себя на роль господина).
18. Свобода слова -- это свобода не быть наказанным за слова, а не обязательство, что ваши слова напечатают за чужой счёт.
19. Политкорректность это форма насильственного ограничения свободы слова. Слово не нарушает свободы, поэтому либертарианцы не видят разницы между страданием, которое гей испытывает от слова «пидарас», и оскорблением чувств гомофоба, испытывающего истинный дискомфорт при виде гея.
20. Клевета не является насильственным действием, поэтому за неё не может быть наказания в либертарианском обществе, кроме как если она запрещена контрактом.
21. Либертарианство делает невозможными монополии. Если монополия начинает завышать цены, то сразу появляются предприниматели, входящие на такой выгодный рынок и цены снижаются. Попытайтесь вспомнить хотя бы одну монополию, которая существует без помощи государственного протекционизма.
22. В либертарианском сообществе между деньгами будет конкуренция, и скорее всего победят деньги, которые невозможно искусственно девальвировать (например золото). Никто в здравом уме не захочет, чтобы его деньги теряли в цене за счет их генерации эмитирующим центром.
23. Либертарианство не противоречит добровольным коммунам, исповедующим нелибертарианские принципы (но только если их члены могут добровольно из них выйти).
24. Либертарианство запрещает совершать неэтические действия пусть даже в этических целях. Цель никогда не оправдывает средства.
25. В либертарианском обществе отсутствует обязательное лицензирование - каждый может заниматься той деятельностью, какой хочет.
26. Либертарианство не разрешает неконтрактный копирайт. Это значит, что возможно наказать изначального нарушителя контракта, но нельзя наказать за последующее распространение информации третьих лиц, потому что они не вступали в контрактные отношения и, следовательно, не совершают насилия.
27. В либертарианском обществе взаимоотношения между людьми регулируются контрактами (как устными, так и письменными), а не государством.
28. В либертарианском обществе отсутствует трудовой кодекс - если соискатель не согласен с каким-то пунктом контракта, то он просто его меняет или не нанимается.
29. Либертарианец – это некто, полагающий, что свободу либертинов/геев/негров нельзя поражать, но могущий искренне всех их ненавидеть.
30. Либертарианство не запрещает покупку, продажу и употребление наркотиков, хотя можно представить себе коммуну, внутри которой такое запрещено.
31. При либертарианстве люди не могут делегировать полномочия, которых у них нет (например собирать налоги или призывать в армию).
32. В либертарианском обществе «грязное» производство должно будет выплачивать договорную компенсацию всем пострадавшим в результате выбросов, государство не может ограничить её
ответственность.
33. Содержание либертарианского суда осуществляется за счёт выплат проигравшего суд.
34. В либертарианском обществе не может быть обязательной школы, обучение - это частное дело детей и их родителей.
35. Либертарианство — единственная возможная альтернатива власти сильного. Утверждение, что «государство», якобы, защищает слабых -- миф. Слабый всегда тот, против кого работает машина насилия, а не тот, на кого она работает.
36. В либертарианском обществе нельзя наказать человека, пропагандирующего нацистские взгляды (но нужно это сделать, если он попытается их реализовать).
37. Либертарианцы отстаивают свободу человека владеть, продавать и носить оружие.
38. Либертарианство (принцип не-насилия) это общественный договор. Когда человек его грубо нарушает (например, совершает насильственное убийство), он добровольно покидает его и возвращается в естественное состояние. Так как в этом состоянии насилие не определено, его можно убить не совершив насилия (остаться либертарианцем).
var2: Совершая насилие, человек соглашается на насилие в отношении себя по принципу эстопеля.
Великодержавная и ура-патриотическая пропаганда стала входить в сильнейшее противоречие с основными тезисами марксизма-ленинизма: в таких случаях слуги выбирали не принципы, а хозяина. Конечно, приходилось изворачиваться, наглеть и завираться. Вот характерный пример:
«В своих высказываниях об искусстве полководцев русской армии в Отечественной войне 1812 года Ф. Энгельс, пользуясь немецкими и английскими материалами, недооценил военное искусство фельдмаршала М. И. Кутузова, блестяще проведенное им контрнаступление и дал ошибочную характеристику роли Кутузова в Бородинском сражении. Это суждение Энгельса вызвало замечание товарища Сталина, указавшего на огромные личные заслуги Кутузова, который „загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления“. Опираясь на данное указание И. В. Сталина, советские ученые создают подлинно научную историю Отечественной войны 1812 года, в которой раскрывается роль русского народа и его армии, роль Кутузова и его плана контрнаступления в разгроме захватнической армии Наполеона, спасении народов Европы от наполеоновского ига».62
Это дурная комедия, шутовство — но именно такие сервильные авторы и подобные болезненно нелогичные тезисы вошли в учебную советскую литературу и в сознание масс.
В подобном же состоянии «раздвоения личности» писал в 1954 г. свою брошюру о выдуманном партизанском движении автор с весьма подходящей для данного сюжета фамилией — Бычков. Ах, какие строки, сколько совдеповские «крепостные» писаки умудрялись вмещать эпитетов, усугубляющих и без того злостное нападение врага: «Против захватнического нашествия русский народ начал справедливую Отечественную войну, которая развертывалась в весьма сложной политической обстановке».63 Это первая фраза главы — а вторая фраза и ряд других вносит базовое противоречие в суть первой: «К началу XIX века Россия представляла собой отсталую сельскохозяйственную страну, в которой господствовали феодально-крепостнические отношения».64 Как же это получается: вот рабы являются вещью помещика — и тут вдруг рабы начинают защищать «свободу»?! Но в теории невозможно защищать то, чего у вас никогда не было: даже своей земли, своего дома, своей деревни — ничего своего! И никакой свободы простого передвижения!
Тот же тов. Бычков продолжает описывать прелести свободы, которую надо защищать: «Продолжалась торговля крестьянами и самое беззастенчивое вмешательство помещиков в область чисто личных отношений крепостных крестьян».65 Конечно, советский автор не стал описывать сцены сексуального насилия и разного рода глумления одних православных людей над другими — но и вышеназванный тезис как-то смазывает страх от прихода веселых и свободных граждан из Франции. Продолжим: «По данным И. Игнатович, за первое десятилетие XIX века, с 1801 по 1810 г., в России было 83 крестьянских выступления».66 83 выступления за 9 лет! Это же просто состояние перманентной гражданской войны. Никакая временная драка солдат соседних стран столько не длится! Однако послушаем еще несколько тезисов из упомянутой брошюры: «Александр I был прежде всего царем-крепостником, жестоко подавлявшим крестьянские выступления.
<…> Эксплуататоры крестьян — помещики-крепостники и царские власти опасались, как бы крепостные крестьяне не воспользовались ослаблением помещичьего государственного аппарата во время войны с Наполеоном и не подняли бы общего восстания против царизма и помещиков.
…При формировании ополчения многие помещики заботились прежде всего о доходах своих имений, а не о защите родины. Многие помещики старались дать как можно меньше людей в ополчение, а на тех крестьян, которые вступали в ополчение, стремились получать рекрутские квитанции, с тем чтобы зачесть ополченцев в счет поставляемых рекрутов».67
Таким образом, весь этот мрак ненависти сословий друг к другу полностью уничтожает смысл первой фразы агитки. И вообще любому иноземному «врагу» уже просто нечего делать на этом «празднике» войны всех против всех.
Помня о метафорических «говорящих фамилиях», можно упомянуть и Д.Е. Червякова — автора другой 30-страничной бредовой агитки: «Партизанское движение в период подготовки и проведения Кутузовым контрнаступления в 1812 году» (М., 1953). Документы его не интересуют (они бы даже помешали…), зато обильно цитируются И. Сталин и Г.М. Маленков (1902–1988). Прямо на задней стороне обложки и крупным шрифтом гражданам СССР предлагается «вносить вклады в сберегательные кассы».
«В своих высказываниях об искусстве полководцев русской армии в Отечественной войне 1812 года Ф. Энгельс, пользуясь немецкими и английскими материалами, недооценил военное искусство фельдмаршала М. И. Кутузова, блестяще проведенное им контрнаступление и дал ошибочную характеристику роли Кутузова в Бородинском сражении. Это суждение Энгельса вызвало замечание товарища Сталина, указавшего на огромные личные заслуги Кутузова, который „загубил Наполеона и его армию при помощи хорошо подготовленного контрнаступления“. Опираясь на данное указание И. В. Сталина, советские ученые создают подлинно научную историю Отечественной войны 1812 года, в которой раскрывается роль русского народа и его армии, роль Кутузова и его плана контрнаступления в разгроме захватнической армии Наполеона, спасении народов Европы от наполеоновского ига».62
Это дурная комедия, шутовство — но именно такие сервильные авторы и подобные болезненно нелогичные тезисы вошли в учебную советскую литературу и в сознание масс.
В подобном же состоянии «раздвоения личности» писал в 1954 г. свою брошюру о выдуманном партизанском движении автор с весьма подходящей для данного сюжета фамилией — Бычков. Ах, какие строки, сколько совдеповские «крепостные» писаки умудрялись вмещать эпитетов, усугубляющих и без того злостное нападение врага: «Против захватнического нашествия русский народ начал справедливую Отечественную войну, которая развертывалась в весьма сложной политической обстановке».63 Это первая фраза главы — а вторая фраза и ряд других вносит базовое противоречие в суть первой: «К началу XIX века Россия представляла собой отсталую сельскохозяйственную страну, в которой господствовали феодально-крепостнические отношения».64 Как же это получается: вот рабы являются вещью помещика — и тут вдруг рабы начинают защищать «свободу»?! Но в теории невозможно защищать то, чего у вас никогда не было: даже своей земли, своего дома, своей деревни — ничего своего! И никакой свободы простого передвижения!
Тот же тов. Бычков продолжает описывать прелести свободы, которую надо защищать: «Продолжалась торговля крестьянами и самое беззастенчивое вмешательство помещиков в область чисто личных отношений крепостных крестьян».65 Конечно, советский автор не стал описывать сцены сексуального насилия и разного рода глумления одних православных людей над другими — но и вышеназванный тезис как-то смазывает страх от прихода веселых и свободных граждан из Франции. Продолжим: «По данным И. Игнатович, за первое десятилетие XIX века, с 1801 по 1810 г., в России было 83 крестьянских выступления».66 83 выступления за 9 лет! Это же просто состояние перманентной гражданской войны. Никакая временная драка солдат соседних стран столько не длится! Однако послушаем еще несколько тезисов из упомянутой брошюры: «Александр I был прежде всего царем-крепостником, жестоко подавлявшим крестьянские выступления.
<…> Эксплуататоры крестьян — помещики-крепостники и царские власти опасались, как бы крепостные крестьяне не воспользовались ослаблением помещичьего государственного аппарата во время войны с Наполеоном и не подняли бы общего восстания против царизма и помещиков.
…При формировании ополчения многие помещики заботились прежде всего о доходах своих имений, а не о защите родины. Многие помещики старались дать как можно меньше людей в ополчение, а на тех крестьян, которые вступали в ополчение, стремились получать рекрутские квитанции, с тем чтобы зачесть ополченцев в счет поставляемых рекрутов».67
Таким образом, весь этот мрак ненависти сословий друг к другу полностью уничтожает смысл первой фразы агитки. И вообще любому иноземному «врагу» уже просто нечего делать на этом «празднике» войны всех против всех.
Помня о метафорических «говорящих фамилиях», можно упомянуть и Д.Е. Червякова — автора другой 30-страничной бредовой агитки: «Партизанское движение в период подготовки и проведения Кутузовым контрнаступления в 1812 году» (М., 1953). Документы его не интересуют (они бы даже помешали…), зато обильно цитируются И. Сталин и Г.М. Маленков (1902–1988). Прямо на задней стороне обложки и крупным шрифтом гражданам СССР предлагается «вносить вклады в сберегательные кассы».
«Хуй» (инф.) — одно из основных слов русского мата. Корень -хуj- является словообразующим для множества других слов и выражений. Используется в значении «мужской половой член» и многих других.
Содержание
1 Этимология
2 Варианты употребления
3 «Хуй» как основа для образования слов и выражений
4 История употребления слова в русском языке
5 Употребление в настоящее время
6 Ареал слова
7 Риски употребления слова
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
Этимология
Точное происхождение слова «хуй» в русском языке остаётся неизвестным, но на сегодняшний момент существуют научно-лингвистические доказательства его принадлежности к древнеславянским корням.
Согласно академическому «Этимологическому словарю славянских языков. Праславянский лексический фонд» (Вып. 8. М., 1981) под ред. О. Н. Трубачёва, слово является однокоренным слову «хвоя». Чередование «в» + гласная/«у» аналогично чередованию в словах вязать/узы, на-вык/на-ука. По мнению слависта Геннадия Ковалёва[1], слово «хуй» имеет общеславянский корень XŪ, что означало «отросток», «побег». От этого же корня произошли слова «хвоя», «хвост» и другие.
Аналогичные исследования рассматривают слова, восходящие к праиндоевропейскому корню skēu- (быть острым), встречаются и в других языках: лит. skuja («хвоя»), алб. hu («кол», «половой член»), венг. ujj (палец). Сторонник спорной ностратической теории Владислав Маркович Иллич-Свитыч возводит праславянский корень к праностратическому *cujha «колючка растения, острие»; к тому же корню, по его мнению, восходит, например, слово «čüä» (пенис) в уйгурском языке[2].
Варианты употребления
В русском мате используется[3]:
в прямом смысле («половой член»);
в качестве местоимения, так как заменяет практически каждое одушевлённое существительное мужского пола (ту же роль для неодушевлённых играет «хуёвина»). Эмоциональная окраска в этом случае нейтральна или слабоотрицательна[4];
в идиоматических оборотах (например, «забить хуй на …»: то есть перестать уделять чему-либо или кому-либо внимание, не заботиться о чём-либо).
«Хуй» как основа для образования слов и выражений
Мужчина в футболке в Тюмени
Граффити в Тюмени
«Хуй» — наиболее продуктивный словообразующий корень из всего русского мата и входит в ряд устойчивых словосочетаний, которые используются различными слоями населения в повседневном общении. По данным А. Плуцера-Сарно, входит более чем в 1200 языковых клише[5]. Как словообразующий корень используется в ряде глаголов, образованных приставочным способом (напр., «нахуяриться» и т. п.) и отглагольных форм, которые имеют высокую степень десемантизации либо абстракции и часто являются заменителями глаголов (местоглаголиями) с более специфическим смыслом в разговорной речи, не требующей точности.
В первом томе «Словаря русского мата» Алексея Плуцера-Сарно имеется 503 идиомы фразеологизмов, грамматических и лексических клише со словом «хуй». Производные слова «хуй» покрывают большое количество семантических полей.
История употребления слова в русском языке
Само слово и фразеологические выражения с этим словом считаются грубыми ругательствами, неприемлемыми в приличном обществе: в общественных местах, в литературе, в периодической печати, на телевидении и радио.
В старину традиция площадных представлений с использованием мата была и у других народов, однако церковь их преследовала повсеместно. Русская православная церковь также однозначно выражала своё осуждение скоморохов, вплоть до поощрения их беспощадного истребления[6].
Само слово, его производные и фразеологические обороты с ним широко известны в фольклоре с незапамятных времён (например в частушках, прибаутках)[7].
Фольклористы XIX века зафиксировали употребление слова в народных сказках и народных песнях (напр. А. Н. Афанасьев, И. И. Срезневский). Само слово и его производные представлены в 3-м издании «Толкового словаря живого великорусского языка»[8] и «Русских заветных пословицах и поговорках» В. И. Даля.
С XIX века ведёт свою традицию жанр матерных пародий на известные литературные произведения. Слово встречается в ранних произведениях Пушкина (лицейская обсценно-порнографическая баллада Тень Баркова), у Чехова. Пушкинист М. А. Цявловский в своей работе «Комментарии к балладе А. Пушкина „Тень Баркова“» указывает на то, что из всех бранных слов Пушкин в своей балладе чаще всего использует именно слово «хуй», его производные и синонимы[9]:
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: хуй, хуина, елда, елдак, плешь и муде. Так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. Слово «хуй» употреблено тринадцать раз (стихи 14, 24, 47, 66, 79, 82, 176, 188, 209, 213, 221, 259 и 272), «хуина» — два (стихи 55 и 251), «хуиный» — один (стих 141), «елда» — четыре (стихи 12, 106, 125 и 184), «елдак» — пять (стихи 33, 64, 133, 151 и 260), «плешь» — пять (стихи 21, 27, 83, 118 и 261) и «муде» — семь (стихи 56, 63, 130, 211, 252, 257 и 262); всего тридцать семь раз. [Прим. автора: Кроме этого, орган называется ещё «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чём-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Прим. автора: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: хуй, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.]
Содержание
1 Этимология
2 Варианты употребления
3 «Хуй» как основа для образования слов и выражений
4 История употребления слова в русском языке
5 Употребление в настоящее время
6 Ареал слова
7 Риски употребления слова
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
Этимология
Точное происхождение слова «хуй» в русском языке остаётся неизвестным, но на сегодняшний момент существуют научно-лингвистические доказательства его принадлежности к древнеславянским корням.
Согласно академическому «Этимологическому словарю славянских языков. Праславянский лексический фонд» (Вып. 8. М., 1981) под ред. О. Н. Трубачёва, слово является однокоренным слову «хвоя». Чередование «в» + гласная/«у» аналогично чередованию в словах вязать/узы, на-вык/на-ука. По мнению слависта Геннадия Ковалёва[1], слово «хуй» имеет общеславянский корень XŪ, что означало «отросток», «побег». От этого же корня произошли слова «хвоя», «хвост» и другие.
Аналогичные исследования рассматривают слова, восходящие к праиндоевропейскому корню skēu- (быть острым), встречаются и в других языках: лит. skuja («хвоя»), алб. hu («кол», «половой член»), венг. ujj (палец). Сторонник спорной ностратической теории Владислав Маркович Иллич-Свитыч возводит праславянский корень к праностратическому *cujha «колючка растения, острие»; к тому же корню, по его мнению, восходит, например, слово «čüä» (пенис) в уйгурском языке[2].
Варианты употребления
В русском мате используется[3]:
в прямом смысле («половой член»);
в качестве местоимения, так как заменяет практически каждое одушевлённое существительное мужского пола (ту же роль для неодушевлённых играет «хуёвина»). Эмоциональная окраска в этом случае нейтральна или слабоотрицательна[4];
в идиоматических оборотах (например, «забить хуй на …»: то есть перестать уделять чему-либо или кому-либо внимание, не заботиться о чём-либо).
