24 декабря 2023 г. Архивач восстановлен после серьёзной аварии. К сожалению, значительная часть сохранённых изображений и видео была потеряна.
Подробности случившегося. Мы призываем всех неравнодушных
помочь нам с восстановлением утраченного контента!
Вы будете гореть в аду Суд над Навальным по делу о «клевете на ветерана» оказался абсурдным даже по российским меркам. Репортаж Кристины Сафоновой с очень странного заседания
5 февраля в Бабушкинском районном суде Москвы прошел второй за неделю суд над Алексеем Навальным. На этот раз — по делу о клевете на участника Великой Отечественной Игната Артеменко, который в 2020 году появился в агитационном ролике RT в поддержку поправок к Конституции. Это было очень странное судебное заседание, цитаты из которого уже стали мемами. Спецкор «Медузы» Кристина Сафонова рассказывает о нем во всех подробностях.
«Прокуроршу другую не нашли?» — доносится из стеклянной клетки возмущенный голос Алексея Навального. На этой неделе его судят уже второй раз, и в обоих случаях обвинение представляет подполковник Екатерина Фролова.
Фролова — высокая, с черными собранными в пучок волосами и грудным голосом — в ответ на возмущение политика отвечает, что у него есть право заявить ей отвод. Но Навальный на нее больше не реагирует и обращается уже к залу, где сидят около 30 журналистов (еще около 50 сотрудников прессы и как минимум два представителя иностранных посольств наблюдают за процессом по видеотрансляции из двух других залов):
— Ребята, «Медиазона» здесь есть? А что с [главным редактором Сергеем] Смирновым там? Сидит? — спрашивает Навальный.
— Сидит, — бодро отвечает корреспондент издания.
— Понятно. Привет ему, — откликается политик.
В ожидании своих защитников — Вадима Кобзева и Ольги Михайловой — Навальный смотрит на экран, установленный в зале. Камера трясется, и на экране появляется женщина с пушистой копной светлых волос в розовом костюме.
Рядом с ней — очень пожилой мужчина в синем военном мундире. Вся грудь увешана наградами. Это потерпевший — 94-летний Игнат Сергеевич Артеменко. Из-за плохого состояния здоровья в судебном процессе он участвует по видеосвязи. Позади ветерана небольшая комната, заставленная старыми коричневыми шкафами. Игнат Сергеевич молча смотрит в камеру, через несколько минут женщина в розовом надевает на него белую медицинскую маску.
— Ваша честь, может вы прекратите издеваться над пожилым человеком. Он не доживет до конца процесса, — говорит Навальный и просит судью разрешить ветерану снять маску.
— Санитарные правила никто же не отменял, — возражает ему судья Вера Акимова. Это крупная женщина с длинными черными волосами, собранными в хвост.
— Он дома же! Зачем ему нацепили маску? — напирает Навальный.
— Его право, — спокойно отвечает судья.
Наконец, в зале появляются адвокаты Навального: первым приходит Кобзев, чуть позже — Михайлова. Судья Акимова объявляет заседание открытым и просит Навального представиться. Если во время заседания в Мосгорсуде, когда по делу «Ив Роше» Навальному заменили условный срок на реальный, политик много шутил (например, указал как место проживания СИЗО-1), то сейчас отвечает сдержанно.
— Непогашенные судимости имеются? — спрашивает судья Акимова. Навальный молчит, и судья уточняет: «На момент совершения преступления».
— На момент совершения того, что вы назвали преступлением, нет, — сухо говорит Навальный.
— Вы так считаете? — уточняет судья.
— Так считает закон, — парирует Навальный. И добавляет, что даже не видел материалов дела.
— Дело в производстве с августа месяца! — удивляется судья Акимова.
— С августа? С августа у меня было много дел, — с иронией отвечает политик, намекая на отравление и лечение в Берлине. Он просит дать ему полчаса на ознакомление с материалами и общение с адвокатами.
Перед тем, как рассмотреть ходатайство, судья указывает на экран, где по-прежнему выведено изображение из квартиры ветерана.
— У нас участвует по видеосвязи потерпевший Игнатенко, — говорит судья.
— Он не Игнатенко, — поправляет адвокат Кобзев.
— А какая разница! — едко восклицает Навальный.
Не обращая на него внимания, судья разъясняет потерпевшему его права и спрашивает понятны ли они. Раздаются звуки помех, какое-то бурление и треск, через которые с трудом можно разобрать: «Да, понятны».