«Хуй» как основа для образования слов и выражений
Мужчина в футболке в Тюмени
Граффити в Тюмени
«Хуй» — наиболее продуктивный словообразующий корень из всего русского мата и входит в ряд устойчивых словосочетаний, которые используются различными слоями населения в повседневном общении. По данным А. Плуцера-Сарно, входит более чем в 1200 языковых клише[5]. Как словообразующий корень используется в ряде глаголов, образованных приставочным способом (напр., «нахуяриться» и т. п.) и отглагольных форм, которые имеют высокую степень десемантизации либо абстракции и часто являются заменителями глаголов (местоглаголиями) с более специфическим смыслом в разговорной речи, не требующей точности.
В первом томе «Словаря русского мата» Алексея Плуцера-Сарно имеется 503 идиомы фразеологизмов, грамматических и лексических клише со словом «хуй». Производные слова «хуй» покрывают большое количество семантических полей.
История употребления слова в русском языке
Само слово и фразеологические выражения с этим словом считаются грубыми ругательствами, неприемлемыми в приличном обществе: в общественных местах, в литературе, в периодической печати, на телевидении и радио.
В старину традиция площадных представлений с использованием мата была и у других народов, однако церковь их преследовала повсеместно. Русская православная церковь также однозначно выражала своё осуждение скоморохов, вплоть до поощрения их беспощадного истребления[6].
Само слово, его производные и фразеологические обороты с ним широко известны в фольклоре с незапамятных времён (например в частушках, прибаутках)[7].
Фольклористы XIX века зафиксировали употребление слова в народных сказках и народных песнях (напр. А. Н. Афанасьев, И. И. Срезневский). Само слово и его производные представлены в 3-м издании «Толкового словаря живого великорусского языка»[8] и «Русских заветных пословицах и поговорках» В. И. Даля.
С XIX века ведёт свою традицию жанр матерных пародий на известные литературные произведения. Слово встречается в ранних произведениях Пушкина (лицейская обсценно-порнографическая баллада Тень Баркова), у Чехова. Пушкинист М. А. Цявловский в своей работе «Комментарии к балладе А. Пушкина „Тень Баркова“» указывает на то, что из всех бранных слов Пушкин в своей балладе чаще всего использует именно слово «хуй», его производные и синонимы[9]:
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: хуй, хуина, елда, елдак, плешь и муде. Так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. Слово «хуй» употреблено тринадцать раз (стихи 14, 24, 47, 66, 79, 82, 176, 188, 209, 213, 221, 259 и 272), «хуина» — два (стихи 55 и 251), «хуиный» — один (стих 141), «елда» — четыре (стихи 12, 106, 125 и 184), «елдак» — пять (стихи 33, 64, 133, 151 и 260), «плешь» — пять (стихи 21, 27, 83, 118 и 261) и «муде» — семь (стихи 56, 63, 130, 211, 252, 257 и 262); всего тридцать семь раз. [Прим. автора: Кроме этого, орган называется ещё «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чём-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Прим. автора: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: хуй, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.]
IV
Важный, малоизвестный и показательный факт: до эффектных высказываний И.В. Сталина (1878–1953), который пытался прикрыть собственный позор бегства и поражения армии в 1941 году путем сооружения мифа о глубокомысленном плане М.И. Кутузова в 1812 году, серьезные ученые за 130 лет не посвятили М.И. Кутузову ни одной монографии! Об этом «кричащем» случае почему-то никто не задумывается. Но факт остается фактом: ни одного серьезного научного исследования за 130 лет — лишь пара балагурных и былинных агиток в первые годы после 1812 года и какие-то конфитюрные упоминания в юбилейных изданиях.
Только в военном 1942 году, после внедрения идеологической директивы сверху, выходит маленькая книжка всего на двести страниц (автор — полковник Н.Е. Подорожный): причем больше ста страниц посвящено унылому пересказу фабулы войны 1812 года (в том числе — без участия М.И. Кутузова), а биографии генерала до проигранной им Наполеону кампании 1805 года — отведено всего 14 страниц (столько же, сколько выделено на специальные разделы о тактике Фридриха Великого, генералов французской революции и лично Наполеона). Почему всего 14 страниц? Потому что писать просто не о чем. До проигранной Аустерлицкой кампании (то есть почти всю жизнь) М.И. Кутузов самостоятельно армиями не командовал — а затем сразу потерпел поражение. Отмечу, что упомянутое издание почти не содержит ссылок на источники, поэтому оно лишь отчасти может именоваться академическим исследованием.
Таким образом, наука на полных основаниях не заметила сего деятеля (М.И. Кутузова) — и только по приказу бандита Кобы-Сталина (в прошлом грабителя инкассаторской машины) советские холуи от «науки» стали строчить типовые книжонки про «великого полководца».68 И первый среди подобных графоманов от пропаганды — П.А. Жилин (1913–1987): не историк, а просто кабинетный служака в погонах, родившийся в селе Воробьёвка Богучарского уезда (Воронежская губерния…) — и сделавший при советском режиме большую карьеру в Москве (но так, по сути, из села и не выбравшийся). Злобный и мстительный деревенский тип (с соответствующей тяжелой физиономией), который долго душил науку и молодых ученых. Иностранных языков П.А. Жилин не знал, но иностранными источниками часто пренебрегал еще и по «идеологическим» причинам. Он не был в состоянии прочитать на языке оригинала ни один из документов французского штаба! Доходило до комизма: к примеру, известного наполеоновского генерала Гийома Матье Дюма (Guillaume Mathieu Dumas: 1753–1837) товарищ Жилин называл «Мэтью Думасом».69 За свою фальсификаторскую брошюрку о М.И. Кутузове ему быстренько выписали Сталинскую премию (1952 г.), а в конце жизни он стал почетным гражданином аж Вязьмы (1985 г.). Вот что товарищ Жилин, не стесняясь ничего и никого (а достойные — или сидят в тюрьме, или в могиле, или в эмиграции), пишет в своей «научной» работе 1950 года: «Огромная заслуга в правильной оценке полководческого искусства Кутузова принадлежит лично товарищу Сталину. …Решительным поворотом во всей литературе, посвященное Кутузову, явился выход в свет материалов Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) — „Михаил Илларионович Кутузов“. Руководствуясь указаниями товарища Сталина… и в этих материалах в сжатой, но убедительной форме, рисуется мужественный образ великого русского полководца».70
Итак, дорогие читатели, ваш образ «великого полководца» вылез из грязной и сухой лапы бандита и серийного убийцы Кобы (Сталина) — одного из главных преступников прошлого века! А затем эта мерзкая выдумка разошлась по всем учебникам, по всей пропагандистской машине «империи зла» — и в итоге выросло уже не одно поколение зомбированных людей.
К слову об отношении советских «историков» к иностранным языкам: профессор В.Г. Сироткин (1933–2005) мне рассказывал, что будущий декан (в 1957–1971 гг.) исторического факультета МГУ, занимающийся темой революционного движения в России И.А. Федосов (деревня Максимово, 1921–2001, Москва), в послевоенные годы еще долго ходил по факультету в сапогах и говорил: «нам иностранные языки не нужны — пусть они, если хотят, наш учат».
Важно подчеркнуть, что и после тоненьких книжонок о выдуманном «контрнаступлении» М.И. Кутузова именно монографических биографий полководца в СССР также не выходило (за исключением антинаучной книжки уже упомянутого П.А. Жилина): то есть он существовал просто как мифический образ в учебниках и на пропагандистских плакатах, но научно почти не изучался.
Важный, малоизвестный и показательный факт: до эффектных высказываний И.В. Сталина (1878–1953), который пытался прикрыть собственный позор бегства и поражения армии в 1941 году путем сооружения мифа о глубокомысленном плане М.И. Кутузова в 1812 году, серьезные ученые за 130 лет не посвятили М.И. Кутузову ни одной монографии! Об этом «кричащем» случае почему-то никто не задумывается. Но факт остается фактом: ни одного серьезного научного исследования за 130 лет — лишь пара балагурных и былинных агиток в первые годы после 1812 года и какие-то конфитюрные упоминания в юбилейных изданиях.
Только в военном 1942 году, после внедрения идеологической директивы сверху, выходит маленькая книжка всего на двести страниц (автор — полковник Н.Е. Подорожный): причем больше ста страниц посвящено унылому пересказу фабулы войны 1812 года (в том числе — без участия М.И. Кутузова), а биографии генерала до проигранной им Наполеону кампании 1805 года — отведено всего 14 страниц (столько же, сколько выделено на специальные разделы о тактике Фридриха Великого, генералов французской революции и лично Наполеона). Почему всего 14 страниц? Потому что писать просто не о чем. До проигранной Аустерлицкой кампании (то есть почти всю жизнь) М.И. Кутузов самостоятельно армиями не командовал — а затем сразу потерпел поражение. Отмечу, что упомянутое издание почти не содержит ссылок на источники, поэтому оно лишь отчасти может именоваться академическим исследованием.
Таким образом, наука на полных основаниях не заметила сего деятеля (М.И. Кутузова) — и только по приказу бандита Кобы-Сталина (в прошлом грабителя инкассаторской машины) советские холуи от «науки» стали строчить типовые книжонки про «великого полководца».68 И первый среди подобных графоманов от пропаганды — П.А. Жилин (1913–1987): не историк, а просто кабинетный служака в погонах, родившийся в селе Воробьёвка Богучарского уезда (Воронежская губерния…) — и сделавший при советском режиме большую карьеру в Москве (но так, по сути, из села и не выбравшийся). Злобный и мстительный деревенский тип (с соответствующей тяжелой физиономией), который долго душил науку и молодых ученых. Иностранных языков П.А. Жилин не знал, но иностранными источниками часто пренебрегал еще и по «идеологическим» причинам. Он не был в состоянии прочитать на языке оригинала ни один из документов французского штаба! Доходило до комизма: к примеру, известного наполеоновского генерала Гийома Матье Дюма (Guillaume Mathieu Dumas: 1753–1837) товарищ Жилин называл «Мэтью Думасом».69 За свою фальсификаторскую брошюрку о М.И. Кутузове ему быстренько выписали Сталинскую премию (1952 г.), а в конце жизни он стал почетным гражданином аж Вязьмы (1985 г.). Вот что товарищ Жилин, не стесняясь ничего и никого (а достойные — или сидят в тюрьме, или в могиле, или в эмиграции), пишет в своей «научной» работе 1950 года: «Огромная заслуга в правильной оценке полководческого искусства Кутузова принадлежит лично товарищу Сталину. …Решительным поворотом во всей литературе, посвященное Кутузову, явился выход в свет материалов Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) — „Михаил Илларионович Кутузов“. Руководствуясь указаниями товарища Сталина… и в этих материалах в сжатой, но убедительной форме, рисуется мужественный образ великого русского полководца».70
Итак, дорогие читатели, ваш образ «великого полководца» вылез из грязной и сухой лапы бандита и серийного убийцы Кобы (Сталина) — одного из главных преступников прошлого века! А затем эта мерзкая выдумка разошлась по всем учебникам, по всей пропагандистской машине «империи зла» — и в итоге выросло уже не одно поколение зомбированных людей.
К слову об отношении советских «историков» к иностранным языкам: профессор В.Г. Сироткин (1933–2005) мне рассказывал, что будущий декан (в 1957–1971 гг.) исторического факультета МГУ, занимающийся темой революционного движения в России И.А. Федосов (деревня Максимово, 1921–2001, Москва), в послевоенные годы еще долго ходил по факультету в сапогах и говорил: «нам иностранные языки не нужны — пусть они, если хотят, наш учат».
Важно подчеркнуть, что и после тоненьких книжонок о выдуманном «контрнаступлении» М.И. Кутузова именно монографических биографий полководца в СССР также не выходило (за исключением антинаучной книжки уже упомянутого П.А. Жилина): то есть он существовал просто как мифический образ в учебниках и на пропагандистских плакатах, но научно почти не изучался.
Тот момент когда фетиш на таких. На высоких дрыщей с бледной кожей, да
мимо гей
При этом советские авторы не гнушались производить самые злостные фальсификации. К примеру, опубликованная в книжке П.А. Жилина схема Бородинского сражения, была намеренно искажена!71 И именно эта схема использовалась во всех школьных и институтских учебниках, атласах и наглядных пособиях. В итоге она автоматически стала самой популярной и в сегодняшнем интернете. А все началось с обычной фальсификации в одном издании советской эпохи. Но за неимением альтернативы и монопольным влиянием того же П.А. Жилина подобный подлог не был освистан сразу же — а затем успешно распространился.
Одним из двух (наряду с П.А. Жилиным) главных «монополистов» темы войны 1812 года в советской историографии 1940–1980-х гг. был Любомир Григорьевич Бескровный (1905–1980). Он окончил Кубанский педагогический институт, а затем стал полковником в Москве… Л.Г. Бескровный стал верно отрабатывать «линию партии» в истории — и вскоре он оказался доктором наук.72 Этот автор старался сохранять декорацию академической стилистики. В своей написанной к юбилею книге73 он даже отвел значительное место теме подготовки к войне. Но проблема была в том, что выпускник Кубанского пединститута не знал языков. В итоге, описывая состояние Французской промышленности перед Русской кампанией (т. е. в 1810–1811 гг.), он использовал данные из «Отчета генерала Бернадота» 1799 года! Просто эта брошюра была переведена на русский и издана в 1903 году в Варшаве (сразу после прихода к власти Бонапарта Жан-Батист Жюль Бернадот недолго служил военным министром). Как вы сами понимаете, данные 1799 года к 1812 г. категорическим образом устарели: Наполеон создал совершенно новую систему всего государственного управления, провел колоссальные реформы, организовал новую армию и производства. Зная об этой языковой проблеме Л.Г. Бескровного, мы понимаем, что исходные тезисы о работах иностранных историков в типовом перечислении «вражеской» буржуазной историографии было, очевидно, подготовлено «литературными неграми» из числа потомков обитателей «черты оседлости»…
Продолжим. Даже и в советской историографии считалось, что русская армия понесла в Бородинском сражении потерю в 58 000–60 000 человек, но в 1962 году Л.Г. Бескровный неожиданно указал цифру в 38,5 тыс. чел.74 Его вопиющий непрофессионализм и неуважение к читателю и коллегам поражают, ведь в том же 1962 г. под его редакцией выходит сборник документов, посвященный Бородину, где опубликована архивная ведомость (пусть и не полная), называющая потери русской армии (без учета нескольких подразделений) в 45 633 человека!75 Очевидно, Л.Г. Бескровный или сам не читал сборник документов, или понадеялся, что широкая аудитория его не прочитает, а специалисты не посмеют обратить на это внимание.
Если не знать о том, что автор был просто слугой пропагандистской машины сталинской системы, если забыть о том, что его поколение пережило расправы 1937 года, то может показаться, что большинство концептуально важных выводов книжки Л.Г. Бескровного написаны психически больным человеком. К примеру: «В стратегическом отношении Бородинское сражение явилось последним актом оборонительного периода войны. После него начинается период контрнаступления».76 То есть бегство остатков разбитой русской армии до Москвы, капитуляция «святыни», спешное оставление в ней 30 тысяч русских раненых, отступление до Тарутина, разложение русской армии (когда чуть ли не половина ушла в мародеры — об этом вы узнаете из соответствующей главы); 36 дней пребывания Наполеона во «второй столице», выход Великой армии по решению ее командующего из города, поражение русских под Малоярославцем, отступление М.И. Кутузова от Малоярославца к Полотняным Заводам — это все было «контрнаступлением» русских?!
Продолжим. Сегодня также забыта попытка противостоять мифологизации М.И. Кутузова: совместное официальное обращение (июль 1962 года) профессора, доктора исторических наук С.М. Дубровского, генерал-майора С.И. Петровского и инженера-полковника И.М. Данишевского, поданное на имя Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева (1894–1971), в котором они заявляют о бездарных действиях М.И. Кутузова и выступают категорически против возвеличивания его имени (в том числе просят не называть в честь него проспект, по которому русская армия бежала из города, и не ставить ему памятников!). Кроме того, авторы откровенно называют истинного автора мифа о Кутузове — Сталина. Этот интересный документ эпохи ныне хранится в Архиве Президента РФ (Ф. 3. Оп. 50. Д. 597. Л. 46–55).
Одним из двух (наряду с П.А. Жилиным) главных «монополистов» темы войны 1812 года в советской историографии 1940–1980-х гг. был Любомир Григорьевич Бескровный (1905–1980). Он окончил Кубанский педагогический институт, а затем стал полковником в Москве… Л.Г. Бескровный стал верно отрабатывать «линию партии» в истории — и вскоре он оказался доктором наук.72 Этот автор старался сохранять декорацию академической стилистики. В своей написанной к юбилею книге73 он даже отвел значительное место теме подготовки к войне. Но проблема была в том, что выпускник Кубанского пединститута не знал языков. В итоге, описывая состояние Французской промышленности перед Русской кампанией (т. е. в 1810–1811 гг.), он использовал данные из «Отчета генерала Бернадота» 1799 года! Просто эта брошюра была переведена на русский и издана в 1903 году в Варшаве (сразу после прихода к власти Бонапарта Жан-Батист Жюль Бернадот недолго служил военным министром). Как вы сами понимаете, данные 1799 года к 1812 г. категорическим образом устарели: Наполеон создал совершенно новую систему всего государственного управления, провел колоссальные реформы, организовал новую армию и производства. Зная об этой языковой проблеме Л.Г. Бескровного, мы понимаем, что исходные тезисы о работах иностранных историков в типовом перечислении «вражеской» буржуазной историографии было, очевидно, подготовлено «литературными неграми» из числа потомков обитателей «черты оседлости»…
Продолжим. Даже и в советской историографии считалось, что русская армия понесла в Бородинском сражении потерю в 58 000–60 000 человек, но в 1962 году Л.Г. Бескровный неожиданно указал цифру в 38,5 тыс. чел.74 Его вопиющий непрофессионализм и неуважение к читателю и коллегам поражают, ведь в том же 1962 г. под его редакцией выходит сборник документов, посвященный Бородину, где опубликована архивная ведомость (пусть и не полная), называющая потери русской армии (без учета нескольких подразделений) в 45 633 человека!75 Очевидно, Л.Г. Бескровный или сам не читал сборник документов, или понадеялся, что широкая аудитория его не прочитает, а специалисты не посмеют обратить на это внимание.
Если не знать о том, что автор был просто слугой пропагандистской машины сталинской системы, если забыть о том, что его поколение пережило расправы 1937 года, то может показаться, что большинство концептуально важных выводов книжки Л.Г. Бескровного написаны психически больным человеком. К примеру: «В стратегическом отношении Бородинское сражение явилось последним актом оборонительного периода войны. После него начинается период контрнаступления».76 То есть бегство остатков разбитой русской армии до Москвы, капитуляция «святыни», спешное оставление в ней 30 тысяч русских раненых, отступление до Тарутина, разложение русской армии (когда чуть ли не половина ушла в мародеры — об этом вы узнаете из соответствующей главы); 36 дней пребывания Наполеона во «второй столице», выход Великой армии по решению ее командующего из города, поражение русских под Малоярославцем, отступление М.И. Кутузова от Малоярославца к Полотняным Заводам — это все было «контрнаступлением» русских?!
Продолжим. Сегодня также забыта попытка противостоять мифологизации М.И. Кутузова: совместное официальное обращение (июль 1962 года) профессора, доктора исторических наук С.М. Дубровского, генерал-майора С.И. Петровского и инженера-полковника И.М. Данишевского, поданное на имя Первого секретаря ЦК КПСС Н.С. Хрущева (1894–1971), в котором они заявляют о бездарных действиях М.И. Кутузова и выступают категорически против возвеличивания его имени (в том числе просят не называть в честь него проспект, по которому русская армия бежала из города, и не ставить ему памятников!). Кроме того, авторы откровенно называют истинного автора мифа о Кутузове — Сталина. Этот интересный документ эпохи ныне хранится в Архиве Президента РФ (Ф. 3. Оп. 50. Д. 597. Л. 46–55).
Когда мы исследуем советскую историографию, нам непременно и постоянно необходимо помнить и учитывать политический, психологический и бытовой контекст эпохи. Чудовищные репрессии уничтожали сотни тысяч людей — а прочих запугивали и делали трусами и подлецами. В особенности, это касается эпохи 1930–1950-х годов, но опыт, испуг и воспитание сохранили свое пагубное воздействие до самого краха СССР — и даже далее. Когда писал Е.В. Тарле — людей в СССР расстреливали, вместе с А. Гитлером расчленяли Польшу, без объявления войны напали на Финляндию. Когда сочиняли П.А. Жилин и Л.Г. Бескровный, А.З. Манфред — граждан СССР сажали в тюрьмы, применяли карательную медицину, публично унижали, шельмовали и устраивали запрет на профессию (кроме того, давили людей танками в Праге). И во все эти годы у советских крестьян еще не было паспортов! Пока уже я работал над данной монографией, мне приходилось наблюдать политические убийства, общественную паранойю поиска врагов, бегство талантливых и свободомыслящих людей из России, монструозную и преступную пропаганду в СМИ, засылку армейцев со срезанными шевронами в чужую страну. Иногда работу приходилось прерывать, отвлекаясь на поиски знакомых, которые могли бы вытащить приличных людей и даже их несовершеннолетних детей из автозаков (и что ожидать дальше?). Неужели все это творил «враг»-Наполеон?
А теперь я хочу обратиться еще к одному историку, получившему большую и заслуженную известность в качестве автора книги о Наполеоне. Альберт Захарович Манфред (1906–1976) прожил интересную, но драматичную и очень непростую жизнь.77 Мало кто знает, что один из символов академического стиля, прекрасно владевший французским языком (что немаловажно — и русским тоже: многие советские историки 1812 года не владели обоими…), создавший ряд солидных монографий, председатель Ученого совета по всеобщей истории Института истории АН СССР, главный редактор «Французского ежегодника» (с 1962 г.), президент Общества «СССР — Франция», член Национального комитета по изучению Наполеоновской эпохи (Италия) — А.З. Манфред — не имел диплома о высшем образовании. Дело было в том, что его юность пришлась на кошмарные годы революции и гражданской войны. Воспитанный в Петербурге, с детства увлекающийся поэмами Гомера и владеющий французским языком почти как родным, Альберт Захарович оказался вместе с семьей в провинции — и был вынужден устроиться разнорабочим. Его мать, Роза Самуиловна Розенберг, — переводчица и сестра знаменитого художника Леона Бакста (Лейб-Хаим Израилевич Розенберг: 1866–1924) умерла в 1918 году — и будущему историку пришлось помогать сестрам.
Но главное — это талант и знания. В 1926 г. он переезжает в Ленинград — и просто приносит в аспирантуру очень качественную работу на тему «Бланки в революцию 1848 года». Она была весьма благостно принята профессором В.П. Волгиным (1879–1962) — и Альберт Захарович начал академическую деятельность. Однако ему не удалось избежать жерновов советского режима той эпохи: в период обострения террора он был арестован. Несколько месяцев А.З. Манфред провел во Владимирской тюрьме, а когда был освобожден, то, по некоторым свидетельствам, весил всего 40 килограмм. Вскоре он вернулся к преподавательской и научной деятельности, но, конечно, подобный эпизод оставил глубокий след в его сознании и здоровье.
Сфера основных интересов автора — эпоха французской революции: поэтому теме юности Бонапарта, его первых идейных исканий, Итальянским походам и консульству уделено основное место монографии «Наполеон Бонапарт» (М., 1971). Далее повествование как бы сходит на «нет». Не в последнюю очередь это связано и с идеологией: советский историк просто не мог продолжать восхищаться Наполеоном в годы близкие к походу в Россию. Тем не менее Альберт Захарович совершенно верно выявил и подчеркнул стремление Бонапарта-консула к тесному стратегическому союзу именно с Россией.
Как исследователь А.З. Манфред чаще был внимательнее и ответственнее Е.В. Тарле, но и он нередко делал непростительные для настоящего знатока темы ошибки. Например, он писал, что армия Бонапарта вступила в Милан 26 мая 1796 г.78 (на самом деле, это произошло 15 мая: видимо, он что-то напутал с трансляцией революционного календаря). А.З. Манфред совершенно незаслуженно говорит об идеологической и безграмотной писанине П.А. Жилина как о «монографическом» исследовании.79 Но, я полагаю, это происходило из страха обрести врага в лице всемогущего полковника (и одного из «монополистов» темы 1812 г.), имевшего огромное влияние среди советских чиновников от науки и отличавшегося подлой мстительностью. Нам всегда следует помнить о злоключениях биографии историка.
А теперь я хочу обратиться еще к одному историку, получившему большую и заслуженную известность в качестве автора книги о Наполеоне. Альберт Захарович Манфред (1906–1976) прожил интересную, но драматичную и очень непростую жизнь.77 Мало кто знает, что один из символов академического стиля, прекрасно владевший французским языком (что немаловажно — и русским тоже: многие советские историки 1812 года не владели обоими…), создавший ряд солидных монографий, председатель Ученого совета по всеобщей истории Института истории АН СССР, главный редактор «Французского ежегодника» (с 1962 г.), президент Общества «СССР — Франция», член Национального комитета по изучению Наполеоновской эпохи (Италия) — А.З. Манфред — не имел диплома о высшем образовании. Дело было в том, что его юность пришлась на кошмарные годы революции и гражданской войны. Воспитанный в Петербурге, с детства увлекающийся поэмами Гомера и владеющий французским языком почти как родным, Альберт Захарович оказался вместе с семьей в провинции — и был вынужден устроиться разнорабочим. Его мать, Роза Самуиловна Розенберг, — переводчица и сестра знаменитого художника Леона Бакста (Лейб-Хаим Израилевич Розенберг: 1866–1924) умерла в 1918 году — и будущему историку пришлось помогать сестрам.
Но главное — это талант и знания. В 1926 г. он переезжает в Ленинград — и просто приносит в аспирантуру очень качественную работу на тему «Бланки в революцию 1848 года». Она была весьма благостно принята профессором В.П. Волгиным (1879–1962) — и Альберт Захарович начал академическую деятельность. Однако ему не удалось избежать жерновов советского режима той эпохи: в период обострения террора он был арестован. Несколько месяцев А.З. Манфред провел во Владимирской тюрьме, а когда был освобожден, то, по некоторым свидетельствам, весил всего 40 килограмм. Вскоре он вернулся к преподавательской и научной деятельности, но, конечно, подобный эпизод оставил глубокий след в его сознании и здоровье.
Сфера основных интересов автора — эпоха французской революции: поэтому теме юности Бонапарта, его первых идейных исканий, Итальянским походам и консульству уделено основное место монографии «Наполеон Бонапарт» (М., 1971). Далее повествование как бы сходит на «нет». Не в последнюю очередь это связано и с идеологией: советский историк просто не мог продолжать восхищаться Наполеоном в годы близкие к походу в Россию. Тем не менее Альберт Захарович совершенно верно выявил и подчеркнул стремление Бонапарта-консула к тесному стратегическому союзу именно с Россией.
Как исследователь А.З. Манфред чаще был внимательнее и ответственнее Е.В. Тарле, но и он нередко делал непростительные для настоящего знатока темы ошибки. Например, он писал, что армия Бонапарта вступила в Милан 26 мая 1796 г.78 (на самом деле, это произошло 15 мая: видимо, он что-то напутал с трансляцией революционного календаря). А.З. Манфред совершенно незаслуженно говорит об идеологической и безграмотной писанине П.А. Жилина как о «монографическом» исследовании.79 Но, я полагаю, это происходило из страха обрести врага в лице всемогущего полковника (и одного из «монополистов» темы 1812 г.), имевшего огромное влияние среди советских чиновников от науки и отличавшегося подлой мстительностью. Нам всегда следует помнить о злоключениях биографии историка.
Также абсолютно бездоказательным выглядит утверждение о том, что «Бородино было переломным сражением». Вернее, учитывая то, что историк не посвятил описанию боя ни одной строчки (!), а об итогах (перечисление некоторых погибших генералов) в общих словах упомянул лишь в одном кратком абзаце, это, скорее, не утверждение, а просто бездоказательный ляп. А.З. Манфред хитрит и изворачивается, как уж на сковородке советского казенного «патриотизма», сначала сравнивая итоги Бородина с итогами другой победы Наполеона, достигнутой большим напряжением сил — под Прейсиш-Эйлау, а затем пытается неуместно (в научном труде) упоминать одной строкой «философию Л.Н. Толстого» (?!).80 Да, тяжкая и позорная доля — работать «историком», испуганным на всю жизнь после отсидки в сталинских тюрьмах: но если Е.В. Тарле был и жертвой, и «палачом», то А.З. Манфред оказался именно жертвой и, в ряде вопросов, конформистом.
Пытаясь понять, как стала возможной советская историография и вообще подобное мироощущение ее авторов, можно только с печалью вспомнить отрывки из дневников Ю.М. Нагибина (1920–1994): этот талантливый советский литератор писал похабные до преступности пропагандистские текстики про выдуманные «подвиги», а психологически «спасался», ведя тайный дневник, в котором занимался мазохизмом, обличая себя и всю мерзость, что его окружала. Вот один из характерных пассажей:
«24 апреля 1982 г.
…Замечательное свойство советских людей — их ни в чем нельзя убедить. Сломав в душе самое важное, чтобы стать безоговорочными приверженцами государственной лжи, они компенсируют это предельной недоверчивостью к частным сведениям и соображениям. Быть может, это оборотная сторона рабского смирения».81
«30 апреля 1982 г.
Почти все советские люди — психические больные. Их неспособность слушать, темная убежденность в кромешных истинах (к примеру, про развязывание войны Наполеоном, а не Россией — прим. мое, Е.П.), душевная стиснутость и непроветриваемость носят патологический характер. Это не просто национальные особенности, как эгоцентризм, жадность и самовлюбленность у французов, это массовое психическое заболевание. Проанализировать причины довольно сложно: тут и самозащита, и вечный страх, надорванность — физическая и душевная, изнеможение души под гнетом лжи, цинизма, необходимость существовать в двух лицах: одно для дома, другое для общества. Самые же несчастные те, кто и дома должен носить маску. А таких совсем не мало. Слышать только себя, не вступать в диалог, не поддаваться провокации на спор, на столкновение точек зрения, отыскание истины, быть глухим, слепым и немым, как символическая африканская обезьяна, — и ты имеешь шанс уцелеть».82
«21 марта 1983 г.
В России обычно путают слово с делом, и за первое взыскивают, как за второе».83
А вот его записи с фронта, которые живо напоминают нам и о войне 1812 года (и вообще о любой войне, которую ведет Россия):
«8 марта 1942 г.
Ну вот, так и живу. Суета. Мышиная возня. Игра в деловитость. Во всем преобладает показная сторона. Трудно понять размеры этого. Уродство какое-то! Казалось бы, где-где, но уж не в армии. И что же: главное тут не суть работы, а как подано. И так повсеместно. Хорошо поданный минимум предпочитается небрежно поданному максимуму. Листовки. То время, которое Шишловский мог бы потратить на придумывание новых листовок, он тратит на подклеивание старых, давно отосланных, полученных и позабытых — бессмысленный и обидный труд. И конца этому не видно. Рощин в каком-то сладострастном исступлении шлет всё новые и новые папочки. „Еще одна папочка, и враг будет разбит!“»84
«14 марта 1942 г.
Это черта русского народа: не ценить свою жизнь. Слишком нас много — подумаешь, десятком меньше, десятком больше. Все мы слишком взаимозаменимы. Тем, кто думает, что мысль эта абстрактна, поскольку ничего подобного не может быть в психологии каждого отдельного человека, нужно учесть, что это чувство не столько врожденное, сколько воспитанное в нас государством. Воспитанное — в самом широком смысле, включая и то неуважение к нам государства, которое переходит в личное неуважение, в отсутствие уверенности в том, что ты, действительно, имеешь право на существование.»85
И, подытоживая, можно привести известную сентенцию Ю.М. Нагибина: «У нашей жизни есть одно огромное преимущество перед жизнью западного человека: она почти снимает страх смерти».
Пытаясь понять, как стала возможной советская историография и вообще подобное мироощущение ее авторов, можно только с печалью вспомнить отрывки из дневников Ю.М. Нагибина (1920–1994): этот талантливый советский литератор писал похабные до преступности пропагандистские текстики про выдуманные «подвиги», а психологически «спасался», ведя тайный дневник, в котором занимался мазохизмом, обличая себя и всю мерзость, что его окружала. Вот один из характерных пассажей:
«24 апреля 1982 г.
…Замечательное свойство советских людей — их ни в чем нельзя убедить. Сломав в душе самое важное, чтобы стать безоговорочными приверженцами государственной лжи, они компенсируют это предельной недоверчивостью к частным сведениям и соображениям. Быть может, это оборотная сторона рабского смирения».81
«30 апреля 1982 г.
Почти все советские люди — психические больные. Их неспособность слушать, темная убежденность в кромешных истинах (к примеру, про развязывание войны Наполеоном, а не Россией — прим. мое, Е.П.), душевная стиснутость и непроветриваемость носят патологический характер. Это не просто национальные особенности, как эгоцентризм, жадность и самовлюбленность у французов, это массовое психическое заболевание. Проанализировать причины довольно сложно: тут и самозащита, и вечный страх, надорванность — физическая и душевная, изнеможение души под гнетом лжи, цинизма, необходимость существовать в двух лицах: одно для дома, другое для общества. Самые же несчастные те, кто и дома должен носить маску. А таких совсем не мало. Слышать только себя, не вступать в диалог, не поддаваться провокации на спор, на столкновение точек зрения, отыскание истины, быть глухим, слепым и немым, как символическая африканская обезьяна, — и ты имеешь шанс уцелеть».82
«21 марта 1983 г.
В России обычно путают слово с делом, и за первое взыскивают, как за второе».83
А вот его записи с фронта, которые живо напоминают нам и о войне 1812 года (и вообще о любой войне, которую ведет Россия):
«8 марта 1942 г.
Ну вот, так и живу. Суета. Мышиная возня. Игра в деловитость. Во всем преобладает показная сторона. Трудно понять размеры этого. Уродство какое-то! Казалось бы, где-где, но уж не в армии. И что же: главное тут не суть работы, а как подано. И так повсеместно. Хорошо поданный минимум предпочитается небрежно поданному максимуму. Листовки. То время, которое Шишловский мог бы потратить на придумывание новых листовок, он тратит на подклеивание старых, давно отосланных, полученных и позабытых — бессмысленный и обидный труд. И конца этому не видно. Рощин в каком-то сладострастном исступлении шлет всё новые и новые папочки. „Еще одна папочка, и враг будет разбит!“»84
«14 марта 1942 г.
Это черта русского народа: не ценить свою жизнь. Слишком нас много — подумаешь, десятком меньше, десятком больше. Все мы слишком взаимозаменимы. Тем, кто думает, что мысль эта абстрактна, поскольку ничего подобного не может быть в психологии каждого отдельного человека, нужно учесть, что это чувство не столько врожденное, сколько воспитанное в нас государством. Воспитанное — в самом широком смысле, включая и то неуважение к нам государства, которое переходит в личное неуважение, в отсутствие уверенности в том, что ты, действительно, имеешь право на существование.»85
И, подытоживая, можно привести известную сентенцию Ю.М. Нагибина: «У нашей жизни есть одно огромное преимущество перед жизнью западного человека: она почти снимает страх смерти».
Теперь я предлагаю препарировать показательный образчик типового лицемерия, слепленного из шаблонных идеологических штампов. Откроем сочинение товарища А.А. Смирнова «Москва — героям 1812 года» (М.: Московский рабочий, 1981). Первая же его фраза является стопроцентной ложью: «12 июня 1812 года многотысячная армия Наполеона, почти втрое превосходящая русские войска у западных границ, вероломно вторглась в пределы России» (с. 3). Во-первых, силы Великой армии и русских армий, находящихся у западной границы были практически равны (русские даже несколько превосходили — обо всем об этом мы с документами в руках поговорим в соответствующей главе), во-вторых, никакого вероломного нападения быть не могло: Россия уже сама официально объявила войну Франции, более того, царь приказывал своим генералам еще в 1811 г. перейти Неман, но из-за трусости прусского короля отозвал свое распоряжение (об этом также я расскажу подробно далее). Следующая откровенно бредовая фраза на той же вступительной странице: «…у села Бородина, произошло генеральное сражение, приостановившее наступательный порыв Наполеона». Да уж, «приостановили»: М.И. Кутузов потерял почти половину регулярной армии, Наполеон его преследовал до Москвы, уже через 7 дней город капитулировал, причем русские убегали с такой скоростью, что бросили около 30 тысяч (!) собственных раненых, которые тут же сгорели в пожаре, устроенным московским генерал-губернатором (об этом подробнее — снова в соответствующей главе).
Но подобная трафаретная и убогая пошлость — только начало бумагомарания тов. А.А. Смирнова, который в 1981 году все еще жил по «старому стилю». Прошу прощения, но по долгу служебных обязанностей в главе «историография» я вынужден окунуть вас с головы до ног в полное … советской исторической литературы. На 173 страницы, где автор должен был описывать события 1812 года, отчасти биографии «героев», а также (по идее…) искусствоведческие нюансы, связанные с монументами, он нашел огромное место для того, чтобы выслужиться перед партией и правительством:
«Ныне Москва — столица первого в мире социалистического государства, крупнейший политический, экономический и культурный центр. С именем Москвы неразрывно связаны история героической борьбы народа против социального гнета, за свободу и независимость Родины, победа пролетарской революции, огромные достижения Страны Советов, борьба за построение коммунистического общества на шестой части нашей планеты. Москва стала центром мирового коммунистического движения, центром борьбы за мир во всем мире.
Вся страна сегодня равняется на Москву в своем стремительном движении вперед. Москвичи идут в авангарде борцов за дальнейший подъем экономики и культуры страны, за превращение столицы в образцовый коммунистический город.
Здесь проходил XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза, наметивший новые пути последовательного повышения материального и культурного уровня жизни народа.
С трибуны съезда прозвучали исторические слова Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева: „Необходимо… чтобы рост материальных возможностей постоянно сопровождался повышением идейно-нравственного и культурного уровня людей“.
Съезд призвал продолжить работу по воспитанию у советских людей чувства гордости за свою Родину, за свой народ, за его великие свершения, чувства уважения к достойным страницам прошлого» (с. 6–7).
А сегодня, когда упомянутое «социалистическое государство», не в последнюю очередь благодаря таким вот адептам, в нищете развалилось, тот же самый А.А. Смирнов снова прекрасно устроен: не являясь профессиональным историком (!), он каким-то образом много лет работал ученым секретарем Государственного исторического музея. Полюбопытствуем: какими тезисами промышляет товарищ Смирнов в наши дни. Открываем его брошюру-путеводитель по так называемому «Музею Отечественной войны 1812 года» — и что же мы читаем? Хвалебная ода в адрес коммунистической партии и Леонида Ильича испарилась, зато описание событий 1812 года начинается с откровенно клерикальной пропаганды самого низкого пошиба: «Образ Александра Невского, бесстрашного воина и тонкого политика, укрепившего православие, сыгравшего исключительную роль…» и т. д.86
Проще говоря, в старый пыльный и засаленный шаблон вставили новые «правильные» имена: и вместо «дорогого и любимого» лидера партии большевиков теперь вписан «феодальный сатрап», а пропаганда богоборчества сменилась пропагандой обскурантизма (и все это безобразие — шелушится на бюджетные деньги светского государства!). Скудоумие и конъюнктура. Что касается самого «Невского», который, конечно, никакого отношения к войне 1812 года иметь не может — и вообще в его время ни России, ни Российской империи как явления не существовало, то он, как известно, вступил в сговор с Ордой и топил в крови восстания соплеменников-единоверцев.
Но подобная трафаретная и убогая пошлость — только начало бумагомарания тов. А.А. Смирнова, который в 1981 году все еще жил по «старому стилю». Прошу прощения, но по долгу служебных обязанностей в главе «историография» я вынужден окунуть вас с головы до ног в полное … советской исторической литературы. На 173 страницы, где автор должен был описывать события 1812 года, отчасти биографии «героев», а также (по идее…) искусствоведческие нюансы, связанные с монументами, он нашел огромное место для того, чтобы выслужиться перед партией и правительством:
«Ныне Москва — столица первого в мире социалистического государства, крупнейший политический, экономический и культурный центр. С именем Москвы неразрывно связаны история героической борьбы народа против социального гнета, за свободу и независимость Родины, победа пролетарской революции, огромные достижения Страны Советов, борьба за построение коммунистического общества на шестой части нашей планеты. Москва стала центром мирового коммунистического движения, центром борьбы за мир во всем мире.
Вся страна сегодня равняется на Москву в своем стремительном движении вперед. Москвичи идут в авангарде борцов за дальнейший подъем экономики и культуры страны, за превращение столицы в образцовый коммунистический город.
Здесь проходил XXV съезд Коммунистической партии Советского Союза, наметивший новые пути последовательного повышения материального и культурного уровня жизни народа.
С трибуны съезда прозвучали исторические слова Генерального секретаря ЦК КПСС Л.И. Брежнева: „Необходимо… чтобы рост материальных возможностей постоянно сопровождался повышением идейно-нравственного и культурного уровня людей“.
Съезд призвал продолжить работу по воспитанию у советских людей чувства гордости за свою Родину, за свой народ, за его великие свершения, чувства уважения к достойным страницам прошлого» (с. 6–7).
А сегодня, когда упомянутое «социалистическое государство», не в последнюю очередь благодаря таким вот адептам, в нищете развалилось, тот же самый А.А. Смирнов снова прекрасно устроен: не являясь профессиональным историком (!), он каким-то образом много лет работал ученым секретарем Государственного исторического музея. Полюбопытствуем: какими тезисами промышляет товарищ Смирнов в наши дни. Открываем его брошюру-путеводитель по так называемому «Музею Отечественной войны 1812 года» — и что же мы читаем? Хвалебная ода в адрес коммунистической партии и Леонида Ильича испарилась, зато описание событий 1812 года начинается с откровенно клерикальной пропаганды самого низкого пошиба: «Образ Александра Невского, бесстрашного воина и тонкого политика, укрепившего православие, сыгравшего исключительную роль…» и т. д.86
Проще говоря, в старый пыльный и засаленный шаблон вставили новые «правильные» имена: и вместо «дорогого и любимого» лидера партии большевиков теперь вписан «феодальный сатрап», а пропаганда богоборчества сменилась пропагандой обскурантизма (и все это безобразие — шелушится на бюджетные деньги светского государства!). Скудоумие и конъюнктура. Что касается самого «Невского», который, конечно, никакого отношения к войне 1812 года иметь не может — и вообще в его время ни России, ни Российской империи как явления не существовало, то он, как известно, вступил в сговор с Ордой и топил в крови восстания соплеменников-единоверцев.
«Хуй» (инф.) — одно из основных слов русского мата. Корень -хуj- является словообразующим для множества других слов и выражений. Используется в значении «мужской половой член» и многих других.
Содержание
1 Этимология
2 Варианты употребления
3 «Хуй» как основа для образования слов и выражений
4 История употребления слова в русском языке
5 Употребление в настоящее время
6 Ареал слова
7 Риски употребления слова
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
Этимология
Точное происхождение слова «хуй» в русском языке остаётся неизвестным, но на сегодняшний момент существуют научно-лингвистические доказательства его принадлежности к древнеславянским корням.
Согласно академическому «Этимологическому словарю славянских языков. Праславянский лексический фонд» (Вып. 8. М., 1981) под ред. О. Н. Трубачёва, слово является однокоренным слову «хвоя». Чередование «в» + гласная/«у» аналогично чередованию в словах вязать/узы, на-вык/на-ука. По мнению слависта Геннадия Ковалёва[1], слово «хуй» имеет общеславянский корень XŪ, что означало «отросток», «побег». От этого же корня произошли слова «хвоя», «хвост» и другие.
Аналогичные исследования рассматривают слова, восходящие к праиндоевропейскому корню skēu- (быть острым), встречаются и в других языках: лит. skuja («хвоя»), алб. hu («кол», «половой член»), венг. ujj (палец). Сторонник спорной ностратической теории Владислав Маркович Иллич-Свитыч возводит праславянский корень к праностратическому *cujha «колючка растения, острие»; к тому же корню, по его мнению, восходит, например, слово «čüä» (пенис) в уйгурском языке[2].
Варианты употребления
В русском мате используется[3]:
в прямом смысле («половой член»);
в качестве местоимения, так как заменяет практически каждое одушевлённое существительное мужского пола (ту же роль для неодушевлённых играет «хуёвина»). Эмоциональная окраска в этом случае нейтральна или слабоотрицательна[4];
в идиоматических оборотах (например, «забить хуй на …»: то есть перестать уделять чему-либо или кому-либо внимание, не заботиться о чём-либо).
«Хуй» как основа для образования слов и выражений
Мужчина в футболке в Тюмени
Граффити в Тюмени
«Хуй» — наиболее продуктивный словообразующий корень из всего русского мата и входит в ряд устойчивых словосочетаний, которые используются различными слоями населения в повседневном общении. По данным А. Плуцера-Сарно, входит более чем в 1200 языковых клише[5]. Как словообразующий корень используется в ряде глаголов, образованных приставочным способом (напр., «нахуяриться» и т. п.) и отглагольных форм, которые имеют высокую степень десемантизации либо абстракции и часто являются заменителями глаголов (местоглаголиями) с более специфическим смыслом в разговорной речи, не требующей точности.
В первом томе «Словаря русского мата» Алексея Плуцера-Сарно имеется 503 идиомы фразеологизмов, грамматических и лексических клише со словом «хуй». Производные слова «хуй» покрывают большое количество семантических полей.
История употребления слова в русском языке
Само слово и фразеологические выражения с этим словом считаются грубыми ругательствами, неприемлемыми в приличном обществе: в общественных местах, в литературе, в периодической печати, на телевидении и радио.
В старину традиция площадных представлений с использованием мата была и у других народов, однако церковь их преследовала повсеместно. Русская православная церковь также однозначно выражала своё осуждение скоморохов, вплоть до поощрения их беспощадного истребления[6].
Само слово, его производные и фразеологические обороты с ним широко известны в фольклоре с незапамятных времён (например в частушках, прибаутках)[7].
Фольклористы XIX века зафиксировали употребление слова в народных сказках и народных песнях (напр. А. Н. Афанасьев, И. И. Срезневский). Само слово и его производные представлены в 3-м издании «Толкового словаря живого великорусского языка»[8] и «Русских заветных пословицах и поговорках» В. И. Даля.
С XIX века ведёт свою традицию жанр матерных пародий на известные литературные произведения. Слово встречается в ранних произведениях Пушкина (лицейская обсценно-порнографическая баллада Тень Баркова), у Чехова. Пушкинист М. А. Цявловский в своей работе «Комментарии к балладе А. Пушкина „Тень Баркова“» указывает на то, что из всех бранных слов Пушкин в своей балладе чаще всего использует именно слово «хуй», его производные и синонимы[9]:
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: хуй, хуина, елда, елдак, плешь и муде. Так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. Слово «хуй» употреблено тринадцать раз (стихи 14, 24, 47, 66, 79, 82, 176, 188, 209, 213, 221, 259 и 272), «хуина» — два (стихи 55 и 251), «хуиный» — один (стих 141), «елда» — четыре (стихи 12, 106, 125 и 184), «елдак» — пять (стихи 33, 64, 133, 151 и 260), «плешь» — пять (стихи 21, 27, 83, 118 и 261) и «муде» — семь (стихи 56, 63, 130, 211, 252, 257 и 262); всего тридцать семь раз. [Прим. автора: Кроме этого, орган называется ещё «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чём-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Прим. автора: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: хуй, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.
Содержание
1 Этимология
2 Варианты употребления
3 «Хуй» как основа для образования слов и выражений
4 История употребления слова в русском языке
5 Употребление в настоящее время
6 Ареал слова
7 Риски употребления слова
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
Этимология
Точное происхождение слова «хуй» в русском языке остаётся неизвестным, но на сегодняшний момент существуют научно-лингвистические доказательства его принадлежности к древнеславянским корням.
Согласно академическому «Этимологическому словарю славянских языков. Праславянский лексический фонд» (Вып. 8. М., 1981) под ред. О. Н. Трубачёва, слово является однокоренным слову «хвоя». Чередование «в» + гласная/«у» аналогично чередованию в словах вязать/узы, на-вык/на-ука. По мнению слависта Геннадия Ковалёва[1], слово «хуй» имеет общеславянский корень XŪ, что означало «отросток», «побег». От этого же корня произошли слова «хвоя», «хвост» и другие.
Аналогичные исследования рассматривают слова, восходящие к праиндоевропейскому корню skēu- (быть острым), встречаются и в других языках: лит. skuja («хвоя»), алб. hu («кол», «половой член»), венг. ujj (палец). Сторонник спорной ностратической теории Владислав Маркович Иллич-Свитыч возводит праславянский корень к праностратическому *cujha «колючка растения, острие»; к тому же корню, по его мнению, восходит, например, слово «čüä» (пенис) в уйгурском языке[2].
Варианты употребления
В русском мате используется[3]:
в прямом смысле («половой член»);
в качестве местоимения, так как заменяет практически каждое одушевлённое существительное мужского пола (ту же роль для неодушевлённых играет «хуёвина»). Эмоциональная окраска в этом случае нейтральна или слабоотрицательна[4];
в идиоматических оборотах (например, «забить хуй на …»: то есть перестать уделять чему-либо или кому-либо внимание, не заботиться о чём-либо).
«Хуй» как основа для образования слов и выражений
Мужчина в футболке в Тюмени
Граффити в Тюмени
«Хуй» — наиболее продуктивный словообразующий корень из всего русского мата и входит в ряд устойчивых словосочетаний, которые используются различными слоями населения в повседневном общении. По данным А. Плуцера-Сарно, входит более чем в 1200 языковых клише[5]. Как словообразующий корень используется в ряде глаголов, образованных приставочным способом (напр., «нахуяриться» и т. п.) и отглагольных форм, которые имеют высокую степень десемантизации либо абстракции и часто являются заменителями глаголов (местоглаголиями) с более специфическим смыслом в разговорной речи, не требующей точности.
В первом томе «Словаря русского мата» Алексея Плуцера-Сарно имеется 503 идиомы фразеологизмов, грамматических и лексических клише со словом «хуй». Производные слова «хуй» покрывают большое количество семантических полей.
История употребления слова в русском языке
Само слово и фразеологические выражения с этим словом считаются грубыми ругательствами, неприемлемыми в приличном обществе: в общественных местах, в литературе, в периодической печати, на телевидении и радио.
В старину традиция площадных представлений с использованием мата была и у других народов, однако церковь их преследовала повсеместно. Русская православная церковь также однозначно выражала своё осуждение скоморохов, вплоть до поощрения их беспощадного истребления[6].
Само слово, его производные и фразеологические обороты с ним широко известны в фольклоре с незапамятных времён (например в частушках, прибаутках)[7].
Фольклористы XIX века зафиксировали употребление слова в народных сказках и народных песнях (напр. А. Н. Афанасьев, И. И. Срезневский). Само слово и его производные представлены в 3-м издании «Толкового словаря живого великорусского языка»[8] и «Русских заветных пословицах и поговорках» В. И. Даля.
С XIX века ведёт свою традицию жанр матерных пародий на известные литературные произведения. Слово встречается в ранних произведениях Пушкина (лицейская обсценно-порнографическая баллада Тень Баркова), у Чехова. Пушкинист М. А. Цявловский в своей работе «Комментарии к балладе А. Пушкина „Тень Баркова“» указывает на то, что из всех бранных слов Пушкин в своей балладе чаще всего использует именно слово «хуй», его производные и синонимы[9]:
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: хуй, хуина, елда, елдак, плешь и муде. Так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. Слово «хуй» употреблено тринадцать раз (стихи 14, 24, 47, 66, 79, 82, 176, 188, 209, 213, 221, 259 и 272), «хуина» — два (стихи 55 и 251), «хуиный» — один (стих 141), «елда» — четыре (стихи 12, 106, 125 и 184), «елдак» — пять (стихи 33, 64, 133, 151 и 260), «плешь» — пять (стихи 21, 27, 83, 118 и 261) и «муде» — семь (стихи 56, 63, 130, 211, 252, 257 и 262); всего тридцать семь раз. [Прим. автора: Кроме этого, орган называется ещё «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чём-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Прим. автора: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: хуй, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.
Сам соси
Можно только перефразировать сентенцию нынешнего «дорогого и любимого»: все подобные — это сочинители со сниженной социальной и научной ответственностью… Но все же завершим тему советской историографии и связанной с ней политической проституции в науке. Многое и многих повидавший доктор исторических наук, заведующий сектором ИНИОНа РАН А.В. Гордон утверждает, что: «отправным пунктом в понимании своеобразия советской историографии как культурно-исторического явления» является «соотнесение культуры советского периода с феноменами большой религиозной традиции, а именно с вероучениями».87
И далее:
«Речь идет о глубоко ритуализованном мышлении, о наличии свода предписаний, о хождении специального языка для посвященных. Во главу угла любой работы полагались в качестве высшей научной инстанции цитаты из классиков, в любой библиографии их фамилии, наряду с партийными документами, ритуально следовали в нарушение алфавита впереди списка и даже выше источников. Ритуализовались и толкования цитат: не все из них и не всякому дано было использовать, важнейшие подлежали официальному апробированию.
Ритуальность означала признание абсолютной истины, воплощенной в каноне. Каноном служило Учение, выработанное в Советском Союзе коллективной мыслью нескольких поколений партработников и ученых, но сакрализованное обращением к Основоположникам. Его корпус существенно менялся, при этом наднаучный статус и основные части изменению не подлежали. Абсолютной истиной на всех этапах считались теория смены формаций, классовый подход, „теория отражения“ („бытие определяет сознание“). Табуированию подлежал широкий круг положений, начиная с руководящей роли партии, высшей мудрости (и неизменности) ее генеральной линии; не подлежали обсуждению пролетарское происхождение диктатуры, социалистический характер Октябрьской революции и утвердившегося строя и т. д.».88
В итоге авторы беззастенчиво подгоняли выводы своих работ под заранее заданный ответ — и фальсифицировали историю: причем, если речь шла о войнах, которые вела Россия, дело доходило до совсем параноидных вещей, когда все вокруг объявлялись «врагами» невинной и девственной родины. Подчеркну: подобное происходило параллельно с установлением тоталитарного режима в Восточной Европе: и все это не талантом, а массой, «ордой».
Продолжим. В период перестройки и начинающейся эпохи «гласности» в свет вышла книга доктора исторических наук Н.А. Троицкого (1931–2014) «1812. Великий год России» (М., 1988). Именно эта работа означила собой начало пересмотра мифов и лжи сталинской и последующей советской историографии. Николай Алексеевич позволил себе, наконец, заметить множество документов, опубликованных еще до революции. Ему удалось пересмотреть тему причин войны, сообщить о множестве агрессивных и наступательных планов царя Александра (с. 41), покончить с ложью о переходе Немана Наполеоном без объявления войны. Н.А. Троицкий более точно рассчитал количество сил М.И. Кутузова перед Бородинским сражением (154 800 чел., с. 143), а также адекватнее изложил итоги боя (с. 176–178) и вообще обнаружил предостаточно ошибок и негативных поступков в деятельности М.И. Кутузова. Безусловно, этот труд все еще носил сильный отпечаток идей советской историографии — но все же прогресс был очевиден.
Мало кто знает, что столь позитивная в научном смысле монография Н.А. Троицкого могла бы выйти из печати гораздо раньше — и, вероятно, с еще более точными и смелыми выводами (соответственно, и импульс его коллегам-историкам по данному направлению был бы послан задолго до 1988 г.). Еще в 1963 году (!) молодой исследователь прислал в редакцию журнала «Вопросы истории» большую статью под заглавием «Не отступать от классовых позиций! (Против лакировки так называемой Отечественной войны 1812 года)». В ней с позиции исходных марксистско-ленинских теорий он поставил вопрос о самой теоретической возможности существования отечественных войн в дооктябрьский период. Автор даже сделал категорический и совершенно логичный вывод: «…понятие „Отечественна война“ к войне 1812 г. неприложимо»! Далее Н.А. Троицкий предлагал: отказаться от рассмотрения Наполеона в качестве единственного виновника конфликта; пересмотреть идеализированный образ М.И. Кутузова и неверный тезис о «победе» русских в Бородинском бою; кроме того, было упомянуто о подтасовке «в нашу пользу» соотношения сил и потерь сражающихся армий и т. д.89 В редакции журнала, естественно, от подобного материала «отшатнулись» (хотя он был академически оформлен и аргументирован). Представьте, каких бы успехов достигла наука, если бы ее не душила цензура: ведь уже с 1963 года мог начаться процесс изучения событий 1812 г. без «удавки» догмы о «справедливой» и «Отечественной» войне (вернее, хотя бы был осуществлен возврат к большим достижениям российской историографии 1900–1910-х гг.).
~ 37 ~
И далее:
«Речь идет о глубоко ритуализованном мышлении, о наличии свода предписаний, о хождении специального языка для посвященных. Во главу угла любой работы полагались в качестве высшей научной инстанции цитаты из классиков, в любой библиографии их фамилии, наряду с партийными документами, ритуально следовали в нарушение алфавита впереди списка и даже выше источников. Ритуализовались и толкования цитат: не все из них и не всякому дано было использовать, важнейшие подлежали официальному апробированию.
Ритуальность означала признание абсолютной истины, воплощенной в каноне. Каноном служило Учение, выработанное в Советском Союзе коллективной мыслью нескольких поколений партработников и ученых, но сакрализованное обращением к Основоположникам. Его корпус существенно менялся, при этом наднаучный статус и основные части изменению не подлежали. Абсолютной истиной на всех этапах считались теория смены формаций, классовый подход, „теория отражения“ („бытие определяет сознание“). Табуированию подлежал широкий круг положений, начиная с руководящей роли партии, высшей мудрости (и неизменности) ее генеральной линии; не подлежали обсуждению пролетарское происхождение диктатуры, социалистический характер Октябрьской революции и утвердившегося строя и т. д.».88
В итоге авторы беззастенчиво подгоняли выводы своих работ под заранее заданный ответ — и фальсифицировали историю: причем, если речь шла о войнах, которые вела Россия, дело доходило до совсем параноидных вещей, когда все вокруг объявлялись «врагами» невинной и девственной родины. Подчеркну: подобное происходило параллельно с установлением тоталитарного режима в Восточной Европе: и все это не талантом, а массой, «ордой».
Продолжим. В период перестройки и начинающейся эпохи «гласности» в свет вышла книга доктора исторических наук Н.А. Троицкого (1931–2014) «1812. Великий год России» (М., 1988). Именно эта работа означила собой начало пересмотра мифов и лжи сталинской и последующей советской историографии. Николай Алексеевич позволил себе, наконец, заметить множество документов, опубликованных еще до революции. Ему удалось пересмотреть тему причин войны, сообщить о множестве агрессивных и наступательных планов царя Александра (с. 41), покончить с ложью о переходе Немана Наполеоном без объявления войны. Н.А. Троицкий более точно рассчитал количество сил М.И. Кутузова перед Бородинским сражением (154 800 чел., с. 143), а также адекватнее изложил итоги боя (с. 176–178) и вообще обнаружил предостаточно ошибок и негативных поступков в деятельности М.И. Кутузова. Безусловно, этот труд все еще носил сильный отпечаток идей советской историографии — но все же прогресс был очевиден.
Мало кто знает, что столь позитивная в научном смысле монография Н.А. Троицкого могла бы выйти из печати гораздо раньше — и, вероятно, с еще более точными и смелыми выводами (соответственно, и импульс его коллегам-историкам по данному направлению был бы послан задолго до 1988 г.). Еще в 1963 году (!) молодой исследователь прислал в редакцию журнала «Вопросы истории» большую статью под заглавием «Не отступать от классовых позиций! (Против лакировки так называемой Отечественной войны 1812 года)». В ней с позиции исходных марксистско-ленинских теорий он поставил вопрос о самой теоретической возможности существования отечественных войн в дооктябрьский период. Автор даже сделал категорический и совершенно логичный вывод: «…понятие „Отечественна война“ к войне 1812 г. неприложимо»! Далее Н.А. Троицкий предлагал: отказаться от рассмотрения Наполеона в качестве единственного виновника конфликта; пересмотреть идеализированный образ М.И. Кутузова и неверный тезис о «победе» русских в Бородинском бою; кроме того, было упомянуто о подтасовке «в нашу пользу» соотношения сил и потерь сражающихся армий и т. д.89 В редакции журнала, естественно, от подобного материала «отшатнулись» (хотя он был академически оформлен и аргументирован). Представьте, каких бы успехов достигла наука, если бы ее не душила цензура: ведь уже с 1963 года мог начаться процесс изучения событий 1812 г. без «удавки» догмы о «справедливой» и «Отечественной» войне (вернее, хотя бы был осуществлен возврат к большим достижениям российской историографии 1900–1910-х гг.).
~ 37 ~
Из письма профессора Н.А. Троицкого — Е.Н. Понасенкову. Из архива Е. Понасенкова, публикуется впервые.
Говоря о Н.А. Троицком необходимо подчеркнуть, что это был ученый замечательной эрудиции, прекрасно владевший словом и весьма точный в своих формулировках и оценках. Кроме эпохи 1812 года он внес огромный вклад в изучение общественных движений, судов и судебных процессов, а также адвокатуры России второй половины девятнадцатого века.90 В последние годы жизни он работал над биографией Наполеона (как сам Николай Алексеевич сообщил мне в одном из телефонных разговоров, предполагалось два тома — и с названием «Наполеон Великий»), но, к сожалению, по неизвестным причинам издательство затягивало процесс — и в итоге книга не вышла.91
Не буду скрывать, что я весьма польщен и горд тем, что такой выдающийся и признанный ученый, как Н.А. Троицкий, отнесся к моим книгам и вообще ко всей деятельности с подлинным уважением и совершенным приятием. В одной из своих книг он даже счел нужным так описать того, на кого ссылается: «известный ныне историк, политолог, драматург, режиссер и артист Е.Н. Понасенков».92 Отмечу, что ему было интересно все, что я делаю — в том числе Н.А. Троицкий внимательнейшим образом изучил не только мою монографию, посвященную 1812 году, но и художественно-публицистическую книгу «Танго в одиночестве». Николай Алексеевич прислал подробнейшую рецензию, написанную его известным каллиграфическим — практически печатным почерком. Но вернемся к хронологии повествования.
Подытоживая царскую и советскую историографию, я бы сформулировал происходившее и происходящее так: историография в России — это пропаганда, ограниченная сменой режима. Одновременно, приходится с сожалением констатировать, что в последние годы мы наблюдаем возрождение монстра-мутанта, впитавшего в себя негативные черты и царской, и советской историографии-пропаганды. Здесь имперские идеи, засаленные и «засиженные мухами» клерикальной пропаганды, растут на дрожжах левачества и нищей безвкусицы советского периода. Однако продолжим.
V
В 1990-е годы у исследователей появилась, наконец, возможность дышать свободнее (и даже беспрепятственно выезжать за границу…). Постепенно стали появляться новые объективные исследовательские статьи, переводились книги западных авторов. Однако удар, нанесенный советским режимом, был силен: он оставил, я бы сказал, антропологическую рану на всех живущих в России и на территории бывшего СССР. Люди все еще были дезориентированы, кто-то боялся, так сказать, по инерции, но большинство страдало оттого, что просто не умело жить свободно и мыслить вне штампов. Тем не менее, позитивный процесс пошел.
На рубеже веков стали появляться и мои публикации: они выходили в сборниках научных конференций МГУ, ГИМа, профильных музеев, а затем и Российской академии наук.93 Среди прочего, пользуясь самой широкой документальной базой, я пересмотрел и отверг тезис об исключительно негативном влиянии присоединения России к континентальной блокаде Англии. Сухие цифры свидетельствовали, что главной причиной финансовых проблем стало увеличение военного бюджета, а не часто саботируемое российским правительством следование принципам торговой блокады. Данный доклад был мною прочитан на заседании Центра экономической истории (МГУ), а затем опубликован в университетском сборнике.94
Наконец, в 2004 году вышла в свет моя монография «Правда о войне 1812 года», которая имела огромный резонанс: она обсуждалась и в академических кругах — и даже в популярных ток-шоу на центральном ТВ. Данная книга стала фактически первой монографией, посвященной войне 1812 г., которая была по своему стилю не описательная, но сконцентрированная на решении конкретных концептуально важных задач. Среди них — причины, характер и значение войны. Кроме того, я старался придать объем объяснению исторического действа, часто рассказывая о широком контексте событий и совершая экскурсы в смежные темы и эпохи. Помимо перечисленного, значительное место было уделено методологии исследования.
Говоря о Н.А. Троицком необходимо подчеркнуть, что это был ученый замечательной эрудиции, прекрасно владевший словом и весьма точный в своих формулировках и оценках. Кроме эпохи 1812 года он внес огромный вклад в изучение общественных движений, судов и судебных процессов, а также адвокатуры России второй половины девятнадцатого века.90 В последние годы жизни он работал над биографией Наполеона (как сам Николай Алексеевич сообщил мне в одном из телефонных разговоров, предполагалось два тома — и с названием «Наполеон Великий»), но, к сожалению, по неизвестным причинам издательство затягивало процесс — и в итоге книга не вышла.91
Не буду скрывать, что я весьма польщен и горд тем, что такой выдающийся и признанный ученый, как Н.А. Троицкий, отнесся к моим книгам и вообще ко всей деятельности с подлинным уважением и совершенным приятием. В одной из своих книг он даже счел нужным так описать того, на кого ссылается: «известный ныне историк, политолог, драматург, режиссер и артист Е.Н. Понасенков».92 Отмечу, что ему было интересно все, что я делаю — в том числе Н.А. Троицкий внимательнейшим образом изучил не только мою монографию, посвященную 1812 году, но и художественно-публицистическую книгу «Танго в одиночестве». Николай Алексеевич прислал подробнейшую рецензию, написанную его известным каллиграфическим — практически печатным почерком. Но вернемся к хронологии повествования.
Подытоживая царскую и советскую историографию, я бы сформулировал происходившее и происходящее так: историография в России — это пропаганда, ограниченная сменой режима. Одновременно, приходится с сожалением констатировать, что в последние годы мы наблюдаем возрождение монстра-мутанта, впитавшего в себя негативные черты и царской, и советской историографии-пропаганды. Здесь имперские идеи, засаленные и «засиженные мухами» клерикальной пропаганды, растут на дрожжах левачества и нищей безвкусицы советского периода. Однако продолжим.
V
В 1990-е годы у исследователей появилась, наконец, возможность дышать свободнее (и даже беспрепятственно выезжать за границу…). Постепенно стали появляться новые объективные исследовательские статьи, переводились книги западных авторов. Однако удар, нанесенный советским режимом, был силен: он оставил, я бы сказал, антропологическую рану на всех живущих в России и на территории бывшего СССР. Люди все еще были дезориентированы, кто-то боялся, так сказать, по инерции, но большинство страдало оттого, что просто не умело жить свободно и мыслить вне штампов. Тем не менее, позитивный процесс пошел.
На рубеже веков стали появляться и мои публикации: они выходили в сборниках научных конференций МГУ, ГИМа, профильных музеев, а затем и Российской академии наук.93 Среди прочего, пользуясь самой широкой документальной базой, я пересмотрел и отверг тезис об исключительно негативном влиянии присоединения России к континентальной блокаде Англии. Сухие цифры свидетельствовали, что главной причиной финансовых проблем стало увеличение военного бюджета, а не часто саботируемое российским правительством следование принципам торговой блокады. Данный доклад был мною прочитан на заседании Центра экономической истории (МГУ), а затем опубликован в университетском сборнике.94
Наконец, в 2004 году вышла в свет моя монография «Правда о войне 1812 года», которая имела огромный резонанс: она обсуждалась и в академических кругах — и даже в популярных ток-шоу на центральном ТВ. Данная книга стала фактически первой монографией, посвященной войне 1812 г., которая была по своему стилю не описательная, но сконцентрированная на решении конкретных концептуально важных задач. Среди них — причины, характер и значение войны. Кроме того, я старался придать объем объяснению исторического действа, часто рассказывая о широком контексте событий и совершая экскурсы в смежные темы и эпохи. Помимо перечисленного, значительное место было уделено методологии исследования.
Отчасти подобное согласуется с тем, что мне рассказывал о методе создания своих произведений (спектаклей, фильмов, а также книги воспоминаний) один из величайших режиссеров XX века — Франко Дзеффирелли (1923 г. р.). Мне посчастливилось быть с ним в добрых отношениях — и вот как он мне описывал очередность собственных целей: «Прежде всего, я показываю красивый и четкий „фасад“ — этот первый план понятен почти всей публике. Далее, я создаю множество деталей, которые уже доступны лишь искушенным людям. И некоторые способны увидеть нечто важное и отчасти мною замаскированное».
С самого начала интуитивно, а затем уже осознанно я избрал определенный стиль и метод исследования, а именно — комплексный подход, многофакторное описание, сообщение раскрытию темы как можно большего объема. Если мы говорим о войне, то нет никакого смысла разводить графоманию о том, как батальон номер такой-то убежал за овраг. Потому что, прежде всего, надо выяснить, как он вообще там оказался! С кем и почему воевал? Из кого состоял: предположим, старослуживые или новобранцы, голодные или при достатке фуража, какой расы, этноса, роста, темперамента и т. д. Кто являлся командующим армии или корпуса: какой нации, веры, что за психологический тип? Были ли у него физиологические недостатки или болезни, которые могли влиять на поведение? Был ли он связан с партиями или коррупционными схемами? Как он относился к государству, к данной конкретной войне? Была ли у него, в конце концов, собственность в тех городах, которые он сдавал? Был ли он бедным служащим или богатым помещиком? Какова была погода в тот день, когда упомянутый батальон героически направился к оврагу? Например, дождь или гололедица многое меняет в возможностях участников процесса и в оценках их деятельности историками. Всегда интересны взаимоотношения между начальниками и между сословиями. К примеру, историку войны 1812 года важно знать о том, что, к примеру, М.И. Кутузов и П.И. Багратион были большими врагами друг другу, чем лично Наполеону — или, наоборот, он — врагом им обоим. Существенно и понимание отношений солдат и офицеров внутри русской армии, в которой имели место телесные наказания (в наполеоновских войсках — запрещены). Хорошо бы иметь сведения не только о численности войск на поле Бородинского сражения, но и о том, что в русской армии уже тогда числилось несколько тысяч мародеров (а после боя их количество возросло в разы!).
Далее. Большинство историков упоминают авторов источников (того, кто создал документ или мемуары) даже без обозначения, кем он был по званию, возрасту, нации, политическим взглядам и психологическому складу. А все это категорически важно: ведь степень доверия к источнику или исходные данные для обдумывания цитаты невозможны без знания подробностей. Поразительно, но абсолютное большинство моих коллег об этом не задумываются — плывут по течению и продолжают увеличивать макулатуру. Конечно, это великий и тяжкий труд — выяснять все детально, проверять информацию и знать контекст события, но иначе теряется смысл научной работы. Методология, которую я применяю, подразумевает ответ на все эти и многие другие вопросы. Поэтому, как вы уже заметили, я постоянно привожу годы жизни, часто нацию, профессию и т. д. тех, на кого ссылаюсь или кого описываю.
Кроме означенного, я являюсь сторонником контакта с артефактами и книгами, а не с ксероксами — или тем более с плоским миром оцифрованного для интернета. Безусловно, в этом техническом новшестве есть масса позитивного — кому-то подобное может сократить время поиска материала (хотя до сих пор большая часть необходимых источников и исследований не оцифрованы), но для глубокого исследования подобный образ жизни не подходит. Уничтожается контекст, чувство реальности и связи с ушедшей эпохой, отмирает важнейшее — атмосфера, ощущение и память физических действий.
Краеугольными камнями, используемой мной методологии являлись и являются:
— истина как высшая ценность;
— материалистический подход к изучению исторических процессов и явлений;
— классическая европейская логика;
— принцип историзма;
— возврат к изучению всех доступных первоисточников;
— принцип системности;
С самого начала интуитивно, а затем уже осознанно я избрал определенный стиль и метод исследования, а именно — комплексный подход, многофакторное описание, сообщение раскрытию темы как можно большего объема. Если мы говорим о войне, то нет никакого смысла разводить графоманию о том, как батальон номер такой-то убежал за овраг. Потому что, прежде всего, надо выяснить, как он вообще там оказался! С кем и почему воевал? Из кого состоял: предположим, старослуживые или новобранцы, голодные или при достатке фуража, какой расы, этноса, роста, темперамента и т. д. Кто являлся командующим армии или корпуса: какой нации, веры, что за психологический тип? Были ли у него физиологические недостатки или болезни, которые могли влиять на поведение? Был ли он связан с партиями или коррупционными схемами? Как он относился к государству, к данной конкретной войне? Была ли у него, в конце концов, собственность в тех городах, которые он сдавал? Был ли он бедным служащим или богатым помещиком? Какова была погода в тот день, когда упомянутый батальон героически направился к оврагу? Например, дождь или гололедица многое меняет в возможностях участников процесса и в оценках их деятельности историками. Всегда интересны взаимоотношения между начальниками и между сословиями. К примеру, историку войны 1812 года важно знать о том, что, к примеру, М.И. Кутузов и П.И. Багратион были большими врагами друг другу, чем лично Наполеону — или, наоборот, он — врагом им обоим. Существенно и понимание отношений солдат и офицеров внутри русской армии, в которой имели место телесные наказания (в наполеоновских войсках — запрещены). Хорошо бы иметь сведения не только о численности войск на поле Бородинского сражения, но и о том, что в русской армии уже тогда числилось несколько тысяч мародеров (а после боя их количество возросло в разы!).
Далее. Большинство историков упоминают авторов источников (того, кто создал документ или мемуары) даже без обозначения, кем он был по званию, возрасту, нации, политическим взглядам и психологическому складу. А все это категорически важно: ведь степень доверия к источнику или исходные данные для обдумывания цитаты невозможны без знания подробностей. Поразительно, но абсолютное большинство моих коллег об этом не задумываются — плывут по течению и продолжают увеличивать макулатуру. Конечно, это великий и тяжкий труд — выяснять все детально, проверять информацию и знать контекст события, но иначе теряется смысл научной работы. Методология, которую я применяю, подразумевает ответ на все эти и многие другие вопросы. Поэтому, как вы уже заметили, я постоянно привожу годы жизни, часто нацию, профессию и т. д. тех, на кого ссылаюсь или кого описываю.
Кроме означенного, я являюсь сторонником контакта с артефактами и книгами, а не с ксероксами — или тем более с плоским миром оцифрованного для интернета. Безусловно, в этом техническом новшестве есть масса позитивного — кому-то подобное может сократить время поиска материала (хотя до сих пор большая часть необходимых источников и исследований не оцифрованы), но для глубокого исследования подобный образ жизни не подходит. Уничтожается контекст, чувство реальности и связи с ушедшей эпохой, отмирает важнейшее — атмосфера, ощущение и память физических действий.
Краеугольными камнями, используемой мной методологии являлись и являются:
— истина как высшая ценность;
— материалистический подход к изучению исторических процессов и явлений;
— классическая европейская логика;
— принцип историзма;
— возврат к изучению всех доступных первоисточников;
— принцип системности;
> Сам 175, куча отказов из-за роста
Может ебальником не вышел? Или немного неумный?
> куча примеров, когда отказывали из-за роста.
Может они еблом не удались? Или слегка пришибленные?
Я карлан 170 переёб полгорода няш-стройняш.
Это толстобототред №100500.
183? Переросток?
Только в твоей пигмейской деревне.
— междисциплинарный подход к исследованию (использование знаний и методик нейрофизиологии, психиатрии, антропологии, экономики, социологии, военных прикладных дисциплин, вспомогательных исторических дисциплин, методов математического анализа и т. д.);
— практическая польза (об этом мои коллеги часто забывают…).
Стоит подчеркнуть: многие науки (к примеру, физика, химия, биология и др.) постоянно развиваются, в них происходят качественные изменения, открываются по-настоящему новые горизонты и методики. Во многом из-за цензуры и штампов история сильно отстает от них: хотя имеет все потенциальные возможности для похожей эволюции. Подобному способствует также лень и косность сознания значительного числа моих коллег, которые привыкли повторять бессмысленные байки, удобные для жизни на государственной дотации (вот почему я считаю, что историки должны стараться от нее отказаться).
Еще А.П. Чехов (1860–1904) был убежден: «Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения; что же национально, то уже не наука». Точно так же и не бывает «национальных» таблиц химических элементов, национальных законов физики, математики, национальных геометрических формул. Медицинская наука не говорит, предположим, о «патриотической гонорее» или «отечественном сифилисе», нет «отечественных» молекул и атомов, не существует патриотических синусов и косинусов. Те авторы, которые пренебрегают этим очевидным знанием, компрометируют историю как науку: это настоящие вредители. Поэтому совершенно невозможно, чтобы российские ученые-историки использовали местечковый и противоречащий фактам термин «Отечественная война»: для любого их западного коллеги подобное будет абсурдным.
Подчеркну: большой ошибкой является отсылка к «традиционности» и «давности» использования того или иного термина или концепции. Наука не стоит на месте — и постоянно отказывается от устаревших и неверных теорий. Подобное относится и к идеологическому фейку «Отечественная война». В конце концов, я приведу такой яркий пример. В Венской сокровищнице (Schatzkammer) есть экспонат — бивень жирного нарвала (которым млекопитающее, среди прочего, привлекает самок). Так вот: долгие века этот предмет рассматривался (и учеными, и монархами) за «рог единорога», но затем выяснилась его истинная суть. Вот такая же история и с «Отечественной войной 1812 года»: на самом деле — это отнюдь не украшение мифического животного…
Если история является наукой, то она должна быть прикладной и полезной, как полезна биология, медицина, физика, инженерное дело и т. д. Истории необходимо эволюционировать из пересказа сказок или даже простого механического выявления подлинных фактов многовековой давности — в эффективного аналитика, который может объяснить суть процесса, предложить способы исправления ошибок (и на основе широчайшей базы точно выявленных и сформулированных знаний о прошлом предсказывать развитие явления или процесса в будущем). Долгое время историю использовали для пропагандистского «улучшения» прошлого или, в лучшем случае, удовлетворения собственного любопытства (что само по себе неплохо, но для науки недостаточно) — теперь ей пора перерасти в нечто более полезное и солидное.
Здесь стоит процитировать знаменитого французского философа Габриэля Бонно де Мабли (1709–1785): «Именно потому, что люди, то ли по безразличию своему, то ли из лености или самонадеянности, не хотят перенимать опыт протекших веков, всякое столетие являет собой зрелище всех тех же заблуждений и бедствий. Глупое невежество готово в который уже раз посадить корабль на рифы, а вокруг мы видим во множестве плавающие обломки, несчастные останки тысяч кораблекрушений».95 Поразительные слова, которые были сформулированы давно, точно и (благодаря людской глупости) бесполезно. Именно для улучшения жизни в настоящем и будущем мы должны узнать правду о том, как царь Александр I вместо реформ занялся кровавой и ненужной агрессией во внешней политике, о склочности и бездарности многих русских военных командующих, о коррупции и безнаказанности властей, которые были неподконтрольны гражданскому обществу. Всем жителям цивилизованных стран стоит помнить об уничтожении Римской империи пущенными в тыл варварами (сегодня Запад наводнен новыми дикарями — но качественно более опасными, ибо они заражены религиозной идеологией смерти).
Продолжим. Среди прочего, в работе 2004 г. я сильно продвинулся на пути выявления истинного характера войны 1812 г.: с международной, исторической и с юридической точки зрения, тогда имела место Шестая антифранцузская коалиция. Кроме того, мною были изучены внутриполитические аспекты — и сделан вывод, что термин «Отечественная война» категорически противоречит сути явления. Никакого серьезного «народного» сопротивления армия Наполеона в России не встретила, зато имели место многочисленные случаи коллаборационизма, антикрепостнические бунты и желание некоторых национальных регионов восстановить независимость от Российской империи. Анализ первоисточников свидетельствует: основная вина в развязывании кровавого противостояния, на самом деле, лежит на русском императоре Александре I. Все это стало значительным шагом к выявлению и полному пониманию истинной природы тех событий: я говорю о гражданской войне, которая началась в России в 1812 году параллельно с Русской кампанией Наполеона (но это уже тема нынешнего труда). Отдельная большая глава отводилась изучению деятельности М.И. Кутузова: первоисточники полностью поменяли образ выдающегося полководца (подробнее об этом — в соответствующей главе). Таким образом, я имею основания констатировать, что существует история войны 1812 года до упомянутой книги 2004 года — и после ее публикации. Показательно, что даже упертые пропагандисты от науки были вынуждены сочинять статьи, пытающиеся заново оправдать уже давно устоявшийся идеологический термин «Отечественная война».96 Вместе с тем даже в официозной российской энциклопедии впервые появилась формулировка (пусть пока осторожная и хитрая) о начале складывания Шестой антифранцузской коалиции уже в 1812 году.97 Стоит подчеркнуть, что в те годы я не знал еще о неопубликованной давней статье Н.А. Троицкого, в которой он высказывал теоретические сомнения в возможности использования этого злополучного понятия. Кроме того, Николай Алексеевич выступал с позиций теоретического марксизма, а я шел по пути, так сказать, практического историзма. Сами исторические факты, проанализированные мной, буквально выдавливали несуразный догматический штамп о «справедливой» и «народно-освободительной» войне 1812 года.
— практическая польза (об этом мои коллеги часто забывают…).
Стоит подчеркнуть: многие науки (к примеру, физика, химия, биология и др.) постоянно развиваются, в них происходят качественные изменения, открываются по-настоящему новые горизонты и методики. Во многом из-за цензуры и штампов история сильно отстает от них: хотя имеет все потенциальные возможности для похожей эволюции. Подобному способствует также лень и косность сознания значительного числа моих коллег, которые привыкли повторять бессмысленные байки, удобные для жизни на государственной дотации (вот почему я считаю, что историки должны стараться от нее отказаться).
Еще А.П. Чехов (1860–1904) был убежден: «Национальной науки нет, как нет национальной таблицы умножения; что же национально, то уже не наука». Точно так же и не бывает «национальных» таблиц химических элементов, национальных законов физики, математики, национальных геометрических формул. Медицинская наука не говорит, предположим, о «патриотической гонорее» или «отечественном сифилисе», нет «отечественных» молекул и атомов, не существует патриотических синусов и косинусов. Те авторы, которые пренебрегают этим очевидным знанием, компрометируют историю как науку: это настоящие вредители. Поэтому совершенно невозможно, чтобы российские ученые-историки использовали местечковый и противоречащий фактам термин «Отечественная война»: для любого их западного коллеги подобное будет абсурдным.
Подчеркну: большой ошибкой является отсылка к «традиционности» и «давности» использования того или иного термина или концепции. Наука не стоит на месте — и постоянно отказывается от устаревших и неверных теорий. Подобное относится и к идеологическому фейку «Отечественная война». В конце концов, я приведу такой яркий пример. В Венской сокровищнице (Schatzkammer) есть экспонат — бивень жирного нарвала (которым млекопитающее, среди прочего, привлекает самок). Так вот: долгие века этот предмет рассматривался (и учеными, и монархами) за «рог единорога», но затем выяснилась его истинная суть. Вот такая же история и с «Отечественной войной 1812 года»: на самом деле — это отнюдь не украшение мифического животного…
Если история является наукой, то она должна быть прикладной и полезной, как полезна биология, медицина, физика, инженерное дело и т. д. Истории необходимо эволюционировать из пересказа сказок или даже простого механического выявления подлинных фактов многовековой давности — в эффективного аналитика, который может объяснить суть процесса, предложить способы исправления ошибок (и на основе широчайшей базы точно выявленных и сформулированных знаний о прошлом предсказывать развитие явления или процесса в будущем). Долгое время историю использовали для пропагандистского «улучшения» прошлого или, в лучшем случае, удовлетворения собственного любопытства (что само по себе неплохо, но для науки недостаточно) — теперь ей пора перерасти в нечто более полезное и солидное.
Здесь стоит процитировать знаменитого французского философа Габриэля Бонно де Мабли (1709–1785): «Именно потому, что люди, то ли по безразличию своему, то ли из лености или самонадеянности, не хотят перенимать опыт протекших веков, всякое столетие являет собой зрелище всех тех же заблуждений и бедствий. Глупое невежество готово в который уже раз посадить корабль на рифы, а вокруг мы видим во множестве плавающие обломки, несчастные останки тысяч кораблекрушений».95 Поразительные слова, которые были сформулированы давно, точно и (благодаря людской глупости) бесполезно. Именно для улучшения жизни в настоящем и будущем мы должны узнать правду о том, как царь Александр I вместо реформ занялся кровавой и ненужной агрессией во внешней политике, о склочности и бездарности многих русских военных командующих, о коррупции и безнаказанности властей, которые были неподконтрольны гражданскому обществу. Всем жителям цивилизованных стран стоит помнить об уничтожении Римской империи пущенными в тыл варварами (сегодня Запад наводнен новыми дикарями — но качественно более опасными, ибо они заражены религиозной идеологией смерти).
Продолжим. Среди прочего, в работе 2004 г. я сильно продвинулся на пути выявления истинного характера войны 1812 г.: с международной, исторической и с юридической точки зрения, тогда имела место Шестая антифранцузская коалиция. Кроме того, мною были изучены внутриполитические аспекты — и сделан вывод, что термин «Отечественная война» категорически противоречит сути явления. Никакого серьезного «народного» сопротивления армия Наполеона в России не встретила, зато имели место многочисленные случаи коллаборационизма, антикрепостнические бунты и желание некоторых национальных регионов восстановить независимость от Российской империи. Анализ первоисточников свидетельствует: основная вина в развязывании кровавого противостояния, на самом деле, лежит на русском императоре Александре I. Все это стало значительным шагом к выявлению и полному пониманию истинной природы тех событий: я говорю о гражданской войне, которая началась в России в 1812 году параллельно с Русской кампанией Наполеона (но это уже тема нынешнего труда). Отдельная большая глава отводилась изучению деятельности М.И. Кутузова: первоисточники полностью поменяли образ выдающегося полководца (подробнее об этом — в соответствующей главе). Таким образом, я имею основания констатировать, что существует история войны 1812 года до упомянутой книги 2004 года — и после ее публикации. Показательно, что даже упертые пропагандисты от науки были вынуждены сочинять статьи, пытающиеся заново оправдать уже давно устоявшийся идеологический термин «Отечественная война».96 Вместе с тем даже в официозной российской энциклопедии впервые появилась формулировка (пусть пока осторожная и хитрая) о начале складывания Шестой антифранцузской коалиции уже в 1812 году.97 Стоит подчеркнуть, что в те годы я не знал еще о неопубликованной давней статье Н.А. Троицкого, в которой он высказывал теоретические сомнения в возможности использования этого злополучного понятия. Кроме того, Николай Алексеевич выступал с позиций теоретического марксизма, а я шел по пути, так сказать, практического историзма. Сами исторические факты, проанализированные мной, буквально выдавливали несуразный догматический штамп о «справедливой» и «народно-освободительной» войне 1812 года.
Какой же была реакция научного сообщества на публикацию моей монографии? Как это ни удивительно (учитывая политический контекст), но абсолютное большинство ученых мою концепцию и выводы поддержали. К примеру, кандидат исторических наук, главный государственный инспектор Отдела лицензирования, аккредитации, контроля и надзора, подтверждения документов государственного образца об образовании Службы по контролю и надзору в сфере образования Калининградской области Правительства Калининградской области И.Г. Дырышева в своей кандидатской диссертации делает вывод: «Интересна и неожиданна по своему содержанию работа E.H. Понасенкова „Правда о войне 1812 года“».98 Кандидат исторических наук, профессор Академии военных наук С.Д. Сахончик утверждает в своей диссертации «Полководческая деятельность генерал-фельдмаршала М.И. Кутузова в Отечественной войне 1812 года», что М.И. Кутузов изображен в трудах Е.Н. Понасенкова более реалистично.99 Доктор исторических наук, профессор, заместитель заведующего кафедрой истории Военного университета Министерства обороны РФ, И.А. Шейн, в своей монографии, специально посвященной историографии войны 1812 года обращается к теме современных обобщающих работ — и утверждает: «Анализ содержимого комплексного научного исследования и публикаций В.М. Безотосного, Е.Н. Понасенкова, О.В. Соколова, Н.А. Троицкого, некоторых коллективных трудов, свидетельствует о различной степени научного осмысления исследуемой темы, а также о существенных отличиях в понимании авторами основных положений современной концепции этой войны».100
Признанный специалист по военной истории эпохи Наполеона, А.А. Васильев, в откровенно хвалебной рецензии (Рейтар. Военно-исторический журнал. № 7, 4/2004, с. 251–253) на мою монографию 2004 года («Правда о войне 1812 года») среди прочего писал, что эта книга продолжает дело монографий доктора исторических наук Н.А. Троицкого и доктора исторических наук А.И. Попова, но все концептуальные тезисы выражены гораздо точнее и новее. А.А. Васильев также пишет, что я «совершенно прав, рассматривая события 1812 г. как войну между наполеоновской империей и 6-й антифранцузской коалицией, в которой Россия вовсе не была жертвой „неспровоцированной агрессии“ (Там же, с. 252). Рецензент полностью поддерживает мои выводы о негативной роли императора Александр и о том, что „полуварварская Россия“ в 1812 году лишь помогла Англии и укрепила цепи собственного народа.
Безусловно, весома оценка моей монографии, сделанная А.Н. Сахаровым (1930 г. р.). Несколько слов об этом ученом: доктор исторических наук, профессор, директор Института российской истории РАН (1993–2010), главный редактор издательства „Наука“ (1971–1974); в 1999 году совместно с академиком Г.Н. Севостьяновым (1916–2013) написал письмо тогдашнему директору ФСБ Владимиру Путину о необходимости рассекречивания и публикации информационных обзоров органов госбезопасности об экономическом и политическом положении в СССР; входил в Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. В последние годы А.Н. Сахаров часто приглашал меня выступать в академических кругах (одно из специальных заседаний состоялось в Общественной палате РФ). Так вот, Андрей Николаевич даже в публичном интервью не побоялся назвать мою монографию „прекрасной“, сообщил, что будет на нее ссылаться в новом издании своей известной биографии Александра I, а также заявил, что пересмотр исторических мифов — это „абсолютно правильно“.101
Признанный специалист по военной истории эпохи Наполеона, А.А. Васильев, в откровенно хвалебной рецензии (Рейтар. Военно-исторический журнал. № 7, 4/2004, с. 251–253) на мою монографию 2004 года («Правда о войне 1812 года») среди прочего писал, что эта книга продолжает дело монографий доктора исторических наук Н.А. Троицкого и доктора исторических наук А.И. Попова, но все концептуальные тезисы выражены гораздо точнее и новее. А.А. Васильев также пишет, что я «совершенно прав, рассматривая события 1812 г. как войну между наполеоновской империей и 6-й антифранцузской коалицией, в которой Россия вовсе не была жертвой „неспровоцированной агрессии“ (Там же, с. 252). Рецензент полностью поддерживает мои выводы о негативной роли императора Александр и о том, что „полуварварская Россия“ в 1812 году лишь помогла Англии и укрепила цепи собственного народа.
Безусловно, весома оценка моей монографии, сделанная А.Н. Сахаровым (1930 г. р.). Несколько слов об этом ученом: доктор исторических наук, профессор, директор Института российской истории РАН (1993–2010), главный редактор издательства „Наука“ (1971–1974); в 1999 году совместно с академиком Г.Н. Севостьяновым (1916–2013) написал письмо тогдашнему директору ФСБ Владимиру Путину о необходимости рассекречивания и публикации информационных обзоров органов госбезопасности об экономическом и политическом положении в СССР; входил в Комиссию по противодействию попыткам фальсификации истории в ущерб интересам России. В последние годы А.Н. Сахаров часто приглашал меня выступать в академических кругах (одно из специальных заседаний состоялось в Общественной палате РФ). Так вот, Андрей Николаевич даже в публичном интервью не побоялся назвать мою монографию „прекрасной“, сообщил, что будет на нее ссылаться в новом издании своей известной биографии Александра I, а также заявил, что пересмотр исторических мифов — это „абсолютно правильно“.101
Карлану неприятно и он сагает.
«Хуй» (инф.) — одно из основных слов русского мата. Корень -хуj- является словообразующим для множества других слов и выражений. Используется в значении «мужской половой член» и многих других.
Содержание
1 Этимология
2 Варианты употребления
3 «Хуй» как основа для образования слов и выражений
4 История употребления слова в русском языке
5 Употребление в настоящее время
6 Ареал слова
7 Риски употребления слова
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
Этимология
Точное происхождение слова «хуй» в русском языке остаётся неизвестным, но на сегодняшний момент существуют научно-лингвистические доказательства его принадлежности к древнеславянским корням.
Согласно академическому «Этимологическому словарю славянских языков. Праславянский лексический фонд» (Вып. 8. М., 1981) под ред. О. Н. Трубачёва, слово является однокоренным слову «хвоя». Чередование «в» + гласная/«у» аналогично чередованию в словах вязать/узы, на-вык/на-ука. По мнению слависта Геннадия Ковалёва[1], слово «хуй» имеет общеславянский корень XŪ, что означало «отросток», «побег». От этого же корня произошли слова «хвоя», «хвост» и другие.
Аналогичные исследования рассматривают слова, восходящие к праиндоевропейскому корню skēu- (быть острым), встречаются и в других языках: лит. skuja («хвоя»), алб. hu («кол», «половой член»), венг. ujj (палец). Сторонник спорной ностратической теории Владислав Маркович Иллич-Свитыч возводит праславянский корень к праностратическому *cujha «колючка растения, острие»; к тому же корню, по его мнению, восходит, например, слово «čüä» (пенис) в уйгурском языке[2].
Варианты употребления
В русском мате используется[3]:
в прямом смысле («половой член»);
в качестве местоимения, так как заменяет практически каждое одушевлённое существительное мужского пола (ту же роль для неодушевлённых играет «хуёвина»). Эмоциональная окраска в этом случае нейтральна или слабоотрицательна[4];
в идиоматических оборотах (например, «забить хуй на …»: то есть перестать уделять чему-либо или кому-либо внимание, не заботиться о чём-либо).
«Хуй» как основа для образования слов и выражений
Мужчина в футболке в Тюмени
Граффити в Тюмени
«Хуй» — наиболее продуктивный словообразующий корень из всего русского мата и входит в ряд устойчивых словосочетаний, которые используются различными слоями населения в повседневном общении. По данным А. Плуцера-Сарно, входит более чем в 1200 языковых клише[5]. Как словообразующий корень используется в ряде глаголов, образованных приставочным способом (напр., «нахуяриться» и т. п.) и отглагольных форм, которые имеют высокую степень десемантизации либо абстракции и часто являются заменителями глаголов (местоглаголиями) с более специфическим смыслом в разговорной речи, не требующей точности.
В первом томе «Словаря русского мата» Алексея Плуцера-Сарно имеется 503 идиомы фразеологизмов, грамматических и лексических клише со словом «хуй». Производные слова «хуй» покрывают большое количество семантических полей.
История употребления слова в русском языке
Само слово и фразеологические выражения с этим словом считаются грубыми ругательствами, неприемлемыми в приличном обществе: в общественных местах, в литературе, в периодической печати, на телевидении и радио.
В старину традиция площадных представлений с использованием мата была и у других народов, однако церковь их преследовала повсеместно. Русская православная церковь также однозначно выражала своё осуждение скоморохов, вплоть до поощрения их беспощадного истребления[6].
Само слово, его производные и фразеологические обороты с ним широко известны в фольклоре с незапамятных времён (например в частушках, прибаутках)[7].
Фольклористы XIX века зафиксировали употребление слова в народных сказках и народных песнях (напр. А. Н. Афанасьев, И. И. Срезневский). Само слово и его производные представлены в 3-м издании «Толкового словаря живого великорусского языка»[8] и «Русских заветных пословицах и поговорках» В. И. Даля.
С XIX века ведёт свою традицию жанр матерных пародий на известные литературные произведения. Слово встречается в ранних произведениях Пушкина (лицейская обсценно-порнографическая баллада Тень Баркова), у Чехова. Пушкинист М. А. Цявловский в своей работе «Комментарии к балладе А. Пушкина „Тень Баркова“» указывает на то, что из всех бранных слов Пушкин в своей балладе чаще всего использует именно слово «хуй», его производные и синонимы[9]:
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: хуй, хуина, елда, елдак, плешь и муде. Так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. Слово «хуй» употреблено тринадцать раз (стихи 14, 24, 47, 66, 79, 82, 176, 188, 209, 213, 221, 259 и 272), «хуина» — два (стихи 55 и 251), «хуиный» — один (стих 141), «елда» — четыре (стихи 12, 106, 125 и 184), «елдак» — пять (стихи 33, 64, 133, 151 и 260), «плешь» — пять (стихи 21, 27, 83, 118 и 261) и «муде» — семь (стихи 56, 63, 130, 211, 252, 257 и 262); всего тридцать семь раз. [Прим. автора: Кроме этого, орган называется ещё «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чём-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Прим. автора: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: хуй, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.
Содержание
1 Этимология
2 Варианты употребления
3 «Хуй» как основа для образования слов и выражений
4 История употребления слова в русском языке
5 Употребление в настоящее время
6 Ареал слова
7 Риски употребления слова
8 См. также
9 Примечания
10 Литература
Этимология
Точное происхождение слова «хуй» в русском языке остаётся неизвестным, но на сегодняшний момент существуют научно-лингвистические доказательства его принадлежности к древнеславянским корням.
Согласно академическому «Этимологическому словарю славянских языков. Праславянский лексический фонд» (Вып. 8. М., 1981) под ред. О. Н. Трубачёва, слово является однокоренным слову «хвоя». Чередование «в» + гласная/«у» аналогично чередованию в словах вязать/узы, на-вык/на-ука. По мнению слависта Геннадия Ковалёва[1], слово «хуй» имеет общеславянский корень XŪ, что означало «отросток», «побег». От этого же корня произошли слова «хвоя», «хвост» и другие.
Аналогичные исследования рассматривают слова, восходящие к праиндоевропейскому корню skēu- (быть острым), встречаются и в других языках: лит. skuja («хвоя»), алб. hu («кол», «половой член»), венг. ujj (палец). Сторонник спорной ностратической теории Владислав Маркович Иллич-Свитыч возводит праславянский корень к праностратическому *cujha «колючка растения, острие»; к тому же корню, по его мнению, восходит, например, слово «čüä» (пенис) в уйгурском языке[2].
Варианты употребления
В русском мате используется[3]:
в прямом смысле («половой член»);
в качестве местоимения, так как заменяет практически каждое одушевлённое существительное мужского пола (ту же роль для неодушевлённых играет «хуёвина»). Эмоциональная окраска в этом случае нейтральна или слабоотрицательна[4];
в идиоматических оборотах (например, «забить хуй на …»: то есть перестать уделять чему-либо или кому-либо внимание, не заботиться о чём-либо).
«Хуй» как основа для образования слов и выражений
Мужчина в футболке в Тюмени
Граффити в Тюмени
«Хуй» — наиболее продуктивный словообразующий корень из всего русского мата и входит в ряд устойчивых словосочетаний, которые используются различными слоями населения в повседневном общении. По данным А. Плуцера-Сарно, входит более чем в 1200 языковых клише[5]. Как словообразующий корень используется в ряде глаголов, образованных приставочным способом (напр., «нахуяриться» и т. п.) и отглагольных форм, которые имеют высокую степень десемантизации либо абстракции и часто являются заменителями глаголов (местоглаголиями) с более специфическим смыслом в разговорной речи, не требующей точности.
В первом томе «Словаря русского мата» Алексея Плуцера-Сарно имеется 503 идиомы фразеологизмов, грамматических и лексических клише со словом «хуй». Производные слова «хуй» покрывают большое количество семантических полей.
История употребления слова в русском языке
Само слово и фразеологические выражения с этим словом считаются грубыми ругательствами, неприемлемыми в приличном обществе: в общественных местах, в литературе, в периодической печати, на телевидении и радио.
В старину традиция площадных представлений с использованием мата была и у других народов, однако церковь их преследовала повсеместно. Русская православная церковь также однозначно выражала своё осуждение скоморохов, вплоть до поощрения их беспощадного истребления[6].
Само слово, его производные и фразеологические обороты с ним широко известны в фольклоре с незапамятных времён (например в частушках, прибаутках)[7].
Фольклористы XIX века зафиксировали употребление слова в народных сказках и народных песнях (напр. А. Н. Афанасьев, И. И. Срезневский). Само слово и его производные представлены в 3-м издании «Толкового словаря живого великорусского языка»[8] и «Русских заветных пословицах и поговорках» В. И. Даля.
С XIX века ведёт свою традицию жанр матерных пародий на известные литературные произведения. Слово встречается в ранних произведениях Пушкина (лицейская обсценно-порнографическая баллада Тень Баркова), у Чехова. Пушкинист М. А. Цявловский в своей работе «Комментарии к балладе А. Пушкина „Тень Баркова“» указывает на то, что из всех бранных слов Пушкин в своей балладе чаще всего использует именно слово «хуй», его производные и синонимы[9]:
Нецензурные вульгаризмы баллады по степени их эксгибационной выразительности можно разделить на несколько групп. Прежде всего нужно выделить слова: хуй, хуина, елда, елдак, плешь и муде. Так как «мотив» этого органа — основной в балладе, то и слова эти встречаются в ней чаще всех остальных похабных слов. Слово «хуй» употреблено тринадцать раз (стихи 14, 24, 47, 66, 79, 82, 176, 188, 209, 213, 221, 259 и 272), «хуина» — два (стихи 55 и 251), «хуиный» — один (стих 141), «елда» — четыре (стихи 12, 106, 125 и 184), «елдак» — пять (стихи 33, 64, 133, 151 и 260), «плешь» — пять (стихи 21, 27, 83, 118 и 261) и «муде» — семь (стихи 56, 63, 130, 211, 252, 257 и 262); всего тридцать семь раз. [Прим. автора: Кроме этого, орган называется ещё «предателем» (ст. 65) и «прелюбодеем» (ст. 178) и сравнивается со столбом (ст. 16 и 47), колом (ст. 84), злаком (ст. 203) и воином (ст. 34)!] В этом, между прочим, больше, чем в чём-нибудь другом, сказывается «барковщина» баллады, ибо Барков, конечно, прежде всего певец фаллоса. [Прим. автора: Это явствует уже из большого разнообразия названий органа в произведениях Баркова: хуй, елдак, свайка, салтык, уд, снасть, рог, жало, битка, талант, рычаг, рожок, свирель, шест, булава, шматина, свай, гусак, кушак.
Охуенно, у меня внешность голливудского красавчика и куча бабла! Нет, но меня хотят, мне дают, я женат. 172/20см
На пикабу съеби, хуесос
Ты тут недавно? Тебя же тралят карланы. Такие треды тут пилят каждые полчаса уже 10 лет.
Ты горелый карлан-педик?
Ну рад за тебя. А у меня 175, средняя внешка и я на свидание уже много лет сходить не могу, потому что отшивают все. О жене и речи не идет.
Да уж, хоть с хуем повезло. А у меня 13 см. Но это не беда, я все равно его только для ссанья использую.
>Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем, имея низкий рост?
Тебе - ни как. Проблема в твоей голове и в навязанном тебе мнении, а не в твоём росте.
>175
>низкий рост
жирно
Двачую! Том Круз, Роберт Дауни младший вообще и до 170 не доросли, однако, у них нет проблем с бабами.
195 в треде, задавайте ответы
А не низко, разве? Меня регулярно сливают из-за него. Общаемся заибись, потом вопрос про рост и, типа, ссори, но не мой формат.
Годный тред! Если бы не дебил-вайпер.
Тян всегда будет искать парня на 5-10 сантиметров выше себя, если она не фетишистка на дылд или не ебанутая какая-то. Если парень намного выше - она понимает, что их пара будет выглядеть глупо и комично. Учитывая средний рост тянок в СНГ странах, будучи 175-180 сантиметров, 7 из 10 будет ниже тебя. На тех, кто выше тебя, впринципе можно внимание не обращать вообще, благо высоких девушек очень мало
Лишил бы тебя лиственности :3
Ага, так оно все и есть. Только проблема в том, что например я живу в ДС. Тут все иначе.
Люди вверх ногами ходят?
Нет, но вот это
>Учитывая средний рост тянок в СНГ странах, будучи 175-180 сантиметров, 7 из 10 будет ниже тебя.
Чет с моими 175 не сильно просматривается. Да, выше меня не так уж и много девушек, но вот чтоб сильно ниже - это не так часто. А ведь это они без каблуков. А насколько мне известно, хотя, может это и ложная инфа, им важно чтоб когда они на каблуках парень так же не был ниже их. А если девушки 170 см, то на каблуках уже как минимум с меня ростом. Такие дела. Я вот все выходные провел на улице, гуляя, так вот девчонки в больших компаниях, которые мимо меня проходили, почти все совсем чуток ниже меня.
все бы ничего, но эти две девушк-на каблуках... если одна снимит, то станет ниже его, а вторая на одном уровне с ним
Хочу прон тройничок правой тянки с двумя этими столбами.
И что из этого? Ей похуй, что кто считает. Баба, имея в виду рост парня, держит в голове свой рост на каблуках.
уххх
Тут же много кто стелит, что бабы все не выше 170 и то очень мало таких, а для парня 180 - это шикарный рост и мало кто будет выше. Кому верить то?
выйти на улицу
Ну если судить по улице, то анон с 180 ростом таки прав.
да...
Это уже клиника, и лично ее проблемы, и тараканы в голове. Я могу купить пынеходы на 10 см, но от этого я не вырасту на 10 см. весь рост уйдет, когда я ступлю в порог своего дома, или дома подруги и все расскроется
Ты же понимаешь, что можешь стать чуть ли не идеальным косплеером всяких слендерменов и подобной нечисти?
Ну так это ты, а у женщин другие мысли на этот счет. И увы, если ты не топ парень, то она, девушка реашет, что и как будет. А нам приходится либо играть по их правилам, либо быть в одиночестве.
> И увы, если ты не топ парень, то она, девушка реашет, что и как будет
Наоборот же. Пока девушка все решает - ты не топ парень. Как только начнешь брать ответственность на себя и принимать решения за вас обоих - станешь топом и в её глазах, и в глазах других тянок.
Для того, чтоб брать ответвенность и принмать решения за девушку, для начала нужно, чтоб она захотела с тобой хотя бы на одно свидание сходить. А это доступно не всем.
У меня ещё были такие приколы, что тянка оказывается всё, что мы с ней говорим, всё, что обсуждаем, рассказывала матери и та принимала решение, что делать. Т.е. меня никто за мужика не считал и главное мнение было её матери, а когда я возразил на эту хуйню она мне сказала "это моя мама и больше я тебе повторять не буду.
Хотя знаю ситуации, где тянки бросают своих мам/пап, если они критично настроены против ёбаря.
А уж про то, чтобы ради меня чем-то пожертвовать и речи нет.
Тут всё дело в твоей и моей низкой половой ценности, баба понимает, что такой полумуж-карлан нахуй никому, по сути не нужен, и будет вить из тебя верёвки пока сможет, а если ты залупишься — тебя легко кинут.
пшел нахуй пидорасина у меня 168 см и ничаво живу терплю сажи пидору АРЯЯЯЯЯЯЯЯЯ
Так подними руки выше колен. Чего руки сразу опустил, как маленький?
А я лично общаюсь с бабой, что жената на кармане ниже 180, и она блядует именно потому что он мелковат.
Может их и устраивает, но они всё равно поведутся на мужика 190+, у меня таких было не мало.
Мимо 192
Тян, встречаюсь с куном 165 см, сама 155. Он маленький и няшный, из-за небольшой разницы в росте удобно общаться:з
Хули ты терпишь? Ты почти с Путина ростом, а тот полмира ебет.
190 - идеальный рост, и бабы дают, и машины и удобства вполне подходят, и одежду легко найти.
Был пару лет назад 189, с недавних пор начал расти опять, уже прошёл отметку 191, сука...
Сам 172, 23 лвл. Ебу сочную няшу 184, 29 лвл. Дико доставляет, ещё заставляю её каблуки напяливать, лол.
Мои соболезнования карланам
мимо 185
мимо 185
Да ты сам карлан.
мимо 201.
Мой рост примерно 170, моего куна 175 все хорошо
Мимотян
Мимотян
Эээ, ты немного глуп.
Бабе вообще похуй, как она смотрится с парнем, комично там, ей важно, чтобы её ёбарь был:
1 — не ниже 80% всех мужиков в городе, в принципе, а лучше выше
2 — не ниже, а лучше и выше ёбарей подруг
Всё, а то что она там даже на каблуках будет едва касаться его плеча, её вообще никак не смущает, ибо у неё годный самец, который не хуже, чем у других.
И бабы, даже полторашки, всё-равно выбирают высоких мужиков.
Это комедия, конечно, когда 155 см встречается с 185-190, но факт есть факт.
-165-
-ссу против ветра и снизу вверх вам на ебла.
Оправдывайтесь, тупые чмохи-переростки
Вот именно, что общаться.
Если бы он тебя возбуждал, как мужчина, то да.
Я такое только на двачах вижу. Хватит набрасывать.
Что хорошего то, ты понимаешь ты второсортного подобрала?
Ты же его не любишь, он же просто снабженец твоей пизды.
Все один раз отказывали. Мимо 175. А так на Урале в основном низкожопки.
Он ни разу не второсортный, я его очень люблю. Он мой соулмейт, мой друг, мой идеальный любовник
Зарабатываем мы примерно одинаково, так что никто ни у кого на шее не сидит, бюджет общий.
Он низкий, малогабаритный слабый самец, который не сможет защитить тебя от пары хачей даже, до которого легко доебаться.
Вот встретишь рослого альфача, так сразу твой нынешний начнёт раздражать, увидишь все его недостатки (особенно рост), ты просто пока не осознаёшь какой у нас в стране пиздодефицит и что можно найти себе нормального мужика, а не твой "удобный" вариант.
И чё? Полторахам тоже нужны парни нормального роста.
>в семье карланов нет
>батя 183 см
Ну слушай, раз ты про такие ситуации, то тут только перцовый баллон и по съебам, потому что хачи неадекватные и даже «апполона» могут легко прирезать, но в такие ситуации мы не попадаем, потому что живем в своём мире.
По меркам кунья я выгляжу очень даже ничего и в моей жизни было очень много внимания от всяких альфачей, но они мне нахуй не сдались, потому что для меня важен человек, его внутренний мир и крепкая, дружная семья.
Насчёт страны мне насрать, сейчас мы копим деньги, учим язык и собираемся заводить трактор в цивилизацию
>для меня важен человек, его внутренний мир и крепкая, дружная семья
сказала сельдь
Да хорош так набрасывать то с утра. Это же не смешно. Вы же тупо биороботы-инкубаторы с пиздой, НПС с одной лишь задачей — залететь от альфача, которые оценивают мужиков в соответствии со своей методичкой по выбору альфача.
Какой внутренний мир, ебать. Купи учебник по анатомии и почитай про мир внутренний.
Вот что мне не нравится в двачерах хотя, я сама двачерша, лол, так это излишняя ценичность и ненависть к людям, куча надуманных стереотипов и стигматизация. Хотя я соглашусь, что большинство людей говно и именно такие, как вы их видите, но я стараюсь сохранять в душе частичку веры в то, что несмотря на это в мире ещё есть что-то хорошее
Тян которая писала выше
Тян которая писала выше
Большинство сельдей именно такие, не спорю, у самой были подружки, которые вели себя просто пиздец как, я их ужасно осуждала, в итоге плюнула и у меня больше нет таких подруг.
Но меня воспитывали по другому, не так как их, и моя семья это мой самый главный показатель того, что я хотела бы видеть в своей жизни.
все в этом треде няши и умные
.
.
Вот и я им вчера в прошлом треде рассказывала про свой пример и что рост парня вообще не решал, но.. Готовься, что будешь еще и виновата тут)
Да я уже ко всему готова) Но если честно пофиг, потому что это как с пидорахами, всю эту ересь из головы выбить не получится, да это и не нужно, может быть когда нибудь сами дойдут до того, что в первую очередь нужно не быть озлобленным говном, тогда может жизнь и наладится
У бабы слева голова 5 см получается
О чем вы спорите, дебики? Каждый день езжу в московском метро и на фоне серой массы выделяются именно ДЫЛДЫ, а основная масса все же 170-185.
/тхреад
/тхреад
> И бабы, даже полторашки, всё-равно выбирают высоких мужиков.
> Это комедия, конечно, когда 155 см встречается с 185-190, но факт есть факт.
Бабы не выбирают по росту, это скорее исключение, чем правило.
Блядь, знаю 190, кому бабы не дают и даже двоих. Хуйню не неси.
Да это только животные или какое-то деревенское быдло будет выбирать себе человека для отношений по росту.
> да вообще ощущаю от тянов какое-то животное влечение ко мне
Сразу вспомнилась картина, как младший ьрат меня заебывал купи шоколадку ну купи. Не знаю, что тебе нравится в этом, это очень быстро заебывает.
Блядь, как же это смешно.
Двачер поясняет тянке, кого она должна любить, а кого не должна.
Это просто пиздец нахуй!
двачер невер чендж
он всегда знает все за всех и все законый вселенной ибо постиг яндекс дзен
>Как чувствовать себя полноценным мужиком, а не полумужем
Хз, я не шпало.
сам 175 см, встречаюсь с няшей 185 см. проблем нет. Не в росте дело, скорее ты тупой, уродливый, наглый, а может просто жирный. Жирный в смысле течения жира, а не твоя масса.
лох!
>наглый
Будто что-то плохое
Пиздуй под стол, гном ебаный
Пидр!
Ой, блядь, да ты душный хуила просто, скорее всего, вот и весь секрет.
Я вот ростом 195 и нихуя не купаюсь в пездах, как ты можешь подумать. И никакого особого женского внимания тоже не наблюдаю - только от своей девушки. Оно мне, в принципе, и нахуй другое внимание не нужно, ебались бы они конем, мне своей хватает за глаза.
>Тут всё дело в твоей и моей низкой половой ценности,
Именно! Нас не жалко потерять, таких как мы много, а парней намного лучше - еще больше. Тех парней, которых женщины любят, не бросают и реально боятся потерять. У меня есть такие примеры в реальной жизни и их не мало.
кек, да ты просто чмо и дело тут далеко не в росте, ты конченый далбаеб и походу ходячий комплекс, таких никогда не будут уважать будь ты хоть 2 метра ростом
Ну ты бы пропробовал тоньше чуток. У меня батя 1963 года рождения.
Это же каким нужно быть ебанутым, чтоб делать какие то выводы на основе писанины закомплексованных опущенцев с двача..
кек, ты бы не проецировал на других свои комплексы, омежек
Анон, а тебе лучше перестать вестись на провокации юных посетителей двача и игнорить подобные посты.
Ребят, ну хватит уже, вы подумайте про анонов, которые имеют рост 160-170см. 175 это не так уж плохо, поверьте)
А че тут думать? Просто признай очевидный факт неполноценности. Если тебе важно заиметь тянскую письку, то не остается ничего, кроме ркн.
Ну и? Я такого роста. Не ною, девушка есть.
Никогда мой рост 165 мне не мешал, внешне выгляжу как пикрил.
я тян 170 см
первый бывший 193 см, второй 201 см, оба меня дропнули сами
сейчас встречаюсь с куном 183 и скажу, что это идеальная разница в росте, а если б он был и ближе к моему росту - было б даже лучше
с большой разницей:
- неудобно целоваться стоя
- в метро друг друга не слышите, а иногда и просто на улице
- выглядите со стороны странно
- когда обнимаетесь, то кун тупо кладет руки тебе на плечи, а ты обхватываешь живот и все, иначе тупо неудобно
и это при том, что разница 20-30 см, а нахуя специальго высокого куна ищут тянки ростом 150 - черт их знает, это странно
свма специально не искала принципиально ВЫШЕМЕНЯНАКАБЛУКАХ (да и каблуки не ношу, ибо очень неудобно), так что, дорогие мои, шлите нахуй тян, которые первым делом спрашивают рост - даже если вы и впрямь 190+, вам такая не нужна, она в вас не человека видит, а удобный хуй, ищите нормальных и будет вам счастье
первый бывший 193 см, второй 201 см, оба меня дропнули сами
сейчас встречаюсь с куном 183 и скажу, что это идеальная разница в росте, а если б он был и ближе к моему росту - было б даже лучше
с большой разницей:
- неудобно целоваться стоя
- в метро друг друга не слышите, а иногда и просто на улице
- выглядите со стороны странно
- когда обнимаетесь, то кун тупо кладет руки тебе на плечи, а ты обхватываешь живот и все, иначе тупо неудобно
и это при том, что разница 20-30 см, а нахуя специальго высокого куна ищут тянки ростом 150 - черт их знает, это странно
свма специально не искала принципиально ВЫШЕМЕНЯНАКАБЛУКАХ (да и каблуки не ношу, ибо очень неудобно), так что, дорогие мои, шлите нахуй тян, которые первым делом спрашивают рост - даже если вы и впрямь 190+, вам такая не нужна, она в вас не человека видит, а удобный хуй, ищите нормальных и будет вам счастье
Рост 174 см 4/10, пышный 90кило, в месяц имею знакомства с 2-5 тян.
Может ты просто душный еблан который не в силах в разговорную речь?
Или ты одеваешься как васян в секондах/как в журнале?
Или ты не знаешь что надо каждый день принимать душ и использовать дейзик?
Или ты с петушиной модной прической и козлиной плешивой бароденкой?)
Тян интересен тот кто может их заинтересовать разговором, а если ты душный вонючий васёк в спортивках то тут как бы дело в тебе и надо чёт менять анон.
Мне кажется, или тянки нихуя не 180? Слишком низкие какие-то.
Мимо 180 кун, знаю чела 193, такой лютой визуальной разницы нет(или я подрос? Вроде нет)
На пикриле чел не "столб", а именно стена
Ну так закосплей его
> так что, дорогие мои, шлите нахуй тян, которые первым делом спрашивают рост
так и делаем, если спрашивают за какие-то параметры в первую очередь, то это явно быдло и его отсеиваем
Да, тянки намного ниже. Голова в среднем это 20 см. там разница в 2,5 головы, то есть если эти рослые инцелы по 195 см, то тянки 150-160 где-то. Одна еще и на каблуках.
Ебать круто, можно данки без прыжка делать. А поправиться на всяких стероидах можно
Мог в бокс пойти с таким размахом рук и стать лучшим боксером в мире, но теперь ты на дваче
>Сам 175
иди на хуй
У меня 195 рост, 23 лвл. Тян не было ни разу по факту. Были ток какие то отношения 2х недельные. Так что рост хуйня главное нормальным человеком быть а не омежкой.
Меня другое интересует
Как чувствовать себя полноценным?
200\105-сыч
105 для твоего роста норм вес.
188 норм, мб маловато даже, худому наоборот надо быть выше
Всмысле я и с высоким ростом и нормальным весом не чувствую себя полноценным человеком.
Проигрываю когда читаю ростотреды где пишут мол если норм рост то все у тебя по жизни будет заебись. ИРЛ всем блядь похуй на рост, абсолютно сука всем, я всегда был никому не нужным уёбком и останусь им до самой смерти(надеюсь скорой).
Решает харизма и ебасос. Если ты унылое говно вроде меня, да еще и с кривой ряхой пидорашьего орка, то рост тебе нихуя не поможет.
Как же я блядь ненавижу свою "жизнь"
Такие шкафы пиздец ловкие, да и бегают намного быстрее карланов
Да согласен с тобой. Всем похуй на рост.
Решает сочетание черт, а не один рост.
Бля, ну вы и уебки, кто реально парится на счёт роста.
Рост более менее роляет только если вы выглядите НЕ ОЧ, но если вы выглядите НЕ ОЧ, то и с ростом вам нихуя не светит.
Сам 171, постоянно тяночкам говорю что как у Стэтхема, а поскольку я блондин голубоглазый в 26 лет и не крашусь, некоторым тяночкам заходит такое шутливое ироничное сравнения себя с АЛЬФА МУЖИКОМ.
Короче к чему я это...чуваки, работайте над фигурой, внешкой и харизмой, и всё будет.
Рост сам по себе нихуя не решает
Рост более менее роляет только если вы выглядите НЕ ОЧ, но если вы выглядите НЕ ОЧ, то и с ростом вам нихуя не светит.
Сам 171, постоянно тяночкам говорю что как у Стэтхема, а поскольку я блондин голубоглазый в 26 лет и не крашусь, некоторым тяночкам заходит такое шутливое ироничное сравнения себя с АЛЬФА МУЖИКОМ.
Короче к чему я это...чуваки, работайте над фигурой, внешкой и харизмой, и всё будет.
Рост сам по себе нихуя не решает
Все мужики в семье 175 см, женщины 160. Мамкин хахаль так вообще 169, заебись мужик, а папа еще тот альфач, кучу баб постоянно ебет, нынешняя чуть старше меня, лол и выше его сантиметров на 10, смотрит на него как на бога. Проблема опа в том, что он хочет ебать телочек по 185 см жа и сам полное комплексов дно.
мимо тянка карланша
мимо тянка карланша
Будешь встречаться с парнем ниже тебя?
Я имел ввиду пикрил, там чето слишком большая разница между тянками и кунами
(Блять, я долбоёб, ты тоже про пикрил)
Сложно представить уже, т.к. 15 лет вместе со своим куном, но все зависит от харизмы. Первая любовь была страшненький кун чуть выше меня ростом, но имел охуительное чувство юмора. Собственное на него часто ведусь.
> страшненький кун чуть выше меня ростом
ну вот и дело то в чем
Все так. Но если есть хоть какое-то преимущество, будь то рост или красивое лицо, то шансы высоки. А вот если нет красивого лица, да еще низкорослик 175, то все, женщины для тебя только платная опция.
Ну все равно тогда уж единственное, что из внешки определяет - это чтобы на лицо не был квазимодой.
Блять чувак, я ростом 158 см, попробуй еще найди куна ниже в сфере своего общения. У подруги есть друг который наверно с меня все таки ростом, и то не уверена, думаю он ооде 160 где-т, заебись парень и симпатяга, не вижу проблем с ним замутить, если бы была одинока и у нас бы нашлись точки соприкосновения.
Ну вот я как раз 158, приятно познакомиться))
Еше один блять. Тебе же говорят работай над харизмой, над чувством юмора. Если ты неуверенный в аебе нытик но будь ты ростом 185 ты нахуй никому не сдался. Опять же баб ниже тебя ростом процентов 60 от всех баб. Сходи на хоть одно массовое мероприятие и убедись воочию. Открой себе мир тянок меньше 165 см на 6 из 10, наконец, а не инсташлюх.
Да, не повезло. Ну шо делать, надо вытачкивать харизмой.
Почему это не повезло мне?
Дело не в росте,а в том,что ты лох,чмо и омеган.
Мимо 170/68.
Мимо 170/68.
Так у с чего ты взял, что у меня проблемы с общением и чувством юмора? Таких, как я, тут называют социоблядми.
Нужно компенсировать свой рост чем-то другим. Володи, например президентами становятся.
До мышей так дотрахаетесь
К инсташлюхе наоборот легче подкатить чем к нормальной тян, дядь
Я тоже узнал о проблемах у людей по поводу роста только с двача.
Короче, аноны. Был у меня в универе препод ростом где-то около метр-тридцать. Я не пизжу. Пруфоф не будет, он наверное уже помер. Вот кому было херово.
Есть у меня на работе один паренек. Неплохой человек, веселый, кочка, но рост у него около 160-165 максимум. Бабы над ним посмеиваются за глаза, назыывают карапузом. Я его выше на 10 см, а все равно непряитно. И вот качаешься ты такой, пытаешься компенсировать, а все равно всегда будешь для них пародией на мужчину, хоть он и здоровый довольно.
Так это просто эти бабцы быдло-гопницы.
Ну хуй знает, обычные женщины от 23 до 35.
блин, причем тут возраст и их статус быдла
Я написал ОБЫЧНЫЕ! Ты не читаешь сообщения? Если они быдло, то, значит, все остальные бабы тоже быдло.
Нет, адекватные люди при построении отношений на рост точно не смотрят и уж тем более не посмеиваются над другими в таком ключе.
Ну удачи тебе в поиске адекватных людей. Придется поискать, анончик. Возможно уйдет прилично лет.
У меня все хорошо, в моем окружении оставляю только таких. Благо даже на работе коллектив без быдланов.
>можно данки без прыжка делать
АГа.
>данкует мешок с говном ШОКил а нил
>данкует леброшка/кобя/уэйд
Центровые в баскете самые отсосные ущербы в плане эстетики.
Проблема в другом.
Карланов всех поголовно отшивают из-за карланства. Рослых инцелов тоже дропают, но из-за инцельства.
>я не озлоблен, я люблю жизнь, я люблю девушек, надо бы с кем-нибудь познакомится!
>ты низкий
>я люблю высоких
>не в моём вкусе
Какой пример, шлюха? Ты же сейчас ебёшься с высоким альфой и детей будешь рожать от высокого мужика, лол.
> Карланов всех поголовно отшивают из-за карланства.
глупости
Лол, рост первейший параметр, который они оценивают.
Нет роста — пошёл на хуй.
Так все тянки и есть животные.
Не толсти)
Который раз читаю подобное оп-посту тут и охуеваю. Тян 30lvl за всю жизнь знала только одну тянку реально отсеивающую кунов из за роста. Стоит ли уточнять, что тп она редкостная
Ну был бы ты во вчерашнем треде, тогда бы увидел.
Нет, ебусь я только со своим парнем. Нет, рожать вообще не собираюсь, парень тоже не против этого.
Что же бы обиженки такие сразу набрасываетесь, вместо нормального общения. Вот именно в этом все ваши беды, а не от роста/веса.
Да смысл в том, что все эти мантры
>не будь злым
>выкинь говно из головы
>полюби себя и жизнь
тнусы примеряют на себя, чтобы зацепиться за шанс получать топового кунчика. Они-то сам прекрасно понимают, как устроен мир, что решает внешка и прочее. Но поскольку они менее психоустойчивы, то строят манямирки, дабы оправдать свою природную неликвидность. Ну и по привычке других убеждают в этом, в том числе всратанов, хотя глядя на них, прекрасно понимают, что шансов у инцело ноль целых хрен десятых. Тянки же более эмпатичны, как ни крути. Так что грош цены их словам - истина уже давно добыта. И называется она ИНЦЕЛОТЕОРИЯ. Ну еще протожоповщина сюда.
Согласен про рост. Сам 170/84 в шараге в группе тянки от 179 просто такие жопы грудь лица ещё носят юбки, что ляхи видно и жопы, если нога на ногу закинуть, так бы и давал им на ротан каждый день, но они со мной не общаются, тусуюсь ток с челом на голову ниже меня. Одногруппники в группе все от 180 из муж. Пола.
Да, всё так. Имя выбор из двух парней заметно разного роста и приблизительно одинаковых в остальном, любая тян выберет высокого себе в любовники с перспективой стать отцом её детей и низкого в друзья с перспективой стать куколдом. В 2020 году бабами всё ещё управляют животные инстинкты.
> жопы грудь лица ещё носят юбки, что ляхи видно и жопы, если нога на ногу закинуть
описал шлюх, жалуется, что бесплатно не дают
Ну, дык 183, а не 175, лол.
Так что не остаётся только ркн.
Еблан, там и есть тянки-полторахи. Там новость типа самые низкие и самые высокие люди Минска, что ли.
А на пике цифры намалёваны так, как это видят бабы своим женским зрением. Особенно кун 175 как я для них смотрится.
Я хочу ебать полторашек, как раз, был опыт с 155-158 см тян и это было охуительно, я себя прям мужиком рядом с ней ощущал, но таким я нахуй не нужен на долгосрочной перспективе и любви ко мне они не испытают.
ОП-175.
Какой рост твоего парня то? 180?
Так ты тоже для них пародия на мужчину.
Я ОП вчерашнего треда.
И рожать ты не собираешься, потому что не хочешь детей именно от своего парня, у тебя тупо пизда не реагирует, как положено, на нормального куна, потому что он низкий омеган.
Лол, у вас же разум улья, даже подружки тянки начинают отговаривать тянку, если она встречается с карланом.
Рожать не планируем, т.к. оба не хотим детей и нам они не нужны. Смысла не видим, а не твои фантазии опять.
Лоол, Натаха прямо говорит, что не хочет детей от своего парня-омегана и ждёт, когда своего альфу.
только не перекатывайте этот жирный тред в третий раз
Схуяли подружкам такое комментировать вообще? Где вы берете этих уебанских стереотипных тп на которых потом и ориентируетесь? А главное зачем? Выбрать бабу туповатую, а потом удивляться, что партнёра она подбирает как елдак резиновый, по длине
Просто они общаются только с какими-то гопницами, потом думают, что все девушки такие.
Они ими всегда управляли, дебич. Это закон природы. А законы непреложны.
И мужиками управляли, они же тоже волосаты обезьяны. Постоянно на улицах вижу как подходят друг к другу и начинают дубинами деревянными махать.
Гопницы адекватнее. Просто со шкурами
Моей бывшей подруги вполне залечивали он же у тебя низкий, хотя сами 155 см в среднем, бывшая 155, но им похуй, раз я не дотянул до 180, то я уже не мужчина, я двачернаахуй.
Дак все бабы туповаты, особенно в плане выбора полового партнёра. Ты посмотри с кем они встречаются в подростком возрасте, когда ещё не надо мимикрировать под "нормальную" — чурки и гопники.
Сам 175, куча отказов из-за роста, куча примеров, когда отказывали из-за роста.
Да и, как показывает опыт, тянкам полторахам нахуй не упал карлан.